Финансы и развитие – декабрь 2016 года2 Финансы и...

М Е Ж Д У Н А Р О Д Н Ы Й В А Л Ю Т Н Ы Й Ф О Н Д

Себастиан МаллабиПол Кругман

Алан Блайндер. . . и многие другие

Глобализация

ФИНАНСЫ и РАЗВИТИЕДекабрь 2016 года

аутсайдерыИнсайдеры,

ОСНОВНЫЕ СТАТЬИГЛОБАЛИЗАЦИЯ: ИНСАЙДЕРЫ, АУТСАЙДЕРЫ6 Перезагрузка глобализации

Сокращение потоков капитала и торговли между странами может оказаться менее серьезным, чем представляетсяСебастиан Маллаби

11 Не будите зомбиНе стоит переживать по поводу застопорившегося процесса либерализации торговлиПол Кругман

12 Возвращение на путь свободной торговлиТорговля повышает производительность, но может наносить ущерб некоторым людям, если не принимать меры политики для перераспределенияМорис Обстфельд

17 Улица с двусторонним движениемДирективные органы должны решать экономические и политические проблемы для укрепления глобализацииДэвид Липтон

18 Новая концепция, старая реальностьТермин «глобализация» появился недавно, но интернационализация рынков, людей, идей и культур совсем не новаГарольд Джеймс

22 Обоюдоострый мечБолее тесно интегрированная мировая экономика оказывает влияние на положение работников во всем мире.

28 Не забыть ни одного работникаПравильный набор мер политики означает хорошие рабочие места в стране и за рубежомФрэнсис О’Грейди

30 Ложка сахараИммиграция как высококвалифицированных работников, так и работников с низкой квалификацией повышает доходы и приносит явные выгоды странам с развитой экономикойФлоранс Жомотт, Ксения Колоскова и Света Саксена

33 Плюсы и минусыЭкономическая политика США должна принять на себя ответственность за глобализацию, превращая сильно проигрывающих от торговли в выигрывающих на нетто-основеАлан С. Блайндер

34 В богатстве и в бедностиМеждународная торговля может усугублять неравенство в развивающихся странахНина Павчник

37 Зулусское суши и другие надеждыГлобализация мало что дала АфрикеКуми Найду

40 Вымывание серединыСредний класс США сокращается, по мере того как домашние хозяйства поднимаются в группы с более высокими доходами или опускаются в группы с более низкими доходамиАли Аличи

18

6

34

30

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОРКамилла Лунд Андерсен

РУКОВОДЯЩИЙ РЕДАКТОРМарина Приморац

СТАРШИЕ РЕДАКТОРЫГита Бхат Жаклин ДелорьеИсмаила Диенг Натали Рамирес-ДжуменаРани Ведурумуди Джеймс Роу

РЕДАКТОР ОНЛАЙНОВОГО ВЫПУСКАМари Бурсико

МЛАДШИЕ РЕДАКТОРЫЭстер Балаж Надия СаберМорин Берк Брюс ЭдвардсНиколь Брайнен-Кимани

СПЕЦИАЛИСТ ПО ПОДГОТОВКЕ ПЕЧАТНОЙ И ВЕБ-ВЕРСИИЛиджун Ли

ПОМОЩНИК РЕДАКТОРАРоберт Ньюман

КОРРЕКТОРЛюси Моралес

РУКОВОДИТЕЛЬ ТВОРЧЕСКОЙ СЛУЖБЫЛуиса Менхивар

СТАРШИЙ ХУДОЖНИК-ОФОРМИТЕЛЬМишель Мартин

СОВЕТНИКИ РЕДАКТОРАБернардин Акитоби Томмасо МансиниСелин Аллард ГриффолиБас Баккер Инджи Откер-Роуб Стивен Барнетт Лора Папи Николета Баттини Ума Рамакришнан Хельге Бергер Абдельхак Сенхаджи Джеймс Гордон Джанет Стотски Пол Кашин Алисон Стюарт Лора Кодрес Томас ХелблингЛуис Куббеду Эдриан Чисти Альфредо Куэвас Марсело ЭстеваоЖан Мария Милези-Феретти

ИЗДАНИЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕподготовлено Службой переводов МВФ

РЕДАКТОРАлександра Акчурина

© 2016 Международный Валютный Фонд. Все права защищены. Для получения разрешения на перепечатку статей Ф&Р заполните форму oнлайн (www.imf.org/ external/terms.htm) или обратитесь по электронной почте в [email protected]. Разрешение на перепечатку статей в коммерческих целях можно также по- лучить за номинальную плату в Copyright Clearance Center (www.copyright.com).

Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и не обязательно отражают политику МВФ.

Услуги подписчикам, изменение адреса и заявки на рекламу:IMF Publication ServicesFinance & DevelopmentP.O. Box 92780Washington, DC, 20090, USATeлeфoн: (202) 623–7430Факс: (202) 623–7201Эл. почта: [email protected]

Finance & Developmentis published quarterly by the International Monetary Fund, 700 19th Street NW, Washington DC 20431, in English, Arabic,Chinese, French, Russian, and Spanish.Russian edition ISSN 1020-8151

Postmaster: send changes of address to Finance & Development, International Monetary Fund, PO Box 92780, Washington, DC, 20090, USA. Periodicals postage is paid at Washington, DC, and at additional mailing offices. The English edition is printed at Dartmouth Printing Company, Hanover, NH.

ФР ФИНАНСЫ И РАЗВИТИЕ ЕЖЕКВАРТАЛЬНЫЙ ЖУРНАЛ МЕЖДУНАРОДНОГО ВАЛЮТНОГО ФОНДА Декабрь 2016 • Выпуск 53 • Номер 4

Интернет-подписка по адресу: www.imfbookstore.org/f&d

http://[email protected]

Финансы и развитие Декабрь 2016 1

А ТАКЖЕ В ЭТОМ НОМЕРЕ43 Отказ от качества

История экспорта вина из Аргентины красноречиво свидетельствует о переключении потребителей на товары более низкого качества после мирового финансового кризисаНатали Чен и Лусиана Хувеналь

48 Шоки для казныПравительства должны понимать и регулировать риски для государственных расходов и долгаБенедикт Клементс, Ксавье Дебрен, Брайен Олден и Аманда Сайе

51 Задаем тон сверхуПравлениям центральных банков выгодно проведение критического анализа собственной деятельности точно так же, как и советам директоров коммерческих компанийАшраф Хан

57 Письмо редактору

РУБРИКИ2 Люди в экономике Преодолевающий преграды

Исмаила Диенг представляет Леонарда Ванчекона, бывшего активиста, который намерен подготовить следующее поколение африканских экономистов

38 Представьте себе Продовольственная эволюция

Повышение эффективности и производительности сельского хозяйства имеет решающее значение для продовольственной безопасности в будущемМария Йованович

46 Денежные знаки Горы наличности

Швейцария идет наперекор глобальной тенденции, сохраняя традицию использования наличностиДейвид Педроса

54 Книжное обозрение Решение: как страны выживают и процветают

в условиях мирового упадка, Джонатан Тепперман Приобретая больший вес: юань на подъеме, Эсвар

C. Прасад Четвертая промышленная революция, Клаус Шваб

FROM THE EDITOR

2

38

46

Подвергая сомнению общепринятые истины

год отмечен политическими потрясениями, когда общепринятые истины относительно способности глобализации преобразить жизни

и вывести миллионы людей из бедности подвергаются сомне-нию электоратом в Европе, США и других странах и регионах. Отказываясь впредь верить экспертам и элитам на слово, многие избиратели, похоже, выражают протест против негативных последствий глобализации, подавая свои голоса за идеи и канди-датов, противостоящих политическому истеблишменту.

«За мою трудовую жизнь пять предприятий, на которых я рабо-тал, закрылись, либо я попадал под сокращение», — говорит Джон Пауэрс, бывший слесарь по ремонту оборудования в США, фотография которого помещена на нашей обложке. В свои 60 лет ветеран военно-воздушных сил после переобучения на электрика зарабатывает 12 долларов в час и считает удачей то, что у него есть хоть какая-то работа. «Некоторые люди брюзжат, — гово-рит он. — Но я им возражаю: “Система сделала для вас ровно то, что должна была сделать. Она отправила вас на учебу. Больше вам никто ничего не будет гарантировать. Все, что для вас могут сде-лать — это оказать помощь”. Собственно, так и случилось».

В этом номере мы рассматриваем положительные и отрица-тельные стороны глобализации. Себастиан Маллаби отмечает, что после десятилетий роста трансграничных потоков капитала, това-ров и людей теперь только миграция продолжается высокими тем-пами. Потоки капитала резко сократились, а в торговле наступил застой. Однако, по его словам, это может указывать не на откат назад, а на переход торговых и финансовых потоков на новый устой-чивый уровень, соответствующий продолжению глобализации.

Главный экономист МВФ Морис Обстфельд более подробно рассматривает торговлю. Впечатляющий прирост благосо-стояния в результате торговли не вызывает сомнений, однако неуклонный процесс глобализации с начала 1990-х годов, в сочетании с низкими темпами экономического роста после финансового кризиса, ухудшил положение многих людей и сообществ. «Глобализация дает возможность получить эконо-мические выгоды, но нет никаких гарантий, что этот потенциал удастся реализовать без решительных государственных мер в поддержку тех, кто испытывает на себе побочные эффекты этого процесса», — подытоживает он.

Из пройденного опыта можно извлечь, по крайней мере, один урок — это необходимость выслушивать все стороны в дискуссии о глобализации, особенно представляющие тех, кого она оставила позади. Среди наиболее пострадавших — рабочие в странах с раз-витой экономикой, такие как Джон Пауэрс. Франсис О’Грейди, генеральный секретарь Конгресса профсоюзов Соединенного Королевства, напоминает нам о конструктивной роли, которую могут играть профсоюзы. Куми Найду, южноафриканский борец за права человека, выступает со страстным призывом к более рав-номерному распределению благосостояния.

Вместе с тем, чересчур мрачные оценки не отражают ту пользу, которую принесла глобализация. Вальтер Аскона, работающий на медном руднике в Перу, говорит, что свободная торговля и инвестиции изменили его судьбу к лучшему. «Горное дело обеспе-чило мне хорошую жизнь», — рассказал он Ф&Р. «Я надеюсь еще здесь поработать, потому что это важнейшая часть моей жизни».

Лично от себя я хочу отдать дань памяти Джеймсу Гордону, кото-рый скончался в октябре. Он долгое время был активным членом консультативного совета Ф&Р. Нам его будет очень недоставать.

Камилла Лунд Андерсен,главный редактор

ОТ РЕДАКТОРА

2016

Читайте журнал онлайн: www.imf.org/fandd

Иллюстрации: стр. 38, 39, iStock.Фотографии: обложка, Марта Риаль; стр. 2, 4, Джим Грэм; стр. 6, mf-guddyx/Getty Images; стр. 8, Франсуа Гильо/AFP/Getty Images; стр. 11, Пол Вальехос/El Comercio de Peru/Newscom; стр. 12, Люк Шарет/Bloomberg via Getty Images; стр. 17, IMF photo; стр. 18, Bain News Service/Interim Archives/Getty Images; стр. 20, Уильям Ингланд/Getty Images; стр. 22, Марта Риаль; стр. 23, Анастасия Вишневская; стр. 24, Анастасия Вишневская, Тиего Тиемторе; стр. 25, Courtesy of Convergys One; стр. 26, Альберто Никьен Герра; стр. 27, Стефан де Ври; стр. 28, Джесс Херд/reportdigital.co.uk; стр. 30, iStock, Ли Бестфорд/Fairfax Media/Getty Images; стр. 33, Уилфорд Хейрвуд/ The Hale Institute, Emory University; стр. 35, Эндрю Холбрук/Corbis via Getty Images; стр. 37, Green Peace; стр. 40, Кей Ли Дейвис/Getty Images; стр. 43, Даниэл Гарсиа/AFP/Getty Images; стр. 46, Мишель Линина/Bloomberg via Getty Images; стр. 47, Фабрис Кофрини/AFP/Getty Images, Swiss National Bank; стр. 48, Лайза Вильце/ Corbis via Getty Images; стр. 51, Эзра Бейли/Getty Images; стр. 54–56, IMF photo.

http://www.imf.org/fandd

2 Финансы и развитие Декабрь 2016

ПОБЕГИ из тюрьмы редко заканчиваются успешно. Боль-шинство беглецов через несколько часов снова оказыва-ются за решеткой. Но в 1986 году Леонарду Ванчекону удалось бежать из тюрьмы, в которой Кереку, в то время

президент небольшой западноафриканской страны Бенин, держал своих политических противников. Тридцать лет назад этот моло-дой активист бежал из заключения в соседнюю Нигерию. Вернулся домой он десять лет спустя — уже с докторской степенью. Позже он преподавал в университетах «Лиги плюща» в Соединенных Штатах, публиковал статьи в ведущих научных журналах и был избран членом Американской академии гуманитарных и естествен-ных наук, одного из старейших и наиболее престижных научных обществ в США.

Его побег был смелым, но не драматическим. Однажды, в декабре 1986 года, он попросил разрешения обратиться к врачу за пределами тюрьмы для лечения артрита — последствия пыток в течение полутора лет за то, что он осмелился выступать про-тив власти диктаторского режима Кереку. Директор тюрьмы до-верял этому 30-летнему студенту, придерживавшемуся левых убеждений: Ванчекон уже дважды был у этого врача. Но на этот раз, Ванчекон, которому еще оставалось отбыть много лет из его срока заключения, не собирался возвращаться в тюрьму. Он до-говорился, чтобы его ждали автомобиль и мотоцикл, чтобы до-браться до Нигерии.

Ныне Ванчекон — профессор Принстонского университета, один из немногих африканских экономистов, преподающих в ведущих университетах США. Его исследование, которое привлекло много внимания со стороны экономистов по вопросам развития, посвяще-но политическим и историческим корням экономического развития в Африке. Он изучает влияние трансатлантической работорговли на современную экономическую ситуацию в Африке и анализи-

Исмаила Диенг представляет Леонарда Ванчекона, бывшего активиста, который намерен подготовить следующее поколение африканских экономистов

ЛЮДИ В ЭКОНОМИКЕ

Преодоле-вающийпреграды



рует, как активная позиция граждан может уменьшить кумов-ство, улучшить демократическое управление и заложить основы для политики, способствующей экономическому росту.

«Исследования Ванчекона представляют собой уникальный взгляд на экономическое развитие. Они охватывают масштаб-ные и важные темы и при этом используют строгие статистиче-ские методы и эмпирические приемы», — говорит Нэйтан Нанн из Гарварда, один из соавторов Ванчекона и редактор Journal of Development Economics. «Его акцент на политической дея-тельности и ее роли в процессе развития помогает заполнить гигантский пробел, существующий в экономике развития».

Отдавая долг своему континентуВанчекон, проживший последние 24 года в Соединенных Шта-тах, интересуется баскетбольной командой «Кливленд Кава-льерс» и является большим поклонником ее звезды Леброна Джеймса, который, как и Ванчекон, движим стремлением отблагодарить жителей своих родных мест. Джеймс был полон решимости выиграть чемпионат Национальной баскетбольной ассоциации для своего родного города Акрон и родного штата Огайо — а Ванчекон стремится подготовить следующее поко-ление африканских экономистов. Два года назад, после четырех лет планирования, он открыл Африканскую школу экономики, чтобы дать первоклассное образование молодым экономи-стам континента. Со временем он планирует ввести программы базового высшего образования в области экономики, финан-сов, менеджмента, статистики и информатики. Его цель состоит в том, чтобы создать критическую массу африканцев, облада-ющих необходимой профессиональной подготовкой для реше-ния наиболее актуальных проблем в области развития, с кото-рыми сталкивается континент.

«Замечательная особенность жизни в Африке состоит в том, что некоторые из самых интересных задач и головоломок эко-номического развития находятся прямо за твоим окном», — отмечает Ванчекон в интервью Ф&Р. Головоломок здесь пре-достаточно, но пока их разгадкой в основном занимаются за пределами континента. Экономическая история Африки широко изучается во всем мире, но в этой работе участвует мало исследователей, родившихся в Африке.

В прошлом году Грив Челва, гражданка Замбии, работаю-щая в Гарварде научным сотрудником с ученой степенью, напи-сала в популярном блоге, что «у экономической науки, кажется, что-то не выходит с Африкой». Она отметила, что среди 27 чле-нов редакционной коллегии выпускаемого Оксфордским уни-верситетом Journal of African Economies, авторитетного и вли-ятельного издания по вопросам экономического развития в Африке, есть только один ученый, живущий в Африке. (Со времени написания блога это число увеличилось до двух.) А в составе редакционной коллегии Journal of Development Economics ни один из 64 ученых не базируется в Африке.

По мнению Ванчекона, столь низкому представительству Африки способствуют два фактора. Во-первых, это отсутствие общей гуманитарной подготовки в базовом высшем образо-вании в большинстве африканских стран. «Базовое высшее образование или старшие классы средней школы, как правило, слишком специализированы, в то время как в экономике сту-дентам необходимо обладать универсальными знаниями», — говорит Ванчекон. Во-вторых, это «слабый уровень подготовки в области математики и статистики в учебных планах по обще-ственным наукам».

Недостаток африканских экономистов обедняет эту профес-сию, говорит Ванчекон. «Мы не осознаем, насколько губительно для изучения экономики развития в Африке то, что так мало «африканцев участвует в экономических исследованиях на самом высоком уровне». Они привносят в эти исследования понима-ние местных условий и «непосредственную заинтересованность», которая может способствовать достижению лучших результатов.

Чтобы проиллюстрировать эту мысль, он рассказал, как его удивило, насколько беднее стала деревня его матери в 2009 году со времени его предыдущего визита в середине 1970-х годов. Он непрестанно думал об этом, стремясь понять причины этого упадка, которые сводились не только к обрушению моста, сое-динявшего деревню с соседними общинами. Как экономист он счел необходимым вникнуть в коренную причину этого ухуд-шения, что привело к его первой работе по экономике сельского хозяйства, «Проклятие хороших земель? Плодородность земли, дороги и сельская бедность в Африке», написанной в соав-торстве с Пьеро Станигом из Университета Боккони. Ванче-кон и Станиг считают, что сочетание очень плодородной земли и отсутствия инфраструктуры делает людей беднее. Почему так происходит? «Когда вы изолированы из-за отсутствия инфра-структуры при низком качестве земель, вы отправляете детей в школу, потому что земля настолько бедна, что дети не помо-гут добиться на ней хороших результатов. Но если земля богата,

вы можете предпочесть завести больше детей и всех их при-влечь к работе в сельском хозяйстве», — говорит он.

«Обучая людей, вы даете им возможность претворить свою личную мотивацию в передовые экономические исследования. Африканцы могут внести важный вклад в экономические зна-ния, используя свою осведомленность в вопросах культуры и внутреннюю мотивацию, чтобы дойти до самой сути про-блем, с которыми сталкивается континент».

Необычная поездкаВанчекон родился и вырос в небольшой деревне в централь-ной части Бенина, и его семья пострадала от произвола госу-дарственных органов. В 1968 году его отца, занимавшегося натуральным хозяйством, арестовали, подвергли унизитель-ному обращению и продержали в заключении несколько дней за не уплату подушного налога — единого сбора с каждого взрос-лого, составлявшего примерно 80 процентов денежного дохода его семьи.

Он не мог забыть об этом случае все годы учебы в начальной школе, и в 1971 году присоединился к левому студенческому движению за демократию и против несправедливых налогов на малоимущих. В 1976 году, когда он был в 11-м классе, его аре-стовали за то, что он написал статью в школьную газету с кри-тикой режима. В следующем году он организовал свой первый студенческий протест.

Одно время Ванчекон мечтал стать учителем алгебры. У него были прекрасные способности в математике. Но серьезной помехой успешной учебе стала его политическая активность, которая только усилилась после поступления в университет Бенина в 1979 году. В университете он организовал подпольную группу, чтобы бороться за свободу и демократию в стране. Ему недолго удалось проучиться в университете. Администрация исключила его после первой всеобщей забастовки студентов, и он вынужден был скрываться в течение пяти лет. Но он оста-вался поблизости от университета и продолжал организовы-вать студенческие мероприятия со стороны.

В середине 1980-х годов правительство под давлением было вынуждено ослабить свой гнет. Ванчекон вернулся в университет,

Обучая людей, вы даете им возможность претворить личную мотивацию в передовые экономические исследования.


но он и его друзья не увидели ожидаемых политических пере-мен. Тогда они организовали большую акцию протеста с участием студентов, школьников и государственных служащих. Через три месяца после выхода из подполья Ванчекон был снова арестован и провел остаток своего пребывания в Бенине в заключении — до побега в 1986 году.

Многие ученые, получившие хорошее образование, уже многого добились в преподавательской карьере, когда им едва за тридцать. Ванчекон же в 32 года еще не успел получить сте-пень бакалавра. После побега из тюрьмы он прибыл в Канаду в качестве политического беженца и сразу же поступил в Уни-верситет им. Лаваля в Квебеке. Там без прохождения многих базовых курсов он был сразу допущен до курсов на степень магистра экономики, несмотря на отсутствие у него образова-ния по этой дисциплине. Жерар Годе, который в то время был профессором экономики в Университете им. Лаваля, говорит, что «из-за его впечатляющей целеустремленности и старшего для этого уровня возраста университет решил дать ему воз-можность проявить себя, пройдя за один год тщательно состав-ленную подборку базовых курсов. Он с блеском прошел это испытание».

«Диплом магистра на самом деле был моим первым уни-верситетским дипломом», — смеется Ванчекон; в 1992 году он поступил в аспирантуру Университета Британской Колум-бии в Ванкувере, где провел два года, а потом перешел в Севе-ро-Западный университет близ Чикаго, где в 1995 году получил докторскую степень по экономике со специализацией в полити-ческой экономии и экономике развития.

Но это ему далось нелегко. У него были проблемы со сда-чей квалификационных экзаменов, что должно было бы при-вести к его исключению из докторантуры. Однако, к счастью для Ванчекона, университет принял во внимание смягчающие обстоятельства, в том числе то, что его жена чуть не умерла во время рождения сына, и то, что он уже почти закончил дис-сертацию. Тем не менее, неудовлетворительные результаты на экзаменах ограничили его шансы в поиске работы. Затем он наткнулся на объявление в American Political Science Review: Йельский университет искал кандидата на должность доцента политологии по специальности теории игр. Прием заявок

заканчивался на следующий день. Он побежал домой, составил заявление и в тот же день его отправил. Его вызвали на собе-седование. Ванчекону пришлось занять 2 тысячи долларов у одного из своих профессоров, чтобы купить костюм и билет на самолет для интервью — которое прошло успешно. В тече-ние недели Йельский университет сделал ему предложение, и он преподавал там с 1995 по 2001 год. Потом он десять лет был преподавателем в Нью-Йоркском университете, пока Прин-стонский университет не переманил его в 2011 году. В насто-ящее время он делит свое время между университетом «Лиги плюща» в штате Нью-Джерси и Бенином, где мечта Ванчекона обучать африканских экономистов начинает становиться явью.

Формирующийся учебный центрАфриканская школа экономики, находящаяся во временных помещениях близ Котону, экономической столицы Бенина, в настоящее время предлагает курсы на степень магистра в обла-сти математики, экономики, статистики и управления бизне-сом. Есть также возможность получения докторской степени по экономике. Первый выпуск студентов магистратуры состо-ится в декабре 2016 года. Школа имеет порядка десяти партнеров в сфере образования, включая Принстонский университет, кото-рый частично субсидирует ее в течение четырех лет, и Всемирный банк, который финансирует примерно 20 стипендий для студен-тов факультетов математики, экономики и статистики.

Ванчекон описывает свои планы по расширению школы и строительству современного университетского городка пло-щадью 18,5 га с ботаническим садом, музеем африканского искусства, спортивными площадками и всеми удобствами, имеющимися в североамериканских университетах, таких как Принстон. Ванчекон думает открыть отделения в Восточной Африке (Найроби) и Западной Африке (Абиджан) и со време-нем довести число студентов до 15 000.

Ванчекон разработал учебный план, который, как он думает, даст его студентам возможность конкурировать с лучшими в мире. Основное внимание в нем уделяется количественным методам и исследовательским навыкам. Студентов также будут знакомить с основами экономической истории Африки. «Мы отличаемся от других континентов в частности тем, что меньше знаем о себе». Он говорит, что, к примеру, мало кто из афри-канцев слышал об амазонках — состоявшем только из жен-щин элитном военном подразделении в Дагомее, африкан-ском королевстве, находившемся на территории теперешнего Бенина. Подразделение было создано в 1645 году королем Уэг-баджа и существовало до его роспуска французской колониаль-ной администрацией в 1894 году.

Ванчекон, которому сейчас 60 лет, проводит на родине четыре месяца в году, но по мере того как школа будет расти, он намерен дольше находиться в Бенине. «Я вижу свою роль в том, чтобы стимулировать исследовательскую работу, а не заниматься повседневным управлением», — говорит он. Но он также хочет сохранять тесные связи с Принстонским и дру-гими университетами в США. «Даже после выхода на пенсию я хочу оставаться причастным к этой организации. Это про-явление благодарности за предоставленные мне возможности. Я хочу поддерживать связи с таким университетом, как Прин-стон, и вносить свой вклад в его фонд знаний», — говорит он.

Эклектичный исследовательДагомея была крупным поставщиком рабов европейским рабо-торговцам в течение XVII и XVIII веков. Так много африканцев было продано в рабство из Дагомеи, что ее называли Неволь-ничьим берегом. Ванчекон говорит, что наследие рабства про-является во всем. Он помнит, как в юности слышал от друзей шутки о том, что этот человек «тебя продаст» или «сделает так, что ты исчезнешь». Эти оценки, по-видимому, отражали общее


состояние общества, приводившее Ванчекона в недоумение: недоверие между людьми, которые иногда десятилетиями были друзьями, коллегами и соседями. По его словам, можно было предположить, что «это как-то связано с работорговлей», и эта идея впоследствии его глубоко заинтересовала.

Чтобы лучше разобраться в проблеме недоверия, он свя-зался с Нанном в Гарвардском университете, который изу-чал долгосрочные последствия работорговли для экономиче-ского развития. Они начали обмениваться мнениями и позже стали соавторами одной из самых влиятельных работ Ван-чекона «Работорговля и истоки недоверия в Африке», кото-рая была опубликована в American Economic Review в 2011 году и с тех пор более 700 раз цитировалась в других научных иссле-дованиях. Используя сочетание данных современных обследо-ваний с историческими данными о поставках рабов по этниче-ским группам, Нанн и Ванчекон показали, что африканцы, чьи предки подвергались частым набегам работорговцев с побе-режья Атлантического и Индийского океанов, сегодня более недоверчивы, чем те, чьи предки избежали захвата в рабство. «Это исследование представило ценные доказательства того, что исторические потрясения могут иметь продолжитель-ные и устойчивые последствия для культурных связей в обще-стве. Оно позволило нам лучше понять пагубные последствия работорговли», — говорит Нанн. «В свете принципиальной важности доверия для экономических транзакций эта работа представила свидетельства относительно одного из каналов долгосрочного негативного воздействия работорговли на эко-номическое развитие».

Эксперименты на практикеЭкономика привлекла Ванчекона из-за его интереса к матема-тике и логическим рассуждениям. Но его страсть к общественной деятельности вновь привела его к его первой любви: политике. Его консультант в докторантуре Северо-Западного универси-тета, Роджер Майерсон, который получил Нобелевскую премию по экономике 2007 года, призывал студентов использовать свои аналитические навыки в политической инженерии, целью кото-рой является проектирование социальных институтов.

Ванчекон серьезно отнесся к этому совету. Теоретические работы Майерсона вдохновили Ванчекона «воображать» кон-кретные институциональные решения политических про-блем и подвергать их эмпирическим и строгим испытаниям. Одна из его работ, в которой приводились результаты поле-вого эксперимента в области клиентелистских, или основанных на покровительстве, избирательных стратегий, была первым рандомизированным контрольным испытанием в политэконо-мическом исследовании, в которое были вовлечены реальные кандидаты, участвующие в реальных выборах.

Ванчекон убедил четырех кандидатов, участвовавших в пер-вом туре президентских выборов Бенина в марте 2001 года, позволить его команде написать обращения от избиратель-ной кампании каждого из них и проверить их действенность для сельских жителей. Команда составила обращения двух типов. В одном использовались конкретные оппортунисти-ческие и адресные обещания, — например, построить дороги, школы и больницы в деревне. Другой тип представлял собой обращения общего характера о необходимости повышать бла-госостояние страны. Контрольной группой являлись изби-ратели в деревнях, которые получали регулярные сообщения по избирательной кампании, исходящие от самих кандидатов,

а не подготовленные для эксперимента. Этот эксперимент дал эмпирическое подтверждение предположения, что заявления клиентелистского типа, такие как адресные обещания постро-ить дороги и больницы, более эффективны, чем общие заяв-ления относительно государственной политики. Однако кли-ентелизм становится менее привлекательным для избирателей, когда кандидаты проводят свои кампании в форме открытых встреч с общественностью.

В настоящее время Ванчекон проводит экономические иссле-дования по вопросам развития на эклектичной и гибридной основе, легко сочетая политологию и экономику. «Работы Ван-чекона публикуются как в экономических, так и в политологи-ческих журналах, что случается крайне редко. Способность так легко ориентироваться в этих двух дисциплинах и устранять раз-рывы между ними, сама по себе является важным вкладом в эко-номику, а также, думаю, в политологию», — говорит Годе, его про-фессор в Университете им. Лаваля, уже вышедший на пенсию.

«Он невероятно творческий социолог, который всегда сосре-доточен на самых важных вопросах развития, будь то политика или образование. В 1990-е годы он исследовал, как работает система выборов в ситуации, когда проигравший отказыва-ется признать результаты. Оказалось, что это один из централь-ных вопросов в странах Африки с формирующейся демокра-тией», — говорит Андрей Шлейфер из Гарварда.

Ванчекон пишет книгу об экономическом развитии и долго-срочной социальной мобильности. Он планирует использовать данные из выборки по трем поколениям семей, чтобы просле-дить социально-экономический прогресс от доколониального до современного Бенина. Данные охватывают период с конца XIX века. (Дагомея стала французской колонией в 1904 году и получила независимость как Республика Бенин в 1960 году.) Он стремится раскрыть роль образования и различных форм вложения ресурсов со стороны семей и государства, призван-ного достичь результатов в области развития.

Эта книга является продолжением проекта в области обра-зования и социальной мобильности, ставшего отправной точ-кой для его работы 2015 года, опубликованной в Quarterly Journal of Economics, в которой он показал, как столетие назад миссионерские школы привели к формированию будущей элиты и оказали глубокое влияние на структуру общества и экономики в Бенине после получения независимости. «Мис-сионерские школы все еще играют важную роль в Африке, но я не думаю, что кто-нибудь понимает их огромное значение для построения того, что экономисты называют “верхним ком-понентом” человеческого капитала», — говорит Шлейфер.

В прекрасный июньский день в почти пустом городке Прин-стонского университета Ванчекон размышляет о пройденном пути от студенческого активиста до основателя вуза для под-готовки африканских экономистов: «Этот путь был непрост, но он привел к хорошему результату».

Отчасти ему повезло, говорит он. Его тщательно продуман-ный план побега в Нигерию едва не был раскрыт в последнюю минуту. Когда он добрался до границы, на дежурстве оказался полицейский, хорошо его знавший. Цепенея от страха, молодой активист (который кое-что понимал в стимулах) остановился, вытащил из кармана кипу банкнот и сунул их в руку полицей-скому. Тот схватил взятку и велел водителю продолжать путь.

Через несколько минут, которые показались ему вечностью, он выехал по грунтовой дороге из Бенина в Нигерию. Ван-чекон еще не знал, что он вошел в историю — совершив один из самых плодотворных побегов из тюрьмы за все времена. ■Исмаила Диенг — до недавнего времени был сотрудником жур-нала «Финансы & Развитие»; теперь он является директором по общественным коммуникациям и внешним связям Группы Африканского банка развития.

Миссионерские школы все еще играют важную роль в Африке.


Сокращение потоков капитала и торговли между странами может оказаться менее серьезным, чем представляется

Перезагрузка глобализации

Сумерки в Гамбургском порту, Германия.



ДВА десятилетия после завершения холодной войны превозносились и осуждались как эра глобализации. Темпы перемещения капитала, товаров и людей между странами неуклонно возрастали. С момента падения

Берлинской стены в 1989 году и до первых признаков мирового финансового кризиса в 2007 году объем международ-ных потоков капитала увеличился с 5 до 21 процента мирового ВВП, объем торговли — с 39 до 59 процентов, при этом число людей, живущих за пределами страны рождения, выросло более чем на четверть.

Но сегодня картина выглядит не столь однозначно. Между-народные потоки капитала резко сократились. Торговля пребы-вает в состоянии стагнации. Лишь темпы перемещения людей между странами продолжают расти.

Предвещает ли все это начало новой эры — возможно, эры деглобализации? Подобный поворот событий не исключен: стремительная глобализация в конце девятнадцатого века сме-нилась в начале двадцатого деглобализацией. И все же в отсут-ствие шока, сопоставимого с Первой мировой войной или с Великой депрессией 1930-х годов, история вряд ли повторится. Если заглянуть глубже газетных заголовков, можно прий ти к выводу, что глобализация трансформируется, а не стагнирует или поворачивает вспять.

Потоки капиталаСначала рассмотрим тенденции, связанные с глобальными пере-мещениями капитала, — самый наглядный аспект концепции деглобализации. По данным Глобального института McKinsey (Lund et al., 2013), в 2008 году трансграничные потоки капи-тала резко сократились, составив всего 4 процента мирового ВВП, что в пять раз ниже их пикового значения годом ранее (см. рис. 1). Подобный коллапс, наряду с дальнейшим сокраще-нием трансграничного финансирования в 2009 году, стал отра-жением небывалого замораживания активности на финансо-вых рынках после банкротства американской инвестиционной фирмы Lehman Brothers в сентябре 2008 года. Но еще примеча-тельнее тот факт, что уровень финансовой глобализации не вос-становился и до сих пор. Согласно обновленным данным иссле-дования, проведенного Институтом McKinsey в 2013 году, трансграничные потоки капитала сократились до 2,6 процента от мирового ВВП в 2015 году, а в период с 2011 по 2015 год составляли в среднем всего 5,4 процента мирового ВВП, или четверть от уровня 2007 года.

Чем это может объясняться? Прежде всего, полезно разделить все трансграничные финансовые потоки на четыре категории (см. рис. 2). В одной из этих категорий — портфельных инвестициях в инструменты участия в капитале, то есть приобретении инве-сторами акций на зарубежных фондовых рынках, — с 2007 года наблюдается небольшой рост в долларовом выражении. Еще два типа потоков — покупки облигаций и прямые иностранные инве-стиции — сократились, но не очень сильно. Но в четвертой кате-гории — банковском кредитовании — наступил резкий спад. В 2015 году чистая сумма трансграничного кредитования оказа-лась отрицательной, поскольку банки отозвали больше между-народных кредитов, чем предоставили. Исходя в своих расчетах из совокупности этих показателей, Институт McKinsey устано-вил, что на сокращение банковского кредитования между стра-нами приходится три четверти от общего спада трансграничного финансирования в период с 2007 года.

В некоторой степени (причем, вероятно, весьма значитель-ной), подобный отход от трансграничного кредитования пред-ставляет собой нормальную корректировку. До 2007 года

не обоснованно высокий рост международного кредитования был вызван тем, что банки были одержимы двумя параллельными тенденциями: европейские банки скупали низкокачественные ипотечные кредиты в США, а банки из Северной Европы мас-сивно кредитовали средиземноморскую периферию. Таким обра-зом, неудивительно, что коллапс трансграничного кредитова-ния в основном пришелся на европейские банки. По сообщениям Банка международных расчетов, на протяжении всех восьми лет после банкротства Lehman Brothers банки из зоны евро ежегодно сокращали свои зарубежные требования почти на 1 триллион долларов США, что намного превышает спад в других регионах.

Правильный подходС учетом вышесказанного, данные за годы, предшествовавшие финансовому кризису, не позволяют оценить, какую степень

Mallably, corrected 10/24/16

Рисунок 1Кризис капиталаТрансграничные потоки капитала как доля мирового ВВП резко сократились после мирового кризиса и остаются на уровне гораздо ниже своего максимального значения в начале 2000-х годов.(Мировой трансграничный приток капитала, в процентном отношении к мировому ВВП)

Источник: Глобальный институт McKinsey.

1989 92 95 98 2001 04 07 10 13 0

5

10

15

20

2520,7

5,2

12,2

2,6

Mallably, 10/5/16

Рисунок 2Банковское кредитование исчезаетЗа период с 2007 по 2015 год трансграничные покупки облигаций и прямые иностранные инвестиции сократились, в то время как трансграничные покупки акций несколько увеличились. Трансгра-ничное банковское кредитование резко сократилось.(Мировой трансграничный притоккапитала по типам, в трлн долл.)

Источник: Глобальный институт McKinsey.

11,90,9

2,7

2,6

1,9

2007 2015

1,31,03,5

5,7

–0,7

–177

–4

–8

2

Инструменты участияв капитале

(Совокупный среднегодовой темп роста за 2007–2015 гг., в процентах)

ОблигацииПрямые иностранныеинвестицииКредиты и займы

Себастиан Маллаби

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ


финансовой глобализации следует считать нормальной или желательной. Объем трансграничных потоков капитала, достиг-ший максимальной отметки в 21 процент мирового ВВП, стал отражением нездоровой смеси амбиций и доверчивости банков, прежде всего европейских. Но если 2005–2007 годы были откло-нением от нормы, то что же можно считать адекватным стан-дартом глобальной интеграции?

Чтобы ответить на этот вопрос, можно рассмотреть период с 2002 по 2004 год, отмеченный относительным затишьем между крахом интернет-компаний в начале 2000-х годов (так называ-емым коллапсом доткомов) и более поздним всплеском высо-корискового кредитования в США и кредитной мании евро-пейских банков в том же десятилетии. В эти три года объем трансграничных потоков капитала составлял в среднем 9,9 про-цента мирового ВВП. Если ориентироваться на этот стандарт, новая норма 2011–2015 годов оказывается немногим более половины от нормы предыдущего десятилетия. Судя по дан-ному критерию, можно предположить, что финансовая дегло-бализация зашла слишком далеко.

На этот вопрос есть, однако, и второй возможный ответ, поскольку то, что считалось нормой даже в безмятежные годы первой половины 2000-х годов, отнюдь не обязательно явля-ется желательным. С того времени произошла переоценка аргу-ментов в пользу трансграничного финансирования. Во-первых, некоторые из его теоретических преимуществ так и не вышли за рамки теории. В принципе, финансовая глобализация позво-ляет вкладчикам в богатых странах получать высокие доходы от инвестиций в быстро развивающуюся экономику стран с формирующимся рынком, что помогает богатым странам в решении проблемы формирования пенсионных накоплений. В то же время в страны с формирующимся рынком поступает приток иностранного капитала, позволяющий им увеличивать капиталовложения и быстрее сокращать разрыв с богатыми странами. Но в действительности многие крупные страны с формирующимся рынком обеспечивали рост за счет привле-чения внутренних сбережений и экспортировали, а не импор-тировали капитал. Хрестоматийные аргументы в пользу финан-совой глобализации работают в основном лишь в учебниках.

Если преимущества финансовой глобализации на практике оказались туманными, то ее недостатки становятся все очевид-

нее. Во-первых, в благоприятные периоды глобальный капи-тал устремляется в небольшие страны с открытой экономикой, что повышает риск чрезмерных инвестиций и возникнове-ния спекулятивных «пузырей»; напротив, с ухудшением ситу-ации наблюдается отток капитала, что усугубляет рецессию. Это побуждает страны со средним уровнем дохода экспери-ментировать, вводя различные меры контроля за операциями с капиталом. Во-вторых, трансграничная банковская деятель-ность подразумевает участие крупных и сложных кредитных организаций, с трудом поддающихся регулированию, создаю-щее риски для общества, что со всей очевидностью проявилось во время краха 2008 года. Ввиду этих рисков органы регулиро-вания развитых стран предприняли шаги против авантюрных зарубежных инвестиций банков, что также существенно спо-собствовало деглобализации. Как показано в работе Forbes, Reinhardt, and Wieladek (2016), в Великобритании законодатель-ное ограничение зарубежного кредитования оказалось чрез-вычайно действенной мерой, обеспечившей в 2012–2013 годах примерно 30-процентное сокращение объема трансграничных кредитов, выданных британскими банками.

Международная составляющая финансов, бесспорно, сократи-лась, однако неясно, насколько удачно для этого явления назва-ние «деглобализация», имеющее коннотацию регрессии, или же следует использовать более позитивное обозначение — «более рациональное глобальное управление». В конечном итоге новые нормативные ограничения, по крайней мере отчасти, стали реак-цией на риски трансграничного финансирования, свидетель-ствуя о том, что желательный уровень потоков капитала должен быть гораздо ниже 9,9 процента мирового объема производства, как в 2002–2004 годах. Если бы оптимальное значение состав-ляло, к примеру, 5 процентов, сегодняшний уровень финансовой глобализации можно было бы признать приблизительно опти-мальным.

Сокращение объемов торговлиРассмотрим теперь вторую форму глобализации — торговлю. В этом случае преимущества трансграничной деятельно-сти вызывают меньше сомнений. Впечатляющие достижения в развитии восточноазиатских стран тесно связаны с экспор-

том. От Африки и Латинской Америки до Южной Азии автаркия, то есть выбран-ный государством курс на самообеспече-ние в ущерб внешней торговле, оказалась плохим средством для борьбы с нище-той. По данным экономистов Гэри Хаф-бауэра и Эуйцзинь Цзюна (Gary Hufbauer and Euijin Jung, 2016), неуклонное расши-рение торговли после Второй мировой войны обеспечивало ежегодное увели-чение национального дохода США более чем на 1 триллион долларов и соразмерно больший прирост в мировом масштабе. Несмотря на то что торговля, подобно технологическому прогрессу, может при-вести к неравномерному распределению доходов, выгоды от глобализации для экономики в целом намного перевеши-вают потери для работников, сопряжен-ные с импортом. Таким образом, протек-ционизм нельзя считать верным ответом на неравенство. Для перераспределения части общего прироста доходов в пользу тех, кому торговля наносит ущерб, суще-ствуют налогообложение и политика рас-ходов. То, что до сих пор такое перераспре-деление было неадекватным, — проблема политики, а не глобализации.

Пассажиры на Лионском вокзале, Париж, Франция.


Именно потому, что торговля настолько выгодна, возникшее сопротивление торговле имеет негативный эффект. Переговоры о мировой торговле в Дохе закончились неудачей, перспективы ратификации Транстихоокеанского партнерства оказались под вопросом, попытки заключить соглашение о Трансатлантиче-ском торговом и инвестиционном партнерстве зашли в тупик. Решив покинуть Европейский союз, британские граждане про-демонстрировали безразличие к преимуществам единого евро-пейского рынка, или, по меньшей мере, свое нежелание принять миграцию в качестве цены за членство в ЕС. Текущая прези-дентская кампания в США также отражает снижение той под-держки, которой пользуется торговля. Кандидат от республи-канцев Дональд Трамп пообещал ввести штрафные тарифы для торговых партнеров. Кандидат от демократов Хиллари Клинтон отказалась от поддержки соглашения о Транстихоокеанском партнерстве.

Подобная негативная реакция отражает резкое падение тем-пов роста торговли относительно ВВП. В 1990–2007 годах объ-емы мировой торговли увеличивались примерно вдвое быстрее объема мирового производства, а с 2008 года стали отставать от мирового роста. Как и в случае с финансовой глобализа-цией, эта тенденция не закончилась и с преодолением послед-ствий кризиса, связанного с банкротством Lehman. В 2009 году торговля, как доля мирового ВВП, резко сократилась, а в 2010–2011 годах так же резко выросла. Тем не менее, начи-ная с 2012 года этот рост приостановился, а затем стал отрица-тельным (см. рис. 3).

И все же, как и в случае с финансами, удар по перспективам конструктивной глобализации не столь тяжел, как кажется. Отчасти это замедление объясняется возведением бесчислен-ного множества неочевидных торговых барьеров — Хафбауэр и Цзюн называют это «микропротекционизмом». МВФ недавно проанализировал последствия этого усиления протекционизма и оценил их как «ограниченные». Таким образом, замедление темпов роста торговли в основном отражает статистические факторы, которые не следует воспринимать как препятствия на пути к глобализации. В некоторой степени это замедление даже можно считать отражением изменений, которые подтвер-ждают эффективность процесса глобализации.

Рассмотрим, например, сокращение объемов торговли с 60 про-центов мирового ВВП в 2014 году до 58 процентов в 2015 году, что эквивалентно снижению на 4,5 триллиона долларов США. Зна-чительная доля этого спада представляет собой статистическую иллюзию: доллар укрепился, а цены на биржевые товары сни-зились, то есть объем торговли в долларовом выражении сокра-тился. Это хорошо видно на примере нефти: в 2015 году ее цена была на 48 процентов ниже, чем в 2014 году, и это привело к сни-жению стоимости проданной нефти на 891 миллиард долла-ров США, даже несмотря на фактическое увеличение ее количе-ства в баррелях (BP, 2016). Один только этот эффект позволяет объяснить пятую часть сокращения объемов торговли относи-тельно ВВП в 2015 году. В то же время цена на железную руду снизилась на 43 процента, а на пшеницу — на 24 процента. Эти ценовые корректировки создают видимость ослабления торговли, но ничего не говорят нам об общем состоянии глоба-лизации.

Кроме того, на торговлю может повлиять процесс при-ближения производства к потребителям, даже в тех случаях, когда это не связано с возведением протекционистских барье-ров для трансграничной коммерческой деятельности. Напри-мер, создание революционной технологии бурения под назва-нием «гидроразрыв пласта» привело к снижению потребности США в импорте нефти и газа. Развитие производственных цепо-чек поставок в Азии может иметь подобный эффект. Раньше китайские предприятия занимались сборкой таких изделий, как iPhone, импортируя различные сложные компоненты, например полупроводники. Сегодня, за счет накопления опыта и знаний,

они могут изготавливать эти компоненты внутри страны, что позволяет сократить импорт. Таким образом, как это ни пара-доксально, модель развития Китая на основе торговли — один из наиболее ярких примеров успеха глобализации — позволила отчасти ослабить зависимость страны от торговли.

И еще два соображения, которые подводят нас к выводу о том, что наблюдаемая стагнация торговли не является значи-тельным регрессом, по крайней мере пока. Во-первых, по мере повышения благосостояния в мировой экономике в ее струк-туре наблюдается естественный переход от производства к услугам, причем для услуг характерен меньший объем тор-говли, отчасти из-за более высоких протекционистских барье-ров в соответствующих отраслях. Во-вторых, при уменьшении дисбаланса счета текущих операций торговля может замед-литься, даже несмотря на то что снижение дисбаланса — при-знак улучшения качества глобализации. По данным Всемир-ного банка, в 2007 году в Китае наблюдался профицит счета текущих операций, эквивалентный 10 процентам объема эко-номики страны, т.е. недостаточный уровень внутренних рас-ходов приходилось компенсировать за счет чистого экспорта, составлявшего десятую часть объема производства. Однако к 2015 году профицит счета текущих операций в Китае сокра-тился до всего лишь 3 процентов. Теперь Китай тратит более значительную часть своих доходов, и необходимость экспорти-ровать такую большую часть производимой в стране продук-ции отпала. Разумеется, теоретически Китай мог бы еще больше увеличить объем торговли, избегая при этом торгового профи-цита. Однако снижение дисбаланса сбережений может быть одним из факторов, определяющих слабость торговых показа-телей. В то время как в Китае произошло снижение профицита сбережений, в США и странах европейского средиземноморья стало отмечаться сокращение дефицита сбережений.

Итак, торговля однозначно представляет собой положитель-ный аспект глобализации. В мире, где торговые барьеры мини-мальны, производители в отдельных странах могут сосредото-читься на своих сравнительных преимуществах, приобретать опыт в процессе глобальной конкуренции и пользоваться выго-дами от экономии за счет масштаба. Именно поэтому политика противодействия торговле вызывает беспокойство, особенно ввиду того, что снижение открытости и ослабление конкурен-ции в мире приведет к замедлению темпов роста производи-тельности и дополнительному сокращению доходов среднего класса, на которое сетуют критики торговли. Вместе с тем дан-ные о торговле, приводимые иногда в качестве доказательства уже происходящей деглобализации, не дают оснований впадать в отчаяние, во всяком случае, пока.


Рисунок 3Изменчивость мировой торговлиМировая торговля сократилась после финансового кризиса, затем восстановилась, а в последнее время вновь сократилась.(Мировая торговля, в процентном отношении к мировому ВВП)

1989 92 95 98 2001 04 07 10 13 0

10

20

30

40

50

60

70

Источник: Всемирный банк.


Рост миграцииВ последнее время усиливается третий аспект глобализации — перемещение людей. В 1990-е годы почти не отмечалось роста экономической миграции относительно мирового населе-ния: в начале десятилетия экономические мигранты состав-ляли 2,5 процента от населения мира, в 2000 году их доля рав-нялась 2,6 процента (см. рис. 4). Однако с начала века миграция усиливается, к 2015 году увеличившись до 3 процентов миро-вого населения. Сейчас около 222 миллионов человек живут за пределами стран, где они родились, и это дает основания предполагать, что возможности, которые открывает переезд, перевешивают психологические преимущества укорененно-сти — близость к семье и чувство культурного родства.

К сожалению, как свидетельствуют данные Всемирного банка, аналогичные тенденции характерны и в отношении потоков беженцев, спасающихся от войн и других нестабиль-ных ситуаций. С 1990 по 2005 год доля беженцев в составе мирового населения снизилась с 0,37 процента до 0,20 про-цента. Но с тех пор тенденция изменилась, и в 2015 году доля беженцев возросла до 0,29 процента — в относительном выра-жении это все еще ниже, чем в первой половине 1990-х годов, когда миллионы спасались от боевых действий в бывшей Югос-лавии, но больше в абсолютных цифрах. В 2015 году число беженцев составило 21 миллион человек, что превышает преж-нее пиковое значение 1992 года — 20 миллионов. Возросло и число внутренне перемещенных лиц. В мировых масштабах проблема перемещения людей, спасающихся от войн и ката-строф, достигла рекордного уровня.

Скорее положительно, нежели отрицательноЕсли глобализация — распространяющийся через границы процесс обмена идеями и совместного использования ресурсов, то рассматриваемые здесь факты являются скорее положитель-ным моментом. Динамика финансовой глобализации поменяла направление, но, возможно, новый уровень отражает более здо-ровое развитие. Более того, гораздо большую долю в общих трансграничных потоках теперь составляют прямые иностран-ные инвестиции — самая стабильная, требующая самого зна-чительного объема знаний и наиболее продуктивная форма трансграничного потока капитала, поскольку участникам этого процесса в странах-получателях предоставляется непосред-ственная роль в ведении бизнеса. Торговля страдает от враж-дебного политического климата, но последние данные о тор-говле менее тревожны, чем может показаться. В то же время перемещение людей — пожалуй, наиболее важная из трех тра-диционных форм глобализации, — продолжает опережать рост

мирового населения. Если конечная цель глобализации — дать людям свободу реализовывать свои устремления и возможно-сти вне национальных границ или хотя бы вырваться из суро-вых обстоятельств на родине, то признаков замедления этого процесса не наблюдается.

Но самый убедительный повод для оптимизма заключается в другом. За последние 15 лет возник четвертый канал глобали-зации, который был едва различим в то время, когда пала Бер-линская стена. Происходящий в мировом масштабе обмен иде-ями, данными, новостями и развлекательными материалами через интернет несоизмеримо велик по сравнению с традици-онными каналами взаимодействия между странами. По мне-нию Глобального института McKinsey (Manyika et al., 2016), эта цифровая глобализация теперь оказывает более ощутимое вли-яние на рост, чем торговля товарами. Миллионы мелких пред-приятий, которым не хватает масштаба, чтобы выйти на миро-вую арену физически, превратились в экспортеров, участвуя в работе торговых интернет-площадок. Около 900 миллионов человек используют социальные сети для связи с друзьями или коллегами из других стран. Миллионы студентов встречаются в виртуальных аудиториях с преподавателями, находящимися по другую сторону земного шара.

Прогресс глобализации зависит от двух сил: технологии, облегчающей путешествия и связь, и политических отноше-ний, лежащих в основе открытого мира. Примечательной осо-бенностью 1990-х годов было то, что обе силы действовали вме-сте: удешевление путешествий и телефонии было подкреплено открытием Китая и рядом прорывов в либерализации тор-говли — это Североамериканское соглашение о свободной тор-говле, единый европейский рынок и Уругвайский раунд миро-вых торговых переговоров.

Нельзя отрицать, что в мире наступила новая эра: техноло-гия по-прежнему стимулирует интеграцию, но политическое сопротивление усиливается. И тем не менее, на данный момент помехи со стороны политики кажутся слабее, чем движущая сила технологии. При отсутствии каких-то действительно ката-строфических потрясений — наподобие мировой войны или депрессии — наиболее вероятным вариантом является продол-жение глобализации. ■Себастиан Маллаби является старшим научным сотрудни-ком кафедры Пола А. Волкера в области мировой экономики в Совете по международным отношениям и автором вышед-шей недавно книги The Man Who Knew: The Life & Times of Alan Greenspan («Человек, который все знал: жизнь и времена Ала-на Гринспена»).

Литература:British Petroleum (BP), 2016, Statistical Review of World Energy

(London). Forbes, Kristin, Dennis Reinhardt, and Tomasz Wieladek, 2016, “The

Spillovers, Interactions, and (Un)Intended Consequences of Monetary and Regulatory Policies,” NBER Working Paper 22307 (Cambridge, Massachusetts: National Bureau of Economic Research).

Hufbauer, Gary, and Euijin Jung, 2016, “Why Has Trade Stopped Growing? Not Much Liberalization and Lots of Microprotection,” Peterson Institute for International Economics report (Washington).

International Monetary Fund (IMF), 2016, World Economic Outlook (Washington, October).

Lund, Susan, Toos Daruvala, Richard Dobbs, Philipp Härle, Ju-Hon Kwek, and Ricardo Falcón, 2013, Financial Globalization: Retreat or Reset? (Washington: McKinsey Global Institute).

Manyika, James, Susan Lund, Jacques Bughin, Jonathan Woetzel, Kalin Stamenov, and Dhruv Dhingra, 2016, Digital Globalization: The New Era of Global Flows (Washington: McKinsey Global Institute).


Рисунок 4Всегда в движенииВ последнее десятилетие XX века общее число мигрантов было стабильным, но с тех пор возросло.(Доля населения мира)

Источник: Всемирный банк.

0

1

2

3

4БеженцыМеждународные экономические мигранты

1990 95 2000 05 10 15


ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ныне находится в полити-ческой осаде, и популисты левого и правого толка выступают с критикой предлагаемых новых соглашений, таких как Транстихо-

океанское партнерство (ТТП) и Трансатлантическое партнерство в области торговли и инвестиций. Мно-гое из того, что говорят эти политики, — нонсенс. Однако есть ряд глубинных причин, почему продви-жение глобализации, по-видимому, затормозилось, и одной критикой неправильных экономических решений не вернуть прежний порядок вещей.

Наиболее значимым моментом, я бы сказал, явля-ется то, что всегда существовал значительный диссо-нанс между приверженностью свободной торговле в высказываниях экономистов и элит и фактиче-скими выводами из экономических моделей. Дей-ствительно, хрестоматийная теория торговли гласит, что международная торговля делает страны богаче, а ее ограничение делает их беднее. Однако она также позволяет сделать вывод о том, что любые меры, кроме крайнего протекционизма, сопряжены с относительно ограниченными издержками, и при этом торговля может ока-зывать сильное воздействие на распределение дохода в странах, от которого некоторые выигрывают, а некоторые проигрывают.

Почему же тогда либерализация торговли встречает такое одобрение со стороны как экономистов, так и элит, определя-ющих политику? В случае экономистов ответ, я подозреваю, в том, что сравнительное преимущество — такая элегантная концепция; общеизвестно, что Пол Самуэльсон приводил эту идею в качестве яркого примера, когда экономическая наука приходит к выводу одновременно верному и неочевидному, который поэтому особенно дорог людям этой профессии (см. «Возвращение на путь свободной торговли» в этом номере Ф&Р). В случае элит, думаю, очень существенно то, что система торговли после Второй мировой войны являет собой уникаль-ный по успешности пример международного сотрудничества. Как следствие, либерализация торговли — очень привлекатель-ная тема для людей, которые, собираясь в Давосе, со знанием дела рассуждают о мировых проблемах.

В самом деле, долгое время, с 1940-х по 1980-е годы, либе-рализация торговли проходила на удивление гладко. Группы, оставшиеся в проигрыше от роста торговли, казались не столь заметными или многочисленными, в основном из-за того, что значительная часть этого роста происходила в виде внутрисек-торных потоков между схожими странами с минимальными последствиями для распределения.

Однако примерно с 1990 года ситуация очень сильно изме-нилась. По ряду причин, включая снижение стоимости услуг транспорта и связи (примером может служить революция кон-тейнеровозов) и массовый отказ развивающихся стран от поли-тики замещения импорта, мы наблюдали огромный рост тор-

говли «Север-Юг», то есть между странами, находящимися на очень разных уров-нях развития, с очень большой разницей в оплате труда. Эта торговля все еще повы-шает реальные доходы с обеих сторон, но она оказывает намного большее влияние на занятость в секторах и, вероятно, распре-деление дохода между трудом и капиталом по сравнению с ростом торговли с 1950 по 1980 год. Экспорт из Китая действительно привел к потере миллионов рабочих мест в обрабатывающей промышленности США; импорт из развивающихся стран является важной, хотя и не единственной, причиной стагнации или снижения заработной платы менее образованных работников.

Как показал Бранко Миланович, в целом это принесло значительные выгоды среднему классу в странах третьего мира и одному проценту самых богатых людей в мировом

масштабе, тогда как для рабочего класса в странах с развитой экономикой картина намного хуже. С точки зрения общемиро-вого благосостояния это, несомненно, позитивное явление: повы-шение доходов сотен миллионов прежде очень бедных людей имеет большое значение. Но это едва ли послужит утешением для работников стран первого мира, жизнь которых становится не легче, а труднее.

В свете этих реалий даже удивительно, что отрицательная реакция на глобализацию проявилась так поздно, а ее послед-ствия пока столь невелики. Многие предсказывали поворот к протекционизму после Великой рецессии; однако существен-ных новых торговых ограничений введено не было, по крайней мере, до сих пор.

При этом нужно признать, что движение к все более либе-ральной торговой и инвестиционной политике, по-видимому, остановилось. Более того, оно начало замедляться еще до Вели-кой рецессии, не говоря уже о кампании Дональда Трампа: Дохийский раунд уже давно превратился в зомби.

Стоит ли переживать по поводу того, что мы подошли к концу данной дороги? По моему, не стоит. Торговля уже сейчас нео-быкновенно свободна по историческим меркам, и предлагаемые новые соглашения, такие как ТТП, больше касаются интеллекту-альной собственности и урегулирования споров, чем собственно торговли. Не станет трагедией, если они не будут приняты.

Конечно, глобальная торговая война — которая имела бы разрушительные последствия для бедных стран, зависи-мых от трудоемких статей экспорта, — совсем другой вопрос. Но если нам удастся избежать такого провала, возможно, наи-лучшим вариантом было бы признать глобализацию более или менее законченным проектом и снизить накал дебатов по этой теме. ■

Не будите зомбиНе стоит переживать по поводу застопорившегося процесса либерализации торговли

Пол Кругман

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Пол Кругман — заслуженный профессор экономики в аспи-рантуре Университета города Нью-Йорк.




Торговля повышает произ-водительность, но может наносить ущерб некоторым людям, если не принимать меры политики для перераспре-деления благ

НА фоне замедления роста, которое пытается преодолеть мировая эко-номика, ослабла политическая под-держка либерализации международ-

ной торговли, что больше всего заметно в странах с развитой экономикой, особенно в США. Опре-деленное сопротивление свободной торговле — явление не новое, однако оно никогда не при-водило к остановке послевоенного процесса либерализации торговли, который обеспечивал экономический рост в развитых странах и спо-собствовал сближению доходов на душу населе-ния в значительной части развивающегося мира.

Противодействие торговле остается позицией меньшинства, поскольку большинство от нее вы-игрывает, но, по-видимому, в наши дни у торгов-ли появилось немало ярых противников.

Торговля позволяет стране более эффективно использовать ресурсы. Вместе с тем выгоды, ко-торые обеспечивает повышение эффективно-сти, могут распределяться среди жителей страны неравномерно, поэтому часть из них оказыва-ется в проигрыше. Это может привести к уси-лению неравенства доходов и нарушению нор-мального образа жизни.

За последнюю четверть века благодаря расши-рению торговли, технологическим достижениям и политическим преобразованиям мировая эко-номика подверглась кардинальной трансформа-ции. В то время как на мировом уровне удалось достичь значительного прогресса, внушающего оптимизм, в большинстве стран ничего не было сделано для того, чтобы широкие слои населения ощутили выгоды экономического роста, в том числе и полученные за счет торговли. В неко-торых странах вялый рост и снижение общего уровня доходов максимально обострили чув-ство недовольства.

Распределение выгод, которые дает торговля, всегда было неравномерным, и, возможно, в последние годы это стало еще более выра-женным. Вместе с тем в существующих усло-виях низкого роста преимущества торговли приобретают особое значение. Страны должны

сохранять и приумножать эти выгоды, принимая меры политики, обеспечивающие более справед-ливое перераспределение. Это также повышает устойчивость экономики к воздействию различ-ных рыночных сил, в том числе не связанных с глобализацией.

Торговля и технологияПосле Второй мировой войны постепенное устранение торговых барьеров, таких как та-рифы и квоты, стимулировало рост и повыша-ло уровень благосостояния везде, где это про-исходило, — отчасти благодаря расширению выбора товаров для населения по более низ-ким ценам. Еще более важно то, что торговля оказывала мощное благоприятное воздействие и на производительность, то есть на эффек-тивность использования мировых ресурсов для производства экономических благ. Особое значение эти выгоды приобретают в ситуации, когда темпы мирового экономического роста, по-видимому, замедляются.

Как объяснил два века назад британский эко-номист Давид Рикардо, основная причина повы-шения производительности в результате ведения торговли заключается в сравнительных преи-муществах. Например, отмечал он, и Англия, и Португалия могут производить текстиль и ви-но, но чтобы объем выпуска этих товаров макси-мально увеличился, необходимо, чтобы произ-водством вина занималась та страна, в которой альтернативные издержки этой деятельности ниже, а на производстве текстиля специализи-ровалась другая страна. Оба торговых партнера выигрывают от такой специализации. Более то-го, она целесообразна даже в том случае, если од-на страна может производить оба вида товаров эффективнее, чем другая, то есть обладает абсо-лютным преимуществом в производительности при выпуске обоих товаров. Торговля неизменно повышает производительность в любой стране, которая не ограничивает ее свободы, — момент, который в наши дни нередко упускается из виду в общественной дискуссии на эту тему.

на путь свободнойторговли

Морис Обстфельд

Поезд везет автомобили рядом с Кэмпбеллсбургом, Кентукки, США.

Возвращение


Практические исследования подтверждают фундаментальную идею Рикардо о том, что торговля стимулирует производитель-ность. Но торговля дает гораздо больше преимуществ, связанных с производительностью и ростом, чем полагал Рикардо. В процес-се торговли конкуренция извне заставляет местных производите-лей совершенствовать свои методы работы. Кроме того, торговля расширяет выбор промежуточных вводимых ресурсов, которые можно использовать для производства при более низких издерж-ках. И, наконец, с выходом на зарубежные рынки экспортеры ос-ваивают передовые методы и вынуждены бороться за клиентов, повышая эффективность и качество продукции (например, в ра-боте Dabla-Norris and Duval, 2016).

В представлении Рикардо торговля подобна новой, более со-вершенной технологии, которая становится доступной одновре-менно для всех стран, открывающих свои границы, и от кото-рой все получают выгоду в равной степени. Иногда торговля дает именно такие результаты.

Тем не менее, эти позитивные описания не позволяют понять, почему торговля продолжает вызывать резкие возражения у не-которых людей.

Существует два основных аспекта, помогающих объяснить причины негативного отношения к торговле. Во-первых, речь идет о краткосрочных издержках перевода ресурсов экономики из отрасли, которая сокращается в результате свободной тор-говли. Если текстильная промышленность сокращает производ-ство, некоторые работники оказываются в безвыходном поло-жении, оставаясь в сокращающейся отрасли, возможно, будучи не в состоянии переселиться в винодельческий регион или быстро освоить винодельческие навыки. В реальных условиях послед-ствия издержек и неэффективности могут затянуться и ощутимо ударить по некоторым людям, отчего долгосрочные преимуще-ства для экономики начинают восприниматься ими как отвлечен-ные понятия, не касающиеся их лично.

Во-вторых, даже без учета трудностей адаптации торговля может привести к более неравномерному распределению дохо-дов внутри страны и даже ухудшить положение некоторых сло-ев населения в абсолютном выражении. В этом случае, несмотря на то что в целом в стране наблюдается рост производительности и уровня доходов, одни будут получать непропорционально боль-шую выгоду, тогда как другие будут проигрывать во всех отноше-ниях. Проигравшим эта ситуация представляется крайне неспра-ведливой (см. вставку).

Эти так называемые перераспределительные эффекты могут быть связаны не только с процессом глобализации, но и с тех-нологическими достижениями, из которых одни отрасли из-влекают больше выгод, чем другие. Если благодаря техниче-скому прогрессу можно будет производить больше текстиля при тех же трудозатратах квалифицированных и неквалифи-цированных работников, а технология производства вина оста-нется прежней, последовательность событий практически не изменится. Поскольку развитие торговли аналогично техни-ческому прогрессу, неудивительно, что совершенствование тех-нологий может повлиять на перераспределение доходов таким же образом, как и расширение торговли. Но даже несмот-ря на заметное меньшинство, скептически относящееся к тор-говле, практически никто не возражает против повышения производительности.

Основная проблема правильного понимания взаимосвязи между глобализацией и неравенством доходов заключается в том, чтобы исключить значительное влияние других факторов, таких как технологические изменения. Эту задачу еще больше усложня-ет то, что глобализация и развитие технологий стимулируют друг друга: по сути, позитивное влияние глобализации на технологи-ческий прогресс — один из важных источников преимуществ, которые дает торговля.

Неравенство внутри стран и между нимиНесмотря на то что в последние десятилетия произошло опреде-ленное сокращение неравенства доходов между странами, нера-венство внутри многих стран, особенно более богатых, увели-чилось. Развитие торговли и технологии ускорило глобальное сближение показателей дохода большого числа людей в более бед-ных странах, изменив при этом структуры производства и рас-пределения доходов внутри стран.

Наиболее яркие примеры сокращения неравенства между стра-нами можно найти в Азии, в связи с чем следует отметить пере-ход САР Гонконг, Кореи, Сингапура и Тайваня, провинции Китая, в группу стран с высокими доходами, а также экономический рост в Индии и Китае в последнее время. Реальный ВВП на душу насе-ления в Индии увеличился с 553 долларов в 1991 году (в долларах 2010 года) до 1806 долларов в 2015 году, а соответствующий пока-затель в Китае продемонстрировал впечатляющий рост с 783 дол-ларов в 1991 году до 6416 долларов в 2015 году. С учетом огромной численности населения в Индии и Китае их истории успеха способ-ствовали существенному сокращению неравенства среди мирового населения. Страны Латинской Америки и Африки к югу от Сахары, в которых наблюдался более медленный рост, не так быстро сокра-щали разрыв с более богатыми государствами, однако уровень бед-ности в менее богатых странах значительно снизился.

Эти успехи в сближении доходов и снижении уровня бедно-сти во многом обусловлены мировой торговлей и инвестициями, причем во многих случаях не столько политикой свободной тор-говли, сколько внешней ориентацией производства.

Тем не менее плоды этого роста не всегда равномерно распреде-лялись в странах с формирующимся рынком и в развивающихся странах. В целом неравенство особенно усилилось в Азии и Вос-точной Европе, тогда как в некоторых странах Латинской Аме-рики (Бразилия — один из заметных примеров) оно сократи-лось, оставаясь при этом высоким по сравнению со значительной частью остального мира.

Усиление неравенства почти во всех развитых странах, наряду с недавним снижением темпов экономического роста, привело к относительному замедлению долгосрочного роста

Почему некоторые люди могут проигрывать от торговли?Потери людей от торговли могут принимать различные формы, но один из самых простых и значимых теоретиче-ских примеров представлен в работе экономистов Вольф-ганга Столпера и Пола Самуэльсона (1941 год). Предполо-жим, что производство вина и текстиля зависит от наличия квалифицированных и неквалифицированных работни-ков, однако для производства вина необходимо относитель-но больше профессиональных виноделов, а в текстильной промышленности используется в основном неквалифици-рованный труд фабричных работников. Если в результа-те более свободной торговли объем производства текстиля сократится, работникам, потерявшим недавно свои места, придется искать работу в расширяющейся отрасли виноде-лия, где относительно мало рабочих мест для низкоквали-фицированных людей, несмотря на общий рост данной от-расли. Неквалифицированные безработные смогут полу-чить работу на винодельческих предприятиях, только если размер их заработной платы уменьшится, а оплата труда квалифицированных работников возрастет, чтобы у всех предприятий в данном секторе был стимул заменять специ-алистов простыми рабочими, например, используя меньшее число квалифицированных сотрудников для управления бригадами неквалифицированных работников.



доходов домашних хозяйств, за исключением верхнего сег-мента (см. рис. 1). Причины такого спада носят сложный харак-тер, но отчасти связаны с мировым финансовым кризисом.

Пример США служит иллюстрацией того, как экономичес-кий рост в развитых странах постепенно стал менее инклюзив-ным по мере замедления темпов в послевоенный период. Согласно данным Бюро переписи населения США, в 2014 году реальный медианный годовой доход семьи составлял 53 657 долларов, что в реальном выражении (с поправкой на инфляцию) примерно соот-ветствует показателю 1989 года. Для сравнения, за период с начала 1950-х до конца 1980-х годов этот показатель доходов возрос почти в два раза. За последнюю четверть века, после периода стреми-тельного экономического развития, результаты которого были доступны сравнительно большой части населения, не менее поло-вины семей в США лишилось преимуществ этого роста. (Так было до резкого скачка медианного дохода на 5,2 процента в 2015 году, однако устойчивость этого показателя еще предстоит проверить.)

Эти события в значительной степени отражают особенности развития страны, например, изменения прогрессивности налого-обложения, ограничения на вознаграждение старших руководи-телей или финансиализацию экономики. Тем не менее глобали-зация и технический прогресс представляют собой, по крайней мере в перспективе, универсальные движущие силы, поэтому важно попытаться количественно оценить их относительное вли-яние. При этом, как отмечалось выше, глобализация и развитие технологий взаимосвязаны. Технические инновации, такие как информационно-коммуникационные технологии (ИКТ), дали возможность расширить масштабы торговли, например, в таких сферах, как банковские услуги и страхование. Получив возмож-ность выйти на рынки экспорта или оказавшись под давлением конкуренции со стороны импортеров, компании с помощью инноваций могут усовершенствовать свои производственные про-цессы. Прямые иностранные инвестиции, как и торговля, могут привести к обмену передовыми технологиями между странами, что само по себе влияет на особенности сравнительных преиму-ществ. Иными словами, сама глобализированная торговля способ-ствует тому, чтобы технологии превратились в глобальный фактор.

Глобальная трансформацияСобытия последней, бурной четверти века не оставляют почти никаких сомнений в том, что торговля и технология, вместе взя-

тые, сыграли значительную роль в изменении структуры произ-водства и заработной платы во всем мире. Стечение ряда обсто-ятельств в начале 1990-х годов изменило мировую экономику. Советский блок распался, что позволило его членам в Восточ-ной Европе и Азии перейти к рыночной экономике, открытой для международной торговли и инвестиций. Примерно в это же время Китай, который в 1978 году начал осваивать рынок, ускорил этот процесс, в частности, допустив большее число ком-паний к торговой деятельности и снизив барьеры для импорта и экспорта. Более открытыми для торговли стали и другие страны с формирующимся рынком, в том числе в Латинской Америке, которые надеялись преодолеть последствия почти десятилет-него периода вялого, отягощенного долгами роста, и Индия, где в 1991 году были проведены широкомасштабные реформы. Кроме того, во многих случаях возросла открытость для прямых иностранных инвестиций и других типов финансовых потоков, что дополнительно стимулировало экспорт.

В свое время эти явления были многими встречены с энтузи-азмом, и не напрасно. Они привели к созданию глобальной тор-говой системы, которая по своим масштабам не имела аналогов в истории человечества. Они сулили не только более широкую экономическую (а в некоторых случаях и политическую) сво-боду миллиардам людей во всем мире, но и более энергичный рост в результате увеличения доходов, потребления, инвестиций и инноваций во всем мире. Во многих государствах с формирую-щимся рынком темпы роста ускорились, что в ряде случаев уси-ливало неравенство внутри страны, поскольку кто-то научился лучше других извлекать выгоду из новых возможностей. При этом в таких странах, как Индия и Китай, впервые сформирова-лась значительная прослойка среднего класса.

В то же время стали очевидны важные последствия этих гло-бальных перемен, связанные с распределением, особенно для работников в развитых странах, которые столкнулись с резким ростом мирового предложения рабочей силы, преимущественно низкоквалифицированной. По состоянию на 2000 год Китай, Индия и страны советского блока дали мировой экономике порядка 1,5 миллиарда работников, вдвое увеличив ее трудовые ресурсы (Freeman, 2007). Согласно заключению Столпера–Саму-эльсона, рост глобального соотношения труда и капитала снижает оплату труда относительно дохода на капитал в развитых странах, и этим, вероятно, отчасти объясняется как затянувшийся застой в росте медианной заработной платы, так и сокращение доли труда в ВВП Северной Америки, Западной Европы и Японии. Данный процесс ускорился в результате снижения роли профсо-юзов и связанного с этим повышения готовности предприятий к переносу производства в страны с более низкой оплатой труда.

Схема Столпера–Самуэльсона также подразумевает, что в более бедных странах возрастает уровень заработной платы низкоква-лифицированных работников, в то время как в богатых стра-нах выигрывают высококвалифицированные работники, то есть в более бедных странах неравенство в уровне оплаты труда сокра-щается, а в более богатых — усиливается. Тем не менее в действи-тельности после 1980-х годов разрыв в уровне заработной платы квалифицированных и неквалифицированных работников увели-чился в обеих группах стран. Теории Столпера–Самуэльсона про-тиворечило также то, что надбавки за квалификацию росли даже в пределах отдельных отраслей, а в развитых странах не наблюда-лось увеличения доли занятости низкоквалифицированной рабо-чей силы в результате снижения ее относительной стоимости.

Многие экономисты полагают, что повсеместный рост надба-вок за квалификацию в конце 1990-х годов объясняется, главным образом, технологическими изменениями, от которых выиграли высококвалифицированные работники, — например, рево-люцией в сфере ИКТ, еще одной трансформацией на глобаль-ном уровне, которая вызвала всеобщее воодушевление и полу-чила стремительное развитие в начале 1990-х годов. При этом не исключено, что свою роль сыграло и расширение торговли,

Obstfeld, 10/17/16

Рисунок 1

Выше крышиВ последнюю четверть века доходы верхних 10 процентов населения в странах с развитой экономикой неуклонно росли, в то время как доходы среднего класса и беднейших слоев отставали.(Доходы в тыс. долларов по ППС 2005 года)

Источники: исследование Люксембургского центра обследования доходов/база данных по распределению доходов New York Times (2014 год) и расчеты сотрудников МВФ.

Примечание. К эти странам относятся Великобритания, Германия, Италия, Канада и США. ППС = паритет покупательной способности.

Нижние 40 процентовСредний квинтиль6-й дециль

7-й дециль8-й дециль

9-й децильВерхний дециль

1989 1994 2000 2004 2007 2010 0

100

200

300

400

40%


поскольку, как выяснилось, фирмы-экспортеры в различных отраслях привлекали относительно больше квалифицированных работников, чем компании, не занимавшиеся экспортом, а сле-довательно, рост торговли мог стимулировать спрос на квалифи-цированную рабочую силу. К числу вероятных факторов отно-сится также передача работ по субподряду: перевод деятельности, не требующей высокой квалификации, из богатых стран в более бедные может способствовать повсеместному росту надбавок за квалификацию (Feenstra and Hanson, 1996).

С начала 2000-х годов темпы глобализации, включая полную интеграцию Китая в мировую систему торговли, ускорились. Рост инвестиций в образование в странах с формирующимся рынком привел к расширению возможностей для перевода за рубеж стан-дартных производственных процессов и функций в сфере обслу-живания, а также к стремительному росту экспорта высокотех-нологичных товаров, особенно из Китая. В странах с развитой экономикой стали исчезать специальности, требующие среднего уровня квалификации, — феномен, известный как «поляризация рабочих мест». Отчасти этот процесс можно объяснить влиянием торговли и вывода производства за границу, однако важную роль, возможно, играет и технологический аспект, поскольку типо-вые процессы все чаще становятся автоматизированными (Goos, Manning, and Salomons, 2014).

Лишь в последнее время было накоплено достаточно подроб-ных данных, которые позволяют с уверенностью установить долгосрочное негативное воздействие, которое оба фактора — перевод производства в Китай и импорт из него — оказали на занятость в конкурирующих с импортом отраслях, на местные рынки труда и на уровень заработной платы. В странах с разви-той экономикой доля рабочей силы в обрабатывающей промыш-ленности сократилась в результате относительно интенсивного роста производительности в этом секторе. При этом в США в 2000-х годах наблюдалось особенно резкое снижение данного показателя, отчасти потому, что компании направляли капитал за рубеж для производства товаров, которые затем экспортирова-лись в США, в том числе из Китая (см. рис. 2).

Как показывает опыт, если работникам, потерявшим работу в обрабатывающей промышленности США, и удается найти новое место, им приходится соглашаться на значительно более низкую заработную плату (Autor, Dorn, and Hanson, 2016; Ebenstein, Harrison, and McMillan, готовится к печати). Ситуация, при которой работники, которые лишились места в результате конкуренции со стороны импорта, несут долгосрочные потери, выражающиеся в снижении заработной платы и безработице, наблюдается в самых разных странах, включая страны с фор-мирующимся рынком. Это давняя проблема, обострившаяся в последнее время из-за старения рабочей силы в развитых стра-нах и масштабной дестабилизации на фоне стремительного роста экспорта из Китая.

От мер социальной защиты к программам, обеспечивающим трамплинПредставляется маловероятным повторение масштабных потря-сений, подобных тем, которые сформировали новую мировую экономику, однако их политические и экономические послед-ствия по-прежнему ощутимы, и в дальнейшем неизбежно будут наблюдаться аналогичные, хотя и не столь существенные сдвиги. Каким образом органы государственной власти могут избежать протекционистской политики и в то же время сохранить и при-умножить выгоды, связанные с торговлей?

В отчете Канадского консультативного совета по вопросам адап-тации за 1989 год под названием «Адаптация для победы» (Adjusting to Win) меры социальной защиты, предусматривающие, например, выплату пособий по безработице, противопоставляются мерам, служащим своего рода трамплином для получения новой работы (Trebilcock, 2014). Оба типа мер политики имеют большое значе-ние, но второй подход, включающий активное содействие в виде

консультаций по вопросам трудоустройства и переквалификации, помогает работникам быстрее адаптироваться к последствиям эко-номических потрясений, что сокращает долгие периоды безрабо-тицы с присущими ей утратой навыков и снижением вероятности трудоустройства. Подобные программы уже существуют во мно-гих развитых странах и заслуживают дальнейшего изучения, чтобы все могли воспользоваться передовой практикой.

Программы, служащие трамплином, полезны — и, скорее всего, необходимы — в периоды самых разных перемен, а не только обу-словленных торговлей. Выявить случаи потери работы, связанные именно с торговлей, непросто, и экономическая обоснованность мер государственного регулирования, позволяющих ускорить обу-чение работников новым специальностям, очевидна независимо от того, чем определяется такая потребность, — переменами в тор-говле или в других областях экономики. К мерам политики, помога-ющим людям адаптироваться к новым условиям, относятся инве-стиции в образование для создания динамичной рабочей силы, увеличение расходов на необходимую инфраструктуру, инвести-ции в здравоохранение, повышение доступности жилья, устра-нение барьеров для новых компаний и формирование надежных финансовых рынков. Дополнительное преимущество таких мето-дов заключается в том, что они также благоприятствуют росту.

Программы социальной защиты также играют определенную роль. Более открытые экономические системы могут быть осо-бенно подвержены внешним шокам, в связи с чем они требуют внедрения более масштабных программ социальной защиты. Для работников, вытесненных на менее оплачиваемые рабочие места, могут быть предусмотрены расширенные схемы страхова-ния от частичной утраты дохода (Kletzer and Litan, 2001), а рабо-тодателям могут предлагаться субсидии для найма сокращен-ных работников. Также следует внедрять программы, подобные действующей в США системе налогового кредита за заработан-ный доход, поскольку они сокращают разрыв в уровне доходов и в то же время стимулируют поиск работы. Определенную роль в более широком распределении экономических выгод глобализа-ции должны играть более прогрессивные меры налогообложения и программы трансфертов.

По мере того как рост мобильности капитала между странами усиливает между ними налоговую конкуренцию, правительствам становится все труднее финансировать государственные про-граммы социальной защиты и адаптации, не повышая при этом налоги на трудовые ресурсы или регрессивные налоги на потре-бление. Таким образом, необходим скоординированный между-народный механизм для борьбы с уклонением от уплаты нало-

Obstfeld, 10/17/16

Рисунок 2Меняясь местамиНа протяжении длительного времени часть рабочей силы развитых стран, которая задействована в обрабатывающей промышленности, сокращалась, что было связано с переносом производства в страны с формирующимся рынком или с исчезновением рабочих мест в результате технического прогресса.(Обрабатывающая промышленность, в процентах от общего числа занятых)

Источники: EU-KLEMS, GGDC 10-Sector, ILOSTAT, Национальное бюро статистики Китая , ОЭСР и RIETI CIP.

1975 78 81 84 87 90 93 96 99 2002 05 07 110

5

10

15

20

25

30

ЕвропаЯпония

СШАМексика

Весь мирБразилия

Китай


гов, позволяющий избежать ситуации, когда держатели капитала получают непропорционально большую часть выгод от глобали-зации. Если подобная несправедливость будет сохраняться без каких-либо мер противодействия, политическая поддержка тор-говли будет еще больше ослабевать.

Отсутствие гарантийГлобализация дает всем возможность получить экономические выгоды, но нет никаких гарантий, что этот потенциал удастся реализовать без решительных государственных мер в поддержку тех, кто испытывает на себе побочные эффекты этого процесса. Кардинальные перемены на глобальном уровне, происходящие с начала 1990-х годов, в сочетании с хронически низкими темпами экономического роста после финансового кризиса ухудшили положение многих людей и сообществ. В результате в ряде стран с развитой экономикой кристаллизуется недовольство дальней-шим развитием и либерализацией торговли.

При этом нельзя сказать, что к таким изменениям привели только торговля и торговая политика (возможно, что они были даже не самыми значительными факторами) или что именно они стали причинами замедления роста. Не менее важную роль сыграл технический прогресс, а также особенности развития стран. Сохранить политический консенсус, лежавший в основе торго-вой политики на протяжении значительной части послевоенного периода, не удастся, если не будет выработана целенаправленная система мер политики, позволяющих равномерно распределять риски, обусловленные открытостью экономики, обеспечить гиб-кость рынков труда и наличие образованной, динамичной рабо-чей силы, оказывать содействие в поиске работы, совершенство-вать функционирование финансовых рынков и непосредственно решать проблему неравенства доходов. Эта же система необхо-дима и для решения ряда других экономических проблем в пере-ходный период, которые, как и торговля, способны причинять ущерб и требуют адаптации.

Торговля занимает особое место лишь при иллюзии, в которой правительства могут отгородиться от остального мира, когда этот мир станет неудобен. Но в XXI веке взаимозависимость перестала быть факультативной. ■Морис Обстфельд — экономический советник МВФ и директор Исследовательского департамента МВФ.

Литература:Autor, David H., David Dorn, and Gordon H. Hanson, 2016, “The

China Shock: Learning from Labor Market Adjustment to Large Changes in Trade,” NBER Working Paper 21906 (Cambridge, Massachusetts: National Bureau of Economic Research).

Dabla-Norris, Era, and Romain Duval, 2016, “How Lowering Trade Barriers Can Revive Global Productivity and Growth,” iMFdirect, posted June 20.

Ebenstein, Avraham, Ann Harrison, and Margaret McMillan, forthcoming, “Why Are American Workers Getting Poorer? China, Trade, and Offshoring,” in The Factory-Free Economy, ed. by Lionel Fontagné and Ann Harrison (New York: Oxford University Press).

Feenstra, Robert C., and Gordon H. Hanson, 1996, “Globalization, Outsourcing, and Wage Inequality,” American Economic Review, Vol. 86, No. 2, pp. 240–45.

Freeman, Richard B., “The Great Doubling: The Challenge of the New Global Labor Market,” 2007, in Ending Poverty in America: How to Restore the American Dream, ed. by John Edwards, Marion Crain, and Arne L. Kalleberg (New York: New Press).

Goos, Maarten, Alan Manning, and Anna Salomons, 2014, “Explaining Job Polarization: Routine-Biased Technical Change and Offshoring,” American Economic Review, Vol. 104, No. 8, pp. 2509–26.

Kletzer, Lori G., and Robert E. Litan, 2001, “A Prescription to Relieve Worker Anxiety,” Policy Brief 73 (Washington: Brookings Institution).

Trebilcock, Michael J., 2014, Dealing with Losers: The Political Economy of Policy Transitions (New York: Oxford University Press).

12-Month MPA Program in Economic Policy Management at Columbia

Contact us at [email protected] | 212-854-6982 | sipa.columbia.edu/pepm

Designed for mid-career professionals, with tracks in

• Economic Policy Management

• Central Banking and Financial Markets

• Global Energy Management and Policy

Application Deadline for 2017–2018: January 5, 2017

• A rigorous graduate training in micro- and

macroeconomics

• Faculty of world’s leading economists, policymakers,

and expert practitioners

• Tailored seminar series on macroprudential policymaking,

international finance, and financial crises


ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР

УСИЛИВАЮЩИЕСЯ сомнения отно-сительно глобализации и недовольство ее результатами угрожают экономиче-ским и политическим основам нашего

международного порядка. Поскольку это недо-вольство во многом направлено против торговли и экономической открытости, возникает риск отхода от сотрудничества, которое помогло нам достичь эпохи беспрецедентного процветания.

Мировые лидеры должны заняться целена-правленным решением этой проблемы, начи-ная с рассмотрения базовых политико-экономи-ческих аспектов текущих дискуссий. Наиболее заметными событиями в этой связи были недавнее голосование о выходе Соединенного Королевства из ЕС и выборы в США, но подобные примеры есть и во многих других странах. В числе причин упомянутого недовольства — медленный эконо-мический рост, высокая безработица и усиливающееся неравен-ство доходов после мирового финансового кризиса.

Эта ситуация ставит беспрецедентные задачи перед орга-нами, определяющими экономическую политику, и перед нами в МВФ. Слишком долго в наших обсуждениях и решениях не учитывались в полной мере политические последствия.

Теперь мы видим, что политика и экономика — это улица с дву-сторонним движением. Нам необходимо преодолевать сегод-няшние сложные политические риски. Но то, как мы ответим на надвигающиеся экономические вызовы нашего времени, — медленный рост, неравенство доходов и гендерное неравенство, технологические и демографические изменения — окажет глубо-кое воздействие на завтрашнюю политическую жизнь.

Сегодняшние риски включают:• Внутренние угрозы, такие как неудовлетворенность миро-

вым порядком, которые находятся в центре внимания текущих дискуссий. Широкое разочарование отсутствием роста дохо-дов, потерей рабочих мест и нарушением социальных связей поразительно быстро приводит к резким изменениям в полити-ческой жизни многих стран с развитой экономикой.

• Такие злоупотребления, как коррупция, фаворитизм и плохое управление, которые подрывают доверие к демократи-ческому процессу и ставят под сомнение легитимность полити-ческий и экономической элиты.

• Угрозы извне системы: терроризм; распад национальных государств и возникновение негосударственных сил; потоки беженцев; а также взлом компьютерных сетей и другие транс-граничные преступления. Корпорации начинают играть новые существенные роли. Они собирают больше данных, чем любое правительство, действуют не только на трансграничных рын-ках, но и в «облачной» вычислительной среде, и используют данные, чтобы влиять на общественное мнение и поведение людей.

Между тем, геополитические основы между-народного сообщества претерпевают сдвиги. Китай и другие поднимающиеся экономиче-ские державы, такие как Бразилия, Индия и Рос-сия, требуют бóльших прав голоса и приступают к созданию многосторонних организаций, лучше отражающих их возрастающий вес в мировой экономике. Существующие организации, вклю-чая МВФ, адаптируются к этим новым реалиям.

Сейчас не время полагаться на традицион-ные подходы. Время требует лидерства и меж-дународного сотрудничества, которые должны дополнять друг друга. Многие из этих проблем, которые кажутся трудноразрешимыми, пере-ходят национальные границы, и лидерам стран было бы трудно осуществить желания своих народов без такого сотрудничества. Механизмы сотрудничества — в рамках существующих мно-

госторонних организаций, Группы 20-ти и других политиче-ских форумов и даже новых организаций, таких как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, — могут помочь реали-зовать надежды, возлагаемые на глобализацию, и ограничить ее негативные последствия. Действенное сотрудничество помо-жет лидерам противостоять популистской ответной реакции в их странах.

Мы видели проявления лидерства на основе сотрудничества в действиях правительств по преодолению мирового финансо-вого кризиса. Лидеры приняли меры политики для ликвида-ции финансовых пожаров в своих странах и смогли опереться на новый механизм межправительственного сотрудничества в рамках Группы 20-ти стран с развитой экономикой и развива-ющихся стран, МВФ и других организаций.

Преодоление сегодняшних вызовов в конечном счете сво-дится к выбору обоснованных мер политики. Мы должны, в первую очередь, стремиться к укреплению экономического роста: чтобы каждый мог получить больший кусок пирога, сам пирог должен быть больше. Во-вторых, чтобы обеспечить эко-номический рост в интересах более широких слоев населения, необходимы меры для удовлетворения нужд тех, кто постра-дал от финансового кризиса, технологических изменений или глобализации. Без этого наши политические проблемы будут только усугубляться.

МВФ может содействовать укреплению как сотрудниче-ства, так и политики. Мы можем определить изменения в эко-номической политике, необходимые в каждой стране для усиления динамики роста, и, возможно, прийти к лучшему пониманию некоторых из их политических последствий. Чрезвычайно важно противостоять силам разобщенности. Перед лицом угроз, с которыми мы сталкиваемся, польза сотрудничества для международного сообщества сегодня, как никогда, велика. ■

Улица с двусторонним движениемДирективные органы должны решать экономические и политические проблемы для укрепления глобализации

Дэвид Липтон — первый заместитель директора- распорядителя МВФ.


Дэвид Липтон



ГЛОБАЛИЗАЦИЯ вызывает странную реакцию. Несмо-тря на то что практически каждый, кто задумывается о ней сегодня, соглашается с тем, что против глобали-зации разворачивается восстание, многие считают этот

фундаментальный процесс как неизбежным, так и необрати-мым.

Правда ли это? Исторический экскурс помогает нам понять динамику бунтов против глобализации — движения денег, това-ров, людей, идей, технологий и культур через границы.

Термин «глобализация» в его современном значении поя-вился в 1970-е годы для описания интернационализации рын-ков, особенно финансовых, после десятилетнего повышения цен на нефть, но он отражает гораздо более давнюю реальность. Последний период глобализации, который казался ее подъемом, по крайней мере, до глобального финансового кризиса, пред-ставляет собой лишь один из таких периодов, и отступлений, которые проходят пунктиром по всей истории человечества.

Глобальный финансовый кризис научил нас, что непра-вильно — и опасно — полагаться на анализ экономических «трендов», полученных при помощи простой экстраполяции данных за короткий период. Мы не знаем, насколько необычны или исключительны эти данные. Нам также ничего не известно о сложной природе глобальных взаимосвязей. Шок непредви-денного кризиса вызвал поэтому новый интерес к рассмотре-нию динамики, полученной на основе гораздо более длительных временных интервалов. Эта более старая и долгосрочная дина-мика может выделить факторы уязвимости, помогающие нам понять, как скорректировать институциональную основу, чтобы сделать глобализацию более стабильной, менее опасной — и более справедливой.

Глобализация в прошломОписание весьма динамичной мировой торговли второй поло-вины XIX – начала XX веков стало стандартной частью репер-

НОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ,

Термин «глобализация» появился недавно, но интернационализация рынков, людей, идей и культур совсем не нова

Гарольд Джеймс

старая реальность

Иммигранты прибывают на остров Эллис, Нью-Йорк, в начале XX века.


туара историков экономики (O’Rourke and Williamson, 1999). Однако эта эпоха была далеко не единственным эпизодом гло-бализации. Археологические находки указывают на глобаль-ный характер торговли во времена Римской империи, когда сфера обращения римских монет доходила от Вечного города до далеких прибрежных районов Шри-Ланки и Вьетнама. Впо-следствии сфера мировой торговли и финансов многократно расширялась. Во время многих эпизодов расширения возро-ждались идеи классической античности и римской эпохи гло-бализации (и мирового господства), как это было при выходе экономики из фазы спада в конце XV – начале XVI веков (эко-номическая подоплека Ренессанса) или в XVIII веке, когда развитие технологий и становившаяся все более доступной связь открыли дорогу для всемирных империй (для Британии и Франции).

Технология и глобализация тесно связаны: можно даже назвать это явление «технобализацией». Взаимосвязанность всего мира в XIX веке была обусловлена появлением паро-вого двигателя. Паровозы открыли доступ к новым континен-там и позволили фермерам поставлять сельскохозяйственную продукцию на отдаленные рынки. Затем пароходы обеспечили связь между континентами, и резкое снижение транспортных расходов подстегнуло интеграцию рынка. Координация транс-портного сообщения вызвала необходимость в единообразной информации, и передавать информацию, которую нужна была рынкам, мог телеграф — для которого в 1865 году, после про-кладки первого трансатлантического кабеля, океаны перестали быть препятствием.

Благодаря технологиям связи — в данном случае распростра-нению печатной продукции и газет — люди также смогли полу-чать больше информации о других странах и сравнивать суро-вую действительность, с которой они сталкивались в своих буднях борьбы за существование, с мифическим Эльдорадо, краем изобилия и счастья. Они были готовы мириться с суро-выми лишениями, отправляясь в рискованные путешествия. С ноткой реализма они часто думали о том, что они сами могут и не найти землю обетованную, но ее обретение будет реальной возможностью для их детей.

«Предохранительные клапаны»Однако миграция — это не только стремление отдельных людей к лучшей жизни. В более широком смысле она может служить клапаном для сброса социального давления в странах, из кото-рых уезжают мигранты. Миграция стала ответом на проблемы, вызванные изменениями технологии, а также процессами тор-говли, из-за которых стали ненужными целые направления эко-номической деятельности. Люди, избравшие миграцию, стро-или новую жизнь и создавали новые возможности.

В случае глобализации XIX века перемещение людей с бед-нейшей периферии Европы (восточной и средиземноморской Европы и Скандинавии) повысило уровень доходов. Особенно резкий рост благосостояния отмечался в случае скандина-вов. Тридцать миллионов мигрантов уехали из Европы в Сое-диненные Штаты в период с середины XIX по начало XX века; примерно 6,5 миллионов человек отправились в Аргентину, а 5 миллионов — в Канаду. Доля населения США, рожденного за рубежом, накануне Первой мировой войны была выше, чем в наши дни.

Политическая динамика эмиграции была описана эконо-мистом Альбертом Хиршманом — несомненно, отчасти как отражение его собственного опыта бегства от преследова-ния на политической и расовой почве в нацистской Германии (Hirschman, 1970). Чем легче уехать (эмигрировать), тем слабее обязательства перед политическим обществом в стране проис-хождения (лояльность) и менее актуальна потребность в озву-

чивании идей (гласность). Когда эмиграция запрещена, потреб-ность в гласности возрастает.

В странах назначения отмечается обратная динамика. Имми-грация порождает как лояльность, так и экономический дина-мизм. Значительная доля американского предпринимательства, как подчеркивал покойный Томас Маккроу, свидетельствует об изобретательности мигрантов (MacCraw, 2012).

Иногда предохранительные клапаны отводят потоки и соз-дают наводнения в других местах: в результате миграция ста-новится очень непопулярной. Критика глобализации часто направлена против предшествующего ей сброса давления при помощи миграции, и именно это, по-видимому, происхо-дит сегодня во многих странах.

Обратные теченияУ негативной реакции на глобализацию есть несколько истори-ческих объяснений.

Во-первых, это простая психологическая реакция на незна-комое. Люди пресыщены взаимодействием; они отрекаются от всего иностранного и ищут защиты от глобальных угроз и разрушения.

Тема торговли между удаленными друг от друга торговыми партнерами часто выливалась в осуждение ненужных предме-тов роскоши. И древнегреческий философ Аристотель, и его средневековый христианский последователь Фома Аквин-ский признавали, что торговля некоторыми продуктами между торговыми партнерами, находящимися на большом рассто-янии друг от друга, необходима, но считали местное произ-водство более нравственным, поскольку верили в то, что ино-странцы нарушат ритм гражданской жизни (Irwin, 1996). Римский философ Плиний Старший возмущался тем, что Рим истощает себя дорогостоящим импортом ненужных предме-тов роскоши из Индии, Китая и с Аравийского полуострова, а поэт Секст Проперций жаловался, что «гордый Рим сгибается под тяжестью своего богатства». Богослов Мартин Лютер, зна-ковая фигура в протестантской Реформации, выступал против роскошных итальянских продуктов, которые вытесняли непри-тязательные немецкие товары. Американская революция тоже началась со своеобразного восстания против глобализации — против британских налогов, но также против премиального продукта (чая) английских транснациональных предприятий.

Негативная реакция на миграцию включала шовинисти-ческие выступления. В 1882 году Конгресс США принял Акт об исключении китайцев, который запретил иммиграцию китайских рабочих в страну (и требовал, чтобы все китайцы при въезде предъявляли справку, удостоверяющую их род заня-тий). Этот закон неоднократно обновлялся (и наконец был отменен в 1943 году). Законопроекты, ограничивающие мигра-цию в более общем плане, также принимались — и до Первой мировой войны президент регулярно налагал на них вето.

Тема торговли между торговыми партнерами, находящимися на большом расстоянии, часто выливалась в осуждение ненужных предметов роскоши.



История предлагает и второе историческое объяснение: глобализация прерывается во время финансовых кризисов. Финансы представляют собой наиболее волатильную из между-народных связей. Глобализация увеличивает масштаб финан-совых кризисов. Один из выводов, сделанных экономической историей, заключается в том, что в эпоху единого золотого стандарта в XIX веке между странами перемещалось больше потоков капитала, чем в условиях ограниченной финансовой взаимосвязанности в течение двух десятилетий после оконча-ния Второй мировой войны. Но при золотом стандарте было и больше банковских кризисов. В частности, серьезные финан-совые кризисы в 1907 году и после 1929 года возродили нацио-нализм, и вину за финансовые кризисы возлагали на иностран-цев и иностранное влияние.

Третье предположение сводится к тому, что волатильность или крах финансов вызывает полемику о работе международ-ной системы и повышает чувствительность к расстановке сил на мировой арене. Один из кризисов, в 1907 году, преподносит важные уроки о воздействии финансовых кризисов, но также о том, что финансы способны менять политику. После 1871 года мировая финансовая система вращалась в основном вокруг Британии и, в частности, Лондона. Паника в октябре 1907 года показала новым промышленным державам с высокими тем-пами роста, особенно Германии и Соединенным Штатам, жела-тельность обретения финансовой мощи. Кризис однозначно начался в Соединенных Штатах, где высокий спрос на деньги вызвал резкое повышение процентных ставок, что повлекло за собой импорт золота. Но это также привело к росту ставок в других странах, создав сильное давление на банки в Египте, Италии и Швеции, а также в Германии — одним словом, прак-тически везде.

Опыт 1907 года убедил некоторых американских финанси-стов в том, что в Нью-Йорке необходимо развивать коммерче-скую торговую систему, на которой ценные бумаги для финан-сирования торговли могли бы обращаться так же свободно, как и на зрелом и емком лондонском рынке (Broz, 1997; Eichengreen and Flandreau, 2010). Пол Варбург стоял в центре движения за развитие американского рынка акцептов (на котором обра-щались краткосрочные инструменты, как правило, исполь-зуемые для финансирования импорта и экспорта). Варбург стал основным действующим лицом в создании Федеральной резервной системы, центрального банка США. Он был имми-грировавшим в США младшим братом известного гамбург-ского банкира, Макса Варбурга, личного советника немецкого деспота — кайзера Вильгельма II. Два брата-банкира Варбурги по обе стороны Атлантики энергично продвигали создание гер-

мано-американских институтов, которые могли бы предло-жить альтернативу британской промышленно-финансовой монополии. Они были убеждены, что Германия и Соединен-ные Штаты из года в год становились сильнее и что британское могущество таяло.

В-четвертых, глобальные связи разрушаются войнами, вытекающими из напряженности на геополитической арене, которая меняется под воздействием глобализации, а также возникающими в качестве ответной реакции на факторы уязвимости и стратегическую взаимозависимость. По тради-ции, начатой французским теоретиком права и политическим философом Монтескье, торговля рассматривается как взра-щивание миролюбия. К такому же выводу пришли и знаме-нитые британские сторонники свободной торговли в XIX веке Джон Брайт и Ричард Кобден. Самое известное описание «идеи мира», заключающееся в том, что «нематериальные экономические силы сводят к нулю силу оружия», приво-дится в работе Нормана Энджелла «Великая иллюзия» (Angell, 1913). Энджелл стремился показать, как изменился харак-тер правления и империи в результате экономической взаи-мозависимости. Он видел в этом принципиальное отличие от империализма римской модели, которая опиралась на сбор податей с подчиненных народов. «Риму не нужно было созда-вать рынки и искать область для использования своего капи-тала. Нам нужно это делать».

Но взаимозависимость позволила использовать угрозу системного сбоя как инструмент силовой политики (Lambert, 2012). Ввиду сложности сетей в глобализованном мире и воз-можных способов их использования для распространения влияния сети становятся идеальным инструментом в борьбе держав. В то же время стратегии, использующие силу сетей, непросты: угроза сбоем может легко вернуться бумерангом к ее источнику. Во время Первой мировой войны все стороны экс-периментировали со стратегической дезорганизацией. Брита-ния начала войну с массивной блокады, а Германия в 1917 году развязала настоящую войну подводных лодок, но в обоих слу-чаях эта стратегия дала обратный эффект. Конечно, тогда было уже поздно.

Уроки глобализацииНа каждом этапе цикла глобализации мы обычно экстрапо-

лируем текущие события и считаем, что этот этап, будь то уве-ренный подъем или стагнация и раздражение, вызванное спа-дом, продлится вечно. Приостановка тенденции к повышению в этом случае порождает глубокую дезориентацию и разочаро-вание.

После недавнего глобального финансового кризиса логика, подобная логике вековой давности, вызвала у немецких и аме-риканских банков желание не только реформировать свои финансовые учреждения, но и подумать о новой финансо-вой и экономической структуре мира. Соединенные Штаты, хотя и были первым эпицентром финансового кризиса 2007–2008 годов, справились с ним лучше, чем другие развитые про-мышленные зоны, благодаря емкости и сложности своей финансовой системы. Этот опыт вызвал широкое обсужде-ние способов воспроизведения сложности и устойчивости аме-риканской системы в Европе и Азии точно так же, как немцы и американцы пытались извлечь уроки из модели Лондона и Банка Англии после 1907 года.

Как и столетие тому назад, в разных частях света акцент делается на различных уроках, извлеченных из нестабильности. Для директивных органов Китая центральной темой является значительное расширение роли их страны в финансировании торговли, с быстрым ростом доли внешней торговли, выражен-ной в юанях. В Китае повторяется своя версия американской полемики на рубеже прошлого века об использовании торго-вых векселей Нью-Йорка, а не Лондона.

Паровоз и вагоны XIX века прибывают в депо Клифтон Великой Западной железной дороги, Онтарио, Канада.


Одним из выводов для европейцев является необходимость в усилении защиты активов и совершенствовании рынка госу-дарственных облигаций, что потребует перехода к стандарти-зованным европейским ценным бумагам, напоминающим век-селя казначейства США. Это равносильно дискуссии столетней

давности в Германии после 1907 года. Многие европейские эко-номисты, равно как и наблюдатели со стороны, видят преиму-щество раннего американского опыта, когда отец-основатель Александр Гамильтон использовал консолидированный наци-ональный долг в качестве основы новой республики. Но для стандартизации ценных бумаг потребуются внутренние поли-тические и конституциональные изменения в Европейском cоюзе, которые может быть трудно представить — точно так же, как развитие долгового рынка Германии в полном объеме в начале XX века в итоге потребовало бы гораздо более значи-тельной конституционализации.

Игра с нулевой суммойВ некоторых других странах, по-видимому, основной урок кри-зиса 2008 года заключается в том, что миру от природы при-сущи конфликты, и великие державы ведут игру с нулевой суммой в борьбе за гегемонию (Rachman, 2011). Едва ли удиви-тельно, что мишени этой напряженной финансовой диплома-тии ищут альтернативы доллару и международной финансовой системе. Без промедления отреагировав на финансовый кризис, российский президент Владимир Путин в своем выступлении в Сочи в сентябре 2008 года, видимо, напомнил французскую критику 1960-х годов, относившуюся к чрезмерно привиле-гированному положению доллара США, — ввиду его статуса мировой резервной валюты к нему не применимы рыночные ограничения, которые действуют в отношении других валют. Трудно объяснить позицию Путина после 2008 года иначе, чем уроком, извлеченным из событий 2008 года, который в то время казался уязвимостью США. Основной чертой китайско-рос-сийского газового контракта в 2014 году было то, что цена про-даж не выражалась в долларах, что соответствовало желанию Китая придать большее значение юаню и цели России, заклю-чавшейся в уменьшении зависимости от доллара в междуна-родной торговле. После финансовых кризисов и разрушитель-ных войн и конфликтов также усиливается миграция.

Маяк надеждыВ своей речи на открытии международной валютной конферен-ции в Бреттон-Вудсе в 1944 году Генри Моргентау, в то время занимавший пост министра финансов США, изложил свое видение:

«Я надеюсь, что эта конференция сосредоточится на двух простейших экономических аксиомах. Первая из них такова: у процветания нет фиксированных границ. Это не конечная материя, уменьшающаяся при делении. Напротив, чем больше процветающих государств, тем больше будет процветать каждое из этих государств... Вторая аксиома следует из пер-вой. Процветание, как и мир, неделимо. Мы не можем себе

позволить, чтобы оно рассеялось здесь или там среди тех, кому повезло, или пользоваться им в ущерб другим».

Значение французского слова “globaliser” (объединять в еди-ное целое) несколько отличается от английского языка (когда французы говорят о глобализации, они обычно используют термин «мондиализация»). Globaliser означает «установить связи между различными сферами»: например, безопасно-стью и экономикой или, в более общем плане, между оценкой различных видов риска. В конце Второй мировой войны, при разработке нового порядка для мирного времени, Органи-зация Объединенных Наций и международные экономиче-ские организации сознательно создавались симметрично: пять самых влиятельных государств стали пятью постоянными чле-нами Совета безопасности ООН. Они также получили пять самых крупных квот и стали постоянными членами во Всемир-ном банке и Международном Валютном Фонде. Однако поли-тические и экономические системы разошлись, когда Совет-ский Союз не ратифицировал Бреттон-Вудские соглашения, а в результате коммунистической революции членом МВФ вна-чале стала небольшая Китайская республика (Тайвань). Этот статус был передан Китайской Народной Республике только в 1980 году.

Самыми важными в видении 1944–1945 годов были связи между сферами политики и экономики. Но последующее раз-межевание экономической и политической сфер затруднило — или сделало невозможным — решение вопросов и в той, и в другой сферах. Для их решения необходимо возродить дух, царивший в конце Второй мировой войны, чтобы разработать институциональную основу, не только располагающую техни-ческими возможностями для смягчения ущерба от финансовых кризисов, но и способную также объединить страны в рамках более широкой договоренности об общих принципах дальней-шей работы. ■Гарольд Джеймс — новый историк МВФ, профессор истории и международных отношений Принстонского университета.

Литература:Angell, Norman, 1913, The Great Illusion: A Study of the Relation

of Military Power to National Advantage (Toronto: McClelland and Goodchild).

Broz, J. Lawrence, 1997, The International Origins of the Federal Reserve System (Ithaca, New York: Cornell University Press).

Eichengreen Barry, and Marc Flandreau, 2010, “The Federal Reserve, the Bank of England and the Rise of the Dollar as an International Currency, 1914–39,” BIS Working Paper 328 (Basel: Bank for International Settlements).

Hirschman, Albert O., 1970, Exit, Voice and Loyalty: Responses to Decline in Firms, Organizations, and States (Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press.

Irwin, Douglas A., 1996, Against the Tide: An Intellectual History of Free Trade (Princeton, New Jersey: Princeton University Press).

Lambert, Nicholas, 2012, Planning Armageddon: British Economic Warfare and the First World War (Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press).

McCraw, Thomas K., 2012, The Founders and Finance: How Hamilton, Gallatin, and Other Immigrants Forged a New Economy (Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press).

O’Rourke, Kevin H., and Jeffrey G. Williamson, 1999, Globalization and History: The Evolution of a Nineteenth-Century Atlantic Economy (Cambridge, Massachusetts: MIT Press).

Rachman, Gideon, 2011, Zero-Sum Future: American Power in an Age of Anxiety (New York: Simon & Schuster).

Для стандартизации ценных бумаг требуются внутренние политические и конституциональные изменения в Европейском cоюзе.


ГЛОБАЛИЗАЦИЯ самым разным образом влияет на

жизни. Будучи обусловленной мобильностью людей, капитала и идей, поддерживаемая информационными технологиями, одним она открывает возможности для

лучшей жизни, а другим приносит тяготы и лишения.В этой статье Ф&Р мы расскажем о шести людях с пяти кон-

тинентов, на жизнь которых так или иначе повлияла глобали-зация.

Кому-то тяжело. В Соединенных Штатах один рабочий поте-рял свою работу на производстве из-за иностранных конкурен-тов, но ему удалось встать на ноги благодаря финансируемой государством программе профессиональной переподготовки. В Швейцарии новые технологии и высокий курс швейцарского франка вынуждают традиционных швейцарских часовщи-ков бороться с двойной угрозой — конкуренцией со стороны «умных» часов и более дешевой рабочей силой из соседней Франции. В Буркина-Фасо открывшаяся для фермеров возмож-ность преуспеть на мировом рынке хлопка подстегнула эконо-мический рост. Но и их благосостояние, и экономика Бурки-на-Фасо находятся под угрозой из-за конкуренции со стороны более богатых стран, которые могут позволить себе субсидиро-вание национального производителя.

Кто-то же остается в выигрыше, хотя зачастую у каждой исто-рии есть свои нюансы. Относительно низкая стоимость труда и хороший уровень образования владеющих английским язы-ком работников на Филиппинах позволяют аутсорсинговым компаниям процветать. Перу выиграло от значительного повы-шения международных цен на медь в основном благодаря неу-толимому спросу на металл со стороны Китая. А во Франции маргиналы с неблагополучных парижских окраин теперь имеют возможность найти работу в результате внедрения мобильных приложений по вызову частных перевозчиков по типу Uber.

ВТОРОЙ АКТДжон Пауэрс встает до восхода солнца и едет 60 миль до своей работы, расположенной в Питтсбурге, штат Пенсильвания. Ино-

гда он не возвращается домой раньше 9 вечера, если был тяже-лый день, когда ему надо было поставить электрические ворота. В свои 60 лет ветеран военно-воздушных сил зарабатывает 12 долларов в час и считает удачей то, что у него есть работа.

«За мою трудовую жизнь пять предприятий, на которых я работал, закрылись, либо я попадал под сокращение», — говорит Пауэрс во время встречи в воскресенье, сидя в кресле у камина в своем аккуратном обшитом вагонкой доме в Райсез- Лэндинг, маленьком городке на юго-западе Пенсильвании.

В течение многих поколений жители Райсез Лэндинг и дру-гих поселений вдоль берегов реки Мононгахилы были уверены, что у них будет хорошо оплачиваемая работа на угольных шах-тах и сталелитейных заводах, а также на множестве сопутству-ющих предприятий — от поставщиков оборудования до элек-тростанций. Но ситуация стала меняться в 1980-х годах, когда сталелитейная отрасль пришла в упадок, не выдержав ино-странной конкуренции.

В округе Грин, где живет Пауэрс, уровень безработицы сегодня составляет 8,1 процента — это один их самых высо-ких показателей среди всех округов Пенсильвании, где средний по штату уровень безработицы равен 6 процентам.

Одной из последних жертв иностранной конкуренции стал цинкоплавильный завод в городе Монака, штат Пенсильва-ния, на котором Пауэрс проработал 18 лет, занимаясь ремон-том оборудования. Производство, на котором извлекали цинк из пыли от электродуговых печей сталелитейных заводов пало жертвой импорта недорогой гальванизированной стали, кото-рая уже покрыта цинком.

Для начала владевшая заводом корпорация «Хорсхэд» в 2013 году сократила 500 работников, среди которых оказался и Пауэрс, а годом позже и вовсе закрыла предприятие. Чтобы конкуриро-вать с импортной продукцией, «Хорсхэд» построила более эконо-мичный плавильный завод в Северной Каролине и перевела про-изводство оксида цинка в Канаду.

«Меня это до смерти напугало, — вспоминает Пауэрс. — Что же делать? Ведь мне же уже не 25 лет».

Консультант департамента труда Пенсильвании убедила его воспользоваться федеральной программой помощи работни-

Обоюдоострый меч

Более тесно интегрированная мировая экономика оказывает влияние на положение работников во всем миреДжон Пауэрс из города Райсез-Лэндинг, штат Пенсильвания (США) сменил профессию благодаря государственной программе помощи потерявшим работу людям.


кам, потерявшим работу в результате иностранной конкурен-ции. Несмотря на свои опасения насчет получения от государ-ства денег на обучение, он записался на курс профессиональной подготовки электриков в Питтсбургский технический колледж.

Возвращаться к учебе было сложно. Помимо электро-ники и физики, он ходил на уроки речи, письма и математики. «Мне было трудно, — говорит Пауэрс. — Были вещи, которые до меня вообще не доходили. Приходилось возвращаться к ним по два, три раза». В итоге он все же осознал, что учиться ему нравится, и 21 месяц спустя получил свидетельство о присвое-нии квалификации младшего специалиста с отличием за посе-щение всех занятий и высокие оценки.

«Я был так горд, что закончил учебу, — говорит Пауэрс, добродушный мужчина с широкой улыбкой. — Я добился чего-то, о чем никогда и не мечтал».

Пауэрс получил постоянную работу в компании по уста-новке ограждений, где он до этого был стажером. Его почасо-вая зарплата составляет половину от того, что он зарабатывал в «Хорсхэде».

Он говорит, что многим из его бывших приятелей не повезло, в отличие от него. Некоторые лишились своих домов. Один, который подтрунивал над ним за то, что тот снова пошел учиться, сейчас зарабатывает 10 долларов в час чернорабочим на молочной ферме.

«Просто везде мало денег, — говорит Пауэрс. — Если в нашей округе вы получаете 15 долларов в час, значит, дела у вас идут хорошо. На сталелитейных заводах раньше столько платили новичкам».

Ему нравится его занятие, но тяжелый физический труд и длинная дорога до работы дают о себе знать — недавно Пау-эрсу сделали операцию по протезированию пострадавшего от артрита плеча. За последние несколько месяцев он более 20 раз безуспешно подавал заявления о приеме на работу поближе к дому, в том числе на должность руководителя эксплу-атационного отдела муниципального предприятия по очистке сточных вод.

Семейные узы не позволяют ему искать работу дальше от дома. Его отец, 84-летний бывший металлург, все еще живет в соседнем округе Бивер, где Пауэрс вырос. А еще Пауэрс вскоре собирается жениться на Алисе Хэтчетт, той самой руко-водительнице программы в департаменте труда, которая убе-дила его снова пойти учиться.

Оглядываясь назад, Пауэрс считает, что ему повезло. «Неко-торые люди брюзжат, — говорит он. — Но я им возражаю: “Система сделала для вас ровно то, что должна была сделать. Она отправила вас на учебу. Больше вам никто ничего не будет гарантировать. Все, что для вас могут сделать — это оказать помощь”. Собственно, так и случилось».

Текст: Крис ВеллишФото: Марта Риал

НЕСПОКОЙНЫЕ ВРЕМЕНАЧасовая промышленность дала Лионелю Парментье и его супруге возможность с комфортом провести последние 40 лет. Они живут в двух шагах от прославленных швейцарских гор-нолыжных курортов, известных на весь мир винодельческих регионов и тихих вод Женевского озера.

Будучи практически метафорой уютного экономического кокона, внутри которого устроились граждане Швейцарии, магазин и ремонтная мастерская часовщика под названием «М. Парментье» обеспечили четыре стабильных и достаточно зажиточных десятилетия для него самого и его семьи.

Но совсем не так обстоят дела в часовой промышленно-сти, от которой он зависит, и не все хорошо у его сына, кото-

рый пошел было по стопам отца, но теперь остался без работы и со слабыми, по его словам, перспективами подходящего тру-доустройства.

Между 1995 и 2012 годами швейцарские часовщики осед-лали волну экономического роста, вызванную, как казалось, неиссякаемым спросом на предметы роскоши в процветавших странах с формирующимся рынком, особенно в Китае. Однако спрос со стороны Китая заметно упал после 2012 года, а с ним прекратился и подъем в часовой отрасли. Еще один удар был нанесен часовщикам в январе 2015 года, когда Национальный банк Швейцарии позволил курсу швейцарского франка взле-теть на 15–20 процентов. Это существенно повысило стоимость швейцарских часов за границей, что совершенно ужасно для отрасли, экспортирующей 95 процентов своей продукции.

По данным Федерации швейцарской часовой промышлен-ности, с 2011 года экспорт наручных часов сократился на 5,6 процента. За период между первой половиной 2015 года и пер-вой половиной 2016 года экспорт упал еще значительнее — на 12, 4 процента. Это привело к сокращению работников в веду-щих компаниях-производителях, таких как Cartier, Vacheron Constantin и Piaget. Компания Swatch Group (владеющая такими марками, как Omega и Tissot) отчиталась о снижении операцион-ной прибыли на 54 процента в первой половине 2016 года.

Однако в то время как знаменитая часовая промышленность испытывает трудности, у других отраслей экономики, похоже, все в порядке. Показатель ВВП на душу населения состав-ляет 65 000 долл. США, что на 8 процентов выше, чем в Сое-диненных Штатах (по паритету покупательной способности). Другие виды экспорта, особенно химико-фармацевтической

Лионель Парментье в своем магазине в Лозанне (Швейцария).



продукции, демонстрируют рост, и в целом экономика, под-держиваемая отчасти потреблением сектора государственного управления, чувствует себя хорошо. Заработная плата высокая, а безработица низкая. Может быть, иностранцы и перестали покупать швейцарские часы, но в «М. Парментье» все еще при-ходит много местных клиентов.

А вот Рафаэль, сын Лионеля, лишился работы в результате прошедшего недавно очередного сокращения персонала в ком-пании Compagnie Financiere Richemont, владеющей, в част-ности, такими марками, как Cartier and Piaget. До этого он 10 лет работал менеджером по проектам в подразделении по произ-водству циферблатов.

«Уведомление о сокращении стало настоящим шоком. Мы же только переехали в новое здание», — говорит Рафаэль.

Он разделяет критическое мнение многих отраслевых ана-литиков относительно выбора часовщиками именно китай-ского рынка в качестве стратегически важного для отрасли. «Я думаю, что любому человеку со стороны совершенно очевидно, что так вести дела просто опасно, — считает он. — Они подвер-гают себя очень сильному риску, связанному с изменениями в экономике Китая».

Поначалу Рафаэль, отец двоих детей, был уверен, что быстро найдет новую работу в этой же отрасли. Но вскоре он обнару-жил, что для всего часового дела настали тяжелые времена.

«Слово, которым бы я описал возможность найти работу в нашей отрасли — это “невозможно”. Компании больше никого не нанимают».

Рафаэль винит работников, ежедневно приезжающих на зара-ботки из Франции, которые, по его словам, готовы работать за меньшую зарплату. «На автомобильных парковках этих ком-паний вы увидите только машины с французскими номерами. Швейцарцам сложно конкурировать».

Швейцарская система социального страхования позволяет младшему Парментье до 18 месяцев получать пособие по безра-ботице в размере приблизительно 80 процентов от его послед-ней заработной платы, пока он ищет новую работу. Он поменял свои карьерные устремления, остановившись на зарождаю-щейся швейцарской космической отрасли, для которой, как

он считает, естественным образом подходят его опыт управле-ния проектами и технические навыки.

Его отец, тем не менее, не собирается ставить крест на отрасли, которая 40 лет кормила его, хотя рынок предметов роскоши столкнулся с угрозой, исходящей со стороны «умных» часов, сочетающих функции измерения времени и компьютерных вычислений по аналогии со смартфонами, объединившими телефон и компьютер. Традиционные наручные часы никуда не исчезнут, считает он. «Умные» часы – это «не часовой меха-низм, а всего лишь экран. Это не та вещь, которую передают по наследству детям».

Текст: Селесте Горрелл АнстиссФото: Анастасия Вишневская

БЕЛОЕ ЗОЛОТОХлопок, второй после золота экспортный продукт Буркина- Фасо, дает возможность заработать на жизнь четырем мил-лионам фермеров. Один из них — Кохун Йоросси, фермер из деревни Камандена в западно-центральном регионе страны.

На хлопок, который местные жители называют «белым золо-том», приходится почти 40 процентов ВВП Буркина-Фасо, а до 2009 года от его продажи поступало до 60 процентов экспорт-ной выручки страны. Фермеры-хлопкоробы являются акционе-рами трех хлопковых компаний страны — SOFITEX, Faso Coton и SOCOMA.

Под палящим солнцем Йоросси дает указания водителю трактора, который опрыскивает пестицидами поле, поражен-ное паразитами. С 2002 года этот 30-летний мужчина возде-лывает 30 гектаров земли в деревне, расположенной в реги-оне, который за его сельскохозяйственный потенциал называют житницей страны.

Кохун Йоросси из Камандены (Буркина-Фасо) выступает против сельскохозяйственных субсидий в богатых странах.


В среднем за год он зарабатывает 7500 долларов. «На зара-ботанные деньги три года назад я смог купить полностью укомплектованный трактор. Мне также удалось повысить уровень жизни. Раньше мы жили в старом доме, но теперь у семьи есть удобства и все хорошо», — рассказывает он.

С 2008 по 2010 год Йоросси собирал вдвое меньший уро-жай. Некоторые фермеры, разочарованные низкими ценами, в их числе и Йоросси, отказались от выращивания хлопка в пользу зерновых культур, в то время как другие сократили посадки.

Еще одним сокрушительным ударом стал масштабный переход на выращивание генетически модифицированного хлопчатника (также называемого Bt-хлопком) с приходом американской компании Монсанто. Семена Bt-хлопка стали высаживаться по всей стране в 2009 году после нескольких лет эксперимента. Этот новый вид хлопчатника, для выра-щивания которого требуется применение гораздо меньшего количества пестицидов, был большой надеждой для ферме-ров, долгое время боровшихся с паразитами на своих полях.

Однако вскоре фермеры обнаружили, что хлопок модифи-цированных растений имеет более короткие волокна и туск-лый цвет, что делает его менее привлекательным на между-народных рынках по сравнению с традиционным хлопком и наносит удар по репутации буркинийского хлопка, издавна славившегося своим качеством.

«С этими ГМО нам разве что луну не обещали, а в итоге стало только хуже», — объясняет он.

Есть также проблемы более общего характера. Растущая зависимость Буркина-Фасо от хлопка сделала экономику уяз-вимой перед внешними шоками, такими как засуха, наводне-ния и снижение международных цен на хлопок, что страна и прочувствовала на себе в последние годы.

В целях поддержки хлопковой промышленности государ-ство держит цены на семена, удобрения и прочие расходные материалы на уровне 25 долларов за упаковку, а также оно подняло закупочную цену за килограмм хлопка-сырца с 34 до 40 центов. Это обстоятельство радует Йоросси. Повыше-ние закупочной цены обойдется буркинийскому правитель-ству приблизительно в 53 миллиона долларов на 800 000 гек-таров посевных земель.

При такой поддержке государства, своевременной поставке нужных ему высококачественных расходных материалов и быстрой выплате денег, вырученных им от продажи хлопка, Йоросси надеется внести свой вклад в выполнение страной плана по производству хлопка.

Но ему нужно еще разобраться с иностранными конкурен-тами. Экспорт хлопка из Буркина-Фасо сталкивается с жест-кой конкуренцией со стороны крупнейших производителей, особенно тех, которые получают поддержку от своих стран в виде субсидий, как, например, в США.

Уже есть определенные успехи. В рамках переговоров во Всемирной торговой организации африканская «Хлопко-вая четверка» (Бенин, Буркина-Фасо, Мали и Чад) добились поддержки соглашения об ограничении субсидий в богатых странах и открытия рынков для экспорта хлопка из бед-нейших стран. Такие страны, как Австралия, Канада, США, Швейцария и Япония, а также Европейский союз обязались предоставить 295 миллионов долларов на помощь в целях развития хлопковой отрасли Африки, однако по состоянию на середину 2016 года было выделено менее половины от этой суммы.

«Мы не требуем от них прекратить помогать своим ферме-рам. Мы всего лишь просим их выполнить свои обязатель-ства и дать африканскому хлопку возможность стать сред-ством развития для миллионов бедных людей», — говорит Йоросси.

Текст и фото: Тиего Тиемторе

ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕКогда в 2001 году Раин Тан вслед за своими коллегами из инду-стрии гостеприимства пришел в только зарождавшийся бизнес дистанционной обработки обращений клиентов по телефону или колл-центров, он и представить себе не мог, во что вырас-тет эта отрасль к сегодняшнему дню, — второй по величине источник иностранной валюты для Филиппин и один их круп-нейших работодателей.

Тан ранее работал в команде, занимавшейся управлением бронированиями номеров в старой гостинице «Мандарин Ориентал Манила», и когда он пришел в колл-центр eTelecare, то уже был сильно мотивирован одним только тем, что стано-вился частью чего-то нового и интересного.

«В то время я просто думал, что это интересная структура, — рассказывает Тан. — Меня всегда привлекала работа в неуроч-ные часы. Наверное, тогда этот бизнес просто не знал, откуда набрать сотрудников. Индустрия гостеприимства, похоже, для этого лучше всего подходила, потому что им нужны были люди, которые могут работать по вечерам, имеют навыки общения с клиентами и хорошо владеют языком».

Тан, которому тогда было 24 года, искренне считал, что терять ему совершенно нечего, а приобрести можно многое. «Мне казалось, что я всегда смогу вернуться назад, если совершу ошибку», — говорит Тан, выпускник курса управления маркетин-гом Университета Де ла Салле в Маниле.

Наоборот, решение присоединиться к индустрии по аут-сорсингу бизнес-процессов оказалось одним из лучших в его карьере. Тан поднимался вверх по корпоративной лестнице, из агента став руководителем подразделения, а затем и кури-рующим кадры вице-президентом компании Convergys Philippines, одного из пионеров индустрии по аутсорсингу биз-нес-процессов на Филиппинах и крупнейшего в стране част-ного работодателя.

Согласно последним официальным данным ожидается, что в этом году выручка отрасли составит 25 миллиардов долларов по сравнению с 3,2 миллиарда в 2016 году. На эту находящуюся на подъеме отрасль (которая занимается ведением конкретных бизнес-процессов, таких как бухгалтерия, начисление заработ-ной платы или дистанционные продажи) сейчас приходится почти 8 процентов ВВП страны; в 2006 году — 2,6 процента.

Ожидается, что ее доля продолжит расти, так как Филип-пины вполне отвечают таким ключевым характеристикам, как наличие опытных профессиональных кадров, культурная близость с Соединенными Штатами (одним из крупнейших

Раин Тан из Манилы (Филиппины) нашел свое призвание.


заказчиков работ по аутсорсингу), а также число людей, имею-щих высшее образование.

Учитывая перспективы роста (по-прежнему яркие, как утверждают государственные деятели и профессионалы отрасли, несмотря на недавние тирады вновь избранного президента Ро-дриго Дутерте в адрес США), Тан считает, что компании по аут-сорсингу бизнес-процессов должны начать готовить отрасль к следующей волне роста.

От оказания голосовых услуг, таких как службы поддержки клиентов и дистанционные продажи товаров и услуг, Филип-пины должны перейти выше по цепочке создания добавленной стоимости, чтобы суметь отвоевать бóльшую долю на рынке неголосовых услуг и услуг с более высокой добавленной сто-имостью, в том числе в сфере аналитических и финансовых услуг, у таких стран, как Индия.

Всегда было сложно найти достаточное количество ква-лифицированных работников. Помимо готовности работать по ночам и способности выдерживать телефонные разговоры с разъяренными абонентами, базовыми требованиями также являются свободное владение английским языком и умение разговаривать с клиентами.

В отрасли, где переход из одного колл-центра в другой ста-новится все больше нормой, а не исключением, Тан, как он утверждает, всегда обращает внимание своих работников на то, что они одновременно вносят значительный вклад в эконо-мику своей страны и оказывают ценную услугу всему миру.

Именно такая действительность удерживает Тана на его должности.

«Клиенты всегда говорят, что уровень оказываемых нами услуг самый высокий, какой только можно найти, — говорит Тан. — Мы искренне заботимся о людях, и это то, что выделяет нас среди других народов». Но, добавляет он, настало время филиппинской индустрии аутсорсинга освоить новые бизнес- сферы, особенно те, где работники получают более высокую заработную плату.

«В этой игре обычно первый пришедший срывает куш. Поэ-тому чем скорее мы получим работу, которая имеет более высо-кую добавленную стоимость и является технически более слож-ной, тем лучше будет и нам, и стране», — говорит Тан.

Текст: Тина Арсео-ДумлаоФото для публикации предоставлено Convergys One

ПРИВЯЗАННОСТЬ К МЕДИВальтер Аскона — наставник не только на медном заводе ком-пании Southern Peru Copper в городе Ило, расположенном в департаменте Мокегуа, но и за его пределами. Он всегда сове-тует молодым людям высказывать свое мнение. «Не стесняй-тесь задавать вопросы, потому что всегда есть возможность узнать что-то новое», — говорит он, вспоминая собственный опыт, когда 41 год назад он молодым человеком приехал в Ило.

Готовясь стать отцом, Аскона бросил Университет Такны на втором году обучения механической инженерии. Он начал чернорабочим, потом быстро пошел вверх по служебной лест-нице. Сегодня в свои 63 года он возглавляет группу инжене-ров-технологов на заводе.

Его глубоко уважают и на заводе, и за его пределами. Три срока он служил мэром района Пакоча, совмещая эту долж-ность с работой на шахте во второй половине дня и по вечерам. В течение 15 лет он был еще и руководителем профсоюза работ-ников компании Southern и членом Конфедерации профсоюзов рабочих Перу.

Компания Southern, которую в 2010 году приобрела Grupo Mexico, является одной из крупнейших горнодобывающих ком-паний мира. На нее приходится более 60 процентов добычи меди в Перу. «Здесь я научился всему: товариществу, дружбе,

как просить что-то, как требовать. Я надеюсь еще здесь порабо-тать, потому что это важнейшая часть моей жизни, — рассказы-вает Аскона. — Горное дело обеспечило мне хорошую жизнь».

Компания своей деятельностью приносила выгоду не только Асконе и его коллегам, но она также стимулировала развитие инфраструктуры как в Ило, где работают перерабатывающие предприятия, так и в соседней Токепале, где расположена сама шахта.

Как и Чили, Перу демонстрировало устойчивый экономичес-кий рост в результате повышения международных цен на медь и стремительного увеличения экспорта меди в Китай. Размер перуанского фондового рынка утроился за период с конца 2008 по конец 2010 года, и в 2012 году Перу было третьим в мире производителем меди. Но после бума на металлы случился ази-атский коллапс, а с ним и крах металлургии, вызвавшие хаос в мировой экономике.

«В 2007 году зарплаты стали расти, и мы, рабочие и служа-щие, начали получать от 80 до 100 тысяч солей в год. До этого мы и вообразить себе не могли такие деньги, — вспоминает Аскона. — Произошел эффект мультипликации, выиграли все — и водители такси, и предприниматели, и все осталь-ные. Но, когда случился крах, все точно так же и рухнуло одновременно».

«Мы являемся частью мировой экономики, — добавляет он. — Цена на медь с менее чем 1 доллара за фунт поднялась до 4 долларов. Мы все от этого выиграли, наша покупатель-ная способность выросла, мы покупали, что хотели; компа-ния стала заниматься социальной работой и даже вкладывала в нее деньги. Но “недолго музыка играла”, и теперь, при цене на медь чуть выше 2 долларов за фунт, нам нужно быть осмо-трительными. Компания все еще получает доход, но не такой, как прежде. Ну, и мы тоже».

Вальтер Аскона из Ило (Перу) видит плюсы и минусы зависимости Перу от биржевых товаров.


Глобализация нужна, особенно такой стране, как Перу. Но одновременно существуют и риски, о чем Аскона тоже знает. Тем не менее, он считает, что руководство Перу должно заняться диверсификацией экономики страны, чтобы буду-щее ее народа не зависело так сильно от добычи полезных ископаемых.

«Падение цен на медь стало для нас неожиданностью, мы не были готовы к такому повороту; нам нужно иметь эконо-мические альтернативы и крепкую политическую волю», — утверждает он.

Аскона также обращает внимание на другую важнейшую проблему — охрану окружающей среды. «Я считаю, что Перу нужно постепенно начинать стимулировать такие инвестиции, которые бы не только подстегивали экономический рост, но и вызывали устойчивое развитие страны, обеспечивающее боль-шее число рабочих мест, надежный доход и меньшее вредное воздействие на людей и окружающую среду», — поясняет он.

На улицах Ило люди тепло встречают Аскону, отца трех взрослых детей и старшего из шести братьев и сестер. Его семья никак не дождется дня, когда он выйдет на пенсию, но сам он об этом пока даже и не думает. Он всегда держит под рукой свою белую строительную каску, готовый к работе в любую смену, когда бы его ни вызвали на завод. Он работает не только на компанию Southern, но и для того, чтобы Перу продолжало двигаться вперед.

Текст: Альберто Ньикен Гуерра и Карла ЧаманФото: Альберто Ньикен Гуерра

ЗАПАСНЫЙ ВЫХОДВсего пять минут пешком от Периферик, кольцевой авто-дороги, отделяющей Париж от миллионов людей, живущих вокруг столицы Франции, и вы уже в совсем другом мире. Здесь в Обервилье, городе с населением 80 000 человек, когда-то быв-шем частью крупнейшей в Европе промышленной зоны, уро-вень безработицы серьезно превышает 20 процентов. Многие жители имеют иностранные корни, им сложно сводить концы с концами.

За последние 15 лет муниципалитет Обервилье и прави-тельство Франции инвестировали миллионы евро в возрожде-ние городского пространства. Бывшие фабрики были преоб-разованы в современные офисные здания и торговые центры. В сентябре 2016 года американская транспортная компа-ния Uber открыла здесь сервисный центр по одной лишь при-чине — большинство водителей живет поблизости, в департа-менте Сен-Сен-Дени.

Несмотря на настороженное отношение правительства и жесткую критику со стороны традиционных водителей такси, Uber в Париже произвел фурор. В 2015 году в одном только департаменте Сен-Сен-Дени 2700 водителей присоедини-лись к калифорнийскому стартапу (практически 80 процентов от всего числа водителей Uber во Франции). Около 40 процен-тов из них до этого были безработными.

Успех сервисного центра Uber был практически мгновенным. Каждый день у входа выстраиваются длинные очереди. Неко-торые посетители приходят, чтобы подать заявку на то, чтобы быть водителями компании, другие — чтобы получить совет по бухгалтерии или другим услугам, предоставляемым партне-рами, назначенными Uber. Еще кто-то приходит сюда, чтобы воспользоваться бесплатными курсами обучения, которые организует Uber.

Один из таких посетителей — Фарах Абделла, иммигрант из Марокко, которому уже за 50. В течение 23 лет он успешно работал производственным директором на предприятии по нанесению рисунков на ткани. Около двух лет назад ком-пания Finishtex, его работодатель, обанкротилась, и Абделла

остался без работы. Теперь Uber открывает ему новые возмож-ности. «Быть независимым перевозчиком — отличный способ сменить профессию. К тому же у этой компании хорошая меж-дународная репутация, так что я вижу только плюсы».

Для многих французов «уберизация» — ругательное слово. Оно означает плохо оплачиваемую работу в мире, где все являются независимыми подрядчиками, и где никто не имеет защиты. И все же большинство людей, собирающихся у этого сервисного центра Uber, настроены позитивно. «Я хочу открыть собственную компанию, это то, о чем я всегда мечтал, — гово-рит Абделла. — Я бы, конечно, предпочел стать предпринима-телем. Я продолжу искать работу в привычной мне сфере дея-тельности».

Отработав первый день водителем, Абделла делится впечат-лениями: «Все оказалось не так, как я думал. На самом деле, довольно тяжело весь день сидеть в машине. Наверное, для меня это временное решение, но, по крайней мере, у меня снова есть работа».

В большей степени, чем где-либо еще, работа водителем Uber в Париже имеет социальный аспект. «Многие из наших водителей никогда раньше не бывали в центре города, пока не стали у нас работать. Теперь же они выбираются из своих унылых кварталов и общаются с парижанами самого разного происхождения. Это дает им больше представления о мире и делает их более уверенными в себе, они осознают, что можно вырваться из тисков жизни на окраинах», — говорит один из сотрудников центра.

Скорее всего, Uber является одним из крупнейших новых работодателей в Сен-Сен-Дени. Несмотря на многочисленные обещания, государство так и не смогло решить проблему без-работицы в этом департаменте. «Теперь эта частная компания делает за правительство ту работу, которую оно само обязано было сделать», — объясняет Абделла.

Есть еще одна причина, более тонкая, по которой жителям окраин приятно работать с Uber. Почтовый индекс района, цифра 93, ассоциируется с обшарпанными домами, насилием и нищетой. «Многие из тех, кого вы здесь видите, долгое время искали работу. Но когда работодатели видят цифру 93, то они просто выбрасывают ваше резюме в мусорную корзину, даже если вы идеально подходите на должность, — с раздражением говорит Абделла. — Все так делают, но только не Uber».

Текст и фото: Стефан де Ври

Фарах Абделла (слева) с коллегой-водителем Хабибом из Обервилье (Франция) видит преимущества работы на Uber.


ГОЛОСОВАНИЕ Британии за выход из Европейского союза широко истолковано как отход от глобали-зации. Старый политический кон-

сенсус о том, что глобализация благо для всех, несомненно, подвергается давле-нию, что проявилось в том числе в таком результате как «брекcит». И хотя в преддве-рии референдума в центре находилась поле-мика о движении людей через миграцию, этот результат заострил внимание на общих вопросах о двух других основах глобализа-ции движении товаров и денег через меж-дународные границы. Районы Соединенного Королевства, в которых за последние 30 лет исчезли рабочие места в обрабатывающей промышленности, подавляющим большин-ством голосовали за выход из Европейского союза; за пределами более процветающего Лондона и юго-востока страны за то, чтобы остаться, голосовал менее чем один из семи участков.

По другую сторону Атлантики влияние международной торговли на рабочие места и заработную плату было важной составляющей дебатов президентских выборов в США. Так, пока некоторые ломают голову над усилением антиглобализа-ции, более актуален вопрос о том, почему практически нет дис-куссий о выигравших и проигравших в глобализации и о том, можно ли изменить глобализацию, чтобы она приносила плоды простым людям.

Профсоюзные активисты имеют весомый голос в этой поле-мике. Мы интуитивно являемся интернационалистами и опи-раемся на давние традиции поддержки механизмов справед-ливой торговли и многонационального сотрудничества. Кроме того, в силу своих ценностей мы оцениваем достоинства той или иной идеи, политики или тенденции исходя из влияния, оказываемого ею на рабочие места, оплату труда и права тру-дящихся.

Чтобы оценить глобализацию, вначале мы должны дать ее определение. Последние 30 лет одной из основных характе-ристик мировой экономики является значительное увеличение объемов глобальной торговли: 1988−2008 годы считаются «рас-цветом глобальной торговой интеграции», источником кото-рой служило окончание холодной войны, выход Китая на гло-бальные рынки и сокращение препятствий для торговли в мире (Corlett, 2016).

Однако в этот период не только увеличивался трансгра-ничный объем торговли товарами и услугами — также значи-тельно возрастало трансграничное движение капитала. Многие

страны сокращали или упраздняли меры контроля за притоком и оттоком капитала, полагая, что это поможет стимулировать экономический рост. Таким образом, рост объема глобальной торговли был воспри-нят многими как неизбежность, по мень-шей мере, после выхода Китая на мировые рынки, в то же время увеличение финан-совых потоков по всему миру, безусловно, было политическим решением.

Каково было положение трудящихся после этого значительного увеличения дви-жения товаров и денег? Этот период совпал с улучшением условий жизни многих в бед-ных странах. В результате высоких темпов экономического роста Китая, страны с наи-большей численностью населения в мире, с 1981 года до 2012 года число людей, живу-щих на менее чем 1,90 долл. в день, сокра-

тилось на более чем миллиард. И, как продемонстрировал эко-номист Бранко Миланович, доходы людей во многих бедных странах значительно возросли.

Хотя смягчение абсолютной бедности похвально, мы как профсоюзные активисты также преследуем цель обеспече-ния большего равенства. А в этом отношении, хотя неравен-ство между странами сократилось, неравенство внутри стран по всему миру резко возросло.

Например, хотя в настоящее время в Соединенном Королев-стве наблюдаются рекордно высокие уровни занятости, высо-кая безработица, с 1980 по 1988 годы составлявшая в среднем 11 процентов, оставила глубокие шрамы в виде плохого состо-яния здоровья и слабых перспектив создания рабочих мест во многих сообществах, пострадавших от утраты рабочих мест в обрабатывающей промышленности. В 1980 году одно из четы-рех рабочих мест занятого населения было в обрабатываю-щей промышленности — сейчас в этой отрасли менее чем одно место из десяти (ONS, 2016).

Многие работники обрабатывающей промышленности, в частности сталелитейной промышленности Великобрита-нии, все еще страдают от глобальной конкуренции. Хотя боль-шее воздействие со стороны китайских рынков снизило цены на потребительские товары в Соединенном Королевстве, работ-ники отраслей, конкурирующих с Китаем, страдают от более длительных периодов безработицы и более низкой заработной платы, при этом наибольший ущерб терпят самые низкоопла-чиваемые работники (Pessoa, 2016).

Заработная плата работников в Великобритании долгое вре-мя сдерживается переориентацией с требующих высокой квали-

Не забыть ни одного работникаПравильный набор мер политики означает хорошие рабочие места в стране и за рубежом


Фрэнсис О’Грейди – генеральный секретарь Конгресса профсоюзов Соединенного Королевства.

Фрэнсис О’Грейди



фикации и более высокооплачиваемых рабочих мест, в том чис-ле в обрабатывающей промышленности, на низкооплачиваемые рабочие места в секторе услуг. Но в последние годы главную роль играет влияние финансового кризиса: Соединенное Королев-ство переживает наиболее крупное снижение средней реальной заработной платы по сравнению со всеми странами Организа-ции экономического сотрудничества и развития, за исключени-ем Греции. Как указывалось в статье «Не переоценен ли неолибе-рализм?» в выпуске Ф&Р за июнь 2016 года, утверждения о том, что финансовая открытость приведет к повышению стабильно-сти экономического роста, как представляется, являются серьез-ным преувеличением: либерализация счета операций с капи-талом влечет за собой как рост волатильности экономики, так и усиление неравенства. В преддверии финансового кризиса наблюдалось экономически неприемлемое увеличение частно-го долга не только в США, но и в менее крупных странах, таких как Великобритания, Ирландия и Испания, и когда наступил кризис, все более интегрированная финансовая система способ-ствовала его быстрому распространению по всему миру.

Но если рассматривать сокращение рабочих мест и ухуд-шение оплаты труда работников за последние 30 лет исклю-чительно как результат глобализации, то возникает риск сня-тия ответственности с национальных правительств. Политики стран часто производят впечатление, что они бессильны перед лицом глобальных тенденций. Однако принимаемые ими реше-ния в области политики оказывают огромное влияние на пер-спективы занятости и оплаты труда.

Неравенство в Соединенном Королевстве возрастало быстрыми темпами в 1980-е годы (см. рисунок): резко повы-шались доходы верхних групп, медленнее рос медианный доход, и оставались практически неизменными доходы тех, кто внизу. Глобализация торговли и финансов играла свою роль, но в 1980-е годы возрастающие различия в доходах усугубились вследствие ряда изменений в области налогообложения и посо-бий. Принятые в 2000-е годы перераспределительные меры помогли избежать дальнейшего увеличения разрыва, но для его устранения их было недостаточно.

Что наиболее важно для профсоюзов, нападки на права ведения коллективных переговоров все более ослабляли одну из главнейших гарантий от неравенства. В странах, в которых коллективные соглашения охватывают больше работников, наблюдается меньшее неравенство по заработной плате, в част-

ности, между высококвалифицированными и низкоквалифи-цированными работниками, между женщинами и мужчинами и между работающими по постоянным и временным договорам (ILO, 2016).

Поэтому в полемике о глобализации наша первоочеред-ная роль как профсоюзных активистов состоит в том, чтобы напомнить нашим собственным правительствам, что у них есть возможности для улучшения жизни трудящихся. Это означает поощрение инвестиций, необходимых для возврата высокока-чественных рабочих мест, которые исчезли, и предоставление возможности профсоюзам продолжать их жизненно важную работу по защите прав и оплаты труда и оказание им поддержки в этом. Поскольку заработная плата сближается по всему миру, у профсоюзов имеются новые возможности объединяться на трансграничном уровне с целью более справедливого рас-пределения достигнутого, а также открытого выражения своей позиции всякий раз, когда мы наблюдаем несправедливое обра-щение с работниками, где бы это ни происходило.

На международном уровне нам необходимо судить о каждом предложении — либо о повышении открытости в отношении торговли, либо о расширении сотрудничества в области нало-гообложения — исходя из того, какое влияние оно, вероятно, окажет на рабочие места, права и уровень жизни трудящихся. В Конгрессе профсоюзов Соединенного Королевства мы высту-паем решительно против Трансатлантического партнерства в области торговли и инвестиций (ТПТИ) на тех основаниях, что оно, скорее всего, негативно повлияет на справедливое рас-пределение выгод расширения торговли; на государственные услуги, на которые полагаются многие работники, и на про-странство для разработки и проведения политики, с тем чтобы демократически избранное правительство осуществляло регулирование с учетом охраны прав потребителей, окружа-ющей среды и труда. Но мы по-прежнему утверждаем, что сохранение социального аспекта и доступ к открытости еди-ного рынка ЕС остаются оптимальным способом поддержки хороших рабочих мест в Британии после того, как мы выйдем из Европейского союза.

Наши настойчивые утверждения о том, что ситуация может быть иной, должны распространяться и на международный уровень. Воспринятый с удовлетворением пересмотр либе-рализации счета операций с капиталом и бюджетной консо-лидации заострил внимание на вопросе о том, каким образом лучше поддерживать производительную экономику за счет глобальных финансов, и желательности международного под-хода, при котором у правительств имеются возможности стре-миться к этому в своей стране. Реформы бреттонвудской эпохи после Второй мировой войны были расценены многими как реформы, направленные на достижение этой цели, в период, когда уровень жизни трудящихся стремительно повышался. Профсоюзы играли активную роль в достижении этого консен-суса; наша цель состоит в том, чтобы снова играть роль в раз-витии глобализации, которая приносит пользу трудящимся. ■

Литература:Corlett, Adam, 2016, “Examining an Elephant” (London:

Resolution Foundation). International Labour Organisation (ILO), 2016, “If You Want

to Tackle Inequality, Shore Up Collective Bargaining,” blog, March 3. Office for National Statistics, Labour Market Statistics, September 2016.Pessoa, João Paulo, 2016, “International Competition and Labor Market

Adjustment,” Centre for Economic EP Discussion Paper 1411 (London).

O’Grady, 10/19/16

Наверху доходы вышеДоходы домашних хозяйств в Великобритании повышались быстрыми темпами в случае верхних 10 процентов домашних хозяйств и оставались неизменными в случае наиболее бедных.(Реальные недельные доходы домашних хозяйств Великобритании, в фунтах стерлингов в ценах 2013/2014 года)

Источник: с данными Института финансовых исследований (ИФИ) о доходах можно ознакомиться по ссылке: https://www.ifs.org.uk/tools_and_resources/incomes_in_uk

Примечание. Издержки выражены как эквивалент в случае бездетной пары с использованием видоизмененной шкалы эквивалентности Организации экономического сотрудничества и развития.

1980 83 86 89 92 95 98 2001 04 07 10 140

200

400

600

800

1 000 10-й процентильМедианный процентиль90-й процентиль




Иммиграция как высококвали-фицированных работников, так и работников с низкой квалификацией повышает доходы и приносит явные выгоды странам с развитой эконо-микой

ЛЕГЕНДА. Примерно в восьмом веке нашей эры парсы, покидавшие Иран после завоевания страны арабами, в поисках убежища оказались в Индии.

Когда они прибыли, местный правитель подал им чашку молока, наполненную до краев, чтобы показать, что на его земле не осталось места для прибывших. Предводитель парсов в ответ бро-сил в молоко сахар, чтобы показать, что чуже-земцы могли бы обогатить местную общину, не вытесняя ее. Они растворились бы в обще-стве, как сахар в молоке, сделав его сладким, но не испортив (Национальное общественное радио, США).

Сегодняшняя реальность. Миграция стала животрепещущей темой повсюду в мире, не в последнюю очередь из-за резкого увеличе-ния числа беженцев в последнее время. В то вре-мя как газеты заполнены снимками людей, по-кидающих родные места, в странах с развитой экономикой уже проживают много численные мигранты, число которых растет (см. рис. 1). Взрослые мигранты составляют 15–20 про-центов населения трудоспособного возраста во многих странах с развитой экономикой и 25 или более процентов — в некоторых англосак-сонских странах, таких как Австралия, Кана-да и Новая Зеландия. На их долю приходилась половина роста численности населения трудо-способного возраста в странах с развитой эко-номикой с 1990 по 2015 год, и, по прогнозам Ор-ганизации Объединенных Наций, в отсутствие дальнейшей миграции старение еще больше снизит долю работников в большинстве этих стран в ближайшее десятилетие.

После стольких веков вопрос о том, каково воздействие мигрантов, «делают ли они молоко слаще или портят его», остается открытым.

Затраты и отдачаОбщественность в странах с развитой экономи-кой гораздо более негативно настроена по отно-шению к иммиграции, чем к торговле, по двум основным причинам. Во-первых, люди часто вос-принимают миграцию как игру с нулевой сум-мой: они боятся потерять работу или оказаться вынужденными пойти на снижение заработ-ной платы. Большинство исследований, однако, показывает, что воздействие миграции на сред-нюю заработную плату или занятость местных работников весьма ограничено (см. обследо-вание в работе Peri, 2014). Некоторые иссле-дования, однако, обнаружили, что при этом страдает заработная плата низкоквалифици-рованных работников (например, Borjas, 2003; Card, 2001). Во-вторых, местные жители боятся утратить свою культурную самобытность, когда интеграция мигрантов затрудняется. Обсле-дования показывают, что в Европе опасения по поводу создаваемых миграцией «эффек-тов изменения структуры» — таких как воздей-ствие на язык и культуру — важнее для людей, чем экономические аспекты, такие как рабочие места (Card, Dustmann, and Preston, 2012). Язы-ковые и культурные препятствия в сочетании с отсутствием признания иностранного образо-вания и опыта — и в некоторых случаях скры-тая дискриминация — могут помешать инте-грации мигрантов. Поэтому нельзя отрицать возможного краткосрочного негативного воз-действия миграции, а иногда краткосрочные эффекты могут продолжаться довольно долго.

В новом исследовании мы показываем, однако, что мигранты могут приносить принимающим странам долгосрочную пользу, повышая уро-вень доходов на душу населения и, таким обра-зом, уровень жизни. Следовательно, возможно

Флоранс Жомотт, Ксения Колоскова и Света Саксена

Воспитательница играет с детьми в центре

дошкольного детского образования, Вест-Хокстон,

Новый Южный Уэльс, Австралия.

Ложкасахара


целесообразно нести краткосрочные расходы на содействие интеграции мигрантов на рынке труда и в обществе.

Согласно типичному аргументу в пользу иммиграции, доля людей трудоспособного возраста в общей численности населе-ния возрастает, потому что иммигранты обычно относительно моложе местных жителей, особенно в принимающих странах, население которых стареет. Таким образом, увеличивается доход для распределения среди населения, в том числе при помощи налогов и политики перераспределения. Это один из каналов, через которые миграция увеличивает доходы на душу населения, но не самый мощный.

Вторым каналом является воздействие мигрантов на объем производства, приходящийся на одного работника, что мы назы-ваем производительностью труда, на которую иммиграция воз-действует разными путями.

• Во-первых, иммиграция может снизить производительность труда, по крайней мере, первоначально, поскольку появление но-вой рабочей силы уменьшает имеющийся физический капитал в расчете на одного работника. При этом данные показывают, что с течением времени происходит адаптация основных фондов к растущей рабочей силе при помощи увеличения инвестиций.

• Во-вторых, считается, что мигранты в среднем менее образо-ванны, чем местные работники, что также может снизить произ-водительность труда. На самом же деле мигранты все чаще имеют высокий или средний уровень квалификации, и во многих стра-нах доля высококвалифицированных работников среди мигран-тов превышает долю высококвалифицированных местных работ-ников.

• Наконец, исследования показали, что как высококвалифици-рованные мигранты, так и мигранты с низкой квалификацией мо-гут оказывать положительное влияние на совокупную произво-дительность разными способами. Например, высококвалифици-рованные мигранты активизируют инновационную деятельность и повышают производительность труда высококвалифицирован-ных местных работников. Но и мигранты с более низкой квалифи-кацией также могут повышать эффективность экономики в це-лом. Они могут делать это, выполняя работу, для которой не хва-тает местных работников, например, в сельском хозяйстве и уходе за больными (взаимодополняемость навыков). Их присутствие может также стимулировать местных работников к повышению квалификации и устройству на работу, требующую более слож-ных навыков (повышение квалификации), особенно связанной с языком и коммуникациями, в которой они имеют сравнитель-ное преимущество (например, D'Amuri and Peri, 2014). Хорошим примером взаимодополняемости является эффект «няни»: когда

мигранты с низкой квалификацией повышают доступность услуг для домохозяйств и по уходу за детьми, что позволяет местным женщинам, особенно более высококвалифицированным, прини-мать более активное участие на рынке труда (например, Cortés and Tessada, 2011).

Вопрос, однако, в том, достаточно ли велики эти эффекты, что-бы оказать заметное влияние на общую производительность эко-номики. Два обширных межстрановых исследования обнару-жили, что иммиграция оказывает сильное влияние на доходы на душу населения и производительность (Ortega and Peri, 2014; Alesina, Harnoss, and Rapoport, 2016). Мы изучили тот же вопрос, рассматривая исключительно страны с развитой экономикой, в которых число мигрантов велико по отношению к местному населению, и иммиграция вызывает полемику. Мы выявили не-которые основные долгосрочные последствия иммиграции в при-нимающих странах с развитой экономикой.

• В долгосрочной перспективе мигранты помогают значитель-но повысить доходы на душу населения, главным образом, путем повышения производительности труда.

• Помимо пользы, связанной с производительностью мигран-тов с высоким уровнем образования, аналогичную пользу, хотя и другими путями, приносит также миграция низкоквалифици-рованных работников.

• Выгоды от иммиграции широко распределяются среди насе-ления.

Новые данныеДля получения этих выводов мы используем новую базу данных, в которой предоставляется численность мигрантов по стране происхождения и уровню образования в 18 странах с развитой экономикой с пятилетними интервалами в 1980–2010 годы. Эко-нометрические методы позволяют нам рассмотреть воздействие числа мигрантов (общего и в разбивке по уровню образования) на ВВП на душу населения и производительность труда, с учетом других факторов, определяющих уровень доходов в принимаю-щей стране, таких как уровень развития технологий, образова-ния и возрастная структура населения, открытость для торговли и страновые и временные фиксированные эффекты (представи-тельная переменная страновых и временных факторов, определя-ющих доходы на душу населения).

Изучение влияния иммиграции на макроуровне ставит нелег-кие задачи. Трудно отделить непосредственное влияние иммигра-ции на доходы на душу населения от возможного обратного вли-яния доходов на душу населения на иммиграцию — например, факта привлекательности для мигрантов высоких доходов в стра-нах с развитой экономикой или возможного ужесточения регули-рования иммиграционных потоков странами с высокими дохо-дами. Для решения этой проблемы мы строим представительную переменную миграции («инструментальную переменную» на эко-нометрическом жаргоне) на основании только факторов, неза-висимых от уровня доходов принимающих стран. Это включает факторы «отталкивания» от стран происхождения — например, плохие экономические и политические условия — и стоимость миграции, определяемую географическим расстоянием и разни-цей в культуре между страной происхождения и принимающей страной.

Применяя этот метод, мы обнаружили, что мигранты значи-тельно повышают доходы на душу населения в странах с разви-той экономикой, главным образом, путем повышения произво-дительности труда. Эффект слабее, чем в предыдущих оценках, но по-прежнему часто оказывает значительное влияние на эко-номику: увеличение доли мигрантов во взрослом населении на 1 процентный пункт может повысить ВВП на душу населения до 2 процентов в долгосрочной перспективе. Кроме того, и высо-коквалифицированные мигранты, и мигранты с более низкой ква-

Jauomotte, 11/2/16

Рисунок 1Большая доляМигранты составляют значительную долю населения большинства стран с развитой экономикой.(В процентах населения трудоспособного возраста в возрасте 25–64 лет, 2015 год)

Источники: база данных по глобальной миграции Организации Объединенных Наций; расчеты персонала МВФ.

Примечание. Использованы коды стран, принятые Международной организацией по стандартизации (ИСО).

CHE

AUS

NZL

CAN

SWE

AUT

IRL

NOR

USA

GBR

DEU

NLD

GRC

ESP

FRA

DNK

PRT

FIN0

816243240



лификацией, по всей видимости, повышают производительность труда. Высококвалифицированные работники приносят разно-образный талант и опыт. Вклад мигрантов с более низкой ква-лификацией, вероятно, растет параллельно со степенью взаи-модополняемости с профессиональными навыками местных работников. Например, мы видим, что при въезде в страну боль-шего числа низкоквалифицированных людей растет число мест-ных женщин, выходящих на рынок труда, предположительно потому, что они могут найти помощников в домашней работе и для ухода за детьми.

Необходимо сделать несколько оговорок. С одной стороны, ожидаемый эффект в среднем по странам и в конкретной стране может зависеть от ряда факторов, таких как тип миграции (эконо-мические мигранты и беженцы), организации рынка труда и сте-пени взаимодополняемости работников-мигрантов и местных работников. С другой стороны, эффект может быть негативным или более слабым в краткосрочном плане по мере адаптации эко-номики и основных фондов к изменениям в числе работающих мигрантов.

Важный вопрос, при этом, помимо среднего воздействия на доходы на душу населения, заключается в распределении этих доходов среди населения. Если все выгоды достаются владельцам капитала и главным менеджерам компаний, они могут и не при-носить пользу населению в целом, так что положение населения может фактически ухудшиться.

Наш анализ, однако, указывает на то, что выгоды от иммигра-ции широко распространяются — даже если вначале работники некоторых профессий могут от нее пострадать (см. рис. 2). Мигра-ция увеличивает средние доходы на душу населения как ниж-них 90 процентов, так и верхних 10 процентов по доходам, хотя миграция высококвалифицированных кадров создает более бла-гоприятные условия для получателей высоких доходов, — воз-можно, из-за сильного взаимодействия между мигрантами и местными высококвалифицированными работниками. Кроме того, нет никаких доказательств того, что иммиграция усиливает неравенство для нижних 90 процентов по доходам.

Молоко становится слащеМиграция связана с первоначальными расходами: интегра-ция может проходить медленно, и могут пострадать некоторые местные работники. Но при этом существуют долгосрочные выгоды для экономики в целом, которые широко распростра-няются. Для того чтобы воспользоваться этими выгодами, необходимо обеспечить интеграцию мигрантов в рынки труда (Aiyar and others, 2016).

Мигрантам может помочь ряд мер политики, включая языко-вую подготовку и поддержку в поиске работы; признание их об-разования и трудового стажа; и оказание содействия в предпри-

нимательской деятельности. В то же время необходимы меры политики по смягчению воздействия, чтобы способствовать адаптации местных работников. Они включают, например, со-действие повышению квалификации местных работников или устранение «узких мест» в использовании государственных услуг, таких как здравоохранение или образование.

Япония является наглядным примером страны, в которой масштабы иммиграции были традиционно довольно незна-чительными, отчасти из-за языковых и культурных барьеров. Временная иммиграция возросла в последнее время как реак-ция на дефицит рабочей силы по мере сокращения численности населения трудоспособного возраста и профессиональной под-готовки иммигрантов компаниями.

Со временем экономическая реальность может преодолеть культурное сопротивление миграции, и молоко станет сладким благодаря ложке сахара. ■Флоранс Жомотт, Ксения Колоскова и Света Саксена — стар-ший экономист, экономист и старший экономист, соответ-ственно, в Исследовательском департаменте МВФ.

Литература:Aiyar, Shekhar, Bergljot Barkbu, Nicoletta Batini, Helge Berger, Enrica

Detragiache, Allan Dizioli, Christian Ebeke, Huidan Lin, Linda Kaltani, Sebastian Sosa, Antonio Spilimbergo, and Petia Topalova, 2016, The Refugee Surge in Europe: Economic Challenges, IMF Staff Discussion Note 16/02 (Washington: International Monetary Fund).

Alesina, Alberto, Johann Harnoss, and Hillel Rapoport, 2016, “Birthplace Diversity and Economic Prosperity, Journal of Economic Growth, Vol. 21, No. 2, pp. 101–38.

Borjas, George J., 2003, “The Labor Demand Curve Is Downward Sloping: Reexamining the Impact of Immigration on the Labor Market,” Quarterly Journal of Economics, Vol. 118, No. 4, pp. 1335–74.

Card, David, 2001, “Immigrant Inflows, Native Outflows, and the Local Market Impacts of Higher Immigration,” Journal of Labor Economics, Vol. 19, No. 1, pp. 22–64.

———, Christian Dustmann, and Ian Preston, 2012, “Immigration, Wages, and Compositional Amenities,” Journal of the European Economic Association, Vol. 10, No. 1, pp. 78–119.

Cortés, Patricia, and José Tessada, 2011, “Low-Skilled Immigration and the Labor Supply of Highly Skilled Women,” American Economic Journal: Applied Economics, Vol. 3, No. 3, pp. 88–123.

D’Amuri, Francesco, and Giovanni Peri, 2014, “Immigration, Jobs, and Employment Protection: Evidence from Europe before and during the Great Recession,” Journal of the European Economic Association, Vol. 12, No. 2, pp. 432–64.

Ortega, Francesc, and Giovanni Peri, 2014, “Openness and Income: The Role of Trade and Migration,” Journal of International Economics, Vol. 92, No. 2, pp. 231–51.

Peri, Giovanni, 2014, “Do Immigrant Workers Depress the Wages of Native Workers?” IZA World of Labor, 2014:42.

Jauomotte, 11/2/16

Рисунок 2Рука помощиМигранты повышают доходы на душу населения как для получателей самых высоких доходов, так и для нижних 90 процентов.(Изменение в процентах на увеличение доли мигрантов на 1 процент)

Источник: расчеты персонала МВФ.Примечание. Выборка включает 18 стран с развитой экономикой, 1980–2010 годы.

0123456

Доходы на одного человека из нижних 90% по доходам

Доходы на одного человека из верхних 10% по доходам

ВысококвалифицированныемигрантыМигранты с низкой и среднейквалификацией

Мигранты способствуют значительному повышению уровня доходов на душу населения, главным образом, путем повышения производительности труда.

FOC

US

COUNTRY


ВЫ за глобализацию или против? По существу, это глупый вопрос, подобный вопросу о том, как вы отно-ситесь к восходу солнца, — за или против. Он так или иначе произойдет. Ваш выбор заключается в том, что-

бы извлечь из него как можно больше пользы, наслаждаясь сол-нечным светом и зеленью, или сделать акцент на отрицательных сторонах, включая солнечные ожоги и крапивницу. Или вы мо-жете придумать свой собственный мир, закрыв двери, задер-нув шторы и притворившись, что солнце вообще не вставало.

По-видимому, некоторые люди предпочитают последний ва-риант. Однако у государств нет такого выбора. Исторические и технологические силы продвигали глобализацию десятиле-тиями — после того как Великая депрессия и Вторая мировая война временно, но решительно обратили этот процесс вспять. И эти силы будут продолжать действовать, а значит, каждая страна должна решить, как максимизировать положительные стороны глобализации, минимизировав отрицательные, по-скольку есть и те, и другие.

В этом тоже нет ничего нового. Экономисты, начиная с Давида Рикардо в начале XIX века, понимали, что от между-народной торговли, которую, пожалуй, можно назвать квинт-эссенцией глобализации, кто-то выигрывает, а кто-то про-игрывает. И те, кто проигрывали, боролись с глобализацией еще в те времена, когда она так не называлась. Они по-прежнему это делают, а экономистам давно пора —– сколь бы нам ни нрави-лись преимущества, обеспечиваемые торговлей, — уделить больше внимания их жалобам. Их аргументация может быть предвзятой и односторонней, но потеря работы — это действи-тельно повод для жалоб. Они могут пытаться повернуть ситу-ацию в свою пользу, но если они этого не делают, технология и торговля обернутся против них.

Все чаще кажется, что мир разделен на две части: тех, кто спо-собен, склонен и, возможно, просто удачлив для того, чтобы пожинать плоды глобализации, и тех, кто остался позади. Пре-одоление — в действительности, сокращение — этого разрыва может стать главной экономической проблемой нашего времени.

Экономисты подчеркивают, что торговля — это игра, в кото-рой сумма больше слагаемых: выигрыш победителей превышает потери проигравших. Это основная причина, по которой все мы поддерживаем либерализацию торговли. Чистый выигрыш для страны (на самом деле, всех стран) делает возможной ком-пенсацию: трансферты от победителей к проигравшим. Ариф-метика позволяет, в принципе, каждому выйти из ситуации победителем на нетто-основе. Но на практике этого не проис-ходит. Трансферты и прочие буферы редко бывают достаточно велики для того, чтобы превратить валовые потери от торговли в выигрыш на нетто-основе, — даже в западноевропейских странах, имеющих щедрые системы социальной защиты. Соеди-ненные Штаты практически и не пытаются это делать.

Недостаточная компенсация имеет два основных послед-ствия. Во-первых, либерализация торговли может усугубить неравенство доходов. Поддержка свободной торговли намного сильнее со стороны имеющих высокий уровень квалификации

и дохода, чем со стороны менее квалифицированных работни-ков. Это не случайно: те, кто занимает более привилегирован-ное положение, обычно выигрывает от глобализации в большей степени, чем неимущие. Во-вторых, проигрывающие, напри-мер, от торговых соглашений часто противостоят им, поскольку не рассчитывают на выигрыш.

Таким образом, расширение масштабов помощи проиграв-шим от торговли — это одновременно и вопрос справедливости (сокращение неравенства), и вопрос политической экономии (увеличение объема торговли). Как это сделать? Точный ответ зависит от конкретной страны. Страны, которые уже многое делают для того, чтобы помочь своим работникам справиться с экономическими изменениями, — например, при помощи надежных систем социальной защиты, активных мер политики на рынке труда, обширных и действенных программ перепод-готовки кадров и рынков труда с высоким давлением на зара-ботную плату, — могут не нуждаться в программах, специально разработанных для помощи жертвам торговли. Но другим стра-нам такие программы могут потребоваться.

Соединенные Штаты, несомненно, относятся к послед-ней категории. Цель Программы оказания помощи при смене профессии (TAA), принятой в 1962 году, заключается в соз-дании специальной системы социальной защиты для тех, кто теряет работу из-за торговли. Но она охватывает лишь немно-гих вытесненных работников. Предполагается, что она также должна помогать людям с трудоустройством — например, через переподготовку и помощь с переездом. Однако в рамках TAA предпочтение, по-видимому, отдавалось помощи, а не смене профессии. Другие идеи, такие как страхование заработной платы, обсуждаются уже десятилетиями — но не реализуются.

Недавно возникшее ожесточенное сопротивление глобали-зации в Соединенных Штатах, которое стало очевидным в ходе последней президентской предвыборной кампании, одновре-менно вызывает ироническую усмешку и заставляет заду-маться. Оно заставляет задуматься, поскольку Соединенные Штаты остаются лидером в мире практически во всем. Если они не примут на себя ответственность за глобализацию, то кто же это сделает? Оно вызывает иронию, поскольку Соединенные Штаты, по всей видимости, находятся в крайне выгодном поло-жении для извлечения огромной выгоды от глобализации. Кто еще может выступить в качестве поставщика мировой резерв-ной валюты? Какая другая страна может сравниться с рынком США с точки зрения гибкости, внутренней конкуренции, эко-номической изобретательности, предпринимательского рвения и склонности к тяжелому простому труду?

Эти и прочие характеристики почти наверняка обеспечат Соединенным Штатам выигрыш от глобализации. Совершенство-вание механизмов смягчения ударов, наносимых проигравшим, поможет всей стране воспользоваться этим выигрышем. ■Алан Блайндер — профессор экономики и общественных отно-шений в Принстонском университете и приглашенный научный сотрудник в Брукингском институте.

Плюсы и минусыЭкономическая политика США должна принять на себя ответственность за глобализацию, превращая сильно проигрывающих от торговли в выигрывающих на нетто-основеАлан С. Блайндер





В последние три десятилетия развивающиеся страны становятся все более интегрированными в мировой ры-нок. Сокращение политических барьеров для торговли в сочетании с улучшением систем связи и транспорта

помогает компаниям реорганизовать производственные мощ-ности и управлять ими через границы, используя относительно дешевые трудовые ресурсы развивающихся стран.

На эти изменения нередко возлагают вину за растущее нера-венство и исчезновение рабочих мест в обрабатывающей про-мышленности в развитых странах, что является одной из при-чин текущей негативной реакции на международную торговлю.

Неравенство доходов усилилось за последние три десяти-летия и во многих развивающихся странах, особенно в Азии. Опросы общественного мнения, проводимые Pew Research Center, показывают, что от 80 до 96 процентов людей в стра-нах с формирующимся рынком, таких как Бразилия, Вьетнам, Индия и Китай, считают неравенство одной из ключевых про-блем, стоящих перед их странами. Однако только от 1 до 13 про-центов людей в этих странах считают торговлю главной причи-ной роста неравенства.

Это общественное восприятие согласуется с выводами науч-ной литературы (обзор которой приводится в работе Goldberg and Pavcnik (2007), о том, что торговля способствует росту нера-венства в развивающихся странах, но не является его главной причиной.

Влияние торговли на неравенство внутри страны носит сложный характер, так как торговля влияет на доходы и потреб-ление людей в нескольких отношениях, а ее воздействие явля-ется неравномерным и варьируется в зависимости от контекста. Характер торговой интеграции; как легко рабочие и капитал перемещаются между фирмами, отраслями и географическими регионами; положение людей, пострадавших от последствий торговли, по шкале распределения доходов в стране — все эти факторы имеют значение. В этой статье освещаются некоторые выводы по этим вопросам из недавних исследований неравно-мерного воздействия торговли в нескольких развивающихся странах.

Неравенство доходовОбычные выгоды от торговли имеют место, когда страны специ-ализируются в определенных областях и торговля приводит к перераспределению работников из отраслей, конкурирую-щих с импортом, в экспортные отрасли. Это приводит к сни-жению доходов работников в конкурирующих с импортом отраслях и увеличению доходов работников в ориентирован-ных на экспорт отраслях — по крайней мере, в краткосрочной перспективе.

Неравномерное воздействие торговли на доход проявляется и в других аспектах.

Международная торговля может способствовать неравенству доходов сопоставимых работников между компаниями в одной отрасли. Компании различаются по эффективности, и те из них, которые добиваются лучших результатов, имеют больше шан-

сов выйти на экспортные рынки. Два недавних исследования в Аргентине и Мексике пришли к выводу, что компании- лидеры используют новые возможности для экспорта и делят-ся с работниками дополнительными доходами в виде повыше-ния оплаты труда (Verhoogen, 2008; Brambilla, Lederman, and Porto, 2012).

Кроме того, более образованные работники в компаниях, зани-мающихся экспортом в страны с высоким уровнем дохода, полу-чают дополнительную прибавку к доходу по сравнению с менее образованными работниками. Чем это объясняется? Потреби-тели в странах с высокими доходами часто предъявляют спрос на продукцию более высокого качества, чем потребители в разви-вающихся странах. Производство и сбыт качественных товаров, в свою очередь, требуют более квалифицированных работников или больших усилий, и разрыв между доходами этих двух типов работников в рамках фирмы увеличивается.

Важно отметить, что, согласно нескольким исследованиям, торговля неравномерно влияет на местные рынки труда в пре-делах одной страны.

Вьетнам является показательным примером. По торговому соглашению 2001 года с США были снижены налоги на экспорт вьетнамских предприятий в среднем на 23 процентных пункта. При этом снижения тарифов существенно различались между отраслями. Провинции Вьетнама специализируются в различ-ных отраслях, и в некоторых провинциях занятость была скон-центрирована в отраслях, тарифы для которых были значи-тельно снижены; в других районах число работающих в этих отраслях было небольшим. В результате снижение затрат на экспорт по-разному сказалось на положении работников в провинциях.

Одно исследование показало, что бедность больше сокра-тилась в тех провинциях, где экспортные издержки для отрас-лей были снижены в большей степени (McCaig, 2011). Бедность сократилась благодаря тому, что доступ к рынку США повы-сил спрос на местную рабочую силу и поднял уровни заработ-ной платы в провинциях, особенно для работников с уровнем образования не выше начального. Провинции, которые полу-чили большие выгоды, были богаче изначально, поэтому с уве-личением торговли повысилось также региональное неравен-ство в оплате труда.

Выводы из исследования по Вьетнаму свидетельствуют о том, что международная торговля создает клин доходов между реги-онами внутри страны, что подтверждается рядом исследований. Некоторые регионы больше других подвержены воздействию международной торговли из-за различий в их производствен-ной специализации.

Различия в доходах могут быть глубоко укоренившимися, поскольку работники и капитал не могут свободно переме-щаться, а перераспределение между регионами происходит в очень небольшой степени, особенно в развивающихся стра-нах. В результате последствия международной торговли для работников варьируются в зависимости от того, как она вли-яет на местную экономику.

Нина Павчник

В богатстве и в бедностиМеждународная торговля может усугублять неравенство в развивающихся странах


Пример ИндииРассмотрим опыт Индии, где проживала треть бедного населе-ния мира, когда страна приступила к либерализации торговли в 1991 году. Эта реформа сократила количественные ограниче-ния на торговлю и снизила импортные тарифы в среднем с 87 до 37 процентов к 1996 году. Петя Топалова (Petia Topalova (2010) проанализировала влияние снижения тарифов на импорт в раз-личных районах Индии, которое расширило иностранную кон-куренцию.

Бедность на национальном уровне в Индии в этот период сократилась. Тем не менее, исследование показало, что бед-ность сократилась меньше в тех сельских районах Индии, где было больше конкуренции со стороны импорта. Относитель-ная бедность увеличилась, поскольку снижение тарифов умень-шило спрос на местную рабочую силу, что привело к снижению оплаты труда в промышленности и сельском хозяйстве и непро-порционально ухудшило положение бедных семей. В конечном счете, семьи, относящиеся к нижним 10-му и 20-му проценти-лям распределения доходов, испытали наибольшее относитель-ное снижение потребления на душу населения.

Можно было бы ожидать, что со временем региональные раз-личия в доходах исчезнут, поскольку работники будут пере-мещаться из мест, подверженных иностранной конкуренции, в регионы с более высокой оплатой труда. Но в Индии этого не произошло. Распространение реформы торговли на тот или иной район не повлияло на миграцию: менее 0,5 процента сель-ских жителей Индии и 4 процента горожан сменили место жительства по экономическим причинам за десятилетие после реформы торговли. Географическая мобильность была осо-бенно низкой для тех, кто не имел образования или из принад-лежал к бедным домохозяйствам.

Почему же больше людей не переехало на новое место?Переезд стоит дорого, и во многих случаях люди не имеют воз-можности занять денег, чтобы переехать. В процессе развития таких стран, как Индия, семьи и институты, например, кастовая система, служат своего рода неформальными системами социаль-ного страхования, что еще больше сдерживает мобильность. Ино-гда люди просто не знают о наличии лучших возможностей для трудоустройства в других местах. В других случаях навыки и опыт работников, пострадавших от конкуренции с импортом, не отве-чают потребностям растущих секторов в других регионах.

Выясняется, что последствия конкуренции с импортом для местных рынков труда могут сохраняться и ухудшаться с тече-нием времени. В недавнем исследовании рассматривается про-цесс адаптации работников в течение двух десятилетий после либерализации тарифов в Бразилии, когда в начале 1990-х годов были снижены налоги на импорт (Dix-Carneiro and Kovak, 2015). Как и в Индии, эта реформа снизила доходы работни-ков в регионах с возросшей конкуренцией с импортом. В отли-чие от Индии, однако, неравенство между регионами Бразилии сократилось, поскольку регионы, которые больше потеряли от реформы, были изначально богаче.

Удивительно, что со временем различия в негативном воз-действии на региональные доходы увеличились, — но почему?

Доходы местного населения со временем уменьшались, потому что спрос на рабочую силу начал медленно снижаться, по мере того как владельцы компаний сокращали штаты или закрывали местные заводы после амортизации основных фон-дов в ответ на конкуренцию со стороны импорта. За этим последовало сокращение спроса на услуги, вызвавшее еще больший спад на местном рынке труда. Как и в Индии, работ-ники не стали уезжать из регионов, страдающих от депрессии

Работницы фабрики по пошиву одежды, Хошимин, Вьетнам.



из-за конкуренции с импортом. Многие из них в итоге нашли работу в неформальном секторе.

Приведенные выше примеры показывают, что барьеры для мобильности работников являются одной из причин неравного воздействия международной торговли. Необходимы дальней-шие исследования, чтобы лучше понять основные барьеры для мобильности — между фирмами, отраслями или регионами, — которые не позволяют людям, пострадавшим от конкуренции с импортом, устроиться на новую работу в растущих секторах экономики.

Потребление: бедные и богатыеИнтеграция в мировой рынок приносит выгоды потребите-лям в развивающихся странах в виде более дешевого импорта. Она также дает людям доступ к товарам, не производимым отечественными предприятиями, включая лекарства и сото-вые телефоны. При этом некоторые из преимуществ этих това-ров не сводятся просто к потреблению. Фермер в Кении может использовать сотовый телефон не только чтобы поддержи-вать связь с друзьями и семьей, но и для мобильных банков-ских услуг и сбора информации о ценах на товарные культуры на отдаленных рынках.

В то же время, улучшение потребления в результате торговли может происходить неравномерно и существенно различаться между богатыми и бедными. Бедные зачастую тратят более зна-чительную часть своего бюджета на внешнеторговые товары, например, продукты питания и одежду, чем на невнешнетор-говые услуги, такие как жилье и образование. Недавнее иссле-дование по 40 странам мира, в том числе 12 развивающимся странам, позволяет предположить, что выгоды от междуна-родной торговой интеграции с точки зрения потребления пропорционально больше для бедных, так как мировые цены на внешнеторговые товары в среднем снижаются больше, чем на невнешнеторговые услуги, которые больше потребляются состоятельными людьми (Fajgelbaum and Khandelwal, 2016).

Но есть и другие факторы.Последствия могут зависеть от вида либерализации и харак-

тера покупок домохозяйств по уровням доходов. Несколько стран со средним уровнем дохода и стран с переходной эконо-микой, включая Мексику и Аргентину, недавно открыли свои розничные сектора для иностранных сетей, тогда как в Индии такой шаг пока встречает решительное сопротивление. Опыт Мексики показывает, что хотя малоимущие также получают выгоды от прихода в страну иностранных розничных сетей, богатые семьи выигрывают больше.

В готовящемся к выпуску исследовании было показано, что мексиканские потребители всех уровней доходов получают вы-годы от прихода на рынок иностранной торговой сети из-за более низких цен, более широкого ассортимента продукции, а также большего удобства для покупателей, например, в части расположения и парковки (Atkin, Faber, and Gonzalez-Navarro). Тем не менее, прирост потребления был больше для домохо-зяйств, относящихся к верхним 20 процентам распределения до-ходов в Мексике, по сравнению с нижними 20 процентами, ввиду намного большей склонности обеспеченных домохозяйств пере-ключиться на покупки в магазинах иностранных сетей.

Кроме того, более низкие цены товаров на границе не обя-зательно приведут к снижению цен для потребителей на отда-ленных рынках. Выгоды торговли для потребления распреде-ляются внутри стран неравномерно из-за плохой внутренней инфраструктуры и слабой конкуренции во внутренней опто-вой и розничной торговле развивающихся стран. Недавнее исследование показало, что потребители в отдаленных районах Эфиопии и Нигерии не получают большой пользы от импорта, потому что внутренние транспортные расходы и посредники, контролирующие рынок, «съедают» большую часть потенци-альных выгод для потребителей (Atkin and Donaldson, 2015).

В целом, хотя потребители выигрывают, выгоды торговли для потребления распределяются неравномерно. Поскольку малоимущее население в развивающихся странах тратит зна-чительную часть своих доходов на внешнеторговые товары, эти аспекты неравенства не следует оставлять без внимания.

Обеспечение равенства возможностейСогласно недавним опросам общественного мнения, проводив-шимся центром Pew Research Center, люди в таких странах, как Бразилия, Вьетнам, Индия и Китай, по-видимому, поддержи-вают более свободную международную торговлю.

Это не означает, что можно игнорировать неравномерные последствия торговли и растущее неравенство, будь то вслед-ствие торговли или других факторов. В этом контексте наблю-даемая в настоящее время реакция против торговли в развитых странах, таких как США, может служить предостережением. В то же время, развивающиеся страны не обладают достаточ-ным потенциалом, чтобы справиться с растущим неравенством доходов и возможностей. Они тратят меньше на образование, имеют более слабые системы социальной защиты, и населе-ние не имеет равного доступа к общественным благам. Особую тревогу вызывают ограниченные возможности для получения образования. Работники с хорошим образованием востребо-ваны в современной мировой экономике и легче приспосабли-ваются к негативным шокам на рынке труда.

Дискуссии по вопросам политики должны быть направ-лены на поиск способов заставить учреждения страны рабо-тать, чтобы обеспечить равенство возможностей, особенно когда речь идет о качественном образовании и географической мобильности, а также более широко разделить выгоды от тор-говли с теми, кто пока остается позади. ■Нина Павчник — профессор кафедры международных исследований имени семьи Нигаузов и профессор экономики в Дартмутском колледже.

Литература:Atkin, David, and Dave Donaldson, 2015, “Who’s Getting Globalized? The

Size and Implications of Intranational Trade Costs,” NBER Working Paper 21439 (Cambridge, Massachusetts, National Bureau of Economic Research).

Atkin, David, Ben Faber, and Marco Gonzalez-Navarro, forthcoming, “Retail Globalization and Household Welfare: Evidence from Mexico,” Journal of Political Economy.

Brambilla, Irene, Daniel Lederman, and Guido Porto, 2012, “Exports, Export Destinations, and Skills,” American Economic Review, Vol. 102, No. 7, pp. 3406–38.

Dix-Carneiro, Rafael, and Brian Kovak, 2015, “Trade Liberalization and Regional Dynamics,” unpublished (Durham, North Carolina: Duke University).

Fajgelbaum, Pablo, and Amit Khandelwal, 2016, “Measuring the Unequal Gains from Trade,” Quarterly Journal of Economics, Vol. 131, No. 3, pp. 1113–80.

Goldberg, Pinelopi, and Nina Pavcnik, 2007, “Distributional Effects of Globalization in Developing Countries,” Journal of Economic Literature, Vol. 45, No. 1, pp. 39–82.

McCaig, Brian, 2011, “Exporting out of Poverty: Provincial Poverty in Vietnam and U.S. Market Access,” Journal of International Economics, Vol. 85, No. 1, pp. 102–13.

Topalova, Petia, 2010, “Factor Immobility and Regional Impacts of Trade Liberalization: Evidence on Poverty from India,” American Economic Journal: Applied Economics, Vol. 2, No. 4, pp. 1–41.

Verhoogen, Eric, 2008, “Trade, Quality Upgrading, and Wage Inequality in the Mexican Manufacturing Sector,” Quarterly Journal of Economics, Vol. 123, No. 2, pp. 489–530.



КАК африканец я не могу оспаривать блага глобализации: она позволила мне отве-дать суши. Южная Африка соединила этот деликатес с любовью страны к сырому

стейку — это блюдо гордо называют «зулусским суши». Концептуально, глобализация являет собой наше видение будущего Африки: экономическую, техническую и даже кулинарную интеграцию, при-меняемую в мировом масштабе. Она может означать общую ответственность за благополучие всего чело-вечества.

Но это не та глобализация, которую мы наблю-даем в Африке и которая обогащает немногих за счет большинства. В сегодняшней Африке это повесть о том, как иностранные интересы подры-вают внутренний контроль.

Несправедливые правилаПоначалу молодые африканские страны надеялись, что уругвай-ский раунд многосторонних торговых переговоров откроет им доступ на рынки развитых стран. Но экономическая элита поддер-живала правила, более выгодные для стран с развитой экономикой, и оказывала давление на африканские и другие развивающиеся страны, заставляя их подчиниться этим правилам (Kumar, 2002). Двусторонние инвестиционные договоры и соглашения о сво-бодной торговле, продвигаемые богатейшими странами, закре-пили их господство и создали неравные условия для ведения переговоров.

Прошло тридцать лет, но члены Всемирной торговой органи-зации все еще ничего не делают для поддержки всеобъемлющего и устойчивого роста. Провал раунда переговоров в Дохе в прош-лом году символизирует существующий дисбаланс между раз-витыми и развивающимися странами (Keating, 2015). Политика, защищающая интересы промышленно развитых стран, в которых находится большинство учреждений, устанавливающих правила, позволила им вырастить свою экономику до сегодняшних гигант-ских размеров. Но экономика этих стран нуждается в непрерыв-ной подпитке, и наряду со странами с формирующимся рын-ком, включая Китай, они теперь устремили свой взор на ресурсы и рынки Африки.

Спрос на ресурсы Африки служит источником экономического роста континента, составляющего более 5 процентов в год в сред-нем за последнее десятилетие. Но он также стимулировал неза-конный вывод финансовых средств иностранными правитель-ствами и многонациональными компаниями на сумму 850 млрд долларов США за период с 1970 по 2008 год (UNECA, 2015).

Меры политики, объясняющие этот желательный экономичес-кий рост, закрепляли неравенство и бедность. Последнее деся-тилетие либерализации торговли и повышения общего объема производства характеризовалось усилением неравенства внутри стран (Ortiz and Cummins, 2011). Конкуренция людей за рабочие места на мировом рынке ведет к снижению оплаты труда, а кон-куренция между странами может означать сокращение социаль-ных расходов и менее прогрессивное налогообложение.

Несмотря на улучшение официальных показате-лей мировой бедности за последние 50 лет, 48,5 про-цента африканцев живут менее чем на 1,25 доллара США в день. Половина континента, полмиллиарда африканцев, живет в абсолютной нищете, две трети живут менее чем на 4 доллара в день, 90 процентов относятся к слою ниже среднего класса (то есть тех, чьи доходы составляют от 10 до 20 долларов в день).

При этом доход не передает всей полноты кар-тины. Африканцы выживают при столь малых доходах только потому, что по крайней мере две трети из них существуют только за счет сельского хозяйства, не имея возможности улучшить свое положение. Это жизнь на грани нищеты. Во всем мире более 115 млн гектаров сельскохозяйственной земли было приобретено иностранцами, в основ-ном в Африке (Kachika, 2011). Такие захваты земель

оставили миллионы людей без крова или в положении рабов на собственной земле и угрожают продовольственной безопасно-сти и средствам к существованию беднейших жителей Африки.

Миллиарды проигравшихТаким образом, наша глобализация — история, в которой выиг рали очень немногие, а проигравших миллиарды, история неравноправных партнеров, неравенства и подавления разви-тия и продолжающейся эксплуатации и отчуждения. Эти пра-вила не работают — и никогда не работали — в наших интере-сах. Но африканские правительства не осмеливаются подвергать эту систему сомнению, чтобы не рисковать финансовым благо-получием своих стран.

Африканцы должны решительно выступить за свои права — требовать, чтобы наши правительства были в первую очередь подотчетны перед нами, разоблачать коррупцию, искоренять бедность и снижать неравенство и в то же время бороться с изменением климата и заботиться о нашем прекрасном, щедром и всепрощающем континенте. ■Литература:

Kachika, Tinyade, 2011, Land Grabbing in Africa: A Review of the Impacts and Possible Policy Responses (London: Oxfam International).

Keating, William E., 2015, “The Doha Round and Globalization: A Failure of World Economic Development?” (New York: CUNY Academic Works).

Kumar, Pranav, 2002, “Impact of the Uruguay Round on the Multilateral Trading System,” in The Reality of Trade: The WTO and Developing Countries (Ottawa: North South Institute).

Ortiz, Isabel, and Matthew Cummins, 2011, Global Inequality: Beyond the Bottom Billion—A Rapid Review of Income Distribution in 141 Countries (New York: UNICEF).

United Nations Economic Commission for Africa (UNECA), 2015, “Illicit Financial Flows: Report of the High level Panel on Illicit Financial Outflows from Africa” (Addis Ababa).

Зулусское суши и другие надеждыГлобализация мало что дала АфрикеКуми Найду

Куми Найду — директор по запуску инициативы

Africans Rising, ранее руководитель «Гринпис»

и CIVICUS.




ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ

БОЛЕЕ 750 миллионов сельскохозяйственных рабочих во всем мире производят продовольствие для всех 7,4 миллиарда людей на Земле.

Продовольственная эволюцияПовышение эффективности и производительности сельского хозяйства имеет решающее значение для продовольственной безопасности в будущем

Хотя мировое производство продовольствия способно про-кормить всех, продовольственная безопасность остается про-блемой во многих странах. Поскольку большая часть питания потребляется внутри стран, рынки и распределение испытыва-ют влияние страновых факторов, таких как погодные условия, плохая инфраструктура и бедность. Продовольствие составля-ет лишь малую часть в общей мировой торговле, но продоволь-ственный суверенитет и защита отечественных фермеров дав-но являются камнем преткновения в торговых переговорах.

Быстрый рост населения, в основном в городах, опере-жает внутреннее производство продуктов питания во мно-гих странах, что ведет к увеличению зависимости от импор-та продовольствия в ряде стран. С 1990 года 27 стран перешли из нетто-экспортеров в импортеров продовольствия. Для бога-

тых стран это не представляет проблемы, но некоторые бедные страны испытывают трудности с финансированием нового им-порта. Трудности для развивающихся стран усугубляются тем, что возникшая потребность в импорте продовольствия совпала с падением цен на непродовольственные биржевые товары, ко-торое сократило их экспортные поступления.

Несомненно, все большему числу стран придется испытать продовольственную нестабильность. Если бы все свободные в настоящее время сельскохозяйственные земли были введены в эксплуатацию к 2050 году, мир мог бы прокормить, в лучшем случае, лишь 9 млрд человек при прогнозируемом населении 9,7 млрд. Эта оценка не учитывает негативные аспекты крупно-масштабного расширения землепользования — вырубку лесов, утрату биоразнообразия, деградацию почв, а также увеличение

PT, 10/26

Рост урбанизации, особенно в Африке, Азии и Европе, сделает страны более зависимыми от торговли; некоторым странам с низкими доходами будет трудно финансировать свой импорт продовольствия.(Процентное изменение городского населения)

Африка Азия Европа Латинская Америка

и Карибский бассейн

Северная Америка

Океания

1990–20142014–2050

0

5

10

15

20

PT, 10/26/16

Африка к югуот Сахары

АзияЛатинская Америка

и Карибский бассейнЕвропа

СевернаяАфрика

ОкеанияСевернаяАмерика

КукурузаРисСояПшеница

0 0,5 1,0 1,5 2,0 2,5 3,0 3,5 4,0

Страны Африки к югу от Сахары имеют особенно высокий потенциал для увеличения предложения продовольствия за счет повышения производительности труда на уже культивируемых землях.(Урожайность сельского хозяйства, относительно региона с самой высокой урожайностью)

750 миллионов работников обеспечивают пропитание для остальных 6,65 миллиардов.

60%


30%работников в мирезанято в сельском хозяйстве

работников в Африке к югу от Сахарызанято в сельском хозяйстве


PT, 10/26/16

Существуют возможности для расширения производства, но вводить в эксплуатацию все имеющиеся земли сельскохозяйственного назначения нецелесообразно по ряду экологических и социальных соображений.(Соотношение используемых и остающихся земель, пригодных для сельского хозяйства, в процентах)

0 20 40 60 80 100

Северная АфрикаАфрика к югу

от СахарыЮжная Америка

Северная Америка

Европа

Океания

Азия

Весь мир

ОстающиесяИспользуемые

выбросов углерода, — все они способствуют изменению кли-мата и снижают урожайность культур и продуктивность живот-новодства. Будущее увеличение поставок продуктов питания должно достигаться путем повышения продуктивности уже культивируемой земли.

Технология может помочь фермерам достичь устойчивого и эффективного повышения урожайности культур. Например, генетически модифицированный рис C4 более эффективно использует воду и азот и дает урожаи на 50 процентов выше по сравнению с обычным рисом. Но многие в мире беспоко-ятся относительно безопасности генетически модифицирован-ных культур.

Спрос на продовольствие будет продолжать расти с рос-том мирового населения, а переселение из сельской местно-сти в города будет означать, что больше стран будет удовлет-ворять этот спрос за счет торговли. Рост доходов населения будет способствовать росту спроса на мясо, молочные про-дукты и свежие фрукты и овощи. Долгосрочные решения про-блемы продовольственной нестабильности требуют сокраще-ния избыточного потребления и растраты продуктов питания, устранения барьеров для торговли и повышения производи-тельности труда. Страны с низкими доходами также должны сделать больше для привлечения потока капитала и инвести-ций в сельскохозяйственный сектор.

85% продуктов питания, потребленных в 2015 году, было произведено внутри страны...

… поэтому на продукты питания приходится лишь 8% мировой торговли8%

ЗАМЕТНОЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ СОСТАВЛЯЕТ

КОФЕКрупнейшие потребители кофе

ЕС США Бразилия Япония Канада

Крупнейшие производители кофе

Бразилия Вьетнам Колумбия Индонезия Эфиопия

всех пищевых продуктов, произведенных для

потребления человеком

(1,3 МЛРД ТОНН),теряется впустую каждый год.

33%

Подготовила Мария Йованович. Текст и рисунки — по материалам специального приложения по биржевым товарам в октябрьском выпуске «Перспективы разви-тия мировой экономики» МВФ 2016 года.



Средний класс США сокраща-ется, по мере того как домаш-ние хозяйства поднимаются в группы с более высокими доходами или опускаются в группы с более низкими доходами

СРЕДНИЙ класс США домашние хозяйства с доходами в размере от 50 до 150 процентов национального медианного реального дохода до уплаты

налогов сокращается. С 1970 года по 2014 год доля домашних хозяйств со средними доходами уменьшилась на 11 процентных пунктов (с 58 процентов до 47 процентов) от общего числа домашних хозяйств США. Иными словами, в США происходила поляризация, или вымывание середины распределения доходов, по мере того как домашние хозяйства со средними доходами богатели или беднели (см. рис. 1).

С 1970 года по 2000 год эта поляризация была главным образом благоприятной, поскольку в группы с более высокими доходами (с реальными доходами, или доходами с учетом инфляции, выше 150 процентов медианного дохода) переходило больше домашних хозяйств, чем опускалось до реальных доходов ниже 50 процентов медианного дохода. Однако с 2000 года ситуация стала обратной. В группы с более низкими доходами опустилось больше домашних хозяйств со средними доходами, чем поднялось в группы с более высокими доходами.

Падение в группу с более низкими доходами наносит урон домашним хозяйствам, особенно во времена, когда средние реальные доходы в целом переживают стагнацию. В последние годы такое вымывание середины причиняет ущерб экономике, препятствуя потреблению главному локомотиву экономического роста США. Снижение потребления в крупней

шей экономике мира также вредит ее торговым партнерам, равно как и многим другим странам, косвенно связанным с экономикой США посредством глобальных производственных и финансовых цепочек.

Тенденции, связанные со средним классомСильной экономике для ее эффективного функционирования необходимы динамичное потребление и активные инвестиции. Способность к потреблению домашних хозяйств с низкими доходами ограничена, и они мало сберегают. Домашние хозяйства с высокими доходами сберегают много, но, по сравнению со своими доходами, потребляют слишком мало. Надежный баланс потребления и сбережений в обществе обеспечивается домашними хозяйствами со средними доходами. В США на средний класс не только приходится основная часть потребления в экономике — он также обеспечивает основной объем ее человеческого капитала и владеет основным объемом ее физического капитала, такого как дома и автомобили. Таким образом, сокращение среднего класса вредит экономике.

Снижение на 11 процентных пунктов доли среднего класса в общем числе домашних хозяйств США с 1970 года отчасти объясняется экономическим прогрессом: приблизительно половина этих домашних хозяйств продвинулась вверх в распределении доходов, при этом вторая половина за этот период опустилась вниз.

Али Аличи


Вымывание середины


Но за долгосрочной тенденцией скрывается происходящее с на-чала века ухудшение ситуации. Хотя большинство домашних хозяйств со средними доходами, покинувших группы со средни-ми доходами за период 1970−2000 годов, продвинулось в более вы-сокие группы, с 2000 года всего 0,25 процента домашних хозяйств достигли групп с более высокими доходами по сравнению с по-разительным показателем 3,25 процента домашних хозяйств, ста-тус которых по шкале доходов снизился со средних до низких.

Доля доходов это представительная переменная относитель-ного веса группы по доходам в экономике. Вместе с вымыванием среднего класса сокращается его доля в общем национальном доходе. Доля доходов домашних хозяйств со средними доходами уменьшилась с приблизительно 47 процентов общего дохода США в 1970 году до приблизительно 35 процентов в 2014 году. Это уменьшение доходов домашних хозяйств со средними дохо-дами совпадает с увеличением доли доходов, получаемых домаш-ними хозяйствами с высокими доходами. При этом доля домаш-них хозяйств с более низкими доходами весь период остается неизменной приблизительно 5 процентов общего националь-ного дохода. Этим тенденциям также способствовал низкий рост заработной платы в последние годы, отчасти вследствие затянув-шегося восстановления экономики после глобального финансо-вого кризиса, а также из-за того, что люди не меняли свое место работы (Danninger, 2016).

Неравенство и поляризацияХотя усиливающееся неравенство доходов широко изучалось экономистами, поляризации доходов уделялось не столь при-стальное внимание. Поляризацией доходов измеряется переход из середины распределения доходов в ее хвосты. Неравенством доходов измеряется, насколько удалены друг от друга доходы в этих хвостах распределения доходов то есть расстояние между доходами в группах с низкими и высокими доходами.

Неравенство доходов, как правило, измеряется коэффициен-том Джини, с помощью которого рассчитывается статистическая дисперсия распределения доходов населения хозяйств. Аналогич-ный индекс, разработанный для измерения поляризации дохо-дов, известен значительно меньше коэффициента Джини. Этим индексом измеряется относительный вес в населении домаш-них хозяйств, доходы которых близки к крайним значениям (полюсам) распределения доходов. Индекс поляризации варьи-руется от нуля до 1. Он равен нулю, когда доходы всех домаш-них хозяйств одинаковы. Он повышается, когда доходы боль-шего числа домашних хозяйств приближаются к двум крайним значениям распределения доходов, и достигает 1, когда некото-

рые домашние хозяйства не имеют доходов, а доходы остальных домашних хозяйств одинаковы (не равны нулю). На рис. 2 пока-зано, что с 1970 года поляризация усиливается более быстрыми темпами, чем неравенство, о чем свидетельствует сопоставление индекса Джини с индексом поляризации. Более того, если коэф-фициент Джини с 2000 года в целом не менялся, то индекс поля-ризации продолжал повышаться, что указывает на то, что проис-ходящее в последние годы вымывание среднего класса, возможно, вызывает еще большую тревогу с социальной и экономической точек зрения, чем неравенство.

Обширное вымывание серединыМы определяем средний класс как домашние хозяйства, доходы которых составляют от 50 до 150 процентов медианного реаль-ного дохода, однако нет согласованных определений того, что составляет средний класс. Наши исследования показывают, что вымывание среднего класса, как представляется, происходит при различных разумных допущениях в отношении того, какие верх-ние и нижние пределы медианного дохода используются для определения средних доходов: например, от 60 до 225 процентов или от 75 до 125 процентов медианного дохода.

Нами было принято относительное определение среднего класса, в котором доходы, ежегодно получаемые домашними хо-зяйствами, сопоставляются с медианным доходом в указанном году. В другом определении можно использовать точки отсече-ния абсолютной заработной платы в долларах, не обязательно являющиеся медианным доходом. Тенденции вымывания также являются схожими при использовании абсолютных уровней.

Кроме того, без учета домашних хозяйств, образующих верх-ний 1 процент распределения доходов, и в соотнесении с возрас-том, расовой принадлежностью и уровнем образования резуль-таты аналогичны: за последние четыре десятилетия поляризация доходов существенно возросла. Исключение составляют только домашние хозяйства, главой которых являются женщины: в этой группе с 1970 года поляризация несколько уменьшилась, хотя в последние годы в домашних хозяйствах, возглавляемых женщи-нами, также наблюдается повышенная поляризация доходов.

Ущерб для экономикиКогда домашние хозяйства непропорционально смещают-ся в нижнюю часть распределения доходов, что происходит в последнее время, это может иметь негативные социальные и по-литические последствия. Это движение в сторону снижения так-

Alichi, corrected 10/17/16

Рисунок 2Быстрая поляризацияХотя усиление неравенства сгладилось, поляризация доходов в США продолжает возрастать.(Коэффициент Джини и индекс поляризации)

Источник: Бюро переписи населения США, текущее обследование населения и расчеты автора.

Примечание. Коэффициент Джини представляет собой показатель неравенства доходов. Когда этот коэффициент равен нулю, у всех домашних хозяйств одинаковые доходы; когда он равен 1, все доходы получает какое-то одно домашнее хозяйство. Индексом поляризации измеряется движение доходов из группы со средними доходами в группы с более низкими и более высокими доходами. Он равен нулю, когда доходы всех домашних хозяйств одинаковы, и 1, когда некоторые домашние хозяйства не имеют доходов, а доходы остальных домашних хозяйств одинаковы (не равны нулю). Данные о доходах корректируются с учетом размера домашнего хозяйства.

0, 20 0,25 0,30 0,35 0,40 0,45 0,50 0,55

1970 74 78 82 86 1990 94 98 2002 06 10 2014

Индекс поляризацииКоэффициент Джини

Alichi, new corrected 10/17/16

Рисунок 1Вымывание серединыДоля домашних хозяйств со средними доходами в США с 1970 года сокращается.(Процент от общего числа домашних хозяйств)

Источник: Бюро переписи населения США, текущее обследование населения.Примечание. Домашние хозяйства со средними доходами — это домашние хозяйства,

годовые доходы которых, скорректированные с учетом размера домашнего хозяйства, составляют от 50 процентов до 150 процентов национального медианного дохода. Выше этого диапазона находятся домашние хозяйства с высокими доходами, а ниже него — домашние хозяйства с низкими доходами.

1970–2014 1970–2000 2000–2006 2000–2014

–12

–8

–4

0

4

8

Высокие доходыСредние доходыНизкие доходы


же может и, как правило, обоснованно расцениваться как несправедливое.

Поляризация также может иметь серьезные последствия для экономики в целом. С 1998 года поляризация связана глав-ным образом с тем, что домашние хозяйства со средними дохо-дами пополняют ряды домашних хозяйств с низкими доходами. Для экономики в целом это движение в сторону снижения при-вело к сокращению доходов и снижению потребления. По оцен-кам, вследствие поляризации в период 1999−2013 годов прирост потребления снизился на эквивалент приблизительно полугода прироста потребления общее снижение за этот период соста-вило 1¾ процентного пункта (см. рис. 3).

Еще хуже то, что, как показывают последние данные, оди-наковое повышение доходов всех домашних хозяйств не ведет к такому же повышению потребления, какое оно вызвало бы не так давно: выражаясь профессиональным языком экономистов, предельная склонность экономики к потреблению снизилась, несмотря на прогнозы экономистов о том, что в случае домашних хозяйств с низкими доходами она повысится. Это оказало допол-нительное понижательное давление на потребление. Общее сни-жение потребления в период 1999−2013 годов в связи с ослаб-лением чувствительности потребления к повышению доходов также оценивается приблизительно в 1¾ процентного пункта, или эквивалент еще полугода прироста потребления.

Мы можем лишь строить гипотезы относительно того, чем вызвано усиление поляризации и ее тревожные последствия для экономики в целом. Возможно, это отчасти связано с политикой в области налогообложения или иммиграции. Научно-технический прогресс и снижение охвата профсоюзами, равно как и рецессии, также могут играть определенную роль. В ходе дальнейших иссле-дований следует изучить эти и другие возможные объяснения.

Понимание причин поляризации поможет официальным орга-нам разработать меры политики по преодолению этой законо-мерности, повышению с течением времени уровня жизни для большинства людей и устранению социальных и экономиче-ских последствий поляризации в нижней части распределения доходов.

Глобальное явлениеХотя данная статья сосредоточена на поляризации доходов в США, вымывание середины, как представляется, происхо-дит и в других странах (см. рис. 4). Например, в Канаде и Герма-нии в последние десятилетия поляризация представляется более выраженной, чем в США, а во Франции, Италии и Соединенном Королевстве она, как представляется, замедлилась или уменьши-лась (Bigot et al., 2012).

Данные о странах с формирующейся рыночной экономикой носят разрозненный характер, но Всемирный банк регулярно рас-считывает индекс поляризации в случае многих стран, который, как правило, указывает на усиление вымывания середины с тече-нием времени. Например, в работе МВФ (2006), в которой исполь-зуются данные Всемирного банка, установлено, что во всех девяти странах Азии, кроме одной, с середины 1990-х годов до середины 2000-х годов поляризация усиливалась. Наибольший рост поля-ризации имел место в Китае, а наименьший в Шри-Ланке. Сни-жение в этот период происходило только в Таиланде.

Мы изучали данные США до 2014 года. Но, как показыва-ют недавно опубликованные данные о доходах, в 2015 году име-ли место впечатляющий обширный прирост медианных доходов домашних хозяйств на 5¼ процента и снижение уровня бедности. Однако эта хорошая динамика вряд ли продолжится в 2016 году. Во-первых, большая доля этого повышения приходилась на неза-работанные доходы, отчасти в связи с увеличением прямых и кос-венных субсидий по Закону о доступной помощи, который сделал более доступным медицинское страхование. Такие меры полити-ки приводят к разовому скачку в приросте доходов, который про-должится только в случае изменения мер политики. Во-вторых, 2015 год был годом создания впечатляющего числа рабочих мест. С приближением экономики США к полному потенциалу созда-ние рабочих мест, как ожидается, замедлится. Уже в первой поло-вине 2016 года число ежемесячно создаваемых оплачиваемых рабочих мест было заметно ниже, чем в 2015 году, и средний при-рост реальной заработной платы также снизился. ■Али Аличи — старший экономист Департамента стран Западного полушария МВФ.

Данная статья основана на Рабочем документе 16/121 МВФ 2016 года «Поляризация доходов в США» Али Аличи, Кори Кантенга и Хуана Соле.

Литература:Bigot, Régis, Patricia Croutte, Jörg Muller, and Guillaume Osier,

2012, “The Middle Classes in Europe: Evidence from the LIS Data,” LIS Working Paper Series 580 (Luxembourg Income Study).

Danninger, Stephan, 2016, “What’s Up with U.S. Wage Growth and Job Mobility?” IMF Working Paper 16/122 (Washington: International Monetary Fund).

International Monetary Fund (IMF), 2006, “Rising Inequality and Polarization in Asia,” in Regional Economic Outlook, Asia and Pacific (Washington, September).


Рисунок 4ПоляризацияВымывание среднего класса происходит в странах с развитой экономикой, помимо США.(Процент населения с доходами от 75 до 150 процентов медианного дохода)

Источник: Bigot et al. (2012).Примечание. Группа семи представляет собой группу семи стран с развитой экономикой,

в которую входят Германия, Италия, Канада, Соединенное Королевство, США, Франция, Япония. Агрегированные данные по Группе семи приводятся без учета Японии.

1990 2000 2009

ГерманияКанада

45

50

55

60

65Среднее по Группе семи (без учета Японии)США


Рисунок 3Потерянный годСовокупное влияние поляризации доходов и ослабления чувствительности к повышению доходов с 1998 года снизило общий прирост потребления в США на эквивалент одного года прироста потребления.(Снижение потребления в процентных пунктах)

Источники: Мичиганский университет, Панельное исследование динамики доходов; расчеты автора.

0

1

2

3

4

1999 2001 03 05 07 09 11 13

В связи с влиянием на доходы усиления поляризацииВ связи с ослаблением чувствительности к повышениюдоходовОбщее


История экспорта вина из Аргентины красноречиво свидетельствует о переключении потребителей на товары более низкого качества после мирового финансового кризиса

МИРОВАЯ торговля обрушилась в результате глобального финансово- го кризиса, сократившись на 30 про-центов в номинальном исчисле-

нии за период c третьего квартала 2008 года по второй квартал 2009 года. Даже после по-правки на инфляцию спад составил огромные 18 процентов.

Если судить по другому показателю, отно-шению мировой торговли к ВВП, падение было таким же масштабным. Это объясняется тем, что кризис непропорционально сильно ска-зался на торговле потребительскими товарами длительного пользования и инвестиционными товарами, на которые, несмотря на их неболь-шую долю в мировом ВВП, приходится значи-тельная часть мировой торговли.

Но, как оказалось, снижению объема им -порта и экспорта в стоимостном выражении способствовало не только сокращение поку-пок потребителями. На примере экспорта вина из Аргентины мы продемонстрируем доказа-тельства того, что номинальный (до поправки на инфляцию) стоимостной объем мировой тор-говли сократился также из-за того, что потреби-тели переключились с более дорогих высокока-чественных товаров на более дешевые и менее качественные.

Тиски рецессииКогда доходы снижаются, а это обычно проис-ходит во время кризиса или рецессии, население сокращает свое потребление. Так как некото-рые потребляемые товары являются импортиро-ванными, спрос на иностранные товары, то есть импорт, также сокращается. При этом важно отметить, что «затягивание поясов» может повлиять не только на то, сколько потреб ляют домашние хозяйства, но также и на ассорти-мент товаров, которые они покупают. В част-ности, вследствие того что потребление товаров высокого качества в целом более чувствительно

к изменению дохода по сравнению с товарами более низкого качества, неожиданное сниже-ние доходов (негативный шок доходов, говоря языком экономистов) может привести к «отказу от качества», то есть к ситуации, когда домаш-ние хозяйства пострадавших от кризиса стран снижают не только количество, но и каче-ство потреб ляемых товаров. Это, в свою оче-редь, приводит к тому, что импорт товаров более высокого качества сокращается более резко, чем импорт товаров более низкого каче-ства. Мы провели исследование о том, вызвал ли глобальный финансовый кризис подобный отказ от качественных внешнеторговых това-ров. В случае вина, произведенного в Аргентине, именно это и произошло.

Измерение качества — сложная задача, так как не существует единого и сопоставимого показателя, применимого ко всему многообра-зию товаров. Но мы нашли способ обойти это препятствие, сосредоточив внимание исключи-тельно на виноделии, где известные специали-сты непрерывно проводят оценку качества про-дукции. Мы используем рейтинги качества вин как непосредственно наблюдаемые показатели качества и совмещаем их с базой данных арген-тинских производителей, в которую включена информация на уровне компаний о стоимости и объеме экспорта различных сортов вина в раз-бивке по странам назначения. Мы обнаружили веские доказательства перехода на менее каче-ственные товары. Кроме того, полученные нами результаты указывают на то, что изменением качества товаров в структуре экспорта можно объяснить 9 процентных пунктов снижения сто-имости торговли аргентинским вином в течение кризисного периода.

Выдающиеся результатыС начала 1990-х годов винодельческая промыш-ленность Аргентины росла невиданными тем-пами. К середине 2000-х годов страна уже была

Натали Чен и Лусиана Хувеналь

Отказ от КАЧЕСТВАРаботник ухаживает за виноградником в Пердриеле, провинция Мендоса (Аргентина).


на пятом месте в мире по объему производства вина и на вось-мом — по экспорту. Для целей нашего анализа мы использовали данные таможенной службы Аргентины. Для каждой экспорт-ной поставки у нас в распоряжении была информация о названии компании-экспортера, стране назначения, дате отгрузки, стоимо-сти (в долларах) и количестве (в литрах) экспортируемого вина. Набор данных был очень подробным, для каждой экспортной поставки вина также указывалось торговое название (бренд), сорт винограда (например, шардоне или мальбек), вид (белое, красное или розовое) и год урожая. Для оценки качества отдельных вин мы применяли два известных экспертных рейтинга, составлен-ных специализированным журналом «Wine Spectator» и винным критиком Робертом Паркером. В обоих рейтингах всем винам присваивается оценка за качество по шкале от 50 до 100 баллов, при этом более высокий балл означает более высокое качество вина (см. таблицу).

Мы датировали период обвала торговли, сравнивая месячные данные о совокупном объеме экспорта Аргентины и экспорта винодельческой отрасли (в номинальном долларовом выраже-нии, то есть без поправки на инфляцию). Как совокупный экс-порт страны, так и экспорт вина после достижения пиковых значений в сентябре 2008 года стали сокращаться, и это продол-жалось до января 2009 года, пока не началось медленное восста-новление, длившееся до конца 2009 года. Мы датировали начало кризиса октябрем 2008 года, а окончание — сентябрем 2009 года, то есть через один год (см. рисунок).

Затем мы проверили, не сокращался ли экспорт более каче-ственных товаров сильнее, чем экспорт менее качественных това-ров. Мы установили, что до кризиса экспорт высококачественных вин рос более высокими темпами, чем экспорт продукции более низкого качества, однако тенденция сменилась на противополож-ную во время кризиса, когда экспорт товара более высокого каче-ства сократился в большей мере, чем экспорт вин более низкого качества. В среднем на каждый дополнительный балл в рейтинге качества вина во время кризиса происходило пропорциональное сокращение темпов роста его экспорта на 2 процентных пункта. Мы также пришли к выводу о том, что резкое снижение номи-нальной стоимости экспорта высококачественных вин, по сути, произошло в результате сокращения объема отгруженной про-дукции, а не снижения цен, что означает, что финансовый кри-зис в основном ударил по реальному сектору экономики. Среди допущений мы рассматривали различные виды шоков, которые могли повлиять на спрос и предложение вина — от общих эконо-мических условий, единых для всех экспортеров вина, до проблем на уровне отдельных компаний (таких как производительность и ограниченный доступ к кредитам). Мы также приняли во вни-мание особенности, присущие странам-импортерам этой продук-ции, такие как темпы роста ВВП, протекционистские меры и дву-сторонние обменные курсы.

Существуют различные объяснения более резкого сокраще-ния экспорта товаров высокого качества. Во-первых, мы пришли к выводу, что отказ от качества был вызван главным образом сни-жением совокупного спроса в результате кризиса. В более значи-

тельной степени сократился экспорт высококачественного арген-тинского вина в страны, которые сильнее пострадали от кризиса, в частности в США и Соединенное Королевство. Во-вторых, мы обнаружили свидетельства того, что отказ от качества ярче проявился в таких странах, как Франция и Италия, где население могло заменить импортную продукцию отечественными винами. Мы также констатировали, что отказ от качества сильнее сказался на экспорте менее крупных компаний, которые обычно произво-дят нишевые вина высокого качества и сильнее страдают от сни-жения доходов домашних хозяйств.

Наконец, мы пришли к выводу, что после кризиса темпы роста экспорта восстанавливались более уверенно в сегменте высокока-чественных вин, как только мировая экономика начала выходить из рецессии. Это указывает на то, что влияние кризиса на тор-говлю было всего лишь временным.

Альтернативные сценарииДля оценки того, в какой степени качество объясняет колебания экспорта вина, мы провели оценку того, как мог бы повести себя экспорт вина из Аргентины при реализации двух различных сце-нариев. Для первого сценария мы сделали допущение, что каче-ство всех экспортируемых вин в течение кризиса повысилось до самого высокого балла в нашем наборе данных (до 96 баллов). В рамках второго сценария мы рассмотрели противоположную ситуацию и допустили снижение рейтингов всех вин до самой низкой оценки в выборке (68 баллов). Эти две контрфактивные альтернативы дают нам верхнюю и нижнюю границы оценок гипотетического состояния торговли во время кризиса в резуль-тате изменения качества товаров в структуре экспорта.

Мы извлекли прогнозные значения темпов роста экспорта каждого вида вина, отгруженного каждому получателю, и срав-нили их с прогнозными значениями, полученными в соответ-ствии с нашими двумя сценариями. По первому сценарию, допускающему, что все вина имеют оценку 96 баллов, согласно нашим оценкам, совокупный экспорт Аргентины сократился бы на 38,94 процента, что почти на 2,5 процентных пункта больше, чем фактическое снижение на 36,53 процента. И наоборот, по вто-рому сценарию экспорт сократился бы менее значительно — на 30 процентов. Два противоположных сценария, таким обра-зом, почти на 9 процентных пунктов разошлись в прогнозе пока-зателей экспорта, а такая цифра является значимой. Это наводит на мысль о том, что разница в показателях экспорта между стра-нами, специализирующимися на товарах высокого и низкого качества, соответственно, может быть значительной.

Рейтинги экспертовДва известных рейтинга качества вин, составленные журналом «Wine Spectator» и критиком Робертом Паркером, для оценки используют шкалу от 50 до 100 баллов.

«Wine Spectator» Роберт Паркер95–100 Великолепное 96–100 Исключительное90–94 Прекрасное 90–95 Прекрасное85–89 Очень хорошее 80–89 Выше среднего/очень хорошее80–84 Хорошее 70–79 Среднее75–79 Посредственное 60–69 Ниже среднего50–74 Не рекомендуется 50–59 Неприемлемое

Источник: МВФ, 2016.

Chen, corrected 9/30/16

Прерванный ростСовокупный экспорт Аргентины и экспорт вина значительно увеличились за период с начала 1990-х годов до конца 2008 года. Восстановление после резкого спада началось во второй половине 2009 года.(Cовокупный экспорт, в млн долл.) (Экспорт вина, в млн долл.)

Источники: Международный Валютный Фонд, «Международная финансовая статистика», и Nosis.

Совокупный экспорт (левая шкала)Экспорт вина (правая шкала)

0

100

200

300

400

500

600

700

800

0

1 000

2 000

3 000

4 000

5 000

6 000

7 000

8 000

2002 03 04 05 06 07 08 2009

Начало обвала торговли


Хотя мы представили свидетельства отказа от качества, исполь-зовав для этой цели данные о внешнеторговых товарах на уровне компаний, как и в случае других эмпирических исследований, проведенный нами анализ страдает рядом недостатков. Во-пер-вых, так как мы сосредоточили внимание исключительно на экс-порте вина из Аргентины, мы не смогли изучить возможность смещения спроса потребителей в пострадавших от кризиса стра-нах с более дорогих вин Старого света на более дешевые арген-тинские вина, что, в конечном счете, могло удержать аргентин-ский экспорт от еще более значительного падения.

Во-вторых, вследствие того, что наш анализ сконцентрирован на конкретной отрасли одной страны, мы не можем быть уверены в применимости полученных нами выводов в более общем плане. Однако в некоторых проведенных с использованием других набо-ров данных и иных методологий исследованиях (таких как Bems and di Giovanni, готовится к публикации, и Burstein, Eichenbaum, and Rebelo, 2005), авторы пришли к заключениям, которые под-тверждают наши выводы. Это означает, что результаты нашего исследования, вероятно, применимы и к другим отраслям и стра-нам, и в этом случае из нашей работы можно сделать ряд предва-рительных выводов о последствиях кризиса на макроэкономиче-ском уровне.

Во-первых, продемонстрировав то, что структура внеш-ней торговли определяет реакцию торговых потоков на эконо-мические спады, наш анализ может помочь директивным орга-нам и экономистам лучше понять, какое воздействие рецессия, скорее всего, будет оказывать на экспорт разных стран. В част-ности, так как более богатые страны обычно производят продук-цию более высокого качества, экспорт из этих стран может непро-порционально сильно пострадать во время рецессии (в работе Berthou and Emlinger, 2010, авторы показывают, что во время гло-бальных потрясений торговый оборот специализирующихся

на товарах более высокого качества стран сокращается сильнее). Во-вторых, кризис повлиял на объемы отгруженного вина силь-нее, чем на цены внешнеторговых товаров, что указывает на зна-чительное воздействие финансовых кризисов на реальную эко-номику. И наконец, наше исследование важно для понимания влияния кризисов на распределение: переход на менее каче-ственные товары в результате негативного шока доходов может подорвать благосостояние потребителей. А именно, если потре-бители любят одновременно и разнообразие, и качество, то паде-ние качества потребляемых продуктов ведет к снижению благо-состояния. ■Натали Чен — доцент экономики Уорикского университета, приглашенный научный сотрудник Института профессиональ-ного и организационного развития МВФ. Лусиана Хувеналь — экономист Института профессионального и организационного развития МВФ.

Статья основана на Рабочем документе МВФ 2016 года № 16/30 «Quality and the Great Trade Collapse» («Качество и большой обвал торговли»), подготовленном теми же авторами.

Литература:Bems, Rudolfs, and Julian di Giovanni, forthcoming, “Income-

Induced Expenditure Switching,” American Economic Review. Berthou, Antoine, and Charlotte Emlinger, 2010, “Crises and the

Collapse of World Trade: The Shift to Lower Quality,” CEPII Working Paper 2010–07 (Paris: Centre d’Etudes Prospectives et d’Informations Internationales).

Burstein, Ariel, Martin Eichenbaum, and Sergio Rebelo, 2005, “Large Devaluations and the Real Exchange Rate,” Journal of Political Economy, Vol. 113, No. 4, pp. 742–84.

Слушая, вы можете многое узнать о нашем миреСлушайте подкасты МВФ,

в которых участвуют ведущие ученые в области экономики

и развития.

Подкасты есть на сайте IMF.org или в вашем любимом приложении

для подкастов.


Швейцария идет наперекор глобальной тенденции, сохраняя традицию использования наличности

ШВЕЙЦАРЦЫ не имеют привычки опаздывать. Однако подготовка новой серии банкнот швейцарского франка началась еще в 2010 году. Теперь наконец новые швей-царские банкноты выпускаются в обращение, начиная

с 50-франковой купюры, введенной ранее в этом году.Эти новые банкноты выходят в период, когда все большее рас-

пространение в мире получают альтернативные формы платежей, и наличность, особенно банкноты с высоким номиналом, тщательно контролируется для предотвращения подделки и преступных дей-ствий.

В Швейцарии, однако, традиции берут верх над новыми течени-ями. Наличность остается предпочтительным средством платежа и едва ли скоро утратит эти позиции. Более того, обращение банкнот возросло: если в 2007 году номинальная сумма в обращении состав-ляла 40 млрд франков, то в 2015 году уже более 65 миллиардов.

Горы наличностиДЕНЕЖНЫЕ ЗНАКИ

Дейвид Педроса

Лицевая и оборотная стороны новой банкноты 50 швейцарских франков.



«Несмотря на быстрые технологические измене-ния в сфере платежей, новые формы пока не вытес-нили наличность; она остается широко используемым и популярным видом платежей в Швейцарии», — отметил ранее в этом году председатель Националь-ного банка Швейцарии Томас Йордан.

Недавнее исследование Банка международных расчетов подтверждает эту тенденцию: отно-шение платежей посредством кредитных карт к ВВП в Швейцарии составляет всего 10 процен-тов, по сравнению с 25 процентами в Швеции и 34 процентами в Соединенном Королевстве.

Тысяча причинДругие страны изымают из обращения банк-ноты большого номинала, такие как 10 000 син-гапурских долларов и 500 евро, из-за опасений финансирования преступности и уклонения от уплаты налогов. Тем не менее Йордан гово-рит: «Мы не рассматриваем изъятие 1000-франковой банкноты. Она широко используется в Швейцарии как средство платежа». Напротив, спрос на банкноты в 1000 швейцарских франков (вторую по стоимости банкноту в мире после банк-ноты в 10 000 брунейских долларов) резко возрос после того, как процентные ставки по депозитам в Швейцарии были сни-жены до отрицательных уровней в декабре 2015 года. По дан-ным Национального банка Швейцарии, в декабре 2015 года в обращении находилось 45,2 млрд швейцарских франков в 1000-франковых банкнотах, по сравнению с 40,5 млрд в пред-шествующем году.

Новая серия также будет включать банкноту номиналом 1000 франков.

Швейцарский франк, шестая наиболее торгуемая валюта в мире, подвержен высокому риску подделки. Тем не менее, швейцарские банкноты — одни из самых защищенных в мире.

В годовом отчете Национального банка Швейцарии за 2015 год говорится, что за год было изъято всего 2400 под-дельных банкнот, или примерно шесть на миллион банкнот в обращении.

Тем не менее, швейцарцы не собираются рисковать и исполь-зуют передовые технологии для поддержания традиции налич-ных платежей и банкнот большого номинала.

Новая 50-франковая банкнота содержит 15 элементов защиты для предотвращения подделки. При определенном наклоне углом на ней видны очертания Швейцарских Альп в цветах ра-дуги. Под определенным углом можно также видеть швейцар-ский крест, как на национальном флаге.

Следуя одной из международных тенденций, новые швейцар-ские банкноты содержат полимерный срединный слой, поме-щенный между двумя слоями хлопковой бумаги. Ожидается, что срок службы этих новых банкнот составит не менее 15 лет.

Идеи дизайнаШвейцарцы не торопятся менять практику использования банкнот, но разработка их дизайна — совсем другое дело. Но-вая серия отмечена переходом от изображения известных дея-

телей Швейцарии к более разносторонним и абстрактным концепциям.

Следуя теме «многогранная Швейцария», каждая банкнота зрительно представляет определенную концепцию в контексте Швейцарии. «Каждая характеристика отражается в действии, каком-то месте в Швейцарии и различных графических элемен-тах», — отмечает центральный банк.

Банкнота в 50 франков, на которой прежде была изображена художница дадаистского течения Софи Таубер-Арп (един-ственная женщина на прежней серии из восьми банкнот), теперь оформлена с ведущим мотивом ветра, символизирующего богат-ство ощущений, которые можно испытать в Швейцарии; они представлены одуванчиком и земным шаром на лицевой сто-роне и полетом в Альпах на параплане на оборотной стороне. В дизайне других банкнот будут воплощены концепции времени, воды, материи и языка.

Новые банкноты также содержат тактильные элементы, чтобы помочь людям с нарушением зрения различать номиналы.

Окончательный дизайн следующей банкноты в серии еще неизвестен (20-франковую банкноту намечено выпустить в 2017 году), но можно быть уверенным, что Швейцария и далее будет внедрять новые подходы в некоторых областях, чтобы сохранить верность традициям в других. ■Дейвид Педроса — сотрудник по коммуникациям в Департаменте общественных коммуникаций МВФ.

Наличный расчет остается наиболее популярным методом платежа.

Лицевая сторона существующей банкноты в 1000 франков и проекты дизайна новой 50-франковой банкноты.



ОДНОЙ из основных задач правительства в управле-нии государственными финансами является прогно-зирование изменений государственных доходов, рас-ходов, дефицита бюджета и государственного долга

с течением времени. Вооруженные этими знаниями, дирек-тивные органы могут определить, требуется ли внести измене-ния в политику в области налогов и расходов для поддержания общей экономической стабильности.

Однако недавний опыт показывает, что состояние государ-ственных финансов нередко изменяется неожиданным обра-зом. Неблагоприятные события часто приводят к повышению дефицита бюджета и более значительному, чем ожидалось, уве-личению государственного долга. Другими словами, государ-ственные финансы подвержены «фискальным рискам» — воздей-ствию событий, которые могут вызывать отклонения бюджетных результатов от ожиданий или прогнозов. Они могут возник-нуть в результате непредвиденных макроэкономических собы-тий (таких как замедление экономической активности) или реализации «условных обязательств», то есть обязательств вслед-ствие некоторого события, которое может произойти, а может и не произойти. Это могут быть явные обязательства юридиче-ского характера (например, государственные гарантии по кре-дитам для фермеров в случае неурожая) или подразумеваемые обязательства, общественные ожидания относительно ответ-ственности государства, не закрепленной в законе (например, по экстренной поддержке банков после финансового кризиса).

Более глубокое понимание фискальных рисков и способов управления ими имеет решающее значение, если страны хотят избежать больших и неожиданных увеличений государственного долга, способных сбить налогово-бюджетную политику с наме-ченного курса.

Фискальные рискиС целью изучения размера и характера бюджетных рисков, с кото-рыми имеют дело страны, МВФ провел комплексное обследова-

ние (в 2016 году) с анализом фискальных «шоков» (то есть момен-тов, когда фискальные риски становятся реальностью и начинают влиять на государственные финансы) в отношении государствен-ного долга в 80 странах мира за последнюю четверть века. Обсле-дование подтвердило, что фискальные шоки являются большими по размеру и происходят часто: страны испытывают неблаго-приятный шок в размере 6 процентов ВВП в среднем раз в 12 лет и значительное событие, приводящее к потере более 9 процен-тов ВВП, в среднем каждые 18 лет (см. рисунок). Поскольку эти цифры представляют только средние значения, размер и частота шоков может значительно варьироваться от страны к стране.

Фискальные шоки происходят по ряду причин. Резкие спады экономического роста (макроэкономические шоки) и экстренная поддержка финансового сектора вызывают наиболее разруши-тельные последствия, в среднем порядка 9 процентов ВВП от каж-дого события. Вместе с тем, судебные иски к правительству, экс-тренная поддержка проблемных государственных предприятий, а также требования субнациональных органов власти (напри-мер, провинций, штатов или городов) также приводят к боль-шим бюджетным издержкам, в среднем примерно 8 процентов и 3½ процента ВВП соответственно. Стихийные бедствия в сред-нем обходятся в 1½ процента ВВП, но эти события происходят чаще, и их последствия намного больше для стран, подверженных стихийным бедствиям. В некоторых случаях бюджетные затраты были значительно больше, например, после землетрясения в Кен-терберри, Новая Зеландия, в 2010 году, которое обошлось при-мерно в 5 процентов от ВВП, и Большого землетрясения на вос-токе Японии в 2011 году, повлекшего за собой издержки в размере 4 процентов ВВП. Помимо макроэкономических шоков, боль-шинство фискальных шоков происходит вследствие подразуме-ваемых, а не явных условных обязательств.

Несмотря на частоту фискальных рисков и сопутствующие им большие издержки, степень понимания этих рисков и качество управления ими являются неудовлетворительными. Например, балансовые отчеты (с подробной информацией об активах и обя-

ШОКИ для КАЗНЫ

Бенедикт Клементс, Ксавье Дебрен, Брайен Олден и Аманда Сайе

Правительства должны понимать и регулировать риски для государственных расходов и долга

Здания, поврежденные землетрясением в г. Крайстчерч, Новая Зеландия.


зательствах) публикуются только примерно в четверти из обсле-дованных стран, и во многих случаях они являются неполными. Чуть менее трети стран публикует количественные оценки вли-яния изменений ключевых макроэкономических переменных, таких как обменный курс или инфляция, на государственные финансы, и менее одной пятой выпускает количественные отчеты об условных обязательствах.

Оптимальная практикаСтранам следует добиваться более полного понимания рисков, которым подвержен их бюджет, и внедрять комплексные страте-гии для управления этими рисками. Эта работа состоит из четы-рех этапов: выявления источников фискальных рисков и оценки их потенциального влияния на государственные финансы; оценки целесообразности мер, призванных сделать бюджет менее подвер-женным рискам; принятия решения о том, следует ли выделять в бюджете средства на покрытие рисков, которые не поддаются снижению; и выяснения, требуется ли больший запас прочности (в виде снижения государственного долга) с учетом некоторых или всех рисков, которые невозможно предусмотреть в бюджете или смягчить. Больший запас прочности может позволить стра-нам справиться с большинством негативных шоков для государ-ственных финансов без увеличения долга до нежелательно высо-ких уровней.

Выявление и количественная оценка фискальных рисков. Этот этап включает определение некоторого значения их вели-чины и, по возможности, оценку их вероятности. Например, Чили, Колумбия и Перу используют имитационное моделирова-ние для оценки условных обязательств, связанных с гарантиями минимального дохода, предоставляемыми частным подрядчи-кам в рамках соглашений о государственно-частных партнер-ствах. Швеция оценивает гарантии цен на основе рыночных данных и цен опционов, а также моделирования. В случаях когда получить количественную оценку слишком сложно, риски все же могут быть классифицированы по категориям (например, вероятные, возможные и низкие) на основании суждений отно-сительно их вероятности.

Смягчение фискальных рисков. Разнообразие потенциаль-ных шоков подразумевает, что не существует чудодейственного средства средства для защиты государственных финансов и что необходим целый ряд инструментов. Выбор инструмента зависит от характера рисков, соотношения смягчения рисков и адаптации

к ним с точки зрения затрат и выгод, а также институционального потенциала. Смягчающие меры могут включать прямой конт-роль и ограничения подверженности бюджета рискам. Например, Исландия ограничивает размер долга, который могут накапли-вать субнациональные органы управления, а Венгрия —выдачу новых гарантий. Эти меры могут также включать нормативные положения или стимулы для уменьшения рискованного пове-дения (во многих странах, например, банки обязаны держать резервы капитала на случай потерь, а Швеция взимает завися-щую от риска плату с бенефициаров государственных гаран-тий). В некоторых случаях риски могут быть переданы третьим лицам, например, путем покупки страховки (Турция применяет такую практику в отношении стихийных бедствий). Правитель-ства стран, в которых национальный доход зависит от бирже-вых товаров, могут также использовать инструменты хеджиро-вания, чтобы заранее зафиксировать цену продажи и защитить себя от снижения цен. Мексиканские облигации для преодоления катастроф представляют собой еще один способ переноса рисков некоторых стихийных бедствий на инвесторов. Если произойдет катастрофа предусмотренного облигацией вида, инвесторы про-стят долг мексиканского правительства. Если такой катастрофы не происходит, правительство продолжает выплачивать основ-ную сумму и проценты так же, как в случае обычной облигации.

Бюджетные резервы. Политикам следует предусмотреть в бюджете ожидаемые расходы, связанные с весьма вероятными рисками (например, в Соединенных Штатах это расходы по кре-дитным гарантиям, а в Австралии — на дефолты по студенче-ским кредитам); создать бюджетный резерв на риски в категории умеренных и возможных (например, на Филиппинах — для сти-хийных бедствий); и рассмотреть выделение финансовых средств для покрытия расходов в случае материализации более крупных рисков (пример — стабилизационный фонд Чили, который накап-ливает денежные резервы в периоды высоких доходов от меди).

Адаптация к остающимся рискам. Некоторые риски могут быть слишком большими, чтобы их можно было покрыть, слиш-ком дорогостоящими, чтобы их можно было смягчить, или просто могут быть точно не известны. Например, страхование от некото-рых отдаленных событий (таких как стихийные бедствия, проис-ходящие раз в сто лет) может стоить слишком дорого, или рынки могут быть недостаточно ликвидными или емкими для стран с большими открытыми позициями по биржевым товарам, чтобы полностью хеджировать все риски снижения цен. Правительства должны учитывать эти риски при установлении долгосрочных целевых показателей государственного долга, чтобы обеспечить запас прочности, оставаясь при этом в пределах уровней задол-женности, определенных их бюджетными правилами. Чтобы получить представление о величине требуемого запаса, полезно рассмотреть, как потенциальные колебания макроэкономических и фискальных переменных могут влиять на траекторию государ-ственного долга. Поскольку эти переменные невозможно точно предсказать, страны могут рассмотреть возможность вероят-ностного подхода к прогнозированию траектории государствен-ного долга при управлении фискальными рисками (см вставку).

Страны должны также разработать более совершенные и ком-плексные подходы к анализу фискальных рисков. Органы госу-дарственного управления должны опираться на традиционные инструменты анализа риска, которые, как правило, сосредоточены на воздействии правдоподобных и дискретных шоков, а также периодически подвергать государственные финансы бюджетному стресс-тесту, аналогичному используемым для оценки состоя-ния банковской системы. Эти тесты позволят органам регулиро-вания оценить последствия различных видов шоков в отношении ключевых макроэкономических переменных, таких как процент-ные ставки, обменные курсы и цены на жилье. Органы регули-рования должны учитывать взаимодействие шоков и реализа-ции связанных с ними условных обязательств для ликвидности, устойчивости и платежеспособности сектора государственного

2 4 6 8 10 120

102030405060708090

Clements, corrected 10/25/16

От риска к реальностиДорогостоящие бюджетные шоки, такие как стихийные бедствия, экономические спады и экстренная поддержка финансового сектора, — нередкое явление.(Вероятность возникновения бюджетных издержек в любой 10-летний период,в процентах)

Источники: Bova et al. (2016) и расчеты авторов.Примечание. ГЧП — государственно-частное партнерство; ГП — государственное

предприятие. Под корпорациями понимаются частные нефинансовые предприятия. «Субнациональные органы» означают органы государственного управления ниже национального уровня и включают штаты, провинции и города. Данные по 80 странам с развитой экономикой и странам с формирующимся рынком за период с 1990 по 2014 год.

Средние бюджетные издержки (в процентах ВВП)

Макроэкономические изменения

КорпорацииГЧПГП

Субнац. органы Судебные иски

Финансовый секторСтихийное бедствие


управления. Например, бюджетные стресс-тесты могут включать сценарии, аналогичные тем, что имели место во время мирового финансового кризиса, когда государственные финансы постра-дали от совокупного воздействия жилищного и финансового кри-зиса и резкого экономического спада. В условиях сочетания таких шоков расходы на систему социальной защиты могут резко уве-личиться, в то время как национальный доход и, следовательно, налоговые поступления, могут резко снизиться.

При разработке стратегии управления фискальными рисками правительства должны также учитывать затраты на их смягче-ние. Этот анализ должен учитывать данные о вероятности этих рисков, их макроэкономических последствиях и предпочтениях общества. Некоторые страны могут предпочитать программы расходов с краткосрочными выгодами для населения (напри-мер, государственные инвестиции) вместо создания резервов для преодоления последствий возможных стихийных бедствий. В некоторых случаях устранять все риски может быть нежела-тельно. Например, чтобы исключить все риски для финансовой системы, может потребоваться установить нормативы страхова-ния вкладов и требований к капиталу, которые будут чрезмерно сдерживать кредитование и экономический рост.

Различные приоритетыВ работе по укреплению анализа фискальных рисков и управ-ления ими следует учитывать неодинаковую способность стран осуществлять сложный мониторинг и количественный анализ своих фискальных рисков.

Например, страны с ограниченным потенциалом в этой области должны, в первую очередь, поставить себе задачу раз-работать основные финансовые балансы, установить эмпири-ческие правила относительно чувствительности государствен-

ных финансов к ключевым макроэкономическим переменным, а также лучше понять и раскрыть основные условные обяза-тельства. Страны с более высоким потенциалом могут сосре-доточиться на раскрытии размера и вероятности их условных обязательств и проведении периодических стресс-тестов для оценки их подверженности рискам экстремальных явлений.

Стратегии снижения фискального риска должны строиться также с учетом имеющегося потенциала. Страны с низким потенциалом должны заниматься, в первую очередь, ограни-чением своих рисков, связанных с гарантиями, государствен-но-частными партнерствами и другими явными условными обязательствами, посредством прямых мер контроля и лими-тов. Страны с более высоким потенциалом могут более эффек-тивно использовать правила, стимулы и инструменты передачи риска и признавать и обеспечивать резервами все остающиеся риски в своих бюджетах и бюджетных планах. ■Бенедикт Клементс — начальник отдела в Департаменте стран Африки МВФ, Ксавье Дебрен — начальник отдела в Исследовательском департаменте МВФ, Брайен Олде — заме-ститель начальника отдела, Аманда Сайе — советник по тех-нической помощи (оба из Департамента по бюджетным вопро-сам МВФ).

Литература:Bova, Elva, Marta Ruiz-Arranz, Frederik Toscani, and H. Elif Ture,

2016, “The Fiscal Costs of Contingent Liabilities: A New Dataset,” IMF Working Paper 16/14 (Washington: International Monetary Fund).

International Monetary Fund (IMF), 2016, “Analyzing and Managing Fiscal Risks—Best Practices,” IMF Policy Paper (Washington).

Прогнозирование в периоды неопределенностиБольшинство бюджетных прогнозов начинаются с базово-го сценария, в котором используются определенные макро-экономические допущения, например, по экономическому росту. Если макроэкономическая ситуация будет отличать-ся от этих допущений, это скажется на государственных фи-нансах. Чтобы получить хорошее представление о возмож-ных результатах, полезно построить веерные диаграммы, показывающие вероятность различных траекторий измене-ния отношения долга к ВВП от начальной точки. Основой для определения вероятных траекторий являются экономет-рические оценки взаимосвязи между различными макро-экономическими переменными и то, как в прошлом нало-гово-бюджетная политика реагировала на эти изменения. В целом, странам, которые испытывали более сильные коле-бания макроэкономических и бюджетных переменных, при-сущи более широкий диапазон потенциальных результатов и более высокая неопределенность.

Эта информация может быть полезной странам в управле-нии фискальными рисками. На графике, например, в стране с бюджетным правилом, ограничивающим ее долг 60 про-центами ВВП, первоначальное отношение долга к ВВП составляет примерно 40 процентов. В базисном прогнозе предполагается, что отношение долга к ВВП будет оставаться примерно таким же в течение шести лет. Из этого прогноза, казалось бы, заранее ясно, что эта страна сможет удержать долг в пределах 60 процентов. Но учитывая прошлый опыт изменчивости общих экономических условий и ее влияния на бюджетные результаты, существует 15-процентная веро-ятность того, что через шесть лет отношение долга к ВВП превысит этот потолок. Используя эту информацию, дирек-тивные органы могли бы решить, нужно ли снизить текущее

40-процентное отношение долга к ВВП, чтобы гарантиро-вать стране достаточный запас прочности для соблюдения установленного лимита с учетом приоритетов правительства и готовности директивных органов допустить риск превы-шения долгового потолка.

Clements, corrected 10/25/16

Прогнозы долгаПотенциально широкий диапазон уровней долга присущ странам с большими колебаниями макроэкономических переменных (таких как экономический рост) и налогово-бюджетной политики.(Долг в процентах от ВВП)

Источник: расчеты авторов.Примечание. В этом примере страна с формирующимся рынком имеет лимит

государственного долга в 60 процентов ВВП и в базовом году имела долг, эквивалентный 40 процентам ВВП. Однако к шестому году возможен широкий диапазон вариантов долговой ситуации (в том числе долг выше 60 процентов) ввиду неопределенности будущих изменений общих экономических условий и налогово-бюджетной политики.

Число лет от исходного года

20

40

60

80

0 1 2 3 4 5 6

Потолок долга


Правлениям центральных банков выгодно проведение критического анализа собственной деятельности точно так же, как и советам директоров коммерческих компаний

Задаем тон сверхуАшраф Хан

УПРАВЛЯЮЩИЙ Башир удивлен и немного озадачен вопросом о силь-ных сторонах правления его цент- рального банка. Такой вопрос впер-

вые задают умудренному опытом семидесяти-летнему государственному деятелю из Сомали. «Ну, — говорит он, указывая на своих коллег, — они хотят возродить центральный банк. Поэ-тому все они и выразили желание присутство-вать на этой встрече».

Упомянутая встреча — это ознакомитель-ный учебный курс, организованный МВФ для правления Центрального банка Сомали в мае 2016 года. Центральный банк этой истерзан-ной войной страны испытывает трудности с началом исполнения своих ключевых функ-ций. Одна из сложнейших проблем, с которой он столк нулся, — это то, что практически вся наличная национальная валюта является под-делкой. Некоторые могут посчитать проведе-ние правлением самооценки последней забо-

той центрального банка. Но все семь членов правления, включая управляющего, принимали самое активное участие в анализе сильных и сла-бых сторон банка и его правления. И это оказа-лось полезным — прояснение ролей и обязан-ностей исполнительных и независимых членов правления, коллективное обсуждение стратегии и структурирование требований внутренней отчетности (кто и когда получает какую инфор-мацию), помогли исправить недостатки. Это позволило правлению начать уделять больше остающегося у него в распоряжении времени, которого так мало, вопросам, требующим его полного внимания.

Сомали может показаться исключением, од-нако все больше центральных банков во всем мире начинают осознавать, что изменения надо начинать с самих себя, со своего руководства. Во всех странах члены правления центрального банка принимают определенные ключевые ре-шения, и именно от них зависит эффективность



принятия решений. И неудивительно, что их наем и отбор прохо-дят под пристальным контролем.

Многие помнят смелый поступок Банка Англии в сентябре 2012 года, когда он объявил вакансию на пост своего управля-ющего через журнал The Economist. Подходящий кандидат, как гласило объявление, должен был «обладать навыком эффек-тивных коммуникаций, уметь работать с людьми и быть лич-ностью с безупречным авторитетом и репутацией». Профес-сионализм членов правления — это традиционный и важный компонент эффективного принятия решения правлением, но далеко не единственный. После мирового финансового кри-зиса органы банковского регулирования стали требовать обя-зательного проведения оценки правлений коммерческих бан-ков в дополнение к существующим требованиям, касающимся опыта работы, образования и квалификации членов прав-ления (деловым и этическим требованиям). Оценка обычно состоит из периодической (скажем, ежегодной) проверки, про-водимой самостоятельно или с привлечением внешних специ-алистов. Обычно она охватывает правление в целом, его коми-теты и отдельных членов. Главной ее целью является повышение эффективности и качества действий лиц, ответственных за при-нятие ключевых решений. В 2015 году Базельский комитет по банковскому надзору (общемировой орган, устанавливающий стандарты для коммерческих банков) опубликовал обновленные принципы корпоративного управления для банков, в которые вошел раздел, посвященный оценке правлений банков. Точно так же и центральные банки могут проводить оценку собствен-ного правления, в том числе проводимой им политики, методов управления и работы наблюдательного совета, в целях повыше-ния эффективности внутреннего процесса принятия решений.

ОбоснованиеСуществует четыре важные причины для проведения прав-лением центрального банка самооценки аналогично колле-гам из коммерческих банков. Во-первых, психология и соци-ология учат нас, что каждая группа изначально формируется из людей (независимо от организации или происхождения) и подвергается опасностям появления группового мышле-ния, высокомерия, превосходства и прочих подобных фак-торов давления. Видные ученые, занимавшиеся поведенче-ской экономикой, такие как Дэниель Канеман, Касс Санстейн, Дэн Ариэли, Джордж Акерлоф и Рэйчел Крэнтон, исследовали воздействие этих психологических и социологических кон-цепций в контексте, например, процесса принятия решений в сфере денежно-кредитной политики. За прошедшие два деся-тилетия процесс коллективного принятия решений в области денежно-кредитной политики (например, в формате комите-тов по денежно-кредитной политике) вытеснил процедуру еди-ноличного принятия решений управляющими банков. В прове-денном в 2006 году исследовании МВФ сделан вывод о том, что составленный надлежащим образом комитет с большей веро-ятностью повысит качество работы, если должное внимание будет уделено расширению многообразия и разнообразия мне-ний (Vandenbussche, 2006). Банк по международным расчетам отметил, что «правления или специально созданные для приня-тия решений комитеты … в настоящее время получили широ-кое распространение и стали главным предметом многочислен-ных исследований» (BIS, 2009).

Но существуют возможности улучшить ситуацию. Пусть и не в такой степени, как изображается в классическом голли-вудском фильме «12 разгневанных мужчин» (в котором пока-зана вся сложность достижения консенсуса на закрытых заседа-ниях присяжных в американском суде), но когда давит нехватка времени и необходимо решать сложные проблемы, послед-ствия которых являются далеко идущими, процесс принятия справедливого и сбалансированного решения может оказаться затрудненным. В 2014 году Центральный банк Нидерландов

впервые в мире провел оценку правления центрального банка. Управляющий и правление провели независимую оценку эффективности их взаимодействия и работы. Они пригласили двух внешних экспертов, имеющих опыт в области социологии, групповой динамики и более традиционных методов корпора-тивного управления. Через проведение собеседований и запол-нение вопросников эти специалисты заставили правление заду-маться о своей стратегии и видении, а также о практических способах повышения отдачи от заседаний правления. Одним из конкретных результатов стала замена совещаний высших руководителей с общей повесткой на заседания, посвященные специализированным темам.

Второй причиной необходимости проведения оценки явля-ется сложность деятельности центральных банков. Они решают широкий спектр задач, среди которых поддержание ценовой и финансовой стабильности, но также и обеспечение финан-совой добросовестности — иногда это защита прав потреби-телей, а во многих странах с формирующимся рынком это еще и всеобъемлющее, но размытое понятие «банковская деятель-ность в целях развития». Так как центральные банки работают в быстро меняющихся условиях, то есть смысл, особенно такого рода учреждениям, сфокусироваться на непрерывной оценке и развитии профессиональных качеств руководителей, прини-мающих решения.

В-третьих, центральные банки должны воодушевлять своим примером. Центральные банки требуют, чтобы коммерческие банки отвечали самым высоким стандартам корпоративного управления, в том числе проводили ежегодную оценку сво-его правления. Центральные банки должны отвечать тем же самым стандартам. На Сейшельских Островах, например, цент-ральный банк пытается стать примером для подражания, в том числе в области проведения оценки правления.

И наконец, оценка правления может способствовать увели-чению разнообразия в большей степени, чем просто введение, и таким образом повышать эффективность процесса принятия решений правлением. Что касается гендерного разнообразия, например, в недавних исследованиях был сделан вывод о связи между женщинами в составе правления и его меньшей склон-ностью к принятию на себя рисков (см., например, Masciandaro, Profeta, and Romelli, 2016). Оценка правления сконцентриро-вана на выявлении сильных и слабых сторон, она помогает определить компетенции или знания, требующиеся от членов правления, квалификации, соответствующие видению банка, мерам политики и профилю риска, а не просто устанавливать квоты. Правление определяет приемлемый размер риска, и оно должно обеспечить, чтобы его члены вписывались в стратегию центрального банка, его политику и склонность к риску. Глав-ное, чтобы в правлении работали люди, в наибольшей степени подходящие для такой работы.

Советы, особенности и опасностиОценка правления может иметь и обратный эффект. Групповая динамика и человеческое общение в целом являются чувстви-тельными к внешнему воздействию. Принуждение правления к проведению самооценки может выявить личные предпочте-ния, идеи и даже предубеждения, что может вызвать у неко-торых людей чувство дискомфорта. Если в отношениях между управляющим и другим членом правления существует напря-женность, они могут с неохотой обсуждать эту проблему во время проведения оценки, хотя результаты анализа обычно не разглашаются за пределами правления. Более того, в правление центрального банка могут входить представители различных групп и регионов, что подчеркивает важность социально-поли-тического контекста, который может оказывать сильное влия-ние на групповую динамику и мешать проведению надлежащей оценки. Ответственные за внутренний аудит члены правления, председатель комитета по аудиту или ведущий независимый


член правления — подходящие кандидаты на роль организатора этого процесса. Руководитель службы внутреннего аудита, с учетом независимого характера этой должности, также может подойти на эту роль, как и секретарь правления, однако многое зависит от их положения и статуса по отношению к членам правления. Внутренний организатор не должен рассматриваться как подчиненное лицо, с ним должны обращаться соответствующим образом.

Правление может пригласить внешнего организатора. Члены правления в любом случае должны будут подготовить оценку и следовать рекомендациям по итогам ее проведения, но фактическая работа (и предварительный анализ) проводится приглашенным специалистом. Этому человеку должны доверять все члены правления, и он должен быть достаточно независимым, а также обладать навыками, необходимыми для полноценного проведения этой работы, — это может быть, например, вышедший на пенсию политический деятель, известный ученый, руководящий работник международной организации или даже коллега из другого центрального банка.

Некоторые члены правления центральных банков могут утверждать, что у них уже существуют процедуры внутреннего контроля. В центральных банках в правление часто назначаются независимые члены или существует отдельный контрольный орган; в большинстве из них есть службы внутреннего аудита или привлекаются внешние аудиторы. Некоторые подлежат другим видам внешнего контроля, либо со стороны какойто институциональной структуры, такой как генеральный аудитор, либо бюро независимой оценки. Но официальный контроль всегда отличается от оценки, проводимой самим правлением или с его участием. Официальный контроль обеспечивает должное ведение дел исполнительными органами банка, а также гарантирует подотчетность акционерам банка (правительству, финансовому сектору и международным организациям). Оценка правления, в свою очередь, позволяет провести самоанализ, укрепить связи между членами правления

и повысить эффективность процесса принятия коллективных решений. Официальный контроль может предоставить данные для дальнейшей работы, но оценка правления делает его членов самих ответственными за эту работу (см. рисунок).

БудущееВ некоторых странах проведение оценки правления явно улучшило процесс принятия решений в результате прояснения ролей и сфер ответственности членов правления (например, Сомали) или усовершенствования внутренней организационной структуры (например, Нидерланды). В других странах проведение оценки правления центрального банка стало образцом для финансового сектора (например, Сейшельские Острова). Центральные банки, которые уже провели оценку правления, должны поделиться своим опытом с коллегами из правлений центральных банков других, особенно соседних, стран. Международные организации и устанавливающие стандарты органы должны рассматривать оценку правления центрального банка как дополнительный инструмент корпоративного управления. Критерии деловой и этической пригодности для членов правления и положения о прозрачности деятельности и раскрытии информации от этого только выиграют.

Оценка правления требует понимания со стороны управляющих центральных банков, что оценка не является бессмысленным процессом заполнения вопросника, приукрашивания действительности или управленческим эквивалентом ежегодной загородной корпоративной встречи и ужина членов правления. Это — действенный инструмент, который при правильном использовании может укрепить процесс принятия решений в одном из наиболее уважаемых государственных учреждений страны. Как сказал Питер Друкер (Drucker, 1973): «Долгосрочное планирование касается не будущих решений, а будущего текущих решений». Оценка правления центральных банков может гарантировать, что процесс принятия решений центральными банками будет оставаться на высоте. ■Ашраф Хан — эксперт по вопросам финансового сектора в Департаменте денежно-кредитных систем и рынков капитала МВФ.

Литература:Bank for International Settlements (BIS), 2009, “Issues in the

Governance of Central Bank” (Basel).Drucker, Peter F., 1973, Management: Tasks, Responsibilities,

Practices (New York: Truman Talley Books/E.P. Dutton).Ingley, Coral, and Nick van der Walt, 2002, “Board Dynamics and

the Politics of Appraisal,” Corporate Governance, Vol. 10, No. 3, pp. 163–74.

Masciandaro, Donato, Paola Profeta, and Davide Romelli, 2016, “Gender and Monetary Policymaking: Trends, Drivers and Effects,” BAFFI CAREFIN Centre Research Paper 2015–12 (Milan)

Vandenbussche, Jérôme, 2006, “Elements of Optimal Monetary Policy Committee Design,” IMF Working Paper 06/277 (Washington: International Monetary Fund).

Source: Ingley and van der Walt (2002).

Возложить ответственность на членов правленияОценка правления должна проводиться, но это происходит не всегда.

Почему должна проводиться

оценка правления

Почему проводится

оценка правления

Динамика правления

Почему не проводится

оценка правления Как оценка

правления может быть результатив-

ной

Повышается эффективность правления в результате:• Усовершенствования процесса

принятия решений• Учета сложности работы центрального

банка• Создания примера для подражания• Привязки состава правления

к стратегии и склонности к риску

• Личные намерения членов правления

• Давление со стороны коллег/учет передового опыта

• Предложение акционеров/третьей стороны

Специально разработанный процесс, учитывающий:• Социально-политические

и/или культурные аспекты• Существующую динамику

правления/группы• Режим конфиденциальности

• Не является принятой практикой• Может нарушить сложившиеся

отношения• Социально-политические и/или

культурные аспекты• Форма проведения не привязана

к конкретным потребностям правления

Источник: основано на работе Ingley and van der Walt (2002).

КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ


Джонатан Тепперман

The Fix

How Nations Survive and Thrive in a World in DeclineTim Duggan Books/Crown, New York, 2016, 320 стр., $28 (твердая обложка).

Мы живем во время глобаль-ного беспокойства, охвачен-ные экономическими, полити-

ческими и социальными проблемами, которые кажутся непреодолимыми. Мы повсюду наблюдаем значительное нера-венство, которое зачастую со временем только усугубляется. Экстремисты раз-личных видов сохраняют свое присут-ствие и очень опасны. Устойчивое эконо-мическое развитие, к нашему глубокому разочарованию, оказывается трудно-достижимым.

Джонатан Тепперман очень своевре-менно бросает новый вызов представ-лению о том, что эти проблемы явля-ются непреодолимыми. В обширном и подробном анализе он рассматривает 10 ситуаций, когда сильные лидеры смогли решить конкретные проблемы (такие как коррупция в Сингапуре, иммиграция в Канаде, бедность в Брази-лии и многие другие), достигнув внуши-тельных и долговременных результатов.

Это важные истории, и Тепперман умело их рассказывает. Будучи руко-водящим редактором журнала Foreign Affairs, автор имеет доступ к высокопо-ставленным деятелям и глубоко изучил как сообщения СМИ, так и исходные исследования (полное раскрытие инфор-мации: он цитирует мои некоторые работы). Книга легко читается, и каждая глава наводит на размышления. Я пре-подаю курс в Массачусетском техноло-гическом институте о будущем мировой экономики и собираюсь использовать

некоторые из этих материалов в после-дующие годы. Эта книга также может быть замечательным подарком для дру-зей и родственников в праздничный сезон, если Вы хотите, чтобы Вас счи-тали оптимистичным, но в то же время реалистичным участником вашей соци-альной группы.

В рамках этой беседы и никоим обра-зом не критикуя исследования Теп-пермана или его красноречие, я хотел бы предложить три темы, в обсужде-нии которых мы все могли бы более активно участвовать.

Во-первых, в книге «Решение» (The Fix) выделяется три истории долго-временного экономического успеха — страны, которые существенно повы-сили доходы на душу населения за последние 50 лет: Сингапур, Южная Корея и Ботсвана. Эти примеры явля-ются яркими и поучительными. Но насколько успешно эти модели могут быть применены дру гими странами? В какой еще другой стране, кроме Син-гапура, можно найти сочетание высоко-оплачиваемых государственных слу-жащих и практического отсутствия коррупции? Вы и в самом деле реко-мендовали бы любой стране следовать примеру Южной Кореи и поощрять, а то и субсидировать формирование нескольких закрытых семейных конгло-мератов? И является ли подход Ботсваны к алмазной отрасли образцом четко сформулированной политики для любой страны с богатыми природными ресур-сами, или это лишь исключение, которое подтверждает правило?

Во-вторых, учитывая глобальный охват работы Теппермана, ограниченное число однозначно успешных проектов является несколько отрезвляющим. Политические методы программы сокращения бедности «Болса фамилиа» в Бразилии являются весьма убедитель-ными, точно так же, как Канада оста-ется открытой для иммигрантов, в то время как другие страны говорят о за-крытии для них дверей. Некоторые дру-гие примеры являются более свежими, но менее убедительными. Создал ли Нью-Йорк свой собственный экви-валент национальной обороны или это может быть сделано только на уровне страны? Действительно ли Мексика ради-кально улучшила свою экономику и по-литику? Нашла ли Индонезия действен-ные методы борьбы с исламскими экстре-мистами? Создала ли Руанда экономику и установила ли она социальный мир, ко-торые переживут руководство, их обеспе-чившее?

В-третьих, здесь, вероятно, нам следует привести дополнительные аргументы против общего тезиса. Без-условно, существует много тревог и по-литической дезинформации относи-тельно глобализации и ее последствий. Но более широкая картина, как под-черкнул Арвинд Субраманиан, быв-ший сотрудник МВФ, а ныне главный экономический консультант пра-вительства Индии, отличается, и она и является гораздо более позитивной. Во время промышлен-ной революции в начале и середине XIX века между странами мира воз-никли огромные различия в плане уровня доходов и условий жизни. Эти разли-чия между более и менее благополуч-ными странами не исчезли во время войн, деколонизации и циклов подъе-мов и спадов XX века. Но последние 20–30 лет, то есть последний период гло-бализации, не только привели к подъ-ему Китая, но и принесли выгоды эко-номических реформ и торговли широ-кому кругу стран. Более бедные страны по-прежнему приближаются к уровням доходов более богатых стран. Глобали-зация, несомненно, вызывает недоволь-ство, но во многих ситуациях она также обеспечила большие блага сотням мил-лионов (а возможно миллиардам) людей.

Тепперман обоснованно уделяет основное внимание харизматическим личностями и их вкладу. Благодаря это-

му книга легко читается и является увле-кательной. Но возникает вопрос, связа-на ли история (и экономическое развитие) в первую очередь с великими людьми (ко-торые в повествовании Теппермана поч-ти все — мужчины) или она в основном касается более общих процессов, кото-рые создают средний класс, позволяют закрепиться демократии и содейству-ют развитию более прочных, надежных и всеобщих прав человека?

Саймон Джонсон,профессор предпринимательства

по фонду Рональда А. Курцав Слоуновской школе менеджмента,

старший научный сотрудникИнститута международной экономики

Петерсона

Праздничное настроение

Мы повсюду наблюдаем значительное неравенство.


Эсвар C. Прасад

Gaining Currency

The Rise of the RenminbiOxford University Press, 2016, 344 стр, $29.95 (твердая обложка).

Чем может не понравиться книга, которая охватывает широкий диапазон вопросов от хана Хуби-

лая до Мао Цзэдуна и Дональда Трампа?Таков размах и диапазон новой

книги Эсвара Прасада «Приобретая больший вес: юань на подъеме» (Gaining Currency: The Rise of the Renminbi). В этой книге автор пользуется повы-шенным интересом ко всему, что свя-зано с Китаем, и повествует о том, как юань приобрел мировое значение, а также излагает будущие проблемы, возникающие перед Китаем, по мере того как он превращается в рыночную экономику, полностью интегрирован-ную в глобальную систему.

К настоящему времени Китай про-делал удивительный и уникальный путь, сделав юань мировой валютой. Это становится очевидным из описа-ния Прасадом того, как Китай отка-зался от типичного направления либе-рализации операций с капиталом и вместо этого сделал отдельные и регу-лируемые «отверстия» в своих меха-низмах контроля, с тем чтобы допу-скать приток и отток денежных средств. Этот уникальный путь вновь стано-вится очевидным благодаря недав-нему включению юаня в корзину валют, которые составляют специ-альные права заимствования (СДР) МВФ; действиям Китая по созданию новых институциональных структур для международного финансового сотрудничества, таких как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций;

продвижению политических и эко-номических интересов Китая за счет трансграничной финансовой под-держки. Наконец, Прасад отражает еще более широкую картину китайской исключительности, когда он характери-зует беспрецедентную попытку страны ввести либеральную рыночную эко-номическую систему при сохранении «однопартийной власти … без откры-той политической системы или незави-симых судебных органов».

Прасад всесторонне освещает различ-ные повороты и зигзаги на пути Китая к своему месту в глобальной системе, которое соответствует размеру его эко-номики. Он рисует картину как успехов, так и неудач администрации в Пекине, которая исходит из долгосрочной пер-спективы и умело использует возмож-ности для достижения националь-ных интересов Китая. Эта книга тща-тельно расчищает туманную риторику реформ для того, чтобы показать реальные процессы в стране, выходя за рамки того, что написано на бумаге.

Одно из важных достоинств книги состоит в том, что Прасад уделяет время тому, чтобы тщательно ознако-мить читателя с концепцией резерв-ной валюты, с тем, что представляет собой «интернационализация юаня», и как эти концепции связаны с открыто-стью счета операций с капиталом. Воз-можно, это отражает мои собственные предпочтения занудного экономиста, но по мере того, как Прасад намечает эту траекторию, я был бы признателен за большее число графиков для освеще-ния данного повествования.

Книга становится наиболее инте-ресной и информативной, когда автор пытается выделить из отвлекающей информации политические мотивы, лежащие в основе различных реше-ний по вопросам экономической поли-тики. Как принимались решения о при-вязке и отмене привязки к доллару США? Почему включение в СДР стало такой важной вехой для Китая? Каковы вероятные перспективы экономиче-ских, судебных и политических реформ? Прасад умело выделяет конфликты и раздвоенность китайских полити-ческих элит, которые хотят свободы выбора, присущей рыночной эконо-мике, но в то же время проявляют глу-боко укоренившееся неприятие риска, которое неоднократно возвращало их к менталитету централизованного планирования и установлению госу-дарственного контроля за результатами

(особенно, когда, как представляется, темпы роста снижаются). Он также излагает контекст, показывая суть международной реакции на действия Китая, особенно непростые взаимоот-ношения с США относительно обмен-ного курса юаня к доллару.

Мое небольшое критическое замеча-ние относительно этой книги состоит в том, что в ней подспудные внутренние политические мотивы подаются как окончательно выясненные. Китай-ская политическая жизнь является скрытой и запутанной. Коммунисти-ческая партия Китая отнюдь не явля-ется монолитом, при этом разногласия и противоречия всегда скрыты в глу-бине. Внутри администрации суще-ствует динамичная борьба идей в условиях постоянно меняющихся структур внутренних альянсов. Все эти факторы необычайно затруд-няют диагностику, анализ и экстра-поляцию политических мотивов, лежащих в основе выбранных вариан-тов экономической политики. Предла-гая любую догадку относительно того, что действительно движет этими заку-лисными интригами, мы должны сми-ренно признать, что как аутсайдеры мы реально никогда не знаем, что там происходит.

Есть старая китайская поговорка, которая гласит, что те, кто активно уча-ствуют в деле, могут быть слепыми, но люди со стороны видят хорошо. Это, безусловно, справедливо по отношению к этой книге. Не обремененный поли-тической идеологией или националь-ными интересами, Прасад способен ознакомить читателя со сложными гео-политическими и экономическими про-блемами, связанными с юанем, исполь-зуя информативный и увлекательный стиль.

Найджел Чок,заместитель директора

Департамента стран Западного полушария МВФ

Как аутсайдеры мы реально никогда не знаем, что там происходит.

Долгосрочная перспектива

КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ


Клаус Шваб

The Fourth Industrial RevolutionCrown Business, New York, 2017, 192 стр., $28 (твердая обложка).

В этой замечательной кратко и эле-гантно написанной книге, Клаус Шваб приглашает нас на захватывающую дух экскурсию, посвященную техно-логической, экономической и соци-альной революции. Первая промыш-ленная революция позволила перей- ти за период с 1760 по 1840 год от мускульной силы к механической, вторая привела к массовому произ-водству в конце XIX века и в XX веке, а третья дала нам в 1990-е годы универ-сальные компьютеры, ПК и интернет. Четвертая революция, согласно Швабу, основана на третьей, но гораздо шире и имеет большее значение. Машины ста-новятся «умными» и связанными друг с другом, содействуют динамичному слиянию технологий в физической, цифровой и биологической сферах и ведут к переменам, «которые челове-чество еще никогда не испытывало».

Обсуждение экономических и социальных последствий совре-менной технологической револю-ции сейчас нам знакомо. Отличие этой книги от других в том, что она проник-нута «духом Давоса». Шваб является учредителем и руководителем Всемир-ного экономического форума (ВЭФ), независимой международной НПО, которая посвящает свою деятельность улучшению мира и известна ежегод-ной встречей в Давосе лидеров «дело-вых кругов, правительств, граждан-ского общества, религиозных и науч-ных кругов, и молодого поколения». Шваб использует контакты ВЭФ

и богатую коллекцию докладов ВЭФ для ответа на вопрос, что означает эта революция для предприятий, пра-вительств, индивидуумов и общества.

Повествование начинается с голово-кружительного ознакомления с «мегатрендами» идущей революции: искусственный интеллект, робототех-ника, «интернет вещей», автономные транспортные средства, трехмерная печать, нанотехнология, биотехноло-гия и т.д. Шваб выделяет не отдель-ные технологии, а общий размах пере-мен: беспрецедентное распростране-ние таких «нарушителей спокойствия» как Airbnb, iPhone, а теперь самопило-тируемых автомобилей; уменьшение роли работников. «Большая тройка» компаний в Кремниевой долине в 2014 году имела такие же доходы, как и тройка крупнейших авто-мобильных компаний в Детройте в 1990 году, их рыночная капитализа-ция была в три раза больше, а число работников составляло одну десятую от численности компаний в Детройте.

За этим последует колоссальный эко-номический рост. Шваб не принимает в расчет обескураживающий вывод Роберта Гордона о том, что, по крайней мере в США, мы наблюдали не всплеск, а замедление роста производитель-ности с 1970 года, за исключением короткого бума в 1990-е годы, вызван-ного интернетом. Он утверждает, что результаты революции еще не матери-ализовались, поскольку, как говорят его знакомые в ВЭФ, четвертая про-мышленная революция только начина-ется, а лидеры никак не примут нормы, означающие революцию экономиче-ских и организационных структур, чтобы воспользоваться этими плодами.

В остальной части книги рассматри-вается широкий круг проблем и воз-можностей для предприятий, нацио-нальных и глобальных организаций, правительств, общества и индиви-дуумов. Приведет ли эта революция к новому процветанию и даст ли она работникам производительные новые рабочие места, или за ней последует массовая безработица? По мнению Шваба, «история показывает, что итоги, скорее всего, будут где-то посе-редине», а важнейшим условием явля-ется содействие положительным результатам и помощь тем, кто ока-зался между двух огней.

Приведет ли «экономика по требова-нию», подобная Uber, а также гибкость и мобильность глобальной цифровой экономики к новым возможностям для

людей или они вызовут «гонку усту-пок»? Как считает Шваб, «стоящая перед нами трудность состоит в том, чтобы создать новые формы социаль-ных и трудовых контрактов . . . [кото-рые] ограничивают ухудшение ситу-ации . . . но при этом не ограничи-вают рост рынка труда и не мешают людям работать предпочтительным для них образом. . . . Выбор остается за нами».

Возможно, наиболее сильной сто-роной книги является та часть, когда Шваб использует свои контакты в ВЭФ и контекст, чтобы подчеркнуть проблемы для отдельных членов орга-низаций, переживающих эту револю-цию. У меня возникло новое пони-мание того, что мы должны учиться и адаптироваться, подобно акуле, кото-рая должна плыть, чтобы выжить. «Скорость будет только расти, поэ-тому путешествие потребует чест-ного и внимательного изучения спо-собности организаций действовать быстро и гибко». Мне потребова-лось некоторое время, чтобы усвоить суть многочисленных выводов; пола-гаю, что я искал конкретные рекомен-дации по экономической политике. Однако чтобы понять цель книги, мы должны обратиться к «духу Давоса», идее, что сотрудничество дает «целост-ную картину происходящего. . . кото-рая критически важна для разра-ботки и внедрения комплексных кон-цепций и решений, которые приведут к долговременным изменениям». Эта книга призвана обеспечить целост-ное понимание четвертой промышлен-ной революции, но меня, (как, я уверен, и Шваба) беспокоит то, что коллек-тивное понимание мировой элиты недостаточно для решения предстоя-щих задач.

Эндрю Берг,заместитель директора

Института профессионального и организационного развития МВФ

Отличие этой книги от других в том, что она проникнута «духом Давоса».

Эволюция революции


Большие выгоды, небольшие потериВ июньском выпуске журнала «Финансы и развитие» 2016 года были приведены замечания Дани Родрика о выгодах и поте-рях в результате перехода к более свободной торговле («Бун-тарь с идеалами»). В цитате Родрика говорится, что теория торговли «показывает, что чем больше чистые выгоды, тем мас-штабнее [необходимое] перераспределение. Было бы бессмыс-ленно утверждать, что выгоды велики, а объем перераспределе-ния небольшой». Я хотел бы отметить, что как общий тезис эти утверждения неверны по изложенным ниже причинам. Важно сопроводить эти заявления соответствующими оговорками, иначе они могут быть использованы как предлог, чтобы отло-жить проведение либерализации.

Предположим, что при открытии конкретного рынка для тор-говли внутренняя цена падает и происходит импорт товара. Вследствие падения цены производители страдают, а потреби-тели выигрывают. С технической точки зрения происходит сни-жение «прибыли производителя» и прирост «прибыли потре-бителя». Величина прироста прибыли потребителя и снижения прибыли производителя зависит, помимо прочего, от ценовой эластичности спроса и предложения, и нет никаких оснований полагать, что они систематически связаны друг с другом. Таким образом, при данном снижении цен прирост выгоды потребителя будет очень большим, а снижение прибыли производителя очень невелико при высокой ценовой эластичности и спроса, и пред-ложения. Выгоды и потери различных групп от открытия рынка для торговли зависят, в частности, от значений эластичности, и вопрос определения этих величин носит эмпирический харак-тер. Вполне возможно, что эти значения эластичности таковы, что выгоды велики, а потери, то есть, «перераспределение», низки.

Уровень отечественного производства относительно потреб-ления и, следовательно, импорта, также имеет значение для

размера выгод и потерь. Предположим, что данный продукт в стране не производится, поэтому потребительский спрос удов-летворяется только за счет импорта. В этом случае снижение тор-гового барьера увеличит прибыль потребителей без каких-ли-бо потерь прибыли для производителя. В этом случае открытие рынка для торговли не приводит к какому-либо перераспределе-нию. Насколько это реально? Вполне реально.

Приведем лишь один пример: многие развивающиеся страны не производят автомобилей, но устанавливают различные ограничения на их ввоз. Таким образом, снятие ограничений на импорт автомобилей создает выгоду для потребителей без потерь для производителя и поэтому не приводит к перерас-пределению. Следовательно, когда внутреннее производство очень невелико по сравнению с внутренним потреблением, и соответственно уровень импорта очень высок, выгода потре-бителей может быть довольно большой, а потери производи-телей весьма низки. Опять же, этот вопрос решается в странах эмпирическим путем. Компьютеры и смартфоны также могут служить хорошим примером случая, когда выгода может быть большой, а потери небольшими.

Иными словами, величины выгод и потерь, возникающих в результате открытия рынка для торговли, зависят от эла-стичности спроса и предложения, а также от размера внут-реннего производства относительно потребления. Это кри-тически важные факторы, ограничивающие применение замечаний Родрика. Было бы интересно поглубже разобраться в этих вопросах, используя фактические данные по странам.

Стивен Токарик,старший экономист, Исследовательский департамент МВФ

ПИСЬМО РЕДАКТОРУ

15. Extent and Average no. of copies each Actual no. of copies of single issue published nature of circulation issue in preceding 12 months nearest to filing date (September 2016)

A. Total number of copies 16,770 17,000B. Paid distribution through the USPS 171 99C. Total paid distribution 177 105D. (4) Free or nominal rate distribution outside the mail 12,349 12,286E. Total free or nominal rate distribution 14,432 14,308F. Total distribution 14,609 14,413G. Copies not distributed 2,161 2,587H. Total 16,770 17,000I. Percent paid and/or requested circulation 1.21 0.73I certify that the statements made by me above are correct and complete.Jeffrey Hayden, Publisher

Statement of Ownership, Management, and Circulation required by 39 USC 36851. Title: Finance & Development. 2. Publication No. 123–250. 3. Date of filing: October 24, 2016. 4. Frequency: Quarterly. 5. Number of issues published annually: four. 6. Annual subscription price: $27. 7/8. Complete mailing address of known office of publication/publisher: Finance & Development, International Monetary Fund, 700 19th Street, N.W., Washington, DC 20431. 9. Full names and complete mailing address of publisher, editor, and managing editor: Jeffrey Hayden, Camilla Lund

Andersen, Marina Primorac, International Monetary Fund, Washington, DC 20431. 10. Owner: International Monetary Fund, 700 19th Street, N.W., Washington, DC 20431. 11. Known bondholders, mortgagees, and other security holders owning or holding 1 percent or more of the total amount of bonds, mortgages, or other securities: None. 12. Tax status: has not changed during preceding 12 months. 13. Publication title: Finance & Development. 14. Issue date for circulation data below: September 2016.

ФИНАНСЫ и РАЗВИТИЕ

Вам нравится это читать?Поставьте лайк в Фейсбуке!www.facebook.com/financeanddevelopment

• Углубленный анализ рекомендаций МВФ по вопросам экономической политики, финансирования и развития потенциала

• В центре внимания основные виды деятельности, включая реформу квот и новую корзину СДР

• Интерактивный онлайновый формат для настольных персональных компьютеров и мобильных устройств

Вышел в свет!Годовой отчет МВФ 2016

Совместный поиск решений

М Е Ж Д У Н А Р О Д Н Ы Й В А Л Ю Т Н Ы Й Ф О Н Д

Читайте отчет онлайн: imf.org/ar2016

Финансы и развитие, декабрь 2016 года

Поч

ему 6

0 ст

ран

пост

авил

и пе

ред

собо

й це

ль р

асш

ирен

ия д

осту

па к

фин

ансо

вым

услу

гам?

Как

паде

ние ц

ен н

а бир

жев

ые т

овар

ы в

лияе

т на г

осуд

арст

ва-ч

лены

Фон

да?

Како

во б

удущ

ее ф

инан

сов

Ази

и?

Как

Евро

па р

еаги

рует

на н

аплы

в бе

жен

цев?

Поч

ему И

спол

ните

льны

й со

вет М

ВФ в

клю

чил

кита

йску

ю в

алю

ту в

кор

зину

СДР

?

Как

реф

орми

рую

тся

квот

ы в

МВФ

?

Как

фин

ансо

вый

сект

ор в

лияе

т на э

коно

миче

ский

рос

т в ст

ране

?

Как

МВФ

под

держ

ивае

т фин

анси

рова

ние н

а цел

и ра

звит

ия?

Как

МВФ

мож

ет п

омоч

ь ст

рана

м по

выси

ть п

осту

плен

ия?

Как

боле

е кач

еств

енны

е дан

ные м

огут

пом

очь

дире

ктив

ным

орга

нам

стра

н Аф

рики

?

Как

генд

ерно

е рав

енст

во м

ожет

спос

обст

вова

ть эк

оном

ичес

кому

рос

ту?

Како

ва р

оль

МВФ

в м

ежду

наро

дной

вал

ютн

ой си

стем

е?

Како

во эк

оном

ичес

кое в

озде

йств

ие н

аплы

ва б

ежен

цев

с Бли

жне

го В

осто

ка?

Как

МВФ

обе

спеч

ивае

т над

леж

ащее

исп

ольз

ован

ие св

оих р

есур

сов?

Годовой отчет МВФ 2016Совместный поиск решений

Финансы и развитие – декабрь 2016 года2 Финансы и...

Documents

Transcript of Финансы и развитие – декабрь 2016 года2 Финансы и...