М. И. ЧЕРНЫШ,кандидат исторических наук

РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА НА УРАЛЕ

ИПЕРМСКОЕ ЗЕМСТВО

ПЕРМСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ПЕРМЬ — 1959

ВВЕДЕНИЕ

19 февраля 1861 г. знаменовало собой начало новой, буржуазной России, выраставшей из России крепостниче­ской. К концу XIX в. капитализм являлся уже основ­ным фоном хозяйственной жизни России.

Изучение особенностей развития капитализма по от­дельным районам имеет большое научное значение; оно позволяет правильно решить вопрос о формировании промышленного пролетариата, выяснить особенности крестьянского и рабочего движения. В этом отношении Урал представляет собой весьма большой интерес.

Этот район страны имел свои особенности экономи­ческого развития. «Как известно,—писал В. И. Ленин,— главным явлением экономической жизни края является горнозаводская промышленность, которая сообщила ему совершенно особый отпечаток»1. В жизни края гро­мадную роль играли заводовладельцы, которые высту­пали одновременно как помещики и заводчики, при­выкли к безраздельному и неограниченному господ­ству, основывавшемуся «не на капитале и конкуренции, а на монополии и на... владельческом праве»1 2. В этом заключалась главная причина отсталости и застоя Урала — одного из центров горнозаводской промыш­ленности. Эта отсталость становилась особенно замет­ной по сравнению с молодым южным районом, вырос­шим после реформы на совершенно новой, чисто капи­талистической основе.

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 2, стр. 418.2 В. И. Л е н и н, Соч., т. 3, стр. 425.

3 1*

Оформление капиталистического базиса в России в пореформенный период проходило в крайне сложной и противоречивой обстановке, характеризовавшейся со­хранением целого ряда крупных пережитков крепостни­чества как в экономике, так и в надстройке, передовыми формами развития капитализма в промышленности и отсталыми формами его в области сельского хозяйства.

В хозяйстве Урала сочетание черт капиталистиче­ского и феодального укладов характерно было .именно для горнозаводской промышленности. Очагами сохра­нения и консервирования пережитков крепостничества, отсталости, патриархальщины были прежде всего гор­ные заводы. Но это не исключало развития новых, ка­питалистических отношений, движения вперед. Капита­листические отношения глубоко проникали в сельское хозяйство губернии и в «кустарные» промыслы. Машин­ная индустрия вытесняла мануфактуру и мелкое произ­водство, основанные на ручной технике.

В капиталистическое развитие все сильнее и сильнее втягивались горные заводы. В черной металлургии Ура­ла в последней четверти XIX в. наиболее интенсивно происходил процесс перерастания мануфактуры в фаб­рику, завершался промышленный переворот.

Воздействие надстройки на базис в пореформенной России также проявлялось сложно. В основном сохра­нявшаяся старая надстройка, и прежде всего царизм, тормозила, сковывала развитие новых производственных отношений. Возникавшая капиталистическая надстрой­ка играла активную роль, способствуя оформиться сво­ему базису. Большей частью имело место переплетение старой политической надстройки с элементами новой. Однако весь ход экономического развития страны и все обострявшаяся классовая борьба заставляли царизм делать шаги от монархии феодальной к монархии бур­жуазной.

Главными источниками при исследовании особенно­стей капиталистического развития Урала и деятельно­сти Пермского земства являлись многочисленные ста­тистические сборники и исследования !, «Сборник Перм­ского земства», журналы Пермской городской думы, газета «Пермские губернские ведомости», а также ар­

1 Список литературы приведен в конце книги.4

хивные материалы из фондов канцелярии пермского губернатора, Пермского губернского земства, Пермской городской думы и некоторых других.

Официальная статистика местных губернских стати­стических комитетов характеризуется полнейшей неоп­ределенностью понятий «фабрика» и «завод», случай­ной регистрацией мелких заведений. Это порождало разнобой в статистических данных, нашедший отраже­ние в губернаторских отчетах. Выделить в целом по губернии из этих данных фабрики и заводы в подлин­ном научном понимании этих терминов — невозможно.

Необходимо более подробно остановиться на харак­теристике такого вида источников, как земская стати­стика. При всех ее недостатках, главным из которых является оперирование средними цифрами, скрываю­щими действительную картину социально-экономиче­ского положения народных масс, она проделала огром­ную работу по собиранию различных статистических сведений.

«Благодаря такому превосходному материалу, как земская статистика» \ писал В. И. Ленин, можно изо­бразить в точности разложение крестьян и кустарей.

Статистическое бюро при Пермской губернской зем­ской управе было учреждено в январе 1876 г.1 2. Его вид­ными деятелями были делопроизводитель статистик Е. И. Красноперов, санитарный врач И. И. Моллесон, драч Д. Н. Никольский, Д. Д. Смышляев и другие.

Красноперов, встав во главе статистического бюро, занялся прежде всего обработкой сведений по сель­скому хозяйству (главным образом по экономическому описанию). Эти сведения были собраны врачами, учите­лями, волостными писарями и другими лицами в 1875 г. по предложению и программе губернского земства, включавшей 104 вопроса. Всего этих материалов было собрано 12 томов (по числу уездов).

Обработанные Красноперовым сведения были изда­ны под названием: «Материалы для сельскохозяйствен­ной статистики Пермской губернии». Они печатались

1 В. И. Ле нин , Соч., т. 1, стр. 215.2 «Пермские губернские ведомости» (в дальнейшем — ПГВ)\

1889, № 64, стр. 271.5

в «Сборнике Пермского земства» и, кроме того, брошю­ровались в отдельных книжках К

С 1879 г. до конца 1881 г. Красноперовым были про­анализированы сведения, собранные по составленным им программам, на предмет переоценки земельных и лесных угодий для губернской земской раскладки. Записки и статистические приложения о переоценке зе­мель опубликованы в «Сборнике Пермского земства» за 1880 г., кн. 1. Две записки и статистические приложе­ния о переоценке лесов печатались в том же «Сборни­ке» за 1881 г., кн. 1 и 5—6. В 1882 г. Красноперов про­вел подробное подворное обследование экономического быта крестьян Енапаевской волости, Красноуфимского уезда. Им же была проведена подворная перепись на­селения Дедюхинского завода. С 1882 г. статистическое бюро занялось собиранием сведений по кустарной про­мышленности. Но до 1886 г. земская статистика губер­нии не была всесторонней и прочно организованной. От­сутствовали статистические исследования по медицине, по народному образованию и другим вопросам. В 1888— 1889 гг. Красноперов тремя выпусками издал ценную работу «Кустарная промышленность Пермской губер­нии на Сибирско-Уральской научно-промышленной вы­ставке в г. Екатеринбурге в 1887 году»1 2.

В. И. Ленин дал положительную оценку статистиче­ским материалам по сельскому хозяйству и «кустар­ным» промыслам, собранным Е. И. Красноперовым, а его исследование «Кустарная промышленность Перм­ской губернии на Сибирско-Уральской научно-промыш­ленной выставке в г. Екатеринбурге в 1887 г.» назвал полезным -изданием3. В другой работе В. И. Ленин пи­сал, что «Замечательную попытку строгого выделения ремесла из остальных форм мелкой промышленности представляет обработка данных пермской кустарной

1 Эти брошюры выпущены были земской типографией в период 1877—1880 гг.: вып. I (КрасноуАимский) в 1877 г*, вып. II (Шад- ринский) в 1880 г. и вып. III (Верхотурский) в 1880 г. В конце 1881 г. особой брошюрой издан был реферат этих работ под загла­вием: «Сельскохозяйственные нужды Пермского края». Этот рефе­рат печатался одновременно в «Пермских губернских ведомостях» и «Сборнике Пермского земства» (1881 г., кн. 3).

2 «Сборник Пермского земства» (в дальнейшем — СПЗ), № 1 и № 2 за 1888 г. и № 6 за 1889 г.

В. И. Л с и и и, Соч., т. 2, стр. 335. Примечание.6

переписи 1894/95 года»1. Лениным были также подвер­гнуты научному анализу «Материалы для статистики Красноуфимского уезда Пермской губернии» (вып. III. Таблицы, Казань, 1893 г.).

Хотя Красноперов в теории и не признавал проник­новения капитализма в деревню, разложения крестьян­ства на сельскую буржуазию и сельский пролетариат и рассчитывал на то, что русская община «разовьет свои силы и докажет миру все истинное величие исконных экономических устоев нашего народа»1 2, объективные результаты его исследований становились неопровер­жимым доказательством того, что иллюзии народников об особой роли общины терпят крах. Уже в то время, говоря словами В. И. Ленина, община стала подавать­ся в сторону интересов крестьянской буржуазии3, а так называемое «народное производство» (равно кустарные промыслы) народников принимало явно капиталистиче­ский характер.

Автор рассматривает свою работу как первую по­пытку в исследовании поставленных вопросов и не пре­тендует на исчерпывающий характер ее.

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 3, стр. 287.2 Е. И. К р а с н о п е р о в , Сельскохозяйственные нужды Перм­

ского края, Пермь, 1887, стр. 198.3 В. И. Л е н и н, Соч., т. 3, стр. 108.

Глава I.

РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ В 60—80-х ГОДАХ XIX ВЕКА

1. Социально-экономическая характеристика края

Пермская губерния по площади (291978,9 кв. вер­сты) стояла на одном из первых мест среди всех губер­ний Российской империи, уступая только Архангельской и Вологодской. Она делилась на 12 уездов. Преимуще­ственно горнопромышленными были уезды Верхотур­ский, Екатеринбургский, Красноуфимский, Пермский, Чердынский и Соликамский, сельскохозяйственными — Шадринский, Камышловский, Оханский, Осинский, Кунгурский, Ирбитский. В сельскохозяйственных уездах имелись также и горнозаводские предприятия, а в боль­шинстве уездов первой группы было развито и сельское хозяйство. 80% населения губернии (1,8 млн. человек) получало средства существования от занятия сельским хозяйством. В земледельческих уездах посев доходил от 0,5 до 2,5 четвертей \ а сбор хлеба от 5 до 8,5 четвертей на душу земледельческого населения.

Сеяли из озимых хлебов рожь, из яровых—пшеницу, ячмень, овес, из технических культур — лен и коноплю. На огородах садили капусту, редьку, морковь, брюкву, 1

1 Четверть равняется примерно 8 пудам ржи, 9 пудам пшеницы н картофеля.

8

репу, картофель, бобы, горох и т. д. Только богатые крестьяне вносили на огородные земли удобрение и об­рабатывали их более тщательно.

Несмотря на различие почвенных и климатических условий, способы обработки земли и севооборот повсе­местно были одни и те же. Преобладали вольная и пе­реложная системы севооборота. Первая состояла в том, что пашня засевалась и возделывалась каждый год. Вторая существовала главным образом на местах, уда­ленных от усадеб. При этой системе земля возделыва­лась более или менее продолжительное время, до исто­щения. После этого она иногда на целые десятки лет оставлялась под залежью.

Малоземелье, низкий уровень техники, отсталая си­стема полеводства приводили к неурожаям, продол­жавшимся целые десятилетия, к голодовкам.

О состоянии сельского хозяйства красноречиво гово­рят следующие данные:1

Средние цифры годового посева и сбора хлебов (в тыс. четвертей)

Урожай, в самах1

Годы озимого яровогоози­мого

яро­вогопосеяно собрано посеяно собрано

1843-1848 386 1603 1287 5049 4 35/в1849-1854 466 1751 1338 4859 32/3 З3/з1855-1860 513 2010 1654 5396 3% З’/о1863-18661871-1872 573 1797 1767 5373 3 31885 634 3073 2191 8688 4 ’/з 41890 727 2240 2183 4715 3 2'/ч

1 Отношение собранного на одной десятине хлеба к высеянному.

Таким образом, количество высеваемых хлебов по­стоянно увеличивалось. Однако цифры сбора хлебов не росли в той же прогрессии. В последний период они лишь незначительно превышают цифры первого периода. 1

1 Данные за 1843—1872 гг. — из ПГВ, 1881, № 4; за 1885 и 1890 гг.— из Обзоров Пермской губернии за 1885 и 1889—91 гг.

9

Это объясняется экстенсивным характером сельского хозяйства, при котором рост продукции достигается уве­личением запашки и посева, а не усилением производи­тельности почвы. Интенсивный способ, состоящий в уси­лении производительности земли при сокращении за­пашки, почти не применялся.

Пермская губерния не в состоянии была прокор­миться своим хлебом. Он ввозился из Вятской губер­нии—для жителей северных уездов и из Оренбургской— для горнозаводского Зауралья.

В экономической жизни края главную роль играла горнозаводская промышленность, основными отраслями которой были горнорудная, металлургическая, соляная и угольная. После Крымской войны и отмены крепост­ного права начала развиваться машиностроительная, химическая, мукомольная и другая фабрично-заводская промышленность.

В 60-х гг. XIX в. казенные горные заводы Урала, подчиненные Уральскому горному начальнику и Гор­ному управлению, объединялись и управлялись 6 гор­ными округами: Екатеринбургским, Златоустовским,Гороблагодатским, Богословским, Пермским (медепла­вильным до 1863 г.) и Боткинским или Камско-Воткин- ским. Частные горные заводы, подведомственные Ураль­скому горному управлению, группировались в округе по губерниям. В Пермской губернии, например, таких ок­ругов— заводов частных владельцев — насчитывалось 22. Лучшие земли, сырье, полезные ископаемые и леса (топливо) были сосредоточены в руках небольшой кучки горнозаводчиков, ведших свое хозяйство в форме полузамкнутой заводской вотчины.

На землях горнозаводчиков жили крестьяне, обеспе­чивая за пользование небольшими наделами, к кото­рым они были «привязаны», и заготовку топлива (дров) для горных заводов, и снабжение заводов дешевой ра­бочей силой. Горные заводы использовали, таким обра­зом, труд крепостных.

В Пермской губернии помещиков было немного. Пе­ред реформой 1861 г. их числилось 68, причем 35 были беспоместными и имели ничтожное количество крепост­ных (129 душ мужского пола). Из 33 помещиков, имев­ших земли и крепостных, 9 крупным помещикам-завод- чикам принадлежало 08,1% крепостных людей губер-

10

нии. Это были владельцы крупнейших латифундий, раз­меры которых исчислялись от 600 до 1500 тыс. десятин. К числу крупнейших помещиков-горнозаводчиков отно­сились графы Строгановы, которые владели нераздель­ным наследственным имением свыше 1,5 млн. дес. с 78 тыс. крепостных мужского пола. Крупными были вотчины Демидовым, Шуваловых, Всеволожских, Голи­цыных, Абамелек-Лазаревой и других.

По количеству населения (в 1860 г. — 2 111 600 че­ловек) Пермская губерния уступала лишь Вятской, по плотности его относилась к малонаселенным: на квад­ратную версту приходилось в среднем 7,5 жителя.

Состав населения, по данным проводившейся в1858 г. 10-й ревизии, был следующим:

Тыс. Процентчеловек к итогу

Крестьян 1419,7 67,2Горнозаводского населения 486,7 23,0Ремесленников, служащих и др.групп трудового населения 178,6 8,5Помещиков, буржуазии, духовенства и другого нетрудового населения 26,5 1,3В се го 2111,5 100

В группу крестьян входили:Государственные крестьяне 1044,4 49,5Удельные » 37,8 1,8Помещичьи » 337,5 15,9

Государственные крестьяне жили в Осинском, Чер-дынском, Кунгурском, Екатеринбургском, Шадринском, Камышловском, Ирбитском и Красноуфимском уездах, причем в последних четырех составляли подавляющее большинство населения; удельные крестьяне были со­средоточены в основном в Осинском и Оханском уездах, помещичьи — в Соликамском, Пермском, Оханском, Осинском и Чердынском.

Помещичьи крестьяне подразделялись на крепост­ных— 313 тыс. человек, ре связанных с вотчинными и другими предприятиями; дворовых — около 15 тыс. и «промысловых работников» или «кустарей», «мастеро­вых» — примерно 9,6 тыс. человек.

Горнозаводское население состояло из мастеровых и непременных работников или урочников. И те и другие

11

были крепостными крестьянами, отбывающими повин­ности на казенных и частных (посессионных и вотчин­ных) заводах. На казенных заводах было занято 136,7 тыс. человек, на посессионных — 274,6 тыс. и на вотчин­ных— 75,4 тыс. человек. Мастеровые выполняли все основные производственные работы, многие из них не имели пахотной земли и по положению своему ближе всех стояли к промышленным рабочим капиталистиче­ского общества. Непременные работники выполняли вспомогательные работы и имели земельные наделы.

Горнозаводское население на частных заводах Ура­ла состояло из мастеровых, рабочих, непременных ра­ботников, заводских крестьян. Все они числились на посессионном или владельческом праве. Горнозаводское население казенных заводов называли урядниками, ма­стеровыми, урочными рабочими, подмастерами, писцами и цеховыми учениками.

Больше всего горнозаводского населения было в Екатеринбургском, Верхотурском и Красноуфимском уездах.

Отдельно группы рабочих выделить не удалось, ме­тодология группировки статистического материала в использованных источниках не позволяет этого сделать. Кроме рабочих, входивших в горнозаводское население, были рабочие в городах, вошедшие в численность город­ских сословий, отнесенных к третьей группе трудового населения (см. на стр. 11).

Дворян в губернии было 5,7 тыс. — 0,3% и духовен­ства— 13,8 тыс. человек — 0,7% всего населения.

2. Положение и дифференциация крестьянства после реформы 1861 года

Проведенная руками крепостников реформа 1861 г. обезземелила значительную часть крестьянства и горно­заводского населения. Без земли были освобождены дворовые и так называемые «месячники» (согнанные с земли и получавшие помесячное содержание). Не полу­чили наделов крестьяне беспоместных дворян и кре­стьяне, принадлежавшие мелкопоместным помещикам. Были освобождены без земли, л,ибо получили ничтож­ные земельные наделы бывшие крепостные крестьяне вотчинных и казенных фабрик, мастеровые казенных

12

горных заводов и приписанные к частным заводам на посессионном праве. Точное количество бывших поме­щичьих крестьян, получивших в 1861 —1863 гг. «дарст­венные» наделы, определить не удалось. Данные же Л. В. Ходского о том, что такие наделы в Пермской гу­бернии получили 110 243 бывших помещичьих крестья­нина (35,1% общего числа крепостных), безусловно, оши­бочны 1. Всего безземельных и малоземельных крестьян всех разрядов в губернии было 36,9%.

К 1872 г. в Пермской губернии из общего числа при­писанных к заводам людей по уставным грамотам1 2 по­казано: дворовых заводских служителей и мастеровых 152 402 и сельских работников 20 4263. Из них прекра­тили обязательные отношения к владельцам:

1) Дворовых и мастеровых, не имевшихнадела или отказавшихся от него . . 5714

2) Получивших в собственность усадеб­ный и частью полевой надел бесплатно:а) м а с т е р о в ы х .................................... 108 464б) сельских работников . . . . 2502

Остальные мастеровые и сельские работники продол­жали оставаться временно-обязанными.

Из числа мастеровых и сельских работников, пре­кративших обязательные отношения к владельцам, 46 685, отказавшихся от полевых угодий, получили в на­дел около 666 кв. саж. на душу, остальные 64 281 полу­чили в надел менее полутора десятин на душу, против 3,5 дес. в дореформенное время4.

Горнозаводское население частных заводов (вотчин­ных и посессионных) после введения уставных грамот потеряло в виде отрезков 316 139 дес., или 63%, земли. Горнозаводское население казенных заводов (78975 душ) потеряло в виде отрезков 43 483 дес., или 22%, лучшей земли. Средний надел на душу по округам казенных заводов Урала выглядел так: в Гороблагодат­

1 Л. В. X о д с к и й, Земля и земледелец, т. II, СПб, 1891, стр. 41, 243. (У Ходского нет указаний — ревизских или обоего пола душ).

2 Всех уставных грамот было составлено и введено в действие 163 (75 по крепостным заводам и 88 по посессионным).

3 В действительности сельские работники составляли около 3Д горнозаводского населения. Отнесены они были к мастеровым с целью обезземеливания.

4 Рабочее движение в России в XIX в., т. II, ч. 1, Приложение, документ № 16, стр. 542.

13

ском округе— 1 дес., Пермском — 1 дес. 569 сажен, Екатеринбургском — около двух дес. и т. д. Свыше 14 тыс. человек горнозаводского населения казенных заводов Урала вовсе не получили земельного надела

Землевладельцы-горнозаводчики нечерноземной по­лосы Пермской губернии, в отличие от землевладель­цев нечерноземных губерний Центральной России, стремились во время отмены крепостного права отре­зать у крестьян как можно больше земли, т. е. в усло­виях Урала — прежде всего леса, имевшего промыш­ленно-промысловое значение. В этом заключалась одна из особенностей проведения «крестьянской» реформы 1861 г. в Пермской губернии. При этом в земледельче­ских «безлесных» уездах — Шадринском, Камышлов- ском, Осинском и Ирбитском, где в расчете на кресть­янский двор леса было в четыре раза меньше, крестьяне получили чуть ли не втрое большие наделы леса против крестьян горнозаводских уездов.

В 1878 г. на правах частной личной собственности землей в количестве 2717 дес. (в том числе 1518 дес. пахотной) владели: 126 бывших владельческих кресть­ян (два в Осинском уезде и по 62 в Екатеринбургском и Оханском уездах), 153 бывших государственных кре­стьянина (142 — в Екатеринбургском уезде), имевшие всего 261 дес. земли, и 26 бывших удельных крестьян (22 в Оханском уезде), имевших 213 дес. земли.

Из данных о распределении земли по владениям в Пермской губернии на 1878 г. следует, что лишь 18,4% земельной площади находилось у крестьян. Причем из 3119 сельских обществ на общинном праве владело зем­лей 2975, или 96%, подворно—144, или 4%. Помещи­кам, горнозаводчикам и купцам принадлежало 29% зе­мельной площади губернии, государству— 52—54%, остальное — церквам, монастырям и прочим владель­цам. Создалось такое положение, когда на 883 944 кре­стьянских ревизских душ приходилось меньше земли, чем .на 447 помещиков, горнозаводчиков и купцов1 2.

В пореформенный период в деревне бурно развива­лись капиталистические отношения.

1 Ф. С. Г о р о в о й, Отмена крепостного права и рабочие волне­ния на Урале, Молотов, 1954, стр. 65—66, 71.

2 Статистика поземельной собственности, вып. VI, СПб, 1884, стр. 112.

14

Красноуфимский уезд Пермской губернии можно от­нести к типично земледельческим. Государственные кре­стьяне и значительная часть горнозаводского населе­ния, преимущественно населявшие его, занимались зем­леделием. По этому уезду имеются наиболее полные и ценные земско-статистические исследования.

Рассмотрим данные о хозяйственном устройстве быв­ших государственных и горнозаводских крестьян 44 во­лостей Красноуфимского уезда на 1875 г. Г

Группы

волостей

Всег

о зе

мли

на д

вор,

дес

.

Из общего количества земли (числитель —десятин, знаменатель— % )

Всего земли на одну ду­шу обо­

егопола, дес.

усаде­бной

пахот­ной

сено­коса

выго­на леса неудоб­

ныхземель

1-я группа 1.2 20,0 3,2 2,6 2,7 1,4 от 3,07(10 волостей) 31,1 4 64 10 8 9 5 до 8,32-я группа 0,4 9,2 3,8 3,2 1,6 1,5 от 2(15 волостей) 18,7 2 49 20 12 9 8 до 4,73-я группа 0,3- от 0,02(19 волостей) 9,7 0,1-0,3 до 3,6 до 7,8 до 1,2 до 1,1 — до 1,66

В среднем на один двор или одно хозяйство прихо­дилось от 4,5 до 5,2 жителей обоего пола (в том числе рабочих от 18 до 60 лет обоего пола — 2,8, мужчин в отдельности— 1,3).

Земские статистики разделили волости по признаку относительного обилия сельскохозяйственных продук­тов, получаемых населением с обрабатываемой земли. В первую группу — обеспеченных хлебом с избытком— отнесены 9 полных волостей и часть десятой. Во вторую группу — обеспеченных хлебом лишь для собственного потребления в течение года — отнесены 12 полных и 3 неполных волости. Наконец, в третью группу — не обеспеченных хлебом для собственного потребления — 17 полных и 2 неполных волости.

В исследуемых 10 волостях первой группы проводи­лось значительное удобрение земель, применялись бо­лее совершенные орудия обработки почвы и собирался вполне удовлетворительный урожай. В 7 из них ощу- 1

1 СПЗ, 1877, кн. V, год 6-й, стр. 5—78; СПЗ, 1878, кн. VI, год 7-й, стр. 1—118.

15

щался недостаток в рабочих руках в период уборки. Этот недостаток легко восполнялся безземельными кре­стьянами и рабочими заводских волостей. В пяти воло­стях запашки увеличивались не только за счет сенокос­ных земель, но и за счет аренды ее у башкир. Главным образом расширялись запашки зажиточных хозяев. В 8 волостях крестьяне испытывали нужду в деньгах для улучшения хозяйства и вывозили на продажу овес, рожь и другие зерновые культуры на расстояние до ВО км. В среднем на каждый двор в волостях первой группы приходилось до 18 голов скота, из них лошадей 4,2 головы — больше, чем в Европейской России. Это объяснялось не столько тем, что крестьяне этих воло­стей занимались извозным промыслом, сколько тем, что у них было достаточное количество посевов.

Во второй группе волостей, при одинаковом количе­стве населения дворов и совершенно одинаковых силах хозяйств, количество пахотной земли было вдвое мень­ше, при несколько больших количествах сенокосных зе­мель. Недостаток пахотной земли восполнялся за счет сенокосных угодий. В этой группе запашки сокраща­лись. Удобрения применялись в незначительных разме­рах, так как у домохозяев было мало скота. Обработка почвы производилась примитивными орудиями, в част­ности, одноральной сохой. Урожаи снимались посред­ственные, с тенденцией к понижению. Земля у крестьян второй группы волостей была хуже, чем у первой груп­пы. Ощущавшийся некоторыми крестьянами недостаток земли восполнялся арендой ее у односельчан. В семи волостях этой группы также имел место недостаток ра­бочих рук, вызванный ростом посевов у зажиточных крестьян за счет арендованной земли, а также стрем­лением в короткое лето убрать урожай без потерь. В двух волостях богатые крестьяне сбывали хлеб на расстоянии 70—150 верст.

В третьей группе волостей (в них жило преимуще­ственно горнозаводское население) земля была чаще всего непригодной для хлебопашества. Население этих волостей обеспечивалось, главным образом, сенокос­ными угодьями. Пахотной и сенокосной землей горно­заводское население здесь пользовалось исключительно на правах аренды, уплачивая ее не деньгами, а работой на заводах. Так, в сведениях по Шемахинской волости

16

говорится: «Крестьяне, поступая на заводские работы, получают по особому договору в свое пользование на одни год земли пахотной и сенокосной в количестве ше­сти десятин на работника, в виде приплаты к денежной сумме (заработной плате на заводе); те же, которые на заводе не работают, платят заводовладельцу за каж­дую десятину пахотной земли в год 1 руб., сенокосной— 50 коп.» К

Рабочие частных и некоторой части казенных заво­дов были поселены на землях очень плохого качества, вблизи заводских рудников, у подошвы Урала или в са­мой середине горных увалов. Поэтому неудивительно, что горнозаводское население было доведено до полного отчаяния. Примером может служить ответ Шемахин- ского волостного правления на вопрос: улучшается ли быт населения или ухудшается. «В настоящее время,— писало оно, — быт населения вообще заметно ухудшает­ся, по неимению собственных земель, которые приобре­таются покупкою (т. е. арендою — авт.). Расстроилось сельское строение (вдобавок) от неурожаев и дорого­визны хлебов, и нет средств уплачивать налоги земле­владельцам за землю, топливо и строевой лес»1 2.

Зажиточные крестьяне этой волости, арендуя землю у башкир, сдавали ее затем своим односельчанам, на­живая от 33 до 100% прибыли.

Таким образом, на примере положения крестьян Красноуфимского уезда, проанализированном выше, можно сделать вывод о значительном имущественном расслоении бывших государственных крестьян не только по принятым двум группам волостей, но, естественно, и внутри каждой группы, каждой волости.

Широко известен произведенный В. И. Лениным в работе «Развитие капитализма в России» глубокий ана­лиз земско-статистических данных по Пермской губер­нии, в частности, по Красноуфимскому уезду, по кото­рому в «Материалах для статистики Красноуфимского уезда Пермской губ.» (вып. III. Таблицы. Казань, 1894) 3 приведена была группировка дворов по размеру земле-

1 СПЗ, 1878, кн. IV, стр. 31.2 Т а м ж е, стр. 62

3 В действительности III выпуск издан в 18ЙЗ В 4-м издании сочинений В. И. Ленина допущена ошибка (ав?)

2 М. Черныш 17

владельческого хозяйства, для земледельческой части уезда.

Однородные данные содержатся и в «Сборнике ста­тистических сведений по Екатеринбургскому уезду Пермской губернии», изданном Екатеринбургским уезд­ным земством в 1891 году.

В. И. Ленин, сведя данные о разложении крестьян­ства по 21 уезду 7 губерний, в том числе и по Красно­уфимскому и Екатеринбургскому уездам Пермской гу­бернии, в таблицы «А» и «Б» по группам хозяйств (за­житочных— 20% дворов и бедных — 50% дворов) и выведя средние данные1, составил диаграмму, служа­щую иллюстрацией однородности процесса разложения крестьянства в ряде различных местностей. Ниже при­водится извлечение из указанной диаграммы по двум уездам Пермской губернии.

В приведенных данных обращает на себя внимани-е разница в землепользовании. Так, у 50% бедных кре­стьян было 37,4% надельной земли, а в пользовании осталось почти вдвое меньше— 19,2%. У 20% зажиточ­ных дворов числилось 29—30% надельной земли (в дан­ном случае средние данные для двух уездов 30%), всего же в землепользовании находилось 34—49% (в дан­ном случае 49,6%). Все другие признаки развития ка­питализма в сельской общине здесь налицо: посевы, скот, арендная земля, поденные рабочие, улучшенные сель­скохозяйственные орудия, торгово-промышленные пред­приятия — сосредоточены в руках зажиточных крестьян.

Ленин относил Пермскую губернию к местностям, где разложение крестьянства сказывалось заметно сильнее, чем в Орловской, Воронежской и Нижегород­ской губерниях. Выделяя в Пермской губернии земле­дельческие части уездов — многоземельные и строго земледельческие с экстенсивным характером земледе­лия, Ленин сравнивал ее по степени крестьянского раз­ложения с Таврической, Самарской и Саратовской гу­берниями.

«...Само собою разумеется, что в зависимости от различия аграрных условий, систем сельского хозяйства и форм торгового земледелия это отношение прини­мает различный вид и проявляется иначе. Одно дело —

1 В. И. Л е н и н , Соч., т. 3, стр. 101— 106,18I

основные тенденции крестьянского разложения, другое дело — формы его в зависимости от различных местных условий» 1.

Например, в местностях с молочным хозяйством пра­вильнее группировать хозяйства по числу коров, а не по числу лошадей. В Пермской губернии надо учитывать занятия промыслами, включая и работу на заводах, за­готовку и подвоз угля, транспортировку руды, железа и т. п.

Прекрасной иллюстрацией выводов В. И. Ленина о хозяйственном положении крестьян в Пермской губер­нии, в частности, в Красноуфимском уезде, и, вместе с тем, примером редкого для статистиков 70—80-х гг. XIX в. научного исследования на основе подворных пе­реписей, а не общих средних цифр, является быт госу­дарственных крестьян — татар Енапаевской волости, Красноуфимского уезда. Экономическое положение их было исследовано Е. И. Красноперовым совместно с ве­теринарным врачом губернского земства И. В. Соколо­вым в сентябре 1882 года1 2.

Ниже дается группировка собранных Е. Красноперо­вым и И. Соколовым материалов в соответствии с до­статком крестьян (см. стр. 20) 3.

Таким образом, в первой группе почти двойной пере­вес в процентном распределении земли на хозяйство, в то время как в средних группах крестьянства душевое и земельное соотношение почти совпадают. У бедных, наоборот, почти 40% населения имело в пользовании только 23,2% земли. Всего по волости не имели запашек и работали на других 14 хозяйств в составе 22 мужчин и 22 женщин. Это — безземельные крестьяне. Больше всего их было в деревне Енапаевой. Бедное крестьян­ство не в состоянии было арендовать недостающую землю, более того, оно сдавало ее кулакам (52%), а в страдную пору и само отправлялось на заработки. Под­разделялась работа «в забор» и «на волю». Работа «в забор» определялась тем, что крестьянин брал день­ги и хлеб с осени в кредит с тем, чтобы потом отрабо­тать его. Работа же «на волю» определялась ценами,

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 3, стр. 116.2 Е. И. К р а с н о п е р о в , Енапарвская волость, Экономическое

исследование, СПЗ, 1883, кн. 1, год 12-й, отдел III, стр. 1—189.3 Е. И. К р а с н о п е р о в , указ, соч., стр. 39 (группировка авт).

19 2*

%100

90

ВО

70

БО

50

40

30

20

10

П

И общ2 -

3.' " 'Т

Д иаграмма, показывающая рлзложение крестьянства

Группы

крестьян

% ра

спре

деле

ния

насе

лени

я по

гр

уппа

м

% р

аспр

едел

ения

зе

мли

по

груп

пам

Лош

адей

в

сред

­не

м на

оди

н дв

ор

При

обре

тено

зе

мли

арен

дой,

в

%

Сда

но з

емли

в

арен

ду,

в %

Рабо

та п

о на

йму

(т.

н. .з

абор

"),

в %

I) Зажиточные с запашкой от 14 до 27!/з дес.1 18,9 32,5 5,6 59II) Средние с запашкой от 7,3 до 13,3 дес. 42,0 44,3 2,1 10 29 59III) Бедные с за­пашкой менее 5 дес. и вовсе без земли 39,1 23,2 0,6 52 77

установленными в страду. Ясно, что работа «в забор» отличалась более худшими, полукабальными условиями и была характерна как раз для низших групп крестьян­ства, в то время как в работе «на волю» больший про­поит принадлежал среднему крестьянству.

Бедность большого количества хозяйств происте­кала не от семейных разделов, а от тех стеснений, кото­рые чинил кулак в общине, захватывая себе лучшие земли. «Если бы нас общество не обделяло землей, мы жили бы лучше»2, говорили молодые хозяева.

Капитализм в сельском хозяйстве, следовательно, рос пропорционально бедности, так сказать на двойной ее территории, которую он сам себе создавал за счет разорившихся средних крестьянских хозяев, обильного предложения рабочих рук из бедных хозяйств и, нако­нец, за счет хищнической обработки арендуемых зе­мель. Вместе с этим капитализм создавал себе и внут­ренний рынок. Богатые и зажиточные крестьяне вели хозяйство капиталистически, увеличивали производст­венное потребление, бедные крестьяне больше прибе­гали к покупке всего необходимого.

1 Подсчитано из расчета, что переезд = 2/з десятины. Г.. И. К р а с н о п е р о в , указ, соч., стр. 39.

20

Крестьяне Еиапаевской волости страдали от частых неурожаев. Одна из причин их крылась в том, что 5682 дес., или 44% всех наделов, находились под лес­ной зарослью. Леса наступали на пашню. Крестьяне, хотя и жили среди обширных лесов, права свободного пользования этими лесами не имели. Лесные наделы не были размежеваны, считались казенными. Пользовать­ся строительным материалом и топливом из казенных дач разрешалось только за особую лесную подать — до 60 коп. с души, по расчету на ревизскую душу — одно строевое бревно и У2 куб. сажени дров. Установленные формальности относительно места, сортиментов, време­ни и размеров рубки и вывозки вели к тому, что не вы­биралась даже и норма, несмотря на всю ее крайнюю малость.

Лесная стража и другие мелкие чиновники лесного ведомства не разрешали расчищать пашни от зарослей и за каждое срубленное даже на пашне дерево состав­ляли акты, протоколы, немилосердно штрафуя «винов­ных» за нарушение якобы лесного устава.

«Протоколы»,—отмечается в работе Красноперова,— сделались для населения таким же бедствием, как не­урожаи, засухи, падеж скота, головня, градобитие и т. д. «Протоколы» были ужаснее всех этих напастей, так как последние посещали крестьянское хозяйство время от времени, а «протоколы» действовали постоянно, стано­вились год от году интенсивнее» 1.

Местные судебные учреждения загромождены были делами о лесных порубках. В то же время лесопромыш­ленники в сговоре с лесничими нелегально подвергали истреблению казенный лес, подкупая для этого бедных татар. Причем, когда порубщика настигала лесная ох­рана, то он и оставался в ответе, так как лесопромыш­ленник все сваливал на татар и башкир.

В 1879 г., по данным волостного правления, взыска­нию за нарушение лесного устава и штрафу по испол­нительным листам мировых учреждений подверглось 59 человек, из них 34 — взысканиям со штрафом около 760 рублей.

В руках богатых хозяйств был сосредоточен также и основной тягловый и продуктивный скот. У средних

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , указ, соч., стр. 94.21

и бедных хозяйств скот был малопродуктивный. Из об­щего количества 338 дворов лошадей не было в 56 дво­рах, быков и коров — в 115, овец — в ИЗ и коз — в 176 дворах. Много скота гибло от чумы и волков. Ника­ких мер борьбы с этими бедствиями не принималось, так как даже охота на волков сопряжена была со зна­чительными расходами на право охотиться.

Различие в занятиях промыслами бедных и богатых крестьян также свидетельствовало о значительном про­цессе разложения крестьянства, указывало на капита­листический характер хозяйства сельской буржуазии. Промыслами — лесорубочным, перевозочным, зольниче- ством (доставкой золы на стекольный завод), сплавом леса, плотницким, кузнечным, дегтярным и смолокурен­ным, шерстобитным, пимокатным и проч. — в волости занимался 221 человек, или 55% мужского населения.

Занятия некоторыми промыслами по группам зажи­точности выглядели так (в количеств-е хозяйств):

I гр. II гр. III гр. ВсегоИзвоз . . . 12 57 19 88Зольничество 1 5 3 9Распиловка леса и плот­ничество . . . . . — 7 10 17Дегтярный промысел и смолокуренный 4 7 3 14Сплав ........................ . — 1 8 9Служба на заводах и у крестьян (в батраках) — 11 17 28

Таким образом, зажиточные и средние хозяйства за­нимались извозом, дегтярным и смолокуренным про­мыслами, отчасти зольничеством, лесопромышленно­стью, хлебной торговлей, пчеловодством и содержанием мельниц. Бедняки занимались плотничеством, распилов­кой леса и в особенности — батрачеством.

В 1881 и 1882 гг. в батраки ушло 55 чел., из них 49 чел. на заводы Поклевского, 4 — в работники к рус­ским крестьянам «и 2 — к татарам Енапаевской волости. Волостное правление и волостной суд контролировали поведение работников своей волости на заводах Поклев­ского. Самым употребительным -наказанием при этом служили розги.

22

Волостное и сельское начальство беспощадно выко­лачивало с населения подати. Так, из 1258 руб. 26 коп., которые выручили крестьяне Енапаевской волости за землю, сданную соседним поселениям, на собственные потребности сдатчиков пошло только 218 руб. 42 коп., а 1039 руб. 84 коп. — в подати. Многих батраков довели до тюрьмы, острогов, смерти.

Среди всех податей и сборов, приходившихся на крестьян Енапаевской волости, оброчная подать и лес­ной налог составляли около 50%. Это было непосильно для крестьян, вследствие чего росли недоимки. Боль­ший процент их приходился на бедные общества, не­редко превышая сумму оклада. Бедные крестьяне не могли также погашать ссуды по продовольственному капиталу и за невзнос податей подвергались наказанию розгами.

Подрывала хозяйство крестьян и значительная сдача самого работоспособного мужского населения на воен­ную службу. Так, с 1874 г. по 1881 г. сдано было на военную службу 56 чел., или 2,8% к общему числу на­селения, а по отношению к мужской рабочей силе — 14%. Вернувшиеся с военной службы оказывались в большинстве случаев инвалидами и неспособными ве­сти хозяйство. Исполнение различных общественных должностей— десятника, сторожа, сборщика податей и т. п. — часто отрывало работников от хозяйства.

Вследствие плохого экономического положения на­селения волости процент рождаемости здесь был низ­ким, а смертность — высокой. Наибольшая смертность отмечалась среди детей в возрасте до 10 лет (65,6%), главным образом от оспы (с 1872 г. по 1882 г. умерло 172 чел., или 31% всех умерших в Енапаевской волости). От голода и плохого питания (истощение, опухание) умерло за указанные 10 лет 101 чел., или 18%. Наиболь­шая смертность отмечена в деревнях с бедным населе­нием.

Итоги обследования Красноперова показали, что «из всей территории волости на долю худших экономиче­ских условий причитается 67%, на долю лучших 33%; из числа же всего населения на долю первых 64%, вто­рых 36 % »1.

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , указ, соч., стр. 89.23

Так называемые «земские сведущие люди» и «экспер­ты» объясняли причину голодной смерти крестьян — та­тар Енапаевской волости — «азиатской ленью». Все при­веденное выше опровергает эти расистские бредни зем­ских заправил.

Такова картина экономического положения и процес­са расслоения крестьянства одной из многих волостей Пермской губернии в пореформенный период.

В 1885 г. Пермская уездная земская управа опубли­ковала весьма ценные «Материалы по исследованию Пермского уезда в сельскохозяйственном отношении», представляющие (в первом выпуске) результаты по­дворного обследования быта бывших государственных крестьян-башкир двух селений: деревни Кояновой (Тай- симки) и деревни Култаевой, Кояновской волости Перм­ского уезда, произведенного в 1884 г. И. Бенедиктовым. Указанные деревни были расположены в 25—27 вер­стах от Перми, первая на Сибирском тракте, вторая на Казанском. Населения в Кояновской волости насчиты­валось 2797 человек, дворов — 549. На один двор при­ходилось в Кояновой 5,25 человека, в Култаевой — 4,68; в среднем 5 человек на двор по волости.

Вся площадь земли, по официальным данным, рав­нялась 7369 дес., но в действительности годной к эксплу­атации было только 6369 дес., так как 1 тыс. дес. за­росла кустарником и не эксплуатировалась даже как сенокос. На двор или на одно хозяйство приходилось средним числом в Кояновой — пашей и сенокосов 12,2 дес., в Култаевой — 7,6 десятины1.

При группировке хозяйств по количеству земли и скота, как показателям зажиточности, получается сле­дующая картина:

Зажиточных Средних БедныхДеревни

% %число % число число

Коянова 423 25,82 697 42,49 517 31,56Култаева 183 16,50 494 44,72 434 39,13

Всего 606 21.16 1191 43,60 951 35,34

1 «Материалы», стр. 16.24

На одного работника обоего пола в среднем прихо­дилось покосов и пашен в группе богатых и зажиточ­ных: в Кояновой—9,8 дес., в Култаевой—8,7 дес.; в груп­пе средних хозяйств соответственно 4,7 дес. и 3,7 дес.; в группе бедных — 2,05 дес. и 2,35 десятины1.

Таким образом, количество земли, приходившееся на одного работника, распределяется по группам крайне неравномерно. Если учесть, что при существовавшей си­стеме хозяйства и низкой его технике один работник не в силах был справиться более чем с 3 дес. пашни и 5 дес. покоса, то видно, что в первой группе хозяйств будет недоставать рабочих рук, во второй и, особенно, в тре­тьей— их будет избыток из-за .недостатка земли. Бед­ные крестьяне неизбежно должны были работать на богатых или уходить на побочные заработки.

Рассмотрим данные о распределении общей массы земель между тремя группами хозяйств на территории всей волости 1 2:

Группы _ ю

, з* ^ >>О 2 * к ао яя

Берут в аренду

Сдают в аренду

хозяйств

Числ

едв

оро о да к жЭСО

С

оаоС Вс

его

деся

т] Числодвор.

Числодесят.

Числодвор.

Числодесят.

Богатые, имею­щие земли от 12 до 20 и свыше дес. 86 308 927 1582 2509 64 247Средние, от 5 до 12 дес. 339 639 1135 1606 2741 29 77,5 69 184Бедные, менее 5 дес и беззе­мельные 124

136(без

беззе­мель­ных)

102 216 318 — — 103 225

Из таблицы видно, что неравномерность в землевла­дении и землепользовании вопиющая: около четверти населения пользовалось чуть не половиной всей земли, 3Д — второй половиной и 7з часть населения пользова­лась лишь 72о частью земли.

Данные об урожае ржи, овса, ячменя и пшеницы за 1883 и 1884 гг. показывают, что группа зажиточных

1 «Материалы», стр. 20.2 Там же, стр. 20, 22, 24 (группировка авт.).

25

крестьян более чем в два раза лучше оыла ооеспечена хлебом, чем среднее крестьянство, а по сравнению с бедными крестьянами — в 10 р аз1. Общее количество продуктов, собираемое с полей, было вполне достаточ­ным для прокорма населения даже в плохоурожайные годы, но резкая неравномерность в распределении уро­жая приводила к тому, что одна группа крестьян сбы­вала зерно на сторону, а другая — голодала и шла в кабалу к богатым однообщинникам.

Бедные хозяйства не имели лошадей и коров. Мало у них было овец; они больше разводили коз. Лошади, коровы и овцы сосредотачивались, в основном, в руках первой группы хозяйств, где на один двор приходилось в среднем по 3 лошади и по 3 коровы. Вообще с пони­жением надела уменьшалось и количество скота.

По всем видам платежей и податей на бедных кре­стьянах лежала большая недоимка, образовавшаяся за счет непогашенных ссуд, взятых в неурожайные годы (1882 и 1883). Жили бедные крестьяне в плохих домах, питались преимущественно овсяной мукой, одевались плохо.

Анализ данных о хозяйственном положении бывших государственных крестьян 52 волостей другого уезда — Шадринского1 2— показывает, что в 21 волости кресть­яне арендовали землю у казны, башкир, церковнослу­жителей и у землевладельцев, в 29 волостях кортомили крестьяне у крестьян же и только в 2 волостях аренды совсем не было.

Обращает на себя внимание массовый кортом, т. е. пользование землею крестьянами у крестьян же, усту­пающих свои наделы или сдающих большие участки, арендованные ими у казны. Арендаторами во всех слу­чаях выступали зажиточные крестьяне, сдающими — бедные, слабосильные. «Крестьяне из-за низких душе­вых наделов, по бедности и недостаточности сил, — как указывается в «Материалах», — не обрабатывали свою землю... Несостоятельные домохозяева отдают зажиточ­ным в кортом пахотную землю... Крестьяне многосемей­ные, при недостатке взрослых работников и средств к

1 «Материалы», стр. 26—29.2 Материалы для сельскохозяйственной статистики Пермской гу­

бернии (Шадринский уезд), СПЗ, 1880, кн. II, стр. 1—186.26

обработке всего душевого надела, отдают часть оного и кортом своим собратам, обладающим достаточными средствами» К Наделы сдавались крестьянами за про­дукты питания и обязательство уплаты податей.

Зажиточные крестьяне держали промыслы. Как пра­вило, они занимались торговлей хлебом, скотом или ви­ном, держали мельницы, скупали перо, волос, щетину и куделю для сбыта на Нижегородской и Ирбитской ярмарках. Бедные и средние крестьяне валяли пимы, кошмы и войлоки, многие из них уходили на заработки в Челябинский и Троицкий уезды Оренбургской гу­бернии.

Хотя в «Материалах» и не приводятся данные о ко­личестве сельскохозяйственных орудий, главным обра­зом сабанов2, сосредоточенных в руках различных групп, а данные о распределении домашнего скота на одно хозяйство или двор приведены в средних цифрах, из рассмотренных выше указаний на аренду и кортом земли нетрудно сделать вывод, что и сельскохозяйствен­ные орудия, и тягловый скот были сосредоточены преи­мущественно в руках зажиточных крестьян, кулаков, — арендаторов и кортомщиков земли.

Половина крестьян в указанных волостях разоря­лась, почти хи — оставалась без изменений и около */4 — богатели.

О положении бывших помещичьих крестьян после реформы 1861 г. свидетельствует следующий факт. Кре­стьяне села Покровского (Куяш), Екатеринбургского уезда, получили от помещика в дар пахотной земли по 11и дес. на душу (т. н. четвертной или «сиротский» на­дел). В 1877 г. эти крестьяне вынуждены были арендо­вать у помещика землю по повышенным ценам. Урожаи хлебов были очень низкие: сам-два. У крестьян недо­ставало хлеба как на продовольствие, так и на посев. Часть крестьян села, имевших 2—3 лошади, работала на перевозке «подрядного хлеба из Челябы в Екатерин­бург и другие места. Заработки были небольшие, а именно: за вычетом расходов на фураж 3 лошадей и питание — всего 4 руб. за неделю. Остальные крестьяне бедствовали. Среди куяшцев были и крестьяне, владев- 1 2

1 СПЗ, 1880, кн. И, стр. 72.2 Двуральничная соха, поставленная на колеса.

27

шие па правах собственности по 45 дес. на каждую ревизскую душу» К

У крестьян села Метлино или Верх-Теченского, Ку- яшской волости, Екатеринбургского уезда, при выходе из крепостной зависимости было в пользовании земли: под усадьбами— 12 дес., под выгон-ами — 400, покоса­ми— 200 и пашнями — 800 дес. По уставной грамоте 104 души, значившиеся в этом селе по 10-й ревизии, по­лучали в надел только 7з того, что у них было в 1861 г.; остальная земля отходила к помещику в виде отрезков. И за эти нищенские наделы крестьяне должны были отрабатывать помещику с каждого душевого надела 40 мужских и 30 женских рабочих дней в год. Крестья­не отказались принять эти условия, и им также были отведены дарственные или «сиротские» наделы, глав­ным образом усадебной и выгонной земли, в размере ПД дес. на ревизскую душу. Пашни, покосы и значи­тельная часть выгонной земли отошли в отрезки. Так крестьяне были превращены в нищих1 2.

К 1878 г. в пользовании бывших помещичьих кре­стьян Пермской губернии осталось около 1,2 млн. дес. земли, что на 26% меньше, чем было в 1858 г. (1,5 млн. дес.). От 42 до 44% крестьян имели в наделе менее трех десятин.

В 1882 г., в связи с подготовлявшимся правитель­ством понижением размера выкупных платежей, цент­ральным статистическим комитетом при министерстве внутренних дел были обобщены в докладе данные о хо­зяйственном положении бывших помещичьих крестьян, собранные через уездные земские управы в 1881 г., т. е. через 20 лет после реформы 1861 года3.

Даже за средними цифрами в целом по уездам, а не по группам крестьян, нетрудно разглядеть, что хозяй­ственное положение бывших владельческих крестьян Пермской губернии в 1881 г. сильно изменилось в худ­шую сторону.

Повсеместно отмечалось значительное уменьшение количества надельной земли на наличную мужскую ре­

1 ПГВ, 1877, №№ 23 и 24.2 А. Г. Д е с я т о в. Из прошлого (К истории земельных отно­

шений в Пермской губернии), Сборник материалов для ознакомле­ния с Пермской губернией, вып. VII, стр. 65—66.

3 СПЗ, 1882, кн. V—VI, стр. 40—55.28

визскую душу, резкое несоответствие между выкупными платежами и доходностью земли в сторону превышения первых над второй!, уменьшение количества тягловой рабочей силы на крестьянский двор. Большинство кре­стьян вынуждено было пробиваться побочными зара­ботками на местных заводах. Все это усиливало процесс расслоения крестьянства. Так, в Пермском уезде в 1881 г., в связи с приростом населения за истекшие 20 лет на 12%, надел уменьшился до 6,3 дес. на налич­ную душу против 7 дес. Особенно тяжелым было поло­жение временно-обязанных крестьян Кривицкого, Чиз- менского и Койвенского обществ, Кусье-Алексапдров- ской волости. Крестьяне Кривицкого общества, имея в наделе в значительной части негодную к возделыванию землю, лишенные лугов и посторонних заработков, об­ремененные непомерными выкупными платежами, обес­печивали себя продуктами питания с обрабатываемой земли (ЗУ2—4 дес. на душу) всего лишь на 5—6 меся­цев. Они вынуждены были уходить на побочные зара­ботки.

В Сергинской волости часть крестьян занималась извозным промыслом. Выгодным он был лишь для тех, кто имел минимум три лошади. Обыкновенно возчик ехал на трех или четырех лошадях, а иногда и более1 2. Если до постройки Уральской горнозаводской железной дороги за провоз до Екатеринбурга крестьяне брали по 30 коп. с пуда, до Ирбита — 45 коп., то в 1880 г. плата уменьшилась в первом случае до 20, а во втором — до 30 коп. с пуда. Это привело к упадку извозного про­мысла.

В Екатеринбургском уезде вследствие громадного прироста населения (почти 52% за 20 лет) средний на­дел стал немного больше 3,7 дес. на наличную душу против 5,6 дес. на ревизскую.

В Соликамском уезде надел на наличную душу со­ставил 5,5 дес. против 7,0 дес. на ревизскую душу; арендные цены на землю были высокие. Домашнего скота приходилось средним числом на двор (как лоша­

1 Несоразмерность выкупных платежей с доходностью и ценно­стью земель, по данным Л. В. Ходского (указ, соч., стр. 49), выра­жалась в Пермской губернии в пределах 70,6%.

2 В. А. По по в , Кое-что об экономическом состоянии крестьян Сергинской волости Пермского уезда, ПГВ, 1880, № 14

29

дей, так и крупного рогатого скота) по 1,7 головы. Вы­купные платежи составляли в среднем 5 руб. 6 коп. ла душевой участок, или 61 коп. с десятины (платежи бывших государственных крестьян составляли здесь 21 коп. с десятины). Недоимки составляли 3172 % годо­вого оклада. Урожаи были плохие, доход не покрывал выкупных платежей. Убыток от обработки пашни у кре- стьян-собственников составлял 18,7 коп. на десятину, а у временно-обязанных он был еще больше. Хлебопа­шеством, таким образом, заниматься было невыгодно. Главным источником существования для крестьян боль­шинства волостей являлись заработки на местных за­водах. Такое же положение было у бывших помещичьих крестьян Оханокого, Осинского, Ирбитского, Чердын- ского и др. уездов.

Так, крестьяне Чердынского уезда жили в исключи­тельной бедности и безысходной нужде. Своего хлеба им хватало лишь на 4 месяца. Свыше четвертой части населения не имело скота. Много крестьян уходило бур­лачить. Почти половина чердынского населения жила сплавом, рубкой дров и другими работами. В селе Вильгорт, например, крестьяне подряжались на по­стройку барж. Для постройки 42-саженной баржи под­ряжалось 24 человека с платой за каждый пай, т. е. каждому человеку, от 80 до 120 руб. Крестьянин со своей лошадью должен был заготовить и вывезти к месту по­стройки лес. На эго уходило два месяца — октябрь и ноябрь. До 1 мая шло строительство баржи, причем на заготовке и вывозке леса крестьянин работал с нанятым работником, которому платил 5—6 рублей в месяц, а на строительстве — с женой, которая конопатила баржу (работа стоила приблизительно 5—6 руб.). Крестьянин работал без выходных дней, к тому же он должен был вести свое хозяйство. За неявку на строительство с него брали штраф по 50 коп. и более за прогульный день. Из своего заработка крестьянин платил подать и покупал недостающее количество хлеба и прочих припасов 7

За бурлачество (два летних месяца) крестьяне на своих харчах получали от 15 до 25 руб. Питание, обувь и обратный проезд стоили настолько дорого, что часто бурлаки возвращались домой без денег. 1

1 ПГВ, 1880, № 81.

30

К началу 1883 г. перешло в разряд крестьян-собст- венников посредством выкупа наделов 121 987 ревиз­ских душ бывших владельческих крестьян губернии, главным образом из нераздельного имения графа С. Г. Строганова. Оставшиеся в обязательных отноше­ниях 22 125 душ были с 1883 г. переведены на обяза­тельный выкуп.

По имениям мелких владельцев до 1872 г. перешло на выкуп всего 1796 ревизских душ1.

К 1 января 1890 г. из 148 332 ревизских душ бывших помещичьих крестьян перешли в разряд собственников с выдачей за надел их выкупных ссуд от правитель­ства— 141 390, получивших в собственность свыше 1 млн. дес., или по 7 дес. на каждую ревизскую душу (в среднем). Осталось на выкупе 3407 крестьян и 2951 промысловый работник1 2. В их владении было прибли­зительно 23 тыс. дес. земли.

Без -содействия правительства в разряд собственни­ков перешло 1348 ревизских душ бывших помещичьих крестьян; они получили в «дар» по дес. земли.

Чрезвычайно интересные данные содержатся в статье за подписью «В. Г-ль»: «Сельское хозяйство и меры к его улучшению в Шадринском уезде», опубликованной в нескольких номерах «Сборника Пермского земства» за 1886 г. Автор статьи, как это можно заключить по ее содержанию, является одним из представителей разно­чинной интеллигенции. В статье приводятся данные, характеризующие положение бывших помещичьих кре­стьян в Шадринском уезде: 248 наличным душам кре­стьян принадлежало 1443 дес.; земля была распреде­лена крайне неравномерно: в одном случае на Здуши— 21 дес., в другом на 1 душу— 13!/2 дес. «Так шло дело внутри общества: все здесь шло на руку богатым». Ав­тор отмечает, что и между волостями и обществами земля делилась выборными также неравномерно. «Об­деленные, конечно, не могли остаться довольными, и вот начинаются бесконечные споры, тяжбы, завершающие­ся .иногда тут же на полосах кровавыми битвами»3.

1 Г. С. 3 а м я т и н (псевдоним), Уставные грамоты и их исправ­ление в Пермской губернии (бывшие владельческие крестьяне), Пермь, 1898, стр. 34.

2 Обзор Пермской губернии за 1889—1891 гг.3 СПЗ, 1886, №№ 17—19, 1/1Х—1/Х, год 15-й, стр. 414,

31

«В. Г-ль» критикует чересполосицу, размежевание земель, при которых один участок отстоял от другого на 15—20 и даже на 40 верст; говорит о том, что кулаки округляли свои земли, захватывая лучшие участки у односельчан путем аренды. Этим и объяснялось то по­ложение, что один имел две десятины, а другой 70. «Зажиточные крестьяне, — писал он,— 10% населения. Они имеют на душу чистого дохода 212 руб. в год. Средние крестьяне (25%)— 89 руб. в год. Плюс сред­ние крестьяне второй группы (15%)— 69 руб. в год. Беднота — 50% населения — 33 руб. и ниже на семью. Дефицит... многие крестьяне совершенно разоряются» ], другие занимаются извозом, кустарничеством. Таково было положение крестьян.

Большинство помещичьих имений в губернии прихо­дило в упадок. Некоторые помещики Екатеринбургского и Ирбитского уездов распродали свои имения по частям зажиточным крестьянам и купцам. Сократилась за­пашка. Так, из 15 помещичьих и купеческих имений Екатеринбургского уезда запашка в более значительных размерах производилась лишь в 6 имениях, в 7 имениях земли обрабатывалось немного, а в 2-х земледельче­ское хозяйство совсем отсутствовало и земля сдавалась в аренду крестьянам.

В Красноуфимском и Осинском уездах сохранилось лишь по два благоустроенных имения, а в остальных уездах они были незначительными или совсем отсутство­вали* 2.

В общем землевладение губернии выглядело так: если пахотные земли сосредоточены были преимущест­венно в руках крестьян (2,5 млн. дес.) и частновладель- цев (180,5 тыс. дес.), то леса .находились главным обра­зом в руках горнозаводчиков (7,5 млн. дес.), казны (15,2 млн. дес.) и частных обществ и компаний (720,4 тыс. дес.). Незначительное количество их при­надлежало церковным принтам и некоторым городам.

Картина положения крестьян и горнозаводского на­селения, создавшаяся в результате «освобождения» их от крепостного права, будет далеко не полной, если не указать на частые и разорительные неурожаи и голод,

» СПЗ, 1886, №№ 17—19, 1/1Х— 1/Х, год 15-й, стр. 415,2 Обзор Пермской губернии за 1885 г., л. 3.

32

эпизоотии и падеж скота, а также пожары. Неурожаи и голодовки имели хронический характер. С 1861 по 1890 г. земледельческое население Пермской губернии пережило 25 неурожайных лет.

Валовой сбор хлеба на душу населения неуклонно уменьшался. В 1857 г. его приходилось 5 четвертей на душу, в 1878 г. — 3,4, в 1885 г. — 4,6, в 1890 г. — 2,7 чет­верти К

В упадок приходило и скотоводство. Общее количе­ство скота с 1851 по 1890 г. выглядело следующим об­разом2 (в числителе — общее количество скота в тыся­чах, в знаменателе — одна голова на количество жите­лей) :

Годы

Виды скота1851 1856

1

1861 1866 1871 1885 1890

729 847 868 815 825 953 842Лошадей 2,5 2,4 2,5 2.7 2,7' 2,7" 3,3

647 736 1093 817 757 930 963Рогатого скота 2,9 2.7 2 2,6 3 2̂ 9 2.9

Овец1061 1056 1041 908 1034 1066 11901,8 1,9 2 2,4 2,2 2,5 2,3

Свиней292 298 290 211 190 205 2136,4 6,8 7,3 10,3 11,8 13,1 13,1

Эти данные показывают уменьшение количества скота в губернии. Массового посева кормовых трав в те годы еще не было и сбор сена не мог обеспечить зна­чительного развития скотоводства.

Много рогатого скота в десятилетие— 1867— 1877 гг. — погибло от чумы в Шадринском, Камышлов- ском и Красноуфимском уездах. Массовый падеж скота вызывался и бескормицей, которая иной раз была страшнее чумы. Так, в 1884 г. в Шадринском уезде от бескормицы погибло 20 346 голов скота и домашних жи- 1 2 3

1 «П. Г.» (П. Голубев), Богатеет или беднеет Пермская губер­ния, «Пермский край», 1903, № 625; ПОГА, ф. 556, оп. 1, д. 35, л. 9.

2 СПЗ, 1881, № 3, стр. 13—15; данные за 1885 и 1890 гг. — из соответствующих «Обзоров Пермской губернии». Расчеты автора.

3 М. Черныш 33

р о т н ы х , главным образом коров, лошадей и овец. Сверх того было распродано, преимущественно на убой, 21 378 лошадей и 29 761 корова. В Ирбитском уезде ко­личество скота уменьшилось на 10 225 голов крупного и на 13 687 голов мелкого. Значительная убыль была в Камышловском и Осинском уездах1.

В 1891 г. из 444 628 дворов или хозяйств, находив­шихся в сельских обществах губернии, безлошадных было 89 678, или 20,1 % 2 (в 1882 г. их было 14,9%) 3, одно­лошадных— 1362191 2 з 4, или 30%, тех и других вместе — 50%, т. е. половина крестьянских хозяйств.

Из уездов самыми безлошадными являлись: Екате­ринбургский, где 33,6% дворов были безлошадными, Пермский — 26,5 %, Верхотурский — 24,6 % и Осин- ский — 23,5% безлошадных дворов5.

Если 70-е гг. были сравнительно урожайными, то в 80-х гг. Пермскую губернию снова постигли неурожаи еще большей силы, чем в 60-е. Крестьянство массами разорялось, нищало, закабалялось кулаками, помещи­ками и горнозаводчиками, теряло последний скот и искало выхода в переселении в Сибирь.

В 1879 г. на свои средства из Пермской губернии выселились в другие губернии (Томскую, Тобольскую, Оренбургскую и Уфимскую) 760 хозяев разных катего­рий. Переселенцы были главным образом из Кунгур- ского, Соликамского, Чердынского и Камышловского уездов. По неполным данным, в 1884 г. в Сибирь пере­селилось 629 семейств крестьян, главным образом быв­ших государственных. Из Камышловского уезда пере­селилось в 80-х гг. свыше 1500 семей. Из Шадринского, Оханского и Осинского уездов в Сибирь на поселение и работы уходили тысячи рабочих и крестьян6.

Голод ускорял процесс дифференциации крестьян­ства, способствовал расширению внутреннего рынка.

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , Двадцатипятилетие Пермского края, стр. 191.

2 Военно-конская перепись 1891 г., СПб, 1894, стр. 6.з «П. Г.>\ указ, соч., «Пермский край», 1903, № 625.

4 Военно-конская перепись 1891 г., СПб, 1894, стр. 44, 47.3 «П. Г.», указ. соч.6 А. П р о з о р о в с к и й , Отхожие промыслы Пермской губер-

нии, Памятная книжка и адрес-календарь Пермской губернии на 1890 г., Пермь, 1889, стр. 3, 6 (в дальнейшем— Памятная книжка на соответствующий год).

34

Капитализм, таким образом, совершал свое победное шествие по костям миллионов крестьян, умерших от голода.

Рассмотренные выше данные о положении крестьян­ства Пермской губернии в 60—80-х гг. XIX в. можно обобщить словами В. И. Ленина: «Власть денег не только придавила, но и расколола крестьянство: громад­ная масса неуклонно разорялась и превращалась в про­летариев, меньшинство выделяло кучки немногочислен­ных, но цепких кулаков и хозяйственных мужиков, прибиравших к рукам крестьянское хозяйство и крестьян­ские земли, составляющих кадры нарождающейся сель­ской буржуазии. Все пореформенное сорокалетие есть один сплошной процесс этого раскрестьянивания, про­цесс медленного, мучительного вымирания. Крестьянин был доведен до нищенского уровня жизни: он помещал­ся вместе со скотиной, одевался в рубище, кормился лебедой; крестьянин бежал от своего надела, когда только было куда бежать, даже о т к у п а я с ь от надела, платя тому, кто соглашался взять надел, платежи с ко­торого превышали его доходность. Крестьяне голодали хронически и десятками тысяч умирали от голода и эпидемий во время неурожаев, которые возвращались все чаще и чаще»1.

Естественно, что стихийная борьба крестьян и масте­ровых Пермской губернии за лучшую долю не только не прекращалась, а нарастала и принимала активные формы.

Наиболее массовым и упорным из крестьянских вос­станий на Урале в ответ на реформу являлось восста­ние крестьян Иньвенского округа, Соликамского уезда, в период 1861 —1863 гг. В 1861 и 1862 гг. происходили массовые волнения крестьян и горнозаводского населе­ния в связи с введением уставных грамот1 2.

На протяжении 70—80-х гг. XIX в. самыми распро­страненными формами борьбы крестьян были частые и массовые поджоги и разгромы помещичьих имений, от­казы от выполнения повинностей, невзнос оброка, со­противление властям и другие формы борьбы и волне­ний. Повсеместно в Пермской губернии была распро-

1 В. И. Ленин, Соч., т. 4, стр. 396.2 Ф. С. Г о р о в о й, Волнения крестьян Пермского Предуралья

в 60-х годах XIX века, Молотовгиз, 1951.35 3*

стра.нена такая форма борьбы, как самовольные порубки леса, большей частью для расчистки земли, прилегаю­щей к полям1. Особенно широкий размах приобрели волнения государственных крестьян против состав­ления «владенных записей» в октябре 1873 г. в Кунгур- ском уезде, в волостях Березовской, Асовской, Тазов- ской и Сажинской1 2. Крестьяне требовали на сходках выбора своих уполномоченных для участия в обмерах земли, не доверяя чиновникам. Волостного старшину и писаря крестьяне Асовской волости арестовали. Лишь с помощью прибывших стражников крестьяне были разогнаны, а некоторые из них арестованы.

В начале 70-х гг. крестьяне ряда волостей Шадрин- ского, Осинского и Пермского уездов отказывались пла­тить подати земской управе, выполнять дорожную по­винность 3.

3. Развитие промышленности

В XVIII в. .и почти до 90-х гг. XIX в. Урал был основным районом горнозаводской промышленности Рос­сии. Здесь на местных железных и медных рудах и дре­весном угле при использовании энергии рек и многочис­ленных прудов развилась металлургическая промыш­ленность: выплавка чугуна и меди, производство железа и стали.

В больших размерах на Западном Урале добыва­лась выварочная соль. В третьей четверти XIX в. поло­жено было основание машиностроению на Мотовили­хинском и Пермском судостроительных заводах, в Пермских железнодорожных мастерских, в Кунгуре, а также в Екатеринбурге, расширено машиностроение на Пожевском судостроительном заводе. По существу в пореформенный период была начата добыча камен­ного угля, основана химическая промышленность Урала. Широкое развитие получила промышленность, обраба­тывавшая «сырые продукты».

В 80-х гг. частные заводы Пермской губернии объ­единялись Верхотурским, Екатеринбургским, Пермским

1 СПЗ, 1883, № 5, стр. 22.2 ПОГА, ф. 177, оп. 1, д. 614, л. 4; д. 606, л. 1; д. 604, л. 24;

д. 539, лл. 8, 12, 130.3 Т а м ж е, ф. 162, оп. 1, д. 6, л. 15.

36

горными округами. Горные заводы Вятской и Вологод­ской губерний, а также Кувинский завод (на террито­рии Пермской губернии) объединялись Вятским окру­гом, заводы Уфимской и Оренбургской губерний — Уфимским.

Казенные заводы собственно Пермской губернии объединялись Екатеринбургским, Гороблагодатским и Пермским округами. Почти вся горнозаводская про­мышленность Урала была сосредоточена в Пермской губернии.

Накануне реформы 1861 г. Пермская губерния да­вала более 79% общероссийской (без Польши и Фин­ляндии) выплавки чугуна и более 85% производства железа и стали. В дальнейшем удельный вес Урала в черной металлургии России уменьшился, но выплавка чугуна и производство железа и стали по сравнению с дореформенным периодом возросли. Об этом можно су­дить по следующим данным (в млн. пудов) Г

Г од

ы

Выплавка чугуна Производство жел. и стали

в Ро

ссии

на У

рале

1

в П

ермс

кой

губе

рнии

% пр

оизв

одст

ва в

П

ермс

кой

губе

р­ни

и к

общ

ерос

­си

йско

му

в Ро

ссии

на У

рале

в П

ермс

кой

губе

рнии

1

% пр

оизв

одст

ва в

П

ермс

кой

губе

р­ни

и к

общ

ерос

­си

йско

му

1860 20,5 14,5 11,3 55,1 12,9 10,1 7,9 61,21865 18,3 12,4 ? 11,0 8.11870 22,0 14,8 ? 15,7 9,3 —

1875 26,3 17,7 ? 19,3 11,51880 27,4 18,4 14,2 52,0 36,7 13,2 9,6 26,01885 32,2 21,6 15,2 47,2 33,9 П,1 10.5 31,01890 56,7 27,7 19,5 31,4 49,5 17,4 12,4 25,0

1 Данные за 1860—1875 гг. — из сборника статистических таблиц по горной промышленности России, составленного горным инжене­ром А. Кеппеном, изд. 1879 г., стр. 42—45. Сведения здесь даны об­щие, неполные и не разделенные по районам. За 1880 г.—из работы «Горнозаводская производительность России в 1880 г.», составитель Н. Иосса, изд. 1882 г., стр. 9—13. За 1885 и 1890 гг. — из аналогич­ных статистических сборников, составленных С. Кулибиным, стр. V—VI, X, XIII, XXI—XXIV. За 1860 г. данные по Пермской губернии взяты из работы Е. И. К р а с н о п е р о в а «Двадцати­пятилетие Пермского края», Пермь, 1887 г. (Подсчеты авт.).

37

Таким образом, доля Пермской губернии, как и Урала, в выплавке чугуна и производстве железа и ста­ли сокращается, но все же до начала 90-х гг. XIX в. Урал продолжал занимать место главного металлурги­ческого района страны, главного, но уже не ведущего.

Солеварение увеличилось за рассматриваемые годы почти втрое (с 6,5 млн. пудов в 1860 г. до 18 млн. пудов в 1890 г.). Добыча каменного угля возросла с 0,4 млн. пудов до 15,2 млн. пудов, или в 38 раз. Уголь добывался в Пермской губернии, главным образом на Губахинских, Луньевских и Кизеловских копях. В 1876—78 гг. камен­ного угля добывалось немногим больше 1—1,6 млн. пу­дов; с 1879 года — свыше 4 млн. пудов. В 1881 г. угля было добыто уже 6,7 млн. пудов, причем Губахинские копи не действовали. С 1885 г. отмечается значительное повышение добычи каменного угля по всей России, а а также в Пермской губернии (на 40% против 1884 г.). Рост добычи каменного угля объясняется возросшим спросом на него со стороны прежде всего железных до­рог, затем черной металлургии, соляной промышленно­сти, а также связан с повышением пошлин на привоз­ной уголь и сокращением его привоза в Россию.

Начало химической промышленности на Урале было положено Е. Тупицыным, который в 1869 г. построил близ Перми один из первых в России фосфорных заво­дов. На этом заводе работало до 100 рабочих и в 1887 г. произведено было фосфора свыше 90 т, на 165 тыс. руб. С середины 1888 г. производительность завода увеличи­лась до 250 т в год. Фосфор употреблялся в России на спичечных фабриках и вывозился за границу: в Швейцарию, Англию, Германию. В 1883 г. в Березниках был выстроен пермским солепромышленником и паро- ходовладельцем Любимовым совместно с фирмой бель­гийского инженера Сольвэ первый в России содовый за­вод. В 1883 г. завод произвел кальцинированной и кау­стической соды 1 гыс тонн, в 1887 г. — уже 10 тыс. тонн, а в 1891 г .— 19,1 тыс. тонн Г Завод был хорошо обору­дован; в качестве топлива употреблялись уголь и кокс.

Общая ценность продуктов промышленности края возросла с 1860 по 1890 г. с 24,7 млн. руб. до 46,6 млн. 1

1 В. Ф. Тиунов , Промышленное развитие Западного Урала, Молотов, 1954, стр. 72.

38

1>уб. Ч причем 115 горных заводов в 1860 г. дали продук­ции на 15,3 млн. руб., а 1609 «фабрик и заводов» негорно­заводской промышленности, главным образом кожевен­ной (гор. Кунгур и Кунгурский уезд), салотопенной (Екатеринбургский, Шадринский и Кунгурский уезды), винокуренной (Камышловский, Осинский уезды), — на 9,4 млн. руб. На этих фабриках и заводах широко при­менялся вольнонаемный труд. Владельцами их были купцы, зажиточные крестьяне, мастеровые и мещане. В 1890 г. предприятия металлургической и горнозавод­ской промышленности выработали продукции на 34,9 млн. руб., что составляло 76,7% от общей ценности продуктов промышленности края.

В пореформенный период промышленность Урала развивалась неравномерно: подъемы сменялись спадами, периоды застоя были особенно длительными. В этом от­ношении обращают на себя внимание два периода в развитии горнозаводской промышленности Урала: 1861—1864 гг. и 1882—1886 годы.

О выплавке чугуна, производстве железа и стали на Урале и в Пермской губернии в начале 60-х гг. нагляд­ное представление можно составить из следующих дан­ных (в млн. пудов) 1 2:

Производство чугунана Урале . . .в т. ч. в Пермской

губернии . . .Производство железа

и стали на Урале . .в т. ч. в Пермской

губернии . .

1860 г. 14,5

1861 г. 14,2

1862 г. 10,5

1864 г. 13,0

11,3 11,5 ? 10,4

10,1 8,9 7,3 9,9

7,9 6,2 ? 7,9

1 Данные за 1860 г. — из работы Ф. С. Горового «Отмена кре­постного права и рабочие волнения на Урале», стр. 14; за 1890 г.— из работы Ф. Е. Мельникова «Западный Урал в революции 1905— 1907 гг.», стр. 4—5.

2 Данные за 1861 г. составлены на основании «Сборника стати­стических сведений по горной части на 1864 год», издание Ученого комитета корпуса горных инженеров, СПб, 1864, стр. 1—91. За 1862 г.—из сборника «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества», под редакцией В. П. Семенова-Тян-Шанского, том V — «Урал и Приуралье», СПб, 1914, стр. 318. См. также «Исто­рико-статистический обзор промышленности», т. I, СПб, 1883, стр. у ш . За 1864 г. — на основании «Сборника статистических све­дений на 1866 г.», составленного Н. Н. Иосса.

39

Упадок производительности горных заводов Урала в данном случае обусловлен (если говорить об основ­ной общей причине) кризисом феодально-крепостниче­ской системы труда. Господствовавшие на этих заводах до реформы отношения были подорваны. Создалось такое положение, когда горнозаводское население, по­лучившее личную свободу, не желало подписывать и принимать уставные грамоты, справедливо видя в этом новую кабалу. Горнозаводчики-землевладельцы не хотели платить своим вчерашним крепостным повышенную плату, как вольнонаемным, стремясь даже ценой закры­тия заводов принудить рабочих взять наделы, привязать их тем самым к заводам и, таким образом, иметь в своем распоряжении полукрепостных работников на по­ниженной оплате. В то же время наделение землей являлось своего рода замаскированной продажей, сбы­том малоплодородных и малопригодных участков (без угодий) не за наличные деньги, а за отработки. Ни од­на сторона не желала уступить. Рабочие предпочитали голодать, чем идти в новую кабалу. Это был своего ро­да протест против царской «воли», дарованной граби­тельской реформой 1861 г. Горнозаводчики-землевла­дельцы рассчитывали голодом загнать горнозаводское население на заводы, а временные убытки покрыть за счет субсидий от казны, т. е. опять же за счет народа.

Все другие обстоятельства — неурожай и повышение цен на предметы первой необходимости, начавшееся еще за несколько лет до «крест-ьянской» реформы, уве­личение платы освобожденным от обязательного труда рабочим, отсутствие конкуренции рабочих рук, исчезно­вение частного кредита и недостаток оборотных капи­талов, увеличение провозных плат, ввоз дешевого ме­талла из-за границы и т. д. — являлись побочными, превходящими. Они оказывали влияние на поведение и позицию той или другой стороны, но не определяли ее. Буржуазные и либерально-народнические ученые- специалисты и историки — В. Д. Белов1, В. К. Рашет1 2,

1 В. Д. Белов, Исторический очерк уральских горных заводов, СПб, 1896.

2 В. К. Раше т , Записка директора горного департамента по поводу представленного членам Совета Министра Финансов акаде­миком Безобразовым отчета по обозрению им уральских горных за­водов, СПб, 1869.

40

В. П. Безобразов1, М. И. Туган-Барановский1 2, В. П. Се- мснов-Тян-Шанский3 и др. видели причины упадка уральской горнозаводской промышленности в одном или нескольких выше перечисленных второстепенных обстоя­тельствах. Правильно подметил истинные причины кри­зиса и связанного с ним упадка местный писатель-де­мократ Д. Н. Мамнн-Сибиряк в словах: «рабочие полу­чили «волчью волю», остались, как говорится, ни на дворе, ни на улице»4.

В 60-х и 70-х гг. производство стали в России вообще было незначительным. На Урале оно в 60-х гг. едва пре­вышало 100 тыс. пудов, а по Пермской губернии нахо­дилось в пределах 50 тыс. пудов. Выплавка стали резко возросла лишь с 1878 г., то есть с момента, когда было налажено мартеновское и бессемеровское производство.

В России первые попытки получения железа бессеме­ровским способом были произведены в 1857 г. на Ка­менском, Всеволодовильвенском и Пожевском заводах. На Всеволодовильвенском заводе Всеволожского сделали 27 опытов. Но все они были неудачны, как и поздней­шие (в 1863—1864 гг.)— на Боткинском заводе. На этом заводе в 1871 г. горным инженером Холостовым бы­ла построена первая железосталеплавильная печь.

Наконец, в 1876 г. на Нижне-Тагильских заводах Де­мидова была построена первая в России бессемеровская «фабрика» и с 1877 г. началось производство бессемеров­ской стали, сперва в количестве 13 тыс. т, а с 1890 г .— почти 25 тыс. т. рельсов в год. В 1876 г. на этих же заводах впервые в России началось производство марте­новской стали, правда, до начала строительства Сибир­ской стали, сперва в количестве 13 тыс. т, а с 1890 г .— Крупнейшая мартеновская печь была построена на Мо­товилихинском заводе в 1876 году.

В 1880 г. на Урале было выплавлено стали 1,9 млн. пудов (в том числе 1,3 млн. в Пермской губернии). В 1890 г. производство стали почти достигло 3 млн. пу­

1 В. П. Б е з о б р а з о в , Уральское горное хозяйство л\ вопрос о продаже горных заводов, СПб, 1869.

2 М. И. Ту г а н-Б а р а н о в с к и й , Русская фабрика в прошлом и настоящем М., 1938.

3 В. П. С е м е н о в-Т я н-Ш а н с к и й, указ, соч., стр. 317.4 Д. Н. М а м и н-С и б и р я к, Собр. соч., Свердгиз, 1951, т. 12,

стр. 279.41

дов. Увеличивалось количество пудлинговых печей. В 1866 г. они имелись на 38 (13 казенных и 25 частных) заводах, а кричное производство на 90 заводах. Однако продукции больше давали заводы с пудлинговыми пе­чами. Так, 16 заводов из 38 давали все вместе свыше 100 тыс. пудов пудлингового железа. Каждая пудлинго­вая печь давала в 3 раза больше железа, чем кричная.

На отдельных частных заводах, подвергшихся хотя бы частичной реконструкции, производство металла бы­стро возрастало. На заводе Лазаревых в Кизеле в 1873 г. было выплавлено болванок и приготовлено листового же­леза 56 тыс. пудов, в 1876 г. — 200 тыс. пудов1.

Гордостью кузнечно-молотовой фабрики Мотови­лихинского завода был единственный в мире паровой молот весом в 50 т. Этот молот употреблялся для про­ковки слитков весом почти в 10 т. Сила удара молота при действии верхнего пара достигала 164 т. Молот был построен на заводе русскими рабочими из русских ма­териалов. Его постройка продолжалась около 5 лет.

На любимовских варницах, где применили паровые машины для сверления породы, в 1873—1874 гг. вываре­но было 578 тыс. пудов соли, в 1875—1876 гг. — 1200 тыс. пудов и ожидалось получение в 1876—77 гг. 1600 тыс. пудов.

В начале 80-х гг. в выплавке чугуна в России и на Урале отмечается застой, производство стали заметно сокращается. Это видно из следующей таблицы (в млн. пуд.) 1 2.

Сокращение производства стали и застой в произ­водстве чугуна обусловлены экономическим кризисом, затруднениями в сбыте в связи с падением цен на рынке, конкуренцией привозного металла. Вследствие значи­тельных пережитков крепостничества уральские горные заводы особенно болезненно переживали кризис.

Экономический кризис 1882 г. и последовавшая за ним длительная депрессия (до 1887 г.) тяжело отрази-

1 С. П. Сигов, Очерки по истории горнозаводской промыш­ленности Урала, Свердловск, 1936, стр. 38.

2 П. Г о л у б е в , Историко-статистические таблицы по Перм­ской губернии, Пермь, 1904 г., стр. 16, 20. Цифровые данные по Ура­лу и Пермской губернии — только по частным заводам.

42

Годы

Выплавка чугуна Производст. жел. Выплавка стали

Росс

ия

Ура

л/П

ерм­

ская

губ

ер­

ния

Росс

ия

Урал

Пер

м­ск

ая г

убер

­ни

я

Росс

ия

Урал

Пер

м­ск

ая г

убер

­ни

я

1880 27,4 16,4/14,4 17,8 10,3 - 18,7 2,0/0,81881 28,7 15,9/14,3 17,8 10,3 — 17,9 1,8/1,11882 28,2 15,7/14,1 18,2 10,0/7,9 15,1 1.2/1,21883 29,4 16,6/14,7 19,7 10,6/8,1 13,5 1,6/1,11884 31,1 17,9/15,6 22,1 11,2 8,8 12,7 2,1/1,31885 32,2 18,4 15,9 22,1 11,1/8,9 11,6 1,9 1,3

лись на состоянии горной и фабрично-заводской про­мышленности. Закрылись три округа с 20 заводами *; со­кратились отдельные производства. Так, сократилась производительность на Добрянском, Очерском и Кынов- ском заводах Строганова, Нижне-Тагильских заводах на­следников Демидова и некоторых заводах Екатеринбург­ского уезда. Пришел в упадок соляной промысел вслед­ствие конкуренции донской, бахмутской и озерной (астраханской, эльтонской и баскунчакской) соли. Де- дюхинский казенный солеваренный завод, бывший в аренде у купца В. А. Кокорева, в 1886 г. закрылся из-за отказа последнего от аренды. Производительность этого завода составляла 2,5 млн. пудов соли в год. Солеварен­ные промыслы Строгановых и Шуваловых, основанные на ручной технике, разорялись и закрывались. В целом производство соли сократилось только за один год с 15 млн. пудов (в 1886 г.) до 12 млн. пудов (в 1887 г.).

В 1885 г. оружейные заводы сократили производство по сравнению с 1881 г. почти наполовину, химические — почти в девять раз. Винокуренные заводы понизили свою производительность на 25%.

Особенно сильное падение производительности прои­зошло .на предприятиях, перерабатывавших животные продукты. Например, салотопенные заводы уменьшили свою производительность с 848 до 217 тыс. руб., т. е. поч­ти в четыре раза, мыловаренные и сально-свечные — 1

1 В. Бе л о в , Исторический очерк уральских горных заводов, СПб, 1896, стр. 88.

43

с 921 до 196 тыс. руб., или в 5,2 раза, кожевенные — с 2,1 млн. руб. до 797 тыс. рублей \ или в 2,6 раза.

В городах Пермской губернии заметно сократился объем строительных работ. Так, в Перми в 1883—1885 гг. потребление кирпича уменьшилось на две трети. Мно­гие строившиеся дома были законсервированы, а по­строенные продавались за бесценок. Цены на кирпич и другие строительные материалы сильно понизились ■ и требования на них значительно уменьшились. Встрево­женные всем этим владельцы кирпичных заводов г. Пер­ми добивались от городской думы уменьшения арендной платы за землю, на которой были построены их заводы и вырабатывался кирпич. В 1885 г. они писали: «...Мы, старые владельцы кирпичных сараев, ожидая лучшей го­дины, уже три года почти не продаем выделанный на заводах кирпич»1 2. Дальше они жаловались на конку­ренцию со стороны крестьян окрестных деревень, кото­рые выделывали кирпич по более дешевой цене. В 1886 г. владельцы кирпичных заводов в г. Перми вновь обра­щаются в Пермскую думу с аналогичным ходатайством, в котором заявляют, между прочим, о том, что, хотя все­ми ими производство кирпича в 1885 г. было сокращено, «в настоящее время находится в сараях непроданного кирпича свыше двух миллионов»3.

За годы кризиса и депрессии сумма производства фабрик и заводов (в том числе и горных) по губернии упала с 50 млн. до 10 млн. рублей4.

В период промышленного кризиса и депрессии на Ни­жегородской ярмарке отмечается снижение цен на же­лезо, сталь, соль и др. продукты горнозаводской про­мышленности и, вследствие этого, большое затоварива­ние этих продуктов5. Так, цены на листовое железо в 1885 г. снизились до 2 р. 30 к. — 2 р. 60 к. за пуд против 2 р. 85 коп. за пуд в 1884 г. Изделия из стали и железа продавались по цене на 5—10% ниже, чем в предыдущем

1 «Волжско-Камский край», Очерки промышленно-экономиче­ского положения Камского края, 1888, стр. 18—19, 66—67.

2 Журналы Пермской городской думы, 1885, № 16, стр. 293 (в дальнейшем — «Журналы» за соответствующий год).

3 «Журналы», 1886, стр. 50.4 «Волжско-Камский край», стр. 18.3 ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 51, л. 3.

44

году. Соль пермянка весной 1885 г. продавалась по 2 р. 50 коп. за 12 пудов, а в августе только по 2 р. 20 коп.!. На 1 января 1886 г. осталось непроданной 10,2 млн. пу­дов пермской соли 1 2. Обороты ярмарок в 1886 г. значи­тельно уменьшились против 1885 г. Например, на Ир- битской ярмарке продано было товаров на 55,5 млн. рублей, что на 14,2 млн. руб. меньше по сравнению с 1885 г.; на Крестовской — менее против 1885 г. на 322,5 тыс. руб3. Уменьшились торговые обороты многих горо­дов Пермской губернии. Особенно сократилась хлебная торговля. Из Екатеринбурга и Шадринска сибирская крупчатка почти не вывозилась. Сократилась и скупка хлеба для экспорта из губернии.

Банки понизили учетно-ссудный процент на векселя и ценные бумаги и повысили процент на ссуды. Неко­торые из них почти свернули свои операции.

Кризис и депрессия тяжело отразились на положе­нии рабочего класса. Десятки тысяч рабочих лишены были работы, понизилась заработная плата, ухудши­лись в целом материально-бытовые условия трудя­щихся.

В 1887 г. отмечается новый промышленный подъем. На 1413 «фабриках и заводах» Пермской губернии ра­ботало уже 119 459 рабочих и сумма производства до­стигла 50,5 млн. рублей, причем 35 млн. рублей, или 69,2%, приходилось на долю горнозаводской промыш­ленности и 22,1%— на долю промышленности, обраба­тывающей сельскохозяйственные продукты4. Однако пережитки крепостничества .и связанная с ними техни­ческая отсталость горнозаводской промышленности Ура­ла, замкнутость, оторванность его от центра страны, от­сутствие рельсовой связи с центральными и южными губерниями, большие накладные расходы на сплав по Каме один раз в год продукции горных заводов и, как следствие, удорожание металла, медленная обращае­мость капитала и недостаток оборотных средств приво­дили к снижению темпов развития и к отставанию Урала от молодого южного района горнозаводской про­

1 Горнозаводская производительность России в 1885 г., ч. II, со­ставил С. Кулибин, ст”> ГХ1—ЬХП.

2 Та м же, стр. ЬХ1Х.3 ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 52, л. 10.4 «Волжско-Камский край», стр. 63—64.

45

мышленности (Донбасс, Кривой Рог). Последний не знал пережитков крепостничества, имел современную технику, был связан железнодорожной сетью с внутрен­ними районами страны, где в 60—80 гг. шло интенсив­ное строительство железных дорог. В конце 80-х, гг. Юг вышел вперед по производству чугуна, стали, камен­ного угля и соли. На Урале в 1887 г. выплавка чу­гуна составила только 43,6% общероссийской. Если за время с 1880 г. по 1891 г. производство соли в Екате- ринославской и Харьковской губерниях возросло в 10 раз (с 1,6 до 16,6 млн. пудов), в Таврической — в 2 7 4

раза (с 9,3 до 20,1 млн. пудов), в Астраханской со­хранилось на одном уровне (примерно 16,5 млн. пудов), то в Пермской губернии оно возросло всего лишь в 17г раза (с 12,6 до 18,3 млн. пудов), главным образом за счет роста производительности на Дедюхинских за­водах, сданных в 1888 г. казной в аренду почти что да­ром, и улучшения техники производства соли. Цена на соль с 1882 г. по 1893 г. (за 12 лет) уменьшилась более чем вдвое, а цена на дрова, плата рабочим и стоимость перевозки увеличились1. Все указанное выше и привело владельцев пермских солеваренных заводов к подаче докладной записки министру финансов с изложением жалобы на конкуренцию соли, добываемой в Екатерино- славской и Харьковской губерниях, на затруднения, ко­торые они испытывают в сбыте соли1 2.

Все возрастающая конкуренция горнозаводской про­мышленности юга России и привозного дешевого метал­ла из-за границы заставляла уральских горнозаводчи­ков искать выход из создавшегося невыгодного поло­жения.

Постройка в 1876—1878 гг. Уральской горнозавод­ской железной дороги и Луньевской ветки (в 1878— 80 гг.), а также строительство в 1883—1885 гг. железной дороги Екатеринбург—Тюмень оказали влияние на оживление и подъем части уральских заводов. С них дорога получала железо, сталь, чугун и медь. Стальные рельсы и рессорную сталь изготовляли Нижне-Тагиль­ские заводы, болты — Ревдинские, чугунные трубы и не­

1 Протоколы IV съезда уральских горнозаводчиков, происходив­шего в Екатеринбурге 8—13 февраля 1896 г., Екатеринбург, 1896, стр. 17—18.

2 Там же, стр. 14—20.46

которые другие отливки — Кушвинский, Пашийский и 11ижне-Исетский заводы. Большинство запасных дета­лей, потребных для ремонта, приготовлялось Пермскими железнодорожными мастерскими (построены в 1876 г.). По уральские заводы не изготовляли бандажей, осей и колес, так как не имели больших специализированных механических мастерских. При всем этом заказы одной Уральской горнозаводской железной дороги не могли, конечно, обеспечить постоянного развития и подъема горнозаводской промышленности. Необходимо было пе­рейти к производству продукции на всероссийский ры­нок и не ограничиваться при этом выработкой только одного сырого материала. Однако работа на всероссий­ский рынок, конкуренция в условиях капитализма как раз и пугали многих владельцев горных заводов Урала. Сказывались и сила традиции, привычки: с момента своего возникновения вплоть до новой капиталистиче­ской эпохи уральские горнозаводчики пользовались мо­нопольным правом на производство и продажу металло­изделий, они работали на казну, получали субсидии от правительства. Это сковывало инициативу владельцев значительной части заводов. Кроме того, на Урале со­хранялось еще много казенных заводов. Правда, неко­торые владельцы частных заводов начинали смело ло­мать старые традиции и устои и приспосабливаться к новым условиям капиталистического производства и рынка; часть казенных заводов стала производить из­делия и металл на частный рынок.

Все эти противоречивые стремления проявились осо­бенно рельефно на первом съезде уральских горноза­водчиков, собравшемся во второй половине ноября 1880 г. в Екатеринбурге1.

О созыве съезда уральских горнопромышленников ходатайствовала группа горнозаводчиков в начале 1880 г. в записке, поданной на имя председателя комис­сии для исследования железнодорожного дела в России. В данной записке указывалось, в частности, на необхо­димость разработки на съезде вопроса «О снабжении железных дорог изделиями русских заводов». Прави­

1 2-й съезд состоялся с 8 по 15 декабря 1882 г., 3-й — в декабре 1883 г. В период 1884—1895 гг. съезды уральских горнопромышлен­ников не созывались. 4-й съезд состоялся в феврале 1896 года.

47

тельство в феврале 1880 г. дало положительный ответ на ходатайство горнопромышленников.

В первом съезде приняли участие 23 представителя казенных и частных горных заводов Урала, Уральской горнозаводской железной дороги, управления министер­ства государственных имуществ и представитель мини­стерства путей сообщения.

Главная цель и задача съезда состояла в принятии мер для удовлетворения местных нужд горнозаводской промышленности, всестороннее выяснение причин, за­держивающих развитие заводского и рудного дела на Урале.

Управляющий Катавскими заводами и управляющий Нижне-Тагильскими заводами заявили о готовности взять и обеспечить повышенные заказы железных дорог. При этом первый говорил, что если железнодорожные управления составят сметы заблаговременно, то «нам не страшна конкуренция Путиловского завода, мы можем доставлять дешевле, но нам необходимо вовремя знать потребности железных дорог»1. Он же заявил, что «мы приготовим рельсы не дороже, чем из-за границы», что можно обойтись без правительственной субсидии (в 1876 г. для рельсовых заводов была установлена «премия» в 35 коп. с пуда рельсов), достаточно того, что правительство запретило ввоз рельсов из-за грани­цы (по тарифу 1880 г.).

Управляющий Сергинско-Уфалейскими заводами, на­против, заявлял, что «едва ли... предприниматель на Урале может существовать без субсидий и без гаран­тий, что его произведения будут потребляться желез­ными дорогами в России. Без этих гарантий уральским заводам трудно конкурировать не только с загранич­ными, но и с русскими заводами, пользующимися субси­диями и обязательным сбытом своих произведений». Он подчеркивал, что «с Тагильских заводов берут рельсы не из-за их дешевой цены, а потому, что правительство заставляет, платя за это премии». Горный начальник Пермского сталепушечного завода в своем выступлении остановился на том, что правительство, устанавливая монополию в пользу русских заводов по поставкам же-

1 Труды первого съезда уральских горнозаводчиков, Екатерин­бург, 1881, стр. 37.

48

лозным дорогам рельсов, подвижного состава и всего оборудования, тем самым сдерживает их «размах». Уральские заводы могли бы конкурировать с иностран­ными и русскими заводами в деле производства рель­сов, но .незнание заказчиков, их потребностей, традици­онная неподвижность, субсидии правительства ограни­чивают их инициативу, укореняют эту неподвижность. По время заставляет уральских горнозаводчиков рабо­тать на рынок, на публичный торг1.

Вопрос о положении горных заводов Урала обсуж­дался не только горнозаводчиками. Передовые ученые- металлурги И. Тиме1 2 и Д. К. Чернов3 объясняли отста­лость уральской горнозаводской промышленности ста­родедовской техникой производства и считали, что только свободная конкуренция могла бы вызвать сдвиг вперед.

В 1891 г. из видных инженеров и экономистов края— Н. Н. Новокрещенных, М. Д. Белоусова, Е. И. Красно­перова, Д. Д. Смышляева, П. И. Замятина и др. — была составлена специальная комиссия с задачей выяснить возможности участия уральских горных заводов в по­стройке Сибирской железной дороги4. В своем докладе Пермскому отделению Русского технического общества она, на основании подсчетов потребления железной до­рогой металла в изделиях и возможности производства его на уральских заводах, утверждала, что последние справятся с поставкой всех изделий для Сибирской же­лезной дороги, за исключением лишь бандажей5.

В самом конце 90-х гг. великий русский ученый Д. И. Менделеев, участвовавший с группой специали­стов в поездке на Урал с целью изучения уральской железной промышленности6, в докладной записке на

1 Труды первого съезда уральских горнозаводчиков, Екатерин­бург, 1881, стр. 36—43.

2 И. Тиме, О причинах технической отсталости уральских за­водов, «Горный журнал», т. II, № 2, 1878, стр. 215.

3 Д. К. Че р н о в , Взгляд на положение железных заводов на Урале, СПб, 1881, стр. 37.

4 В связи с неурожаем 1891 г. ожидалось сокращение потребле­ния продукции уральской горнозаводской промышленности в тех губерниях, где произошел неурожай, и падение их производства.

5 «Пермский край», под ред. Д. Д. Смышляева, т. 1, Пермь, 1892, стр. 32—38.

6 Д. И. М е н д е л е е в , Собр. соч., т. XII, изд. 1949 г., стр. 67—87,4 М. Черныщ 49

имя С. Ю. Витте и Коковцева (министра финансов и председателя кабинета министров) предлагал прави­тельству осуществить ряд мер по оздоровлению техни­ко-экономической и социальной обстановки на ураль­ских заводах, что, несомненно, должно было поднять их производительность. Д. И. Менделеев писал также, что если будут построены новые заводы, то, по его мне­нию, все это поставит Урал даже впереди Юга. Вопрос о судьбе горных заводов Урала занимал умы экономи­стов, ученых и инженеров и в начале XX века.

* * *

В 80-х гг. новые заводы на Урале почти не строи­лись. В более широких масштабах перестраивались ста­рые заводы и отдельные цехи, вводилась современная техника. В первой половине 80-х гг. сделано было не­много, но вместе с новым промышленным подъемом наблюдался и более интенсивный период реконструкции и замены ручной техники машинной.

В 1880 г. Франко-русское уральское общество про­должало постройку большого железо-и сталеделатель- ного завода близ ст. Чусовской, Уральской железной дороги. На Теплой Горе графом П. Б. Шуваловым строился новый чугунолитейный завод. В Верхотурском уезде .на р. Сосьве начата была постройка чугунопла­вильного завода товарищества Сосьвинских заводов. В 1890 г. в Пермской губернии был построен Кутимский чугуноплавильный завод с производительностью в 1660 пудов чугуна в сутки. В мае 1890 г. был получен первый чугун Г

Таким образом, с 1879 по 1890 г. на Урале было построено всего лишь шесть новых заводов, из них — четыре в пределах Пермской губернии. Строительство новых и перестройка старых доменных печей .и цехов, тех­нические новшества и усовершенствования осуществля­лись главным образом на таких ведущих заводах, как Нижне-Тагильские, Нижне-Салдинские, Кизеловский, Полазненский, Очерский, Добрянский, Лысьвенский, Нытвенский, Александровский, Юго-Камский, Верх- Исетский и другие. 1

1 Эти и все последующие данные за 1889—1891 гг. — из «Обзора Пермской губернии за 1889—1891 гг.».

50

На Нижне-Салдинском заводе, например, была пере­строена доменная печь с газоуловительным прибором и поставлены паровые котлы и генераторы для топки ка­менным углем. На Нижне-Тагильском заводе построили вторую печь Сименса-Мартена на каменном угле. На Очерском заводе в пудлинговых печах стал в качестве топлива употребляться торф. На Лысьвенском и др. за­водах при пудлинговых печах были устроены паровые котлы. На Добрянском заводе произведена была рекон­струкция печи Сименса-Мартена и построено две сыро­дутных печи системы Хусгавеля. В результате постройки воздуходувной машины, а также нескольких листо­котельных (калильных) и листобитных печей на Пожев- ских заводах удалось добиться значительной экономии древесного топлива при увеличении выделки листового железа. На Верх-Исетских и Кизеловском заводах все доменные печи были переведены с холодного на горя­чее дутье. На горячее дутье переводились отдельные до­менные и пудлинговые печи на Юго-Камском, Кынов- ском, Баранчинском и др. заводах. В 1888 г. в резуль­тате реконструкции горнов в кричном производстве на Добрянском заводе производительность его увеличилась на 10% при одновременном улучшении качества железа. Здесь же была построена и мартеновская печь со всеми приспособлениями, что удешевило и улучшило качество производимого металла. В следующем году Добрянский и Софийский заводы подверглись дальнейшей рекон­струкции, в результате чего увеличилась производитель­ность сварочных печей в 1,2—1,3 раза.

На Александровском заводе были построены 2-я до­менная и 2-я рудообогатительная печи, устроен подъ­ездной железнодорожный путь к Луньевской линии Уральской железной дороги, применено нагретое дутье. На восьми заводах Пермского горного округа выплавка чугуна в 1889—1890 гг. увеличилась против 1888 г. бо­лее чем на 13% при том же числе печей и почти при том же количестве суток действия. Это повышение про­изводительности— результат введения горячего дутья на Александровском заводе и улучшения конструкции доменных печей на Кизеловском и Пашийском заво- дах К 1

1 М. Б е л о у с о в , Заводы и рудники Пермского горного округа в 1889—1890 заводском году, стр. 2.

51 4

В 1890 г. реконструировались Нижне-Салдинский, Нытвенский, Лысьвенский, Юго-Камский, Нижне-Та­гильский и др. заводы. Для приведения станов в дей­ствие применялись паровые машины и турбины различ­ной мощности.

В 1890 г. на Сысертском заводе наладили телефон­ную связь, объединившую все 5 заводов Сысертского горного округа. Поставлена была новая динамо-маши­на системы «Шукерт», построена новая доменная печь производительностью 1200 пудов в сутки, а также про­изведены другие усовершенствования.

Более широкий и основательный характер рекон­струкция горных заводов Пермской губернии (в основ­ном частных) приняла в 90-х гг. XIX века *.

Интенсивно работала творческая техническая мысль в лице выдающейся плеяды русских инженеров 60—80-х гг. XIX в. (В. С. Пятов, Д. К. Чернов, К. Н. По­ленов, Н. Г. Славянов).

Рассмотрим ряд конкретных данных, относящихся к технической стороне промышленного переворота в гор­нозаводской промышленности Урала.

Количество печей с холодным дутьем (чис­

литель) и с горячим дутьем (знаменатель)

Среднегодовая (числитель, в тыс. пудов) и среднесуточная (знаменатель, в тоннах) про­

изводительность одной доменной печи

Годы2на Урале (действова­

ло 59 заво­дов)

из них в Пермской губ. (на 43

дейст. чугу­ноплавиль­ных з-дах)

на Уралев Пермской

губернии

1882 69/34 ? 180/12,5 ?1885 61/43 47/27 207,6/14,0 214,9 14,21890 45/62 31/40 258,9/15,2 273,9/15,31 М. Б е л о у с о в , Пермский горный округ в 1892 г., Харьков,

1894.2 Данные по Уралу заимствованы из работы М. Н. Петровской

«Перерастание мануфактуры в фабрику в черной металлургии Рос­сии», рукопись кандидатской диссертации, 1955, стр. 92 (хранится в Библиотеке им. В. И. Ленина в Москве); по Пермской губернии подсчеты произведены на основании следующих работ: «Горноза­водская производительность России в 1885 г.», часть II, составлено С. Кулибиным, СПб, 1887, стр. 38—41; «Сборник статистических све­дений за 1890 г.», составлен С. Кулибиным, стр. 178—185.

52

'Таким образом, к 90-м гг. в доменном производстве па заводах Урала произошли серьезные сдвиги. Однако псе еще имела место выплавка чугуна на древесном топливе при старинном устройстве доменных печей с холодным или слабо нагретым дутьем. В 1893 г. домен­ных печей .на холодном дутье было на Урале 37 из ПО, в то время как на Юге только 3 из 18 ]. Производитель­ность доменной печи на древесном топливе была в шесть раз меньше, чем на минеральном.

На Урале еще довольно прочно держался кричный способ выделки железа, но пудлинговый и мартенов­ский способы занимали ведущее место, особенно по производительности.

Число заводов, применявших различные способы вы­делки железа, выглядело по годам так1 2 (в знамена­теле— число устройств, печей и горнов):

Способы производства 1885 г. 1890 г. 1895 г.Кричный . 64/435 56/371 45/294Пудлинговый 52/332 55/364 54/364Мартеновский . 5/11 6/12 16/28Бессемеровский 3/7 2/4 2/4

Изменялось, как мы видим, и соотношение количе-ства пудлинговых печей и кричных горнов.

Как в первом, так и во втором примерах мы не при­водим данных за 1900 г., так как это уже выходит за хронологические рамки работы. Данные же эти убеди­тельно подтверждают ту мысль Ф. Энгельса, что в Рос­сии, и прежде всего в горнозаводской промышленности Урала, промышленный переворот завершился в основ­ном не раньше начала нового, двадцатого столетия.

«Применение паровых двигателей к производству,— как указывал В. И. Ленин, — является одним из наибо­лее характерных признаков крупной машинной индуст­рии»3. Интересно рассмотреть имеющиеся по этому во­просу да-нные4.

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 3, стр. 426.2 С. П. Сигов, указ, соч., стр. 92.3 В. И. Ле нин, Соч., т. 3, стр. 443.4 Таблица составлена на основании данных, заимствованных из

названных ранее работ Сигова, Менделеева и из статистических сборников за 1880, 1881, 1885 гг.

53

ГодыДействовало лошадиных сил

всего водян. кол. турбин |пар. машин |локомобилей

1860 36 949 31 662 2 414 2 6431875 40 417 28 334 4 000 8 0831885 41 098 20 605 8 860 И 6281890 47 076 15 373 16 105 14 966 6321895 52 199 13 858 17 845 19 452 1 0441900 60 505 9 078 21 367 28 013 2 047

Таким образом, на Урале число паровых сил увели­чилось с 1875 по 1895 г. почти в два с половиной раза. И в применении паровых двигателей и турбин 90-е гг. являются переломными, а 1900 г. дает уже явное пре­имущество энергии пара и водяной турбины. Водяное колесо, можно сказать, сходит со сцены. Однако надо отметить, что темпы роста числа паровых двигателей на Урале по сравнению с новыми индустриальными цент­рами— Югом и Польшей — были замедленными. Так, в 1875—78 гг. в Пермской губернии насчитывалось 7348 паровых сил и она стояла на четвертом месте, после С.-Петербургской, Московской и Киевской губерний. В 1892 г. этот порядок изменился. Мощность паровых двигателей в Пермской губернии выросла до 11 245 ло­шадиных сил, или в 1,5 раза, но она была отодвинута с четвертого места на седьмое. Вперед вышли губернии Петроковская (в Польше), Екатеринославская, Влади­мирская и Варшавская, которые увеличили свое силовое хозяйство от 11,6 раза в Петроковской до 10,9 раза в Екатеринославской и Донской губерниях, вместе взя­тых Г

Мануфактурные и кустарные формы промышленно­сти поглощались фабрикой. Так, кожевенных «заводов» в конце 70-х гг. было около 380, в 80-х — от 82 до 240 и в 90-х гг. — от 21 до 106. Аналогичные явления наблю­даются и с канатными, мукомольными, стекольными, гончарными, машиностроительными и прочими про­мышленными заведениями. При этом, как замечает П. Голубев, «сумма производства в них не уменьшалась, но число независимых предпринимателей каждой из 1

1 В. И. Л е н и н, Соч., т. 3, стр. 444.54

лих отраслей промышленности все более и более со­кращается» К

Для решения вопроса о промышленном перевороте и России, и в данном случае на Урале, большое значение имеют высказывания Ф. Энгельса в письме от 22 сен­тября 1892 г. к Н. Ф. Даниельсону. Ф. Энгельс писал, что «промышленное производство в наше время озна­чает крупную промышленность, пар, электричество, сельфакторы (машины для прядения или мюль-маши- иы — авт.), механические ткацкие станки и, наконец, машины для производства машинного оборудования».

Современные методы производства в России начали внедряться по-настоящему после Крымской войны и падения крепостного права. Промышленная революция, совершающаяся в России, по словам Энгельса, «на на­ших глазах», заняла в одних отраслях производства 20—30 лет, в других значительно больше, а в некото­рых отраслях так и не завершилась в эпоху капита­лизма.

Содержание промышленной революции составляет не вообще смена ручной техники системой машин, а переход «от примитивных методов производства... к современным»1 2. Следовательно, скажем, для черной металлургии России это уже и бессемеровский, и мар­теновский способы производства металла, и начало внедрения электрической энергии в качестве двигатель­ной силы. Неправильно было бы в отсталых странах, какой была и Россия, считать полной промышленной революцией, например в горнозаводской промышленно­сти, введение только пудлингового способа получения железа и стали, в то время как в Англии к этому вре­мени господствующее положение заняли бессемеров­ский и мартеновский способы получения литого метал­ла, т. е. как раз современными являлись они, а не пуд­лингование.

В условиях царской России, при наличии массы крупных пережитков крепостничества, замедленности развития в целом, получалось такое своеобразное поло­жение, когда, например, на Урале, не успев сменить

1 «П. Г.», указ. соч.2 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политически­

ми деятелями, изд. второе, ГИПЛ, 1951, стр. 165.

55

кричный способ производства на пудлинговый, начали вводить бессемеровский и мартеновский способы.

На основании изложенного выше можно сделать вы­вод, что никакого абсолютного упадка горнозаводской промышленности Урала в пореформенный период не было. Имело место лишь отставание от новых разви­вавшихся промышленных центров, разорение ряда гор­нозаводчиков, упадок и даже закрытие их заводов в период экономических кризисов.

На крупных уральских заводах замена старого обо­рудования новым, реконструкция многих цехов, допол­нительное строительство и т. п. производились, в основ­ном, в два периода: в 1875—1882 и 1887—1890 гг. Это не случайно. Вторая половина 70-х гг. и начало 80-х — это период подъема промышленности на базе железно­дорожного строительства (Уральская горнозаводская железная дорога с ее ветками и Тюменская). В конце 80-х — начале 90-х гг., в связи с новым промышленным подъемом и намечавшимся строительством Сибирской железной дороги, происходит реконструкция более ши­рокого масштаба.

Наконец, промышленный переворот в горнозавод­ской промышленности Урала интенсивно совершался на протяжении конца 80-х — 90-х гг. и в основном завер­шился к началу XX в. Такая замедленность темпов раз­вития горнозаводской промышленности Урала была обусловлена многочисленными пережитками крепост­ничества. 4

4. Развитие торговли. Рост внутреннего рынка

В росте торговли и внутреннего рынка отражается степень развития товарного и капиталистического произ­водства.

В пореформенный период в Пермской губернии, как и в других районах страны, росла товарность крестьян­ского хозяйства, росли так называемые кустарные про­мыслы, сравнительно быстро развивалась внегорноза- водская промышленность в городах Перми, Екатерин­бурге, Кунгуре и др. Вместе с развитием товарного производства возрастало и товарное обращение. Так, ежегодно из Сибири на запад через Шадринск провози­лось до 2,5 млн. пудов хлеба, да из Шадринского уезда

56

до 2,8 млн. пудов в год. В основном хлеб продавался па заводах. В 1887 г. с Камы на Печору было достав­лено хлеба 270 тыс. пудов. На винокурение в год по губернии уходило до 1 млн. пудов. В 1885 г. на 14 дей­ствовавших винокуренных заводах (из 17) было упот- треблено ржаной муки свыше 1430 тыс. пудов, пшенич­ной муки и других хлебных продуктов свыше 171 тыс. пудов, свыше 224 тыс. пудов солода и 113 тыс. пудов картофеля 1.

В 1890 г. в губернии действовало 11 винокуренных заводов, не считая 13 пивоваренных, выкуривших 1 342 446 ведер вина, на что было употреблено свыше 1 млн. пудов ржаной муки и других хлебных продук­тов 1 2.

На местных .рынках продавалось значительное коли­чество скота, свежих кож, кудели, соли (на Печору в 1887 г. было отправлено ее 40 тыс. пудов). Лен, произ­водившийся в Оханском, Осинском, Шадринском и Ир- битском уездах, отправлялся через С.-Петербургский и Архангельский порты за границу в количестве от 10 до 30 тыс. пудов. Вывозились из губернии канаты, деготь, смола, льняное и конопляное масло.

Значительно возросли торговые обороты ярмарок. В 1840 г. оборот Ирбитской ярмарки составил 7,6 млн. руб., в 1860 г. — 49,5 млн. руб., в 1884 г. — 67,5 млн. руб. и в 1890 г. — 46,9 млн. руб. На Ирбитскую ярмарку привозились товары из Китая, центральных районов России, Западной Европы.

На второй по величине в губернии Крестовско-Ива- новской ярмарке, находившейся в с. Маслянка, в 27 вер­стах от Шадринска, в 1857 г. оборот выразился в сумме 7,4 тыс. руб., в 1860 г. — 7 млн. руб., в 1882 г.—свыше чем на 12 млн. руб., в 1889 г.— 13,8 млн. рублей3.

На местных ярмарках продавалась преимуществен­но сельскохозяйственная продукция (заводская продук­ция шла на Нижегородскую ярмарку или распределя­лась по частным заказчикам).

1 «Обзор Пермской губернии за 1888 г.», стр. 3.2 «Обзор Пермской губернии за 1889—1891 гг.», стр. 3.3 Данные о торговых оборотах ярмарок взяты за 1840, 1857,

1860 гг. у Мозеля:’ «Статистическое описание Пермской губернии», за остальные годы — из «Памятных книжек» на 1863, 1885, 1890 и 1892 годы.

57

На Нижегородской ярмарке в 70-е гг. продавалось 1,5 млн. пудов железа. Ежегодно в Л ап тев1 приходило до 500 барок с железом.

О росте товарного производства и товарного обра­щения свидетельствует увеличение числа сельских яр­марок и торговых предприятий, купцов и лиц, занимаю­щихся торговлей по патентам, ссудо-сберегательных товариществ. По имеющимся данным, число сельских ярмарок, 80 базаров и 563 Торжка, а вместе с действо- году 1 2.

По произведенным нами подсчетам, в городах, де­ревнях, селах и заводах существовало в 1870 г. 200 яр­марок, 361 то,ржок и 28 базаров3.

В 1889 г. в губернии насчитывалось 329 сельских ярмарок, 80 базаров и 563 Торжка, а вместе с действо­вавшими в 14 городах (в каждом уездном центре и за­штатных городах: Далматове, Шадринского уезда, и Дедюхине, Соликамского уезда) — 353 ярмарки, 85 ба­заров и 575 торжков4.

Ярмарки села Ильинского, Пермского уезда, Нязе- петровского завода, Красноуфимского уезда, сел Ело,во и Богородского (Фоки), Осинского уезда, имели годо­вые обороты более чем в 100 тыс. рублей5.

На ярмарках, базарах и торжках в большом коли­честве продавались всевозможные съестные припасы. Так, например, до 100 тысяч пудов зерна продавалось на Очерском и Каменском заводах. Некоторые ярмарки были специализированные: в Оханском уезде в селах Черновском, Большой Соснове и Григорьевском — кон­ные (по продаже лошадей).

Обращает на себя внимание тот факт, что базары и тсржки начинают носить все более и более постоянный характер, действуют еженедельно или даже два дня в неделю. В крупных городах ярмарок вовсе не собира­лось. Здесь производилась лавочная торговля. В 1885 г. пермские промышленники и купцы возбудили перед

1 Лаишев — город на Каме, недалеко от впадения ее в Волгу, Казанской губернии.

2 В. И. Ст а р ц е в , Первая магистральная Уральская желез­ная дорога, «Вопросы истории», № 1 , 1956, стр. 116.

3 ПГВ, 1870, №№ 41—46, 50.4 «Памятная книжка» на 1890 г., Пермь, стр. 102—129. (Подсче­

ты автора).5 Т а м же.

58

правительством вопрос об организации торговой биржи в Перми, но ходатайство их, повторенное вновь в 1900 г., осуществилось лишь в октябре 1901 года.

Если в 60-х гг. в Перми и Екатеринбурге насчиты­валось 1447 торговых предприятий, то к концу XIX в. торговых предприятий в Пермской губернии было 12 850, а оборот их составлял 142 291 000 рублей1.

Возросло количество гильдейского купечества. В 1860 г. было 35 купцов первой гильдии, 192 — второй и 1689 — третьей; в 1884 г. — 66 купцов первой гильдии, 3162 — второй1 2.

Всего в 1884 г. торговлей занималось 34 тыс. чело­век, против 9375 в 1872 г.3. Из них около половины приходилось на Екатеринбургский, Пермский и Шад- ринский уезды. В 1890 г. только в городах губернии было выдано торговых свидетельств купцам первой гильдии 269, купцам второй гильдии— 1871 и прочим торгующим лицам (крестьянам, приказчикам и др.) — 16 6524. Всего по губернии торговых свидетельств всех видов было выдано около 37 тысяч 5.

Рост внутреннего рынка вызвал развитие транспорта. Как известно, первые пароходы на Каме появились в 1816—1817 гг., но они никакой экономической роли в жизни края в то время не сыграли. В 1846 г. было соз­дано «Пермское пароходное общество», которое имело один пароход. В навигацию 1861 г. было уже 43 паро­хода. К концу 80-х гг. флот Камы насчитывал уже 276 пароходов. Важнейшей магистралью Урала была река Чусовая. По ней направлялось 70% всей продук­ции горнозаводской промышленности, ею пользовались более 40 уральских заводов. Во второй половине XIX в. на Чусовой также появились пароходы. В 1884 г. по Каме и ее притокам было отправлено грузов и клади вдвое больше, чем в 1860 г., а разгружено кладей на

1 «Пермский край», т. II., Пермь, 1893, стр. 75.2 Е. И. К р а с н о п е р о в , Двадцатипятилетие Пермского края,

стр. 173.По новому положению о гильдиях, с 1863 г. третья гильдия куп­

цов была уничтожена. Запись в гильдейское купечество стала за­труднительной для малосостоятельных капиталистов.

3 Список населенных мест, стр. СССХС, и ПГВ, 1872, № 36.4 «Памятная книжка» .на 1892 г., Пермь, 1891, стр. 166—167.

(Подсчеты автора).5 Обзор Пермской губернии за 1889—1891 годы.

59

пристанях более чем в шесть раз против 1860 г. В 1890 г. было погружено на 310 пароходов и 1367 судов около 564 тыс. тонн клади, разгружено около 128 тыс. тонн. В 1887 г. на судоходных работах по Каме было занято 32 тыс. человек. Большое количество грузов и пассажи­ров перевозилось гужевым транспортом по Сибирскому тракту. Выше уже отмечалось, что строительство в 1876—1879 гг. Уральской горнозаводской железной до­роги с Луньевской веткой и в 1883—1885 гг. Екатерин- бург-Тюменской дороги сыграло положительную роль в развитии горнозаводской, строительной и других от­раслей промышленности. Всего в Пермской губернии в 1886 г. общая длина железнодорожной сети составляла 1017 верст. Какую роль сыграли эти железные дороги в развитии внутреннего рынка, видно из следующего.

С открытием в 1878 г. Уральской горнозаводской железной дороги сплав металла и движение пароходов по Чусовой резко уменьшились. По Уральской горноза­водской железной дороге с Луньевской веткой в 1884 г. перевезено было свыше 56,5 млн. пудов грузов и около 460 тыс. пассажиров. Каменного угля в 1886 г. переве­зено было 135 тыс. тонн против 6,3 тыс. тонн в 1879 г. В 1890 г. перевезено было 795 тыс. тонн грузов и 647,6 тыс. пассажиров К

Прямым следствием роста промышленности и бур­жуазии в России в пореформенный период явилось воз­никновение банков, ссудо-сберегательных товариществ и различных обществ взаимного кредита. Капитализм не может существовать без банков, которые являются составной его частью. Они так же необходимы и важны для развития капитализма, как рынок и рабочая сила. Банки — это особый вид капиталистического предприя­тия, осуществляющего движение ссудного капитала. В. И. Ленин говорил о банках, что они «превращают бездействующий денежный капитал в действующий, т. е. приносящий прибыль, собирают все и всяческие денеж­ные доходы, предоставляя их в распоряжение класса капиталистов»1 2.

Одним из звеньев буржуазных преобразований фи-

1 «Памятная книжка» на 1890 г., стр. 155, и на 1892 г., стр. 156. (Подсчеты автора).

2 В. И. Ле нин, Соч., т. 22, стр. 198.60

маисовой и кредитной системы страны в 60—70-х гг. явилось создание Государственного банка в 1864 году.

В Пермской губернии — в одной из первых возник­ли банки, ссудо-сберегательные товарищества и различ­ные общества взаимного кредита.

Отделение Государственного банка в Перми и кон­тора в Екатеринбурге открылись 7 сентября 1870 г. В этих же городах в 1873 г. начали функционировать отделения Волжско-Камского коммерческого банка. В Екатеринбурге в 1877 г. возник Сибирский торговый банк. Эти банки были созданы главным образом для кредита крупным купцам, промышленникам и коммер­сантам. Вот что говорилось, например, в докладе Перм­ской городской управы от 19 апреля 1884 г.: «Наиболее состоятельная часть городского населения — торгово- промышленная и владеющая недвижимой собственно­стью— с избытком обеспечена в удовлетворении потреб­ностей кредита существующими банками за нормаль­ные проценты — от 7 до 9% в год; для наибольшей же части населения города и притом наибеднейшей един­ственный источник кредита составляют ссудные кассы под залог вещей, взимающие по ссудам и за хранение заложенных вещей от 48 до 60% в год, и негласные ростовщики, берущие даже до 120%» Г

В Ирбите во время ярмарки функционировали от­деления Государственного, Волжско-Камского и Сибир­ского банков. В Шадринске, в период Крестовско-Ива- новской ярмарки, — отделения Государственного и Волжско-Камского банков1 2.

0 размерах банковских операций можно составить себе представление на основе следующих данных.

В 1886 г. Пермское отделение Госбанка выдало ссуд разным торгово-промышленным предприятиям на сумму 3422 тыс. руб. и на них же числился еще долг в сумме 610,6 тыс. руб.3. Ссуды выдавались главным образом на транспортное дело, хлебную торговлю, фабричное производство, соляную промышленность.

Екатеринбургская контора Госбанка в течение 1886 г. учла векселей на сумму 1882,7 тыс. руб. и вы-

1 «Журналы», 1884 г., № 4, стр. 32.2 Сборник материалов для ознакомления с Пермской губер­

нией, вып. X, стр. 172.3 ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 52. л. 53/об.

61

дала под залог товаров ссуду в размере 6971,9 тыс. руб­лей.

Волжско-Камский коммерческий банк в Перми имел кассовое движение в 1886 г. на сумму 86 530,2 тыс. руб., а в Екатеринбурге — 68 102,3 тыс. рублей.

В 10 городах губернии существовали городские об­щественные банки. Семь из них возникли в порефор­менный период. В 1886 г. банки имели следующие обо­роты (в тыс. рублей) 1:

Наименование Год Общая сумма всех оборотов

В наличии на 1 января 1887 г. капиталов

городских банковосно­вания по приходу

и расходу основного запасного

Пермский„Марьинский" 1863 6105,4 448,8 51,2Кунгурский„Фоминых" 1862 1767,3 95,6 19,2Соликамский„Черкасова" 1861 111,9 29,8 0,258Верхотурский„Попова* 1836 99,3 27,2 19,7Шадринский„Пономарева* 1863 3406,6 200,0 25,1Екатеринбургский 1863 3228,5 101,8 43,3Камышловский 1862 365,3 33,0 0,241Ирбитский 1849 373,5 37,9 26,3Далматовский 1885 — 15,3 0,153

Городские общественные банки были связаны с от­делениями Государственного и Волжско-Камского бан­ков. Пермский городской общественный Марьинский банк имел право открывать свои отделения в период ярмарок в Ирбите, Н.-Новгороде и др. городах с пра­вом получения денег по векселям.

Пермский городской общественный Марьинский банк возник на капитале в 10—13 тыс. руб. К 1887 г. капитал банка достиг 500 тыс. руб. Он обслуживал в основном

I ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 52. л. 53/об.62

небольшую группу в 8—15 лиц крупнейших пермских купцов и промышленников и по существу держал город­ское управление в своих руках. Такую же роль выпол­няли и другие городские общественные банки Перм­ской губернии.

Первая ссудная касса была открыта в Перми в 1880 г. В 1883 г. операции трех существовавших касс достигали 250 тыс. руб., в год, и ожидалось получить процентов до 35 тыс. руб. 1. Эти ссудные кассы в годы экономического кризиса и депрессии буквально разо­ряли мелких промышленников, купцов, ремесленников и мещан. В городах Пермской губернии процветало тай­ное ростовщичество, имелись банкирские конторы «Пе- ченкиной и К°» в Екатеринбурге (с 1876 г.), в Нижнем Тагиле (с 1873 г.) и «Андреева и К°» (с 1878 г.).

В пореформенный период отмечается рост ссудо-сбе­регательных товариществ. Первыми были Тагильское и Верх-Муллинское (1871 г.) с капиталом в 4 тыс. руб. В 1875 г. их стало 28 с займами в 25 545 руб. и ссудой 153 652 руб., в 1880 г. — 47 с капиталом соответственно 64 131 руб. (займы) и 318459 (ссуды).

Часть ссудо-сберегательных товариществ (17 охан- ских и большинство пермских) была основана па стро­гановские капиталы. Большинство их создавалось по инициативе местных заводоуправлений и частных лиц. Товарищества открывались главным образом с 1871 по 1890 г. Всего за это время их возникло 59 (24 завод­ских, 33 сельских и 2 городских) 1 2.

О том, кто пользовался ссудами сберегательных то­вариществ, прямо заявлено в докладе Пермской губерн­ской управы губернскому собранию XIII чрезвычайной сессии 1882 г.: «Опыт показал, что ссудо-сберегательные товарищества по большей части не соответствуют сво­ему назначению, так как служат на пользу не большин­ства нуждающегося в дешевом кредите сельского насе­ления, а меньшинства зажиточных крестьян, хотя и устраиваются именно для освобождения бедноты от ка­балы кулаков»3.

1 «Журналы», № 4, 1885, стр. 32.2 А. В а л а е в, Ссудо-сберегательные товарищества Пермской

губернии (по данным за 1883, 1896, 1897, 1898 и 1899 гг.), стр. 21, 223 Систематический свод постановлений Пермского губернского

земства, Пермь, 1879—1915, стр. 39.63

Ссудо-сберегательные кассы и общества использо­вались самодержавием, земельными и другими банками. Последние через ссуды закабаляли ссудо-сберегатель­ные товарищества, сосредотачивая таким путем и мел­кий капитал в своих руках.

Одним из наглядных показателей развития капита­лизма является рост городского населения. Вот данные об этом росте в Пермской губернии в пореформенное время 1:

Годы Всего населения в губернии

В т. ч,городского

% городского населения

1860 2 111500 81 672 3,9

1885 2 694 500 134 201 4,9

1890 2 806 900 151 634 5,4

Население городов Урала росло вдвое быстрее, чемостальное население: с 1860 по 1890 г. все население увеличилось на 33%, сельское на 31,4%, а городское на 85,6%. Население таких крупных индустриальных и тор­говых центров, как Пермь и Екатеринбург (сюда можно также причислить и Кунгур), росло быстрее, чем насе­ление остальных городов Урала.

Развитие капитализма в пореформенный период на Урале и, прежде всего, в Пермской губернии, строитель­ство Горнозаводской железной дороги и железнодорож­ных мастерских, пристаней, торговых и товарных скла­дов, ряда заводов в Перми, перестройка Мотовилихин­ского завода, строительство торговых лавок и помеще­ний, купеческих особняков и некоторых культурно-про­светительных учреждений (театра, училищ) вызвали бурный рост городского населения Перми, о чем гово­рят следующие данные (без Мотовилихи):

в 1861 г. . . . 13,4 тыс. человекв 1891 г. . . 38,2 » »в 1897 г. . . 45,2 » »1 Дашше о количестве населения в губернии за 1860 и 1885 гг.—

из книги Е. И. Красноперова «Двадцатипятилетие Пермского края», стр. 111, 117; за 1890 г. — из «Памятной к н и ж к и » на 1892 г. Пермь, 1891, стр. 57.

64

Следовательно, население Перми за 36 лет возросло почти в 3,5 раза. В Екатеринбурге соответственно: 21,4 тыс. человек, 36,8 тыс. и 43,2 тыс. человек— рост в 2 раза. Но в целом городское население в губернии в 1897 г. составляло только 4,7%, в то время как по Рос­сии городское население составляло 13% Но было бы грубой ошибкой не учитывать еще внегородское индуст­риальное население в селах, при заводах и т. д. Так, в Красноуфимском уезде городское население в 1897 г. исчислялось в 6,4 тыс. человек, тогда как земская пе­репись 1888—1891 гг. считала в заводской части уезда 84,7 тыс. жителей, из которых 56 тыс. вовсе не занима­лись земледелием. В Екатеринбургском уезде 65 тыс. душ безземельных и 81 тыс. имевших только покос также представляли кадры индустриального населения. Таким образом, только в двух указанных уездах насе­ления, жившего работой на заводах, насчитывалось го­раздо больше, чем всего городского населения в губер­нии1 2.

Если в 1865 г. в уральской промышленности было занято 102 тыс. рабочих, то в 1890 г .— 134,1 тыс. чело­век (по другим данным — 230 тыс.), а к началуXXв.— 300 тыс. человек. К концу XIX в. 68% заводского насе­ления уже не имело пашни, т. е. стало потомственными рабочими.

Население городов росло за счет главным образом пришлых, разорившихся, обезземеленных крестьян Перм­ской и других губерний. Неурожаи и голодовки, аграр­ный кризис гнали в город, на заводы и рудники десятки тысяч крестьян. Значительная часть «отходников» на неземледельческие промыслы, добывающая себе сред­ства к жизни работой в промышленных центрах и проводящая в этих центрах часть года, должна быть от­несена также к индустриальному населению. Отсут­ствие свободы передвижения и сословная замкнутость крестьянской общины маскировали этот факт отвлече­ния населения от земледелия к торгово-промышленным занятиям.

1 Данные за 1861 и 1891 гг. из «Памятных книжек» на 1863 и 1892 гг., за 1897 г. — ПГВ, 1897, № 193.

2 В. И. Ле н и н, Соч., т. 3, стр. 497—498.5 М. Черныщ 65

По данным волостных правлений Пермской губер­нии, в среднем выдавалось паспортов крестьянам-отход- никам ежегодно на 1000 душ 1:

в 1861 — 1870 гг. . 5,9в 1871 —1880 гг. . 16,4в 1881—1890 гг............................ . 18,9

Например, в 1884 г. из деревень всей губернии ухо­дило на сплав судов свыше 12 тыс. человек, на желез­ную дорогу — свыше 10 тыс., на золотые промыслы — более 7,5 тыс., на горнозаводские -работы — около 13 тыс. и на прочие работы — около 55 тыс. человек.

В 1888 г. волостными правлениями Пермской губер­нии было выдано 21 186 паспортов (из них 3292 женщи­нам) и 126 314 билетов (в том числе 14 915 — женщи­нам). Больше половины паспортов выдавалось в зим­ние и весенние месяцы. Подсчеты показывают, что пас­порта и билеты получили от 7е (в Соликамском и Охан- ском уездах) до 7з (в Пермском уезде) всех мужчин от 18 до 60 лет.

В 1890 г. значилось в отходе 220,3 тыс. человек, при­чем 36% отходников были заняты в горнометаллургиче­ской промышленности и на железнодорожном транс­порте 1 2.

Итак, в Пермской губернии в пореформенную эпоху, особенно в 80—90-х гг., шло отвлечение населения от земледелия. Это находило свое выражение в росте на­селения городов, индустриального населения, а также в отходе на неземледельческие промыслы. Процессы эти имели прогрессивное значение. Росло индустриальное население и количество потомственных .наемных рабо­чих. А это свидетельствовало о том, что капитализм довольно глубоко проник в недра сельского хозяйства, фабрично-заводской и горнозаводской промышленности.

5. Положение рабочихРеформой 1861 г. крепостные рабочие были объявле­

ны свободными людьми. Но эта «свобода» оказалась1 Материалы высочайше утвепжденной (16 ноября 1901 г.) ко­

миссии, ч. III, СПб, 1903, стр. 226.2 Данное об отходниках за 1884 г. — из работы В. Т. С е л е з ­

не в о й «Очерки по истории здравоохранения на дореволюционном Урале», Молотов, 1955, стр. 12; за 1888 г. — см. А. П р о з о р о в ­ский, указ, соч., «Памятная книжка» на 1890 г., изд. 1889 г., стр. 11; за 1890 г. — Ф. С. Ме л ь нико в , указ, соч., стр. 5.

66

новой кабалой. Освобождение уральских крестьян от крепостной зависимости проведено было так, что тыся­чи крестьянских хозяйств, пользующихся от заводов зем­лей, выгоном, лесом и т. п. либо бесплатно, либо за по­ниженную плату, «привязанных» к домам, усадьбам и мелкому хозяйству, сложившемуся еще в эпоху крепост­ничества, теряли на чрезвычайно пониженной заработ­ной плате, заводы же получали «своих», привязанных к заводу и дешевых рабочих. Например, в Лысьвен- ском заводе надел колебался от 0,8 до 1 дес., в Мото­вилихинском— от 0,2 до 1 дес., т. >е. фактически заклю­чался в одной усадьбе и покосе. Лишь незначительная часть всего горнозаводского населения могла сосредо­точить свои занятия исключительно на земледелии и не искать побочного заработка на заводах (приблизитель­но 17,9 тыс. ревизских душ, получивших более 3 дес. земли на душу). Остальная же масса заводского насе­ления, недополучившая около 80% всего количества причитающегося ей земельного надела, вынуждалась продавать свою рабочую силу на заводах. Так, по ре­форме 1861 г. уральские заводы обеспечивались рабочей силой как мастеровых, «привязанных» к усадьбе, огоро­ду, так и сельских работников, бывших резервом рабо­чей силы и обеспечивавших резерв конной тяги.

И до реформы, и после нее уральские рабочие были и оставались более привязанными к земле, чем рабочие других промышленных центров. Поэтому полукрепостни- ческие порядки оказались здесь живучее. «Уральские заводчики и теперь, — отмечал Ленин, — являются круп­нейшими землевладельцами. В 1890 г. при всех 262 же­лезных заводах империи'числилось 11,4 млн. дес. земли (в том числе 8,7 млн. дес. леса), из которых 10,2 млн. дес. было при 111 уральских заводах (леса 7,7 млн. дес.). Средним числом, след., каждый уральский завод вла­деет громадными латифундиями, тысяч по сто дес. земли»1.

Все это приносило огромные прибыли уральским гор­нозаводчикам.

Следует, однако, иметь в виду, что и в пореформен­ный период наем рабочих капиталистами-собственника- ми земли и горнозаводчиками-землевладельцами часто

1 В. И. Л е н и н, Соч., т. 3, стр. 425.67 5*

совершался на условиях предоставления им усадебной земли, участка под огород и сенокоса, разумеется, с пос­ледующим вычетом из зарплаты. Выдавались даже ссу­ды на постройку домов. Это был способ удержания подсобных рабочих. В большинстве случаев крестьяне- отходники охотно шли на эти условия. «Пришлые ра­бочие» со временем оседали на новых местах, превра­щались в потомственных рабочих. Так обеспечивали себя рабочей силой владельцы угольных копей Западного Урала, Березниковского содового завода, казенного Мо­товилихинского, отчасти — Чусовского металлургическо­го и других предприятий в Чердынском, Соликамском, Пермском, Верхотурском уездах.

Вывод Ф. Е. Мельникова 1 о том, что «пришлые ра­бочие», например, на Мотовилихинском заводе, облада­ли более высоким классово-пролетарским сознанием, чем «местные» мастеровые с крошечным наделом, нельзя огульно распространять на всех пришлых, хотя бы и мастеровых.

Пермские народники идеализировали пореформенные отношения на Урале и в кабальном, полукрепостном рабочем с наделом видели идеальный тип рабочего, про­тивопоставляли его пролетариату западноевропейских стран. Так, видный либеральный народник, подвизав­шийся на земской службе, В. Д. Белов, сравнивая за­водских рабочих Петербургского промышленного райо­на и заграничных с уральскими, розовыми красками рисовал патриархальные отношения, сложившиеся на Урале между рабочими и хозяевами. Он уверял, что уральские рабочие — не бездомные бродячие люди, ко­торые кроме котомки за плечами ничего не имеют, а хозяева, имеющие свою землю, семью, свое хозяйство, неразрывно связанные с заводом.

Белов признавал положительным тот факт, что та­кой рабочий не может уйти, что он готов работать за половинную плату, выполнять все, что ни предложит за­водчик, что «между уральскими рабочими и заводами неразрывная связь; отношения их те же, что были и прежде, до их освобождения от крепостной зависимости, переменилась только форма этих отношений, .не более»1 2.

1 Ф. Е. Ме л ь н и к о в , указ, соч., стр. 28.2 Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности,

рып. XVI, СПб, 1887, стр. 8—9 и след.68

Этот идеализированный народниками «великий прин­цип взаимной пользы», проявлялся прежде всего, как сказано выше, в особенном понижении заработной пла­ты. В 60-х гг. на Ревдинских заводах Демидова в Ека­теринбургском уезде поденная плата работника состав­ляла от 7 74 до 113/4 копейки, или за 25 рабочих дней в месяц — 2 руб. 94 коп. (считая по 113/4 коп. в день). На провиант рабочему с семьей нужно было 6 пудов хлеба. Заводоуправление отпускало его по цене 741 2/7 коп. за пуд. Следовательно, рабочему недоставало для полной расплаты за хлеб еще 1 руб. 60 коп. К Такое же положе­ние наблюдалось на Кыштымских заводах, где плотник зарабатывал в год 230 руб., а за провиант с него удер­живалось 249 руб. 60 копеек.

На Сысертском заводе в середине 70-х гг. рабочие мужчины получали от 50 до 80 коп. в день; дроворубы и углежоги — до 30—35 коп. в день; коннорабочие на перевозке угля и дров — 55—65 коп. Женщины получали 20 коп. в день, детям и подросткам платили от 7 до 15 коп. Цены на хлеб были в это время следующие: ржа­ная мука — 35—40 коп. за пуд, пшеничная — 50—55 коп.; на мясо: от 2х/2 До 4 коп. за фунт зимой и от 3 до 6 коп. летом. Рабочие сами покупали продукты питания на рынке.

На Алапаевском заводе цеховые мастера получали от 25 до 30 руб. в месяц, подмастера — от 20 до 25 руб., рабочие на вспомогательных работах — от 15 до 20 руб., подростки — от 25 до 75 коп. в день, женщины — 30— 50 коп. в день2. К началу 90-х гг. положение почти не изменилось. Рабочие Кыштымских, Лысьвенского, Мото­вилихинского и других заводов трудились от 12 до 18 ча­сов в сутки. Зарплата, например, на Кыштымских заво­дах составляла 35—40 коп. в день, или 10—12 руб. в месяц, 120 руб. в год. Широко разветвленной системой вычетов и обсчетов и эта зарплата намного урезывалась. «Глухари» — клепальщики паровых котлов— получали в день по 50 коп. Это считалось высоким заработком.

На Чермозском заводе крестьянин-отходник, работав­ший у доменной печи, получал 7 руб. 80 коп. в месяц. Два его сына — 10 руб. Два месяца он имел льготных,

1 Рабочее движение в России в XIX в., т. II, ч. 1, стр. 105.2 «Памятная книжка», на 1880 г., стр. 90—91, 93, 106.

69

когда уходил косить траву и жать хлеб. В год этот ра­бочий имел около 180 руб. Податей за 3 души, всяких мирских и земских сборов он уплачивал около 75 руб. Оставалось у него 105 руб. на 6 человек, или по 9 руб. в месяц. Хлеб стоил 1 рубль за пуд. Семья такого кре­стьянина сидела на хлебе, да и того едва хватало.

Горнорудные рабочие получали на заводах Абамелек- Лазарева за 12-часовую работу 50 коп. в день. И это — при исключительно тяжелых условиях работы в руднике. Забойщики в месяц могли заработать всего лишь от 15 до 18 руб. Подходчики, доставлявшие руду от забоя к вагонам, на поденной плате зарабатывали по 20, 25 или 30 коп. в день. Вагонщики (от забоя к клети)—40 копеек.

На Луньевских угольных копях Всеволожских за подземные работы получали: кайловщики, ломающие уголь, — 50—55 коп. в день (50 коп. на сухих, 55 коп. на мокрых работах). Нагрузчики и вагонщики — 40— 45 коп., на работах вверху, т. е. на поверхности земли, — 35—40 коп.; 40 коп. в летнюю пору, когда работали не менее 10 часов, и 35 коп. зимою, когда рабочий день продолжался 8—9 часов. Женщины за одинаковую рабо­ту с мужчинами получали наполовину меньше. Маль­чик 14—15 лет получал 20 коп. в день, а девушка 18—20 лет— от 15 до 18 коп. Муку рабочие получали от администрации по 45 копеек за пуд. Рудокопы за свой счет должны были ставить и крепи.

По сравнению с заработками сельскохозяйственных рабочих в России зарплата уральских рабочих каза­лась большой. Но следует иметь в виду, что цена на хлеб на Урале дешевле 85 коп. за пуд не падала и что все категории заводских рабочих были на своих хар­чах. Условия труда были каторжные, рабочие редко доживали до 40 лет1.

О бесправном, кабальном положении рабочих на со­ляных промыслах Любимовых в Дедюхине свидетель­ствуют следующие условия контракта, включенные в расчетную книжку:

«1. Рабочие состоят в распоряжении управляющего, который распределяет их на работы через смотрителя.

2. Рабочий может получать из складов при промыс­ле дрова и ржаную муку на месячное продовольствие

1 Обзор Пермской губернии за 1889— 1891 гг.70

н счет заработка или за наличные деньги: дрова по одному рублю пятидесяти копеек за промысловую са­жень, а муку — по стоимости оной складу, но никак не дороже семидесяти копеек К Кроме того, рабочий может пользоваться безвозмездно пособием фельдшера и ле­карствами 1 2.

3. Расчет рабочих должен производиться помесячно, не позднее 10-го числа следующего месяца, если сам ра­бочий того требует.

4. Долг рабочего конторе вычитается из заработка по два рубля в месяц, а если таким вычетом покрыться в год не может, то вычитается и более двух рублей. По­дати и прочие взыскания вычитаются из заработка по требованию волостного правления, согласно приговору общества или суда.

5. Кто из рабочих недоволен чем-либо от хозяйского управления и желает заявить свою претензию суду, то должен в трехсуточный срок предупредить о том управ­ляющего сам или через рабочего старосту».

По договору были установлены неустойки. Владелец имел право наказать и уволить рабочего за любое упу­щение. Подлинный договор хранился в конторе владель­ца, а копия — в Дедюхинском волостном правлении3.

Как видно из приведенных пунктов, контракт рабочих с владельцами промыслов носил кабальный характер. Многое из «прав» рабочих оставалось на бумаге. Зато интересы солепромышленников Любимовых широко обу­словливались.

Особенно жестоко эксплуатировался труд женщин. Они при одинаковой с мужчинами работе получали на 5—10 коп. меньше. За погрузку соли в караваны жен­щины получали за 1 тыс. пудов от 1 руб. 80 коп. до 2 руб. 50 коп. Работали они по 11 час. в сутки, таская почти бегом двухпудовые мешки.

Рабочих (сельских работников) на заводах подверга­ли телесным наказаниям.

За недоработки и прогул (даже по болезни) с рабо­чих взимались большие штрафы. В первом случае штра-

1 Для 1876 г. цена эта при оптовой заготовке была слишком высокой.

2 Этот пункт оставался лишь на бумаге.3 В. И. Не м и р о в и ч - Д а н ч е н к о , Кама и Урал, СПб, 1890,

стр. 184, 186.71

фы взимались в прогрессивном виде: за 1-й день —- 60 коп., за 2-й день— 1 руб. 20 коп. и т. д.; во втором случае — 40 копеек.

Питание было самое скверное. На соляных промыслах постоянной пищей рабочих были: хлеб, лук и квас. На Кизеловских заводах рабочий по условию должен был получать в месяц 30 фунтов говядины свежей или соле­ной, 2 пуда 10 фунтов муки ржаной, 8 фунтов крупы ячной, 3 фунта соли, 1 фунт масла. Но все это остава­лось на бумаге. Рабочие не видели и половины этого. Большей частью получали посиневшую солонину или гнилое мясо, от которого пахло за версту. Постоянную пищу рабочего составляли похлебка из муки с салом и каша. Хлеба он съедал в сутки меньше 3 фунтов.

Жилищные условия горнорабочих были также невы­носимыми. После 15 часов работы они должны были проводить остальное время суток в скверных сараях, в тесноте; воздух в этих сараях был пропитан испарения­ми от высушиваемой здесь же мокрой обуви, одежды, белья настолько, что рабочему нечем было дышать.

Рабочие соляных промыслов жили в мрачных, сырых и холодных клетушках. Спали на гнилой соломе или прелом сене, укрывались полушубками.

Представление об условиях труда и жизни рабочих фабрично-заводской промышленности можно составить на основании следующих фактов.

В 1888 г. на кожевенном заводе Ф. Еремеева дети, например, работали 1 1 7 2 часов в сутки, на фосфорном заводе бр. Тупицыных подростки менее 15 лет работали в ночной смене по 1 0 7 2 часов.

На кожевенном заводе Расовой мужчины получали от 45 до 75 коп. в день, а женщины — наполовину мень­ше: от 25 до 35 коп. в день1. Жили рабочие в деревян­ных сараях, казармах, спали вповалку на многоярусных нарах. В этих казармах всегда были грязь, смрад и вонь. На спичечных фабриках, расположенных в 1,5 версты от Екатеринбурга, в 1888 г. дети работали в отравлен­ной газами атмосфере по 12 часов в день.

В невыносимых антисанитарных условиях приходи­лось работать рабочим на кожевенных заводах Платона Чувакова, что в 7 верстах от Екатеринбурга, в селе Укту-

1 ПОГА, ф. 35, оп. 1, д. 180, л. 13.72

се, на писчебумажной фабрике Якова Панфилова, что в 6 верстах от Екатеринбурга, и на суконной фабрике бр. Ушаковых в самом городе. В этих фабричных заве­дениях, как и на Уральском стеариновом заводе и меха­нических производствах бр. Ошурковых и Поклевского- Козелл, широко эксплуатировался детский труд. Дети и подростки работали по 10 7 2 — 1 2 часов в сутки и в ночное время, вопреки закону 1883 года.

Кризис 1882—1886 гг. повлек за собой массовое увольнение рабочих и служащих. По подсчетам Пермско­го статистического комитета, в начале 80-х гг. из-за не­достатка работ на заводах до 55 тыс. бывших мастеров и 18 тыс. рабочих вынуждены были перейти в разряд кустарей и ремесленников. Комиссия академика Мид- дендорфа в 1883 г. также отметила большой избыток на заводах свободных от работы рук. Подворная перепись Екатеринбургского уезда 1885—1887 гг. засвидетельство­вала, что «в заводском районе до 55,7 процента налич­ных хозяйств живут подаянием». Перепись в Красно­уфимском уезде показала, что из 15 тыс. заводских домо­хозяйств 8 тыс. т. е. 55%, не имели уже заработка на заводах, а остальные 7 тыс., имевшие заработок на за­водах, могли иметь только одну рабочую неделю на две, на три и на четыре недели вынужденной безработицы К

Когда в 1886 г. вследствие кризиса закрылся Дедю- хинский казенный завод, то 80% мужского населения г. Дедюхина лишилось своего основного заработка и по­пало в тяжелые экономические затруднения. Оплата тру­да рабочих резко понизилась. Так, до кризиса в Соли­камском и Чердынском уездах было занято на выварке соли до 10 тыс. взрослых рабочих, получавших в год до 600 тыс. руб., в 1884—1885 гг. работало уже не более 7 тыс. человек и они получали только до 350 тыс. руб. в год1 2.

Революционер-демократ Н. В. Шелгунов, используя данные газеты «Волжский вестник», так характеризовал последствия промышленного кризиса: «На Урале... обра­зовалось множество лишних людей между заводскими рабочими и заводскою интеллигенцией»3.

1 Обзор мероприятий земства по кустарной промышленности, Пермь, 1913, стр. 2.

2 ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 52, лл. 8—84/об.3 Н. В. Ше л г у н о в , Очерки русской жизни, 1895, стр. 329.

73

Рабочие Урала, естественно, искали выхода из создав­шегося тяжелого положения в усилении борьбы за свои насущные и жизненные нужды. Еще в конце 60-х гг., наблюдая положение горнозаводского населения, Н. Фле- ровский писал: «Мудрено ли, что пермский заводский работник ожесточен и склонен к беспорядкам. Когда ра­ботников при освобождении крестьян стали наделять землею и они увидели, что эти наделы повлекут за со­бою оброки, между ними распространилось всеобщее ожесточение: при тяжелом их положении им казалось невыносимым платить оброк за землю, которой они не были в состоянии пользоваться»

Все это не могло не вызвать вражды рабочих про­тив капиталистов. Но она тогда «выражалась только в смутном чувстве ненависти против своих эксплуататоров, в смутном сознании своего угнетения и рабства и в же­лании о т о м с т и т ь капиталистам»1 2.

На борьбу против полукрепостнического гнета актив­но выступали, кроме уральских крестьян, и уральские рабочие.

Из стачек и волнений рабочих на Урале в 60-е гг. выделяются: волнения в апреле 1861 г. рабочих Ревдин- ских железоделательных заводов и известная стачка 19—23 мая 1861 г. 505 рабочих Лысьвенского чугунопла­вильного завода3. Как волнения, так и стачка происхо­дили на почве требований ,рабочих о повышении зара­ботной платы.

Больше всего крестьянские требования проявлялись в волнениях бывших приписных и помещичьих крестьян, работавших на заводах и рудниках, принадлежавших Демидовым, Строгановым, Шуваловым и другим круп­нейшим горнозаводчикам.

В 1862 г. волнения рабочих произошли на двух заво­дах Рошфор в Осинском уезде в связи с введением уставных грамот. В 1864 г. отмечаются волнения на Верх- Исетских заводах, Рождественском заводе и на Митро- фановских золотых приисках. В период 1865—1870 гг.

1 Н. Ф л е р о в с к и й (Берви В. В.), Положение рабочего клас­са в России, М., 1938, стр. 312.

2 В. И. Ле нин, Соч., т. 2, стр. 97.3 Подробно об этом и других фактах — в работе Ф. С. - Боро­

вог о «Отмена крепостного права и рабочие волнения на Урале».74

волнения и стачки проходят на Суксунском заводе, на казенных и частных заводах, среди сплавщиков железа по Каме, как, например, сплавщиков Верх-Исетских и Сысертских заводов.

Н. Флеровский писал о Пермской губернии в 1866 г.: «...фабричное население там недовольно и ожесточено, для удержания порядка в Пермской губернии необхо­димо держать там на каждых двух фабричных работни ков по одному солдату или казаку»1.

В 70—80-е гг. XIX в. известно свыше 10 стачек и за­бастовок рабочих Урала. Так, в 1872 г. в течение пяти дней бастовали рабочие одного из цехов Кыштымского завода. Причиной забастовки были грубость администра­ции и угроза ее не выплатить заработную плату. Заба­стовка прекратилась только тогда, когда представители царской власти гарантировали выплату зарплаты. Самой значительной была стачка на Нижне-Тагильских заводах в мае-августе 1874 года.

Известна забастовка рабочих Мотовилихинского за­вода в марте 1879 г. Рабочие обратились в Пермское городское полицейское управление с жалобой на дурную пищу и неправильный расчет, производимый конторой. Пермский губернатор принял, однако, суровые репрес­сивные меры по отношению к стачечникам. Главных за­чинщиков стачки— рабочих Поперекова и Баранова по этапу отправили в Вологодскую губернию в ссылку, двух других — Репина и Богина — выслали по месту жи­тельства. Стачка была сломлена1 2.

В Перми в 1879-81 гг. находилось много ссыльных, поднадзорных полиции, народников. Некоторые из них служили на Горнозаводской железной дороге, в частно­сти— Сергеевы: Николай Антонович (р. в 1852 г., ум. в 1930 г.), его жена Мария Антоновна, оба — участники Саратовского поселения землевольцев в 1877 г., В. Н. Па- нютина и др. Писатель В. Г. Короленко, близко стоявший к народникам, также в это время служил в управлении дороги. После убийства Александра II Короленко за от­каз принести присягу новому царю Александру III был выслан в Сибирь. Политические ссыльные, в том числе Сергеевы, Панютина и другие, устроили проводы

1 Н. Ф л е р о в с к и й (Берви В. В.), указ, соч., стр. 310.2 Ф. Е. Ме л ь н и к о в , указ, соч., стр. 31—32.

75

В. Г. Короленко, за что были подвергнуты дополнитель­ным репрессиям со стороны местных властей1.

Много революционных народников проживало в Пер­ми на нел-егальном положении. Вместе с ссыльными они организовывали кружки на Заимке, среди рабочих Пер­ми, в Мотовилихе, среди учащейся молодежи. Органи­заторами тайных кружков выступали и некоторые сту­денты, обучавшиеся в Казанском и Московском универ­ситетах. Так, весной 1881 г. В. Ф. Казаков, студент Московского университета, исключенный за участие в студенческих волнениях, поселившись в Мотовилихе, на­чал проводить революционную (в духе народников) про­паганду среди учеников гимназии и местных рабочих. В начале 1882 г. вместе со студентом Казанского универси­тета Померанцевым он организовал выпуск гектографи­рованной газеты «Школа», затем они организовали биб­лиотеку, кассу для оказания материальной помощи ста­чечникам и ссыльным на случай их ареста. Ими же была предпринята попытка организации среди рабочих Мотови­лихинского завода центрального кружка, члены которого должны были организовать целую сеть мелких кружков.

В конце 1882 г. кружок был разгромлен. Пермский губернатор сообщал во всеподданнейшем отчете за 1883 г., что «Деятельность социально-революционной партии в пределах Пермской губернии не имела сколь­ко-нибудь заметного распространения. Усилия откры­того здесь в декабре минувшего года революционного кружка к водворению среди рабочих разрушительных стремлений повлияли тлетворно на отдельные личности, в массе не имели .никакого успеха»1 2.

Полицией при обысках и арестах участников круж­ков обнаружены были «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, предисловие авторов к русскому изданию «Манифеста» и другая литература революционного содержания3. В этот же период в Перми распространялись революционная литература и револю­ционные листовки. В 1881 г. прокламация исполнитель­

1 Об этом Короленко подробно рассказывает в «Истории моего современника», кн. третья и четвертая, ГИХЛ, М., 1938.

2 ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 49, л. 5/об.3 ЦГИАЛ, ф. 1405, оп. 52, № 419, 1885 г., ч. 2, лл. 95, 102, 132.

(Заимствовано из неопубликованной рукописи П. С. Т к а ч е н к о «В. Г. Короленко в Сибири и на Урале», 1953, стр. 23—24),

76

ного комитета «Народной воли» была найдена у семи­нариста Платона Федоровича Кудрявцева. Прокламации были присланы кем-то из Казани.

В личных библиотеках семинаристов полиция обнару­живала книги Писарева, «Политическую экономию» Мил­ля с примечаниями Чернышевского, «Исторические пись­ма» Миртова (Лаврова), печатавшиеся в «Неделе», и др.

Из всего приведенного выше можно заключить, что в революционной ситуации, сложившейся в России в 1879—81 гг., рабочему движению Урала принадлежало видное место. О том, что рабочий с наделом превращал­ся в 70—80-х гг. XIX в. и на Урале в потомственного пролетария, причем не только по внешнему виду, но и по развитости и предприимчивости, писал в своих очер­ках и воспоминаниях писатель В. Немирович-Данченко: «Кизеловский заводской рабочий уже утратил тип кре­стьянина... Если вы с ним заговорите, то окажется, что он и газеты почитывает и рассуждает, уже не как кре­стьяне... Мне не раз приходилось заставать в Кизелов- ском заводе рабочих за книгою... Между рабочими не редки и такие, которые сумели довести самообразова­ние до весьма исключительной высоты»1.

Об одном из путей формирования на Урале промыш­ленного пролетариата свидетельствует нижеследующий интересный факт. С начала добычи угля на Луньевских копях (в 1873 г.) не хватало рабочих, так как местность была плохо заселенной и население было занято рабо­тами на Кизело;вском и Александровском чугуноплавиль­ном заводах. Большую часть рабочих на копях составля­ли пришлые. Первые годы в Вятскую и Нижегородскую губернии ездили специальные агенты для найма рабочих, выдавая на месте задатки и деньги на проезд до конца. Но с середины 80-х годов рабочие приходили на копи сами, сборным пунктом для них был город Пермь. «В на­стоящее время, — пишет автор очерков «Луньевские ко­пи», — в этом необходимости уже нет, так как рабочие приходят сами в количестве, нередко превышающем пот­ребность» 1 2.

Первое время среди углекопов преобладали выходцы из деревни, крестьяне-отходники, обычно татары Вятской,

1 В. И. Н е м и р о в и ч-Д а нче нко , указ, соч., стр. 295, 296, 297.

2 ПГВ, 1899, № 120.77

Казанской и Уфимской губерний. Сперва они приходили на период с осени до марта одни, без семей, затем оста­вались и на лето, нанимая дома вместо себя работника на период сельскохозяйственных работ. Наконец, пере­возили семьи, и уже в конце 80-х и начале 90-х годов на Луньевских копях сформировалось новое поколение потомственных углекопов.

В 80-е гг. рабочее движение на Урале приняло более организованный характер. В феврале 1882 г. на Мотови­лихинском заводе вновь произошла забастовка. В мае 1885 г. забастовка отмечена на Верхне-Сергеевском заводе из-за снижения зарплаты К

В 1885—1886 гг. вследствие кризиса, роста безрабо­тицы и снижения заработной платы имелись случаи волнений на Нижне-Тагильских заводах. В марте 1886 г. рабочие Лайского завода Нижне-Тагильского округа устроили стачку, поводом для нее послужила строгая браковка железа2. В 1887 г. в сентябре и октябре про­изошли волнения рабочих на Нижне-Тагильских заво­дах и рудниках3.

Классовая борьба крестьянства и мастеровых про­тив землевладельцев-горнозаводчиков, буржуазии и царских чиновников проявлялась и в других формах. Например, не может не обратить на себя внимания сле­дующая хроникальная заметка, опубликованная в «Пермских губернских ведомостях» в 1889 г. «для све­дения и внушения мастеровым»: «28/11-1889 г. в гор. Кунгуре Отделением Пермского окружного суда осуж­ден в ссылку на поселение в Сибирь мастеровой Бы- мовского завода и волости Андрей Тимофеев Унжаковза подстрекательство однообщественников к неплатежу повинностей и за сопротивление при этом властям»4.

6. Мелкая (так называемая кустарная) промышленность

Реформа 1861 г. привела крестьянское хозяйство к еще большему малоземелью. Плохое качество земли, без-

1 Часть фактов — из «Очерков истории большевистских органи­заций на Урале», Свердловск, 1951, стр. 18. Несколько документов о стачках на Урале приводится в сборнике «Рабочее движение в России в XIX и.», ч. II, кн. 1, 1950.

а ПОГА, ф. 162, оп. 1, д. 23, лл. 22—23. 28.3 Т а м же, д. 26, лл. 26—27, 166—167.4 ПГВ, 1889, № 21.

78

лошадность, отсутствие у подавляющей массы крестьян сельскохозяйственных о.рудий и машин, хронические не­урожаи, с одной стороны, промышленный кризис начала 80-х гг., с другой, вели к разорению крестьян и безрабо­тице .рабочих-мастеровых. Многие из них начинали за­ниматься «кустарным промыслом».

Разнообразные естественные богатства Пермского края: лес, металлы, ценные камни и т. д., распростране­ние издавна среди населения Пермской губернии кустар­ных промыслов также способствовало этому.

В. И. Ленин в работе «Кустарная перепись в Перм­ской губернии» предупреждал насчет той путаницы, ко­торая имела место в трудах либерально-народнических статистиков о понятии «кустарь». К «кустарям» они обычно относили и ремесленников1.

Конкретный материал по вопросу о развитии кустар­ной промышленности в Пермской губернии имеется в об­стоятельной работе статистика Е. И. Красноперова1 2.

В. И. Ленин называл труд Красноперова полезным изданием, так как в нем гораздо правильнее, чем в дру­гих подобных изданиях, было замечено, что у ремеслен- ности очень мало точек соприкосновения с областью кустарной промышленности, — менее, чем у этой послед­ней с промышленностью фабричной.

Возьмем центр металлической «кустарной» промыш­ленности Екатеринбургского уезда — Невьянский завод. Первенствующее место здесь принадлежало кузнечно­слесарному производству; из изделий — гвоздям и под­ковам. Приблизительно 70% «кустарей» сбывали изделия через посредников — торговцев. Из 61 мастерской толь­ко 14, или 23%, имели непосредственно ярмарочный сбыт. Из мастерских, имевших рабочих не более 5, ярма­рочный сбыт имели только 12% (6 мастерских из 48) ; из мастерских, имевших большее число рабочих, — 61% (8 из 13). «Таким образом, по мере того как мастерская кустаря наполняется 'рабочими, хозяин приобретает боль­шие и большие шансы специализировать личную дея­тельность в торговом деле, принимая на себя труд про­

1 В. И. Ле нин , Соч., т. 2, стр. 334.2 Е. И. К р а с н о п е р о в , Кустарная промышленность Пермской

губернии на Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке в Екатеринбурге в 1887 г., 3 вып., Пермь, 1888—1889, или: СПЗ Х° 1, 1888, стр. 2—19, № 2, 1888, стр. 54—82 и № 6, 1889, стр. 1 — 174.

79

дажи изделий «своей мастерской на ярмарках». Семейных «кустарных» мастерских с небольшим количеством нани­маемых рабочих было 44 (73%), с преобладанием наем­ных рабочих — 17, или 27%

Когда в 1858 г. закрылся Мраморский завод, Екате­ринбургского уезда, 250 рабочих вынуждены были зани­маться «кустарничеством», изготовляя по частным зака­зам памятники, .колонны, доски для полов, вазы и т. п. Заказы они получали через подрядчиков, скупщиков-ку- лаков. Через них же производился и сбыт готовых изделий.

Земли у мраморских рабочих было явно недоста­точно. По уставной грамоте усадебной земли у них чис­лилось 26 дес. и покосной— 177 дес. Но последняя до 1874 г. еще не была разверстана и ею пользовалась толь­ко половина населения; другая половина была без земли.

Как свидетельствует исследователь Р. Попов, «один­надцать подрядчиков-скупщиков, набирая заказы в раз­ных местах, сдавали работу мастерам по цене менее половины стоимости заказа. При этом подрядчики рас­плачивались не деньгами, а продуктами, взимая большие проценты. Так, если ржаная мука стоила 34—50 коп. за пуд, подрядчики давали ее -рабочим по 75—80 коп. за пуд. Большинство работников вело нищенский образ жизни. Мяса они не ели в течение года ни разу, даже печеного хлеба не имели в продолжение нескольких ме­сяцев, а покупая или, скорее, выпрашивая несколько фунтов муки, делали себе болтушку и тем питались1 2.

В Шадринском уезде к 1860 г. имелось 150 кожевен­ных заведений, на которых было занято 400 работников. «Кустари» работали в своих избах, где находились ква- сильные и дубильные чаны. Весь процесс производства кожи занимал 7 недель. Скупщик покупал кожи по 50—75 коп. за штуку, продавал же владельцу кожевни — «кустарю» по 1 руб. 50 коп. Выделанные кожи -скупал по 2 руб. 60 коп. за штуку, продавая на ярмарке по 3—4 руб. 50 коп. Например, владелец кожевни по­лучал 55 руб., а скупщик наживал на операциях по скуп-

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , указ, соч., вып. 1, стр. 12, 13.2 Р. Попов, Материалы для ознакомления с условиями быта

горнозаводского населения на Урале, СПЗ, 1874, январь—апрель, стр. 22.

80

ке и продаже этих кож от 57 руб. 50 коп. до 147 руб. 50 копеек 1.

По типу капиталистической мануфактуры устроены были также сундучный и экипажный промыслы. Здесь было несколько крупных хозяев, имевших мастерские с наемными рабочими. Хозяева закупали материалы, изго­товляли потом изделия отчасти у себя, но главным об­разом раздавали материал мелким детальным мастер­ским, а в своих мастерских собирали части сундука и по окончательной отделке отправляли тоза.р на рынок. В этих производствах в широких размерах применялось разделение труда — типическое условие и техническое основание мануфактуры.

Заработная плата наемных рабочих в сборных ма­стерских была выше дохода зависимых кустарей, -не­смотря на то, что последние тоже эксплуатировали наем­ных рабочих. Заработная плата этих последних была бо­лее чем вдвое ниже заработка рабочих в сборных мастерских. Вот почему предприниматели предпочитали «кустарную» промышленность фабричной.

В. И. Ленин писал: «Но кто же не знает, что преоб­ладающей формой экономики наших кустарных промыс­лов является домашняя система крупного производства? что масса кустарей занимает никак не самостоятельное, а совершенно зависимое, подчиненное положение в про­изводстве, работает не из своего материала, а из мате­риала купца, который платит кустарю только заработ­ную плату?»1 2.

Сапожный промысел, концентрировавшийся в Невьян­ском заводе, Екатеринбургского уезда, и в Кунгурском уезде, был также по существу фабричным. Кустарниче­ство в Кунгурском и Екатеринбургском уездах, подчер­кивал Ленин, «явилось результатом, придатком разви­того товарного обращения и капиталистических коже­венных заведений»3.

В Верхотурском уезде центром «кустарной» промыш­ленности был Нижний Тагил. Железные изделия состав­ляли главный предмет его «кустарной» промышленности. Однако «кустарная» промышленность губернии, занимав-

1 А. З ыря но в , Промыслы в Шадринском уезде Пермской губернии, 1869.

2 В. И. Ле нин, Соч., т. 1, стр. 190.3 В. И. Ле нин, Соч., т. 2, стр. 341.

6 М. Черныш 81

шаяся металлическими изделиями, падала, не выдержи­вая конкуренции заводской промышленности. По словам Е. Красноперова, пришло в упадок в Саранинских заво­дах и рогожное производство по той причине, что «за­водское управление поспешило подставить ногу кустар­ной промышленности... Заводоуправление повысило попенную плату за мочало, почему товар не выдерживал уже рыночных цен» К

Красноперов вынужден был под давлением фактов, вопреки своим народническим взглядам на беспочвен­ность капитализма в России и жизненность и устойчи­вость так называемого «народного производства», зая­вить: «мой обзор кустарной промышленности Пермского края положительно обращается в ее мартиролог от гнета заводского в частности и лесовладельческого вообще. С тяжелым чувством приходится нанизывать на одну и ту же нить факт за фактом, один другого печальнее». И Красноперов приводит, например, следующие факты: в Александровской волости Красноуфимского уезда вла­делец циновочно-ткацкого и кулевого заведения «хотя и крестьянин, но уже, очевидно, фабрикант»1 2. В заведении его имелось 8 станков, на которых 27 наемных рабочих в продолжение зимних месяцев изготовляли до 9000 ку­лей на сумму 1620 рублей.

В Иргинском заводе из 4 крупных владельцев коже­венно-чеботарных заведений один имел до 200 постоян­ных рабочих. Все остальные чеботари в заводе работали на этих крупных владельцев.

Кожевенным промыслом в Суксунском заводе было занято до 400 девушек, женщин и подростков 11 —12 лет. Это — известный показатель капиталистического харак­тера производства, эксплуатирующего труд женщин и подростков, как менее оплачиваемый.

Центром кожевенного производства Пермской губер­нии являлся Кунгур. Богатые купцы: Кузнецов, Губкин, Грибушин («миллионщики»), Фомин, Чуватов, Пиликин, Турицын от торговли кожей получали от 100 до 300 тыс. руб. в год. Из 201 кожевенного завода губернии в Кун- гуре с уездом сосредоточено было 20%, дававших 35% продукции (на 293 тыс. рублей) 3.

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , указ, соч., вып. 1-й, стр. 145.2 Т а м же.3 Там же, вып. 3-й, стр. 1.

82

На кожевенном заводе Фоминского (основан в 1798 г.) выделывались саквояжи, чемоданы, сумки, раз­ного рода обувь, а также мездринный клей. Здесь было занято до 1450 наемных рабочих. Завод имел паровой котел и одну машину в 25 лошадиных сил, станки для выделки -кож, барабаны для мягчения кож и другие при­способления. Производство велось в крупных размерах. Сбыт готовой продукции производился в Томске, Иркут­ске и за Байкалом, на ярмарках Верхнеудинской и Пре­ображенской.

На заводе Сартакова было занято до 120 наемных рабочих. Завод имел двигатели, машины и специальные приспособления. Производительность его в год выража­лась в 12 тыс. пар сапог и 5 тыс. пар ботинок. Сбыт го­товой продукции производился на уральских ярмарках и по заказу в Сибири. Интересно отметить, что у Фомин­ского при заводе жило только 105 чел., 45 чел. было при­ходящих и 1300 чел. «работало в своих домах. У Сарта- кова из 120 чел. на заводе жило 5 чел., приходящих было 15 чел. и работающих на дому 100 чел. Эти заводы пред­ставляли собой капиталистически организованные пред­приятия, эксплуатирующие сотни крестьян и мастеровых- кустарей.

В Пермском уезде наиболее видной отраслью «ку­старной» промышленности было производство сох-кура- шимок. Родина -сох-курашимок, получивших большую известность и распространение в губернии и за преде­лами ее, — Курашимский завод, Пермского уезда. Вкратце история сохи-курашимки такова: с середины 60-х гг. XIX в. двуральничная деревянная соха стала вытесняться сохами, изготовленными в с. Ляды, Усть- Сылвенской вол., Пермского уезда. В этих сохах два ральника заменены были одним овалообразным ральни- ком. Видоизменил ее курашимский кузнец Николай Ни­колаевич Паисов. Сперва курашимки были одноконные, впоследствии стали делаться пароконными с колесным пе­редком. В 80-е гг. :в Курашиме работало несколько сохо- ладных заведений с использованием наемных рабочих.

Производство сох-курашимок получило -распростра­нение в Камышловском, Красноуфимском и Кунгурском уездах, где сохолады научились их делать лучше, чем курашимцы. В 1887 г. в одном Курашиме было изготов­лено до 7500 сох. Курашимки распространялись в Вятке,

83 6*

Сарапуле, Глазове, в Орловской губ., в Бирске, Уфим­ской губ., и других районах. Они широко пропагандиро­вались среди крестьян агрономическими смотрителями, хотя, например, плуги Боткинского завода по прочности и чистоте отделки, дешевизне и работе намного превос­ходили их.

В Юго-Камском заводе в 1881 г. в 33 гвоздарных за­ведениях труд вольнонаемных рабочих преобладал над семейным трудом. Заработок гвоздаря был очень низ­ким: от 30 до 140 рублей в год при 12-часовом рабо­чем дне.

Красноперов не понимал того, что мануфактура и до­машнее ремесло при капиталистической фабрике не яв­ляются самостоятельными, а служат ее придатком, отделением, капиталистической формой производства, что «кустари» не пользуются самостоятельностью. Он объя­вил кунгурское кожевенное производство «типичным вы­разителем идеи органической связи фабричной и кустар­ной промышленности к обоюдной выгоде». Он писал: «Здесь... мы видим, что фабрика вступает в правильный союз с кустарной промышленностью, имея целью в своих интересах не подавление этой промышленности, а разви­тие ее сил» Г

В. И. Ленин высмеял этот курьезный вывод. Работа на дому выступала как придаток фабрики. К середине 90-х гг. «и в Пермской губернии, — делает вывод Ленин, — ремесло оттеснено уже далеко на второй план: даже в сельской промышленности только 29,5%, т. е. ме­нее трети, принадлежат к ремесленникам. Исключая же ремесленников, мы получаем 14 401 работающих на ры­нок; из них 29,3% наемных рабочих, да 29,5% семьян, работающих на скупщиков, т. е. 58,8% зависимых «ку­старей», да процентов 7—8 хозяйчиков с наемными ра­бочими, т. е. всего около 66%, д ве т р е т и «кустарей», имеющих д в а основных с х о д с т в а , а не различия с капитализмом, именно: во-1-х, они все товаропроизводи­тели, а капитализм есть лишь развитое до конца товар­ное хозяйство; во-2-х, из них б о л ь ш а я ч а с т ь стоит в свойственных капитализму отношениях купли-продажи рабочей силы»1 2.

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , указ, соч., вып. 3-й, стр. 3.2 В. И. Ле нин, Соч., т. 2, стр. 340.

84

Развитие мелких крестьянских промыслов приводило к тому, что более самостоятельные промышленники рас­ширяли спрос на средства производства и на рабочую силу, черпаемую из рядов сельского пролетариата. По подсчетам Ленина, в одной Пермской губернии наемных рабочих у сельских ремесленников и мелких промышлен­ников насчитывалось около 6,5 тысячи К

Итак, анализ ряда так называемых кустарных про­мыслов Пермской губернии показывает в подавляющем большинстве случаев их капиталистическую организа­цию, зависимость «кустаря» от фабриканта, отношения купли и продажи наемной рабочей силы, эксплуатацию фабрикантами и заводчиками отсталых форм производ­ства — кустарных промыслов путем раздачи работы на дом и выдачи такому «кустарю» меньшей платы, чем ра­бочему капиталистической фабрики.

Таким образом, в 1890 г. «даже в такой глухой и отста­лой в хозяйственном отношении губернии, как Пермская, у ж е... п р е о б л а д а е т «кустарь», либо нанимающий­ся внаймы, либо нанимающий других, либо эксплуати­рующий, либо эксплуатируемый»1 2.

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 3, стр. 307.2 В. И. Ле нин, Соч., т. 2, стр. 339.

ЗЕМСКАЯ РЕФОРМА И «ПОЛОЖЕНИЕ О ЗЕМСКИХ УЧРЕЖДЕНИЯХ» 1864 ГОДА. ВВЕДЕНИЕ ЗЕМСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ В ПЕРМСКОЙ

ГУБЕРНИИ

1. Причины земской реформы 1864 года. Содержание «Положения о земских учреждениях»

Земская реформа 1864 г. явилась неразрывной частью буржуазных реформ 60—70-х гг. XIX в., означавших первый шаг, который вынуждено было совершить цар­ское правительство по пути превращения феодальной монархии в буржуазную.

Она была вызвана кризисом феодально-крепостниче­ской системы и развитием в ее недрах капиталистических отношений, умноживших и усложнивших местные хозяй­ственные дела, показавших полную непригодность доре­форменного бюрократического управления.

Она была вызвала, вместе с тем, революционным на­тиском и общественным возбуждением начала 60-х годов.

Земская реформа, как и судебная, городская, финан­совая, военная и др., была тесно связана с «крестьян­ской» реформой 1861 г., являлась как бы продолжением и дополнением ее. «Падение крепостного права, — ука­зывал В. И. Ленин, — было таким крупным историческим переломом, который не мог не надорвать и полицейской завесы, прикрывающей противоречия между классами. Самый сплоченный, самый образованный и наиболее при­выкший к политической власти класс — дворянство —

Г л а в а I I

86

обнаружил с полной определенностью стремление огра­ничить самодержавную власть посредством представи­тельных учреждений» К

Дворяне и помещики не могли господствовать в «чи­стом» виде, одни. Капиталистическое развитие страны, общественное возбуждение и революционный натиск вы­нудили самодержавие провести в 60—70-е гг. XIX в. ряд буржуазных по своему -содержанию реформ и уступить растущей буржуазии часть управления делами местного хозяйства, школ и т. п. Уступка помещиков части своих политических привилегий нарождающейся буржуазии была незначительной, «лишь 1/1000», по выражению В. И. Ленина, и помещики пошли на нее еще и потому, что экономически они сами превращались в буржуазию, заводили различные промышленные предприятия, вхо­дили в правления акционерных обществ и т. д.

Таким образом, земские учреждения представляли интересы землевладельцев и капиталистов.

Земская реформа, ,как и другие, являлась не только уступкой развивающейся буржуазии, но и орудием борь­бы против революционного движения, против обществен­ного возбуждения, орудием укрепления самодержавия путем половинчатой уступки. Царское правительство беспощадно расправлялось с революционерами и в то же время старалось привлечь на с^ою сторону либералов, проводя « б е з в р е д н ы е д л я ' С а м о д е р ж а в и я и д л я э к с п л у а т а т о р с к и х к л а с с о в р е ф о р ­мы»1 2. Земская реформа 1864 г. была одним из этапов перестройки старых надстроечных учреждений в одном из звеньев — органах местного управления. Самодержа­вие Александра II, по сравнению с периодом правления Николая I, переставало быть исключительно крепостни­ческим, оно делало шаги к буржуазной монархии. Раз­витие русского государственного строя в этом направле­нии подхлестывалось революционными ситуациями и ре­волюционными кризисами. В этих условиях помещик раз­делял власть с капиталистом, что отнюдь не означало политического господства представителей крупного ка­питала.

1 В. И. Ле нин , Соч., т. 5, стр. 24.2 В. И. Ле нин, Соч., т. 5, стр. 27—28.

87

Либерально-буржуазные историки «крестьянской» и земской реформ Г. Джаншиев1, А. Кизеветтер1 2, А. А. Кор­нилов3 и другие игнорировали классовую борьбу, как причину реформы, и объясняли необходимость учрежде­ния местного самоуправления потребностями фиска, казны.

Советский ученый проф. Б. Б. Веселовекий в своем старом труде «История земства за 40 лет», написанном в 1909—1911 гг., также неправильно объяснял причины земской реформы. «Необходимость упорядочения зем­ских повинностей, — писал Б. Веселовский, — послу­жила... толчком к введению земских учреждений по По­ложению 1864 года»4. В качестве второй причины им выдвигались отмена крепостного права и либеральные веяния конца 50-х — начала 60-х гг. К такой же трактовке склоняется в своей дореволюционной работе и другой со­ветский историк К. А. Пажитнов5. Между тем именно общественно-политическая обстановка конца 50-х — на­чала 60-х гг. в России, которую Ленин охарактеризовал как эпоху революционной ситуации, и породила земскую реформу. Подготовка земской реформы достаточно под­робно исследована советским историком В. В. Гармиза6.

По закону -и указу от 1 января 1864 г. земства вво­дились в 34 губерниях Европейской России. Проведение земской реформы растянулось на много лет. В Пермской губернии земские учреждения были введены в 1870 году.

Земские учреждения вводились в двух местных адми­нистративно-территориальных единицах: в уезде и в гу­бернии. Следовательно, земские учреждения были ли­шены основания и не имели вершины, занимая своеоб­разное изолированное положение в аппарате власти. Земские учреждения создавались как учреждения выбор­ные. Выборы основывались на буржуазном принципе имущественного ценза. Гласные уездных земских собра­

1 Г. Д ж а н ш и е в , Эпоха великих реформ, СПб, 1905.2 А. К и з е в е т т е р , Борьба за земство при его возникновении

(в книге «Исторические отклики», М., 1910).3 А. А. К о р н и л о в , Очерки по истории общественного движе­

ния и крестьянского дела в России, СПб, 1905.4 Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. 1, стр. 13.5 К. А. П а ж и т н о в , Городское и земское самоуправление,

СПб, 1913.6 В. В. Г а р ми з а , Подготовка земской реформы 1864 г., изд.

Московского университета, 1957.88

ний избирались на трех избирательных съездах: уездных землевладельцев, городских избирателей и выборщиков от сельских общин.

Сравнительно большой имущественный це-нз и трех­куриальная -система выборов обеспечивали, за единич­ными исключениями, руководящее большинство в зем­ских собраниях и в управах за дворянством.

Представительство сельских обществ всегда было сильно подвержено воздействию администрации, а также землевладельцев, имевших право баллотироваться в гласные на -сельских съездах.

Сельский священник Николай Блинов — гласный Осинского уездного земского собрания — в своих очер­ках «Земская служба. Беседы гласного — крестьянина Акима Простоты» 1 приводит картины земских выборов в Пермской губернии, аналогичные описанному Н. Ус­пенским в рассказе «Старое по-старому»1 2. Хлебный тор­говец и содержатель почтовой станции, стремясь про­лезть в гласные, спаивали крестьян, через ловких ходоков-говорунов уговаривали их. Это им удалось, так как большинство крестьян относилось равнодушно к земским учреждениям.

Число уездных гласных от каждой курии было уста­новлено так, чтобы обеспечить преобладание дворян в земских собраниях и управах. Если в какое-нибудь уезд­ное земское собрание город избирал 10 гласных, а кре­стьяне 15, то землевладельцы выбирали 25 гласных. Губернские гласные избирались на уездных земских собраниях (из расчета один губернский гласный на шесть уездных). Председатели управ утверждались: уездной — губернатором, губернской — министром внут­ренних дел. Каждое губернское земское собрание откры­валось и закрывалось лично губернатором или вице-гу­бернатором. Гласные, избранные на новое трехлетие, приводились к присяге. Работами собрания руководил уездный (в уезде) и губернский (в губернии) предво­дитель дворянства.

Чтобы земское собрание было правомочным, требова­лось присутствие не менее третьей части состава гласных

1 Н. Блинов, Земская служба. Беседы гласного — крестьянина Акима Простоты, СПб, 1881, стр. 103.

2 Н. Ус п е н с к и й , Старое по-старому, Собр. соч., ГИХЛ, 1932, стр. 451.

89

и во всяком 'Случае не меньше 10—12 в уездных земских собраниях и 17 — в губернских.

Решения принимались большинством голосов путем открытого голосования или закрытой подачи голосов из­бирательными шарами.

Почти все важнейшие постановления земских собра­ний подлежали утверждению губернатором, ряд поста­новлений — министром внутренних дел. Арбитром высту­пал Правительствующий сенат.

Законом от 1 января 1864 г. на земства были возло­жены обязанности, относящиеся «к местным хозяйствен­ным пользам и нуждам каждой губернии и каждого уезда». Круг этих обязанностей включал: заведывание имуществами, капиталами и денежными сборами зем­ства; устройство путей сообщения, содержимых за счет земства; обеспечение народного продовольствия; призре­ние нищих и сирот; взаимное земское страхование; «по­печение» о развитии местной торговли и промышлен­ности, о народном образовании, «народном здравии» (преимущественно в хозяйственном отношении); меры предупреждения скотского падежа и борьбы с эпизоотия­ми; охранение хлебных посевов и борьба с вредителями сельского хозяйства и т. д. и т. п.

Земствам было предоставлено -право обора земского налога путем самообложения.

Круг финансовых прав земских учреждений включал: назначение, раскладку, взимание и расходование мест­ных сборов; раскладку государственных сборов, развер- стывание которых по губернии и уездам возлагалось на земские учреждения.

Земские учреждения не имели законодательных прав, а также лишены были и исполнительной власти. Больше того, они были разобщены между собой, не могли обме­ниваться опытом, выступать совместно даже по местным хозяйственным вопросам.

Распорядительная «власть» принадлежала уездным и губернским земским собраниям. Гласные избирались на три года и собирались раз в год на очередные сессии, продолжавшиеся до 10—12 дней в уезде и до 21—25 дней в губернии. Приблизительно один раз в год созывались и чрезвычайные собрания земских гласных. Гласные зем­ских собраний никакого вознаграждения не получали.

Исполнительными органами земских собраний -были90

постоянно действовавшие уездные и губернские земские управы в составе 3—5 человек, избиравшиеся сроком на 3 года. Председатели и члены управ получали высокое жалование.

Таковы были организация представительства, компе­тенции, пределы «власти» и «самостоятельность» зем­ства.

Но и '<с этими «правами» выборного местного всесо­словного учреждения всемогущая клика реакционных царских чиновников не могла мириться. В конце 60-х и начале 70-х гг., то есть после того, когда первая волна революционного натиска была отбита самодержавием, земства подверглись существенному ограничению. Огра­ничивалось право земств облагать сборами торговые и промышленные заведения. Губернаторы могли отказы­вать в утверждении всякого избранного земским -собра­нием лица, казавшегося им «неблагонадежным». Запре­щался обмен предложениями между губернскими зем­ствами, как «противоречащий закону», предоставившему земствам ведение только местных дел. Председатели земских собраний получили право определять очеред­ность вопросов, самопроизвольно прекращать ярения, приказать собранию перейти к обсуждению следующего вопроса и даже закрывать собрания, если, по их мне­нию, ставятся на обсуждение вопросы, несогласные с законом. Они могли также лишать гласного слова, если, по их мнению, гласный допустил нарушение порядка; могли отклонять предложения гласных, если находили их несообразными с законами или выходящими из круга компетенции собрания.

«При дебатировании вопросов, — писал Н. В. Шелгу- нов,— было достаточно сказать, что предполагаемое не­согласно с Положением, что «закон» не уполномачивает земство на ту или другую меру, что мнение или предпо­ложение не имеет земского (всесословного) основания, чтобы вопрос или мнение были не приняты» Г

Писатель-демократ В. М. Гаршин в рассказе «Под­линная история энского земского собрания» в сатириче­ской форме очень ярко и образно изобразил этот урав­новешенный и охранительный характер земских собра­ний. Председатель управы предложил на рассмотрение 1

1 Н. В. Ше лгу но в, указ, соч., стр. 66.91

собрания вопрос, «имеющий -существенное значение для общественной жизни уезда». Важный вопрос этот заклю­чался в уничтожении в денежных счетах энской управы долей копеек, существование которых якобы значитель­но (!!!) замедляло течение дел.

Речь председателя управы была настолько «внуши­тельной», «обоснованной» и «убедительной», а са-мый вопрос настолько совпадал с правительственными инте­ресами, что земское собрание восторженно завопило: «принять, принять». Председатель управы при этом даже прослезился. Выступавшие гласные благодарили предсе­дателя «за его деятельность» К

Земским управам запрещено было печатать что-либо о земских собраниях без разрешения местного губерн­ского начальства.

Земство было оттеснено от заведывания народным образованием. Таким образом, роль земства сводилась к роли хозяйственного аппарата, действующего в точно установленных для него пределах.

Все это вызвало в 70-е гг. упадок земства. Карл Маркс в конспектах книг Кошелева «Наше Положение» и Кавелина «Чем нам быть» отмечал, что администра­тивные власти относились весьма недружелюбно к но­вым общественным учреждениям, старались затруднять их работу, сбивать их с толку, что произвол царской местной администрации, в особенности губернаторов, был направлен «пристрастно и тенденциозно»2 против земских и городских учреждений. Губернаторы действо­вали неудержимо, со страстной ненавистью к учреж­дениям, мечтавшим на основании закона стать само­стоятельными и на том же основании установить границы административному произволу. О низших и средних чиновниках, например исправниках, и говорить нечего.

В своей замечательной работе «Гонители земства и Аннибалы либерализма» Ленин указывает, что «земство с самого начала было осуждено на то, чтобы быть пя­тым колесом в телеге русского государственного управ­ления, колесом, д о п у с к а е м ы м бюрократией лишь постольку, поскольку ее всевластие не нарушалось, а

1 В. М. Гаршин, Соч., ГИХЛ, Л., 1933, стр. 389—390.2 Архив Маркса и Энгельса, т. XI, стр. 31. Подчеркнуто Марк­

сом. __;92

роль депутатов от населения ограничивалась голой прак­тикой, простым техническим исполнением круга задач, очерченных все тем же чиновничеством» !.

Почему же земства сносили весь этот произвол цар­ской бюрократии? Ответ на это дает характеристика русской либеральной буржуазии.

Дело не сводилось только к «учителям», которые пре­подали первый курс наук «российским гражданам в устроенной министерством внутренних дел» «школе пред­ставительных учреждений». Дело заключалось и в самих «учениках», которые были смирными и послушными, «преподавание» воспринимали безропотно, а если, в крайнем случае, и бунтовали, то не иначе, как на коленях.

Либералы, идеологи буржуазии, с одной стороны, не могли мириться с крепостничеством, с господством бюро­кратии, но, с другой стороны, больше всего на свете боясь движения масс, «способного свергнуть монархию и уничтожить власть помещиков, ограничивались «борьбой за реформы», «борьбой за права», т. е. дележом власти между крепостниками и буржуазией»1 2. Они не хотели разрушить ни монархию, ни землевладение помещиков, а стремились лишь побудить их к «уступкам» духу времени.

Дряблая и трусливая, политически не организованная русская либеральная буржуазия никакой общественной, революционной борьбы с самодержавием никогда не вела. Она представляла лишь легальную оппозицию са­модержавию и ограничивалась робкими ходатайствами о правах, подачей петиций, адресов и т. п.

Подлинных революционеров и борцов за политиче­скую свободу против самодержавия, возглавляемых в 60-х гг. Н. Г. Чернышевским, в 70—80-х гг. героями- народовольцами, либералы предавали. За это они, в конце концов, поплатились и сами. Царское правитель­ство, немного поманив и подурачив земских либералов проектом «конституции» Лорис-Меликова и обещаниями министра внутренних дел Игнатьева созвать «сведущих людей» от земств, якобы для участия в законодательной деятельности, после разгрома «Народной воли» почув­

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 5, стр. 32.2 В. И. Ле нин, Соч., т. 17, стр. 96—97.

93

ствовало силу и в начале 80-х гг. установило зверокую, разнузданную, ничем не прикрытую реакцию царя Алек­сандра III и его сподручных — Д. Толстого, Победонос­цева, Каткова, Делянова, Пазухина и др. Правительство преподало земцам «второй урок», проведя в 1890 г. зем­скую контр.реформу, по которой земские учреждения бы­ли поставлены под еще больший контроль правительст­венных органов и ограничены в своей деятельности.

Таким образом, создавались постоянные противопо­ставления выборных земских учреждений — бюрократии, возникали конфликты между ними, культивировалось не­терпимое отношение царского чиновничества к земствам и земцам. Это показывало реакционный характер цар­ского самодержавия, питало оппозицию к нему и объек­тивно имело значение как фактор в борьбе за полити­ческие свободы: правительство не могло опереться на земских либералов в борьбе против революционеров. В критические моменты либералы своим оппозиционным выступлением вносили колебания в репрессивные меры правительства и этим оказывали косвенную услугу ре­волюционерам. Но земство играло лишь «роль одного из в с п о м о г а т е л ь н ы х факторов»1 в политической борьбе. Это объяснялось тем, что либералы боялись мас­сового народного движения больше, чем реакции. Зани­мая сильные позиции в экономике, либерализм в России проявлял бессилие в политике. «Земства существовали 40 лет, — вынужден был признать один из лидеров ли­беральной буржуазии — Петрункевич на земском съезде 6 (19) июля 1905 г., — не приходя в тесное и интимное соприкосновение с крестьянами»1 2. Почему? Потому, что интересы собственников были враждебны рабочим и крестьянству. Правительство, заигрывая с земством, по­шло на незначительные уступки ему, ничего не дав на­роду.2. Введение земских учреждений в Пермской губернии

и их особенностиКак осуществление Положения 19 февраля 1861 г.,

гак и весь ход экономического и социального развития Урала неизбежно влекли за собой дальнейшие реформы

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 5, стр. 59.2 Цитировано по статье В. И. Л е н и н а «Пролетариат борет­

ся, буржуазия крадется к власти», Соч., т. 9, стр. 152.94

и, прежде всего, в области местного самоуправления. Вслед за центральными губерниями земские учреждения стали вводиться и в окраинных губерниях Европейской части Российской империи.

14 февраля 1866 г. Государственный 'Совет, давая ука­зание министру внутренних дел о введении земских учреждений в Пермской, Олонецкой, Вятской губерниях и 7 уездах Вологодской, разрешил допустить, в виде опы­та, поверенных, опекунов и попечителей к участию в из­бирательных съездах и в таких случаях, когда они лично не имели установленного имущественного ценза. Однако право быть избранными в члены земских управ им не было предоставлено К

В 1869 г. в Пермской губернии были созданы особые временные уездные комиссии и особый губернский ко­митет. В состав первых входили мировой посредник, уездный исправник, полицмейстер, чиновник ведомства государственных имуществ и городской голова. Предсе­дателем комиссии являлся уездный судья, так как пред­водителей дворянства в уездах не существовало. Уездные комиссии составляли избирательные списки и предполо­жительно назначали сроки созыва избирательных съез­дов. Временный губернский комитет работал под пред­седательством губернатора и состоял из всех членов особого о земских повинностях присутствия, членов гу­бернского по крестьянским делам присутствия, из мест­ных дворян и губернского прокурора1 2. Он окончательно утверждал как избирательные списки, так и -сроки со­зыва избирательных съездов в уезде.

В мае 1870 г. в 12 уездах были проведены учреди­тельные чрезвычайные уездные собрания с выбором глас­ных в управы и уездные земские собрания, а также с избранием губернских гласных. В этот же период откры­лись и уездные земские управы.

Первое чрезвычайное Пермское губернское земское собрание состоялось 21—28 июня 1870 г. На нем была сформирована губернская земская управа, начавшая свою деятельность 11 августа 1870 года.

Д. Н. Мамин-Сибиряк так описал открытие земства в Перми:

1 ПГВ, 1866, № 22.2 Л. Д е м и с, Политико-экономический сборник, год 1-й, изд. 2-е,

1864, стр. 73, ст. 2, § 241; ст. 4. § 243; ст. 5 § 244; ст. 6 § 245.95

«Земство поместилось в реставрированном здании уп­раздненной школы кантонистов (ныне дом № 26 по ули­це Карла Маркса — авт.). Это был необыкновенно мрач­ный старинный дом с казарменным николаевским фронтоном и громадными голыми окнами, глядевшими на улицу, как глаза без век. Теперь все было подчищено и стены выкрашены скромной серой краской. На фрон­тоне красовался герб Моховской губернии: щит с золо­той бочкой в синем поле и с эмблемами «горо*рытства»— в красном. — Расчудесно! — умилялся Пружинкин каж­дый раз, когда с улицы входил на земский двор и несколько мгновений любовался блестящим свежей по­золотой гербом.. Первое дело, что форменно»1. Этим опи­санием внешнего вида здания открывшегося в Перми губернского земства и умиления мещанина Пружинкина от блестевшего «свежей позолотой герба» Мамин-Сиби- ряк подчеркивал «казенный» характер земских учрежде­ний, вышедших из рук царской власти.

Пермское губернское земское собрание было одним из немногих, принявших на открывшейся 1 декабря 1870 г. первой очередной сессии верноподданнический ад­рес. Этим пермские земцы сразу же показали свое лицо. В дальнейшем губернские гласные неоднократно заяв­ляли «самодержавному монарху» о своих «верноподдан­нических чувствах», и в то же время ни одного значи­тельного оппозиционного выступления, адреса, ходатай­ства в 70—80-х гг. с их стороны не было.

Имущественный ценз для выбора гласных <в Перм­ской губ. был установлен в размере не ниже 350 десятин по 10 уездам и не ниже 475 десятин по Верхотурскому и Соликамскому, или же требовалась недвижимая собст­венность ценностью не ниже 15 тыс. рублей1 2. Этот ценз был выше, чем в Московской, Екатеринославской, Ка­лужской и Бессарабской губерниях.

Списки лиц, имеющих право непосредственного го­лоса на соответствующих избирательных съездах, публи­ковались в «Пермских губернских ведомостях».

Возьмем для примера списки, опубликованные в «Пермских губернских ведомостях» в 1876 г., начиная с

1 Д. Н. Ма м и н-С и б и р я к, Собр. соч., т. 14, Свердловск, 1949, стр. 215.

2 Положение о земских учреждениях, изд. Высших курсов, Сер­гиев Посад, 1916, Приложение к ст. 23, п. 1, стр. 36.

96

№ 25 по № 37 включительно. Анализ их дает возмож­ность установить количество и «силу» избирателей по уездам и по группам и, следовательно, установить также, кто задавал тон в земских учреждениях.

По Верхотурскаму уезду, как собственники земли в количестве не менее 475 дес., на избирательном съезде уездных землевладельцев имели право непосредствен­ного голоса такие лица:

1. Демидов П. П., князь Сан-Донато. В уезде владел 175 567 дес., имел право участвовать на съезде через поверенного. 2. Всеволожские — четверо наследников Н. В. Всеволожского. Владели в уезде 116 531 дес. Каж­дый в отдельности имел право участия в избирательном съезде лично или через поверенных, а одна из наслед­ников— Сатина — через поверенного1. Они же имели в Пермском уезде 52317 дес., а в Соликамском уезде — 567 дес. Камер-юнкер А. Н. Всеволожский имел еще и в Оханоком уезде 105 433 дес. Следовательно, Всеволож­ские посылали своих уполномоченных в земства трех уездов. 3. Всеволожские — двое младших наследников А. В. Всеволожского. Владели в Верхотурском уезде 84 679 дес., в Пермском — 5466 дес., в Соликамском — 7349 дес. В имениях не проживали, имели право участ­вовать в съездах трех уездов.

К числу крупных землевладельцев-горнозаводчи- ков в уезде относились также Пастухов И. А. (331 992 дес.), Башмаков С. Д. (371 009 дес.).

В Осинском уезде в съезде уездных землевладельцев для выбора гласных имели право участия: 1. Дяги­лев П. Д., имевший 8179 дес. земли и 2 винокуренных завода с постройками, оцененные в 60 847 руб. 2. Князь Голицын С. М. — имел в Осинском уезде 90 980 дес. зем­ли, в Оханском уезде — 36 598 дес. (,в 4-е трехлетие), в Соликамском — 58 574 дес. и заводы, оцененные в 114 502 руб., в Пермском — 555 241 дес., в Чердынском — 44 666 дес. и в Кунгуреком— 1422 дес. (4-е трехлетие). Таким образом, кн. Голицын С. М. имел своих поверен­ных в 6 уездах. 3. Чердынцев Ф. П. — осинский купец первой гильдии, имевший 3984 дес. и 2 завода: виноку­ренный и стекольный с постройками на 18 290 руб. * 7

1 Женщины непосредственно к участию в земских учреждениях не допускались.

7 М. Черныш 97

4. Сведомский М. Г. — 13 128 дес. земли и 2 винокурен­ных завода. 5. Помещица Бруннер Н. К. — 4177 дес. зем­ли. 6. Пермикин Гр. М. — 21 756 дес. 7. Крестьяне в чис­ле 128 чел., имевшие совместно 1 тыс. дес. 8. Адутов Н. Н. — заурядхорунжий, имевший мельницу, оцененную в 15 тыс. руб. 9. Компания суксунских заводов на посес­сионном праве с заводским оборотом в 25 313 рублей.

Граф С. Г. Строганов имел право участия в съез­дах уездных землевладельцев: в Пермском уезде(303 280 дес.), Оханском (123 101 дес., в 4-е трехлетие), в Соликамском (504 288 дес., промыслы и заводы, оце­ненные в 340 466 руб.), Чердыноком (114 547 дес.), Кун- гурском (103 944 дес., на 4-е трехлетие). Таким образом, он участвовал через поверенных в пяти уездных зем­ствах. Графы Шуваловы Андрей и Петр имели в Перм­ском уезде 586 475 дес. земли. К тому же Андрей Шува­лов владел еще -в Соликамском уезде 58 130 дес. земли, промыслами и заводами, оцененными в 159 685 руб., в Чердынском уезде— 126 846 дес., в Кунгурском уезде — 3188 дес. (на 4-е трехлетие). Е. X. Абамелек-Лазарева владела: в Пермском уезде— 134 334 дес. земли, в Соли­камском — 591 795 дес., промыслами и заводами на сум­му 489 960 руб., в Чердынском — 49 706 дес., в Охан­ском — 37 030 дес. и т. д.

Здесь же публиковались списки лиц и учреждений по уездам, имеющих право голоса на избирательных съездах городов для выборов гласных в уездное земское собрание.

В избирательное съезде города Осы такое право на третье трехлетие получили следующие владельцы соб­ственности: 17 купцов, 26 мещан, 1 крестьянин, 1 сол­датская жена, 7 чиновников, из учреждений — Осинокое уездное земство; по купеческим свидетельствам 2-й гиль­дии— 14 человек. Всего, таким образом, 67 человек.

Ё избирательном съезде уездных землевладельцев Осинского уезда имели право непосредственного участия 9 землевладельцев и учреждений, затем — через уполно­моченных (священники, дьяконы и др. по приходам) — 15 лиц, дальше— 11 чел., владевшие от 33 дес. и выше, одно сельское общество из 56 душ с количеством земли в 200 дес., три крестьянина, имевшие вместе 38 дес. Все­го уполномоченных — 32.

Несмотря на то, что в руках пермских землевладель- цев-горнозаводчиков было сосредоточено огромное дви­

98

жимое и 'недвижимое имущество, они не могли легально овладеть земскими учреждениями и подчинить их инте­ресам своих имений. Дворян—чиновников, беспоместных и мелкопоместных или же имевших сравнительно незна­чительное недвижимое имущество, было гораздо больше. Они-то и приобрели возможность вместе с промыш- ленниками-разночинцами и сельской буржуазией полу­чить большинство в земстве. В этом специфика уездных земств Пермской губернии.

К тому же для Пермской губернии было определено следующее число гласных:

Уезды

Число гласных в уездных земских собраниях

Число глас­ных в гу­бернском земском собрании

от земле­владель­

цев

отгоро­дов

от сель­ских

общинитого

Пермский 16 6 10 32 5Верхотурский (> 3 10 19 3Екатеринбургский 30 8 22 60 10Ирбитский 4 2 6 12 2Камышловский 2 2 8 12 2Красноуфимский 15 2 13 30 5Кунгурский 13 5 14 32 5Осинский 6 2 8 16 3Оханский 13 2 И 26 4Соликамский 10 4 10 24 5Чердынский 10 2 10 22 4Шадринский 4 7 6 17 3

Всего: 129 45 128 302 511

Как видно, гласных в уездные земские собрания от городов и сельских общин было определено несколько больше, чем от землевладельцев.

Горнозаводчики, которых было 20, а вместе с поме­щиками 40, указывали на ненормальность такого поло­

1 См. Положение о земских учреждениях, Приложение XVIII к ет. 33, стр. 38.

г-99

жения, когда от сельских обществ гласных было назна­чено 128, от городов 45, всего 173, от землевладельцев же только 129, что с 24 лицами, которых могли назначить казенные ведомства, давало итог представителей круп­ной собственности в уездных собраниях 153.

Ссылаясь на «Положение», по которому в уезде на 3000 ревизских душ положено было иметь одного глас­ного от крестьян, а на земельную площадь, равную 3000 душевых наделов, — одного гласного от землевла­дельцев, городам же один гласный был предоставлен на 1500 душ обоего пола, причем число гласных уменьша­лось против этой нормы в больших и увеличивалось в малых городах, горнозаводчики считали, что это «ничем необъяснимое преимущество в пользу городов сравни­тельно с крестьянами и землевладельцами» продикто­вано «стремлением создать и усилить так называемое третье сословие, никогда у нас не существовавшее». Во внутренних губерниях России, где преобладало земле­владельческое дворянство, при ничтожности большин­ства провинциальных городов «аномалии эти не могли... проявиться особенно резко. Иначе вышло в губерниях, в которых такого элемента (дворянско-землевладельче­ского— а вт.) недоставало, именно в Пермской и Вятской» *.

Горнозаводчики высказывали недовольство и тем, что порядок выборов гласных в уездные земские собрания не сообразовался с суммами уплачиваемых земских сборов с имущества.

Следовательно, несмотря на то, что землевладель­цы-горнозаводчики Пермской губернии получили не­которые привилегии по выборам в земские учреждения (право посылать за себя поверенных, не обладающих даже требуемым личным имущественным цензом), они, из-за своей малочисленности, не могли непосредственно овладеть большинством уездных земств. Несколько большие возможности предоставляли им выборы глас­ных в губернское земское собрание. 1

1 Записка пермских горнозаводчиков о земском деле в Перм­ской губернии, СПб, 1887, стр. 3, 17 (в дальнейшем — «Записка»).

Г л а в а III

СОЦИАЛЬНЫЙ СОСТАВ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРМСКОГО ЗЕМСТВА

1. Историография вопроса

Выяснение социального состава и классовой роли Пермского земства позволяет правильно определить ха­рактер практической деятельности одного из типичных земств северо-восточных губерний, его особенности по сравнению с земствами центральных и юго-западных гу­берний России.

О Пермском земстве существует немногочисленная литература. Это прежде всего работы местных авторов, вышедшие в дореволюционный период и написанные в связи с юбилейными датами: Е. И. Красноперова \ зем­ских деятелей — П. Голубева1 2 и Д. М. Бобылева3. Ра­боты эти дают более или менее обобщающий, главным образом статистический материал.

Либеральный писатель Д. Л. Мордовцев в книге, по­священной обзору деятельности земств за первое 10-ле­тие4, уделил значительное внимание пермским земствам,

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , Двадцатипятилетие Пермского края со времени отмены крепостного права, Историко-статистический очерк, Пермь, 1887.

2 П. Г о л у б е в , 30-летие земства в Пермской губернии, Пермь, 1900.

3 Д. М. Бо б ыл е в , Страница из истории земства Пермской губернии (Историческая справка), 1900, стр. 54. Что сделали зем­ства Пермской губернии в интересах местного края. (Краткий об­зор), Пермь, 1914.

4 Д. Л. М о р д о в ц е в , Десятилетие русокого земства (1864— 1875 гг.), СПб, 1877,

101

правда, за сравнительно небольшой период их деятель­ности: всего за 5 лет.

Наиболее полный и интересный материал по истории земств Пермской губернии представлен в известном со­лидном исследовании истории 34 земств за 40 лет их деятельности, сделанном проф. Б. Б. Веселовским 1. Это исследование не потеряло своего значения и в настоящее время.

При различном времени написания указанных ра'бот и различных достоинствах приводимых в них данных эти работы, за некоторым исключением, объединяет и сбли­жает, но-первых, буржуазно-объективистский метод исследования, во-вторых, идеализация деятельности зем­ских учреждений, указание на их жизненность при усло­вии дальнейшего расширения «права и власти», в-треть­их, либерально-народническая оценка пермских земств как «крестьянских». Применяя формально-статистиче­ский метод, либерально-буржуазные историки опреде­ляли социальный состав земских учреждений по числу в них гласных — крестьян, купцов и дворян. Поэтому земства северо-восточных губерний, в том числе и Перм­ской, они считали крестьянскими.

Например, либеральный писатель второй половины XIX в. Д. Л. Мордовцев, ссылаясь на то, что в Красно- уфимском уездном земском собрании в 1874 г. из 22 глас­ных 16 были по сословной принадлежности крестьянами, причем крестьянин был избран секретарем земского со­брания, считал это земство крестьянским. Крестьянским он считал и Камышловское земство, где в 1874 г. из 14 гласных было 5 крестьян, 5 священников, 2 купца, один аптекарь и один казенный лесничий. Мордовцев противопоставляет эти «крестьянские» земства дворян­ским земствам центральных и южных губерний, «кре­стьянских» «микул-селяниновичей» (,как он называет гласных-крестьян) — гласным-дворянам в других гу­берниях. Превознося ум и практическую сметку воро­тил пермских земств, он умалчивает о том, что глас- ные-«крестьяне» являются в большинстве своем пред-, ставителями предприимчивой сельской буржуазии — кулачества.

1 Б. Б. В е с е л о в с к и й , История земства за 40 лет, в 4 то мах, СПб, 1909—1911.

102

Один из местных земских деятелей последнего перио­да существования земств — Д. М. Бобылев вслед за Е. И. Красноперовым преувеличивал «демократический» характер Пермского земства. Бобылев писал: «Какие бы мероприятия земства мы ни взяли... мы везде видим, что основною идеей всех этих мероприятий является их ши­рокая демократизация, стремление приспособить их к нуждам и запросам главной массы земских плательщи­ков, той массы, которая более всего нуждается в куль­турном и экономическом подъеме» К

Эта идеализация земской деятельности отвечала ин­тересам либеральных народников — апологетов и идео­логов сельской буржуазии, прикидывавшихся «друзьями народа», и либеральной буржуазии, которая заигрывала с крестьянством, пыталась повести его за собой и от­влечь от революционного движения. Либеральная бур­жуазия не прочь была выдать свою деятельность в зем­ствах за демократическую, народную, направленную якобы к благу крестьянства в целом.

Последняя точка зрения нашла выражение в работе либерально-буржуазного историка реформ 60-х гг. А. А. Корнилова1 2, который рассматривал земства на­чального периода как вполне демократические учрежде­ния, поставившие сразу же на первый план интересы народных масс, главным образом крестьянства.

Наконец, крупнейший историк земства проф. Б. Б. Ве­селовский так же неправильно подошел к решению воп­роса о так называемых «крестьянских» земствах.

Указывая, что в России «в целом у земской власти вое время стоял среднепоместный дворянский элемент» и что «он формировал земскую деятельность согласно своим взглядам и уровню своего общественного разви­тия», правильно констатируя «доминирующее влияние интересов и мировоззрения земской землевладельческой массы»3, Б. Веселовский в то же самое время соглашал­ся с оценкой Д. Л. Мордовцевым «крестьянских» земских воротил Пермской губернии. Б. Веселовский пишет: «Ко­

1 Д. М. Б о б ыл е в , указ, соч., стр. 39.2 А. А. Ко р н и л о в , Из истории вопроса об избирательном

праве в земстве, СПб, 1906.3 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. IV, стр. 182—183.

.103

няев \ подобно И. И. Скачкову1 2, тип земца-крестьянина в лучшем смысле».

Сравнивая земства Вятской, Пермской, Олонецкой и Вологодской губерний, Б. Веселовский определяет их как «крестьянские», главным образом, по количеству в ,них гласных-крестьян, в значительной степени по величине расходов на народное образование и на медицину; все это ставится в прямую зависимость, в причинную связь «именно с крестьянским составом гласных»3. Предста­вителей разночинной интеллигенции Б. Веселовский счи­тал «главными двигателями в «крестьянских» земствах»4 (Пермской и особенно Вятской губерний).

В Пермской.губернии Б. Веселовский отмечал влия­ние крестьянского элемента в Ирбитском, Красноуфим­ском, Камышловском, Оханском, Чердынском, Екатерин­бургском, Шадринском и Соликамском уездных земствах и считал, что «собственно крестьянскими» земствами мо­гут быть названы семь земств из 12. Уездные земства,— заявляет он, — всегда являлись центром жизни, причем во многих из них крестьяне действительно работали весь­ма активно, и «эти земства по справедливости должны быть названы крестьянскими»5.

Правда, в отличие от других историков, Б. Веселов­ский, подвергая анализу большой и ценный фактический материал по Пермскому земству, приходит к правиль­ному выводу, что практическая деятельность этого зем­ства носила буржуазный характер и способствовала рас­слоению крестьянства.

1 Член, а затем председатель Соликамской уездной земской уп- равы в период 1870—1876 и 1877—1887 гг.

2 Член в 1870—1872 гг. и председатель в 1873—1883 гг. Крас­ноуфимской уездной земской управы.

3 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., .т. IV, стр. 686.4 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. IV, стр. 199—200. Поня­

тие «дворянских» и «недворянских» или «крестьянских» губерний, а равно и земств, примененное в буржуазной историографии в смысле границ географического распространения официального кре­постного права, не научно, не вскрывает действительной классовой сущности учреждений и производственных отношений, лишь создает путаницу. И действительно, (Никаких иных производственных, обще­ственных отношений, кроме буржуазно-помещичьих, так же, как никаких иных, кроме «царских земских учреждений», создаваемых самодержавием, не было и не могло быть в условиях господства реакционной центральной царской власти (авт.).

5 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, сач., т. IV, стр. 201, 691.104

Более правильно подходили к оценке классового со­става и характера деятельности земских учреждений гу­бернии революционные демократы.

В отличие от либеральных народников они не склон­ны были видеть в земствах северо-восточных губерний, в том числе Пермской, «крестьянские» земства, хотя крестьяне и были представлены в некоторых из них в преобладающем числе. Революционные демократы вскрыли лицо земской «крестьянской» демократии, пока­зав, что в большинстве случаев за ней скрываются ку­лаки, крестьяне-промышленники, торгующие крестьяне, волостные старшины и другие элементы сельской бур­жуазии.

Революционный демократ С. Шашков1 писал, что «гласные крестьяне, настаивающие на реальных учи­лищах, трактующие • о политической экономии и о «светилах, освещающих головы всего современного че­ловечества», вовсе не бедные мужики, для которых пока не нужно никаких реальных училищ, а люди богатые, торговые, полированные, которые нередко ни в чем не уступят не только купцу, но даже образованному земле­владельцу из «шляхетского корпуса». Дальше С. Шаш­ков предупреждал, что «нечего восторгаться даже и теми земскими собраниями, в которых много гласных из обык­новенных крестьян: по своей робости, неразвитости о.ни всегда на все согласны и безгласны»1 2.

В статье «Земская смышляевщина» С. Шашков дал подробный анализ социального состава гласных Перм­ского земства. «Гласных дворян, — писал он, — заме­няют здесь заводчики или их уполномоченные и чинов­

1 Серафим Серафимович Шашков (1841—1882)— публицист 70-х — начала 80-х гг. XIX в. Вырос в семье беднрго иркутского священника. В 1860 г. поступил в Казанскую духовную академию, откуда был исключен за участие в панихиде по убитым бездненским крестьянам. Сотрудничал в петербургских журналах: «Век», «Искра» и «Современное слово». В 1868—1873 гг. был в ссылке в Шенкур­ске. По возвращении из нее сотрудничал в ряде прогрессивных журналов: «Наблюдатель», «Русская мысль», «Слово» и, главным образом, «Дело», к радикально-демократическому направлению ко­торого он принадлежал. «Дело» в 1877—1883 гг. редактировал вид­ный революционный демократ Н. В. Шелгунов (1824—1891), под влиянием которого находился С. С. Шашков.

2 С. Шашков , Земские прогрессы, Рецензия на кн. Д. Л. Мор- довцева «Десятилетие русского земства», 1864—1875 гг., СПб, 1877 г., «Дело», год 11-й, № 9, СПб, 1877, стр. 51.

105

ники горные, лесные, акцизные и т. д., но преобладающим элементом остаются по численности крестьяне и завод­ские рабочие, а по силе — торговый люд разного сорта, начиная с первостатейного купца и кончая каким-нибудь подрядчикам». С. Шашков отмечал роль горных чинов­ников, богатых и -влиятельных, сильных своими связями.

Третьим составным элементом Пермского земства С. Шашков считал торгово-промышленных людей, кото­рые нажились за счет разоренной массы крестьянства. В Пермской губернии «развелось» много лавочников, трактирщиков, содержателей постоялых дворов, цело­вальников, приказчиков и подрядчиков, «набивающих карман всякими -неправдами за счет разных подлипов- цев», — писал он.

Многим этим «смышляям», как называет С. Шашков подрядчиков, крестьян-купцов и мелких промышленни­ков, удается стать людьми грамотными, начитанными, нажить нередко до 15 000 руб. и более, «оставаясь все- таки сельскими торговцами. Есть -села, в которых бла­годаря им заводятся порядочные библиотеки» 1. Вместе с «безгласными» крестьянами они составляют большинство в земских собраниях.

Рассматривая данные о социальном составе гласных пермских земских собраний ряда сессий и данные о со­ставе губернской земской управы за первые три трех­летия1 2, С. Шашков пришел к выводу, что «даже из официального органа Пермского земства не вполне ясно, что этот, по-видимому, демократический состав земства служит только покровом для орудующих там Смышляев, но вполне выясняют это только местные .корреспонденты петербургских газет»3.

Итак, С. Шашков считал земства Пермской губернии не «крестьянскими» по своему социальному составу, а купеческими.

1 С. Ш., Земская смышляевщина. (К десятилетнему юбилею Пермского земства), «Слово», год второй, январь, СПб, 1879, стр. 15—16, 17, 20.

2 На 1-м чрезвычайном губернском собрании гласных было: купцов— 17, крестьян — 7, чиновников — 20, священников — 7 (Жур­налы, 1870, стр. 3). В 1876 г. выбрано избирательными съездами гласных и кандидатов к ним — 435 чел., в том числе: крестьян — 250, купцов — 76, чиновников — 54, священников — 46, мастеро­вых— 14, башкир — 5, мещан — 4, дворян— 1, фельдшер— 1.

3 С. Ша шко в , указ, соч., стр. 17.106

С этим 'выводом полностью согласиться нельзя. Ут­верждение, что Пермское земство не является крестьян­ским— правильно. Правильно вскрыта классовая сущ­ность т. н. крестьянской демократии, состоявшей в зем­ствах Пермской губернии в подавляющей своей части из сельской буржуазии. Однако роль купечества, «Смыш­ляев» явно преувеличена, а роль либеральной и крестьян­ской буржуазии недооценена. В то же время С. Шашков не смог понять того, что классовая сущность учреждения определяется в условиях реакционной центральной вла­сти и системы полицейско-бюрократического надзора не столько его социальным составом, сколько тем, кто (какой класс) руководит учреждением, в интересах какого или каких классов проводится его практическая деятельность.

Карл Маркс в конспекте книг Кошелева «Наше по­ложение» и Самарина и Дмитриева «Революционный консерватизм»1 подчеркивал, что земские учреждения являлись всесословными по своему составу, но не бес­классовыми, что в них всегда господствовало дворянство.

В. И. Ленин в многочисленных своих 'работах и статьях, в которых он в той или иной связи касается зем­ских учреждений, нигде не говорит о крестьянских зем­ствах. Наоборот, Ленин подчеркивает, что и по составу и по характеру своей деятельности земства были дворян­скими, помещичьими и буржуазными. О демократиз­ме земских учреждений Ленин говорит в .кавычках. В статье «Откровенно» Ленин, можно сказать, непос­редственно дает оценку классовому составу земств север­ных и северо-восточных губерний, следовательно, и Пермской губернии. «...Лишь в некоторых губерниях, напр., Вятской,— писал В. И. Ленин, — где почти нет дворянского землевладения, земство носит более мужиц­кий характер; но зато здесь оно еще больше оплетено сетью всевозможных чиновничьих запретов, препон, ог­раничений и разъяснений. Такого, казалось бы, обезвре­женного и урезанного земства добивается уже больше полувека и Архангельская губерния»1 2.

2. Социальный состав Пермского земстваПри рассмотрении социального состава гласных уезд­

ных и губернского земских собраний и, соответственно,1 Архив Маркса и Энгельса, т. XI, изд. 1948 г.2 В. И. Ле нин, Соч., т. 18, стр. 458.

107

управ правильней группировать их не по со-словному признаку, а по классовому. Определяющими моментами в данном случае являются имущественный ценз гласного и то, какой курией он избран, чьи интересы призван был защищать. При этом землевладельцы и священники, из­бранные на съезде выборщиков сельских общин, отно­сятся к группе землевладельцев \ хотя, следует огово­риться, что между гласными от мелкого духовенства и мелкого чиновничества и гласными от крестьян-уполно- моченных сельских обществ нельзя ставить «китайской стены». Сближение между последними и объединение по ряду вопросов было возможно и имело место.

В 5 уездных земских собраниях — Кунгурском, Ка- мышловском, Ирбитском, Осинском и Верхотурском преобладали крестьяне. Так, в Камышловском уездном земском собрании крестьяне составляли 66,8% гласных. В Красноуфимском — во втором — четвертом трехлетиях в составе гласных также преобладали крестьяне (от 48,15 до 59,09%). Примерно равное число гласных от землевладельцев и от крестьян было в 3 уездных зем­ских собраниях: в Чердынском (крупных землевладель­цев вместе с представителями от собрания мелких земле­владельцев было от 45,46% в шестом и седьмом трехле­тиях до 47,62% во втором трехлетии; крестьян от 42,86% во втором трехлетии до 32,63% в четвертом), Соликам­ском и Оханском. Преобладание гласных-з-емлевла- дельцев было в Пермском и. особенно, в Екатеринбург­ском уездных земских собраниях (в среднем от 41—42 до 50%). И, наконец, купцы и разночинцы преобладали в одном Шадринском земском собрании (в среднем 41,18%).

Итак, уездные земства Пермской губернии являлись по своему составу более демократическими, «мужиц­кими», по сравнению с составом земств, скажем, цент­ральных губерний, где, по данным за 1865—1867 гг., среди уездных гласных крестьян было 38,4%.

Посмотрим, что собой представляли крестьяне- гласные пермских земств. Крестьянин-собственник М. Ф. Фролов, -бывший в первом трехлетии членом Ир- 1

1 Например, в шестом трехлетии из 128 гласных, избранных от сельских обществ, было: крестьян 120, дворян и чиновников 5 (2+3), купцов 2, представителей духовенства 1. Процент некре- стьян составлял 6,2.

108

битской уездной земской управы, в течение 10 лет зани­мался торговлей и ростовщичеством. Он раздавал мел­кие ссуды крестьянам Бобровской волости под проценты, крестьяне у него же покупали и товары по повышенным ценам. По словам самого Фролова, он мог указать «бо­лее ста человек своих должников» Фролов, используя свое служебное положение, удержал часть ссуды, пред­назначенной для раздачи крестьянам, пострадавшим от голода, в счет погашения долга крестьянами, бравшими у него взаймы, а на оставшуюся часть ссуды закупил овес, который принуждал крестьян покупать по вздутой цене. Интересно отметить, что эти махинации Фролова не по­лучили осуждения со стороны губернского земского собрания,

В Красноуфимском уездном земском собрании из 22 гласных, избранных на второе трехлетие, крестьян- собственников было 3 человека. Из них крестьянин И. В. Зайков имел 521 дес. земли, крестьянин И. М. Гор­бунов— 912 дес., крестьянин П. П. Рябов — 30 дес.1 2. Крестьянин С. Я. Дремин — гласный Кунгурского уезд­ного земского собрания — владел канатным производ­ством с оборотом свыше 6 тыс. руб. в год; крестьянин Н. С. Селиванов владел недвижимым имуществом, оце­ненным в 3250 руб. (в г. Чердыни); крестьянин К. Н. Ер­маков— гласный Шадринского уездного земского собра­ния— владел крупчаточным заведением с оборотом свы­ше 6 тыс. руб. в год. Среди представителей «крестьянской демократии» на уездном съезде землевладельцев Перм­ского уезда в 1877 г. фигурировали 15 крестьян-промыш- ленников с годовым оборотом у каждого от 6 до 9 тыс. рублей.

По неполным подсчетам, произведенным автором, крестьян-собственников, избранных гласными в уездные земские собрания от землевладельцев, насчитывалось в третье и пятое трехлетия от 8 до 14 на все земства, при­чем большая часть их была в Красноуфимском и Шад- ринском уездных собраниях. В третье трехлетие в Перм­ском уездном земском собрании их было 5. Многие из представителей этой т. н. крестьянской демократии по

1 СПЗ, 1874, январь—апрель, год 3-й, стр. 11,2 Журналы IV очередной сессии Красноуфимского уездного зем­

ского собрания и доклады Красноуфимской уездной земской упра­вы, Ирбит, 1873, Приложение к стр, 320.

109

своему имущественному положению стояли наравне со средними дворянами-землевладельцами и купцами-про- мышленниками. Не только своим внешним видом, но и по своей идеологии представители сельской и городской буржуазии резко выделялись из массы бедных, забитых, неграмотных крестьян, боявшихся начальства и верив­ших попам, сидевшим в земских собраниях в качестве гласных от сельских обществ. Так, например, в Черды.н- ском уездном земском собрании первого трехлетия среди гласных от крестьян были неграмотные. Гласные от крестьян, избранные в Кунгурское земское собрание на первое трехлетие в числе 8 чел., были очень бедны (от­личались бедностью костюма), 4 из них были неграмот­ны и 4 малограмотны. Со своими обязанностями и пра­вами они были незнакомы и тяготились ими—некото­рые просили председателя уволить их совсем из гласных.

Большинство крестьян не проявляло интереса к зем­ской деятельности, находясь в зависимости от мировых судей и мировых посредников, от полицейских властей и местных дворян-помещиков. «Произвольная власть гор­ных чиновников над крестьянами и рабочими, — писал Н. Флеровский, — была так велика, что она вполне рав­нялась помещичьей; крестьяне так мало видели разницы между помещиком и горным начальником, что они гор­ного начальника называли своим барином, точно так же, как крепостные помещика, — это название впоследствии перешло на мировых посредников» 1. Поэтому часть глас- ных-крестьян, избранных от сельских обществ, остава­лась, по существу, безгласной, а другая часть защищала свои собственнические интересы.

Проф. Б. Веселовский, говоря в целом о земствах, также признает, что «в массе своей гласные крестьяне отнеслись к земству весьма индиферентно, смотрели на земскую деятельность как на своего рода повинность»1 2.

Писатель В. Гаршин в упоминавшемся уже расска­зе описал внешнее различие состава земских собраний, бросавшееся в глаза «свежему» человеку. Так, ближе к столу председателя собрания обычно восседало «бла­городное дворянство»—главный элемент, затем — духо­венство, за духовенством помещались гласные из волост­

1 Н. Ф л е р о в с к и й (В. В. Берви), указ, соч., стр. 325.2 Б. Б. В е с е л о в с к и й, указ, соч., т. IV, стр. 188.

ПО

ных старшин и «вообще все смертные, одетые не в рисы и не в сюртуки. Уныло понурив свои головы, слушали некоторые из них доклады управы: «О необходимости децентрализации хлебных складов», «О внушении учите­лям сельских школ, чтобы они держались при препода­вании арифметики метода Грубе», «О дезинфекции вод реки Рохли ниже шерстяных моек купца Абдулина» и пр. и пр. Совершенная безнадежность понять мудрые слова, искусно ввернутые в доклады 'председателем уп­равы, ясно выражалась на угрюмых лицах; сон клонил крестьянские головы и сгибал спины, не привыкшие к шестичасовому сиденью на одном месте. Во время чте­ния доклада «Об ирригации и дренаже некоторых мест­ностей энского уезда», в котором, т. е. в докладе, между прочим, упоминалось о том, что и предприимчивые ни­дерландцы осушили Гарлемское озеро, один из сидев­ших позади гласных даже испустил легкий носовой свист, за что и был подвергнут немедленному и строгому взысканию со стороны председателя собрания» К

Следует учитывать, что гласные из числа бедных крестьян и бедного сельского духовенства часто не явля­лись на сессии уездных и особенно губернских земских собраний, а если и являлись на первые заседания, вско­ре обычно из-за отсутствия средств разъезжались по домам. От этого, как правило, выигрывали представи­тели дворянства и буржуазии, так как они оставались в большинстве. Это обстоятельство всегда надо иметь в виду, ибо количество гласных, избранных на куриальных съездах, никогда полностью не соответствовало налич­ному составу их на собраниях.

В земствах со значительным крестьянским составом среди членов управ обычно преобладали крестьяне. Так, в пятое трехлетие (1882—1884 гг.) в 12 уездах Пермской губернии числилось 42 члена управ, или в среднем 3,5 на уезд. Из них землевладельцев было 4, или 9,52%, куп­цов и чиновников— 11, или 26,19%, и крестьян — 27, или 64,29%.

Писатель Вас. Немирович-Данченко, характеризуя состав земских деятелей в Пермской губернии, приводит высказывание одного из гласных уездного земства. «Возьмите вы хоть нашу управу, — говорит этот глас- * 111

1 В. М. Гаршин, указ, соч., стр. 386—387.111

ный, — председатель Китаев из волостных писарей; да и в других — Скачков, Начапкин тоже писарями были; даже в губернской управе хотя бы член Васильев — тоже из волостных»

Приведенные выше данные о составе уездных зем­ских собраний и управ, данные о различии групп гласных подтверждают, что даже земства с таким сравнительно высоким процентом демократических элементов, как уездные земства Пермской губернии, являлись преимуще­ственно буржуазными по своему социальному составу.

Что же касается состава Пермского губернского зем­ского собрания за 1870-—1890 гг., то в первом трехлетии помещикам-горнозаводчикам принадлежало в нем 46,47% всех голосов, во втором — 58,33%, в третьем — 61,22%, -в четвертом — 48,98%, в пятом — 49,02%, в ше­стом— 58,82% 1 2. Таким образом, в губернское собрании помещики-горнозаводчики и их уполномоченные имели численное превосходство над крестьянами.

Пермская губернская управа в 1877 г. отмечала: «Что же касается участия представителей крупного землевла­дения на губернском земском собрании, то... достаточно только взглянуть на списки губернских гласных двух предыдущих трехлетий, а тем более— настоящего лич­ного состава губернского собрания, чтобы убедиться [что—-а вт.]... крупное землевладение, как прикамских, так и зауральских уездов, всегда имело и ныне имеет своих представителей в губернском земском собрании и вообще состав губернского собрания таков, что лица крестьянского сословия участвуют на оном ничтожным меньшинством; этот факт, кажется, должен бы убедить гг. крупных землевладельцев, что представители крестьянского сословия, которому еще до сих пор так малодоступны преимущества образования, совершенно далеки от мысли пользоваться своей численностью в уездных собраниях для того, чтобы присвоить себе пре­обладающее влияние на дела губернских земских учреж­дений»3. Это весьма ценное признание губернской уп­равы, высказанное в пылу полемики с крупными земле-

1 В. И. Н е м и р о в и ч - Д а н ч е н к о , указ, соч., стр. 123—124.2 Подсчеты произведены на основании данных «Журналов»

(авт.).3 СПЗ, 1877, кн. 1—3, стр. 478—479.

112

владельцами, проливает, таким образом, яркий свет на лицо Пермского губернского земского собрания.

Весьма любопытную статистическую справку привел в своей работе Б. Веселовский. Число гласных по дове­ренности от женщин и в качестве управляющих (прибли­зительно поровну тех и других) было следующее:

Трех­

летие

Пер

мско

е

Вер

хоту

р­ск

ое

Екат

ерин

­бу

ргск

ое1

Ирб

итск

оеК

расн

о­уф

имск

оеК

унгу

рско

е

Оси

нско

е1

Оха

нско

еС

олик

ам­

ское

Чер

дын-

ское

Губе

рнск

оесо

бран

ие

11 7 3 18 _ 1 1 2 5 8 5 20111 5 4 13 — 4 2 3 7 3 3 16IV 3 6 9 — 5 2 4 7 10 7 15V 13 5 13 2 — 2 2 9 9 8 17VI 15 6 — 1 — — — 9

1

101

4 —

Таким образом, в губернском собрании всегда при­сутствовало большое количество «управляющих»: по 15—20 чел. В роли управляющих выступали инженеры, зажиточные крестьяне и т. п. «Но представителей собст­венно демократической интеллигенции, — замечает Б. Ве­селовский,— <мы почти не видим среди них. Названная категория гласных, а также разночинцы-промышлен­ники являются главными распорядителями губернского земства» К

Как обеспечивалось большинство на губернских зем­ских собраниях за помещихами-горнозаводчиками, по­казывает хотя бы собрание VIII очередной сессии в 1878 г., длившееся с 14 января по 4 февраля, т. е. 22 дня, и закрывшееся после 33 заседаний на два дня раньше срока из-за того, что гласные в большинстве своем разъехались по домам и собрание стало неправомочным.

На 26-м заседании 31 января 1878 г. было прочитано следующее заявление губернского гласного священника Оранского: «Настоящая очередная сессия, должно ска­зать, выходит из ряда прежних очередных сессий. Все почти земские вопросы, касающиеся польз и нужд гу- * 8

1 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. IV, стр. 671,8 М. Черныш 113

бернии, отброшены на задний план и в продолжение 18 дней не могут дождаться очереди, чтобы выступить на сцену. Все почти каждодневные утренние и вечерние наши заседания, в течение 18 дней, ограничивались од­ними лишь рассуждениями о Сибирском тракте, каковые рассуждения и сопряженные с сими рассуждениями мно­горечивые и бурные прения до того надоели, что неко­торые из гг. гласных заболели и отправились 'восвояси, а некоторые, в числе которых и я, нижеподписавшийся, начинают болеть ‘и, не предвидя по делу о Сибирском тра-кте конца, вынужденными найдутся последовать за первыми, т. е. уехать. Правда, что Сибирский тракт ин­тересует все уездные земства, иак материально участ­вующие в исправлении его, но чтобы рассуждать и пре­пираться всю настоящую сессию исключительно о нем одном, отложив все другие более важные для земства вопросы в сторону, хоть кого может вывести из терпения! Прибывшие сюда представители Шадринекого земства, имевшие по поручению Шадринекого земского уездного собрания употребить свое ходатайство перед настоящим собранием об уменьшении страхового процента сбора со строений Шадринекого уезда, несправедливо наложен­ного в большем против других уездов размере, не могли дождаться рассмотрения представленного губернскою управою о сем доклада до сего дня, так что один из представителей земства заболел и уехал, а другой пред­ставитель того же земства, т. е. я, тоже чувствую себя нездоровым и потому должен также выехать» Г

Губернская управа выносила на очередные губерн­ские земские собрания по нескольку десятков всевоз­можных докладов. Так, например, на указанную выше VIII очередную сессию управой было вынесено 100 док­ладов, в 1877 г. на IX чрезвычайное губернское земское собрание было вынесено 42 доклада2. Великий русский сатирик-демократ М. Е. Салтыков-Щедрин в рассказе «Новый нарциз, или влюбленный в себя» дал реалисти­ческую зарисовку характера земских собраний. На зем­ских собраниях, писал сатирик, «мириадами, как тучи комаров, выступают вперед вопросы о рукомойниках, вопросы о нижнем белье, вопросы о становом приставе, * *

1 СПЗ, 1878, кн. 2, стр. 225—226.* ПОГА, ф, 65, д. 177—178. св. 12, лл. 17—18.

114

дозволяющем себе ездить на трех лошадях вместо двух... Спрашивается: когда и какой бюрократ не скорбел эти- м.и вопросахми». Речи земских гласных Салтыков сравни­вает с пущенной мельницей, у которой «затвор потерян, вода бежит и жернов мотается как угорелый на своей оси, изумляя и огорчая вс-еленную беспутным досуже- ством» К

В Пермской губернской управе руководящее поло­жение занимали купцы, чиновники и дворяне. Из всего состава руководителей земского дела был только один землевладелец из помещиков (и то только первые трех­летия) и один крестьянин-землевладелец. Иначе и быть не могло, так как гласные от землевладельцев-завод- чиков, их поверенные и священнослужители лишены бы­ли права избрания в должностные лица управ. Крестья­не-промышленники в большинстве случаев не претендо­вали на занятие должностей. Губернская управа имела председателей из купцов. Наиболее видным из председа­телей Пермской губернской земской управы, занимав­шим эту должность с 1870 г. по январь 1879 г., был Дмитрий Дмитриевич Смышляев (1828—1893 гг.).Смышляев происходил из купеческой семьи г. Перми. Отец его был близок к М. М. Сперанскому в период ссылки последнего в Пермь. После окончания в 1844 г. Пермской гимназии Д. Смышляев занимался торговыми делами отца до конца 50-х гг. В эти годы побывал во многих крупных торговых городах России (Петербурге, Одессе, Томске и др.) и за границей (в Англии, Герма­нии, Шотландии, Франции, Греции, Турции).

В конце 50-х гг., после смерти отца, Смышляев лик­видировал торговые дела и занялся изучением Пермско­го края. В 1859—1861 гг. он издал в Москве на собст­венные средства два тома «Пермского сборника», полу­чившего лестный отзыв в «Отечественных записках» (1859 г., № 8), «Современнике» (1859 г., № 10) и «Рус­ском слове» (1859 г., № 10 и 1860 г., № 5) — лучших и передовых журналах того времени. В 1860—1864 гг. он несколько раз был за границей, зимой 1864—1865 гг. совершил путешествие на Синай и в Палестину. В 1866— 1869 гг. составил первый подробный указатель литера- 1

1 Н. Ще д р и н (М. Е. Салтыков), Собр. соч., т. 3, изд-во «Правда», М., 1951, стр. 89, 92.

115 8*

туры о Пермском крае. В 1870 г. .в качестве землевла­дельца Ирбитского уезда был избран в кандидаты к уездным гласным, на 1-,м Ирбитском уездном очередном собрании — в уездные и в губер-нские гласные. Д. Смыш­ляев избирался и в Пермское и Осинское уездные зем­ские собрания от городского общества и в гласные -гу­бернского земского собрания по этим городским куриям как потомственный почетный гражданин, купец 2-й гиль­дии. По своим политическим взглядам Д. Д. Смышляев был умеренным либералом. По замечанию Вас. Неми­ровича-Данченко, относящемуся к 1876 г., «...пермская администрация еще держала руку Смышляева. Вот если бы земство заявило попытку быть самостоятельным, тогда администрация согнула бы его в бараний рог»1.

Представители реакционной группы землевладель- цев-заводчиков, возглавляемые В. А. Всеволожским, не­однократно обвиняли Д. Смышляева в избирательных махинациях, заключавшихся якобы в приобретении им недвижимости в Осинском и Пермском уездах и золотых приисков на земские деньги в сумме 60 тыс. рублей1 2, в создании фиктивных крестьян-промышленников с годо­вым оборотом свыше 6 тыс. руб. для обеспечения себе решающей роли в дележе «земского пирога», в присвое­нии и бесхозяйственном расходовании земских средств, предназначенных для ремонта Сибирского тракта, нако­нец, в том, что, будучи, уже после ухода из земства, заведующим редакцией .неофициальной части «Губерн­ских ведомостей», он с пристрастием относился к поме­щению корреспонденций о земской работе.

Все это не имело под собой реального основания, за исключением бесхозяйственного ведения ремонта Сибир­ского тракта. Именно из-за этого вопроса, обостривше­гося до крайностей в губернских земских собраниях в период 1877—1878 гг., Д. Смышляев вынужден был оста­вить земскую службу. На него было заведено судебное дело. Однако через несколько лет он был освобожден из-под следствия. С 1879 но 1882 г. Смышляев работал управляющим Пермского механического зазода купца И. И. Любимова. В 1882 г. редактировал неофициаль­ную часть «Пермских губернских ведомостей». В период

1 В а с. Н е м и р о в и ч - Д а н ч е н к о , указ, соч., стр. 151,2 «Екатеринбургская неделя», № 18, 1882, Избирательные похо­

ды; ПГВ № 4, 1882, ответ Д. Смышляева.116

1885—1889 гг. Смышляев был в Палестине — в Иеру­салиме. С осени 1890 г. и до смерти работал в должности секретаря Пермского губернского статистического ко­митета К

.На губернских собраниях гласных Смышляев вел себя всегда высокомерно и относился пренебрежительно и иронически к выступлениям отдельных гласных из чис­ла священников и крестьян, не терпел критики. При чте­нии докладоз губернской управы допускал свое толко­вание ряда вопросов, выдавая его за мнение управы в целом. Так, в заявлениях в Пермское губернское земское собрание губернских гласных П. Я. Бушуева и священ­ника Бабина в 1876 г. указывается на то, что со стороны председателя управы Д. Д. Смышляева имели место угрозы, зажим критики и отсебятина во время чтения докладов губернской земской управы1 2.

В 1878 г. он ударил члена губернской управы Ва­сильева, который отказался подписаться под отчетом управы о ремонте Сибирского тракта.

С. Шашков дал следующую шаржированную харак­теристику Д. Д. Смышляеву: «Г. Смышляев — личность недюжинная; это литератор и .путешественник, ради ко­торого один из известных писателей переделал даже песнь Офелии в таком роде: «Это статный воин, первый земщины боец»... Читая его живые и пылкие речи с язвительными отзывами о противниках, невольно припо­минаешь лукавого Диззи с берегов Темзы, хотя разница между ними заметна уже и потому, что лондонский премьер не заушит своих товарищей, тем более из пре­данных, каковой грешок водится за пермским премье­ром; но это объяснимо широкою натурою русского человека»3.

Известный уральский писатель-демократ Д. Н. Ма- мин-Сибиряк упоминает о Смышляеве в своем путевом очерке «Старая Пермь»4 как об известном земском дея­теле, издававшем одно время «Пермский сборник» и со­

1 Пермская губернская ученая архивная комиссия, Биографиче­ский указатель памятных деятелей Пер.мского края, выл. 1-й, 30 очерков А. А. Дмитриева, Пермь, 1902.

2 СПЗ, 1876, кн. 1—3.3 С. Ш. Земская смышляевщина, стр. 21.4 Д. Н. Ма м и н-С и б и р я к, Статьи и очерки, Свердгиз, 1947,

стр. 128.117

ставившем, между прочим, систематический указатель по литературе края. Свою оценку Д. Д. Смышляеву как председателю Пермской губернской земской управы Д. Н. Мамин-Сибиряк изложил в романе «Именинник». В образе Павла Васильевича Сажина выведен, без сом­нения, Д. Д. Смышляев, доказательством чего служит полное совпадение их биографий.

Мамин-Сибиряк характеризует Сажина (Смышляева) как либерала, который мечтал осуществить «всё» путем создания общественного мнения, который верил в себя и свою миссию. «Легко доставшийся успех, творя прав­ду, вскружил голову ему... Сажин увлекался сам своими успехами»1. Легкость успеха Сажина объясняется и тем, что общественная мысль, бывшая, по словам писателя, долгое время «в наисильнейшем напряжении», находила как бы выход, разрядку в земстве.

28 декабря 1875 г. Д. Д. Смышляев, под влиянием возникших неприятностей по службе, написал в своей записной книжке, между прочим, следующее:

«Да, шесть лет моей земской службы безупречны вполне, я их отдал сполна общественным интересам, я з а п л а т и л ими мо й д о л г р о д и н е ; я в ы к у ­пил ими з а б л у ж д е н и я и у в л е ч е н и я предше­ствовавших лет»1 2.

Так либерал Д. Д. Смышляев «рассчитывался» за свои кратковременные и неглубокие связи с революцион­но-демократическим лагерем Герцена-Огарева в период молодости в 1860—1864 годах.

Итак, по составу земство в северных и северо-восточ­ных губерниях носило более мужицкий, «'крестьянский» характер. Учитывая дифференциацию крестьянства и особенности социально-экономического развития края, правильнее видеть в земствах этих губерний господст­вующим по содержанию и идеологии земский либера­лизм или русский буржуазный демократизм.

Русский буржуазный демократизм, разъясняет В. И. Ленин, кроме интересов широкого слоя помещиков, отражает интересы массы торговцев и промышленников,

1 Д. Н. Ма ми н-С и б и р я к, Собр. еоч., т. IV, Свердловск, 1949, стр. 236.

2 Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией, вып. VI, стр. 7.

118

преимущественно средних и мелких, а также наиболее широкого слоя русской буржуазной демократии — мас­сы хозяев и хозяйчиков среди крестьянства ].

3. Борьба землевладельцев-горнозаводчиков за руководящую роль в земстве.

Характеристика работы земских собраний

Необходимо отметить, что между немногочисленны­ми, но имевшими огромные владения помещиками-гор- нозаводчиками, >с одной стороны, и чиновным дворянст­вом и торгово-промышленной буржуазией, с другой, шла скрытая борьба за преобладание своих сторонников в уездном землевладельческом съезде и в съезде уполно­моченных от сельских обществ. Одним из средств борьбы за такое преобладание служили избирательные списки. Об этом свидетельствуют многочисленные жалобы как на невключение в избирательные списки, так и, наобо­рот, на неправильное включение ряда лиц в эти списки, непризнание прав за гласными уже в самом земском собрании (при проверке), образование подложных цен­зов путем подкупов и т. п.

Н. В. Шелгунов, имея в виду, без сомнения, одно из земств Пермской губернии, писал: «В одном из наших уездных земств (не говорю в каком, потому что не в этом дело) землевладельцы, что большая редкость, име­ют половину голосов. Не участвуя сами в выборах, они выдают доверенности, и доверенности эти составляют даже предмет демагогии, потому что открывают путь не только в уездные, но и в губернские гласные. Доверен­ности обыкновенно сопровождаются указаниями, какой «политики» лицо, облекаемое доверием, должно дер­жаться» 1 2.

Пермские горнозаводчики-землевладельцы всеми си­лами и средствами отстаивали перед правительством по­лученное ими право на посылку поверенных в земские собрания и в том случае, если последние не обладают необходимым для гласного личным имущественным цен­зом. Так, когда заигрывавший с либералами пермский губернатор Андреевский в 1878 г. на запрос министер­

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 8, стр. 58—59.2 Н. В. Ше л г у н о в , указ, соч., стр. 144.

119

ства внутренних дел об этой льготе высказался за лик­видацию се, считая необходимым личное представитель­ство землевладельцев, его постарались убрать. Андреев­ский, между прочим, писал, что поверенные «заботятся только о том, чтобы как можно менее пало налога на имущество доверителей, а каким путем это сделается, для них все равно», что, наконец, они враждуют с уп­равами из-за сметных назначений, составляют партии, «не стесняясь никакими средствами (.насколько бы по­следние постыдны не были) для преследования тех деятелей земства, которые, во имя закона, здравого смысла и справедливости, идут вразрез со взглядами того или другого поверенного» К В то же время, признает Андреевский, «действительны'ми распорядителями зем­ского дела являются преимущественно волостные пи­саря, в качестве представителей сельского сословия, некоторые образованные люди, взявшие купеческие сви­детельства ради земского ценза, и в немногих случаях представители городского класса. Они занимают места председателей и членов земских управ и пользуются зна­чительным авторитетом в земских собраниях». Дальше губернатор заявляет: «в б о л ь ш и н с т в е это л юд и у м н ы е и д е л ь н ы е » 1 2 и достаточно умело ведут зем­ские дела, хотя и не соблюдают интересов казны и крупных собственников.

После 1 марта 1881 г. во всеподданнейших отчетах нового пермского губернатора Енакиева (за 1882— 1885 гг.) звучат уже противоположные мотивы. С сожа­лением констатируется, что в земских учреждениях по- прежнему в большинстве «волостные писаря и даже си­дельцы литейных заведений», пробравшиеся на места председателей и членов земских управ «посредством происков и интриг», что они земское дело ведут незакон­но, занимаются стяжательством и прочее, что люди эти обладают ограниченным кругозором 3.

Губернатор Енакивв высказался в поддержку горно­заводчиков, ибо ликвидация указанной льготы, по его словам, неминуемо повела бы «к полному отстранению из земских собр-аний представительства крупных земле­

1 Записка горнозаводчиков, стр. 3.2 ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 44, лл. 5/об, 6.3 Там же, д. 48, л. 3.

120

владельцев» К Сопоставляя небольшое количество по­следних с огромными поземельными имуществами, со­средоточенными в их руках, и десятками тысяч сборов, уплачиваемых каждым из них, Енакиев заявлял, что поверенных посылается от них даже слишком мало и в Кунгурском, Оханском, Красноуфимеком и Чердынском уездных земских собраниях они не смогли добиться боль­шинства или хотя 'бы значительной части числа гласных. Лично участвовать в избирательных съездах или земских собраниях пермские крупные землевладельцы не смогут, так как состоят таковыми же еще и в других местностях империи и в то же время занимают большей частью вы­сокие должности в службе 'государственной или по выборам.

Енакиев в тон с реакционными горнозаводчиками, считавшими себя «хозяевами Пермской губернии», сету­ет на то, что в съездах крупных землевладельцев уча­ствуют всегда лишь лица без ценза: священники, по уполномочию духовенства, и владельцы промышленных заведений с годовым оборотом свыше 6 тыс. рублей. Он лестно отзывался о деловых качествах поверенных зем­левладельцев.

Александр III наложил на этом донесении резолю­цию: «Слишком рано введено было земство в гу­бернии» 1 2.

Н. Флеровский совершенно справедливо отмечал, что горнозаводчики «посредством своих связей... парализо­вали губернаторов и заставляли их действовать в своем направлении»3.

Наиболее острые споры, дрязги и нечистоплотные ма­хинации возникали в земских собраниях по вопросам законности выбора в гласные уполномоченных от духо­венства, крестьян-промышленников по оборотам и их поверенных, с одной стороны, и поверенных от крупных землевладельцев, е другой. Например, в 1875 г. возник конфликт по вопросу о незаконном избрании уполномо­ченных от духовенства в Соликамском уезде и незакон-

1 Записка горнозаводчиков, стр. 4—5.2 Свод высочайших отметок по всеподданнейшим отчетам за

1881—1890 гг. генерал-губернаторов, губернаторов, начальников областей и градоначальников, 1893, стр. 143.

3 Н. Фл е р о в с к и й , указ, соч., стр. 325.121

ных действиях В. А. Всеволожского — /председателя зем­левладельческих съездов в уезде.

В 1877 г. в Пермском уезде возникли раздоры по вопросу о правомочии участия в съезде землевладельцев крестьян-промышленников по обороту в 6 тыс. руб. В. А. Всеволожский выступил против допущения их, в числе 16 'человек, на съезд (в действительности — 13 чел.).

Смысл возникшего на избирательном съезде земле­владельцев Пермского уезда конфликта объясняет най­денный нами в,архивах Строгановых черновик письма. В предыдущие два трехлетия на избирательный съезд крупных землевладельцев Пермского уезда являлись только представители землевладельцев. Так как их было мало, то все они объявлялись избранными в гласные. В 1877 г. участие на избирательном съезде землевла­дельцев Пермского уезда 15 крестьян-промышленников создавало для представителей крупных землевладельцев серьезное препятствие в избрании большинства своих гласных.

Как явствует из черновика письма, «Во всяком слу­чае не было сомнения, что в случае признания за упомя­нутыми 15 крестьянами-промышленниками права уча­стия в съезде, весь ход выборов был бы вполне «в руках управы и из представителей гг. Всеволожских ни один не попал бы в гласные». 6 июля представители гр. С. Г. Строганова и Всеволожских устроили в Перми негласное совещание, на котором «было предложено... приложить все старания собрать сведения, которыми воз­можно было бы доказать, что крестьяне-промышленники не имеют права участия в съезде» 1 из-за неимения, яко­бы положенного избирательного ценза.

В итоге на избирательном съезде землевладельцев Пермского уезда участвовало 10 .крестьян-промышлен­ников (трое не явились на выборы), 7 чел. от крупных землевладельцев (так как двое доверенных от землевла­дельцев уклонились добровольно от участия в выборах). В уездные гласные от 7 землевладельцев было избрано 3 гласных, от 13 крестьян-промышленников были избра­ны только 5 крестьян и 2 доверенных от крестьян.

Таким образом, изложенное выше показывает, что *

* ПОГА, архив Строгановых, россыпь.122

некоторые из доверенных Всеволожских и других круп­ных землевладельцев-заводчиков «были очень малораз­борчивы -в средствах к тому, чтобы устранить от выборов людей, которых считали своими противниками, а приво­дя доводы в пользу своих доверителей, не стеснялись логичностью и последовательностью выводов и суж­дений» *.

Если при введении земских учреждений многие зем­цы старались .противодействовать избранию гласных из крестьян, то лотом земские воротилы сообразили, что крестьянскими гласными можно даже пользоваться в своих интересах. Помещики подкупали гласных из сре­ды разорившихся дворян, бедных чиновников, волостных писарей, сельской буржуазии и т. п. элементов, служив­ших членами земских управ.

Крупные землевладельцы посылали по уездам «аги­таторов» для вербовки сторонников из мелких землевла­дельцев и крестьян, даже священники были вовлечены в эту борьбу. Так крупные землевладельцы пытались обес­печить себе преобладание в собраниях. Среди поверен­ных крупных землевладельцев были и аптекари, и при­казчики, и врачи, и инженеры, и агрономы, и даже «рядовые» крестьяне. Хотя и не во всех земствах губер­нии крупным землевладельцам-заводчикам удалось соз­дать в недрах земских собраний барско-помещичью группу представителей, которая бы целиком овладела земством, при изучении истории Пермского земства и его классового состава и классовой роли нельзя упускать этого стремления из вида.

Необходимо отметить, что земские учреждения, по­строенные по принципу всесословности, но на основе бур­жуазного права и имущественного ценза, обеспечившего большинство в них за дворянами и буржуазией, не пред­ставляли арены классовой борьбы, так как значительная часть представителей демократии была буржуазной и мелкобуржуазной, тяготевшей к господствующим клас­сам, а другая часть была «безгласной и на все соглас­ной» как по своей неграмотности, так и равнодушию к «цароким земским учреждениям». В статье «Игра в парламентаризм» Ленин пишет, что земцы и освобож- денцы в известные периоды времени могут допустить к 1

1 СПЗ, 1877, кн. 1—3, год 6-й, стр. 497,123

себе на собрания революционеров и социал-демократов, «если найдутся 'из этих последних неумные люди, гото­вые обещать «поддержку» Фомы против Ивана, Петрун- кевича против Стаховича. Но земцы никогда не потер­пят, чтобы их собрание «превратили в .рабочее собрание», чтобы их собрание сделали народным рево­люционным собранием, чтобы с и х трибуны звали от­крыто и прямо к вооруженному ‘восстанию... Земцы и освобожденцы неизбежно будут сопротивляться т а- к о м у использованию их собраний» *.

Классовая борьба разгоралась вне земских учрежде­ний. Сама оппозиционность либеральных земцев явля­лась производной от революционной борьбы трудящихся масс против царизма, вызывалась революционными си­туациями и кризисами. Правда, несмотря на единство политической линии обоих классов в отношении крестьян и рабочих и эксплуататорскую общность их интересов, известные противоречия между классом помещиков и буржуазией были, а отсюда неизбежными были и стол­кновения между ними. В той или иной форме и степени эти столкновения проявлялись в деятельности земских учреждений.

В земствах Пермской губернии шла постоянная грызня между двумя группами господствующего класса: между крупными реакционными помещиками, землевла­дельца ми-заводчика ми, являвшимися охранителями и «представителями феодальных пережитков», о одной стороны, и либерально-буржуазной группой, с другой.

Характеризуя деятельность общественных учрежде­ний губернии в 1883 г., губернатор заявляет: «К сожа­лению, деятельность земских учреждений губернии нель­зя признать удовлетворительной и соответствующей предназначенной для них законодателем цели. Случаи произвола и явного уклонения от исполнения законных требований со стороны земских деятелей вообще неред­ки, а антагонизм к правительственной власти проявляет­ся почти постоянно»1 2.

В Пермской губернии землевладельцы-заводчики бы­ли «обижены» тем, что они платили «много» по сравне­нию с мелкопоместными и беспоместными дворянами и

1 В. И. Л ен и н, Соч., т. 9, стр. 245.2 ПОГА, ф. 65, оп. 1, д. 49, л. 4/об.

124

представителями буржуазии, а в земствах были пред­ставлены и значительно меньшей степени, чем последние.

В. И. Ленин в статье «Купецкие расчеты» отмечал, что «Особенно недовольны они («воротилы нашей круп­ной промышленности» — а в т.) несправедливостью зем­ского представительства и земского обложения» *.

Пермское губернское земство всегда поражало своей инертностью. Если в 70-е гг. оно было поглощено ремон­том и содержанием Сибирского тракта, то в 80-е гг. дея­тельность его также ничем не выделялась. Пережитки крепостничества в его работе проявлялись гораздо силь­нее, .нагляднее, чем в уездных земствах той же Пермской губернии, где большинство принадлежало буржуазным элементам.

Даже «в период новой революционной ситуации 1879—1881 сг., когда земские собрания некоторых цент­ральных губерний под влиянием революционного движе­ния масс приняли более или менее оппозиционный харак­тер, когда и на собраниях губернских гласных Пермского земства стали раздаваться отдельные голоса либеральной оппозиции (Е. Кыштымов и др.), в целом Пермское губернское земство сделало новый шаг ©право, навстре­чу царизму и реакции. Это вполне закономерная эволю­ция пермских горнозаводчиков-землевладельцев. Можно считать, что между верноподданническими адресами Пермского губернского земства в этот период и выступ­лением графа С. Г. Строганова — одного из закулисных вдохновителей политической реакции 80-х — начала 90-х гг. — на заседании совета министров 8 марта 1881 г. по вопросу так называемой «конституции» Лорис-Мели- кова существовала прямая связь.

Направление практической работы земских собраний подчас зависело от их председателей. Наделенные боль­шими правами, связанные е имущими классами и зави­симые от них и царской бюрократии, они служили ин­тересам своих хозяев. Председатели уездных земских собраний, а также и губернского, могли своей властью закрывать собрания в угоду той партии, к которой они принадлежали, обеспечивать большинство при голосо­вании. Они направляли прения, открывали и закрывали собрания и т. п. _ 1

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 19, стр. 39.125

На заседании X чрезвычайной сессии губернского земского собрания рассматривался протест губернатора о позаимствонании губернской управой из запасного ка­питала большой суммы на удовлетворение сметных потребностей без разрешения на то собрания. Предсе­датель собрания статский советник Трубинов несколько раз лишал выступающих слова, сделал даже перерыв, а в конце концов прервал дальнейшее обсуждение во­проса, поставив его на голосование. В результате 18 го­лосами против 9 с протестом губернатора решено было не согласиться. Доклад управы по этому вопросу собра­ние решило также не рассматривать. Таким образом, в данном случае председателю собрания удалось сорвать обсуждение доклада управы по протесту губернатора, но не удалось добиться осуждения управы за ее дей­ствия К

Итак, большинство уездных земских учреждений гу­бернии состояло преимущественно из крестьянской бур­жуазии, разночинцев-промышленников и купцов. В этом отношении уездные земские учреждения Пермской гу­бернии были более демократичными, носили более бур­жуазный характер, чем в центральных губерниях.

В Пермском губернском земском собрании и губерн­ской земской управе больший удельный вес имела реак­ционная группа землевладельцев-горнозаводчиков ©лице поверенных и крестьян-собственников. Между представи­телями этой группы господствующего класса и либе­ральными гласными постоянно шла острая борьба за безраздельное руководство земскими делами. В 70-х гг. большее влияние имела группа либеральных гласных и купцов, в 80-х гг. усилилась и взяла верх группа реак­ционно н астр о е н н ы х г л а сн ы х.

Гласные — крестьяне от сельских обществ равнодуш­но и пассивно относились к земской деятельности, тяго­тились своими обязанностями гласных, были по существу «безгласными».

Малочисленные в Пермской губернии, но всесильные горнозаводчики-землевладельцы прибегали ко всяким махинациям, подкупам и т. п. с целью насадить поболь­ше своих ставленнико1В и таким путем овладеть земски­ми учреждениями. Им на помощь в этом приходили, как 1

1 СПЗ, 1878, кн. V—VI, стр. 207—208.126

правило, царские чиновники в лице местных губернато­ров и председателей губернских земских собраний.

Наконец, оценивая социальный состав «царских» земских учреждений, нужно учитывать, что даже и -не помещичье, а «крестьянское» (равно буржуазное) по своему составу земство при царизме все равно останется земством помещичьим и буржуазным по своей классо­вой роли, ибо не всегда социальный состав учреждения определяет его классовую роль.

Следует помнить указание В. И. Ленина, что земства, носившие «более мужицкий характер», были еще боль­ше оплетены «сетью всевозможных чиновничьих запре­тов, препон, ограничений и разъяснений» 1. 1

1 В. И. Ле нин , Соч., т. 18, стр. 458.

Г л а в а IV

АНАЛИЗ БЮДЖЕТА ПЕРМСКОГО ЗЕМСТВА

1. Земские доходы

Обложение в городах и уездах . недвижимых иму- ществ: земель и лесов, жилых домов, фабричных, завод­ских, торговых и т. п. помещений являлось основой зем­ского бюджета. Причем налог с торговли и промышлен­ности взимался в зависимости от суммы платимого в казну гильдейского обора, а также стоимости помеще­ний. По способу получения все эти земские доходы отно­сились к окладным сборам. Более разнообразной и неопределенной была категория неокладных доходов: судебные пошлины, проценты с различных капиталов, переданных земствам от приказов общественного при­зрения и пожертвованных, сборы за лекарства и лече­ние, доходы от типографий и т. п.

До земской реформы примерно 3/4 всей суммы дохо­дов составляли сборы от подушного налога. Оставшаяся часть распределялась так, что с земли сборов взималось вдвое больше, чем с торговли и промышленности. После учреждения земств главными источниками их доходов стали земельные налоги и доходы от других недвижимых имуществ.

Недвижимые имущества Пермской губернии в 1873 г. распределялись следующим образом: из 27,3 млн. дес. земли и леса казне, казенным горным заводам и круп­ным собственникам принадлежало 80% (21,2 млн. дес.), преимущественно леса; городским и сельским общест-

128

вам — 20% (5,5 млн. дес.), главным образом земель1. Все недвижимое имущество казны, казенных горных за­водов, крупных собственников и проч. было оценено в 76,2 млн. руб. (51,9%), городских и сельских обществ— в 70,6 млн. руб. (48,1%). При этом земельные угодья оценены были на сумму в 71,7 млн. руб. (48,8%), ле­с а — 42,3 млн. руб. (28,7%), или итого земли — на 114,0 млн. руб. (77,5%). Оценка прочих недвижимых имуществ составляла 32,8 млн. руб. (22,4%), причем жи­лые помещения 6,8 млн. руб. (4,6%), торговые и про­мышленные помещения—4,8 млн. руб. (3,3%); рудники, прииски и добыча драгоценных камней и хромистого же­леза— 3,5 млн. руб. (2,4%) 2. Остальная сумма прихо­дилась на оброчные статьи, каменоломни, пристани и прочее.

Так как удобные для обработки земли находились почти целиком во владении крестьянских обществ, а также большинство жилых помещений принадлежало им же и городскому населению, то и основная тяжесть зем­ского сбора падал на плечи трудящихся масс в лице крестьян, рабочих, кустарей, ремесленников и пр. Зем­ские сборы (доходы), уездные и губернские, вместе взя­тые, в Пермской губернии за 1871 —1890 гг. приведены в таблице (см. стр. 130) 3.

Из таблицы видно, что крестьяне платили от 73 д о 2/й всех платежей. Доля платежей торговцев и крупных зем­левладельцев, наоборот, уменьшилась. Увеличилась лишь доля платежей на недвижимые имущества. Это несоответствие было связано с подготовлявшейся зем­ской контрреформой 1890 г. Под влиянием постоянных протестов управляющих государственных имуществ в Пермской губернии систематически уменьшался земский сбор с казенных лесов, хотя валовая доходность их и увеличивалась. Большая часть сборов, сложенных с ка­зенных лесов, перелагалась на земли крестьян. Крестьян­ские общества, имевшие земель и лесов в 2У2раза мень­ше, чем прочие владельцы, платили земских налогов

1 Список населенных мест по сведениям 1869 г., стр. ССХХХ1Х—ссхс.

2 Список населенных мест... ССХХХУШ—ССХС.3 Данные извлечены из Сводов сведений о доходах и расходах

по земским сметам и раскладкам за время с 1871 по 1890 г., изд. 1884—1891 гг.

9 М. Черныщ 129

0 0 о о 00 оо 0 0СО о о о о -4О ОЗ о з

Годы

со оз “*4 СоСП -4 ОЗ 4̂

СОЮ 00 го го

о о СО ОО ОО 4^- о ^ 4 СО ^ 4 •—1

•— •—* 0 0

Сл Сл Со СОсо 4̂ СО слСл 4̂ го 4̂

4̂ ГО го со оз03 О о 4̂

ГО го ГО ю03 Оз о СО4̂ о о ГОСо 4̂ — 00 ю

4̂ СО СО СО со03 ГО 03 -4СО о О О

со СО 4̂ 4̂ 4̂го ~̂4 ГО СЛоз 00 То V

ГО го 1—к _ н ~ |о го <о оз оо о сл V. со

СЛ 4̂ сл 03 4̂СЛ Сл 1‘ со

оо

крестьянских сельских общин

осоП)з:<т>

казны, удела, частных земле­владельцев и горнозаводчиков города и частных обществ и проч.

1ь и лесов оэнЕоа

с недвижимых иму- лазществ фабрик, заводов, ипомещений промышлен­ тоных и торговых заве­ ОхЬэдений, жилых домов, Л>с оброчных статей и проч.

5е

с торговых докумен­тов — гильдейских, про­мысловых, с патентов и билетов

О Оох ^о г оаз ц) О

о*о*0аз■е*сг

<

<

00X)ОВ<т>ян03XоохвП>Яегз

глоОХО*ооз

гораздо больше, хотя доходность их земель уменьша­лась, а расстройство крестьянских хозяйств было офи­циально признанным фактом

Только в 1880—1883 гг., в связи с аграрными выступ­лениями, сборы с крестьянских земель значительно уменьшились; уменьшились сборы и с прочих недвижи­мых имущеетв (домов и т. п.).

В т. н. «крестьянских» земствах губернии оборы с земель превышали 70% всей суммы сборов. При этом с надельных крестьянских земель сумма оборон превыша­ла 60% суммы сборов со всех земель, за исключением Пермского, Соликамского, Екатеринбургского, Верхо- турского и Чердынского уездов, где преобладали сборы с земель казны и частновладельцев. Например, в Кун- гурском уезде сборы с земель составляли 82,77% всех сборов, причем сборы с надельных крестьянских земель •составляли 65,3% сборов со всех земель. Всего по гу­бернии с земель — 73,46%, с надельных крестьянских — 44,3% 2. Это соотношение с небольшими отклонениями наблюдается и в 1887—90 годах.

Характерно, что даже реакционно настроенная груп­па пермских горнозаводчиков, жалуясь на непомерно растущие сметы и сборы с крупной собственности и не­обоснованные расходы, «которым нет предела», вынуж­дена была признать, что «исключительно демократиче­ский состав земских собраний и управ может вызвать предположение, что деятельность их направлена ко бла­гу масс, хотя и с ущербом собственников. Факты не оправдывают такого предположения. В тех уездах, где крупная собственность не преобладает, как, например, в Шадринском, платежи крестьян в земские сборы достиг­ли уже 1 руб. 50 коп. на ревизскую душу»3.

Раскладка сборов была крайне неуравнительной. Примером неуравнительности оценки одной десятины земли владельцев разных категорий может служить 1885 г., когда десятина земли сельских обществ оцени­валась в 11,5 руб., частных владельцев в 4,7 руб., удель­ных владельцев в 7,0 руб. и городских — в 22,6 рубля4.

1 СПЗ, № 5, 1889, стр. 114.2 Свод сведений: 1) о земских сметных доходах и расходах и

2) о земских капиталах различных наименований за 1886 г. СПб, 1889, стр. 16—17.

3 Записка горнозаводчиков, стр. 12.4 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. 1, стр. 657.

131 9*

По уездам оценка десятины колебалась: надельной земли от 5,3 до 20 руб., частной — от 3,4 до 10 руб. Сред­нее обложение одной десятины составляло: надельной земли— 14,5 коп., частной земли — 6,0 коп. В 1890 г. во всех уездах губернии надельные земли обложены были 'выше, чем частные, с превышением первых над вторыми в пределах от 56% в Оханском уезде до 271% — в Чер- дынском К

Соотношение уездных и губернских сборов в целом с земельных угодий и лесов также выглядело неравно­мерно. В Кунгурском уезде, например, в 1888 г. оно со­ставляло 19,39 и 5,86 коп.1 2. Некоторые волости были доведены тяжестью земского обложения до того, что от­казывались от земства. Равномерности обложения зе­мель не было. Так, в Кунгурском и Красноуфимском уездах качество земель было одинаковое, а размер на­лога неодинаков.

Ф. Энгельс в статье «Об общественных отношениях в России», написанной в 1875 г., говоря о «чрезвычайно бедственном, совершенно невыносимом положении» крестьян в России после «освобождения», подчеркивает, что «к земельному налогу, к выкупным платежам и про­центам за предварительную их выплату государством со времени введения местного управления прибавились еще губернские и уездные сборы. Существеннейшим следст­вием этой «реформы» были новые податные тяготы для крестьян. Государство целиком сохранило свои доходы, но значительную часть расходов оно свалило на губер­нии и уезды, которые ввели для их покрытия новые на­логи, а в России является правилом, что высшие сосло­вия почти свободны от налогов, а крестьянин платит почти все»3.

Крестьяне и мастеровые Пермской губернии сопро­тивлялись все увеличивающемуся росту налогов. В Кра­сноуфимском уезде многие сельские общества постанов­ляли приговорами «платить все подати, кроме земских, так как они идут не на дело»4. Когда в 1870 г. Пермское

1 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. I, стр. 657.2 Г. X. (Хлопин — авт.), Краткий обзор земских смет и раскла­

док в Пермской губернии на 1888 г., СПЗ. № 21, 1888, стр. 621.3 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими

деятелями, изд. 2-е, 1951, стр. 197—198.4 Записка горнозаводчиков, стр. 12,

132

уездное земство ввело земский обор, мастеровые Лысь- менской волости отказались от платежа этого нового на­лога. К февралю 1871 г. за 224 мастеровыми Лысьвен- ской волости числилась недоимка, равная годовой сумме земского сбора, так как никто этого сбора не платил. Пермская уездная земская управа, сообщая об этом ис­правнику, обратилась и к мировому посреднику.

Исправнику вместе с мировым посредником и стано­вым приставом пришлось выехать в Лысьвенский завод, но ни угрозы, ни разъяснения не произвели никакого действия на мастеровых и «...они от уплаты земского сбора все-таки отказались, говоря, что член земской уп­равы Доронин объявил им, в бытность его по поручению земства в Лысьвенском заводе, что с них никаких по­винностей правительство и земство требовать не будут, а все это будут платить помещики, виноторговцы, купцы и мещане».

По сообщению волостного старшины Кокорева, после схода, где обществам мастеровых были объявлены ок­ладные листы, мастеровые Мартемьян Баландин, Фи­липп Сушин, Иван Шатов (руководители известной Лысьвенской стачки 1861 г.) и Илья Косачев «лично ему, старшине, заявили, что общества платить земский сбор не согласны, и требовали другого схода, почему им, старшиной, был собран другой сход, на котором вы­шеозначенные мастеровые-подстрекатели внушали про­чим, чтобы они не соглашались на уплату земского сбо­ра, и по расстройству их общества от платежа земского сбора отказались» Г

В августе 1871 г. волостной старшина через управ­ление завода удержал из заработков мастеровых в зем­ский сбор 156 рублей, но «мастеровые, у которых были удержаны эти деньги, вынудили его разными угрозами возвратить их», причем мастеровые Мартемьян Балан­дин, Илья Косачев,. Григорий Никитин, Сыропятов и Дмитрий Петров Лихачев кричали другим обществен­никам: «Ребята, надобно сорвать со старшины знак», а мастеровой Михайло Вавилов Лихачев сказал ему, что если он отправит удержанный земский сбор, то Лихачев снимет с него пальто. 1

1 ПОГА, ф. 177, оп. 1, д. 626, лл. 46/об—47.133

Местные власти решили взыскать сбор посредством продажи крестьянского движимого имущества с приня­тием благоразумных мер к предупреждению могущих возникнуть при этом беспорядков со стороны неплатель­щиков».

Мастеровые Мартемьян Баландин, Илья Косачев, Филипп Сушин, Иван Шатов, Григорий Сыропятов, Дмитрий Лихачев и Михайло Лихачев были арестованы и отданы под суд. Суд признал Мартемьяна Баландина и Илью Косачева «зачинщиками» и осудил их к тюрем­ному заключению на 1 год и 4 месяца каждого, осталь­ных мастеровых — на 4 месяца каждого1.

Так закончилось это волнение мастеровых Лысьвен- ской волости, длившееся с февраля по октябрь .1871 г., в котором главную и руководящую роль играли участ­ники стачки мастеровых на Лысьвенском заводе в мае 1861 года.

В различных земствах и в различное время, как это показал Б. Веселовский в своем труде «История зем­ства», существовали различные приемы переложения зе­мельного налога на крестьян1 2.

Вопрос об уравнительности земского обложения зе­мель и лесов был предметом обсуждения многих губерн­ских земских собраний, ему посвящены были работы Д. Д. Смышляева3, Е. И. Красноперова4, И. Вологди­на5, Ник. Рогова6 и другие. Вопрос практически не был, однако, разрешен. Это объясняется не какими-то техни­ческими неудобствами, а исключительно стремлением буржуазной и дворянской части гласных переложить всю тяжесть налога на плечи трудящихся масс.

«Оценочные работы всюду обнаруживали факт не- уравнительности земского обложения, опирающегося на классовые мотивы; эти работы обнаруживали также большое количество уклонявшейся от обложения земли, преимущественно частновладельческой»7.

По подсчетам Н. Скалозубова, произведенным в кон-

1 ПОРА, ф. 177, оп. 1, д. 626, лл. 48—48/об., 49—60.2 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. 1, стр. 45.3 СПЗ, 1873, сентябрь и октябрь, стр. 727—743.4 СПЗ, 1880, кн. 1, стр. 1—65, отд. 2-й.3 ПГВ, № 104, 1881, стр. 527—528.6 ПГВ, №№ 66—70, 1876.7 Б. Б, В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. 1, стр. 224.

134

цс 80-х гг., под видом неудобных земель в Пермской гу­бернии ускользали от земского налога сотни тысяч де­сятин, особенно в Екатеринбургском, Чердынском, Шад- ринском и Пермском уездах К

Д. Н. Мамин-Сибиряк рассказывает о борьбе, кото­рую заводоуправление тагильских заводов Демидова вело с Верхотурским земством в течение нескольких лет. «Это нечто вроде семилетней войны, в которой «то сей, то оный на бок гнется». В Верхотурском уезде счи­талось 194 000 душ населения и земский бюджет дости­гал цифры 28 000 руб. Имущество крестьян и мастеровых в уезде было оценено в 2 800 000 руб.; все заводы Деми­дова с землями, лесами, приисками, заводскими зданиями и домами, подлежащими обложению, — в 4 574 988 руб. Сумма земских сборов колебалась >в том и другом случаях. «Сумма земских сборов с тагильских заводов равнялась: в 78 г .— 33 766 руб., в 79 г .— 45 115 руб., в 80 г. — 39 897 руб., в 81 г. — 29 000 руб. С крестьян и мастеровых: в 78 г. — 25 179 руб., в 79 г. — 32 806 руб., в 80 г. — 29 487 руб. Самый простой ариф­метический расчет говорит, что если имущество крестьян и мастеровых, оцененное в 2 800 000 руб., несет земских налогов 29 тыс. руб., то само собой разумеется, что та­гильские заводы, оцененные в 4 600 000 руб., должны платить земских сборов не 39 тыс. руб., как в 1880 г., и не 29 тыс. руб., как в 1881 г., а 49 тыс. рублей». Один верхотурский земец объяснил это ненормальное поло­жение тем, что между гласными Верхотурского земства шел спор о том, где быть земству: в Верхотурье или в Тагиле. Большинство гласных — демидовские служа­щие— настаивало на том, чтобы земство было в Тагиле. Они чувствовали свою силу. Верхотурский земец спра­ведливо заявлял, что «Наше земство как журавль: нос завязнет — хвост вытащит, нос вытащит — хвост завяз­нет. Взять прошлый год: целых десять тысяч сбавили с тагильских заводов за здорово живешь...»

«Нас удивляет больше всего тот факт, — замечает Мамин-Сибиряк, — что владелец тагильских заводов, в лице своих поверенных, доверенных, главноуправляю­щих, управляющих и управителей, совсем умывает руки 1

1 СПЗ, 1890, № 1—2, стр. 86.135

'во воем, что касается народного образования и школь­ного дела» *.

Чрезмерность обложения крестьянских земель вела к накоплению огромных и безнадежных недоимок. По данным Е. Красноперова, на 1 января 1886 г. недоимки по губернскому и уездным сборам составляли свыше 1 млн. руб. Они накопились с 1870 г., т. е. за 15 лет су­ществования земства в губернии. Сумма эта составляла почти половину (48%) сборов, назначенных всеми зем­ствами Пермской губернии на 1885 год.

Между тремя группами основных плательщиков зем­ского налога недоимки распределялись так: на сельских обществах 59% недоимок к окладу 1885 г., на частных владельцах — 56% и на казне— 17%. Недоимки с казен­ных имуществ носили более или менее случайный ха­рактер и 'вызваны были задержкой уплаты земских сборов, так как по протесту губернатора вопрос о пра­вильности обложения рассматривался в Правитель­ствующем сенате1 2. В 1889 г. за башкирами Красно­уфимского уезда (башкир и татар в уезде было до 50 тыс.) числилось недоимок 120 тыс. руб. Население Красноуфимского уезда не в состоянии было внести их. По Шадринскому уезду одних недоимок, по словам председателя управы, к 1 января 1889 г. вместе с продо­вольственной ссудой накопилось около 1 млн. руб., при­чем из этого числа «одних казенных недоимок более 500 тыс. руб., остальные — земские»3. Земства всяче­скими средствами и путями, главным образом с по­мощью полиции и волостного начальника, выколачивали недоимки. Полицейские чиновники, кроме материальной мзды, получали также благодарности от земских запра­вил за старание в деле взимания сборов и недоимок.

Население настолько было терроризовано сборщи­ками налогов и недоимок, что дело иной раз доходило до трагикомических и прямо-таки анекдотических слу­чаев. Об одном из таких случаев сообщалось в коррес­понденции Баксанова из села Архангельского, Соли­камского уезда. Крестьянин дер. Маркиной Леонтий

1 Д. Н. Ма ми н-С и б и р я к, От Урала и до Москвы, Сверд­ловск, 1947, стр. 49—50.

2 Е. К р а с н о п е р о в , «Двадцатипятилетие Пермского края», стр. 144—152.

3 «Журналы», 1889, стр. 36, 176—177.136

Александров Власов, пользовавшийся небольшим земель­ным наделом, жил в бедности и в течение последних трех лет никаких податей не платил. За ним накопилось недоимок более 65 руб. деньгами, ржи 8 четвертей и овса 672 четвертей. Боясь, как бы за неплатеж податей его не оштрафовали, Власов не ходил на сельские сходы и не показывался на глаза волостного правления. В мар­те 1884 г. Власов умер. Тело его на кладбище повез род­ной брат Сергий. «Не доезжая до здания волостного правления, — сообщал Баксанов,— Сергий быстро погнал свою лошадь и мимо правления промчался во всю прыть, так гнал вплоть до церкви. Впоследствии выясни­лось, что покойник при жизни просил, чтобы его мимо правления провезли побыстрее, дабы волостное началь­ство его тело не задержало и не забрало в правление за недоимку его. Явление любопытное, хотя и грустное»1.

Отметим, между прочим, что образование огромных недоимок принудило земство поставить вопрос о более точном учете «платежных сил крестьянства». Это дало начало земской статистике, развитие которой относится уже к 80-м годам.

По вопросам земского обложения и взимания сборов земство Пермской губернии возбуждало перед прави­тельством неоднократные частые ходатайства, остав­шиеся, в основном, без ответа. Так, по подсчетам А. Давыдова, губернское земство за время с 1870 по 1889 г. возбудило по указанным вопросам 15 ходатайств. Были возбуждены ходатайства об обложении казенных горных заводов наравне с частными, об обложении золотоприисковых земель, об установлении в пользу зем­ства сбора с пароходов, действующих в губернии в те­чение навигации, — по 1 руб. с силы, а также барж и других судов — по 1 руб. 10 к. Наконец, возбуждено было несколько ходатайств о расширении обложения земским налогом промышленных предприятий, казенных земель и имений ведомства государственных имуществ1 2.

В то же время земства подавали губернатору бесчис­ленное количество жалоб на полицию, которая бездей­ствовала в деле взимания сборов и недоимок с крестьян.

1 ПГВ, 1884, № 39.2 А. Д а в ы д о в , К статистике ходатайств Пермского губерн­

ского земства перед правительством (с 1870 по 1899 г.), СПЗ, № 4, 1902, стр. 53—58.

137

Изучение журналов земских собраний, прежде всего губернского собрания, и докладов губернской земской управы показывает, что больше всего протестов губер­натора было вызвано вопросами обложения, раскладки земского налога с земель и имуществ казенных ведомств и частновладельцев. Местные правительственные чинов­ники защищали прежде всего казенные и частновладель­ческие интересы (интересы помещиков и капиталистов), с которыми они были неразрывно связаны.

Наконец, обращают на себя внимание частые жалобы представителей казенных ведомств и крупных пермских землевладельцев-заводчиков на «несправедливость» и тя­жесть земского обложения и требования его уменьшения, прежде всего на леса. Эти жалобы и ходатайства перм­ских горнозаводчиков имели известный успех. «В 1887 году правительство предъявило северо-восточным зем­ствам, особенно Пермскому, ультиматум относительно уменьшения обложения казенных земель и лесов,—этот шаг был продиктован не столько существом дела, сколь­ко основывался на обвинении земства в чрезмерных рас­ходах» 1 Налог с лесов был снижен и переложен, как мы уже видели, все на те же тощие крестьянские земли.

2. Земские расходы

На земства были возложены в области местного хо­зяйства определенные повинности. Они разделялись на общегосударственные оборы деньгами и запасами и местные земские сборы и натуральные повинности. Пла­тельщик в обоих случаях был один и тот же, поэтому строгого размежевания повинностей не было; не была установлена и точная мера тех и других.

К общегосударственным повинностям отнесены были: содержание лошадей, помещений, смотрителей на поч­товых станциях; дорожная — устройство , шоосе между губерниями; этапная—устройство и содержание этапных тюрем, подвод при этапах и т. п., арестантских рот и исправительных отделений; воинская повинность и, нако­нец, расходы по пересылке сумм государственных зем­ских повинностей.

К губернским земским повинностям относились:

1 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. III, стр. 291.138

устройство и содержание шоссе внутри губерний; устройство и содержание помещений местного граждан­ского управления, рекрутских присутствий, оспоприви­вание, случные конюшни, расходы по полюбовному размежеванию, дополнительные расходы на землемер­ные классы, устройство и содержание воинских поме­щений (если расход не был отнесен на городские средства) и, наконец, расходы по (пересылке сумм гу­бернского земского сбора. Земские повинности делились на обязательные и необязательные. Точное понятие обязательных повинностей дано не было. В законе 1864 г. перечисляются лишь следующие 7 видов обяза­тельных повинностей: содержание местных граждан­ских управлений, присутствий по крестьянским делам, мировых судебных установлений, дорожная, подводная, квартирная и по общественному призрению. Местные и центральные власти с пристрастием и строго следили за первоочередным исполнением земствами обязатель­ных повинностей, превращая, как правило, ту или иную из них для соответствующей губернии в своего рода узду, с помощью которой направлялась деятельность земства в нужном правительству направлении. Для земств Пермской губернии такой «уздой» *в 70-е гг. являлась дорожная повинность и, прежде всего, ремонт и содержание Сибирского тракта.

Наглядную картину расходов пермских земств по главным отраслям земской деятельности в процентах к смете и в отношении к другим земствам дает следую­щая таблица (см. стр. 140) Г

Увеличение расходов в первом пятилетии (на 120,20%) и уменьшение их во втором (на 5,03%) объясняется тем, что правительство с 1877 г. отказало Пермскому губернскому земству в субсидии на ремонт и содержание Сибирского тракта, который с 1879 г. вновь был передан уездным земствам, как тракт мест­ного значения, в связи с проведением Горнозаводской железной дороги. В то же время некоторое равновесие в расходах на 1878—79 гг. сохранилось благодаря тому, что были значительно увеличены расходы на общественное призрение в связи с русско-турецкой войной 1877—78 гг. 1

1 Составлена на основе Свода сведений о доходах и расходах но земским сметам-раскладкам за время с 1871 по 1890 г., изд. 1884—1891 гг.

139

Годы

В пермских земствах, в % ко всем расходам

В 34 земских губерни­ях, в % к общ.бюджету

всех

рас

ходо

в,

в ты

с. ру

б.

наро

дное

обр

а­зо

вани

ена

родн

ое з

драв

ие

и об

щес

твен

ное

приз

рени

е

доро

ги

подв

одна

я по

­ви

ннос

тьсо

держ

ание

зем

­ск

их у

прав

наро

дное

обр

а­зо

вани

ена

родн

ое

здра

вие

и об

щес

твен

, пр

изре

ние

доро

гипо

двод

ная

по­

винн

ость

соде

ржан

ие з

ем­

ских

упр

ав

1871 1173 6,7 13,6 10,0 28,6 12,0 7,6 12,8 9,5 '5,2 13,01876 2583 12,9 17,6 22,2 10,7 7,3 13,3 19,5 9,4 .2 ,3 10,61881 2445 21,7 24,8 8.1 12,2 8,4 14.6 24,5 6,5 11,3 9,51886 3045 21,5 25.5 6,5 10,2 7.8 15,5 25,: 5,7 10,2 9,41890 3135 19,9 24,5 5,9 10,0 7,1 15,3 27,7 6,9 9,1 8,5

и ее последствиями. Во втором десятилетии расходы уве­личились на 28,22%. В целом за период 1871 —1890 гг. расходы увеличились приблизительно на 2 млн. рублей.

Обязательные расходы уездных земств до 1877 г., как правило, превышали расходы необязательные, со­ставляя в процентах к смете от 41,8 в Чердынском до 54,2 в Кунгурском уездах в среднем по губернии они со­ставляли 51,6%, а в расходах губернского земства—83%1 2.

Как отмечал К. Маркс в «Заметках о реформе 1861 года и пореформенном развитии России», « о б я з а т е л ь ­ные расходы (на местное гражданское и военное управ­ление) поглощают большую часть] земских средств}. пока эти { земские [ учреждения — только орудие прави­тельственной администрации»3.

Расходы губернского земства на необязательные земские повинности составляли: в 1871 г. — 43,9%,в 1880 г. — 55,4%, в 1890 г. — 60,1%.

Следует отметить, что расходы земства всегда пре­вышали его доходы.

В целом расход на одного жителя уездными и гу­бернским земствами в Пермской губернии составлял:

1 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. 1, приложение 14, стр. 671.

2 СПЗ, 1877, кн. 1—3, стр. 165—189 или 545—572.3 Архив Маркса и Энгельса, т. XII, Госполитиздат, 1952,

стр. 14.140

и 1880 г .— 108,0 коп., в 1890 г .— 110,4 коп.1 Губерн­ское земство расходовало всего (в процентах к общему расходу по губернии): в 1877 г. — 22,6%, в 1890 г .— 10,6%.

Анализ расходов земств 'Пермской 'губернии пока­зывает, что в первое десятилетие работы они, в лице своих руководящих, деятелей, направляемых губерн­скими чиновниками и чиновниками центральной власти, главные суммы своего бюджета обращали на т. н. обя­зательные расходы и прежде всего на дорожную и под­водную повинности (около 2/7), а также на содержание местного гражданского и губернского управления.

В 80-е гг. центр тяжести расходов был перенесен на народное образование ( в среднем около У2) и ме­дицину (свыше х/2). Объясняется это целым рядом обстоятельств: прогрессировавшим развитием капита­лизма, требовавшим в известной степени грамотного работника; политическими, классовыми расчетами зем­ских воротил. Частые эпидемии вынуждали заботиться о вопросах санитарии и медицины. Имело значение и то, что земства губернии к 80-м гг. «освободились» от зло­получного Сибирского тракта.

Затраты земств на народное образование и медицину, возросшие по сравнению с дореформенным периодом, безусловно, имели прогрессивное значение. Действуя в своих классовых интересах, либеральные помещики и буржуазия, занимавшие главные позиции в -земских учреждениях, играли до известного периода прогрессив­ную роль, способствуя развитию промышленного капи­тализма. Необходимо, конечно, учитывать меру этой прогрессивности, так сказать «величину шага», сделан­ного людьми, идеология которых была тесно связана с царизмом. Не следует забывать того, что многочислен­ные земские налоги обращались на такие нужды, от которых население не видело и не получало никакой пользы или во всяком случае — малую пользу.

Красноуфимское уездное земство, например, кроме неудовлетворительного ремонта Бирского тракта, ничем себя не проявило в отношении к жителям уже упоминав­шейся Енапаевской волости. В Мотовилихе население не имело средств на покупку лекарств, и обслуживал здесь

1 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т, 1, стр. 28.141

•всех один фельдшер, причем лечил он «своими» сред­ствами. Выше уже отмечались случаи, когда крестьяне, не видя в затратах земств большой пользы для себя и своей волости, отказывались платить земский налог. Спекулируя на обремененности народа налогами, круп­ные землевладельцы-заводчики в Пермском земстве ча­сто выступали против затрат на народное образование и медицину.

В 1888—1889 гг. в -«Пермских губернских ведомостях» появлялось немало заметок о том, что путь к сокраще­нию земских расходов—это введение платного обучения, платного лечения и т. п. В конце концов сокращение смет и расходов -было произведено главным образом за счет та'к называемых необязательных расходов, т. е. рас­ходов на народное образование, ветеринарию, медицину и т. д. Наибольшие сокращения по народному образо­ванию произвели Соликамское и Чердынское. земства. Они «достигли» этого тем, что 20% .расходов на школь­ное дело перенесли на сельские и городские общества и заводовладельцев К Сумма обязательных расходов при этом не только не уменьшилась, но даже увеличилась. Расходы же на содержание земских учреждений под­верглись незначительным сокращениям. Земские воро­тилы строго оберегали в данном случае -свои интересы.

Оклады у земцев 'были довольно солидные. Напри­мер, председатель Пермской губернской земской управы получал в 1870 г. 3400 руб., а четыре члена управы полу­чали каждый по 3200 руб. в год. На канцелярию управы расходовалось 7 тыс. руб., на непредвиденные расходы и «в случаях особой важности, требующих специальных познаний, на приглашение лиц посторонних»—3 тыс. руб., всего на управу расходовалось 22 200 руб. В 1877 г. на содержание губернской управы израсходовано было 65 284 руб. Земские средства шли и на всевозможные «премии», любительские «путешествия» и т. п., а также полицию, губернскую администрацию и т. п.

* % %Таким образом, главным источником доходов земства

губернии был налог с земель и другого недвижимого имущества. 1

1 Краткий обзор земских смет по Пермской губернии на 1889 г., СПЗ, 1889, № 4, стр. 65

142

Неравномерность земских сборов была вопиющая. Во всех 12 уездах надельные крестьянские земли были обложены выше частных.

«Вся тяжесть этой неравномерности, — отмечал В. И. Ленин, — ложится не на промышленников, а на крестьян и на рабочих... с «мужичья» берут десятки миллионов рублей д а н и (Ленин имел в виду сумму сбо­ров по 34 земским губерниям — авт.) в виде земских сборов, помимо всего прочего!» *.

За весь двадцатилетний период расходы Пермского земства превышали доходы. Покрытие расходов шло за счет специальных запасных капиталов. В конце 80-х го­дов Пермское земство под нажимом правительства про­извело сокращение расходов, главным образом на необязательные повинности, т. е. за счет сокращения расходов на народное образование и медицину.

Несмотря на большие затраты Пермского земства, значительная часть населения не ощущала их пользы. Было много сел, в которых основные 'плательщики зем­ского налога — крестьяне — не встречали ни врачей, ни ветеринаров, ни учителей. Выигрывали от земских рас­ходов прежде всего правительство и затем местные помещики, заводчики, купцы и кулаки. В то же время работа земства по улучшению дорог, исправлению мос­тов и т. п. имела прогрессивное значение, так -как она способствовала развитию внутреннего рынка, развитию капитализма в Пермской губернии.

Анализ бюджета Пермского земства свидетельствует о 'буржуазной направленности его практической работы и в то же время о наличии сильных пережитков кре­постничества. Эти пережитки проявлялись и в налоговой политике земства, и в расходах, и в исполнении дорож­ной повинности. 1

1 В. И. Ле нин , Соч., т. 19, стр. 40.

Г л а в а V

ПЕРМСКОЕ ЗЕМСТВО И МЕСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО

I. Дорожное дело

Пермскую губернию пересекали в разных направле­ниях десять почтовых трактов и 7 коммерческих. Про­тяжение всех их в пределах губернии равнялось 3206 верстам; из этого числа 2176 верст занимали дороги поч­товые и 1030 — коммерческие1.

По справедливому замечанию Б. Веселовского, «В 70-е гг. история Пермского губернского земства — это история Сибирского тракта»1 2. Знаменитый Сибирский тракт в течение почти всего XIX в. являлся единствен­ным торговым путем, связывавшим Европейскую часть России с Сибирью. Он был капитально отстроен в 1800— 1811 гг. при пермском губернаторе инженере Модерахе. Он шел от границ Вятской до границ Тобольской губер­ний на протяжении 742 верст, через следующие 6 уездов Пермской губернии: Оханский (83 версты), Пермский (115 в.), Кунгурский (70 в.), Красноуфимский (155 в.), Екатеринбургский (146 в.) и Камышловский (173 в.) и занимал одно из первых мест в числе грунтовых дорог страны.

Тракт имел огромное значение в экономической жиз­ни как самой России, так и Сибири. Достаточно указать хотя бы на то, что ежегодно по нему перевозилось свыше 10 млн. пудов различных грузов и свыше 200 тыс. пасса­

1 «Журналы», 1870. стр. 44.2 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. IV, стр. 672.

144

жиров1. Сибирский тракт имел огромное значение .и в экономической жизни губернии: по нему производилась транспортировка изделий местных заводов, товаров и хлеба: население прилегающих к тракту сел и деревень подряжалось на перевозки, продавало продукты питания пассажирам и возчикам. Велико было значение Сибир­ского тракта и в военно-стратегическом отношении. Наконец, по тракту ежегодно царское правительство отправляло в Сибирь на каторгу и поселение десятки тыс^ч заключенных.

С появлением в 40-х гг. XIX в. пароходства на Каме перевозка грузов по Сибирскому тракту увеличилась, особенно по той его части, которая проходила от Перми до Тобольска. Не утратил Сибирский тракт своего зна­чения и в 80-е — 90-е гг., когда уже была построена Гор­нозаводская железная дорога. Он превратился в круп­нейший тракт местного значения.

С открытием Горнозаводской железной дороги значи­тельно уменьшилась перевозка товаров по тракту в Пермском, Кунгурском и Красноуфимском уездах. Но она, особенно в зимнее время, продолжала существовать и конкурировать с железной дорогой в перевозке гро­моздких и несрочных товаров. Железная дорога соеди­няла не все конечные пункты отправления и назначения грузов, тарифы на ней взимались высокие.

Первоначально Сибирский тракт отличался своим хо­рошим состоянием, не уступая, например, благоустрой­ству тракта между Петербургом и Москвой.

В период подготовки и проведения реформы 1861 г. тракт был заброшен. К 1870 г. дорога в пределах Перм­ской губернии сделалась знаменитой своим непроезжим состоянием. Отзывы в дорожных журналах за 1861 — 1862 гг. говорили о плохом состоянии Сибирского тракта: «колеса под легким экипажем вязли на У2 аршина», «с тяжелым экипажем 2 версты нужно ехать час», «уха­бы более чем в 1У2 аршина глубины», «канавы все за­росли, стоки также, из которых многие так мало проко­паны, что вода никуда сбегать не может» и т. д. В 1863—1869 гг. ряд отзывов говорит уже об «адском» состоянии дороги, особенно на участках Кунгурского, Красноуфимского и Камышловского уездов.

1 СПЗ, 1877, кн. 5-я, стр. 73.10 М. Черныш 145

Земские деятели губернии объясняли причины пла­чевного состояния тракта не только усилением движения по нему, но и «полной бездеятельностью тех учрежде­ний, на обязанности которых лежало его исправление», непроизводительной затратой народного труда и денег, хотя размеры их были велики, Дорожное расписание участков устарело -еще в 1851 г., новое составлялось в течение 13 лет, и за это время уездное начальство, не зная, какой участок работы закреплен за данным уез­дом, 'бездействовало.

Между палатой государственных «имугцеств и уезд­ными дорожными комиссиями шли пререкания о том, кому распоряжаться исправлением дорог на участках государственных крестьян, где дорожная повинность отбывалась сельскими обществами на денежный сбор. Такую же бездеятельность в деле поддержания дорог проявляли и особые о земских повинностях присутствия, созданные в 1865 г. из бывших строительных комиссий. Но главной, коренной причиной «адского» состояния Си­бирского тракта, как и прочих дорог, была натуральная, крепостническая в своей сущности повинность, при по­мощи которой крестьяне принуждались ремонтировать дороги.

До 1874 г. тракт находился в ведении уездных зем­ских управ. В первые два года в Красноуфимском уезде, а в Камышловском и в 1873 г., дорожная повинность от­бывалась натуральным 'способом, в ряде остальных земств — смешанным способом, т. е. натуральным и де­нежным. Таким образом, земства Пермской губернии, в том числе т. н. «крестьянские», не особенно спешили рас­статься с таким тяжелым и разорительным видом повин­ностей, оставшимся еще от крепостнической эпохи, как натуральное отправление дорожной повинности. В этой связи интересен следующий факт. При проезде приказ­чиков некоего красноуфимского купца с возами товаров на Николаевскую ярмарку одна из лошадей, проступив- шись на мосту, сломала ногу. Кмпец потребовал от уп­равы возместить ему убыток в 180 руб., взыскав деньги с членов управы, несущих ответственность за исправное состояние дорог. Красноуфимская управа передала заяв­ление купца в полицейское управление для дознания и передачи всех материалов мировому посреднику 1-го участка для... «взыскания действительных убытков, по­

146

несенных купцом Рябовым, с крестьян Юсьвинской во­лости, так как исправное содержание Красноуфимского тракта и находящихся на нем дорожных сооружений от границы городских земель до села Ачита лежит на их обязанности» *.

Значительные затраты уездных земств в 1871 г. (Пермское уездное земство израсходовало около 30% всей сметной суммы, Красноуфимское—около 33%) проходили бесследно, не приводя к сколько-нибудь за­метному улучшению тракта. Больше того, за указанные три года состояние дороги ухудшилось1 2. Очень метко охарактеризовал земский способ ремонта дорог без вся­кого плана и технического контроля поэт А. Яхонтов в стихотворении «К земству», опубликованном в 1870 г. в журнале «Отечественные Записки» (т. III):1. Земство! Ты налоги

С нас дерешь безбожно... Почини дороги!Ездить невозможно!

3. Вот они оттуда Роют на средину Камни, дерн и глину,И выходит груда.

5. А мосты, мосты-то! Разберет досада:Их пробьет копыто, Объезжать их надо.

2. Мужикам канавы Ты копать велело; Мужики и правы:Им какое дело.

4. Прежде серединой Все ж рысцой езжали, А чинить как стали — Бог с ней и с починкой!

6. По широкой луже С мостом едешь рядом, Сравнивая взглядом,Где проехать хуже.

Пермские уездные и губернское земства непрерывно ходатайствовали перед правительством о снятии с них ответственности за Сибирский тракт.

Однако правительство, преследуя свои финансовые и политические цели и учитывая «голос» с места (под­держку со стороны представителей реакционной «пар­тии» пермских земств), не торопилось с решением вопро­са. Только с 1874 г. Сибирский тракт был переведен с уездного земского обора на губернский, и правительство удовлетворило ходатайство Пермского губернского зем­ского собрания об отпуске ежегодной дотации в размере 200 тыс. руб. при условии, чтобы губернское земство

1 Журналы первого очередного Красноуфимского уездного зем­ского собрания, Пермь, 1871, стр. 29—30.

2 СПЗ, 1873, январь — февраль, стр. 16—26.147 10*

ассигновало со своей стороны столько же. Дотация назна­чалась до открытия Горнозаводской железной дороги. Это прямое участие правительства в расходах на содер­жание Сибирского тракта призело к ряду острых кон­фликтов между земством и местными и центральными властями. Земство, по существу, утратило свою «само­стоятельность» даже в вопросах хозяйственных, оно было крепко связано по рукам и ногам пресловутым Си­бирским трактом.

Об этом можно судить по тем свежим впечатлениям и рассказам, которые передал в 1876 г. писатель Вас. Ив. Немирович-Данченко в своих очерках и воспомина­ниях «Кама и Урал». Так, например, один проезжий предлагал «пермских земцев, с Смышляевым во главе, возить по Сибирскому тракту до тех пор, пока они на своих боках не почувствуют всего ужаса его». Рабочие, копошившиеся на участках Сибирского тракта от Биоер- ти до Киргишана, на вопрос, что делаете, отвечали: «Земские деньги хороним — дорогу портим»! На полотно дороги рабочие валили ветвистые жерди, заливая их грязью и забрасывая галькою. Получалась топкая гать. Один очевидец рассказывал: «В мае исправляли ее — да как. Ивовых пучков набросали да сверху каменьем присыпали... Первые обозы прошли — каменья вниз скрозь сучья... А потом через неделю и началась битва эта самая. Колеса пополам, шины — тоже. Развал са­мый... Теперь ничего не видать, а вот как дождь пой­дет— и станут тут кони калечиться. А сколько денег перегубили на эту каторжную путину. Страсть! Бумаж­ками всю ее услать можно было бы» Г

Затраты Пермского губернского земства на ремонт и содержание Сибирского тракта в 1875—1877 гг. со­ставляли -свыше 2/3 всех сметных ассигнований ежегодно. Но этого было явно недостаточно; земство имело еже­годно несколько больше 500 руб. на версту, в то время как шоссейная дорога в Перми (300 саж. .всего) обхо­дилась около 6 тыс. руб., в Петербурге на 20 верст шос­сейных дорог ежегодно расходовалось на ремонт до 90 тыс. руб., т. е. по 4500 руб. на версту, или в 9 раз больше.

Как правительственные, так и местные власти счи- 1

1 Вас, Н е м и р о в и ч-Д а н ч е н к о, указ, соч., стр. 505, 540.148

тали первоочередными и самыми важными .вопросами каждого земского собрания вопрос о ремонте и содержа­нии Сибирского тракта и выражали уверенность, «что земство пойдет неотступно по указанному ему прави­тельством пути в заведывании делами, относящимися к местным хозяйственным пользам и нуждам» К

Современники и историки земства в 70—80 гг., а также и в более поздний период, единодушно признава­ли, что «Пермское земство — это первое в России по тяжести отбываемых им обязанных повинностей, стои­мость которых вдвое и втрое превышает то, что отбы­вают другие земства. Это единственное земство в России, которое несет тяготу за всю Россию»1 2.

Особенно усердствовала в 1875 и 1876 гг. в обвинениях губернской земской управы в плохом ремонте Сибир­ского тракта и в непроизводительном расходовании об­щественных средств центральная газета «Русский мир» 3.

Царское правительство также не упускало случая для третирования земства Пермской губернии, несмотря на его явно выраженный монархический и верноподданни­ческий характер. В апреле 1877 г., в связи с начавшейся русско-турецкой войной, чрезвычайное губернское зем­ское собрание решило выделить в губернской земской больнице 50 кроватей для больных и раненых воинов, снарядить походный лазарет для Кавказской армии на 100 кроватей, отпустив на это 40 тыс. руб. серебром. В то же время решено было для обеспечения семейств солдат, призванных на действительную службу, пожерт­вовать 25 тыс. руб. Председатели губернского земского собрания и губернской управы и несколько гласных те­леграфировали об этом верноподданническом и патрио­тическом решении Пермского земства министру внутрен­них дел для доклада царю. В январе 1878 г. на очередной сессии губернского земского собрания был оглашен от­вет Александра II: «Ввиду того, что Пермское земство не в состоянии удовлетворить даже местные потребности, чему служит доказательством отпускаемая по его хо­датайству субсидия от правительства в 200 000 руб. на содержание в исправности Пермско-Тюменского тракта, отклонить всякое со стороны земства пожертвование на

1 «Журналы», 1872, стр. 4.2 Д. М о р д о в ц е в , указ, соч., стр. 276.3 «Русский мир», 1876, №№ 65, 71, 74, 98, 152.

149

нужды, создаваемые военными обстоятельствами. Что же касается до представления в губернской земской больнице 50 бесплатных кроватей, то... объявить зем­ству, что Пермская губерния, по отдаленности ее от театра войны, не находится в районе местностей, в кото­рые предполагается отправление больных и раненых» Г

Чтобы сгладить как-нибудь ошеломляющее впечат­ление, которое произвел ответ царя на верноподданни­ческие чувства пермских земцев, председатель губерн­ской управы Д. Смышляев заявил, что ввиду огромных расходов на удовлетворение потребностей военного вре­мени земство отказывается от дальнейшего получения правительственной субсидии на ремонт тракта. Содер­жать его в будущем предполагалось исключительно на средства земства. Это было фальшивое и лицемерное заявление, так как отпуск правительственной субсидии был совершенно прекращен еще в 1877 г., кроме того, за время выдачи субсидии было задержано под разными предлогами свыше 375 тыс. руб. Губернское же земство издержало свои средства, затратив часть запасного и специальных капиталов, и вынуждено было в связи с этими обстоятельствами сократить расходы на Сибир­ский тракт вдвое.

Дрязги, возбуждаемые губернатором и казенной па­латой по вопросам ревизий о расходах средств губерн­ской земской управой на ремонт и содержание Сибир­ского тракта, обвинения, законно и незаконно возводи­мые на отдельных членов земских управ и дорожного комитета, настолько накалили атмосферу в губернских земских собраниях 1878 и 1879 гг., что дело в них до­шло до рукоприкладства. Так, в 1878 г. председатель управы Д. Смышляев ударил члена губернской управы Васильева за отказ последнего поставить свою подпись солидарности с объяснительной запиской по поводу ре­монта Сибирского тракта1 2. Если в 1878 г. Смышляев еще удержался, то дальнейшие интриги и обвинения, возводимые на него, принудили его в январе 1879 г. оставить земскую службу 3.

Сибирский тракт поглощал более половины времени в деятельности управы и губернских земских собраний.

1 СПЗ, 1879, кн. III, год 8-й, стр. И.2 СПЗ, 1878, стр. 202—209.3 СПЗ, 1879, кн. III, год 8-й, стр. 1.

150

Поэтому гласный Ковалевский в своем выступлении го­ворил: «Нужно передать тракт из рук губернской упра­вы и дорожного комитета в руки правительства, даже ввиду того, чтобы губернская управа имела больше воз­можности заняться прочими, чисто земскими делами; в настоящее время все внимание управы обращено только на тракт. В настоящее время, когда исправление тракта лежит на обязанности губернской управы, у нее почти все время поглощено этим делом»1.

Следует иметь в виду, помимо Сибирского, и другие тракты местного губернского и уездного значения, содер­жание и ремонт которых обходились населению уездов, главным образом крестьянам, в десятки тысяч рублей1 2. В Пермском земстве длительный период времени сохра­нялся натуральный способ отбывания дорожной повин­ности. Главное внимание и основные расходы земства направлялись на содержание и ремонт трактов, имев­ших общегосударственное значение. Многие местные тракты при этом забрасывались и превращались в не­проезжие, за исключением, разумеется, тех, содержание которых было выгодно какому-либо крупному земле- владельцу-горнозаводчику. Наконец, содержание и ре­монт Сибирского тракта Пермским земством использо­вались царским правительством, особенно в период от­пуска казенной субсидии, для обуздания либералов, для направления деятельности земства в нужную ему колею.

Несмотря на это, работа Пермского земства в части ремонта и содержания дорог, обусловленная потребно­стями развивавшегося внутреннего рынка, носила про­грессивный характер, так как способствовала развитию капитализма как «вглубь», так и «вширь».

2. Сельское хозяйство

До 80-х 1гг., занятое Сибирским трактом, Пермское губернское земство никаких существенных мероприятий в области сельского хозяйства не производило. Уездные земские управы и собрания также не уделяли внимания этому вопросу. В 1871 г. губернатор Андреевский, от­крывая 2-е очередное губернское земское собрание, кон­

1 СПЗ, 1878, кн. II, стр. 172—173.2 СПЗ, 1872, стр, 43—49.

151

статировал, что он, «просмотрев доклады уездных управ и постановления очередных уездных земских собраний, только по Ирбитскому уезду нашел ассигнование в 100 руб. на улучшение сельского хозяйства, все же про­чие уездные земства не обратили никакого внимания на этот важный предмет, который, как обеспечивающий быт самого большого количества плательщиков земского до­хода... должен быть стоять на первом плане у земских деятелей»*. Программа деятельности земства по под­нятию экономического уровня края и улучшению быта населения была выработана губернской управой в 1873 г.2, но не скоро начала осуществляться.

Из заслуживающих внимания мероприятий уездных земских управ в области сельского хозяйства в 70-е гг. следует отметить сельскохозяйственные выставки в уез­дах, предпринимаемые, главным образом, в целях про­паганды лучших образцов сельскохозяйственной дея­тельности.

Первая сельскохозяйственная выставка в Пермской губернии состоялась в 1876 г. в Осе. Об этом можно су­дить по сообщению «Пермских губернских ведомостей» (1882, № 40), где сказано: «Осинское земство первое по­дало пример устройства при местной управе выставок крестьянского хозяйства». В «Сборнике Пермского зем­ства» за 1878 г., кн. IV, замечено: «начало выставки в Осинском уезде было положено земством еще в 1876 го­ду». С разрешения министерства государственных иму- ществ Оси,некой уездной управой ежегодно открывались сельскохозяйственные выставки. Такие выставки были устроены в начале сентября 1877 г. в с. Орде и в начале сентября 1878 г. в с. Аряже. «При всей своей новизне,— отмечает Осинская уездная земская управа в своем отчете, — названные выставки имели, однако же, удов­летворительные успехи»3. На Ординскую выставку яви­лось 190 экспонентов и на Аряжскую — 235. Первыми было представлено до 1 тыс. предметов вторыми — до 1200 предметов. Экспонентами были преимущественно, зажиточные крестьяне Осинского уезда, из них неко­торые приехали за 100 верст. На выставках участвовали и помещики, как, например, крупный осинский ' земле-

1 «Журналы», 1871, стр. 3—4.2 ПГВ, 1881, №№ 3 и 4.3 СПЗ, 1878, кн. IV, год 7-й, стр. 119.

152

владелец П. Д. Дягилев. Были экспоненты и из других уездов.

На .выставках демонстрировались зерновые хлеба, овощи, масло, мед, каменные, глиняные и железные из­делия, кожаная и валяная обувь, предметы кустарной промышленности, предметы женского рукоделия, веялки, сортировки и сохи крестьянской работы, лошади, рога­тый скот и домашняя птица. Земская управа выставила разные сорта хлебных семян, выписанных от московских комиссионеров, а также некоторые из земледельческих орудий. Она имела на выставке склад сельскохозяйст­венных машин для продажи. Многие экспонаты были после окончания выставки распроданы. Лучшим экспо­нентам были вручены медали, похвальные листы и де­нежные награды. Всего с 1676 по 1864 г. в Осинском уезде состоялось 8 выставок: в Осе, в Орде, Аряже, Дуорове и Ьогородске.

На Осинской выставке 1884 г. впервые были пред­ставлены такие травы, как вика, клевер, тимофеевка, посевы которых применялись как для восстановления структуры почвы, так и для перехода к многопольной системе.

В октябре 1880 г. сельскохозяйственная выставка состоялась в Ирбите. На выставке участвовало 177 эк­спонентов, главным образом из крестьян Ирбитского уезда. Выставлено было около 600 предметов.

Устройство сельскохозяйственных выставок, главными участниками которых являлись кулаки и капитализи­рующиеся помещики, способствовало развитию капита­лизма в сельском хозяйстве Пермской губернии.

Однако сельское хозяйство в 70-е гг., как, впрочем, и в 80-е гг. XIX в., у земских деятелей губернии не стоя­ло на первом плане. Некоторое оживление и сдвиг в этом вопросе отмечены были лишь в начале 80-х гг. в связи с неурожаем, бедственным положением массы крестьянства и аграрным движением. В результате не­урожая 1883 г. во многих уездах погибли десятки тысяч десятин посевов, ощущался огромный недостаток хле­бов, картофеля. Сбор сена и соломы оказался чрезвы­чайно скудным, а запасов от прежних лет почти не со­хранилось.

Особенно сильно пострадало от неурожая население Камышловского, Шадринского, Верхотурского и Екате­

153

ринбургского уездов. Например, в Шадринском уезде, почти единственным занятием населения которого было земледелие, зерна на продовольствие и обсеменение не хватало 1,4 млн. пудов на сумму более одного миллиона рублей, картофеля — свыше 7 тыс. пудов. От бескорми­цы погибло много скота. В марте 1884 г. в семенах нуж­дались почти в половине волостей уезда от 50 до 80% крестьян; в остальной части волостей — от 30 до 40% крестьян.

В Екатеринбургском уезде в феврале 1884 г. из об­щего числа домохозяев Воскресенской волости только 10% могло прокормиться своим хлебом и обсеменить поля своими семенами; у 70% недоставало семян на по­сев, а у 20% не было зерна ни на продовольствие, ни на посев. В Бочарянской волости многие крестьяне взя­лись за суму и пошли по миру !.

В 1884 г. от неурожая особенно пострадали заураль­ские уезды: Ирбитский, Екатеринбургский, Верхотур­ский, а из приуральских уездов — Пермский, Соликам­ский и Чердынский. В 1884 и 1885 гг. массовый эпиде­мический характер во всех уездах губернии приняла цинга, как следствие недоедания.

Губернское земство не в силах было предпринять каких-либо действенных мер по борьбе с голодом. На сельское хозяйство и улучшение экономического поло­жения населения им расходовалось всего лишь 5% бюд­жета.

В 80-е гг. в центре сельскохозяйственной деятель­ности Пермского земства стояла работа агрономических смотрителей и Красноуфимской сельскохозяйственной фермы с устроенной при ней мастерской сельскохозяйст­венных орудий и машин. Первым пригласило агронома в 1879 г. Верхотурское земство. В период 1883—1886 гг. агрономы появились в остальных И уездах. По инициа­тиве директора Красноуфимского реального училища Н. А. Соковнина был введен институт агрономических смотрителей губернского земства, не существовавший в 1883 г. нигде в России. Были приглашены 5 смотрителей из окончивших курс в Красноуфимском реальном учи­лище. Руководил ими Соковнин. Приглашенные агроно- 1

1 СПЗ, 1886, № 2, год 15-й, стр. 76.154

мические смотрители были распределены по участкам1.Агрономические организации в Пермской -губернии

сформировались в основном в течение 1886—1889 гг. До этого они пережили период разрозненных начинаний, бесплановой деятельности агрономических смотрителей. Агрономические съезды с 1884 по 1890 г. происходили ежегодно. В 1888 .г. в Пермском земстве, раньше, чем в каком-либо другом, была учреждена должность стар­шего агронома и его помощника. В следующем, 1889 г. на съезде агрономов подвергся тщательной разработке и вопрос о рамках деятельности агронома. Здесь же возникла дискуссия о том, какой тип деятельности аг­ронома б-олее приемлем в губернии: разъездной или оседлый. Большинство высказалось за оседлый тип агро­номического смотрителя на 1—2 волости.

Помимо уездных агрономов, в 1887 г. в Кунгурском уездном земстве появилась еще должность сельскохозяй­ственного старосты, получившая признание в остальных уездах только в 90-е и 900-е гг. Следует отметить, что в построении агрономической организации Пермское зем­ство, выступая инициатором и пионером, достигло к 90-м гг. некоторых положительных результатов.

Деятельность уездных агрономов обычно регламенти­ровалась особыми инструкциями. Изучение дневников, которые вели агрономические смотрители2, а также про­токолов агрономических съездов3, приводит к заклю­чению, что в первые три года (1883—1886 гг.) внимание и энергия агрономических смотрителей были направлены на борьбу с различными сельскохозяйственными вреди­телями (насекомыми, растительными паразитами и т. п.). Дело продвигалось вперед довольно медленно, так как крестьяне, с одной стороны, относились к предложениям агрономических смотрителей с недоверием, расценивая их как хитрую барскую затею, а с другой стороны, и это главное, меры, рекомендованные агрономическими смотрителями для борьбы с сельскохозяйственными вре­дителями, были не под силу для бедных и даже средних

1 Помимо губернских агрономов-смотрителей, имели своих агро­номов Шадринское, Пермское, Верхотурское и Соликамское уезд­ные земства.

2 Е. И. К р а с н о п е р о в сгруппировал и обработал материалы смотрителей в нескольких статьях: СПЗ, 1884, № И, № 14; . 1885, М д 1, 2 и 3, №№ 22 и 23.

3 СПЗ, 1886, № 3, год 15-й, стр. 89—96.155

крестьянских хозяйств. Так, например, .против озимой саиноголовки рекомендовались тщательная вспашка ша­рового поля, борьба с сорняком на поле, межах и со­седних участках, своевременная запашка навоза по вы­возке его на поля, окапывание зараженных полей канавами (крутоскатными бороздами) с крутыми стен­ками, укатывание .пораженных полей и уплотнение окра­ин поля.

Предлагаемые мероприятия требовали для своего осуществления значительной состоятельности крестьян. Недаром наибольшее распространение получило окапы­вание зараженных полей канавами.

Часть мероприятий, рекомендованных агрономиче­скими смотрителями по борьбе с сельскохозяйственными вредителями (насекомыми и растительными паразита­ми), воспринималась всеми крестьянами и по мере сил и возможностей осуществлялась практически. В этом от­ношении работа агрономических смотрителей, их советы и наглядные Демонстрации методов борьбы с сельскохо­зяйственными вредителями являлись общеполезными. Агрономические смотрители, опираясь на большой фак­тический материал своих многочисленных наблюдений, выполнили в начале 80-х гг. ряд энтомологических ис­следований.

В области полеводства проводились следующие ме­роприятия. Распространялось путем бесплатной раздачи семян (клевера, тимофеевки и др.) травосеяние в Перм­ском, Соликамском, Осинском, Чердынском, Камышлов- ском и других уездах. Земства ассигновали на закупку улучшенных сортов оемян для раздачи населению от 14—20 тыс. (Шадринское, Верхотурское) до 4 тыс. руб. (Екатеринбургское). В Оханоком уезде в 1888 г. 700 до­мохозяев получили улучшенных семян свыше чем на 1 тыс. руб. Управа выписала и огородные семена для пришкольных огородов, как рассадников «культурных» овощей среди крестьян. Распространялись семена сле­дующих культур: ярового рапса, ивановской ржи, голого ячменя, австралийского овса, псковского льна и озимой пшеницы. Агрономический смотритель Ирбитского уезда П. Астафьев с особого разрешения губернской управы весной 1883 г. провел беседы в девяти селениях и дерев­нях уезда о значении приготовления семян для посева. На беседах присутствовало от 20 до 100 человек, а всего

150

их посетило до 500 человек. На этих беседах крестьяне узнавали, для чего учреждены агрономы и по каким вопросам к ним можно обращаться.

Предприняты были попытки к распространению по­левой культуры картофеля с целью развить паточное и крахмальное производства. Однако они не увенчались успехом. Следует отметить, что в отчетах агрономиче­ских смотрителей, в протоколах агрономических съездов фигурируют среди пользователей их услугами, как пра­вило, крестьяне-кулаки. Они приобретали семена раз­личных улучшенных сортов и применяли на практике их посев. Эти факты широко афишировались агрономиче­скими смотрителями и земскими заправилами в качестве серьезного доказательства прогресса сельского хозяйства в уезде.

Агрономические смотрители пропагандировали раз­личные виды удобрения земли: навозом, куриным поме­том, запашкой зеленого удобрения на поле (гречиха, вика, люпин и т. д.) *, пережженными кочками, снятыми с болота. Рекомендовалось употреблять в качестве удоб­рения кровь, остатки с боен, голубиный помет, известь и т. п. В 1889 г. Оханское уездное земство выписало на 100 руб. фосфоритной муки с целью распространения ми­неральных удобрений. В 1880 г. Верхотурское уездное земство выступило инициатором организации опытных полей.

В роли распространителя передового опыта обра­ботки земли, улучшенных сортов семян и т. п. выступала сельскохозяйственная ферма при Красноуфимском ре­альном училище. Она вела переписку с отдельными крестьянами, отвечала на их запросы, особенно пропа­гандировала культуру рапса.

До учреждения земства в крае были распространены исключительно примитивные сельскохозяйственные ору­дия— двуральничные сохи, сабаны-курашимки и др. С 80-х годов в Соликамском и Чердынском уездах ста* ли распространяться уже сохи-курашимки.

В Ирбитском и Камышловском уездах агрономиче­скому смотрителю удалось на опыте доказать преиму­щества вспашки сохой-курашимкой, но так как крестья­не привыкли производить вспашку сохой с дугой, то 1

1 ПГВ, 1883, № 88.157

продолжали пользоваться ею. Пришлось начать с усо­вершенствования обычной в этих уездах сохи. И только к 1885 г. половина прежних двуральничных сох была переделана самими крестьянами на одноральничные, по образцу усовершенствованной.

Бороны, за исключением Соликамского и Чердын- ского уездов, применялись с железными зубьями. В ука­занных двух уездах распространение тяжелых железных борон задерживалось бедностью крестьян, а более за­житочные крестьяне обзавелись железными боронами еще до назначения агрономических смотрителей. Глав­ными орудиями уборки сена были горбуша, неизвестная совсем в Центральной России, и коса-литовка. Несмот­ря на то, что косить сено горбушей тяжело и невыгодно, старания смотрителей вытеснить полностью горбуши косами не увенчались успехом. Крестьяне по-прежнему предпочитали косить горбушей, хотя иногда пользова­лись и косой-литовкой.

Орудия для посева и жатвенные машины насчитыва­лись в губернии единицами — у помещиков и кулаков.

До 1883 г. во всей губернии молотьба производилась ручными цепами; в редких случаях применялись моло­тилки (деревянные катки); что же касается механиче­ской молотьбы, то она была почти неизвестна, так как молотилки имелись у весьма немногих крупных земле­владельцев, и то не во всех уездах.

Сельскохозяйственная ферма при Красноуфимском реальном училище с 1880 по 1883 г. произвела ряд де­монстративных опытов, имевших целью показать преи­мущества молотьбы хлеба машинным способом. Но рас­пространить в сколько-нибудь значительном количестве молотилки среди крестьян не удалось, так как молотилка и топчак стоили 351 руб., что было слишком дорого даже для зажиточных крестьян. Тогда решено было от­крыть при ферме мастерскую по изготовлению удешев­ленных земледельческих орудий и машин \ на что была получена от земства 1 тыс. руб. Мастерская открылась в 1883 г., она имела хорошее оборудование и квалифи­цированных мастеров и изготовляла как простейшие, так и самые сложные орудия и машины (молотилки, паро- 1

1 СПЗ, 1884, № 23, стр. 498.158

конные плуги, зерносушилки, сеялки и т. д.). Цены на них были сравнительно небольшими, заказов поступало много.

Со времени открытия по 1884 г. включительно ма­стерская изготовила различных машин на 6 тыс. руб. В 1884 г. при участии земства в Красноуфимском уезде было распространено 'среди крестьян 16 молотилок. Пермское уездное земство в 1884 г. заготовило через местные частные мастерские и купило для крестьян 4 ручные молотилки, 10 сеялок, 2 веялки-сортировки, 20 сох-курашимок, 20 сох по усовершенствованному об­разцу Красноуфимской фермы для распашки целины и один двухколесный сабан; сверх того, . заказало еще 10 молотилок и 10 веялок-сортировок.

Оханское земство начало заготовку для крестьян земледельческих орудий и машин с 1883 г. К 1886 г. бы­ло куплено и роздано крестьянам за наличные деньги и в долг 36 молотилок, 1 трехконный валек, 2 плуга, 1 ве­ялка и 1 сеялка. Верхотурская управа к 1886 г. имела 32 разных земледельческих машины и других усовер­шенствованных земледельческих орудий, которые отдава­ла для опытов каждому желающему воспользоваться ими. В 1886 г. благодаря деятельности сельскохозяйст­венного совета, земств и агрономических смотрителей молотилки ручные и конные распространены были среди крестьян сотнями, причем самое видное место в этом отношении занимал Красноуфимский уезд, где в 7 се­лах с 1882 г. развит был кустарный промысел по изго­товлению ручных и конных молотилок. Ручные моло­тилки стоили 35 руб., а с конным приводом от 90 руб. и выше за штуку, т. е. цена их была все еще далеко не общедоступной для крестьян, так как годовой доход бед­ных крестьян составлял около 25—33 руб., а средняка — от 69 до 89 руб. на душу в год.

Веялки распространены были к 1886 г. лишь среди весьма немногих зажиточных крестьян в Соликамском, Чердынском, Верхотурском, Ирбитском и Камышлов- ском уездах. В остальных уездах веялки распространя­лись при помощи развивавшейся кустарной промышлен­ности, понизившей цену на них до 14 руб. за штуку. На приобретение земледельческих орудий, семян и на раз­ные другие расходы по улучшению местного сельского

159

хозяйства уездные земства в 1Я85 г. ассигновали от 3 тыс. (Пермское) до 484 руб. (Оханское) К

Техническую помощь и консультации владельцам сельскохозяйственных машин и кустарных предприятий оказывали агрономические смотрители и механическая мастерская при Красноуфимской ферме.

И. Моллесон, резюмируя деятельность сельскохозяй­ственной фермы при Красноуфимском реальном учили­ще, писал: «Благодаря настойчивой популяризации дея­тельности Красноуфимской фермы и ее мастерской, бла­годаря организации состава агрономических смотрителей губернского земства, бывших учеников Красноуфимского реального училища, и их полезной деятельности сельско­хозяйственный вопрос... стал общим в губернии, он всту­пил в новую фазу своего развития и уже бесповоротно сделался предметом серьезных забот всех земских со­браний» 1 2.

Нельзя, конечно, не отметить большого положитель­ного влияния деятельности ряда уездных земств, в осо­бенности Красноуфимской сельскохозяйственной фермы при реальном училище, агрономических смотрителей, механической мастерской сельскохозяйственных орудий, в области поднятия сельского хозяйства в Пермской губернии, в деле его прогресса. Но либеральные народ­ники типа статистиков Е. И. Красноперова, И. И. Мол- лесона и др., много говоря о прогрессе в сельском хо­зяйстве, о прогрессе крестьянского хозяйства и заслугах земства и работавшей в нем интеллигенции (так назы­ваемого «третьего элемента») в этом деле, не вскрывают, прогрессу какой части крестьянства способствовала эта культурническая деятельность земства, какой классовый характер она носила, кому и -какой деревне нужны были специалисты сельского хозяйства в царской России. На эти вопросы дал ответ В. И. Ленин. «Остановимся, — -писал он, — хотя бы на тех «интеллигентах» (??), дея­тельность которых прямо относится к экономической об­ласти, на этих лесоводах, агрономах, техниках и т. д. Как в самом деле нужны эти люди деревне! Но только КАКОЙ деревне?—разумеется, деревне землевладель-

1 Е. И. К р а с н о п е р о в , Двадцатипятилетие Пермского края, стр. 193—194.

2 И. Мо л л е с о н , Земские итоги в Пермской губернии, СПЗ, 1886, № 1, стр. 9.

160

цев, деревне хозяйственных мужичков, имеющих «сбе­режения» и могущих платить за услуги всем этим ремес­ленникам... Э та деревня и в самом деле давно жаждет и техников, и кредита, и товарных складов — об этом свидетельствует вся экономическая литература» х.

При подворном обследовании в Красноуфимском уез­де были собраны точные данные об удобрении земли различными 'крестьянскими дворами, которые показы­вают, что различные агрокультурные типы хозяйства зависели от размеров их. Распределение улучшенных орудий среди крестьян в том же уезде (три района уез­да) выглядит также неравномерно: на 100 хозяйств при­ходится 10 улучшенных орудий — это общая средняя цифра. На 100 хозяйств, обрабатывающих 20—50 дес., приходится 50 орудий, а на 100 хозяйств, обрабатываю­щих 50 десятин,— даже 180 орудий. Таким образом, 20% зажиточных дворов имеют от 70 до 80% всего чис­ла улучшенных орудий, оставляя на долю 50% дворов бедноты от 1,3 до 3,6%. «Не подлежит, следовательно, никакому сомнению, — отмечал В. И. Ленин, — что про­гресс в распространении улучшенных орудий среди крестьянства... есть прогресс зажиточного крестьянства. Три пятых всего числа крестьянских дворов, безлошад­ные и однолошадные, почти совершенно не в состоянии пользоваться этими улучшениями»1 2.

О бесплодности для народа образцовых сельскохозяй­ственных ферм писал «В. Г.-ль», говоря о Шадринской ферме, открывшейся в 1884 г.: «Одного образца мало; образец тогда окажет хорошее действие, когда в насе­лении пробудится потребность подражать ему и когда у населения явятся средства осуществить эту потреб­ность; иначе ферма останется вдали от народа, не при­несет ему никакой пользы, будет считаться барской за­теей, бесполезной во всех отношениях, а если и принесет пользу, так только богатым, чем еще больше усилит их влияние на разоренных крестьян»3.

Бесплодной затеей этой фермы осталась и попытка устроить общественные запашки. Подобные попытки в 1886—1890 гг. проводились также в Красноуфимском,

1 В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 234.2 В. И. Ле нин , Соч., т. 15, стр. 96.3 СПЗ, 1886, №№ 20—21, стр. 451.

П М. Черныш 161

Пермском, Осинском, Кунгурскам и Екатеринбургском у-ездах (всего в 58 волостях).

В условиях малоземелья и всеобщей бедности крестьянства общественная запашка и доходы с нее, как неприкосновенный продовольственный фонд и гарантия взноса всех общественных повинностей, справедливо расценивались крестьянами как новая повинность, как реакционная мера, направленная на усиление круговой поруки в целях фиска. Опыт насаждения сельскохозяй­ственных артелей, как не приносящий никакой пользы, был в 1894 г. оставлен.

В. И. Ленин, разоблачая идеи либеральных народ­ников насчет общественных запашек, указывал: «Конеч­но, это — только курьезно, потому что для обобществле­ния .нужна организация производства не в пределах одной какой-нибудь деревушки, потому что для этого необходима экспроприация «живоглотов», монополизи­ровавших средства производства и заправляющих те­перешним русским общественным хозяйством. А для этого нужна борьба, борьба и борьба, а не пустяковин­ная мещанская мораль.

И потому подобные мероприятия обращаются у них в кроткие либеральные полумеры, прозябающие от щед­рот филантропических буржуа и приносящие гораздо больше вреда отвлечением эксплуатируемых от борьбы, чем пользы от того возможного улучшения положения отдельных личностей, которое не может не быть мизер­ным и шатким на общей основе капиталистических от­ношений» 1.

Из других более или менее крупных организационных и практических начинаний и мероприятий Пермского земства в области сельского хозяйства следует отметить, во-первых, стремление агрономических смотрителей уничтожить овинную сушку хлеба, что вело к частым опустошительным пожарам, и заменить ее сыромолоче- иием с употреблением зерносушилок; во-вторых, начи­нания по улучшению скотоводства. Пермское губернское земство (одним из первых среди губернских) в 1884 г. ассигновало на улучшение животноводства 2 тыс. руб. на каждый уезд, главным образом для улучшения случ­ных пунктов. Пермское и Шадринское уездные земства

1 В. И. Л е н и н , Соч., т. 1; стр. 221.162-

пошли даже несколько дальше вопроса улучшения пород •скота: они вынесли постановления о внесении ежегодно в сметы определенных сумм для выдачи безвозвратных пособий дворам, лишившимся последней лошади (до 15 руб. на лошадь) или последней коровы (по 10 руб. на корову) из сборов с надечльных земель. В изученных материалах не встретилось ни одного случая практиче­ского осуществления этих постановлений в 80-х гг. В 1894 г. вследствие протеста губернатора эта затея двух земств была запрещена правительством.

Интересен был опыт, произведенный Оханским зем­ством. Здесь 10 августа 1886 г. в с. Черновском впервые был заложен в присутствии крестьян силос из соломы, разной сорной и огородной травы. Расходы на закладку его были незначительные *.

В начале 90-х гг. земства уделяли много внимания организации опытных полей при сельскохозяйственных фермах и начальных училищах, где выращивались новые для губернии сорта и культуры, вводился шестипольный севооборот.

Отметим также, что пермские народники как в 70-е, так и в 80-е гг. высказывались в защиту сельской об­щины, видя в этом средство для удержания крестьян в деревне, препятствующее образованию пролетариата. С подобными заявлениями выступили: Шадринская уп­рава в 1876 г. и Пермское уездное земство в 1883 году.

В течение 1887 г. в Оханском, Осинском, Красно- уфимском, Кунгурском и Соликамском уездах возникли при земских управах сельскохозяйственные и экономиче­ские советы, как коллегиальные организации по продо- вольственному делу и вообще по сельскохозяйственным вопросам. При губернской земской управе совет по сель­скохозяйственным и экономическим вопросам был уч­режден в 1888 г. Наряду с Вятским (1887 г.) и Москов­ским (1889 г.) Пермское губернское земство явилось пионером в области учреждения экономических советов.

В ноябре 1888 г. состоялось открытие Пермского от­деления 'крестьянского поземельного банка. В этом же году губернское земство сделало почин и в устройстве сельскохозяйственного музея. Задачи музея — исследо­вание состава почв в их коллекционирование; коллек­

1 СПЗ, 1886, № 22, год 15-й, стр. 498.163 11

ционирование сорной и луговой растительности; комп­лектование коллекций культурных растений, вредных насекомых, вредных (позвоночных животных и раститель­ных паразитов.

С 1889 г. в Пермском земстве возникла и сельскохо­зяйственная статистика. Произведены были подворные описания деревень в Шадринском, Ирбитском, Охан- ском, Осинскам и Соликамском уездах, представляю­щие ценный источник для исследования экономического положения крестьян в конце 80-х гг. XIX века.

В целом деятельность Пермского земства, находив­шегося под сильным влиянием либерально-народниче­ской интеллигенции, служившей как в земстве (особенно губернском), так и в,не земства, в деле поднятия эконо­мического быта крестьянства и улучшения ведения сель­ского хозяйства удовлетворяла потребность, главным образом, лишь небольшой группы зажиточных крестьян и тем способствовала активизации процесса разложения крестьянства, росту внутреннего рынка, а следователь­но— развитию капитализма.

3. Мероприятия земства по содействию «кустарной» промышленности

Пермское земство вплотную занялось кустарными промыслами лишь с начала второго десятилетия своей деятельности. Конкретные мероприятия по развитию ку­старных промыслов начали осуществляться с конца 80-х гг. и получили широкий, более- или менее упорядо­ченный характер с 90-х гг. Анализ ряда ведущих кустар­ных промыслов, сделанный в первой главе, позволяет безошибочно оценить мероприятия земства по содей­ствию «кустарной» промышленности, оценить характер и классовую направленность его деятельности в этой об­ласти и доказать, что никакого особого «народного про­изводства», противостоящего якобы капиталистической фабрике, не существовало.

В 1887 г. на Сибирско-Уральской научно-промышлен­ной выставке в Екатеринбурге был организован «кустар­ный» отдел Пермской губернии. В отделе свою «кустар­ную» промышленность демонстрировали Екатеринбург­ский, Верхотурский, Красноуфимский и Пермский уезды. Описание «кустарного» отдела дано было Красноперо-

164

вым в работе «Кустарный отдел Пермской губернии на Екатеринбургской научно-промышленной выставке», опубликованной в нескольких номерах «Сборника Перм­ского земства» за 1889 г. В этой работе Красноперов предлагал ряд мероприятий для практической деятель­ности земства в области кустарной промышленности. В первую очередь предлагалось создать кустарно-про­мышленный банк для кредита кустарям, объединенным на кооперативных началах. Кредит должен был способ­ствовать созданию товариществ кустарей, кооперации, стирая грани между хозяином и рабочим. В целях об­легчения сбыта кустарных изделий рекомендовалось устроить земские кустарно-промышленные склады. Они должны были устранить торговое посредничество и в то же время облегчить сбыт продукции, сохранить ку­старям время, необходимое для производства. Первое и второе мероприятия должны были избавить кустарные промыслы, основанные на кооперативных началах, как от наемной рабочей силы, так и от скупщика и торгов­ца. и тем самым сыграть своего рода роль панацеи от превращения «народного промысла» в капиталистиче­ское предприятие. Наконец, рекомендовалось развивать артельные товарищеские объединения кустарей. Артель, склад и кредит — вот, по мысли Красноперова, основ­ные меры, осуществление которых обеспечит процвета­ние кустарной промышленности Пермского края. Пред­лагалось также учредить кустарные комитеты, губерн- ский и уездные, и ходатайствовать перед правительством об удовлетворении разных нужд местной промышлен­ности. Имелся в виду стеснительный горный Устав 1806 г., запрещавший «самовольно» основывать ману­фактуры и фабрики на огненном действии. В Красно­уфимском уезде, например, по этому Уставу было за­крыто до 400 кузниц. Почти все рекомендации Красно­перова были приняты губернской управой и земским губернским собранием. Кроме того, предлагалось раз­работать меры к подъему технического образования кустарей: организовать низшие технические школы,устроить общество художественно-промышленного му­зея \ увеличить денежные средства кустарно-промыш­ленного банка и лр.

1 СПЗ, 1888, № 4, год 17-й, стр. 126— 133.165

В начале марта 1888 г. начал свою работу Пермский губернский комитет для содействия сельскому хозяйству, кустарной и другим отраслям промышленности. Подоб­ные комитеты возникли и при уездных земских упра­вах— Пермской, Оханской, Красноуфимской, Верхотур­ской и Ирбитской. В январе 1889 г. губернское земское собрание избрало 13 членов этого комитета. На его за­седании присутствовали и члены уездных кустарных комитетов. Комитет получил лишь права совещатель­ного учреждения.

На Сибирско-Уральской научно-промышленной вы­ставке в Екатеринбурге в 1887 г. в кустарном отделе Пермского края экспонировались изделия и не кустарей, а владельцев капиталистических мануфактур, заводов и фабрик. На упрек, сделанный в адрес губернской управы по этому поводу в екатеринбургской газете «Деловой корреспондент», Красноперов отвечал: «Вся наша ку­старная промышленность находится в узах частных ка­питалов, а потому, если бы в кустарный отдел допуска­лись те кустари, которые сами торгуют своими изделиями, то наш кустарный отдел был бы пуст, хоть шаром покати» К

Если в кустарный отдел выставок допускались мелкие капиталисты, владельцы мануфактур и даже фабрик и заводов, то такого же типа «кустари» пользовались и ссудами, и торговыми складами, и т. п. мерами содей­ствия земства «кустарной» промышленности и сельскому хозяйству.

Первый склад изделий «кустарей» был устроен в Перми в 1888 г. Склад был открыт по инициативе уезд­ной земской управы1 2. «Кустарный» склад гранитных из­делий был открыт в 1888 г. Екатеринбургским уездным земством. Екатеринбургская уездная земская управа производила через него торговлю гранитными изделия­ми как в пределах Европейской России, так и в Сибири. Вместе с тем она кредитовала артели «кустарей». Тор­говля дала земству убыток, и склад к середине 90-х гг. был закрыт.

Нужно отметить, что губернское земство, предоставив

1 СПЗ, 1888, № 1, стр. 12.2 А. Д м и т р и е в , Летопись губернского города Перми, ПГВ,

1889, № 89.166

инициативу в организации складов «кустарных» изде­лий уездным земствам, само не спешило с организацией склада в масштабе губернии. Да и в уездных земствах идея организации складов осуществлялась весьма мед­ленно. Так, в 1889 г. склады были устроены лишь в Пермском, Красноуфимском и Екатеринбургском уездах. В местной печати и земских изданиях появились статьи и работы с оценками качества производимой продукции и изделий. В этих статьях вполне правильно подчерки­валось, что изделия русских рабочих не только не усту­пали, иностранным, но и превосходили их. Так, в статье П. Н. Сюзева «Некоторые соображения по оказанию содействия кустарной промышленности»1 приводились следующие примеры: стальные напильники, производи­мые пермскими «кустарями», лучше, чем английские на­пильники. Стальные лопаты в Добрянском заводе де­лаются лучше любых заграничных; иностранцы, видя это, скупают их и затем продают в России же под своей маркой. Сюзев ставит вопрос о запрещении иностранцам производить подобные махинации с русскими изделиями.

В то же время в статье Сюзева высказывались и ре­акционные народнические взгляды. Он, например, в целях защиты «кустарей», производящих сохи-курашим- ки, от конкуренции заводских изделий подобного же типа, выпускаемых в массовом количестве и по более дешевым ценам, предлагал запретить заводчикам и фаб­рикантам производство «кустарных» видов изделий. Это, по существу, реакционная идеология, идеология защиты более отсталых форм капиталистической промышлен­ности перед более передовыми и совершенными форма­ми ее. Наглядным разоблачением этой дон-кихотской идеологии пермских земцев служила практика участия части уездных земств Пермской губернии в 1889— 1890 гг. на крупных ярмарках — Нижегородской и Ир- битской — с произведениями «кустарной» промышлен­ности. Конкретный и подробный материал по этим вопросам содержится в протоколах «комитетов для со­действия сельскому хозяйству, кустарной и других от­раслей промышленности» за 1889—1890 гг. с приложен- ̂ными к ним отчетами агрономических смотрителей,

1 СПЗ, 1888, № 18, стр. 514—517.167

заведывавших торговыми складами Пермского земства на Нижегородской и Ирбитской ярмарках К

Агрономический смотритель по Ирбитскому уезду А. Колесов (В «Отчете по продаже образцов кустарных изделий, представленных на Ирбитскую ярмарку Перм­ским, Красноуфимским, Верхотурским, Оханским, Ка- мышловским и Ирбитским земствами», отмечает, что изделия кустарного склада оказались дороже, чем с Нижне-Тагильского завода. Например, камышловские самовары стоили по 23 руб. за пуд, а суксунские по 18 руб. и тульские по 16 руб. за пуд. Мало того, что изделия пермских «кустарей» были дороже фабричных, но и отделаны были хуже. «Обеспеченный сбыт кустар­ным изделиям, — делал заключение А. Колесов, — мо­жет быть только в том случае, когда эти изделия обхо­дятся дешевле подобных же фабричных изделий, или если уже не дешевле, то должны быть лучше» 1 2. Колесов отмечал, что хорошо, например, сделанные молотилки красноуфимских «кустарей», стоившие сравнительно не­дорого, побили молотилки американского образца, гро­моздкие, плохие в работе и стоившие очень дорого.

На Нижегородскую ярмарку кустарные изделия бы­ли доставлены шестью земствами: Пермским, Красно­уфимским, Верхотурским, Екатеринбургским, Кунгур- ским и Камышловским. Заводские изделия Пермской гу­бернии, как хорошо сделанные и дешевые, имели большой спрос на Нижегородской ярмарке. Все же, что было сделано «аляповато» и «топорно», находило сбыт с большим трудом.

Таким образом, мы видим, что, как и в области сель­ского хозяйства, Пермское земство, проводя в жизнь на­роднические планы мелочной опеки и защиты «кустаря» от конкуренции капиталиста-фабриканта, на деле под­держивало растущую мелкую буржуазию, способство­вало дальнейшей классовой дифференциации крестьян­ства, развитию буржуазных отношений по так называе­мому прусскому пути.

Либеральные планы экономической помощи «народ­ному производству», защиты мелкого това.ропроизводи-

1 СПЗ, 1889, № 4, год 18-й, стр. 25—51; № 5, стр. 50—59; № 6, стр. 175—221; СПЗ, 1890, № 1—2, год 19-й, стр. 57—77; № 4, стр. 2—34.

2 СПЗ, 1889, № 4, стр. 46.168

теля от конкуренции крупного капиталистического про­изводства, широко пропагандировавшиеся в печати, находили поддержку даже со стороны реакционной центральной власти, как безвредные для самих «устоев».

Н. Е. Салтыков-Щедрин, высмеивая трусливый бур­жуазный либерализм в земствах 70—80-х гг. XIX в., писал: «Один говорит о попах, другой — о мостах, тре­тий— «о всеобщем и неслыханном распространении пьянства», четвертый — «о наидешевейшем способе изго­товления нижнего белья для лиц гражданского ведом­ства, пользующихся в местной больнице»; всякий за что- нибудь ухватился, всякий убеждает, угрожает...

Полицмейстер, который сначала ожидал невесть ка­кого волнения и даже мечтал о том, как он, во главе пожарных, ворвется, рассеет и расточит — теперь этот самый полицмейстер, узнавши, что дело идет о рукомой­никах, охотно пристает к диспутирующим и говорит: «Гм!., да... рукомойники... хвалю!»1.

Таким образом, Пермское земство в области местного хозяйства проводило буржуазную политику, отвечавшую интересам растущей торгово-промышленной буржуазии, кулачества и капитализирующихся помещиков, способ­ствовавшую капиталистической эволюции края по «прус­скому» пути.

Объективно же агрономические, кустарные и прочие мероприятия земства способствовали дальнейшему про­цессу дифференциации крестьянства и обострению клас­сового антагонизма, вызреванию буржуазно-демократи­ческой революции в стране.

1 Н. Е. С а л т ы к о в-Щ е д р и н, Собр. соч., т. 3, стр. 83—84.

Г л а в а VI

РАЗВИТИЕ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ГУБЕРНИИ

Развитие капитализма, расширение и усложнение хозяйственно-административного аппарата предъявляло спрос на грамотные и специально подготовленные кадры.

Новые производительные силы требовали более куль­турных и понятливых работников, чем забитые и темные крепостные. Земства учитывали эти потребности. Особен­но интенсивную работу в этом направлении проводило Пермское земство !.

I. Состояние народного образования до введения земства

До земской реформы народное образование в Перм­ской губернии находилось в крайне неудовлетворитель­ном состоянии. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что к концу 1870 г. 90% населения ее было негра­мотно1 2. Среди призывников набора 1867 г. неграмотных было 93% 3. Были такие волости, в которых грамотный приходился на двухтысячное население.

1 Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией, вып. VI, Пермь, 1895, стр. 36—100 (в дальнейшем — Сборник мате­риалов).

2 «Журналы», Пермь, 1871, стр. 206—233.3 Д. М. Б о б ыл е в , Что сделали земства Пермской губернии

в интересах местного края, Пермь, стр. 14.170

В 1870 г. земства Пермской губернии получили в 'наследство от дореформенного времени 209 начальных школ, подведомственных училищным советам, с 9219 учащимися (в том числе 1324 девочки). Если учесть еще 39 церковноприходских, то всего было 248 школ В них обучалось до 10 тыс. учащихся, что составляло 0,47% всего населения и 5% всего числа детей школьного воз­раста. На каждую школу приходился район в 1158 кв. верст с населением в 8514 человек. Одна школа не при­ходилась даже на две волости.

Общего школьного управления не было. Его и не могло быть, так как но реформе 60-х гг. школы могли открывать ведомства, общества и частные лица. Каждая категория школ имела свое особое начальство и свой источник средств.

Средняя цифра учащихся на одно училище во всей губернии составляла 44, по уездам она колебалась меж­ду 63,2 в Соликамском и 24,3 — в Осинском1 2.

Состояние народного образования в 1869/70 учебном году в уездах Пермской губернии характеризуют сле­дующие данные3:

УездыКоличе­ство на­чальных

школ

Количество учащихся

(в знамена­теле— в т. ч.

девочек)

Соотношение обу­чавшихся к необу-

чавшимся

мужчин женщинКунгурский 11 515/119 Ю о ОО 1 :475Оханский 14 507/32 1 :359 1 : 3412Екатеринбургский 21 1111/82 1 :274 1 :1930Осинский 24 584/123 1 :299 1 :742Пермский 21 1153/177 1 :144 1 :497Соликамский 25 1632/198 1 :110 1 :460Чердынский 9 297/15 1 :246 1 :2520

Всего по губернии из 1000 чел. жителей обоего пола училось только 4.

1 В Пермской губернии было еще 10 училищ горного ведомства.2 И. Мо л л е с о н , Земские итоги, СПЗ, 1886, № 1, стр. 5.3 «Журналы», 1871, стр. 220—221. (Берется лишь часть уездов—*

авт.).171

Не хватало учителей и учебных пособий. На одну школу тратилось в год до 375 руб., на одного учаще­гося — до 8 рублей.

Качество обучения было низким. Славянский букварь, часослов, псалтырь и прописи — вот главные инструмен­ты, которыми дрессировали ум русского школьника дореформенного времени. Обучение состояло в механи­ческом зазубривании церковнославянских букв, слогов, слов, изречений и псалтыря.

Учительство, в преобладающем своем составе из ду­ховенства и случайных людей, имело низкий образова­тельный ,и культурный уровень. Из 315 учителей в 1870 г. преподавателей из духовенства было 202, светских— ИЗ. Следовательно, только в половине школ было два препо­давателя: священник и учитель; в Чердынском, в Кунгур- ском и Ирбитском уездах, например, в сельских школах занимались исключительно священники. В Пермском уезде в девяти училищах преподаватели были из бывших дворовых и крестьян, обучавшихся и этих же училищах или дома.

Инспектор .народных училищ Екатеринбургского уез­да сообщал, что народные училища не способствуют делу грамотности, ибо нет подготовленных учителей; духовенство непригодно для этой цели. Крестьяне не доверяют своих детей таким «учителям». Пренебрежи­тельное отношение помещиков-горнозаводчиков к делу народного начального обучения видно из следующего факта: в строгановской школе учителем был поставлен больной крестьянин лишь потому, что его нельзя было использовать на другой работе.

Многие училища не имели ни удобных помещений, ни мебели, ни учебных пособий, ни книг для чтения. Школьные здания были самые плохие. Училища разме­щались при волостных правлениях, в церковных домах, в квартирах местных священников, в нанятых от обще­ства крайне тесных, грязных и неудобных домах и т. д. Например, в Охан-ском уезде убогая лачуга, бывшая ранее прачечной священника, служила местом занятий учеников. Специальной мебели для учеников не полага­лось. Обучение письму велось во многих школах на песке, и все написанное разглаживалось скалкой. Вся эта обстановка исключала возможность каких-либо ви­димых успехов в деле поднятия культуры населения.

172

2. Первые шаги земства. Начальная народная школа

Земства получили возможность участия лишь в хозяй­ственной, а не в учебной деятельности школ. Это обстоя­тельство вызывало постоянные конфликты между зем­ствами и правительственными властями.

Пермские земства на первых порах все разнокалибер­ные школы приняли на свой счет, требуя от населения лишь помещения, отопления и прислугу для училищ; затем стали открывать новые школы, заботясь об удов­летворительном состоянии школьных зданий (строили специальные школьные здания и (выдавали субсидии сельским обществам); приобретали классную мебель.

Забота о начальном образовании была предоставлена исключительно уездным земствам. Губернское же зем­ство считало, что его участие в деле народного образо­вания должно ограничиться подготовкой преподавателей для начальных училищ и поддержкой некоторых средних учебных заведений губернии.

Пермское земство в 70—80-х гг. проводило широкую кампанию по открытию новых начальных народных учи­лищ. Это показывает следующая таблица роста началь­ных народных школ1:

Количествошкол

Из них

Годы светских церковно­приходских

школграмоты

1871 265 208 17 401876 472 459 1 121881 570 551 1 181886 748 627 14 1071890 972 694 84 194

Всего с 1870 по 1890 г. земством было открыто 724 школы, или свыше 80% всех имевшихся начальных школ. Относительное увеличение с 1886 г. церковнопри­ходских школ объясняется тем, что реакционным прави­

1 Н. А. Ос о кин , Народное образование в Пермской губер­нии, Казань, 1890, стр. 24—25. К 1 января 1891 г. в губернии было правительственных и частных (в т. ч. и земских) учебных заведений всех ступеней 1327, в них обучалось 72 714 детей.

173

тельством Александра III был издан закон об открытии новых школ только духовенством.

По уездам общее количество школ возросло с 1870/71 г. по 1889/90 г. в пределах от полутора (|в Екатеринбург­ском уезде) до восьми раз (в Шадринском уезде) К

Свыше 1 2/3 всех училищ содержалось исключительно за счет земства (в 1873 г.), почти V5 — за счет обществ, частных лиц, горного ведомства, духовенства и проч., с пособием от земства. Без всякого пособия от земства существовали 48 училищ2. Из-за недостатка средств и, в еще большей степени, из-за отсутствия учителей они скоро закрывались. Церковноприходские училища по тем же причинам часто существовали только в донесениях и отчетах.

Хотя рост количества школ по Пермской губернии по сравнению с дореформенным был и значительным, все же этого было крайне недостаточно. В 1871 г. при пра­вильной постановке народного образования как минимум необходимо было иметь 2216 школ, имелось же всего лишь 265. Следовательно, в 1890 г. при 2810 тыс. чело­век населения необходимо было иметь 2810 училищ, а имелось только 972 школы3.

При обязательном обучении нужно было иметь одну школу с 111 учащимися на каждые 600 жителей, а самое благоприятное соотношение в губернии на 1875 г. (в Со­ликамском уезде) составляло — одна школа на 3729 чел. населения, т. е. в 6 с лишним раз больше. Земство -с большим трудом могло открывать ежегодно в среднем не более 30 начальных народных училищ по всей губер­нии. Почвы и условий для введения обязательного обу­чения в губернии не было.

В Пермском уезде имевшиеся в 1890 г. на 220 тыс. жителей 87 светских школ не могли, конечно, удовле­творить стремление населения дать детям начальное образование, тем более что в уезде было свыше 2000 поселений. Школы были переполнены. В 12 училищах отказывали в новом приеме. Многие учащиеся по суще­ству не учились полные 3 года: в 1888 г. ушло из 68 школ 1182 чел. В 58 училищах до экзаменов доучились

1 Н. А. Ос о кин , названные таблицы, стр. 4—5, 8—9, 14—15, 22—23.

2 СПЗ, 1876, кн. 1—3, год 5-й, стр. 155.3 Учитываются только земские школы.

174

в этом же году только 120 чел. Дети 'пропускали занятия из-за дальнего расстояния и учились более трех лет.

В 1871 г. в «Пермских губернских ведомостях» была напечатана любопытная статья священника С. Луканина из Осинского уезда. Автор объяснял жалкое состояние сельских школ тем, что под них отводились плохие, тес­ные, неопрятные, холодные помещения, к тому же далеко отстоящие от дома учителя — тогда, главным образом, священника.

Луканин предлагал в качестве выхода из такого положения строить школы где-нибудь рядом с домом священника-учителя и с серьезным видом доказывал удобства школы, устроенной в его квартире.

«Такая школа имеет характер чисто семейный, до­машний и нисколько собой не наскучает, как бы долго в ней не сидел,—-писал священник Луканин. — Если случится из школы отлучиться ;в церковь для требоис- правления, школа не изменяет своего характера, в ней остается хозяйка, и ученики, как и при мне, не бросают дела. Если ко мне придет гость, я вместе с ним сижу и дома и в школе»1.

В 1876 г. в статье за подписью «И» в «Пермских гу­бернских ведомостях» автор следующим образом описал состояние школы в Булзинской волости, Екатеринбург­ского уезда: «Проезжая по улицам большого села Бул- зинского, мы видели несколько каменных, полукаменных и хороших деревянных домов и между ними напротив питейного дома грязное старое здание бывшего казенного кабака и над входом его вывеску «Училище. 1872 г.». Рекомендуемое этой вывеской заведение, помещаясь в таком здании, поистине достойно сожаления. Пишущий сии строки имел случай посмотреть это вместилище рас­садника просвещения и оказалось следующее: 1) учени­ков нет, да и бывает их очень мало; немногие училищные принадлежности разбросаны в беспорядке, учитель, по случаю праздника, куда-то уехал, и говорят, что он всег­да так куда-то ездит, и 2) до весны 1876 г. училище помещалось не в кабаке, а в удобном общественном доме, но почему-то общество предпочло выселить его из этого дома и поместить ,в нем нового иерея»1 2. Автор

1 ПГВ, 1871. № 49.2 ПГВ, 1876, № 73.

175 -

статьи констатировал, что крестьяне относились к школе, где детей ничему не научили, отрицательно.

В 80-х гг. положение со школьными зданиями хотя и улучшилось, но продолжало оставаться еще в значи­тельном количестве школ неудовлетворительным К

Земство только в середине 80-х гг. стало проявлять заботу об удовлетворительном состоянии школьных зда­ний: начало строить специально школьные здания и вы­давать субсидии сельским обществам, позаботилось о правильном размещении учащихся, о лучшем освещении и вентиляции школ, об устройстве ночлежных помещений или общежитий при школах. Приобреталась и соответ­ствующая мебель.

Обеспеченность школ Пермской губернии помещения­ми была следующей1 2:

Количество школ, имевшихГоды специальные или

удобные помещениянепригодныепомещения

1871 135 1301881 300 2701890 534 438

В 1889 г. в Красноуфимском уезде, например, 75% всех школ имели свои помещения; 25% — наемные квар­тиры. Помещения училищ были тесные, холодные, с уга­ром и духотой. Училищ, имеющих по одной комнате, было 30; по две— 12; по три — 22; и только немногие школы имели большее число комнат. Единообразия школьной мебели не было. Парты делались тройные, четырехместные и даже на 9—10 человек, столы — гру­бые, не по росту учащихся3.

Итак, хотя земство и шоложило начало типовому школьному строительству и оборудованию сельской шко­лы специальной мебелью, приведенный фактический ма­териал свидетельствует, что с 'помещениями и оборудо­ванием училищ дело обстояло еще очень плохо.

1 ПГВ, 1886, № 43; СПЗ, 1883, кн. 2; № 5, стр. 6—18; № 2 и 3, стр. 21—34.

2 Н. А. Ос окин, названные таблицы, стр. 2—25 (группировка авт.).

3 СПЗ, 1889, № 6, стр. 231—232.176

В «Материалах для статистики кабаков в Пермской губернии» 'приведены были поразительные цифры чис­ленное™ питейных заведений в 1881 г. В городах было 411 питейных заведений, в частности: в Перми — 91, в Екатеринбурге — 81, в Ирбите— 54 и т. д. В уездах — 1644 питейных заведения: в Пермском—180, в Екатерин­бургском— 223 и т. д. Всего в губернии насчитывалось 2055 питейных заведений. В три с лишним раза больше, чем школ!

В 1889 г. в заметке «Любопытная справка» за под­писью «А. Ч.» (Четина—авт.) сообщалось, что в Перм­ском уезде, без города Перми, с населением около 185 тыс. жителей, живущих в 2034 поселках, насчитыва­лось: церквей—51, часовен—167, молитвенных домов—8, мечетей — 8. Школ всех ведомств: приходских и началь­ных— 60, больниц, приемны.х покоев и т. п. — до 16, спирто-водочных заведений — 286. В 1889 г. число каба­ков возросло на 15, а школ и больниц осталось прежним Е Следовательно, если мы к заведениям для «утоления» прибавим «заведения для моления», поставлявшие сиву­ху другого рода, то получим число 520. А школ, больниц, приемных покоев и др. учреждений, стоявших на защите просвещения народа и его здоровья, было только 70, т. е. меньше почти в 7 раз.

Местные губернские власти беспрепятственно относи­лись к открытию многочисленных питейных заведений. Открытию же новых училищ они нередко препятствовали.

Попечители из местных жителей и сельское началь­ство мало содействовали пользе училищ и даже мешали им, по своей невежественности часто наносили большой ущерб школам. Так, в Суксунском заводе волостной старшина уговорил крестьян средства, собранные с об­щества на устройство школы, израсходовать на украше­ние волостного правления.

Нередки были случаи закрытия начальных народных училищ из-за малочисленности учащихся, отказа неко­торых обществ и содержателей давать помещение, отоп­ление, сторожа и др. Например, заводоуправление Кусье-Александровского завода, Пермского уезда, отка­залось дать помещение под училище. 1

1 Г1ГВ, 1889, № 26. 12 М. Черныш 177

Авторитет земских начальных училищ ;в глазах крес­тьян быстро возрастал. Лишь в селениях бывших госу­дарственных и удельных крестьян к новым училищам крестьяне относились крайне равнодушно, что объясня­лось плохой постановкой дела в прежних училищах, большими сборами на них и тем, что раньше обучение детей для них было обязательным и крестьяне смотрели на него как на тяжкую повинность. Крестьяне прибегали к .помощи странствующих грамотеев, которые за неболь­шую плату брались обучать детей. Эти грамотеи, чтобы не лишиться своего заработка, распространяли в сель­ском населении недоверие к новым училищам.

Несмотря на тяжелые материальные и бытовые усло­вия, бедность и нищету, большая тяга к образованию существовала у коми-пермяцкого народа. Коми-пермяки, населявшие часть Соликамского и Чердынского уездов, с охотой отдавали детей в школы. Так, в с. Архангель­ском, Соликамского уезда, в мужской и женской школах обучалось 114 детей. Содержались школы на средства общества, которое в 1873 г. прибавило к 350 руб. еще 200 руб. на расходы по училищу и, кроме того, выдало учителю и надзирательнице по 50 руб. наградных. Шко­лы имели особое помещение, в котром были квартиры учителя и надзирательницы. Предполагалось перевести мужскую школу с квартирою учителя в новое, обще­ственное же здание.

Инспектор народных училищ А. П. Орлов1 отмечал большую инициативу коми-пермяцкого населения Соли­камского уезда в деле открытия новых училищ и содер­жания их на средства местных обществ. Участие уездной управы заключалось лишь в посылке в школы необходи­мых книжных пособий. Он же писал о большом желании пермяков обучаться русской грамоте, что крестьяне го­товы даже вместо трех лет, обычных в других местностях, держать своих детей в школе и четыре года. Учитель М. Попов в очерке «Из уездов. Народное развитие и гра­мотность в пермяцких волостях Соликамского уезда»1 2 рассказывал также о тяге коми-пермяков к учению.

Почти во всех начальных народных школах Пермско­го земства учение производилось бесплатно.

1 СПЗ, июль—август 1872 г., стр. 71.2 ПГВ, 1879, № 38.

178

3. Школы грамотности и воскресные школы

Так как начальных народных училищ было далеко •недостаточно, чтобы обучить всех детей, многие уездные земства стали открывать т. н. пункты домашнего обуче­ния или школы грамотности. Первые из них были открыты в Шадринском уезде в 1882 г. К 1886 г. в этом уезде было до 50 школ грамотности, в Ирбитском уезде — до 35 7 Школы грамотности со временем превра­щались в нормальные.

В д. Топорищевой, Шадринского уезда, в январе 1883 г. была открыта школа грамотности. В псе посту­пило 30 чел. (грамотных— 12, неграмотных— 18). Уче­ние велось всего около 60 дней. В результате занятий неграмотные ученики научились читать, писать и считать до 10. За обучение ученики платили 77г коп. в месяц. Крестьяне были довольны школой. Бывший учитель по псалтырю вьшужден был искать другое место.

В 1888/89 учебном году школ грамотности в Шад.рин- ском уезде было 72 е количеством учащихся: 1413 муж­чин и 289 женщин. Среди учителей этих школ преобла­дали окончившие курс нормальных народных школ или городских и духовных училищ. Затраты крестьян на школы грамотности были ниже, чем на другие школы.

Организацию школ грамотности следует признать положительным явлением. Но в ней были и теневые сто­роны. Земства часто поддерживали эти школы для «острастки», вынуждая сельские общества брать на себя не менее 7з 'расходов на нормальные школы, угрожая в противном случае обратить последние в школы гра­мотности.

Ряд уездных земств организовал повторительные и воскресные школы. Воскресные школы открывались в местностях, где уже существовали нормальные школы1 2.

В Ольховской волости Шадринского уезда в 1883 г. была открыта мужская воскресная школа с женским отделением. Всего за январь—апрель состоялось 17 за­нятий. Учащихся было 56, как грамотных, так и негра­мотных, в возрасте от 13 до 40 и свыше лет. Такая же картина была в женском отделении школы, которое по­сещало 17 человек. Занятий состоялось 26, проводились

1 СПЗ, 1886, № 1, стр. 13.2 СПЗ, 1890, № 1—2, стр. 111, 115—116.

179 12*

они по воскресеньям, по 4 часа. Ученики 'пользовались книгами из библиотеки1.

При больших пространствах Пермской губернии и разбросанности селений многие из них оставались вовсе без школ. Верхотурское, Ирбитское и Оханское земства предлагали открывать т. н. передвижные школы. В сере­дине 80-х гг. они возникли в Верхотурском, Чердынском и др. уездах. Такие школы приносили мало пользы.

Земства, пытаясь сократить расходы, не прочь были подменить земские школы приходскими. Но все же до середины 80-гг. Пермское земство было против передачи народных школ в руки духовенства. Так, в феврале 1883 г. на заседании губернского земского собрания гласные Кыштымов, Вяткин, Савицкий и др. выступили с протестами в связи с сообщением попечителя Оренбург­ского учебного округа, что «в правительственных сферах разрабатывается проект о передаче учительских семина­рий и народных школ, состоящих в заведывании зем­ства, в руки духовенства» 1 2.

В 1884 г. министр народного просвещения Деля но в, стараясь успокоить пермских земцев, уведомил их, что не предвидится никакой передачи начального образова­ния в руки духовенства3. Но, как оказалось, опасения либеральной части гласных губернского собрания были основательны. С 1885 г. началось открытие церковно­приходских школ с передачей в ведение духовенства начальных народных школ, причем земства должны были сохранить за собой часть расходов на их содер­жание.

4. Движение количества учащихся в земских школах

За рассматриваемое двадцатилетие количество уча­щихся в губернии только в земских школах (светских, церковноприходских и школах грамотности) возросло с 10 930 в 1871 г. до 55 918 в 1890 г., т. е. более чем в пять раз. При этом количество учащихся мальчиков воз­росло более чем в четыре раза, а количество девочек — почти в девять раз4. Земства, которые либерально-на­

1 СПЗ, 1884, № 7, стр. 121—126.2 СПЗ, 1883, кн. 2, стр. 205.3 СПЗ, 1884, № 23, год 13-й, стр. 483.4 Н. А. Ос окин, названные таблицы, стр. 2—25.

180

роднические историки относили к крестьянским (Верхе- турское, Кунгурское, Красноуфимское, Камышлов-ское, Осинское), не выделялись ни по росту общего количе­ства учащихся, ни по росту количества учащихся дево­чек. Самый малый рост учащихся отмечен в Екатерин­бургском, Соликамском, Ирбитском уездах. В результате роста количества учащихся значительно изменилось .и соотношение учащихся к общему количеству населения в уездах. Но все же в Пермской губернии дело с началь­ным образованием подвигалось вперед довольно медлен­но. В 1889 г. в Пермеком уезде училось в начальных училищах из веех детей школьного возраста только око­ло 30% мальчиков и около 13% девочек. Это означало, что 3/4 детей не получало начального образования К

Увеличение числа учащихся поставило вопрос о необ­ходимости устройства ученических квартир при учили­щах. Так, в училище Бикбардинского завода, Осинского уезда, при школе, содержимой на средства заводовла- дельца, в особом флигеле находились квартиры для при­ходящих учеников. Надзор за таким «интернатом» осуществлялся священником Луканиным. В Пермеком уезде, в Полазиенском заводе, приходское училище помещалось в господском доме, в котором был устроен и приют для бедных на средства заводоуправления. В Екатеринбургском уезде, в Сысертском заводе, такой же приют был устроен для девочек. Большинство учени­ков приходило в села, где имелись школы, на неделю и жило в здании школы или у знакомых за плату.

Член училищного совета Ирбитского уезда в 1871 г. в докладе училищному совету подверг критике практику нахождения детей в школах с понедельника до субботы. Он указывал, что дети жили в классных комнатах, спали на голом полу, по окончании классных занятий остава­лись без всякого надзора,питались приноеимыми с собой черствым хлебом и картофелем, который сами же пекли в комнатных печах. Питание учеников, стоящих на част­ных квартирах, налажено было плохо, они голодали. Сплошь и рядом хозяйки заставляли учеников выполнять разные домашние работы, отрывали их от уроков1 2.

1 ПГВ, 1890, № 11.2 СПЗ, 1883, КЬ 5, стр. 7.

181

Для полной картины постановки начального народ­ного образования в губернии обязательно нужно учиты­вать количество учащихся, окончивших начальную школу. Всего в 1870—1888 гг. в народных училищах Пермской губернии кончило курс около 4,5 тыс. человек. В жур­нале «Русская мысль» за 1897 г. приводились следующие данные об окончивших курс в народных училищах Перм­ской губернии: в 1875 г. — 6,2% ко всему количеству обучающихся, в 1880 г. — 8,8%, в 1885 г .— 10,3%, в 1890 г. — 11,5% К

На количество выпускников, помимо других причин, влияло запрещение инспектора допускать к экзаменам всех не достигших 11-летнего возраста и тех, кто пере­шел 14-летний возраст.

Возьмем, например, Верхотурский уезд. Здесь окан­чивало курс в местных школах не более 11% всех уча­щихся. Около 25% выбывало из училища ранее срока, преимущественно по бедности. Члены уездного училищ­ного совета отмечали1 2, что обстановка во многих учили­щах не удовлетворяет требованиям педагогики. Разбро­санность селений, отдаленность их от школ и отсутствие общежитий лишали большинство детей возможности пользоваться благами просвещения. Не было также народных библиотек, народных читален, воскресных по­вторительных курсов, классов для взрослых.

По этим причинам в Пермской губернии не могли окончить начальную народную школу тысячи детей.

Полных и подробных данных о контингенте грамот­ных в Пермской губернии привести нельзя из-за отсут­ствия соответствующих сведений. По данным А. Г. Ра­шина, в первой половине 80-х гг. грамотных среди сельского населения губернии насчитывалось 11,7%, учащихся — 2,5%. Общий процент грамотных среди сель­ского населения, таким образом, составлял 14,2% 3. Из 100 призывников в 1885 г. в Пермской губернии грамот­ных было 29%, .в то время как в среднем по России их было 21,44.

1 «Русская мысль», 1897, кн. 10, стр. 13.2 СПЗ, 1886, №№ 17—19, стр. 429.3 «Исторические записки», АН СССР, 1951, № 37, стр. 34, таб­

лица 5.4 «Пермский край», т. III, Пермь, 1895, стр, 404,

182

5. Расходы земства на народное образование

В целом с 1871 по 1890 г. расходы на народное обра­зование возросли больше чем в восемь раз. По отдель­ным уездным земствам как в процентном отношении к общему бюджету, так и в абсолютных ассигнованиях расходы на народное образование могут быть иллюстри­рованы следующей таблицей1:

Земства

% школьного бюджета к общему

Ассигнования на пое образование (

народ- 11 руб.)

1871 1876 1886 1890 1871 1876 1886 1890

Пермское 7 16 28 26 7214 23372 57804 55172Екатерин­бургское 6 12 26 26 50С0 32816 85590 90656

Кунгурское 6 11 18 19 3510 15000 24458 25939Оханское 7 16 23 22 7000 17860 33928 34608Чердынское 6 23 29 : 27 3949 30289 52943 33739Соликам­ское 9 9 35 32 3000 11800 66^87 52610

Г убернское 1 5 И 13 3500 24617 28144 28711

Всего по Пермской губернии (с учетом всех 12 уездов) 7 13 23 20 78224 336007 655678 625798

Расходы на народное образование в первые 15 лет со времени открытия земских учреждений в губернии росли, в последнее же пятилетие, я особенно в 1888— 1890 гг., они уменьшились.

Основные затраты на содержание начальных народ­ных училищ несли уездные земства. Это видно из соот­ношения затрат на начальные народные училища

1 Данные за 1871—1876 гг. взяты из земских смет, а за 1886 и 1890 гг. — из «Сводов сведений о земских расходах и доходах» за соответствующие годы.

183

различными организациями и частными лицами (в про­центах к общей сумме веех затрат)1:

Годы ЗемстваГосударст­

венныеказначейст­

ва

Городскиеобщества

Сельскиеобщества

Прочие по­ступления:

от заводоуп­равлений, городских дум, част­ных лиц и т. д.

1871 61,86 0,28 7,79 12,86 14,211881 77,66 9,31 4,64 4,53 3,86

Из сметы на образование по губернии 20,1% шло на субсидии и 79,9%—собственно на народное образование. На городские школы уездные земства тратили значи­тельные суммы (Пермское — 38% от ассигнований на народное образование, Чердынское — 24%, Кунгурское— 22%, Екатеринбургское— 18%). На каждую школу зем­ства тратили в 1881 г. в два-пять раз больше, чем в 1870 г. По расходам на народное образование земства Пермской губернии шли далеко впереди многих губерний России. На каждого жителя в среднем земских затрат на народное образование приходилось в 1882 г. 21 коп., что значительно превышало затраты в Вологодской, Казанской, Вятской и других губерниях.

Если уездные земства основную часть т. н. «необяза­тельных» расходов обращали на нужды народного обра­зования, то губернское земство расходовало на него лишь небольшую часть своего бюджета. Руководители губернского земства больше заботились о высшем, сред­нем и специальном образовании.

В период с 1871 по 1880 г. из общих затрат Пермско­го губернского земства на народное образование свы­ше 311 тыс. руб. (23,8% общей сметы) на высшее и среднее образование израсходовано было 58,2%; на низ­шее— 7,5%, на специальное — 34,3%. В следующее деся­тилетие при общей смете земства Пермской губернии в 2,7 млн. руб. на народное образование затрачено было

1 Л. Н. Орлов, указ, соч., СПЗ, 1872, июль—август, стр. 78 и СПЗ, 1884, №№ 9—10, стр. 175. (Подсчитано автором)»

184

свыше 500 тыс. руб. (23%), при этом .на высшее и сред­нее образование израсходовано было 96%, на низшее — 2,4% и на специальное— 1,6%.

Расходы на среднее и высшее образование включали: пособия на содержание средних учебных заведений и стипендии в высших и средних учебных заведениях. В первое десятилетие расходы на стипендии составили 16,6%,во второе— 13,2%,причем на стипендии в высших учебных заведениях расходовалось в два раза больше, чем на 'стипендии в средних учебных заведениях.

Затраты губернского земства на низшее образование заключались в расходах на пособия низшим учебным заведениям и на подготовку учительского персонала. В первое десятилетие на подготовку учителей затрачено было 55.8%, во втором — только 20% из всей суммы затрат на низшее образование1.

Пермское губернское земство поддерживало среднюю и высшую школы, в которых получали образование вы­ходцы из дворянской и буржуазной среды. В первое десятилетие значительная помощь оказывалась специ­альным, по преимуществу техническим училищам,— это вызывалось потребностями развивающегося капита­лизма как в промышленности, так и в сельском хо­зяйстве.

6. Отношение земства к высшему, среднему и специальному образованию

В Пермской губернии в изучаемый период ни одного высшего учебного заведения не было. Средних учебных заведений имелось четыре: две гимназии в Перми — мужская (с 1808 г.) и женская Мариинская (с 1861 г.) и две гимназии в Екатеринбурге — мужская (е 1861 г.) и женская (с 1862 г.). Кроме того, было пять женских прогимназий и три реальных училища — Пермское (с 1876 г.), Екатеринбургское (с 1873 г.) и Краеноуфим- ское (с 1875 года).

За правоучение с гимназистов взималась довольно большая плата, например, в Пермской мужской гимна­зии в размере 15 руб. в приготовительных и 25 руб. за год в нормальных классах; с 1878 г. — по 50 руб. в тех

1 СПЗ, 1902, №№ 5, 6, стр. 62, 63, 65.185

и других классах. С пансионеров в интернате брали от 150 до 200 руб. в год. В женских гимназиях плата взи­малась почти в тех же размерах, что и в мужских, причем за обязательные предметы от 25 руб. в младших клас­сах до 40 руб. в старших, за необязательные — по 6 руб. Для уроженцев не Пермской губернии плата повыша­лась на 10—12 рублей1.

Участие губернского земства в расходах на высшее и 'среднее образование конкретно выразилось в затратах: на содержание средних учебных заведений (около 402 тыс. руб.), на стипендии студентам высших учебных заведений, женских медицинских курсов, стипендии в средних учебных заведениях и на пособия бедным уче­никам и ученицам средних учебных заведений. Все эти стипендии и пособия были не ежегодными, и сумма их была различной. Всего на стипендии и пособия воспи­танникам средних учебных заведений израсходовано было 35 790 руб.; на стипендии и пособия воспитанникам высших учебных заведений 48 200 руб., или на высшее и среднее образование вместе — 83 990 руб. (с 1871 по 1890 г.). Против постоянных пособий в губернском зем­ском собрании образовалась особенно сильная оппози­ция в 80-х гг., когда в земстве проявлялась тенденция к сокращениям и урезываниям. Противники ассигнования обыкновенно говорили, что училища, испрашивающие пособия, вовсе не имеют общегубернского значения, так как большинство учеников в них — дети зажиточных обывателей Перми и Екатеринбурга. Возражая против этого, сторонники ассигнования указывали, что боль­шинство учительского персонала земских школ Пермской губернии окончило курс в субсидируемых средних учеб­ных заведениях и уже поэтому эти учебные заведения имеют общегубернское значение.

Пермское губернское земство содержало стипендиа­ток в педагогических классах женских гимназий или оказывало пособие на содержание этих классов.

Уездные земства также значительную часть ассигно­ваний на народное образование тратили на средние учебные заведения. Например, в 1877 и 1879 гг. Екате­ринбургское уездное земство на средние школы расхо­

1 П. А. Г о л у б е в , Историко-статистические таблицы по Перм­ской губернии, Пермь, 1904, стр. 52—57.

186

довало 9,5 тыс. руб., или 22% к омете по народному образованию; Чердынское — 7,1 тыс. руб. — 20,7% ит.д.

В 1881 г. в разных высших учебных заведениях стра­ны обучалось стипендиатов Пермского губернского зем­ства девять человек. В 1881 —1883 гг. Пермское губерн­ское земство выделило суммы на 12 стипендий студен­там, обучающимся в высших учебных заведениях. После окончания учебных заведений и устройства на службу с содержанием не ниже 900 руб. в год бывшие стипен­диаты должны были ежегодно возвращать по 300 руб. до выплаты всей суммы, полученной ими от губернского земства. Большинство стипендиатов давало обязатель­ства служить в Пермской губернии после окончания высшего учебного заведения и возвратить стипендию. Однако эти обязательства часто нарушались, и губерн­ская управа порой разыскивала своих бывших стипен­диатов с помощью полиции. Не помогали и специальные отметки в дипломах стипендиатов.

Для содержания десяти стипендиатов в учительских семинариях и С.-Петербургской учительской школе гу­бернское земство в 1880 г. израсходовало 4559 руб. В 1882—83 гг., в связи с увеличением количества стипен­диатов в учительских семинариях, стипендии и пособия им были соответственно увеличены. В Пермской муж­ской гимназии и в реальном училище стипендии губерн­ского земства получали не более 7—8 чел. (примерно по 4 чел. в каждом учебном заведении) !.

В гимназиях и прогимназиях, а также в высших учебных заведениях преобладали дети дворян и чинов­ников, затем городского населения и в незначительном количестве были дети зажиточных крестьян — кулаков, духовенства и иностранцев. То же самое наблюдалось и в реальных училищах, где к сыновьям дворян и чи­новников по числу приближались сыновья почетных граждан и купцов.

В. И. Ленин, анализируя данные министерства фи­нансов за 1896 г., писал: ...«сословность и теперь преоб­ладает в наших средних школах, если даже в гимна­зиях (не говоря уже о привилегированных дворянских заведениях и т. п.) 56% учащихся — дети дворян и чи- 1

1 СПЗ, 1881, кн. 1, стр. 16—27; СПЗ, 1882, кн. 1, стр. 111—123 и СПЗ, 1883, кн. 1, стр. 27—39.

187

новникои. Единственный серьёзный конкурент их — городские сословия, доетигшие преобладания в реальных училищах. Участие же сельских сословий — особенно если принять во внимание их громадное численное пре­обладание над остальными сословиями — совершенно ничтожно» Г

Следовательно, средняя школа носила классовый ха­рактер. В отличие от сословной школы, требующей от ученика принадлежности к определенному сословию, вво­дящей различие программ для богатых и бедных, клас­совая школа при юридическом ра.венстве всех граждан требовала от всех и всяких учеников только одного— платы за свое обучение, расходов на учебные пособия и на содержание ученика. «...В современном обществе,— указывал В. И. Ленин, — и та средняя школа, которая не берет никакой платы за обучение, нисколько не пере­стает быть классовой школой, ибо расходы на содержа­ние ученика в течение 7—8 лет неизмеримо выше, чем плата за учение, а доступны эти расходы лишь для нич­тожного меньшинства»1 2.

Помимо трех реальных училищ, в Пермской губернии было несколько специальных технических училищ, ко­торым земство оказывало материальную поддержку. С 1862 г. в Нижнем Тагиле существовала частная горно­реальная школа с 6-годичным обучением. Учились в ней в конце 80-х гг. от 74 до 91 чел. В Уральском трехклас­сном горном училище в Екатеринбурге обучалось во второй половине 80-х гг. в среднем 60 чел. в год. В Пер­ми находилось трехклассное железнодорожное техниче­ское училище, в котором обучалось в период 1885 по 1890 г. в среднем ежегодно по 50 чел. В 1877 г. в Кун- гуре открылось техническое им. А. С. Губкина училище, в котором обучалось в среднем в год 51—55 чел. В Вер­хотурском уезде, на Турьинских рудниках, в 1884 г. было основано Турьинское четырехклассное горное училище. Учеников в классах было от 26 до 74 человек.

Во всех этих специальных технических училищах оканчивало курс незначительное количество учащихся. Так, в Кунгурском техническом им. А. С. Губкина учи­лище в 1886 г. окончил полный курс только один человек,

1 В. И. Ле нин , Соч., т. 2, стр. 435.2 В. И. Л е н и н, Соч., т. 2, стр. 433.

188

в Турьиноком горном училище в 1890 т. теоретический курс окончило три человека, практический курс — де­вять. Объясняется это тем, что в технических учили­щах наблюдалась большая текучесть учащихся из-за несостоятельности родителей учеников, хотя земства ассигновали достаточные суммы. Например, Екатерин­бургское земство ассигновало ежегодно но 5 тыс. руб. на горнотехническое училище, в то время как на откры­тие всех новых училищ в уезде ассигновано было лишь 3 тыс. рублей.

Пермское земство стремилось сочетать общее обра­зование в начальных народных училищах с ремесленным путем упреждения при училищах ремесленных классов. Начиная с 1872 г. в Осинском, Оханском, Верхотурском, Кунгурском и др. уездах при училищах стали созда­ваться классы столярного, токарного, сапожного и др. ремесел.

К 1883 г. в Пермской губернии при 643 училищах, подведомственных училищным советам, было учреждено 56 ремесленных классов» 1. Но в дальнейшем открытие ремесленных 'классов прекратилось и даже большинство из открытых в 70-е гг. перестало существовать. По дан­ным на 1890 г., столярному ремеслу обучали детей в семи училищах, переплетному — в четырех, сапожно­му— в четырех. Нескольким ремеслам одновременно обучали в семи училищах; например в Верхне-Чусовском училище Пермского уезда обучали столярному, сапож­ному и портняжному и т. д. Особенно распространено было обучение столярному делу. По заявлению губерн­ской управы, «крестьяне 'относились весьма сочувствен­но к училищам, где были открыты ремесленные клас­сы»1 2. В селе Черновском, Оханского уезда, крестьяне обучали детей ремеслам на свои средства. Общество ма­стеровых Мраморского завода, Екатеринбургского уезда, желало открыть классы рисования и скульптуры, но не имело на это средств. При некоторых училищах — Осин­ском, Соликамском и Верхотурском — ремесленные классы существовали с целью педагогической, а не про­фессиональной.

Расходы земств на ремесленное обучение были незначительными. На профессиональные школы в 1877 г.

1 СПЗ, 1883, кн. 2, год 12-й, стр. 3.2 СПЗ, 1876, кн. 1—3, год 5-й, стр. 158.

189

Верхотурское земство ассигновало 2,1 тыс. руб., или 4,5% к смете; Екатеринбургское — 4,2 тыс. руб., или 9,7% к смете, и Соликамское — 0,7 тыс. руб., или 2,9% к смете. В 1890 г. на обучение ремеслам во всех училищах Пермское земство расходовало до 10 тыс. руб. в год. Ассигнования на ремесленные училища были вообще не­достаточными. Многие училища, чтобы изыскать сред­ства, продавали изделия учеников. Так поступали, на­пример, Архангельское ремесленное училище Соликам­ского уезда и женское училище Красноуфимского уезда. В некоторых училищах существовало чрезмерное увле­чение ремеслами: на них отводилось от 24 (Турьинекэе, Чусовское, Гороблагодатское и др.) до 36 часов в неде­лю (Урияское, Ирбитское и др. училища). Необходимо отметить, что такое сочетание ремесленного обучения с начальным общим образованием приносило лишь вред и тому и другому. Однообразные и неинтересные заня­тия быстро утомляли слишком юных, плохо физически развитых учеников и вредно отражались на их здоровьи. Преподаватели ремесл не обладали педагоги чески ми ка­чествами, не знали методики. Школа не могла привить учащимся необходимых знаний и навыков по ремеслен­ному делу. При такой безрезультатности ремесленное обучение стоило довольно дорого*.

В 1877 г. в Ирбите было открыто специальное ремес­ленное училище с тремя отделениями: столярно-шорным, кузнечно-слесарным и сапожно-башмачным. В 1884 г. первое отделение было упразднено, так как не было методистов. Занятия вообще велись в училище бесси­стемно. Учащихся было в среднем 25 чел., преобладали дети крестьян и мещан. Из 33 выпускников этого учи­лища 24% работало в собственных мастерских, примерно столько же — на заводах и пароходах, 9% (3 чел.) — учителями народных училищ, 12% — бросили ремесло1 2.

Большие ассигнования Пермское губернское земство давало школе ветеринарных фельдшеров. С 1872 по 1880 г. на содержание ее было израсходовано свыше 102 тыс. руб. Губернское земство выделяло пособие и сельскохозяйственной ферме при Красноуфимском реаль­ном училище.

1 Н. А. Пе с е ц к и й , Ручной труд как предмет общеобразова­тельный в начальных школах, ПГВ, 1890, № 2.

2 «Русская мысль», 1897, кн. 10, стр. 16—17,190

Таким образом, Пермское земство оказывало в це­лом значительную поддержку среднему техническому и специальному образованию. Ремесленное же обучение влачило жалкое существование и не пользовалось вни­манием и поддержкой земства.

7. Подготовка учительских кадров.Образовательный ценз учителей

Прежний состав учителей как по качеству, так и по количеству не мог удовлетворить возросших требований. Возникла необходимость открытия специальных школ для подготовки учителей начальных народных училищ. Еще в 1871 г. губернская управа составила проект уста­ва учительской школы. Однако необходимость постройки помещения, разногласия о типе учительской семинарии, рамки, в которые ее ставило министерство народного просвещения, а главное — нежелание реакционной части гласных тратить средства на дело народного образова­ния — привели к тому, что в Пермской губернии так и не была открыта учительская семинария, хотя вопрос о ней и не сходил с повестки губернских собраний целых 20 лет.

Пока вопрос об учительской семинарии дебатировал­ся, уездные земства не оидели сложа руки. Они пригла­шали учителей-специалистов вместо «грамотеев», при­влекали в школы учительниц, повышали плату за труд, устраивали специальные учительские библиотеки, орга­низовывали педагогические курсы, учительские съезды.

При большой текучести учительского состава, не­опытности молодых учителей, отсутствии у них знаний по педагогике, психологии, физиологии, лопике и т. д. нужно было немедля заняться вопросами повышения методической и образовательной квалификации учите­лей. Все эти вопросы в значительной степени решались на учительских съездах. Так, например, в Осе первый съезд учителей состоялся в 1872 г. под председатель­ством инспектора народных училищ Орлова. На нем присутствовало 36 учителей и законоучителей и 8 учи­тельниц. Летом 1874 .г. здесь же состоялся второй учи­тельский съезд.

Учительские съезды были проведены Верхотурским земством в Нижне-Тагильском заводе (первый —

141

в 1872 г., второй — в 1874 г. под руководством инспек­тора учительской семинарии С.-Петербургского воспи­тательного дома Белова), Соликамским (в 1873 г. в Чермозском заводе и второй — в 1877 г.) при участии члена земской управы и Черды,неким земством (в 1874 г.). На съездах присутствовали десятки учите­лей и учительниц, например, на втором съезде учителей в Соликамском уезде — 78 человек. В 1883 г. в Шадрин- ском уезде был открыт учительский съезд под руковод­ством 1ИЗ'вестного педагога Н. Ф. Бунакова. На этих съездах учителя усваивали звуковой метод обучения гра­моте, приобретали навыки руководства классом, знако­мились с передовым педагогическим опытом.

Уездные земства ставили перед губернским земским собранием вопрос о созыве в 1876 г. учительского съезда в масштабе всей губернии.

Министерство народного просвещения пыталось ог­раничить как функции учительских съездов, так и са­мую практику их созыва, так как съезды в своих реше­ниях далеко выходили за рамки, установленные царским правительством для начальной народной школы. Напри­мер, на втором съезде учителей в Осе в 1877 г. обсужда­лись вопросы о сокращении количества часов на изуче­ние закона божьего, об открытии новых училищ, об увеличении жалованья учителям и т. .п. Вместо созыва учительских съездов земствам предлагалось устраивать педагогические курсы. Они должны были помочь учите­лям уяснить и усвоить начала современной педагогики и методики.

В 1875 г. состоялись краткосрочные педагогические курсы в Осе. На них присутствовало 63 человека, в том числе 14 из других уездов. Руководил курсами член С.-Петербургского педагогического общества К. И. Гаса- бов, который давал образцо1вые уроки в примерной шко­ле, устроенной при курсах. Учителя и учительницы да­вали пробные уроки со всесторонним их разбором всеми слушателями курсов К

В Шадринском уезде первые краткосрочные педаго­гические курсы состоялись в 1878 г. Члены управы и представители земства, учредившие курсы, не были до­пущены на их занятия. Инспектор шадринеких народных 1

1 СПЗ, 1876, кн. 4—6, стр. 1—75.192

училищ слепо придерживался буквы закона, по кото­рому земствам была отведена лишь хозяйственная сто­рона дела, а не учебная. В своем докладе уездному земскому собранию в 1889 г. Шадринская уездная зем­ская управа замечала по адресу педагогических курсов 1878 г.: «Вообще открытие этих курсов следует отнести

■ к неудачной попытке, что в связи с обидным устранени­ем представителей земства от посещения курсов надолго отшибло в земстве охоту повторить открытие курсов»

Инициатива земства часто натыкалась на неожидан­ные препятствия. Так, Камышловская земская управа в 1882 г. пыталась организовать учительские курсы. Ин­спектор народных училищ отклонил это предложение. Земство ходатайствовало перед губернатором и попечи­телем Оренбургского учебного округа. Разрешение было получено. Но в день открытия курсов инспектор умыш­ленно не явился. Курсы все же были открыты управой с разрешения директора народных училищ В. Н. Ши- шонко. Тогда инспектор, придравшись к тому, что ему не была представлена программа курсов, закрыл их. Камышловская управа с горечью констатировала пас­сивное положение земства в деле народного образования. «Трудно, казалось бы, верить, — писала она, — чтобы инспектор народных училищ, первая обязанность ко­торого— быть примером заботливости о народном обра­зовании, решился противодействовать земству в добром деле, — но он это сделал»1 2.

Всего с 1872 по 1883 г. в Пермской губернии прове­дено было не менее 22 уездных учительских съездов и педагогических курсов3. Однако при большой текучести учительского состава педагогические курсы не могли воз­местить недостаток в подготовленных учителях.

По предложению педагогического совета Пермской женской прогимназии при ней был открыт педагогиче­ский класс «о целью приготовления учениц к занятию должности сельских учительниц»4. В него поступили 19 учениц, все они кончили курс и получили свидетель­ства на звание городских и сельских начальных учи­тельниц. На следующий год в класс поступило только

1 СПЗ, 1890, № 1—2, стр. 102.2 СПЗ, 1883, № 6, год 12-й, стр. 15.3 До средины 90-х гг. курсы больше не созывались,4 СПЗ, 1889, № 4, год 18-й, стр. 80.

13 М. Черныш 193

6 человек. В начале 1886/87 г., после двухлетнего суще­ствования, класс был закрыт.

Таким образом, организацией учительских съездов, педагогических курсов и открытием педагогических клас­сов при гимназиях и прогимназиях уездные земства Пермской губернии лишь частично и на непродолжитель­ное время восполняли огромный недостаток в учителях с педагогическим образованием.

Образовательный ценз учителей начальных народных училищ по-прежнему в ряде уездов оставался низким. В Осинском уезде в 1872 году лишь 12 учителей, или 43%, были со средним образованием; в Оханском в 1870 году только двое имели диплом на учительское зва­ние. Большинство учителей было из местных грамотеев1.

В 80 сельских училищах должности законоучителя и учителя соединялись в одном лице как из-за недостатка местных средств для уплаты жалованья двум лицам, так и из-за неимения людей, желающих занять вакантные места учителей. Особенно вредно отражалось на успехах школьного дела соединение должностей законоучителя и учителя в лице священника, так как священники часто отвлекались от школы исполнением треб и вообще смот­рели на свои занятия в школе только как на доходную статью и, во всяком случае, как на дело второстепенное для себя. Учительский труд ценился очень низко. Осо­бого образования не требовалось: в учителя мог попасть всякий грамотный человек, и сюда обычно шли все те, кому невозможно было устроиться на другую службу.

В восьмидесятых годах образовательный ценз учи­телей заметно повысился. В 1884 г. учителей и учитель­ниц со средним образованием в губернии было 25,2% 1 2.

В 1889/90 г. в 972 школах Пермской губернии всех обучающих было 2065, в том числе законоучителей 649 (из них 3 с высшим образованием), учителей—691 и учи­тельниц— 725 (из них 2 с высшим образованием). Та­ким образом, всего с высшим образованием было 5 учи­телей, со специально педагогическим — 143, со сред­ним— 887, имевших свидетельства на звание учителей — 914 и не имеющих таковых свидетельств— 1163.

1 СПЗ, 1885, №№ 8—10, стр. 244.2 СПЗ, 1886, № 1, год 15-й, стр. 6.3 ПГВ, 1890, № 71.

194-

Следовательно, образовательный уровень учителей повысился, главным образом, за счет получивших сред­нее образование.

Пермская духовная семинария с воскресными класса­ми, поставлявшая в основном учителей для начальных народных училищ, выпускала их с плохой педагогиче­ской подготовкой. Один из учителей дал о воскресных классах следующий отзыв: «Семинария, в которой я обу­чался, в педагогическом отношении не дала мне ничего; если что побуждало меня знакомиться с новыми мето­дами, это частные уроки, даваемые мною в последний год, но ничуть не практика в воскресной школе при Пермской семинарии»1.

По сословному признаку среди учителей в 1872 г. преобладали дворяне, чиновники и духовенство (66,5%), в 1888 г .— представители сельского и прочих сословий (65,7%). По возрасту преобладали учителя от 20 до 30 лет (80,9%). По стажу работы: до трех лет — свыше половины, до 10 лет — около 35,4% 1 2.

Несмотря на заметные сдвиги в деле подготовки учи­тельских кадров, Пермское земство занимало одно из последних мест по образовательному цензу обучающих и их педагогической подготовленности.

8. Организация школьных и учительских библиотек

Общее внешкольное образование в рассматриваемое время включало массовое учреждение бесплатных на­родных библиотек и читален, бесплатную раздачу книг народу, народные воскресные чтения с «волшебным фо­нарем» и картинами, земскую книжную торговлю и пр.

Земства Пермской губернии проявили положитель­ную инициативу по обеспечению школ и учителей учеб­ной литературой, пособиями и в организации библиотек. В 1871 г. в большинстве училищ не было ни учительских, ни ученических библиотек. В училищах Чердынекого, Шадринекого, Кунгурского и Красноуфимского уездов отмечалась бедность в учебных пособиях. Отсутствовали сочинения, необходимые для руководства и самообра­зования учителей; пособий же для наглядного обучения

1 СПЗ, 1876, кн. 1—3, стр. 160.2 СПЗ, 1889, № б, стр. 227.

195 13*

в училищах совсем почти не было. Лишь немногие учи­лища снабжены были учебниками, необходимыми для раздачи ученикам. Земства позаботились о пополнении учительских и ученических библиотек книгами и перио­дическими изданиями (педагогическими журналами).

К сентябрю 1871 г. Соликамская управа, например, разослала в 26 училищ 1277 экземпляров разных руко­водств и учебников. Это было, конечно, весьма и весьма недостаточно, но ;по сравнению с существовавшим поло­жением— шаг вперед. В 1873/74 учебном году в учи­лищных библиотеках Осинского уезда находилось до 6 тыс. экземпляров разного рода учебников и руководств для самих учителей. Для каждого училища выписыва­лись два журнала: «Народная школа» и «Детское чтение» К

В 1881 г. школы Чердынского уезда в учительских библиотеках имели 2783 названия книг — 5704 тома на сумму 6526 руб. и 4030 разных учебных пособий на сум­му в 8020 рублей.

В 1874 г. в Екатеринбургском уезде при 6 школах существовали центральные учительские библиотеки, пре­имущественно из периодических изданий. Выписывались журналы: «Народная школа», «Семейные вечера»,«Вестник Европы», «Ремесленная газета», «Сын Оте­чества», «Иллюстрированная неделя», «Мирской ве­стник».

В 1874 г. в Верхотурском уезде была основана цент­ральная учительская библиотека. В Ирбитском уезде в 1874 г. в фундаментальных библиотеках училищ было книг 814 названий в 1412 томах. Для сельских библиотек в Шадринском уезде земство в 1882 г. выписывало жур­налы «Народная школа» и «Русский начальный учитель».

Пермские земства заботились также и об открытии народных библиотек. Так, в 1887 г. Оханское земство открыло в своем уезде три народные библиотеки при школах в селах Большесосновском, Частинском и Кара- гайском. На выписку книг для этих школ земством было израсходовано 207 руб. Каждая из народных библиотек получила по 284 книги. Читателями этих библиотек были бывшие ученики школ, грамотные крестьяне, научив- 1

1 СПЗ, 1876, кн. 1-3 , год 5-й, стр. 153—198.196

шиеся грамоте вне школы, и взрослые из учеников. На­селение встретило библиотеки очень сочувственно. В 1888 г. крестьянское общество с. Стряпунинскюго по добровольной подписке, устроенной попечителем учили­ща, собрало .и пожертвовало 150 руб. на основание народной библиотеки при местном училище.

Вскоре открыты были 2 библиотеки в .заводах Очер- ском и Нытвенеком. С 1889 г. в Оханском уезде стало 6 народных библиотек К

Соликамское и Красноуфимское уездные земства ор­ганизовали у себя книжную торговлю с 1871 г., т. е. с момента учреждения земства, причем первое из них из­расходовало 3600 руб., а второе свыше 2 тыс. рублей на закупку 1книг. С 1872 г: открыло книжную торговлю Чер- дынское земство; с 1876 г. — Екатеринбургское1 2.

Среди заводского населения обращались книги преи­мущественно светского содержания (например, в Шай- танском и Сарацинском заводах, Красноуфимского уез­да, они составляли в 1882 г. 79,3%). Сельское население больше читало книги духовного содержания (в том же уезде — 56,4%) 3.

Делались попытки устраивать народные чтения. Так, 24 апреля 1876 г. в Федоровских заводах в Осинском уезде по инициативе одного учителя были открыты пуб­личные народные чтения для рабочих. Первые чтения были посвящены русской истории. Они велись в форме живой беседы. Здесь же производилось и обучение гра­моте 20 человек 4.

В 1885 г. Екатеринославское уездное земство первым в России организовало школьный музей. Помощь этому начинанию оказал Петербургский педагогический музей военно-учебных заведений. На учреждение школьного музея земством было ассигновано единовременно 4 тыс. руб. и ежегодно по 2,5 тыс. руб. В музее было собрано до тысячи пособий, книг и коллекций. Таким образом, для начальной школы впервые вблизи ее создавался центр, который призван был давать знания прежде всего самим учителям, заинтересовывая их, стимулируя их в

1 Я. В. А б р а м о в, Что сделало земство и что оно делает, СПб, 1889, стр. 112—113.

2 П. Г о л у б е в , Цифры и факты, Пермь, 1900.3 «Сборник материалов», вып. VI, стр. 23.4 ПГВ, 1874, № 37.

197

работе. Музей знакомил учителей с пособиями, жела­тельными для начального обучения, учил, как ими поль­зоваться, проводил лекции и беседы по методике и ди­дактике начального обучения. На это начинание живо откликнулось Пермское земство К

9. Методы обучения в земской школе

В начальных народных училищах Пермской губернии до перехода их в ведение земства господствовал -старый метод Обучения: тексты заучивались без понимания смысла, из арифметики проходились первые четыре дей­ствия, на развитие навыка считать в уме не обращалось никакого внимания. Наглядных пособий никаких не применялось.

Пермское земство постепенно, опираясь на молодых учителей, стало внедрять в начальных народных школах звуковой метод обучения грамоте -с помощью подвижных букв; для чтения употреблялись руководства К. Д. Ушин­ского: «Родное слово» и «Детский мир». По учебникам Ушинского, широко распространенным в народе, произ­водилось обучение детей объяснительному чтению. Но­вый звуковой метод обучения, при котором дети быстрее учились читать и писать, как и обучение детей объясни­тельному чтению, пользовались доверием и благосклон­ностью у крестьян. Распространены также были «Азбу­ка» Л. Н. Толстого, «В школе и дома» Н. Ф. Бунакова и букварь Н. А. Корфа. В некоторых училищах приняты были еще такие руководства для объяснительного чте­ния, как «Дар», «Слово» Семенова, «Пчела» Щербины, «Русская народная школа» барона Корфа и «Книга для классного чтения» Водовозова. На уроках арифметики детей стали знакомить с числами и первыми действия­ми по руководству, составленному Паульсоном и Трубе, причем употреблялись также задачники Иваницкого, Евтушевского и других. В некоторых училищах вводи­лось наглядное обучение с помощью картин, но так как они стоили дорого, то этот полезный метод не получил широкого распространения.

Программа в начальной народной школе была огра- 1

1 ПГВ, 1885, № 49.198

пяченной и ставила своей задачей лишь научить крестьянских детей чтению, письму и простейшему счету. Так, например, Пермское уездное земство решило в деле народного образования добиваться осуществления про­граммы Н. А. Корфа со следующими результатами: «Желательно, чтобы крестьянский мальчик, выучившийся в начальном народном училище, в состоянии был про­честь и понять закон, определяющий его права и обязан­ности, и, следовательно, судить о том, насколько дейст­вия лиц, на него влияющих, согласуются с законом. Желательно, чтобы этот мальчик, возмужав, явился со­знательным членом земского собрания, участие в кото­ром заканчивает его воспитание; чтобы такой крестья­нин, проверяя действия своего общественного управле­ния, не мог быть обманут и нанимателем, будучи в со­стоянии прочесть и написать тот договор, которым обус­ловливаются их отношения; чтобы вообще крестьянин был в состоянии пользоваться всеми выгодами, какие может доставить человеку умение читать, писать и считать»

Земская начальная народная школа давала больше в образовательном и воспитательном смысле, чем цер­ковноприходская. Вот почему в середине 80-х гг., когда правительство стало насаждать церковноприходские школы, земская начальная народная школа взята была под защиту.

В статье «Наше народное образование»1 2 за подписью «Учитель» резкой критике были подвергнуты церковно­приходские школы, существовавшие до введения земских учреждений, где преподавание вели пономари или от­ставные солдаты — полнейшие невежды в воспитании. Эти учителя «невольно нагоняли только панический страх и ужас на маленьких учеников». «Со введением же земских учреждений, т. е. когда народные школы стали содержаться на счет земств, это тяжелое иго, ко­торое лежало на обучавшихся в школах детях, было облегчено», так как изменился состав учителей, расши­рилась сеть школ и т. п. Однако дело народного обра­зования продвигалось вперед довольно медленно. Объяс­нялось это, прежде всего, плохим экономическим со-

1 ПГВ, 1871, № 45.2 СПЗ, 1884, №№ 20 и 21, стр. 423, 424.

199

стоянием народа, 'Дальностью многих деревень от нормальных школ, недостаточной деятельностью земств, частой сменой учителей. В Шляпниковском училище Оси'нотго уезда наблюдались даже в 80-х гг. следующие курьезные факты: не следуя никакому расписанию уро­ков и не предупредив учителя, законоучитель вторгался в класс и, прерывая учителя, открывал свои трех-четы- рехчасовые занятия по закону божию, нередко с одним и тем же отделением. Такие импровизированные «рели­гиозные походы» на школу и возмутительные истязания детских голов продолжались иногда в течение недели и более.

В|Ое занятия законоучителя при этом сводились к пропитыванию в классе по учебнику и повторению про­читанного учениками. Если ученик останавливался, за­бывал что-нибудь при рассказе из священной истории, то законоучитель подсказывал ему совершенно серьезно и весьма солидно слова два или три, иногда целую фра­зу, а иногда полслова: «Моисей отве... после крещ... однаж...» буквально по книге, и приостановившаяся ма­шина начинала свою работу — извержение слов учеб­ника. Когда законоучителю было предложено вести с детьми занятия посредством живой устной речи, катехи­зическим способом, то он прослезился и с горечью за­метил: «даже инспектор не признает, что лучше печат­ного слова не скажешь»...1

Если в начальных народных училищах -сравнительно быстро стали применяться звуко’вой метод обучения гра­моте, новые руководства, то в начальных школах гра­мотности, а также и в некоторых сельских приходских училищах трудно было оказать, какого руководства при­держивались при преподавании. В большинстве случаев употреблялись простые буквари, по которым учили, при­держиваясь старинных приемов: начинали с заучивания букв, слогов и кончали заучиванием целых предложе­ний. Только молодые учителя из семинаристов применя­ли руководство Золотова, подвижные буквы и руковод­ство Флавинского.

Учитель Быковокой народной школы В. Ф. Конев ре­шил учить детей арифметике и решать задачи по подат­ной тетради сельского сборщика, которую он считал со­

1 СПЗ, 1886, №№ 8—10, год 15-й, стр. 245.200

вершенным счетным задачником. «Кроме прямой цели — научить детей выкладкам на счетах, при занятии на ней достигается еще и другая цель, — говорил этот учи­тель,— ученики, между прочим, знакомятся с податями, выкупными платежами, казенными земскими и мирскими повинностями, страховым сбором и т. д.». Учитель при этом частенько рассуждал с учениками о податях. Уче­ники, таким образом, узнавали, «сколько с тятьки подати сходит, сколько уплачено и сколько осталось в недоимке. Они списывают в тетради оклады своих родителей, а придя домой, снова прокладывают описанное в присут­ствии домашних... Родители еще раз убеждаются, что в школе поистине делом занимаются» К

Программа начальных народных училищ, как отмеча­лось выше, содержание ученических школьных библио­тек и той литературы, которая распространялась зем­скими «сеятелями» на ниве народного образования, были элементарны, пронизаны духом религиозной нравствен­ности, послушания и покорности. Иначе и не мосло быть. Господствующие классы старались «снизу доверху даже всеобщее обучение свести к тому, чтобы натаскать для буржуазии покорных и расторопных слуг, исполнителей воли и рабов капитала, никогда не заботясь о том, что­бы школу сделать орудием воспитания человеческой личности»1 2.

10. Положение учителя народной школы

В Пермской губернии отмечалась большая текучесть учителей. Только с 1870 по 1884 г. выбыло 52,5% всех учителей. За этот период по 9 уездам умерло учителей 59, уволено 172, ушло 612 и осталось — 7363.

Большая текучесть учительских кадров объясняется прежде всего тем материальным и правовым положе­нием, в которое был поставлен учитель в буржуазно­помещичьей России. Большинство учителей получало го­довое содержание в размере 200 или 260 руб. Оклад в 300 руб. назначался только лучшим. От 360 р. до 500 руб. в год платили некоторые земства небольшой группе учителей в земских школах с трехгодичным кур-

1 СПЗ, 1889, № 3, год 18-й, стр. 57.2 В. И. Л е н и н, Соч., т. 28, стр. 386.3 СПЗ, 1885, № 1, стр. 7.

201

сом. В среднем по губернии в конце 80-х гг. учителя и учительницы получали от 30 до 540 руб. в год, в собст­венно земской школе от 120 до 540 руб. в год1. Волост­ные писаря, псаломщики и др. были обеспечены куда лучше. Некоторые из них имели доход от 500 до 800 рублей.

Вот почему народные учителя старались найти место поприбыльнее: шли в волостные писаря, псаломщики и т. п. Так, например, в одном уезде Пермской губернии в течение пяти лет оставили свои учительские занятия более 20 чел. (5 учителей поступили в псаломщики, 5 — в волостные писаря, 5 — в священники и остальные 5 неизвестно чем занялись) 1 2.

Плохое материальное положение учителей и тяжелые условия работы вели к потере здоровья и большой смерт­ности. В Ирбитском уезде в течение шести лет умерло 10 лучших учителей в возрасте от 20 до 30 лет. Учителя с хорошим здоровьем, прослужив 5 лет, становились вялыми, а то и больными. Больной учитель обречен был на нищенство и «голод. «Какую сторону из своей жизни не возьмет сельский учитель, везде положение его не красно; недаром он так сильно стремится выйти из него. Прослужить до старости учителем также не большое утешение, так как нищета и в старости не радость. А о семейном положении и говорить нечего... Только и ос­тается сказать, что истинная награда учителя не здесь на земле, а на небесах»3, — писал один учитель.

Часто земские управы из-за отсутствия денег не рас­считывали земских служащих и учителей по полугоду и более. Сельские учителя находились в то время едва ли не в самом худшем положении из всех земских слу­жащих. Бывали даже такие случаи, когда учителя при­ходили за жалованьем в город пешком за десятки верст и жили там до тех пор, пока не получали, наконец, хотя несколько рублей4.

Тяжелое материальное положение учителя усугубля­лось его полным бесправием, моральным и нравствен­ным угнетением со стороны как волостного, так и выше­стоящего начальства. Даже в самых простых и мелких

1 Н. А. Ос окин, названные таблицы, стр. 2—25.2 Г1ГВ, 1883, № 99.3 Т а м ж е.4 СПЗ, 1889, № б, стр. 229.

202

вопросах, связанных с удовлетворением нужд школы (оповещение родителей о приводе детей в школу, мытье полов, назначение в школу сторожа для топки печей), учитель сельской школы должен был сносить произвол волостного старшины. Особенно испытывали притесне­ния те учителя, которые почему-либо не нравились во­лостному н а ч ал ьству.

Безвестный «Сельский учитель» писал: «Стоит только учителю не угостить волостных старшин и писаря или вступиться за обиженного и эксплуатируемого ими — недовольству их на учителя, сопряженному с разного рода оскорблениями, неприятностями, непосредствен­ными и косвенными, не будет конца.

Привожу для образца, какие вещи эти господа про­делывают, когда они злы на нас.

Раз у меня собрались гости; дело было праздничное, чем компанию развеселить? У меня была скрипка; я на­чал играть. Вдруг нежданно-негаданно является стар­шина.— Эфто што за сборисшо? — грозно спрашивает старшина меня. Я, разумеется, объявляю, что это мои соседи пришли ко мне в гости, не желает ли и он при­соединиться к компании и разделить беседу. — Как... я... старшина... с вами! — все более и более горячился он. — Вы здись заговор имеете!.. Вы заговорщики! То у нас каждую ночь лавки грабят... Вон все... долой!., начальник я...

В это время я тихо подхожу к старшине. — Ты ште прешь! — обращаясь, закричал он на меня, — али бить хошь?.. Е, сотский, в кутузку его! — Но ни сотских, ни десятских не оказалось. Я объясняю старшине, что, приблизившись к нему, вовсе не имел, да и не имею такого злого намерения — побить его (да и мог ли, ког­да он чуть не вдвое меня более и сильнее), а хочу объяс­нить, что все мои гости самые мирные соседи и собра­лись сюда по моему приглашению, и никакого заговора они не делают (старшина сам это отлично знал), и воровать никуда не пойдут. Собрались единственно повеселиться.

— Повеселиться?! — повторил старшина. — Да каку ты имеешь праву играть на эфтой окаянной бандуре да исшо вечером, колды тебе приказания не произведено. — Я опять говорю ему, что тут и приказания никакого не нужно от него играть в своей квартире. А что если он

203

находит чего-либо противозаконное в моем поступке, то может обратиться с жалобой куда следует. Старшина ушел. Только на третий день я слышу от волостных, что школа моя переводится в другое здание (во всех отно­шениях неудобное). Я протестую, но мне приказывают немедленно убираться, а иначе у меня повыбрасывают все книги из библиотеки и меня с детьми выгонят в три шеи.

Еще другой факт. Одному моему товарищу, учителю, понадобились деньги. В сотый раз он просит писаря и старшину выдать ему следуемые на освещение по при­говору общества за два года деньги, и что же? Его садят в кутузку! Да! Садят за то, что он пришел к ним невпопад».

Учителя травили все, кому не лень: и попечитель школы, и волостной старшина, и богатый сосед, содер­жатель станции и т. п. лица. Под каким-нибудь благо­видным или неблаговидным предлогом учителя лишали работы, не обращая внимания ни на его положение, ни на интересы сельского общества и учеников.

«При такой обстановке, — писал «Сельский учи­тель», — труден успех в школьном деле, когда учитель постоянно видит, что ему подставляют ногу и наносят оскорбления. Не подтачивает ли это его энергию и нрав­ственные силы? Настает день: бегаешь, кричишь, суе­тишься, напрягаешь всячески и, усталый до изнеможе­ния, хочешь отдохнуть, и вдруг тебе говорят: «завтра же переводи школу в другое здание», которое только и годно на слом да на дрова; а там, смотришь, еще дру­гое что-нибудь. Вот стороны учительского положения, которые нельзя назвать светлыми» К

Характеризуя положение народного учителя в Рос­сийской империи и политику министерства народного просвещения, В. И. Ленин говорил: «Россия бедна, когда речь идет о жалованье народным учителям. Им платят жалкие гроши. Народные учителя голодают и мерзнут в нетопленных и почти нежилых избах. Народные учи­теля живут вместе со скотом, который крестьяне зимой берут в избу. Народных учителей травит любой урядник, 1

1 ПГВ, 1879, № 2.204

любой деревенский черносотенец или добровольный ох­ранник и сыщик, не говоря уже о придирках и преследо­ваниях со стороны начальства»

Итак, Пермское земство в 70-х гг. лишь «поощряло» инициативу населения в образовании народных школ, отстранившись по сути от ведения дела народного на­чального образования, предоставляя его попечению сель­ских обществ. Сами земства выдавали лишь «пособия», «награды» учителям и т. п. «Земство горячо отнеслось к делу народного образования,— писал Б. Баженов из Каменского завода: — школы открывались и 'открыва­лись. При этом земство заботилось лишь о том, чтобы школы были, но мало заботилось об их внутренней и внешней организации»1 2.

С 80-х гг. земства все более начинают принимать па себя расходы по доставке учебных принадлежностей. Во всей этой работе отсутствовала планомерность, хотя средства расходовались значительные. Заботы о началь­ном народном образовании с самого начала были отне­сены к предметам ведомства уездных земств; губернские земства отвели себе по преимуществу область среднего образования и подготовки учительского персонала. В 80-е гг. Пермское земство увлекалось профессиональ­ным направлением начальных школ.

По результатам просветительной деятельности вооб­ще и, в частности, по распространению 'Грамотности в среде населения Пермская губерния занимала невидное место. Большие затраты земства оказывались малопро­дуктивными по сравнению с другими земствами.

В целом прогрессивная деятельность Пермского зем­ства в деле народного образования в 70—80-х гг. XIX в., подталкиваемая и понуждаемая развитием капитализма, носила буржуазный характер. В то же время в деле на­родного образования сильны были еще пережитки кре­постничества.

По сравнению с дореформенным периодом и затраты Пермского земства на народное образование, и рост числа школ и учащихся в них, и т. п. казались значи­тельными, но по сравнению с тем, что должно было бы

1 В. И. Ле нин, Соч., т. 19, стр. 117.2 ПГВ, 1882, № 93.

205

быть в цивилизованном государстве, оказывались чрез­вычайно малыми, недостаточными. Господствующие классы России и царизм были величайшими врагами просвещения и образования многомиллионных масс народа.

Г л а в а VII

СОСТОЯНИЕ И РАЗВИТИЕ ЗЕМСКОЙ МЕДИЦИНЫ

1. Состояние медицинского дела в Пермской губернии до введения земства

О жизни и быте горнозаводского и сельского насе­ления губернии, об исключительно антигигиенических и антисанитарных условиях его работы дает представле­ние большой материал, собранный в результате санитар­но-статистических и специальных исследований. Среди них заслуживают быть отмеченными: статья врачаВ. О. Португалова «Работа в рудниках или гигиена горнорабочих рудокопов» !, А. И. Смородинцева — «На­ши источники голодного тифа»1 2, «Очерк шерстобитного, валяльного или пимокатного промыслов в гигиеническом отношении»3, доклад Д. И. Никольского на III губерн­ском съезде врачей в 1886 г. — «Санитарные условия Рождественской волости, Екатеринбургского уезда»4; работы* .статистиков: Р. Попова — «Материалы для озна­комления с условиями быта горнозаводского населения на Урале»5, Е. И. Красноперова — об условиях работы и быта рабочих Дедюхинекого завода6 и крестьян Ена- паевской волости, Красноуфимского уезда7, и других.

1 «Архив судебной медицины и общественной гигиены», 1870, № 4, СПб.

2 СПЗ, 1883, К? 6.3 «Здоровье», 1874, ШЬ 122, 123.4 III губернский съезд врачей в г. Перми, т. III, Пермь, 1887.5 СПЗ, 1874, январь—апрель.6 СПЗ, 1886, № 22.7 СПЗ, 1883, кн. 1.

207,

«Народное здравие» в Пермской губернии составляло предмет попечения разных медицинских учреждений: правительственных, земских, некоторых городских управ­лений, на горных заводах и промыслах — местных за­водоуправлений и, наконец, немногих частных лиц, вла­деющих промышленными заведениями.

Сельское население обеспечивалось медицинской по­мощью за счет земства и заводов; нередко оно прибегало к помощи знахарок, лекарок и коновалов. Мы рассмат­риваем здесь лишь земскую медицину.

В Пермской губернии отмечалась наибольшая, срав­нительно с другими губерниями России, смертность на­селения. По данным губернской земской управы *, в Рос­сии один смертный случай приходился на 28 чел., в Петербурге — 1:26, в Архангельске — 1:24, в Пермской губернии— 1:20, а в самой Перми — 1 : 14. Это значит, что в Перми из ста человек умирало ежегодно семь, причем больше всего умирало детей.

Детская смертность в губернии была исключительно высокой. По данным земского врача В. Предгеченского, из 100 родившихся ежегодно в период 1873—1883 гг. на первом году жизни умирало в России 24—25 детей, в Англии— 14, во Франции— 16—17, в Пермской губер­нии 46—47, в Ирбите — 56, в Карагайском приходе Оханского уезда — 66—67 детей. Все это объяснялось «убийственной обстановкой крестьянского быта»1 2.

В период с 1882 по 1896 г., характеризовавшийся не­урожаями, экономическим кризисом и страшным голо­дом 1891 —1892 гг., детская смертность резко повыси­лась: в губернии умирало в среднем 72 ребенка в воз­расте до одного года из 100 родившихся, в Пермском, Камышловском и Кунгуреком уездах — 82 и в Ирбит- ском уезде— 893. Дети умирали, главным образом, от дизентерии в летнее время, вызванной ненормальным и плохим питанием, антисанитарными и антигигиениче­скими условиями во время полевых работ. Врач Пред- теченокий сообщает, что одна крестьянка из 22 родив­шихся детей вырастила только троих, другая из 17 — только двоих.

1 СПЗ, 1872, март—апрель, стр. 52—82.2 СПЗ, 1886, № 4, стр. 135.3 В. Т. С е л е з н е в а , Очерки по истории здравоохранения на

дореволюционном Урале, Молотов, 1955, стр. 13.208

Некоторые уездные земства (Оханское и Верхотур­ское) для' ’предупреждеп'нч детской смертности от кро­вавых тюносов закупали массами гутташорчевые соски и раздавали их крестьянам боовлатпо. Однако наличие «культурных» сосок при сохранении и даже ухудшении жизненных условий трудящихся масс, конечно, не могло повлиять на сокращение смертности детей.

Рассмотрим, какими лечебными учреждениями и средствами медицинского обслуживания .населения, а также кадрами медицинского персонала располагала Пермская губерния в 1870 году. Нас три зтом интере­суют прежде всего данные по земству.

По ведомственной принадлежности

Учреждения медицин­ского обслуживания

Медицински й персонал

боль

ниц

врач

ебны

хуч

астк

овф

ельд

шер

­ск

их п

ункт

.ап

тек

фел

ьдш

ер­

ских

апт

еч.

врач

ей

фел

ьдш

е­ро

вос

попр

иви­

вате

лей

акуш

ерок

1 * Л О ч О - «з х о1 Ит> 3X X

Земских 1 1 13 59 8 54 И 123 98 10 2Заводских 36 25 — ? ? 29 ? 7 ?За водско-земских — 2 25 ? — — — — —Частных 9 — — ? — 7 — — — —Правительственных ? — — ? — 16 ?

Итого 1 56 38 84 1 ь| 54 63 I 1-23 ! 98 |1 Ю 1 2

Земству Пермской губернии в 1870 г. досталось по наследству от приказа общественного призрения 11 боль­ниц (10 городских и одна губернская) всего на 425— 450 коек, /причем губернская больница имела 300 коек, а десять больниц уездных городов — всего 125—150 ко­ек, от 25 до 10—12 на больницу. Помимо земскиу, в губернии имелось еще 36 заводских и 9 частных боль­ниц и госпиталей, всего, таким образом, 56 больниц и госпиталей К 1

1 В указ. соч. В. Т. Селезневой на странице 64 (таблица) в ис­числении количества больниц в 1870 г. допущена ошибка: не учтены И больниц бывшего приказа общественного призргния, перешедших к земству, а 9 частных больниц и госпиталей зачислены в разряд земских.

14 М. Черныш 209

Больничные здания, унаследованные земством, были ветхие и грязные. В больницах недоставало белья, отсут­ствовали инструменты, не было удовлетворительного ухода за больными. Больным давалась плохая пища. Плата за лечение в губернской больнице составляла око­ло 6 руб. в месяц, или суточное довольствие больного обходилось в среднем 16—17 копеек. Естественно, что население боялось этих больниц и избегало попадать в них.

Губернская городская больница, считавшаяся луч­шей, состояла из двух деревянных флигелей, очень хо­лодных в зимнее время, каменного корпуса, дома ума­лишенных и богадельни. Палаты инфекционных больных сообщались с другими палатами. Печи были в неисправ­ном состоянии; стекла в рамах перебиты; вентиляция отсутствовала, отчего воздух в палатах, особенно в пе­ревязочных, был спертый.

Как видно из медицинского отчета старшего врача губернской земской больницы за 1874 г., больница нахо­дилась в таком состоянии, что, по отзывам врачей, ее здание «нужно сжечь и пепел развеять по воздуху»1.' Еще в худшем состоянии находились уездные больницы.

Сравнительно лучше выглядели заводские больницы, особенно славилась ;по всей России больница Верх-Исет- ского завода. Заслуженной известностью пользовался также госпиталь Нижне-Тагильского завода. В Нижнем Тагиле в течение 29 лет (с 1858 по 1888 г.) работал известный врач Петр Васильевич Рудановский (1829— 1888 гг.), воспитанник Казанского университета.

Со времени окончания университета в 1853 г. и до 1858 г. П. В. Рудановский работал на различных заво­дах Гороблагодатского . округа. Это был крупный спе­циалист по глазным болезням, опытный практик и уче­ный, прославившийся далеко за пределами России своими работами в области микроскопической анатомии нервной системы.

Кроме больниц, существовали земские и заоводские врачебные участки: земские — в семи уездах — по одно­му, в Екатеринбургском, Пермском и Соликамском — по два, в Верхотурском и Оханском уездах их не было. О бел ужи вались у ч аетки врачами п р а в и т ел ь ст в енн ы м и 1

1 СПЗ, 1877, кн, 6, отд, II, стр. 1.210

и горнозаводскими (путем т. и. «разъездной системы». ЗавоД|СК(их (И заводско-земок-их врачебных участко)в 'на­считывалось по нескольку в уезде. Амбулаторного .прие­ма не существовало. Аптеки имелись: и Перми — 2, Ека­теринбурге— 2, в Кунгуре, Шадринске, Ирбите и Осе — по одной.

Из врачей пять .работали в губернской земской 'боль­нице, десять — в уездных больницах; было также четыре городовых врача, семь вольноопределяющихся, 29 - гор­нозаводских и один — сельский врач.

Пять врачей в конце 1870 г. были приглашены уезд­ными земствами. Следовательно, собственно земских врачей .было одиннадцать1.

Таким образом, один врач в Пермской губернии при­ходился в среднем на 37 тысяч человек населения, тогда как в Московской, Тульской, Тверской, Таврической и др. губерниях—: на 20 тыс. Фельдшера были всего лишь в 54 волостях; один оспопрививатель приходился на 22 тыс. человек, акушерка — на 210 тыс. человек, одна койка в земской больнице и лечебнице -приходилась на 5 тысяч жителей.

Количество земских врачей на уезд колебалось от 0 до 2-х. Сравнительно лучше обеспечивались в медицин­ском отношении губернский центр и заводы. Сельская же врачебная часть находилась в самом примитивном состоянии.

( 2. Развитие земской медициныУспехи медицины, санитарного дела и принятие мер

борьбы с инфекционными болезнями в Пермской губер­нии в 70—80-х гг. XIX в. связаны в первую очередь с деятельностью земства. Главная заслуга в заботах о «народном здравии» принадлежит разночинной интелли­генции, зараженной идеями революционных демократов, и, прежде всего, Н. Г. Чернышевского, а в большей сте­пени, в 70-х гг., идеями одного из идеологов революцион­ного народничества — П. Л. Лаврова, выраженными в его популярных тогда «Исторических письмах». Эта интеллигенция в лице врачей и учителей, находясь на службе у земства, пеклась больше всего о здоровье на­рода, о его просвещении.

1 В. Т. С е л е з н е в о й и в данном случае допущена ощибка.211 14*

Пермское земство выступило инициатором и ‘пионе­ром во многих вопросах народного здравоохранения и особенно организации санитарного дела.

Естественно, что без значительных затрат земству невозможно было бы сдвинуть с мертвой точки вопросы медицинского обслуживания и санитарного дела и по­лучить .сравнительно неплохие результаты. Расходы на содержание медицинского персонала, на медикаменты, хирургические инструменты и больницы, чрезвычайные расходы на меры к предупреждению эпидемий возраста­ли следующим образом1:

в 1871 г. — 119,9 тыс. руб. в 1880 г. — 506,3 »в 1890 г .— 732,0 »

В 1886 г., например, затраты ,на медицину составляли 736,8 тыс. руб., или 22% всех раеходов земства, причем на содержание и лечение больных тратилось 50% этой суммы, на содержание персонала — 35%, на оспоприви­вание и прочие расходы— 15%. По уездам расходы на медицину составляли от 8,1 до 20,3% смет в 1877 г. и от 12,8 до 30,2% в 1890 году. В целом по губернии рас­ходы на медицину \к смете составляли: в 1877 г. — 0,1%, в 1890 г. — 41,4 %1 2.

На душу населения затраты на медицину возросли в следующих размерах: в 1871 г. — 5,4 коп., в 1880 г .— 22,6 коп., в 1890 г .— 25,8 коп. Земства в России тратили на медицину больше, чем государство.

Спустя шестнадцать лет со времени введения земских учреждений земских больниц в губернии стало 26 с ко­личеством коек в каждой из них от 12 до 100; вместе с девятнадцатью другими всего насчитывалось (без горно­заводских) 45 лечебных заведений с 1275 койками. Сле­довательно, число земских больниц увеличилось в 4 раза, число коек в них — в 3 раза3. Если в 1870 г. одна зем­ская больница приходилась на 192 тыс. жителей, то в 1886 г. — на 57 тыс. жителей. Благодаря земству отре­монтированы были старые больничные здания и по­строены новые, или наняты соответствующие помещения под больницы.

1 П. А. Г о л у б е в , указ, соч., 1904, стр. 41.2 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. 1, стр. 416, 419, 420, 685.3 И. Мо л л е с о н , Земские итоги, СПЗ, 1886, № 1, стр. 8.

212

Преобразилась губернская земская больница, кото­рая, по 'Словам И. Моллесона, из прежней разрушаю­щейся и вонючей, скорее богадельни для калек, чем больницы, (превратилась в чистое здание с благоустроен­ными отделениями, с хорошей операционной комнатой, с ваннами. По отзыву многих лиц, видевших не только губернские, ,но и столичные больницы, она могла счи­таться одной из лучших. В 1871 г. при больнице был открыт амбулаторный прием.

Больницы и лечебницы в Тагиле, Шадринске, Ирбите и многих других местах были теперь хорошо устроен­ными. При всех почти больницах стали создаваться аптеки.

В 1890 ;Г. в Пермском земстве служило уже 73 врача; количество врачей по уездам колебалось от 4 до 101. В Екатеринбурге при больнице существовало родильное отделение во главе с врачом-женщиной, обслуживавшее сотни'больных. В 70-х гг. в губернии довольно много бы­ло фельдшеров, чем она заметно выделялась среди дру­гих губерний. В 1877 г. на службе у Пермского земства состоял уже 221 фельдшер. Больше всего фельдшеров имели: Красноуфимское уездное земство (24), Верхотур­ское (19 фельдшеров, 1 фельдшерица и 3 фельдшерских ученика), Пермское (23), Камышловское (19), Екатерин­бургское (20), Оханское (18).

Некоторые историки земства, в том числе и Б. Б. Ве­селовский, считали большое количество фельдшеров од­ним из признаков так называемых «крестьянских» земств. Приведенные выше данные по Пермскому, Ека­теринбургскому и Оханокому уездам говорят о наличии фельдшеров и не в «крестьянских» земствах. Рост ко­личества фельдшеров зависел не от самих крестьян, которые якобы предпочитали фельдшера врачу, а от по­литики господствующих классов, царизма в целом, ко­торые в интересах «экономии» пытались насадить «фельдшеризм» в сельских местностях. Крестьяне — гласные Красноуфимского уездного земства высказались, например, за врачей, против фельдшеров, ибо многие из этих «лекарей» были подобны тому незадачливому зем­

1 Б. Б. В е с е л о в с к и й , указ, соч., т. 1, стр. 359, 704. Всего в 1890 г. в губернии было 156 врачей всех ведомств, 416 фельдшеров, 75 оспопрививателей, 104 акушерки, 97 аптекарских служащих при 25 аптеках (авт.).

213

скому фельдшеру, которого так метко запечатлел А. П. Чехов б рассказе «Хирургия».

Таким образом, дело медицинского обслуживания на­селения за рассматриваемые 20 лет работы Пермского земства значительно продвинулось вперед как в количе­ственном, так и в качественном отношении. Но в срав­нении с тем, что надо было сделать для хотя бы удов­летворительного медицинского обслуживания сельского населения губернии, сделано было очень и очень мало. Колоссальные затраты не оправдывали себя в полной мере. Многие сельские общества и крестьяне и в глаза не видели у себя не только врача, но и фельдшера, и акушерки, и даже оспопрививателя, как из-за недостат­ка средств, так и из-за удаленности многих селений от лечебных учреждений.

3. Санитарный вопрос

Вопросы предупредительной медицины встали перед Пермским земством с самого начала его учреждения как одни из первостепенных. Они выдвигались самой жизнью и затрагивали все сословия и классы. В этой области Пермским земством было проявлено много инициативы, проведено много организационных мероприятий, широ­ких исследований, а практические результаты получены ничтожные.

Одним из самых страшных бичей народного здоровья в губернии, страшнее даже холеры, был сифилис. Боль­ше всего он был распространен в Соликамском и Верхо­турском уездах, а также в таких торговых центрах, как Ирбит, Камышлоз и Пермь. В Перми в 1872 г. на 36 жи­телей приходился один больной сифилисом. В городе проживало тогда 19 тыс. человек (без Мотовилихи).

Врач губернской земской больницы Длугашевский и Д. Смышляев, выяснявшие в 1871 г. по решению гу­бернского земского собрания причины распространения сифилиса в Инвенском округе, совершенно правильно отмечали, что сифилис там получил особенное распро­странение с 1861 г., т. е. со времени отмены крепостного права и более широкого развития капитализма в губер­нии, вызвавшего передвижку населения. Это подтверж­дает тот вывод, что сифилис является спутником ка­питализма.

214

Пермское земство и находившиеся у него на службе врачи не в состоянии были применить эффективных мер против распространения венерических болезней. Поэтому в конце 1877 г. министерство внутренних дел предложило пермскому губернатору принять моры врачебно-полицей­ского порядка. В некоторых городах для осуществления указанных мер были учреждены врачебно-полицейские комитеты, действовавшие «под контролем губернских начальств» К

Не менее сильным бичом населения губернии была оспа. Оспопрививателей было мало. Например, в Кра- сноуфимском, Соликамском, Осинеком и Оханском уез­дах в 1872 г. при ‘рождаемости в среднем в год от 7,6 до 9 тыс. детей не было ни одного оспопрививателя; в Перм­ском уезде их было 35, на одного оспопрививателя при­ходилось 216 новорожденных.

В 1871 г. из 126 737 родившихся детей оспоприви­вание произведено было только 30—50 тысячам.В 1884 г. из 260 212 детей, подлежащих привитию оспы, получили прививки только 20%. Объясняется такое по­ложение как отсутствием доброкачественной оспенной лимфы и недостатком оспопрививателей, так и халатным, небрежным отношением оспопрививателей к своему делу и предрассудком самого народа против вакцинации. Следствием всего этого был высокий процент заболе­вания натуральной оспой, эпидемии. В Оханском уезде с 1860 по 1894 г. умерло от оспы 22 344 чел., или в сред­нем в год умирало 638 человек1 2.

Помимо увеличения оспопрививателей, губернское земство открыло в 1872 г. при губернской земской боль­нице в Перми оспенный институт с телятником при нем.

Оспенный институт должен был производить лимфу и подготавливать оспопрививателей. Результаты выпол­нения как первой, так и второй задач были явно неудов­летворительными. Изготовленная лимфа быстро теряла свои свойства и не прививалась. Заведующий оспенным институтом М. М. Первушин .обращался к известному доктору Груму за советом о способе приготовления ка­чественной лимфы, от которого получил ряд указаний3.

1 СПЗ, 1878, кн. 3, стр. 6, 7, 8.2 В. Т. С е л е з н е в а , указ, соч., стр. 109.3 СПЗ, 1874, январь — апрель, стр. 143—145.

215

Оспопрививателей было подготовлено в 1871 г. всего 2 женщины <и обучалось еще 6, а в 1874 г. обучалось 20; получили свидетельства 16 человек1.

Необходимо указать ,на то, что расходы земства на оспопрививание были значительно меньше необходимых. При средней рождаемости в год по 8 тыс. детей на уезд для привития оспы «и содержания повитух при больнице нужно было затратить 14 400 рублей на всю губернию, а в 1873 г. на это дело было израсходовано только 10 727 руб. В 1884 г. на оспопрививание и меры против распространения сифилиса было ассигновано 23 294 руб., ровно 1/30 часть (или 3,2%) всех расходов на народное здравоохранение и ветеринарию.

Таким образом, Пермское земство за 15 лет своего существования в области борьбы с венерическими болез­нями и оспой, даже сравнительно с дореформенным пе­риодом, практически сделало очень мало. Говорилось же об этом на земских собраниях и писалось в земских из­даниях чрезвычайно много.

Частым и опустошительным «гостем» в Пермской гу­бернии была холера. В 1871 г. отмечена была вспышка холеры «заносной»; в летние месяцы 1872 г. «местная» холера свирепствовала з Оханеком, Осинском, Соликам­ском, Крассоуфимском, Пермском, Кунгурском, Екате­ринбургском и других уездах. По неполным данным, значительно уменьшенным из-за плохого учета и неточ­ной отчетности управ, в девяти уездах, охваченных эпи­демией холеры, заболело 8767 чел., из них умерло 2422. По данным старшего врача губернской больницы В. И. Дунаева, наибольшая смертность от холеры отме­чена у детей в возрасте до пяти лет, составлявших 66% всех умерших от холеры1 2. Недаром эпидемия 1872 г. по­лучила в Перми название «детской-холеры». Губернское земство для борьбы с холерой провело только на исходе эпидемии ряд мероприятий.

В 1884—1885 гг. на почве голода и недоеданий мас­совый эпидемический характер приняла цинга. В 1884 г. в губернии было зарегистрировано 3062 случая цинги, а в 1885 г. — 4450. Цинга свирепствовала в Екатерин­бургом, Камышловском и Шадринском уездах, где в

1 ПГВ, 1874, № 91.2 СПЗ, 1873, март — апрель, стр. 226—236.

216

1883 г. .наиболее всего был отмечен .неурожай (от 26,3 до 37,5% всех больных); в 1885 г. больных цингой ока­залось: в Верхотурском уезде — 39,4%, в Ирбитском— 14,7%, Екатеринбургском— 13,5%, в Пермском — 7,9% и т. д. К

Больше всего цинга поражала заводское население. В Пермском уезде, например, от цинги в 1885 г. особен­но пострадало население Мотовилихинского завода и ближайших к .нему волостей.

В начале 1872 г. Пермская губернская управа об­ратилась за советом к знаменитому русскому хирургу Н. И. Пирогову. Как отмечала управа в своем докладе губернскому земскому собранию, «маститый русский ученый, имя которого столь тесно связано с -славной защитой Севастополя, Николай Иванович Пирогов, ко­торому губернская управа сообщила свой доклад собра­нию, с теплым участием к делу, адресовал в губернское собрание некоторые советы и указания, касающиеся са­нитарного дела в губернии»1 2.

Н. И. Пирогов в своем письме от 20 апреля 1872 г. из с. Вишня, Подольской губернии, предлагал Пермско­му земству не разбрасываться и сосредоточить свое вни­мание и деятельность на трех главных предметах: оспо­прививании, искоренении сифилиса и на учреждении предлагаемой им санитарной комиссии. Пирогов резко критиковал такое ненормальное положение вообще, и в Пермской губернии в частности, когда на 7 тыс. ново­рожденных имеется один оспопрививатель. Указания Пи­рогова были положены земством в оонову работы по санитарной части.

Пермская управа решила пригласить особого сани­тарного врача и создать санитарную комиссию. На об­щую санитарную часть управа внесла в смету 1872 г. 4500 рублей.

4. Санитарные организации и их взаимоотношения с земскими заправилами

29 апреля 1872 г. при губернской земокой управе бы­ла организована санитарная часть, получившая одобре­ние как со стороны медицинского департамента, так и

1 СПЗ, 1886, № 2, стр. 75—79.2 СПЗ, 1873, май и июнь, стр. 322, 337.

217

общественности ]. Так впервые в России были учрежде­ны должность санитарного врача и санитарная комис­сия. Губернским санитарным врачом был приглашен Иван Иванович Моллесон (1842—1920 гг.). 0,н родился в Иркутске в семье исправника горного ведомства. В 1865 г. окончил медицинский факультет Казанского университета. С 1865 г. служил земским врачом в Са­марской губернии, 3 года — в Спасском Затоне, в Яран- ском земстве Вятской губернии. С 1872 г. Моллесон на­чал работу в Пермском земстве сперва ординатором больницы, а затем губернским санитарным врачом и секретарем санитарной комиссии. Однако в губернском земстве он служил недолго. С февраля 1873 г. более 9 лет Моллесон работал в Шадринском и около 2 лет в Ирбитском уездных земствах. С сентября 1883 г. по 1888 г. Моллесон снова служил в губернском земстве, был уволен и перешел в Саратовское губернское земство, где заведывал санитарным бюро. Моллесон первым в России организовал в Шадринском земстве врачебный уездный совет. Московское земство заимствовало его организацию. В дальнейшем врачебные советы распро­странились по всей России. Он же первый выдвинул на очередь, санитарный вопрос земской медицины. Большое внимание уделял народному образованию и школам. Ра­боты его цитируются в разных руководствах по гигиене. В. И. Ленин в работе «Кустарная перепись в Пермской губернии», характеризуя гигиенические условия труда пимокатов, ссылается на исследование Моллесэна и ци­тирует его 1 2. В с. Ольховка, Шадринского уезда, Молле­сон устроил ссудо-сберегательное товарищество, в с. Спасском организовал потребительское общество на особых началах.

В 1896 г. Моллесон был уволен из Саратовского зем­ства. С 1897 по 1905 г. работал в Тамбовском земстве заведующим санитарным отделом и опять ушел со служ­бы вследствие конфликта с председателем управы. До конца 1911 г. работал в Калужском губернском земстве. В 1911 г. Моллесон оставил службу по состоянию здо­ровья. Умер он в 1920 г. в Воронеже в возрасте 78 лет.

Моллесон был одним из типичных представителей

1 ПГВ, 1872, № 44.2 В. И. Ле нин , Соч., т. 2, стр, 397.

218

той части народнической интеллигенции, которая мр-ол о- ведывала культурничество и «много ораторствовала», по характеристике С. С. Шашкова, о земской медицине и врачах. Дальше «культурничества» Моллесон .не шел. Можно предполагать, что Д. Н. Мамин-Сибиряк в рома­не «Именинник» в образе доктора Вертопова выводит именно Моллесона.

Санитарная комиссия собиралась в доме губернского земства. Заседания ее были открытые. Комиссия могла действовать лишь через губернскую управу, отчитыва­лась перед губернским собранием. Протоколы санитар­ной комиссии печатались в «Пермских губернских ве­домостях».

Нужно отметить, что санитарные врачи в земстве, по незнакомству с делом, задавались слишком обшир­ными целями, минуя строгую организацию собирания данных. Гигиенических мер тоже не принималось. Зем­ства издавали часто хорошие постановления по части санитарии и гигиены, но всё оставалось без изменения, так как постановления эти не выполнялись, оставались грязь, нечистоты на берегах рек, на базарных площа­дях и т. д.

Органов, которые наблюдали бы за осуществлением постановлений, земства не имели. Выборные санитарные попечители из крестьян, не обеспеченные никаким воз­награждением, слишком плохо понимали свои обязан­ности, не выполняли их своевременно. Полиция тоже ничего не предпринимала. Все это приводило к бесплод­ности в работе санитарных врачей и земства. Не вскры­вая главных социально-экономических причин, приводив­ших к возникновению эпидемических болезней, земские деятели и санитарные врачи видели выход из создавше­гося положения лишь в учреждении земской санитарной организации в губернском масштабе и в уездах.

В целях обсуждения медико-санитарного дела в уездах, объединения врачей и земских деятелей, решения спорных вопросов и оценки новых начинаний в области медицины решено было раз в три года созывать губерн­ские съезды врачей.

Первый такой съезд состоялся в августе 1872 г. На нем присутствовали 14 врачей (в том числе 9 уездных), представители земства, провизоры, представители фельд­шеров. Съезд принял решение о неразрывности тера­

219

певтического и гигиенического направления в медицине,0 необходимости иметь хорошо устроенные больницы. Признаны были бесполезными объезды врачей. Врач должен лечить в больнице. Выезды по уезду могли до­пускаться только в экстренных случаях. Предусматри­валась ликвидация деревенских приемных покоев как органов самостоятельного фельдшерского лечения. Фельдшера должны были работать только под надзором врачей. Съезд решил также ходатайствовать об устрой­стве при губернской земской управе фельдшерской шко­лы. На съезде была признана полезность «повитух», знакомых с разумными приемами при родах.

Съезд не принял предложения Моллесона о том, чтобы оспопрививание производилось только в присут­ствии врача. С этим делом могли, по мнению врачей, вполне справиться обученные женщины. Наконец, реше­но было 2-й съезд врачей созвать в Екатеринбурге1 июля 1873 г. Этот съезд, однако не состоялся, так как на него прибыло всего лишь 3 врача.

В 1873 г. губернское земское собрание под предлогом, что съезды врачей не приносят никакой пользы и только мешают деятельности управы, вступая с ней в прере­кания, постановило съезды не устраивать1.

В течение 12 лет съезды врачей в губернии не соби­рались. Но в 80-х гг. под давлением общественности Пермское земство вынуждено было отказаться от при­нятого ранее решения1 2. Врачебно-медицинские съезды в губернии состоялись: 2-й в 1884 г., 3-й в 1886 г., 4-й в 1887 г., 5-й в 1891 г. (всего до 1906 г.— И съездов). Программа занятий 2-го съезда земских врачей вклю­чала, как и на 1-м съезде, два основных вопроса: орга­низация земской медицины, в том числе санитарного отделения, и гигиеническая обстановка в губернии. Об­суждались на съезде и общие вопросы земской медицины. Врачи, находившиеся на службе у земства, принадлежав­шие в значительной своей части к разночинной интелли­генции, снова, как и на первом съезде, выступали про­тив самостоятельной медицинской практики фельдшеров, а руководящая часть земства — за распространение фельдшеризма. Это служит еще одним из доказательств

1 Систематический сборник постановлений Пермского губерн- :кого земского собрания, 1870—1879 гг., вып. II, стр. 274.

2 ПГВ, 1884, № 8.220

того, что фельдшеризм характером не для «крестьянских» земств, а проистекал от классовой политики руководи­телей земства.

Впервые крупный конфликт между врачами, объеди­ненными санитарным бюро под руководством Дунаева и Моллесона, и составом Пермской губернской управы возник в 1872 году.

Сущность разногласий подробно изложена в «Доку­ментах, относящихся к вопросу об устранении недора­зумений, возникших между губернской управой и сани­тарной комиссией»1 и в деле Пермской губернской земской управы — «О недоразумениях между врачами Александровской больницы и губернскою управой» 1 2. Де­ло заключалось в следующем. Санитарная комиссия без ведома и санкции губернской управы приняла решение об открытии в Перми отдела общества врачей г. Казани и слитии с ним санитарной комиссии, о приглашении в члены отдела всех земских врачей губернии, о призна­нии постановлений Казанского общества врачей обяза­тельными для членов отдела 3. Губернская земская управа расценила этот шаг санитарной комиссии как стремле­ние к неподчинению, к самостоятельности, как незакон­ное действие. Постановление комиссии было отменено. Председатель губернской земской управы Д. Смышляев публично и в оскорбительной форме обвинил врачей, членов санитарной комиссии, в занятиях «злыми кознями и интригами». Он также заявил, что земство и не нуж­дается в таких врачах, которые вызывают подозрения в своей благонамеренности и требуют надзора над их дея­тельностью со стороны председателя губернской управы. В ответ на эти оскорбления председатель санитарной комиссии врач Дунаев отказался от своей должности.

Врачи губернской земской больницы, состоявшие чле­нами постоянной санитарной комиссии, поддержали Ду­наева и вынесли постановление: «... 2) к выбору нового председателя не приступать до тех пор, пока: а) предсе­датель губернской управы не объяснит оснований оскорблений, нанесенных санитарной комиссии; б) не даст объяснений о причинах оскорбления членов сани­тарной комиссии; с) не будут даны (или заявлены)

1 СПЗ, 1873, май и июнь, стр. 358—359.2 ПОГА, ф. 44, оп. 1, д. 48.3 ПГВ, 1872, № 79.

221

гарантии на будущее; 3) что программа санитарной комиссии г. Перми и программа общества врачей г. Ка­зани— совпадают»1. В дальнейшем конфликт обострил­ся, и 11 ноября 1872 г. врачи губернской земской боль­ницы Дунаев, Инясевский, Фолькман, Хохряков и Длугашевский подали в губернскую земскую управу заявление об уходе с работы1 2. Заявление врачей не было ультимативным. В период очередного губернского зем­ского собрания вопрос этот разбирался в смешанной комиссии, составленной из врачей и губернских гласных. Решение ее, признавшее действия врачей правильными, и поведение председателя смешанной комиссии И. Дя­гилева на собрании земских гласных усилили разногла­сия и споры. В результате собрание забаллотировало решение смешанной комиссии. Смышляев, выступая уже после баллотировки решения смешанной комиссии, зая­вил: «Я считаю нужным в заключение прибавить сле­дующее: земству предоставлено высочайшей волейвеликое право, которым оно должно пользоваться с особенной осторожностью, — право обсуждать степень удобства применения на практике законов, касающихся земского дела, и в случае действительной надобности в изменении их — ходатайствовать об этом в установ­ленном порядке перед правительством»3. Это заявление Смышляева как нельзя более характеризует его как умеренного либерала, монархиста, действующего в рам­ках законов, и правил, начертанных властями.

Губернское собрание решило переименовать санитар­ную комиссию при губернской управе в санитарную комиссию земских врачей Пермского края.

Моллесон ушел в Шадринское уездное земство. Ушли из Пермского земства также старший врач губернской земской больницы В. Дунаев, Н. Инясевский и В. Хохря­ков. Санитарное бюро и санитарная комиссия были ли­квидированы. Только в июле 1873 г., после 10-месячного перерыва, санитарная комиссия вновь начала свою дея­тельность под председательством старшего врача губерн­ской земской больницы доктора медицины М. И. Комаро­ва и секретаря, доктора медицины Г. П. Удинцева, а затем Длугашевекого.

1 ПОГА, ф. 44, д. 48, копия, лл. 11—16.2 Т а м ж е, л. 22 об.3 СПЗ, 1873, май и июнь, стр. 383.

222

Новые разногласия по вопросу об отношениях служа­щих в земстве врачей к земским учреждениям возникли в виде острой дискуссии в 1875 г. в связи с докладом губернской управы 1 о врачебно-санитарных советах, орга­низованных в Шадринеком и Красноуфимскэм уездных земствах в 1873 г. Вопрос этот был вынесен губернским земским собранием па обсуждение общественности.

Все уездные земские управы, за исключением Верхо­турской, Камышловской и Шадринской, дали неодобри­тельные отзывы о проекте комиссии, в котором определи­лись функции и права врачебных советов. По мнению Ирбитской управы, врачебный совет должен быть на по­ложении экспертизы по медицинским вопросам, хозяйст­венные вопросы должна решать управа. «Камско-Волж­ская газета» высказалась за подчиненное положение врачебного совета 1 2.

Но в столичных изданиях, в «Дневнике общества вра­чей г. Казани», на съездах врачей различных губерний пермские врачи были поддержаны, а по адресу губерн­ских земских гласных были высказаны резкие критиче­ские слова. На Самарском губернском съезде врачей местные врачи с раздражением говорили о том, что «до сих пор всей земской медициной мы позволяем заправ­лять и распоряжаться управам»3.

Все эти мнения и отзывы Пермская губернская зем­ская управа представила очередному губернскому собра­нию в подчеркнуто преувеличенном виде, выставляя «претензии» врачей и их якобы «манкирование» своим образованием, развенчивая деятельность врачебных сове­тов в Шадринеком и Камышловском уездных земствах, приписывая все недостатки в области медицины в этих уездах врачебным советам 4.

Губернская управа выступила против врачебных сове­тов типа Шадринского и Красноуфимского и высказалась за врачебно-хозяйственный комитет, подчиненный управе. Таким образом, разыгравшийся конфликт вышел далеко за пределы Пермской губернии и имел не частный, а общественно-политический характер.

1 СПЗ, 1876, кн. 1—3, стр. 6—33.2 Т а м же.3 Дневник общества врачей г. Казани, 1873, № 24, стр. 374,4 ПОГА, ф. 44, оп. 1, д. 48, лл. 26—29.

223

Разногласия между земством и врачами были и по вопросу о фельдшеризме. Первое стояло за расширение самостоятельной врачебной практики фельдшеров, зем­ские врачи выступали против этого. Разногласия и кон­фликты между земскими заправилами и служилой зем­ской интеллигенцией или так называемым «третьим элементом»1 (врачи, дорожные техники, статистики, агра- номы, педагоги и т. п.) возникали и по другим вопросам, принимая иногда прямо-таки эпидемический характер.

Сущность этих разногласий и конфликтов разъяснил В. И. Ленин в статье «Внутреннее обозрение», раз­дел III — «Третий элемент», написанной в 1901 г., в сле­дующих словах: «Нежелание интеллигентов позволить третировать себя как простых наемников, как продав­цов рабочей силы (а не как граждан, исполняющих определенные общественные функции), всегда приводило, от времени до времени, к конфликтам управских воро­тил то с врачами, которые коллективно подавали в от­ставку, то с техниками и т. д. В последнее же время конфликты управ с статистиками приняли прямо эпиде­мический характер»1 2.

Ленин называет лиц, объединенных понятием «третий элемент», «наивными простаками» и «честными клячами», не понимавшими непримиримости самодержавия «с к а ­кой бы то ни был о самостоятельностью, честно­стью, независимостью убеждений, гордостью настоящего знания»3.

Реакционеры и вся высшая бюрократия обрушивались на представителей сословий в земских учреждениях за то, что С(ни прислушивались к слову вольнонаемных слу­жащих управ, внимали ссылкам последних на науку. Реакционеры и вся высшая бюрократия подозрительно

1 Под «третьим элементом», указывает В. И. Ленин, царские чиновники подразумевали лиц, не принадлежащих ни к админист­рации, ни к числу представителей сословий. (Соч., т. 5, стр. 258). В действительности понятием «третий элемент» объединялась слу­жилая земская интеллигенция, формировагшаягя из разтичных классов и слоев общества и приходившая в возбуждение под влия­нием рабочего и крестьянского движения. Идейно-политическое мировоззрение ее было различным. Лучшая, передовая часть ее все больше и больше связывала свою судьбу с судьбами народа, дру­гая часть — с интересами мелкой буржуазии в городе и деревне, третья — с интересами либеральной буржуазии.

2 В. И. Ле н ин , Соч., т. 5, стр. 261.3 В. И. Ле нин, Соч., т. 5, стр. 258.

224

относились ко всем, кто не похож был на гоголевского Акакия Акакиевича или на человека в футляре. Они боя­лись того, что люди со знаниями и личными достоинства­ми будут, при свободе общественного мнс/пия и общест­венного контроля, цениться выше людей, выделяющихся лишь сословной принадлежностью, чинами, служебным положением и привилегиями. В этом они видели круше­ние самодержавной России, базирующейся на сословном разделении общества. Поэтому-то реакционеры и высшая бюрократия и обрушивались на «третий элемент».

Все предложения, вытекавшие для врача из интересов врачебного дела, для статистика из интересов статистики, объявлялись опасными, ибо они питали политическое не­довольство, имели политическую тенденцию. «Хозяева» земского дела — собственники, приверженцы неограни­ченной монархии — не могли допустить никакой само­стоятельности служилой интеллигенции, чувствующей над ними свое умственное и образовательное превосход­ство. Они резко разграничивали интересы собственника от интересов «наемника», интересы землевладельца от интересов так называемых «третьих лиц». Собственник стремился быть хозяином и врачебного, и статистическо­го, и образовательного «дела». Эго вытекало из полити­ческого господства имущих классов. Все это указывало, по определению Ленина, на «непримиримость самодержа­вия с интересами общественного развития, с интересами интеллигенции вообще, с интересами всякого настоящего общественного дела, не состоящего в казнокрадстве и предательстве» К

«Третьему элементу», таким образом, не было места в сословной монархии. Он третировался, притеснялся и преследовался. Но царское правительство и его высшая бюрократия не в силах были никакой реакцией, никаки­ми насилиями приостановить развитие капитализма в стране, а следовательно, помешать и растущей потреб­ности в «интеллигентах». Сословные устои подрывались. Число «третьих лиц» возрастало, и они самой жизнью приводились в движение против тесных рамок старого. Они начинали правильно понимать, кто и чем их стесняет и давит. Например, сами пермские врачи объясняли кон­фликт с управой тем, что воротилы Пермского губерн- 1

1 В. И. Л е н и н, Соч., т. 5, стр. 264. 15 М, Черныш 226

ского земства хотели бы видеть в лице врачей покорных и безропотно исполняющих все веления и прихоти барина слуг. Так именно объяснял дело Моллесон. Смышляев хотел бы, как он говорит, иметь на службе у земства послушных во всем, автоматически все выполняющих, не рассуждающих врачей.

В области организации санитарного и медицинского дела в Пермском земстве в 80-х гг. необходимо отметить открытие 30 ноября 1886 г. опытной санитарной станции при губернской управе. Директором ее был назначен гигиенист Р. Н. Рума, преподаватель местного реального училища. Против Рума выступили Моллесон и другие земские врачи, обвиняя его в безнравственности, в обма­не (Рума не имел медицинского образования) и т. п. Конфликт между земской управой, защищавшей Рума, и врачами Мол лес оном и Земблиновым привел в 1888 — 1889 гг. к тому, что последние были уволены губернской управой, несмотря на их правоту. Опытная санитарная станция просуществовала всего лишь до 1897 г., когда была закрыта из-за бездеятельности.

В 1890 г. в Перми по инициативе врачей Александрова и В. Ф. Предтеченского было организовано медико-ста­тистическое бюро. До этого уже были организованы ме­дико-статистические бюро в Херсонском (1886 г.) и Кур­ском (1890 г.) земствах.

Пермское земство, проведя в 70—80-х гг. ряд органи­зационных мероприятий в области медико-санитарного дела, не совершило коренного перелома в деле действи­тельной заботы о здоровьи трудящегося населения гу­бернии. Хотя расходы земства на медицинскую и сани­тарную часть возросли в значительной степени, но зем­ская медицина все еще находилась в плохом состоянии: мало было больниц, врачей, акушерок. Это объясняется прежде всего тем, что вся политика царизма была в корне враждебна интересам трудящихся масс.

Мероприятия земства по борьбе с эпидемиями носили всегда случайный, мало организованный характер. Поста­новления санитарных комиссий, врачебных советов, съез­дов земских врачей не приводились в исполнение. Да и сами эти организации не носили характера постоянных и авторитетных учреждений.

Но по сравнению с дореформенным периодом многое изменилось в лучшую сторону и в устройстве медицин­

226

ской части, и в организации санитарного дела, которое целиком обязано земству. Работа Пермского земства в этой области заметно выделялась по сравнению с другими земствами и имела прогрессивный характер. Несмотря на сложные условия, земские врачи как в губернском центре, так и в уездах самоотверженно трудились на бла­го народа, преодолевая косность и суеверия, борясь с невежеством и темнотой. В то же время земским врачам приходилось переживать дополнительные трудности и ра­зочарования, острые конфликты с реакционным большин­ством губернских земских гласных, с руководителями губернского земства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Процесс развития капитализма в сельском хозяйстве и кустарных промыслах Пермской губернии в 60—80-х гг. XIX в. происходил быстрыми темпами сравнительно не только с дореформенным периодом, но и со многими гу­берниями Центральной России. В деревне рос кулак, в городах и заводских поселках — промышленник и купец из разночинцев, расширявшие товарное производство и промышленное потребление. Экспроприируемые крестья­не и кустари увеличивали армию отходников и рабочих, расширяли рынок потребления продуктов питания и то­варов первой необходимости. На базе этого процесса создавались необходимые условия для развития капи­тализма во всем народном хозяйстве края.

Главную роль в экономике Урала играла горнозавод­ская промышленность. Она накладывала соответствую­щий отпечаток на характер экономического развития края и в том числе Пермской губернии, составлявшей в рассматриваемые годы основную часть Урала.

До конца 80-х гг. XIX в. по чугуну, а по железу — до начала 900-х гг. Урал сохранял значение главного, но уже не ведущего района горнозаводской промышлен­ности России. То обстоятельство, что горнозаводчики являлись одновременно и землевладельцами, приводило к сочетанию в горнозаводской промышленности Урала двух противоположных хозяйственных укладов: полукре- постнического и капиталистичекого.

Рабочие руки приобретались не только наймом за одну зарплату, но и путем отработок за землю, даваемую горнозаводчиками-землевладельцами в счет зарплаты,

228

Отработки применялись -главным образом на подсобных внезаводских работах и выполнялись гак называемыми сельскими работниками, имевшими свой инвентарь, тяг­ловую рабочую силу и т. п. Мастеровые, занятые на основных заводских работах, несмотря на наличие у них усадебного и сенокосного надела, были уже промышлен­ными рабочими капиталистического общества. Следует иметь в виду, что в черной металлургии и на угольных копях Западного Урала, возникших или получивших свое развитие после отмены крепостного права, а также на соляных промыслах, преобладали наемные рабочие из пришлых, превратившиеся к 90-м годам в потомственных рабочих. Некоторая часть из них получила участки уса­дебной земли и огороды под зарплату для «оседлости». Это был капиталистичекий наем, так как определяющим, как известно, является не форма платы, а характер отно­шений, возникающий между нанимателем и нанимаю­щимся.

В. Д. Белов и другие либерально-народнические ис­следователи уральской горной промышленности были совершенно неправы, когда идеализировали уральского рабочего с наделом, противопоставляя его пролетариям Западной Европы или рабочим Петербурга.

Промышленный переворот в горнозаводской промыш­ленности Урала интенсивно совершался на протяжении конца 80—90-х гг. и в основном завершился к началу XX в. Количество металла, произведенного современны­ми по тем условиям методами, стало доминирующим. В фабрично-заводской промышленности смена ручного труда машинным осуществилась в 80-х гг. XIX века.

В 70—90-х гг. количественно растет и качественно изменяется рабочий класс Урала. Более двух третей его состава к 900-м гг. — это потомственные рабочие.

Но горнозаводская промышленность Урала, возник­шая и развившаяся в период феодализма в своеобраз­ных условиях (горнозаводчики были одновременно и землевладельцами), опутанная к тому же в сильной степени крепостническими пережитками и в порефор­менный период (отработки), естественно, отстала от молодого Юга.

Горнозаводское население Урала было поставлено в несравнимо худшие условия труда и быта, чем рабочие черной металлургии Юга, так как оно страдало и отка-

229

питализма, и от недостаточного развития его, теряло на пониженной зарплате из-за клочков земли, с помощью которых оно было «привязано» к заводам.

Анализ социального состава Пермского земства и его общая характеристика убеждают в том, что в Пермском земстве в значительном числе были представлены демо­кратические элементы и что оно было по своему соци­альному составу преимущественно буржуазным. В этом заключалась его главная отличительная особенность, как одного из типичных земств северо-восточных и се­верных губерний, от земств центральных и южных гу­берний России, где преобладало землевладельческое дворянство. Но в условиях реакционной центральной власти, какой был царизм, местные выборные всесо­словные учреждения — земства, представлявшие в ос­новном интересы капитализирующейся части помещи­ков и растущей городской и сельской буржуазии, не могли быть крестьянскими.

«Земство, — указывал В. И. Ленин, — с самого на­чала было осуждено на то, чтобы быть пятым колесом в телеге русского государственного управления, коле­сом, д о п у с к а е м ы м бюрократией лишь постольку, поскольку ее всевластие не нарушалось, а роль депута тов от населения ограничивалась голой практикой, про* стым техническим исполнением круга задач, очерчен­ных все тем же чиновничеством» К В этих условиях да­же буржуазное по своему социальному составу земство все равно служило интересам правительства, интересам помещиков и буржуазии.

Земства, носившие «более мужицкий характер», бы­ли в большей степени оплетены «сетью всевозможных чиновничьих запретов, препон, ограничений и разъясне­ний». Группа пермских землевладельцев-горнозаводчи- ков во главе с графом С. Г. Строгановым, недовольная несправедливостью земского представительства и зем­ского обложения, применяла все легальные и нелегаль­ные методы и формы борьбы с либералами и «чумазыми лордами» за овтадение земскими учреждениями и под­чинение их интересам своих владений. На помощь этой реакционной группе помещиков-заводчиков приходили, как правило, чиновники в лице губернаторов и предсе­дателей земских собраний. 1

1 В. И. Л е н и н, Соч., т. 5, стр. 32.230

В то же время постоянные трения и столкновения между земством и царской бюрократией, конфликты в самих земствах между управскими воротилами и так называемыми «третьими лицами» способствовали рас­ширению поля борьбы против царизма и использовались косвенно или прямо революционной социал-демокра­тией.

Пермское земство проводило буржуазную политику, отвечавшую интересам растущей торгово-промышлен­ной буржуазии, кулачества и капитализирующейся ча­сти помещиков. Сдвиги в области народного образова­ния и медицинского обслуживания населения были обу­словлены потребностями капиталистического развития губернии. Финансовая политика земства также свиде­тельствовала о буржуазной направленности Пермского земства и в то же время о наличии сильных пережитков крепостничества. Эти пережитки проявлялись и в нало­говой политике земства, и в расходах, и в исполнении дорожной повинности.

В условиях реакционной центральной царской вла­сти, в условиях стеснений, ограничений и контроля со стороны чиновников земское самоуправление превраща­лось в фикцию.

Только Советская власть, установившаяся в нашей стране в результате победы Великой Октябрьской соци­алистической революции, явилась на деле самой демо­кратической организацией власти трудящихся масс как в центре, так и на местах, действительным самоуправ­лением народа. За годы существования Советской вла­сти Советы, руководимые Коммунистической партией, проделали такую огромную работу в области развития местного хозяйства, народного образования, здравоох­ранения и в других областях, с которой несравнима деятельность ни одной из известных в истории человече­ства старых властей.

И С Т О Ч Н И К И И Л И Т Е Р А Т У Р А

Труды классиков марксизма-ленинизма

Архив Маркса и Энгельса, т. XI, 1948; т. XII, 1952. Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, изд. 2-е, 1951.

Ле н и н В. И. 1. Новые хозяйственные движения в крестьян­ской жизни; По поводу так называемого вопроса о рынках; Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демокра­тов?»; Экономическое содержание народничества и критика его в книге Г. Струве; Проект и объяснение программы социал-демокра­тической партии; Кустарная перепись 1894/95 года в Пермской губернии и общие вопросы «кустарной» промышленности; Перлы народнического прожектерства; Развитие капитализма в России; Наша программа; Попятное направление в русской социал-демо­кратии; Рабочая партия и крестьянство; Гонители земства и Анни- балы либерализма; Земский съезд; Внутреннее обозрение. «Третий элемент»; Письмо к земцам; Земская кампания и план «Искры»; Самодержавие и пролетариат; Рабочая и буржуазная демократия; От народничества к марксизму; Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти; Игра в парламентаризм; Помещики о бойкоте Думы; Революционная канцелярщина и революционное дело; Пере­смотр аграрной программы рабочей партии; Победа кадетов и за­дачи рабочей партии; Доклад об объединительном съезде РСДРП; Еще о думском министерстве; Аграрная программа социал-демо­кратии в первой русской революции 1905—1907 годов; Аграррый вопрос в России к концу XIX в.; Как социалисты-революционеры подводят итоги революции и как революция подвела итоги социа- лнстам-революционерам; «Левение» буржуазии и задачи пролета­риата; Л. Н. Толстой и современное рабочее движение; О некото­рых особенностях исторического развития марксизма; По поводу юбилея; «Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская рево­люция; О социальной структуре власти, перспективах и ликвида­торстве; Реформизм р Бусской социал-демократии; Старое и ногое; Анкета об организациях крупного капитала; Кадеты и аграрный 1

1 Ссылки на работы В. И. Ленина даны в тексте книги по 4-му изданию.

232

вопрос; Беседа о «кадетоедстве»; Откровенно; Итоги выборов; Ку­пецкие расчеты; К вопросу о политике Министерства Народного Просвещения; Картинки жизни; О двух путях; Рецензия на книгу; Империализм, как высшая стадия капитализма; Письма из далека; Речь на I Всероссийском съезде по просвещению 28 марта 1918 г.; Речь на II Всероссийском съезде учителей-интернационалистов 18 января 1919 г.; Детская болезнь «левизны» в коммунизме.

Архивные и печатные источники

Пермский областной государственный архив (ПОГА). Фонды: 35, 44, 65, 177.

Архив графов Строгановых. Россыпь.Военно-конская перепись 1891 года. СПб, 1894; Горнозаводская

промышленность в России в 1880 году. Сост. II. Иосса, СПб, 1882; то же, на 1885 год, 1-я и 2-я части, 1887—1888; то же в 1890 завод­ском году. 1892, Сост. С. Кулибиным; Журналы (с I по XX) оче­редных сессий Пермского губернского земского собрания с 1870 по 1890 гг., Пермь 1; Журналы (VIII, X, XI и XIII) чрезвычайных сессий Пермского губернского земского собрания, Пермь, СПЗ за 1876, 1878, 1879 и 1882 гг.; Журналы I (Пермь, 1871), IV (Ирбит, 1873), VII (Красноуфимск, 1878), VIII (Кунгур, 1870) очередных сессий уездных земских собраний; Журнал «Архив судебной меди­цины и общественной гигиены», СПб, 1870, № 4; Журналы Перм­ской городской думы: 1879, №№ 16—18; 1884, №№ 4—9; 1885,№ 16; 1886, 1887; Журналы («Труды», «Протоколы») 1, 2, 3 и 4-го съездов уральских горнопромышленников, состоявшихся в г. Ека­теринбурге в 1881 —1883 и в 1896 гг.; Записка горнозаводчиков о земском деле в Пермской губернии, СПб, 15. IV—1887; Историко­статистический обзор промышленности, т. I, СПб, 1883; Материалы по исследованию Пермского уезда в сельскохозяйственном отно­шении, Пермь, 1885; Материалы высочайше утвержденной 16 нояб­ря 1901 г. комиссии, ч. III, СПб, 1903; Мнение Государственного Совета о введении Положения о земских учреждениях в Пермской губернии, «Пермские губернские ведомости», 16. III—1866; Народ­ное начальное образование в Пермской губернии с введения зем­ских учреждений по 1890 г., Таблицы по уездам, Дополнение ко II изданию учебного каталога Казанской научно-промышленной вы­ставки, под ред. Н. А. Осокина, Казань, 1890; Нижне-Тагильские и Луньевские заводы наследников П. П. Демидова князя Сан-Дона­то, находящиеся в Пермской губернии в Верхотурском, Соликам­ском и Пермском уездах, Пермь, 1896; Обзоры Пермской губернии за 1885, 1889—1901 годы; О времени учреждения народных школ в Пермской губернии, ПГВ, 1900, № 203; Отчет о деятельности Пермской городской управы за 1890 год, Пермь, 1891; Памятная книжка и адрес-календарь Пермской губернии на 1863, 1880, 1885, 1890, 1892 и 1897 годы; Пермский край, Сборник, тт. I—II, III, Пермь, 1892—1893, 1895. Положение 19 февраля 1861 г. о крестья­нах, вышедших из крепостной зависимости, изд. 1916; Погюженче о земских учреждениях, изд. Высших курсов, Сергиев Посад, 1916; 1

1 Журналы издавались отдельными книжками за соответствую­щий год и печатались в «Сборнике Пермского земства».

233

Поземельная собственность Пермской губернии, Пермь, 1886; Рабо­чее движение в России в XIX в., Сборник документов и материа­лов, под ред. А. М. Панкратовой, т. 2, ч. 1, ГИПЛ, М, 1950, Прило­жение, Документ № 16; Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией, вып. VI, VII, X; Сборник статистических све­дений по горной части на 1864 г., изд. Ученого комитета горныхинженеров; то же на 1865 и на 1866 гг., сост. Н. И. Аксаковыми К. А. Скальковским; Сведения о состоянии начальных народных училищ Пермской губернии за 1871 г. (Сообщены инспектором на­родных училищ А. П. Орловым), СПЗ, июль—август 1872 г.; Свод высочайших отметок по всеподданейшим отчетам за 1881—1890 гг. генерал-губернаторов, начальников областей и градоначальников, СПб, 1893; Свод сведений о доходах и расходах по земским сметам и раскладкам за время с 1871 по 1880 г. включительно, изд. Хозде- парт. МВД, СПб, 1884; с 1881 по 1883 г., СПб, 1885; за 1884 и1885 гг., СПб, 1886; за 1886 г., изд. 1888 г., за 1887 г., изд. 1890 г.,за 1888, 1889 и 1890 гг., изд. 1891 г.; Статистика поземельной соб­ственности, изд. Центрального статистического комитета, вып. VI, СПб, 1884; Статистические таблицы по горной промышленности России, сост. А. Кеппеном, 1879; Систематический сборник поста­новлений Пермского губернского земского собрания, 1870—1879 гг., вып. 1, под ред. И. В. Вологдина, 1879; Список населенных мест по сведениям 1869 г., Пермская губерния, изд. ЦСК МВД, СПб, 1875; III губернский съезд врачей г. Перми, т. III, Пермь, 1887; Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности, вып. XVI, СПб, 1887; Труды совещания при Пермской губернской земской управе о мерах к улучшению экономического положения крестьян­ского населения Пермской губернии, Пермь, 1893.

Периодическая печать

Журнал «Вопросы истории», 1946, № 11—12, 1950, № 9, 1956, № 1; «Голос», газета, 1876, № 223; «Горный журнал», 1863, № 6; «Дело», 1877, год 11-й, № 9, СПб; «Екатеринбургская неделя», га­зета, 1882, № .18; «Колокол», 1864, № 179 и №№ 185—186; «Истори­ческие записки» АН СССР, 1949, № 30, 1951, № 37; «Пермские гу­бернские ведомости» (ПГВ), газета, 1866, 1870—1890, 1900; «Рус­ский мир», газета, 1876; «Сборник Пермского земства» (СПЗ), 1872—1900, 1902; «Слово», 1879, год второй, январь, СПб; «Сталь», 1955, № Ю.

Исследования

А б р а м о в Я. В., Что сделало земство и что оно делает, СПб, 1889; А ф а н а с ь е в С. Г., К 100-летию бессемеровского процесса, ж. «Сталь», 1955, № 10; Б е л о в В. Д., Исторический очерк ураль­ских горных заводов, СПб, 1896; Б е з о б р а з о в В. П., Уральское горное хозяйство и вопрос о продаже горных заводов, СПб., 1869; Б е л о у с о в М., Заводы и рудники Пермского горного округа в 1889—1890 заводском году, Пермь, 1891; Пермский горный округ в 1892 году, Харьков, 1894; Бл и н о в Н., Земская служба, Беседы гласного-крестьянина, Акима-Простоты, СПб, 1881; Б о б ы л е в Д. М., Страница из истории земства Пермской губернии (Историческая

234

справка), 1900; Что сделали земства Пермской губернии в интере­сах местного края (Краткий обзор), Пермь, 1914; Б о г о л ю б - с к и й И., Опыт горной статистики Русской империи, СПб, 1878; Б у т о р и н а А., Воскресные школы и школы домашнего обучения в Ольховской волости, Шадринского уезда, СПЗ, 1884, № 7; Б у- ш у е в М., Обзор мероприятий земства по кустарной промышлен­ности, Пермь, 1913; В ала ев А., Ссудосберегательные товарище­ства Пермской губернии, Пермь, 1890; В е с е л о в с к и й Б. Б.,, История земства за 40 лет, в 4 томах, СПб, 1909—1911; В о е в о ­дин Л. Е., Урал и его горнозаводская промышленность в преде­лах Пермской губернии, Пермь, 1910; Г а р м и з а В. В., Подго­товка земской реформы 1864 г., изд. Московского университета, 1957; Г о л у б е в П. А., Историко-статистические таблицы по Перм­ской губернии, составленные по отчетам ежегодника и специальным изданиям разных министерств, 1904; 30-летие земства в Пермской губернии, 1900; Цифры и факты, 1900; Двухсотлетие русской гор­ной промышленности, «Материалы по изучению Пермского края», вып. 1-й, изд. Пермского научно-промышленного музея, 1904; Г о- р о в о й Ф. С., Отмена крепостного права и рабочие волнения на Урале, Молотов, 1954; Волнения крестьян Пермского Предуралья в 60-х годах XIX века, Молотов, 1951; Г у з е е в А. Е., Сысертские горные заводы, их прошлое, настоящее и летопись событий (1702— 1896 гг.), в кн. А. А. Дмитриева «Исторический очерк Пермского края», Пермь, 1896; Д а в ы д о в А., К статистике ходатайств Пермского губернского земства перед правительством (с 1870 по 1890 г. V СПЗ. 1902, № 4; Затраты Пермского губернского земства на народное образование по сметным назначениям за 1881—1901 гг., составлено по ежегодным отчетам губернской управы «О суммах и оборотах губернского земства», СПЗ, 1902, №№ 5, 6; Итоги тридцатилетней деятельности Пермского земства в деле народного об­разования, ПГВ, № 252; Д ж а н ш и е в Г., Эпоха великих реформ, СПб, 1905; Д е м и с Л., Политико-экономический сборник, год 1-й, изд. 2-е, 1864; Д е с я т о е А. Г., Из прошлого (К истории земель­ных отношений в Пермской губернии), в «Сборнике материалов для ознакомления с Пермской губернией», вып. VII; Д м и т р и е в А., Летопись губернского города Перми с 1845 до 1890 г., Очерки из истории губернского города Перми, Пермь, 1889; З а м я т и н Г. С. (псевдоним), Уставные грамоты и их исправление в Пермской гу­бернии, Пермь, 1898; З ыр я н о в А., Промыслы в Шадринском уезде Пермской губернии, 1869; З л о т н и к о в М., От мануфак­туры к фабрике, «Вопросы истории», 1946, №№ И—12; И г н а т о ­вич И., Крестьянские волнения в первой четверти XIX в., «Вопросы истории», 1950, № 9; История СССР, т. II, Россия в XIX веке, под ред. проф. М. В. Нечкиной, изд. 2-е, 1949, гл. XV; К е л ь ц е в С., Из поездки на Урал, М., 1888; Киле в е т т е р А., Борьба за зем­ство при его возникновении, в кн. «Исторические отклики», М., 1910; К о р н и л о в А., Из истории вопроса об избирательном праве в земстве, СПб, 1906; Очерки по истории общественного движения и крестьянского дела в России, СПб, 1905; К р а с н о п е р о в Е. И., Двадцатипятилетие Пермского края со времени отмены крепостного права, Историко-статистический очерк, Пермь, 1887; Материалы для сельскохозяйственной статистики Пермской губернии, вып. 1-й (Красноуфимский уезд), 1887, вып. 2-й (Шадринский уезд), 1880, вып. 3-й (Верхотурский уезд), 1880; Сельскохозяйственные нужды

235

Пермского края, СПЗ, 1881, кн. 3; Кустарная промышленность Пермской губернии на Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке в г. Екатеринбурге в 1887 году, 3 выпуска, Пермь, 1888— 1889: СПЗ №. 1 и № 2 за 1888 г. и № 6 за 1889 г.; Енапаевская волость, Экономическое исследование, 1883; Очерк экономического быта Дедюхинского заводского населения по данным посемейной переписи, СПЗ, 1886, № 22; Кр и в о ще к о в И. Я., Историко­статистическая справка о горных заводах, возникших с 1623 по 1910 г. в бассейне реки Камы и ее сближениях с С. Двиной, с по­казанием времени основания их, фамилии основателя, географиче­ского положения заводов, и величины заводских дач, «Материалы по изучению Пермского края», вып. 5-й, 1915; К у к а р е т и н М. В., Ко дню пятидесятилетия великой реформы в Пермской губернии, Краткий очерк, Пермь, 1911; Л и в ш и ц Р. С., Размещение про­мышленности в дореволюционной России, М., 1955; Л и в ши ц Э. А., Реформа 1861 г. и горнозаводские крестьяне Урала, «Исторические записки» АН СССР, № 30, 1949; Л я щ е н к о П. И., История на­родного хозяйства СССР, т. II, 1948; Ме л ь н и к о в Ф. Е., Запад­ный Урал в революцию 1905—1907 гг., Молотов, 1946; М е н д е ­ле е в Д. И., Работы в области металлургии», собр. соч., т. XII, М-—Л-* 1949; Мо з е л ь X., Материалы для географии и статисти­ки России, Пермская губерния, ч. II, 1864; Мо л л е с о н И., Зем­ские итоги в Пермской губернии, СПЗ, 1886, № 1; М о р д о в ­цев Д. Н., Десятилетие русского земства — 1864—1875 гг., СПб, 1877; Н о в о к р е щ е н н ы х Н. Н., Чермозский завод, его прош­лое, настоящее и летопись событий, СПб, 1889; Кизеловский завод, 1879; Оз е р о в И. X., Горные заводы Урала, М., 1910; Очеркиистории большевистских организаций на Урале, Свердловск, 1951; П а ж и т н о в К. А., Городское земское самоуправление, СПб, 1913; Пермская губернская ученая архивная комиссия, Биографический указатель памятных деятелей Пермского края, вып. 1-й, 30 очер­ков А. А. Д м и т р и е в а , Пермь, 1902; П е т р о в с к а я М. Н., Перерастание мануфактуры в фабрику в черной металлургии в России, Рукопись кандидатской диссертации, М., 1955; Пе с е ц- кий М. А., Ручной труд, как предмет общеобразовательной на­чальной школы, ПГВ, 1890, № 2; Р а м е н с к и й А. П., Краткий исторический очерк деятельности Пермского земства по народному образованию со времени введения земских учреждений, «Русская мысль», кн. X, 1897; Р а ши н А. Г., Грамотность и народное обра­зование в России в XIX и в начале XX веков, «Исторические за­писки» АН СССР, № 37, 1951; Р а ш е т В. К., Записки директора горного департамента по поводу представленного членам Совета Министров Финансов академиком Безобразовым отчета по обозре­нию им Уральских горных заводов, СПб, 1869; С е л е з н е ­ва В. Т., Очерки по истории здравоохранения на дореволюцион­ном Урале, Молотов, 1955; С е м е н о в-Т я н-Ш а н с к и й В. П., Россия, Полное географическое описание нашего отечества, том пя­тый, Урал и Приуралье, СПб, 1914; Сиг о в И., Народное образо­вание в Красноуфимском уезде, СПЗ, 1889, № 6; Сиг о в С. П., Очерки по истории горнозаводской промышленности Урала, Сверд­ловск, 1936; С т а р ц е в В. И., Первая магистральная Уральская железная дорога, «Вопросы истории», 1956, № Г, С т р у м и-лин С. Г., Черная металлургия в России и в СССР (Технический прогресс за 300 лет), М.—Л., 1935; Т и ме И., О причинах техни­

236

ческой отсталости уральских заводов, «Горный журнал», 1878, т. II, № 2; Т и у н о в В. Ф., Промышленное развитие Западного Урала, Молотов, 1954; Т у г а н-Б а р а н о в с к и й М. И., Русская фаб­рика в прошлом и настоящем, М., 1938; Фл е р о в с к и й Н. (Берви В. В.), Положение рабочего класса в России, М., 1938; Х о д е кий Л. В., Земля и земледелец (Экономическое и стати­стическое исследование), т. II, СПб, 1891; Ч е р н о в Д. К., Взгляд на положение железных заводов на Урале, СПб, 1881; Ша ш­ков С. С., Земские прогрессы, Рецензия на книгу Д. Л. Морлои- цева «Десятилетие русского земства», ж. «Дело», № 9, 1877, СПб; Земская смышляевщина (К десятилетнему юбилею Пермского зем­ства), Критический очерк, ж. «Слово», январь 1879 г., СПб;Шсл- г у н о в Н. В., Очерки русской жизни, 1895.

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Введение ................................... 3Глава I. Развитие капитализма в Пермской губернии

в 60—80-х годах XIX века 81. Социально-экономическая характеристика края . 82. Положение и дифференциация крестьянства после

реформы 1861 года , . 123. Развитие промышленности.......................................364. Развитие торговли. Рост внутреннего рынка , . 565. Положение р а б о ч и х .......................................... 666. Мелкая (так называемая кустарная) промышлен­

ность . . . . * ....... 78Глава II. Земская реформа и «Положение о земских

учреждениях» 1864 года. Введение земских учреждений в Пермской губернии 86

1. Причины земской реформы 1864 года. Содержа­ние «Положения о земских учреждениях» . , 86

2. Введение земских учреждений в Пермской губер­нии и их особенности........................................................94

Глава III. Социальный состав и общая характеристика Пермского земства 101 1

1. Историография вопроса , . . * 1012. Социальный состав Пермского земства . . . 1073. Борьба землевладельцев-горнозаводчиков за руко­

водящую роль в земстве. Характеристика работы земских собраний ............................ 119

Глава IV. Анализ бюджета Пермского земства 1281. Земские доходы » * ............................ ...... . 1282. Земские расходы т . , , . , 138

Глава V. Пермское земство и местное хозяйство 1441. Дорожное дело . , * . , 1442. Сельское хозяйство . « 151

238

3. Мероприятия земства по содействию «кустарной»промышленности.............................» 164

Глава VI. Развитие народного образования в губернии, 1701. Состояние народного образования до введения

земства . . . . . . . . . . . . 1702. Первые шаги земства. Начальная народная

школа . * « • « . ? • * ■ ■ ■ 1733. Школы грамотности и воскресные школы . . 1794. Движение количества учащихся в земских школах 1805. Расходы земства на народное образование . , 1836. Отношение земства к высшему, среднему и спе­

циальному образованию ................................................ 1857. Подготовка учительских кадров. Образовательный

ценз учителей . . . . . . . . . . 1918. Организация школьных и учительских библиотек 1959. Методы обучения в земской школе . . , . 19810. Положение учителя народной школы . . . . 201

Глава VII. Состояние и развитие земской медицины 2071. Состояние медицинского дела в Пермской губер­

нии до введения земства 2072. Развитие земской медицины . . « . . . 2113. Санитарный вопрос . . . . . . . . 2144. Санитарные организации и их взаимоотношение

с земскими заправилам и.............................................. 217Заключение 228Источники и литература . . 232

М ихаил И ванович Черныш

РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА НА УРАЛЕ И ПЕРМСКОЕ ЗЕМСТВО

Редактор А . М Г р а е в с к и й Худож. редактор М . В . Т а р а с о в а

Технический редактор И . Г Ф и л и п п о в а Корректор Г . В . С е м ч е н к о

Подписано к печати 24|IX 1959 г.Формат бум. 84х1)81|за 3,75 бум л. 15,'! печ. л. Усл.-прив. 12,3 л. Уч.-изд. 13,4 л ̂ЛЫ12364. Тираж 2000 экз. Цена 4 р. 10 к.

2-я книжнал типография Облполиграфиздата. Пермь, ул. Коммунистическая, 57. Зак. 1239,