Rassvet45 осень

ВРЕМЕНА ГОДА

rassvet45.livejournal.com

ОСЕНЬ

МАЛОСТЬ

Бойницы стен облаков высокихв момент пробужденья лиловых замков,где день, едва зардев на востоке,стремительный блеск бросает на запад –.От края, где нас никогда не бывало,до края, где вó веки нас не станет…Нам было всего бесконечно мало –и жизни, и воздуха, и блистаний.всех тысяч стрел из его колчана,всех этих ливней златых над синью.Мы отдали зренье иным началам,мы вверились телом разверстой силе.куда огромней, чем эти далипод дланью огненного владыки,со всеми облачными грядамихолмов далеких, морей великих..

Времена года - осень

От жажды истин неопалимыхв нас сердце плавилось и пылало:потоки жизней промчались мимо –нам было их бесконечно мало….В родном наследье лишившись доли,мы просим пищи дневную малость –наполнить нищенские ладонитем светом, сколько еще осталось;.в вращенье огненного круга,лучей в раскатах победоносныхнаполнить лаской глаза друг другапод говор горлиц в пустынных соснах.

СЕНТЯБРЬ

Клен, прошитый росами и лучами,

звезд ладонями колыхая,

от судьбы теплой ласки не просит.

Время тихой печали;

лишь прерывисто, нервно дыханье

тимофеевки поседевших колосьев.

Не бывает иной тишина:

только выдохом между порывов,

поцелуев горниста с его медногубой тревогой.

Сквозь глубины слышна мне

людская бредущая рыба

в сети ярости

миродержителя-Бога.


Вас. Кандинский. Эскиз к Композиции VII. 1913

НАДПИСЬ НА СТЕКЛЕ

ты летела легко сквозь недели и дни,

будто солнечный луч сквозь стекло:

помню эти глаза: как два солнца, они

в синеве разливали тепло.

с детства в юность – сияющий мостик; дуга

семицветная в дальних лугах...

сохраню этот день, чтоб ты вспомнить могла

давний вздох над прохладной щекою стекла,

влагу тающих слов в облаках.


Пьер Боннар. Балкон в Вернонне. 1920

НАЧАЛО

Холода наземь ложится плита.

Над головой у тебя

пусто, лазурно и ровно.

Листьев в ногах, гулких словно металл,

выгнуты корабельные ребра.

Взглянь же с пустынно-жизненных берегов

за присмирелого поля ковыльные глуби,

где исчезает в золото облаков

ветхим парусом солнце,

и всё еще верит

и любит.


Василий Кандинский. Маленькие радости. 1913. Нью-Йорк, Музей Соломона Р. Гуггенхейма.

СКАЗКА

С поволокою голубое

в ярких каплях рябин сочится.

Холод в шорох шагов проник.

С лозняка в одичалом поле

отлетает листва Жар-птицей,

огневое перо сронив.

Уплывая, земное диво

по озерам осенних буден

чешуей золотой рябит.

Этой сказки конец счастливым

и таким – небывалым – будет…

Лишь дослушай.

Не торопи.


Джованни Кариани (между 1485 и 1490 - 1547). Музицирующая пара. Бергамо, Академия Каррара.

20 ОКТЯБРЯ

Листьев потоки в руслах асфальта.

Каплют с карниза нотные слезы

нитями серебристого альта

сен-сансова «рондо каприччиозо».

Шов неумелый первого снега

белым по желтой изношенной шубе.

Время, как сеть, свешено с неба

мороси в головокружительном шуме.


Эгон Шиле (1890 - 1918). Осенние деревья - 1.

АНГЕЛ

миг – и,

неслышимый, пролетел,

в том милого неба возвышенном круге

над головами березовых тел,

на ощупь во тьму протянувших руки.

ярким морозом касаясь лица,

трепетны жадные мира ладони:

смотришь в незрячие эти глаза,

в это невыплаканное в небосклоне,

в это немыслимое

без конца.


Пауль Клее. Лунный свет (1913).

ВЕЧЕРНЕЕ ПОЛЕ

Ветки, и озеро остекленелое –

зеркало в доме вдовы.

Волосы русые, желтые, белые

двадцатилетней травы.

Осень твоя предзакатною бронзою

нищих венчальных корон.

Рощи края с пелериною розовой.

Тишь в переплетах окон –

с мухой, заснувшей в сети, с паутинами,

с небом, как в давнишнем сне,

с веткой осенней, с тоскою старинною

в дальнем блеснувшем окне.


Борис Григорьев. Дом под деревьями. 1918. Русский Музей.

Двадцать лет без мужа жила – что девка опять.

Деревенское присловье

ОБРАЗ (Воскресение, 26 октября)

над распахнутыми сенями

рой живой золотящихся звезд

в синем ветре звенит сияньем

воскресенье последних берез

день уводит черные светы

в мшистый невод бобровых плотин

ловит блещущей бересклета

искры отсвет в дубовой плоти

воскресенье осин из тлена

на ветрах разметенной казны…

– птицы окрик – и свет мгновенно

под ореховым сводом резным

багровеет внезапно и странно

и слепляется в образ один

с черноземом березовой раны

огневое лобзанье рябин


Алексей фон Явленский (1864 - 1941). Женская голова.

УЛИЦА

бликом луны бледно разбавлена темень.

свечи угасли голых древесных вершин.

из-под шагов, в свете случайных машин,

как лепестки, твои распускаются тени.

цвет одиночества – средь облетевшего золота дня,

средь маеты обесцвеченных отблесков ночи,

в шуме листвы миллионов людских одиночеств

песнью своей ты прорастаешь в меня.

пенье Земли, побродяжки небесных дорог,

в стылой дали слышно нескладно и глухо.

помню, иду, ищу – по свету, по мраку, по слуху,

мимо машин, сквозняками осенних ветров.


Пауль Клее. Космическая композиция. 1919

СЫРОЙ ДЕНЬ НАД ОКОЙ

Чутки в узлах у склоненных деревьеввлажные глаз уголки.Миг узнаванья. Миг недоверья.И снова – отчаянной ласки томленье.И словно теченьем реки

мысли уносит, хоть под ногамивсё тот же оставленный плес.Пар над рекою. А над лугами – морось. И с птицами, с облакаминосятся кудри берез.

Лист, пробираясь буравчиком острым,охрой по воздуху вьет…

Вытянись, милая, вырвись, березка,в вольную волю крылатого роста,в чистое небо твое!


Фердинанд Ходлер (1853 - 1918). Лесной ручей в Ляйссинген. Цюрих, Кунстхаус.

Вздох – и – головокружение жизни.В воздухе преющем – вглубь,как по ступеням, спускаются листья.Странно оцепенение близьюнаших растерянных губ.

СРЕДИ МИРОВ

Куст гирляндами капель (ты вспомнишь?) блестел.

Пенье капель над палой листвой.

Дверь закрылась. Автобус прошелестел

в тонкой кашице снеговой.

Волглых сумерек с фонарями игры

белый свет на отплывшем борту.

Возвращаясь, вот так отлетают миры

в беспредельную темноту.


Карл Шмидт-Роттлуф (1884 - 1976). Разводной мост. 1923. Берлин, Брюке-Музеум.

ОПАДАЮТ ДУБЫ

Вороха, вороха человечьих следов;

в темных руслах замшелые кремни.

По оврагу, под осыпью медных листов,

красны кости нагие лежащих стволов:

так светлы погребения древних.

Тризна древняя, осень! Костер на ветру

искры в сумрак, как в борозду, сеет.

Лес алеет последним сплетением рук,

и на небе священный наносится круг

погребальною охрой твоею.


СТЁРТАЯ СТРОКА

водит пером рощи вечерняя вязь

четче, сильней ропот ручья отдаленный

неба челом на руку облокотясь

никнут звеня серьги татарского клена

скачут верхами шапки грачиные гнезд

конницей вётел по склонам по перелогам

в ранах коры черных горбатых берез

сердце и ум укрой от недоброго ока

не выдавай душу сожми и молчи

встав над рекой на глинистом косогоре

свет на заре будет светить как в ночи

литься по капле в ночи но всё это не горе

то всё не горе что серо-удушливый дым

месит дороги войлочною ордою

давит полынь вспуганным лугом гнедым

……….…….……………………….


Василий Кандинский. Композиция. 1919. Частное собрание

ДЕРЕВО НАД ОБРЫВОМ

Плечи в размахе, и клиномсложенные крыла – на гребне у котловиныв небе округлом холма. - уйди, улетай! – довольно,не по тебе крутизна! – в русла незримые, в поймы,в льдинки безвидного сна, в желтые гривы осоки,в камни в диких ноздрях…и воздух склонится высокийтемного ноября, бережно взяв, как птицу,даль растворит, и – в путь! – но дальше мой сон не снится, и зренья не обмануть: но только кровавые стекла,и крики, и лай в ночи.и кровью душа намоклау каждого, кто молчит. сквозь темень стыда и гнева глянь: звезды и звон листвы – то древо растет, как небо,над небом ночной Москвы.


Paul Klee. Park Bei Lu. 1938

Кшатра кшатры – вот что такое дхарма. Поэтому нет ничего выше дхармы. И бессильный надеется [одолеть] более сильного с помощью дхармы, словно с помощью царя. Ибо, поистине, дхарма есть правда. Поэтому и считают, что говорящий правду говорит дхарму, говорящий дхарму говорит правду. Ведь обе они – одно и то же. Брихадараньяка-упанишада, I, 4, 14. Да будет он подобен дереву – не гневается и не колеблется, даже когда [его] рассекают. Да будет он подобен цветку лотоса – не гневается и не колеблется, даже когда [его] рассекают. Да будет он подобен пространству – не гневается и не колеблется, даже когда [его] рассекают. Да пребывает он в истине, [ибо] истина – это Атман. (…) Поистине, смерть становится одним с высшим Богом – за его пределами нет ни существующего, ни несуществующего, ни существующего и несуществующего… Субала-упанишада, 13, 1.


МИГ НАД ОБРЫВОМ

Василий Кандинский. Светлая картина. 1913

τι χρόνος Ὅ о κ σται τι.ὐ ἔ ἔ ποκάλυψιςἈ

Слышишьлиству под ногами,

морщины коры под рукой,

овраги – мальчишьими кувырками

над прыснувшей в ивахв ладошку Окой?………………………………….

Но это ж безумье – сказать, будто времени – нету,

– про эту березу меж неба и земли на весах –

древесную эту старуху,невесту прекрасную эту

с звенящимизвездами в волосах?


ТАМ

Луи-Эмиль Декоршемон (1851 - 1921). Психея. 1905

Забытое поле старинного, детского хлеба – туманно-далекое, словно у Бога в горсти,где вечно дорога – под ветром, и ливнем, и снегомблестит и белеет – под солнцем белея, блестит.

Глядишь – и не вспомнишь ни устья ее, ни истока:сама у себя и гостья, и госпожа,течет, как река, слезою с небесного ока,как человеческая душа.


ВЕЧЕР. БЕРЕЗЫ

Густав Климт. Березовая роща. 1902.

- о прожитом?

не жалею.

он смотрит ветвям за пределы,где редкой сеткою облака.

берез смеркается галерея – так в смерти свет сужается белыйтрапецией белого потолка.

смотреть сквозь зыбкие эти кровы,ступать через прозрачные стены:

вот и дорога, и храм, и престол.

и в ягодах крови Христовойшиповника острое телопод времени белым крестом.


ЧАС

Скульптура Нины Коненковой (1930 - 2006)

Говорят: «от большого ума»…Сумрак, сыры дрова, и один.

Повторяя изгибы знакомых ложбин,чуткой памятью вьется туман.

Луч проплыл – и исчез по дороге кружной,будто стрелкой отмеренный час.

Слышишь – как пригревшеюся душойвлажно дышит Ока у плеча?


МОЛЧАНИЕ

Театр Молчания. Лайятико, Тоскана.

Россыпи звёзд. Воздух не движется ветром.Трогают небо вётлы слепыми ветвями.Стыд перед белым, и белым, и всем белым светом,тьму проникающим береговыми огнями,

рокотом трассы, под листьями шорохом мыши,стыд перед каждой написанною строкою,стыд перед тем, кто тебя не услышити не увидит бредущим озяблой тропою,

бьющим в лицо себя, как в просаженный бубен,тщетно молящим прощенья у темного Лика,у удивлённой Вселенной, у слышащей глуби,бездонно высящейся, великой.

Вдруг ей почудилось, будто небосвод, словно подхваченный каким-то тяжелым вихрем, медленно закружился над ней. В недрах ночи беспрестанно вспыхивали тысячи звезд, и их сверкающие льдинки, едва возникнув, начинали незаметно скользить вниз, к горизонту. Жанин не могла оторвать глаз от этих блуждающих огней.

Альбер Камю. Неверная жена


ΝΆΓΚΗἈ

Радостный час, когда сердцу бывает легковзглядывать в сердце, и верить необходимо,и небо пьет розовое молоков высоких столбах густо-морозного дыма,

заросли вейника в изморози седы,на синем округлы брови у белой березы;и вниз стекают медленные следыпо склонам холмов, в шелесте лиственной бронзы.

Спускаешься вглубь жизненных этих кругов,в незримую точку мысленной середины,и медные кудри ясеневых головвзывая, звенят, что верить необходимо.

Уточий клин дробно колышет крыломв холоде мира, твердеюще-разреженном,по сурику глин, по охрам песков пролеглоОки твоей тело, и тени по смеркшимся склонам,

безмерно сгущаясь, картину времен довершат,пугающей сделав самую мысль об исходе, –

и бронзой листвы шелестя, твой медленный шаг,от веры идя, снова к вере во мраке выводит.

Rassvet45 осень

Art & Photos

Transcript of Rassvet45 осень