Національна академія мистецтв України

ІНСТИТУТ ПРОБЛЕМ СУЧАСНОГО МИСТЕЦТВА

Київ — ФЕНІКС — 2015

Сучасне мистецтвоРЕДАКЦІЙНА КОЛЕГІЯВ. Д. Сидоренко, академік НАМ України,

кандидат мистецтвознавства, професор (голова редколегії)

А. О. Пучков, доктор мистецтвознавства,

професор (заступник голови редколегії)

Л. А. Дрофань, кандидат філологічних наук,

старший науковий співробітник (учений секретар редколегії)

О. Я. Боднар, член-кореспондент НАМ України,

доктор мистецтвознавства, професор

І. Б. Зубавіна, член-кореспондент НАМ України,

доктор мистецтвознавства, професор

О. Ю. Клековкін, доктор мистецтвознавства, професор

О. К. Федорук, академік НАМ України,

доктор мистецтвознавства, професор

Національна академія мистецтв України

ІНСТИТУТ ПРОБЛЕМ СУЧАСНОГО МИСТЕЦТВА

Науковий збірник

Видається з 2004 року

Випуск XI

Київ — ФЕНІКС — 2015

Сучасне мистецтво

Постановою ВАК України від 31.05.2011 збірник внесено

до нового Переліку наукових видань України,

у яких можуть публікуватися результати дисертацій на здобуття наукового ступеня

доктора і кандидата наук з мистецтвознавства та культурології

(Бюлетень ВАК України, 2011, № 7, с. 3)

Відповідно до ліцензійної угоди між ІПСМ НАМ України

та Науковою електронною бібліотекою (Російська Федерація, http://elibrary.ru/)

збірник, починаючи з дев’ятого випуску (2013 р.), включено до міжнародної наукометричної бази —

Російського індексу наукового цитування (РІНЦ)

Науковий керівник теми

академік В. Д. Сидоренко

Друкується за рішенням Вченої ради ІПСМ НАМ України

Рецензенти

член-кореспондент НАМ України, доктор філософських наук, професор В. А. Бітаєв,

доктор мистецтвознавства, професор К. І. Станіславська

Сучасне мистецво : наук. зб. [Текст] / Ін-т проблем сучас. мистец. НАМ України ; редкол. : В. Д. Сидоренко (голова редкол.), А. О. Пучков (заст. гол. редкол.), Л. А. Дрофань (учений секретар) та ін. — К. : Фенікс, 2015. — Вип. XI. — 288 с. : іл. — ISSN 2309-8813

Щорічний науковий збірник «Сучасне мистецтво», заснований Інститутом проблем сучасного мистецтва НАМ України, має

за мету широке висвітлення багатоманітних явищ сьогодення крізь призму мистецтвознавства і культурології, а також виокрем-

лення, класифікацію, виявлення засад теоретичної постановки й магістралі пошуку шляхів практичного розв’язання складних

і неоднозначних проблем мистецтва.

Видання розраховане на знавців і практиків сучасного мистецтва, на широкий загал його шанувальників.

УДК 7.072.2:7.036; ББК 85.1(4Ук)

ББК 85.1(4Ук)УДК 7.072.2:7.036 С91

С91

ISSN 2309-8813© Автори статей, 2015© ІПСМ НАМ України, 2015

5

Зміст

ВІД ПРОЕКЦІЇ ВЛАСНОГО — ДО РЕАЛЬНОСТІ ІНШОГОДискусійна платформа в рамках проекту Віктора Сидоренка «Метанойя»

Вступ до темиВіктор СИДОРЕНКОДо нового сенсу художньо-концептуального висловлювання ....................................................................9

За матеріалами концепції проекту й установчих доповідейАлексей ГОРШКОВВиктор Сидоренко — координаты присутствия в непроявленном: Метод метанарратива ...........13

Дарья ЗИБОРОВАВызовы ситуации постмодерна и их преодоление на примере проекта Виктора Сидоренко «Метанойя» ................................................................................24

За матеріалами доповідей учасниківЛюбомир МЕДВІДЬ. Незапізнілий сигнал Віктора Сидоренка ................................................................31Ольга ПЕТРОВА. Пам’ять та уява в художній свідомості Віктора Сидоренка ....................................33Галина СТЕЛЬМАЩУК. Багатовекторність сучасного мистецтва .........................................................37Галина СКЛЯРЕНКО. Усложняя художественный язык .............................................................................39Елена ГЛАЗОВА. О культурно-антропологической позиции художника .............................................41Роман ЯЦІВ. Про інтертекст сучасної експозиції ..........................................................................................43Орест ГОЛУБЕЦЬ. Культурно-освітня місія художнього проекту: Прецедент «Метанойї» .........45Андрей МЕТЛЁВ. Апатейя: К «Метанойе» Виктора Сидоренко ...............................................................48

Виступи й обговоренняБогдан МИСЮГА .......................................................................................................................................................54Микола ШИМЧУК ....................................................................................................................................................55Дарина СКРИННИК-МИСЬКА ............................................................................................................................56Екатерина МАЙЕРСОН ........................................................................................................................................58Наталія РУДЕНКО-КРАЄВСЬКА .......................................................................................................................59

Розвиток концептуальної рефлексіїВиктория БУРЛАКА. «Свидетели»: homo sacer или субъект реальности ...........................................59

СУЧАСНЕ МИСТЕЦТВО ’2015

Олеся АВРАМЕНКОВенеційська бієнале ’2015: Оглядовий репортаж з виставки з елементами критики й аналізу.....61

Олена АККАШУкраїнський авангард: Еволюція крізь століття .............................................................................................72

Гліб ВИШЕСЛАВСЬКИЙСамуїл Аккерман, Марк Бєлорусець, Дмитро Горбачов: Тріалог про творчість К. Малевича і П. Целана ..........................................................................................................................................79

Тарас ГАБРЕЛЬКультурна таксономія дизайн-дисциплін .........................................................................................................92

Леся ДАНИЛЕНКОГрафічний протестний рух у Великій Британії (1980–1990-і) ................................................................. 100

Олена ДОМАНСЬКАРаціональність і символізм у гносеологічній картині українського арт-простору: Методологічний аспект .........................................................................................................................................108

Аліса ЗІНЕНКО«Вістря етновідчуттів» у малярстві Сергія Радька .......................................................................................117

Ірина ЗУБАВІНАКінофестивальна палітра: Резонанси й дисонанси 65-го «Берлінале» ................................................ 122

Людмила КОМАРНИЦКАЯОнтологическая проблематика в искусстве перформанса ...................................................................... 133

Олег КОВАЛЬРисунок как текст художника и текст как рисунок в творчестве В. Н. Куликова ..............................139

Алёна ЛЕБЕДЕВАПо ту сторону искусства: Истории одного взгляда .................................................................................... 158

Наталія МУСІЄНКОМандрівна виставка українських художників: Присвята Майдану ......................................................169

Богдана ПІНЧЕВСЬКАМетафізика міських краєвидів: Живопис Бориса Когана .........................................................................185

Марина ПОНОМАРЕНКОПроблеми «великої форми» в портретному малярстві Віталія Кулікова ............................................193

Марина ПРОТАСArt-воздержание: Литания духу τέχνη..............................................................................................................201

Володимир СЬОМКІНДизайн як культуроутворююча категорія ...................................................................................................... 225

Віктор СИДОРЕНКОКультурний герой в образотворчому мистецтві соціалістичного реалізму ...................................... 230

Галина СКЛЯРЕНКОТворчість Анатолія Сумара (1933–2006): Парадокси «відлиги» ............................................................ 237

Леся СМИРНАЯПрототенденции художественного нонконформизма Украины 1930–1940-х и истоки национального формотворчества ..................................................................................................................... 246

Оксана ЧЕПЕЛИКДіалог поколінь: Проекти «Надія» на Венеційській бієнале та «На межі» в ПінчукАртЦентрі .................................................................................................................................................259

Марина ЮРАвторська картина світу молодих українських митців: Cоціокультурний контекст ..................... 280

ВІД ПРОЕКЦІЇ ВЛАСНОГО —ДО РЕАЛЬНОСТІ ІНШОГО

ДИСКУСІЙНА ПЛАТФОРМА В РАМКАХ ПРОЕКТУ ВІКТОРА СИДОРЕНКА «МЕТАНОЙЯ»

Статті і публікації за матеріалами доповідей і виступів учасників круглого столу:

ПОДОЛАННЯ СИТУАЦІЇ ПОСТМОДЕРНУВ СУЧАСНОМУ МИСТЕЦТВІ.

ВИХІД ДО РЕАЛЬНОСТІ ІНШОГОЧЕРЕЗ ПЕРЕОСМИСЛЕННЯ ТЕМИ СУБ’ЄКТА І ГЕРОЯ

Львівський палац мистецтв

15 липня 2015 року

ТЕМИ

Презентація та обговорення контексту проекту Віктора Сидоренка «Метанойя»

Виклики ситуації постмодерну в сучасній культурі(понятійний огляд, приклади, установчі тези)

Рефлексія на тему «подолання» — не боротьба, а вихід у нові сенси:прецеденти в мистецтві, нові мистецькі практики

Переосмислення категорії суб’єкта і повернення теми героя в сучасному мистецтві;

наповнення категорії суб’єкта новим сенсом, новим значенням

Досвід переживання травми, катастрофи — як те, що виводить до нової мови

«Метанойя» і метанаратив Віктора Сидоренка як прецедентподолання інерційних процесів у сучасному мистецтві

Брали участь

науковці Львівської національної академії мистецтв,ІПСМ НАМ України, Університету Еморі (Атланта, США),

Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна,Інституту архітектури Національного університету «Львівська політехніка»,

Львівської національної галереї мистецтв імені Б. Г. Возницького,Львівського палацу мистецтв,

представники галерей, фахового і мистецького середовища

Куратор проекту, модератор круглого столу —Олексій Горшков (ІПСМ НАМ України)

9

ВІКТОР СИДОРЕНКО

ДО НОВОГО СЕНСУ

ХУДОЖНЬО-КОНЦЕПТУАЛЬНОГО

ВИСЛОВЛЮВАННЯ

Проект «Метанойя» є підсумком певного періоду роботи, і відповідно має інший рівень пропозиціонування. Важливо, що це не просто черговий арт-проект, а поєднане висловлюван-ня, яке має в собі перелік складових: художній ряд, концептуально визначені послідовність се-рій і супровід, філософське обґрунтування, ви-значення напрямів подальшої дискусії. І пер-ша рамка окреслення — це відкрите питан-ня «суб’єкта» через зображення образу, де ав-тор як художник репрезентує це питання, і як дослідник проблематизує його для пошуку ви-значень. Мається на меті: через образотвор-чі досліди і дискурсивні студії з’ясувати, по-перше, ідейно-морфологічний стан зображува-ного «суб’єкта», а по друге, стан суб’єкта як та-кого. Під останнім мається на увазі це понят-тя в широкому культурному сенсі, яке за добу постмодерну (у західній традиції) стало штуч-ним і непотрібним. Але в моїх роботах є герой, «персонаж», який може виводити до цього пи-тання, тому я хочу його поставити. В той час, коли класичне поняття «суб’єкт» зазнало де-конструкції, в мене він тим не менше присут-ній: з ним щось відбувається, його щось пробу-джує, він якось себе усвідомлює, відповідає на якийсь вплив, не перебуває в думках, а реагує на те, що з’являється ззовні. На мій погляд, він зараз може розглядатися як один з проявів по-

стреалістичного фігуративу, тобто: у певний ху-дожній спосіб відбувся стрибок від реалістич-ного зображення «персонажа» через його анігі-ляцію у постмодерному дискурсі до постреаліс-тичного (навіть постнатуралістичного) фігура-тиву, що виступає як монологічна форма. Такий монологізм лише привід для дискурсу. Зараз, можливо, нам простіше зрозуміти, до чого ви-водить уся тема «персонажа» — через події, які нас оточують. Власне мої рефлексії і осмислен-ня не лише є мистецькими і через те не обмежу-ються концептуальними варіаціями, але й фор-мують пропозицію до культурно-антропологіч-ного розгляду.

Разом з тим, потреба в переосмисленні теми «персонажа» назрівала ще раніше. За двадцять років, починаючи з роботи «Вторгнення» було створено певну кількість робіт, фільми, скуль-птури, фото, інсталяції. І за цей час постійно відбувався пошук концепцій, що мали б від-дзеркалювати динаміку трансформації образів. Упродовж всього періоду герой еволюціонує і, я вбачаю, набуває ознак суб’єкта. Тому важ-ливо вийти на таку платформу пошуку і дослі-дження, де були б враховані сутність і «худож-ня механіка» цього еволюціонування, оскіль-ки воно є предметним явищем і заслуговує на більш точні форми висловлення. Якщо розгля-нути дискурс навколо цієї теми за весь її час,

В с т у п д о т е м и

10

2015, випуск одинадцятийСУЧАСНЕ МИСТЕЦТВО

і подивитися на те, як розвивалися інтерпрета-ції, досить суттєво з’ясувати, чи спостерігали-ся в них висловлення відповідних перетворень, переходів, етапів розвитку.

У фахових колах, зокрема в Інституті про-блем сучасного мистецтва, ми мали досвід ла-бораторно-теоретичних практикумів (2006, 2012 рр.), в рамках яких з даної теми прово-дилися аналітичні дослідження, основні вер-сії яких стосувалися проблем уніфікації осо-бистості, «постлюдини» епохи техноцентриз-му, кризи культури доби глобалізації та ін. Найбільш переконливим на той час було тлу-мачення про культурно-історичні перверзії посттоталітарної людини, і це мало вплив на сприйняття і подальшого образного ряду. Зви-чайно, ці і інші версії відображають певні ас-пекти, які є гранями теми, але як визначальні вони обмежують повноту сприйняття і розу-міння того, що я хочу сказати всією темою. Че-рез те, питання центрального, визначного кон-цепту відкрите. Можливо, аби зрозуміти про-відний напрям пошуку, вже треба прописува-ти інтерпретації до інтерпретацій. І я не цитую тези з тематики «кризи постмодерну», а лише керуюсь логікою ситуації.

Наскільки варіативною для визначень може бути окреслена лінія еволюціонування обра-зу? Якщо ми беремо одну роботу, або одну се-рію робіт, то можна припустити певну кількість тлумачень. Але якщо говорити про послідов-ність серій за досить значний відрізок часу, де «персонаж» являє собою вочевидь виражену послідовність перетворень, — це інший пред-мет розгляду. Предметом осмислення є не лише «персонаж», не окремі роботи або окремі про-екти, але вся послідовність трансформації цьо-го образу, вся обрана і заявлена тема в її часо-просторовій динаміці. Коридор сенсів стає чіт-кішим і логічно обґрунтованим. За таких умов виникає інший погляд, де інваріантність як така зменшується.

З фахової точки зору, на мене як художни-ка значною мірою впливали паралельні обра-

зотворчому мистецтву напрями: кіно, фотогра-фія, література, театр. Завдяки цьому виникло різноманіття технічних рішень, за допомогою яких можна більш ефективно передати ідею. З іншого боку, поширеним є підхід, коли худож-ник знаходить формальну лінію і використовує її для передачі різних тем і образів, поєдную-чи їх технікою виконання. Але я в своїй прак-тиці дотримуюсь того, що механіка відтворен-ня може бути різною, структура ж образу збе-рігає єдність послідовності, котра провокує за-пит на артикулювання іншого порядку, більшу однозначність інтерпретації змісту, або навіть на її достовірність.

Питання в тому, як і хто має це зробити. За-раз сам художник все частіше є інтерпретато-ром, для того щоб точніше передати інтенцію. Постійне намагання висловитись змушує бути і художником, і спостерігачем. Але є обме-ження в тому, щоб одночасно відслідковувати і художньо-образні репрезентації, й їхні сенсо-ві відповідності. Хоча існує така постійна спо-куса, я утримуюся від неї, оскільки вона пев-ною мірою є ілюзією розуміння, якої хотілося б уникнути. Існує позиція дослідника, інтерпре-татора — спостерігача, який має інші налашту-вання, іншій погляд і розуміння. За такої умови з’являється додатковий вимір у просторі життя образу і його сприйняття.

Оскільки діє інерція існуючих тлумачних контекстів, інноваційний пошук має вийти з-під її впливу. Це потребує зосередження на-вколо концепції нового проекту. Для того, аби вийти, скажімо, з вже нав’язливого посттоталі-тарного контексту і перейти до іншого, мусить відбутися досить стрімкий поворот. І для мене назва «Метанойя» це, перш за все, його бук-вальне значення: зміна типу мислення, пово-рот до інших рівнів визначень. Малевич казав: «Выдвинув господство чисто живописных масс, я вырвал сознание из вещи. Вся энергия худож-ников уходила в вещи и в землю; вместо того, чтобы уходить из них, она всасывалась в них, как вода в губку». Тобто він досить окреслено

11

Вступ до теми ВІКТОР СИДОРЕНКО

висловлювався і мав на увазі досить конкретні підтексти, сенси і навіть значення. Це той при-клад, коли художник сам створює імпульс до розуміння його творів, відповідно до визначен-ня своєї інтенції глядачем. Звісно, глядач є віль-ним спостерігачем сенсу, і завдяки якому цей сенс також формується. Але я хотів би, щоб він сприйняв основну вкладену ідею, напрям мір-кування. А для цього мені потрібно їх чітко ви-значити: на рівні концепції, на рівні всіх скла-дових висловлювання проекту.

Стосовно значення «каяття» — дещо інший план розуміння. Власне, дотичність до сакраль-ності простежується у всьому образному ряді. Якщо «Жорна часу» це матриця, без натяків, то «Аутентифікації» — об’єкт, лише схожий на сакральний. Можливо, це розгортання певних культурних або архетипічних матриць. Стосов-но цього аспекту можу сказати, що тоді я ру-хався шляхом деконструкції релігійних шабло-нів; це було типовим для суто постмодерніст-ського проекту, відповідними були й інтерпре-тації. На тепер існує інший погляд на сакраль-ність, який викликає імпульс до пошуку інших основ і осмислення.

Щодо виникнення самої теми — як і звід-ки вона виникла. Тут є вже одна з дотичних до мене позицій: «робота з часом». Роздивляючись старі фото — чи-то поранених, солдатів, чи-то в’язнів, або людей під час реабілітації, замис-лився, чим вони відрізняються. Як на мене, ці образи сукупно відображають час, передають спільність долі суспільства ХХ століття, під-креслюючи, що все підпорядковане якійсь од-ній моделі. Так почалися проекти, які з’явилися у 2003–2009 роках. А потім, починаючи з «Ві-дображення в невідомому», настав принципо-во інший етап.

Звісно, можна знаходити у цього «персона-жа» автопортретні риси, але для мене це біль-ше, ніж сам художник, або (як можна поду-мати) його alter ego. Можна припустити, що в нього є певне призначення. Його присутність трансцендентна до мене, і напевно, моя пози-

ція — репрезентувати сфери, в яких він пере-буває, через образи, через властиве мені худож-нє сприйняття.

Повертаючись до розмови про суб’єкт і по-рівнюючи його з традиційним суб’єктом (ху-дожнього висловлювання, автором), зрозумі-лим є питання — від чого виступає художник, — від себе, від «я»? Або якоюсь мірою від сутнос-ті людської, яка в кожного прихована, і до якої ми усі наближаємось, котра є істотною до тих рівнів буття, з якими ми поєднані метафізично? Цей образ — незалежно від художника — є на-багато більшим за власні проекції автора. Робо-та на ним стосується дослідження людини як такої, через творчість, через концептуальний пошук, і це являє собою антропологічний ви-мір розгляду.

Але, можливо, в даному випадку більшу гли-бину даного розгляду надасть не те від чого ви-ступає, а те, на що відповідає художник. У від-повідь на що він себе знаходить. Як на нього впливають події, або те, що їх викликає. А не те, на що він впливає. Чи це питання співіснуван-ня з певною правдою, або реальністю, яка є не-залежно від нас усіх, і нам ще невідома? Мож-ливо, це правда часу, або якщо дивитися у про-сторовому вимірі, — інша для нас реальність, яка знаходить прояв у можливому для сприй-няття світі?

Ми звикли до певних відносин з подіями дійсності, вступаючи з ними в дискурсивне спілкування. Але коли з’являються натяки на зв’язок з реальністю, що впливає на події і зре-штою їх формує, то більш відповідним є напра-цьовувати творчий інтуїтивний зв’язок, аби ви-явити цей вплив, і це не є рефлексією подій, що відбуваються.

Щодо епохи, то більш-менш тривалий пе-ріод творчості віддзеркалює певний відрізок часу, фрагмент «великої доби» (М. Бахтін). Ми визначаємо її залежно від того, як вона здобу-ває трансляцію в образі героя як суб’єкта. Влас-не, це може бути важливо і для дослідників са-мої культурної епохи. Сподіваюся, що визна-

12

2015, випуск одинадцятийСУЧАСНЕ МИСТЕЦТВО

чені принципи моєї роботи з часом позитивно впливатимуть на формування нового культур-ного тексту.

Якщо ми говоримо про реальність, чи по-трібні ще інтерпретації? Чи ми приєднуємо-ся до тих, хто обґрунтовуючи критику ситуації постмодерну, починає говорити про кризу ін-терпретацій? Можливо, замість того потрібні очі або інше відчуття безпосереднього спосте-режника справжнього, який бачить гру, ілю-зію —де вони є, і де їх не має бути. Сподіваюся на питання такого плану при спогляданні тво-рів, а також: що вони викликають або до чого відсилають. Якщо такі питання не виникають, «персонаж» — черговий симулякр. А цього, звісно, не хотілося б.

Чи наближає нас «персонаж» до суб’єкта ре-альності? Чи є його присутність ймовірно (не-спекулятивно) транцендентною? Чи є досто-вірним висловлювання художника?

Вважаю, у такий спосіб окреслено вмотиво-ваність формувати платформу для відповідей. Аби задіяти ініціативність спільноти, що здатна до мислення іншого типу, долучити соціокуль-турний запит до нашого обговорення і дослі-дження. Викладені питання можна розглянути й у більш широких категоріях, до яких пропо-ную звернутись в полі дискусій між художника-ми, мистецтвознавцями, культурологами, філо-софами ті іншими поважними представниками наукового, мистецького і загалом культурного середовища.

13

ИнтуицияПолость раны осушена, и остается соль раз-

мышлений. Когда мысль заканчивается, обра-зуется точка, нейрон. Последовательность кле-ток складывается в нити и волокна. Это ткань и соль реальности, где наблюдающий и участник могут обнаружить касание и вкус присутствия. Обнаружение присутствия — это начало диало-га и поиска языка его осуществления. Но иногда в истории — появление языка опережает осоз-нание возможности диалога. Язык выявлен его ловцом или просто свидетелем, но диалога еще нет. Тогда эти знаки переходят в регистр мета-физического и могут быть там до нужного вре-мени. Пока кто-то из нас — странствующий вну-три рамок договорной условности обыватель — не дойдет до предела — круга или квадрата. Со-прикоснувшись с местом начала прохождения границ. Это начало — точка отрицания извест-ного и принятия настоящего. Отречение от са-моутверждения, декларации личных и систем-ных правил и позиций. Обретение себя иного. И начало новой истории.

ТемаЧеловек. Когда герой предлагает себя, как по-

стоянство в общественном эфире восприятия, и его образный сюжет вписывается в пластику гуманистической эстетики, человеческий облик

не искажен и предстает в согласии с некими пер-воначальными онтологическими пропорциями, то можно полагать, что речь идет о феномене че-ловека. Автор предлагает антропологическую оптику, когда человек не является пассивным атрибутом некоего трудно определяемого «цен-тра» произведения или зияющих пустот его от-сутствия, а когда он сам есть центр. И, посколь-ку наблюдается тенденция и динамика метамор-фоз, мы можем говорить о некой последователь-ности и соответственно — пути развития обра-за, героя, смысла.

Путь. В каком измерении мы можем просмо-треть этот путь? Созерцательно, в воспринимае-мом мире вещей, как некий внешний для нас сю-жет — или внутри себя, в пространстве мысли, на грани соприкосновения с чем-то, что за пре-делами понимания человеком? Для нас — это побуждающее недоосмысление. Возникает вле-чение не только созерцать или воспринимать внутри отведенной роли зрителя, или умно-жать интерпретации, не выходя за рамки субъ-екта обособленного познания, но еще и прикос-нуться к полотну некой неизвестной пока тка-ни. Почувствовать ее тактильно, за пределами опознавания разумом. Стать участником диало-га. Вольно или невольно герой приглашает туда, куда сам движется, осознанно или неосознанно. И нас это уже как-то начинает касаться. Персо-

АЛЕКСЕЙ ГОРШКОВнаучный сотрудник отдела искусства новейших технологий ИПСИ НАИ Украины, искусствовед

ВИКТОР СИДОРЕНКО —

КООРДИНАТЫ ПРИСУТСТВИЯ В НЕПРОЯВЛЕННОМ

Метод метанарратива

З а м а т е р і а л а м и к о н ц е п ц і ї п р о е к т у й у с т а н о в ч и х д о п о в і д е й

14

2015, випуск одинадцятийСУЧАСНЕ МИСТЕЦТВО

наж показывает, что он не посторонний — отно-сительно того, в чем он расположен. И мы тоже перестаем быть посторонними, реагируя на его присутствие, становимся причастными к тому же, что и он, к тому же пути.

Время. Отношения произведений и време-ни развиваются так, что время является частью художественного акта, открывает возможность проследить путь героя, а ситуация в настоящем показывает, насколько сложившиеся в контек-сте произведений представления соответствуют реальности. Речь идет о той реальности, кото-рая касается равно всех, одновременно и в рав-ной степени, а не о той, какую каждый для себя видит по-разному. Время — это участник всей истории. Когда герой попадает в то, что за пре-делами его осмысления, он интуитивно оказы-вается в ситуации будущего. Но рассказа еще нет. Он доступен только тогда, когда наступа-ет ситуация, которая является совпадением раз-ных субъективных временных линий в одном общем событии.

Перечисленные фрагменты из контекста Вик-тора Сидоренко — это предложение не только прояснить сам контекст, но и проникнуть в него, разделяя состояние искренней неизвестности, неопределенности, будучи субъектом познания, и ожидания некоторой ясности. Оказаться вме-сте с героем, который усилиями художника и нас обязывает быть вместе с ним в поиске решения вопросов, от которых трудно скрыться, сталки-ваясь с работами художника.

ПроблемаЦелесообразность данного исследования

расположена в нескольких актуальных плоско-стях. Первое — это ситуация в современной за-падной культуре. Второе — это положение ху-дожника в этой ситуации. И третье — это куль-турный (информационный) вакуум по некото-рым темам, которые востребованы в связи с по-вышением значимости социально-культурного вопроса. Имеется в виду тема героя, пути, вре-мени, и ее более концептуальное обозначение:

«возвращение в культурный дискурс челове-ка как субъекта». И, соответственно, возвраще-ние автора как того, кто антропологизирует сво-его героя в направлении обретения соответству-ющей субъектности. С целью привлечь к этому повороту и наблюдателя, а точнее — вывести на-блюдателя в положение свидетеля.

Соответственно трем аспектам актуальности предлагаются краткие тезисные обозначения.

Культура. Современная западная культу-ра, к которой мы в большей степени принад-лежим — или условно принадлежим, т. к. сей-час нет возможности проводить более тонкие дифференциации (и описывать ситуацию под-робно) — полисемантична, ризоматична, ис-пытывает кризис утраты оснований, недове-рие к смыслу вообще, изобилует симулякрами и т. д. Можно с этим соглашаться или нет, но мы возьмем за условную основу именно такое обозначение. Кто такой художник в этом про-странстве? Жизнеспособен ли герой? Если да, то герой — это сообщение, высказывание или вопрос? Возможен ли путь посреди ризомы? Сами формулировки вопросов говорят о том, что предложенные ценностно ориентирован-ные понятия находятся в диссонансе с общей ситуацией в культуре, которую мы обозначаем как ситуацию постмодерна.

Фигура художника. Объективная основа ху-дожественного производства Виктора Сидорен-ко дает возможность закрепить понятия — че-ловека, героя, автора, пути, времени — препят-ствуя их распаду вследствие деконструкции. Где художник — та фигура, на которую мы можем опереться — тот, кто предоставляет ось фик-сации, вокруг который мы имеем возможность осуществить движение. Такая фиксация дает возможность произвести полный исследова-тельский цикл и прийти к выводам о дальней-шей судьбе интересующих нас понятий.

Информационный запрос. Актуальность поиска новых способов исследования художе-ственных произведений, который мы формули-руем вокруг работ Виктора Сидоренко — состо-

15

За матеріалами концепції проекту й установчих доповідей АЛЕКСЕЙ ГОРШКОВ

ит в том, что они провоцируют полисеманти-ческий дискурс. Это приводит к ряду проблем: с одной стороны, есть соблазн рассматривать это как искусство модернизма: видеть четкую авторскую позицию, сосредоточиться на автор-ском стиле, методе, определенной эстетической образности, и при этом жестко ограничить свои возможности за пределами этой установки, за-ботясь о сохранении целостности конструкции. С другой стороны — уйти в бесконечные интер-претации, объявив это свободой исследования и потерять полную привязку к смыслу в рабо-тах. Если не важно, как интерпретировать, то со временем уже не важно и что интерпретировать, и сам процесс интерпретации становиться бес-смысленным.

Другой взгляд часто предполагался, но оста-вался не артикулирован. Тем не менее, просма-тривалось всегда нечто большее, чем совокуп-ность толкований, некий другой порядок распо-ложения возможных взглядов, предполагая ко-торый, возникали догадки, что художник интуи-тивно присутствует в теме, имеющей отношение не только к его творческим поискам, но и к объ-ективной ситуации в пространстве. Периоди-ческими прояснениями возникала мысль о том, что весь набор произведений, созданный в опре-деленный период, может выглядеть как одно ме-тасообщение, выстраиваться в тему, объективно важную для всех, для всего общества, которое мы можем отнести к «нашей культуре».

Метод [8]Обозначив вопросы актуальности и основ-

ные понятия контекста рассмотрения, мы ста-новимся перед необходимостью иного подхода к тому, как, учитывая все вышесказанное, толко-вать и относиться к прошлым художественным сериям Виктора Сидоренко и появляющимся новым, которые не приближают нас к ответам, а скорее увеличивают спектр вопросов — уже не только в восприятии/толковании образов, но и в том, как воспринимать метафоры автора в целом, в какой плоскости и в каких категори-

ях (культурных, философских, эстетических) их рассматривать.

Выявление понятия. В какой момент по-является представление о «метанарративе», трудно сказать определенно. В контексте по-иска решения он появляется вдруг, складыва-ясь из отдельных фрагментов — образов, мыс-лей, текстов, событий. Прорисовывается, как изображение в процессе проявления фотогра-фической пленки. Обнаруживается, как некая декодирующая матрица, прибор распознава-ния. Мы с ним сталкиваемся, как с необходи-мым инструментом дальнейшей работы. Одна-ко важно, что это происходит в контексте при-частности к событию в объективной реально-сти и рефлексии о нем.

И так же, как события, «метанарратив» не-возможно было спланировать — он самообна-руживается непреднамеренно: и как сообщение, и как метод его прочтения. На фоне того, что мы улавливаем некую континуальность общей по-следовательности работ и серий, обнаруживает-ся соответствие между происходящим событи-ем и художественным образом, произведенным до начала развития события. Когда мы рассма-триваем последовательность событий, то обна-руживаем, что ей также соответствует после-довательность образов. События связаны хро-нологической логикой, что запускает механизм выявления соответствующей логики последова-тельности образов. При этом «прошлая» серия образов героя обретает смысл в связи с «насто-ящей», которая открывается в контексте «соот-ветствующего» события. Этот принцип разво-рачивается в реверсивной последовательности, в которой обретенное значение позволяет пе-ресмотреть предыдущие серии образов. Вслед-ствие этого пересмотра обновленное значение соответствует событиям прошлого или особен-ностям культурного периода в целом, вписыва-ясь в «свой» сегмент соответствующего нарра-тива. Таким образом, мы выделяем следующие информационные линии (нарративы), исследуем их элементы и взаимосвязи:

2015, випуск одинадцятийСУЧАСНЕ МИСТЕЦТВО

16

Принцип пошаговости устанавливается в первой линии, где каждому «шагу» соответ-ствует художественная серия или сингл худож-ника. Плывущая линия развития не избега-ет ни одного деления этой своеобразной кон-цептуально-хронологической шкалы. При этом не все деления прописываются для обозрения, некоторые из них — в потенциале осмысления (вплоть до подробного описания каждого худо-жественного объекта).

Такой подход показал возможность прочте-ния (подобно формуле) художественного ряда Виктора Сидоренко. И вместе с тем, такое про-чтение перестает быть просто способом ин-терпретирования. Поскольку это не описание, которое извлекается из рассудка исследовате-ля на основе сложившегося индивидуального представления. А то, что обнаруживается как некий неизвестный ранее смысл, ставший до-ступным в связи с появлением произведения. И это в меньшей степени является версией, но в большей — констатацией некоего информа-ционного (качественного) состояния, которое произошло в реальности.

В качестве текущего резюме можно отме-тить, что «метанарратив» в данном исполь-зовании понятия возможен в связи с ситуаци-ей (1), запускается признанием реальности со-бытия (2), подтверждается во времени ревер-

сивным толкованием всей истории (3), имеет структуру большого рассказа, включающего в себя малые, объединяющего их в общей логике взаимосвязи и развития (4), первоначально не проявлен (5), невозможен в какой-либо заданной структуре, но постепенно раскрывается по мере развития осмысления событий (6), пред-полагает героя, связанного с присутствием зрителя как свидетеля (7), предполагает субъ-екта, который воспринимает событие как со-бытие, а не как происшествие, — тот, чье воз-зрение изменяется этим событием (8).

Дифференциация значений. Позициони-руя метанарратив в данном исследовании, сле-дует сказать, что у данного понятия есть боль-шой культурный контекст употребления. С од-ной стороны, в аналитической философии оно рассматривается как универсальный метафи-зический язык, целью которого является обоб-щение картины мира и существуют унифициро-ванные правила высказывания. Это положение критикуется с доказательствами того, что куль-тура представляет собой набор языковых игр, каждая из которых проходит по собственным правилам. А потому общий метаязык культуры невозможен (Витгенштейн).

С другой стороны, метанарратив являет-ся основным понятием дискурса постмодер-на, который понимает его как большую идео-

Пояснение: Горизонтальный принцип (шкала) — разворачивание «шагов» во времени. Вертикальный принцип — уровни

соответствия, потенциально возможные для обнаружения и исследования. Их число не меньше трех (которые обозначены),

верхний предел количества линий не обозначен в рамках данного исследования.

За матеріалами концепції проекту й установчих доповідей АЛЕКСЕЙ ГОРШКОВ

17

логию культуры, определяющую ценностные установки каждого индивидуума. При этом по-стмодерн относится к данному понятию крити-чески, объявляет о недоверии к нему, запускает проект деконструкции, который направлен на разрушение тоталитарной власти метанаррати-вов. Отстаивает право свободного смыслопо-лагания, в пользу освобождения пространства культуры в пользу полисемантичности, плю-ральности и микронарративов.

Мы работаем в другой системе определений, используя метанарратив прежде всего в его прямом словарном смысле, без лишних кон-нотаций — как сверхрассказ, объединяющий в единую логику другие микрорассказы. При-меняя этот принцип в более широком контек-сте, мы обнаруживаем его так же, как метод опознавания процессов в культуре, когда про-исходит пересечение линии событий реально-сти и линии художественных образов в искус-стве. Подлинная реальность показывает несо-стоятельность атрибутов реальности симво-лической. Реальное событие порождает что-то новое в культуре, и мы готовы увидеть эти точки с помощью метанарратива. Далее перед нами становится только проблематика разви-тия и применения (а не расширение коннота-ций) понятия, введения нового его понимания. Поэтому первоначально вводится больше тех-ническое значение термина с целью операци-онального применения, в качестве основы ме-тодологии исследования процессов в культуре.

Вместе с тем полностью уйти в третий вари-ант использования сложно, и само понятие на-следует проблематику двух предыдущих, да-вая ответ как первому, так и второму. Это ро-сток для новой ветви исследования, но его важ-но анонсировать в этой статье.

Особенности метадискурса. Постмодерн отвергает высшие ценности как террористиче-ские. И у человека постмодерна остается толь-ко одно — посвящать свою жизнь маленьким удовольствиям; но, в конечном счете, он упу-скает саму жизнь. И тогда любая вещь, кото-

рая происходит с человеком, является ката-строфой. Поскольку он опасается того, чтобы вещь не случилась, являясь избытком жизни, и давно подчинил свою жизнь ритуалам. Риту-алы посвящены тому, чтоб его ничто не косну-лось; но когда его что-то касается, он ощущает полноту жизни. Пока этого не происходит, он начинает ощущать тоску по катастрофе, а фак-тически — по любому новому событию, кото-рая на самом деле — тоска по прикосновению реальности. Таким образом, стремясь к сво-бодному смыслополаганию, постмодерн «осво-бождает» человека от самой реальности, от но-визны события. И пока он «не покрыл себя бро-ней маленьких удовольствий», в нем нарастает тоска и бессознательный поиск вторжения на-стоящей жизни, реальности (Жижек). Посколь-ку в нашем значении метанарратив возможен и формируется в связи с событием, это явля-ется точкой перехода для человека постмодер-на в другое состояние «Я» и его взаимоотно-шений с реальностью. Это свободная возмож-ность, перспектива обнаружения нового каче-ства присутствия, вследствие поиска чего-то недостающего, что вызывало экзистенциаль-ный голод. Таким образом, метанарратив в на-шем значении не навязывает себя, не предопре-деляет образ мышления или действия, но, как сообщение, обращается к принятию. Это фор-мирует субстанцию для созидания новых осно-ваний для видения новой культуры. Но это не то, что формирует саму культуру. Таким обра-зом, относительно употребления предлагаемо-го понятия мы оставляем контекст постмодер-на, но не оказываемся в оппозиции к нему.

В то же время мы сосредотачиваемся на тех компонентах культуры и искусства, кото-рые больше связаны с «производством присут-ствия» (Гумбрехт), а не с производством значе-ний. Не смотря на то, что метод обнаруживает больше именно значения, само значение запу-скается присутствием, т. е. является следстви-ем, а не первичной установкой. И впоследствии сохраняется чувствительность именно к при-

18

2015, випуск одинадцятийСУЧАСНЕ МИСТЕЦТВО

сутствию, которое является тем фактором, ко-торый обеспечивает метанарратив как метод. Применительно к работам Виктора Сидорен-ко можно говорить, что они являются именно «производством присутствия», а не «производ-ством пространства» (Лефевр), к чему тяготеет довольно распространенный вокруг работ Си-доренко мистически-ориентированный тип ин-терпретаций.

Можно говорить о развития более актуаль-ного дискурса в контексте современного ис-кусства за счет того, что через искусство воз-можно осуществить пронзительное свидетель-ство о том, что произошло, и что всех коснулось, а не только образные маркировки и проектив-ные отпечатки о событии. При этом повествова-ние радикально отличается от пропозициональ-ного узнавания. Поскольку это, во-первых, бо-лее полный вид передачи информации, который активизирует воображение и вовлекает челове-ка в мир раскрывающейся истории. И, во-вто-рых, это не просто репрезентация накопленных идей, высказываний, образов, а рассказ, кото-рый предопределен метафизически, условно го-воря, «будущим событием».

Нарративный характер толкования после-довательности произведений (как один из эле-ментов в предлагаемом подходе) не только сви-детельствует о событии и ситуации, но и фор-мирует текущее осмысление и дальнейшее раз-витие, преобразует присутствие — из пассивно-го в активное. Решающим является способность увидеть себя во всей истории работы героя — способность найти свою роль в драме, свой об-раз в истории. Для этого нужно знать и пони-мать эту историю, исследовать ее в другой опти-ке, в другой парадигме, и другом измерении, что и предлагается с помощью метода.

ЛабораторияХудожник, который переживает свою при-

частность к миру трансцендентного и нуждает-ся в его высказывании, находится в той ситуа-ции, когда уже недостаточно одиночного прояв-

ления образа или их серийной цепочки, а нужен более широкий охват послания. Последователь-ность серий, взаимосвязанных общей логикой развития смысла, соответствующих событиям, задают (провоцируют) необходимый масштаб высказывания художника, а также уровень по-следующего исследования. То есть метанарра-тив здесь — как метод просмотра всего набора произведений с целью увидеть «рисунок» друго-го порядка, так и метод дальнейшего исследова-ния увиденного. Легко заподозрить в этом реци-див типично модернистского построения, — од-нако важно напомнить, что такой подход здесь не используется для установки творческих ре-шений и рядов, для формирования некой задан-ности, творческого плана. Он существует в на-боре инструментов исследования. Творческий процесс у художника формируется так, как он формируется, и он просто знает, что у него есть в арсенале прибор, с помощью которого можно понять, что он производит. Причем когда имен-но произойдет это понимание, запланировать или предсказать невозможно (поскольку оно за-висит от событий реальности), разве что преду-гадать или предположить.

Измерение метода, позволяет осуществить нелинейное, структурное и даже систем-ное толкование художественных серий. В свя-зи с ним мы начинаем видеть новый порядок смысловых последовательностей. Уже при пер-вом приближении, еще без подробных расшиф-ровок, начинает проявляться довольно отчет-ливая смысловая текстура. Следуя логике вы-явления метанарратива как метода, мы, пре-жде всего, реагируем на перекресток линии об-разов и событийного ряда, маркером которого является известный «феномен в искусстве», когда сюжет произведения предвещает гряду-щую действительность. В этом процессуальном пространстве контакта с реальностью, которая полностью не проявлена, не просматриваема, но, тем не менее, входит в действительность — в неком искаженном (относительно себя) и не-постижимом или странном (относительно нас)

19

За матеріалами концепції проекту й установчих доповідей АЛЕКСЕЙ ГОРШКОВ

виде, и вынуждает принимать эту непостижи-мость — так вот, в этом пространстве обозна-чены основные агенты присутствия (репрезен-тации, медиации, реагирования).

Художник. Новизна высказывания не опре-деляется только лишь привязкой к событию. Отражая актуальное на данный момент, оно вместе с тем высказывают что-то вечное, вне времени. И есть что-то, что приходит через ху-дожника вне зависимости от его понимания. Не-которым образом он находится там, где ему ин-туитивно видны феномены, которые нам не вид-ны. И говорит из той точки, в которой мы пока не стоим, — поэтому его высказывания для нас относятся к разряду пророческих или мистиче-ских. Но эта функция объясняется не тем, что он мистик, а тем, что он пересекает черту той си-туации, где мы находимся, вырывается за преде-лы привычной для нас парадигмы, идет навстре-чу новизне, входит в территорию нового и про-должает оставаться открытым его влиянию. Это новое еще не проявлено, и оно говорит через ху-дожника, использует его как язык, через него — выговаривает себя. Он, обладая особой чувстви-тельностью, воспринимает нечто иное раньше, чем это становится очевидно всем. Через худож-ника бытие высказывает себя, свои потаенные сущности (Хайдеггер).

То, что в темпоральном измерении выглядит как предсказание, более существенно проявля-ется в измерении пространства культуры, где ху-дожник оказывается впереди современной куль-турной парадигмы и, выходя за ее черту, преодо-левает ее ограничения. Мы можем пересечь те же границы, следуя за художником как за прово-дником — который распознает путь и показыва-ет его другим через свой опыт присутствия. Сле-дуя его «карте», по которой он выводит нас в эту зону, позволяя почувствовать себя в иной реаль-ности через акт своего свидетельства о ней.

Герой. Автор зовет нас за собой, а герой — первый, кто оказывается в пространстве иного. Он призван в качестве свидетельства того, что видит художник. В этом контексте герой обре-

тает новое звучание; он становится способом прояснения той реальности, куда попадает ав-тор. Автор, через которого эта иная реальность высказывает себя, создает героя как некий язык повествования. Но герой при этом обретает свою собственную жизнь, поскольку уже под-чинен в большей мере не самому автору, а той реальности, которая приходит к нему (автору). Для зрителя/интерпретатора герой становит-ся проводником в это новое, свидетельствует о нем. Именно через образ героя зритель обре-тает доступ к «сообщению». Герой, с точки зре-ния интерпретатора — и язык высказывания, и свидетельство о событии не известной и не названной реальности, а с точки зрения авто-ра — это способ прояснить то сообщение, кото-рое он получает. Можно предложить метафору хирургического зонда, в данном случае — герой подобно ему позволяет нам увидеть то, что не открыто непосредственно, разобраться в чем-то сокрытом, еще не проявленном во всей пол-ноте. Герой — единственный, кто пока спосо-бен находиться в пространстве иного, пока оно не проявлено, и кто способен осуществить акт предварительного присутствия, засвидетель-ствовать его в мире видимого через (произве-дение) художника.

Исследователь. До наступления и пере-живания события, до реализации свидетель-ства героя у нас как у исследователей есть не-которая пространственно-временная зависи-мость. Ограничены наши способности к дей-ствительной (достоверной) интерпретации (ве-рификации). До этого объекты художника для нас — это рядоположный набор образов, кото-рые можно интерпретировать, но в режиме ва-риативных флюктуаций. Мы должны получить опыт, ранящее касание события. Исследователь может предложить дискурс-анализ другого по-рядка, когда он будет успевать за присутствием художника. Событие подсвечивает одну из ин-терпретаций, заставляет пересмотреть их, уви-деть, что одна из них достоверна (релевантна), а другая — нет. Поэтому для нас так важен ге-

20

2015, випуск одинадцятийСУЧАСНЕ МИСТЕЦТВО

рой: через акт его свидетельства мы становим-ся готовы принимать новую реальность. По-средством языка художника мы как бы преду-преждены о ней. И с помощью инструментов «метанарратива» имеем возможность артику-лировать ее «своевременно».

РезультатыВ целом период, к которому можно при-

менить принцип метанарратива в творчестве Виктора Сидоренко, просматривается начи-ная с 1995 г., с его работы «Вторжение», — и со-ответствует времени существования персона-жа «в кальсонах» по настоящий момент. Соб-ственно, под «результатами» понимается воз-можность полного описания всего обозна-ченного периода с помощью предложенного в данной статье подхода.

Персонаж спозиционирован в пути посто-янного поиска и уточнения взаимоотношений с реальностью. Осмысление им этого положе-ния претерпевает ряд характерных состояний. Их континуальная прогрессия и описание пе-реходов из одного состояния в другое, их не-прерывное становление становится предме-том высказывания проекта «Метанойя» (2015). Основой проекта становятся серии художника периода 2012–2015 гг., — поскольку они наи-более концентрированы и близки ко времени масштабных гуманитарных потрясений в Укра-ине. А также по причине синергии: глубины и выразительности образного художественно-го ряда — с остротой событийного. Что возбу-дило особенную актуальность вопроса об их восприятии.

Метаистория. Вся предыстория имеет осо-бенное значение в контексте того, что в «Ме-танойе» персонаж впервые за все время своей «жизни» начинает осознавать, что с ним проис-ходит. Обнаруживает тот центр, вокруг которого происходит движение, а также то, что это движе-ние направлено к чему-то истинному, подлинно-му, реальному — и в этом ему удается обнаружить действительность, в правде отношений с этим.

Прошлая ситуация основана на том, что, ге-рой живет в мире собственных проекций, где все для него равномерно познано, и ничто не нару-шает его конструкций; где ничего особенно не выделяется. И вдруг в этот устроенный искус-ственно порядок начинает вторгаться нечто, — то, чего он не знает, сущность того, чего он не понимает. Впервые происходит открытие ино-го по отношению к себе. Эта инаковость прояв-ляется для героя как нечто ускользающее от его влияния, не поддающееся однозначной интер-претации, — нечто, перед чем все его наработан-ные схемы теряют свой смысл и свою конструк-тивную стройность. Это иное воспринимается больше не бессознательно или интуитивно. Ге-рой отдает себе отчет в том, что нечто, не сво-димое к его собственному опыту — существует. И это абсолютное бытие в итоге настигает его как абсолютное событие.

Вторгающееся является чем-то действитель-но подлинным. Это ощущается как настоящее, но герой до конца не знает, что это. В тени этой, за-вораживающей подлинностью, неопределенно-сти становится очевидно, что построенные кон-струкции ни на чем не держатся; здесь обнажает-ся их искусственность. По закону инерции он еще продолжает конструировать то, что рушится, но рана события перечеркивает конструкцию.

Герой сталкивается с необходимостью диа-лога с тем, что его касается и ранит, с неизбеж-ностью встречи лицом к лицу. Этого диалога он, возможно, не искал, но теперь не может от него уйти. Пережив вторжение реальности иного, ге-рой не может отстраниться от ее бытия; будучи раненым, он получает абсолютный опыт ее при-сутствия. И этот опыт нельзя проигнорировать. Теперь он может усомниться во всем, что его окружает — возможно, многое из этого иллю-зия, но то, что его ранило — подлинно существу-ет, причем обладает каким-то полным, не извест-ным герою ранее, бытием. После этого все пре-дыдущее теряет заряд значимости. Прошлый мир утрачивает свою подлинность, становится иллю-зорным. Если раньше герой боялся потерять про-

21

За матеріалами концепції проекту й устан