Shenderovich-Evroremont

Виктор Шендерович

Евроремонт

Виктор Шендерович

Евроремонт Рассказы

Иллюстрации Бориса Жутовского

издательство астрель

УДК 821.161.1-94ББК 84(2Рос=Рус)6-4 Ш47

Иллюстрации Бориса Жутовского

Художественное оформление и макет Андрея Бондаренко

Издание осуществлено при техническом содействии издательства АСТ

Шендерович В. Евроремонт / Виктор Шендерович. — М. : Ас т рель: CORPUS, 2012. — 288 с.

ISBN 978-5-271-43135-7 (ООО “Из да тель ст во Ас т рель”)

В новый сборник Виктора Шендеровича вошли сатирические рассказы, написанные в разные, в том числе уже довольно далекие годы, но Россия — страна метафизиче-ская, и точно угаданное один раз здесь не устаревает никогда.Тексты этой книги, лишенные общего сюжета или сквозного героя, объединены авторским определением — “Хроники любезного Отечества”… А еще — соединяют их в единое целое яркие и ироничные иллюстрации блестящего и уже давно ставше-го классиком Бориса Жутовского.

УДК 821.161.1-94ББК 84(2Рос=Рус)6-4

ISBN 978-5-271-43135-7 (ООО “Из да тель ст во Ас т рель”)

© Виктор Шендерович, текст, 2012.© Борис Жутовский, иллюстрации, 2012.© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2012© ООО “Издательство Астрель”, 2012 Издательство CORPUS ®

Ш47

Лужа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .7

Вторая часть “Лужи” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 29

Из последней щели . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59

Попка не дурак . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .105

Информация к размышлению . . . . . . . . . . . . . . . . . . 127

Ars longa, vita brevis est . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .145

История любви . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 151

Цветы для профессора Плейшнера . . . . . . . . . . . . .159

Святочный рассказ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .169

Ты кто? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177

Культурные люди . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .189

Самоопределяшки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .199

Содержание

Введение в пчеловодство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 211

Евроремонт . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .215

Злоба дня . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 227

Тяжкое бремя . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .247

Трын-трава . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .257

Пластилиновое время . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 281

лужа

9

Вгороде Почесалове достопримечательнос-тей было три: церковь Пресвятой Бо-городицы Девы Марии, камвольно-пря-дильный комбинат имени Рамона Мерка-дера и лужа на центральной площади.

История первых двух достопримечательно-стей более или менее ясна. Церковь, построен-ная при Алексее Михайловиче, была перестрое-на при Анне Иоанновне, разграблена при Влади-мире Ильиче и взорвана при Иосифе Виссарио-новиче. После чего, ввиду временной (со времен татаро-монгольского ига) нетрудоспособности по-чесаловского населения, развалины так и пролежа-ли до Никиты Сергеевича, при котором их наконец приспособили под овощехранилище.

Геннадию Хазанову

10

виктор шендерович евроремонт

Вторая достопримечательность — камвольно-прядильный комбинат имени Рамона Меркадера со-оружен был после войны и с тех пор бесперебой-но выпускал ледорубы на экспорт, соревнуясь за пе-реходящее знамя с кондитерской фабрикой имени Чойбалсана, выпускавшей что-то до такой степени сладкое, что людей, работавших там, за проходную не выпускали вообще.

Что же до третьей достопримечательности — здоровенной, в полтора гектара лужи посреди горо-да, — разобраться в истории этого вопроса гораз-

11

лужа

до сложнее: никаких документов относительно вре-мени и обстоятельств ее появления в почесаловских архивах не сохранилось. Да и в областном центре, в городе Глупове, тоже их не нашлось.

Надо заметить, что демократы, в новейшие вре-мена пришедшие к почесаловскому кормилу, не-однократно и с самым загадочным видом кива-ли на опечатанные комнаты в местном отделении КГБ — но уже давно побиты стекла в КГБ, уже, по-срывав печати, энтузиасты гласности повытаски-вали из ихних сейфов все до последнего стакана, а света на тайну почесаловской лужи не пролилось и оттуда.

Вроде как всегда она была, вроде как имманентно при-суща этой именно местно-сти. По крайней мере, по-четный старожил горо-да Самсон Цырлов, про год рождения кото-рого спорят мест-ные краеведы (сам Самсон Игнатье-вич отморозил моз-ги в Альпах в ита-льянскую кампанию

12


1799 года), — так вот, этот самый дедушка утвержда-ет, что ишо в мирное время, до итальянской то есть кампании, лужа была. Еще указ вроде читали царицы Екатерины Алексеевны: осушить ту лужу, не позо-рить ея перед Волтером! — и даже прислали из сто-лицы на сей предмет капитан-исправника, и песка свезли на подводах со всей России, но тут пронес-ся по Почесалову слух, что в Петербург, проездом от ливонцев к китайцам, нагрянул маг, превращаю-щий различные субстанции в золото и съестное, — и песка не стало.

Причем вроде даже и не воровал никто, а про-сто: вышел утром капитан-исправник на площадь — стоят подводы, на-гнулся сапог подтя-нуть, подтянул, голо-ву поднял — ни подвод, ни песку; снова голову опустил — сапог нету!

Впечатление было столь сильным, что капи-тан-исправник, до того не бравший в рот, не-медленно напился влёжку, а потом, опохмелившись,

13

лужа

пошел все это искать. Но мужики, глядя честны-ми глазами, разводили честными руками — и умер капитан-исправник здесь же, в Почесалове, в опа-ле и белой горячке, под плеск разливающейся лужи, в царствование уже Павла Петровича.

При Павле Петровиче жизнь почесаловцев бы-стро упорядочилась: первым делом государь при-слал с фельдъегерем приказ устроить на централь-ной площади плац и от заутрени до обеда ходить по оному на прусский манер, под флейту.

Эта весть повергла почесаловцев в уныние, и ближе к полудню они начали стекаться к площа-ди. На месте будущего плаца, широко разлившись, плескалась лужа.— М-да… — сказал один почесаловец, почесав-

шись. — Да еще под флейту…— А при Катьке-то поменьше была, — заметил

другой насчет лужи.Постояли они, поплевали в нее, да и разо-

шлись по домам. Согревала их такая чисто поче-саловская надежда, что начальственное распоряже-ние, по местному обычаю, рассосется само собой. Однако же само собой не рассосалось, и через не-делю весенний ветерок пронес по городу слово

“гауптвахта”. Что означало сие, толком никто ска-зать не мог, но звучало слово до такой степени не-

14


хорошо и не по-местному, что население, взяв ве-дра, пошло на всякий случай лужу вычерпывать.

Встав в цепочку, почесаловцы принялись за ра-боту, в чем сильно преуспели — по подсчетам мест-ного дьяка, ведер ими было перетаскано до восьми сотен с лишком, однако лужи все не убывало. Бли-же к вечеру почесаловцы сели перекурить, а один шебутной некурящий интереса ради пошел вдоль цепочки, по которой передавали ведра, и обнару-жил, что кончается она аккурат у другого конца лужи. Когда он сообщил об этом курящим, его на-чали бить, а прибив, разошлись по-тихому, с богом, по домам.

В столицу же было послано с курьером доне-сение о наводнении, затопившем свежепостроен-ный плац вместе с ходившими по оному, на прус-ский манер, селянами.

Однако же прочесть этого Павлу Петрови-чу не довелось, потому что по дороге в Санкт-Петербург курьер заблудился в просторах и на-шел столицу только спустя три года, ранней весной 1801-го. Опоздал курьер самый чуток. Гусар Зубов взял его за грудки, приподнял над паркетом, рассмо-трел и спросил:— Чё надо?— Донесение к императору, — просипел курьер.

15

лужа

— Пиздец твоему им-ператору, — довери-тельно сообщил ему гусар Зубов, и курьер с чувством исполнен-ного долга побрел об-ратно в Почесалов.

При новом госуда-ре вопрос о луже вре-менно потерял актуаль-ность: государь воевал, и ему было ни до чего. А самим почесаловцам она не то чтобы совсем не мешала, а так… при-выкли. К тому же рельеф дна оказался совсем про-стой; даже малые дети знали: здесь по щиколотку, тут по колено, там вообще дна нет. Ну и гуляли себе на здоровье. А вот французы, идучи через Почеса-лов на Москву, потеряли эскадрон кирасир, до того без потерь прошедший Аустерлиц. Только булькну-ло сзади.

Когда здешние сперанские затеяли осушить на-конец лужу и соорудить на ее месте нечто по при-меру Елисейских полей, патриоты вышли к луже с хоругвями и песнопением — и отстояли свя-

16


тое для всех россиян место. Ни черта у сперанских не вышло: Елисейские поля так и остались в Пари-же, а лужа — в Почесалове.

А уж потом пошло-поехало. Сперанские по-дались в декабристы, проснулся Герцен — и по-чесаловцы, поочередно молясь, читая по слогам “Капитал” и взрывая должностных лиц бомбами-самоделками, даже думать забыли о луже. Только плевали в нее, проходя то в церковь, то на маевку.

Лишь изредка какой-нибудь нетрезвый гражда-нин, зайдя по грудь там, где безнаказанно бегал ре-бенком, начинал кричать в ночи леденящим душу голосом. Эти звуки отрывали его земляков от “Ка-питала” и борща с гусятиной; они внимательно прислушивались к затихающему в ночи крику и фи-лософски замечали:— Вона как.

И кто-нибудь обязательно добавлял насчет лужи:— А при Николае-то Палыче меньше была…

Наконец, изведя администрацию терактами, почесаловцы дожили до того светлого дня, когда на край лужи с жутким тарахтением въехала бро-немашина и какой-то человечек в кожанке, никому здесь не знакомый, взобравшись на броню и паль-нув из маузера в Большую Медведицу, объявил о на-

17

лужа

чале с сей же минуты новой жизни, а с 23 часов — комендантского часа. В связи с чем предложил всем трудоспособным в возрасте от 15 до 75 лет явить-ся завтра в шесть утра для засыпки позорной лужи и построения на ее месте мемориала Сен-Жюсту.— А это что за хрен такой? — поинтересовался

из толпы один недоверчивый почесаловец, и был человечком немедленно пристрелен из маузера. Тут почесаловцы поняли сразу две вещи: первое — что Сен-Жюст никакой не хрен, а второе — что шутки с человечком плохи. Поэтому той же ночью его по-тихоньку отловили, связали и утопили в луже, вме-сте с маузером и броневиком.

18


Тут началось такое, чего почесаловцы не видали отродясь. Белые и красные принялись по очереди отбивать друг у дружки город и, войдя в него, ме-тодично уничтожать население, по мере сил и воз-можностей топившее и тех и других. Причем с каж-дым разом процедура утопления становилась все более мучительной, потому что каждый раз перед вынужденным уходом из города и белые, и красные назло врагу поэскадронно, совместно с лошадьми, в лужу мочились.

Вышло так, что последними из города ушли бе-лые, поэтому историческая ответственность за за-пах осталась на них, о чем до последнего време-ни знал в Почесалове каждый пионер. Уже в 89-м побывал здесь напоследок один член Политбюро. Два дня морщился, а потом не выдержал, спросил: да что же это у вас, товарищи, запах такой? А ему в ответ хором: да белые в девятнадцатом нассали, Кузьма Егорыч! А-а, сказал, ну это другое дело…

Но это все было позже, а тогда понаехало това-рищей во френчах — и поставили они возле лужи па-мятник первому утопленнику за дело рабочих и кре-стьян, и решили в его честь строить в Почесалове ка-нал — от лужи до Северного Ледовитого океана.

Почесаловцы хотели было спросить: зачем им канал до океана? — но вовремя вспомнили про

19

лужа

Сен-Жюста и ничего спрашивать не стали. А уто-пить всех товарищей во френчах не представилось возможным вот почему: те первым делом провели по земле черту, объявили ее генеральной линией и сообщили почесаловцам, что шаг вправо, шаг вле-во — считается побег.

Канал почесаловцы строили тридцать лет и три года. А когда почти уж прорыли его, оказалось: про-ектировал канал уклонист, и направление, скотина, дал неверное, и все это время копали не на север, а на восток, к совсем другому океану.— А вы о чем думали? — сурово спросило у поче-

саловцев начальство.— А вот мы и думали: чего это солнце на севере

встает? — ответили почесаловцы.Так что бросили канал копать и начали его за-

капывать, причем для пущей государственности за-копали туда и строителей. Закопали, послали теле-грамму товарищу Сталину и сели на берегу лужи орден ждать. Но вместо ордена пришло им из Мо-сквы сообщение, что они вместе со всем советским народом наконец-то осиротели и можно немного расслабиться.

Вскоре в Почесалов приехал из района новый руководитель и сказал: теперь, когда мы этого усато-го бандита похоронили, буквально никто не меша-

20


ет нам эту поганую лужу закопать. А то, сказал, ее уже из космоса видно. Давайте, говорит, навалимся на эту гадость всем миром! Услышав знакомые нот-ки, почесаловцы тревожно на говорящего посмо-трели, но ни маузера, ни кожанки не увидели: шля-па да пиджак на косоворотку. Незнакомых слов че-ловек не произносил и собою был прост до край-ней степени, будто и не начальник он им, а так, дядя по кузькиной матери.

Детишек с собою на трибуну взял: видите, ска-зал, этих мальцов? Если не потонут в вашей воню-чей луже, то будут жить при коммунизме.— Не может быть! — не поверили почесаловцы.— Сукой буду! — ответил начальник. В “Чайку”

сел, шофер на газ нажал — волной квартал смыло.А почесаловцы так обрадовались нарисован-

ной перспективе, что тут же выпили и пошли пи-сать транспарант “Здравствуй, коммунизм!” — чем и пробавлялись до осени. Осенью лужу зашторми-ло, а аккурат к ноябрьским пришла из Москвы те-леграмма: доложить об осушении ко дню Консти-туции.

Встревоженные такой злопамятностью, почеса-ловцы навели справки, и по справкам оказалось: но-вый руководитель хоть с виду прост, а в гневе стра-шен, и уже не одну трибуну башмаком расколош-

21

лужа

матил. Струхнули тогда почесаловцы да и обсадили лужу по периметру, от греха подальше, кукурузой, чтоб с какой стороны ни зайди — все царица по-лей! А чтобы из космоса ее было не видать, посла-ли трех совхозных умельцев на Байконур. Те выну-ли из ракеты какую-то штуковину — из космоса во-обще ни хрена видно не стало!

А умельцы, вернувшись с Байконура, месяцев еще пять пропивали какой-то рычажок. Иногда, особенно крепко взяв на грудь, они выходили поку-рить к луже и, поплевывая в нее, мрачно примечали:— При Сталине-то — поменьше была…

Только очень скоро обнаружилось: этот новый руководитель был не руководитель, а фантазер, пе-регибщик и волюнтарист! Из-за него-то как раз ни-чего и не получалось! А уж как коллективное ру-

22


ководство началось — тут и дураку стало ясно, что луже конец. Да и куда ж ей стало деться — целый на-сос в Почесалов привезли, у немцев-реваншистов на нефтепровод и трех диссидентов выменянный! Валютная штучка!

Привезли тот насос на берег лужи, оркестр туш сыграл, начальник красную ленточку перерезал, пи-онеры горшочек с кактусом ему подарили, началь-ник шляпу снял, брови расправил, рукой махнул: давай, мол! — да и высморкался. А высморкался, смотрит: насоса нет.

И все, кто там стоял, то же самое видят. Нет насоса. Оркестр есть, транспарант есть, пионеров вообще девать некуда, а валютная штучка — как во сне привиделась… Искали ее потом по всей об-ласти с собаками, посадили под это дело двух бап-тистов, трех юристов и четырех сионистов; проку-рор орден Ленина получил. А лужа так и пролежа-ла, воняя, посреди города до самой перестройки. И так почесаловцам надоела — просто невозмож-но сказать!

Поэтому нет ничего удивительного в том, что с первыми лучами гласности почесаловское обще-ство пробудилось, встрепенулось и понесло мест-ное начальство по таким кочкам, что отбило у того всякую охоту к сидению. Начальство стало ездить,

23

лужа

встречаться с народом и искать возле лужи консен-сусы. А народ, как почувствовал, что наверху сла-бину дали, так словно с цепи сорвался — вынь ему да положь к завтрему, чего со времен Ивана Кали-ты недодано!

Сначала, на пробу, в газетах, а потом разду-харились, начали начальство в лужу живьем оку-нать и по местному телевидению это показывать. А уж райком почесаловский, собственными языка-ми вылизанный, измазали всем, что только под руку попало… А под руку в Почесалове отродясь ниче-го приличного не попадало, город с незапамятных времен по колено в дерьме лежал.

Памятник утопленнику за дело рабочих и кре-стьян снесли, а на цоколь начали забираться все кому не лень и речи говорить. А на третий день один такое сказал, столько счастья всем посулил, что его сразу выбрали городским головой. У некоторой части почесаловцев название должности вызвало обиду: выходило, что они тоже какая-нибудь часть тела… Но их уговорили.

А уж как выбрали голову, сразу свободы прои-зошло — ешь не хочу! Народ в Почесалове отро-дясь толком не работал, а тут и на службу прихо-дить перестали: по целым дням ходят вокруг лужи с плакатом “Хочим жить лучше!” да коммунистов,

24


если под руку попадутся, топят. А рядом кришнаи-ты танцуют, кооператоры желающих на водных лы-жах по луже катают, книжки по тайваньскому сексу продают. Да что секс! Социал-демократическое дви-жение в Почесалове образовалось, господами друг дружку называть начали. “Господа, — говорят, бы-вало, после хорошенького брифинга, — кто облевал сортир? Нельзя же, господа! Есть же лужа…”

Кстати, насчет лужи новым руководством было сказано прямо: луже в обновленном Почесало-ве места нет! И открыли наконец общественности глаза: оказывается, это совсем не белые во всем ви-новаты, а красные! Это они в девятнадцатом в лужу нассали.

И появилось на берегах лужи совмест-ное предприятие по осушению, почесаловско-нидерландское, “Авгий лимитед”, и уже через два месяца это дало результаты. Генеральный директор с почесаловской стороны выступил по телеку и ска-зал: предприятие заработало свои первые десять миллионов и приступает к реализации проекта.

“Сколько?” — не поверил ушам ведущий. “Де-сять миллионов”, — скромно повторил генераль-ный директор и при выходе из студии был схвачен в сумерках полномочными представителями поче-саловского народа — и сей же час утоплен.

25

лужа

В общем, он еще легко отделался, потому что всех остальных посадили, а которых не успели по-садить, те из Почесалова уехали и до конца жизни мучились без родины, которую без мата вспоминать не могли.

А почесаловцы, утопив мерзавца, заработавшего десять миллионов, обмыли это дело и зажили в пол-ном равенстве. А поскольку работать было им запад-ло, а совсем без дела сидеть тоскливо, то увлеклись они борьбой исполнительной и законодательной властей. Два года напролет по ночам в ящик смо-трели, но на второй год уже в противогазах, потому что запах от лужи сделался совсем невыносимым…

26


А потом в магазинах кончилась еда. Этому по-чесаловцы удивились так сильно, что перестали хо-дить на митинги и смотреть в ящик, а к зиме впа-ли в спячку.

Пока они спали, им пришла из других городов продовольственная помощь, и ее съели при разгруз-ке рабочие железнодорожной станции.

Почесаловцы спали.Это может показаться странным — ведь не мед-

веди же, прости господи! Но это, во-первых, как посмотреть, а во-вторых: за столько веков борь-бы со стихийным бедствием этим, с лужей, столь-ко было истрачено сил, столько похерено народной

лужа

смекалки, которой славны меж других народов по-чесаловцы, что даже удивительно, как же это они раньше не заснули!

Чернели окна, белел под луной снег.Иногда только от воя окрестных волков просы-

пался какой-нибудь особо чуткий гражданин, вы-ходил на берег зловонной незамерзающей, подсту-пившей уже к самым домам лужи и, мочась в нее, бормотал, поеживаясь:— А при коммунистах-то — поменьше была…

1992

Shenderovich-Evroremont

Documents

Transcript of Shenderovich-Evroremont