Мир детективаnlr.ru/prof/publ/bibliograf/2018/bd01.pdfи показали им тот...

(307)01 '18

Шерлока Холмса любят дети всего мира, и хотя книгио его приключениях написаны для взрослых читателей,они давно уже стали детскими книгами.Какие бы школьники ни приезжали, бывало, с экскурсиейв Лондон — французские, канадские, австралийские,бельгийские, греческие, они всегда, ещё на вокзале, про-сили, чтобы их раньше всего повели на Бейкер-стрит и показали им тот дом, где живёт Шерлок Холмс.

Корней Чуковский

Мир детектива

НАТАЛЬЯ ГЕОРГИНОВА

ИСТОРИЯ ПОЯВЛЕНИЯ И СТАНОВЛЕНИЯ ДЕТЕКТИВНОГО ЖАНРА В ЛИТЕРАТУРЕ 2АННА БЕРСЕНЕВА

НЕ ПРОПУСТИТЕ ЗВЕЗДУ!О ДЕТЕКТИВЕ В ИСТОРИЧЕСКИХ ДЕКОРАЦИЯХ 7НИКОЛАЙ ВОЛЬСКИЙ

ДОКТОР ВАТСОН И ПРОБЛЕМА ИДЕАЛЬНОГО ЧИТАТЕЛЯИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ГОЛОВОЛОМКА ИЛИ ПРЕДМЕТ НАСЛАЖДЕНИЯ? 8ЮРИЙ УВАРОВ

РОКАМБОЛЬ, МЕГРЕ И ДРУГИЕФРАНЦУЗСКИЙ ДЕТЕКТИВ XIX–70-Х ГГ. ХХ ВЕКА 17ОЛЬГА ТАРАСКИНА

СУМРАЧНЫЙ МИР СКАНДИНАВСКОГО НУАРАПЛОД ЛЮБВИ РЕАЛИЗМА И ГОТИКИ 22ФОТИНА МОРОЗОВА

ЧЁРНАЯ СТОРОНА РУССКОГО ДЕТЕКТИВА, ИЛИ АВТОР С ТЫСЯЧЬЮ ЛИЦНА «КУХНЕ» ЛИТЕРАТУРНЫХ НЕВОЛЬНИКОВ 25ЮЛИЯ КОЗИНА

МИСТИЧЕСКИЙ ОБРАЗ ГОРОДА В СОВРЕМЕННОМ ШВЕДСКОМ ДЕТЕКТИВЕМЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ И СЛЕДСТВИЯ 29МАРИНА ШУЛЬЦ

АГАТА МИСТЕРИ, ИЛИ ДЕТСКИЙ ДЕТЕКТИВ СЕГОДНЯТАЙНЫ, ЗАГАДКИ И УЛЁТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ 32ОЛЬГА ТАРАСКИНА

ДЕТЕКТИВНОЕ БАРОККО Ю НЕСБЁ:«ПИСАТЬ СТОИТ ТОЛЬКО О ДВУХ ВЕЩАХ — ОБ УБИЙСТВАХ И О ЛЮБВИ» 34ИСТОРИИ ДЛЯ РАЗВЛЕЧЕНИЯПИСАТЕЛЬ ДОЛЖЕН ЛЮБИТЬ ТО, ЧТО НРАВИТСЯ ЧИТАТЕЛЮ 39КЛАССИКА ЖАНРАСЕМЬ ЛУЧШИХ ГЕРОЕВ ДЕТЕКТИВОВ В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 42

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ ЖУРНАЛА «БИБЛИОТЕЧНОЕ ДЕЛО»

Басов Сергей Александрович, заведующий научно-методическим отделом библиотековедения Российской национальной библиотеки, кандидат педагогических наук, председатель редакционной коллегии

Госина Людмила Игоревна, ведущий научный сотрудник Библиотеки по естественным наукам Российской академии наук, доктор филологических наук

Добрусина Светлана Александровна, директор Федерального центра консервации библиотечных фондов Российской национальнойбиблиотеки, доктор технических наук

Жабко Елена Дмитриевна, заместитель генерального директора по информационным ресурсам Президентской библиотеки им. Б. Н. Ельцина, доктор педагогических наук

Леликова Наталья Константиновна, заведующая отделом библиографии и краеведения Российской национальной библиотеки, доктор исторических наук

Лихоманов Антон Владимирович, советник генерального директора Российской национальной библиотеки, кандидат исторических наук

Михеева Галина Васильевна, ведущий научный сотрудник отдела истории библиотечного дела Российской национальной библиотеки, доктор педагогических наук

Николаев Николай Викторович, заведующий отделом редких книг Российской национальной библиотеки, доктор филологических наук

Соколов Аркадий Васильевич, доктор педагогических наук, профессор

Соколова Наталия Викторовна, директор Института корпоративных библиотечных информационных систем, кандидат технических наук

Черняк Мария Александровна, профессор кафедры новейшей русской литературы Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, доктор филологических наук

Колесникова Марина Николаевна, заведующая кафедрой библиотековедения и теории чтения СПбГУКИ, доктор педагогических наук, профессор

back_bd_cover_59.qxd 01.02.2018 17:13 Страница 1

1

# 01 (307) *2018

Издатель: Член РБАООО “Агентство Информ-Планета”Главный редакторТатьяна ФилипповаДиректорМария КовалёваВыпускающий редакторМария ФармаковскаяЛитературный редакторЯна МихневичДизайн и вёрсткаАндрей ФилипповПредставительство в МосквеОтветственный редакторСлава Матлина

П о дП о д п ип и сс к ак а :по Каталогу Роспечати

индекс 81774,по Каталогу Почта России

индекс 63482

Для писем: 191040, СПб., Лиговский пр.,д. 52, лит. «К», оф. 12.

Тел./факс: (812) 575–5777, 764–1580Тел.: (499) 163–4942.Е-mail: [email protected]

matlina@mail .ru

www.bibliograf.rubibliograf.ru@BibliografRubibliograf_ru

www.vipishi.ru — подпишись сейчас!интернет-подписка

на газеты и журналы через МАП

Издание зарегистрировано Министерством РФ по де-лам печати, телерадиовещанию и средствам массовойкоммуникации ПИ №77-13082 от 15. 07. 2002Учредитель: Татьяна Филиппова

ISSN № 1727–4893

Мнение редакции по тем или иным вопросам можетне совпадать с мнениями авторов.

Редакция не несёт ответственности за содержаниерекламных материалов.

Никакая часть данного издания не может бытьвоспроизведена в какой бы то ни было форме без раз-решения редакции.

Адрес редакции и издательства:191040, СПб, Лиговский пр., д. 52, лит. «К», оф. 12.

Отпечатано в типографии: Политехника. СПб,Измайловский пр. 20. Тираж 3500 экз.

© «Библиотечное Дело», 2018Цена свободная

Подписано в печать 19.01.18

12+

Детектив: миграция жанраНат Пинкертон — вот с детства мой кумир,Сравниться с ним теперь никто не может, —

Но он имел такой преступный мир,Что плохо спится мне, и зависть гложет

Владимир Высоцкий

ПЁТР ВАЙЛЬ КАК-ТО СКАЗАЛ: «Тяга человека к преступлению —неизбывна. Не к тому, конечно, чтобы преступление совершить, а ктому, чтобы о нём узнавать, читать, слушать, смотреть. Можно вэтом себе не признаваться, но от того ничего не меняется. Жанр де-

тектива был, есть и останется популярнейшим во всём мире — будь он вы-мышленным или документальным. И стесняться этого не стоит, только со-всем уж глупые люди полагают, что в таком интересе сказывается тёмное на-чало в человеке, его порочные наклонности. На деле, всё наоборот — срабаты-вает спрятанный в каждом из нас механизм самосохранения.

В хорошем детективе — как в рассказах о Шерлоке Холмсе — дороже всегоне криминальный сюжет, а чувство покоя и комфорта, вроде бы парадоксаль-ным образом разлитое по историям о страшных преступлениях.Главная привлекательность преступления — в том, что оно уже произошло. Иточно — с кем-то другим. Это не я там, изодранный, трясущий-ся, в кровоподтёках. Это не я расширенными глазами гляжу навзломанный ящик стола. Это не я лежу в такой страннойпозе, и не моё тело обводят по контуру мелом. Я тоже ле-жу, но на диване, естественнее и уютнее не бывает, у телеви-зора или с газетой в руках. И потому испытываю к тем —дрожащим, оцепеневшим, неподвижным — чувство нетолько жалости и сочувствия, но и благодарности».

Действительно, детектив, при всей его популярности, все-гда считался литературой второго сорта, «развлекаловкой»,а его почитателей Корней Чуковский называл «гуттентотами» (это такое южно-африканское племя дикарей, представителей которого некоторые антропологидаже не относят в человеческой расе). Вообще, Корней Иванович вёл неприми-римую борьбу с «сыщицкой литературой», которая, по его мнению, засорила всёчитательское поле. Особое раздражение у него вызвал «безродный» Нат Пин-кертон — перерождённый Шерлок Холмс. «Я прочитал пятьдесят три книжкиприключений Ната Пинкертона — и убедился, что единственно, в чём гениа-лен американский герой, это именно в раздавании оглушительных тумаков, оп-леух, зуботычин и страшных ударов по черепу»,— пишет он.

Надо сказать, что в России в начале века тиражи маленьких книжечек о «ко-роле сыщиков» Пинкертоне и др. достигали нескольких миллионов экземпляров.Ими зачитывались дети и взрослые, а педагогическая общественность вела с ни-ми безуспешную борьбу.

Есть любопытно свидетельство В. Розанова: «Дети, вам вредно читать“Шерлок Холмса”. И отобрав пачку, потихоньку зачитываюсь сам. В каждой 48страниц. Теперь “Сиверская — Петербург” пролетают, как во сне. Но я грешуи “на сон грядущий”, иногда до четвёртого часа утра читаю Ужасные исто-рии».

С тех пор классический детектив, идущий от Эдгара По и Конан Дойла, посто-янно видоизменяется, прирастая новыми подвидами. Появился «иронический де-тектив» (И. Хмелевская, Д. Донцова), «исторический детектив (Б. Акунин), «дам-ский детектив (Т. Устинова, Т. Полякова). Очередной всплеск интереса к этомужанру вызвал «скандинавский нуар», об особенностях которого уже не раз писалнаш журнал. Неизменным спросом пользуется детектив и у посетителей библио-тек.

C любовью, Татьяна Филиппова, главный редактор журнала «Библиотечное Дело»

bd#307_bdN61.qxd 01.02.2018 16:59 Страница 1

2


#01 [307] 2018

ПОЯВЛЕНИЕ нового жанра— закономерный историче-ский процесс, связанный свечным движением литера-

турной мысли, с общественно-историче-скими изменениями. По точному за-мечанию Я. Маркулан, каждая жанро-вая структура «исторична и зависимаот идей, психологического климата, со-циальной обстановки времени»1. Яркимтому подтверждением является историяпоявления и развития детектива. Напротяжении всей истории своего ста-новления жанр детектива вызывал мас-су вопросов и споров среди литературо-ведов. Глубокое всестороннее изучениежанра позволило выявить причины по-явления детективного жанра, устано-вить исторические связи детектива сдругими существовавшими ранее лите-ратурными формами, выявить жанро-вые особенности детектива, проследитьисторию развития жанра, выделить егоразновидности, обозначить причины егопопулярности.

Детективный жанр является полно-правным и полновесным в мировом ли-тературном процессе. Как справедливоотмечает Г. Анджапаридзе, послесловиик сборнику «Как сделать детектив», «де-тектив занимает в культуре своёсобственное место и ничто другое неимеет никаких шансов его заме-стить»2.

О популярности детективного жанрасвидетельствует большое количестворабот литературоведов, теоретиков ипрактиков жанра (Адамов, 1980; Я. Мар-кулан, 1975; К. Авелин, 1990; Х. Л. Бор-хес, 1990; Чандлер, 1999; Честертон, 1990;У. Эко, 2007; Эйзенштейн, 1997; РинаБрунду Юстес, 2006; А. Грамши, 1959;

Н. Ильина, 1989; М. А. Можейко; Нар-кевич, 1964; О. Н. Олейникова; Т. Н.Пасхарьян, 2001; В. П. Шестаков, 1988;М. Скалицки, 2003; Н. Томан, 1960; А. С.Трошин, 1980; Н. Н. Вольский, 2006; А. Вулис, 1978; Т. Кестхейи, 1989; О. Ю.Анцыферова, 1994; Б. Брехт, 1988; У. С.Моэм, 1952; Скороденко В., 1983; CaweltiJ., 1976 и др.). К тому же всё более на-стойчиво и властно заявляет детективо своём праве на место в серьёзном ки-нематографе. Разрабатывается вопрос овыразительном и содержательном по-тенциале этого жанра с учётом различ-ных случаев кинематографическойпрактики3.

История детективного жанра насчи-тывает более 150 лет и берёт своё нача-ло с произведения «Убийство на улицеМорг», написанного известным амери-канским Э. По и опубликованного фи-ладельфийским журналом “Gramsmagazine” в 1841 году. Исследователиотмечают, что появление детективногожанра — это закономерный историче-ский ход, отвечающий социальным икультурным потребностям людей. Сре-ди социальных факторов, способство-вавших появлению детективов, можноотметить увеличение интереса к крими-нальным делам на фоне ряда событийрасследования дел, совершенных Дже-ком Потрошителем. Психологическая инравственная атмосфера детектива свя-заны с урбанизмом. Детективный роман— порождение города. Связь детективас психологией урбанизма, с попыткамиобнаружить занимательный, поэтиче-ский или сказочный элемент в город-ской жизни отмечал Г. К. Честертон:«Рано или поздно должна была возник-нуть грубая, популярная литература,


История появления и становления детективногожанра в литературеНа протяжении всей историисвоего становления жанр де-тектива вызывал массу вопро-сов и споров среди литературо-ведов. В частности, неодно-значным остаётся вопрос о ме-сте, занимаемом детективом влитературе и культуре в целом.

Наталья Юрьевна Георгинова,преподаватель кафедрыспециализированной подготовки по иностранным языкам, Мурманскийгосударственный техническийуниверситет


3#01 [307] 2018


раскрывающая романтические возмож-ности современного города. И она воз-никла-таки в форме популярных де-тективов, таких же грубоватых и го-рячащих кровь, как баллады о РобинГуде»4. Кроме того, развитие философ-ской мысли того времени связано с по-явлением описаний таких научных ме-тодов, как эмпиризм и рационализм.

Детективный жанр стремительноразвивается, набирает вес в мире лите-ратуры, собирает вокруг себя разнопла-новую читательскую аудиторию. Буду-чи формой популярной литературы, оннемедленно реагирует на происходящиесоциальные перемены и быстро эволю-

ционирует. Подтверждение тому — по-явление новых жанровых разновидно-стей детектива. Возникнув в форме ана-литического или классического вариан-та, детектив претерпевает значитель-ные изменения в дальнейшем, что выра-жается в появлении других его форм:жёсткий или крутой, полицейский, кри-минальный, психологический, шпион-ский, исторический, иронический, жен-ский детектив и др. Детективные рома-ны Агаты Кристи, Дороти Сайерс, Жор-жа Сименона, Майкла Иннеса, ДжонаКарра и других относят к классическо-му типу детектива. К основным чертамэтого поджанра можно отнести запутан-ный, хитроумный сюжет, образцовуюкомпозицию, ограниченность круга по-дозреваемых, последовательность, ра-циональность. Однако, уже в 20–30 годыХХ века формируется «крутой или «жё-сткий» детективный роман, основной

чертой которого является реалистич-ность. Яркими представителями этойжанровой разновидности являются Де-шиэл Хэммет, Эрл Гарднер, КартерБраун, Росс Макдональд, Раймонд Чэнд-лер, Д. Х. Чейз и др. Если в классиче-ском детективе доминирующая рольпринадлежит интеллектуальному по-иску, то в жёстком романе эту роль иг-рает напряжённое действие. Изменяетсяобраз сыщика: в классическом детекти-ве это детектив, занятый разгадываниеминтеллектуальной загадки, в жёсткомромане — сыщик, использующий частокрутые и жёсткие методы во враждеб-ном окружении. Персонажи используютв своей речи разговорный язык, сленг идиалекты. Если в классическом детективена первый план выдвигалось интеллекту-альное напряжение, то в жёстком — вол-нение, вызванное рядом натуралистиче-ских действий (Т. Кестхейи). В 1940–50-х гг. появилась новая тенден-ция в детективном жанре – более реали-стический показ работы полиции — иоформилась в виде такой формы, какполицейский детектив (Д. Балл, Э. Мак-бейн, Ж. Бэмбо и др.). В таких романахотражались события реальной жизни,сюжет отличался простотой. В полицей-ском детективе расследованием пре-ступления занимается полицейский, ве-дущий борьбу с мафией и гангстерами.Изменяется характер преступника: наместо мастерски планирующего убий-ство преступника появляется человек,совершивший часто преступление понеосторожности. Преступлением моглобыть не только убийство, но и грабёж,поджог, изнасилование, мошенничество— всё, что ведёт к аресту. Проведениерасследования сыщиком в роли поли-цейского больше сводилось к выполне-нию служебных обязанностей.

После второй мировой войны по-являются также криминальный и шпион-ский детективные романы. В криминаль-ном романе большое внимание уделяет-ся описанию преступлений и кровавыхубийств. В отличие от классического де-тектива, который всегда представляетсобой логическую загадку и обращаетсяк интеллекту читателя, шпионский икриминальный романы «нарочито ан-тиинтеллектуальны», поскольку, помнению, В. П. Шестакова, «обращаютсяне к интеллекту, а к самым низменныминстинктам»5. Сыщик в шпионском де-

тективе является государственным аген-том, представителем могущественнойразведывательной полицейской службы.

В середине ХХ века появляется исто-рический детектив. Во многом он напо-минает традиционный, только основноедействие происходит в разные истори-ческие периоды (У. Эко, Д. Д. Карр, Эл-лис Питерс и др.). Во второй половинеХХ века оформляется также такой ва-риант детектива, как судебный или юри-дический (Д. Гришэм, Скотт Турроу, Ро-бурт Травера и др.). Данные романы по-явились в ответ на противоречивое от-ношение людей к юриспруденции вСША. В центре внимания — описаниежизни юристов и вне зала суда, когдаони сами становятся главными участни-ками действия детектива. Выделяюттакже сюрреалистический детектив(Т. Кестхейи), описывающих, напримерстиль Эллери Куин, в романах которойпреобладают странные образы, необыч-ные тайны, гротесковый характер улик.

Вторая половина ХХ века — времяпоявления разнообразный форм детек-тива: экзистенциональный, ирониче-ский, психологический и др. Главныйперсонаж экзистенционального детек-тива попадает в ситуацию выбора, рас-крытие истины сопоставимо с обрете-нием смысла (Ж. Сименон, С. Жапризо).Иронический детектив призван осмеи-вать штампованные ситуации и стан-дартные детективные схемы и фигуры,становясь отражением пустоты и аб-сурдности устройства «цивилизованногообщества».


4


#01 [307] 2018

В эволюции детективного жанракритики усматривают признаки упадкажанра, в связи с тем, что происходит по-глощение детектива массовой культу-рой, акцент переносится с решения ин-теллектуальной задачи на коммерчес-кую выгоду и развлечение. Приводя впример криминальный, шпионский де-тективы, они указывают на то, что в от-личие от классического варианта в бо-лее поздних вариантах детективногоромана появляются признаки усложне-ния, эволюции и размывания жанровыхграниц. Подтверждение тому — ответв-ление и обособление от детектива дру-гих жанровых форм, как, например,криминальный роман, триллер. Указан-ные литературные формы заимствуют у

детектива ряд особенностей, не имею-щих первостепенного характера. Так, вотличие от детективного романа, в«триллере герой действует в мире, гдеесть место абсурду и где невозможноодержать победу с помощью логиче-ских построений, а вместо тайны естьэмоциональное переживание героя кон-фликта»6. Криминальный роман назы-вают «антижанром детектива», посколь-ку ряд особенностей отличают его отдетективного романа. На такие разли-чия указывает английский критик и пи-сатель Джулиан Симонс: основнымиэлементами криминального романа яв-ляются психология персонажей и окру-жающая обстановка, а тайна, состав-ляющая детективную задачу, может от-сутствовать. Преступление происходит

в детективе и криминальном романе, од-нако в криминальном романе оно не такзначимо и не несёт элемента загадки, ха-рактерного для завязки детектива, име-ет самый заурядный характер, не отли-чается удивительностью и изобрета-тельностью, как в детективе. Далее, вдетективе сыщик — это главный герой,отличающийся повышенным внимани-ем, наблюдательностью. В криминаль-ном романе сыщик не является героем,решающим интеллектуальную задачу, иможет вовсе отсутствовать7.

Итак, развитие и изменение жанра —закономерный процесс, обусловленныйизменяющимся характером действи-тельности, социальными, экономиче-скими, политическими событиями, дви-жением научной мысли. У детективно-го жанра появляются поджанры, неко-торые из которых обособляются ифункционируют в качестве самостоя-тельной литературной формы. Вместе стем серьёзный и значительный в худо-жественном отношении детектив сего-дня — «это островок в безбрежномморе второсортных произведенийстандартной индустрии “массовойкультуры”» 8. И в ранние периоды, и всовременное время в мире литературывстречаются как образцы детективно-го жанра с присущими ему загадоч-ностью преступления, запутанным сю-жетом и неожиданной развязкой, (без-относительно того, к какой жанровойразновидности детектива относится ро-ман), так и произведения, претендую-щие на статус детективных, однако необладающие характерными для негоособенностями. Вызывая критику состороны литературоведов, их появле-ние даёт повод для размышлений обупадке жанра.

В результате происходящего в лите-ратурном мире эволюционного процес-са появляются новые жанры и жанро-вые разновидности. Однако каждое но-вое литературное явление связано с пре-дыдущими, другими словами, вбирает всебя черты как ранее существовавшихформ, так и новые, присущие толькоему. В свою очередь, эти изменения яв-ляются ответом на меняющиеся чита-тельские предпочтения. Пример тому —ответвление детективного жанра отприключенческого9. Исходя из генети-ческой связи приключенческого и де-тективного жанров, Вулис определяет

последний как «приключенческий ро-ман (повесть, много реже рассказ), даю-щий деяние через исследование, черезузнавание, который принимает остро-сюжетную форму и завершается обна-жением скрытых событийных пружин,в принципе необязательно уголов-ных»10. Сюжет приключенческой лите-ратуры строится на противоборстве ге-роя со злыми силами. Для создания каж-дый раз захватывающего сюжета авторизобретал всё новые и новые трудности.Далее, он создал героя со сверхчелове-ческими, фантастическими способно-стями, в силах которого было справить-ся с любыми опасностями. По мнениюН. Н. Вольского, такое стремление ав-тора сохранить читательский интересзавело жанр в тупик. Развитие челове-ческого общества вызывает необходи-мость новых сюжетных модификаций,

новых типов приключения. Требова-лись кардинальные изменения. В ре-зультате изменился характер противо-борства: он приобрёл характер интел-лектуальной борьбы. В связи с этимА. Вулис определяет детектив как «ин-теллектуальный вариант авантюры»,противопоставляя тем самым литерату-ру активного действия и литературу ак-тивной мысли. В свою очередьВ. Шкловский оперирует терминами«литература разбойников» и «литерату-ра сыщиков», фиксируя противоборство«мускульных» и «аналитических», на-чавшееся с изобретением детектива.



5#01 [307] 2018

В детективном романе выстраиваетсяновый сюжет, содержащий загадку. За-гадка, тайна присутствовали и в приклю-ченческом романе. Однако если в при-ключенческом романе читателя интере-сует «что будет дальше?», то в детектив-ном — «что было раньше?»11. Тот же са-мый факт отмечает В. Шкловский, ука-зывая на самое очевидное различиемежду прямым показом приключения(какое мы имеем в авантюре) и «пере-вёрнутым», обратным (какое возникаетв детективе). Другими словами, будучигенетически связанным с жанром при-ключения, детектив приобретает ряд от-личительных черт и занимает отдельноеместо в литературном мире.

В результате исследования историче-ских корней детектива учёные приходятк выводу о том, что элементы детективавстречались во многих литературныхформах, появившихся намного раньшесамого детективного жанра. Так, однимиз предков детективного жанра счита-ется загадка. По мнению Т. Кестхейи,от загадки заимствуется формирующаяядро детективного жанра тайна12.

Дальнейший анализ позволил иссле-дователям установить историческуюсвязь детектива с библейскими мифа-ми13. Мифы содержали бесчисленныекороткие истории, в которых источни-ком мудрости суждений являлась логи-ка. И логика, как мы знаем, лежит в ос-нове построения любого детективногосюжета. В качестве более частного при-мера С. М. Эйзенштейн соотносит де-тектив с мифом о Минотавре и через не-

го с теми первичными комплексами, дляобразного выражения которых этотмиф служит. Cогласно Мифу о Минота-вре, победитель чудовища Тезей нашёлвыход из лабиринта благодаря нити, ко-торую дала ему дочь царя Миноса Ари-адна. Роль выхода на свет Божий в дери-ватах этого мифа соотносится как с ре-альной ситуацией, посредством которойзлоумышленнику удалось выйти из не-возможной обстановки, так и с тем пу-тём, который проходит сыщик в распу-тывании преступления, то есть в движе-нии от непонимания к ясности. Второетолкование представляет собой тотпринцип, на котором строится детектив-ный сюжет: из «лабиринта» заблужде-ний, ложных истолкований и тупиков,сыщик выводит «на свет божий» истин-ную картину преступления. Понятие«лабиринт» используется при описаниидетектива. Так, У. Эко приходит к выво-ду о том, что абстрактная модель догад-ки, составляющей основу сюжета детек-тива, — это лабиринт. В целом, интересисследователей к мифу сегодня велик.Миф, по мнению И. А. Щировой превра-щается в «важнейшую культурную ка-тегорию и привлекает внимание фило-софов, антропологов, этнологов,фольклористов, мастеров художе-ственного слова и критиков»14. В ми-фокритической методологии — влия-тельном направлении в англо-американ-ском литературоведении — лежит идеяо решающей роли мифа для понимания«всей художественной продукции чело-вечества» (Козлов). По мнению мифо-критиков, каждое литературное про-изведение есть продолжение мифологи-ческого повествования.

Исследователи усматривают такжегенетические корни детектива в сказ-ке15. По мнению Т. Кестхейи, распро-странение книгопечатания, а затемпромышленное развитие и сопутствую-щая ему урбанизация вытеснили, при-нудили к изменениям ранее процветав-ший устный фольклор. Это произошлои с народной сказкой, когда она мате-риализовалась в форме детектива. В связи с этим, для понимания детек-тивного жанра необходимо изучениеродственных связей детектива и сказ-ки. Проводя сравнительный анализданных литературных форм, Я. Марку-лан приходит к выводу о том, что меж-ду ними существует ряд различий, на-

пример, разные условия возникнове-ния. По мнению автора, сказка роди-лась из мифов и обрядов, в то время какдетектив порождён конкретными ре-альными обстоятельствами жизни – ка-питалистическим строем — и «отража-ет буржуазные отношения, типичныеконфигурации добра и зла в определён-ной общественной формации»16. Кро-ме того, будучи порождённым реаль-ностью, детектив стал мифом, то естьпрошёл путь, противоположный пути,пройденному сказкой. Вместе с тем уданных литературных форм есть многообщего, как то: психическая функция,игровое начало, сходство воздействия ивосприятия, условность. При дальней-шем сопоставлении жанров автор при-ходит к выводу о том, что детектив исказка не только «производят похо-жую работу, но и совершают её вомногом одинаковыми средствами»17.

Детальное описание сказки было сде-лано ярким представителем структура-лизма, В. Я. Проппом. В своей класси-ческой работе «Морфология волшеб-ной сказки» русский формалист уста-навливает закономерности построенияданного жанра (формы, функции, свя-зующие элементы, атрибутивные эле-менты и мотивировки). Обращаясь кданной работе, Я. Маркулан наклады-вает схему конструкции сказки на схе-му конструкции детектива и приходит квыводу об их точном соответствии. Сосказкой детектив сближают узкий



6#01 [307] 2018

круг подозреваемых и жёсткая системаправил, незыблемые структурные ком-поненты. Кроме того, по мнению иссле-дователя, два жанра объединяют дости-гаемые разными путями загадочность итаинственность, сочетание однообра-зия и многообразности. Янина Марку-лан делает вывод о том, что «детектив— один из современных вариантов ска-зочного повествования, тесно связан-ный с эпохой рационализма, капитала,буржуазной массовой культуры»18.

Ряд исследователей указывает на то,что детектив обязан своим рождениемжурналистике. Так, учёные находятряд сходных черт, сближающих детек-тив и репортаж на том сновании, что«им одинаково чужды длинноты, за-держка на настроениях, углубление впоиск красоты, в мир человека, мечта-тельная лирика»19. Кроме того, «в ре-портаже, как и в детективе, толькоодин истинный герой, один индивидуа-лизированный образ человека»20. Ука-занные литературные явления сбли-жают стиль и форма, к которымТ. Кестхейи относит «обстоятельствадела, события, вторичность декора-тивных описаний и прочих красиво-стей, поддержание напряжения и ин-тереса, экономная, запланированнаядозировка сенсаций, исключительноезначение смысла, власть глаголов надопределениями, сухое построениефраз, воздерживающиеся от излишнихизвивов мысли»21.

При детальном описании поэтики де-тектива обнаруживается сходство дан-ного жанра с комедийными жанрами,например, с сатирой. В качестве сход-ных элементов указываются принципразоблачения, принцип срывания масок:в детективе «каждый персонаж, иногдадаже сыщик — ряженый. И каждыйэпилог — разоблачение. Как в сатире»22.

Далее обнаруживаются сходныечерты у детектива и драмы (Я. Марку-лан, А. Вулис, В. П. Шестаков и др.).Указанные жанры сближает магнетизмсовпадений, стягивающие линии изби-рательного сродства и избирательногоотталкивания, эстетический предмет,загадка, феномен преступления. Вме-сте с тем речь идёт о разных литера-турных формах с присущими каждой изних особенностями. Преступление при-сутствует в детективе и драме. Однако,если в детективе преступление — это

исходный момент действия, а всёостальные — реконструкция событий,предшествовавших преступлению, то вдраме преступление происходит в са-мом финале как результат развития ха-рактеров и обстоятельств. В драме пре-ступление играет второстепеннуюроль, оно вводится для социальных ипсихологических размышлений, а в де-тективе преступление и его последую-щее раскрытие — основная цель.

Таким образом, появление детектив-ного жанра было продиктовано измене-ниями общественного, экономического,политического и исторического харак-тера. Детектив возникает как ответвле-

ние приключенческого жанра. Новаялитературная форма вобрала в себя эле-менты ранее существовавших форм (ми-фа, сказки, драмы, сатиры, репортажа),что ещё раз подтверждает тезис о диало-гичности и преемственности культурныхтрадиций. Несмотря на свои многочис-ленные связи с различными литератур-ными направлениями и жанрами, детек-тив — это отдельный, независимый ли-тературный феномен. При всём много-образии вариантов детектив характери-зуется набором инвариантных черт ифункций, определяющих его статус от-дельного литературного жанра.

С автором можно связаться:[email protected]

1 Маркулан Я. Зарубежный кинодетектив. —СПб.: Издательство «Искусство», 1975. — С. 24.

2 Анджапаридзе Г. Детектив: жесткость канони вечная новизна // Как сделать детектив. — М.:«Радуга», Пер. с англ., франц., нем., исп. Послесло-вие Г. Анджапаридзе, 1990. — С. 280.

3 Маркулан Я. Зарубежный кинодетектив. —СПб.: Издательство «Искусство», 1975. — 168 с.

4 Честертон Гилберт К. В защиту детективнойлитературы // Как сделать детектив, М.: «Радуга»,Пер. с англ., франц., нем., исп. Послесловие Г. Анд-жапаридзе, 1990. — С. 16.

5 Шестаков В. П. Популярные жанры и «массо-вая культура»: детективный роман // Мифология20 века: критика теории и практики буржуазной«массовой культуры». — М.: Искусство, 1988. —С. 122.

6 Толстяков Г. А. Детектив: категории жанра //Мир библиографии. — М., 2000. — №3. — С. 77.

7 Симонс Дж. Из книги «Кровавое убийство» //Как сделать детектив. — М.: «Радуга», Пер. с англ.,франц., нем., исп. послесловие Г. Анджапаридзе,1990. — С. 225–246.

8 Шестаков В. П. Указ. соч. С. 136.9 Вольский Н. Н. Лёгкое чтение: работы по тео-

рии и истории детективного жанра / Н. Н. Воль-ский; Федеральное агентство по образованию,ГОУ ВПО «Новосибирский гос. педагогическийун-т». — Новосибирск: [б. и.], 2006. — С. 6; ТоманН., Что такое детективная литература? // О фан-тастике и приключениях. О литературе для детей.Вып. 5. — Л., 1960; Вулис А. Поэтика детектива //Новый мир. — 1978. — №1. — С. 15.

10 Вулис. Указ. соч. С. 8.11 Вулис. Указ. соч. С. 15. 12 Кестхейи Т. Анатомия детектива / Кестхейи

Т. —1989. — С. 37.13 Кестхейи Т. Указ. соч.; Эйзенштейн С. 1997] 14 Щирова И. А., Гончарова Е.А. Текст в пара-

дигмах современного гуманитарного знания, СПб.,2006. — С. 394.

15 Кестхейи Т. Анатомия детектива; МаркуланЯ. Зарубежный кинодетектив; Вулис А. Поэтикадетектива; Симонс Дж. Из книги «Кровавое убий-ство».

16 Маркулан Я. Указ. соч. С. 42.17 Там же. С. 44.18 Там же. С. 48.19 Жикаренцева С. Детектив и его читатели //

Звезда. — 1995. — №5. — С. 218.20 Кестхейи Т. Анатомия детектива / Кестхейи

Т. —1989. — С. 47.21 Там же.22 Вулис А. Указ. соч. С. 15.

Статья посвящена особенностямстановления и развития детектив-ного жанра, описываются специфи-ческие элементы данного вида ли-тературы, рассматриваются её ис-торические связи с другими лите-ратурными направлениями.

Детектив, литературные жанры, де-тектив как литературный феномен

The article is devoted to the pe-culiarities of the formation anddevelopment of the detective gen-re. The author describes the spe-cific elements of this type ofliterature, considers its histo-rical links with other literarytrends.

Detective, literary genres, de-tective as a literary phenomenon


#01 [307] 2018


7

Ленинград в книгах о ВасилииЗайцеве — одно из действую-щих лиц. Образ города оченьважен для понимания главногогероя и тех событий, которыеописывает автор

ЯОЧЕНЬ ХОРОШО ПОМНЮначало славы Бориса Акуни-на. Брала тогда, в конце 1990-х,для прекрасного журнала

«Культ личностей» (Марина Звениго-родская, вспоминаю его с большой при-язнью!) интервью у Ирина Богат, дирек-тора издательства «Захаров», и та рас-сказывала, как вышла первая, вторая,третья книга об Эрасте Фандорине, а ре-акции прессы не было, но издателиупорно рассказывали о них журнали-стам, потому что были уверены, что та-кой герой, написанный таким автором втаком историческом антураже, долженбыть интересен читателям. Они не оши-блись, как мы знаем.

Время теперь, мягко говоря, тухлое,это сказывается во всём, и в деятельно-сти журналистов особенно. Ну так за-метим же сами яркого героя, яркого ав-тора и исторические обстоятельства, вкоторых редко происходит действие де-тективов. Вышло уже два романа ЮлииЯковлевой о Василии Зайцеве, и в нихнезаурядно всё — герой, авторскийвзгляд, стилистический способ выраже-ния этого взгляда и даже обложки(В. Мяконькина их сделала оченьстильными, по-моему). Рассказыватьоб этих романах мне трудновато — явообще ненавижу самый распростра-нённый сейчас тип литературного об-зора, когда три четверти текста посвя-

щены пересказу содержания книги, иуж тем более неприемлем этот стран-ный способ для рассказа о детективе.Поэтому могу только сказать, что Ва-силий Зайцев, сотрудник Ленинград-ского уголовного розыска 30-х годов,придуманный Яковлевой, обладаетпритягательным обаянием «человека спрошлым» (таинственным), не равен

самому себе, то есть безусловно инте-ресен, а обстоятельства уголовного де-ла, которое он расследует в первой кни-ге «Вдруг охотник выбегает», снова инеожиданно привлекли к себе внима-ние совсем недавно, буквально не-сколько месяцев назад, и не в книге, а, ксожалению, в нынешней реальности.Что же до стиля — вот характерная ци-тата из первого романа о Василии Зай-цеве: «Если ленинградская девушкаприглашала на балет, ленинградскому

мужчине следовало мобилизовать всесилы: это было не просто свидание.По важности балет помещался за двашага до страшного суда — знаком-ства с её подругами. В фойе уже роко-тала толпа, предвкушая спектакль.Зайцев пригладил волосы перед боль-шим, оплетённым золотой рамой зер-калом, которое презрительно сверкну-ло амальгамой, нанесённой еще в тевремена, когда зеркалу показывалифраки, мундиры с золотом, турнюрыи бриллианты, а не убогие одёжки со-ветских служащих. Теперешнее отра-жение напоминало сероватую кашу.Зайцев поспешно отошёл. Двери в пар-тер были ещё закрыты. Лёля стояла убархатной скамьи и вертела в рукахмаленький перламутровый бинокль.Зайцев купил программку у билетёр-ши. И по лицу Лёли понял, что своюпервую ошибку он уже совершил. Хо-рошо воспитанному ленинградскомукавалеру полагалось и без программкизнать, что дают сегодня вечером, ктосочинил музыку, кто хореографию, атакже кто в главных партиях. Зайцевсвернул программку в трубочку, сунулв карман пиджака и смущённо кашля-нул. Лёля сделала вид, что не замети-ла фальстарт, продела руку в под-ставленный ей локоть, и они подня-лись по широкой беломраморной лест-нице во второе, парадное фойе».

В этих книгах очень выразителен ис-торический фон, множество житейскихи, я бы сказала, экзистенциальных под-робностей, и всё это приводится в дви-жение детективной интригой, а потомукартина времени создаётся ненавязчи-во. Явно будут ещё романы о неотрази-мом Зайцеве — я не пропущу.

Не пропустите звезду!

О детективе в исторических декорациях

АННА БЕРСЕНЕВА, писатель, литературный критик, сценарист


8


#01 [307] 2018

Детектив отличается от всех прочихповествований тем, что читающийтолько радуется, когда чувствует

себя дураком.Г. К. Честертон. «Идеальный детектив»

О чтении наивном и профессиональном

СРЕДИ СПЕЦИАЛИСТОВ подетективному жанру господ-ствует мнение, что в своей ос-нове классический детектив

представляет собой одну из особых раз-новидностей спортивных игр. Автор,придумавший новый финт и использо-вавший его в своём последнем романе,приглашает, дескать, на площадку чита-теля, и игра начинается. Чтобы не бытьголословным, приведу два высказыва-ния. Вот что говорит по этому поводуЧестертон — не только классик детек-тивного жанра, но и один из первых и са-мых блестящих его теоретиков: «…де-тектив — всего лишь игра, и в этойигре читатель борется не столькос преступником, сколько с самим авто-ром»1. А вот мнение нашего соотече-ственника и современника, хорошо по-нимающего, как построен типичный де-тектив: «В хорошем классическом де-тективе поиск убийцы — это здоровоесоревнование между сыщиком и чита-телем. в качественном (подчёркиваю:в качественном) классическом детек-тиве — это честное соревнование.Иными словами, автор закладываетв текст достаточное количество“следов”, чтобы продвинутый чита-тель и без помощи сыщика догадался,кто прикончил старушку»2.

Если пройти в этом направлении ещёшаг, мы приходим к выводу, что самым

лучшим автором детективов следуетсчитать того, кто умеет сочинять загад-ки, раз за разом оказывающиеся не позубам самым «продвинутым» из читате-лей, выступающих в качестве его сопер-ников по игре. Аналогично, идеальныйчитатель детективов — это тот, кто ви-дит насквозь все употребляемые авто-рами сюжетные хитросплетения и не да-ёт ввести себя в заблуждение. Он ужеизучил все «дебюты» и продолжения де-тективной игры, стал в ней, можно ска-зать, гроссмейстером, а кроме того, спо-собен видеть на несколько ходов вперёди не хуже самих авторов просчитыватьвсе возможные варианты развития сю-жета, а потому он всегда и побеждаетв этой борьбе интеллектов.

Но в таком виде — доведённое до ес-тественного логического конца — дан-ное мнение обнаруживает свою очевид-ную абсурдность. Становится ясным,что оно абсолютизирует момент сорев-новательности и читательское желаниеиспытать способности своих «серыхклеточек», несомненно, присутствую-щие в нашей склонности «почитать де-тективчик», но отнюдь не определяю-щие нашу любовь к этому жанру. При-давая несоразмерное значение идее со-перничества между автором и читате-лем, такой взгляд на детектив фактиче-ски игнорирует основное — родовое —качество детектива: его принадлеж-ность к художественной литературе.Рассматриваемый с такой точки зрения,детектив вырождается в один из видовинтеллектуальных головоломок, подоб-но ребусам, шарадам, «логическим зада-чам» и другим способам «размять моз-ги» в часы досуга. Есть ли люди, воспри-нимающие классический детектив

НИКОЛАЙ ВОЛЬСКИЙ

Найдя идеальную расстановкуперсонажей, в которой ключе-вую позицию занимает образдоктора Ватсона, Конан Дойлсумел полностью использоватьновые открывшиеся перед де-тективом возможности и соз-дать цикл рассказов, обессмер-тивших как имя своего создате-ля, так и имена его героев,ставших символами детективав целом.

Николай Николаевич Вольский,ведущий научный сотрудникинститута фундаментальной иклинической иммунологии, кандидатмедицинских наук, г. Новосибирск

Доктор Ватсон и проблемаидеального читателяИнтеллектуальная головоломка или предмет наслаждения?


9#01 [307] 2018


именно таким образом? Вероятно, ониесть. И, вероятно, их даже можно на-звать любителями детективов, но чита-телями детективов их не назовёшь, по-скольку читатель имеет дело не с содер-жащим головоломку текстом, а с про-изведением искусства, и берёт он егов руки с целью получить эстетическоенаслаждение.

Очевидно, что выдающаяся способ-ность предугадывать все повороты сю-жета и умение «щёлкать детективныезагадки как орешки» могут только по-мешать достижению этой цели. Тот, ктозаранее знает, куда клонит автор и за-чем он избрал местом убийства клумбу

с петуньей, кто при чтении бормочет се-бе под нос: «Понятно! Сейчас он выта-щит из рукава двоюродную племянницупокойной старушки, мимоходом упомя-нутую на тридцать восьмой странице», иудовлетворённо захлопывает книжку сословами: «Что и требовалось доказать!»,просто не может испытывать при чте-нии тех эстетических эмоций, которыесопровождают восприятие того же про-изведения менее «продвинутым» и бо-лее непосредственным читателем. Емуони недоступны. в то же время он впол-не может получать удовольствие от ре-шения сложной задачи, замещая им не-досягаемое для него эстетическое удо-вольствие от чтения. Но мы не должнызабывать, что это два разных вида удо-вольствия.

Таким образом, звания идеальногочитателя скорее заслуживает десяти-летний мальчик, впервые с восхищени-

ем и замиранием сердца читающий «Со-баку Баскервилей», нежели гроссмей-стер детективной игры, съевший наэтом деле не одну такую собаку. И делоздесь не столько в излишней проница-тельности, присущей гроссмейстеру иотсутствующей у мальчика, скольков различных установках на восприятиетекста. У любителя головоломок и у чи-тателя детективов они не совпадают, по-скольку соответствуют двум различнымцелям. Внимание читателя занято тем,что ему рассказывается, в то время каквнимание гроссмейстера направлено нато, зачем ему это рассказывается. Онбезжалостно отбрасывает все описаниягероев, их не идущие к делу речи, иххождения вокруг да около, их чувства,настроения и размышления, как неимеющий существенного значения ан-тураж, с помощью которого автор де-тектива пытается замаскироватьключевые элементы своей «загадоч-ной» конструкции3. Его задача — бы-стро и решительно отсеять весь этот«художественный мусор», оставив го-лую сюжетную схему, которая, согласноправилу «честной игры», должна содер-жать все необходимые условия для ре-шения задачи. Если он и обращает вни-мание на подобные повествовательныедрапировки, то лишь затем, чтобы пред-угадать намерения автора и понять слу-жебную роль тех или иных деталей сю-жета. с какой целью автор сообщаетнам о годах, проведённых полковникомна службе в колониальной администра-ции? зачем он придал зловещий коло-рит описанию заброшенной фермы? ка-кой реакции ожидал он в этом случае отсвоих соперников-читателей? Выяснитьэто — значит, понять авторский планобвести нас вокруг пальца, а это важнодля выяснения разгадки, поскольку поз-воляет не поддаться на авторские улов-ки и разоблачить то, что автор пыталсяскрыть.

Но такой подход совершенно чуждистинному читателю, адекватно воспри-нимающему художественный текст. Длянего характерно глубокое и простодуш-ное доверие к тому, что повествует рас-сказчик. Его действительно интересуетта история, которую он читает, он с удо-вольствием знакомится с её героями ивторостепенными персонажами, он ак-тивно следит за всеми возникающимипо ходу сюжета происшествиями, испы-

тывая при этом соответствующие (в об-щем случае — запрограммированныеавтором) эмоции и приходя к естествен-ным в описываемой ситуации выводам иоценкам. Как правило, он до определён-ной степени сопереживает героям, также, как они, чувствует себя озадачен-ным, столкнувшись с загадочными, неподдающимися никакой логичной ин-терпретации обстоятельствами совер-шившегося преступления4, и, выяснив,наконец, из заключительной сцены, ка-кова же была истинная подоплёка всехсодержавшихся в детективе тайн и зага-док, он — если основная загадка оказы-вается простой и изящной — с востор-гом (см. эпиграф) восклицает: «Здоро-во! Как же это я не догадался?!»

Такое различие в установках при вос-приятии текста, вполне очевидное в слу-чае детектива, вовсе не ограничиваетсяэтим специфическим жанром и есте-ственным образом может быть распро-странено на восприятие любого художе-ственного произведения5. Чтобы огра-ничиться литературными примерами,можно сравнить ощущения и мысли,возникающие при чтении «серьёзного»романа у рядового читателя и у некоегоабстрактного «литературоведа» — «спе-

циалиста по современному роману».Суть различий заключается в том, чтоперед неискушённым читателем романпредстаёт как волнующая история тра-гической любви, а поднаторевшийв своём ремесле литературовед видит


10


#01 [307] 2018

перед собой ещё одну литературнуюконструкцию, которую он с привычнойсноровкой разлагает на сумму извест-ных ему литературных «приёмов», «мо-тивов» и «функций». Там, где читатель6

видит забавного прохвоста, литературо-вед регистрирует наличие «трикстера»,а душевные терзания героя, обусловлен-ные разлукой с любимой (и вызываю-щие горячее читательское сочувствие)трактуются специалистом как «задерж-ка действия с помощью внешних пре-пятствий» и т. д. Фактически, они имеютдело с различными (хотя и соотносящи-мися друг с другом) текстами и вычиты-вают из них совершенно разные вещи.

Ясно, что такая идеализация двух поляр-но противоположных способов восприя-тия текста довольно далека от реально-сти, в которой редко встречаются абсо-лютно простодушные читатели и в ко-торой далеко не всякий литературоведполностью лишён возникающих причтении обычных эмоций и реакций,свойственных истинным читателям. Нодаже если в реальном процессе чтениявсегда присутствует некоторое смеше-ние обсуждаемых установок, всё же од-на из них должна доминировать, по-скольку в каждом единичном акте вос-приятия их совместное наличие ис-ключено. Мы можем либо видеть лите-ратурный приём, либо испытывать ре-зультат его воздействия (то есть ощу-щать эффект данного приёма), но не тои другое одновременно, так как распо-знаваемый нами приём теряет для нассвою эффективность. Здесь есть неко-торая аналогия тому, что, зная секрет

фокуса и наблюдая за понятными намманипуляциями фокусника, можно вос-хищаться мастерством артиста, но не-льзя при этом испытывать специфиче-ское удовольствие, которое ощущаютнепосвящённые в тайну зрители. Длятех, кто знает секрет, фокус как фокусисчезает, так как сущность фокуса —в его непостижимости.

К сожалению, такое последователь-но проведённое различение двух устано-вок при чтении — назовём их наивной ипрофессиональной — подводит наск очень печальному для науки о литера-туре выводу: в большинстве случаевпредметом научных исследованийв этой области являются не обозначен-ные в заглавии научной работы художе-ственные произведения, а их литерату-роведческие модели, создаваемые спе-циалистом-литературоведом уже в про-цессе чтения, то есть уже при первичномакте восприятия. Как ни обидно для спе-циалистов звучит этот вывод, но его ис-тинность трудно оспаривать, еслиуяснить себе, что, различая в текстекомплекс художественных приёмов, ис-следователь отрезает себе возможностьощущать эффекты этих видимых имприёмов. Однако данные приёмы пото-му и называются «художественными»,что они вызывают художественные —эстетические — эффекты. Следователь-но, человек, при чтении распознающийэлементы текста как тот или иной «при-ём», воспринимает данный текст во вне-эстетических координатах, то есть не-адекватно его сущности. Роман не-избежно превращается для него в наборобщеизвестных литературных деталей,соединённых в данном случае в такую-то и такую-то конструкцию. Эстетиче-ское бытие этого конкретного романаостаётся за рамками профессионально-го литературоведческого восприятиятекста. Но тогда можно сказать, чтособственно романа, известного читате-лям, литературовед и не читал7. Каковаже может быть цена его анализу этогопроизведения искусства?

Таким образом, получается, что чембольше литературовед профессионали-зируется, тем меньше у него остаётсявозможностей воспринять художествен-ное сообщение, которое потенциальносодержится в тексте и которое вполнедоступно рядовым читателям. Отсюдате случаи полной эстетической глухоты

видных филологов, которые время отвремени всплывают на поверхность ипоражают наивную публику: «Как жетак? Ведь он же, действительно, круп-ный учёный! Как же он не видит того,что мы — обычные, не имеющие фило-логического образования читатели —видим невооружённым взглядом?» Ис-ходя же из вышеизложенного, удивлять-ся следует обратному: тому, что многимучёным удаётся достигать высокогопрофессионализма, не теряя способно-сти воспринимать художественныетексты в их естественном ракурсе —как эстетические объекты. Но тенден-ция, ведущая к профессиональной эсте-тической деградации тех, кто выбралсвоим занятием анализ эстетическихобъектов, не теряет своей значимости и,по-видимому, только набирает силу.

Профессиональный отбор в этой обла-сти науки идёт не на чуткость художе-ственного слуха, не на способность са-мостоятельно распознавать уровень ху-дожественного совершенства лежащегоперед тобой текста, а всего лишь на уме-ние выстраивать типовые литературо-ведческие конструкции в соответствиис ныне господствующими научнымистандартами. И при взгляде изнутрипрофессионального литературоведче-ского сообщества, это вполне логично.Если в литературоведении можно до-стичь высших степеней успеха, не отли-чая сильной в художественном отноше-нии вещи от манерной белиберды, из-дающейся под точно такой же облож-кой, то значит отличия между двумя


11#01 [307] 2018


этими образцами «современной прозы»,с научной точки зрения, несущественны,если не сказать, иллюзорны. Да, читате-лю Иванову нравится повесть «Эклам-псия», а читательнице Петровой — ро-ман «Сердцу не больно». Ну, и что? Чтов этом поучительного для науки? Пустьза «Эклампсию» подано в десять разбольше читательских голосов, пусть да-же сам исследователь склоняется к мыс-ли, что она, вероятно, покруче, чем«Сердцу не больно». На научные выводыэти личные мнения и пристрастия никаквлиять не должны. Нам кажется, что ля-гушка — миленькая, а жаба — против-ная. Но зоолог не может идти на поводуэтого обывательского мнения и распо-лагать исследуемые виды на противопо-ложных концах своей таксономическойструктуры, с его — научной — точкизрения, это близкородственные виды, итак их и надо классифицировать8. Ноточно так же дело должно обстоять ис литературными произведениями: еслирассмотренные в рамках существующейлитературоведческой «парадигмы» ониоказываются схожими, то никакихзначимых различий между ними и нет,что бы ни думали по этому поводу чита-тели. В работе литературовед не должен

руководствоваться своими эстетически-ми вкусами. Конечно, все понимают, чтоучёный — тоже человек, и ничто чело-веческое ему не чуждо. Если ты устал итебе хочется «что-нибудь почитать»,возьми книжечку Донцовой и развле-кись. А наука — это дело серьёзное.

Будучи объективно обусловленным,такое шокирующее расхождение между

результатами наивной и профессио-нальной рецепции литературных про-изведений существовало всегда, и ещёМандельштам поражался картинке:«Пушкин глазами Овсянико-Куликов-ского»9. Однако в те баснословные годыстепень профессионализации филоло-гического сообщества была ещё невы-сокой, а потому предмет изображе-ния — литературное произведение —хотя и «двоился» в глазах исследовате-ля, всё же не исчезал полностью из егополя зрения. Литературовед долженбыл учитывать факт эстетического су-ществования изучаемого им предмета.Этому способствовал и относительновысокий уровень эстетической одарён-ности и подготовленности основноймассы тех, кто посвящал свою жизньисследованию художественной литера-туры. Сегодня дела обстоят гораздо ху-же. Впаиваемая с ранних лет профес-сиональная эстетическая глухота на-кладывается на исходную эстетиче-скую неразвитость детей, поступающихна филологические факультеты с един-ственной целью больше никогда в жиз-ни ничего не слышать о математике,физике, химии и прочих ненавистныхточных науках, и это сочетание ведётк такой эстетической дремучести«усреднённого» специалиста по худо-жественной литературе, какую вряд лиможно найти у среднего инженера илиисторика. Как бы ни были дики литера-турные вкусы среднего читателя, этовсё же литературные вкусы — они рас-полагаются в той же эстетическойплоскости, что и сама художественнаялитература, они хотя бы качественноадекватны предмету восприятия. Мож-но сказать, что как бы ни были подсле-поваты читатели, какие бы дефектызрения у них не обнаруживались, онивсе же способны — пусть только потен-циально — увидеть то, что нарисовална холсте художник. Литературовед же,продолжая эту аналогию, принципи-ально не имеет возможности пользо-ваться своим зрительным аппаратом(который, надо сказать, и смолоду у не-го был весьма несовершенным, а те-перь и вовсе атрофировался ввиду мно-голетнего неупотребления), он долженпочти исключительно полагаться насвоё осязание. Его научили, как ощупы-ванием определить по структуре холстаи завитушкам на раме эпоху создания

картины, как по характеру мазков уста-новить принадлежность художникак той или иной школе живописи, какприблизительно оценить картину (ис-ходя из её площади в квадратных деци-метрах и учитывая время её создания),как, руководствуясь названием про-изведения, сделать правдоподобныевыводы относительно его предметногосодержания и т. д. Он может многоесказать о картине из того, что остаётсяза пределами внимания и пониманияобычного зрителя, рассеянно взираю-щего на находящееся перед ним про-изведение искусства, но разглядетьизображение, составляющее саму сутьпроизведения, специалист не в состоя-нии. Он может воспринимать толькото, что является частью сегодняшнейлитературоведческой модели произве-дения (как бы ни была примитивна ифрагментарна эта модель по сравне-нию с реальным литературным про-изведением), поскольку смотрит на ли-тературу не своими глазами, а с помо-

щью того рецепторного аппарата, ко-торый предоставляет ему его наука.Так как за пределами этой (прямо ска-жем, скудной) модели для идеальноголитературоведа ничего не существует,то представители этого сословия:

1) склонны подвергать сомнению ре-альность тех аспектов существованиялитературы, которые моделью не опи-сываются и о которых специалистыузнают из доносящихся до них разгово-ров читателей; профессионалы подозре-вают, что все эти испытываемые чита-телями «чуйства» — лишь фантомы


12


#01 [307] 2018

читательского воображения, возникаю-щие вследствие проекции на литератур-ные тексты тех эмоций, которые исход-но переполняют читателей и которыелишь пользуются процессом чтения какповодом, чтобы выплеснуться наружу;

2) загоняют себя и свою науку в «бес-конечный тупик», поскольку, если эмпи-рически воспринимается только то, чтоуже объяснено и предписано теорией,никаких внутренних стимулов для даль-нейшего развития теории почти что неостаётся (они могли бы появиться толь-ко за счёт конфликта между теоретиче-скими представлениями о предмете иего реальным бытием, воспринимаемым

наблюдателем относительно независи-мо от существующей теории); сама нау-ка оказывается обречённой на бессмыс-ленную и вечную жвачку: на коммента-рии к комментариям трудов тех, ктокогда-то видел реальные литературныепроизведения и, основываясь на виден-ном, строил господствующую сегоднямодель литературы; новые идеи, моди-фицирующие модель, могут в этом слу-чае появиться только извне, со сторонытех, кто видит литературу не только че-рез литературоведческие очки; однако ина них надежда, по всей вероятности, ил-люзорна — нетрудно себе представить,как относятся все профессиональныесообщества к мнениям дилетантов,осаждающих научные институты с про-ектами вечных двигателей и всеобщимитеориями всего сущего.

И на этой драматической констата-ции мы можем покончить с несколькозатянувшимся отступлением о насущ-ных проблемах литературоведения. Темболее что проблемы существования де-тектива с проблемами профессиональ-ных литературоведов практически непересекаются (вклад специалистов дан-ного профиля в развитие теории детек-

тивного жанра на сегодняшний день не-отличим от нуля). Классики науки не ин-тересовались детективом, почти ничегоо нем не писали (а то, что писали, можнозабыть; всё это — не более как чита-тельские отклики, и серьёзного научно-теоретического содержания в этом нет),а потому детектив, как особый литера-турный жанр, в сознании литературове-дов и не присутствует. Без боязни оши-биться можно смело утверждать, что 99 из 100 среднестатистических специа-листов по современной литературе несмогут определить принадлежность ро-мана или рассказа к детективному жан-ру, если не будут иметь возможностиопереться в этом на чьё-то авторитет-ное мнение, и уж тем более не смогутопределить качество детектива. То чув-ство, которое уверенно сообщает обыч-ному читателю: «Это детектив. И детек-тив — хороший», у литературоведов на-прочь отсутствует. А потому, что нам,любителям детективов, Гекуба? Пустьони сами хоронят своих мертвецов. Нампора вернуться к своей основной теме иобратить внимание на доктора Ватсона,который уже устал томиться за кулиса-ми. Пора и ему появиться на сцене.

Туповатый доктор Ватсон и его критики

Как и о читателях, соревнующихсяв сообразительности с авторами, о док-торе Ватсоне сложилось мнение, что он,дескать, всем хорош, да только умом неблещет, и что демиург Конан Дойлпредназначил его для того, чтобы онсвоим постоянным недомыслием отте-нял — по контрасту — беспощадныйаналитический ум Шерлока Холмса. Небудь его, читателю пришлось бысравнивать остроумие и логичность вы-водов великого сыщика не с минималь-ными возможностями специально под-ставленного для этой цели персонажа, ас какими-то другими авторитетамив этой области, в частности со своими(читательскими) умственными способ-ностями. Согласно этому мнению, в ко-тором безошибочно угадывается влия-ние гроссмейстеров детективной игры(а мало кто из любителей детективовсовершенно лишён претензий на этовысокое звание), сравнение ШерлокаХолмса с другими интеллектуалами сде-лало бы его облик далеко не таким эф-фектным, каким он выглядит на фоне

своего постоянного спарринг-партнёраВатсона, просто не способного к после-довательным логическим рассужде-ниям. Опять же приведу выражающиеэто мнение цитаты: «…напрасно чита-тели так серьёзно воспринимали Шер-лока Холмса: сам Конан Дойль отно-сился к нему с большой иронией. Обэтом говорит хотя бы образ доктораВатсона. Подобного дурака труднонайти в литературе. Конечно, он ну-жен автору как оселок, на котором от-тачивается лезвие ума Холмса. Ноиногда поведение Ватсона выглядиткак пародия»10.

Всемогущему сыщику всегда сопут-ствуют две тени. Тупой союзник, докторВатсон, или Гастингс, и ещё более тупойсоюзник-соперник, полицейский чину-ша11.

Не стесняется в выражениях, харак-теризуя интеллектуальный уровеньВатсона, и ведущий теоретик «формаль-ной школы»: «Ватсон нужен, как “по-стоянный дурак” (термин этот гру-бый, и я не настаиваю на введении его

в теорию прозы), он разделяет в этомслучае участь официального сыщикаЛестрада, о котором ещё будетречь»12. Если учесть, что сам Шкловскийразобрался в конструкции детектива ненамного лучше, нежели Ватсон в делесобаки Баскервилей, то это оценка на-чинает звучать весьма двусмысленно.Не отстаёт в резкости определений иЧестертон, походя назвавший доктора«безмозглым»13. Другие авторы, отно-сясь к соратнику и биографу ШерлокаХолмса гораздо мягче14 и снисходитель-нее, всё же указывают на слабость егомыслительного аппарата и пишут о нёмкак о «недалёком»15, «глуповатом»16,имеющем «тривиальный ум»17.



В чём же причина такого отношенияк популярному и симпатичному литера-турному герою? Так ли уж он глуп посравнению с другими знаменитыми пер-сонажами приключенческой литерату-ры? Можно ли, положа руку на сердце,сказать, что он глупее Д’Артаньяна,Джима Хокинса или лорда Гленарвана?Вряд ли непредубеждённый человеквозьмётся защищать это мнение. А если

всё же возьмётся, то на чём он будетстроить свои доказательства? Какиефакты свидетельствуют об «ограничен-ности» и «тупости» доктора Ватсона посравнению не только со Шкловским, нои с доктором Мориарти, или с докторомЖиваго? Когда Ватсон говорит: «Я несчитаю себя глупее других…»18, мне этокажется вполне трезвой оценкой док-торских умственных способностей, а во-все не свидетельством его тупого само-довольства. Как верно замечаетИ. Шайтанов, доктор Ватсон «не глупеенас с вами»19. Скорее наоборот. Немно-гие из нас, читателей, смогли бы так яс-но, сжато и по существу резюмироватьважнейшие обстоятельства тех загадоч-ных происшествий, с описанием кото-рых столь успешно справляется чело-век, избранный «гением дедуктивногометода» на роль своего биографа. Этоименно тот герой, который в состояниипо достоинству оценить уникальныеспособности своего товарища, причёмвосхищение вызывают у Ватсона нестолько результаты деятельностиХолмса, сколько его интеллектуальнаямощь. Но для этого нужно и самомуобладать нетривиальным умом, привыч-ным к изощрённым логическим рассуж-дениям. Известный современный спе-циалист в области логики Я. Хинтикканедаром обращает внимание на тот

факт, что «Именно доктору Уотсонумы обязаны кратким изложениемстатьи Холмса о собственном мето-де»20.

Следовательно, логические возмож-ности, которыми располагает доктор, покрайней мере, не уступают возможно-стям тех, у кого этот метод вызывает ис-креннее восхищение. Не менее важно,на мой взгляд, и то обстоятельство, чтоусловия всех задач, которые решаетХолмс, мы знаем в формулировках док-тора Ватсона. Для читателя дело об-стоит так, что задачу ставит перед нимрассказчик. Как понимает ситуациюХолмс и как он формулирует для себязадачу, мы обычно не знаем. И если ре-шение Холмса строго логично отвечаетименно на поставленный перед нами во-прос, то это значит, что анализ ситуациии выведение из него следствий, оформ-ляемых Ватсоном в виде детективнойзагадки, логически безупречны21. Я немогу припомнить ни одного из расска-зов о Шерлоке Холмсе, содержащихклассическую загадку, где бы этот прин-цип не выполнялся.

И для окончательного посрамлениятех, кто говорит о «тупости» и «недалё-кости» доктора Ватсона, можно со-слаться на мнение ещё одного заинтере-сованного и хорошо информированноголица — Конан Дойла, в чьих умствен-ных способностях мы никак не можемсомневаться: в конце концов, он творецне только Ватсона, но и самого Холмса.Вот его слова: «Меня часто спрашива-ли, обладаю ли я сам теми качествамиХолмса, которые описывал, или же я,как и кажусь, был просто Ватсоном.Разумеется, я прекрасно понимаю, чтоодно дело пытаться разрешить задачуна практике и совсем другое — разга-дывать её в созданных вами же обстоя-тельствах. На этот счёт у меня нетникаких заблуждений. Но в то же времячеловек не может вылепить характерв своём собственном сознании и наде-лить его подлинной жизненностью, ес-ли в нём самом нет ничего общегос этим характером — а это весьмаопасное признание со стороны того,кто описал столько злодеев, как я.В своём стихотворении «Внутренниймир», раскрывая многранность нашейличности, я писал:

В дом мой входят, в круг садятсяВ темноте —

Тусклый облик и зловещийУ гостей.Измененья, колебанья,То небесное сиянье,То бесовское кривлянье —Свет и тень.Среди этих «гостей», возможно, по-

падался и хитроумный сыщик, но яустановил: чтобы выявить его в ре-альной жизни, я должен оттеснитьвсех остальных и прийти в такое со-стояние духа, когда он один заполнитсобой всё. Тогда-то мне и удавалось ме-тодами Холмса добиться кое-каких ре-зультатов в решении некоторых за-дач, ставивших полицию в тупик. Но ядолжен признать, что в повседневнойжизни я нисколько не наблюдателен имне нужно искусственно настраиватьсвой ум, прежде чем я смогу взвеситьдоказательства и предвосхититьвзаимосвязь событий»22.

Таким образом, не отрицая в себе не-которых характерных для Холмса ин-теллектуальных способностей, писательпризнавал, что по складу своего мышле-ния он всё же гораздо ближе к Ватсону23.

Следовательно, он считал его в этом от-ношении равным себе, и было бы стран-ным воспринимать его слова как при-знание в собственной «тупости».

Но если говорить о «феноменальнойглупости» доктора Ватсона нет никакихразумных оснований, то откуда же та-кое несправедливое и пренебрежитель-ное отношение к нему, свойственноестоль многим критикам?

Одним из вероятных объяснений мо-жет быть аберрация зрения, возникаю-щая при восприятии образа Ватсона нафоне гораздо более блистательногоШерлока Холмса. Как замечает Х. Пир-сон, рядом с ослепительным интеллек-том Холмса мыслительные способно-

13#01 [307] 2018



14#01 [307] 2018

сти Ватсона выглядят всего лишь «мер-цающими»24, а потому — по закону конт-раста (действующего здесь с противопо-ложным знаком) — и оцениваются каксовершенно ничтожные25. Этому спо-собствует тот факт, что читатель —после завершения чтения и, следова-тельно, после того, как он узнал разгад-ку, — склонен отождествлять себя в ум-ственном отношении скорее с Холмсом,нежели с Ватсоном. Ведь всё же оказа-лось очень просто! Достаточно было бынемного поднапрячься, и он сам бы довсего додумался. Не то, что этот недотё-па Ватсон, который, несмотря на всесвои усилия, столько времени ходил во-круг да около, но так и не смог понятьсуть этого несложного дела.

Однако этот влиятельный и, несо-мненно, заслуживающий вниманияаспект дела не является всё же, как мнекажется, основным фактором, склоняю-щим многих к негативной оценке ум-ственных способностей доктора Ватсо-на. Основную роль в этом играет, по-моему, позиция, которую неизменно за-нимает доктор в «Рассказах о ШерлокеХолмсе». Это позиция наблюдателя, апотому человек, на ней пребывающий, ипредставляется — с практической точкизрения (с точки зрения результатов дея-тельности) — абсолютно беспомощ-ным.

Ватсон, как легко заметить, не яв-ляется учеником Холмса, осваивающимазы сыска под руководством признанно-го мастера этого дела, у него вообщенет амбиций в этом плане, он и не соби-рается становиться профессионалом.Его интерес в том, чтобы с удобной по-зиции наблюдать за ходом расследова-ния и получать от этого максимум удо-вольствия. В данной сфере он — всеголишь благодарный зритель, которыйищет здесь развлечения и отдохновенияот своей утомительной и ответственноймедицинской практики. Можно предпо-ложить, что там, во врачебном кабине-те, он оказывается способным проде-монстрировать своё профессиональноемастерство, свои способности и талан-ты, проявления которых требуют от не-го строгие критики, забывающие, чтодело, которое он себе избрал, — меди-цина, а вовсе не криминалистика. Былобы странно, если об уровне умственныхспособностей Шерлока Холмса мы су-дили бы по его умению или неумению

распознать у подозреваемого крупоз-ную пневмонию. Но почему же этоткритерий профессионализации не при-ложить и к доктору Ватсону? И тогдасразу бы выяснилось, что его интеллек-туальный потенциал, каков бы он нибыл, не имеет существенного отноше-ния к его, можно сказать, нулевомувкладу в дело борьбы с преступностью.Нельзя делать вывод, что инженер глу-пее филолога, если он не может объ-яснить, в чём выразились в русском язы-ке результаты первой палатализации,но и филолога нельзя третировать какумственно отсталого на том основании,что он не состоянии сделать простей-шие расчёты обмоток электромотора,даже если ему дать все необходимые для

этого справочники. Дело здесь нев уровне интеллекта, а в наличии или от-сутствии соответствующих знаний иопыта, и в ещё большей степени —значимой мотивации. Для ШерлокаХолмса расследования — дело всей егожизни, от его мыслей и действий зави-сит, будет ли оправдан невинный и пока-ран преступник, в то время как для Ват-сона это всего лишь способ украситьсвою жизнь, сделать её полнокровнее иувлекательнее. И хотя он нередко пыта-ется самостоятельно докопаться до ис-тины, его усилия мотивируются нестолько стремлением помочь своему то-варищу или уберечь его от возможныхошибочных выводов — такая возмож-ность не принимается всерьёз, так какдоктор заранее отдал Холмсу пальмупервенства в этой сфере и исходит из

того, что либо великий сыщик разрешитвозникшие проблемы, либо их никто неразрешит, — сколько желанием испы-тать свои собственные силы. И эти —подчеркнём, бесплодные — попыткиоказываются для Ватсона ещё однимдополнительным источником удоволь-ствия. Чем сложнее кажется ему не под-дающаяся разрешению загадка, темв больший восторг приводит его найден-ная Холмсом простая и изящная разгад-ка26. Усилия Ватсона опередить в своихразмышлениях Шерлока Холмса анало-гичны попыткам наблюдающего зашахматным матчем предугадать оче-редной ход гроссмейстера: ясно, что ка-ковы бы ни были результаты таких раз-мышлений болельщика, повлиять на ис-ход матча они никак не могут. Но нев этом их смысл.

И здесь обнаруживается и ещё од-на — более важная для нас — аналогия.Различие в отношении к расследованиюмежду агентом действия, профессиона-лом Холмсом и зрителем Ватсоном ока-зывается подобным различию междуотношением к детективу со стороны«гроссмейстера детективной игры», сме-ло вступающего в соревнование с авто-ром, и со стороны «читателя», рассчиты-вающего, что автор его удивит и развле-чёт. Таким образом, позиция Ватсонав сюжете — это прообраз позиции иде-ального читателя, главная цель которо-го не добиться первенства, а получитьудовольствие, наблюдая за процессомоткрытия истины и за всеми перипетия-ми этого драматического захватываю-щего действия.

Наивному, не обременённому специ-альными познаниями и не имеющемукриминалистического опыта Ватсону,рассматривающему события с обыден-ной точки зрения, противополагаютсяв рассказах два персонажа, избравшихделом своей жизни расследование пре-ступлений: детектив-любитель ШерлокХолмс и полицейский Лестрейд27, рас-следующий преступления по долгуслужбы. Как ни полярны во всех отно-шениях эти два героя, но у них есть и не-что общее: по сравнению с Ватсоном,оба они — профессионалы.

У меня уже был ранее случай обсу-дить эту знаменитую троицу, члены ко-торой по воле автора идеально соответ-ствуют трём типам (или моментам)мышления, описанным Гегелем в его


15#01 [307] 2018


«Логике»: Лестрейд — рассудочному(догматическому), Ватсон — диалекти-ческому (отрицательно разумному),Холмс — спекулятивному (положитель-но разумному)28. Конан Дойл, по всей ви-димости, не знал о существовании этойгегелевской классификации (по край-ней мере, о его увлечении философиейГегеля мне ничего не известно), но самадиалектическая конструкция детективаподсказала ему такое распределение ро-лей между постоянными персонажамирассказов, позволяющее придавать сю-жетам кристаллическую точность и яс-ность. Но здесь мы можем взглянуть наих взаимоотношения с несколько инойстороны.

Мы пришли к выводу, что Холмс иЛестрейд — профессионалы, а Ват-сон — наблюдатель (зритель, удобноустроившийся в первом ряду партера;идеальный читатель и т. п.), не претен-дующий на профессионализм. Казалосьбы, при таком раскладе сил эффектив-ность криминалистического мышлениягероев должна убывать в ряду: гениаль-ный сыщик (Холмс)—малоодарённыйсыщик (Лестрейд)—непрофессионал(Ватсон). Однако ясно, что в действи-тельности этот ряд имеет иную структу-ру, и срединное положение в нём зани-мает Ватсон, уступающий своему гени-альному другу, но явно превосходящийв понимании ситуации Лестрейда, кото-рый, можно сказать, вообще в ней ниче-го не понимает. И неверным было быобъяснять такое, на первый взгляд, па-радоксальное, превосходство непрофес-сионала над профессионалом (именно

в его профессиональной области) раз-личиями в умственных способностяхконкретных персонажей: дескать, Ват-сон, как мы теперь выяснили, вовсе неглуп, но вот уж Лестрейд — тот глуп какпробка. Можно было бы повторить про-цедуру и спросить, в свою очередь: «Накаких фактах основывается утвержде-ние о глупости Лестрейда? На том, чтоон не достигает результатов? Но ведьэто само по себе не может быть крите-рием ума. Тогда почему же Лестрейдглуп?» Но все это совершенно не нужно,потому что преимущество Ватсона надЛестрейдом лежит в другой плоскости.

Его истинным преимуществом яв-ляется то, что в данной ситуации он —не профессионал. Беда ни в чём не по-винного Лестрейда в том, что обыден-ная действительность, которую с наив-ным интересом разглядывает дилетантВатсон, скрыта от специалиста наслаи-вающейся на неё картиной профессио-нально отпрепарированной реальности.Действуя в рамках своей профессии, онимеет дело лишь с профессионально де-формированной картиной мира, кото-рый предстаёт перед криминалистомкак конструкция из улик, потерпевших,следов, орудий преступления, суммущерба и т. п. Все остальное, что не мо-жет — как учат полицейские инструк-ции и как свидетельствует индивидуаль-ный опыт сыщика — способствоватьоперативному дознанию и розыску пре-ступников, сходу отметается и в созна-нии специалиста даже не появляется. Та-кие впечатления, как красота заката, за-меченная сыщиком при осмотре местапреступления, не только были бы совер-шенно неуместны в полицейском прото-коле, но и отвлекали бы профессионалаот выполнения его прямых обязанно-стей, лишь затрудняя ему работу. Мож-но не сомневаться, что Лестрейд, осно-вываясь на мельчайших особенностяхвнешнего вида, манер, речи, легко разде-лит всех оказавшихся в его поле зрениялиц на уже отсидевших и на ещё не по-падавших за решётку, но он вполне мо-жет не заметить, что предстоящий емусубъект ослепительно красив или чтоон имеет аккуратно подстриженныеусики. Да и зачем ему это, ведь обычноэто не имеет никакого отношения к це-ли расследования. Однако вся тонкостькроется в этом коротеньком обычно.Действительно, при обычных, стандарт-

ных обстоятельствах, информациюо которых и накапливает криминали-стика, Лестрейд и его коллеги разберут-ся в деле гораздо быстрее, точнее и на-дёжнее, нежели любой прекраснодуш-ный зачарованный зловещим закатомВатсон, как бы сообразителен и остро-умен он ни был. Но мы-то имеем делос весьма необычными, если не сказать,уникальными ситуациями, которые поволе автора, следующего логике детек-тивного жанра, стали сюжетами класси-ческих рассказов о Шерлоке Холмсе. Тешаблонные способы осмысления об-стоятельств дела, которые составляютоснову профессиональной выучки Ле-стрейда и которые обычно обеспечи-вают ему максимальную эффектив-ность при поимке преступников, в не-стандартных условиях только затруд-няют ему деятельность и, в конце кон-цов, заводят его в тупик29. Чтобы вы-

браться из тупика, ему надо было бы за-быть все свои навыки специалиста и,спустившись (или поднявшись) на уро-вень Ватсона, посмотреть на ситуациюнаивным, непредубеждённым, а глав-ное, незамутненным никакими специ-альными схемами взглядом — взглядомобычного читателя: «Ну-ка, что тут та-кое интересное показывают?» Однакозаранее ясно, что согласиться на такуюэпистемологическую перестройку, ра-зом обесценивающую все его звания,статуты и многолетний опыт и уравни-вающую его с любым «человеком с ули-цы», высококлассный специалист психо-логически не способен. Да он уже и за-был, как мыслить и воспринимать ре-альность, не пользуясь затверженнымипрофессиональными схемами.

Продолжение следует



16


#01 [307] 2018

Примечания:1 Честертон Г. К. Как пишется детективный

рассказ // Честертон Г. К. Писатель в газете. Ху-дожественная публицистика. — М., 1984. — С. 304.

2 Мазин А. «Блеск и нищета» детективного жа-нра. Предмет для дискуссии // Ok’s Nest [Элек-тронный ресурс]. — Режим доступа: http://magis-ter.msk.ru/library/sf/mazin209.htm

3 В данном отношении любитель головоломоксхож с теми, кто не ощущает отличия литератур-ных произведений от бытовых историй, и потомупролистывает в романах описания и длинные раз-говоры, желая побыстрее узнать, чем же кончи-лось дело и дождалась ли героиня исполнениясвоих мечтаний.

4 Правило детективного канона, требующее,чтобы читателю сообщались все обстоятельствадела, знание которых абсолютно необходимо длянахождения разгадки, вовсе не предполагает, чточитатель будет стремиться самостоятельно разга-дать загадку, противопоставляя свою сообрази-тельность хитроумию автора. Причина, вызвав-шая к жизни это правило, в другом: читатель дол-жен быть информирован обо всех существенныхдеталях, связанных с загадочным происшествием,для того, чтобы он совершенно ясно представлялсебе, в чём, собственно, состоит загадка, какова еёточная конструкция. Только в этом случае чита-тель может быть поражён и восхищён той разгад-кой, которую он узнает на последних страницахдетектива. Если же указанное правило не соблю-дается или каким-то образом обходится автором(что бывает вовсе нередко), читатель, выяснив,что предлагаемое ему в конце решение являетсяответом вовсе не на ту загадку, которую он виделв тексте, не только чувствует себя разочарован-ным, но и считает, не без оснований, что авторзлоупотребил его доверием. Вся суть правила«честной игры» заключается в том, что разгадкадолжна соответствовать загадке. А создаваемаяэтим правилом возможность для читателя посо-ревноваться с автором в остроумии и проница-тельности лишь побочное следствие этого прави-ла, не играющее существенной роли в восприятиидетектива.

5 Многократно описано, например, как причтении в театральном коллективе новой пьесыслушатели-актёры бессознательно прикидываютвероятное распределение ролей и свои шансыв этом раскладе, вынося затем вердикт пьесе в за-висимости от результата таких прикидок.

6 Предположим, что это — истинный читатель,то есть способный воспринять данный роман адек-ватно его художественной сущности.

7 Как про анатома после вскрытия тольков шутку можно сказать, что он два часа провелв обществе очень красивой женщины.

8 Ср.: «Учёный не оценивает, а изучает. Какботаник не знает растений красивых и уродли-вых, как математик не знает чисел дурных и хо-роших, так и искусствовед не знает прекрасныхи безобразных, талантливых и бездарных про-изведений искусства» (Винокур Г. О. Чем должнабыть научная поэтика). Или: «Отделять хорошиестихи от плохих — это не дело науки…» (Гаспа-ров М. Л. Записи и выписки). Цитаты даются поблестящей статье Б. М.Сарнова, которая посвяще-на именно этому предмету. (Сарнов Б. Зачем счи-тать дольники у Игоря Кобзева? // Вопросы лите-ратуры. — 2003. — №3). См. также на эту доволь-но широко обсуждаемую тему: Колкер Ю. Скопецв серале // Крещатик. — 2000. — №10.

9 Мандельштам О. Э. Выпад // МандельшатамО. Сочинения в двух томах. Т. 2. Проза. Перево-ды. — М.: Художественная литература, 1990. —С. 211–213.

10 Андреев К. Противник Шерлока Холмса //Андреев К. Искатели приключений. — М.: Дет-ская литература, 1969. — 204 с.

11 Касаткин И. В. Русский детектив, или Осо-бенности национального зла // Топос: литератур-но-философский журнал [Электронный ре-сурс]. — Режим доступа: http://www.topos.ru/cgi-bin/article.pl?id=1577

12 Шкловский В. Новелла тайн // Шкловский В.о теории прозы. — М.: Федерация, 1929. — С.125–142.

13 Честертон Г. К. Как пишется детективныйрассказ // Честертон Г. К. Писатель в газете. Ху-дожественная публицистика. — М., 1984. — С. 303.

14 Своеобразную интерпретацию образа Ватсо-на даёт в своем эссе критик, выступающий подпсевдонимом «Товарищ У»: «Этот персонаж во-обще уникален: в книге Ватсон — совершенно по-бочный, безликий тип, существующий лишь длятого, чтобы описывать похождения Холмса иоттенять его аналитические способности своейнедалёкостью. Советский же Ватсон — полно-правный соратник Холмса, божественный, каксказал кто-то из англичан, в своей глупости. Ондаже превосходит в чём-то Холмса — в самоот-верженности, что ли, или в изысканности манер.Замечательный Ватсон, совершенно замечатель-ный! Артист Соломин совершил неимоверное:Ватсон в его исполнении благороден именно по-тому, что недалёк. Или недалёк, потому что бла-городен. Один мой читатель, Фёдор Т., замеча-тельно тонко сравнил соломинского Ватсонас князем Мышкиным Достоевского. Если Холмс,не приемля неблагородства окружающего мира,упрямо и методично пытается его постичь, тоВатсон в трактовке Соломина раз и навсегда от-гораживается от этого мира той самой своей не-далекостью, которая в книге служила лишь длясоздания нужных литературных эффектов. Да,соломинский Ватсон неумён как раз потому, чтоотзывчив и благороден: не классическая, повсе-местно встречающаяся, глупость, но именнотонкость и ранимость натуры не позволяет емувоспринимать мир разумно и адекватно» (Това-рищ У. Упорядочивание неупорядочиваемого //Лично Товарищ У [Электронный ресурс]. — Ре-жим доступа: http://tov.lenin.ru/ ideas/doyle.htm)

15 «Конан Дойль придумал достаточно неда-лекого героя, чьи умственные способности не-сколько уступают читательским, — он назвалего доктором Ватсоном…» (Борхес Х. Л. Детек-тив // Как сделать детектив. — М.: Радуга, 1990. —С. 263–272).

16 Вулис А. Поэтика детектива // Новый мир. —1978. — №1. — С. 244–258.

17 Barzun J. Detection and the literary art // Detec-tive fiction. A collection of critical essays. Ed.R.I.Winks. — Prentice-Hall, Ink., Englewood Cliffs,New Jersey, 1980. — P. 144–153.

18 Конан Дойл А. Союз рыжих // Конан Дойл А.Весь Шерлок Холмс. Дебют. — СПб.: Лениздат,1993. — С. 249.

19 Шайтанов И. Расследование ведёт ШерлокХолмс // Литература — Первое сентября. —2002. — №10.

20 Хинтикка Я., Хинтикка М. Шерлок Холмспротив современной логики: к теории поиска ин-формации с помощью вопросов // Язык и модели-

рование социального взаимодействия. — М.: Про-гресс, 1987. — С. 265–281.

21 Для сравнения можно себе представить, каксформулировал бы аналогичную задачу сыщикЛестрейд после своего анализа ситуации и на-сколько бы эта задача соответствовала тому отве-ту, который даёт в этом случае Шерлок Холмс.

22 Конан Дойл А. Воспоминания и приключе-ния // Конан Дойл А. Жизнь, полная приключе-ний. — М.: Вагриус, 2001. — С. 93–94.

23 Ср.: «Парадоксальность детективного рас-сказа А. Конан Дойля начинается с того, что самавтор и внешне и поведением походил не на Шер-лока Холмса, а на доктора Уотсона…» (Банни-кова И. А. Парадокс в стилистическом контекстедетектива // Вопросы романо-германского языко-знания. — Выпуск 11. — Саратов: Изд-во Саратов-ского университета, 1995. — С. 17–23). «Мы долж-ны быть внимательны, чтобы… не решить, чтодоктор Уотсон — это доктор Дойл. Тем не ме-нее в Уотсоне достаточно много от Дойла, что-бы мы могли не искать дальше прообраз. Он ча-сто и бессознательно изображал в нём себя».(Пирсон Х. Конан Дойл. Его жизнь и творчество //Карр Д. Д. Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Пир-сон Х. Конан Дойл. Его жизнь и творчество. М.:Книга, 1989. — С. 284).

24 «Г. К.Честертон однажды сказал, что, еслибы рассказы о Холмсе писал Диккенс, у него каж-дый персонаж получился бы таким же живым,как Холмс. Мы можем ответить, что, если быДиккенс это сделал, он испортил бы рассказы,эффект которых зависит от яркого сиянияцентрального персонажа и относительно ту-склого мерцания остальных. Правда, мерцаниеУотсона доходит до гениальности, но оно лишьдобавляет блеска Холмсу, а Диккенс чудовищнонапортачил бы с Уотсоном» (Там же, с. 280).

25 Об этом же говорит и сам доктор Ватсон. На-чав с утверждения: «Я не считаю себя глупее дру-гих, — он продолжает, — но, когда я имею делос Шерлоком Холмсом, меня угнетает тяжёлое со-знание собственной тупости» («Союз рыжих»).

26 Всякий, кто решал сложные, требующие ост-роумия и сообразительности математические илишахматные задачи, знает это возникающее принеудаче чувство, в котором досада на себя слива-ется с восторгом, вызванным открывшейся тебепростотой искомого решения.

27 в некоторых рассказах его заменяют поли-цейские с другими именами, но сути дела это неменяет.

28 Вольский Н. Н. Загадочная логика. Детективкак модель диалектического мышления // Воль-ский Н. Н. Лёгкое чтение. Труды по теории и ис-тории детективного жанра. — Новосибирск: Изда-тельство НГПУ, 2006. — С. 32–35

29 Там же. С. 97–99.

Размышления об особенностях лите-ратурного образа доктора Ватсонаи пересечении его с читательски-ми стратегиями.

Детектив, литературные жанры,Доктор Ватсон, Конан Дойл

The author reflects on the featu-res of the literary image of Dr.Watson and its intersection withreader strategies.

Detective, literary genres, Dr.Watson, Conan Doyle


17#01 [307] 2018


Известный французский писа-тель и социолог Робер Эскарпиутверждал, что более полови-ны французов не читает ничего,кроме детективной и приклю-ченческой литературы.

ЧТОБЫ ПОНЯТЬ, в чём при-чина того, что именно детек-тивная литература оказываетстоль магическое действие на

читателя, следует обратиться к истокамфранцузского детективного романа,проследить эволюцию жанра.

Существует обширная литература наразличных языках о зарождении и раз-витии детективного романа. Одно изнаиболее солидных, ставшее уже клас-сическим исследование известногофранцузского социолога Режи Мессака«Детективный роман и влияние научноймысли» прямо связывает возникновениеи утверждение детективной литературыс победами позитивизма в философииXIX века, с развитием точных и есте-ственных наук. Детективным он называ-ет повествование, посвящённое преждевсего методическому и последователь-ному раскрытию с помощью рациональ-ных и научных средств точных обстоя-тельств таинственного события. Поэто-му он справедливо считает основателемжанра в его очищенном, рационально-аналитическом виде американского пи-сателя Эдгара По (1809–1849), а класси-ком, создавшим лучшие образцы этой

литературы, английского писателя Ко-нан Дойля (1859–1930). Исходя из этихканонов, и сложилось представление отрадиционном детективном романе. Норазвитие такого рода литературы воФранции шло особым путём.

Первое чисто детективное произве-дение Эдгара По «Убийство на улицеМорг» вышло в свет в 1841 году. Оностало некоей моделью жанра, получив-шего название детективный от англий-ского глагола «to detect» — «обнаружи-вать, раскрывать». Однако человече-ская способность к аналитическому по-знанию мира, логическое мышление,нацеленные на объяснение таинствен-ного, не обязательно связаны у ЭдгараПо с раскрытием преступления, этоприсуще и некоторым другим его рас-сказам. Как ни парадоксально, этот ра-ционалистический анализ во Франциисразу же оказался включён в рамки жа-нра, на первый взгляд полностью емупротивоположного, — так называемогоромана-фельетона. Этот жанр впервыезаявил о себе в 1836 г., когда газетаЭмиля Жирардена «Ла Пресс» сталапечатать романы с продолжением из-вестных авторов. Её примеру последо-вали другие газеты, и данный вид лите-ратуры получил название «роман-фель-етон» (от французского le feuillet — ли-сток).

Публикация в газете накладывалаотпечаток как на форму, так и на содер-жание произведения. Авторы романа-фельетона стремились сделать его ост-росюжетным, со сложной, запутаннойинтригой, способной заинтересовать,привлечь как можно более широкийкруг читателей. В 40-е годы XIX в., вэпоху романтизма, в этом жанре высту-пали и крупные писатели (Эжен Сю,Жорж Сайд и даже Бальзак). В 50–60-егоды, во времена Второй империи, коро-лем романа-фельетона становится ви-конт Понсон дю Террай с его цикломроманов о Рокамболе.

Понсон дю Террай умело использо-вал испытанные образы и приёмы ста-рых романов-фельетонов. Они превра-щаются в фон, на котором действуетловкий, жуликоватый герой Рокамболь,сменивший благородного романтиче-ского спасителя. Главарь воровскойшайки, нередко разыгрывающий рольсветского льва, Рокамболь в конце кон-цов перерождается в положительногогероя, ведёт борьбу с преступниками,фактически исполняет функции поли-цейского.

Понсон дю Террай был наиболееудачливым, но далеко не единственнымавтором такого рода произведений.Эмиль Габорио (1835–1873) в своих ро-манах «Досье №113», «Преступление вОрсивале», «Господин Лекок» делаетпопытку, заимствуя некоторые приёмыи методы романа-фельетона, положитьв основу сюжета детективную исто-

ЮРИЙ УВАРОВ

Рокамболь, Мегре и другие

Французский детектив XIX–70-х гг. ХХ века *

Юрий Петрович Уваров, доктор филологических наук, профессор. Человек-легенда, блестящий переводчик и пре-подаватель французского языка, страноведения и перевода, в разное время преподававший на филологическомфакультете МГУ, факультете иностранных языков РУДН и до последнего своего дня работавший на факуль-тете иностранных языков и межкультурной коммуникации Российского Нового университета.

Подробнее на livelib.ru:https://www.livelib.ru/aut-hor/600409-yurij-uvarovДалее на ДМ: http://detectivemethod.ru/preamble/modern-french-detective/


18


#01 [307] 2018

рию. Так родился французский детек-тивный роман.

Габорио фактически и является зачи-нателем этой литературы во Франции.Место Рокамболя у него занимает про-фессиональный сыщик Лекок, матема-тик по образованию и актёр по призва-нию. Он напоминает героя Эдгара По,первого детектива в литературе — Огю-ста Дюпена. Как и Дюпен, Лекок всяче-ски подчёркивает научность своего ме-тода расследования, апеллирует к дедук-ции для раскрытия преступления. «Рас-следование преступления для меня —прежде всего решение математическойзадачи», — заявляет он. Но в то же вре-мя, подобно Рокамболю, Лекок всегда вцентре сложнейшей запутанной интри-ги: он часто переодевается, прячется, де-рётся, меняет личину. Со временем этадвойственная природа французского де-тектива несколько сгладится, но не ис-чезнет совсем, выдавая его романно-фельетонное происхождение. Из-за спи-ны новых Лекоков будет выглядыватьРокамболь. Романы рано умершегоЭмиля Габорио имели огромный успех иоказали существенное влияние на даль-нейшее развитие детективной литерату-ры. Ими зачитывался и восхищался мо-лодой Конан Дойль. Он писал в своихмемуарах: «Габорио соблазнил менятой элегантностью, с которой онстроит сложную интригу своего рома-на». Первое произведение Конан Дойля,где появляется Шерлок Холмс — «Этюдв багровых тонах» (1887), отмечено за-метным влиянием Габорио и техникиромана-фельетона.

В начале XX в. роман-фельетон отде-лился от детективного романа, спустив-шись в разряд лубочной литературы, асобственно детектив отныне стал име-новаться полицейским романом. Наибо-лее популярными его авторами сталиМорис Леблан (1864–1914) и Гастон Ле-ру (1868–1927), в творчестве которыхсильное влияние Конан Дойля сочетает-ся о традицией Габорио и Понсона дюТеррайя. Морис Леблан создал облаго-роженный вариант Рокамболя —джентльмена-уголовника Арсена Люпе-на, своего рода Шерлока Холмса уго-ловного мира. У Лекока тоже появляет-ся преемник — детектив-любитель,журналист Рультабий, персонаж оченьпопулярных романов Гастона Леру. Мо-рис Леблан и Гастон Леру в какой-то

степени сохраняют в своих произведе-ниях черты приключенческого романа.

Роман-фельетон в свою очередь пы-тался использовать детективный сюжети приёмы, приспособив их для авантюр-но-приключенческих серий. Образцомможет служить серия «Фантомас», соз-

данная в 1911–1913 годах Пьером Суве-стром и Марселем Аллэном и пове-ствующая о поединке таинственного инеуловимого Фантомаса с ограничен-

ным комиссаром Жювом. Фантомас —прямой наследник Рокамболя-уголовни-ка. Особенную популярность завоевалаэта серия благодаря снятым по нейфильмам, как вышедшим в период не-мого кино, так и более поздним, в кото-рых играли такие прославленные актё-ры, как Жан Марэ и Луи де Фюнес.

В 20–30-е годы XX века сложилсяопределённый стереотип французскогодетективного романа. Действие про-исходит в замкнутом пространстве с не-большим количеством персонажей, ичитателю предлагается решить вместе ссыщиком одну задачу: кто убил? Ме-стом преступления может быть и отель,и вагон экспресса, жилой дом с ограни-ченным числом жильцов или загород-


19#01 [307] 2018


ный особняк. Появление романов Жор-жа Сименона о комиссаре Мэгре внесложивую струю в развитие детективнойлитературы во Франции. Мэгре действу-ет в 80 книгах Сименона, выходивших втечение более сорока лет с 1929 по 1972 год. Внешне создатель Мэгре при-

держивается уже отработанной схемы,однако она наполняется живыми чело-веческими характерами. Его произведе-ния могут быть причислены к подлинногуманистической литературе. Несмотряна некоторую неровность писательскойманеры, Сименон остаётся одним изкрупнейших мастеров детективного жа-нра. Правда, романы о Мэгре, написан-

ные после войны, выглядят уже анахро-низмом. Да и сам Мэгре внутренне оста-ётся человеком 20–30-х, а порой и 10-хгодов прошлого века.

После второй мировой войны усто-явшаяся структура детективного рома-на, да и само представление о нём пре-терпевают серьёзные изменения. Всёболее отвоёвывают себе место комик-сы, сентиментальный псевдоисториче-ский и авантюрный роман, детектив, вкотором явно проступают стершиесябыло приметы романно-фельетонногопроисхождения. Рокамболь, оттеснивЛекока, снова вышел на авансцену. На-чало этой тенденции положила создан-ная в 1947 г. Марселем Дюамелем «Чёр-ная серия». К 1975 году вышло уже 1500 названий в одинаковой чёрной об-ложке. По ним только во Франции по-ставлено 85 фильмов, не считая теле-экранизаций. «Чёрная серия» начала спереводов так называемых thrillers (по-английски, буквально — вызывающийтрепет, дрожь) — американских и анг-лийских романов о гангстерах, о пре-ступниках или о частных детективах.Появились и thrillers на французскомматериале — книги об уголовниках и су-тенёрах с площади Пигаль и Монпарна-са, о гангстерах Марселя (чаще всегокорсиканцах). Герои этих книг — су-пермены, жестокие, твёрдые, сверхму-жественные, наделённые огромнойфизической силой и сексуальной мо-щью. Козням врагов они противопо-ставляют не хитроумные логическиевыкладки, не тонкий анализ и изучениепротивника, а наглость, силу, напор исверхчеловеческое обаяние. Их прото-тип уже не Шерлок Холмс; они гораздоближе к Джеймсу Бонду Флеминга.Один из популярнейших персонажейэтого рода — международный шпионМалько, созданный Жераром де Вилье,этакая французская разновидностьДжеймса Бонда, романы о которомимели колоссальный успех и соответ-ственно тиражи.

В 50-е, а особенно в 60-е и 70-е годы«Чёрная серия» вынуждена была делитьуспех с новыми сериями, число которыхвсё растёт. «Чёрная река», «Тайна»,«Шпионаж», «Атмосфера», «Напряже-ние», «Действие» — выходят во многихкрупных издательствах, группируясь потематическому признаку: книги о ганг-стерах, романы ужасов, шпионская ли-тература, иногда выпуски объединяетодин какой-нибудь персонаж. Сложив-шийся в 60–70-е годы тип полицейско-шпионского романа приобрёл огром-ную популярность. Гибкость и опера-тивность этого жанра была такова, чтолетом выходили в основном книги опреступлениях на пляжах и курортах,зимой — в холодных сырых городах. До-статочно было в 1973 г. разразиться не-скольким крупным финансовым сканда-лам, как сразу же появились романы, гдепреступники — финансовые дельцы(Поль Эрдман — «Случай с миллиардомдолларов», Юбер Мовтейле — «Два гро-ша добродетели» и другие). В 1973 г. вы-шли две книги: АльбераСимонена «Элегантный» и Огюста ЛеБретона «Воровской мир», в которыхпреступники прошлых лет идеализиро-вались и противопоставлялись совре-менным гангстерам. Действие многихполицейско-шпионских романов пере-носится в необычные условия: пустыняили джунгли, подводная лодка или реак-тивный воздушный лайнер, старинныезамки, белые лимузины, роскошныеотели. Во многих книгах есть упомина-ния о новейших научных открытиях,жгучих политических вопросах.

Этот жанр впитал и пародию на са-мое себя. Речь идёт об интересном исвоеобразном явлении, которое можноопределить, как феномен Сан-Антонио.Фредерик Дар, пишущий под псевдони-мом и от имени комиссара полиции Сан-Антонио, за 10—12 лет опубликовал 80 романов. Он сознательно утрировал,доводил до абсурда все элементы стан-дартного полицейско-шпионского рома-на, уснащая язык игрой слов, арготизма-ми и нарочитой патетикой. Сан-Анто-нио — утрированное воплощение всеххарактерных черт супермена. «Я же, —говорит он о себе в романе «Зарубитеэто на носу», — человек действия, ко-торый вдребезги разбивает все пре-пятствия, рвёт подвязки у дам и рас-калывает челюсти мужчинам, я


20


#01 [307] 2018

тот, кто ломает твёрдых и давитмягких». Приключения его подчёркнутонесуразны, нелогичны и невероятны,хотя и совершаются с целью что-то рас-следовать. В его похождениях участвуетсвоеобразный Санчо Панса — инспек-тор Верю, прожорливый, грязный, гру-бый толстяк с могучими бицепсами ититанической сексуальной мощью.

Полицейско-шпионский роман неубил традицию классического детекти-ва. Продолжали появляться произведе-ния, в которых умудрённый опытом ум-ный детектив, наделённый логическиммышлением, знанием приёмов кримина-листики и законов человеческого серд-ца, восстанавливает нарушенный пре-ступлением порядок вещей. В 60—70-егоды складывался новый тип детектив-ного романа, в котором нашли отраже-ние многие направления французскойпрозы того периода. Личность незащи-щённая, трагически одинокая в смятен-ном, страшном, всё более усложняю-щемся непонятном мире — тема боль-шинства таких произведений.

Новый тип детектива, придержива-ясь традиционной его схемы, облекалсяв форму современного романа, впиты-вал в себя его элементы и признаки. Од-нако сохранялись и общие черты жанра.В детективном произведении всегдаесть три акта драмы: 1) возникновениезагадки — преступление или ещё какое-либо нарушение привычного теченияжизни; 2) превращение её в тайну, запу-тывание, усложнение; 3) раскрытие тай-ны или преступления — торжество ло-гики, морали, порядка. Во французскихдетективах второй половины ХХ векана первый план выходит второй акт —загадочность, таинственность, нечто да-же, казалось бы, иррациональное, непо-стижимое, внушающее тревогу, ужас,доводящее жертву почти до безумия.

Порой всё выглядит столь же стран-но и необъяснимо, как в романах Кафкии его французских последователей. Нокафкианство это, иррациональность —чисто внешние, для них находится впол-не рациональное объяснение: это кознипреступника, который создаёт сложней-шие, запутанные инсценировки, хитро-сплетения лжи и чудовищного обмана,чтобы скрыть свое преступление илипогубить простодушную жертву. Суще-ствуют ещё более сложные построения:к тем загадкам и тайнам, которые изоб-

ретает преступник, добавляются неред-ко дополнительные, иллюзорные, воз-никающие в сознании охваченной от-чаянием жертвы, которой, чтобы несойти с ума и спастись, приходится пред-принимать титанические усилия, распу-тывая клубок подлинных и мнимыхтайн. И тут — либо герою удаётся раз-рубить узел, туго затянутый преступни-ком, либо он погибает.

Автор вводит читателя во внутрен-ний мир своего персонажа, чего не былораньше. Появляется непривычный дляжанра психологический анализ. Детек-тив смыкается с психологическим рома-ном, заимствует его стиль, структуру.Важное место начинает занимать внут-ренний монолог героя. Сокращаютсядиалоги, появляется разорванность ком-позиции, чередование формы повество-вания — то от первого, то от третьеголица, некоторая недосказанность и томуподобное. Однако законы жанраостаются в силе: в конце тайны раскры-ваются, всё непостижимое разъясняется.И это не столько победа человеческогогения над силами зла, сколько прозрениеотдельной личности, постигающей при-чины напугавших её таинственных явле-ний. Само зло не исчезает, ведь по мыс-ли автора это зло — дурная человече-ская природа, гнусные инстинкты, прису-щие роду людскому. Эти романы можноотнести к разряду модернистских.

Одними из самых популярных детек-тивных писателей того времени являлсятандем весьма плодовитых соавторов —Пьера Буало и Тома Нарсежака. Почтивсе их произведения экранизированы, кним не раз обращались текие известныережиссёры, как Клузо и Хичкок. Начи-нали они порознь, каждый завоевал себеизвестность самостоятельно. Так, уже в1938 г. Буало получил премию за лучшийдетективный роман года. Такую же пре-мию в 1948 г. получил Нарсежак, кото-рый тогда еще делал первые шаги в ли-тературе. Он был преподавателем фило-софии, автором ряда философских ра-бот. В начале 1950-х гг. Буало и Нарсе-жак стали соавторами. Они выступалитакже как теоретики детективного жа-нра — в 1966 г. выпустили книгу «Поли-цейский роман», где попытались не толь-ко проследить историю полицейскогоромана, но и поставить вопрос о его про-блематике, тенденциях развития, обосно-вать принципы психологического детек-

тива. Полицейский роман, по мнению ав-торов, является не столько романом опреступлениях и преступниках, и даже нео полицейских, сколько романом о жерт-вах преступления, о маленьких людях,оказывающихся жертвами совсем непрофессиональных преступников, авнешне вполне респектабельных поря-дочных людей — бизнесменов, инжене-ров, коммерсантов, нотариусов, врачей итак далее. Полицейский роман, как ониполагают, должен разоблачать махина-ции и хитросплетения, от которых гиб-нут честные люди. Преступление как быконденсирует обыденные жизненные яв-ления. Говоря о своём творческом мето-де, писатели утверждали необходимостьсоединения логики с тайной и указываютна главенствующую роль тайны. Их ге-рои — обычно жертвы, оплетенные хит-роумными нитями лжи, они попадают встранные, внешне необъяснимые ситуа-ции, заставляющие их, а вместе с ними ичитателя, видеть в этом чуть ли не вме-шательство каких-то сверхъестествен-ных сил. Уверенно строя интригу, писа-тели передают душевное смятение жерт-вы, нагнетают напряжение и, доведя допредела, обнажают скрытые пружиныинсценировок. Это раскрытие совер-шают либо сами жертвы, которым поройудаётся спастись от гибели, либо опыт-ные полицейские. Такова схема почтивсех романов Буало—Нарсежака, ма-стерски создающих острые ситуации,сложные перипетии, эффектные сцены.Наиболее известны их романы «Та, ко-торой не стало», «Волчицы» (мрачнаядрама, тематикой и манерой изложениянапоминающая романы Франсуа Мориа-ка), «Среди мертвых», «Лица из мрака».

Роман «Инженер слишком любилцифры» (1958) больше других произведе-ний писателей приближается к канонам

традиционного детектива. Он не слиш-ком типичен для них, но представляет не-сомненный интерес как по своему содер-


21#01 [307] 2018


жанию, так и по безукоризненно точно-му построению детективного сюжета.Иссушающая человеческую личностьобстановка сверхсовременного пред-приятия превращает инженера Сорбье входячее решающее устройство. В нёмоскудевают все живые, человеческиечувства, и он чудовищно расплачиваетсяза это. Сама атмосфера технократиче-ской цивилизации», общества, где утра-чивают значение всякие нравственныеценности, где не находят применения на-туры сильные, незаурядные, задыхаю-щиеся в серой обыденщине, калечащей,опустошающей их душу, в конечном счё-те и порождает драму. Авторы вывели вромане классический тип детектива —комиссара Марея, и внешне и внутреннеблизкого к Мэгре. Человек безукориз-ненной честности и мужества, сложив-шийся в годы Сопротивления, он остаёт-ся верен его идеалам, его суровому гума-низму. Наделённый блестящим аналити-ческим мышлением, работающий спо-койно и обстоятельно, он противопо-ставлен крупным министерским чинов-никам, с ироническим презрением по-сматривающим на плохо одетого, не-уклюжего, простоватого на вид комисса-ра. В конце концов, комиссар Марей раз-гадывает тайну, но то, что он обнаружил,оказалось настолько противоречащимего жизненному кредо, его представле-ниям о человечности, что никакого тор-жества он не испытывает. Это так же чу-довищно, как если бы в один прекрасныйдень Шерлок Холмс выявил преступникав лице доктора Ватсона. Подчёркнутаятрадиционность приёмов и облика ко-миссара Марея — сознательная стилиза-ция, нужная авторам для того, чтобы об-нажить вопиющее противоречие междурационально-аналитическим, строго ло-гическим детективным методом и нело-

гичным, страшным, иррациональноустроенным обществом, где хороший че-ловек силою обстоятельств становитсяпреступником, тогда как настоящие пре-ступники процветают.

Большой успех имел во Франции ро-ман «Увидеть Лондон и уме-реть…» (1956) Поля Александра и Мо-риса Ролана. В нём очень чётко вопло-тились те качества психологического де-тектива, о которых говорилось выше.Захватывающий сюжет, связанный сразгадкой преступления, служит эффек-тивным средством для раскрытия внут-реннего мира героя, мало-помалу теряю-щего свои иллюзии. Дэвид Тейлор былзащищён от реальной жизни как своимматериальным положением, так и проч-ной бронёй устойчивых моральныхпринципов, верой в незыблемость семьии любви. Неожиданное исчезновениежены и поиски её в Лондоне столкнули

его с той суровой реальностью, где обес-ценены все этические нормы, где про-цветает откровенно циничный и особен-но безжалостный тип хищника. Таин-ственность, загадочность происходяще-го, лабиринт улиц, густой лондонский ту-ман, необъяснимые поначалу события— всё это подчёркивает смятенность ге-роя, постепенное осознание им всей пол-ноты своего одиночества. Формальноеотношение к делу Скотланд-Ярда за-ставляет Тейлора самого вести рассле-дование запутанных, странных и страш-ных событий, но раскрывает он не пре-ступление, а кошмар повседневного су-ществования. Он, однако, не осознаёт доконца всей глубины бесчеловечноститех людей, которым верил. Преступникипойманы, справедливость вроде бы вос-становлена, но Дэвид Тейлор погибает.

Себастьян Жапризо — один из самыхталантливых представителей психоло-гического детектива. Ему присуща осо-бая виртуозность, тонкий инженер-ный расчёт архитектоники романа, где

весь комплекс сложных напластований,обманов, тайн, загадок, запутанных со-бытий в конце концов должен быть ло-гически объяснён. Таковы его романы«Дама в очках и с ружьём в автомоби-ле» (1966) и «Ловушка для Золушки».Речь в нём идёт о пагубном воздействиина личность рекламного призыва к кра-сивой жизни. Не случайно Дани, героиняромана, и её начальник мсье Каравайработают в рекламном агентстве. Рек-лама предлагает не столько конкретныетовары, сколько рецепты счастья, пред-стаёт как своеобразный жизненный ко-декс. Именно желание приобщиться ккрасивой жизни, увиденной в журналахи кино, и толкнуло Дани на то, чтобыпоехать к морю в чужом белом лимузи-не. Сложная инсценировка, которуюсоздаёт преступник, — ещё один обман,напластовавшийся на первый, создан-ный самой Дани. Когда же она, доведен-ная загадочными событиями до отчая-ния, принимается строить самые страш-ные догадки, это уже третий пласт.

Нужно только ясно представить себеместо этих романов в той сложной, пё-строй картине, которую являет собойсегодня детективная литература Фран-ции. Роль и влияние детективной лите-ратуры во Франции велики.

Описаны особенности и эволюциятакого литературного жанра, какфранцузский детектив.

Детектив, зарубежная литература,французский детектив, литератур-ные жанры

The author describes the featuresand evolution of such a literarygenre as the French detective.

Detective, foreign literature,French detective, literary genres


22


#01 [307] 2018

ВЭТОЙ СТАТЬЕ хочется рас-сказать о нескольких именах,которые, возможно, ещё нетак хорошо знакомы россий-

скому читателю, как те, что были пере-числены выше. Герои этой статьи — яр-кие личности, книги которых интересночитать.

Датскому писателю Питеру Хёгуславу принесла книга «Смилла и её чув-

ство снега» (1992). Этот роман был эк-ранизирован известным датским режис-сёром Билле Аугустом. «Смилла и еёчувство снега» сочетает в себе захваты-вающий детективный сюжет и удиви-тельно тонкое описание страстей чело-веческих. Книги Питера Хёга переведе-ны на десятки языков и распродаютсямиллионами во многих странах, в томчисле и в России. Сложно назвать друго-го датского писателя, который бы могпохвастаться такой известностью.

Курт Ауст — ещё один мастер де-тективного жанра из Скандинавии. Под

псевдонимом Курт Ауст творит датча-нин Курт Ёстергорд, учитель по образо-ванию. Он работает в жанре интеллекту-

ально-исторического детектива. С 1982 г.писатель живёт и творит в Норвегии.

Первая книга Ёстергорда увиделасвет в далёком 1997 году, когда он со-вместно с женой, художницей Кин Вес-сель (Анн-Карин Вессель) и другомЛейфом Сальвесеном издал интересней-шую серию комиксов о корабле рабов«Фреденсборге». За успешным литера-турным дебютом последовал первый

Ольга Васильевна Тараскина,методист МАУК «МРБ Киришскогомуниципального района»

У всех на слуху такие именакак Стиг Ларссон, Ю Несбё, Ка-милла Лэкберг, Хеннинг Ман-кель, Оса Ларссон… Шведскиеи норвежские писатели уверен-но завоевывают лидирующиепозиции среди мастеров детек-тивного жанра. Однако Сканди-навия — это не только Швецияи Норвегия. Это ещё и Дания, анередко к скандинавским стра-нам относят Финляндию и Ис-ландию, которые не распола-гаются на Скандинавском по-луострове.

ОЛЬГА ТАРАСКИНА

Сумрачный мирскандинавского нуараПлод любви реализма и готики


23#01 [307] 2018


роман, получивший название «Судныйдень» (1999). Это произведение Аустасравнивают с романами Умберто Эко.Действительно, сюжет во многом схож.Учитель с учеником оказываются за-ключены в замкнутом пространстве по-стоялого двора вместе с горсткой дру-гих людей. В результате Томасу и Пете-ру приходится заниматься расследова-нием страшного преступления. Однакороман по-своему уникален. Событияпроисходят в Скандинавии в средние ве-ка. Действие романа развивается посте-пенно, с каждой страницей захватываячитателя всё больше и больше. Особен-но увлекательна третья часть произве-дения, в которой раскрывается преступ-ление. Язык романа приближен к сред-невековым нормам. При этом книга лег-ко читается и воспринимается.

«Судный день» был переведён и из-дан в Греции, Дании, Литве, Чехии, Ни-дерландах и Германии. Крупное нор-вежское издательство «Аскехауг» отме-тило Ауста премией «За лучший де-бют».

Спустя несколько лет, в 2001 г., вы-шло продолжение прославившего авто-ра романа — «Третья истина». Это не-стандартный детективный роман. Про-изведение Курта Ауста подталкиваетчитателей к размышлениям о серьёз-ных, значимых для каждого человекавещах. В книгах Ауста нередко встре-чаются цитаты из Библии и древнихтрактатов. Герои Ауста — противникивсяческого насилия. Преступления онираскрывают исключительно благодаря«серым клеточкам», как Эркюль Пуаров романах Агаты Кристи.

В 2003 г. была издана ещё одна книгао полюбившихся читателям Томасе иПеттере — «Дома. Второй после Бога».Спустя год это произведение было удо-стоено Премии Ривертона и премии«Хрустальный ключ». В том же году бы-ла опубликована четвёртая книга этойсерии — «Королевский ужас. Второйпосле Бога».

В 2006 г. вышел в свет роман Ауста,действие которого происходит в нашидни. «Невидимое братство» в нашейстране вышло под названием «КодНьютона». Эта книга была издана вомногих европейских странах и даже вЮжной Корее, которая, казалось бы,очень далека от Скандинавского полу-острова.

В 2008 году был издан историческийдетектив «Хаос и чистота момента», ачерез год вышло продолжение «Неви-димого братства».

Исландские детективыВ Исландии также живут авторы за-

хватывающих криминальных романов.Арнальдур И́ндридасон пишет о при-ключениях детектива Эрленда. Его про-изведения переведены на многие языкии издаются в десятках стран. Извест-ность пришла к писателю после выхода

романа «Трясина» в 1997 году.Детективы Ин́дридасона удостоены мно-гих наград, в том числе таких престиж-ных, как «Стеклянный ключ» и «Золо-той кинжал». Роман «Трясина» был эк-ранизирован в 2006 г. известным во всёммире исландским режиссёром Балтаза-ром Кормакуром. Сейчас из серии о де-тективе Эрленде и его коллегах, вклю-чающей десять романов, помимо «Тря-сины», на русском языке доступны «Ка-менный мешок», «Голос», «Пересыхаю-щее озеро».

Халльгрим Хельгасон — ещё одинисландец, в произведениях которогоприсутствует детективная составляю-щая. Первый роман («Хелла») он напи-

сал в 1990 году, однако популярностьпришла к Хельгасону спустя шесть лет,когда был издан роман «101 Рейкь-явик». Это произведение вдохновилоБалтазара Кормакура на создание одно-именного художественного фильма.«Советы по домоводству для наёмногоубийцы» — ещё один детективный ро-ман Хельгасона, от чтения которого не-вероятно сложно оторваться. В этомпроизведении тонкий юмор удачно со-четается с философским подтекстом.Недавно было переведено на русскийещё одно произведение автора —«Женщина при 1000 °С», рассказываю-щее об истории нескольких поколенийисландской семьи.

Ирса Сигурдардоттир дебютирова-ла как детская писательница, а в 2005написала свой первый детективный ро-ман «Последние ритуалы», положившийначало серии, включающей на настоя-щий момент шесть произведений. Глав-ной героиней является мать-одиночкаадвокат Тора Гудмундсдоттир, которойволей неволей приходится выступать в

роли сыщика. Российскому читателю изэтого цикла доступны романы «Возьмимою душу» и «Последние ритуалы».Кроме этого, её перу принадлежат не-сколько отдельных детективов и три ро-мана из серии о новых героях, Фрейе иХюльдаре. Писательница неоднократновходила в шорт-листы престижных пре-мий и удостаивалась литературных на-град, в частности в 2015 г. ей была при-суждена премия Petrona award for bestScandinavian Crime Novel за роман “Thesilence of the sea”. А совсем недавно онасовместно с другим исландским детек-тивщиком, Рагнаром Йонассоном, учре-дила новую премию для авторов крими-нальных романов — “Svartfuglinn”(«Гагарка»). В 2017 г. Её роман “Ég manþig”, «Я тебя помню» (2010) был экра-


24


#01 [307] 2018

низирован режиссёром Оскаром ТоромАксельссоном.

Детективы из страны СуомиУ всех скандинавских романов есть

общие черты, которые и дают повод го-ворить о таком особом явлении в лите-ратуре, как «скандинавский детектив».Тем не менее детективы из страны Су-оми также имеют характерные черты,которые выделяют финский крими-нальный роман на фоне других произве-дений этого жанра. Например, многиефинские детективы написаны от лицапреступника. Практически во всех фин-ских детективных романах присутствуетособое, если можно так выразиться,финское чувство юмора. Те, кто бывал вФинляндии, знают, что жители этойстраны не отличаются разговорчи-востью. Вот почему и диалоги в про-изведениях финских писателей по боль-шей части кратки и лаконичны. Крометого, почти во всех финских детективахможно найти описания природы, кото-рые придают этим произведениям изю-минку.

Леена Лехтолайнен — всемирно из-вестная финская писательница. Она соз-дает рассказы, эссе, новеллы, замечатель-ные детективные романы, является кри-тиком и литературоведом. В несколькихдесятках стран, включая Россию, прода-ны миллионы книг Лехтолайнен.

Первый свой роман финская писа-

тельница написала в очень юном возрас-те — в 12 лет. В 1997 и 1998 гг. Лехто-лайнен была удостоена Finnish crimenovel society yearly prize, а в 2000 г. полу-чила Espoo city Award of Arts. В 2003 г.писательница даже была номинированана самую престижную скандинавскуюпремию «Стеклянный ключ».

После замужества и рождения сыно-вей Леена посвятила себя семье и долгопрактически не писала. Прошли годы, исейчас писательница много работает,так как и младший сын уже давно живётотдельно. Лехтолайнен всегда подчёр-

кивает, что она ставит перед собой цельсоздавать типично финские книги, чер-пая вдохновения в обыденных ситуацияхи, конечно же, неповторимой финскойприроде.

Большой популярностью пользуетсясерия детективных романов о женщине-полицейском Марии Каллио. На рус-ский язык переведены «Моё первоеубийство», «Змеи в раю», «Телохрани-тель» и «Медное сердце». Детективы о

Марии Каллио написаны в жанре детек-тива-загадки. Ещё одна героиня про-изведений Лехтолайнен — Хилья Илвес-керо. Она фигурирует на страницах за-хватывающих триллеров.

Героини Леены — сильные личности.Писательница сознательно создаёт та-кие образы, так как считает, что чита-тельницы часто проецируют образы ге-роинь на себя, и нужно предоставлятьим хорошие примеры для подражания.

Смену жанров Лехтолайнен воспри-нимает как отдых. Возможно, именнопоэтому Леена не пожалела времени исоздала вместе с Кайсой Вийтанен книгу«Очарование фигурного катания», кото-рая стала, пожалуй, лучшей книгой оспорте в 2010 году. Лехтолайнен пишети психологические романы.

Ма́тти Ю́рьяня Йо́энсуу — ещё одинфинский мастер детективного жанра.Он был дважды номинирован на пре-мию «Финляндия». За период с 1976 по1993 г. он написал несколько ярких де-тективных романов, после чего в тече-ние нескольких лет не издавался. В 2003году Йоэнсуу снова начал публиковать-

ся. В 2010 г. вышел последний роман«Харьюнпяа и железная комната». Про-

изведения писателя переведены на мно-гие языки, в том числе и на русский.

Харри Нюкянен — успешный фин-ский автор детективных романов обАриэль Кафке, комиссаре криминаль-ной полиции. В прошлом он работалкриминальным репортером, поэтомучитать его произведения особенно инте-ресно. По трилогии «Облава» был сня-ты телесериал и художественныйфильм.

Рейо Юхани Мяки — невероятно по-пулярный у себя на родине автор рома-нов, героем многих из которых являетсячастный детектив Юсси Варес. Своёпервое произведение, роман «Ангель-ская пыль», Мяки издал ещё в 1985 году.В книгах Мяки присутствуют все при-знаки скандинавского нуара, включаяпьющего героя, ведущего асоциальныйобраз жизни. Всего было издано 25 ро-манов с данным персонажем в качествеглавного героя, по девяти из которыхсняты художественные фильмы.

Антти Туомайнен некоторое времяуспешно работал копирайтером. В2007 г. состоялся его дебют в качествеавтора романа в жанре саспенс. Третийроман — «Целитель» — стал лучшимфинским криминальным романом 2011года. Критики пророчат Туомайнену бу-дущее звезды финского нуара и крими-нального романа.


Обзор произведений скандинавскихмастеров детективного жанра.

Детектив, литературные жанры,скандинавская литература

This is a review of the works ofScandinavian masters of the de-tective genre.

Detective, literary genres, Scan-dinavian literature



25#01 [307] 2018

НА ОДНУ из таких загадокспособен наткнуться пытли-вый ум любителя детекти-вов, который с негодованием

восклицает: — Первые книги этого писателя гло-

тал, не отрываясь. А последняя мне по-палась — ну чушь полная! Будто и не онписал…

Насколько он прав в своей неволь-ной догадке и почему творцы русскогодетектива пишут так неровно, мне дове-лось узнать на собственном опыте.Прежде я испытывала уважение к авто-рам, которые трудятся денно и нощно,создавая огромное количество непре-рывно выходящих из печати романов.Теперь мне известно, что за книжнойстраницей в огромном большинствестояли совсем другие люди — те, к ко-торым принадлежала и я с 2004 по2008 год. Те, чьих лиц не видят читатели.Традиционно эти лица представляютсячёрными…

За кулисами литературной сцены«Литературный негр» — термин не

новый, как и явление, которое им обо-значается: то, что за Дюма львинуючасть работы выполняли специальнонанятые, менее удачливые литерато-ры — факт, который мы узнали, прочи-тав «Три мушкетёра» (по иронии судь-бы, литнегры Дюма были белыми, в товремя как в нём текла частица африкан-ской крови). Однако Дюма — «преданьестарины глубокой». Неужели и в нашидни некоторые знаменитые творцы раз-влекательной беллетристики поражаютпродуктивностью не за счёт непрерыв-ного вдохновения? Да, это так. Сами посебе, лишённые литнегритянской ко-

манды, они не в состоянии написать да-же рассказ. Всё, что они по большей ча-сти самостоятельно производят, — этосюжеты; и это само по себе не так ужплохо. Бывают люди, прямо таки на-фаршированные сюжетами, но не умею-щие воплотить их на бумаге: талант рас-сказчика не обязан совпадать с литера-турным. Человек, страдающий от тако-го несовпадения, может найти себе вла-деющего словом соавтора — и образо-вать с ним отличную творческую пару,можно даже сказать, отличного писате-ля. Такие браки совершаются на небес-ах! Однако сейчас у нас речь о союзе непо любви, а по расчёту; издательство,подбирающее под раскручиваемого ав-тора целый гарем литнегров, затеваетвесь сыр-бор не ради появления на светгениальных произведений, а ради ком-мерции. Nothing personal, just business.

Для коммерции требуется немалаячитательская аудитория, готовая пла-тить за произведения, подписанные од-ним именем, на протяжении несколькихлет, а может, даже десятилетий. Поэто-му очень удобен герой, переходящий изромана в роман. Назовём нашего героямайором Пронюшкиным, заставим егопройти путь от подающего надеждыоперативника до высококлассного сле-дователя — вот, общая линия судьбы на-мечена. Постепенно наш майор обзаве-дётся постоянным окружением, друзь-ями и начальниками, которые вместе сним будут расти по служебной лестнице;потом кто-нибудь из друзей майора мо-жет основать частное детективноеагентство — вот вам уже и новая серияроманов… Читатель привыкнет к Про-нюшкину и его окружению, а следова-тельно, будет покупать всё новые и но-

Фотина Морозова, писатель,переводчик, врач, кандидат

медицинских наук, Москва

Детектив обязан содержать всебе загадку. Не затем ли, в

сущности, перелистывает стра-ницы читатель, чтобы получитьответ на вопрос: «Кто убийца?»

Или: «Кто похитил бриллиан-ты?» Или, на худой конец: «Ку-да пропала тётушка?» Однакоза страницами повествования

загадок не меньше.

ФОТИНА МОРОЗОВА

Чёрная сторона русского детектива,

или Автор с тысячью лицНа «кухне» литературных невольников


26


#01 [307] 2018

вые детективы, на обложке которыхзначится имя писателя… Хотя на самомделе речь идёт не о писателе в привыч-ном понимании слова, а о проекте.

Откуда берутся проекты? Мне дове-лось поучаствовать в двух из них, при-чём один родился буквально на моихглазах. Как говорит мой опыт, у истокапроекта стоит вот такой душа-человек,обладающий богатым жизненным опы-том и нафаршированный сюжетами, од-нако категорически не способный напи-сать что-либо, кроме нескольких стра-ничек синопсиса. К потенциальному ав-тору прилагается некто, заинтересован-ный в его продвижении: как правило,литературный агент. Второе звено це-пи — издательство, которое (нередкоблагодаря хорошей сумме, которую го-тов заплатить душа-человек, чтобы уви-деть своё имя на обложке) внезапно ис-пытывает озарение: «Ага, это то, чтонужно! Его-то мы и будем раскручи-вать!» И последнее звено — наёмныеперья: студенты-филологи, журналисты,нереализованные писатели, желающиеприобрести опыт и связи, просто людиразных профессий, умеющие писать иготовые на этом подзаработать… В об-щем, ghostwriters — писатели-призраки,выражаясь политкорректно. А если упо-треблять более распространённое у насназвание, — литературные негры.

Почему во множественном числе?Только при этом условии идея проектаимеет смысл. Чтобы издательство полу-чало доход, требуется высокая произво-дительность труда. Три литнегра в еди-ницу времени напишут больше, чемодин литнегр. А ещё лучше, пять. А ещёлучше, десять литнегров… Э, нет, ну этоуже перебор, трёх-пяти вполне доста-точно. Сроки для написания даются гу-манные, обычно месяца 2–3, но бывает,что приходится управляться и за месяц.Случается, что синопсис романа разби-вают на эпизоды, и каждый эпизод пи-шет отдельный человек, но всё же этосравнительная редкость. Лично я бра-лась исключительно за ту работу, гдедействовало правило «один синопсис —один литнегр».

Синопсис как фундамент литнегри-тянской работы представляет собой не-сколько страничек, содержащих инфор-мацию о названии будущего романа, ос-новных сюжетных линиях, героях, иног-да какой-то сложной общественной или

юридической проблеме, которая долж-на быть затронута, и… в общем, и всё.Остальное — на усмотрение исполните-ля: его обязанность — нарастить на этотскелет мышцы, кожу и всё прочее, чтопомогает нашему чудовищу Франкен-штейна ожить.

Подводные камни, всезнающие Хранители

и кролики из шляпыИтак, литнегр остался наедине с си-

нопсисом. Это первый шаг на пути, усе-янном ловушками.

Во-первых, синопсис может быть не-ладно скроен и криво сшит. Если недо-автор, чьим именем назван проект, ещё

способен внятно пересказать основнуюидею романа, то на всё остальное его ча-сто не хватает. Иногда он безбожно пу-тается в алиби (меня такие случаи все-гда наводили на грустные размышле-ния: если тот, за кого я пишу, в бытностьсвою милиционером так же относился калиби обвиняемых? сколько людей онбезвинно отправил в тюрьму?), теряетдействующих лиц, переименовывает их,произвольно убивает и воскрешает…Исправление ляпов зависит исключи-тельно от доброй воли исполнителя:добросовестный литнегр перепишет си-нопсис так, чтобы сходились концы сконцами, недобросовестный — понаде-ется на нетребовательность редактора ичитателя.

Во-вторых, проект, существующийне один год, создаётся множеством лит-негров, не знакомых между собой и неприводящих написанное им к единомузнаменателю. Поэтому майор Пронюш-

кин — поистине тысячеликий герой: водной книге глаза у него голубые про-ницательные, в другой — карие тёплые;у одного он выходит решительным, удругого — чувствительным, у третье-го — интеллигентным, у четвёртого —приблатнённым, у пятого — навязчи-вым остряком. Один изображает май-ора человеком немолодым, грузнова-тым и солидным, а у другого, которыйориентируется на образ Пронюшкина,созданный популярным актёром, скачетпо страницам едва ли тридцатилетнийкрасавчик. А читатель, который из пре-дыдущего прочитанного им романауяснил, что майор Пронюшкин женат научительнице Любе, от которой имееттроих детей, с удивлением обнаружит,что в новой книжке жену Пронюшкиназовут Надя, она работает хирургом в ра-йонной больнице и у них всего однадочь — никакие Любы и близко на го-ризонте не маячат.

В-третьих, значительно осложняетжизнь следственная рутина. Литнегрнаш — человек, как правило, сугубомирный, штатский, в охоте на преступ-ников не замеченный. Поэтому он неме-ет и теряет творческий задор, сталкива-ясь с проблемой действий оперативни-ков на месте преступления… погодите, асудмедэксперт там должен быть? А сле-дователь собственной персоной обязанявляться — или он тихонечко сидит всвоём кабинете, ожидая, пока ему при-несут на блюдечке ценные сведения? Аположен ли следователю пистолет, и ка-кой, и где он его хранит? Обо все этиподробности несчастный пишущий спо-тыкается, как пьяный в темноте.

Наконец, существует проблема сти-ля. Такие мелочи в издательстве, выпус-кающем проекты, никого обычно неволнуют, однако, хотя литнегры ста-раются писать как можно проще и три-виальнее, они всё-таки живые люди, и укаждого своя манера, которую не полу-чается изничтожить даже в заказномромане. У одного абзац занимает пол-страницы — у другого состоит из трёхстрочек; один заинтриговывает читате-ля пространными описаниями — другойразвлекает диалогами. Кроме того, всеони — люди с разными убеждениями, сразной биографией, с разным жизнен-ным опытом. Это сказывается в шутках,в описываемых городах и местностях, втех сведениях, которыми литнегры


27#01 [307] 2018


уснащают текст. Скажем, один из них —журналист, поэтому он то и дело выру-ливает на сложные отношения знамени-того майора с прессой. А другой — врач,что позволяет ему со знанием дела опи-сывать убийства и ни за что не путатьяремную вену и сонную артерию.

Давайте вернёмся к недовольномучитателю из начала статьи. В самом де-ле, он должен быть немало удивлён про-изведениями, автор которых 1) не имеетсобственного стиля, 2) путается вовнешности и в биографии главных ге-роев, 3) представляет собой удивитель-ного протея-многостаночника, на при-личном уровне освоившего уйму про-фессий, однако почему-то в одном рома-не всегда помнящего только одну изних, напрочь забывая все остальные.

Знает ли об этом издательство? Разу-меется. И нельзя сказать, чтоб его этосовсем никак не беспокоило. Чтобыхоть немного снизить уровень хаоса,уважающее себя издательство обзаво-дится экспертом — допустим, полковни-ком в отставке, который готов в любоеудобное время принять от литнегра зво-нок и проконсультировать хоть по пово-ду юридических процедур, хоть по пово-ду табельного оружия. И литнегры этимпользуются… Правда, не все. И не все-гда: порой, чтобы срастить концы с кон-цами в очередном синопсисе, требуетсянести отсебятину, не согласующуюся сдействующим законодательством. Вдо-бавок по мере того, как романов в по-служном списке литнегра становитсявсё больше и больше, пренебрежение кэтому виду деятельности всё нарастаети нарастает…Так что — ну его, этогоэксперта!

Для того чтобы герои не меняли про-извольно от романа к роману свои при-вычки, внешность и семейное положе-ние, в проекте всегда присутствует одиниз редакторов, которого мы назовёмХранителем Информации. Функция егоаналогична функции сценариуса в кино,который, если эпизод снимается на про-тяжении недели, должен помнить, чтогероиня вчера играла в зелёном платье,и ни в коем случае не выпустить её сего-дня под софиты в голубом брючном ко-стюме. Хранитель Информации спосо-бен описать любого более или менеекрупного персонажа проекта с его био-графией, внешностью и привычками, атакже указать, в каких романах данный

персонаж появлялся. Позвонив в при-емлемое для рабочих отношений время,я неизменно получала полную и исчер-пывающую справку: если речь шла овторостепенных героях, то с небольшойотсрочкой, если о главных — немедлен-но. К этому же человеку обращается ре-дактор, непосредственно работающийнад книгой.

Поражаясь памяти Хранителя Ин-формации, я всегда удивлялась: зачемтратить на эту механическую работу че-ловеческий ресурс? Не проще ли соз-дать два файла (один по главным ге-роям, другой по второстепенным), и ту-да вносить изменения по мере разраста-

ния проекта? Меньше стало бы накла-док, которые всё-таки порой случаются.Так, однажды в моей литнегритянскойпрактике Хранитель Информации уда-лился в долгий творческий отпуск. В егоотсутствие меня посетила мысль, чтосын майора Пронюшкина на протяже-нии что-то уж очень большого числа ро-манов остаётся школьником. Непоря-док! На протяжении трёх романов я до-тащила мальчика до выпускного вечера,устроила в институт, познакомила с де-вушкой и собралась уж было женить —когда вернувшийся из отпуска Храни-тель Информации внёс ясность: сынумайора Пронюшкина, согласно всем да-там, сейчас должно быть всего трина-дцать лет! Впрочем, санкций в отноше-нии меня не последовало; зато уволилиредактора проекта, который в отсут-

ствие Хранителя Информации исполнялего обязанности спустя рукава. А Про-нюшкин-младший, простившись с пер-спективами взрослой жизни, уныло по-топал второй раз — в восьмой класс.

Литнегритянское ремесло знает своималенькие хитрости. Например, что де-лать, если описания событий, изложен-ных в синопсисе, недостаточно для за-полнения заказанного объёма? Сейчас,насколько известно, западная лаконич-ность пришла в эту область деятельно-сти, и стандартный объём снизился до10–12 авторских листов, но времена, ког-да я исполняла обязанности человека счёрным лицом, приличному детективуполагалось походить на «Преступлениеи наказание» по крайней мере обстоя-тельностью: он должен был составлять13–15 а. л., как гласил контракт. А пото-му вместо стремления к лаконичной за-нимательности литнегр был обречёнподолгу описывать пейзажи, философ-ские рассуждения, родственников и зна-комых главных героев… Но вот насту-пал момент, когда традиционные источ-ники «воды» исчерпаны, а до желаемых500 тыс. зн. недостаёт четырёх авто-рских листов. Что дальше?

А дальше, словно кролика из шляпы,приходилось вытаскивать дополнитель-ную сюжетную линию, которая в синоп-сисе отсутствует. Приблизительно так:если жертву убили в поезде, милициявыходит на след организованной пре-ступной группировки, промышляющейкражей багажа в поездах. Тема найдена!Теперь литнегр получает возможностьсо вкусом описывать структуру группи-ровки, её главаря, её профессиональныйжаргон, забавные случаи из практики —например, когда воры случайно украличемодан сотрудника серпентария, наби-тый змеями… И хотя опытный читательсразу поймёт, что убийцу требуется ис-кать среди ближайшего окруженияжертвы (основная сюжетная линия), апохитители чемоданов здесь ни при чём,литературный негр обрёл материал, ко-торым он заполнит четыре авторскихлиста. И сдаст роман. И получит гоно-рар, во имя которого, собственно, всё иделалось.

Тихие радости и утопические мечтылитературных невольников

Всё вышесказанное изображает лит-негритянский труд как подневольный


28


#01 [307] 2018

и безрадостный. Да, в значительной ме-ре он именно таков. Но возможно линайти в нём что-то, что смягчает эти егокачества? Для меня главной целью все-гда было рассказать занимательную ис-торию, которая останется заниматель-ной даже для тех, кто впервые услышало майоре Пронюшкине. Чтобы увлечьдругих, эта история должна в первуюочередь увлечь меня, а меня увлекаютте истории, в которых действуют не го-лемы, слепленные из глины газетно-массовых представлений, а — люди.Преступники и жертвы, чья история на-чинается, развивается и завершается впределах одного романа. Именно рабо-та над образами таких героев ближевсего к написанию нормального, а нелитнегритянского, произведения. Здесьможно дать себе волю: описывать ихвнешность, со всеми морщинками, роди-мыми пятнами, любимыми шарфами исвитерами и производимым на посто-ронних впечатлением; менять имена, ес-ли имя, данное автором синопсиса, про-тиворечило образу, который рисовалсямне. Проникать в их мечты, сны и стра-хи, наделять их причудливыми биогра-фиями и сумасшедше-правдоподобнымидрузьями и родственниками, которых всинопсисе не значилось, но вот откуда-то они взялись у меня, и значит — ониесть…

Ведь написание заказных романов,как и вообще писательство — это взначительной степени игра. И хотя в иг-рах литературных негров преобладаетподневольный компонент, но есть ивольный. Без него никто, ни за какиеденьги не согласился бы на эту работу.Потому что человек пишущий обязанполучать от своей работы, помимо де-нег, нематериальное вознаграждение:чувство творца миров, чувство, что сде-ланное им «хорошо весьма» — или, покрайней мере, вполне достойно. Тот, ктоизначально отказывает себе в этом чув-стве, быстро иссякнет или совсем ниче-го не сможет написать.

А пока литнегры трудятся в поте ли-ца своего, чем занимается человек, име-нем которого назван проект? Придумы-вает сюжеты? Создаёт синопсисы? Да,он делает всё это, но кроме того, ему на-значено играть роль… себя. Создаватьобраз, привлекательный для читателей.Писатель должен быть оснащён биогра-фией, затрагивающей чувствительные

струнки большинства, воплощающейопределённый человеческий тип и т. п.Оснащён семейными связями, любимымдомом, любимым садом-огородом, лю-бимыми домашними животными, —чтобы было о чём поговорить с интер-вьюерами. Можно, конечно, поговоритьи о собственном творчестве, но для этойскудной темы довольно половины га-зетной колонки. Читателю хватит…

Да-да, читатель — вот кто остаётсяключевой фигурой во всех этих парали-тературных игрищах! Тот, которыйумудряется, не замечая вышеуказанныхстранностей, годами преданно покупатьроманы одного и того же проекта, вне

зависимости от того, сколько успелосмениться литнегров. Без него проектыстали бы не нужны издательствам. Ктоон такой: несчастный аутсайдер, для ко-торого книга любимого автора — един-ственная радость, или обитатель боль-ничной палаты, коротающий время доочередной процедуры в перелистыва-нии страниц, или, может статься, чело-век, живущий настолько полнойжизнью, что чтение для него не играетбольшой роли, а очередной детектив науикэнд — привычка вроде курения, ко-торую он себе охотно позволяет, потомучто считает не слишком вредной? Воз-можны варианты. Но ясно одно: покаэтот невзыскательный и ненаблюда-тельный читатель продолжает платить,вся вышеописанная механика продол-жает на него работать.

Приходится признать: фигура с чёр-ным лицом останется востребованной,говорят о ней всё чаще и чаще. А пото-му надеюсь, что рано или поздно её вы-ведут на белый свет. Издатели честноназовут проекты — проектами. Тех, ктоработает в них, перечислят — всех по-

имённо, опубликовав на задней сторонеобложки каждого романа список всейкоманды, которая над ним работала.Ведь не удивляются зрители, когда втитрах фильма перечисляют: «Авторидеи — такой-то… Автор сценария —такой-то… Режиссёр…. Актёры…»

Конечно, это развеет розовые иллю-зии относительно гениев массового пе-ра, которые дни и ночи напролёт стро-чат без остановки, насыщая рынок свои-ми произведениями. Но кому от этогостанет хуже? Неужели читателю? Врядли. Часть из них сразу брезгливо отсе-ется, перейдя на неподдельную авто-рскую прозу, и любого честного литера-тора только порадует этот факт. Аоставшиеся избегнут неприятной ситуа-ции, которая описана в начале этойстатьи: покупая книги только проверен-ных литнегров, к стилю которых прики-пели душой, они не останутся разочаро-ваны.

Возможно, если профессия литера-турного негра выйдет из тени, заработ-ки уменьшатся. Но, с другой стороны,появится возможность социальной за-щиты. Создастся почва для объедине-ния, возникновения литнегритянскихпрофсоюзов, которые станут следить завыполнением условий труда, составлятьсписки непорядочных работодателей,оказывать поддержку своим членам.Ведь литнегритянский труд — в концеконцов, это всего лишь работа, не болеестранная, чем, допустим, работа спич-райтера…

Впрочем, это всего лишь фантазии. Внастоящее время тёмная сторона рус-ского детектива остаётся тёмной. Будетли она изжита и в каких формах этопроизойдёт, покажет время.


* Подробнее об этих и других аспектах литнегри-тянского опыта читайте в книге: Морозова Ф. Литнегр, или ghostwriter: роман из серии «Рома-ны от Дикси» — М.: Дикси Пресс, 2017. — 224 с.

Об особенностях детективного жа-нра и литературном закулисье.

Детектив, литературные жанры, со-временная русская проза

The article is devoted to the pe-culiarities of the detective gen-re and literary backstage.

Detective, literary genres, con-temporary Russian prose


29#01 [307] 2018


ИЗОБРАЖЕНИЕ ГОРОДАв современном шведском де-тективе, вероятно, не вызы-вает специфических смысло-

вых ассоциаций как, скажем, в романахА. Белого «Москва» или «Петербург»,но несёт уникальную смысловую на-грузку и создаёт атмосферу, необходи-мую автору. Так, например, СтокгольмСтига Ларссона значительно отличает-ся от той же самой шведской столицы вописании Йенса Лапидуса.

В первую очередь подобная атмо-сфера создаётся за счёт самого местадействия — Швеция. Эта северная стра-на является загадкой для иностранногочитателя, который, быть может, всегдавоспринимал шведское королевство какместо, где царят мир и согласие, тишинаи спокойствие, демократия и терпи-мость к ближнему, поэтому сам факт со-вершения преступления находится науровне фантастики.

География шведского детектива об-ширна: от неприметного города Истад,что в провинции Сконе, представленно-го Хеннингом Манкелем, до величе-ственного Стокгольма Стига Ларссонаили же малонаселённого города КирунаОсы Ларссон. Не случайно ЧерстинБергман выпустила книгу, рассказы-вающую о каждой из 24 провинцийШвеции и особенностях их описания вдетективах. Таким образом, читательлегко узнаёт родные места, которыестановятся ареной для остросюжетныхдействий или же тайных, но не менее ко-варных преступлений. Подобный приёмпривязки сюжета произведения к описа-нию места, существующего в действи-тельности, создаёт эффект живого дей-ствия. Читатель становится участником

событий, оказываясь в эпицентре зага-дочных происшествий. Жизнь реально-го города погружена в художественныймир криминального романа.

Город в шведском детективе не про-сто место преступления и следствия, ацелое пространство, где происходит ста-новление личности главного героя ираскрывается проблема, поднимаемаяавтором в произведении. Вероятно,именно поэтому в Швеции набирают всёбольшую популярность экскурсии помаршрутам расследования преступле-ний вслед за детективом Куртом Вал-ландером в Истаде или журналисткойЭрикой Фальк в городе Фьелбака. Го-родской музей Стокгольма с 2008 г. ор-ганизовывает экскурсии под названием«Прогулки по Миллениуму».

Путешествия по местам «совершён-ных преступлений» становятся целымнаправлением в шведской культуре. Ис-следователь Каролина Шехольм счита-ет, что данное явление подтверждаетвзаимосвязь художественной, виртуаль-ной (СМИ) и реальной действительно-стей: «реальное место визуализируетсяи становится фиктивным, в то времякак вымышленное превращается в ре-альное, когда туризм следует за пре-ступниками и полицией из криминаль-ных романов. Туристы могут на себеощутить, как осуществляется погоняза убийцами»1. Описанные в произведе-ниях шведских детективщиков событиясоздают так называемый миф о городе,что придаёт уже знакомым улочкамособый колорит.

Исследователь А. Борг пишет, что«миф о городе» — «это обобщениеклассических культурных представле-ний, фантазий и картин, как, например,

Юлия Евгеньевна Козина, магистрант2 курса, Петрозаводский

государственный университет,институт истории, политических и

социальных наук, г. Петрозаводск

Описания городских пейзажейв произведении всегда играливажную роль. Это и образ Пе-тербурга в романах Ф. М. До-

стоевского, и провинциальныегорода в произведениях Гого-ля, Чехова и Тургенева, булга-

ковская Москва, Париж в рома-нах Бальзака или Дублин

Джойса. Значимость вовлече-ния городского пространства впроизведение подтверждается

множеством исследований.

ЮЛИЯ КОЗИНА

Мистический образ города в современном

шведском детективеМесто преступления и следствия


30


#01 [307] 2018

Рим — вечный город или же Шанхай каксердце Азии»2. Крупные города, такиекак Мальме или Стокгольм, создаютмиф вокруг своей собственной жизни.Произведения образуют эффект визуа-

лизации: читатель словно был или по-стоянно живёт в изображаемом городе,хотя ни разу и в глаза не видел ни кир-пичика, заложенного в фундамент зда-ний главной улицы Гетеборга, иликрыш частных домов на окраине Ма-лунга.

«Миф о городе», создаваемый писа-телями, со временем отражается в ре-альном городском пространстве, напри-мер, при помощи средств массовой ин-формации, исследователей, а также са-мих писателей: стоит только обратитьвнимание на «литературные таблички»

в разных районах Стокгольма, которыедают художественную привязку к томуили иному месту. Например, табличка уБольшого Аквапарка в центре Сток-гольма с отрывком из романа СтигаТрентера «Трагическая телеграмма»:«Здесь у Центрального Аквапарка Гар-ри Фриберг встретил старого одно-классника, что живет в доме с больши-

ми стеклянными окнами в южной ча-сти парка. Совершенно убийство…Шелковым листом бумаги…»3. Такимобразом, стирается грань между реаль-ной действительностью и художествен-ной: персонажи будто оживают на ули-цах Стокгольма, словно вся страна по-гружена в мир детектива, а создаёт та-кой эффект именно изображение реаль-ного городского пространства.

Французский философ и социологАнри Лефевр, теоретик неомарксизма,разработал идею «социального про-странства». Согласно его концепции«пространство — это не данное един-ство или пустая ёмкость, которая на-полняется содержанием, а то, что об-разуется в ряде коллективных и соци-альных процессов»4. Чтобы ощутить глу-бину созданного в произведении про-странства, стоит обратить внимание навзаимоотношения работников право-охранительных органов, коварство и не-предсказуемость совершаемых преступ-лений, незаинтересованность обычныхжителей города в зверских убийствах ипроисшествиях. Перед нами возникаетгород одиноких, жалких, унылых и без-

различных к судьбам друг друга людей.Получается, что сюжет меняется подвлиянием пространства, как и восприя-тие пространства произведения изме-няется под действием самого сюжета.

К слову, А. Лефевр описывает городс трёх разных перспектив: физическоевосприятие пространства, то есть то, каконо используется в произведении; интел-лектуальное восприятие — идентифика-ция описаний реальных географическихобъектов; субъективное восприятие —персональное или коллективное пред-ставление и описание пространства, наоснове которого создаётся определён-ный колорит. Проще говоря, город в дви-жении, город в статическом описании игород как место протекания социальныхпроцессов и общественной жизни.

Совокупность всех трёх перспектив инаполняется атмосферой, необходимойавтору, в том числе мистической и фан-тастической, несмотря на то, что описы-ваемые события вполне реальны и мо-гут быть даже предзнаменованием ка-кого-либо происшествия. Например,Май Шеваль и Пер Вале в романе «Тер-


31#01 [307] 2018

Мир детективарористы» (1975) будто предсказалиубийство премьер-министра ШвецииУлофа Пальме (1986), что в тот периодбыло совершенно немыслимо. Сток-гольм, несмотря на свой столичный ста-тус, всегда воспринимался его жителямикак относительно спокойный городс низким уровнем преступности. Веро-ятность совершения крупного полити-ческого преступления сводилась к мини-

муму, поэтому убийство главного поли-тика страны рассматривалось толькос точки зрения художественного вы-мысла. Изложенные события в совокуп-ности с детальными описаниями город-ского пространства наделили столицуШвеции статусом «криминального ми-стического города». Особенно, когда го-род оказывается под покровом ночи.

В темноте движения и физическиеизменения становятся более заметнымии неприятными. Тени пугающе вра-щаются и меняют облик города. Напри-

мер, в набросках произведения МарииСандель «Моя улица» автор описываетсвой квартал в Кунгсхольмене. Уличнаяжизнь кипит целый день: с утра рабочиеспешат на фабрику, после полудня дети

играют во дворе, вечером все возвра-щаются с работы, и только ночью ули-ца, как никогда, наполнена тишиной испокойствием. Темнота превращаетшумный квартал в район пустынныхулочек: «Ночь. Фонари ярко освещаютумершую улицу. Единственное, чтотак радует в этом красивом городе.Полиция мелькает вдали на перекрёст-ках. Дома стоят отяжелённые и по-темневшие в этой большой тишине,где тысячи квартирок, стена к стене,

отдыхают в объятьях тяжёлой свин-цовой дремоты. Моя улица в действи-тельности похожа на склеп»5.

Немецкий исследователь ЮакимШлер указывает на то, что светлые испокойные города утрачивают своюпривлекательность в современной лите-ратуре. На страницах детектива встре-чаются только страх, опасность, тревогаи переживания, а «самые частые описа-ния — это одинокий фонарь на цент-ральной улице, скользящие тени и пу-стынные переулки, и всё это под по-кровом ночи»6. К примеру, описаниеночного Стокгольма в романе ОсыЛарссон «Солнечная буря»: «Свет улич-ных фонарей с трудом проникал в ста-ринные окна с большими рамами, разде-лёнными на квадраты. Внизу то и делослышались звуки отдельных про-езжающих машин, но скоро улица пре-вратится в бурлящий поток сплошно-го движения»7. Кроме того, десятки де-тективов содержат в своих названияхслово «ночь»: «Ночные братья», «Убий-ство в темноте», «Король ночи» и про-

чее. Но не только набор слов и ёмкихописаний придаёт мистичность швед-ской криминальной прозе. Загадкакроется в самих сюжетах, поднятых про-блемах произведения, главных героях иместе действия. Именно приближён-ность к действительности и создаёт эф-фект фантастического: читатель не осо-

знает, что же действительно миф — ре-альный город с его типичным буднич-ным графиком и тихой и размереннойжизнью или же мир художественногогородского пространства с его тайнымиорганизациями, внезапными исчезнове-ниями людей и зверскими убийствамиполитических деятелей. Стирание гранимежду реальностью и вымыслом и естьто, что придаёт мистичность образу го-рода в шведском детективе.


Примечания:1 Borg A. Brottsplats: Stockholm. Urban kriminal-

litteratur 1851 — 2011 / A. Borg. — Finland: TryckBookwell, 2012. — s. 22.

2 Там же. С. 20.3 Там же. С. 24.4 Там же. С. 90.5 Там же. 6 Там же. С. 91.7 Ларссон О. Солнечная буря / О. Ларссон; [пер.

с швед. Ю. Колесовой]. — Москва: Эксмо, 2014. —384 с.

Данная статья посвящена изучениюобраза города в современном швед-ском детективе. На основе анали-за произведений выявлено, что об-раз города строится с разных пер-спектив: как социальное простран-ство, географический и историче-ский объект, важным элементом яв-ляется «миф о городе», которыйобъединяет все представления огородском пространстве.

Шведский детектив, криминальныйроман, «миф о городе», город,пространство

This article is devoted to thestudy of the image of the city ina modern Swedish detective.

Swedish detective, the image ofthe city, «the myth of the city»,urban space


32


#01 [307] 2018

ПОЧЕМУ некогда один изнаиболее востребованныхжанров детской литературы,сегодня оказывается не са-

мым читаемым? Казалось бы, какой ре-бёнок не мечтает почувствовать себя вроли настоящего непревзойдённого сы-щика и с лёгкостью разгадать все хитро-умные козни преступников? Все детилюбят тайны и неведомые опасности,надо полагать, что эту детскую жаждууже удовлетворило телевидение, кото-рое показывает немыслимое количе-ство детективных сериалов. Подросткилегко ориентируются в определениях идаже в профессиональной терминоло-гии сыщиков, но, за редким исключени-ем, детективы оставляют без внимания.Детской детективной литературы в на-стоящее время издано так много — хо-рошей, не очень хорошей и откровенноплохой, — что рассмотреть её всю вобъёме одной статьи не представляетсявозможным. В детской библиотеке Зе-леногорска примерно около десяти про-центов книжного фонда приходится надетективную литературу. Произволь-ный выбор книг из раздела «Детектив-ная литература» позволил произвестиследующую классификацию, в доста-точной степени, условную.

В первую очередь, конечно, необходи-мо разделить литературу этого жанра наотечественный детектив и зарубежный.Надо отметить тот факт, что в XXI векеавторские силы, пожалуй, уравновеси-лись, то есть уже нет такого бьющего вглаза засилья зарубежных авторов. Глав-ный герой детского детектива, конечно,сыщик. Разделим все детские детектив-ные истории на четыре основные груп-пы, исходя из личности главного героя.

Рассмотрим детективы, в которых, вроли сыщиков выступают обычные дети,не отличающиеся особой одарённостью.Это традиционный детский детектив, вкотором на фоне вполне реалистичныхсобытий происходит преступление, и детиоказываются иногда хорошими помощ-никами настоящих сыщиков, а в некото-рых случаях, самостоятельно проводятрасследование. Одним из таких авторовявляется известная английская писатель-ница Энид Блайтон и серия её повестей«Пятеро Тайноискателей», написанная всороковые-шестидесятые годы XX века,у нас изданная лишь в начале девяностых.Это «Тайна сгоревшего коттеджа», «Тай-на пропавшей кошки», «Тайна пропавше-го ожерелья» и многие другие «тайны».Во всех повестях герои — пятеро друзейили, как они себя называют «ПятеркаТайноискателей и собака» — вполне про-фессионально анализируют обстоятель-ства различных происшествий и даже раз-облачают преступников. Правда, им при-ходится соперничать с полицейским. Ми-стер Гун проигрывает подросткам по ча-сти сообразительности, но повествованиене представляется надуманным. Читают-ся повести легко и могут представлять ин-терес для подростков 10–12 лет, возмож-но, с неплохим воспитательным эффек-том. В процессе расследований «пятёрка»ведёт себя очень организованно и добро-желательно по отношению друг к другу,хотя состоит она из трёх мальчиков две-надцати-тринадцати лет и двух девочек,одной из которых двенадцать, а другой во-семь лет. Для подростков это хорошийпример делового общения.

По литературному пути Энид Блай-тон пошли наши отечественные авторыАнтон Иванов и Анна Устинова, создав

Агата Мистери, или Детский детектив сегодняТайны, загадки и улётные приключения

МАРИНА ШУЛЬЦ

«Детектив — это сыщик» (Ар-тём, 9 лет), «Детектив — эторасследование преступле-ний» (Виталий, 13 лет). Из опро-са, проведённого в детскойбиблиотеке Зеленогорска, вид-но, что современные дети пре-красно знают, что такое детек-тив, но для чтения чаще пред-почитают брать другие жанры:фэнтези и приключения.

Марина Анатольевна Шульц, ведущийметодист филиала № 6 детскойбиблиотеки г. Зеленогорска СПбГБУК ЦБС Курортного района


33#01 [307] 2018


свой сериал «Компания с БольшойСпасской». Название каждой детектив-ной истории начинается со слова «загад-ка». Загадки удачно разгадывают семе-ро друзей-одноклассников, постояннопрепираясь друг с другом и ведя бестол-ковые диалоги, а в результате — всегдапобеда. Эти книги написаны разговор-ным языком на материале современнойроссийской действительности, но в силунедостаточной художественности и оби-лия пустых диалогов заметно проигры-вают «тайнам» Энид Блайтон.

К этой же группе детективов можноотнести и серию «Три сыщика», а имен-но повести У. Ардена «Тайна стонущейпещеры» и М. Кэри «Тайна опасногопреследования», вышедшие в свет в на-чале двухтысячных годов. Это детектив-ные истории, в которых юные амери-канские сыщики попадают в опасныепеределки, из которых умудряются са-мостоятельно выбраться и, к тому женайти преступников. Обе повестиимеют увлекательные и динамичныесюжеты с главными героями — тремямальчишками, которые для расследова-ния всяких загадочных историй создалидетективное бюро и назвали его «Трисыщика». Повести — настоящий при-ключенческий детектив.

Вторая группа — это детективные ис-тории, в которых роль сыщиков выпол-няет содружество взрослых и детей. Кэтой группе можно отнести книги из-вестного американского писателя Фран-клина Диксона о братьях Харди, кото-рые помогают своему отцу, известномусыщику Харди, распутывать сложныезлодеяния, например, «Тайна китайскойджонки». Братья Харди самостоятельнопроводят расследование, но не скрываютсвоих действий от сыщиков-профессио-налов и готовы принимать их советы.

Наиболее ярким примером подобно-го вполне удачного сотрудничества мо-жет служить детектив «Отравленныйбокал» авторов П. Баккаларио и А. Гат-ти из серии «Тайны аллеи Вольтер». Этопереводная книга издания 2014 годапредставляет собой увлекательное рас-следование двойного убийства жильца-ми одного из парижских домов на аллееВольтер. Жильцы дома, среди которых:адвокат на пенсии; домохозяйка и еёвзрослый сын; почтальон; подростки,брат и сестра; молодой музыкант афри-канского происхождения. Вся эта разно-

возрастная компания объединяется в де-тективное агентство для разгадываниязапутанной криминальной истории.Оказывается, для настоящих сыщиковвозраст не имеет значения, а хорошаяколлективная работа — скорее боль-шой плюс в розыскной деятельности.

Третья группа включает в себя детек-тивы, в которых главное действующеелицо — гениальный ребёнок с удивитель-ными способностями. Чаще всего это со-временные истории. Самым ярким приме-ром такого детектива может служить се-рия «Агата Мистери» Сэра Стива Стивен-сона. Читатель сразу проводит параллельс Агатой Кристи. Главной героиней сериистала двенадцатилетняя Агата, котораямечтает о карьере писательницы. Онаобладает феноменальными способностя-ми: потрясающей памятью и умением ло-гического мышления. Для Агаты рассле-дование детективных историй — сплош-ное удовольствие, чем она и занимается,помогая своему кузену Ларри. Недостат-ка в расследованиях не наблюдается, таккак четырнадцатилетний кузен Ларриучится в престижной школе для детекти-вов «Око Интернешнл». Агата, Ларри иих многочисленные родственники попа-дают в самые невероятные истории, про-исходящие в разных уголках земного ша-ра. По ходу повествования автор легко инепринуждённо сообщает читателям по-лезную историческую или этнографиче-скую информацию о местах пребываниягероев, которая хорошо запоминается.Юный детектив Ларри сочетает в себечерты незадачливого, ленивого подрост-ка и специалиста, умудряющегося мгно-венно ориентироваться в сложнейшейкомпьютерной системе прибора «Инте-рОко». Несомненным достоинством книгявляется их небольшой объём, чуть болееста страниц в каждой, и хорошая работаиллюстратора Стефано Туркони. Обога-щает сюжет авторский замысел — пока-зать важность хороших семейных отно-шений в любых жизненных ситуациях.Главные герои Агата и Ларри являютсяпредставителями большой семьи Мисте-ри. Их родственники живут в разных угол-ках света, но всегда готовы оказать по-мощь юным детективам.

Ещё одна группа — это детективы, вкоторых сыщиками являются живот-ные или драконы, или другие существа.Чаще всего это книги, предназначенныедля дошкольников или младших школь-

ников, как, например, «Дело о пропав-шей короне». Вадим Громов написал ис-торию о великом сыщике Эге-Ага, ко-торый, на самом деле, маленький дра-кончик, наделенный удивительнымиспособностями находить потерянное.Остроумная и веселая книга вполне по-дойдет для семейного прочтения в ком-пании детей 6–8 лет. Конечно, одним изсамых любимых героев-сыщиков у де-тей по праву можно назвать ХомякаФредди, которого придумал немецкийписатель Дитлоф Райхе. Истории проХомяка Фредди продолжают оставатьсясамыми читаемыми. Младшим школь-никам и продвинутым дошкольникамнравится сочетание элементов детекти-ва и научной фантастики в книжке Ан-тона Березина «Новаторы. Улётное га-лактическое приключение». Познава-тельной и интересной для многих детейможет стать книга В. Постникова «Ка-рандаш и Самоделкин в стране пира-мид». Карандаш и Самоделкин отправ-ляются в путешествие и поневоле стано-вятся детективами. Они не боятся тайн,которыми окутаны египетские пирами-ды, и смело принимаются исследоватьих внутреннее устройство. Их ждут не-ожиданные открытия. Из книги юныйчитатель почерпнёт много полезныхсведений об истории создания пирамид.

Организация книжно-иллюстратив-ной выставки детского детектива с биб-лиографическим обзором сразу же при-влекает внимание читателей к представ-ленной литературе. Проведение игро-вой программы или квеста по детектив-ной истории вызывает желание прочи-тать книгу. Поэтому именно библиоте-карь продолжает осуществлять навига-цию детского чтения.


Статья об особенностях детскогодетектива как литературного жанраи интересе читателей к данномувиду литературы.

Детектив, детский детектив, чте-ние, детское чтение, библиотечнаяработа с детьми

This article is about the charac-teristics of a children’s detec-tive as a literary genre and rea-ders’ interest in this type ofliterature.

Detective, children’s detective,reading, children’s reading, lib-rary work with children


34


#01 [307] 2018

ЮНЕСБЁ — один из самых

популярных современныхскандинавских писателей.В мире продано более

30 млн экземпляров его книг. Он изве-стен, прежде всего, как автор крими-нальных романов, сюжеты которых на-столько захватывающи, что принеслиНесбё всемирную славу. Однако пишетзнаменитый норвежец не только детек-тивы в стиле нуар. Он создаёт увлека-тельные истории для детей, произведе-ния в жанре нон-фикшн и сборники рас-сказов. Помимо всего прочего, Несбёадаптировал знаменитую трагедиюШекспира «Макбет» для современныхчитателей. К 400-летнему юбилею содня рождения знаменитого англичанинаиздательство “Random House” предло-жило писателям написать романы, осно-ванные на произведениях Шекспира.Несбё взял за основу «Макбета».

Как бы там ни было, известность онполучил благодаря запутанным сюже-там своих детективов, которые бьют всерекорды популярности и расходятсямиллионными тиражами по всему миру.При этом Несбё необычайно популярени у себя на родине. Его преданным по-клонником является бывший премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг,который в приватной беседе с королёмкак-то рекомендовал ему свою люби-мую книгу Несбё «Красношейка».

Знаменитый норвежец долго искалсебя. Он работал журналистом, броке-ром и даже финансовым аналитиком.Был он и таксистом, по-настоящемуплохим таксистом. Можно даже сказать,прославился этим. Водил очень плохоиз-за плохой концентрации. Кроме того,и по сей день Несбё — композитор и во-

калист созданной им рок-группы “DiDerre”. Кстати, “Di Derre” — довольнопопулярный у себя на родине музыкаль-ный коллектив. С их главным хитом“Jenter som Kommer” можно познако-миться на “YouTube”.

По разговорчивому, открытому, спо-койному и улыбающемуся человеку нескажешь, что он пишет леденящиекровь триллеры. Выдаёт разве чтоблеск проницательных глаз. В книгахНесбё не так много счастливых персо-нажей, несмотря на то, что стремлениебыть максимально счастливым давностало чуть ли не национальной особен-ностью жителей страны фьордов. Нор-вежцы не только богаты, а потому уве-рены в завтрашнем дне; большинство изних обладает особым талантом — чув-ствовать себя счастливым. Возможно,во многом благодаря этому книги Несбёпользуются такой популярностью народине. Непознанное, пугающее, иноевсегда притягивает как магнит.

Первый роман о полицейском ин-спекторе Харри Холе вышел в свет ещёв 1997 году. «Нетопырь» мгновенно сталхитом продаж и в том же году получилпремию “The Riverton Prize” в номина-ции «Лучший норвежский детективныйроман года». В 1998 г. это же произведе-ние завоевало престижную премию«Стеклянный ключ» в номинации «Луч-ший скандинавский детективный ро-ман». Критики отнеслись к книге весьмаблагосклонно, несмотря на то, что напи-сана она была в жанре детектива.В 2000 г. роман «Красношейка» былпризнан лучшим романом года, а

Детективное барокко Ю Несбё:«Писать стоит только о двух вещах — об убийствах и о любви»*

ОЛЬГА ТАРАСКИНА

Кто из писателей в прошлойжизни был успешным футболи-стом, биржевым брокером ипопулярным музыкантом? Ктоотправлялся на прогулку нагорных велосипедах с премьер-министром Норвегии ЙенсомСтолтенбергом? Ответ таков —Ю Несбё, автор бестселлеров«Снеговик», «Леопард», «При-зрак», «Полиция», «Сын»,«Жажда», книги которого из-даются на 50 языках.

Ольга Васильевна Тараскина,методист МАУК «МРБ Киришскогомуниципального района»

* При подготовке статьи были использованы ма-териалы сайта jonesbo.com/


35#01 [307] 2018


в 2004 г. Норвежский книжный клубпризнал его лучшим норвежским детек-тивным романом. В 2002 г. знаменитыйнорвежец стал лауреатом премии “TheMads Wiel Nygaards Bursary” за роман«Не было печали». В 2010 г. Несбё былноминирован на премию Эдгара По зато же произведение. в том же году онполучил литературную премию Ассо-циации норвежских критиков «За луч-шую книгу для детей и юношества»(«Доктор Проктор и конец света (какбы)»). В 2013 г. правительство Норвегиивручило Ю Несбё престижную премию«Пер Гюнт” за вклад в создание поло-жительного образа страны на мировойарене.

Сейчас Несбё — самый популярныйдетективщик Европы, а норвежский по-лицейский Харри Холе, обладающий наредкость неприятным характером, за-воевал популярность не меньшую, чемШерлок Холмс, Эркюль Пуаро, комис-сар Мегрэ и Ниро Вульф вместе взятые.

Как же всё начиналось?Ю Несбё вырос в Морде. Во время

войны родители Несбё были по разныестороны. Мать была членом ДвиженияСопротивления, а отец воевал на сторо-не немцев. Отец писателя вырос в США,где ему привили ненависть к коммуниз-му, причём настолько сильную, что он,не задумываясь, отдал предпочтениеГитлеру в сравнении со Сталиным. Двагода ему пришлось отсидеть в тюрьме.Это и неудивительно, если принимать вовнимание, какой выбор он сделал.

В семье все много и часто читали.Отец проводил вечера за чтением в го-стиной. А ещё он рассказывал истории.Мать писателя работала библиотека-рем, и у мальчика рано проснулся инте-рес к литературе. Ю начал читать, кактолько смог произносить буквы алфа-вита. Первой книгой стал роман «Пове-литель мух» Уильяма Голдинга. Его ма-ленькому Ю прочитал отец, который,правда, не был уверен, что это подходя-щее чтение для семилетнего ребёнка, носын настаивал. Почему? Да просто наобложке была изображена кровоточа-щая голова свиньи.

Прочитав «Повелителя мух», маль-чик решил, что может и сам создаватьне менее захватывающие рассказы. Онначал впечатлять ровесников жуткимиисториями о приведениях собственного

сочинения. Когда в 37 лет он написалсвой первый роман, никто из его знако-мых ничуть не удивился. Если Несбёспрашивают, как он начал писать, он от-вечает, что он читал, читал, читал и, та-ким образом, не писать ему удавалось до37 лет. Достигнув этого возраста, онстал писать как сумасшедший. ПишетНесбё так много как только это воз-можно. Два-три месяца каждый год пи-сатель проводит в Тайланде в поискахновых идей и написании романов.

В юности Ю увлекался футболом ив 17 лет уже играл за клуб «Мольде». Онбыл уверен, что будет в будущем игратьза английскую футбольную команду“Tottenham Hotspurs”, станет профессио-нальным спортсменом. «Когда я заби-вал, я не поздравлял игрока, которыйсделал пасс. Я бежал и целовал мяч, по-тому что как-то видел, что так делалПеле. Мои товарищи по команде меняпо-настоящему ненавидели», — вспо-минает Несбё. На занятиях в школе онне слишком усердствовал. После трав-мы колена мир перевернулся. О карьерефутболиста пришлось забыть, а оценкиу будущей звезды футбола были отнюдьне блестящими и не давали большихшансов получить хорошее образование.Несбё решил поступить на военнуюслужбу на севере Норвегии. Так он про-вел три года. Он много читал (К. Гамсу-на, Э. Хемингуэя и др.) и осваивалшкольную программу. Получив диплом,он поступил в Норвежскую школу эко-номики и бизнеса в Бергене, престиж-ное учебное заведение с древними тра-дициями. Закончив учёбу, он стал бро-кером. По выражению Несбё, он былхорошим аналитиком, но плохим про-давцом.

Однажды к нему подошёл парень исказал, что он узнал, что он играет на ги-таре. Это было не совсем правдой, ведьЮ знал всего три аккорда, но он не сталспорить. Новый знакомый предложилему играть в группе. Так Несбё стал ги-таристом “De Tusen Hjem”. Композицииколлектива сочетали в себе плохой звуки избыток электричества. Звучало этоужасно, да и солисты то и дело переби-вали друг друга. Как-то и Ю подтолкну-ли к микрофону. с тех пор он стал пи-сать тексты песен, чтобы то, что созда-вала группа, больше напоминало музы-ку. “De Tusen Hjem” никогда не былаособенно популярна, но она выпустила

сингл, который часто крутили по мест-ному радио и даже однажды по нацио-нальному.

Позже Несбё стал одним из основа-телей “Di Derre” (1992). «Когда мы ос-новали группу, мы были не слишком хо-роши и поэтому меняли название каж-дую неделю, чтобы зрители не поняли,что это снова мы играем. Получалось,что настоящего имени у группы не бы-ло. Когда, наконец, мы стали игратьполучше, фанаты начали спрашивать,когда опять будут выступать “ diderre” (те парни (норвеж.)). Вскоре имы начали называть нашу группу так-же», — вспоминает Несбё.

С “Di Derre” Несбё гастролировал постране. Вскоре группа подписала конт-ракт со звукозаписывающей компани-ей. В 1994 г. вышел альбом“Jenter & sånn”, который занял первоеместо по продажам в Норвегии. Второйальбом группы стал самым продавае-мым альбомом в Норвегии за последниедесятилетия. Билеты на концерты рас-продавались за считанные часы, и музы-канты вскоре стали звёздами.

Переехав в Осло, Несбё устроилсяв компанию “DnB Markets”, самую круп-ную брокерскую фирму в стране. Он ра-ботал финансовым аналитиком и игралв группе по вечерам. Дел было невпро-ворот, и вскоре, по его собственнымсловам, его стало раздражать всё во-круг, включая окружающих и самого се-бя. Он решил взять отпуск на полгода иотправиться в Австралию, чтобы по-смотреть, получится ли у него написатьчто-нибудь стоящее. Обратно он вер-нулся с черновиком «Нетопыря», впо-следствии получившего «Стеклянныйключ», самую престижную награду, ко-торой только может удостоиться детек-тивный роман.

Полёт от Осло до Сиднея занял по-рядка 30 часов. И за это время в головеНесбё родился сюжет романа. Он началписать как только добрался до гостини-цы. В полночь он понял, что страдает отсмены часовых поясов, и стал писатьо парне Харри, который остановилсяв том же отеле и также страдал от раз-ницы во времени. В Норвегию вместес ним вернулась почти готовая книга. Неуспел он поставить чемодан на пол, какпродолжил её написание. Он писал, иписал… Необходимость принятия пищии сна ужасно раздражала. Несбё назы-


36


#01 [307] 2018

вает эти недели лучшими в своей жизни.Потом он отправил рукопись в изда-тельство, подписав её псевдонимом, по-считав, что издательство не захочет пуб-ликовать книгу под именем музыканта,который вдруг решил стать писателем.

Итак, рукопись была написана, от-пуск закончен. в первый день в офисе Ювключил компьютер и осознал, что у не-го есть всё: жилье, хорошо оплачивае-мая работа, отличная музыкальнаягруппа, к тому же — нет долгов. Неттолько одного — времени.

Отец писателя умер за два года доэтого. Он вышел на пенсию и планиро-вал написать книгу, в которой бы опи-сал свои воспоминания о Второй миро-вой войне, но его время истекло. Сейчасто же самое происходило с Ю Несбёпришлось объяснять боссу, почему у не-го нет больше времени работать на егокомпанию.

Следующие три недели прошлив размышлениях — чем бы заняться.Пока однажды утром не позвонили и непопросили к телефону Эрика Локкера ине сообщили, что рукопись будет опуб-ликована. Правда, в издательстве спро-сили, почему он воспользовался псевдо-нимом. Ответ, что Ю Несбё уже итак до-вольно популярен в Норвегии, удивилиздателей, так как они впервые слыша-ли это имя. Даже после того, как Несбёобъяснил, что он — вокалист известнойнорвежской музыкальной группы, ник-то не вспомнил. Потом он упомянул на-звание группы, и несколько человек изприсутствовавших кивнули. Один даженачал бормотать песню… другой груп-пы.

Книги о Харри ХолеПо мнению Несбё писать стоит толь-

ко о двух вещах — убийствах и любви.Автор пишет книги по одному сцена-рию. Сначала пятистраничный синоп-сис, потом двадцатистраничный, затемболее полный 80-100-страничный на-бросок, включающий фрагменты диа-логов. В заключении он полностью до-рабатывает первую часть, а затем —вторую половину романа. Несколькоблизких друзей удостаиваются честипрочесть рукопись и высказать замеча-ния. Вот и всё — книга выпущена и за-быта. Сам он перечитал только однусвою книгу — «Нетопыря», и то толькопотому, что она была первой.

Несбё очень интересно рассказываето том, как появилось имя его любимогоперсонажа. В деревне, где жила его ба-бушка, работал полицейский, которогозвали Холе. Он ни разу не видел его, нопредставлял высоким, светловолосымстрашным парнем. Бабушка запугивалавнуков: «Если не ляжете в постель довосьми, придёт Холе и заберет вас». Спу-стя годы на похоронах уже взрослыйНесбё встретил того самого полицей-ского, который пожал ему руку и пред-ставился: «Я — Холе». Несбё ответил:«Окей, но еще нет восьми часов».

Харри Холле не супергерой, он —обыкновенный человек с массой про-блем. Холе — блестящий сыщик и хро-нический алкоголик. Несбё утверждает,что этот персонаж может быть интере-сен читателям только в том случае, еслиу них есть проблемы, ведь Харри нахо-дится в состоянии войны со всеми, вклю-

чая себя. Он одновременно и герой, и ан-тигерой, и страж порядка, и герой ноч-ных кошмаров. Холе — мужественный,умный, упорный, смешной и даже ро-мантичный.

«Нетопырь» вышел осенью 1997 годапод настоящим именем писателя. Ощу-щая в душе смесь восторга и ужаса, Не-сбё ждал рецензий. Вскоре они появи-лись и были положительными! Ни в од-ной не упоминалось о том, что популяр-ный музыкант решил начать писатькриминальные романы. Отзывы каса-лись исключительно самой книги.

Вскоре пришла слава. Несбё вспоми-нает: «Когда я начал давать интервью,

мне казалось, что у меня самая лучшаяработа на свете. Действительно, развене здорово, когда люди рядом внима-тельно слушают тебя и говорят о те-бе часами? Но через пару лет я сталуставать слышать свой собственныйголос, пересказывать историю своейжизни».

В 1998 г. Несбё отправился в Бангкокс кратким содержанием того, что в по-следствие станет романом «Тараканы».Писатель многому научился после напи-сания первой книги. Сюжет и компози-ция были более совершенными. Роман«Тараканы» был признан Националь-ным книжным клубом лучшей новин-кой. Это был золотой билет в коммер-ческую и литературную элиту Норве-гии.

Несбё принялся за написание «Крас-ношейки». в основе сюжета историяо норвежцах, оказавшихся по разныестороны баррикад во время Второй ми-ровой войны. Это была история, кото-рую хотел рассказать его отец. В своейкниге он поставил под сомнение имиджнорвежцев как нации, которая активносопротивлялась Гитлеру. Если написа-ние двух первых книг напоминало солона акустической гитаре, то написаниеэтого произведение скорее походило наруководство оркестром. Несбё решил,что, если книга провалится коммерчес-ки или её разнесут критики, он броситписать и найдёт себе другое занятие, таккак она была с его точки зрения луч-шим, что он мог предложить читателям.Однако и издатели, и критики, и читате-ли отнеслись к его новому произведе-нию благосклонно. Книга была удостое-на Премии норвежских книготорговцевв 2000 г. как лучший роман года.

В 2002 г. вышла «Немезида», кото-рую хорошо приняли. Осенью 2004 г.вышла «Пентаграмма», которая сталасамой коммерчески успешной. КнигиНесбё стали издаваться за рубежом.В 2005 г. он закончил роман «Спаси-тель», который писал два года. У издате-ля набралось к этой книге больше за-мечаний, чем к какому-либо другомупроизведению автора. Пришлось уби-рать сотни страниц текста, и Несбё дажепереживал, что тем самым убьёт свойроман. Первый обзор на книгу был не-гативным, однако подавляющее боль-шинство отзывов оказались положи-тельными. Книгу мгновенно раскупили.


37#01 [307] 2018


«Спаситель» стала самой быстро рас-проданной книгой в истории издатель-ства. Успех был фантастическим.

В 2006 г. Несбё написал несколькопесен для “Di Derre” и отправился на га-строли. К тому времени агент стал зво-нить всё чаще и чаще. По почте прихо-дило всё больше контрактов, в том чис-ле и из зарубежных стран. в 2007 г. былопубликован «Снеговик». Отзывы былиположительными и «Снеговик» стал са-мой быстро раскупленной книгой в нор-вежской истории.

2007 год был для писателя неверо-ятно успешным. Он получил Премиюнорвежских книготорговцев на этот разза роман «Снеговик», а книги об инспек-торе Харри Холе стали появлятьсяв списках бестселлеров за рубежом.

Затем был написан «Леопард», самаяобъёмная книга Несбё, которая потре-бовала от него больших трудовых за-трат. Он проводил исследования в Кон-го и Гонконге, изучал орудия пыток ибрал интервью у экспертов по лавинам,аквалангистов и альпинистов.

В 2010 г. «Немезида» («Не былопечали», «Богиня мести») была выдви-нута на Премию Эдгара Алана По каклучший роман. Эта премия своего родаОскар, который вручают за написанныйроман. Несбё был удивлён, ведь он несчитал эту свою книгу лучшей.

Другие книги НесбёРоманы о Харри Холе принесли их

автору бешеную популярность. Другойбы просто продолжал укреплять успех,множа книги о знаменитом инспекторе,но не Несбё. Видимо, немного устав отсвоего главного персонажа, он началсоздавать произведения с другими глав-ными героями.

В ноябре 2007 была выпущена новел-ла под названием «Белый дом». Все до-ходы от продаж были переведены орга-низации «Спасём детей», помогающейнуждающимся детям.

В 2008 г. вышла книга «Охотники заголовами». Критики приняли её благо-склонно. Роман получил “The NorwegianReaders’ Prize” (2008). Доходы от прода-жи этой книги пошли на создание усло-вий для обучения чтению и письму де-тей стран третьего мира. Несбё многопутешествовал по миру и эти поездки,по его словам, дали понять, что возмож-ность читать создаёт предпосылки для

того, чтобы найти своё место в обще-стве, чтобы создать демократическоегосударство и лучшую жизнь для себя исвоих детей.

Существует фонд имени Харри Холе.Он присуждает ежегодные премии мо-лодым людям и девушкам и инвестируетв проекты, связанные с увеличениемуровня грамотности. В 2009 г. премиюполучил тюремный капеллан Одд-КатоКристиансен, а стипендия была врученаФонду Наанди, который занимается об-учение девочек-сирот в Индии.

Роман «Кровь на снегу» отличаетсяот историй про Харри Холе всем, чемтолько можно. Действительно, это со-всем небольшое произведение, да и сю-жетных линий немного. Даже не стоитсравнивать эту историю с тщательновыстроенными хитросплетениямив книгах о самом известном норвежскомполицейском. Но и тут Несбё не прога-дал. «Кровь на снегу», объёмом в жал-кие 200 страниц, с наёмным убийцейв качестве главного героя была по до-стоинству оценена поклонниками еготаланта.

Книги для детейМного лет Несбё мечтал написать

детскую книгу, тем более, что дочь ча-сто просила рассказать интересную ис-торию за обедом, а значит, опыт созда-ния историй для детей был. Именно бла-годаря дочери появились забавные пер-сонажи: сумасшедший профессор, от-важная девочка и весёлый мальчуган-изобретатель. Книга «Доктор Проктори его волшебный порошок» вышла в ок-тябре 2007 года. Книгу встретили с энту-зиазмом. Она даже была номинированана “Ark’s Children’s Book Award”. Прода-жи взлетели во многом благодаря по-пулярному ток-шоу, которое взяло у Не-сбё интервью.

В 2008 г. вышла вторая книга Несбёдля детей «Доктор Проктор и его маши-на времени». Осенью 2010 вышел «Док-тор Проктор и конец света». Книги Не-сбё для детей стали популярными. Онизначились в первых строках списковбестселлеров среди произведений длядетской аудитории в Норвегии. Книгаполучила премию норвежских критиковв 2010 году.

Экспозиция в Музее естественной ис-тории в Осло, которая сопровождалавыпуск книги, была очень необычной.

«Сенсационная выставка животных, ко-торых бы Вам хотелось, чтобы не суще-ствовало, от доктора Проктора» быласоздана Петром Сапегиным, КристинойГрюнер и их помощниками в анима-ционной студии. Экспонатами были жи-вотные из книг о Докторе Прокторе:монгольская водная полевка, летающиерыбы, питающиеся мясом, носорогис простудой, жабы, которые едят детей,и другие сомнительные существа.

В 2012 г. была издана книга «ДокторПроктор и великое ограбление». Боль-шей частью она была написана в само-лётах, аэропортах и номерах в отеляхв Австралии и Новой Зеландии, где Не-сбё гастролировал.

Детские книги Ю Несбё учат детейоставаться самими собой и стремитьсямаксимально раскрыть свой потенциал.Первая книга о докторе Прокторе былаэкранизирована в Норвегии.

ЭкранизацииНа данный момент криминальный

триллер Мортена Тильдума «Охотникиза головами» (2011) — самая известнаяэкранизация произведений Несбё. Онудостоился Премии Британской акаде-мии кино и телевизионных искусств(“Bafta”).

Недавно вышел в прокат художе-ственный фильм Томаса Альфредсона,основанный на, пожалуй, самом захва-тывающем произведении писателя —триллере «Снеговик». Альфредсон снялизвестные фильмы «Впусти меня» и«Шпион, выйди вон!». Харри Холе сыг-рал Майкл Фассбендер. в кинофильметакже заняты такие известные актёры,как Вэл Килмер, Ребекка Фергюсон,Дж. К. Симмонс и Шарлотта Генсбург.Изначально планировалось проводитьсъёмки в Стокгольме. Норвегия —очень дорогая страна, и такое решениепозволило бы значительно уменьшитьзатраты. Однако норвежцы воспринялиэту идею как оскорбление и заявилио том, что снимать фильм необходимона родине писателя. Съёмочной группебыла гарантирована помощь и всесто-роннее содействие. Кроме того, норвеж-ские власти пополнили бюджет фильма180 тысячами долларов.

Ожидается и ещё одна громкаяпремьера — экранизация романа «Сын»с Джейком Джилленхолом в главной ро-ли. Режиссёр картины — Дени Виль-


38


#01 [307] 2018

нёв. в производстве фильма принимаютучастие компания Джейка Джилленхо-ла “Nine Stories и Bold Films”.

Также Ю Несбё принимал участиев создании политического телевизион-ного сериала «Оккупированные» о при-думанной им оккупации Норвегии Рос-сией.

Кинокомпания “Warner Bros.” купилаправа на роман «Кровь на снегу» и пла-нирует снять фильм.

Несбё видит свою цель в том, чтобыправдиво и интересно рассказыватьо природе зла. в его книгах, как в жиз-ни, нет хороших концовок. Они держатв напряжении до последней страницы.В Европе продано более миллионакниг Несбё или, как гласят британскиерекламные постеры, «каждые 23 секун-ды продаётся книга Ю Несбё». В миресуществует множество несбё-маньяков,тех, кто не представляет себя без книгэтого норвежца. Норвегия — самая бо-гатая европейская страна, а Несбё, по-жалуй, — самый богатый писатель. Пословам Несбё, Норвегия — самая луч-шая в мире страна для писателя, при-чём и в экономическом плане, и с точкизрения возможности самовыражения.

Как и все по-настоящему хорошиекриминальные романы, книги Несбё со-четают в себе изысканный, сложныйсюжет, высоковольтное напряжение,блестящие характеристики героев. Ав-тор описывает современное общество инередко затрагивает серьёзные пробле-мы, в том числе этические. Он можетбыть разным. В этом и состоит его фе-номенальность.

Несбё пишет при любой возможно-сти. При этом идей гораздо больше, чемвремени. Не пишет он только когда от-правляется на неделю в отпуск с доче-рью. Писать Несбё начал поздно, поэто-му вполне может представить себежизнь без писательства, но, по его мне-нию, это скудная жизнь. Он не раз за-являл, что быть писателем — значитиметь самую лучшую профессию извсех существующих. Тебе платят за то,что ты действительно хочешь делать!Вот почему можно быть уверенным, чтознаменитый норвежец будет продол-жать радовать нас новыми книгами с за-видной регулярностью.

Любимые фильмы Ю Несбё«Звёздный десант» (режиссёр — Пол

Верховен)

«Крёстный отец» (режиссёр — Фрэн-сис Форд Коппола)

«Охотник на оленей» (режиссёр —Майкл Чимино)

«Таксист» (режиссёр — МартинСкорсезе)

«Разговор» (режиссёр — ФрэнсисФорд Коппола)

«Подозрительные лица» (режис-сёр — Брайан Сингер)

Любимые книги Ю Несбё«Лолита» Владимира Набокова«Убийца внутри меня» Джима Том-

псона«Пан» Кнута Гамсуна и «Хлеб с вет-

чиной» Чарльза БуковскиЛюбимые писателиМарк ТвенЭрнест ХемингуэйДжек КеруакЧарльз БуковскиМайкл КоннелиДеннис ЛихейнХоббиПутешествия по южному Таиланду и

АвстралииПоездки в Буэнос-АйрэсЛюбые игры с мячомПросмотр художественных фильмовСкалолазаниеФутбол. Болеет не только за норвеж-

ские футбольные команды, но и за бра-зильские

Музыка. Среди любимых музыкан-тов — Боб Дилан и Элвис Костелло

Серия о Харри Холе1997 — Flaggermusmannen: «Нето-

пырь» («Полёт летучей мыши»)1998 — Kakerlakkene: «Тараканы»2000 — Rødstrupe: «Красношейка»2002 — Sorgenfri: «Не было печали»

(«Немезида», «Богиня мести»)2003 — Marekors: «Пентаграмма»2005 — Frelseren: «Спаситель»2007 — Snømannen: «Снеговик»2009 — Panserhjerte: «Леопард»2011 — Gjenferd: «Призрак»2013 — Politi: «Полиция»2017 — The Thirst: «Жажда»Серия о Докторе Прокторе2007 — Doktor Proktors prompepul-

ver: «Доктор Проктор и его волшебныйпорошок»

2008 — Doktor Proktors tidsbadekar:«Доктор Проктор и его машина време-ни»

2010 — Doktor Proktor og verdens un-

dergang: «Доктор Проктор и конец света(как бы)»

2014 — «Доктор Проктор и великоеограбление»

Отдельные произведения1999 — Stemmer fra Balkan/Atten

dager i mai (совместно с Espen Søbye)2001 — Karusellmusikk (сборник рас-

сказов)2007 — Det hvite hotellet;2008 — Hodejegerne: «Охотники за

головами»2014 — Sønnen: «Сын»2015 — «Кровь на снегу»2015 — «И прольётся кровь»Премии и номинации1997 — The Riverton Prize в номина-

ции «Лучший норвежский детективныйроман года» за роман «Нетопырь»

1998 — “The Glass Key Award” в но-минации «Лучший скандинавский детек-тивный роман» 1998 за роман «Нето-пырь»

2000 — Премия The Norwegian Bo-oksellers’ Prize” в номинации «Лучшийроман 2000 года» за роман «Красношей-ка»

2002 — Премия “The Mads Wiel Nyga-ards Bursary” за роман «Не было печа-ли»

2004 — Премия «Лучший когда-либонаписанный норвежский детективныйроман», присуждаемая Норвежскимкнижным клубом за роман «Красно-шейка»

2010 — Номинация на премию Эдга-ра По за роман «Не было печали»

2010 — Литературная премия Ассо-циации норвежских критиков «За луч-шую книгу для детей и юношества» за“Doktor Proktor og verdens undergang.Kanskje”.

2013 — премия Пер Гюнта (Норве-гия)


Статья посвящена одному из самыхпопулярных современных скандинав-ских писателей, автору криминаль-ных романов Ю Несбё.

Детектив, литературные жанры, за-рубежная литература, Ю Несбё

The article is devoted to one ofthe most popular contemporaryScandinavian writers, the authorof the criminal novels of YuNesbø.

Detective, literary genres,foreign literature, Yu Nesbø


39#01 [307] 2018


Сосредоточение на одном толь-ко жанре, приход в детектив,например, — это счастливоестечение обстоятельств, осо-знанный выбор, результат проби ошибок, определённый чита-тельский «импритинг» в дет-стве или юности?

— Импритинг, помноженный наошибку. Я всегда любила классическийдетектив, а ошибка заключалась в том,что я решила, будто детектив — неслож-ный жанр. Возможно, для кого-то так иесть, но в моём случае это была чудо-вищная самонадеянность. Придумыватьдетективный сюжет, то есть собственнозагадку, стержень текста, мне оказалосьсложно. Однако процесс меня неверо-ятно увлёк, и в итоге моя работа перио-дически напоминала попытку начертитьпроекцию корабля человеком, которыйтолько что научился рисовать палку-палку-огуречик. Со временем, конечно,стало проще. Но мне до сих пор странновспоминать о собственной, как бы это

сказать, наглости, с которой я взялась задело. Всё-таки глупость, неосведомлён-ность и самонадеянность — отличныедвигатели многих дел.

Какие качества, навыки, склонностидолжны быть — врождённо имеются,приобретаются в процессе работы, — уавтора детективов?

— Умение спать урывками и приэтом высыпаться. Я не шучу. Мне при-шлось научилась засыпать на двадцатьминут и просыпаться отдохнувшей, что-бы затем писать без перерыва четыре-пять часов. Пожалуй, это самое ценноеумение, приобретённое мною за десятьлет работы автором детективов.

Существует ли своя внутрицеховаяспецифика — какие вещи придётся до-полнительно осваивать писателю, кото-рый хочет или начал писать детективы,даже если он уже опытный автор?

— Именно детективы? Пожалуй чтоникаких. Но если автор описывает нашуправоохранительную систему, то конеч-но, лучше бы ему знать, какими преступ-лениями занимается прокуратура, а ка-кими полиция, и в чём состоят обязанно-сти судмедэксперта. Да, подавляющеебольшинство читателей не смогут пой-мать автора на ошибке, — просто пото-му, что об этом тоже не осведомлены.Однако рано или поздно найдётся чело-век, который скажет: «У вас здесь издесь написано неправильно», а ещё вер-нее — напишет об этом в соцсетях. Вэтот момент доверие читателей к авто-ру рухнет сразу и полностью, потомучто детектив — это игровой жанр, а вигре очень важно доверять ведущему.

Есть ли что-то, что стало для Вас от-кровением, когда Вы начали работать вэтом жанре? И от чего приходится от-казываться — какие-то дорогие серд-

Истории для развлечения

Писатель должен любить то, что нравится читателю

Елена Михалкова — российский писатель, мастер остросюжетной прозы. Родилась в Нижнем Новгороде, жи-вёт в Москве. С детства любила читать, в том числе фантастику и детективы Агаты Кристи, Рекса Стау-та, Эдгара По, Конан Дойла, Жоржа Сименона, Честертона. Юрист по образованию, некоторое время работа-ла помощником следователя в РОВД, затем ушла в сферу гражданского права. После рождения дочери началасочинять детские стихи, оказавшиеся востребованными детскими журналами. Затем поступило предложениесоздавать сценарии для детских телепередач. Детективы начала писать на спор и обнаружила, что это при-носит ей большое удовольствие. Сотрудничает с издательствами «ЭКСМО», «АСТ», «Астрель». Совокупныйтираж её книг составляет более миллиона экземпляров, многие романы экранизированы. Наиболее известенцикл «Расследования Макара Илюшина и Сергея Бабкина», однако среди её произведений — сборник рассказов«Кто убийца, миссис Норидж», написанный по канонам английского детектива, и роман «Тайна замка Вержи» вдухе готического детектива. Елена Михалкова считает, что качество детектива определяется двумя аспек-тами: книга должна быть написана хорошим языком, а сюжет должен захватывать с первой страницы и неотпускать до последней.


40


#01 [307] 2018

цу приёмы, манера повествования (до-пустим, хочется потока сознания илиэпистолярной формы, но понимаешь,что это пойдёт во вред напряженностисюжета)?

— Мне всегда нравилось придумы-вать сказки и в двух книгах я не смоглаудержаться от того, чтобы не вплести ихв канву сюжета. В одном случае получи-

лось не совсем удачно и сказка осталасьчужеродным элементом, во втором —намного лучше. Тогда я осмелела и на-писала целый детектив, в основе кото-рого лежит страшная сказка. Он назы-вается «Тайна Замка Вержи», и я егоочень люблю. С этого момента мне ста-ло окончательно ясно, что детектив —тот жанр, который можно скрещивать счем угодно, хоть с фантастическим ро-маном, хоть с социальным.

Имея юридическое образование, ис-пытывали ли Вы желание когда-нибудьпопробовать себя в юридическом трил-лере, что-то вроде Гришема или Туроу?

— Никогда. Во-первых, скажу начи-стоту, и Гришем, и Туроу для меня скуч-новаты, я бы не хотела так писать. Ноглавное — одного образования здесь не-достаточно. Нужен или превосходныйконсультант, который в действительно-сти будет писать за автора всю «техни-ческую» часть книги, либо собственныйопыт работы, причем не год и не два. Уменя такого опыта нет, поэтому я пред-почитаю писать то, что пишу, а юриди-ческие триллеры смотреть в кино.

Как технически происходит кон-струирование детективной интриги?Обнаруживаете ли Вы тело посреди го-стиной вместе с родственниками, задае-тесь вопросами, на которые нет пока от-вета, вместе с сыщиками? Или знаетеизначально всё закулисье, а потом вуа-лируете и путаете следы? Что первично— яркий образ, загадка, которая застав-ляет распутывать клубок, или фигуразлодея, хитроумный преступный замы-сел, который хочется показать?

– Я вас, наверное, разочарую: каждыйраз по-разному. У меня нет универсаль-ного алгоритма, по которому я пишу.Однажды мне хотелось создать книгу овластной, умной, себялюбивой старухе,которая нанимает домработницей дев-чонку из нищей семьи, глупенькую не-умеху, и принимается превращать цве-точницу в леди, как в пьесе про Элизу

Дуллитл. Однако цветочница внезапноначинает сопротивляться, и на этомстроится противостояние персонажей,приводящее в итоге к преступлению. Вдругой раз я представила, как расследуядело об исчезновении женщины, част-ные сыщики вынуждены все глубжепроваливаться в её детство, подобноАлисе, летящей в кроличью нору. А од-нажды моя подруга сказала, что ей хоте-лось бы почитать о поддельных драго-ценностях, а на следующий день я столк-нулась с человеком, который сам зани-мался такими подделками; грех было невоспользоваться столь явной подсказ-кой от мироздания, и получился детек-

тив «Алмазный эндшпиль». В такомподходе есть и плюсы, и минусы. Плюс втом, что мне никогда не приедается моёзанятие. Минус очевиден: когда приду-мываешь книгу, превращаешься в однобольшое ухо, крутящееся вокруг собст-венной оси в попытке выловить из окру-жающего пространства те звуки, что ля-гут в основу мелодии сюжета.

Три Ваших романа вышли в составеавторского сборника «интеллектуаль-ный детектив»; как Вы относитесь к та-кому определению,? Ведь любой детек-тив требует определенной интеллекту-альной сноровки от читателя? И чтосчитается своим, близким среди много-образия детективных поджанров?

— Говоря начистоту, название «ин-теллектуальный детектив» — это лишьмаркетинговый приём. Вот представьте:в издательстве сидят люди, чья задача —убедить читателей, что детективы Еле-ны Михалковой лучше, чем условнойСветы Ивановой. Как это сделать? Какуговорить читателя взять в руки книгу,если он ещё не знаком с автором? Напи-сать на обложке то, что заставить чело-века подумать: «О, эта книга как раз дляменя!»

Никакой интеллектуальной сноровки,на мой взгляд, детектив от читателя какраз не требует. Этим он и прекрасен: егоможет читать и тот, кто стремится разга-дывать загадки, и тот, кто желает, чтобыавтор его удивил. Я, например, будучи вроли читателя, терпеть не могу опреде-лять, кто преступник, и если я это случай-


41#01 [307] 2018


но угадаю, книга будет для меня неудач-ной. В детективе (я сейчас по-прежнемуговорю как читатель, а не автор) для ме-ня ценнее всего момент ошеломления:так вот кто преступник! В идеале в мо-мент объявления разгадки все разрознен-ные компоненты должны сложиться водну картину. Помните забавную визу-альную иллюзию из девяностых годов?По школам ходили картинки, на которыхбыли изображены, например, повторяю-щиеся ряды жирафов. Зритель долженбыл определенным образом сконцентри-ровать зрение, и тогда внезапно передним проступала трёхмерная картинка —жираф, бегущий по саванне от гепарда.Хороший автор детективов умеет поль-зоваться рычагом, который переключаетвнутреннее зрение читателя, и тот видитиную картинку, не ту, которую составлялна всем протяжении книги.

Чему детектив может научить? Ка-кие у него специфические задачи, от-личные, например, от фантастики? При-меняете ли вообще слово задачи к худо-жественному тексту?

— Боже упаси. В этом мне чудитсяпретенциозность, попытка назначитьлитературу неким компасом, что ли. А якатегорически против. У детектива естьодна функция — развлекательная. Еслидетектив справляется с ней, значит, онхорош. Если читатель вышел вечеромиз офиса, сел в метро, открыл книжку ина десять станций забыл обо всех непри-ятностях, которые случились в предыду-щие восемь часов, — значит, книга вы-полнила свою задачу. И это очень, оченьмного, поверьте мне.

Стилизация под традиционный анг-лийский детектив — насколько это бо-лее увлекательное/трудоёмкое занятие?

Чем работа над таким произведениемотличается от «обычного российского»текста? Сама идея возникла из желанияисследовать английский детективныйканон изнутри, как дань любимым про-изведениям, что-то ещё? Можно ли ска-зать, что автор, принимающийся за та-кую задачу, должен быть уже состо-явшимся мастером? И чувствует ли се-бя российский автор более скованным,вступая на почву «иностранного» рома-на?

— В моем случае эта стилизация (мысейчас говорим о книге «Кто убийца,миссис Норидж?») была сплошным удо-вольствием и, безусловно, данью уваже-ния к авторам, благодаря которым я во-обще начала писать детективы: АртуруКонан Дойлу и Агате Кристи. Никакихспецифических трудностей, связанных с«иностранщиной», у меня не возникло.Загвоздка была в другом: написать де-тективный рассказ гораздо труднее, чемдетективную повесть, а ведь «МиссисНоридж» — это именно сборник расска-зов. Все дело в объёме. За короткое вре-мя вы должны сообщить читателю отайне, показать её расследование и датьубедительный ответ. При этом жела-тельно, чтобы ваши герои не были хо-дульными, чтобы в них виден был собст-венный характер.

Какие ещё поджанры детектива, по-мимо классического и готического, Вамхотелось бы испробовать?

– Всегда хотела написать детектив-ный триллер, но каждый раз так пуга-лась в процессе его придумывания, чтоостанавливалась в самом начале.

Утомляет ли работа с серийными ге-роями или они становятся добрымидрузьями, с которыми всегда приятновстретиться? Было ли желание убитьсвоих холмсов? И какова, на Вашвзгляд, оптимальная продолжитель-ность жизни сериального сыщика?

— У меня два сквозных персонажа,частные сыщики Макар Илюшин и Сер-гей Бабкин, которые специализируютсяна поиске пропавших людей. Нет, онименя не утомляют. Но читатели их по-любили, и я в некотором роде заложникэтой любви: книга, в которой не будетих героев, станет хуже продаваться. Ко-нечно, это не радует издательство, поэ-тому мне настойчиво рекомендованописать про Илюшина с Бабкиным идальше. У меня есть сюжеты книг, в ко-

торых эти двое не участвуют, и я оченьхотела бы написать несколько из них.Но пока не могу себе этого позволить.

В чём Вы видите своеобразие, основ-ные отличия российского детектива нафоне, например, детективов скандинав-ских или французских? Что является —или может стать — их изюминкой?

У скандинавов есть свой стиль — такназываемый скандинавский нуар: снег,холодно, мрачно, все умерли, а те, ктожив, обитают в тоскливых интерьерах.Боюсь, если сейчас появится жизнера-достный норвежский детективщик, пуб-лика его не оценит. У французов такойобщности я не вижу, но возможно, я ихслишком плохо знаю. Точно так же рос-сийские авторы очень разнообразны, иобъединить их по какому-либо принци-пу (кроме, естественно, самого жанра), яне могу.

Считаете ли Вы, что у Вас есть свояниша на рынке детективной литерату-ры, своя определённая аудитория, еслида, то как бы Вы её определили?

— Моя ниша — это современныйклассический детектив, причём я наме-ренно стараюсь избегать стыка жанров.Мне не интересен детектив, перерас-тающий в женский роман. Я не пишукниг, которые ставят целью бичеваниесоциальных язв общества. Мне безумнонравится детектив как жанр: загадка,тайна, напряжение, состязание умов, же-стокость преступника и противостоя-щие ей ум и порядочность сыщика. Со-ответственно, моя аудитория — это чи-татель, любящий то же, что нравитсямне.

Беседовала Яна Михневич



Начнем со своеобразного пара-докса. Почему при общепри-знанной «несерьёзности» де-тективного жанра (даже самКонан Дойль относил свои рас-сказы о Шерлоке Холмсек «лёгкому чтиву»), этот жанрлитературы так устойчивопредпочитаем в среде интел-лектуалов?

РИСКНЁМ ПРЕДПОЛОЖИТЬ,что дело здесь в наличии неко-торого интеллектуального со-ревнования между читателем и

сыщиком, а следовательно, и с самим ав-тором. Классический детектив пред-ставляет собой сюжет-историю раскры-тия преступления, но имеет непремен-ную внутреннюю цель — решение опре-делённой логической задачи. Вот в еёрешении и заключается вся прелестьчтения детектива, где восстановление«картины преступления» происходит всознании читателя «наперегонки» с сы-щиком (детективом) самых разных ти-пов: от частного сыщика-любителя Дю-пена и Холмса и официального поли-цейского следователя Мегрэ, до случай-ной свидетельницы преступления —мисс Марпл.

Начнём по порядку.1. Огюст Дюпен (Автор: Эдгар По)Родоначальником детективного жа-

нра в литературе неизменно считаетсяЭдгар По. Именно из его трилогии —«Убийство на улице Морг», «Тайны Ма-ри Роже», «Похищенное письмо» — ивозник первый образ непревзойдённогосыщика-любителя Огюста Дюпена. Эта

трилогия, по признанию самого По —«рассказы о умозаключениях», пол-ностью демонстрирует все приёмы и за-коны детективного жанра, к которым впоследующих детективах других авто-ров не будет добавлено ничего принци-

пиально нового. (За исключением ново-модных сцен жестокости и культа наси-лия, однако это уже другой расклад ли-тературы.)

Огюст Дюпен выстраивает логиче-ские цепочки рассуждений, допущений,предположений и догадок, которые при-водят к неожиданной истине, демон-стрируя читателю главное — игру ума.Приём изложения, как и полагается, об-ратный — от факта преступления, черезсвидетелей и конструкции мысли к уста-новлению преступника и мотива. Па-раллельно читателю подбрасываютсяразличные уловки-ключи, чтобы, до-полнительно запутывая его в самостоя-тельном «расследовании», поддержи-вать необходимое напряжение интере-са. Личность самого сыщика Дюпена

также показательна: он обладает пора-зительными аналитическими способно-стями, подвижным воображением, лю-бит книги и предпочитает спокойную

позицию наблюдателя в нашем суетли-вом мире. Так начинался детективныйжанр в истории. Гениальный ум демон-стрировал потрясающие аналитическиедостижения.

2. Шерлок Холмс (Автор: Артур Ко-нан Дойль)

Классика жанра — разумеется, Шер-лок Холмс. Место действия рассказовАртура Конан Дойля зачастую огра-ничивается комнатой сыщика, это, такназываемые «расследования на однутрубку». Сам детектив мог укладыватьсяв цепь рассуждений, где главным оказы-вался сам механизм, или метод раскры-тия преступления. Знаменитый дедук-тивный метод Шерлока Холмса бес-проигрышно выводил сыщика к истине,поэтому его разработка и владение этимметодом была основная и главная зада-

42#01 [307] 2018

Классика жанраСемь лучших героев детективов в мировой литературе


43#01 [307] 2018


ча. Интересно, что в это же время в Анг-лии появился логический позитивизм, врамках которого известный философ Б.Рассел разрабатывал принципы матема-тической логики, то есть выстраивался

«идеальный» метод, который может по-знать истину. Мы видим, что ШерлокХолмс, в принципе, занимался «передо-вым» делом, а не просто был грозой пре-ступного мира. Личность Холмса такжевсецело подчинена уму. Он не женолюб,домосед, равнодушен к роскоши и богат-ству, может даже отказаться взять опла-ту за работу, если заказчик беден и проч.Предпочитает игру на скрипке, она по-

могает ему думать, проводит химическиеопыты на грани опасности, курит креп-кие сигары и стреляет в квартире из пи-столета. Рассказывают, что КонанДойль всегда считал, что он пишет исто-рический роман, а не рассказы и повестио сыщике, что сильно задевало его са-

молюбие. Однажды он даже решил по-кончить с Холмсом руками Мориарти,однако публика и даже августейшие осо-бы, как и полагается, потребовали про-должения.

3. Мисс Марпл (Автор: Агата Кри-сти)

Королева детектива Агата Кристивыводит сразу две фигуры сыщиков.Первый — явный ответ на несправедли-вое отрицание аналитических способно-

стей у женщин. Мисс Марпл — божийодуванчик, старая дева, которая посто-янно оказывается в нужное время внужном месте и демонстрирует недю-жинные силы в логических построе-

ниях. Этому персонажу Агата Кристипосвятила 12 романов, что является до-статочной аргументацией отсутствиягендерных различий перед поиском ис-тины. К тому же мисс Марпл привносит

интересный штрих в общую панорамудетективного жанра. Мозаика фактов иаргументов складывается благодарявниманию к личности преступника, ло-гике его поведения. Сами факты — те-перь только основа. Понимание психо-логии преступника открывает путь к по-строению картины преступления. Зна-ние человеческой психики позволяетмисс Марпл относить к кругу подозре-ваемых всех, ведь человек слаб, и об-стоятельства могут сделать преступни-ком каждого. Кстати, мне кажется,именно мисс Марпл начинает первой ис-пользовать приём, который потом озву-чит Жеглов в известной киноленте:«всегда что-то подобное уже где-то и скем-то происходило», главная задачасыщика — уметь использовать эту по-вторяемость.

4. Эркюль Пуаро (Автор: Агата Кри-сти)

Второй знаменитый сыщик АгатыКристи — Эркюль Пуаро. Ему автор по-святил больше романов — 33. Оно и по-нятно, ведь здесь действует мужчина, да ктому же бывший полицейский. У него,как и у мисс Марпл, наблюдается повы-шенное внимание к психологии преступ-ника. В своих методах оба сыщика очень

интересуются любыми, даже мелкимидеталями и фактами. Пуаро, то ли попричине своей прошлой профессии, толи по складу характера чужд всяким нор-мам приличия и может позволить себекопаться в чужих вещах или подслуши-вать, читать чужие письма или проводитьразные психологические эксперименты.В то же время он настоящий педант исторонник повсеместного порядка.



44#01 [307] 2018

5. Комиссар Мегрэ (Автор: ЖоржСименон)

Следующий именитый детектив —комиссар Мегрэ. Все его предыдущие«коллеги» по сыскному делу стояли воппозиции к реальным полицейским.Все они являли собой альтернативу не-далеким и туповатым сыщикам из офи-

циальных органов. И вот Ж. Сименонвыводит на литературный Олимп Муд-рого полицейского, который благодаряличным качествам и таланту следовате-ля смог «вырасти» из рядового в диви-

зионного комиссара по особо тяжкимпреступлениям. Реальная специфика по-лицейской работы немного разбавляетстрогую аналитическую нагрузку детек-тивного сюжета, возрастает и количе-ство созданных произведений — суро-вые будни сыщика поместились в 76 ро-манов. Удалившись на пенсию в заго-родный дом, Мегрэ продолжает своирасследования «из любви к искусству» исо знанием всей специфики работы сы-щика.

6. Пастор Браун (Автор: Гилберт КитЧестертон)

Совсем неожиданным (для своеговремени, конечно) воплощением сыщи-ка явился пастор Браун в произведе-

ниях Г. Честертона. Несмотря на несо-мненную вымышленность этого героя,поговаривают, тем не менее, о суще-

ствовании его реального прототипа, ко-торый был знаком с автором. И болеетого, этот действительный священникДжон О`Коннор способствовал станов-

лению религиозных взглядов Честерто-на и принятию последним католиче-ства. Выбор такого специфического ти-пажа в качестве следователя к тому жеподтверждает ещё одно важное поло-жение классического детектива. Онозаключается в том, что поиск истины(читай, преступника) напрямую связан свосстановлением справедливости, тоесть добра. Этот критерий в дальней-шем развитии детективного жанра в мо-дерне, а потом и в постмодерне претер-певает значительные изменения, когдаистине уже отказывают в объективно-сти.

7. Ниро Вульф и Арчи Гудвин (Автор:Рекс Стаут)

Следующий великий детектив — этоНиро Вульф в романах Рекса Стаута.Это уже представитель американскойшколы сыска и зачинатель другого на-правления детективного жанра – праг-матический детектив. (Истина в такихсюжетах не всегда синоним справедли-вости, больше хитрости и силы, а её по-иски проводятся не с помощью дедук-ции и аналитики. Но это в будущем, Ни-ро Вульф и Арчи Гудвин ещё баланси-руют на допустимой грани.) Здесь про-должается тенденция «парного» след-ствия, то есть у сыщика есть помощник.Отличие от героя Конан Дойля Ватсона

напарник Вульфа Арчи Гудвин не про-сто описывает истории преступлений,он активно задействован в них как шо-фер, секретарь, охранник и вообще —правая рука маэстро. Прелесть романовсоставляют не только служебные «при-ключения» героев, но и описание собст-венных взаимоотношений сыщиков. Де-тектив Ниро Вульф не человек с улицыи не любитель, в прошлом он военныйшпион, а его молодой друг Арчи при-мкнул к нему в тяжкие времена своегоразрыва с возлюбленной. Как и в случае«Холмс-Ватсон», тандем Вульф-Гудвиннеобычайно устойчив и ситуативнообаятелен.

Увы, в наше время классика осталасьлишь в воспоминаниях. Современныетенденции постмодерна не только «пе-ремешали» все жанры, но и выдали но-вые стандарты детектива: здесь и паро-дия на аналитику, с безупречным сохра-нением последней — «Имя Розы»У. Эко; экзистенциальные искания —«Маятник Фуко» У. Эко; эпилептоидная

прагматика — «Хазарский словарь»(М. Павич), парадоксально-интеллекту-альный детектив — повести, романы ипьесы Ф. Дюрренматта, тонкие литера-турные стилизации на тему XIX века —романы Б. Акунина, исторические экс-периментации А. Переса-Реверте ипроч. За чертой нашего разговора я на-меренно оставил всех новомодных итакже быстро отходящих в небытиеперсонажей поп-литературы, тем болеечто детективный жанр в литературе за-метно потеснён триллером. А это ужесовсем другая разница и очень большая,кажется, так говорят в Одессе



ИСТОРИЯ ПОЯВЛЕНИЯ И СТАНОВЛЕНИЯ ДЕТЕКТИВНОГО ЖАНРА В ЛИТЕРАТУРЕ 2АННА БЕРСЕНЕВА

НЕ ПРОПУСТИТЕ ЗВЕЗДУ!О ДЕТЕКТИВЕ В ИСТОРИЧЕСКИХ ДЕКОРАЦИЯХ 7НИКОЛАЙ ВОЛЬСКИЙ

ДОКТОР ВАТСОН И ПРОБЛЕМА ИДЕАЛЬНОГО ЧИТАТЕЛЯИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ГОЛОВОЛОМКА ИЛИ ПРЕДМЕТ НАСЛАЖДЕНИЯ? 8ЮРИЙ УВАРОВ

РОКАМБОЛЬ, МЕГРЕ И ДРУГИЕФРАНЦУЗСКИЙ ДЕТЕКТИВ XIX–70-Х ГГ. ХХ ВЕКА 17ОЛЬГА ТАРАСКИНА

СУМРАЧНЫЙ МИР СКАНДИНАВСКОГО НУАРАПЛОД ЛЮБВИ РЕАЛИЗМА И ГОТИКИ 22ФОТИНА МОРОЗОВА

ЧЁРНАЯ СТОРОНА РУССКОГО ДЕТЕКТИВА, ИЛИ АВТОР С ТЫСЯЧЬЮ ЛИЦНА «КУХНЕ» ЛИТЕРАТУРНЫХ НЕВОЛЬНИКОВ 25ЮЛИЯ КОЗИНА

МИСТИЧЕСКИЙ ОБРАЗ ГОРОДА В СОВРЕМЕННОМ ШВЕДСКОМ ДЕТЕКТИВЕМЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ И СЛЕДСТВИЯ 29МАРИНА ШУЛЬЦ

АГАТА МИСТЕРИ, ИЛИ ДЕТСКИЙ ДЕТЕКТИВ СЕГОДНЯТАЙНЫ, ЗАГАДКИ И УЛЁТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ 32ОЛЬГА ТАРАСКИНА

ДЕТЕКТИВНОЕ БАРОККО Ю НЕСБЁ:«ПИСАТЬ СТОИТ ТОЛЬКО О ДВУХ ВЕЩАХ — ОБ УБИЙСТВАХ И О ЛЮБВИ» 34ИСТОРИИ ДЛЯ РАЗВЛЕЧЕНИЯПИСАТЕЛЬ ДОЛЖЕН ЛЮБИТЬ ТО, ЧТО НРАВИТСЯ ЧИТАТЕЛЮ 39КЛАССИКА ЖАНРАСЕМЬ ЛУЧШИХ ГЕРОЕВ ДЕТЕКТИВОВ В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 42

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ ЖУРНАЛА «БИБЛИОТЕЧНОЕ ДЕЛО»

Басов Сергей Александрович, заведующий научно-методическим отделом библиотековедения Российской национальной библиотеки, кандидат педагогических наук, председатель редакционной коллегии

Госина Людмила Игоревна, ведущий научный сотрудник Библиотеки по естественным наукам Российской академии наук, доктор филологических наук

Добрусина Светлана Александровна, директор Федерального центра консервации библиотечных фондов Российской национальнойбиблиотеки, доктор технических наук

Жабко Елена Дмитриевна, заместитель генерального директора по информационным ресурсам Президентской библиотеки им. Б. Н. Ельцина, доктор педагогических наук

Леликова Наталья Константиновна, заведующая отделом библиографии и краеведения Российской национальной библиотеки, доктор исторических наук

Лихоманов Антон Владимирович, советник генерального директора Российской национальной библиотеки, кандидат исторических наук

Михеева Галина Васильевна, ведущий научный сотрудник отдела истории библиотечного дела Российской национальной библиотеки, доктор педагогических наук

Николаев Николай Викторович, заведующий отделом редких книг Российской национальной библиотеки, доктор филологических наук

Соколов Аркадий Васильевич, доктор педагогических наук, профессор

Соколова Наталия Викторовна, директор Института корпоративных библиотечных информационных систем, кандидат технических наук

Черняк Мария Александровна, профессор кафедры новейшей русской литературы Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, доктор филологических наук

Колесникова Марина Николаевна, заведующая кафедрой библиотековедения и теории чтения СПбГУКИ, доктор педагогических наук, профессор

back_bd_cover_59.qxd 01.02.2018 17:13 Страница 1

(307)01 '18

Шерлока Холмса любят дети всего мира, и хотя книгио его приключениях написаны для взрослых читателей,они давно уже стали детскими книгами.Какие бы школьники ни приезжали, бывало, с экскурсиейв Лондон — французские, канадские, австралийские,бельгийские, греческие, они всегда, ещё на вокзале, про-сили, чтобы их раньше всего повели на Бейкер-стрит и показали им тот дом, где живёт Шерлок Холмс.

Корней Чуковский


Мир детективаnlr.ru/prof/publ/bibliograf/2018/bd01.pdfи показали им тот...

Documents

Transcript of Мир детективаnlr.ru/prof/publ/bibliograf/2018/bd01.pdfи показали им тот...