Нам не узнать друг друга сразу · 2020. 2. 25. · Нам не...

Нам не узнать друг друга сразу 1 Бесплатная библиотека mir-knigi.org

"Нам не узнать друг друга сразу"

Читайте больше БЕСПЛАТНОЙ литературыв онлайн-библиотеке

mir-knigi.org

https://mir-knigi.org/



Алёна Медведева

НАМ НЕ УЗНАТЬ ДРУГ ДРУГА СРАЗУ

ПРОЛОГ

Сегодня день переброски… В каждой профессии есть свои минусы. Идеальных профессий несуществует по умолчанию. И даже если вы, выбирая свою дорогу в жизни, испытываете на этотсчет какие-то наивные заблуждения, все они рассеиваются с приходом суровых трудовыхбудней. Нет, конечно, есть профессии замечательные и уважаемые, и люди, которые для этихпрофессий просто созданы и идеально подходят, в полной мере смогли найти себя наизбранном поприще, раскрыться во всей полноте своих возможностей, самореализоваться… Нодаже при таких воистину счастливых совпадениях, когда специалист и его профессия, казалосьбы, созданы друг для друга, бывают дни… неудачные. И это мягко сказано. Дни, когда

mir-kn

igi.or

g



решается все или почти все; и самое плохое в этом случае, когда от тебя ничего не зависит. Тыможешь только положиться на волю обстоятельств и просить… просить судьбу быть к тебеблагосклонной.

Я же не просила, я слезно умоляла, валяясь у нее в ногах и стеная о милости. Молча,беззвучно, замирая в душе и шаг за шагом приближаясь к развязке. Какой она будет? Ответана вопрос осталось ждать совсем недолго. Буквально несколько минут. Но мне они казалисьвечностью, бесконечно длинной и непреодолимой. Но это если думать о хорошем, что мнеопять повезет. А если — нет? При одной, даже мимолетной мысли о подобном варианте — аони, как я ни гнала их, мелькали все чаще и чаще, — становилось страшно, а время мгновенноускорялось, практически со свистом проносясь мимо. Как много и одновременно как малоосталось минут до конца…

Переброска! Это был самый страшный, фактически судный день моей профессии. Я —прогнозист. Да, для землянки это — достижение, своеобразный подвиг, дающий право намногое, о чем другие могут лишь мечтать. Конечно, это не руководящий состав и даже неуправленческий, но и не уровень рабочих и обслуживающего звена. Прогнозист — этоспециалист основного состава, обязательная единица любого космического экипажа илиисследовательской группы в любой сфере нынешнего устройства межгалактическойконфедерации. Мы — земляне — слишком слабая и не обладающая особыми способностямираса, чтобы быть успешными на межгалактическом трудовом рынке. Поэтому встречалисьпредставители человеческой расы в составе специалистов наиболее престижных вконфедерации профессий очень редко, практически все эти случаи можно было сосчитать попальцам… наших рук.

А эти профессии, этот уровень давали многое: доход, льготы, привилегии, право на выбор вомногих вопросах и возможность устраивать свою жизнь по собственному желанию. Но была ицена этого, по земным меркам, успеха. Ее я начала платить еще в процессе обучения. Меняпрезирали представители фактически всех рас, оказавшиеся в одном учебном потоке со мной,гнобили насмешками и доводили презрением; преподаватели открыто изумлялись самомуфакту моего существования и присутствию на своих занятиях. Да, у нас не было способностейни к изменению формы тела, ни к телекинезу, ни острого слуха, ни умений управлять стихиямиили энергией, ни даже ночного зрения, а уж о физических возможностях и говорить не стоит.Ради того, чтобы сдать какой-то простейший для остальных спортивный норматив, мнеприходилось изводить себя до седьмого пота, даже в этом случае еле-еле дотягивая донеобходимого минимального показателя.

Мы были никчемной, не способной оказать ощутимую помощь в любом деле расой. Поэтомунашим уделом оставалась грубая монотонная работа, невысокий, по сравнению с прочимипланетами конфедерации, доход и фактическая изолированность в своей звездной системе. Ипусть эта участь не была страшной или губительной, но возможностей для «жизненногополета» у землян практически не было. А я мечтала о космосе, о свободе, о самостоятельности,о достижениях… Поэтому и решила отважиться и идти этой дорогой, стать фактически земнымкадровым первопроходцем, если учитывать еще и мой пол. Выдержать обучение и получитьзаветный диплом с лицензионным правом на работу по своей профессии стоило мнетитанического труда и закалившегося характера. Я выдержала, выстояла и удивила всехсокурсников, все же став прогнозистом. Но если бы они знали, что возможности отступить иповернуть назад у меня не было, — прямо за моими пятками начиналась бесконечнаягубительная пропасть семейных обстоятельств. У меня был только один путь — двигатьсявперед, выдержать все испытания и получить свое право на привилегии.

С первой переброской мне повезло. Тогда единый межгалактический управленческий

mir-kn

igi.or

g



процессор, который ежегодно осуществлял перераспределение контролирующего составаспециалистов конфедерации (к которым я и относилась) по новым местам работы, где импредстояло трудиться весь последующий год, предложил мне отличный варианттрудоустройства. Как и на каком основании происходило это перераспределение, не зналникто: мы просто ежегодно в определенное трудовым контрактом время являлись в КадровыйЦентр и, введя свой индивидуальный номер, получали направление на переброску.

Весь прошлый год я трудилась на небольшой сельскохозяйственной базе в системе Тель,прогнозируя погодные условия, показатели урожаев и необходимые запасы посевныхматериалов. Там в основном работали этельги и граны, тоже не слишком продвинутые в планевозможностей расы, поэтому взаимоотношения сложились вполне комфортные, общение вколлективе было на равных и полноценным, позволив мне немного оттаять и отдохнуть душойпосле сурового студенческого периода. Но счастье было недолгим. И возможно, уже сейчасоно сменится очередным мучительным испытанием длиною в год.

Я, внутренне подобравшись, внешне невозмутимо поднималась по лестнице Кадрового Центра,спеша выяснить свою дальнейшую участь. Пусть опять повезет, пусть… Ведь я выпила до дначашу отмеренных мне испытаний еще за время учебы. Навстречу мне спешили множестворазличных существ: кто-то с радостью, а кто-то — с горестной обреченностью. Вскоре и я воттак же выйду отсюда со знанием своей грядущей судьбы. Пусть повезет… пусть.

Странно, но моя интуиция, затаившись, молчала. Обычно она, называйте это как хотите —шестое чувство, женская интуиция, особая проницательность, подсознание, — всегдаподсказывала мне, ускоряя советом-ощущением в нужном направлении, но не сегодня.Сегодня в душе царил только страх, затопив собой все прочее и не давая пробиться дажеростку предчувствия.

Вот и терминал ввода; кругом постоянно толпятся прибывшие, ожидая возможности войти виндивидуальную прозрачную ячейку для запроса. Я тоже притерлась с краю, ловя момент.Никто не общался, все напряженно и сосредоточенно ожидали своей очереди, чтобы услышатькадровый приговор, ловя выражения лиц выходящих и гадая о собственном будущем.Переброска… Вот кабинка передо мной освободилась, и я машинально шагнула вперед.Внезапно одеревеневшими пальцами ввела свой индивидуальный шифр и замерла, ожидаяраспечатки с вердиктом.

Страшно медленно белая лента кодировки-назначения полезла из предназначенной для этогопрорези. Я, дождавшись полного ее извлечения, медленно, осторожно протянула руки,отрывая заветный приказ, и застыла, боясь развернуть. Итак, глубокий вдох и — раз! Яразвернула пластиковый лист…

«„Эндорра“ — корабль-флагман главной космической разведывательной эскадрыконфедерации!» — не веря собственным глазам, выхватила из текста главное, чувствуя, как отпотрясения проваливаюсь в обморок. Последней мелькнувшей мыслью стало: «Мне конец!»

ГЛАВА 1

Ольга

За два дня добравшись до базы Триас, где находилась штаб-квартира космическойразведслужбы конфедерации, я, вместе с остальным свежим набором специалистовконтролирующего состава, ожидала прибытия корабля, который должен был забратьобновленное кадровое пополнение в виде нас. Ожидавших было порядка тридцати существ,

mir-kn

igi.or

g



поголовно представители самых элитных рас — и я. Все косились с очевидным недоверием,обходя стороной и игнорируя, явно задаваясь вопросом: Что это тут забыло?

Собственно, я тоже задавалась этим вопросом, глядя на окружающих меня тамлингов, айкаров,тарнов и одного верша. Эти расы могли совершать такое, до чего даже наши фантасты вряд лидодумались бы. И тут я среди них… Такое уже было в моей жизни — весь период обучения.Хорошо, что за прошедший год я не успела все это забыть, полностью отойти от того состоянияи физически, и морально. Поэтому не так жалко было снова расставаться с приличноотросшими уже волосами, обозначившимися бровями, напяливать на себя неприметное тряпье,возвращаясь к принятой в учебный период стратегии существования. И готовясь снова жить ватмосфере всеобщего неприятия. Неприметное серое нечто. На целый бесконечно длинный иморально тяжелый год. Мало того что я — слабая землянка без умений и способностей, такеще и стаж самостоятельной работы по специальности всего год. Не представляю, какцентральный кадровый мозг конфедерации мог сформулировать подобный вариант с моимучастием? Особенно если учесть, что руководящий состав корабля, да и всегоразведывательного ведомства, был сплошь из неймарцев! Самая сильная, полифункциональнаяи элитная раса конфедерации. А капитан являлся, собственно, главой космическойразведслужбы. Но и ошибиться кадровый интеллект не мог, он в принципе был не способен наошибку. Значит, выбора нет, и надо всего лишь пережить, перетерпеть, перемучиться… всегогод. Мне же не привыкать? А через год снова переброска! Вот уж тогда это будет днемпраздника, ибо участи, хуже нынешней, не существует.

Мы все вместе с вещами разместились в ожидании в специальном зале огромного космопортаТриаса. «Эндорра» должна была вот-вот приземлиться. Все присутствующие интуитивноразместились группами сообразно своим расам, только я одиноко сидела в отдалении от всех.

Посадку объявили внезапно, или это я, погрузившись в свои невеселые думы, не заметила, какпромелькнуло время? Сигнал селектора, обозначающий построение, сорвал нас всех с места.Быстро подхватив вещи, все направились в посадочный рукав, напрямую состыкующийся скораблем. Нас встречал неймарец, очевидно, один из помощников капитана. Он, невозмутимозастыв у входа в посадочный отсек, просматривал у каждого извещение о переброске, послечего пропускал внутрь, сообщая номер каюты для проживания на ближайший год. Я,ожидаемо оказавшись в самом конце вереницы новобранцев, топталась на месте, ожидая, покавсе пройдут. Медленно, но верно приближаясь к входу, обратила внимание, что неймарецчасто бросал быстрые пристальные взгляды на наш поток, словно стремясь кого-то найти. Намне взгляд не задержался ни разу, безразлично проскальзывая по ходу движения.

И вот, внутренне уже смирившись с любой его реакцией, я шагнула к мужчине, сжимая владошке свое извещение. Неймарец, не удостоив меня даже взглядом, безразлично произнес:

— Вход персонала для уборки через сектор «Л».

Я скорее почувствовала, чем услышала волну смешков еще не успевших удалиться будущихколлег по экипажу. Угрюмо уставившись взглядом на носки своих походных ботинок,внутренне сжавшись от унижения, я обреченно пробормотала:

— Я на переброску…

Неймарец, впервые удостоив меня полноценным взглядом, изумленно замер, пристальноизучая.

— Кем? — резко и отрывисто спросил он.

mir-kn

igi.or

g



— Прогнозистом, — с трудом разлепив губы для ответа и протягивая извещение, пояснила я.

— Но ты же землянка! — Потрясенный очевидным, неймарец все так же вглядывался в меня,словно ожидая, что вот сейчас я, как айкар, сброшу видимую иллюзию и окажусь кем угодно,только не собой. Увы, мне это было недоступно. Осознав это, неймарец резко выхватил моеизвещение и с возрастающим изумлением принялся вглядываться в него.

— Действительно… — Его шок был сродни моему, когда я впервые увидела свою цельпереброски. Хотя тогда от потрясения и вовсе вырубилась, заставив окружающихиспугаться. — Ну проходи… Куда же тебя поселить? Все предпочитают жить рядом спредставителями своих рас, но для землян ничего не предусмотрено. И кто согласится натакое соседство? Давай в каюту на том этаже, где общая столовая: там свободный сектор иникто не живет. И вам, и остальным членам экипажа так будет проще и комфортнее.

Определившись наконец и немного отойдя от изумления, он тем не менее продолжализучающе наблюдать за мной. Его огненные глаза странно блестели, а когтистая ладонь как-тос опаской, легонько подтолкнула меня, застывшую на месте, вперед. Я от этого толчкабуквально влетела в шлюз, едва вписавшись в проход. Оглянувшись через плечо, успелауловить промелькнувшую растерянность на смуглом лице неймарца.

— Настоящая землянка на «Эндорре»… Это будет что-то, — пробормотал он, подтверждая моинаихудшие опасения.

Подхватив сумку и активировав электронный наручный маяк, ввела координаты своей каюты иотправилась вселяться. Остальные новобранцы уже растеклись по отведенным им«жилплощадям». Я решила не отставать. И пусть разместили отдельно от всех! Так дажелучше. Год и в одиночестве проживу, и так вряд ли кто-то из экипажа общаться захочет.

Добравшись до каюты, только успела забросить сумку и наскоро осмотреться, какактивировалось голографическое изображение визуальной личности процессора центральнойсистемы корабля, сообщив о том, что для знакомства прибывших специалистов с команднымсоставом всем необходимо собраться в церемониальном зале, координаты которого всемразосланы. Бросив быстрый взгляд в зеркало у выхода, я побежала на общий сбор, ведомаямаяком. Хотелось успеть пораньше, чтобы забиться в какой-нибудь неприметный уголок, непривлекая к себе излишнего внимания. Увы, к моменту, когда я добралась до нужного секторакорабля, в зале уже была огромная толпа. Пришлось прислониться к стене у входа, надеясь,что не снесут и не затопчут ненароком.

Прошло буквально несколько минут, когда в дверь возле меня вошли трое неймарцев. Язамерла, боясь невольным жестом привлечь к себе их внимание. Наиболее власть имущая расамежгалактической конфедерации. Практически все основные посты в нашей глобальнойуправленческой иерархии занимали представители именно этой расы. Всегда отстраненные,сдержанные, закрытые и эмоционально холодные, совершенно не соответствуя своимповедением и манерой держаться пламенной внешности смуглых, красноволосых,огненноглазых крылатых мужчин. Да, по слухам, у них были крылья, но не мне об этом судить.Неймарец, стоявший у входа в корабельный шлюз, встречая прибывших, был первым, которогоя видела в своей жизни в непосредственной близости.

Среди трех пришедших был и он. Но внимание, в первую очередь, приковывали двое других.Одним своим присутствием они подавляли, заставляя каждого чувствовать себя беззащитными незначительным на фоне представителей своей невероятной расы. Мне стало необъяснимострашно, как-то жутковато находиться в обществе этих мужчин. И, видимо, не только мне.

mir-kn

igi.or

g



Страх буквально разливался в воздухе, окутывая каждого, заставляя напряженно замирать,уставившись на неймарцев.

— Приветствую специалистов контролирующего звена, попавших по переброске на«Эндорру»! — прозвучал отстраненный голос стоявшего немного впереди огненноглазоговысокого неймарца. — Я — капитан Гайяр. Хочу также представить вам первого и второгопомощников — Крейвана и Эльдара соответственно. Непосредственно на нас лежитответственность за корабль и ваши жизни.

Капитан, плавно обернувшись, обвел присутствующих внимательным взглядом. Когда его глазана миг остановились на мне, меня пронзило ощущение жгучего холода и какого-тонеобъяснимого, леденящего душу безудержного страха. Задохнувшись, я быстро опустилаглаза, уставившись в пол, боясь снова напороться на этот жуткий огненный взгляд. Его лицовыражало силу и несокрушимую волю. Мне ли было играть с ним в гляделки!

— У вас будут сутки для того, чтобы устроиться в своих каютах и прийти в себя. Завтра в этовремя вам надлежит приступить к знакомству со своим будущим рабочим местом и начатьпринимать дела у предыдущего потока. У вас будет месяц для этого, прежде чем трудовойконтракт ваших предшественников истечет и у них состоится переброска. Вся необходимаяинформация о расписании жизни корабля, распределении дежурных смен, обязательныхтребованиях к каждому члену экипажа находится на личном зуме. Но хочу особенно отметитьосновное правило, которое будет действенно для вас на весь ближайший год: абсолютно любыемои приказы должны выполняться мгновенно, без каких-либо обсуждений. Пока вы в составеэкипажа, любое мое решение для вас — единственный закон, и обсуждению этот пункт неподлежит. Можете приступать к выполнению!

Совершенно лишенный эмоций, жесткий голос капитана оставлял ощущение гнетущей силы инесгибаемой воли. Пугал и обволакивал одновременно. Стояла гробовая тишина. Все, казалось,не дыша слушали приветствие капитана «Эндорры», ощущая себя в эти мгновения лишьнезначительными статистами. Что уж говорить обо мне! Троица неймарцев развернулась, также стремительно покинув помещение, и оставила нас переваривать увиденное и услышанное.Ждать какого-то понимания от руководства не приходится. Год будет кошмарным.Дождавшись, пока все разойдутся, я одной из последних отправилась назад.

Надо стать совершенно незаметной, безликой, не привлекать к себе внимания и справляться сработой, тогда удастся отделаться малой кровью. Главное, не потерять лицензию, право насвою работу, возможность не возвращаться на Землю! Да уж, тут точно будет что-топосерьезней прогноза погоды. Интересно, кто мой предшественник? Впрочем, кем бы он нибыл, он явно не землянин, а значит, радости по поводу контакта со мной можно не ожидать…

С такими грустными мыслями я вернулась в каюту, быстро разложила немногочисленныйскарб по полкам, проверила комплекты формы на завтра и отправилась в душ. Предстоял ещеужин в общем пищеблоке, а это, как я знала еще из опыта студенческой жизни, непростоеиспытание. Быстро избавившись от своего бесформенного комбинезона и косынки, котораявсегда покрывала мою лысую голову, я влезла под струи воды. Немного постояла, привыкая ктемпературе и пытаясь хоть чуть-чуть расслабиться, затем принялась мыться. Намылившись,провела покрытыми пеной ладонями по собственной гладкой голове, с затаенной грустьювспоминая о густых когда-то волосах. Они тоже были роскошью для землянки, обучающейся наинтернациональном межгалактическом потоке.

Не выделяться, не нравиться, не привлекать внимания. Эти три постулата давно стали моимжизненным кредо. Не выделяться, оставаться всегда незамеченной — так безопаснее. А для

mir-kn

igi.or

g



меня, слабой землянки в окружении мужских представителей стольких сильных рас, вопросбезопасности был наиболее актуальным. Поэтому я привыкла быть пугалом, отребьем,ничтожной страшной землянкой, скрывая все — пол, внешность, мысли, чувства и повозможности сам факт своего существования. И эта тактика приносила свои плоды — я смоглавыжить, закончить обучение и остаться неиспользованной.

А сейчас просто надо пережить все это снова, только год — и все! Мне не привыкать.Продержусь это время, а потом наступит неминуемое облегчение, потому что хуже быть ужене может. Судьба именно в этой раздаче сдала мне самые никчемные карты, предлагаяразыграть свою партию. И я разыграю! Ибо других вариантов у меня нет…

Вытершись казенным полотенцем, натянула корабельный комплект формы, повязалапривычную косынку на лысый череп и устроилась с зумом за столом, планируя изучить планкорабля и присланную информацию о рабочем графике и распорядке дня экипажа. Торопитьсяне имело смысла — столовая в паре метров от каюты, а попасть в самый наплыв народа нехотелось. Дождусь, пока основной поток пройдет. Меньше цепляться будут. Хотя совсем этогоне избежать, особенно в начале. Надо собраться, быть готовой к нападкам в любую минуту и —выдержать! Все элементарно. Главное, чтобы хватило сил и выдержки.

Корабль был огромным — настоящий мобильный многофункциональный офис-штаб, при этомманевренный и оснащенный самым современным вооружением. Один, самый верхний этажзанимали неймарцы; интересно, сколько их в составе команды? Еще на двух этажах,разделенных на несколько расовых зон, были расквартированы остальные. Один этаж кораблябыл полностью отведен под рабочее пространство, именно тут проводили свои трудовые сменычлены экипажа. И пятый, самый нижний этаж имел больше функционально-хозяйственнуюнаправленность. Именно тут находились всевозможные грузовые и складские отсеки,машинное и топливное отделение, различные зоны оборудования, пищеблок, медотсек и,собственно, моя каюта. Разобравшись в общих чертах с зонированием корабля, решила, чтоуже пора идти на ужин. Собравшись с духом, спрятав глубоко все чувства, запретив себереагировать на любую провокацию и внутренне приготовившись к худшему, вышла из каюты.

Уставившись в пол, не глядя по сторонам, я осторожно двинулась в сторону раздаточной зоны.Подойти, молча и быстро нажать кнопки выбора блюд в меню и, продвинувшись чуть-чуть,получить свой заказ. Минутное элементарное дело. Но не в моем случае. Я словнопрокаженная — все отшатываются, но при этом, задержавшись неподалеку, начинают унижатьи осыпать оскорблениями:

— Ого! Вот это экземпляр отвратной человечки!

— Я в одной столовой с какой-то… землянкой! Да я бы ей свой туалет вымыть не доверила. Ауж принимать пищу в ее присутствии меня никто не заставит! Возмутительно!

— Меня сейчас стошнит! Откуда тут это насекомое?

— Будет кого натянуть при случае, если заскучаю…

— Убогая тварь, возомнившая, что может быть нам ровней!

Стремительные минуты, когда я, практически не глядя, нажимаю три кнопки и выбираюкакую-то еду, все так же не поднимая глаз. Больно, нестерпимо горько и страшно находиться вих окружении. С каждой секундой я чувствую, что все больше дрожу внутри от страха икипящей ненависти одновременно. Как бы мне хотелось им всем… Но все это лишь глупыепорывы, я не способна на подобное, и мой удел — горькое смирение. Стремительно схватив

mir-kn

igi.or

g



выкатившийся заказ, желая оглохнуть и ослепнуть, почти бегу к самому удаленному столу,стремясь хоть как-то отдалиться от окружающих. Есть сложно. Под этими вязкими, словноосязаемыми, пренебрежительными и ненавидящими взглядами я давлюсь каждым куском. Да,ненависть чувствуется тоже. Ненавидят, потому что посмела захотеть быть среди них, статьподобной им, и смогла… Есть невозможно. И так уже одни кости, обтянутые кожей, а тут еще иэто. Надо было на прошлой работе питаться лучше, наверстывая утраченное за годы обучения,но кто же знал, что запастись калориями впрок не повредит. Я, судорожно поперхнувшись,начинаю резко кашлять, каждый миг ощущая на себе злорадные и удовлетворенные взглядыокружающих. Начни я сейчас смертельно давиться, ни один из них даже пальцем не шевельнетради спасения. Я одна, совсем одна, даже посреди толпы. И так всегда, так везде за пределамиЗемли!

Быстро вскочив, отправляюсь к выходу, так и не наевшись, но находиться тут больше не могу.И не ходить сюда, каждый раз заказывая еду в каюту, не могу тоже — тогда они решат, чтосмогли сломать меня, продавили…

Гайяр

Резко постучав, в каюту влетел Крейван.

— Гайяр, ты просматривал данные по специалистам последней переброски? — прямо с порогавскрикнул он.

— Разумеется.

— Ты обратил внимание, что нам перебросили землянку?! Мне Эльдар сообщил. Он ее сначалапропускать не хотел, подумал, что она из службы уборки и входом ошиблась.

— Эльдару стоило бы быть внимательнее.

— Но как? Как ее могли перебросить к нам? Почему?

— Ты намерен обсуждать выбор Кадрового Центра?

— Нет, но… Я сейчас хотел посмотреть ее данные, и мне было отказано в допуске. Впервые завремя службы! Как такое возможно? Это сбой?

— Нет! Право на просмотр информации о ней есть только у меня.

Крейван замер.

— Только у тебя? — недоверчиво повторил он. — Первый уровень секретности? Но в связи счем…

— Полагаю, этот вопрос неуместен. У тебя все?

Недоуменно кивнув, первый помощник развернулся и вышел. Вот далась ему землянка! Какое-то никчемное оно, а не женщина. Мне хватило доли секунды сегодня, чтобы понять это. Еестрах даже на фоне общего настороженного изумления резал восприятие. Можно понятьпотрясение Крейвана, тоже видевшего ее.

ГЛАВА 2

mir-kn

igi.or

g



Ольга

Утро моего первого дня на «Эндорре» началось очень нетривиально. И, что досаднее всего,очень рано. Около пяти утра меня разбудил сигнал вызова от двери каюты. Ошалелопокосившись на часовое табло, поняла, что сейчас без четверти пять по космическомувремени. Если учесть, что вчера от переживаний я поздно заснула, то оставшиеся два часа донормированного пробуждения хотелось бы доспать. Но повторные звуковые сигналы сообщилимне о настойчивом стремлении посетителя лицезреть меня именно сейчас, поэтому пришлосьвставать и прямо в казенной пижаме плестись к двери. Предусмотрительно для началавключила на дверном табло опцию окна и, когда часть стены сделалась для меня прозрачной, снастороженным интересом уставилась на стоявшего за дверью тарна. И зачем я ему?Активировав звуковую связь, прямо спросила:

— Что вам надо?

— Поговорить с вами. Не бойтесь, я — ваш предшественник, прогнозист прошлогоднейпереброски. Я не причиню вам вреда, но хочу кое-что обсудить.

Прислушавшись к своему внутреннему голосу, поняла, что он молчит. Или досыпает, в отличиеот меня, или от этого тарна мне ничего не грозит.

— Подождите, — решившись, отошла от двери и натянула халат, с трудом спросонок попав врукава.

Открыв дверь и пропуская незнакомца внутрь, внимательно его осмотрела. Тарн как тарн, явнонемолод, лицо сосредоточенное, а каждое движение расчетливо выверено. Эта раса относиласьк небелковым формам жизни, обладая изначально отличной от нас анатомией, морфологией ииным геномом, а также способностью трансформировать тело по желанию. Могли растечьсялужей у твоих ног, а могли превратиться в твое подобие.

— Итак? — Я вопросительно уставилась на разглядывающего меня мужчину.

— Действительно, землянка, — разочарованно протянул он, заставив меня ощетиниться отобиды.

— Ну, раз вы лично в этом убедились, уходите! Я с удовольствием еще посплю, — прошипела я.

— Просто жалко вас, поэтому решил сообщить то, что в свое время никто не сказал мне, —примирительно объяснил он. — И лучше бы вам послушаться дельного совета.

Я заинтересованно уставилась на него.

— По правилам, после переброски у вас есть неделя на то, чтобы написать в Кадровый Центротказ от указанного места трудоустройства. Сделайте это, не теряя времени, — очень серьезнопосоветовал он.

Опешив от такого предложения, я прошептала:

— Но меня тогда лишат лицензии, и придется позже заново пересдавать аттестацию напрофессию…

— Пересдадите! Поверьте, это лучше, чем остаться здесь.

mir-kn

igi.or

g



Для кого-то — возможно, но при моих обстоятельствах…

Потеря лицензии означала необходимость возвращения на родную планету и ожидающий тамсамый жуткий конец… В общем, лучше уж я тут тихо сгину от чего угодно, чем вернусь наЗемлю.

— А что, здесь так сложно? — озвучила свое недоумение.

— Тут не просто сложно. Вы хоть сознаете, куда попали? Это вам не прогнозированиепоказателей нового урожая, объемов увеличения переработки шлака или перспектив добычиполезных минералов на неизученной планете! «Эндорра» подчас решает такие задачи, чтостановится жутко. И это — ответственность, колоссальная ответственность! Понимаете ли вы,насколько тут страшно ошибиться в прогнозе? Когда от этого зависит, выживет лиразведгруппа, вернутся ли с задания штурмовики, спасут ли заложников. Вообще, в нужном линаправлении ведется работа. Когда смертельно опасна потеря каждого часа! Я за этот годсловно прожил три жизни! Если бы знал, что так будет, ни минуты бы не раздумывал надотказом!

— Но… — Я запнулась, пытаясь выразить в одном вопросе все то, что взметнулось в душе отпояснений тарна. — Ведь решает капитан? Прогноз на то и прогноз, чтобы прислушаться кнему или проигнорировать (именно так поступала сама, когда внутреннее «я» твердило мне онеточности выданного программой вердикта). Ответственность не на вас. Или он всегдапоступает согласно заключению прогноза?

На последних словах мой голос дрогнул. Да быть такого не может! Эти неймарцы… Да никогдаони не будут считаться с чем-то, противоречащим их собственным убеждениям. Хотя что я оних знаю? Возможно, наоборот, такой подход удобен в случае, когда нужно найти крайнего,снимая с себя ответственность за последствия. Вроде как это не я отправил разведгруппу наверную гибель, это вот он — штатный прогнозист. Не получится ли у меня из огня да вполымя?

— Капитан… В этом вы правы, он всегда поступает только так, как считает нужным. И частооказывается прав, — как-то подавленно признался тарн, — но осознавать это нисколько нелегче! Начинаешь чувствовать себя пустым местом, чем-то никчемным и ненужным…

Поймав мой взгляд, он осекся: верно, все это и есть моя жизнь, в двух словах. Видимо, я простосоздана для этой работы. В этом и была логика мозга Кадрового Центра.

— Все годы до этого у меня были колоссальные успехи в прогнозировании, я не привыкчувствовать себя непрофессионалом, — уже спокойно разъяснил тарн. — Да, я не предупредил,вы можете обращаться ко мне Шейн-оган.

Ко мне, очевидно, обращаться не планировали, и мое имя тарна не интересовало. Но зря япридираюсь: тайно явившись сюда с целью, как он полагал, спасти меня от профессиональнойтрагедии, Шейн-оган поступил очень… по-человечески. Со мной так редко обходились.

— Спасибо за ваше предупреждение и пояснения, — искренне поблагодарила его.

Тарн изучающе обвел меня взглядом, проявив недюжинную стойкость и не вздрогнув отпредставившегося зрелища.

— Но последовать моей рекомендации вы не намерены? — как-то даже снисходительно уточнилон.

mir-kn

igi.or

g



Я кивнула. Шейн-оган, пожав плечами, шагнул к выходу из каюты, пробормотав на ходу:

— Что ж, было глупо с моей стороны рассчитывать на разумность землянки! Остается толькопожелать «успехов» на новом поприще!

Мысленно вздохнув, я заблокировала за ним дверь и обессиленно привалилась к ней. В чем онбыл прав, так это в том, что я плохо представляла себе специфику своей работы на «Эндорре».Но вот в том, что я соглашусь тихо смириться со своей профессиональной ненужностью, —ошибался. Работа фактически была смыслом моей жизни и моим единственным поводом длярадости. Лишившись этого, превращу свою жизнь даже не в существование, а в прозябание.Поэтому я была намерена приложить все силы и старания, чтобы в профессиональном планепроявить и зарекомендовать себя с наилучшей стороны.

Снова взглянув на табло, решила, что ложиться досыпать уже смысла нет. Лучше приму душ иотправлюсь в столовую, в надежде, что так рано туда больше никто не соберется, и я смогунаконец поесть нормально.

Быстро сполоснувшись, натянула форму, повязав на голову свою обязательную косынку, ирешительно распахнула дверь. Мои расчеты оправдались: помимо меня, в столовойобнаружились еще два позевывающих члена экипажа. Я, обрадованно подскочив к менюраздачи, выбрала себе «завтрак атлета» и с выданным набором блюд прошмыгнула к дальнемустолику, полностью сосредоточившись на завтраке.

Увы, насладиться едой в полной мере мне было не суждено. Не прошло и двадцати минут, как ябыла потрясена тем, что кто-то поставил поднос с едой на мой столик возле сидения напротив.Причем это не был поднос, полный грязной посуды и огрызков, какими, бывало, заставлялистол, за которым я сидела, во время обучения. Нет, тут кто-то явно намеревалсяприсоединиться ко мне, составив компанию за завтраком. Боясь поднять взгляд на существонапротив, я уставилась в свою тарелку, судорожно размышляя о том, что теперь делать. Можетбыть, это кто-то из прошлогоднего обновления и думает, что я — айкар, просто ради шуткипринявший эту личину?

— Вкусно? — Неожиданный вопрос застал врасплох.

Я медленно подняла глаза и… обомлела от ужаса. Напротив сидел неймарец! Первыйпомощник капитана — Крейван, кажется. Невероятно! Я сегодня утром что-то слишком ужвостребованный собеседник! С чего бы это?

— Угу, — снова опустив взгляд в тарелку, выдавила из себя. Аппетит резко пропал, еда сталабезвкусной, а женская интуиция зашлась в истеричном визге, требуя срочно сменить местодислокации. — Кушайте, — дрогнувшим голосом сказала я, отодвигая свой поднос снамерением встать из-за стола.

— Сидеть! — тут же отбросив дружелюбную интонацию, четко скомандовал неймарец. Инепререкаемым тоном добавил: — Уйдешь, когда разрешу!

Влипла! Лучше бы пошла в основном потоке. Насмешки и издевки — это ерунда, а вот интересэтого… полубожества пугал своей намеренностью.

— Обучение давно прошла?

Подняв на миг взгляд, обожглась о ледяной огонь глаз первого помощника. От страха иволнения горло так сжалось, что голос совершенно пропал, не давая выдавить и звука.

mir-kn

igi.or

g



— Когда я спрашиваю, ты отвечаешь! Быстро, четко и откровенно. Если не поняла — сейчасобъясню доходчиво, уяснила? — ледяным бесстрастным тоном предупредили меня.

Я судорожно закивала. Всем было известно, что они могли ментально замучить насмерть,медленно сжигая или замораживая любого.

— Итак, давно?

— Год назад, — сипло прошептала я.

— Всего год профессиональной практики? А куда была переброшена после диплома?

— Сельскохозяйственная база 34–6ТМ в системе Тель.

— Значит, ты год прогнозировала дождик после обеда и заранее подсчитывала поголовьекаких-то лопающих этот урожай жуков. — Неймарец сверлил меня пристальным изучающимвзглядом, оставляя полное ощущение, что меня разобрали на молекулы и каждую осмотрелисо всех сторон. — И все?!

Подобно болванчику, я снова закивала. Неймарец нахмурился, его взгляд потяжелел, рождая уменя предчувствие беды.

— Ничего не происходило за это время? Ничего… необычного?

Что ему надо от меня?

— Нет! — затрясла я головой.

Неймарец задумался, машинально барабаня по столу когтистыми пальцами, а я вдругосознала, что в столовой мы одни. Те двое, что завтракали одновременно со мной, незаметноиспарились.

— А может быть, родня у тебя какая-то слишком… — бросил на меня острый взгляд Крейван. —Впрочем, какая родня — ты же землянка… Любовник! — неожиданно озарило его. — Скажи-камне, кому это ты так удачно согрела постельку? На вид ты, конечно, редкое страшилище, но…извращенцев тоже хватает.

Меня буквально затрясло от ужаса, кожа покрылась мурашками, а волоски на ней всталидыбом. И чего он пристал ко мне? Или это судьба приготовила мне новый вид издевательств, ион просто решил развлечься за завтраком?

— Н-нет, — заикаясь, ответила я. — Н-никому не грела п-постельку. Вы личный файл мойпосмотрите и убедитесь, что я вам все рассказала!

Чувствуя, что от страха вот-вот сорвусь и разрыдаюсь, сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями владони. Только бы выдержать! Неймарец после моего вскрика отвел глаза и задумался, даваямне необходимую передышку.

— Хорошо, за этот год ничего не было необычного. Ведь не было? А чего-то, отличного от всех?Пусть даже немножко? — Опять пристальный, выворачивающий всю подноготную взгляд.

Я затрясла головой, абсолютно уверенная в ответе. Неймарец еще больше нахмурился, рождаяу меня ощущение, что он мне не поверил.

mir-kn

igi.or

g



— Ладно, посмотрим… Уходи. И чтобы ни звука об этом разговоре, иначе поговорим ужесерьезно и в другом месте! — Ледяной голос и отстраненный взгляд.

И я снова киваю, быстро вскакиваю со стула и бегом устремляюсь к выходу. Ног не чувствую,спиной ощущаю сверлящий взгляд. Сердце бьется как безумное, рождая в ушах монотонныйгул, перед глазами серая пелена. Уфф… Нет, понимания от начальства не будет, этогарантировано. И вообще, лучше от этого начальства держаться как можно дальше! Срочно вдуш — смыть с себя этот липкий страх и прийти в себя. Что это было за необъяснимоелюбопытство к моей наверняка жалкой, на его взгляд, персоне? Почему?! Я стремительнозаворачиваю за угол и, не успев затормозить, практически врезаюсь в кого-то. Подняв голову,упираюсь взглядом в лицо капитана… Да что за день сегодня?! Он тоже смотрит на меня, приэтом недовольно придерживая меня руками за плечи, удерживая пусть и на минимальном, норасстоянии.

— Будьте внимательнее! — холодно и безразлично.

Совершенно растеряв речевые способности за сегодняшнее утро, я опять только киваю.Капитан, окинув меня напоследок пренебрежительным взглядом, отпускает мои плечи иотступает в сторону, позволяя продолжить движение вперед. Я, сгорая от стыда и чувствуясебя в его глазах особенно непрезентабельной и придурковатой, тут же бросаюсь к своейкаюте.

Только отгородившись от всех дверью, перевожу дыхание. Механически раздеваясь и топая вдуш, продолжаю мысленно прокручивать разговор с Крейваном. Все же непонятное какое-толюбопытство. Но, с другой стороны, мне и самой с момента появления в Кадровом Центре всекажется нереальным сном. Кошмаром! При этом одно понятно: и в профессиональном плане, ив плане взаимоотношений с окружающими будет невероятно тяжело. Эх, нам бы деньпростоять да ночь продержаться…

К моменту, когда надо было отправляться на инструктаж и ознакомление с текущей ситуациейк Шейн-огану, я уже вполне спокойна. Будь что будет, а я постараюсь в грязь лицом неударить! Активировав маяк, отправляюсь на четвертый этаж, туда, где базируютсяпрогнозисты. Первое знакомство с рабочим местом, обстановкой… но мне уже не страшно.Утренние переживания все эмоции выжгли. Прибыв, застаю на рабочем месте собственномоего утреннего посетителя и рядом хмурого тамлинга.

— Я — лучший прогнозист всего потока! Да у меня показатель верных прогнозов знаете какой?Такого процента вы еще попробуйте добейтесь! — сварливо дребезжит мой перспективныйнапарник в «предвкушении» совместной работы. — И мне работать с кем? Со страшнойземлянкой? Да это просто неуважение к моему статусу!

Шейн-оган совершенно безразлично, как мне кажется, даже не вслушиваясь в смысл этогомонолога, просто отрезает:

— Вот если вы мне через год все это скажете, я буду впечатлен. А сейчас — это все ерунда, ивы совсем скоро в этом убедитесь. Не теряйте ни мое, ни ваше время: на «Эндорре» свободноевремя при нашей профессии вообще редкость. Присаживайтесь в кресла по бокам от меня, —уже обращаясь и ко мне, плавно перешел тарн к делу, — включайте свои системы. Вашиличные пароли входа на ваших зумах, вводите, и приступаем к изучению процессов. В системе«Эндорры» есть несколько принципиальных отличий от аналоговых программ, на которыхработают прогнозисты конфедерации. И отличия эти связаны со спецификой работыведомства, к которому мы относимся. Тут нет узконаправленных задач, большинство вопросов,

mir-kn

igi.or

g



которые будут стоять перед вами, имеют масштабный характер, и сложность составленияпрогноза по ним состоит именно в наличии необычайно большого количества внешнихфакторов, влияющих на развитие прогнозируемой ситуации.

Мы с тамлингом послушно ввели индивидуальные данные входа, загружаясь в единую системукорабля, и приготовились следовать инструкциям более опытного предшественника. Нонеожиданно наше ознакомление было прервано срочным сообщением. Прямо перед намивспыхнуло табло настенной связи, отобразив лицо капитана, который непреклонным тономприказал:

— Отложить все! Похищение ребенка одного из членов Совета Верховных! Все имеющиеся вналичии сведения о происшествии, причастных лицах, очевидцах и прочая относящаяся к делуинформация уже в системе. Мне нужен прогноз с максимальной вероятностью относительновозможного местонахождения девочки. На работу — час! Ситуация критическая, похитителиугрожают жертве смертью.

ГЛАВА 3

Ольга

Ну а как же еще? Конечно, все отложить! Ведь ребенка не у кого-нибудь похитили, а навернякау неймарца! Вряд ли бы они еще ради кого-то так торопились оказать помощь… Подобныеразмышления, однако, нисколько не помешали мне тут же включиться в работу, параллельно сдвумя коллегами вбивая данные из имеющейся информации в алгоритм расчета прогноза.

Так, а данных-то — и разгуляться негде. Видимо, с личностью пострадавшего я угадала верно.Поэтому даже членам экипажа корабля ведомства излишнюю информацию не доверили.Девочка десяти лет во время прогулки с няней была захвачена группой непонятных существ,по словам очевидцев, все они были под личинами. Похитители быстро выскочили из зависшегонад объектом летательного аппарата, схватили ребенка, забросили внутрь и смылись, иначе нескажешь. Интересненько… Все это на одной из самых защищенных планет конфедерации —неймарской, фактически под носом у службы безопасности. А управление полетов кудасмотрело? Не мог же незарегистрированный летательный аппарат перемещаться в атмосферепланеты, будучи незамеченным? И исчезнуть так же внезапно, как и появился над этимместом. Однако исчез… Потратив несколько секунд на просмотр приложенной лентыинформационной записи службы полетов планеты, убедилась в этом лично. Локаторы оченьчетко и прямо, как специально, отобразили летательный аппарат в момент похищения, а вотданных о координатах его перемещения до этого момента, равно как и после, не было. Вообще!Словно он возник из ниоткуда и так же исчез в никуда. А так не бывает, следовательно…

И эти личины… Пробежав глазами все показания опрошенных свидетелей, опять жеизумилась: чтобы профессиональные похитители (а другие не связывались бы с подобнойзадачей, справедливо предполагая глобальное возмездие), и так нарочито засветиться наглазах стольких зевак. И казалось бы, если личины, то похитителями наверняка должны бытьайкары (неймарцы обладали способностью как-то изначально, на энергетическом уровнеотличать визуальные личины айкаров от трансформации тела тарнов). Но опять же не слишкомли это очевидно, не слишком ли прямо указывает путь? Если отвлечься от аксиомы опривычной ассоциации «личина — айкар», то личину можно создать и техногенным путем,каким-либо визуализирующим устройством. Ведь похитителей только видели, но не касались. Атогда… Под ней кто угодно может быть, да хоть я! Но это сложно, иначе бы уже давно создалиподобный механизм и использовали соответственно. И зачем? Самый важный вопрос, на

mir-kn

igi.or

g



который всегда необходим ответ, иначе ты не будешь иметь верного представления о ситуации.В данном случае было слишком много этих «зачем», причем без ответа.

Неожиданный писк заждавшейся программы отвлек меня от размышлений, напомнив остремительно тающем времени. А я еще даже не перешла к вопросу о предполагаемом местедоставки похищенной девочки. Но уже сейчас можно было предсказать крайне низкий процентвероятности любого прогноза… Сколько же всяких планет, спутников и прочих космическихтел на расстоянии элементарного межгалактического прыжка от изначальной планеты?Сотни! И на любой из них могли спрятать ребенка! А есть еще вариант со вторым космическимкораблем — похитители могли доставить ребенка к нему, а тот, в свою очередь, уйти в ещеодин прыжок и… Да мало ли еще вариантов! Но даже на то, чтобы отработать уже имеющиеся,необходимо огромное количество времени, а уж ресурсов… Не могли не понимать всего этогопохитители, когда обозначали такие малые временные рамки. А значит, либо жертвуизначально хотели уничтожить, или все совсем не так очевидно, как представляется. И еслипойти от обратного, то получается совершенно невероятная вещь…

— Готово! — Резкий и самодовольный голос тамлинга окончательно вернул меня в реальность.

Тут же с максимальной скоростью принявшись вбивать данные в алгоритм, я даже не обращалавнимания на презрительные взгляды, что он кидал на меня. А вот Шейн-оган совсем не спешилс отчетом, хмуро всматриваясь в полученные результаты. Бросив быстрый взгляд на тарна,поразилась напряженному выражению его лица. Кажется, сейчас мы получим о капитаневсестороннее представление.

Словно подслушав мои мысли, неожиданно синхронно с моим запуском обработки лихорадочнобыстро введенных данных окружающие стены плавно втянулись в потолок, заставив нас стамлингом напряженно осмотреться. Оказалось, что рабочий этаж устроен очень интересно.Капитанский мостик располагался в самом центре, а прочие рабочие отсеки отделялись отнего перегородками, убрав которые можно было объединить зоны. Вот как сейчас. Мы втроемнеожиданно для меня оказались в обществе капитана, его помощников и еще трех незнакомыхмне членов команды. Присмотревшись, поняла, что тарн и тамлинг были наверняка пилотами,а вот кем был еще один присутствующий неймарец, я не знала. Впрочем, ситуация, и особеннолицо капитана, не располагала к отвлеченным размышлениям. Он, обернувшись к нам,решительно обежал наше трио таким взглядом, что я отчетливо ощутила близкие к паникечувства. Ох и порадовать его конкретно нечем!

Как раз завершившая обработку данных система принялась выводить мне итоговый протокол,неприятно поражая обилием предполагаемых прогнозом объектов местонахожденияпохищенного ребенка, а также низким процентом вероятности этих предположений — от трехдо семи. Кошмар! Обычно из-за такого низкого показателя вероятности прогнозы даже непринимались в расчет. И сейчас подсознание упорно твердило другое… Не тот путь. Не тотподход. Не верь, не бойся… Что-то настораживало во всей произошедшей ситуации. Сказать обэтом или промолчать? Скажу… А если ошибусь? Прошиб холодный пот, сразу вспомнилисьутренние пояснения Шейн-огана о колоссальной ответственности. Ошибка в данном случаеэто… страшно. Она чревата многим. И не только гибелью ребенка, горем в семье, напрасной ибезнадежной работой многих и многих, но еще и последствиями для личной карьеры.«Профессиональная несостоятельность» — набатом прозвучало в голове. Нет, лучше промолчу.Я еще официально не приступила к обязанностям штатного сотрудника, поэтому моиммнением и не поинтересуются. Остановившись на этой спасительной мысли, облегченновыдохнула. Да! Так и сделаю, решила я, пытаясь глубже затолкать гложущую совесть ивопящий громогласно об ошибке внутренний голос.

mir-kn

igi.or

g



— Я слушаю! — Голос капитана заморозил бы и жерло проснувшегося вулкана.

Тамлинг тут же, не давая тарну даже открыть рот, принялся зачитывать прогноз, в общем-томало чем отличающийся от высветившегося на моем экране. Все, кроме благостно вещавшеготамлинга, замерли, не издавая и шороха; стояла такая тишина, что мне казалось, что я слышу,как шуршит струйка пота, сбегающая по спине. А в голове все стучало: скажи, скажи, скажи…

Наконец, завершив длительное перечисление вероятных объектов возможного обследования,тамлинг перевел дыхание и замолк. И тишина стала абсолютной. Я сидела, глядя строго передсобой, даже не помышляя о том, чтобы бросить хоть взгляд на неймарцев, боясь малейшимдвижением напомнить о себе.

— Всё?

Поразительно, но я внезапно поняла, что тон предыдущей фразы капитана был верхомдружелюбия. Я почувствовала, как тамлинг растерянно замер, кажется, начиная осознавать,что вовсе не блеснул только что своей компетенцией.

— Да-а-а, — недоуменно протянул он, как-то резко сгорбившись и вжавшись глубже в кресло.

Осторожно скосив глаза, я очень медленно повернула голову, но, увидев взгляд, которыйкапитан вперил в несчастного торопыгу, просто помертвела. Три жизни за год… Начинаю в этоверить!

— Бездумно вбить информацию в программу способен и безмозглый робот, — неимоверноспокойно и тихо произнес капитан, заставив кровь в наших жилах (или что там у кого было)застыть вязкой тяжелой массой. — Поэтому — вон! Ссадим на ближайшей базе. Рапорт о вашейпрофессиональной непригодности сегодня же будет в Кадровом Центре!

Боже! Как жестоко! Так сразу и бескомпромиссно… Сурово. На несчастного, судорожнозадыхающегося тамлинга я не смотрела, внезапно осознав, что тоже не избегну этой участи.

А в голове настойчиво стучало: «Скажи, скажи, скажи…»

— Шейн-оган? — все так же спокойно обратился капитан к тарну.

Тот, глубоко вдохнув, словно нырнув в омут, произнес:

— Я бы исключил из перечисленного ранее прогноза порядка ста двенадцати объектов,сообразуясь с элементарной логикой, — тихо прозвучал ответ.

— И сколько останется? — Безэмоциональный голос капитана.

— Семьдесят четыре… — еле слышно прошептал тарн.

Капитан, все так же стоя к нам боком и глядя на информационное табло перед собой,нахмурился. А я в этот миг, наблюдая за ним, поймала сочувственный взгляд Эльдара, второгопомощника.

— Олга?

Неожиданно осознала, что этот жуткий ледяной неймарец обратился ко мне, причем назвав поимени, хотя и исковеркав его.

mir-kn

igi.or

g



Безмерно поразившись тому факту, что кто-то все же решил не только познакомиться с моимличным файлом, но и снизошел до обращения ко мне напрямую, причем по имени, я отизумления выпалила откровенно, не подумав:

— Объект вероятного местонахождения похищенного ребенка — один!

Опять гробовая тишина. Теперь уже все, явно лишившись дара речи, шокированно уставилисьна меня. Эти взгляды ощущались просто физически. А я — ни жива ни мертва — сидела,уставившись на переплетенные пальцы рук, и натурально дрожала от страха. Ой, что будет!Шейн-оган, по ощущениям, всем корпусом развернулся ко мне и сверлил прямым взглядом.Сейчас ведь спросят почему. И что я им отвечу? Что женская интуиция в совокупности сженской же логикой землянки подсказывает? Да они тут помрут, как жуки от пестицидов, отсмеха над моим обоснованием.

— Почему? — эхом моих мыслей пришел ровный вопрос капитана.

Эх… Вот не зря говорят, что молчание — золото. А теперь остается только уйти в глухуюпрофессиональную оборону. Лишиться лицензии и потерять работу я не могу, значит — будембарахтаться, в надежде выплыть.

— Капитан, это — мой прогноз. Мы что, сейчас будем разбираться в технических нюансах моейпрофессии? Девочку с планеты не вывозили, искать надо там же. Кажется, ваша раса обладаетспособностью ментально исследовать территорию. Это было сделано? Ваши бы ее навернякапочувствовали. — Я все же набралась храбрости и на мгновение взглянула в сторону капитана.

— Процент вероятности? — Капитан так ни разу и не взглянул на меня, продолжая хмуросмотреть перед собой.

Уфф, вопросик! И, решив, что если уж пошла на поводу у внутреннего «я», то отступать поздно,выпалила:

— Абсолютный!

Уверенный тон, которым я озвучила ответ, никак не соответствовал забившемуся в испугесердцу и задрожавшим коленкам. Только бы не ошибиться!

— Я вас понял, Олга. — Неизменно безэмоциональный голос капитана на миг опередил вновьвернувшиеся на исходные позиции стенные перегородки, отрезая нас от мостика.

Последнее, что я заметила за миг до этого, был какой-то напряженный взгляд огненных глазКрейвана.

Мы с тарном, все так же замерев в неподвижности, полностью исчерпанные эмоционально иобессиленные физически за этот час, еще минут пятнадцать просто молча сидели, по инерциипродолжая прислушиваться к тишине. Потом Шейн-оган, протянув руку, поднял мою голову,легко обхватив подбородок своей трехпалой лапой.

— Уверена? — с реальной искренностью озвучил основной вопрос.

— Нет, — откровенно пискнула я.

— Ну, будем надеяться… А ты молодец! Не ожидал от земл… — осекшись, он поправился: — Отженщины.

mir-kn

igi.or

g



— Главное, чтобы девочку нашли. В этом и смысл нашей работы, а что да как — зачемвыяснять, ведь главное, чтобы это сработало. Поэтому не представляю, что почувствую, еслиокажется, что лишила ее всех шансов на получение помощи, сосредоточив всю спасательнуюдеятельность на неверном пути.

— Ты не права! Капитан не сказал тебе, что поступит согласно твоему прогнозу или будеториентироваться только на него. Не переживай так, он очень опытный в своем делеспециалист! И, наверное, потому так не любит непрофессионализма.

Я устало вздохнула. Хорошо бы…

— Продолжим? — вопросительно взглянула на него, намекая на введение в курс дела.

Но тарн не спешил как с ответом, так и с обзором текущей рабочей ситуации.

— Знаешь, а давай-ка на обед сходим! — неожиданно предложил он.

— Мм… — тревожно замялась я, не уверенная, что он хорошо понимает, во что собираетсяввязаться и как подмочит себе репутацию, засветившись в моем обществе на обеде. — Давайтепо отдельности?

Тарн усмехнулся:

— Девочка, мы с тобой не совсем верно начали, но это не самое важное. Главное — вовремяосознать свою неправоту. Вот считай, что я осознал. И еще… Я значительно старше и, хочунадеяться, мудрее. Поэтому скажу тебе: все пройдет, главное, не бойся.

Подхватив меня за локоть, направил в сторону выхода.

— А мы узнаем… об итогах? — задала мучивший вопрос.

— Да, обязательно! — успокоили меня.

В столовой был наплыв посетителей, и, конечно, наше совместное появление всех оченьвпечатлило. Разговоры стихли, а множество взглядов сосредоточилось именно на нас. Чувствуясебя особенно неловко из-за страха навредить этому в принципе очень хорошо ко мнеотнесшемуся мужчине, я неловко пыталась хоть как-то слиться с мебелью. Но при такомажиотаже любые попытки казаться незаметной заранее были обречены на провал.

Радовало одно — пусть все и шептались между собой, вслух выкрикивать привычныеоскорбления никто не решился. Шейн-оган совершенно невозмутимо выбрал свой обед и,подождав, пока я нервно попаду на нужные кнопки и получу еду, проследовал за мной кстолику. На сей раз я села за другой. За утренний решила не садиться, опасаясь, что аппетитбудет испорчен плохими ассоциациями.

— А что вы думаете о Крейване? — еле слышным шепотом спросила у тарна, устроившись застолом напротив.

Он, не показав закономерного удивления моим вопросом, пожал плечами:

— Он непростой. Но неймарцы в основном все такие. Скрытный, но это тоже не редкость. Атак… Он непредсказуемый. Ты бы лучше штатного медика спросила. Они лучшие друзья. Онсейчас был на мостике, если обратила внимание. Зовут Тинараг. Ну да еще познакомишься

mir-kn

igi.or

g



обязательно.

Мы приступили к обеду. Пусть и под пристальным вниманием окружающих, но пока это быламоя лучшая трапеза на «Эндорре». Мы еще не закончили с едой, когда к столику кто-топодошел. Обернувшись синхронно с Шейн-оганом, обнаружила остановившегося рядомЭльдара. Неймарец, скользнув по нам безразличным взглядом, спокойно сообщил:

— Нашли девочку. Совсем неподалеку от места похищения. Ее просто связали, усыпили иоставили в заброшенном жилище.

Сообщив новости, он развернулся и, уверенно балансируя подносом с завтраком, отправился засвой стол, а мы обрадованно переглянулись. Ура! Все получилось!

И тут же, охлаждая восторг, в голове оформился вопрос, ответ на который я так и не получила:зачем было нужно это нелепое похищение?

ГЛАВА 4

Ольга

Пребывая в самом приподнятом настроении, мы с тарном завершили обед и отправилисьобратно на рабочие места — с новыми силами продолжать процесс передачи опыта. По путиШейн-оган, что-то обдумав, произнес:

— Я вот решил, что было бы как-то не слишком разумно пытаться твой подход в работеподогнать под наши привычные методы, — начал он объяснять мне свою мысль, заставивнасторожиться, — учитывая, что ты добилась успеха, в отличие от нас. Поэтому не вижусмысла натаскивать тебя на стандартные действия, лучше научу максимально эффективновзаимодействовать с системой интеллекта корабля. Так ты всегда сможешь собрать болееполную и всестороннюю информацию по любому вопросу, научишься быстро делатьаналитическую выборку.

В состоянии восторженной благодарности я схватила тарна за руку и, горячо пожав ее,прошептала:

— Спасибо вам огромное за помощь и поддержку!

Тарн недоуменно воззрился на наши сцепленные руки, явно не понимая, чего это я такостервенело трясу его конечность, но потом, сообразив, с улыбкой протянул:

— А-а-а… это по-земному… Смешные вы все же существа.

Возмущенно поперхнувшись, я тут же возразила:

— Вот кто бы говорил!

Так, на удивление быстро найдя общий язык, мы дошли до своего рабочего сектора ипогрузились в процесс информативного общения. Шейн-оган за последний год овладелмногими навыками работы со специфичной системой «Эндорры», обзавелся несколькимиполезными кодами и паролями допуска в ряд закрытых информационных блоков. Всеми этиминаработками он щедро делился, явно признав во мне достойного преемника. Общаться друг сдругом нам было очень легко, словно мы и не были представителями столь далеких рас. Почти

mir-kn

igi.or

g



до самого вечера тарн гонял меня по информационным потокам, обучая собирать необходимуюинформацию по крупицам, вычленяя ее из разных источников. Давал мне различные задания,ограниченные по времени, вынуждая меня работать оперативнее.

Не заметив, как подошло время конца смены, я изумилась его быстротечности. Мне казалось,что мы только вот сели.

— Так, я — на ужин! Ты со мной? — уже вполне по-свойски потрепал меня тарн по плечу.

— Нет, — уверенно отказалась я; проголодаться не успела, а вот желание поработать еще было.

Пробормотав что-то насчет того, что некоторым надо есть впрок, а не пропускать ужин, тарнпопрощался до завтра и вышел. Я же задержалась намеренно. Есть действительно не хотелось,а вот голод любознательности требовал пищи. И немедленно! С того самого момента, какуслышала сегодня о похищении, меня не оставляло чувство какой-то незавершенности. Да, язагнала его поглубже, чтобы не мешать подозрениями получению новых навыков, но перестатьощущать не могла. Смутное беспокойство моей интуиции игнорировать было нельзя.

Первым вопросом на повестке был странный корабль-невидимка, который был доступеннаблюдению в строго нужное ему время, все остальное оставаясь вне видимости системыконтроля. Выводы напрашивались очевидные: или это неизвестные технологии, позволяющиепо желанию пропадать или появляться в зоне восприятия контролирующих радаров, или… всесовершенно банально объяснялось вмешательством какого-то заинтересованного лица,имеющего возможность оперативно всю ненужную информацию с носителей систем контроляподчистить.

Второе, не менее странное, обстоятельство в этом похищении — это иллюзии. И опять жевозможно использование неизвестных технологий. Но основная загадка для меня состояла вдругом: зачем вообще надо было организовывать это громкое похищение, привлекая к себестолько внимания, рискуя получить вполне реальные проблемы с неймарцами? Тем более что ипохищения фактически не было. Привлечь к себе внимание с целью добиться чего-то? Но,насколько мне известно, никаких требований предъявлено не было, а вот силы и ресурсы дляих поимки мобилизовали колоссальные, если даже «Эндорру» задействовали.

Стоп! А вдруг это был просто отвлекающий маневр, имеющий целью оттянуть на себявнимание, ресурсы и время? Поэтому и фигурировали такие строгие временные рамки. Чтотакого могло произойти за этот час, пока ресурсы многих ведомств задействовали в поисках,чего не должны были заметить за всей этой суетой с заложницей? И как это можно выяснить?

— Предпочитаете и спать на работе? — Неожиданный вопрос, выдернувший меня из глубокихразмышлений, заставил испуганно вздрогнуть.

Нервно оглянувшись, обнаружила капитана и второго помощника, подпирающих входнуюдверь в блок прогнозистов. Давно они тут стоят? И зачем? Я снова испугалась, тревожноозираясь и обдумывая пути отступления, когда капитан, отделившись от дверного косяка,шагнул ближе и сообщил:

— Сегодня вы очень хорошо себя проявили. Профессионально и ответственно. А сейчас я хочуузнать все, что вы думаете по этому поводу. Почему вы пришли именно к такому прогнозу?

Эльдар, так и оставшись у входа, невозмутимо наблюдал за мной, отрезая мне все пути котступлению. Надо было в каюте размышлять, а не на виду у всех! Как же я не учла, что оничувствуют постороннее присутствие поблизости. Расслабилась от проявленного тарном

mir-kn

igi.or

g



дружеского участия, задумалась…

— Итак? — Тон капитана недвусмысленно говорил о том, что мое мнение или желание вданном вопросе даже не второстепенны. И, решив, что в сложившихся обстоятельствах этобудет самым верным способом получить хоть какие-то ответы на вопросы, сообщила ему всеимеющиеся у меня по этому поводу мысли и только что сделанные выводы.

Оба неймарца сосредоточенно слушали, ни словом не перебивая. До конца. И потом еще долгомолчали, сверля меня одинаково огненными глазами. Хотя нет! Присмотревшись, заметила,что огонь в глазах нашего сурового капитана был как-то насыщеннее, темнее и одновременноярче. Он то вспыхивал мерцающими точками радужки, то гас до затухающих угольков впроцессе моего рассказа.

— Какая вам нужна информация для прогноза? Что могло быть тем событием, которое хотелискрыть? Я склонен согласиться с вашей догадкой: похищением нас лишь хотели отвлечь, —очень серьезно, уже привычным безразличным тоном уточнил капитан.

Я растерялась:

— Даже не знаю… Если учесть, что похищение, оттянувшее с планеты ресурсы большинствасоответствующих служб, произошло на Гарнере, одной из планет основного расселения вашейрасы, можно предположить, что скрываемый эпизод произошел тоже там. Но что это можетбыть — не представляю. Пожалуй, я бы хотела увидеть списки кораблей, в это времяпокинувших планету или, наоборот, приземлившихся на ней. А еще… Даже не знаю.

Внимательно вслушиваясь в мой сумбурный лепет, капитан кивнул и, уже обращаясь ковторому помощнику, распорядился:

— Немедленно по моему личному распоряжению предоставить абсолютно все данные по всемсобытиям сегодняшнего дня на Гарнере, сделав особый упор на этот временной период сучетом ближайших часов, плюс всю информацию о прибывших и отбывших космических судах.Информацию на личный зум прогнозиста.

При последних словах он кивнул в мою сторону. Эльдар со стремительностью, присущей этойрасе, исчез в переходе. А капитан снова перевел свой ледяной огненный взгляд на меня,заставив быстро опустить взор на ладони, а сердце, резко дернувшись, забиться в ускоренномрежиме.

— Почему вы все время дрожите? Вы боитесь?

Его вопрос меня потряс. Не зная, как ответить и объяснить ему, никогда не знавшему чувстванеполноценности, свое состояние, просто молча покачала головой.

— Тогда почему вы ведете себя, как затравленный зверек: дрожите, заикаетесь… И япостоянно чувствую ваш страх.

Ему никогда не понять, что я и есть этот зверек! И сделали меня им подобные ему! А сейчасрядом со мной… удав. Голодный, холоднокровный и безмерно опасный. Если я допущуслабину… Слов для ответа не было. Неймарец, стремительно приблизившись, рывкомсклонился ко мне, сидящей в рабочем кресле, заставив душу буквально рухнуть в пятки.

— Вот и сейчас я чувствую ваш страх, его можно загребать руками, настолько он осязаем.Сегодня вы были очень хороши, на миг заставив меня поверить, что я не ошибся, и вы сможете

mir-kn

igi.or

g



стать полноценной частью моего экипажа. Но вы снова трясетесь от страха; что за нелепаячерта — всего бояться? Вы представляете, как отвратительны в этом своем извечномдрожании? Как безобразны в этой вашей смехотворной попытке превратить себя в пустоеместо? Как ничтожны и несостоятельны в своей женской природе? Понимаете, какневыносимо всего лишь находиться рядом с вами?

Не знаю, как это получилось, не представляю… Видимо, его слова стали той самой песчинкой,которая, прибавившись к чаше с огромными булыжниками пережитых мной оскорблений иунижений, наконец-то сместила равновесие моего долготерпения в нужную сторону. Я сама, неговоря уже о нем, не поняла, как это случилось… Только резкий, оглушающе громкий в этомгновение внезапной тишины звук удара моей ладони о его щеку. И мы застыли, столкнувшисьвзглядами, оба боясь поверить в то, что произошло. Пытаясь осознать, как это вообще сталовозможным. В то же мгновение, не дав мне отвести руку, он перехватил мою ладонь, сжимаяее, сдавливая с невероятной силой, причиняя мне боль. Замерев на самой грани практическиломающихся костей, адски крепко сжимая в своей руке мою безвольную слабую ладошку, оночень-очень тихо и расчетливо-спокойно произнес, не отпуская своим ледяным взглядоммоего.

— Собирайте вещи и готовьтесь к высадке.

Парализованная ужасом, совершенно раздавленная тем, что позволила себе, уничтоженнаяфактом неминуемого возвращения на Землю, я с мольбой о прощении уставилась в егомерцающие от гнева глаза. Не имея возможности от сдавившей грудь обреченности вымолвитьи звука, ощутила, как задрожали губы, а в уголках глаз стали собираться слезы, срывающиесягорячими ручейками вниз. Неожиданно он резко отпрянул, выпуская мою руку и отшатываясьназад. Я же, бессильно поникнув, медленно обмякла, опустившись на пол.

— П-пожалуйста, — прижав ладони к лицу и пытаясь сдержать рвущийся наружу поток слез,сдавленно прошептала я, — не отсылайте меня, умоляю…

Совершенно не обращая на меня внимания, Гайяр бесстрастно ответил:

— Вы позволили себе оскорбительные действия по отношению ко мне, вашему капитану. Ирадуйтесь, что вы — какая никакая, а женщина, поэтому просто лишитесь лицензии. Будь вымужчиной — убил бы, не задумываясь. Осмелиться ударить меня! Землянке!

— В-вы и так убьете меня, если отошлете в Кадровый Центр! И разве вы не оскорбляли меня?То, что вы говорили, не считаясь со мной, обходясь как с лишенной разума тварью. Вы, всевы… Разве это не оскорбительные действия по отношению ко мне?! — сорвавшись на крик,выплескивала я из себя накопленное годами. — И мне еще надо радоваться всего лишьлишению лицензии? Мне?! После того, как сделала лишь то, что вы заслужили?

Внезапно слезы иссякли, сметенные горечью понимания: мне пришел неминуемый конец.Какое нелепое завершение такого великолепного дня! Поддавшись промелькнувшей мысли,взываю к последнему аргументу:

— У вас же не было лучшего прогнозиста! Прошу, не отправляйте рапорт в Кадровый Центр! Ясделаю все, что угодно, только оставьте меня! — замираю напротив него, не поднимая головы иожидая отказа.

— Все? — Ледяной вопрос.

Смелости ответить уже нет, поэтому просто киваю.

mir-kn

igi.or

g



— Раздевайтесь! — все так же безэмоционально.

Вздрогнув, застываю, пытаясь осознать: не ослышалась ли, смогу ли вообще сделатьтребуемое? Переступлю через себя? Смогу… Иного выбора нет! И, так и не подняв головы,начинаю медленно и неловко непослушными пальцами снимать форму: куртку, брюки,рубашку… потом майку, оставшись в одном белье. В абсолютной тишине, уставившисьвзглядом в пол, тянусь к застежке бюстгальтера…

— Достаточно. — Боюсь поверить, что он все же сказал это. Стою не шевелясь, уже не чувствуясебя живой, а только пустой и морально измученной, в страхе замерев в ожидании. —Возвращайтесь в каюту и завтра предоставьте отчет по информации о всех происшествиях наГарнере. Мне нужен адекватный прогноз относительно вероятной причины устроенногопереполоха.

Боясь поверить в помилование, срываюсь с места, бросаясь к выходу. Но резкий захват руки итолчок назад возвращают меня на исходную позицию.

— В одежде! — холодно цедит неймарец.

Не помня себя от нахлынувшего облегчения, нервно подбираю одежду и принимаюсьнатягивать ее. На волне ликования от того, что рапорта в Кадровый Центр все же не будет,даже не думаю о том, какое впечатление произвожу со стороны. Когда мне остается застегнутьрубашку, распахнутую на груди, в блок неожиданно быстрым шагом входит Крейван.

— Гайяр, — начинает он, обращаясь к капитану, но тут же замолкает, наткнувшись взглядомна меня.

А я внезапно словно отмираю, осознавая целый поток собственных ощущений: облегчение,радость и смущение. Резко запахнув рубашку, хватаю форменную куртку и выскакиваю изблока, даже не попрощавшись. Что за день сегодня?!

Гайяр

Сам от себя не ожидал подобного. Сегодня землянка меня впечатлила. Очень. Я бы сказал —восхитила. Кажется, в тот миг, когда мне сообщили, что поисковая группа, созданная напланете по моему распоряжению, уловила потерянную девочку, я начал верить в то, что мойплан удастся. И потом, когда она четко и последовательно изложила свои соображения, стольсозвучные моим, проснулась уже уверенность. Да, я не зря рисковал, решившись на этотвыбор, — результат наконец-то будет!

Но землянка настораживала: при всей никчемности их расы — и вдруг настолько продвинутыйэкземпляр. Да еще и непонятная какая-то, скрытная невероятно. И я неожиданно решил в нейразобраться. А лучший способ вынудить раскрыться — заставить потерять самоконтроль.Заставил… Теперь думаю, что с этим дальше делать.

Основной вывод — есть что-то, чего она боится даже больше, чем меня, и это что-то заключенов ее прошлом, очевидно, на Земле. Вопрос — что? Не люблю неприятных сюрпризов. Особеннов распланированной игре. А значит, необходимо собрать о ней всю информацию, о каждом днеее жизни. Необходимо знать. Отведенная ей роль слишком важна, чтобы допуститьвероятность появления сбивающего все мои планы сюрприза из прошлого, а значит,необходимо устранить любую возможность подобного поворота событий. И вообще, надо

mir-kn

igi.or

g



вернуть ей нормальное поведение и самочувствие, уверенность в себе, а то действительно —безобразное, вечно боящееся нечто! От одного взгляда на нее становится неприятно, а уж овреде для взаимоотношений внутри экипажа от присутствия столь очевидного раздражителя иговорить не приходится.

Остановившись на этом решении, развернулся к изумленному помощнику:

— Необходимо провести для землянки курс вооруженной подготовки. Хотя бы упрощенный.Займешься?

ГЛАВА 5

Ольга

Добравшись до своей каюты, заперлась и долго-долго стояла под душем, приходя в себя,успокаиваясь, обдумывая и заново переживая эту невероятно унизительную сцену. Да ивообще весь прошедший день. Сегодня со мной столько всего случилось впервые. Впервыепошла наперекор собственному страху и озвучила прогноз; впервые за время, проведенное вкосмосе, мне кто-то по собственной инициативе составил компанию за обедом; впервые меняпо-настоящему похвалили; впервые я ударила кого-то, испытав при этом пусть и секундное, ноудовлетворение; впервые разделась в присутствии мужчины; впервые избежала возвращенияна Землю… От всех этих событий в душе была страшная неразбериха из мыслей и чувств, непозволявшая разобраться и определить свое отношение к происходящему. Но что яиспытывала точно, так это облегчение. Огромное и невыразимое! Возвращения на Землю яизбежала!

Да уж… Но капитан… Никогда бы не подумала, что можно одновременно уважать, бояться иненавидеть кого-то. А вот теперь точно знаю, что возможно. И очень даже легко, какоказалось! Но не время для рассуждений, вернее, для рассуждений на эту тему. Чтобыокончательно увериться в своем помиловании, мне предстоит еще разобраться с загадкойнелепого похищения. Поэтому, быстро завернувшись в полотенце, я отправилась к зуму, внадежде, что второй помощник уже успел отсортировать информацию за необходимый период.

Открыв отправленный мне канал связи, задохнулась от потрясения. Да уж, неймарцыпоражали своей ответственностью и основательным подходом к любому делу! Просто,пролистав весь объем отсортированного, поняла, что до утра я в лучшем случае успею толькопрочесть все по диагонали. Поэтому, не теряя ни секунды, занялась изучением данных. Чеготут только не было! У меня сложилось впечатление, что Эльдар умудрился найти в жизникаждого жителя и гостя планеты что-то необычное в эти злополучные три часа. Потрясающе!Первое прорезавшееся крыло и тайная встреча двух партнеров с целью обсуждения механизмаукрывания прибыли, прибытие инопланетного корабля с грузом редчайших минералов ивспышка неизвестного вирусного заболевания среди домашних питомцев, упомянутая вместных СМИ. И первая презентация каких-то военных разработок, и победительницапланетарного конкурса домашней выпечки, и отправление корабля с исследовательскойгруппой в интересующее конфедерацию созвездие Триад. И радостная новость о появлениипотомства у какого-то редкого представителя местной фауны в зоологическом саду… и массавсего прочего.

Устало отодвинувшись от зума, растирая затекшую шею и слезящиеся глаза, взглянула начасовое табло. Почти шесть утра! А я так и не сдвинулась с исходной точки! Наверняка поколичеству событий эти три злополучных часа были самыми насыщенными в жизни абсолютно

mir-kn

igi.or

g



всех, а возможности разведывательной службы меня сразили совершенно! Но определить, чтоиз них могло бы относиться к похищению или быть связанным с ним, я не сумела. И былауверена, что, начни я хотя бы по каким-то из этих событий вносить параметры в программу,результат прогноза по вероятности не дотянет и до процента, а это несерьезно… Получается —ничего. Конечно, нафантазировать искомую связь и притянуть за уши можно было многое, но яинтуитивно знала — все не то. Значит, или я изначально ошиблась и ищу не то и не там, или…Или все настолько очевидно и находится прямо под самым носом у общественности, чтоникому и в голову не приходит этому удивляться или что-то заподозрить.

В голове была адская каша из каких-то малозначительных фактов жизни рядовых неймарцев,прилетевших и улетевших кораблей, удививших меня своей иноземностью событий и кучи ещевсякой всячины. Чувствуя, что просто тону во всем этом новостном изобилии, встала, умыласьи принялась думать, что делать дальше. По факту сообщить капитану мне нечего, а это плохо,очень плохо.

Скверно уже то, что я не справлюсь с возложенной на меня задачей, но в свете вчерашнихсобытий… В общем, для меня все складывается весьма печально. Решив, что хоть что-то мненадо предъявить, оделась и отправилась в блок прогнозистов — внесу в программу основныехарактеристики двух-трех новостей и получу прогнозы хотя бы по ним. Еще решит, что я вовсеничем по сути проблемы не занималась и распоряжение его проигнорировала. Прибыв нарабочее место, обнаружила, что перегородка, отделяющая от мостика, поднята. На мостикепомимо дежурной смены стоял и второй помощник. Заметив мое появление, он быстроприблизился и обеспокоенно спросил:

— Удалось? Есть вероятный прогноз?

Я устало покачала головой. Эльдар в ответ кивнул, сообщив:

— Понятно. Я тоже пытался разобраться, но ничего необычного не заметил.

Кинув на меня еще один пристальный взгляд, развернулся и вышел.

А я, практически упав в кресло, ошалело застыла. Как же я сразу об этом не подумала? Да ведьдля меня в их неймарской жизни почти все необычно: и крылья, и диковинные зверушки, идаже рецепт инопланетного пирога! А вот что необычно на их взгляд? Ведь это внимание нелюдей пытались отвлечь, а именно неймарцев. Значит, именно для них происшедшее событие— что-то настолько необычное, что понадобилось похищать дочь какого-то важного неймарца!А где искать информацию о подобном? Конечно, в их аналоге информационных ежедневныхпорталов!

И я с энергией кота, весь год ожидавшего прихода весны, ринулась в систему, пытаясь заоставшееся время добраться до информационного поля планеты и изучить все новостивчерашнего дня. Как же я была благодарна сейчас Шейн-огану за то, что вчера он научил меняво всем этом информационном море ориентироваться! Уже через полчаса я сосредоточенновчитывалась в ленту, стараясь при этом воспринимать новости Гарнера с точки зрения неземлянки.

Опять эти питомцы, пироги, инопланетные гости, погода, заблудившиеся в дебрях девственнойприроды туристы, море всяких официальных сообщений о грядущих проектах и действияхконфедерации, материалы об известных личностях и их жизни. Мелькнуло даже имя капитана«Эндорры». Сообщение об утечке данных о научной программе по разработке синтезатораментального воздействия; опять же эти новые технологии вооружения; небывалый урожай

mir-kn

igi.or

g



местного аналога маиса; странная эпидемия, поразившая каких-то птиц, осложняющая имвозможность полета; различные упоминания о природных и техногенных ЧП, в том числеобнаруженные в каком-то их непроходимом лесу обломки военного летательного аппарата;пиар-кампания какого-то мероприятия… Кажется, из событий вчерашнего дня — все. И что жеиз этого странно с точки зрения неймарца? Я задумалась, прокручивая в голове новость зановостью. Увы, я была землянкой, и увидеть мир их глазами или хотя бы почувствовать с точкизрения их восприятия было для меня непосильной задачей. С кем бы посоветоваться? Внадежде на возвращение Эльдара оглянулась на мостик и вздрогнула от испуга. Там,устроившись в кресле и не сводя с меня пристального изучающего взгляда огненных глаз,сидел капитан. И давно он так… наблюдает?

— Помогите мне… пожалуйста, — с перепугу попросила я.

Бровь капитана медленно приподнялась и изогнулась, выказывая всю степень моейнеразумности, но терять мне было уже нечего. Потом капитан плавно и как-то картинно встали медленно двинулся ко мне. Я, напряженно застыв в кресле, решала, в каком ключе лучшеему все преподнести, чтобы не показаться смешной.

Как только капитан вошел в блок, первым делом склонился над системой тарна и ввел какие-токоды команд. И отделявшая нас от мостика перегородка вернулась на место, а входная дверьзаблокировалась, отрезая нас от остального экипажа. Оказаться после вчерашнего тут с нимвдвоем было некомфортно, но… от конфиденциальности никуда не денешься. Поэтому я,глубоко вздохнув и повернувшись лицом к перечню новостей на табло, попросила:

— Извините, что я вас отвлекаю, но мне нужна помощь именно неймарца. А кроме вас, другихтут сейчас нет.

— Какого рода помощь? — Капитан, как всегда, был неприступен и безэмоционален.

— Можно я вам зачитаю список новостей, а вы послушайте — вдруг что-то странное заметите?А то, на мой взгляд, там не странное искать надо, — четко разъяснила я ему суть своей идеи.

— Слушаю! — согласился он, присаживаясь в кресло тарна.

Нервно поджав ноги, чтобы случайно не коснуться его, я начала последовательно и четкоперечислять все ранее вычлененные мною события капитану.

— Птиц? — неожиданно гневно перебил он меня и, резко вскочив с кресла, склонился рядом,сосредоточившись на табло. — Покажите, где эта новость!

Я, внутренне подобравшись от такого неприятно близкого соседства, тут же раскрылановостной источник, сообщивший об эпидемии. Капитан вдумчиво принялся читать весь текст,потом, гневно хлопнув когтистой ладонью по столу, рывком развернулся и шагнул к двери.Дверной сканер, мгновенно идентифицировав главную персону корабля, тут же послушносработал, открывая дверь, в которую смерчем вылетел впервые на моих глазах проявившийкакие-то эмоции капитан. Я, потрясенно уставившись ему в спину, боковым зрением заметиланеуверенно мнущегося за дверью Шейн-огана и вездесущего, сверлящего меняподозрительным взглядом Крейвана. Да чем его птицы так взбесили?

Крейван, первым шагнув внутрь и обежав пристальным взглядом меня и помещение,шокировал заявлением:

— Отправляйся в Медицинский Центр на осмотр. По распоряжению капитана я буду

mir-kn

igi.or

g



заниматься с тобой боевой подготовкой. Необходимо предварительное заключение медикаотносительно состояния твоего организма, а также допустимых норм нагрузки. Да и вообще,предел возможностей надо выяснить. — И, уже обращаясь к Шейн-огану: — Тренировки будут сутра, до завтрака. Поэтому ей на это время разрешается отсутствовать на рабочем месте.

Тарн кивнул, бросив на меня весьма встревоженный взгляд. А у меня все птицы, похищения икапитаны резко вылетели из головы. Это что, месть мне такая? Да еще и Крейван в нагрузку!Ну, беда мне…

— А з-зачем? И в-вы сами?.. — пролепетала я, сжимаясь от ужаса и предчувствуя это действо.

— В медцентр! — рявкнул Крейван. — Завтра с утра начнем. Координаты места тренировокбудут на зуме. Исполнять! Немедленно!

Я, не задумываясь, ведомая только животным ужасом от тона этого приказа, сорвалась с места.Как так выходит, что оба этих неймарца, будучи настолько разными, пугали меня одинаково?Один — совершенно неприступно-холодный, другой — с бешеным темпераментом, но оба былиневероятно пугающими! Только выскочив в общий коридор и едва не сбив с ног какого-тобрезгливо оттолкнувшего меня айкара, опомнилась и, перейдя на более спокойный темп,отправилась уже шагом на пятый этаж, где и располагался медицинский отсек.

Войдя внутрь, осторожно застыла, прислушиваясь и осматриваясь вокруг. Стандартно безликаябелизна, стерильная отчужденность и медицинское оборудование.

— Что-то беспокоит? — Спокойный вопрос, прозвучавший сбоку, заставил резко развернуться.

Тот самый неймарец, замеченный мною вчера на мостике, склонившись к анализатору формгенома, вопросительно поглядывал на меня.

— Первый помощник капитана отправил на осмотр в связи с назначенной боевойподготовкой! — четко отрапортовала я, страшась еще и тут нарваться на гнев.

Неймарец, недоуменно обведя меня изучающим взглядом, разогнулся и, шагнув мненавстречу, произнес:

— Ну раз так, приступим к осмотру. Я — доктор Тинараг. Проходите к медицинскому сканеру,раздевайтесь до белья и ложитесь на выдвижную полку.

Видимо, заметив, как я неприязненно поежилась от перспективы снова раздеться, пусть и измедицинских соображений, решил занять меня беседой:

— А вы владеете навыком использования оружия, хоть какого-нибудь, или любой боевойтехникой? — очень спокойно, отвернувшись и раскрывая мою медицинскую анкету на рабочемтабло, поинтересовался Тинараг.

— Максимум — могу огреть сковородкой, — честно призналась я. — Во время обучения еле-елеобщую нормативную физнагрузку дотягивала, а владение оружием, к счастью, на нашейспециализации в обязательную программу не входило. Как и боевые искусства.

Понимающе кивнув, все так же вчитываясь в мои медицинские характеристики, онпосоветовал:

— Тогда сковородку прихватите обязательно — уверен, именно ею Крейвану никто еще не

mir-kn

igi.or

g



угрожал. Он наверняка впечатлится и трусливо сбежит.

Это шутка? Я растерянно, не зная, как реагировать, покосилась на доктора, уже устроившисьна полке. Впервые вижу неймарца с чувством юмора, да и при виде меня не бьется в истерикеотвращения.

— А вообще, — развернувшись, доктор направился ко мне, — вчера меня ваш профессионализми спокойный подход к делу очень впечатлили, поэтому — как специалист специалисту — могуподелиться полезным советом из области анатомии нашей расы. Зная, куда ткнуть или нажать,можно и такого бойца, как Крейван, одолеть.

С этим заявлением, потрясшим все основы моих представлений о неймарцах, доктор задвинулполку внутрь и запустил анализатор. Процедуру общего анализа я проходила не первый раз,поэтому знала, что сканеру потребуется минут десять, чтобы исследовать мое физическоесостояние и приступить к заключению. Постаравшись за это время прийти в себя отудивления, вызванного необычайной лояльностью медика к моей персоне, я решила, что еслион говорит серьезно, то получить эту информацию об их уязвимых местах была бы рада…

Закончив изучение, анализатор автоматически выдвинул меня наружу. Присев на полке, ясвесила ноги вниз, чтобы встать, и ощутила, что меня немного повело. Неприятныепоследствия этой медицинской процедуры бывали у меня всегда, но доктор осторожноподдержал за локоть, не давая упасть. При этом он наклонился ближе ко мне, и я заметиланеобычный маленький футляр, чем-то похожий на простую пулю, висевший на непонятномшнурке у него на шее.

— Какой кулон интересный, — в благодарность за поддержку вежливо отметила я.

Неймарец поспешно поправил украшение, скрыв его за одеждой.

— Это не кулон, а капсула с эниаром! — как-то торжественно пояснил он.

— Э-э-э… — С таким неймарским понятием я раньше не сталкивалась, поэтому единственное,что пришло в голову, то и спросила: — Так это что, популярно у многих?

— У всех… до определенного момента, — озадачил он меня ответом.

Тут, запищав, анализатор сообщил о готовности моего медицинского заключения. Неймарецотправился его читать, а я, немного придя в себя, принялась одеваться.

— Что ж, Олга (что, они теперь все меня так называть будут?), порадовать Крейвана вамопределенно нечем. Вы для него как домашний питомец. Да плюс состояние ваше далеко отидеальных показателей даже вашей расы. Есть, спать и меньше волноваться не пробовали?

Я промолчала, посчитав вопрос риторическим. Как в таком окружении не волноватьсяземлянке? Он сам смог бы?

— Вколю вам полный комплекс витаминов, стимулятор роста волос, а также возьму кровь дляизучения, — объяснил он мне свои дальнейшие намерения. — Чего же так с прическойобошлись?

— Чтобы меньше приставали! — честно ответила я. Вот было в нем что-то располагающее кдоверию, поэтому я решилась на вопрос: — Э-э-э, вы же друг Крейвана? Вы пошутили насчетуязвимых точек?

mir-kn

igi.or

g



— Дружба — понятие широкое и поспособствовать возможности утереть зарвавшемуся другунос никак не мешает, — подмигнул в ответ Тинараг, впиваясь мне в плечо пистолетом свитаминами. — Так что давай решим так: после смены вечером жду — проведу тебе короткийэкскурс в нашу анатомию. Твоя каюта на этом же этаже, так что никто и не узнает. А завтраКрейвана «порадуешь» приобретенными знаниями!

И этот невероятный неймарец неожиданно звонко рассмеялся. Человечный он какой-то, хотя ине простой… Эта мысль резко вернула меня к действительности:

— А ничего, что со мной придется… Ведь я… — и окончательно запнулась, не зная, как всетактично объяснить.

— Землянка? — понял он. — Так я же врач и в силу своей профессии не брезглив и, что важнее,привык видеть суть, а твоя «начинка» вызывает уважение. Поэтому не переживай, иди. Будуждать после смены! И кстати, зайди-ка в столовую, я отмечу твое отбытие на полчаса позже повремени.

Совершенно сраженная его словами, я вышла из Медицинского Центра и потопала к столовойв сомнамбулическом состоянии. Есть действительно очень хотелось, со вчерашнего обеда ворту не было ни крошки. Но несравнимо больше голода грызло чувство любопытства. Докторопределенно вызвал в моей душе массу эмоций и породил море вопросов…

ГЛАВА 6

Ольга

Состояние потрясения от нехарактерной для их расы общительности и дружелюбиянеймарского медика в совокупности со страшной сонливостью, одолевающей меня послесегодняшней утомительной ночи, сделали свое дело. Если сегодня кто-то из небольшого числаприсутствующих в столовой что-то и говорил обо мне, все прошло совершенно незамеченным.На автопилоте выбрав блюда позднего завтрака, я тяжело прошагала к ближайшему столику,совершенно не задумываясь сейчас о том, что стану центром внимания присутствующихчленов экипажа.

— Олга! — Ой, кажется, попалась — за стол напротив присел второй помощник. — Ну, как вы?

— Плохо! — с чувством и совершенно искренне ответила я, усиленно пытаясь держать глазаоткрытыми.

Эльдар, сочувственно кивнув, уточнил:

— Наказал?

— Ага! — Жалость к себе стремительно разрасталась, грозя развести болото. — Буду по утрам сКрейваном боевой подготовкой заниматься.

— Мог рапорт подать, — резонно возразил мне Эльдар.

— Мог, — в полусне согласилась я. Неймарец бросил на меня, механически что-то жующую иупоительно глядящую в одну точку, подозрительный взгляд и, вставая, добавил:

— Не стоит расстраиваться, сегодня не справились, зато вчера был успех. Все меняется. Вы

mir-kn

igi.or

g



неплохо начали, Олга.

И, только когда он ушел, до меня дошло, что он еще не в курсе, что странность я все жеобнаружила, пусть и с помощью капитана. Эх, а могла бы его про птиц расспросить…Интересно же, что там в них такого удивительного? Закончив завтракать, отправилась к Шейн-огану. Тарн, сосредоточившись сразу на трех прогнозах, о чем-то размышлял. Осторожнопроскользнув в уже облюбованное мною кресло, со вздохом спросила:

— Работы много?

— Ты глупых вопросов не задавай! В этом ведомстве постоянно куча данных и версий, которыенуждаются, в первую очередь, в хорошем прогнозе на вероятность, поэтому работы тут всегдаполно, — обозначил мне перспективу коллега.

— Дай мне что-нибудь? — предложила я, усиленно натирая глаза.

Тарн оглянулся и, заметив мое движение, спросил:

— Не выспалась? Совсем о себе не думаешь. Как тебе, кстати, Тинараг?

— О! — Я даже не нашлась сразу с ответом.

Понимающе хмыкнув, коллега шепотом предупредил:

— Имей в виду, он — страшный ловелас! Вообще, не понимаю, как они с Крейваном дружат.Один такой открытый, другой — вечно угрюмый, — поделился он своими наблюдениями.

— Лично мне Тинараг значительно приятнее показался, — высказала и я свое мнение. — Давайпомогу, хоть взбодрюсь немного, а то уже клюю носом. Кстати, а про птиц там нигде ничего немелькало? — придвинувшись к системе и вводя собственный код, проявила я терзающеелюбопытство.

— Птиц? — Тарн недоуменно уставился на меня. — А птицы к чему вообще должны мелькать?Тем более в потоке событий разведывательной службы конфедерации, да еще иконтролируемой неймарцами?

— Да я так, просто спросила… А что, у неймарцев к ним какое-то особенное отношение? —удивилась я замечанию Шейн-огана.

— Ничего особенного. Просто нет у них птиц — и все! — уже снова развернувшись к рабочемутабло, пробормотал тарн.

— Как нет? — переспросила я, изумившись его замечанию.

— Вы, земляне, вообще другими расами интересуетесь? — удивился он моему непониманию ипояснил: — На каждой планете эволюция идет своим путем, в этом залог существованиястольких уникальных разумных рас и просто видов живых организмов во вселенной. Так вот, уних в процессе эволюционного отбора выжил единственный вид, способный к полноценномуполету, он же и разумный — собственно неймарцы.

— Совсем-совсем нет? Точно? И на Гарнере? — замерев в ожидании ответа, напряглась я.

— Совсем. И на Гарнере. Чего тебе эти птицы дались? — уже серьезно уточнил тарн.

mir-kn

igi.or

g



— Э-э-э… Да вот, сама не пойму, — пробормотала я, растерявшись. — Так что ты хотел дать мнеза задание для обработки?

Попытка сменить тему вышла удачной, тарн тут же развернулся к системе и принялся что-тоискать, одновременно бормоча:

— Вот сначала хочу тебя основательно озадачить, раз уж ты себя таким логиком проявила.Капитан неделю назад дал поручение, просил не спешить, задачу не афишировать, нопостараться выйти на прогноз с наивысшей вероятностью. Дело уж очень щекотливое. Но мы отвоей причастности, если у тебя не выйдет, капитану не сообщим, ты же пока стажер. А тыподумай, не спеши, вдруг и сделаешь прогноз. Тут уверенность нужна абсолютная…

Безмерно заинтригованная, я тут же полезла смотреть задание, на которое тарн поставил мнеэксклюзивный допуск, и не поверила собственным глазам. Если исходить из задачи, капитанподозревал, что кто-то из управленческой верхушки корабля является засланным агентом изанимается сбором и передачей информации о деятельности службы и расследуемых ею делах.Обалдеть! Это же получается… кто-то из неймарцев? Разве так может быть?!

Откинувшись в кресле, задумалась. Могу ли я в принципе браться за подобное задание? Ведьособенность этого прогноза состоит в том, что, внося данные в систему, надо быть в нихуверенной настолько, чтобы можно было, исходя из вероятности прогноза, предъявить такоесерьезное обвинение. Тем более неймарцу. Особенно, если инициатива будет исходить от меня.Да уж! Что я знаю о них? Ничего! Знаю ли я их? Нет!

Смогу ли с абсолютной уверенностью ответить на вопросы системы о них? Нет! Получается, сзаданием мне не справиться. Поскольку, рассуждая масштабно, если на «Эндорре» реально иесть двойной агент, им быть может кто угодно! Да хоть капитан! А что? Специально, чтобыотвести от себя подозрения, он выдвигает идею с поиском, и в результате сможет избавитьсяот неугодного ему сотрудника, усыпив при этом бдительность остальных!

Или тот же Эльдар… Начать с того, что именно он вроде как не заметил промелькнувшегосообщения об этих, оказывается, несуществующих птицах. И это при той тщательности, скоторой для меня были отобраны совершенно все, даже самые незначительные событияпланеты. Почему бы не предположить, что этим шквалом ненужной информации он пыталсяпотопить любую вероятность того, что я все же замечу нужное. Опять же потом в столовойподсел выяснить, добилась я успеха или нет, а казалось бы, чего проще — возьми и спросикапитана, чем отмечаться в обществе землянки.

А уж Крейван… Тут надо скорее искать аргументы против того, что именно он засланец! Истранные разговоры, явно за спиной капитана, и эти вечно преследующие подозрительныевзгляды, и постоянное присутствие именно там, где происходит что-то крайне значительное,да и вообще, какая-то вечная злобная издерганность, нехарактерная для неймарцев. А вдругэто его совесть терзает?

Есть еще и Тинараг… Этот, наоборот, излишне приметен среди представителей их расы своейдоброжелательностью и простотой. Но! Не внешняя ли это видимость, своеобразный видмаскировки? Вроде как я такой весь из себя чудесный, и думать обо мне плохо не надо…

А возможно, есть еще кто-то? Я далеко не весь экипаж видела. К тому же любому их странномуповедению могут найтись совершенно объяснимые мотивы. Или это элементарно может бытьследствием того, что они также пытаются выявить чужого агента? Получается, взяться зазадание я не смогу, поскольку обо всех встреченных мною на «Эндорре» неймарцах

mir-kn

igi.or

g



представление имею весьма поверхностное. И интуиция подозрительно молчит — или самаеще не определилась с выбором, или это кто-то, кого я не знаю. Поэтому остается наблюдать ииметь данный факт в виду…

— О чем это ты задумалась? — из размышлений вырвал недовольный вопрос тарна. — Или ужеспишь с открытыми глазами? Имей в виду, капитан, если заметит, такого не спустит!

Уж в этом я не сомневалась, как и в том, что лично мне особенно надлежит быть идеальнопрофессиональным сотрудником.

— Задумалась о задании, — пояснила я честно. — Решила, что не смогу взяться за этот прогноз— совсем ничего не знаю о неймарцах, а участь того, кого обвиню, будет предрешена. Но будудумать об этом по ходу дела. Капитан торопил с поручением?

— Нет! Он слишком заинтересован в том, чтобы прогноз был максимально высокойвероятности и полностью обоснован, — успокоил Шейн-оган, даже не оборачиваясь ко мне.

— Тогда давай мне еще что-то, но не столь глобальное, — попросила я.

Тарн, кивнув, ненадолго задумался и произнес:

— Давай вот это. Контрабандистов на просторах конфедерации немало, и, наверное, нет расы,которую бы это не касалось. Чего только повсеместно не ввозят и не вывозят! Какого-тозначимого ущерба контрабанда не наносит, поэтому смотрят на это сквозь пальцы. Так, иногдарейды проведут для острастки. Но вот с недавних пор часто стали проскакивать сообщения опохищениях: то с планеты или базы какой-нибудь несколько жителей похитят, то прямо целыйэкипаж корабля исчезнет… А это уже странно. Задача в том, чтобы с максимальной долейвероятности вычленить хотя бы сектор или, что совсем уж прекрасно, созвездие, кудаадресуется похищенный живой груз.

— А что в этом странного? Возможно, это просто новый способ борьбы с конкурентами путемих устранения? — предположила я.

— Нет, — поморщился тарн, — тут точно что-то серьезное — просматриваются общие черты,хотя порой их пытаются выдать за несчастные случаи или расовые междоусобицы. Поэтомукапитана это и насторожило. Так что попробуй выяснить искомый сектор!

Я согласно кивнула, уже переключая систему на нужные параметры, и принялась вдумчивовчитываться в подборку информации по этому вопросу. А было ее немало. Действительно,количество случаев исчезновения жителей конфедерации изумляло, еще бы это ненасторожило капитана! Потратив часа два на просмотр данных по зафиксированным случаям,пришла к выводу, что логика в принципе в этом отсутствует. Складывалось впечатление, чтотаинственные похитители — к слову сказать, никем ни разу не замеченные, ни одним видомсредств наблюдения не зафиксированные, что само по себе уже настораживало, — хваталикого попало и там, где придется. А если предположить какой-то системный подход, на которыйнамекал тарн, а также соотнести это с той тщательной незаметностью, с которой былисовершены похищения, то вырисовывалась четкая система, и случайность любого ее элементаисключалась. Но какой-либо картины в голове не складывалось, не говоря уже о выявлениипредполагаемого места нахождения заказчика этих похищений или собственно их жертв.Опять же — зачем? С какой целью их похищают? В качестве вероятных целей рисовалисьтолько самые неприглядные варианты. Если вспомнить ситуацию с птицами, возможно ли, чтоинформация в подборке перечня похищений не полная? Возможно! Тем более что тот, кто ееготовил, мог иметь причины для исключения ряда случаев, вероятно имеющих какие-то

mir-kn

igi.or

g



отличительные особенности или еще какие-то объективно раскрывающие дополнительнуюинформацию о заказчиках нежелательные подробности. Ведь как бы идеально ни быласпланирована операция, место случаю остается всегда, кому как не прогнозисту это знать…

Придется самой заняться изучением и извлечением необходимых данных из общейгражданской информативной базы конфедерации плюсом к информации в системе нашейслужбы. Времени, конечно, потрачу массу, но главное — результат получить.

— А много вообще прогнозистов в разведслужбе? — по ходу дела спросила Шейн-огана, ужепредвидя свою низкую производительность труда.

— Очень! Четыре огромных отдела, и все постоянно завалены работой. Это только на«Эндорре» два штатных специалиста, но корабль решает лишь какие-то экстренные задачиисключительного порядка, а все остальные прогнозы передаются на базу, корабль постоянновзаимодействует с ней, осуществляя контроль и руководство, — быстро пояснил тарн.

Ну и отлично! Успокоившись относительно того, что, если увязну в подборке надолго, неокажусь виноватой в простое массы прогнозов, я увлеченно принялась за дело. О сне уже недумалось — вся сонливость испарилась под напором любопытства и огромного желанияразобраться. Раскрыв на табло огромную карту конфедерации, принялась отмечать на нейзначками места известных похищений, обозначая каждую расу похищенных отдельнымцветом. В таком русле работала несколько часов, не отвлекаясь на общение с коллегой.Впрочем, тарн тоже был занят невероятно, поэтому к пустой болтовне и не стремился. Изредкамы перебрасывались какими-то профессиональными вопросами, советуясь друг с другом, но неболее того.

Прервавшись на полчаса, сходили в столовую, где тарн опять же, не обращая внимания наокружающие пересуды и шушуканья, уселся за одним столиком со мной и настоял на том,чтобы я не только съела полноценный обед, но и выпила бодрящий энергетический напиток.Вернувшись на рабочие места, мы с удвоенным энтузиазмом погрузились в работу, действуя втаком темпе до окончания смены. Итогом моих стараний за сегодняшний день стала пестрораскрашенная разноцветными отметками карта конфедерации. Надеюсь, что отобрала все иничего не напутала. Утомленно осмотрев полученный результат, решила, что изучать его иделать выводы начну завтра, потому как сегодня сил на это уже нет и мозг конструктивноработать отказывается. А еще с анатомией неймарцев знакомиться предстоит! Потянулась,разминая затекшее от сидения в одном положении тело, посмотрела на тарна, который что-товнимательно вбивал в программу, спросила:

— Еще хочешь задержаться?

— Нет, что ты — устал неимоверно. Просто привычка с прошлой переброски, всегда копируюработу системы за смену, а то вдруг сбой произойдет и что — с утра все с нуля начинать? —устало пояснил тарн.

Я, впечатлившись перспективой потери результата всех колоссальных сегодняшних трудов,тоже скопировала все в личный зум. И мы, отключив систему и закрыв блок, спокойнонаправились к каютам.

— Ты в медцентр сейчас? — спросил тарн.

Я согласно кивнула.

— Ну, успехов! — подмигнул он. — И сегодня, и с утра!

mir-kn

igi.or

g



Я тяжело вздохнула.

— Кстати, — неожиданно остановился он на месте, — хотел тебе еще за обедом сказать, дазабыл. Вспомнилось, что год назад, когда, как ты сейчас, только попал на корабль, слышал что-то о деле с птицами у неймарцев. Там кто-то или погиб из них, или пострадал… Ноподробностей не знаю, посмотри при случае в базе.

Я застыла тоже, с тоской обернувшись на вход в блок. Усталость сняло как по волшебству,захотелось быстро вернуться и найти упомянутое тарном дело, любопытство выросло донебывалых вершин. Но ожидающий медик…

— Не глупи, — усмехнулся сразу сообразивший, в чем дело, тарн, — подумай о том, что ждеттебя с утра!

Да уж, аргумент весомый! Тренировке под руководством Крейвана предстояло стать самымкошмарным событием дня, поэтому все неудовлетворенное любопытство отходило на второйплан. А если представить, что это станет ежедневной нормой? Тут оставалась одна-единственная надежда: мучиться предстоит только год, хотя и бесконечно длинный.

Попрощавшись с коллегой, я шустро понеслась в медцентр.

Гайяр

К чему я был готов меньше всего, так это к тому, что история с птицами прошлогоднейдавности начнется снова. А землянка-то какая молодчина! Мы бы наверняка из-за всей суеты споисками пропавшей девочки не заметили этой новости, и время было бы упущено; а этообернулось бы катастрофой. Получается, в прошлый раз нам так и не удалось добиться успеха.Как же тяжело это сознавать, учитывая масштабность предпринятых тогда мер и усилий! Икак Эльдар мог это проморгать?! Уж кто-кто, но не он, после того, что случилось в прошломгоду. Опять же вопрос к размышлению…

А землянка — это какое-то чудо логики и профессионализма. При невероятной внешнейневзрачности — я был в шоке, обнаружив у нее грудь, — интеллект и разумность никакихнареканий не вызывают. Надо будет известить Кадровый Центр, что под параметрыпереброски она больше не подпадает.

Быстро открыв личный зум, направил на базу приказ в кратчайшие сроки собрать максимальнополное досье о ее жизни. Надо все о землянке выяснить, чтобы избежать любыхнепредвиденных проблем. Хватит мне и того факта, что кто-то из своих перешел на сторонусоперника.

ГЛАВА 7

Ольга

На миг замерев перед дверью в Медицинский Центр, я глубоко вздохнула и решительнопрошла внутрь. Тинараг уже явно ждал меня, он вышел из рабочей зоны и подошел ближе.

— Настроилась? — с усмешкой спросил он.

— Как-то не очень, — честно ответила я, — неужели есть вероятность, что он меня узелком не

mir-kn

igi.or

g



завяжет в первые же пять секунд?

— Если заранее себя в этом убедишь, — уже серьезно взглянул на меня неймарец, — то дажеза две завяжет.

Я тоскливо застонала:

— И за что мне это? Теперь каждое утро будет начинаться с гарантированного избиения!

— Не преувеличивай. Его же просили с тобой заниматься, а это значит, он будет тебя учить.Максимум в первый раз наваляет, чтобы имела уважение к учителю. Как ты в планеобучаемости?

— Если речь о навыках владения оружием или о всяких там боевых искусствах, то безнадежна.И это не шутка, а жизненный опыт. — Я понуро склонила голову.

Тинараг, отступив на пару шагов, задумчиво меня оглядел.

— Любой бой выигрывается во многом не оружейными возможностями и боевыми навыками, аверной и продуманной стратегией. Запомни! Ты, как никто другой, знаешь себя, поэтому твояосновная задача — повернуть все так, чтобы твои очевидные для соперника слабостипревратились в козыри. Это не просто и действует не всегда, но стремиться необходимоименно к этому результату! Итак, скажи мне, что ты можешь?

Я основательно задумалась. Потом робко предположила:

— Завизжать?

Неймарец смешливо поморщился:

— Ах да! Желательно еще что-то знать о своем сопернике. Поэтому имей в виду: у нас в ушах иноздрях имеются дополнительные перепонки, которые, отгибаясь рефлекторно при опасностипоявления токсичного запаха или неприятных частот шума, совершенно нас от всего этогоуберегут. Так что не трать силы, только голос сорвешь, а он даже не вздрогнет.

Я совсем упала духом — собственно, на большее я не способна. Быть мне битой! Не то чтобы ярассчитывала на что-то другое, но все же робко надеялась… глубоко внутри. Пожав плечами,ответила своим скрытым мыслям. Но Тинараг упорствовал:

— Что еще?

— Пнуть его? — уже безнадежно предположила я. — Или укусить?

Неймарец, покачав головой, шагнул ближе, на ходу поднимая рукав и оголяя руку до локтя:

— Попробуй!

Недоуменно покосившись на предложенную на пробу часть тела, я осторожно отступила.

— Конечно, я не ужинала, но всякую каку в рот брать не привыкла, — медленно начала я,надеясь указать ему на морально-санитарный аспект этого действия, но неймарец был ненастроен на диалог и просто рявкнул:

— Кусай!

mir-kn

igi.or

g



Подпрыгнув от этого рыка, я тут же с профессионализмом питбуля-медалиста впилась обеимичелюстями в конечность… и взвыла от боли.

— О-о-о… Кашется, я зуп шломала!

— Во-от! — довольно прокомментировал неймарец. — Теперь ты в курсе о нашем уменииуправлять собственной мышечной системой. Миг — и мышцы в нужном месте буквальноокаменеют, затвердев.

— Я бы и на слово поверила, — возмутилась я.

— Наглядность, — с мудрым видом заявил Тинараг, — это наиболее эффективныйобразовательный прием!

Учитель, тоже мне! Я осторожно ощупала несчастный зуб, убеждаясь, что он все же уцелел.

— Пинать будешь? — совершенно серьезно уточнил неймарец, выдвигая вперед ногу в качествемишени.

Судорожно замотав головой, я отскочила назад, боясь снова пострадать ни за что.

— Молодец, — почти восторженно заметил Тинараг, — а говорила — с обучаемостью сложно!

Я угрюмо посмотрела на доктора. Кажется, он тут развлекается, а я в качестве клоуна-мазохиста присутствую.

— Еще варианты есть? — продолжал допытываться неймарец.

— Нет! — сразу созналась я.

— Совсем? — недовольно уточнил он.

— Да! — тут же отрапортовала я, но, застигнутая внезапной мыслью, произнесла: — А хотя…

— Ну? — с нездоровым интересом уставился на меня медик.

— Можно ему пнуть коленкой… э-э-э… между ног! — сказала и сразу пожалела о своих словах.Как это по-человечески, по-женски, да и вообще нелепо.

— А ты знаешь, — начал в ответ убийственно серьезным тоном неймарец, но тут меня посетилазапоздалая мысль об исповедуемом им принципе наглядности, и, вторично подпрыгнув, язавопила:

— Нет! Не надо! Я понимаю, там у вас или ракушка выдвигается железобетонная, иликаменеет все насмерть, или… — Я запнулась, сознавая иссякнувшую фантазию, и началамаленькими шажками пятиться к выходу. Вот как так происходит? Они все совсем разные, апугают меня в итоге одинаково!

— Стоять! — железным тоном отчеканил Тинараг.

Лучше бы завтра просто побили, а теперь еще и сегодня опозорить успеют! Я, внутреннесобравшись, приготовилась к насмешкам, но доктор удивил неожиданно серьезным тоном:

— Олга, вспомните, как вы вчера поступили с прогнозом? Вы не пошли стандартным путем, как

mir-kn

igi.or

g



этот глупый тамлинг. Нет! Вы сделали то, что интуитивно чувствовали верным, вашлогический ум подвел вас к решению, собрав воедино все имеющиеся факты. И вы оказалисьправы! Правы именно тогда, когда не побоялись довериться своим ощущениям, своей логике,когда не думали о невозможности осуществить это. И именно таков ваш путь всегда.Обдумайте это, сделайте ваши слабости вашими сильными, в силу своей неожиданности,сторонами. Будьте стратегом во всем! Ведь главное — выиграть бой тут. — И он постучал себяпо голове. — Помните, всесильных соперников не бывает.

Замерев, я внимательно ловила каждое его слово, одновременно пытаясь поймать нечто —образ или ощущение, — еще не оформившееся понимание того, что он пытался донести доменя. Понаблюдав немного за мной, Тинараг бодро предложил:

— А сейчас — основное. Уязвимых при ближнем бое мест у нас крайне мало, но они есть…Запоминайте, а как это использовать — решать вам. Первое: во рту в нижнем неберасполагается особый одиночный маленький клык. Он выдвигается в состоянии опасности ивыделяет из железы под собой особое парализующее вещество, которое через слюну действуетна всех, кроме представителей нашей расы. На нас оно тоже действует, но при условиипопадания в кровь. Мгновенно! Второе: места, доступные для удара, в которых мышцы впринципе отвердеть не могут, — это виски. Третье — ступни ног. Они очень чувствительны. Наэтом — все, — спокойно разъяснил он мне. — Можете идти. Главное — выспитесь!

И я, нелепо закивав головой, попятилась к выходу, пытаясь на ходу собрать все, сказанное им,в общую кучу и понять, как я смогу использовать выданные Тинарагом сведения. Незаметнопроскользнув в свою каюту, обрадованно кинулась в душ, желая только скорее добраться докровати. Сонливость с каждой минутой накрывала сильнее. Видимо, связано это с окончаниемдействия выпитого за обедом энергетического напитка. Мозг был совершенно не в состоянии очем-то думать, а тело испытывало одно страстное желание — принять горизонтальноеположение. Такой бешеной гонки долго не выдержу. Надо как-то менять ритм существования…Вопрос — как?

Возможно, выход найдет меня завтра… сам… с утра. Попаду в медцентр, там и отосплюсь… Наэтой мысли меня вырубило.

Проснулась резко. Дернувшись, сразу подумала о Крейване и посмотрела на часовое табло.Надо вставать! Еще ведь предстоит с зума на наручный маяк координаты спортзалаперекинуть, и главное, придумать что-то. Какая тут может быть стратегия? Выдержать бы…Убить, конечно, не убьют, но поколотят наверняка. В первый-то раз. Пока умывалась, чистилазубы, приводила себя в порядок и натягивала спортивный комплект формы, продолжаламучительно размышлять, что же мне делать. Как ни крути, но мой единственный шанс состоитв том, чтобы приблизиться к Крейвану непосредственно, максимально прижаться… Вдистанционной схватке только тумаков схлопочу, а возможности добраться хотя бы до одногоуязвимого места не получу. А чтобы хоть разок от души треснуть ему пяткой по «лапе», надобыть совсем рядом, а еще хорошо, чтобы он в это время отвернулся… Ага, минут напятнадцать, чтобы я приготовилась, морально собралась и наверняка не промазала, а ещеприсел бы и любезно поддержал, пока ему на закорки вскарабкаюсь и приноровлюсь укуситьза шею… В общем, кого я обманываю? Для меня все это недостижимо!

И зачем капитан мне навязал эти уроки? Уж явно такая «боевая» единица, как я, ему малопригодится. Наверняка месть, все же схлопотать оплеуху от землянки оскорбительно. Горестнонастроившись получить по заслугам, поплелась к спортзалу. Идти было недалеко. Я же слабая,ничего не умеющая землянка! Вот именно! Внутри что-то кольнуло… Идея! И он так жесчитает, и вести себя будет соответственно. Как бык, просто снесет меня, и все! А мне тогда

mir-kn

igi.or

g



остается быть… лисой. А что? Прикинусь трупиком, глядишь, в телегу с рыбкой и пристроят, ауж там я развернусь… Ободренная новой надеждой, на ходу обдумывая варианты развитиясобытий, уже значительно бодрее двинулась к спортзалу. Крейван уже был там, а также ещенесколько представителей экипажа. Кто-то тренировался, борясь в паре, кто-то простонаблюдал. Но после моего появления в дверном проеме, а также приглашающего жестанеймарца в моем направлении все присутствующие шокированно замерли и уставились на нас.Могу себе представить: жалкая землянка собралась сразиться, пусть и в учебном, но бою спредставителем сильнейшей расы! Да это даже не новость дня, это на сенсацию неделитянуло.

Пытаясь убедить себя, что все не смертельно, я двинулась ближе к первому помощнику, легкоступая босыми ногами по упругому покрытию пола. Все присутствующие, дружно отложивсобственные тренировки, приготовились насладиться зрелищем моего стремительногопоражения. Вдвойне сокрушительного от того, что происходило оно на их глазах. А уж какимстимулом эти наблюдатели стали для меня! Теперь проявить всю сообразительность иизворотливость, но постараться не проиграть стало для меня принципиальным вопросом. Хотькакая-то возможность повысить мнение о себе.

— Готовы? — резко спросил неймарец, окидывая меня неприязненным взглядом.

Решительно кивнув, я подошла и встала напротив, точно так же рассматривая его. Высокий,мощный, но при этом пластичный и невероятно быстрый. Он тоже был в свободной спортивнойформе, босиком, а красные волосы были собраны в хвост на затылке. Абсолютнорасслабленный, но при этом была внутренняя уверенность — врасплох его не застать!

— У меня предложение, — надменно, но негромко заявил он, — побеждаю я, и вы откровенноотвечаете на пять моих вопросов.

Какое, однако, великодушное предложение! И что он от меня узнать хочет, вроде бы и так егони в чем не обманывала.

— А если я? — осторожно прошептала в ответ.

— Что — вы? Победите? — Уловив мой робкий кивок, усмехнулся и щедро предложил: — Да все,что пожелаете, тогда!

Мне его что, тоже допрашивать? Но я, в отличие от него, не смогу почувствовать искренностьего слов, поэтому предложила:

— Пусть вы будете должны мне желание!

— Не проблема! — Крейван предвкушающе оскалился. — Что будем считать условиемпоражения?

Я неуверенно пожала плечами.

— Проигравшим будет тот, кто первым окажется лежащим на животе на полу, — предложилон, и я в ответ кивнула, — любой вариант был для меня одинаково сложен. — Итак, убогонькая,начинаем? — все же не смог не подчеркнуть свое превосходство мужчина.

Можно подумать, у меня есть выбор! Хотя ситуация в чем-то нелепа: понимаю, что убиватьменя никто не намерен, но… Ощущение какого-то далеко идущего умысла присутствует.Вопросы, как всегда, зачем и чей умысел — капитана или первого помощника? Ответа тоже,

mir-kn

igi.or

g



увы, нет! И что мне остается? Я кивнула, показывая готовность. Вряд ли это займет многовремени.

Он не бросился на меня, как я ожидала, чтобы одним махом снести с ног и в первое жемгновение повалить на ковер, нет… Он как-то слишком медленно и пластично принялсяперемещаться, обходя меня по дуге. Я осторожно, стараясь не упустить момент броска,разворачивалась тоже. И вдруг — раз! — и он в один мощный прыжок, расплывчатой теньюмелькнув надо мной, оказался сзади. Я же, реально не успев даже дернуться, ощутила себяуже прижатой к его груди сильнейшим захватом и не удержалась от испуганного вскрика.

И тут же мой мозг резко перестроился на работу в чрезвычайном режиме. Словно бы разомуспокоившись и четко следуя инструкции верного прогноза, принялся быстро и без эмоцийуправлять моим телом. Ударить пяткой в его стопу со всей возможной силой. Не думая.Сделано! Почувствовав, что по телу, сжимавшему меня, прокатилась волна дрожи, немногоослабляя захват, напружинившись, одним рывком подскочила вверх, с максимальной силойврезаясь головой в его подбородок. И тут же мы рухнули. Как-то неловко, вдвоем — замершее внеподвижности тело неймарца и я, по инерции захваченная толчком его рук, нелепозавалились на бок. У меня из глаз от удара сыпались искры, не давая возможности что-торассмотреть, сбитое дыхание возвращалось неровными рывками, а в ушах громко стучалакровь. Но даже сквозь этот шум я уловила единый мощный вдох общего изумленияприсутствующих. Ой!

Почти на ощупь отцепив от себя его руки, я, сначала оперевшись на локти, а потом постепенноперенося свой вес на трясущиеся от перенапряжения ноги, встала. Глубоко вдохнув несколькораз, пытаясь успокоиться и унять сердцебиение, оглянулась. Неймарец так и лежал внепонятной позе на боку. Совершенно неподвижный и обмякший. Но вот его алые глаза… Онив упор смотрели на меня с таким выражением, что я на дрожащих еще ногах поспешила егоперевернуть на живот, не столько ради полноценной победы, сколько желая скрыться от этоговзгляда. Вот уж тренировка… Теперь с меня за это десять шкур сдерут. Но было приятно, дажеэйфорично легко от невероятного ощущения собственной крутизны! Пусть и по стечениюобстоятельств, и благодаря советам доктора, и тому, что неймарец сражался в шутку, но я —слабая землянка — его завалила! И что бы ни было потом, ни один из нас этого уже не забудет.Да и иметь в запасе выигранное желание тоже нелишне. Уря-я-я! Эх, надо Тинарагапоблагодарить вечером!

Когда я уже наклонилась к Крейвану, желая попрощаться и напомнить о его обещании, дверь вспортзал резко распахнулась, и на пороге возник взволнованный Шейн-оган:

— Олга, скорее в блок прогнозистов! Там… диверсия!

Вечером того же дня в Медицинском Центре.

— Да не дергайся же ты! Сейчас вколю противоядие, и совсем отпустит.

— Чтобы я вас еще когда-нибудь послушался!

— Да ладно, зато какая тема для слухов, ха-ха!

— Тема для слухов? Ха-ха? Это, между прочим, моя репутация первого бойца. Была… Еще ижелание ей проиграл!

— И мне, кстати, тоже! Зато желание Гайяра выполнили.

mir-kn

igi.or

g



ГЛАВА 8

Ольга

Больше испуганная очевидным волнением тарна, чем пониманием сути случившейсяпроблемы, я стремительно бросилась к выходу. Надеюсь, первого помощника там не бросят водиночестве. Эйфория уходила, оставляя после себя чувство непонятной смутной тревоги.

— Что случилось? — задала Шейн-огану главный вопрос.

— Пришел в блок и обнаружил, что кто-то пролез через систему в нашу программу и… все, чтоты сделала вчера, стерли. Хоть и выглядит все так, словно это случайный сбой и ликвидацияинформации по причине истечения срока давности, но поверь моему опыту — кто-то этонамеренно подстроил! Причем перед самым моим приходом! Так время верно рассчитать…Почти все, кроме совсем занятых и отчаянно любопытных, решившихся на личное присутствиев спортзале, зависли у табло наблюдений, настроившись на ваш с Крейваном бой в спортзале.

— Капитану сообщил? — Я вздрогнула при мысли, что сейчас тут будет. Даже всеобщеелюбопытство отходило на второй план. Диверсия на флагмане разведслужбы, да еще итаинственный шпион где-то рядом…

— Да, сразу. Потом заблокировал систему в состоянии стазиса, закрыл блок — и за тобой, —замялся тарн.

— А… зачем? — Уж я-то последняя на подозрении.

— Понимаешь, причина в тебе, уверен! Конечно, по мелочам и у меня потерли, но твоювчерашнюю работу так тщательно, что все-все уничтожили, даже исходники информации, дажестарые совсем… Если все это собирать сейчас заново, это же сколько времени и сил уйдет,ведь информация по всей конфедерации. Да и не факт, что кое-что уже по сроку давности неизничтожили. Думаю, капитан в первую очередь спросит, что там было, поэтому и пошел затобой. Вдобавок подумал, выдерну тебя заодно из лап Крейвана. — На последней фраземужчина смутился.

Но я даже значения не придала этому завуалированному вопросу, сосредоточившись наочевидной странности.

— Как можно с такой легкостью взломать систему «Эндорры»? Это даже звучит немыслимо, неговоря уже… Но отследить же можно, выявить место внедрения? — От переполнявших эмоцийя схватила спутника за руку.

— Если это кто-то свой, неймарец, — почти шепотом ответил тарн, нервно передергиваясь, —система полностью их, они с ней даже взаимодействуют иначе, кажется на уровне сознания, идоступна она остальным процентов на тридцать. Я отследить не смог. И еще есть одинмомент, — ты же знаешь, что приказы капитана не обсуждаются. Так вот, вчера с утра это онприказал мне задействовать тебя в работе над этими двумя прогнозами, но без излишнегошума. И вот такое невероятное происшествие. На совпадение не похоже.

Кивнув, отпустила руку тарна и последовала за ним к входу в блок прогнозистов. Дверь ужебыла открыта, и внутри ожидаемо находился капитан. Бросив на меня какой-то слишкомвнимательный взгляд, заставивший меня нервно вздрогнуть, резко напомнив, что я так иосталась в спортивной форме, без привычной косынки и с крохотным ежиком проклюнувшихся

mir-kn

igi.or

g



волос, он обратился к тарну:

— Что исчезло?

Странно, но голос был, как всегда, нейтрален. Или так себя контролирует, или это вопиющеесобытие его не удивило. Тарн принялся четко перечислять пострадавшие зоны, поясняя находу содержание пропавших участков.

— Копии сделали? — обратился капитан уже ко мне.

Мысленно поблагодарив тарна, я кивнула.

— Покажите!

— Зум в каюте, разрешите принести? — вспомнила я.

Неймарец кивнул и, сразу развернувшись к системе, уселся в кресло и принялся что-то делать.Я же немедленно понеслась в каюту. Надеюсь, ее не взломали за это время.

В своей каюте я в безумной спешке переоделась в форму, повязала косынку и, подхватив зум,понеслась обратно на рабочее место. Капитан с тарном о чем-то тихо беседовали, но при моемпоявлении замолчали.

— Готовы? — не глядя на меня, уточнил капитан.

Быстро подключив зум к центральной системе, я развернула карту со вчерашними отметками,по ходу дела поясняя, на что потратила прошлый день. Внутри меня, сжавшись тугим кольцом,сидел страх. А вдруг посчитает, что данная задача не стоит того, чтобы терять на нее стольковремени? Но капитан не спешил с порицанием; внимательно уставившись на карту, он о чем-тодумал.

— Зеленый цвет какую расу обозначает? — неожиданно отрывисто прозвучал его вопрос.

— Ортеги, — не понимая, к чему этот интерес, сообщила я.

— Та-а-к…

Я просто кожей почувствовала, что неймарца что-то озадачило в моем ответе.

— А вот это какой сектор?

Проследив за рукой капитана, я быстро увеличила изображение необходимого участка исинхронно с ним выдохнула:

— Млечный Путь…

Капитан опять задумался и молчал минут пять, прежде чем распорядиться:

— Продолжайте работу, о результате прогноза сообщить мне сразу, когда он будет готов. Неопасайтесь, системой я займусь, больше подобное не повторится!

На этом он развернулся и уверенно вышел из нашего блока.

— Уфф, — синхронно выдохнули мы с тарном, испытав облегчение.

mir-kn

igi.or

g



— Легко отделались, — поделился соображением напарник.

— Ну, мы особенно ни в чем и не виноваты, — резонно заметила я.

— Не скажи, — поймав мой недоверчивый взгляд, разъяснил Шейн-оган, — как-то допустилиутечку информации, хотя не пойму как. Но иначе бы в систему не полезли. А тут явноприцельно забрались!

Пораженная этой мыслью, задумалась тоже. Действительно, как?

— Ладно, оставим выяснение личности диверсанта и причин совершенного капитану, — вернулменя к действительности Шейн-оган. — А сейчас надо бы за работу браться. Ты, кстати, опятьбез завтрака?

Рассеянно кивнув, объяснила:

— До тренировки мне бы и кусок в горло не полез, а потом возможности не было — сам жепонимаешь.

— Хм, но на обед сходи обязательно!

И было что-то в его голосе такое предвкушающе восторженное, что я, оторвавшись отизучения своей карты, обернулась к тарну:

— В чем дело?

— Да ничего особенного, просто за завтраком в столовой табло с картинкой вашей тренировкиво всю стену любопытствующие развернули. Так что, поверь, не только тебе кусок в горло неполез с утра. — Тарн, довольно хихикнув, строго посмотрел на меня, указав взглядом на зум.

Уловив намек, вернулась к работе, решив, что есть отныне буду в одиночестве в каюте. Тарн,видимо, почувствовав мой настрой, задорно фыркнул и сообщил:

— Да ты теперь всем страшна! Но это не самое главное. А главное на «Эндорре» — бытьуспешным профессионалом, так что давай не отвлекайся, тебе отчитываться еще, и лучше бы,чтобы было о чем.

С этим я была совершенно согласна, перспектива опять предстать перед суровыми огненнымиочами капитана стимулировала как ничто другое. Развернув вчерашние наработки, попыталасьвзглянуть на все это отстраненным, свежим взглядом, попытаться как бы объять всю картинусразу. Чего-то очевидного не усматривалось. На карте творился сплошной хаос изразноцветных отметок. А к чему это капитан про зеленый цвет спросил?

— Ты про ортегов что-нибудь знаешь? — не удержавшись, опять отвлекла коллегу.

— Я тебя точно справочник по расам выучить заставлю! — недовольно пробурчал тарн.

— А есть такой? — Я даже подпрыгнула в кресле.

С мученическим вздохом тарн нашел что-то в системе и перенес мне на табло. Взвизгнув ввосторге, тут же перекинула себе информацию в зум, решив пристально изучить на досуге.Будет же у меня выходной…

Вернувшись к карте и присмотревшись, поняла, что отметок зеленого цвета крайне мало.

mir-kn

igi.or

g



Решила разложить имеющуюся картинку на несколько изображений по цветам отметок ипришла к странному заключению: все похищения ортегов можно было перечесть на пальцаходной моей руки! И это на фоне того, что представителей прочих рас похищали десятками!Очень интересно… Получается, они или не подходят для целей похитителей, или их и такмного там, куда доставляют похищенных. Быстро вернувшись к справочнику, нашланеобходимый раздел по интересующей расе и принялась читать. Изучив всю приведенную таминформацию, несколько растерялась. Совсем не доминирующая раса, чем-то схожая с нами.Тоже гуманоиды, пятипалые, меднокожие, схожая анатомия, разрез глаз, строение ушныхраковин, но… И именно это «но» крайне интриговало: при всей своей схожести с людьми,ортеги обладали способностью к полету. Единственная, помимо неймарцев, крылатая раса.Хотя у ортегов способности к полету были менее выраженными и ограничивались умениемскорее парить в воздухе, планируя вниз с характерных для ландшафта их родной планетывысоких скал. Свободно, в любом направлении перемещаться в воздухе, в отличие отнеймарцев, им было не дано. Ортеги предпочитали довольно уединенное существование насвоих двух расположенных рядом планетах и вовсе не являлись сколько-нибудь значимой вконфедерации расой. Их планеты располагались в нашей Галактике, резонно дажепредположить наличие общих корней между их расой и моей.

Быстро переключившись на общую карту конфедерации с пометками, обратила внимание на туже особенность, что и капитан: все редкие зеленые точки были отмечены очень кучно и врайоне нашей общей Галактики. Учитывая, что ортеги, как и люди, крайне мало работали вкосмосе где-то далеко от планет своего расселения, а незначительное — на фоне остальных рас— количество исчезнувших из их числа можно было объяснить тем, что они случайно, всоставе экипажей захваченных кораблей, попадали в плен. Исходя из этого, можно былопредположить, что база похитителей располагалась именно там.

Обдумав возникшую идею, решила рискнуть и ввести данные в систему формированияпрогноза конкретно по этому критерию. Система учитывала огромное количество факторов,которые охватить и проанализировать у меня физически не было возможности. Чаще этоприводило к множеству прогнозов с низкой вероятностью, но если направление выбиралосьверно, точность прогноза была невероятной. Я решила, что надо попробовать, и заняласьвнесением данных. Часа два кропотливой работы, и процесс обработки был запущен.

Удовлетворенно откинувшись в кресле, я потянулась. Бросив на меня быстрый взгляд, тоже начем-то сосредоточенный, тарн спросил:

— Нашла?

— Узнаю, когда результат будет, — сдержанно ответила я и, прикрыв глаза, откинула голову наспинку кресла, пытаясь расслабиться и настроиться на позитивный результат. Не знаю,сколько минут прошло, прежде чем своеобразный писк системы известил о готовности итога.Распахнув глаза, уставилась на табло. Да! Вероятность — девяносто пять процентов. Они там!

— О! — впечатлился тарн, тоже среагировавший на писк. — Иди докладывай!

И весь мой восторг от успеха сразу сник, сметенный волнением и страхом. Идти на мостик…Брр…

Зато потом с полным правом изучу архив и найду это прошлогоднее дело с птицами!Подбодрив себя таким образом, отправилась к капитану.

Гайяр

mir-kn

igi.or

g



Наконец-то у нас что-то получилось! После того как выяснилось, что наши прошлогодниезадачи так и не удалось разрешить, да еще и один из нас оказался предателем, стало оченьтревожно. Пришлось пойти на этот маневр с землянкой, в надежде на то, что он воспользуетсямоментом, а мне удастся тогда выявить чужого агента. И я испытал настоящее ликование,когда он все же выдал себя! Прозвучал сигнал, сообщающий о посетителе. Это был Крейван…Бедняга.

— Ну, засек? — захлопнув дверь в мою каюту, первым делом спросил он. — Я не переживу,если мой общественный позор был напрасным!

— Да какой позор? Так, пошумят денек и забудут, а особо памятливым сможешь личнодоказать, что они напрасно списали тебя в запас, — усмехнулся я, не отрывая взгляда отизображения на табло.

— Денек, как же… Да о том, что землянка завалила неймарца, они будут помнить вечно!Жалею, что согласился участвовать в этом. Выгляжу глупцом.

— Удар по ступне ты реально прошляпил! Я вот запись просматриваю. И не впечатлен тобой.Хорошо, хоть капсулу с парализатором вовремя надкусил. Еще зачем-то на желание поспорил!

— Ну, что она после слов Тинарага ударит меня в челюсть, это я понял сразу, поэтому иприжал ее так. А вот что решит оттоптать мне ноги — не ожидал. Но в остальном оченьреалистично вышло. А желание… Ну, я рассчитываю на кое-что в этом вопросе, и такдостовернее, что она решится на ожидаемое, — заметил друг, тоже уставившись на табло. —Ты так и не сказал мне, — он воспользовался моментом?

— Да…

— Значит, диверсия — это его работа? — Крейван напряженно смотрел на меня.

— Да. — Я кивнул, понимая, как ему будет тяжело принять это. Первый помощник допоследнего убеждал меня в том, что мои подозрения ошибочны.

— Не понимаю… почему? — Крейван тяжело опустился в кресло напротив.

Ответа у меня не было. Увы, это бы многое объяснило. Мы оба замолчали, обдумываяситуацию.

— И что теперь с ним? И с землянкой, кстати, тоже? — глухо прозвучал вопрос.

— Хочу использовать его, пока он не понял, что раскрыт. Возможно, он выведет нас наисточник. А землянку — учи, она не совсем безнадежна! Сегодня, кстати, вычислила сектор,куда увозят похищенных.

— Ого! — Крейван дернулся. — А он… не решит ее убрать? Сначала инцидент с похищением,потом заразу эту засекла, и вот — сектор обнаружила. Я б ее устранил, уж слишком многопомех приносит.

— Постараемся не допустить: будем приглядывать за ней. Думаю перевести ее изконтролирующего звена в управляющее — повысив званием и исключив этим из переброски.Оставлю в экипаже на постоянной основе.

— Ого! Землянка в управляющем составе! Не слишком ли большая честь? — выразил

mir-kn

igi.or

g



недоумение помощник.

— Такой ресурс нельзя не использовать. Глупо из-за предубеждений лишиться талантливогопрогнозиста.

— Но ей-то будет каково? Ты только подумай, как все возмутятся подобным повышением,совсем сгрызут!

— Неуставных отношений на корабле не допущу! А с остальным пусть учится справляться, а тово всем, что к работе не относится, совсем никчемная. Меня это ее дрожание постоянное такраздражает… Никакой воли и чувства собственного достоинства нет.

— А чего ты хотел в таком окружении? Я лично до сих пор мучаюсь загадкой, как землянкумогли на «Эндорру» отправить?

Я промолчал, проигнорировав очередной вопросительный взгляд Крейвана.

ГЛАВА 9

Ольга

Собиралась я очень быстро; время конкретно поджимало — до второй тренировки с неймарцемоставались минуты. Одним прыжком выскочив за захлопнувшуюся позади дверь, я по инерциипронеслась вперед по коридору еще метров пять, прежде чем резко остановилась, осознав то,что зафиксировало боковое зрение. Медленно повернулась — и обмерла от негодования. Врасслабленной позе, скрестив когтистые руки на груди, небрежно оперевшись на стену иоткинув голову, окруженную несколько взлохмаченной красной шевелюрой, возле двери в моюкаюту стоял Крейван собственной персоной! Я настолько поразилась этому факту, что, осознавдостоверность происходящего, буквально раскрыла рот от удивления. Но тут же,встрепенувшись от мысли, что чем бы это ни было вызвано, ничего хорошего мне не светит,затараторила:

— Первый помощник капитана, прошу простить меня за незначительное опоздание, яспешила… — и запнулась, осознав несуразность своих оправданий.

Неймарец, легчайшим движением оттолкнувшись от стены, легкомысленно взмахнул рукой.

— Вы никуда не опоздали, Олга. — Сказано это было с особенно невероятным, по контрасту срасслабленной позой, напряженным выражением лица.

— И вы тут… э-э-э… по делам? — промямлила я, чувствуя себя крайне глупо и не понимая,стоит мне остаться тут и разговаривать с ним или надо бежать в спортзал.

— Я вас ждал, — поразил меня окончательно Крейван. Может быть, я его слишком сильноударила вчера? Хотя вряд ли. А с чего бы это он ко мне, убогонькой, на «вы»? — Хочу вотподарок сделать…

Мое потрясение, вызванное его словами, было в разы больше его смущения. Широко распахнувглаза, наконец-то обежала его взглядом полностью и разглядела на полу, рядом с его ногами,нечто, напоминающее горшок с растением. Да, точно растение!

— Оно что, выделяет ядовитые пары? — вырвалась мелькнувшая мысль.

mir-kn

igi.or

g



Неймарец опешил:

— В смысле? Это гирденция… Просто ничего другого из цветов больше не нашел — космос всеже. Эту уволок из теплиц с биопосадками. Но я выяснил, что землянки цветы любят, и вот…

И все это с сосредоточенно-угрюмым выражением лица, уставившись мне куда-то в областьплеча! Я, постаравшись сделать это незаметно, ущипнула себя за руку, пытаясь убедиться, чтомне все это не снится. А может быть, это меня вчера на тренировке головой приложили и с техпор мне все и мерещится? И нереальная победа, и капитан, который, заслушав итог моегопрогноза, просто молча кивнул на выход, и вот — первый помощник… с гирденцией. Да,наверняка, это глюки! Уфф… Каким же облегчением было все осознать!

— Так, я не понял, что за проволочки?! — неожиданно привычно-зверским тоном рявкнулнеймарец. — Живо цветок приняла — и рысью на тренировку! Нет, галопом!

Не глюки… А как все хорошо объяснялось! Мгновенно сорвавшись с места, схватила горшок снесчастной флорой и пулей метнулась в направлении лифта, ощущая за своей спинойприсутствие крылатого кошмара. В лифте мы так и поднимались втроем: я, как бы ненарокомприжавшись к самой дальней от неймарца стене; гирденция, горшок с которой я судорожносжимала в руках, боясь даже случайно на него покоситься; и вперивший в меня возмущенныйвзгляд красноволосый мужчина. Кажется, за ночь мир сошел с ума! Страшась даже думать опричинах происшедшего — уверена, что утреннее отражение в зеркале сегодня было таким жестрахолюдным, как и всегда, — я обреченно протопала за помощником капитана, тожеоблаченным в спортивную форму, к месту тренировки. Внутри было пусто! Но мне почему-тоотчаянно захотелось, чтобы, как вчера, тут были и прочие члены экипажа. Лучше бы, каквчера. Ища повод держаться подальше от него, я медленно прошагала к дальней стене,демонстрируя намерение пристроить растение на безопасном расстоянии. Но стоило мнеразогнуться, как я спиной наткнулась на стоящего вплотную ко мне неймарца. Он тут жеобхватил меня лапой за талию и, слегка поддернув, прижал к своему боку.

— Как я заметил вчера, вам, Олга, наиболее близок вариант ближнего боя с непосредственнымконтактом с соперником? — как-то даже промурлыкал он мне на ухо.

И тут я отчетливо осознала, что мне пришел неминуемый конец, или гарантированнаярасплата, или… Ну чем еще можно объяснить творящийся беспредел? Дар речи меня покинул,и, судорожно дыша, я попыталась проикать нечто разумное, но меня никто не слушал.Размашисто шагая и держа меня фактически на весу, неймарец вышел в центр зала.Медленно, с саркастической улыбкой скользнув моим телом по своему, поставил меня рядом.

— Итак, враг совсем близко, — выпуская меня из своей хватки, он, словно бы невзначай,невероятно медленно провел ребром ладони вдоль моего горла, проследовав от уха доключицы. — И что предпримем?

Я, пребывая в неадекватном состоянии от глубокого шока, на автомате резко двинула емуколеном, не успев даже вспомнить о чем-либо железобетонном. Упс! Попала…

— А ничего более оригинального в голову не пришло?! — резко передернувшись, с шипениемвыплюнул он вопрос. Но тут же схватил меня за плечи и встряхнул так, что я чудом неоткусила язык.

— Так ведь сработало-о-о, — промычала я в свое оправдание.

— Сработало? — вознегодовал Крейван. — Сработало, это когда…

mir-kn

igi.or

g



И он нарочито медленно ударил носком ноги в мою коленную чашечку, лишая опоры, иодновременно коротким толчком кулака ощутимо двинул в солнечное сплетение. Буквальнотут же поймал мое задохнувшееся тело, в полете развернул лицом вниз и плавно опустил напол, неподвижно заломив руки и придавив сверху собственным ощутимым весом.

— Вот так бы сработало! — потеревшись носом о мою открытую шею, опять промурлыкал он.

Совершенно перепуганная, лишенная возможности двигаться и для полноты кошмарараспластанная под ним, я неожиданно отчетливо поняла две вещи: вчера я не могла, не моглареально победить его так легко и сейчас надо срочно что-то делать!

— А кто из команды погиб при прошлогодней эпидемии птиц на вашей планете? — Не иначеподсознание решило вмешаться в спасательную операцию, выдав самый невероятный вопрос,возникший у меня вчера, когда я сумела раскопать в архиве это дело. Увы, разочарованиюмоему не было предела: на нем значилась отметка о первом уровне секретности, лишая менявсякой возможности разведать его суть.

«Шейн-оган, — буквально взмолилась я тогда коллеге, — ну подумай, неужели ты про этихптиц ничего не помнишь?»

Тарн, недовольно поморщившись, ответил:

«Да мне это и важным не казалось тогда. Кто-то из неймарцев погиб, а двое в плен попали,кажется, но точно не скажу…»

Мгновенно вскочив и рывком подняв меня, первый помощник окатил меня волной бушующегов глазах огня и прорычал:

— Откуда ты знаешь об этом?! — Он меня настолько напугал, что язык буквально онемел, непозволяя выдавить и звука. Я судорожно захрипела, испытав совсем уж невероятноепотрясение, когда обнаружила за его спиной два алых расправленных крыла. Ого, невероятно!Потрясающе красиво! Они такие…

— Вон! — неожиданно прогремел приказ, ослушаться которого не было возможности.

Я, словно подхваченная стремительным смерчем, подскочила на месте и понеслась к выходу. Водно мгновение преодолев расстояние до лифта, я обессиленно привалилась спиной к стенекабины. Ноги дрожали, в голове был хаос самых невероятных мыслей, а в душе сумбурсовершенно разных чувств и эмоций. Столько всего необычного случилось за какие-то полчаса.Как это все осмыслить? Как понять мотивы настолько странных действий? Немного переведядух, решила, что раз тренировка так стремительно завершилась, можно и на завтрак сходить.Заодно и успокоюсь, в себя приду, ибо Крейван выбил из колеи основательно. Как хорошо, чтозавтра выходной! Можно будет сесть и спокойно все обдумать.

Придя к этой мысли, я уже вполне уверенно поспешила в каюту — переодеваться. Столоваявстретила гробовым молчанием. Стараясь ни с кем не встречаться взглядом, я прошагала кменю выбора блюд и, получив желаемое, удалилась к свободному столику у задней стенки. Приэтом каждую секунду ощущая буквально прожигающие спину взгляды и атмосферу гнетущейтишины. Еще неизвестно, что лучше — скабрезный шепот за спиной или вот такое молчание.Приготовилась завтракать, полностью сосредоточившись на стене напротив. Но успелапроглотить лишь пару ложек каши, как на мой стол поставили второй поднос с едой, а насоседнее сиденье кто-то опустился. И это точно был не Шейн-оган! Осторожно повернувголову, встретилась взглядом со вторым помощником…

mir-kn

igi.or

g



— Олга, готовы к началу рабочего дня? — с реально сногсшибательной улыбкой спросилЭльдар.

Я так и застыла, уставившись на его улыбку, практически не вдумываясь в смысл фразы.Впервые вижу, как улыбнулся кто-то из них. Невероятно! Улыбка совершенно преобразилалицо неймарца, разгладив суровые черты, сделав добрее и ближе. Осознав, что вот так,уставившись на его губы, застыв с не донесенной до рта ложкой, выгляжу как стукнутая из-заугла пыльным мешком, быстро отвела взгляд в сторону и неловко кивнула, отвечая. Нооказалось, удивляться я начала рано. Эльдар, все так же светясь очарованием и ни на кого необращая внимания, ласково накрыл мою ладонь, лежащую на столе с его стороны, своейогромной, по сравнению с моей, лапой и, слегка сжав, принялся плавно поглаживатькогтистым пальцем. Совершенно обалдев от происходящего, я, хлопая глазами от изумления,перевела взгляд на наши объединенные ладони, чувствуя, что явно теряю нижнюю челюсть.Что происходит? Это коллективный неймарский сговор с целью довести меня до инфаркта, илиТинараг из «лучших» побуждений под видом витаминов вколол мне какой-то афродизиак,отсроченно действующий только на неймарцев?

Прежде чем я успела остановиться хоть на каком-то предположении, на столе появился ещеодин поднос с едой, и, громко проскрипев ножками придвинутого стула в окружающей настишине, казалось, замершей в заинтересованном предвкушении, сбоку за наш столик приселКрейван. Прямо передо мной появился уже знакомый мне горшок с цветком, и невероятнообаятельным тоном первый помощник сообщил:

— Вы забыли…

Я перепугалась окончательно. С усилием вытащив свою руку из-под противящейся моимдействиям ладони мужчины, я, быстро отодвинувшись от стола, вскочила на ноги.

— М-мне п-пора на работу, — кое-как объяснив свои действия, уже развернулась к выходу,забыв даже отправить поднос с остатками еды в утилизатор, когда со стороны первогопомощника донеслось недовольное скрежетание:

— Цветок!

Решив не вступать ни в какие пререкания, одним махом подхватила горшок и уже на бегу кспасительному выходу уловила предложение второго помощника:

— Давайте вас провожу!

Фраза возымела на меня эффект, соизмеримый с основательным пинком, придав ускорение изаставив в несколько прыжков долететь до двери. На ходу успела заметить, чтоприсутствующие члены команды — причем обоих полов — с алчным любопытством следили занами, боясь упустить мельчайшую деталь происходящего действа. Кошмар! С сегодняшнегодня начинаю питаться в каюте!

Все еще дрожа от пережитого потрясения, я влетела в блок прогнозистов. Шейн-оган, ужесидевший в рабочем кресле, удивленно на меня оглянулся.

— Скажи, как я тебе внешне? — убила я его морально, протараторив вопрос на одномдыхании. — Случайно ни на что личное при виде меня не тянет?

— Тебя что, в столовой фанаты одолели? — помолчав немного, осторожно поинтересовалсяон. — Что до тебя, то у нас женщины как-то… э-э-э… повнушительнее. На тебя же и самый

mir-kn

igi.or

g



последний тарн не взглянет! Отсутствие волос — это ерунда, у нас тоже многие женщиныпросто украшают череп татуировками, но тело… Эти кости и кожа… Говорил уже — тебе надоесть и есть, причем впрок!

Уфф… Я облегченно выдохнула. Мир все же не сошел с ума! От огромного чувства облегчения,не сдержавшись, порывисто обняла тарна за шею, и именно в этот миг раздвинулась дверь и напороге появился капитан. Я в страшном напряжении замерла, с ужасом ожидая продолжения.Если сейчас и капитан…

— Олга, — окинув меня несколько презрительным взглядом, распорядился неймарец, — у васна рабочем табло два задания. Мне нужны прогнозы по обоим. По возможности быстрее, но нев ущерб качеству. Как получите результат — перешлете мне информацию.

И, отступив в коридор, уже собрался уходить, когда неожиданно снова обернулся ко мне, всееще стоящей возле тарна, и холодно уточнил:

— Времени не теряйте.

Я резко дернулась к своему креслу. Или на капитана афродизиак не действует, или… или всеэто надо будет тщательно обдумать!

Пока я загружала систему, вводила свой код, стремясь выяснить, что же ожидает меня нарабочем табло, тарн не сводил с меня внимательного взгляда.

— Так что произошло? — все же не утерпел он. — Или это на тренировке тебя первыйпомощник… за вчерашнее?

— Да-а-а… — Я сокрушенно качнула головой. — Не знаю даже, как объяснить. Ощущение, чтопроисходит что-то, а я не понимаю что…

Недоумение на лице тарна лучше всяких слов выразило его мнение, а я неожиданно выпалила:

— А… помощники капитана женаты?

У кого еще я могла об этом спросить?

Брови коллеги медленно поползли вверх:

— Вопросы у тебя сегодня… как на подбор. Уже боюсь того, что еще услышу. Женаты — по-вашему, с парой?

Энергично кивнув, с надеждой уставилась на тарна. Он задумался:

— Ты учти, что я всего год под их командованием провел, и со мной никто личным не делился,но, кажется, у первого помощника есть постоянная пара. Но я опять же не уверен, простосложилось такое впечатление по ряду проскользнувших замечаний. Но точно не знаю, и провторого — тоже.

Да уж… Темные лошадки. Но я-то им к чему? Или что-то надо им от меня? Каких-товразумительных мыслей на этот счет не возникало. Переключившись на изучение заданийкапитана, подумала, что завтра разберу ситуацию по камушку и решу, как себя поведу, еслиэто безумие повторится.

ГЛАВА 10

mir-kn

igi.or

g



Ольга

Если отвлечься на минутку и подумать — какие у меня впечатления о капитане? Конечно,ничего личного, знаю его всего ничего, и то как непосредственного начальника. Но именно впрофессиональном поле мы взаимодействуем, тут он себя и проявлял, причем неоднократнодаже за этот короткий временной промежуток. Сдержанный… очень, до безразличия порой.Суровый? Однозначно! Особенно нетерпим к профессиональной некомпетентности илинеобоснованной поспешности в исключительно важные рабочие моменты. Стоит вспомнитьтого же тамлинга. Ведь мог дать ему второй шанс? Мог! Но не сделал и попытки. Опять женевозможно понять ход его мыслей. Или узнать о произведенном на него впечатлении.Остается лишь гадать. К примеру, вчера — зачем ему было требовать немедленно доложить орезультате прогноза? Почему-то было ощущение, что он все понял, еще когда карту с моимиотметками разглядывал. Опять же фактически проигнорировал мой доклад. Вообще, рыбинакакая-то холоднокровная, словно лишенная всех присущих живому существу чувств и эмоций.Но с другой стороны, для начальника это плюс: можно быть уверенной, что, пока с работойсправляешься, лишний раз дергать тебя не будут и посторонних вопросов не возникнет. Опятьже мне казалось, что хоть немного, но зарекомендовать себя в его глазах уже удалось… И тут— это!

Я раза четыре в полнейшем недоумении прочитала задания, высветившиеся на рабочем табло.Помогло мало. Поверить в их реальность все равно не получалось. Если подумать, задания,которые дали мне в первый раз для формирования прогноза во время учебы, были… сложнее,что ли. Или значимее. А тут? Да тут и без прогноза все заранее ясно. Только время зря потрачуна работу. Неуверенно взглянув на пристроенный рядом горшок с инопланетного видакактусом, мысленно его спросила:

— И зачем ему это? Не знаешь? Вот и я тоже…

Еще ведь и лично притащился озадачить выполнением! Мог, как, собственно, и всегда,отправить распоряжение через систему. Или Шейн-огану приказать меня подключить, как ивчера. В общем, делать придется, это без вариантов. Потрачу массу сил на внесение впрограмму кучи всяких данных. Исходя из опыта, могу уже заранее предположить, что каждыйинформативный вброс повлечет шквал уточняющих вопросов от программы, на которые такжепридется искать информацию. Характер поставленной задачи был настолько обобщенный, чтодля получения прогноза с адекватной вероятностью необходимо будет проанализироватьогромное количество сравнительных показателей разного плана.

Итак, с чего начать? Можно ли выявить преимущества физического, геномного,психологического, эволюционного характера или прочих сторон функционирования расыземлян над неймарцами в условиях усредненной среды обитания? Или с другого? Можно ливыявить преимущества физического, геномного, психологического, эволюционного характераили прочих сторон функционирования расы ортегов над неймарцами в условиях усредненнойсреды обитания? Оба вопроса были, мягко говоря, риторическими. И чтобы еще раз убедитьсяв этом общеизвестном факте, мне предстоит перелопатить кучу данных. Эх!.. Надо было идти врегулярные войска конфедерации в качестве рядового. Там, наверное, было бы проще.

Начну с ортегов. Своих оставлю на потом… Собравшись, со всем вниманием исосредоточенностью приступила к внесению данных. Чего только не требовалось программе! Иподробнейшая анатомия, и физиология, и море поведенческих реакций, и описаниестандартного эмоционального поведения, и не стандартного, и в стрессовых условиях, и массавсяких эволюционных и геномных критериев. А плюсом — эмоциональные психотипы,

mir-kn

igi.or

g



перечень здоровых и социально принятых эмоциональных фонов, и различные вариации сотклонением от нормы, и много еще всяких «мелочей»! И все это не было нигде представлено вуже готовом виде. Мне приходилось выискивать и отсортировывать данные из множествапрочих деталей. За более чем пять часов, потраченных мною на внесение необходимойпрограмме информации, я два раза вставала, чтобы просто походить вдоль удаленной от насстены и умыться, чувствуя, что мозг готов взорваться от напряжения, а от сосредоточенноговнимания вот-вот заболит голова.

Вот кто считает работу прогнозиста легкой? Его бы сейчас на мое место! Момент, когда послеочередного ввода данных программа не выдала последующий уточняющий запрос, былвстречен мною с опасливым недоверием — да неужели?.. Когда же, сбалансировав все,активировала запуск обработки с последующим формированием прогноза, я с чувствомневыразимого облегчения откинулась на спинку кресла. Уфф… Год за три — это стопроцентно!

— Все? — спокойно поинтересовался тарн. Повернув к нему голову, обнаружила, что он,отложив дела, внимательно меня рассматривает.

— Ага. С половиной задания почти закончила. Сейчас получу прогноз и займусь вторым, —грустно поведала я ему.

— Отлично! Значит, отправляемся обедать. Самое время! — с энтузиазмом предложил он.

Но у меня при одной мысли, что надо вставать, идти куда-то — а если там снова неймарцыбудут? — одним словом, есть как-то сразу хотелось гораздо меньше.

Я начала было отказываться, когда коллега резким хлопком ладони о стол оборвал все моивозражения.

— Быстро в столовую! И считай это приказом. Весь этот месяц я имею полное право тобойкомандовать. Поняла? О чем я тебе каждый день говорю? Еда, еда и снова — еда! СегодняТинарагу на тебя пожалуюсь, в конце концов, это его обязанность — спасать членов экипажаот верной гибели. В твоем случае — верней уже некуда, — как-то даже гневно возмутился он.

Упоминание этого не менее загадочного неймарца возымело на меня магическое действие.Снова в Медицинский Центр не тянуло. Поэтому я живенько подскочила с кресла, готоваяотправиться куда угодно, но тарн, недовольно насупившись, притормозил меня:

— Ты где работаешь?

Я, озадаченная вопросом, непонимающе уставилась на него.

— Давай отходи уже от сельскохозяйственного типа мышления, — со вздохом пояснил Шейн-оган. — Тут разведслужба, куча конфиденциальной, а порой и страшно секретной информации,а ты все словно выводок ваших земных курей прогнозируешь. Запомни раз и навсегда: все ивсегда дублируешь себе! Все и всегда кодируешь! Все и всегда закрываешь, блокируя системуи непосредственно вход в помещение, даже если пошла в туалет на две минуты. И еще — обовсем и всегда помалкиваешь. Тебя происшедшая диверсия ничему не научила? И зря! Значит,снова напорешься кулаком на ту же стену!

Пристыженно ссутулившись, я шмыгнула обратно в кресло и принялась копироватьпроделанную работу себе на зум, после чего, под одобрительным взглядом опытногонапарника, заблокировала вход в систему.

mir-kn

igi.or

g



— Вот теперь — идем, — удовлетворенно заявил он. — Не будешь глупить в элементарном —выйдет из тебя толк.

Смирившись с любым исходом нашего посещения, в сопровождении тарна отправилась встоловую. В принципе зря сопротивлялась, я же не одна. Новая форма моего «приветствия» встоловой в виде гробовой тишины и неусыпного внимания уже начинала казаться нормальной.Думая о том, что необходимо бы выяснить, как ухаживать за инопланетной флорой (а то,возможно, ей тоже кушать хочется), я, обзаведясь скромным на фоне коллеги перечнем блюд,устроилась с ним за боковой столик и только тогда решилась на стремительный обзор посторонам. М-дя… Излишняя любознательность аппетиту во вред, это факт! Встретившисьвзглядами с помощниками капитана, сидящими неподалеку по отдельности, но с одинаковонездоровыми выражениями восторга на лицах, угрюмо уставилась в тарелку и до конца обедатак в ней и ковырялась. Вот же напасть! Нет, решено — убью завтрашний выходной, нодокопаюсь до истины! Ибо это так «правдоподобно» — оба руководителя как-то резко и, чтопримечательно, одновременно стали моими фанатичными поклонниками, и это с учетом того,что я — все то же внешне никчемное, лысое нечто.

Вернулась в блок прогнозистов значительно приободренная — все же на полный желудокжизнь воспринимается в более позитивном свете. Усевшись в кресло, обнаружила, что системаза время обеда успела обработать заданные параметры и сформировала прогноз. Приняласьчитать. Невероятно… С трясущимися от волнения руками встала и, отойдя к дальней стене,принялась равномерно вышагивать вдоль нее — туда и обратно, — пытаясь успокоиться,прийти в себя. Получалось плохо. Что неудивительно после того, что я только что прочла.Когда я увидела в Кадровом Центре сообщение о переброске, думала, большего потрясенияуже никогда не испытаю, но сейчас… рекорд определенно был побит!

Поплескав в лицо воды из расположенной в уголке блока раковины, вернулась на рабочееместо и принялась перечитывать заново, пытаясь осознать новый поворот событий. Сухой итогпрогноза гласил:

Физические показатели. Ортеги уступают по ряду основных характеристик, но имеютогромный эволюционный потенциал, являясь носителями соответствующих участков генома —пусть и в рецессивном, на данный период, состоянии, — при резко изменившихся условияхсреды способных пробудиться и за три-четыре поколения перейти в доминантную форму,спровоцировав мутагенные процессы, резко повышающие данные показатели.

Психологические показатели. Ортеги относительно равны неймарцам по ряду основныххарактеристик, имея также значительный эволюционный потенциал, рассчитатьпредполагаемую вариативность которого не представляется возможным без учета конкретныхданных изменившейся среды. Потенциальная поливариативность может носитьразнонаправленный характер — как усилив, так и ослабив действительные показатели. Ортегиобладают эволюционным непостоянством и высочайшим уровнем пластичности в этом видевыборки по сравнению с неймарцами, колоссальным внутривидовым разнообразиемпроявления индивидуальных форм исследуемых показателей, что также предопределенопостоянно идущими мутациями в этом направлении эволюции вида. Это разнообразие создаетпредпосылки для появления форм, характеризующихся крайними значениями исследуемыхпоказателей, формируя у носителей фанатичную убежденность, необоснованную агрессию идопустимость нанесения смертельного вреда себе подобным. Процент подобных проявленийотносительно общего количества представителей данной расы очень высок.

Эволюционные показатели. Ортеги превосходят неймарцев по ряду основных характеристик,обладая более скомплектованным и древним геномом, аккумулирующим в себе неисчислимое

mir-kn

igi.or

g



множество вариантов приспособленческих мутаций, закрепленных на генном уровне. Вэволюционном плане, как вид, способны выжить и адаптироваться практически к любымизменениям окружающей среды, эволюционируя за три-четыре поколения. В равной степениимеют и склонность к регрессу, усилив этой эволюционной разнонаправленностьюестественный отбор и закрепив эволюционные изменения.

Геномные показатели. Ортеги значительно превосходят неймарцев по всем характеристикам вданном критерии. Обладают высочайшим уровнем пластичности и быстрой адаптивностигенома. Имеют хорошую геномную совместимость с генетическим материалом большинствадругих рас.

В памяти резко вспыхнули воспоминания о том, что я давно запретила себе вспоминать, дажедумать об этом, даже вскользь упоминать… Семья. То, что вдалбливали с раннего детства, то,что привело нас к конечному результату. К трагедии. Мы — величайшая раса. Мы —настоящие властители миров и вселенной. Мы, мы, мы… Меня затрясло. Чувствуя, что сейчассорвусь и разрыдаюсь, медленно опустила голову, практически ложась на прохладную рабочуюповерхность. Надо успокоиться. Сейчас это уже ничего не меняет. Даже тогда бы неизменило… Только ускорило бы наш конец.

— Олга? — Я от потрясения совсем забыла, где нахожусь, и обеспокоенный тон тарна ясноговорил о том, насколько странным мое поведение кажется со стороны. — Тебе плохо?Связаться с Тинарагом?

— Нет! — Крик сорвался прежде, чем я успела подумать.

Увидеть сейчас кого-то из них в тот момент, когда память раздирают жуткие воспоминания,когда душу рвут на части давно забытые эмоции и чувства… Я бы сейчас не смогла, не вынеслабы этого! Столько всего я сделала, чтобы забыть, столько перетерпела, чтобы вырвать все этоиз своей памяти, из сердца. И мне казалось, что все получилось… Казалось.

— Что с тобой? — Тарн, поднявшись из кресла, подошел ко мне и осторожно коснулся своейтрехпалой ладонью плеча. — Не получается? Или что?

Не зная, как объяснить ему все, как справиться с собой, чтобы не выглядеть в его глазахбезумной, кивнула на табло с результатом прогноза.

— Ого! Девяносто семь процентов вероятности! — первым делом скользнул он взглядом попоказателям. — Да любой такой прогноз заслуживает наивысшей похвалы, чего такпереживаешь?

И он начал читать итоговый вывод. Дочитал, подумал и вздохнул.

— Странная вы раса, никогда вас не пойму, — задумчиво потрепав меня по голове, протянулон. — Ортеги же ближайшая к вам раса, возможно, даже родственная?

Я судорожно кивнула.

— Понятно… Знаешь, ты — первый представитель землян, с кем я общался. Наверное, для тебяэта информация означает что-то иное, но попробуй взглянуть с моей стороны — ведь этотолько прогноз. Пусть и впечатляющий и вызывающий некоторый трепет, но только прогноз! Унас говорят: пока будет раздумывать над тем, что могло бы случиться, — то, что есть, упустит.А вы все какие-то фанатики в области утопических амбиций. Вообще не пойму, зачемконфедерации Земной союз и ваша раса? Хотя рядовых землян действительно жалко. У вас же

mir-kn

igi.or

g



постоянно то тут, то там появляется какой-нибудь идейный агрессивный лидер,проповедующий вечную борьбу за свободу. Вы хоть сознаете, что так мирно и благополучноживете, находясь под защитой конфедерации? Представляете, что было бы, существуй вы ванархическом хаосе за ее границами? Я вот бывал там и видел немало… Вас бы ужеуничтожили ради банальных ресурсов. И никакой генетический и эволюционный потенциал неспас бы от единовременной ликвидации всего населения. Слышала о том, с кем приходитсясталкиваться охраняющим границы конфедерации армейским кораблям? Кровь в жилахстынет! Но вам бы такой урок не повредил — с вашей воинственностью и стремлением куничтожению. Еще когда в образовательный период историю создания конфедерации читал,удивлялся этому… Хотя вам это, наверное, как-то иначе преподносят.

— Мы — единственные, кто знает правду! — возмущенно воскликнула я.

Шейн-оган снова вздохнул и вернулся в свое кресло.

— И какая же это правда? Что вы — самые великие и неоцененные? А кругом однанесправедливость? И тут, и там притесняют? И развернуться вволю не дают? Так? Почему-топри всей своей популистской агрессивности ни один ваш лидер не предложил конфедерацииисключить вас из ее состава. Все предпочитают пакостить и создавать проблемы втихую. Аотпустили бы без проблем, уверен! В принципе конфедерация во внутренние вопросы планет ирас не вмешивается, если не встает вопрос безопасности. А так им главное, чтобы исполнялисьих законы, и все вступившие в конфедерацию расы идут на это добровольно. Да, неймарцыочень суровы, и, если ты установленный порядок нарушил — будешь наказан. Но скажу тебе —а с неймарцами я взаимодействовал значительно больше, чем с землянами, — они и своих также карают. Конечно, никто не идеален, но вы, с вашими идеями всегалактического господства,это вообще что-то! Да если даже вы — прародители многих рас (я наслышан об этой теории), тоэто — прошлое, а живем мы все настоящим. Так что относись к этому нейтральнее.

Ему легко рассуждать об этом. А мы как? Как можно относиться нейтральнее, когда прошелчерез все это? Потерял самое дорогое ради этого? Чувствуя, как по щекам заструилисьручейки соленых слез, прошептала:

— А ты хочешь сказать, что всего этого нет — притеснения, предвзятости, несправедливости?

— Наверняка есть! Раз уж вы себя в этом убедили, остальным трудно этому не соответствовать.Говорю же — утопичные фанатики, — согласно кивнул Шейн-оган. — А кто-нибудь пробовалвести себя не как притесненный и недооцененный?

— Да! — с вызовом ответила ему. — Я!

— Это ты-то ведешь себя не как жертва всеобщей несправедливости? — Тарн расхохотался. —Нет, я точно никогда не пойму землян! Ты же неглупая, подумай об этом при случае ипопробуй действительно вести себя как представитель расы, равной остальным. Тогда искажешь мне, есть ли разница. А сейчас хватит болтать, иди умойся, и за работу — у тебя жедва задания было.

ГЛАВА 11

Ольга

Быстро выполнив инструкции тарна и спрятав поглубже все впечатления и грустные мысли,принялась за второй прогноз. Но не успела внести в систему данные и по паре параметров, как

mir-kn

igi.or

g



вспыхнуло табло внутренней связи, отобразив капитана.

— Немедленно доложить… — начал он привычно-каменным тоном, когда в его взгляде,устремленном на меня, мелькнуло удивление. — Вы что там, рыдаете? — с холоднымнедоумением осведомился он.

Вот какое ему дело? Отдать девушку на избиение помощнику ему не жалко, а тут, видите ли,обеспокоился!

— В глаз что-то попало, — тут же солгала я.

Табло погасло. И что бы это значило? Пребывая в состоянии крайне обостренной неприязни ковсей их неймарской расе, я, проигнорировав как опасения внутреннего голоса, так иукоризненный взгляд коллеги, снова переключилась на работу. Но не успела произвести ипары манипуляций, как дверь резко разъехалась в стороны, явив нам капитана ужесобственной персоной.

— Как продвигается работа над прогнозом? — окатив меня стандартно-ледяным взором, спорога спросил он.

Вот же не терпится некоторым!

— По ортегам прогноз готов! — с ответным «любезным» от переживаемого раздражения ишквала эмоций взглядом сообщила я.

В ответ меня пригвоздили таким взглядом… Лучше бы я в пол смотрела, как обычно.

— Что тут произошло? Доложить! — обращаясь к тарну, скомандовал капитан.

— Прогноз прочла, испереживалась… — пояснил Шейн-оган со вздохом.

Левая бровь Гайяра медленно поднялась, после чего, оглядев мое напряженно замершее вкресле от дурного предчувствия тело, он спокойно приказал:

— Прогноз покажите!

— Секундочку, — разворачивая итоговое заключение, неожиданно съязвила я, удивив этимдаже себя. Вот что злость с людьми делает!

Капитан читать не спешил, уставившись на мой профиль пристальным изучающим взглядом. Яже, израсходовав весь запал, развернуться и встретиться с ним взглядом так и не решилась. Нона злобное фырканье меня еще хватило. И гори все синим пламенем! Наконец он отвернулся кэкрану, позволив мне облегченно перевести дыхание. Читал спокойно; в отличие от меня,первые пункты его совершенно не впечатлили — или уже знал, или не считал их важными. Но,дойдя до заключительных данных, неожиданно вздрогнул:

— Ответ все время был на поверхности! Мы — слепцы! — Гнев в словах капитана невероятноизумлял с непривычки.

Быстро склонившись к системе, успел только протянуть к ней руки, как необходимые опциистремительно начали включаться, соединяя его с мостиком. Реально, они взаимодействуют сней как-то иначе…

— Ульрген, — обратился он к дежурному офицеру, сверля последнего хмурым взглядом, — курс

mir-kn

igi.or

g



— на Млечный Путь. И отправь мое личное распоряжение: все свободные от патрулированияармейские крейсеры и корабли отправить в этот же сектор! Никого, кроме дежурных пилотов,в известность об изменении маршрута и моем распоряжении не ставить.

Опешив от этого приказа, я даже неосознанно вздрогнула, с ужасом вдумываясь в смысл егослов. Видеть армейские крейсеры конфедерации в действии мне уже приходилось. Передглазами встала пелена алого тумана, огонь, тела убитых, в беспорядке лежащие тут и там, изависший над колонией неймарский военный корабль… Каратели! И за их спинами — пустая,выжженная территория, лишенная разумной жизни.

Капитан отреагировал на мое дерганье очередным пристальным взглядом. Но я, охваченнаяужасом от пережитого, каким-то инстинктивным страхом перед извечной суровойбезальтернативностью их действий, уставилась на свои сцепленные пальцы. Сейчас ощущатьего присутствие было больно, невыносимо больно и, как никогда раньше, неприятно. Не сумевперебороть этот глубинный страх и отвращение, я снова поежилась, так и не подняв взгляда.

— Работать над вторым прогнозом нет необходимости, мне достаточно сделанного. Хорошаяработа!

Если капитан полагал, что своими словами порадует или приободрит меня, то он невероятнозаблуждался. Одна мысль о том, что следствием моих действий станет повторение тогокошмара, что навсегда был запечатлен в моей памяти, заставляла отчетливо ощутить, как где-то в глубине начинает зарождаться истерика, готовясь стремительным пожаром охватитьдушу, а тело забиться в судорогах конвульсий. Только не это! Я не выдержу, на этот раз точноне выдержу!

— Олга… — Исковерканное обращение жутковатого неймарца резануло по натянутым допредела нервам. — У вас странное состояние. Немедленно отправляйтесь в МедицинскийЦентр!

Тон капитана не оставлял сомнений в том, что это было не вежливое предложение, акатегорический приказ. Как же он… невыносим. Ненавижу! Прекрасно понимая, чтоослушаться не получится, устало поднялась с кресла и, старательно обогнув капитана, бросилаудрученный взгляд на наблюдавшего за мной коллегу и направилась к выходу.

— На сегодня вы свободны! — догнало меня очередное распоряжение.

Какое великодушие, однако! И это за целых два часа до окончания рабочего дня! Идти кТинарагу тоже не хотелось, сейчас бы лучше всего забиться в свою нору и просто переждать,перетерпеть, переплакать этот всплеск воспоминаний, нахлынувшую боль, переживания поповоду грядущего… Но выбора не было — пришлось идти. Как лунатик, не обращая вниманияна всех встреченных по пути членов экипажа, кое-как добралась до нужного отсека.Медицинский Центр встретил тишиной и неожиданно сочувственно-серьезным вопросомнеймарского врача:

— Судя по виду, допрыгалась? Знал, что так и будет, но чтобы так скоро…

А меня словно прорвало. Чувствуя, что закружилась голова, привалилась к стене, уже несдерживая рвущихся наружу рыданий. Тинараг, стремительно подскочив, подхватил меня наруки и перенес на кушетку. Потом так же быстро метнулся к своему оборудованию и вернулсяуже с медицинским пистолетом, наполненным каким-то лекарством. Раз — и, ощутив быстрыйукол в руку, я почувствовала, что начинаю проваливаться в блаженную негу иумиротворяющую тишину.

mir-kn

igi.or

g



— Что стряслось-то? — уже с юмором уточнил Тинараг.

— Капитан отправил почти все вооруженные силы конфедерации в галактику Млечный Путь помоей наводке. Боюсь того, чем это обернется… — не осознавая смысла того, что говорю,пробормотала я.

Последним, что отпечаталось в моем стремительно уплывающем сознании, был потрясенныйвзгляд неймарца и звук разбившейся вдребезги ампулы из-под лекарства, выпавшей из егоруки.

Пришла в себя в собственной каюте. В голове была мутная тяжесть, перемежающаяся какими-то размытыми воспоминаниями, во рту все пересохло, занемевшая от неудобной позы руканевероятно ныла. С трудом приподнявшись, осмотрелась кругом. Первым делом взглядостановился на горшке с гирденцией. Уверена, что в последний раз видела его на рабочейповерхности в блоке прогнозистов. Интересно, как мы обе в итоге оказались в каюте?Последним воспоминанием было появление мое в Медицинском Центре…

Озадаченно прислушавшись к себе, пришла к заключению, что состояние вполне дажедостойное. Поспала, отдохнула, успокоилась — теперь можно жить дальше, по крайней мере,попытаться. Для начала посмотрела на время — оказалось, что сейчас глубокая ночь, так чтонеудивительно, что чувствовала себя отдохнувшей. А еще явственно ощущала голод. Придетсявоспользоваться доставкой. Желудок при мысли о еде вдохновенно заурчал, поддерживаяинициативу. Есть ночью, конечно, неадекватно, но если очень хочется и ужин ты проспала, адо завтрака еще далеко… В общем, заказала. Поднявшись с кровати, потянулась, возвращаяполноценную подвижность и избавляясь от последних остатков сна. Прохаживаясь туда-сюдапо каюте, в ожидании, когда откроется окно раздаточной системы, выдавая бокс с выбраннойедой, бросила очередной взгляд на гирденцию. Есть в нас что-то общее. Обе постоянно зависимот чужой прихоти и существуем в режиме стремительных изменений окружающейдействительности. Да, стабильности не хватает…

Взглянув на странный розоватый иноземный кактус с другого ракурса, обнаружила, что подгоршком белеет лист записки. Быстро достав и развернув, прочитала: «Решили, что проснутьсяв каюте вам будет предпочтительнее, чем в Медицинском Центре. В честь выходноготренировка отменена. Капитан». О-о-о! Конечно же, кого еще система корабля впустит влюбые двери? Как же я сразу не догадалась! Потрясающе — я была удостоена великой честибыть собственноручно доставленной непрошибаемым капитаном в каюту! При этом действопрошло мимо меня — все проспала и не заметила. Ах, он же еще и кактус мой приволок… И да,самое важное: для него разносить по каютам обморочных землянок и их имущество — впорядке вещей. Поправьте меня, если я в чем-нибудь ошиблась!

А еще есть два помощника, которые внезапно прямо-таки воспылали ко мне неземныминтересом, причем один использует вариант интеллигентного ухаживания, а другой,беззастенчиво пользуясь возможностью меня как угодно потискать, собственно, этим воткрытую и занимается. И это меня — страшную, лысую, никчемную, убогонькую землянку!Если это естественно, нормально и объяснимо, то я — первая красотка корабля! Ведут они себякрайне странно, причем только неймарцы. Реакция остальных членов экипажа вполнепривычна и естественна, а красноволосые крылатые… Мало того что я землянка, поэтому впринципе должна восприниматься ими как пустое место, так еще и страхолюдная, что опятьже должно как минимум вызывать отвращение. А по факту выходит что-то странное…Ключевой вопрос, как всегда, очевиден: в чем причина? Еще бы ответ найти!

Звуковой сигнал доставки проинформировал о появлении долгожданной пищи. Задумчиво

mir-kn

igi.or

g



раскрыв бокс, принялась за поздний ужин или ранний завтрак — кому как привычнее.Одновременно, решив позаботиться и о присутствующих, полезла через зум в системувыискивать подробности по уходу за гирденциями. Раз уж у меня появился подшефный, надоучиться о нем заботиться. Информация впечатлила. Интересно, Крейван цветочек мне созначением подбирал, или это от судьбы очередной подарочек? Эта живность непонятнойэтимологии могла самостоятельно передвигаться! А если учесть, что взрослые особиотличались плотоядностью, возникал закономерный вопрос: не имел ли этот в высшей степенинеожиданный эпизод с подарком далеко идущих планов по моему «изведению»? Брр… Спатьтеперь не смогу спокойно, зная, что оно рядом. Опасливо покосившись на розоватое шипастоенечто, отметила, что необычные бесформенные вроде как листочки грустно увяли.Опомнившись — сочувствие к ближнему и мне не чуждо, — выискала раздел с описаниемпитательной смеси и быстро заказала требуемый органоминеральный коктейль.

— Сейчас похомячишь! — успокаивающе прошептала цветику.

Он в ответ радостно колыхнулся. Я замерла. Что это было? Показалось? Конечно! Несколькоуспокоив себя этим убеждением — чего только спросонок не привидится! — вернулась кизучению информационного мануала по уходу за обретенной флорой. Выяснилось, чторастение очень неприхотливо, способно долго обходиться без воды, пищи (да, она ему изредкатоже требовалась!) и полноценного освещения. Быстро адаптируется к разным газовымсоставам воздуха; некоторые хищные виды могут продуцировать парализующий яд; отличаетсяконтактностью и привязчивостью… Я потрясенно застыла, опять покосившись в сторонуинопланетного кактуса, с самым невинным видом торчащего из горшка. Последнее — это как?Будет пробираться ко мне ночью и злобно покусывать, требуя почитать ему последние новостиконфедерации в виде сказки на ночь? А может быть, Крейван не очень обидится, если я емурастеньице обратно передарю? По земному времяисчислению, как раз Восьмое марта скоро.Он все равно не знает, а мне — приятно. Идеалистка! Передаришь ему, как же… Потом будутдолго носом возить по полу, причем буквально. Эх…

Сигнал доставки снова звякнул, сообщив о том, что скоро еще одним голодным в моей каютестанет меньше. Отлив из полученной емкости примерно треть содержимого в горшок, решилас остальным пока повременить. Отвернувшись, чтобы убрать бутыль с остатками питательногококтейля, неожиданно услышала раздавшееся позади смачное чавканье. Неужели… Резкоразвернувшись, уперлась возмущенным взглядом в невоспитанный кактус, который свздымающимися на глазах корявыми листочками всем своим видом давал понять, что он тут нипри чем. Вот свалился на мою голову! Но, присмотревшись к нему, решила, что он такой жестрашный и никому не нужный, как я, так что решено — будем дружить домами, то естькаютами. В смысле — делить ее пополам.

А жаль, что по неймарцам информационного мануала нет. Хорошо бы было — прочел и знаешь,как себя вести. Я же справочник по расам скачала. Интересно, они там тоже упоминаются?Переключив зум на другой режим, открыла закачанную подборку. Автоматическиперестроившись на единый межгалактический алфавит, пробежала его глазами, выискивая«Н». Вот! Раскрываю. Есть! Принялась читать со всем вниманием:

«Раса — неймарцы.

Статус: верховная раса конфедерации, ее основатели.

Морфотип: обладают высоким подвижным телосложением, смуглой кожей, красными волосамиразных оттенков, глазами и крыльями; черты лица изящные; пятипалые.

mir-kn

igi.or

g



Физиология: плацентарные живородящие.

Возможности физические: намного сильнее и выносливее прочих разумных рас конфедерации,наделены огромной физической силой, стремительностью, способностью к регенерации тела.Погибают только при полном сожжении. Единственная разумная раса конфедерации,способная к полноценному полету.

Пассивные навыки: очень высокий уровень сопротивляемости холоду, ночное зрение,сопротивляемость любым ядам, умение дышать в водной среде, непроницаемая для внешнихповреждений кожа, умение „видеть“ истинную сущность.

Активные навыки: при желании — пробуждение способностей берсерка, невероятная скорость,способность ментального воздействия на любое сознание, значительная сила, навыкиндивидуального боевого крика — очень высокочастотный, дезориентирует и оглушаетпротивника; полноценный полет.

Социальная организация: образуют пожизненные семейные союзы. Каждая семья входит всостав определенного рода. Всего родов семь. Главы родов составляют высший органверховной власти.

Особенности: наиболее закрытая из разумных рас конфедерации. Более детальной информациио внутреннем устройстве их жизненного уклада составители справочника не имеют.

Слабости: составителям справочника не известны».

Дочитав, задумчиво встала и отправилась в душ. Поразмышлять было о чем… Ни одна изуязвимостей, упомянутая Тинарагом, в данном тексте не фигурировала. Надо бы при случаепровести небольшой эксперимент с Эльдаром, к примеру. Хорошо бы, проходя мимо, уронитьему на ногу кувалду и понаблюдать — заметит или нет. Мечты, мечты… Определенно, илименя за глупышку держат, или это у них форма издевательства такая? А может быть, еще имежду собой соревнуются — кто меня быстрее доконает? Одни наверняка фиктивные «советы»доктора чего стоят! А если учесть, что в бою они «сработали», то можно смело предполагатьколлективный сговор. И чего они все ко мне прицепились? Что бы такое устроить, чтобы и себепроблем не нажить, и им весомо щелкнуть по носу?

ГЛАВА 12

Ольга

Вымывшись, с чувством удовлетворения вышла из душа и, вытираясь полотенцем, оглянуласьна зеркало. Сейчас без косынки был отчетливо виден ежик коротких волос, покрывавшихголову. Прилично так отрасли с того момента, как я обрила голову, готовясь к отправке нановый объект переброски. На сантиметр, не меньше, торчат. По-хорошему, надо опятьсбривать, но… Я, медленно подняв руку, провела ладонью по ершистой поверхностисобственной головы. А что, если оставить? Что-то изменится, если у меня появится волосянойпокров на голове? Под косынкой все равно не заметят, ну, не сразу, надеюсь… В голове какзаведенная крутилась и крутилась фраза тарна насчет поведения жертвы и необходимостибыть равной остальным. Неужели это… возможно? Для землянки? Для меня? Мысль была дажене осторожной, она была дрожащей от проявленной самим фактом своего появленияневероятной смелости. Суметь победить уже проросший в тебя, сроднившийся с тобой страх ирешиться. Но однажды я уже смогла — и отправилась получать свой диплом. Смогу ли сейчас?

mir-kn

igi.or

g



Натянув для удобства спортивную форму, вернулась в каюту. Кактус, уже вполне живорастопырив свои нелепые розоватые колючки, гордо восседал в горшке.

— И что? Поел — и жизнь удалась? Хорошо тебе, все так просто. — Неплохо все же, чтоКрейван его подарил, хоть ощущение чьего-то присутствия рядом появилось, есть кому паруслов бросить. А то все одна и одна. Надо будет поблагодарить первого помощника, есливозможность представится.

Инопланетный цветик в ответ хранил невозмутимое молчание.

— Жалко, что ты не ромашка… А то загадала бы вопрос, пробежалась по лепесточкам, и —ответ готов! — продолжала я бормотать вслух мысли, используя горшок с гирденцией вкачестве собеседника.

Воспоминание о ромашках острой болью вернуло мысль о родине. Стало грустно-грустно. Какже все это для меня теперь недостижимо!.. Чтобы отвлечься, решила все же шутливо погадатьна кактусе, используя вместо лепестков его забавные корявые розовые выросты-листочки,усыпанные острыми колючками.

— Итак, — пробормотала я, подбадривая себя и придвигая горшок ближе, — давай-ка выясним,стоит ли мне рискнуть и попробовать сменить линию своего поведения с окружающими?

Осторожно указывая пальцем на каждый отросточек, стараясь при этом не задеть его —возможно, ядовитых — иголок, я принялась последовательно перебирать их все, бормоча приэтом:

— Стоит — не стоит, стоит — не стоит…

И когда до определяющего окончательный выбор отросточка-листика оставалось еще два и повсему выходило, что «не стоит», произошло невероятное событие: два из трех оставшихсярозовых отростка, тесно сжавшись, пошли какой-то пульсирующей рябью и, словноложноножки земного простейшего, слились в один лист!

Так и застыв с открытым ртом, отказываясь доверять собственному зрению, потрясенноуставилась на коварный кактус. Просто вопиющий случай! Он еще и подтасовкой информациизанимается! Все же хорошо, что год предыдущей переброски я провела насельскохозяйственной базе и чего только не видела у всех этих нереальных инопланетныхрастительных форм! Но даже на их фоне гирденция смотрелась какой-то уж очень нахальнойинтеллектуалкой.

Итог такой: мне ясно дали понять — линию поведения менять надо! Что ж, если учитывать ещеи тарна, то с кактусом их уже двое, а это уже коллективная точка зрения, как ни крути. Надо!Сказать это легко, а вот как осуществить на практике, перебороть себя не на словах, а внужный момент не сплоховать и, собрав всю волю в кулак, осуществить намерение на деле?Надо пытаться. Попробую начать с малого — буду стараться не упираться глазами в пол, неотводить взгляда, а открыто смотреть в лицо собеседнику. По крайней мере, попытаюсь, а там— как пойдет!

Определив для себя общее направление плана действий на будущее, снова прошлась по каюте.Вопрос с неймарцами оставался открытым, и тут гадай не гадай (при этом я бросиланастороженный взгляд на «изображающего примус» розового шипастого махинатора), делу непоможешь, надо предпринимать какие-то контрмеры. В идеале, конечно бы, хотелось знатьпричину их странного поведения, но, увы, пока любые предположения на этот счет носили

mir-kn

igi.or

g



характер невероятных. Информации для правдоподобных выводов у меня еще маловато. А еслидобавить к этому тот факт, что кто-то из них — предатель и уже предпринимал попыткунавредить мне, пусть пока только на служебном уровне, то мысль устранить менянепосредственно, как досадную помеху, тоже может прийти в голову. А я слишком хорошознала, насколько малоценны для неймарцев жизни землян. Поэтому основания опасатьсяфизической расправы были. С другой стороны, а вдруг, учитывая полезность сделанных мнойпрогнозов, они, наоборот, стремятся навязать мне свое общество под видом ухаживаний, чтобызащитить ценного сотрудника? Шпионкой они меня считать не могут, по крайней мере, янадеюсь на это. Если это коллективный сговор, с целью максимально эффектно надо мнойпоглумиться, то мне тем более надо попытаться хоть как-то разобраться в происходящем,чтобы по возможности испортить им планы. Вариант, что я им просто понравилась, и вовсе врасчет не беру.

Получается, в первую очередь, важно не пресечь их странные попытки к сближению, а повозможности выявить их мотивы и истинное отношение ко мне. А вот как это сделать? Ответа уменя не было. Рассеянно вздохнув, опять взглянула на кактус. Гм, ответ «да» или «нет» тутневозможен. Надо что-то более развернутое, хотя бы совет, как действовать, по какому путипойти. Набраться бы смелости и у Шейн-огана спросить. У него в эти выходные дежурнаявахта, значит, сегодня днем он будет на рабочем месте. И тут меня озарило! А что, если простовоспользоваться служебным положением, прогнать ситуацию через рабочую программу, а витоге получить прогноз? Понятно, что при столь скудной исходной информации любой прогнозбудет с невысокой вероятностью, но хоть с чего-то начну! Воодушевленная новой задумкой,быстро схватила косынку, обвязывая голову, и бросилась к двери. Сзади протестующезашебуршились. Оглянувшись, ничего необычного не заметила, поэтому сразу уперласьвзглядом в «соседа». Ясно! Есть желающие быть со мной до конца. Пришлось прихватитьгоршок с кактусом: не бросать же своих сторонников переживать в неизвестности.

Быстро проскользнув по коридорам спящего корабля, оказалась в блоке прогнозистов.Водрузив горшок с любознательной флорой на рабочую поверхность, заблокировала входныедвери изнутри — быть застуканной с поличным в неурочное время, с сомнительными целяминаходясь здесь, совсем не хотелось. Активировала систему и ввела свой код, ожидая, когдапрограмма станет доступна. Надо не забыть потом все подчистить, а то еще кто-нибудь увидит— позора не переживу.

Как только программа стала доступна, без проволочек принялась за работу, уже предвидяколоссальное количество уточняющих вопросов, возникающих на каждый мойинформационный вброс. Пришлось потрудиться, надо было вносить максимально объективныеданные, в которых я была уверена фактически, отринув все собственные впечатления иэмоции. Надеюсь, что смогла быть беспристрастной.

Запустив обработку, обнаружила, что просидела за программой больше двух часов. До началарабочего времени оставалось часа полтора. Надеюсь, обработка информации не затянется, и яне попадусь на глаза тарну. Боюсь, не одобрит он моего деятельного рвения…

Подергавшись в нервном ожидании почти полчаса, наконец-то увидела окошко готовогопрогноза. Не раскрывая, сбросила его на зум и принялась удалять следы своего пребывания.Итог и в каюте прочту, а вот если попадусь — допрос с пристрастием в лучшем случаенеизбежен. С зачисткой справилась быстрее, чем планировала, поэтому, поддавшись зудящемулюбопытству, все же раскрыла нужную вкладочку. Вероятность — шестьдесят один процент.Что ж, для данной задачи очень даже неплохо! Прогноз был следующим: исходя изэмоциональных характеристик расы неймарцев, с учетом обозначенных характеристикконкретных представителей расы, для их дезориентации с целью выявления фактического

mir-kn

igi.or

g



отношения и истинных эмоций, определяющих мотивы их поступков, необходимо действоватьмаксимально неожиданно, стремясь в каждом ответном действии использовать наименееожидаемые механизмы.

М-дя… Это надо обдумать. Но сначала — сбежать отсюда. Быстро выключив и заблокировавсистему, подхватив зум и горшок с кактусом, выскочила из блока прогнозистов. Заблокировави входную дверь, с чувством громадного облегчения понеслась по коридору в направлениилифта. Неожиданно остро ощутив взгляд в спину, споткнулась. Пока я, пытаясь не выронитьсвою ношу, балансировала на грани падения, потеряла время. Поэтому, когда обернулась,желая выяснить, кто тут еще находится, естественно, никого уже не обнаружила.

Размышляя над вопросом, кто это мог так рано находиться возле нашего рабочего сектора,спустилась на свой этаж и мимо входа в столовую направилась к каюте.

— Олга! Какая удача! — неожиданно вспугнул мои раздумья восторженный вскрик первогопомощника, оказавшегося ранней птичкой. — А я вот пришел завтракать. Не желаете липрисоединиться?

Это шанс! Больше никого нет, а значит, если и лопухнусь, позориться особенно не перед кем.Мысль мелькнула стремительно, не оставляя времени на раздумья и сомнения. Быстронагнувшись, поставила кактус и зум на пол, а потом, плавно развернувшись и уставившись напокрытие под ногами, двинулась к ожидавшему ответа Крейвану. Приблизившись, собралась сдухом и, глубоко вздохнув, подняла на него взгляд, сопроводив его самой радостной улыбкой,на какую только была способна в состоянии невероятного нервного напряжения. Быстроподнялась на носочки и, не давая неймарцу времени отступить, обвила его за шею руками и,притянув к себе, чмокнула куда-то в область то ли подбородка, то ли щеки…

— Спасибо за прекрасный подарок, мне он очень нравится, — томным, прерывающимся отволнения голосом прошептала, глядя прямо в его изумленные красные глаза.

После чего, плавно отступив назад, развернулась и, одним махом подхватив имущество,поспешила в каюту. На ходу обернулась через плечо и крикнула:

— Завтрак с вами — это великолепная идея! Займите нам столик!

Влетев в каюту, привалилась спиной к двери, буквально сползая по ней от ужаса. Вот идиотка-а! Зачем столик в пустой столовой занимать? И зачем я согласилась? Я же первым куском отволнения и испуга подавлюсь! Но идти придется; если не явлюсь, а засяду в каюте, первыйпомощник обо мне вообще невесть что подумает. А ведь у нас тренировки совместные, притаком раскладе они просто пыткой для меня станут. И так-то от них впечатления самыенеоднозначные.

Осознав безвыходность для меня сложившейся ситуации, попыталась взять себя в руки. Надодумать о главном! О его мотивах и цели. Возможно, шпион — это он. Гипотетический враг.Причем опасный, умный, коварный и совершенно безжалостный. Иным он быть не может. Во-первых, предал своих, причем не кого-то, а неймарцев. Во-вторых, он был в окружении главыслужбы безопасности конфедерации, а этого абы кто не добьется, а уж тем более если тыработаешь на два фронта. Маловероятно, что он изначально мог быть внедренной фигурой.Если это он, то, вероятнее всего, завербован. Вообще, не представляю, чем надо бытьмотивированным, чтобы на это решиться. Ведь найдут, рано или поздно найдут… И скореерано. А если тарн правду сказал — а сомневаться в его словах не приходится, — и онидействительно наказывают своих так же, как нас… От мгновенно вспыхнувших воспоминаний

mir-kn

igi.or

g



передернуло. Не представляю, ради чего можно пойти на такой риск? Я бы, наверное, только водном случае согласилась обречь себя на неизбежный жуткий конец — если бы могла вернутьсемью. Но для меня это уже невозможно. А есть ли семья у него? Жена, дети?.. Эх, узнать бызаодно, что там год назад у них с птицами стряслось! Но как? Не начать же расспрашивать,только внимание к себе привлеку. Способ что-то выяснить только один, но он очень ужрадикален, чтобы на него решиться.

Отлипнув от двери, поставила горшок с гирденцией и зум на стол. Нечего время тянуть,растрачивая решимость. Но взять и просто так заявиться в столовую нельзя. Пока я тут нервыв порядок привожу, он там тоже очухается, а значит, хоть ненадолго увидеть его истинноелицо можно, лишь снова поступив нестандартно. Резко дернувшись, ринулась к шкафу. Где-тотам, еще с прошлой, «нормальной» жизни, оставалось платье. Совершенно простое, серое слегким голубоватым отливом платье, которое я не надевала последних лет семь. Мама всегдаговорила, что оно мне очень идет, в точности соответствуя цвету глаз и облегая по фигуре.Наверное, в память о ней я его и оставила — единственную вещь из моей счастливой жизни.Вряд ли я пополнела с тех пор, скорее наоборот. Если только грудь… Но нет, платье наделосьлегко, плавно скользнув по телу, и даже грудь, пусть и обтянуло ее сильнее прежнего,смотрится очень даже естественно. Вот только голова… Поизящнее повязав косынку, бросиладля бодрости духа взгляд на шипастого соседа и отправилась на завтрак. Страшно — жуть! Анадо…

Учитывая раннее время, неудивительно, что в столовой Крейван был один. И для меня этоочевидный плюс. Вести себя решила достойно, пусть не все сразу и одновременно начнется.Сейчас бы первого помощника попытаться прощупать, хотя бы общее впечатление о егоистинных намерениях получить, хотя бы ощущения… Своему внутреннему «я» доверялабезоговорочно, вдруг что-то да и зацепит.

Неймарец явно выжидательно посматривал на дверь, поэтому меня приметил сразу. Увидел изастыл. Вот в буквальном смысле застыл, на мгновение превратившись в сидячую статую.Наверное, это должно было мне польстить, если бы причиной не был столь сильный контраст смоим обычным видом. Поэтому не льстило. Скорее злило. В самом буквальном смысле, ибоименно такой я была когда-то, до того как в мою жизнь впервые вошла их раса. И именно из-заих вмешательства быть такой перестала! Эта вспышка гнева как-то отрезвила, приведя чувстваи эмоции в порядок, позволяя более спокойно продолжить движение. Широко улыбнувшисьмужчине, я плавно шагнула к меню выбора блюд, каждую секунду ощущая на себе егопристальное внимание. Конечно, я не заблуждалась насчет его чувств — даже в платье, сосвоей лысой головой, еле наметившимися бровями и самыми посредственными чертами лица ябыла далека от образа красавицы и по земным меркам, но тем не менее представляла собойневероятный контраст с тем бесполым образом, в котором существовала до этого. И этоцепляло, вызывало интерес и ожидание того, что будет дальше. Интересно было и мне; впервую очередь, какую линию поведения он выберет после произошедшей со мной перемены.Он же не может не задумываться о причине сего явления? Интересно будет выяснить егопредположения на этот счет.

Подхватив поднос, плавно двинулась к столику. Пристальный изучающий взгляд огненных глазсопровождал каждый шаг, рождая в душе смятение и неуверенность. Все же кто я и кто он! Идело даже не в расах. Он — профессионал, для него скрывать свое истинное лицо, намерения иэмоции — норма жизни. И не такому дилетанту, как я, пытаться задеть его за живое. Еслитолько пальцем в небо попаду…

— Отличный выбор, — кивнув на платье и помогая мне установить на столе поднос,прокомментировал ситуацию Крейван. — Работая совместно, порой совершенно забываешь о

mir-kn

igi.or

g



поле своего коллеги. Тем вернее с вашей стороны в выходной от работы день так эффектнопреобразиться, напомнив всем нам, с кем имеем удовольствие сотрудничать.

Собран, деловит и сдержанно вежлив. Интересненько… Если я ничего не путаю, настрой у нассхожий, ожидается непростая беседа. Налет восторженной увлеченности отринут — во мнепризнали достойного оппонента. Время потратил не зря, — обдумал, взвесил и принялединственно верное решение. Я поступила бы так же. Нивелировав все свое предыдущееэпатажное поведение до вежливо-заинтересованного общения с коллегами. Впечатляюще! Аведь внутри он спокоен и критичен, и это совсем не совпадает с его темпераментно-порывистым внешним видом и поведением. Он определенно стратег и логик. И нам предстоитшахматная партия в обоюдном стремлении разобраться друг в друге. И если со мной всепонятно, то с чем связан его интерес ко мне?

ГЛАВА 13

Ольга

— Крейван, вы не поверите, насколько мне действительно приятно ваше по-партнерски доброерасположение, пришедшее на смену той необъяснимой настороженности, что вы испытывалиизначально, — старательно улыбаясь и всем своим видом выражая удовлетворение, первымделом произнесла я, устроившись на стуле напротив неймарца и намекая на то, что помню онашей первой беседе в этой столовой.

— Вы не представляете, — сдержанно улыбаясь в ответ, любезно поспешил уверить меня он, —сколько раз я корил себя за тот эпизод, осознав, насколько неверно были мной понятыистинные мотивы вашего присутствия на «Эндорре».

Это о чем он сейчас? Надо ли понимать, что теперь ему известна причина моей переброски,или он предполагает, что знает ее? Или же она вообще известна всем, за исключением меня?Решив идти ва-банк, с легким налетом недоверия уточнила:

— Надо ли понимать, что вам раскрыли истинную причину моей переброски?

— Знайте, что характер вашей взаимосвязи с заинтересованным в вашем присутствии лицоммне теперь известен, а значит, — неймарец так и не расстался с располагающей улыбкой, — выможете полностью довериться мне.

Ага, уже спешу! Но вот на что он сейчас намекает? Неужели на капитана? Что именно он как-то повлиял на мое неожиданное трудоустройство? И если да, то зачем?

— Вас что-то смущает в сложившейся ситуации? — наугад выстрелила я резким вопросом.

Неймарец ненадолго задумался, окинув меня очередным внимательным взглядом, прежде чемнесколько покровительственным тоном заявить:

— Испытывая к вам бесспорное профессиональное уважение, не могу не отметить, чтопосчитал бы значительной потерей для коллектива нашего экипажа утрату столь ценногоспециалиста, как вы. Но которая, по прошествии какого-то времени, видится мне неизбежной.

Это он в открытую заявляет, что меня планируют пустить в расход? Или что еще такое вближайшее время обязательно гарантирует мою утрату? Чувствуя, как от тревоги и волнениявзмокла спина, улыбнулась в ответ с не менее покровительственным видом:

mir-kn

igi.or

g



— Может статься, что все повернется таким образом, что без меня не смогут обойтись.

Ох, мои бы слова — да кое-кому в уши…

Крейван бросил на меня резкий, какой-то колючий взгляд, всего на долю секунды, нопоказавший истинное лицо этого мужчины. Сквозь тщательно натянутую овечью шкурублеснул настоящий волчий взгляд! Рождая в моей душе ассоциацию с этим земным хищнымзверем, который, будучи загнанным в угол, способен на все. Ох, как бы на себя такойнапраслины не возвести, что за нее где-нибудь при случае тихонечко и удавят. Вернее,загрызут.

— Довольны ли вы тем, как проходят наши тренировки? — сменил он тему.

Если учесть, что их пока было всего две и обе завершились крайне неоднозначно… Я дажерастерялась, не понимая, к чему он решил затронуть эту скользкую тему, поэтомунеобдуманно прошептала с застенчивым смущением:

— Понимая, кому мы обязаны данной инициативой, вряд ли можно рассуждать об актуальностикаких-либо личных впечатлений, — пропустив в тоне намек на двусмысленность, пробормоталая.

— Разумеется, — ни на грамм не уступив мне в использовании многообразия оттенковэмоционально-смысловой нагрузки тона, поспешил согласиться первый помощник.

Сама не осознала чем, но он какой-то скрытой в ответе издевкой смутил меня. Стараясь невыдать своего состояния, я словно бы случайно скользнула взглядом по его лицу, груди… Всеже невероятно сильный и внешне впечатляющий мужчина. Упоминание наших совместныхтренировок в первую очередь ассоциировалось у меня с Тинарагом. И его сомнительными, ностоль чудодейственно эффективными «советами». Вообще ситуация с этим завтраком инепонятным разговором все больше тревожила. Не сглупила ли я, согласившись прийти сюда?Рассеянно проглотив пару ложек модифицированного салата, чтобы скрыть собственнуюзаминку, я неожиданно вспомнила необычную подвеску-капсулу медика. Скользнув взглядом врасстегнутый ворот форменной рубашки Крейвана, ничего там не обнаружила. Кажется,доктор говорил, что эта капсула с эниаром бывает у всех до поры до времени. А вот у сидящегонапротив неймарца ее не было. Любопытная все же вещь непонятного назначения… Спросить,что ли? Все равно только загадками общаемся, причем мне совершенно неясными. «Спроси!»— неожиданно кольнул внутренний голос. Ну, раз так…

— А ваша капсула с эниаром где? — не совсем уверенная в правильной формулировке вопроса,вкрадчиво поинтересовалась у сидящего напротив мужчины.

Неймарец, также поглощавший завтрак и с пристальным прищуром наблюдавший за мной,вздрогнул. Сама поразившись неожиданной реакции, успела увидеть потрясение, на мигмелькнувшее в его взгляде. Почему-то сразу вспомнилась его реакция на вопрос об эпидемииптиц. Я определенно постоянно умудряюсь его взволновать. Так и сейчас, опустив взгляд втарелку, он, потратив некоторое время на то, чтобы собраться с мыслями и взять себя в руки,ответил:

— Олга, ваша любознательность поражает, наравне с вашим незнанием элементарного.Запомните на будущее: никогда не спрашивайте об этом, если не хотите… пострадать.

И впервые за сегодняшнее утро в его прямом взгляде, устремленном мне в глаза, появиласьтвердая уверенность и открытость.

mir-kn

igi.or

g



После чего, уже совсем лишив меня дара речи от изумления, неймарец поднялся и, как-торезко кивнув мне, попрощался:

— Был очень рад вашему обществу за сегодняшним завтраком. Полагаю, мы еще продолжимнашу беседу.

Проводив обескураженным взглядом решительно удалившуюся фигуру, задумчиво оглянуласьпо сторонам. Так непривычно было находиться в одиночестве в этом огромном зале. Какстранно вообще стремиться быть здесь одному! И не напрягает первого помощника этоощущение давящей пустоты, если он часто так рано тут бывает?

Чем-то я его задела, это наверняка. Вопрос — чем? Как сложно, когда не владеешь всемобъемом информации. Из состоявшегося только что разговора я вынесла абсолютноеубеждение, что могу смело считать себя слепым котенком, тыкающимся наугад во всехнаправлениях. Что-то было там сейчас, какая-то фраза… или ощущение… Я чувствовала, чтоупускаю какую-то важную часть всей этой головоломки.

— Олга? — Голос, который я желала бы услышать сейчас в последнюю очередь.

Оглянувшись, увидела вошедшего в столовую капитана. Кажется, сегодня все настроены наранние завтраки. Сразу подумав о записке под гирденцией, смутилась. К встрече с капитаномя была морально не готова совершенно. Отдав столько сил и нервов предыдущему общению,сейчас чувствовала, что сразу сорвусь и в лучшем случае убегу в слезах, а в худшем… В общем,это мы уже проходили, и лично меня на повтор не тянуло. Да и вообще, обществобезэмоционального капитана «Эндорры» с недавних пор стало для меня труднопереносимым,тяготящим неимоверно. Поэтому, быстро спихнув поднос с остатками еды в утилизатор, яподнялась и, стараясь, чтобы мое отступление не очень уж походило на паническое бегство,развернулась к двери, на ходу обратившись к неймарцу:

— Приветствую! Рано проснулась, поэтому решила позавтракать пораньше. Приятного вамаппетита!

Бросив взгляд на капитана, так и застыла с занесенной для шага ногой. Удивления на этомлице видеть мне еще не приходилось, однако сейчас… Ой, я же в платье! Появление капитананастолько деморализовало меня, что я, сосредоточившись только на мысли, как бы поскорееиспариться из одного с ним помещения, совсем забыла про свой внешний вид. Так иполучилось, что, когда Крейван, очевидно что-то забыв, стремительно вошел в дверь столовой,мы с капитаном стояли рядом, напряженно уставившись друг на друга. Он пристальнорассматривал меня, я же, чувствуя себя загипнотизированным кроликом, мучительно пыталасьрешить, как лучше повести себя в данной ситуации, чтобы не выглядеть совсем уж странной.

— Почему… — недовольно начал капитан, но осекся, уловив мой нервно метнувшийся всторону первого помощника взгляд.

Обернувшись к входным дверям, он бросил на неймарца короткий резкий взгляд.

— Заступаешь на дежурство, — не спросил, а уверенно распорядился.

— Да, но хотел спросить… — Крейван как-то помедлил с вопросом, покосившись на меня, так внерешительности и замершую рядом с капитаном. — Почему ты распорядился отстранить двезапасные смены пилотов? Получается, Нимас и Толнк сейчас по очереди контролируютавтопилот, чтобы хоть иногда отдыхать. Надолго это? Если до самого Сириуса, то они невыдержат.

mir-kn

igi.or

g



Он не знает о смене курса! Ведь до моей Галактики чуть меньше недели, если использоватьмаксимально возможное количество пространственных прыжков, в отличие от болеезначительного пути до созвездия, к которому мы направлялись изначально. Я испуганнозамерла, от всей души желая находиться сейчас в другом месте. Быть свидетельницейнедоверия, проявленного капитаном к собрату по расе, хотелось меньше всего. Такогоунижения Крейван мне не забудет. И так уже с первым помощником отношения хуже некуда— из крайности в крайность кидает. Но, будучи неуверенной, что разговор с капитаном можносчитать завершенным, я не знала, могу ли покинуть столовую. Или дожидаться, пока обо мневспомнят, или тихо улизнуть — авось и не заметят? Пока же, постаравшись изо всех силслиться с мебелью, я мечтала о том, чтобы команда наконец-то массово явилась уже назавтрак, разбавив своим присутствием наш тройственный тет-а-тет.

— У меня есть некоторые нарекания по качеству их работы, — отчеканил между темкапитан. — Позже разберусь с ними и по итогам, возможно, верну допуск к полетам.

— Ясно, — внешне вполне спокойно принял к сведению информацию первый помощник, хотя изаметил: — Они с нами уже не один год, вполне проверенные и доказавшие свойпрофессионализм пилоты, все четверо. Так что ты все же подумай на их счет.

Неожиданно для меня, буравящей носки туфель отчаянно смущенным взглядом и как никогдасожалеющей о том, что наша раса не может, как энергетические по сущности формы разумнойжизни, проходить сквозь стены, капитан, полуобернувшись, распорядился:

— Олга, вы свободны! Вызову вас позже, — самым нейтральным тоном огласил он мнекошмарные перспективы очередной встречи.

Выходной мгновенно потерял для меня всякую прелесть. Лучше бы на рабочем месте сидела,туда он сам приходит обычно, и Шейн-оган там… обычно. Обреченно кивнув, подудовлетворенным взглядом первого помощника — не одному ему сегодня попадать под раздачу— немного суетливо засеменила к выходу, столкнувшись по пути с первой группойпроголодавшегося за ночь экипажа. Пребывая в тревожных размышлениях о грядущемразговоре с капитаном, я индифферентным взглядом скользнула по их ставших изумленнымипри виде меня лицам. Вот не было печали…

В каюту явилась в самых расстроенных чувствах, успев за эти несколько минут представитьсебе самое худшее — от повторения сцены с раздеванием до сообщения об отправке на всечетыре стороны с «волчьим билетом». Кто его знает, что еще взбредет в голову нашемурыбоподобному капитану. Вон, пилоты и не думали, а в один миг оказались не у дел. С другойстороны, припомнив распоряжение капитана о неразглашении его распоряжения о сменекурса, подумала, что тут все может быть не так драматично. Но мне-то уж ожидать хорошегоне приходится…

Резко захлопнув за собой дверь в собственную каюту, ошеломленно замерла, застукавнахальный кактус на месте преступления. Это нехорошее растение, оставив на полу полоскуземли, протянувшейся характерной дорожкой от стола к шкафу, при моем внезапномпоявлении так и застыло на самых кончиках своих белесых мясистых корешков. И буквально вструнку вытянуло розовые корявые отростки-листики в явной попытке добраться до ручкишкафа, в который я убрала столь впечатливший его питательный органо-минеральныйкоктейль.

— Вот поросенок! — возмутилась я, увидев эту картину. И без него неприятностей вышекрыши.

mir-kn

igi.or

g



В ответ вредный кактус воинственно передернул несуразными листками и нагляднорастопырил колючки, всем видом демонстрируя мне намерение настоять на своем, прощеговоря, выбить из меня еще одну порцию вкусняшки.

— Будешь столько лопать — треснешь по швам. Питание должно быть четкорегламентированным. В твоем случае — раз в три дня, и это было черным по белому написанов статье по уходу, — категорично отрезала я, нутром чувствуя, что, если сейчас дам слабину,очень скоро окажусь в собственной каюте в качестве бесправной приживалки.

Выждав немного в той же позе, в явной надежде все же продавить меня своей угрожающейбравадой, розовый шипастик расстроенно понурился и с обреченно поникшими листикамизабавно заковылял к горшку. На жалость давит, однозначно. И ведь успешно! Понимая, что невынесу этого зрелища, в сердцах топнула ногой.

— Ладно! Но в первый и последний раз! — чувствуя себя страшным монстром, отбирающим уребенка последнюю конфетку, заявила я.

Никогда бы не поверила, если бы не увидела сама, но внешний вид этого мелкого шантажистамгновенно преобразился в какой-то хитрющий облик с задумчиво сложенными отросточками.Мне крышка! Сразу ускорившись и при этом умудряясь как-то облепить насоренным грунтомсвои корешки, устраняя созданный беспорядок, кактус необычайно проворно вполз вверх поножке стола и забрался в горшок. Устроившись и окопавшись на изначальном месте, замер,явно в ожидании обещанной добавки. Поняв, что моему господству пришел абсолютный конец,полезла в шкаф за заветной бутылью. Интересно, как бы он ее открывал? Хотя от этого нахалавсего ожидать можно…

— Меня капитан «порадовал» предупреждением, что вызовет для разговора, — поплакалась я ввоображаемую жилетку обжоры, плеснув ему питательного коктейля.

Смачное чавканье прервалось, после чего ближайший к моей руке отросточек-листочек,мгновенно втянув внутрь иголки, несколько неловко, но с очевидным намерением утешитьпопытался погладить меня. Я изумленно замерла. Вот уж где не рассчитывала найтиподдержку! Но неожиданное безмолвное сочувствие этого оболтуса меня приободрило,натолкнув на логичную мысль: «А вдруг он меня, чтобы похвалить, вызывает? Чего я сразу впессимизм ударилась?»

Убрав под ощущаемым вниманием кактуса в шкаф повыше бутыль с остатками его питательнойсмеси, решила поваляться на кровати и обдумать очередное намерение — сходить к Тинарагу ипод видом просьбы о стимуляторах роста волос и витаминах попытаться выведать что-нибудьполезное о событиях прошлогодней давности и об их странных капсулах-кулонах. Вот толькоздравомыслие задумки несколько смущало… Он ведь тоже мог быть тем предателем, а егодобродушие и открытость — лишь умелым прикрытием. Но не успела я даже стянуть платье,готовясь завалиться на кровать, как раздался сигнал звонка от двери, — ко мне кто-то пришел.Только кто? Единственный посетитель, которому я была бы рада, сейчас в одиночестветрудился в блоке прогнозистов, остальные же…

Тревожно покосившись на дверь, подумала, а не сделать ли вид, что меня нет в каюте? Но что,если это… капитан? Решил по пути из столовой сэкономить время и заскочил ко мне. Ведьпринес же он меня из Медицинского Центра? Брр… Решительно шагнув к двери, нажалафункцию «окна» на панели управления и очень удивилась, узнав своего посетителя, — это былЭльдар. Вот уж денек у меня сегодня! Интересно, что этому надо?

mir-kn

igi.or

g



ГЛАВА 14

Ольга

Распахнув дверь, предстала перед очередным за сегодняшний день неймарцем. Если потомеще и доктор явится с намерением, к примеру, пригласить на ужин, уже не удивлюсь! Эльдар,не скрываясь, окинул меня вдумчивым, пристальным взглядом, откровенно надолгозадержался на обтянутой тканью груди, дальше зрительно скользнул вдоль линии талии кокруглостям бедер и ниже, основательно зависнув на видневшихся из-под платья коленках, пообнаженным ногам до самых носочков моей обуви. Причем все это настолько откровенно и безтени смущения, что меня затрясло от возмущения. Никуда не пойду с ним, тут же решила я, ивообще сейчас дверь перед его носом захлопну! У меня выходной. Возмутительное поведение!Но прежде чем я успела осуществить свои гневные намерения, второй помощник наконец-тонашел в себе силы оторвать взгляд от моего тела и озвучил цель своего визита:

— Капитан отправил меня проводить вас к нему на беседу.

Проводить?! Он что — конвой? Весь оптимизм, обретенный после общения с инопланетнымцветиком, исчез в то же мгновение. Это определенно не предвещает мне ничего хорошего…

— П-проводить? — эхом моих мыслей прозвучал потрясенный вопрос. — А я сама не дойду?

— На первый этаж так просто не пройти, — снисходительно пояснил мне Эльдар.

И тон этот словно резанул по сердцу воспоминанием о нашей первой встрече, когда он принялменя за уборщика. Но тут до меня дошел смысл ответа, и внутренне содрогнулась отвозникшего подозрения.

— П-первый этаж? А… почему? — Я отчего-то предполагала, что беседа состоится на мостике.

— Распоряжения капитана я исполняю, а не задаюсь нелепыми вопросами, что и вам делатьсоветую! Видимо, ему так предпочтительней, — как-то неприятно ухмыльнувшись,прокомментировал неймарец.

Меня просто передернуло. Прежде чем успела осознать, что делаю, резко отпрянула назад,захлопнув-таки дверь перед его чрезмерно любопытным носом. Как жаль, что не прищемила!Функция окна была активирована, предоставив мне возможность хотя бы на миг испытатьвсплеск удовлетворения от обескураженного выражения лица второго помощника. Ноотказаться я права не имею, слово капитана — закон. Поэтому, выждав еще несколько секунд,активировала звуковую связь и резко бросила неймарцу:

— Мне надо переодеться!

После чего, вырубив звук, мягко осела прямо на пол. Несколько раз глубоко вздохнув,попыталась успокоиться. Как ни страшно топать в самое логово жутковатого неймарца, апридется. И также придется уповать на то, что причина для встречи у него самая нейтральная,а в свою каюту позвал действительно потому, что так ему удобнее!

Быстро стягивая платье и вытаскивая комплект спортивной формы для быстроты облачения,припомнила пару откровенно скверных для меня моментов. Из Медицинского Центра, судя позаписке, сам меня принес, а еще сегодня, до появления Крейвана, когда меня в столовойзаметил, взгляд у него был та-а-акой изумленный, что так не характерно для него… Неужели и

mir-kn

igi.or

g



правда ко мне интерес проявил? Ух, неужели намеки Эльдара к месту? Нет, невозможно!Столько женщин на корабле, и расы многих считаются очень достойными, да и любаянаверняка на роль и. о. любовницы капитана согласится… Так что зря и паникую! Он женеймарец, да еще какой! Поэтому все мои измышления на данную тему — сплошной бред.Чтобы он с землянкой связался? Да никогда и ни за что! На собственном самолюбии исамомнении удавился бы, что и к лучшему для меня.

Ну а вдруг? Какой-то червячок сомнения все никак не желал угомониться. Тогда меня, безвариантов, вывернет наизнанку от отвращения и ужаса. А он наверняка отбросит всякиеличные мысли на мой счет, при условии, что они у него вообще имеются. Успокоив себя этимрассуждением, быстро натянула одежду, максимально непривлекательно повязала косынку и,послав розовому обжоре воздушный поцелуй, открыла дверь. Второй помощник с недовольнымвидом поджидал снаружи. На сей раз, быстро окинув меня взглядом, скривился, пробормотав:

— Дуреха…

И куда делась вчерашняя галантность? Что за пинг-понг в его отношении ко мне? Кидает изкрайности в крайность, то я — великолепный собеседник, то — дуреха. Странные они, и чегоим всем от меня надо? Эх, скорее бы год прошел!

— А… может быть, обратно в платье переоденетесь? — не двигаясь с места, посоветовал второйпомощник. — Поверьте мужчине — так шансов больше. Тем более с неймарцем.

Скрипнув зубами от бешенства, не сдержалась и окатила его ненавидящим взглядом. Пусть онокажется предателем! И пусть они его покарают — он точно заслужил! Уже в печенках эта ихнебожительность и вседозволенность! Злобно фыркнув на волне своих кровожадных мечтаний,развернулась и, не обращая на него внимания, потопала к лифту. Так и не обменявшись нивзглядом, ни словом, мы достигли нужного этажа. Первым вышел неймарец и, подойдя ксканирующей системе, уверенно замер. Почти сразу же дверь отъехала в сторону, пропускаянас.

Сделав первый шаг, я замерла, озираясь вокруг. Ощущения были совершенно дикими дляобитателя космического корабля. Как если бы я, такая маленькая и незаметная, стоялапосреди пустого футбольного поля. Непривычный в космосе простор заставлял нервноежиться, чувствуя себя как-то беззащитно. Тут не было стандартных узких коридоров, апотолки… Задрав голову вверх, поняла, что до прозрачного потолка метров семь. Да тут летатьможно, не то что ходить! Ой, они, наверное, и летают… Сообразив, что выгляжу наверняканелепо, оглянулась на сопровождающего. Так и есть — наблюдает за мной с надменнойснисходительностью.

— Куда дальше? — насколько могла равнодушно поинтересовалась я.

Эльдар мотнул головой, призывая следовать за собой. И мы отправились к капитанской каюте.Хотя каюте ли? После увиденного «холла» я в последнем была не уверена. Дойдя до дверипункта назначения, неймарец придержал меня немного в стороне, а сам, поднеся к устройствузамка руку, замер. Прошла секунда, другая… и дверь неожиданно отъехала в сторону.

— Прошу, — несколько гнусаво протянул неймарец, отвесив мне поклон в оскорбительно-скабрезном стиле.

Решив не обращать на него внимания, осторожно шагнула вперед. Стоило мне оказатьсявнутри помещения, как дверь тут же плавно вернулась обратно, отсекая меня от второгопомощника. Однозначно у капитана была не каюта, а целые апартаменты! Находилась я,

mir-kn

igi.or

g



очевидно, в гостиной, причем одна. Нервно оглядев просторную комнату, озадаченно застыла,не зная, как себя вести и действовать дальше. Одна из стен была полностью занята огромнойголографической панелью, которая на данный момент транслировала какой-то странныйпейзаж незнакомой мне местности. Напротив располагались два огромных мягких кресла ипоразивший меня своей красотой столик. Столешница представляла собой своеобразныйбассейн, давая прекрасную возможность наблюдать за буйной пестротой колышущейся воднойжизни. Стена напротив меня была закрыта большим стеллажом, заполненным книгами.

— Олга?

Я даже подпрыгнула от неожиданности, услышав недоуменный голос капитана. Оглянувшись,шокированно дернулась — капитан, застывший в дверном проеме соседнего помещения, былявно только что из душа. Из одежды на нем были блестящие капли воды и темные шлепанцына узких ступнях. Но необычайно потрясла меня даже не очевидная нагота, а дварасправленных карминово-красных крыла за его спиной. Падшие ангелы… Невообразимопрекрасные и чудовищно скверные. Прямо на моих глазах, стремительно дернувшись, однокрыло резко взмыло вперед, почти полностью скрывая от меня капитана.

— Олга. — В голосе звучала обжигающе-ледяная сталь. — Как вы тут оказались?!

Гайяр

Редко в жизни случались моменты, когда я был так удивлен. Землянка в этом плане била всевозможные рекорды! В первый раз она удивила меня своим необычайно смелым, на граниясновидения прогнозом в деле поиска похищенной девочки, и вот сейчас… Когда системазапросила у меня разрешение на допуск Эльдара, я вход в первое помещение позволил, нозастать здесь в итоге землянку ожидал меньше всего. Кого угодно, но не ее! Это даже забавно:маловероятно, что еще когда-нибудь я смогу увидеть подобное выражение лица. Невероятнаяпо накалу эмоций смесь — от дикого потрясения и колоссального испуга до полного невериясобственным глазам. Она восхищенно и одновременно перепуганно таращилась на крылья,пытаясь при этом что-то мне сказать… Получалось плохо.

— К-капитан… я… м-меня… Эльдар… по вашему приказу… — уже второй раз предпринималаона попытку объяснить мне очевидное, но так и не смогла выдавить из себя внятного ответа.

— Садитесь, — кивком указал я на кресло, в которое она практически рухнула. — Ждите тут, ясейчас.

И, плавно отступив назад, отправился одеваться. Все же что-то неизменное в землянах есть.При виде ее реакции мне припомнились еще детские образовательные периоды, когда вистории первых космических полетов упоминались времена задолго до конфедеративноговремяисчисления о первых исследовательских посещениях Земли, или Сизиары, как называлипланету тогда у нас. Их раса всегда стремилась поклоняться нам, воспринимая уже тогда каксуществ высшего порядка, сошедших с небес.

Впрочем, сейчас все это второстепенно. Следует сосредоточиться на конкретно сложившейсяситуации. Невозможно, чтобы Эльдар решился на этот поступок сам. Значит, его умелоспровоцировали. Так и не одевшись, я сразу метнулся к центральному средоточию системыкорабля, мгновенно погружаясь в нее. Ага! Так и есть! Пусть и не совсем так, как я думал, ноон начал действовать… Возможно, надеялся, что эта суматоха с прогнозистом иразбирательства по факту ее появления ненадолго отвлекут меня, притупив бдительность и

mir-kn

igi.or

g



позволив ему совершить задуманное. Но надо будет выяснить, как он поступил с Эльдаром.Быстро удостоверившись, что ситуация, в общем, движется в нужном мне направлении, хотя ине без некоторых неожиданностей, несколько успокоился. Хотя до абсолютной уверенностибыло далеко, слишком много присутствовало сторонних факторов, имеющих возможностьповлиять на ход событий. Вот землянка, к примеру.

Вчера меня, несколько запоздало, посетила мысль, что в том нервном состоянии, в котором онапребывала, выяснив эти давно известные нам перспективные глупости об ортегах и землянах,она могла, не контролируя себя, что-то сообщить Тинарагу — ведь я не предупредил их старном отдельно о неразглашении. Но я не успел проконтролировать этот момент. Когдаследом явился в Медицинский Центр, она была уже в состоянии искусственного сна. Поэтомупришлось сделать вид, что я обеспокоен ее состоянием и настолько переживаю за бесценногосотрудника, что притащился лично доставить ее в каюту, а заодно велел доставить туда же еегирденцию. Кстати, странный питомец для землянки, впервые встречаю такой случай. Хотя ееэкземпляр еще совсем маленький. Тинараг был в таком изумлении от моего поведения, что этогарантирует мне на ближайшие два года массу подколов. Но будут ли у нас эти два года? Икстати, не в связи ли с этим случаем был подстроен данный эпизод с появлением девушки вмоей каюте? Как же все забавно получилось…

Послав системе сигнал заказать в первое помещение каких-нибудь напитков для землянки, самсвязался с Эльдаром.

— Капитан?

Столько ехидного самодовольства в голосе!

— Напомни-ка мне, как я передал тебе сообщение относительно доставки ко мнепрогнозиста? — сразил его неожиданным вопросом.

Повисла недоуменная пауза, во время которой помощник все обдумал, проанализировал и,сделав выводы, четко, уже без малейшего намека на юмор, отчитался:

— Распоряжение пришло на зум, когда я передавал смену Крейвану. Отправлено из системыпод вашим личным кодом. Текст распоряжения следующий: «Земного прогнозиста немедленносопроводить ко мне в жилое помещение». Это… ошибка? Сопроводить обратно? — Напоследнем вопросе голос дрогнул.

Надо понимать, сумел проявить недюжинное рвение в вопросе содействия моей личной жизни.Это частично объясняло ее испуг при виде раздетого меня.

— Да, будь готов… позже, — решил, что проучить его не помешает, и разорвал контакт.

Что ж… Предатель определенно на пределе… Чувствует, что близок к разоблачению, если ещене раскрыт, раз пошел на такой откровенный маневр. Он же не может не понимать, что я легкоразберусь в этой маленькой заварушке. А значит, идет на это осознанно. Получается, емунастолько важны эти выигранные минуты? Или он всерьез полагает, что я реальнозаинтересован землянкой, которой намеревался отвлечь меня? Дам ему возможностьосуществить задуманное, иначе так и не пойму, к чему он стремится. А позже отслежу —задумка имела целью получить время и возможность выяснить маршрут или передать что-тоим, врагам. Ведь система «Эндорры» — полностью моя, и абсолютный контроль над ней толькоу меня. Но как бы это не повлекло попытки атаки…

Быстро сложив крылья, одевшись в стандартный форменный костюм, переобулся и, откинув

mir-kn

igi.or

g



влажные волосы на спину, отправился к землянке. Все равно намеревался с ней побеседовать.Девушка относительно пришла в себя, хотя тревога и непонимание, очевидно, сохранились, —она сидела в кресле, напряженно выпрямившись и не касаясь спиной мягкой поверхности, вожидании моего возвращения. В глазах и мимике явно просматривались настороженность ибдительная готовность к любой неожиданности. Бросив на нее один взгляд, понял, что несмогу упустить столь прекрасную возможность прояснить для себя некоторые стороны еехарактера. Она и так основательно потрясена, но стоит деморализовать ее еще немного, и все— готова, можно выяснять что угодно. Быстро достав из блока доставки напитки и тарелку сосладостями, осторожно поставил их на столик перед прогнозистом.

— Угощайтесь, — спокойно предложил я, усаживаясь в кресло напротив.

Обежав ее быстрым взглядом, понял, что она опять замкнулась в своей скорлупе. Сегодняутром, заметив ее неожиданно уверенное поведение, очень удивился. Все же она небезнадежна…

— Олга. — Я выдержал паузу, заставив ее взглянуть на меня. — Как вы относитесь к детям отмежрасовых союзов?

Вопрос был не просто стремлением поразить ее, мне важно было выяснить ее позицию вотношении именно этой конкретной ситуации. Ее реакция на вчерашний прогноз вызвала уменя опасения, что в дальнейшем могут возникнуть сложности, когда личностное восприятиеначнет превалировать над профессиональной непредвзятостью, сводя на нет достовернуювероятность любого прогноза. Однако я неожиданно ошибся, а она в третий раз с моментапоявления на корабле меня удивила. Я ожидал шока, непонимания. Страха, наконец… Аземлянка как-то резко собралась, распрямилась и ответила мне уверенным, но совершеннозакрытым взглядом. Сплошная броня — ни эмоции, ни предательского жеста. Полныйсамоконтроль и, как результат, четкий и сдержанный ответ:

— Я полагала, вы вызвали меня для беседы на профессиональные темы, обсуждать с вами своивзгляды на деторождение я не обязана.

Она не права. На моем корабле и в моем экипаже для меня нет ничего запретного, поэтому,если я намерен обсуждать эту тему, она обязана была подчиниться. И знала это. Но увереннопоступила иначе. Интересно… Такой силы мотивы, что заставили ее решительноотреагировать, должны основываться на чем-то личном, очень личном… А это плохо. Это лишьподтверждало мои опасения. В любой момент она может сорваться… и сорвать все мои планы.Пока она очень четко соответствует им, но проблема не решена, а значит, землянка мне ещенужна. А также нужна уверенность в ней. Вчера пришло досье со всей информацией о еепрошлом, но времени заглянуть в него я еще не нашел. Надо обязательно сделать это сегодня.

ГЛАВА 15

Ольга

Внимательно, стараясь максимально отрешиться от эмоций — иначе не выдержу и сорвусь набанальную истерику, — смотрела на мужчину в кресле напротив. Только что он казался мненевероятно красивым, возвышенно-идеальным и совершенно неповторимым. Но… Это простообраз, общий эффектный фенотип этой расы. А вот что за ним? Конкретно у этого мужчины —безжалостность. Я это знала, семь лет назад испытала на собственном опыте, а сейчасчувствовала всей своей интуицией. Чувствовала, знала, что сейчас он просто проводит на мнеисследовательский эксперимент, не задумываясь о том, что задевает меня за живое, делает

mir-kn

igi.or

g



больно. Нет! Вернее, он как раз к этому и стремится.

Находиться с ним рядом было откровенно страшно; до ощущения леденящего ужаса страшно,что он поймет, нащупает мое уязвимое место, сумеет пробиться сквозь всю броню и проникнетв душу. Я как никогда отчетливо осознавала свою незначительность и оттого боялась ещебольше. Если он захочет, все что угодно со мной сделает. Отчетливо поняла сейчас, что этотгод, он даже не за три считаться будет, это целая жизнь пройдет — мучительная ибезысходная.

Капитан молчал, привычно безэмоционально и внимательно наблюдая за мной. Чувствуя себяпод этим взглядом редкой и беззащитной бабочкой, внутренне собралась и моральноприготовилась к самому худшему в ожидании его ответа. Я открыто ему не подчинилась,пошла наперекор. И пусть свидетелей у этого события, помимо его самолюбия, не было, но этововсе не означало, что мне забудут открытый протест. Поэтому, стараясь выглядетьмаксимально бесстрастно и неприступно, я смотрела прямо в его алые глаза. Не знаю, сколькомы играли в гляделки, минуту или час, — для меня, скованной внутренним напряжением, этовремя показалось бесконечностью, но он, с ледяной ухмылкой подмигнув мне, отвел взглядпервым.

— Тогда перейдем к профессиональным темам. — И с изумительной для такого мощного телалегкостью он поднялся из кресла, направившись к стеллажам с книгами. — Вам надо сделать…прививку.

Я шокированно смотрела в его спину. От бешенства, что ли? Или о чем это он? Услышать отнего о прививках я ожидала меньше всего, поэтому в недоумении пробормотала;

— Тинараг меня осматривал. Весь необходимый базис вакцинации у меня есть. Но если он что-то не учел, я могу прямо сейчас пройти в Медицинский Центр…

Да я сейчас хоть в ад в гости прогуляться согласна, только бы вырваться отсюда!

— Нет-нет! — Капитан, на миг обернувшись, одарил меня улыбкой настоящего сатира, заставивприкусить язык от страха. Чтобы он улыбался? Да это не то что странно, это опасно. — Тинарагтут ни при чем, да и вообще, говорить об этом ему не надо. Рукав до плеча заверните!

Меня ощутимо передернуло. Он что, сам мне что-то вколоть намерен? Сейчас? Тихо отравитили просто обездвижит, а потом, отведя душу, попинает?! Если не еще что-нибудь похуже.

— Не надо мне при… — начала я попытку протеста, но взгляд снова обернувшегося капитанапригвоздил меня к креслу несгибаемым металлом невысказанного приказа. Мне конец!

— А от чего она? — в полной растерянности попыталась я хоть как-то разобраться внеожиданном намерении капитана.

— Мм… Можете считать, что от межрасовой беременности, — презрительно вскинув однубровь, заметил капитан.

— Что значит — можете считать? — Я возмущенно вскочила. — Я не позволю вам вколоть мненепонятно что, предварительно даже не сказав мне что…

Ответом на мое возмущение было полное игнорирование со стороны неймарца. Сноваразвернувшись ко мне спиной, он открыл какой-то небольшой шкафчик, из которого извлекмедицинский пистолет и несколько ампул. Я испуганно попятилась к двери. Он действительно

mir-kn

igi.or

g



намерен мне что-то вколоть, причем не утруждая себя не только получением моего согласия,но даже предварительным объяснением того, что это и зачем оно мне надо?

— Я… я подам рапорт о вашем поступке в Кадровый Центр! — в отчаянии выкрикнула я,ощутив спиной дверь и понимая, что он элементарно может заставить меня силой.

— И это мне говорит землянка, которая ради того, чтобы не потерять лицензию прогнозиста,была готова абсолютно на все? А подав рапорт, вы ее наверняка лишитесь, это я гарантирую. Авот мне это скромное мероприятие наверняка простят, — остановившись в шаге от меня,спокойно уточнил он.

Шах и мат! Вот оно в действии — знание об уязвимых местах противника.

Подхватив ампулу, капитан уверенным движением вставил ее в специальный отсек пистолетаи, наклонившись ко мне, в ужасе застывшей у двери, нарочито медленно приподнял до плечарукав моей спортивной куртки. А все, что могла в ответ сделать я, это только безмолвнопрожигать его ненавидящим взглядом. Потерять лицензию действительно было страшнее дляменя, чем умереть. Если существует в этом мире какая-то высшая справедливость, пусть…пусть ему воздастся за все!

Плечо на миг обожгло болью, и я напряженно замерла, ожидая последствий укола. Из глаз отобиды и невыносимого унижения текли слезы, застилая глаза и давая возможность избежатьвстречи со взглядом ледяных алых глаз, с исследовательским интересом наблюдавших за мной.Так мы в абсолютной тишине простояли несколько минут. Плечо в месте укола неприятнопокалывало, но каких-то более трагичных последствий я пока не ощущала.

— Можете уже начинать помирать, — спокойно прокомментировал капитан мое напряженноеожидание и, развернувшись, отошел к креслу.

— Что это? — с надрывным хрипом выдавила я из себя.

— Органический маяк, подстраивающийся под вашу физиологическую клеточную структуру.Его невозможно идентифицировать ни одним существующим способом. Одна из последнихразработок. Активируется гуморальным путем. Любой значительно повышенный выбросадреналина мгновенно активирует сигнал, так что постарайтесь лишний раз не нервничать, атолько в условиях реальной опасности, — безразлично пояснил он мне, удобно откинувшись вкресле и наблюдая за мной из-под прищуренных век.

Я потрясенно застыла. Маяк?! Неужели нельзя было сказать об этом сразу, не заставляя меняпереживать этот ужас! Проклятый неймарец! Развлекается за мой счет, совершенно не думаяо моих переживаниях.

— Вам пора, — к моей великой радости, объявил он о долгожданной свободе. — И лягте спатьпораньше — завтра рабочий день.

Почувствовав, что дверь за моей спиной дрогнула и начала отъезжать в сторону, резкоразвернулась и выскочила наружу, едва не налетев на ожидающего Эльдара. Второйпомощник, бросив на мое залитое слезами лицо быстрый взгляд, тут же повернулся и,пригласительно махнув мне рукой, направился к выходу с этажа неймарцев. Я безвольнопоплелась следом, ощущая себя как никогда измученной и усталой. Один выходной деньоказался тяжелей всей рабочей недели.

Добравшись до каюты, прямо на ходу стянула спортивную форму и забралась под душ.

mir-kn

igi.or

g



Осторожно коснувшись плеча, ощутила на нем крохотную ранку, служившую нагляднымподтверждением, что все случившееся не было кошмарным сном. Как же мне вынести целыйгод этого ада? Прижавшись лбом к прохладным панелям стены, снова и снова переживала тотужас неизвестности, что испытала, когда он сделал мне укол. Вот же безжалостное чудовище!Ничего, когда-нибудь и ему кто-то сделает больно!

Спала я после всех треволнений выходного как убитая, едва не проспав тренировку. Спасибокактусу — он явно вознамерился крайне бдительно отслеживать дни кормления (а мы вчеравечером договорились, что будут они через день), причем начинать напоминать мне об этомважном вопросе с самого раннего утра. Так, сегодня этот оболтус, очевидно устав выжидать,когда я уже встану и выдам ему вожделенную вкусняшку, принялся будить меня сам.

В итоге, успев покормить вечно голодающий растущий инопланетный организм, вбежала вспортзал в последний момент. Но неймарец, на удивление, никак это не отметил. Сегодняшняятренировка прошла необычайно спокойно. Крейван был задумчив и, заставляя меня снова иснова отрабатывать эту злосчастную комбинацию с одновременными ударами в солнечноесплетение и коленную чашечку, даже не критиковал за очевидную неповоротливость. Врезультате, когда я наверняка побила все существующие рекорды по падениям за одно утро,меня отпустили на работу. Какое же это счастье — обычный рабочий день!

Завтрак пришлось променять на душ, при этом освоившееся на нашей совместной жилплощадирозовое нечто именно этим утром решило примкнуть к рядам чистюль, едва не перепугав менянасмерть в момент, когда я ощутила, что помимо водяных струй моей ноги касается еще что-то. Этот оболтус задумал тоже освежиться, для чего весьма бодро взобрался ко мне и,блаженно растопырив свои несуразные листочки, пристроился рядом. Скоро и из душавыживет…

Пока я спешно натягивала форму и повязывала на голове косынку, кактус, смешновстрепенувшись, избавляясь от лишней воды, проковылял к выходу и занял стратегическуюпозицию у двери. Обнаружив, что сидеть в каюте он в одиночестве не намерен и мнепредоставлен выбор: или я остаюсь с ним, или беру его с собой, быстро определилась снаименьшим злом. Подхватив горшок, поставила его рядом, наглядно требуя, чтобы он хотя бысоблюдал видимость приличия и не привлекал общественное внимание, ковыляя со мнойрядом. На это условие он охотно пошел, сразу забравшись в родную «норку».

Подхватив горшок с Оболтусом, отправилась в блок прогнозистов. Если учесть, что у Шейн-огана сегодня выходной, то с кактусом даже как-то веселее. Расположившись на рабочемместе, пристроила горшок неподалеку и осмотрелась. Непривычно было находиться тут одной,а через несколько недель так будет постоянно. Сразу взгрустнулось — к Шейн-огану япривязалась, и расставаться совсем не хотелось. Активировав систему и введя собственныйкод, обнаружила сообщение от тарна. Он предусмотрительно отобрал три первоочередныхпрогноза и оставил мне информацию о том, в какой последовательности надо их сегоднясделать и куда занести результат.

Не затягивая, включилась в работу по первому. Речь шла о каком-то политическом лидереайкаров. Необходимо было, сообразуясь со всей наличествующей информацией о нем,составить прогноз вероятности его победы на грядущих выборных встречах планеты. Ерунда!Не сложнее, чем спрогнозировать урожай прихотливой культуры. Три с небольшим часавдумчивой работы, и прогноз с высокой вероятностью готов. Собралась приступать кследующему, как тут в блок прогнозистов решительно вошел капитан. Я, испуганнооглянувшись на звук — дверь была заблокирована изнутри, — проводила его настороженнымвзглядом, недоумевая, что ему могло тут понадобиться. Видеть его после вчерашнего не

mir-kn

igi.or

g



хотелось абсолютно. Однако капитан о вчерашнем и не вспомнил. Развернув кресло тарна вмоем направлении, он уселся и уставился на меня непривычно угрюмым взглядом. Что-топроизошло? А я не в курсе?

— Олга, — сразу перешел он к делу, — соберитесь и хорошо подумайте. Мне надо услышатьваше мнение, но только, если вы в нем абсолютно уверены. Эти случаи — похищение ребенкаи… э-э-э… похищения на космических просторах конфедерации, — есть в них что-то общее?

Нет, вот как он так может? Словно вчера и не обращался со мной как с бесправным бревном!Но раздумывать над ответом мне не было необходимости, я не раз и не два за последнее времяпрокручивала в голове эти события, поэтому давно выявила и сейчас точно знала, что ихобъединяло. Но отказать себе в попытке хотя бы под видом уточнения информации выяснитьхоть что-то о так возбудившем мое любопытство деле с эпидемией птиц не могла.

— Капитан, я полагаю, — старательно сдерживая раздражение и пытаясь сохранитьнейтральный тон, — дело с эпидемией птиц тоже связано с этой цепочкой похищений, разпохищением ребенка пытались его прикрыть, и могло бы привнести в ситуацию некоторуюясность…

Неймарец яростно сверкнул глазами и резко бросил:

— Там и так все ясно! Это вне вашей компетенции — там ситуация особого характера. И этознание для вас может быть опасно. Так что вопрос закрыт.

Поняв по тону, что пытаться изменить его позицию бесполезно, решила зайти с другойстороны, пусть и опираясь на недостоверные данные от Шейн-огана.

— Но там похитили кого-то из экипажа «Эндорры»?

Неймарец молчал некоторое время, сверля меня задумчивым взглядом, потом качнул головой.

— Не представляю, какую пользу это может вам принести. Там никого не похищали. Двое моихсородичей, члены команды, попали в плен в ходе особой операции и погибли.

Очевидно, это было все, что он был намерен мне сообщить. В общем, мне это мало что давало…

— Итак? — напомнил он мне о цели своего визита.

— Везде одна закономерность, — сразу начала я излагать свои соображения, — фактическиполное отсутствие сопротивления.

— Психоэнергетическое воздействие? — тут же предположил капитан. Ну конечно же кому чтоближе… Но вероятность того, что за всем этим стояли неймарцы — а только им была доступнаданная техника, — мной даже не рассматривалась. Мне реалистичнее и осуществимееказалось другое предположение.

— Техногенное! Какая-то высокотехнологичная разработка, способная влиять не только наразум живых существ, но и на искусственный интеллект систем управления кораблями. Иначекак похитители могли оставаться незаметными для всех систем контроля? Всегда нападаянастолько неожиданно, что практически не встречали сопротивления. И при похищенииребенка корабль оставался незаметен для службы контроля полетов основную часть своихперемещений в атмосфере планеты. И это на неймарской планете!

mir-kn

igi.or

g



Я замолчала, переводя дыхание и надеясь, что смогла донести до него суть своихумозаключений. Неймарец немигающим взглядом смотрел на меня минуты три, а потом резкодернулся к системе.

— Терез. — Тон, каким он обратился к ответственному за безопасность «Эндорры» айкару,меня бы просто прибил, расплющив навечно. — Немедленно привести весь атакующий состав исистемы корабля в полную боевую готовность!

И тут же, разорвав контакт, поднялся и, бросив на меня непривычно напряженный взгляд,вышел.

Я, пытаясь унять тревожно забившееся после заявления капитана сердце, посидела недолго,успокаиваясь и обдумывая отданный им приказ.

— Кажется, у нас ожидаются глобальные проблемы, — сообщила розовому соседу очевидныйвывод. — Надо как-то не попасть под раздачу…

Кактусик явно был со мной солидарен, так как, воинственно передернувшись, максимальнорастопырил свои колючки.

ГЛАВА 16

Ольга

Это случилось на следующий день. Потом я много-много раз вспоминала, как развивалисьсобытия, снова и снова дотошно прокручивая мгновение за мгновением или, наоборот,выхватывая из памяти какие-то отдельные куски или наиболее ужаснувшие меня эпизоды. Так,с утра мы с Шейн-оганом, пока ожидали активации системы, дружно хохотали, обсуждаяочередную проделку присутствующего тут же кактуса. Я решила так и называть его —Оболтус. Улыбающееся лицо тарна, его глаза, лучившиеся невероятным лукавством идобротой… Наверное, именно этот его образ навсегда останется в моей памяти.

В следующий миг мысль перескакивает уже на другое. Странное ощущение внезапнонакатившего напряжения, невероятного по силе, схожего с резкой ударной волной. Взгляд — ия вижу застывших в какой-то болезненной скованной позе коллегу и розоватого обжору. Исистема… Она просто сходит с ума. В ужасе от непонимания происходящего, от ощущениянакатывающей паники, от осознания, что происходит что-то неправильное, ужасное, явскакиваю, пытаюсь трясти Шейн-огана, что-то кричу… Ничего не меняется, и я в отчаянии отстраха кидаюсь к выходу, сосредоточившись на мысли о том, что надо позвать на помощь.Доведенным до автоматизма жестом мгновенно блокирую вход в отсек прогнозистов. Делаюэто даже не потому, что обязана, а потому, что страшно. Страшно оставить их одних там, заспиной, таких неподвижно-беззащитных.

Я бегу в какой-то невнятной абсолютной тишине. Все дальше и дальше по коридору. Кругомтамлинги, айкары, тарны — и все, словно статуи, застывшие… И глаза всех наполнены болью иужасом. Одна я не понимаю ничего, но могу двигаться свободно. Это пугает еще больше! И этонапряжение — давящее, окутывающее, — оно не покидает, оно постоянно рядом… Я кричу,зову на помощь, панически пытаясь хоть что-то решить — и не могу, просто не понимаю, чтоделать.

Внезапно впереди, в полускрытой от меня темноте коридора я улавливаю резкое движение ивижу фигуру… человека. Я потрясена. Человек? На «Эндорре», кроме меня, людей не было. Я

mir-kn

igi.or

g



резко отступаю назад, запоздало понимая, что кем бы он ни был — он опасен, потому что самфакт его нахождения на корабле противоестественен. Он так же резко шагает следом за мной,выступая из тени. И я тут же на миг застываю, как соляной столб, потрясенная увиденным.Это… не человек. Вернее, человек, но… не человек! Фигура, тело, пропорции, движения — всечеловеческое, наше, земное. Но кожа… медного цвета, как у ортега, волосы и глаза, как унеймарца. Алые и пылающие невероятным гневом, эти глаза уставились на меня. Крикобрывается в горле, сдавленном резким спазмом. Что это?! Я в ужасе, не в силах оторватьвзгляд от его лица, расползающегося в циничной ухмылке, пячусь назад, ощущая, как в животесобирается ледяной ком всепоглощающего страха.

— Я нашел девчонку! — неожиданно злобно говорит мой преследователь кому-то невидимому,объединенному с ним средством связи.

И этот голос, и особенно эта ухмылка, они словно разрывают пелену панического тумана,заставляя меня резко сорваться с места. Так я еще никогда не бегала… Бежать от смерти,наперегонки с ней, когда затылком ощущаешь ее ледяное дыхание, чувствуешь прикосновениекостлявой руки к своему плечу — это невероятно, неописуемо. Каждую секунду, каждоемгновение понимая, что вот сейчас — умру. Я мчалась, не разбирая дороги, не думая омаршруте, гонимая инстинктом, единственной мыслью — убежать, спастись, оторваться.Преследователь не отставал ни на шаг, продолжая бежать сзади, фактически нагоняя…

Поворот — и я, так и не замедлив движения, врываюсь в огромный церемониальный зал, вкотором, как это ни невероятно, идет настоящая битва. Тут все движутся, и мне, на ходувлетевшей в тут же поглотившие меня ряды атакующего подразделения экипажа «Эндорры»,это уже кажется каким-то чудом. Но одного дикого взгляда, брошенного на окружающих,хватает, чтобы понять его причину — тут находятся неймарцы. Все — и капитан, и обапомощника, и доктор. Они не только безжалостно сражаются с настоящей лавиной этих несовсем людей, но еще и прикрывают атакующих от какого-то очевидного воздействия,обездвижившего остальных членов экипажа. Ведь присутствующие тут атакующиеподвижность не утратили. Захлебываясь судорожным, совершенно сбитым от невероятногобега дыханием, озираюсь кругом. Безумная вакханалия смерти, жестокости ицелеустремленности. Эти странные люди с маниакальным упорством сплошным потокомнапирают на четырех красноволосых представителей руководящей в конфедерации расы. Но,это очевидно и на мой непрофессиональный взгляд, в силе, скорости и выносливостиполноценным неймарцам они уступают. Однако их много, и на смену уничтоженным приходятвсе новые и новые… особи.

Как?! Вопрос бьется в сознании. Как так получилось, что напали на «Эндорру»? Внутри границконфедерации! И почему система это допустила, почему не было оказано сопротивления?Почему бездействовало боевое оснащение корабля? Даже сигнала тревоги мы не слышали. Всетак внезапно и стремительно… Как все это вообще возможно? Как? Кто отважился на подобноеи зачем? И тут же приходит понимание: вот почему на кораблях с похищенными экипажами небыло следов сопротивления.

Кругом реки крови, разорванные тела, какие-то органические ошметки… Безумие эйфориибоя. Все четверо неймарцев, явно пребывая в состоянии «берсерка», уверенно и методичнокрушат наседающих со всех сторон противников, уничтожая их как только возможно —разрывая на части руками и зубами, разрубая странными лазерными палашами, или же простокороткими рубящими ударами рук ломая им хребты. Тут же и рассредоточившаяся полукругомохрана корабля. Эти стараются на расстояние ближнего боя никого не подпускать —расстреливают лучами огненной плазмы издалека, по возможности также скашивая лавинунападающих. В таком режиме проходит не меньше получаса. Я, дрожа от ужаса и боясь

mir-kn

igi.or

g



помешать кому-нибудь или попасть под обстрел, напряженно перемещаюсь внутри кольцазащитников «Эндорры», уворачиваясь от летящих со всех сторон частей разорванных тел.Постепенно все же намечается прогресс, ряды этих странных людей постепенно редеют, хотя ив атакующем подразделении корабля колоссальные потери.

У меня даже мелькает надежда, что выжить все же удастся, когда резкий рывок за плечоотбрасывает меня в сторону. Успеваю понять, что дернул меня Крейван, и вижуподпрыгнувшего, почти взмывшего вверх капитана. Но он не успевает — обхватив меня,первый помощник таким же затяжным прыжком резко перемещается в ряды нападавших…Всего мгновение мы с капитаном стремительно проносимся почти рядом, но при этом такнедосягаемо далеко. Я инстинктивно, в неосознанной попытке спастись, рефлекторновзмахиваю рукой, успевая мазнуть ею по обнаженной и липкой от крови груди капитана втщетной надежде ухватиться за него, но резкий рывок в одно мгновение уносит меня запределы защитного кольца.

«Это он… Крейван — предатель», — успевает мелькнуть в сознании мысль, прежде чем менясильным ударом по голове лишают сознания.

Медленно прихожу в себя. Мне очень плохо: голова невероятно гудит, накатывает ощущениедурноты, отдаваясь отвратительным привкусом во рту, тело горит от боли. Впечатление, что ястолкнулась с космолетом… Невероятным усилием немного приподнимаю веки, чтобы тут жеопустить их от резкой слепящей белизны. Как это знакомо — безликая отчужденнаяхолодность больницы… Сразу всплывает глубинный, давно укоренившийся, безотчетный страх,отгоняя дурноту и заставляя меня найти силы, чтобы повернуть голову. Я вижу Крейвана. Он,зафиксированный каким-то светящимся каркасом, неподвижно сидит у противоположнойстены. Скорчившись. Замерев в безумно скрюченной позе. Я какое-то время недоуменносмотрю на него, пытаясь понять… Что произошло? И тут я вспоминаю — бой, егопредательство… Это он!

— Зачем я им? Где мы? — Слова с огромным трудом исходят из пересохшего горла.

Неймарец медленно поднимает голову, всматриваясь в меня мутным, расфокусированным отболи взглядом алых глаз.

— Хотят тебя использовать. Мы на их корабле, направляемся в галактику Млечный Путь к ихбазе-лаборатории. — Голос совершенно безразличный и безжизненный.

— Как? — Сердце сжимается от страха.

— Как всегда, — шепотом отрезает он и снова роняет голову на согнутые колени.

Что-то странное есть в его состоянии — не похож он на удачливого шпиона,воссоединившегося со своими.

— Почему меня? — шепчу я пересохшими губами.

— Хотят закрепить и усилить твои способности, — спустя время доносится со сторонынеймарца глухой ответ. — Они долго искали проявление подобных способностей. А тут — уземлянки. Такая удача.

Сразу вспомнился получеловек-полунеймарец, всплыла строчка из моего прогноза по ортегам:«Имеют хорошую геномную совместимость с генетическим материалом большинства других

mir-kn

igi.or

g



рас», а у людей, надо полагать, еще лучше. И становится ясно, что понял капитан, увидевпрогноз, почему был так взволнован. Если предположить, что в нашу ДНК можно встроитьучасток инопланетного, сходного с нами по структуре и органике ДНК, применительно к темрасам, что подобно нам являются их носителями, и подопытный выживет, то можно с большойвероятностью предположить его видоизменение, какую-то внешнюю или функциональнуютрансформацию. А если подобную, насильственно вызванную мутацию закрепить специальнойгеномной селекцией в последующих поколениях? Можно с большой вероятностьюпредположить создание нового вида, значительно превосходящего по функциональнымвозможностям существующие сейчас. Кто-то занимается практическими попытками созданияновой расы или возможностью усиления имеющихся путем внедрения на генном уровнеспособностей более продвинутых рас. И наша раса, со своей геномной пластичностью, этоподходящий плацдарм для подобных экспериментов! Вот только для той же селекции нужновремя, хотя бы три-четыре поколения… Зашло ли все настолько далеко, или это толькопопытки совершенствования отдельных особей, но не вида в целом? И кто за этим стоит?

Вот почему в конфедерации невероятно суровые законы, всегда смертью карающие попыткивмешательства в геном любой расы, вот почему запрещены несанкционированные межрасовыесоюзы и тем более возможное в таких случаях потомство полукровок. Для любой пары,являющейся представителями разных рас и желающей заключить семейный союз,обязательным условием становилась специальная медицинская процедура, призваннаяблокировать геном одного из возможных в будущем родителей, чтобы не нарушать видовуючистоту линии наследования.

Так вот почему капитан спрашивал о межвидовом потомстве! Пытался почувствовать мойэмоциональный отклик, выяснить мое отношение к вопросу… И вот почему направил в тотсектор карателей! Если они найдут лабораторию, ни у кого из ее обитателей не будет шансавыжить. А что, если эти эксперименты имели успешный характер? Ведь те странные полулюди,напавшие на «Эндорру», могут быть всего лишь расходным материалом, неудачнымрезультатом, а лучшие «экземпляры» укрыты где-то отдельно. Пока не ясен масштабпроисходящего, но в любом случае — это реальная угроза спокойствию конфедерации игосподству неймарцев.

Но Крейван? Как он мог? Кто угодно, но не неймарец…

— Почему? — следствием размышлений вырывается вопрос.

Опять затянувшееся молчание, и в итоге все же ответ, произнесенный через силу:

— В прошлом году они захватили в плен мою дейрану — мою пару. Она также работала на«Эндорре». По всем проверкам она погибла, но… я продолжал чувствовать ее. Поэтому, когдавышли на меня и предложили информировать о ходе действий Гайяра под угрозой ееликвидации, я не мог отказаться.

— Радостно сознавать, что хоть у кого-то неплохие перспективы, — от отчаяния съязвила я,как-то стремясь задеть его.

Неймарец опять долго молчал, прежде чем ответить:

— Я перестал чувствовать ее сегодня утром… Они ее уничтожили.

Теперь уже молчала я. Получается, в отключке я пробыла не меньше суток. Было страшно.Оказаться подопытным кроликом, стать кем-то, но уже не собой, не хотелось ужасно… Сколькораз за последние семь лет я мечтала, что вот если бы я была не такой слабой, имела бы

mir-kn

igi.or

g



реальные шансы отплатить неймарцам за свое горе, хоть как-то навредить им… Но сейчас, какникогда, четко поняла, что, если бы ради этого надо было стать чужой самой себе — не смоглабы тоже. Страшно было за всех тех обреченных, кого эти жаждущие властиестествоиспытатели захватили в плен, с кем сотворили такое… Страшно было и за Крейвана,потому что на собственном опыте знаю, каково это — делать выбор в таких условиях. Мне тожеприходилось делать это постоянно, и даже сейчас. Чем, как не предательством своихсоплеменников можно назвать мой прогноз, направивший космическую армаду конфедерациив родную Галактику? А ведь я достоверно знаю, каковы последствия этих налетов. Как никтоиной понимаю, какой ужас, отчаяние и безысходную боль приносят действия карателей. И япомогаю им, помогаю врагам. При этом продолжая каждую минуту снова и снова возвращатьсяк мысли о тех, кто пострадает, лишится родных… и по моей вине тоже. Как я буду жить с этимдальше?

Было страшно и за себя. Одна мысль о том, что скоро я фактически исчезну, превратившись,возможно, во что-то неимоверно далекое от исповедуемых мной истин и законов, от моеговнутреннего мира и моей души, во что-то чужое, заставляла беззвучно кричать в протесте,предпочитая гибель такому исходу. Но кто позволит мне такую роскошь, как выбор?

— А что на «Эндорре»? — Одна мысль о том, что тарн и Оболтус могли пострадать, сжималасердце спазмом безысходности.

— По сравнению с другими нападениями — все неплохо. Гайяр словно предвидел все, видимо,он меня все же давно раскрыл. Жертв, конечно, немало. Но они вообще никогда сопротивленияне встречают, поэтому, поняв, что не справятся, — бросили тех, кто не успел вернуться, искрылись. У меня был четкий приказ: привести тебя. Прости.

В голосе и взгляде неймарца была мертвая пустота.

— А откуда они знают обо мне? — уже понимая, что он ответит, с мучительным напряжениемпрошептала я, чувствуя, что состояние слабости только усиливается.

— Я же должен был объяснить им, как нашли похищенную девочку.

— Как они подавляют и обезвреживают защитную систему? Это какое-то устройство?

— Да, по-видимому, я точно не знаю. Но мне передали устройство для связи, его сигнал впринципе не регистрировался нашими системами.

— Нас будут искать? — выдавила я мучающий меня вопрос.

— Вряд ли. Все маяки, которые были на мне, — сняли, даже встроенную в тело капсулу. А так…Как нас найти в космосе?

Интересно, он так и не знает, что капитан уже владеет информацией о нужном созвездии? Ичто тот маяк, что он впрыснул мне, действует? Или его сигнал тоже блокируется этимнеизвестным устройством? Как же во многом оказались верны мои прогнозы и догадки и какгорько было это сознавать!

Мы оба надолго замолчали. Я вспоминала дни, проведенные мной на «Эндорре», и удивлялась— как я могла не понять раньше, что он шпион. Сейчас, вспоминая прошлое, все казалосьтаким очевидным.

— А зачем надо было устраивать этот цирк с первым боем и «уязвимыми местами

mir-kn

igi.or

g



неймарцев»? — вырвался у меня вопрос.

— Проверял тебя, пользуясь распоряжением Гайяра. Он велел заниматься с тобой, надеясь, чтоэто повысит твою самооценку, поможет стать увереннее, — все так же безразлично,уткнувшись головой в согнутые колени, пробормотал неймарец. — Просто очень странно, чтотебя перебросили на «Эндорру», даже невероятно. Я думал, это под меня копают, хотя логикив этом не видел. Но от Гайяра всего можно ожидать… Так и не понял насчет тебя: вряд ли быдаже с бывшей любовницей он стал так носиться — пристраивать на корабль. А когда тыпрогноз по поискам девочки сделала, я испугался. Потому и старался не выпускать из вида.

Как глупо все. И трагично. Так горько быть для окружающих всего лишь объектом дляманипуляций. Хотя мотивы его игры я понимала. Но и результат, полученный им, считалазакономерным. А на что еще он надеялся? Собрав остатки сил, попыталась сесть. Надо былоосмотреться, понять, зачем мы тут. Тело было бесчувственным, неловким и уже, кажется,чужим. Почувствовав боль в онемевшей ладони, поднесла ее к глазам, с удивлениемобнаружив, что в кулаке что-то зажато. Разогнув одеревеневшие пальцы, с изумлениемобнаружила там неймарский кулон-капсулу с эниаром.

ГЛАВА 17

Ольга

В ответ на мой непроизвольно-удивленный всхлип неймарец, подняв голову, посмотрел в моюсторону. Его взгляд, коснувшись лица, быстро метнулся к ладони и… замер. Крейванапередернуло.

— Чья? — раздался его хриплый вопрос.

— Кажется, Гайяра, — сосредоточившись на том, чтобы удержаться в сознании, припомнилая. — Он пытался меня перехватить, а я, наверное, машинально уцепилась за цепочку на егогруди.

Понятно, почему так рука онемела, если от рывка Крейвана у меня в ладони лопнула тастранная веревочка, на которой висела капсула.

— Он же из первородных… — донесся до меня шепот отчего-то охваченного ужасом неймарца.

Крейван так смотрел, что мне стало еще хуже, хотя казалось, что это уже невозможно.Чувствуя, что больше не выдержу, начала плавно заваливаться на бок.

— Олга! — Мольба, звучавшая невероятно в его устах, вызвала недоумение, несколькопотеснив ощущение дурноты. — Держитесь! Сейчас нельзя отключаться! Если это найдут…Нельзя допустить подобного!

Он мощно дернулся вперед, словно стремился вырваться из удерживающих пут, но не смогдаже сдвинуться с места.

— Попытайтесь встать! Вы должны! Обыщите шкафы. Это какое-то медицинское помещение,похоже на операционную. Возможно, найдете шприц или медицинский пистолет.

Я, из последних сил удерживаясь от потери сознания, недоуменно посмотрела на него, струдом прошептав:

mir-kn

igi.or

g



— Зачем? Я не смогу…

— Сможете!!! — с диким возбуждением выкрикнул неймарец. — Вставайте и ищите! Дорогакаждая секунда, они могут прийти за вами в любое мгновение!

Совершенно не понимая, что его так взбудоражило, но чувствуя, что он как никогда серьезен,с мучительным стоном опираясь на кушетку, встала, пошатываясь, рядом с ней. Перед глазамивсе плыло. Совершив фактически подвиг, умудрилась постепенно обойти маленькоепомещение, открывая дверцы множества белых шкафов. Но ни шприц, ни пистолет мне непопались. Неймарец все это время напряженно молчал, не сводя с меня горящеговоспаленного взгляда.

— Нет, — закончив осмотр последнего шкафа, я измученно прислонилась для устойчивостиспиной к стене.

— Подойдите ко мне, — резко скомандовал Крейван.

Я испуганно вздрогнула. Поведение неймарца с момента обнаружения у меня этой капсулыбыло явно неадекватным, и приближаться к нему казалось опасным.

— Зачем? Что вам надо?

— Раз нет пистолета, остается просто сделать разрез на теле и впрыснуть эниар в рану.Возможно, получится. Другого варианта я не вижу, — хрипло пояснил он.

— В рану на вашем теле? — напряженно застыв, уточнила я.

— На вашем, конечно! Это же мужской эниар, — раздраженный этой заминкой, почтипрорычал неймарец.

А я просто рухнула от такого заявления — в буквальном смысле съехала спиной по стене. Чтоза потребительское отношение? То капитан, то вот — предатель. И все, не интересуясь моиммнением на этот счет, стремятся в меня что-то «добавить»! Категорично качнула головой,отказываясь.

— Я вам сознание выжгу! — заорал он на меня, буквально заходясь гневом. — Немедленноидите ко мне, иначе… будут необратимые последствия для всей конфедерации!

Упрямо дернув подбородком, отказалась. И тут голову что-то сдавило, сплющивая кольцомогня, неимоверно надавливая на виски. Я, непроизвольно рухнув вперед, уперлась руками впол и заорала. Во весь голос закричала от нестерпимой боли.

— Идите ко мне! — Яростный приказ неймарца, и я, ослепнув от боли, поползла к нему, так исжимая проклятую капсулу в руке.

Как только я оказалась в зоне его досягаемости, Крейван тут же выхватил из моей ослабленнойболью ладони капсулу, а другой рукой, плотно обхватив мое запястье, притянул к себе. И тутже обжигающая боль отступила, оставив меня в его власти полностью обессиленной.Мучившая меня изначально головная боль от этого воздействия на мое сознание усилиласьнастолько, что я была не способна даже полностью раскрыть глаза, с усилием наблюдая заКрейваном сквозь натужно приоткрытые веки. Неймарец же, не обращая на меня внимания,деловито закатал мне рукав форменной куртки и, достаточно глубоко вспоров мне когтемкожу, притянул локоть с ранкой ближе. Осторожно надломив капсулу, невероятно бережно

mir-kn

igi.or

g



отделил верхний кончик, потом поднес вскрытую капсулу к ране и перевернул отверстием внизпрямо над ранкой. Я, уже смирившись со всем от отупляющей боли и уверенного ощущения,что сейчас все равно умру — не от этого, так от головной боли, — проследила, как двекрохотные и искрящиеся прозрачные, словно росинки, капельки выкатились из капсулы иупали прямо в мою кровоточащую рану. Мы вдвоем замерли, сосредоточив взгляды на месте ихпадения. Не знаю, чего ожидал Крейван, а я — так снова боли. Но… не произошло ничего.Никаких необычных ощущений и внешних эффектов не было. Я облегченно перевела дух,мечтая лишь отползти обратно на кушетку. Чувствую, меня вот-вот просто вывернетнаизнанку.

— Не вышло. — Голос неймарца буквально звенел от эмоций. — Гайяр… как же он теперь?Этим я смог бы хоть как-то возместить ему причиненный вред. Конечно, землянка — этохудший из вариантов для него, но… они могут использовать эниар в еще более жутких целях.Тем более в твоем случае. Ведь капсула поддалась?

Он, на мгновение плотно сжав края ранки, раскатал рукав и выпустил мою руку, которая тутже опала безжизненной плетью. Я из последних сил принялась отползать от него, стремясьуже только к одному — остаться одной. Неймарец опять поник, еще больше напоминаянаглядное олицетворение скорби и отчаяния, словно эта вспышка бешеной активности забралапоследние силы и жизненные ресурсы.

С трудом взобравшись на кушетку, обессиленно рухнула на подушку, ощущая, чтопроваливаюсь в спасительную темноту.

Сколько проспала — не знаю, но, очнувшись, чувствовала себя не менее разбитой физически,хотя головная боль отступила. Крейван, все так же скорчившись, сидел у противоположнойстены, уставившись в никуда пустым взглядом. Как же его все-таки жаль! И себя жалко, и всехдругих похищенных для экспериментов… Кто же те нелюди, что задумали все это, чтосознательно разрушили столько судеб?

— Кто они? — прошептала хрипло, привлекая его внимание. — Кто стоит за всем этим?

Крейван качнул головой:

— Могу лишь предполагать. Это или ваши, или ортеги. Те, кто полагает, что будущее — занасаждаемым насильно прогрессом.

— Почему ты? Почему поступил так? Неужели неймарцы не помогли бы своим? Ты мог бырассказать им о своей дейране. — Было страшно и хотелось обвинить во всем его.

— Тебе этого не объяснить. Гайяр — в непробужденном состоянии, он бы не смог осознать… Онпросто принял бы иное решение, пытался бы удержать меня, изолировать…

Я с трудом различала его голос, не понимая, о чем он вообще говорит.

— Но они знают, что армада летит в Млечный Путь? Ведь нас могут спасти, если успеют?

Надеяться и жить хотелось до последнего.

— Нет, я не сообщил об этом. Слишком поздно узнал. Думаю, Гайяр все понял. Потомуперенастроил систему, незаметно ограничив мои возможности. Я случайно выяснил, что курсизменили, — мне сказал Тинараг. Но и найти их базу в вашей, не самой маленькой, Галактике— это сложно, это потребует времени. Нас спасти они точно не успеют. — На миг подняв

mir-kn

igi.or

g



голову, неймарец бросил на меня пустой взгляд.

— Тинараг? — Как он мог узнать об изменении маршрута? — Он тоже предатель? Я еще вовремя первой тренировки после этого боя заподозрила вас в сговоре.

— Нет! Олга, Тинараг… Мы — одна семья. Дайлия, моя дейрана, — его племянница. Он простознал о моем состоянии, я сказал ему, что чувствую, что она жива, чувствую ее боль… Нопонимал, что для капитана это не будет аргументом для поисков. Тем более где искать, былонеясно. Тинараг пытался поддержать меня, как мог, даже старался разработать блокаторы,подавляющие восприятие определенной частью мозга излучений дейраны. Он и сам находитсяв безвыходной ситуации — из-за интересов Гайяра и нашей расы лишен перспективы наобретение личного счастья. И с тобой он помогал, потому что капитан попросил. Гайяр хотелтебе самооценку повысить, уверенности в себе добавить. А то как специалист ты хороша, но востальном… А ведь он решил оставить тебя в экипаже! Как бы ты работала в обстановкевсеобщего презрения? А ты так всего боялась… Вот он и решил назначить эти тренировки, атакже попросил что-то придумать, чтобы ты поувереннее себя почувствовала. Жалко ему было,что отличный специалист из-за собственной забитости в итоге себя не реализует. Хотя намтогда показалось… В общем, не важно все это. С тобой связано немало и других странностей, ятак и не понял, почему тебя на «Эндорру» отправили, какое отношение ты к капитану имеешь,зачем ты ему? Все время опасался, что ты там из-за меня, хотя не понимал сначала, как тыможешь повлиять на мое разоблачение.

— Но как?.. — Я была потрясена этим сумбуром бессвязной, на мой взгляд, информации. — Какпроизошла диверсия? Как раз, когда мы… тренировались.

Крейван измученно хмыкнул:

— Да разве это бой? Тогда Гайяр еще меня не ограничил, и системой я пользовался, вполнеуспешно маскируясь и ликвидируя следы вмешательства. А тут такой шанс! Все отвлечены, ия, сражаясь с тобой, легко проник в систему, удалил все твои наработки и сумел прикрытьсяЭльдаром, оставив у Гайяра впечатление, что именно он совершил диверсию. Впрочем, Гайярсам предполагал, что предатель воспользуется любой возможностью, он сам и натолкнул меняна мысль так поступить. Если подумать, возможно, он уже тогда понимал мою истинную роль впроисходящем и просто манипулировал мной, и слепок сознания Эльдара его не обманул. Вкаком же отчаянии я был, если не понимал этого!

Неймарец вновь глухо застонал.

— Но почему вам так важно было удалить мои наработки для прогноза? Вы же не могли знать,какие результаты он даст, на что укажет? Да и в этом случае вам только на руку было быобнаружение базы похитителей. Если Дайлия была там, неймарцы бы получили реальный шансее спасти!

Он долго молчал, и я почти уверилась, что ответа мне не дождаться.

— Ее бы не стали спасать, — неожиданно расслышала я его шепот, — наши законы этого недопускают. Измененные, не важно, кем они были раньше, подлежат только уничтожению. Снедавних пор я понял, что боюсь обнаружения этой базы, понимая, что это предречет дейранеконец. А ты… Сначала это похищение, а в результате выявили проведение испытаний надптицами. Еще после твоего первого ошеломительного прогноза я испугался. Тогда подумал,что ты слишком опасна, — ты чувствуешь, как-то невероятно ясно чувствуешь, где надо искатьответ. И ищешь его, пока не найдешь! Поэтому стал следить за тобой, ежедневно через

mir-kn

igi.or

g



систему проверял абсолютно все, что ты делала. И скрывал все следы об этом контроле. Тыстала для меня необъяснимой загадкой, непонятно зачем, откуда, как взявшейся. И главное,ты неудержимо быстро и верно шла к обнаружению этой базы, а значит, приближала гибельмоей дейраны.

— Ты… это так прозвучало… Ты убил бы меня? — Голос дрогнул.

— Сначала думал, что так и поступлю, но потом… Гайяр так странно реагировал. До твоегопоявления он лично блок прогнозистов не посещал и самооценка сотрудников его небеспокоила. Но я предполагал, что, возможно, ты — специально организованная им наживка. Вобщем, я запутался, чувствовал, что почти раскрыт, и главное — ты была близка к раскрытиюмоей тайны. Поэтому сообщил о тебе тем, кто держал мою дейрану в заложниках. Я надеялся,что они захотят заполучить тебя, чтобы усилить способности или, скажем, как-то выявить ихгеномную основу и воспроизвести где-то еще.

От услышанного откровенно передернуло. Понятно, что меня ждет.

— Но разве это возможно? В смысле это же не способности, это… просто интуиция. Как ееможно генетически закрепить?

— Вы так мыслите. Ищете всегда метафизические способы, идете путем разрушений. Вы неправы, но это не мешает вам пытаться и даже получать какой-то результат, — отстраненносообщил неймарец.

— А птицы? Они все же были на планете? — понимая, что не могу осмыслить его объяснений,пыталась я разобраться хотя бы в простом.

— Да. Опять же ваш подход. Сначала опыты по геномной трансформации с птицами. И почему-то вы полагаете, что причина способности к полету нашей расы может быть заключена внашей среде обитания — притяжение планеты, газовый состав атмосферы… Поэтому ипроверка результатов эксперимента проводилась у нас. В общем, вы не понимаете того, чтолежит на поверхности, а ищете какие-то, по-вашему, научно обоснованные причины.

— А почему из-за них такая суматоха? Птиц нельзя доставлять на территорию ваших планет?

— В каком-то смысле да. Сами птицы нам безразличны, но ввоз любого инопланетногопернатого на нашу территорию строго регламентирован. В прошлом мы столкнулись с тем, чтонаши дети оказались подвержены некоторым вирусам, переносчиками которых являютсяименно летающие инопланетные виды. Как раз в прошлом году была «эпидемия птиц», тогда ипопали в плен двое неймарцев, в том числе и Дайлия. А обставлено все было так, словно обаатакующих сгорели во время зачистки, и сигналы их сознания чем-то блокировали, создавполное ощущение их гибели. Только я чувствовал ее, но сам полагал, что просто схожу с ума отгоря. Мы тогда еще не поняли, с чем столкнулись, полагая, что это простонесанкционированный ввоз зараженных пернатых. Так и не сумели выяснить, как и откуда онипоявились. Но заболели очень многие дети. Видимо, уже тогда это было испытание, попыткавыявить возможности влияния на нашу расу. И уже тогда у них были способы проникнуть напланету незаметно для нас.

Мне стала понятна необычная реакция капитана на сообщение о птицах. Но…

— А почему новость была такой незначительной? Почему никого не заинтересовала, если этотак необычно и даже опасно? — выдала собственное недоумение.

mir-kn

igi.or

g



— Так в том-то и дело, что в этот раз все обошлось без последствий, поэтому и резонанса небыло. Так, заметили нескольких птиц где-то в глубинке, но должного значения не придали ипанику решили не поднимать. Только какой-то местный информационный портал попыталсясделать из этого новость дня, но продолжения не было, и все так и затухло. Но ты заметила…

Чем больше я слушала его, тем больше жалела скорчившегося напротив мужчину. Как онвообще существовал все это время? Как мог настолько контролировать себя, что внешнеказался вполне нормальным?

— Я думаю, капитан вас вычислил давно. И вы решили, что лучше сбежать вместе снапавшими?

— Понял, что в этот раз им не справиться. Гайяр… его сознание сильнее этих их технологий. Ион был в каком-то смысле готов к нападению. Видимо, сумел предвидеть или перехватить мойсигнал. Он прикрыл нас и атакующих, и я понял, что защитники корабля с нападавшимипостепенно справятся, поэтому предпочел выполнить требование создателей Измененных изабрал тебя. Я отчаянно надеялся, что в обмен мне позволят забрать Дайлию. Это было наивно,но остаться на «Эндорре» я тоже не мог.

— И вы вот так просто отдали бы им меня?

— Да. — Он прямо и открыто взглянул на меня.

Поразительно, насколько же сильно эти неймарцы могут любить и быть верными своейполовинке до последнего!

— А гирденция? Вы ее просто так подарили?

Сейчас я подумала, что, возможно, ядовитый кактус и был оружием моего уничтожения.

Неймарец резко мотнул головой, выражая несогласие.

— Это был порыв. Не знаю, можешь ли ты понять, но я постоянно метался между страхом бытьразоблаченным и необходимостью действовать с пользой для врага. Я страдал от тоски поДайлии, я не хотел твоей гибели, не хотел подставлять друга, но… иначе сделать не мог. Агирденция… Это питомец моей дейраны, она его совсем крошечным взяла и занималась с ним.

Ему было плохо со мной, он почти не рос. И мне было тяжело с ним, живым напоминанием одейране. Вот я однажды утром вдруг и решил, что вам вдвоем будет лучше. Как-то так…

Я молчала. Сказать было нечего. Отчаяние и страх, вызванные словами и чувствами неймарца,затопили душу. Вот так всегда со мной: если существует худший сценарий, то реализуетсяименно он. И неожиданно я решилась:

— Капитан… Он впрыснул мне маяк какой-то органический, его не распознать, — шепотомсообщила неймарцу.

Крейван резко вскинул голову и в упор посмотрел на меня.

— Сам? Впрыснул тебе? Но… Да еще и капсула! Неужели он предвидел мой поступок, пыталсязащитить… — Его странный, неразборчивый голос долетал урывками, но внезапно неймарецрешительно мотнул головой. — Тогда есть шанс! Мы должны постараться дождаться прибытиясвоих.

mir-kn

igi.or

g



Последние слова Крейван произнес с одержимостью и фанатичным блеском в глазах. А мненадеяться было не на что. Чувствуя, что сознание медленно уплывает, пытаясь хоть такзащитить разум от грядущих неотвратимых бед, провалилась в беспамятство.

ГЛАВА 18

Ольга

Сколько раз в своей жизни я была уверена, что вот он — худший ее миг, когда беданеотвратима и надежды на спасение больше нет. Но только сейчас, ощущая этот странныйобволакивающий наркоз, от которого тело медленно леденело, а сознание шаг за шагомотступало дальше, я по-настоящему осознала, что именно сейчас наступило последнеемгновение моей жизни. Видя застывших рядом в ожидании врачей, я как никогда яснопонимала, что после того, что они намерены сделать, все изменится уже навсегда. И как-топовлиять на ход событий было не в моих силах, для этого я была слишком слаба. Прощай,настоящая я… Последним моим ощущением стала резкая встряска — то ли судорогапередернула замирающее тело, то ли всколыхнулся окружающий мир.

В себя приходить было сложно. Окружающая вязкая пелена не отпускала, стараясь все крепчеоплести, затянуть в свои глубины. Но даже сквозь эту липкую муть до меня долетали какие-тораздражающие сознание ощущения. Раз — и боль опалила, два — и вздрогнуло тело, реагируяна какой-то нечеловеческий вскрик. И я поняла, что слышу…

— Олга! Просыпайся же! Я не могу тебя все время нести. Сейчас брошу тут! — Голосопределенно был гневным и вроде бы идентифицировался, но вот кому же принадлежал?Странно-сонная память никак не могла сориентироваться.

Крейван! Меня же увезли в операционную! Пришли непонятные существа в светлыхкомбинезонах и эластичных шлемах, без объяснений обездвижили каким-то разрядом и сразуввели наркоз. Потом меня везли по длинному коридору, в ушах до сих пор стоял странный гул,потом врачи в прозрачных масках склонились сверху… Неужели уже все?.. Желание приходитьв себя исчезло — лучше вообще не пробуждаться, чем проснуться с мыслью, что отныне яначну превращаться в стремящегося только уничтожать монстра.

— Да пусть их вечная тьма поглотит! — рявкнул снова этот раздражающий голос, и меня опятьощутимо тряхнуло и — раз! — лицо опалило болью.

«Оплеуха», — явилась отстраненная мысль. А просыпаться все равно не хотелось. Но тутраздался неимоверный грохот, словно рядом разом извергались несколько мощных вулканов.Мозг, опаленный инстинктом самосохранения, мгновенно прояснился, а глаза распахнулисьсами. Кругом творилось что-то невообразимое. Мы находились в узком коридоре, стеныкоторого буквально ходили ходуном, с потолка сыпались части покрытия, какие-то каркасныебалки и пыль. Стоял жуткий шум, в котором угадывались крики сотен живых существ, ревкаких-то машин и гул взрываемых снарядов. Что за ад?!

— Что это? — хрипло прошептала я.

— Наши! — возбужденно рявкнул неймарец. — Сама идти сможешь? У меня нога сломана иприходится быть готовым к любому нападению, поэтому нести тебя сложно. Надо выбиратьсяиз этих катакомб, пока не стало слишком поздно.

Я, тут же вознамерившись идти, а если надо, то и бежать, невзирая на свое состояние,

mir-kn

igi.or

g



попыталась встать на ноги. Неймарец, одновременно осматриваясь вокруг, придержал меняодной рукой, пока все еще расслабленные ноги перестали дрожать, обретая устойчивость.

— Давай, — толкнул он меня вперед, ковыляя следом, — иначе будем погребены тут заживо!

Угроза впечатлила, жить все же хотелось, поэтому я, поначалу кривясь от боли в затекшихконечностях, спешно поковыляла в нужном направлении. Голова все еще кружилась ивременами картина мира плыла перед глазами, но я упорно продвигалась следом занеймарцем, раз за разом падая от резких толчков, снова вскакивая и двигаясь к выходу.Коридор привел нас в достаточно большую пещеру, разделенную на множество отсеков-клеток.И каждый из них был заполнен… живыми существами. Все кричали, тянулись к нам сквозьзаграждение, умоляя о помощи. Я, охваченная ужасом, болью и желанием спасти хоть кого-то,кинулась в направлении первой клетки, но была перехвачена Крейваном. Неймарец, жесткоудерживая меня за плечо, практически поволок вперед, целенаправленно идя сквозь зал и необращая внимания на стоны и мольбы пленников.

— Они обречены, — глухо произнес, глядя только вперед, — если не поспешишь — и сама тутпогибнешь.

От этого бескомпромиссного и сурового тона ноги мои ослабли, и я споткнулась, наверняка быупав, не держи меня второй помощник. Обречены… Голова словно опустела от ужаса и боли,разом лишившись всех мыслей, а сердце заколотилось в груди. Обречены… Я хорошо знала,что это значит.

Неймарец, ни на миг не прерывая своего решительного движения вперед и продолжая тянутьменя следом, выскочил из этого страшного, пронизанного отчаянием зала, наполненногомолящими о спасении. Стоило нам выйти в очередной коридор, как снова раздалсяоглушающий хлопок. Прямо надо мной послышался резкий треск, и прежде чем я успелапонять, что происходит, сверху рухнули какие-то перекрытия, а плечо пронзило резкой болью.Лишенная возможности двигаться, придавленная упавшими балками и куском покрытияпотолка, я с трудом могла дышать. Плечо горело огнем, в глазах от удара головой об полпотемнело.

— Олга? — донесся, словно сквозь вату, зов Крейвана. — Жива?

Я с огромным трудом попыталась что-то прохрипеть, содрогаясь от боли. Почти сразупочувствовала, как неимоверная тяжесть, выдавливающая из груди последнее дыхание, сталасдвигаться — это неймарец пытался мне помочь. Вытащив меня из-под завала, подхватил наруки и поковылял дальше. Как он вообще идет со сломанной ногой?!

— А охраны тут нет? — оформилась в стон беспокоящая мысль.

— Думаю, все разбежались в надежде укрыться и спастись, — прохрипел неймарец, — тут всесейчас взорвут. Они это тоже понимают.

Мне было больно до безумия; кажется, есть переломы, а плечо пропорото арматурой, но приодной мысли о том, что будет дальше, всю боль физическую заслоняли муки душевные.Ожидать от карателей сочувствия не приходилось. Они всегда поступали одинаково —тотальное уничтожение виновных решает любую проблему. И все пленные… онидействительно были обречены. И даже не потому, что виноваты, — они просто были живойугрозой конфедерации.

Кое-как нам удалось выбраться на поверхность, очевидно, какого-то спутника не

mir-kn

igi.or

g



идентифицированной мной планеты. Она огромным розовато-зеленым шаром виднелась рядом,буквально нависая сверху. Было ветрено, меня в просторной длинной медицинской рубахемгновенно прохватило резким порывом ледяного ветра, заставляя съежиться от холода. НоКрейван, не позволяя себе замедлиться, так и шел упорно вперед, удаляясь от входа вкатакомбы. Неожиданно я заметила, что мы не одни — по обеим сторонам нас обгонялистремительно бегущие в панике существа… Кого только тут не было!

Но неожиданно бегущий впереди ортег резко замер, едва не став для нас непреодолимымпрепятствием. В последний момент обогнув застывшего инопланетянина, поняли причину егоостановки. Навстречу нам, растянувшись бесконечной цепью, шли неймарцы! Карателиприбыли… Я застыла тоже, не понимая, как вести себя, внезапно остро вспоминая эту, ужевиденную мною однажды, картину… Неразрывный, монолитный строй красноволосых, словноспаянных расправленными крыльями мужчин. В душе вспыхнул какой-то врожденныйинстинктивный страх, заставляя сердце бешено забиться в груди. Они прибыли, сейчасначнется… Крейван резко опустил меня на ноги и, схватив за руку, дернул вперед, заставивзашипеть от резкого прострела огненной боли в раненом плече. Слепо подчинившись,двинулась за ним во внезапно наступившей тишине. Молчали, застыв, каратели, молчали,замерев, те, кому удалось выскочить из подземной лаборатории и добраться сюда. Только мы,движимые несгибаемым стремлением Крейвана, упорно брели вперед. И вот уже они рядом,сомкнутые ряды безжалостных ликвидаторов. Шаг… еще… Они неподвижно стояли у нас напути. Нас не пропустят…

— Пропустить. — Этот холодный безэмоциональный голос не узнать невозможно.

В тот же миг ближайший к нам неймарец отступил в сторону, позволяя нам выйти за пределы«кольца смерти».

Как только мы оказались позади единого крылатого щита, Крейван остановился, отпуская моюладонь. Я испуганно взглянула на него, не понимая, что делать дальше. Его ответный взор… онбыл пустым. Не задерживаясь на мне, его взгляд скользнул дальше, явно сосредоточившись начем-то. Я инстинктивно обернулась и ожидаемо наткнулась на ответный взгляд стоявшегонеподалеку капитана «Эндорры». Время словно застыло, заставив замереть и меня, пока этидвое настолько разных неймарцев молча прощались. Я внезапно поняла это, почувствовала.Интуитивно распознав и боль потери, и утрату чего-то по-настоящему дорогого, ибезысходность выбора обоих. Не сдержавшись, всхлипнула, боясь поверить в то, о чем кричалосердце.

Крейван, мгновенно отреагировав на мой всхлип, оглянулся. Потом, резко схватив мою руку,задрал рукав, чтобы взглянуть на рану, что сам оставил мне. Я тоже опустила взгляд иизумилась. Ранки, даже шрама не было! Недоуменно посмотрев на неймарца, успела заметитьна миг вспыхнувшие радостью глаза.

— Мой долг оплачен, а вред, нанесенный нашей расе, компенсирован с лихвой, — еле слышношепнув мне, он скользнул по щеке мимолетным ласковым жестом и, повернувшись ко мнеспиной, шагнул назад.

Тот неймарец, что отступил, пропуская нас, так и стоял отдельно. Но как только Крейван вновьоказался внутри кольца, тут же вернулся обратно. А я, в бессилии продолжая отчаянновглядываться в мощную прихрамывающую фигуру навсегда уходящего неймарца, переживаладаже не утрату этого спасшего мне жизнь мужчины, а ту, семилетней давности, гибель семьи.Я снова слышала:

mir-kn

igi.or

g



— Уничтожить все! Выжечь полностью, — произнесенное уже голосом Гайяра.

И чувствовала, что это — предел моих сил, последняя капля того страдания, тех мук, что ябыла в состоянии выдержать. И когда вспыхнуло алое зарево очистительного огня, япочувствовала, как взмыло и в моей душе пламя внутренней свободы, выжигая въевшийся вдушу страх, покорность и осторожность. Что-то умерло во мне, сгорело в огне жуткихвоспоминаний в этот миг, рождая понимание, что меня уже ничем не сломить. Переведявзгляд на ледяного мужчину с пылающими огнем глазами, со всей силой обретенногобесстрашия и скопившейся ненависти крикнула ему прямо в лицо:

— Каратель!

Гайяр

Было тяжело. Тяжело все знать и понимать, что изменить что-то ты уже не можешь. Толькотеперь я понял, что ключ к предательству в том, что его дейрана осталась жива. Разберись я вэтом раньше… Ведь я доверял ему. Мы всегда были друзьями, партнерами. Почему он непопросил о помощи? В этом был весь Крейван! Всегда сам… А сейчас у меня не было правапоступить иначе.

Землянка сделала невероятное — своим гениальным предположением о создании какого-тотехногенного устройства, обладающего подавляющим действием, ставшим последним и самымнепредсказуемым кусочком всей этой головоломки, она не только открыла наконец мнекартину происходящего, но и дала нам шанс приготовиться к атаке.

Но появления Измененных в таком количестве не ожидал даже я. А также не ожидал, чтоКрейван решит прихватить с собой Олгу. Было облегчением увидеть ее живой, хотя я надеялся,что напавшим будет не до блока прогнозистов, когда они столкнутся с отпором защитников«Эндорры». Многое мне виделось не так, и в этом была моя ошибка. Я слишком поздно понял,что именно она была их целью. Потому и не успел. Найдя наконец толкового специалиста, такнелепо его потерял. Одно обнадеживало: вчера, обдумав этот странный маневр с появлением уменя в каюте землянки, я понял, что ей отводится определенная роль в игре предателя, ивживил ей маяк. На всякий случай. О его существовании не знал никто. И сейчас, еслиподумать, ее захват был мне на руку — это был реальный шанс выйти на создателейИзмененных. Еще неплохо было бы отбить ее живой, но это уж как пойдет.

Как только они внезапно отступили, бросив остатки своих нам на растерзание, приказалсохранить нескольких для обследования и уничтожить остальных. Сам же бросился на мостик,оценивая потери и надеясь, что сигнал от ее маяка уже активен. Она и так всегда боялась, а ужсейчас… Сигнал был! Оставалось идти по следу. Скоординировав также перемещение военнойармады, тут же распорядился максимально охватить сектор, постаравшись лишить ихвозможности уйти от облавы. Первоначальной задачей стало никого не упустить. Сейчасвнезапными, непредсказуемыми и невидимыми предстояло стать нам. Важно было не тольконайти место, где они обосновались, где содержали всех этих несчастных, где проводили своиэксперименты, — главной задачей стал поиск и захват «идейных вдохновителей иорганизаторов» этой очередной попытки подрыва существующего устройства конфедерации.

Захваченный своими планами, я слишком поздно заметил, что лишился капсулы с эниаром.Когда привычным жестом коснулся груди и не ощутил под рукой ставшей за жизнь словночастью меня капсулы, замер, буквально застыв от ужаса. Неужели потерял в бою?! Судорожновспоминая недолгий бой с врагами, убедился, что в пылу сражения потерять бесценный эниар

mir-kn

igi.or

g



не мог. Да и невозможно это… И тогда в памяти четко отпечаталась неудавшаяся попыткаперехватить прогнозиста. Именно в этот момент я и лишился эниара. Возможно, капсула упалаи так и находится в зале? Боясь даже думать о худшем варианте, бросился назад. Но,методично обыскав каждый сантиметр помещения, понял, что надеждам не даноосуществиться. Видимо, капсулу подобрал кто-то из врагов. А это означало для меня мрачныеперспективы. Да и для нашей расы — тоже. Если они знают, что заполучили (а в этомсомнений у меня не было), то смогут ввести его любой особи женского пола. И — все! Мнеконец. Я буду бессилен противостоять этому зову. Как не мог и Крейван. Не смог противитьсяпризыву своего эниара, ради своей дейраны пойдя на невероятные, по неймарским меркам,преступления — помощь в выведении новой расы и предательство своих. Меня же он поработитсовершенно…

Отчаянно гоня от себя мысли о будущем, погрузился в работу. У нас была важнейшая цель —найти и обезвредить создателей этих разработок — как технологичных, так и геномных.Неужели опять земляне? Когда же они успокоятся? Что за маниакальное стремление ксамоуничтожению? Неужели они не осознают, что в своем навязчивом желаниисамоутвердиться готовят себе безальтернативный конец? Неужели они не понимают, чтосоздай они по-настоящему сильную расу, сами тут же будут уничтожены ею. Любые существавысшего порядка не потерпят власти более слабых. Как самонадеянно полагать, что онипозволят использовать себя исключительно в интересах создателей! Они предпочтут заменитьих интересы собственными. Это — закон выживания, закон равновесия. И ведь это не общаячерта этой противоречивой расы. Но всегда находится кучка отчаянных «гениев»,стремящихся поработить мир. И если они не занимаются созданием какого-нибудь оружияглобального радиуса поражения, они тут же кидаются выводить биологически новый вид илиискусственный агрессивный интеллект. Последняя такая попытка была предпринята семь летназад. И вот снова! Да еще с таким масштабным подходом!

Мы знали о существовании землян, со стороны следили за их развитием, даже помогали порой,вмешиваясь в какие-то наиболее пограничные моменты развития их цивилизации. Не раз и недва они стояли на самом краю бездны. Возможно, было ошибкой с нашей стороны поступатьтак. Я не раз задавался вопросом, не лучше ли было позволить им уничтожить себя? Но эта ихпоразительная живучесть… Сколько раз они почти вымирали, деградируя и фактическисамоуничтожаясь как вид! Но на обломках прежней жизни возникала новая, формируяочередной виток поразительной по организации и простоте формы жизни. Возможно, когда-нибудь они все же достигнут прорыва, совершив скачок в развитии видового сознания, и всеже перейдут на иной уровень восприятия гармонии жизни и баланса существования. А поканам оставалось все так же контролировать их опасные стремления.

Сигнал маяка Олги четко указывал нам путь. День за днем, боясь потерять его, мыприближались к цели — туда, где была база этих странных существ. Операция по охвату всегосектора была почти завершена, вселяя в меня надежду, что в этот раз мы наверняка никого неупустим и ликвидируем очаг проблемы. Координируя работу космических сил конфедерации, явсе так же пребывал в невероятном напряжении, будучи не в силах забыть об утраченномэниаре. У нашего народа было всего четыре первородных семьи, и среди них я былединственным наследником мужского пола. Поэтому еще с детства я знал, кто станет моейдейраной, с кем мне предстоит совершить обмен эниаром. Надо было давно сделать это,подчинившись давлению семьи, но я был всегда занят работой, выполняя свой долг и храняцелостность и неприступность конфедерации. И вот сейчас я не только лишен шанса поступитьединственно верно, предложив избраннице свой эниар, я лишен даже гипотетическойвозможности обрести собственных первородных наследников, продолжив свойисключительный род. Или же его введут той, кого я никогда не выбрал бы сам, а возможно, и

mir-kn

igi.or

g



Измененной, превратив меня в управляемую марионетку. Подобного я допустить не могу!

И спустя несколько дней отчаянной погони и не менее отчаянных размышлений я нашелрешение. Выходом станет полное уничтожение всего живого в лабораториях этих безумныхэкспериментаторов. Если мой эниар или уже его носительница сгорят, я избавлюсь от этогобремени нависшей опасности, но… при этом лишусь и всякого шанса на Пробуждение. Смогули я пойти на это? Справлюсь ли с последствиями? Да, я могу потом принять эниар давнейизбранницы, став ее дейраном, но… совершенно холодным, пустым, безответным. Смогу ливыдержать это я? Устроит ли это ее? Подобная односторонняя всепоглощающая привязка,непреодолимая тяга и потребность в том, кому ты безразличен. Вряд ли… Я разрушу ее мир,отказав ей в ответном чувстве. А о реакции семьи думать не хотелось совсем. Единственныйнаследник рода, лишившийся эниара… Мои родители будут раздавлены, просто уничтоженыэтим фактом!

Но ощущать непреодолимую тягу к Измененной… Я судорожно выдохнул, на миг утративсамоконтроль. Худшей доли не представляю! По крайней мере, пока. Как только эниарпрорастет в ней, тогда я лишусь и этого понимания, тогда зов дейраны заслонит для меня все.Решено, я пойду на полную зачистку, я все там уничтожу! Лично! Надеюсь, успею сделать этодо того, как начну ощущать полностью поглощающее влияние…

Крейван. Я был рад, несмотря ни на что, увидеть его, получить возможность проститься. Мыоба понимали, что для него уже все решено. Но отдать дань когда-то верному соратнику, другуя мог. Его мотивы теперь стали мне понятны. Захватив Дайлию, они лишили его воли, правараспоряжаться собой. Никто бы не поступил иначе на его месте. Вина за его предательстволежала на мне. Не смог уберечь ее год назад, не смог спасти, поверив в факт ее гибели, несмог адекватно предположить естественных последствий. Все остальное предопределялось ужемоими ошибками. И отвечать за это мне еще предстоит!

Он также смог спасти Олгу, сохранив мне действительно ценного сотрудника. Даже в этом оностался верен себе…

Мысленно прося прощения, глядя на его удаляющуюся фигуру и готовясь дать сигнал полногоуничтожения, я беззвучно кричал ему, что сейчас теряю то же самое, только при этом будувынужден жить. В бессмысленном холоде, одиночестве и горечи утраты. Отдавая приказ озачистке, я все же испытал сиюминутное ликование, вспышку восторга. Я не позволил врагамиспользовать мою слабость, пусть и ценой невосполнимой потери для себя. Но я сохранил засобой право распоряжаться собственной судьбой! Пусть и в обездоленном ее варианте.

И даже нелепая вспышка ненависти землянки не задела меня. Какая же они эмоциональнаяраса! Понятно, что пережитый плен и зрелище полной зачистки ее взвинтило. Наблюдая, какона, очевидно растратив на свой порыв последние силы, падает на землю, кивнул в еенаправлении Тинарагу. Прогнозист она профессиональный, и пока еще найдешь подобного…

А сейчас можно подвести итог: я лишился первого помощника, есть потери среди экипажа, ноудалось захватить находившихся на орбитальной станции рядом с этим спутником ученых-создателей этого «проекта» и уничтожить непосредственно лабораторию, а также большуючасть созданных генетически измененных особей. Опять же прогнозиста вернули. Но сначаланадо проверить, не успели ли и ей вживить что-то в геном. Если успели — тоже ликвидировать.Теперь создателями проекта и данными с захваченной станции займется Совет, собираяполную информацию об их работе. А мне еще предстоит поиск тех кораблей смодифицированным экипажем, которые в данный момент отсутствуют, отправленные с

mir-kn

igi.or

g



различными заданиями. Опять же необходимо выяснить, как на них влияли, подчиняя,заставляя повиноваться приказам создателей. Видимо, опять какое-то воздействие или взаложниках оставляли близких. И прогнозист в этом деле понадобится как никогда. Да и длявоенных сил найдется немало работы по прочесыванию просторов конфедерации.

ГЛАВА 19

Гайяр

Земляне… Опять насущный вопрос. Все экспериментаторы оказались все же с этой планеты. Ичто теперь? Через семь лет, а может быть и раньше, очередная кучка безумцев, мечтающая омировом господстве, разработает очередную версию переворота в конфедерации?Определенно, бесконечно это длиться не может. Хорошо, сейчас Олга подвернулась, а вследующий раз? Надо что-то решать с ними. Возможно, стоит действительно исключить их изконфедерации. Большинство из нас так привыкли по ходу развития как-то содействовать им,оберегать (порой от самих себя), что подобная возможность кажется кощунственной, но…Возможно, земляне действительно заслуживают шанса самостоятельно выяснить, имеют ониправо на существование или обречены погибнуть в противостоянии с более сильнымисуществами Вселенной. Хотя о каком праве на существование я говорю? Стоит нам убрать ихза кордон щитов, полностью выпустив из-под опеки, и тут же, к примеру, гаэланх-ты —странная разумная энергетическая форма жизни, соседствующая с конфедерациейтерриторией расселения, захватит их, уничтожив большую часть вида. А оставшихся клонируети, ликвидировав разум, превратит в органических самовоспроизводящихся роботов,добывающих для них из недр планеты источники необходимой энергии. Они и так, при всемнашем бдительном контроле на подступах к границам конфедерации, умудряются изредкапохищать землян, доставляя нам немало проблем с их возвращением. Удается далеко невсегда, часто возвращать уже некого.

Надо поднять этот вопрос на ближайшем Совете…

Мысли с землян как-то незаметно перескочили на Олгу. Она вот уже четвертый день нашегополета находилась в Медицинском Центре, странным образом все чаще и чаще за последниедни какими-то всплывающими в памяти мелочами напоминая о себе. Поразительно, но я уженесколько раз ловил себя на мысли, что размышляю о ней. Она, конечно, профессионал, ночтобы думать о ней столько… Я сам от себя подобного не ожидал! Надо бы сходить вМедицинский Центр, выяснить ситуацию с ее состоянием. Наверняка в этом причина, менябеспокоит ее отсутствие на рабочем месте. Так объяснив самому себе странное, какое-тоноющее желание увидеть ее, спокойно поднялся и покинул мостик.

Изумил несвойственным мне появлением в Медицинском Центре Тинарага, который непреминул сообщить:

— Гайяр, если ты продолжишь в том же духе, по «Эндорре» пойдут страшные слухи, что тыстал относиться к экипажу с отеческой заботой. Ведь не оценят! Ты лишишь меняпрофессиональной практики.

Грозно зыркнув на неуемного весельчака, уточнил:

— Над ней опыты проводились?

— Нет, я первым делом проверил. Она осталась неизмененной землянкой, — уверенноуспокоил медик.

mir-kn

igi.or

g



— Как ее состояние? Сильно она пострадала? Когда сможет… вернуться к работе?

— Я потрясен!.. В ведомстве бессчетное количество прогнозистов, а бедной землянке даже недают спокойно отлежаться на законном больничном! — Он расхохотался, но тут же, перейдя насерьезный тон, отчитался: — Земляне — более хрупкие существа, и заживает у них все оченьдолго. Я и так использую все биоэнергетические технологии, но еще недели полторы ее нежди. В наличии переломы ключицы и пары ребер, рваная рана плеча и множественные ушибы.И плюсом ко всему — серьезное сотрясение мозга. Так что уймись, рабовладелец!

Усмехнувшись под конец, Тинараг выразительно помахал мне рукой. В принципе ядействительно все выяснил и мог удалиться, но вопреки логике неожиданно даже для себяпроизнес:

— Можно ее увидеть?

Док опешил. Да уж, я бы на его месте тоже был поражен…

— Э-э-э… Не то чтобы нет, но она находится в биоэнергетической восстановительной капсуле всостоянии лечебного сна. Поэтому разве что приоткрыть верхнее окно и полюбоваться наотсутствие прически, — ехидно предложил он.

Я кивнул, соглашаясь. Причем стремительно! Опа… Может быть, у меня тоже сотрясение?Увидев этот же вопрос в глазах Тинарага, резко развернулся и вышел из МедицинскогоЦентра. Невероятно озадаченный собственным состоянием тревоги, прошел по коридору мимокаюты Олги, мимо столовой, дошел до лифта… и, резко развернувшись, побежал назад. Бежалкак безумный, при этом еще и ускоряясь с каждым шагом. Что со мной? Резко замерев переддверью медотсека, прижался лбом к холодной поверхности двери. Внутрь тянуло простонеимоверно, пришлось впиться когтями в ладонь, чтобы удержать руку на расстоянии отзапирающего устройства. Что со мной?! С титаническим трудом, сосредоточившись только напоочередном перемещении ног, сумел снова вернуться к лифту. Кажется, на это возвращениеушел час, я же, пока дошел, весь покрылся испариной. В лифте, чтобы удержаться и не нажатькнопку возврата, пришлось впиться когтями в стену, раздирая отделочную панель в клочья.

Ввалившись в свою жилую зону, приказал системе заблокировать дверь в мои апартаменты наближайшие пять часов и не открывать ни при каких обстоятельствах. Это совершенноебезумие. Я как капитан на это права не имею, но была абсолютная уверенность, что, есливыйду отсюда под любым предлогом — сорвусь и побегу к ней. Даже сейчас, затрачиваянеимоверно много сил, стараясь не потерять самоконтроль, с трудом удерживал себя от того,чтобы не броситься на дверь. Надеюсь, она прочная, надо бы установить дополнительныеопоры… потяжелее. Меня била крупная дрожь. Что со мной?!

Добравшись до купальной комнаты, набрал целый бассейн ледяной воды и тут же нырнул внего. Надо срочно прийти в себя! И разобраться в происходящем. Состояние такойнеадекватности я себе позволить не могу. Мелькнула мысль — возможно, эти Измененные как-то заразны, и тогда, во время нападения на «Эндорру», я заразился? Но прошло почти двенедели. Да и все странности сводились к тому, что мне нестерпимо хотелось быть рядом сземлянкой.

Идиотом я не был, и состояние ощущения первого зова дейраны представлял, не раз видел, даи вообще это знание было вполне обыденным для неймарца. Но одного я не знал, не понимал ине представлял… Как? Как это могло случиться? Как я мог чувствовать в ней свой эниар?Ощущать ее частичкой себя? Себя — частью ее? Ведь это все та же Олга — несуразная, вечно

mir-kn

igi.or

g



дрожащая землянка, с изуродованной своими же руками головой. Хотя в данной ситуации этои к лучшему, если осмелится возражать — элементарно прикажу ей. Других вариантов у менянет. Пробуждение началось.

В состоянии неимоверного напряжения, постоянно контролируя самого себя, смогпродержаться два дня. Потом все же пошел в Медицинский Центр… снова. Тинараг встретилуже без улыбки, но я не дал ему даже открыть рот, с порога распорядившись:

— Покинуть помещение отсека. Немедленно!

Бросив на меня растерянный взгляд, он подчинился, быстро проскользнув мимо.

А я, ведомый целенаправленным притяжением, двинулся в одно из внутренних отделенийМедицинского Центра. Уверенно подошел к капсуле и замер… наткнувшись на преградившуюмне путь гирденцию. Что за неразумное растение? Вставать на пути того, кто может мгновенновыжечь его жалкое сознание! Времени обращать внимание на незначительную преграду небыло, хотелось как можно скорее увидеть Олгу, поэтому, ловко поддев подвижный кустарникногой, я отшвырнул его в сторону. И тут же, наклонившись, осторожно приоткрыл верхнююобзорную крышку капсулы. Она действительно спала там…

Упс! Ощутив резкий укольчик боли, перевел взгляд на собственную руку и с изумлениемобнаружил впившееся в мой палец настырное растение. Медленно приподняв руку, уставилсяна так и висящего на пальце неразумного самоубийцу. Выпустив изнутри одного из верхнихотростков два небольших, расположенных рядом и усыпанных мелкими иголками плотных«листика», на манер челюстей обхватил ими мой палец. Если бы не совершенно непривычноесостояние эмоциональной бури в душе, связанное с началом Пробуждения, в один моментсделал бы из зарвавшегося недоразума банальный овощ, но сейчас колебался. Такая отчаяннаязабота рождала в душе благодарность и понимание. Раньше я бы этого не почувствовал.Впрочем, некоторое изумление тоже ощущалось — эта неуемная полуживность, видимо,приняв мои колебания за признаки собственного успеха, тут же попыталась его развить,впившись всеми расположенными в зоне досягаемости колючками. Ядовитыми! Хорошо, чтоменя ни одним ядом не взять, но сам факт этой беспрецедентной наглости шокировал.Щелчком пальцев стряхнув его на пол, припечатал грозным обещанием:

— Если бы твоим владельцем был кто-то другой… — Но тут меня осенила многообещающаямысль: — Отныне у тебя не только хозяйка, но и хозяин. И твоим воспитанием я займусьлично! Понял?

И вот не представляю, как это возможно, но в ответ кактус как-то так умудрился сложить своивыросты-листочки, что я со всей очевидностью осознал, что меня только что облили холоднымпрезрением и… проигнорировали. Грозно зарычав на него, заставил отступить. На шаг. ГдеОлга его откопала? Как ни странно, он мне чем-то маму напоминал. Несгибаемым упорством,наверное. Очень странная степень разумности для гирденции… Очевидно, кто-то ее развивал.Неужели землянка?

Пусть и на удивление понятливое растение, но занимать меня надолго, когда рядом была егохозяйка, оно не могло. Поэтому, несмотря на то что розовый агрессор так и отирался рядом,явно ожидая шанса совершить очередную подлянку, ограничился только предупреждающимрыком и снова склонился к окну в крышке капсулы, наблюдая за спящей девушкой.

Я никогда не видел ее по-настоящему. Нет, конечно, я знал, как она выглядит, как двигается,но без эмоциональной окраски, малейшего интереса, образного восприятия это не давало мне

mir-kn

igi.or

g



и отдаленного представления о ней. Сейчас же я не смотрел, я просто впитывал каждуючерточку, легчайшее движение глаз и губ, каждый отпечаток переживаемого ею сна…Кажется, я действительно видел ее впервые. По-настоящему видел. Я знал, что она девушка собычными чертами лица, вполне гармонично сочетающимися между собой, правильной формыносом, с большими серыми глазами, всегда выражающими страх и напряжение. Сейчас же,действительно всмотревшись в нее, я видел иное: какую-то детскую ранимость врасслабленных чертах, но в то же время мягкую женственную одухотворенность в овале лица;вызывающую восхищенное желание коснуться светлую кожу; чувственно пухлую нижнююгубку, одна мысль о первом прикосновении к которой заставила меня скользнуть пальцем пособственным губам. В ее чертах я читал и обычно скрытую нежность, и таящуюсяэмоциональность, и восторгающую силу, наравне с побуждающей самые глубинные порывынеимоверной беззащитностью. Был потрясен ее красотой, даже не столько внешней, скольковнутренней, только лишь проглядывающей неуловимым образом в ее чертах и ждущей условийдля того, чтобы проявиться. Поклялся себе, что создам эти условия, сделаю все, чтобы увидетьэто лицо сияющим от счастья, открытым и наполненным своей истинной неповторимостью.

Не знаю, сколько времени я вот так стоял, рассматривая ее, желая коснуться, предвосхищаянашу первую близость, предполагая эти новые для нас отношения, когда из омута мыслей иобразов вырвал вопрос Тинарага:

— Полагаю, ты обязан объяснить мне это!

С трудом осознавая факт его присутствия, возвращаясь в окружающий мир, долго молчал,прежде чем ответить:

— Я приказал выйти!

— Но не приказывал не возвращаться! — безапелляционно отрезал он. — У меня обязательства,она не единственный пациент. Ты готов ответить мне?

Его взгляд выражал явную обеспокоенность, поэтому, чувствуя, что не в силах сдержатьсобственные переживания, тихо пояснил:

— Мой эниар в ней…

Грустно усмехнулся, увидев его потрясенное лицо.

— Но неужели ты… — Док запнулся, понимая неприглядность вопроса.

— Нет, не отдавал. Она сама сняла капсулу, — ответил на невысказанный вопрос.

— Как? Это же невозможно! Без твоего внутреннего на то согласия…

— Сам не понимаю, как это можно объяснить, — серьезно взглянул на Тинарага. — Я потрясенне меньше твоего.

Док замолчал, испуганно переводя взгляд с меня на медицинскую капсулу, в которой мирноспала Олга.

— Но это же… катастрофа. Как же Ниранда, как твоя семья, твои обязательства? Как тывообще держишься? Ведь первый зов — это непреодолимо! А она еще и землянка… Для неесуть подобных взаимоотношений вообще немыслима. — Тинараг с ужасом взирал на меня. —Могу я помочь? Может быть, ввести тебе блокаторы? Хотя не уверен, что это сможет сдержать

mir-kn

igi.or

g



зов дейраны.

— Спасибо. Я постараюсь выдержать, ждать недолго, — отрезал я. Еще жалости мне нехватало!

— Гайяр, а как ты будешь… Она же землянка, она вообще не поймет тебя! — Тинарагнапряженно хмурился.

— Не знаю, но не отпущу ее. Если потребуется — удержу силой! — категорично заверил я дока,краем глаза отметив волнение гирденции. — Откуда здесь цветок?

— Это ее. Его прогнозист принес, тарн. И вот с тех пор он уходить отказывается, я уже кактолько не гнал! Еще и сожрал съедобные образцы копченого мяса, отложенные для разведениямикроорганизмов! Самостоятельный до ужаса, но так предан ей, что наказать рука неподнимается.

Я еще раз внимательно посмотрел на растение, внезапно сознавая, что мысль о том, что Олгаможет быть привязана к кому-то другому… болезненна.

— Они же совсем другие, — продолжал проникаться кошмаром ситуации док, — ты о нейвообще много знаешь?

Совсем ничего не знаю! Даже злосчастное досье в этой круговерти событий не просмотрел…

— Буду приходить, когда сил сдерживаться не останется. — Кивнув Тинарагу, я развернулся и,ощущая растущую тяжесть от расставания с дейраной, отправился к себе. Займусь сейчасдосье!

Устроившись в кресле, распахнул первую страницу и застыл. Несколько секунд всматривался встрашный код, значившийся в самом начале досье, и понимал, что все мои ожидания ивосторженные планы обречены. Захлопнув досье, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза,пытаясь сдержать отчаянно-горький смех. Если судьба умела шутить, то в моем случае онапроявила безграничное чувство юмора!

Сразу вспомнил, как семь лет назад разгребал последствия очередного земного заговора,грозящего человечеству скоропостижной кончиной. Руководить тогда пришлось с границы, гдемногократно возросло давление со стороны медузообразной расы эйш-авый. Я личноотслеживал все разведданные, пытаясь спланировать наиболее продуктивную операциюконтратаки. Поэтому на Землю спешно отправили стандартный отряд карателей с приказомлокализовать место разработки биологического оружия колоссального поражающего радиусадействия, а также уничтожить всех причастных, причем территорию выжечь в обязательномпорядке. Тогда, в ходе сражения с эйш-авый, пришел запрос от командира карателей. У техученых оказалась крошечная капсула, и ею успели до начала зачистки выстрелить ватмосферу, причем на борту был распознан один живой объект — человеческий ребеноксемнадцатилетнего возраста, женского пола. Спрашивали, расстрелять капсулу орудиямикорабля или позволить ей задержаться в атмосфере и позже спокойно приземлиться впроизвольном месте. Мне было совсем не до детей, к тому же вряд ли в таком возрасте онамогла быть причастна к созданию разработки, вероятнее всего, была из семьи кого-то из техученых… Я разрешил оставить ей жизнь, но велел идентифицировать и поставить на контрольслужбы, на случай, если она все же причастна.

Спустя год снова услышал о ней, когда пришел запрос, допустить ли ее с этим кодом кобучению. Помню, еще отметил факт ее настойчивости, для землянки пытаться получить

mir-kn

igi.or

g



профессию в управляющем составе — это что-то невероятное. Поэтому опять дал разрешение.

И спустя шесть лет судьба снова нас столкнула… Интересно, что она делала целый год междузачисткой и началом обучения? Быстро пролистав отчет, нашел ответ. Безрадостный. Почтигод в специальном медицинском заведении для страдающих расстройствами психики. Сбежалаоттуда и, нелегально добравшись на пассажирском звездолете до Венеры, подала заявку вобразовательную межгалактическую вступительную программу на соискание местаабитуриента. Тогда-то мне и пришел второй запрос…

Преждевременно я тешил себя скорыми перспективами в обретении пробужденногоравновесия… Мало того что ей, как представителю отличной от нас расы, в принципе был неблизок и непонятен наш подход к организации семейных отношений, так для нее я был еще ивиновником гибели семьи, а также всех последующих жизненных испытаний. Первоначально,вспоминая ее потрясенное восхищение, мелькнувшее в глазах в первое мгновение, когда янеожиданно после душа столкнулся с ней в своих апартаментах, была убежденность, чтобольшего, чем легкая недоверчивость и вызванное быстротой произошедшего сопротивление,преодолевать не придется. Однако сейчас пришло понимание — все будет не так просто…

ГЛАВА 20

Гайяр

Снова захлопнув досье, развернул последнюю страницу, желая найти ее изображение. Тут онасовсем другая… Минаева Ольга Романовна. Видимо, это фото — из жизни до встречи скарателями. Счастливая, серьезная девушка с длинной пушистой темной косой, спредвкушающим грядущую спокойную и распланированную жизнь взглядом, со светящимсялюбовью к близким и уверенностью в будущем выражением лица. Умиротворение, уверенность,счастье, внутренняя красота и душевная открытость — вот что было в ней до столкновения снами. А что сейчас? Вечный страх, отчужденность, полное недоверие к окружающему миру и— несгибаемый характер. Уже не девочка, уже давно не ребенок… и, несмотря на кажущуюсяуязвимость, непоколебимо сильная личность. Пусть это и скрыто так глубоко внутри. Кажется,я подсознательно понимал это с первой встречи.

Резким движением погрузившись в систему, мгновенно среди миллионов жителейконфедерации отыскал ее личный файл, открыл… и, не задумываясь, провел ладонью, стираявсе. Отныне у нее не будет биографии, не будет прошлого, не будет корней, не будет ничего нив прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Отныне вся ее судьба, весь ее мир — это я! И ейпредстоит со временем научиться быть для меня тем же. Белый лист! И я сам буду писать нанем…

Я не спрашивал, не оставлял ей выбора, права передумать — все было решено для меня в этимгновения, осознано глубоко внутри и предрешено для нее. Четким стремительным росчеркомя вписал в ее жизнь только одно слово — то, что для всех навсегда должно определять еевосприятие; то, на чем отныне будет строиться взаимоотношение мира с ней.Неприкосновенна.

Дни до ее выздоровления тянулись невыносимо медленно, я все больше и больше временипроводил в Медицинском Центре, ощущая непреодолимое стремление быть рядом, достичьхотя бы обмена. Розовая гирденция неизменно «в шипы» встречала каждое мое появление. Ихотя я, учитывая тот факт, что это несуразное растение было питомцем моей дейраны, большене допускал никакой агрессии по отношению к нему, но до мирного сосуществования нам было

mir-kn

igi.or

g



невообразимо далеко. Цветок не доверял мне, не выражал стремления идти на контакт илихотя бы дружелюбия. Единственной его реакцией на меня стало постоянное и откровенноеигнорирование. Но меня это не волновало. Придет время — выдрессирую и его.

Тинараг больше мне не препятствовал и никак не вмешивался в мои действия, оставив за мнойправо находиться здесь любое количество времени. Но вот попыток помочь мне он не оставлял.

— Гайяр, завтра закончится период работы капсулы, и она очнется здоровой. Позволь мнесначала поговорить с ней, как-то подготовить, объяснить наши действия и мотивы выборапары! — уже в который раз просил он.

— Нет! — традиционно отрезал я. — Все объясню ей сам.

— Ты… слишком властен! Привык приказывать и ожидаешь слепого подчинения! — в отчаяниипытался он достучаться до меня. — А эта землянка… Она непростая. Я наблюдал за ней. Иопасаюсь, что ты неверно настроен в отношении ее, и боюсь последствий твоего отношения. Тынамерен поработить ее? Сделать зависимой от себя? Ты загубишь собственную жизнь! То, чтоподошло бы неймарке, с ней не сработает. Даже если сумеешь ее подавить, в итоге толькосделаешь хуже себе…

Меня это взорвало. Так непривычно было ощущать, как разум накрывает пеленойразрушительного чувства. Я все чаще отстраненно наблюдал эту внутреннюю картину,осознавая и наслаждаясь происходящими в себе изменениями. А стоит представить, что меняждет обмен!.. Мм…

— Я сам все ей объясню! — грозно оборвал я его очередную попытку.

Тинараг грустно вздохнул, смиряясь:

— Обещай хотя бы быть спокойным и расскажи ей все заранее. Учитывай и ее чувства!

— Так и намерен поступить, — уверенно кивнул я, не отрывая взгляда от расслабленно-радостного лица спящей дейраны. Что видит она во сне? Даже это незнание отдавалосьболезненным уколом внутри. Хотелось знать о ней все: мысли, чувства, даже сны…

Последний день ожидания дался особенно сложно. Я полночи просидел рядом с ее капсулой, авторую половину провел, поливая себя ледяной водой. Инстинкты все больше овладевалиразумом, требуя незамедлительно заполучить свою дейрану. Но разум содрогался отабсурдности сложившейся ситуации: носительница моего эниара — рядовая сотрудницаведомства, к тому же несуразная землянка. Было откровенно тревожно в преддверии встречи.Да и ожидать с ее стороны простого согласия мне не приходилось.

Так, чередуя ледяной душ и задумчивое хождение по апартаментам, я провел время до еепробуждения. Приказав Эльдару принять смену, полностью сосредоточился на наблюдении запробуждением Олги.

С характерным писком капсула отключилась, завершив процесс восстановления. Почти тут жеизменился ритм дыхания землянки. Миг — и Олга, встрепенувшись, пробудилась. Крышка тутже отъехала, и моя несколько взъерошенная и недоумевающая со сна дейрана приподняласьследом, садясь на выдвижной панели. К ней тут же подошел Тинараг. Олга отчего-тонастороженно посмотрела на него.

mir-kn

igi.or

g



— С выздоровлением, — спокойно приветствовал док свою пациентку.

Она неуверенно кивнула в ответ. Но тут же радостно улыбнулась, обнаружив притершегосярядом розового питомца.

— Оболтус! Как же я рада, что ты в порядке! — довольно пробормотала она. — Надеюсь, тебяподкармливали? Погоди, доберусь до каюты — устрою тебе пир на весь мир!

— Вот… — Медик протянул девушке комплект формы, предлагая облачиться в него взаменоднотонно-безликой медицинской полуробы. — Я выйду, а вы пока переоденьтесь. Вамприказано сразу явиться к капитану.

Олга четко, хотя и несколько нервно исполнила распоряжение. То ли я смотрел на нее инымвзглядом, то ли длительное пребывание в восстановительной капсуле пошло ей на пользу, нодевушка преобразилась внешне. Цвет лица радовал здоровым румянцем; несколько отросшиеволосы, не скрытые косынкой, в беспорядке живописно разметались на голове;обозначившиеся брови вдумчиво хмурились, а пухлую нижнюю губку она периодическизадумчиво покусывала, готовясь к встрече со мной. Представляю, чего она ожидает послесвоего оскорбительного выкрика, но реальность наверняка потрясет ее больше, чем любоевоображаемое наказание…

Быстро собравшись, землянка, подхватив горшок с уже раздражающим меня цветком,последовала за врачом, которому я поручил проводить ее на неймарскую территорию. Ко мнеОлга входила с очевидным напряжением, явно настраиваясь на худшее, а я внезапно застыл,чувствуя, как сметающей волной накатывают собственнические инстинкты и бешеный восторгот самого факта ее присутствия рядом. А также приходит осознание, что я не знаю, как начатьэтот разговор.

— Приветствую. — Олга настороженно застыла возле двери, бросив скупой взгляд вглубь ужепечально известной ей комнаты. — Готова приступить к работе.

— Входите, — четко и максимально холодно распорядился я, указывая на одно из кресел,понимая, что резкая смена моего поведения ее напугает.

Олга, как-то тревожно озираясь и продолжая сжимать в руках горшок с также настороженнозамершей гирденцией, подошла к креслу, устраиваясь напротив меня.

Чувствуя себя идущим по кромке кратера пробудившегося вулкана, осторожно начал:

— Вы — штатный прогнозист моего экипажа…

— До следующей переброски, — нервно вставила она.

— Мм… — Надо уже сообщить ей, что навсегда. — Вопрос тут в другом: вы понимаете, чтоперед вами капитан этого корабля, а также глава ведомства? И вы обязаны исполнять моиприказы и распоряжения?

Олга сразу уперлась взглядом в свои колени, напряженно ожидая моих разъяснений.

— Э-э-э… в большинстве случаев это касается профессиональных вопросов, но бывают в моейрабочей практике и более личные ситуации. — Землянка как-то сгорбилась, склонившись нижек растению. — К примеру, ваше недопустимое поведение по отношению к собственномуруководителю. Вы понимаете, что заслуживаете немедленной отправки домой, лишения

mir-kn

igi.or

g



лицензии и, как следствие, права заниматься профессиональной деятельностью?

В ответ Олга неожиданно резко вскинула голову и бросила на меня какой-то даже вызывающийвзгляд. Но почти сразу отвела глаза куда-то в сторону, взволновав меня, заставив незаметновпиться когтями в обшивку кресла в надежде вернуть исчезающий самоконтроль. Оченьтяжело было видеть ее совсем рядом и сдерживаться.

— В тот момент я была очень напугана, — наконец выдавила она и явно через силу добавила: —Извиняюсь…

— Собственно, ваши извинения мне не нужны, я хотел уведомить вас о принятом в связи с этимсобытием решении, — максимально выдержанно сообщил ей. — У вас есть два дня, чтобы, неотвлекаясь от рабочего процесса, собраться и переехать в мои апартаменты.

Шокированно дернувшись, дейрана уставилась на меня недоверчивым потрясенным взглядом.

— Вы… у вас есть чувство юмора. Как-то не ожидала… Это ведь шутка? — залепетала она, струдом выдыхая слова.

— Нет! — резко отрубил я. — Подобные разговоры для меня не обязательны — я не привыкдавать объяснения своим поступкам.

— Но… мне без объяснений никак, — бледнея на глазах, прошептала землянка. — Вы же неможете взять и вот так просто заставить меня это сделать!

Осознав, что, очевидно, был излишне прямолинеен и все же напугал свою дейрану, понял, чтов моих навыках общение с небезразличными мне женщинами — явно не на первом месте.Пугать Олгу мне хотелось меньше всего, но взять и вот так сообщить ей, что мы отныне семья,я тоже не мог. Поэтому пытался действовать в рамках того, что, на мой взгляд, она от менямогла ожидать.

— Вы это серьезно! — между тем, вскочив, почти закричала она.

— Сядьте! И успокойтесь! — резко приказал я. Что-то непривычно резка она для вечнозапинающейся Олги. — Да, абсолютно серьезно!

Землянка ошеломленно плюхнулась в кресло, трясущимися руками поставив горшок спитомцем на стол перед собой, и обхватила ладонями голову. Ее непонимающий взгляд неотрывался от моего лица.

— В чем причина? Это такое наказание за оскорбление? Вы не лишаете меня лицензии, новынуждаете жить с вами? Не понимаю! Откуда такое дикое решение?! — Олга в отчаяниисмотрела на меня. — У меня ощущение, что я отключилась в одном мире, а пришла в себя — впараллельной реальности. Этого же не может быть на самом деле!

И вдруг ее осенила какая-то мысль. Судорожно выдохнув и сосредоточенно впившись в менявзглядом, она медленно процедила вопрос:

— Причина в оскорблении или… в чем-то другом?

— В другом, — откровенно ответил я, еле сдерживая в себе желание подскочить к ней иприжать к себе, чтобы успокоить. — За оскорбление я бы лишил вас лицензии и высадил наближайшей базе.

mir-kn

igi.or

g



— В чем причина? — Вопрос выкрикнут с остервенением. — Все дело в той проклятой капсуле?В эниаре?

— Да. — Сохранять ледяной тон мне стоило невероятнейших усилий. Кресло придетсявыбросить. — Как он попал в вас?

— Объясните же мне все! Я требую! — Дейрана резко хлопнула ладонью по ручке кресла. —Меня Крейван принудил. Моей вины, как и согласия на участие в этом, не было. Он мне его врану впрыснул под угрозой сжигания сознания, когда увидел у меня капсулу.

Под конец фразы она немного сникла и, откинувшись головой на спинку кресла, замерла,уставившись на меня неподвижным взглядом, явно ожидая разъяснений. Отчитываться передкем-то было крайне непривычно, поэтому я начал издалека, не зная, смогу ли объяснить ей всеаспекты сложившейся ситуации.

— Мы — иная раса, и у нас есть свои… э-э-э… условности для процесса создания пар. — Напоследнем слове Олга резко вздрогнула. — Вы, земляне, привыкли потреблять все — отресурсов до возможностей собственного организма, в итоге истощая все, за что ни возьметесь.А использовать то, что неистощимо, для вас почему-то проблематично и трудоемко. Этокасается даже возможностей собственного разума. Вы используете только жизненнонеобходимое, оставляя прочие функциональные зоны мозга законсервированными. А толькополноценное функционирование разума и сознания позволяет всегда находить гармонию влюбой жизненной ситуации. Тогда все проще и сложнее одновременно. Многое из того, что высейчас с трудом осуществляете, или где действуете по наитию, стало бы для вас очевидно илегко решаемо, но сразу возросла бы и ответственность за собственные деяния. Нельзяпоступать легкомысленно и безответственно, нарушая существующие законы мироздания. Новернемся к частному случаю. Выбор пары у вас — это процесс сугубо интуитивный,эмоционально-субъективный и поразительно поверхностный. Отсюда столько негармоничныхсоюзов. И это при том, что в головном мозге существует специальный сектор, отвечающий завыбор оптимальной пары.

Не в силах смотреть на потрясенно внимавшую моему рассказу дейрану, я встал и прошелся покомнате. Хотелось одновременно и защитить ее от неизбежной в ее случае горечи узнавания, ичестно рассказать ей обо всем. Мы — совершенно разные, и не было ли с моей сторонычересчур наивным рассчитывать на ее понимание? Но хотя бы в общих чертах разъяснить всенеобходимо…

— Мы выбираем себе пару раз и навсегда, при этом стремясь к созданию максимальногармоничных отношений, к счастливой семье, взаимной любви и страсти. И тут, это сложнообъяснить словами… — Я посмотрел на девушку, провожающую каждое мое движениеозадаченным взглядом. — В нашем варианте эволюционного развития в нашейфизиологической природе закрепился некий сложный, но при этом и поразительно простоймеханизм определения своей пары. Есть область мозга, она до определенного момента как быспит, вернее, находится в неактивном состоянии. Пробуждаться она начинает с того момента,как в нашу кровь попадает эниар нашей избранницы или избранника.

Увидев, что Олга, услышав про попадание в кровь, всем телом подалась вперед с явнымнамерением уточнить об эниаре подробнее, остановил ее жестом, обещая еще вернуться кэтому моменту.

— Но даже в пассивном состоянии этот участок мозга формирует особые излучающиеимпульсы — кажется, вы тоже уже открыли, что каждая зона мозга обладает особым

mir-kn

igi.or

g



излучением. Мы очень чувствительны к восприятию этого излучения разума. Так вот,импульсы этой, пока пассивной зоны мозга в какой-то момент жизни его владельцавстречаются с импульсами предназначенного ему природой спутника. И эта зона мозгамгновенно их распознает и запускает определенный процесс логического интереса. Так, поройнеявно, но нас все больше интересует личность этого, скажем так, объекта. Причем этообоюдно-направленный процесс. Первоначально появляется интерес, потом желание узнатьближе; так со временем приходит понимание, что мы созданы друг для друга. Но все этоисключительно на безэмоциональном и разумном уровне. Мы сначала умом понимаем, чтостанем прекрасной семьей. Когда двое это осознают, они решают обменяться эниаром. Этосвоеобразный сильнейший органический катализатор, запускающий Пробуждение. Такназывается процесс перехода этой зоны мозга в активное состояние. Сразу меняется иизлучение этого участка мозга, уже целенаправленно влияя на избранника, опять же обоюдноусиливая его Пробуждение. Первое ощущение этого излучения… оно невероятно. Для того, ктоне знал такого накала эмоций, оно ошеломительно, поэтому сопротивляться такому зовуневозможно. Весь последующий остаток жизни эта доля мозга влияет на нас, развиваясь иэмоционально-гуморальным путем меняя нас, — мы на подсознательном уровне всегдапродолжаем учиться и совершенствоваться для своей пары, подстраиваться под нее, меняться.И… вот мой эниар в тебе. Догадываюсь, почему Крейван на это решился, но с того момента всестало необратимым. Для нас отныне нет другого пути.

На последней фразе я повернулся и очень серьезно посмотрел на Олгу. Землянка неподвижнозамерла, уставившись на меня своими огромными, прекрасными серо-зелеными глазами,полными отчаяния и протеста.

ГЛАВА 21

Ольга

Мне было даже не страшно. Настолько я была потрясена, возмущена и шокированаобъяснением капитана. Как я ни пыталась, но осознать услышанное не могла. Через два днястать его… получается, женой?! Сама мысль об этом была настолько невероятна, что я немогла даже предположить подобного заявления с его стороны. Даже если не принимать вовнимание наши прежние взаимоотношения, различия в социальном и расовом статусах, моюличную неприязнь к неймарцам, просто сам факт настолько разительного изменения делалневероятным вариант моего согласия с ситуацией. Слишком резко все изменилось!

Эх, жаль, Крейван — не птица-феникс… Сама бы его за это сожгла еще пару раз! Знал ведь, начто меня обрекает, но обо мне в тот момент меньше всего думал. Как же, гораздо важнее былокуда-нибудь пристроить бесценный эниар великого Гайяра! А тут только я под рукой иподвернулась, других вариантов, куда его деть, не предлагалось. Иначе гореть бы мне так же,как и моей семье, и тащить на себе меня никто не стал бы… Получается, спасал он новый«сосуд» семейного счастья друга, а вовсе не меня — землянку Олю.

Какая, однако, идиллия — его «прошибло» на ощущения, а это значит, быть нам вдвоем отнынеи навсегда. А что там я думаю по этому поводу, кому это интересно? Раньше об меня могливытирать ноги все, а теперь только наш бесподобный капитан. Зато круглосуточно и с полнымправом! Вот она — формула моего грядущего семейного счастья. Я в отчаянии вслушивалась вего размеренные слова (и где там эмоции?), пытаясь для себя решить, что делать дальше.Знала бы, что этот эниар так важен, эх… А на меня он действует?

— А на меня он как влияет? Я тоже почувствую этот зов… к вам? И вообще, в вас нет ничего

mir-kn

igi.or

g



такого… моего, а вы пробудились, — тут же уточнила я.

— Нет. Ты — землянка, и хотя мой эниар в какой-то степени повлиял на твой мозг, заставивопределенную функциональную часть его излучать по-новому, но действует это только наменя. Ты не способна осознанно ощутить ни собственное излучение, ни мое. Зато я ощущаюимпульсы твоего сознания в полной мере. И они влияют на меня, оживляя, преображая,рождая заново! А твой эниар, вернее его отсутствие, для меня несущественны, потому что,будь он у тебя и подари ты его мне, это только тебя привязало бы ко мне. Мое состояние, мояпривязка была бы такой же. Но… я все обдумал. Вы раса и так эмоциональная, а я тебя и безэниара привязать сумею. Уверен!

Приковать — это будет точнее. Предварительно еще надев ошейник, намордник и стреноживконечности. Какой он, однако, оптимист и как о своей семейной гармонии радеет! Умилиласьбы, если бы не со мной в качестве супруги.

— А откуда эниар возникает? — продолжала допытываться я.

— Это сакральный процесс. Эти бесценные капли выделяются в момент обрезания пуповины,их собирают для каждого родители, — пояснил неймарец.

— А то, что при должном старании капсулу может заполучить любой, это вас не смущает? —задала вопрос, который давно мучил меня.

— Ее не заполучить любому. Тут странная ситуация, я пока не разобрался. Но капсулу, помимовладельца, может снять лишь тот, чьи излучения мой отдел разума уловил и признал, запустивпроцесс интереса. — Капитан даже немного замялся с ответом.

— Значит, у нас, несмотря на все наши очевидные различия, есть шанс найти подход друг кдругу? — очень спокойно уточнила я.

— Абсолютно уверен!

— Уверены — это хорошо, — с сарказмом в голосе медленно протянула я. — А вот у меня естьсомнения. Вы даже мое имя нормально произнести оказались не в состоянии. Или это у васнормально? По-внутрисемейному, по-гармоничному? А мне вас как тогда звать прикажете?Господин — почти муж — Гайяр? А как жить, зная, что вы меня элементарно не уважаете, я неговорю о том, чтобы считать равной? Это как вписывается в ваш идеальный союз? Или моичувства, как обычно, вас не волнуют?

Неймарец напряженно застыл в противоположном конце комнаты, скрестив руки на груди ипрожигая меня немигающим огненным взглядом. Но мне сейчас сам черт был не брат, ибо яосознала основную истину: он ошибся с прогнозом, это не для нас отныне не было другогопути, а для него. А для меня иной путь был, и именно по нему я и намереваюсь двигаться.

— Имейте в виду — ничего не выйдет. Я отказываюсь подчиняться приказу, — совершенноспокойно заявила ему. — Можете отправлять рапорт в Кадровый Центр, лишать менялицензии, высадить на любой базе. В любом случае больше чем на год я здесь не задержусь.

Он молча отвернулся и… сломал весь книжный стеллаж. Вот просто одним махом — раз! — иуже книги, обломки пластика и какие-то мелочи разом посыпались на пол. Мне стало страшно.Тем более капитан, так и не обернувшись ко мне, продолжал молчать.

— Вы переведены в постоянный состав экипажа, переброски для вас не будет, — донесся

mir-kn

igi.or

g



наконец его ледяной голос.

Новость была сокрушительной. Я села, от потрясения лишившись дара речи. Неймарец как-токонвульсивно дернулся в моем направлении, но резко замер, оборвав движение. Остаться тут…Навсегда. Под его командованием. Страшнее перспективы не бывает.

Тут мой взгляд остановился на кактусе, который сочувственно колыхался, и в глаза бросиласькакая-то необычно распухшая и надломленная веточка. Резко дернувшись вперед, склониласьк Оболтусу, разглядывая повреждение.

— Как же ты так умудрился? — пробормотала вслух.

И тут, словно под действием скрытого рычага, все отростки розового чуда выстроились в одномнаправлении, проследив которое я уткнулась взглядом во встревоженного этим маневромкапитана. Он?!

— Вы еще и кактус мой покалечили?! — сорвавшись, возмущенно вскрикнула я. — Вам малонадо мной издеваться, решать все за меня, так еще и невинное растение своим репрессиямподвергли!

Капитан, очевидно не ожидавший подобных действий от гирденции, перевел на нее тяжелыйвзгляд. Я тоже посмотрела на кактус. Оболтус, скромно разложив листики веером, выгляделневинным, словно божий агнец, защищающий свое попранное достоинство.

— Этот куст! Я его сейчас изничтожу!

Я даже подпрыгнула на месте, поняв, что разгневанный капитан уже стоит за моим плечом.

— Что?! — Я вскочила с кресла, преграждая неймарцу путь к питомцу. — Это мой кактус. Мой!И в обиду его не дам!

Я была полна решимости защитить единственного преданного друга. Гайяр, всмотревшись вменя пристальным взглядом, внезапно отступил на шаг и с расчетливой искоркой в алыхглазах озвучил ультиматум:

— Хорошо. Выбирай: невредимый кактус или переезд ко мне. — И он с самым дружелюбнымвидом отвесил мне поклон.

Мы уставились глаза в глаза и, замерев, принялись сверлить взглядами друг друга. Первойвзгляд отвела я, решив, что просто буду хитрее.

— Хорошо, переезд, — согласилась я. — Но пообещай не вредить Оболтусу, и эти два дня меняне беспокоить. Мне надо все обдумать и примириться с этим… новым статусом.

Вопреки моим ожиданиям, он молчал, ни единым признаком не выдавая своей реакции.Молчал и задумчиво смотрел на меня. Но, наконец, кивнул:

— Обещаю.

Я внутренне возликовала. Ура, попался!

Скупо улыбнулась и, подхватив горшок, развернулась к выходу, намереваясь уйти. Не дали.Одной рукой быстро обхватив мое запястье, другой нарочито медленно взял горшок со сразунасторожившимся кактусом и, вернув его на стол, развернул меня обратно — лицом к себе.

mir-kn

igi.or

g



— Если ты хочешь, чтобы я продержался в отдалении двое суток, подари мне первый обменедиными эмоциями. — Буквально выдохнув фразу, он медленно-медленно склонился и легонькоприкусил мою нижнюю губу. Я застыла от страха. — Мрр… Полторы последних недели мечталоб этом, — глухо пророкотал он мне в подбородок и уверенно накрыл своими твердыми губамимой рот.

Замерев в его руках, еще не сообразив, какой линии поведения придерживаться, внезапноощутила себя неимоверно женственной, почувствовав, как мои, оказывается, мягкие губысмялись под натиском его решительного рта. Уфф… Из принципа хотелось вырываться, но ивосторг от ощущений присутствовал. Неймарец, сильнее притиснув меня, в последнемстрастном порыве неожиданно нежно скользнул своими губами по моим, заставив взорваться вдуше маленький фейерверк сокрушительного восторга.

— Спасибо, — прошептал он, отпуская, и, вложив в руки несколько дезориентированной мнегоршок с кактусом, стремительно потащил к двери. — Два дня, помни!

Оставшись у резко захлопнувшейся за мной двери, несколько секунд приходила в себя. Брр…Надо собраться. Пусть это сражение проиграли, но войну выиграли. Он так и не понял обо мнеглавного: заставить кого-то подчиниться своим решениям можно в том случае, если есть чтотерять. Мне терять уже было нечего. Но для осуществления моего плана нужно время. Двухдней должно хватить!

Вернувшись в каюту, поставила горшок с Оболтусом на стол и уселась рядом. Состояние былонеописуемым — полный разброд и хаос в мыслях, чувствах и эмоциях. Намеченный стольвнезапно план пугал своей смелостью и массой практически неосуществимых деталей. Былооткровенно боязно и по-женски тревожно ввязываться в очередной жизненный переплет.Причем какой… Но и с вариантом остаться и согласиться на все условия капитана я не могласмириться. В принципе, если подумать отвлеченно, не такими уж и невыносимымиобязательствами он меня связывал. Для землянки вступить в союз с неймарцем — это что-то изразряда сказочно-несбыточного, а тут не предлагают, тут безальтернативно настаивают. И какбы заносчиво он себя ни вел со мной до впрыскивания эниара, теперь бы все определенноизменилось. Даже неймарцы не смогут, сосуществуя в одном союзе, не изменить отношения ксвоей спутнице жизни. Поэтому было бы более здравомысляще остаться и медленно, нонепреклонно переламывать ситуацию под себя. Если он — со своим подходом гармоничногосоюза, то почему бы и мне в ответ не со своей философией «женщина в семье — шея: кудаповернет, так и будет»? Так бы со временем не только уважения его добилась, но и полноценноравной супругой стала… Но нет. Вариант воспринимался совершенно чуждым: представить,что вот так, ради каких-то перспектив «сладкой» жизни и недосягаемого статуса, откажусь отсобственного мироощущения, перечеркну всю ту боль, что пережила, забуду все те истины иобещания, вынесенные из собственного жизненного опыта… Не смогу. Просто не переступлючерез себя! Или ничто уже не будет в радость, сама к себе уважение утрачу. Так и получитсяиз меня не достойный партнер в отношениях, а сломленный и совершенно размякший воск, изкоторого он, и только он, слепит желаемое, не задумываясь о том, чего это будет стоить мне.

Поэтому, пусть и опрометчиво, пусть необдуманно, пусть неверно, но я пойду наперекор. Инаверняка пожалею, но поступить иначе не могу, хотя и понимаю, что навлеку своимрешением на свою голову огромные трудности. Причем осознанно. И проблем себе наживу, илишусь всего, ради чего столько вынесла, чего так долго добивалась. И все опять жедобровольно и осознанно. Почему? Возможно, подсознательно угнетал тот факт, что без этогоэниара я ему совершенно была не нужна? Или то, что смогу понять, действительно ли такважна ему? Ведь если нужна — так просто не отступит. А если отступит, то ничего я не

mir-kn

igi.or

g



потеряю — просто потом обрету в новом виде. Хватит уже бояться перемен! Возможно, начатьс нуля — это именно тот шанс, который нужен мне, чтобы найти свое место в этом мире,доказать себе и окружающим, что я не абсолютный ноль.

Эти потаенные мысли клубились легким туманом где-то глубоко в душе. Я сама еще себе в нихне признавалась, решив оставить на поверхности сознания мысль о том, что я просто не смогусогласиться с приказом капитана. Я не то что не люблю его, он мне… неприятен. И весь еговпечатляющий внешний облик, и даже невероятно волнующие навыки поцелуев не моглиизгнать из моей души той обиды и чисто женского унижения, которые этот бесчувственныйнеймарец посеял там за время нашего знакомства.

Поэтому решено — я поступлю так, как решила во время разговора с ним. И пусть в моемплане неразумного больше, чем оправданных поступков, я все продумаю и осуществлю. Или яне лучший прогнозист на свете! Осталось продумать, как при этой своей авантюрной выходкеуберечь единственное близкое существо от неминуемой мести капитана. Обдумав ситуацию,решительно встала и, предварительно заказав, покормила кактус огромной свежей порциейобожаемого им минерального коктейля, а потом решительно направилась в блок прогнозистовдля разговора с тарном.

— Олга! — Шейн-оган встретил меня с искренней радостью. — Как же невероятно и чудесно,что тебе удалось спастись! И как я рад возможности сказать тебе спасибо за то, что спасламою жизнь. Заблокировав вход в блок, ты спасла меня от физического уничтоженияИзмененными! И как прекрасно, что свою благодарность я могу выразить при личной встрече!А то я уже начал волноваться, что ты до моей переброски так и не поправишься. Но ты все жеуспела, пусть и в предпоследний день.

Тарн с улыбкой крепко обнял меня, удивив этим земным жестом благодарности ирасположения.

— Шейн-оган, — сразу, опасаясь разволноваться и растерять решительный настрой, перешла як основному вопросу, — хочу попросить тебя о помощи, мне просто не к кому обратиться с этойпросьбой. Ты можешь ненадолго взять с собой Оболтуса? Мне будет значительно легче, зная,что он у друга.

— Но почему? — Тарн недоуменно окинул меня внимательным взглядом. — Почему он неможет остаться с тобой?

— На то есть свои причины, я не могу сказать тебе, чтобы не навредить. Прошу лишь тайновзять кактус к себе и заботиться о нем, а я позже свяжусь с тобой и найду способ его вернуть.Это надо сделать сегодня… Нет, завтра! — Я, невыносимо опечаленная разлукой со своимпитомцем, все же решила провести с ним еще и этот вечер. Взять его с собой никакойвозможности не было.

Шейн-оган задумался:

— Ты объяснишь мне?

— Нет!

— Хорошо, я его возьму. Мы неплохо контактировали, пока ты была в плену, а потомпоправлялась. Он поразительно общительный! И тебе на зум отправлю мои домашниепозывные, — спокойно пообещал Шейн-оган мне.

mir-kn

igi.or

g



— Спасибо! — Я порывисто обняла в ответ шею огромного тарна, мысленно умоляя судьбу нестать причиной его неудач.

Развернувшись, убежала к себе. Меньше всего хотелось, чтобы меня застали в обществе Шейн-огана. Слишком хорошо понимала, что тогда его наверняка ожидает допрос с пристрастием.

ГЛАВА 22

Ольга

Ночь провела беспокойно. Размышляя и обдумывая каждый пункт своего плана, понимая всюего нестандартность и во многом нелепость, размышляла о целесообразности этих шагов.Любой здравомыслящий человек сказал бы — абсурд, и был бы прав, но… Но мой неуемныйвнутренний голос твердил, чтобы я следовала первоначальному намерению. И я сразу решилав этот раз ему не противоречить. Сделаю это, а если и пожалею, то не о том, что так и ненашла в себе сил полностью изменить свою жизнь. Пусть! Она меня, в ее нынешнем варианте,давно не устраивала. И как бы ни был труден новый путь — я им пойду!

Однако решимость не отменяла страха и отчаянного желания сдаться и предпочесть болееразумный и очевидный выбор — союз с неймарцем. Мучимая сомнениями, я тихонько плакалав подушку, сама не в силах определиться, о чем рыдаю — об утраченной уже устоявшейсяреальности, о потерянных перспективах, об не обретенном до сих пор личном счастье? Втемноте ночи впервые задумалась о своем одиночестве, захотела, чтобы рядом был кто-то, по-настоящему близкий, тот, кто стал бы опорой мне и нашел бы поддержку во мне. А всетреклятый неймарец со своим поцелуем — сумел все же затронуть глубоко в душе потребностьлюбить и быть любимой!

Оболтус, с которым я предварительно долго говорила, объясняя ему, почему вынужденапокинуть, и обещая непременно вернуться за ним, расстроенно бродил по каюте сприглушенным освещением. Но какое-то время спустя я заметила, что он замер возле входнойдвери, словно бы настороженно прислушиваясь к чему-то.

— Не переживай, — шепнула ему, — Шейн-оган будет о тебе заботиться, и формулу вкусногококтейля он знает. А я заберу тебя при первой же возможности!

Наутро встала с таким ощущением, будто не спала совсем. Кактус неожиданно сноваобнаружился возле входной двери. Но не успела я окончательно проснуться и привести себя впорядок, как зум выдал сигнал отложенного сообщения. Очевидно, оно пришло, пока я спала.Причем, судя по звуку, сообщение было послано не из внутренней системы корабля, а извнешних потоков связи. Подгоняемая любопытством активировала запуск, и с удивлениемувидела на табло лицо незнакомой неймарской женщины. Решительная, зрелая, высокомернаяи абсолютно уверенная в себе красноволосая незнакомка без представлений и предисловийзаявила:

— Полагаешь, что уже добилась этого беспрецедентного союза, умудрившись заполучить егоэниар? Уверяю — напрасно! Он под нашим давлением одумается и предпочтет договорныйсоюз. Ты же в лучшем случае можешь рассчитывать на место постоянной подстилки. Мой сын— и никчемная землянка! Представляю твой жалкий восторг, но очень рекомендую необольщаться. Я лично займусь этим вопросом!..

И экран погас. Забавно. Наверное, было бы страшно и обидно услышать подобное, намеревайся

mir-kn

igi.or

g



я действительно стать его парой, а так… мадам попала пальцем в небо со своими угрозами.Очевидно, это моя несостоявшаяся свекровь. Интересно, капитан в курсе, что его идеигармоничного союза так рьяно отвергли в собственном семействе? Что ж, облегчу дамочкесовесть.

— Увы и ах, перепугалась до судорог! Место постоянной подстилки не впечатляет, поэтому,поразмыслив, решила бросить его сама и насовсем. Удачи вам в идее договорного союза!

Надиктовав сообщение, с особой тщательностью выставила время доставки, планируя, чтомаман Гайяра получит его уже после осуществления моих сегодняшних планов, значительнопозже. И пусть они тогда всем семейством кусают локти. А может быть, и наоборот —действительно обрадуются.

Мой расчет был прост. Кто обращает внимание на землян? Никто абсолютно! Если вдуматься— идеальная раса для любого агентурного наблюдения. Ведь тот, кого не замечают, имеетвозможность, в свою очередь, заметить больше.

На следующий день «Эндорра», чтобы высадить специалистов предыдущей переброски,пополнить запасы и конечно же провести генеральную чистку внутреннего пространства,приземлилась на основной базе на Триасе. В допустимые для посещения зоны хлынула волнауборщиков, а я, в заранее преображенном виде, постаралась слиться с этой серой, безликойдля большинства высших рас массой. Именно эта идея осенила меня во время вчерашнейнезабываемой беседы с капитаном. Среди клининговых специалистов было немало людей, втом числе и женщин. И что поразительно — ни один из встреченных членов экипажа, почтимесяц обедавших со мной в одной столовой (даже фактически налетевший на меня из-заповорота коридора Эльдар), не удостоил меня ни единым пристальным взглядом, способнымраспознать во мне штатного прогнозиста. А система… Она, поскольку я после выздоровленияеще не приступила к своим должностным обязанностям, не сменила мой статус надействующего члена экипажа.

Таким образом, не привлекая внимания, я сумела пройти на выходе необходимую проверкусканера, выявлявшего только что-либо вынесенное с территории корабля. Ведь любойпредставитель экипажа был бы там виден невооруженным глазом, несмотря на любыеухищрения и попытки сменить личину. Любой, кроме меня! Вскоре я благополучно оказаласьза его пределами в составе разрозненной клининговой группы. Еще до нашего ухода должныбыли постепенно начать покидать корабль те, кто оказались на нем по прошлогоднейпереброске. Именно поэтому я надеялась, что система корабля не сразу среагирует нанесоответствие между численностью присутствующих и необходимым количественнымпоказателем экипажа. Ну, и верила в чудо и занятость капитана!

Как только небольшой скайтер доставил нас на базу, рванула к ближайшему финансовомупроцессору, первым делом обналичивая свой зарплатный счет. Учитывая, что зарплата у менябыла вполне приличной, а денег тратить было не на что, средств там скопилось немало.

Став обладательницей небольшого состояния, почти бегом устремилась к пассажирскомукосмопорту, влетев в первый отправляющийся прямо сейчас звездолет. Наверное, спеши таккто-то другой, это привлекло бы внимание, а по землянке в несуразном балахоне толькомимолетно скользили взглядами, не придавая значения, и через секунду уже забывали о ней.Купив билет за наличные средства и избежав идентификации по финансовой карте, сразурванула к маршрутному листу, обдумывая, где лучше выйти. Звездолет покинула черезнесколько часов, выйдя на искусственной промежуточной станции, и снова почти сразу села

mir-kn

igi.or

g



на звездолет, идущий в обратном направлении. Не долетев до базы одной остановки, сошла наспутнике планеты и снова села в ближайший, по срокам старта, пассажирский звездолет. Итак повторяла снова и снова, но уже выбирая наиболее невероятные маршруты и стремясьудалиться подальше от места приземления «Эндорры». При этом оплату билетов производилатолько наличными средствами.

Я прекрасно отдавала себе отчет, что весь этот хитроумный маневр позволял выиграть совсемнемного времени. Слишком наивно было полагать, что таким по-детски простым путем можносбить со следа главу разведывательной службы конфедерации, обладающего колоссальнымиресурсами и возможностями, о которых я даже не подозревала. Изначально я опасалась, чтовпрыснутый еще в первое памятное посещение его апартаментов органический маяк сведет нанет все мои усилия, но, разобравшись в информации о работе биоэнергетических лечебныхкапсул, с максимальной долей вероятности выяснила, что в процессе лечения все инородное иопасное из моего организма было устранено. Опять же к вопросу об эниаре. Его устранить изменя не смог даже такой лечащий ресурс, как медитекс, воспринимая как уже органичнуючасть меня.

Но и без этого поводов обольщаться не было. Команда прогнозистов, заполучив данные о моихперемещениях, — а в том, что их смогут добыть, я не сомневалась, — очень быстро рассчитаетмои маршруты, выдав с большой вероятностью точное направление моего местонахождения.Поэтому все мои перемещения имели лишь одну цель — выиграть толику времени,необходимую мне для следующего этапа моего полноценного исчезновения.

Я готовилась. Я все обдумала. Я полночи выискивала необходимую информацию и уничтожалавсе следы своих действий. И я с точностью до минуты знала, как должна поступить. Моейцелью была небольшая планета Изорг в этой же звездной системе — центр всевозможныхразвлечений, а также один из основных негласных пунктов скопления нелегаловконфедерации. Именно туда я стремилась попасть, причем с определенной целью.

Мне, немедленно после обнаружения факта побега объявленной Кадровым Центром персоной,лишенной профессиональной лицензии, а также находящейся в конфедеративном розыске,предстояло исчезнуть физически! Лишь это давало мне возможность избежать обнаружения ивозвращения к последнему месту службы для определения наказания. Взвесив и обдумав всеимеющиеся для этого возможности, я сразу остановилась на транслитической операции.Причем я осознанно шла на риск, обращаясь в нелегальную клинику Изорга, рискуя нарватьсяна шарлатана и искалечить себя. Менять внешность в худшую сторону было не привыкать,поэтому особых душевных мук я по этому поводу не испытывала. Как получится, так иполучится. Главное — скрыться.

Тем более по истечении определенного срока липидные трансплантаты рассасывались,позволяя мышечной структуре тела вернуться в естественное для нее состояние,автоматически возвращая телу, а также мимике и чертам лица врожденные характеристики.Боль при их установке была адской: естественный мышечный каркас скелета неимоверносопротивлялся подобному надругательству над собой. Эти операции были вне закона. Об этомпредупреждали везде, поэтому обычно их проводили крайне редко и тайно, в основномпоэтапно, а стоимость их была колоссальной. Но я решила, что единственный мой шанссостоит в том, чтобы сделать все сразу. Естественно, специалистов, способных на подобнуюоперацию, можно было пересчитать по пальцам. Это единственный шанс по-настоящемуисчезнуть — я стану совершенно другим человеком, даже отпечатки пальцев изменятся.Причем это не будет иллюзией, которую, к примеру, те же неймарцы легко распознают.

Единственной уязвимой стороной процесса внешней визуализации оставалась радужка. Но я

mir-kn

igi.or

g



уже знала, где можно будет обойти этот момент, раскрывающий мою личность. Отправлюсьтуда, где данный критерий идентификации не используется. Я не зря умела находить иотбирать информацию, при разработке деталей моего плана этот навык как никогда оказалсяполезен. Поэтому и клинику выбирала с особой тщательностью. Мне удалось выяснить, что приблагоприятном стечении обстоятельств и наличии конкретной суммы смогу там обзавестись идокументами, уже с новыми внешними характеристиками и, конечно, на новое имя.

Прибыв в клинику, действующую под прикрытием ветеринарного медицинского центра, сумеладоговориться об операции и, согласившись на обозначенную сумму, настоять на том, чтобыпровели ее сегодня. Бонусом мне обещали ввести препарат, изменяющий даже естественныйзапах пациента. Будущий внешний образ оставила на выбор медика, у меня было лишь однопожелание: стать совсем не похожей на себя. Было устойчивое ощущение, что ищейкиконфедерации мне буквально дышат в затылок.

Операция длилась почти сутки, оставив жуткие впечатления. За этот бесконечный отрезоквремени миллионы раз пожалев о своей принципиальной неразумности, я беззвучно кричала,находясь полностью в сознании и чувствуя боль, но не имея возможности шевельнуть ипальцем, скованная инъекциями медикаментов. Мысленно умоляла врача остановиться иотпустить меня, просто сжечь заживо или выдать в руки преследователей, но не могла уженичего изменить. Приходя в себя после очередного беспамятства, вызванного болью,недоумевая, как я еще могла сохранить рассудок, страшилась задать себе главный вопрос:«Уверена ли я еще в своих намерениях?» Тело, пылающее огнем невыносимой боли,неожиданно стало подчиняться мне, позволив с невыразимым облегчением понять, чтооперация завершилась. И я ее пережила!

Меня погрузили в специальный холодный раствор заживляющей субстанции, чтобы ускоритьрегенерацию бессчетного множества мелких уколов на теле и позволив почти сразу обрестивозможность самостоятельного передвижения. В это же время должны были подготовить и моидокументы.

Спустя два часа, одевшись и воспользовавшись услугами робота-парикмахера, чтобы нараститьволосы, а также сменить их цвет, я, испытывая при каждом движении неописуемую боль,получила необходимую личностную карту и вполне реально существующую биографию на имяземлянки Киры Возгарн. Тут же расставшись практически со всеми сбережениями,проконтролировав абсолютную зачистку информации о моем пребывании здесь, а также обитогах операции, со скупым кивком покинула скрытые помещения ветеринарного центра.

Идти было невыносимо больно, я чувствовала себя как человек, очнувшийся после комы, невладеющий собственным телом. Изменились все ощущения, я реально чувствовала, что сталаобладателем нового тела: сместился центр тяжести, походка, пластика движений, жесты — всевыходило как-то иначе и с трудом. По-хорошему, надо бы отлежаться, свыкнуться. Но я нутромчувствовала — времени на это нет, надо пусть превозмогая боль, но покинуть эту планету.

Уже в холле центра, почти покинув его, внезапно засекла трех очень естественныхпосетителей — тарна, неймарца и айкара. Не знаю, что меня смутило в них — абсолютнаяадекватность и непримечательность или буквально опалившие волной беспокойства ощущения,но твердо поняла: это по мою душу! Как же быстро они нашли…

Раздирающая тело боль оказалась мне на пользу, не позволив поддаться панике, дрогнуть. Ясмогла спокойно, на миг поравнявшись с ними, покинуть здание. Потом долго шла, неразбирая дороги, элементарно боясь оглянуться, каждую секунду напряженно ожидая уколапарализующего луча… Не произошло. Меня никто не остановил и не преследовал. У меня…

mir-kn

igi.or

g



получилось?

Решительно двинувшись в сторону одной из сотен частных космических стоянок, на последниеденьги купила билет на нигде не зафиксированного перевозчика, направляясь к конечной целинамеченного путешествия — туда, где меня ожидал завершающий этап моей авантюры.Надеюсь, оно будет того стоить, и мои даже самые тайные ожидания оправдаются.

ГЛАВА 23

Кира

— Причина? — безразличным тоном, но пристально всматриваясь в меня, отчеканил сержантприемного армейского пункта.

— Личные обстоятельства, — спокойно ответила я, продолжая палец за пальцем вносить своиотпечатки в расположенный напротив синхронизатор.

Равнодушный субъект понимающе кивнул — сюда с другими не приходили. Кому еще, кромесовершенных лишенцев, нелегалов или потерявших надежду на лучшее будущее, идти внеквалифицированные вояки. Это же пушечное мясо, особенно учитывая постояннуюнапряженную обстановку на границах конфедерации. Там и профессионалы, элитныеподготовленные армейцы, гибли массово, а уж добровольцы рядовые… А тем более из землян…Я просто явственно прочла в его глазах мысль: «И недели не протянет!»

— Направление? — продолжал сержант зачитывать стандартные строчки опросника длядобровольных новобранцев.

— Нападающие, — все так же спокойно сообщила я, явно выбив его из колеи.

— Может, медицинское? Или обеспечение? — не удержался сержант от разумного совета. Вотчего не ожидала от айкара.

— Нападающие, — упрямо повторила я.

Он, недоуменно пожав плечами, отметил мой выбор в электронной анкете, бросив на менябыстрый взгляд, в котором явно читалось, что срок моей жизни скорректирован им до первогобоя. А я фаталистически не испытывала и малейшего ощущения страха. Я сделала выбор ещетогда, когда услышала ультиматум Гайяра. Выбор в пользу своей собственной судьбы. И еслион был верен, то и в этой русской рулетке жизнь подбросит мне холостой патрон. Ну а еслинет… Терять мне нечего. А внутренний голос непривычно молчал.

К тому же если меня отследят до армии, то о нападающих подумают в последнюю очередь. Я исама знала о специфике их службы немного, но решила, что буду плыть по течению.

— Приняты! — вернул меня из размышлений в действительность все тот же безразличныйголос. — Личные вещи сдать. Проходите на сбор и расформировку.

И он тут же закрыл анкету, кивнув мне на нужную дверь. Обо мне айкар уже не помнил.

Гайяр

mir-kn

igi.or

g



Отказа дейраны я не ожидал. Возмущения, нежелания, даже истерики — возможно, но некатегоричного отказа. А раз не ожидал, значит, что-то в ней не понял, хотя ряд попытокразобраться в землянке при случае и предпринимал. Необходимо ее понять — поставил передсобой конкретную цель. Невозможно влюбить в себя, привязать кого-то, не разобравшись в егохарактере и мотивах действий.

Упреки Олги меня сразили, — как же я обидел ее с этим неверным произношением имени! Ауж действия гирденции в поддержку хозяйки просто изумили. Я всего за несколько минут домомента, когда дейрана заметила «перелом», прекрасно видел, что с этим отростком все былонормально. Растение намеренно «подарило» землянке предлог для открытой конфронтации сомной. Или — внезапно молнией сверкнула мысль — это был шанс для меня все же удержатьее? Утверждать что-либо с уверенностью о намерениях этого необычайно сметливого питомцая бы тоже не стал. Как они подходят друг другу! Определенно, и его изучить не повредит.Иначе вся гармония моего семейного союза окажется под большим вопросом…

Захлопнув за дейраной дверь, выкрикнул системе приказ — распахнуть перед ней двери снашего этажа, и рванул изучать злосчастный засекреченный личный файл. Оля! Ольга!Оленька! Захотелось стукнуться лбом о стену. Такая обида для нее и проблема для меня,созданная мною же. Но ничего, двое суток — и я все сделаю, чтобы постепенно раскрытьсяперед ней, доказать, что все ее впечатления обо мне очень поверхностны.

После проделки гирденции так и не понял, было ли это проверкой для меня или реальнойпопыткой питомца расстроить мои планы, но одно осознал сразу же: позволить им оставить всекак есть, без моего последнего слова, не могу. Иначе дальше будет сложнее. Да и сознавая, чтобуквально разрываюсь от эмоций и невыносимого желания быть рядом, чувствовать ее,лишиться первого обмена не мог. Поэтому поддался чувствам, уступил эмоциям и поцеловалее, замкнув нашу взаимосвязь, нашу импульсную настройку только друг на друге, позволивмне физически ощущать ее даже в отдалении.

Разобравшись с ее именем, прошел в душ и долго стоял под струями воды, снова и сновавспоминая ощущения от нашего поцелуя, вкус ее губ. Странно — это не был мой первыйпоцелуй, но я понял, что не помню прошлых. Ощущение ее губ поразило меня восторгомузнавания чего-то необычайно родного, мягкого, долгожданного… Я еле сдерживался. Олявызывала в душе такую бурю противоречий, она даже воспринималась иначе, в сравнении стем, как виделась, словно все это видимое было ненастоящим. Внутри меня вспыхнул огоньпредвкушения. Всего двое суток перетерпеть, и она будет рядом! Я даже на придирки искандалы поначалу согласен, лишь бы рядом, лишь бы уже избавиться от этой нестерпимойтяги…

Охваченный резким порывом, заметался по своей жилой зоне, пытаясь увидеть окружающее ееглазами. Пусть она и была здесь только в первой, доступной большинству посетителейкомнате, но оба посещения вряд ли оставили в ее душе приятные впечатления. А значит, тутей не будет хорошо. А если ее что-то будет тяготить при проживании со мной, тяжелее будетмне. Осознавать, что ей плохо рядом, было бы для меня трагедией. Но была решительнаяуверенность: стоит ей узнать меня настоящего, и все наладится.

Сейчас здраво и отстраненно рассуждать я не мог, все заслоняли пробудившиеся эмоции ижелание добиться дейраны. Поэтому возникшее где-то на заднем плане моего сознаниятоскливое ощущение беды я отринул. Хотя предупредить родных об изменении семейногостатуса я обязан. Тем более что со стороны матери было немало разговоров о возможностирассмотреть вариант с договорным союзом, и она даже подходящую неймарку в одном издостойных родов подыскала. Кажется, и с девушкой обсудить успела. Вот только я все никак не

mir-kn

igi.or

g



мог окончательно решиться, тянул с ответом. А сейчас… Сейчас, испытав на себе всюголовокружительную силу счастливого безумия обретения истинной пары, уже не смог быдовольствоваться жалкой, холодной и бесчувственной альтернативой.

Пока ожидал ответа на свой вызов домой, успел приказать системе внести Олю в программузапирающего устройства как на этаже, так и в моих апартаментах.

— Гайяр? — Величественное лицо мамы потеплело при виде меня. — Поздравляю! Наслышанао твоей очередной успешной операции. Твои амбициозные перспективы всегда были для меняочевидны, поэтому уверена — ты добьешься того, о чем я мечтала с твоего рождения. Вчеразаседание Совета Верховных было во многом посвящено твоей карьере и последнемупредотвращенному заговору. Как уже надоели эти убогие земляне!..

Меня передернуло. Неужели таким же по отношению к Оле был и я? А все окружающие? Истоит ли тогда удивляться ее категоричному отказу?

— Мама, отныне тебе надлежит пересмотреть отношение к землянам. Моя дейрана из ихчисла, — спокойно и уверенно произнес я. — К тому же я пришел к выводу, что мы неверноиспользуем потенциал этой расы. Они способны на большее, чем принято считать, и наближайшем Совете я планирую поднять эту тему. Полагаю, земляне могут принестиконфедерации значительную пользу.

Мама шокированно уставилась на меня с экрана. Пауза затягивалась, пока родительницапыталась в полной мере осознать сказанное.

— Но как же… Мы ведь уже выбрали прекрасный вариант. Надеюсь, это — нелепая шутка? Чтоза потенциал? Откуда?! Не может же твоей дейраной действительно быть… землянка? —выдавила она наконец из себя.

— Может, и уже ею стала. В ней — мой эниар. Все вышло довольно неожиданно, но всобственных намерениях я уверен. Так что готовься принять ее в семью. Понимаю, что такаясмена направления для тебя непроста, поэтому сообщаю заранее, — сдержаннопрокомментировал я, понимая, что ей понадобится время на пересмотр собственных взглядови планов.

— Как?! — закричала мама в холодном гневе. — Как такое могло случиться, чтобы эниарпервородного неймарца достался землянке? Она кто вообще? Что она сделала, чтобызаполучить его? Как ты допустил подобное? Это же катастрофа! Это же полный провал всехмоих планов, всех надежд!

— Не стоит так драматизировать. Оля — прогнозист, по последней переброске попавший на«Эндорру», она… сирота и невероятно умная девушка. И ничего она не делала — по сути, былапротив его введения. Но… так получилось. И ничего это не разрушит — я же не стану менеепрофессиональным или успешным оттого, что обрету семью. Мама, твоя задача — принять этотфакт и приготовиться к встрече с ней. Обсуждать свои решения я не намерен. — Последнее язаявил твердо, с ноткой предупреждения в голосе.

Но мама не пожелала ее расслышать, категорично заявив:

— Сын, это разрушит твое будущее! Одумайся, вспомни, как прекрасна Ниранда. Насколькоуспешным и перспективным был бы ваш союз! — В волнении взмахнув рукой, мама обреченносмирилась. — Пусть эта землянка остается, к примеру, на «Эндорре». Там, во время полетов,она всегда будет в твоем распоряжении, и, если не афишировать этот факт, я уверена — все

mir-kn

igi.or

g



близкие и даже Ниранда закроют на это глаза. Раз уж в ней твой эниар. Хотя в принципе непонимаю, как можно было совершить подобное! И появления детей у нее… допускать нельзя.

Одна мысль о том, что Ольга останется в глазах большинства окружающих свободной, а в одинпрекрасный момент я могу и вовсе потерять ее, рождала в сердце чувство невыразимой яростии боли. Удерживаясь от желания расколоть экран, сжал ладонь в кулак, впиваясь в неекогтями.

— Это мое решение не подлежит обсуждению и пересмотру! — угрожающе отрезал я, даваяпонять матери, что она переходит допустимые границы.

— Гайяр, одумайся, — не менее грозно заявила мама. — Подобное сомнительное дополнение ктебе не стоит таких жертв.

— Тебе не понять, поэтому ты так категорична, — сделал я попытку достучаться до нее. — Вы сотцом заключили договорный союз, поэтому вам не ведомы ощущения Пробуждения. Ольгауже неотъемлемая часть меня и моей жизни. И на этом мы закончим разговор. Сообщиновости отцу.

Я разорвал контакт, чувствуя, что слова родительницы усилили непонятную глубиннуютревогу. Постаравшись собраться и приказав себе хотя бы до вечера не терять самоконтроль,отправился на мостик — проанализировать текущее положение дел. Но мысли об Оленьке непокидали, стоило в рабочем процессе возникнуть паузе, как я тут же думал о ней, при этомотчетливо ощущая ее присутствие на корабле. Это как-то собственнически грело душу.Осталось еще заполучить дейрану в свои апартаменты и… полномасштабные осадныемероприятия с моей стороны тут же начнутся. И тогда — держись, Оля!

Дел было немало; скопилось много донесений, а также требующих лично моего внимания ирешения рабочих вопросов. А еще завтра корабль прибывал на базу, где предстояло высадитьпоток специалистов с предыдущей переброски, плюс у меня был запланирован рядмероприятий на время личного посещения базы моего ведомства. В связи с этим я задумался оШейн-огане. В тандеме с Олей он был более продуктивен. А с моей точки зрения, полезен ещеи тем, что помогал ей грамотно организовать рабочий процесс и сумел найти к ней подход,разобрался в ней настолько, что стал другом. После разговора с родительницей я в полноймере осознал всю сложность взаимоотношений Оли с окружающими, поэтому последний фактсчел немаловажным. Определенно моей дейране будет психологически комфортнее работать идальше в его обществе. Поэтому перевел в основной состав и его, уведомив Кадровый Центр освоем решении, а Эльдара отправил с распоряжением приказать тарну задержаться сотбытием и завтра явиться ко мне на разговор.

С приходом ночи вернулся к себе, но уснуть был не в состоянии. Ольга неимовернопритягивала, заставляя желать хотя бы увидеть ее, душу разрывали противоречивыеощущения необъяснимой давящей тревоги и предвкушение восторга. Поэтому, бесцельнопобродив по своим апартаментам, сам не заметил, как направился к ее каюте. Покорабельному времени была поздняя ночь, и мой приход только помешал бы ей отдыхать, ктому же я обещал ей дать эти два дня. Но находиться вдали было невыносимо. Поэтому,усевшись под дверью, не замеченный ею, отделенной от меня дверной перегородкой, в попыткедержать себя в рамках самоконтроля бороздя пол когтями, решил хоть так охранять ее сон,мечтая о том, что совсем скоро буду рядом с ней. Мысленно связавшись с системой, приказалотключить вокруг меня любые формы наблюдения, а попытки членов экипажа спуститься сюда— блокировать. После чего успокоился и просидел под дверью до утра, чутко прислушиваясь,не доносятся ли какие-нибудь звуки из каюты моей дейраны, а также размышляя о

mir-kn

igi.or

g



дальнейшей стратегии своих действий.

Утром, оказавшись на мостике раньше новой смены, погрузился в текущие дела, периодическиприслушиваясь к собственному ощущению присутствия Оли. Мы почти подлетели к базе, ипоток неотложных дел все возрастал. Помимо обычной текучки, необходимо было отобратьнаиболее перспективные решения по ряду ключевых операций и распланировать общуюстратегию сбора разведданных на территории одной из соседних с конфедерацией разумныхрас.

Поэтому, погрузившись в работу, я не сразу обратил внимание на возросшее чувствобеспокойства, а когда заметил его, не сразу осознал, что оно имеет отношение к Оле. Когда жепонял, что ощущаю ее как-то размыто, мгновенно приказал системе сообщить ееместонахождение. В ответ получил шокирующую новость: на «Эндорре» ее не было!

Я застыл на месте, пытаясь абстрагироваться от гнева и неимоверного страха, закрыл глаза ипринялся быстро анализировать ключевые моменты своих дальнейших действий. Страшнобыло понапрасну упустить хоть миг, ведь именно в это мгновение она могла подвергнутьсяопасности.

— Переориентировать все системы слежения на базе на выявление любой информации обОльге; разослать системные запросы по всем кораблям и звездолетам, покидавшим впоследние часы базу; после этого разослать аналогичные запросы с ее идентификационнымиданными по всем космическим кораблям, перемещающимся в любых направлениях в пределахданной системы; всем системам слежения на всех абсолютно планетах конфедерации перейтина режим выявления искомого объекта, об обнаружении сообщать сразу автоматически;привести в полную готовность все поисковые группы; отправить тридцать восемь кораблей поразным направлениям, с готовностью немедленно стартовать на место выявления объекта.

Одним движением раскрыв данные по ее зарплатному счету, убедился в том, что ровно сорокдве минуты назад он был опустошен. Сбежала! Осознанно! Неужели Тинараг был прав?..Почему? Найду! Переверну каждую планетку в конфедерации, но найду! И тогда, Оля,разговор у нас с тобой будет… только держись, какой он будет! Но подобные опасные поступкиты сразу совершать отучишься!

Сорвавшись с места, побежал в каюту тарна, не задумываясь о том, какое впечатлениепроизведу на него и окружающих. На «Эндорре» любые двери для меня были открыты, поэтомумое появление застало его врасплох. Впрочем, меня кое-что тоже изумило. В каюте помимоШейн-огана обнаружился Олин питомец, вальяжно раскинувшийся в кресле. Тарн точно знал опобеге!

— Куда и с какой целью она направилась? — ледяным, угрожающе острым тоном бросил явопрос.

Тарн судорожно вдохнул, понимая, что как никогда близок к выжиганию сознания, и качнулголовой.

— Она не сказала, чтобы не подвергать меня опасности. Попросила только заботиться обОболтусе, — тихо и испуганно прошептал он.

И я поверил, потому что это было на нее похоже.

— Каюту не покидать! Со вчерашнего дня вы — в постоянном экипаже «Эндорры».Выполнять! — и, развернувшись, так же решительно покинул каюту потрясенного и

mir-kn

igi.or

g



напуганного тарна.

Умная у меня девочка — и сама так нелепо не подставилась бы, и друга не подвела. Умная, ноглупая-а-а… Найду — получит феноменальный нагоняй для повышения рассудочнойдеятельности! Ужас за мою неразумную буквально связывал внутренности узлом, сжимаясердце и леденя душу. Только бы найти раньше, чем во что-нибудь влипнет…

ГЛАВА 24

Гайяр

По возвращении на мостик застал там недоумевающего Эльдара, а также первые данные поперемещениям Оли. Шустра… И не скрывается — ни одной попытки уйти от систем слеженияи космопорта и пассажирского звездолета, на который она почти влетела в последние минутыперед стартом. В десятый раз просматривая изображение Оли, стремительно несущейся черезкосмопорт к звездолету, ловил себя на четкой мысли: она прекрасно понимала, что мы сразуее отследим, и не тратила время на ухищрения. Отметил также, что для окружающих онасловно была невидимкой, если и замечали, то лишь натолкнувшись физически, да и то так, какналетели бы на воздушную преграду — не вглядываясь, а просто обойдя. А не попробовать лимне землян в агентурной работе? Мысль промелькнула, не отвлекая меня от основной задачи— поиска Оли.

— Странная землянка, — неожиданно раздался позади задумчивый голос Эльдара, — меньшевсего я ожидал, что эта трусишка решится на побег. И это после фактически невероятногокарьерного взлета! Опять же перед вами себя зарекомендовала.

— Она — моя дейрана, — резко и холодно поставил подчиненного на место.

Пока единственный помощник замер, шокированный новой информацией, распорядился:

— Собирай все данные, отсортировывай малейший намек на нее и все отправляй в отделпрогнозов. Мне нужен прогноз с высокой вероятностью относительно цели ее пути. Как толькобудет достаточно информации о перемещениях — запускай отдельно по этому вопросу лучшийотдел прогнозистов базы. Результаты — мгновенно мне на зум, — коротко кивнув неймарцу навыход, отправил действовать.

Была устойчивая уверенность — надо спешить. С одной стороны, спрятаться от меня вконфедерации невозможно, с другой — она не раз доказывала, что как стратег способна намногое, и эта ее странная очевидная манера побега… напрягала. За этим что-то было, помимоочевидной глупости, а уж глупой она точно не была. А значит, я что-то упускаю. Ключевойвопрос — зачем? Хотела быть скорее пойманной, лишь дразня меня стремлением «показатьхарактер»? Я уже не раз был в отношении дейраны излишне самонадеян, поэтому сейчас наэто предположение не поставил бы… Но тогда что? Что ей дают эти не скрываемые хаотичныеперемещения? В итоге она же где-то неминуемо нарвется на группу перехвата ипреследующих по пятам агентов. Да ее сегодня и задержат…

Последующие часы прошли для меня в состоянии адского напряжения. Каждое сообщение отом, что Ольгу засекло очередное контролирующее устройство в очередном неожиданномпункте, рождало в душе невероятное облегчение — она жива! — но вместе с тем вызывалоколоссальную тревогу. Непонятно, как Оля это делала, но, словно предвидя или предчувствуязаранее, она всегда исхитрялась покинуть очередной пассажирский космический корабль заостановку до того, как его перехватывал наш ближайший ведомственный крейсер. И бросаться

mir-kn

igi.or

g



в погоню ему было бессмысленно — Оля меняла направления движения совершеннопроизвольно, поэтому чаще при поступлении следующего сигнала обнаружения было гораздопродуктивнее отправить другой корабль, более удачно расположенный относительно ееочередного маршрута. Так она почти сутки крутила и вертела нами, все больше склоняя меня кдействиям по крайнему варианту — напрямую связаться с капитаном очередного звездолета,пассажиркой которого Оля была, и приказать ему остановиться в ожидании судна нашеговедомства. Останавливало пока одно — боязнь огласки и то, как это отразилось бы на будущемдейраны. К тому же она очень грамотно избегала мгновенной идентификации, используяналичные средства при оплате билета, а сигнал контролирующих систем несколькозапаздывал, в связи с тем что требовалось время на выявление, идентификацию искомогообъекта, а также на передачу кодировки и распознание нами полученного информационногосигнала. Поэтому всегда оставался значительный риск разминуться просто физически. И какбудет выглядеть ведомство в подобной ситуации? Нашей обычной установкой являласьконфиденциальность и «сохранение лица» конфедерации. Поэтому обнародование малейшегоэпизода любой операции строжайше воспрещались. И я понимал, что если нарушу этотнеписаный закон, пусть даже ради жизненно важного лично для меня дела, получу массунежелательных последствий. Престиж ведомства, а также существующей системы я былобязан поддерживать. Но чем больше времени проходило с момента побега, тем большестановилась решимость, вопреки огромной вероятности утечки информации, начатьдействовать в открытую. Только сейчас я понял Крейвана до конца — как тяжело выбиратьмежду личными пристрастиями и долгом. Хотя выбора тут не было… Я неожиданно четкопонял, что отныне для меня на первом месте уже не стоят ни карьера, ни ответственностьперед расой.

Возрастало и предчувствие необратимой беды, я почти махнул на все рукой, измученныйстрахом за дейрану и неимоверной силы тягой быть рядом с ней. Инстинкты сходили с ума,требуя куда-то мчаться и что-то делать. Чувствуя, что уже готов убить кого-нибудь, вызвалТинарага.

— Не говори ничего, — сразу предупредил его, — просто, если можно что-то с этим сделать, —сделай! Я уже еле сдерживаюсь, боюсь, что всех перекалечу, если сорвусь…

Мы на миг пересеклись взглядами. Он был необычайно серьезен:

— Я попробую, но не уверен…

Тут же раскрыв принесенный бокс, извлек какие-то ампулы и медицинский пистолет.

— Что это? — уточнил я, прежде чем оголить руку.

— Блокаторы. Я обдумывал этот вариант с самого начала. Хочу попытаться снизить активностьпроцессов той зоны мозга, которая реагирует на эниар. Это моя собственная комбинация,надеюсь, получится. Но я опасаюсь побочных болей…

— Делай! — Я решительно подставил руку.

Тинараг не менее решительно приставил к ней пистолет и надавил на курок-поршень.

До чего я докатился! Но иначе не выдержу. Как Крейван смог себя сдерживать, зная, чтодейрана в руках врагов?..

После впрыскивания блокаторов каких-то изменений я не почувствовал, но думать об этомбыло некогда — пришло сообщение о том, что Оля все же сошла на одной из планет системы и

mir-kn

igi.or

g



покидать ее, кажется, не планирует. Я внутренне подобрался. Изорг… Планета, кишащаянелегалами. Очень удобная для конфедерации своей хаотичной внутренней средой иобстановкой некой вседозволенности. Все это умело режиссировалось, и с помощью нашеговедомства в том числе. Не раз и не два нежелательный для конфедерации исход определенныхпроцессов заканчивался именно там. Но что могло понадобиться на Изорге Оле? В этой клоакестрастей и страстишек разумных существ? Вот уж определенно не то место, где я желал быоставить дейрану.

Немедленно распорядившись о смене маршрута «Эндорры», направил корабль к планете.Сутки с небольшим, и мы будем на месте. Вопрос в том, как их пережить… И это с учетомзапоздалого сигнала. Сколько часов она уже на Изорге? Приказал отправить туда же и всеближайшие ведомственные суда, по возможности максимально задействовать всех имеющихсяна планете агентов, а также осуществить переброску дополнительного кадрового ресурса. Еслипотребуется — наводнить эту планету нашими сотрудниками, но земляночку мою найти.Искать, искать и искать!

Зачем ее туда понесло? Точно с каким-то намерением! Меня озарило откровение: она реальнохотела сбежать! Возможно, надеялась затеряться в среде нелегалов, в надежде переждать тамкакое-то время. Тем более у нее с собой были значительные средства. Нервно расхаживая помостику, обдумывал различные варианты ее дальнейших действий.

И тут неожиданно накатила боль. Я даже споткнулся, не имея сил удержаться от охватившейледяной дрожи. Блокаторы? Или… Оля? Мой эниар в ней навсегда останется моей частичкой,связывая и объединяя нас. Можно ли переживать ощущения, схожие с ощущениями егоносительницы, будучи далеко от нее? И если да, то что с ней?! Или это все же побочныйэффект вмешательства дока?..

Мучимый сомнениями и адскими болевыми ощущениями, отправился в каюту, стремясьпобыть в одиночестве и все еще раз обдумать. Боль ощущалась просто зверская, а у нашейрасы болевой порог очень высокий. Поэтому, чем больше я прислушивался к своимощущениям, тем с большей паникой осознавал, что они не мои. Я их чувствовал, но неиспытывал. Значит, Оленька. Значит, это возможно — в какой-то мере чувствовать дейранудаже на расстоянии. Меня передернуло; представить, чем были вызваны подобные муки, я немог. От жуткого страха и завертевшихся в безумной пляске мыслей стало плохо, непривычноплохо физически. Душа разрывалась на части от этой боли и невероятного желания помочь изащитить. А сердце замирало от понимания, что сделать что-то я не в силах. Как же этовыдержал Крейван?!

Обратившись к системе корабля, отправил приказ отложить все операции и по абсолютномумаксимуму задействовать всех наших сотрудников и внештатных агентов в поисках на Изорге.Истерзанный самыми невероятными предположениями, прошел в спальню и рухнул накровать. Закрыв глаза, снова и снова представлял Олю, всем существом стремясь хоть как-топоглотить, оттянуть на себя эту боль. Не понимать причины происходящего былонепреходящим кошмаром. Только бы она не погибла!.. Мучительная неизвестность, ощущениеневыносимого бессилия были адом. Наверное, переживай я предсмертные муки всехуничтоженных мною землян, не испытал бы того, что сейчас ощущал, всей этой невыносимойболи, многократно усиленной для меня осознанием того факта, что испытывало их самоедорогое и бесценное для меня отныне существо во Вселенной — Ольга.

В отчаянном стремлении предпринять хоть что-то действенное, переломив это безысходноебессилие, мысленно стараясь не сорваться от страха, пытался понять — почему она сбежала?Возможно, осознав это, смогу приблизиться к пониманию и цели ее путешествия. Снова

mir-kn

igi.or

g



обратившись к искусственному интеллекту, потребовал предоставить мне всю имеющуюсяинформацию по действиям Оли.

Увы, даже для создателя системы найти следы ее действий не представлялось возможным. Онаметодично зачистила за собой все данные, прекрасно оперируя собственными навыками какпри сборе необходимой информации, так и в пользовании системой. Я все же перекинулпредоставленные системой данные аналитикам, с приказом попытаться найти там что-нибудьпо существу проблемы, что-то, способное подсказать ее цель или конечный пункт маршрута.Еще раз пробежав все глазами, зацепился за нехарактерную особенность: за месяц еепребывания на борту «Эндорры» был единственный контакт по внешней связи, причемнакануне побега. Приказав себе не думать о страданиях дейраны, полностью переключился наданный информационный эпизод. Система тут же отобразила мне копию разговора.

Боясь поверить собственным глазам, увидел маму. От состоявшегося между ними разговоразатрясло от ярости. «Ты же в лучшем случае можешь рассчитывать на место постояннойподстилки! Мой сын — и никчемная землянка…» Чувствуя, что начинаю задыхаться отбезумной злости на родительницу, вскочил с кровати, в одно мгновение сокрушив все вокруг.Но тут раздался непривычно веселый голос дейраны. Он меня буквально раздавил ужасающимсмыслом ответа, заставив скорбно застыть: «Место постоянной подстилки не впечатляет,поэтому, поразмыслив, решила бросить его сама и совсем!» Со стоном агонии упал на колени…

Мир любого может рухнуть — или расколоться на крупные осколки, или разбиться вдребезги.Мой же в данный момент взорвался, разбив на осколки разумность и выдержку, выпустиввулкан огненной злости на себя. Жутко было осознавать, что во всем происходящем повиннамоя семья. Сначала я шантажом и приказами вынудил ее согласиться на союз со мной, а потомона услышала подобное от моей матери. А если учесть ее изначальное сопротивление… Итогбыл предопределен, и понять это я должен был сразу. Слепец! Я обязан отыскать ее иразобраться во всем!

Отступившая, словно ушедшая вглубь холодного тумана боль нахлынула вновь с неимовернойсилой. Рефлексировать некогда: сначала надо ее найти, а уже потом пытаться исправитьсобственные ошибки.

Ближайшие ночные часы я наверняка весь остаток жизни буду вспоминать с содроганием.Затрачивая колоссальные силы на то, чтобы контролировать себя и не сорваться в пропастьотчаяния от чувства вины и ощущений дейраны, приказав себе сосредоточиться только наделе, разбирался с координацией действий нашего ведомства на Изорге. По ходу делапросматривал все, по мере готовности отправляемые мне прогнозы. Чувствуя, что упускаю что-то почти очевидное, снова и снова просматривал выходные данные, доклады поисковиков. Увы,мысль никак не желала оформиться.

Прогноз Шейн-огана, которому тоже была поручена работа в рамках основной задачи, в силуего более глубокого, в отличие от остальных, знания Оли, я прочитал с особым вниманием. Свероятностью в восемьдесят три процента он говорил о том, что Изорг она посетила не снамерением затеряться среди нелегалов конфедерации, а стремясь оборвать след путемизменения личностных характеристик или инсценировки собственной гибели. Определенно срешением по тарну я не ошибся — он уже принес мне пользу. Я и сам предполагал, что Ольгепотребуются новые документы в случае успеха. И тут, словно высветив отдельные моменты, вголове вспыхнули все составляющие ответа: у нее при себе значительные средства, ощущениявсе длящейся, но не убивающей ее боли, и прогноз об изменении личностных характеристик.Конечно, в последнем пункте имелись в виду анкетные личные данные, но почему бы непомыслить более широко? Как Оля обычно… И тогда выходит, если сложить все вместе…

mir-kn

igi.or

g



Выходит — транслитическая операция! Она решилась на временную трансформацию тела, наполную смену внешнего облика! И каждый, с трудом выдавленный из спазмированной грудивыдох недвусмысленно говорил мне о том, что процесс уже идет. И давно! На Изорге как развстречаются подпольные медицинские центры, которые, вопреки запретам, берутся заподобные операции. С трясущимися от напряжения руками склонился к рабочей зоне системы,отсылая срочное распоряжение немедленно обследовать все структуры Изорга, негнушавшиеся транслитией. Но, уже отдавая, приказ, я больше всего боялся, что мы опоздаем.И она сумеет сбежать… Исчезнуть…

Раздался вызов зума. После безумного ночного испытания из-за ощущений Олиной боли исвоего последнего открытия говорить с кем-то не было сил. Я чувствовал себя опустошенным,полумертвым. А если не смогу найти? Подобной мысли я не допускал, но сейчас, когда онавнезапно пришла в голову, ужаснулся последствиям. Крейван, на что же ты обрек меня?..

Звук сигнала не замолкал. Машинально взглянув на него с целью выяснить, кому понадобился,обнаружил, что на общении настаивают родители. Каким-то неживым жестом активировавочередную визуальную панель, уставился в алые глаза матери. Она тоже виновата…

— Сын, я сегодня говорила с Нирандой. Она согласилась на незаметное существованиеземлянки где-то неподалеку от тебя. Прошу, не поступай необдуманно. Ниранда — оченьразумная девушка. Она понимает, что твой эниар ей уже не получить, но готова заключитьдоговорный союз и без него. — Мама закончила речь с триумфальным видом, с вызовомуставившись на меня.

А я стоял и, почти не понимая, о чем она говорит, пытался представить свое существование ввынужденной разлуке с дейраной. И не мог… Будущее виделось мне в самых мрачных красках.

— Гайяр! — Недоуменный окрик матери. — Ты вообще меня слышишь? Что с тобой? Ты сам насебя не похож!

— Оля меня бросила и сбежала, — резко и холодно отрезал в ответ, сумев вынырнуть из своейотчужденности. — И полагаю, о ее решении ты узнала раньше меня. Отныне не беспокой меня.Если что-то понадобится, сам свяжусь.

Прежде чем разорвал контакт, уловил потрясенный и какой-то напряженно-застывший взглядматери.

Прошел месяц. Месяц почти без сна. Месяц напряженной, на грани возможного, работы попоискам Ольги — бесполезным, отчаянным, обреченным. Кажется, еще никогда мое ведомствоза столь короткий срок не проделывало такой громадный объем работы. И настолько жемалоэффективный…

Мама, словно сойдя с ума, снова и снова день за днем весь этот месяц предпринимала попыткисвязаться со мной. Безуспешные. Упорные. Настойчивые. Говорить с ней, простить ей, чтопренебрегла моим решением и неимоверно унизила Ольгу, не мог. А осознание того, что и самвел себя по отношению к ней не лучше, погружало в состояние тоскливого отчаяния. Как же яхотел найти ее, как стремился к ней, как мечтал хотя бы увидеть ее!.. Но мог довольствоватьсялишь тем, что чувствовал — она жива.

Искать неизвестно кого на просторах конфедерации — это даже не невозможно, это абсурдно.Но я искал. Настойчиво. Неумолимо. Неуклонно. Все, чем я располагал, это три незыблемыхфакта о ее внешнем виде: пол неизменен, радужка глаз неизменна, рост неизменен. Все!Ухватившись за это, разбирался — в каком виде деятельности не фиксируются все эти

mir-kn

igi.or

g



критерии? После огромной аналитической проработки структуры конфедерации выяснил: вармии. Когда пришел к этой мысли, очень испугался. Подобная возможность для землянкибыла наихудшим вариантом. А при мысли о том, что именно я подтолкнул Олю к такомурешению, хотелось проломить ближайшую стену. Сейчас, помимо поисков кораблей сИзмененным экипажем и мест их возможного размещения, космическая армия конфедерациисдерживала давление обитателей приграничных космических территорий.

Представить Ольгу задействованной на любом из этих направлений военных действийконфедерации было жутко. Поэтому я, ради ускорения поисков, решился на крайние меры.

ГЛАВА 25

Кира

— Рыжуха, прыгай сразу за мной! — Почти неслышный, но при этом необычайно отчетливыйшепот Ревуна.

Уже привычно и как-то по-дружески тепло было ощущать его плечо рядом. Знать, что, случисьчто — он прикроет.

— Прыгай, чтоб тебя… — Шепот приобрел характер гневного окрика.

— Нет, — безмолвно, но решительно мотнула ему головой. Вот как объяснить, что сейчасчувствовала, просто знала, что прыгать нельзя? Там опасно! Почему — не знаю, но шестоечувство буквально душит, требуя двигаться вперед по верхам.

Резкий, привлекающий внимание, но не сильный толчок в носок ботинка. Это айкар,расположившийся следом за мной, также максимально вжавшийся в скалу за спиной в этомподземном тоннеле на неимоверно узкой тропе под самым потолком, ткнул в меня концомогневого автомата. Немного повернув голову и скосив глаза, ловлю его вопросительный взгляд.Он тоже кивком подбородка беззвучно указывает вниз. Я снова легонько качаю головой и тутже читаю вопрос по медленно и отчетливо приоткрывающимся губам:

— Боишься?

Опять беззвучно качаю головой: «Нет». Сам прыжок действительно не беспокоит. Идти тут поскользкой узкой тропе (она шириной с мою ступню) в темноте над пропастью гораздострашнее. Но твердо уверена — идти надо именно так. Поэтому вновь медленно поворачиваюголову к распластавшемуся впереди Ревуну и слегка дергаю подбородком, показывая, чтодвижение вперед должно продолжаться. И он, на миг закатив глаза, блеснув странносиневатыми белками в приборе ночного видения, неимоверно осторожно начинает двигаться,стремясь переместиться дальше. Я максимально собранно и осторожно копирую его движения.За мной Хромой, за ним остальные — все семеро, весь наш квадр. Медленно, плавно ибесшумно перемещаемся. И тут я понимаю, почему Ревун настаивал на смене характерапродвижения вперед.

Прямо перед нами и так безмерно узкая тропа превращалась… в лаз. С потолка, вплотную ккраю, примыкал похожий на скалу нарост, создавая у тропы естественную стену,противоположную скале. И все бы хорошо, но ширина этого лаза… Если я еще пролезу — ой, сновыми формами, может быть, и я застряну, — то мощный тарн или айкар… Это безнадежно.Если застрянет хоть один — нам всем конец. Те, кто пройдет раньше, не смогут вернуться, а те,что позади, одни не справятся. А ведь еще «вертушку» тащат.

mir-kn

igi.or

g



Ревун все это понял сразу и сейчас снова вопросительно взглянул на меня. Я взволнованнопровела языком по губам: было страшно ошибиться и привести весь квадр к гибели. Быстроскользнула взглядом вниз — там, где-то далеко внизу, была вода. Очень тихая, темная, ееповерхность вообще не колыхалась. А впереди — непонятный крохотный лаз, и неизвестно,какой он длины и что ждет в конце. А может быть, все же прыгнем? Пусть в странном полепритяжения этой планеты вообще не срабатывали магнитные крепежи наших ботинок, иначеможно было бы пролезть прямо по отвесной скале, а не трястись от мысли, что не удержишьсяна узенькой тропке. Прыгать или нет? Прислушавшись к себе еще раз, поняла — нет. Причемочень категорично.

Понимая, что айкар так и наблюдает за мной, уверенно указала подбородком в сторону лаза.Он поморщился, с сомнением глядя на меня, но сделать ничего не мог, даже если был несогласен. Нападающим в нашем квадре была я, а атакующим оставалось только одно —подчиняться, уповая на удачу. Что он и сделал. Насколько позволяло окружающеепространство, быстро и тихо подобрался, перестегнув назад оружие и, максимально сжавшись,осторожно и пластично начал ввинчиваться в лаз. Я, неожиданно сообразив, выдернула изспециального отсека гибкого скафандра трос из очень прочного термосплава с крохотнымикарабинчиками и, пристегнув к специальному крючку на спине айкара, прикрепилась и сама,передав трос Хромому, а он — следующему. Так мы были связаны вместе. Или справимся, илипогибнем.

Ревун, между тем, почти исчез в лазе. Только бы прошел, хоть бы этот участок был неглубоким,только бы дышать мог, только бы не застрял… Представить себе ощущения живого существа,застрявшего в темноте в неимоверно узком, сдавливающем со всех сторон пространстве, когдани шевельнуться, ни развернуться, ни вздохнуть, и все это в холодной неподвижной темноте…Жуть! Это как заживо замурованный. Только бы прошел…

Не сознавая, сколько так простояла, я напряженно всматривалась в темноту отверстия, ноничего не было видно. Неожиданно трос дернулся два раза, заставив меня встрепенуться.Прошел! Это был наш условный сигнал. Уфф…

Бросив быстрый взгляд на Хромого, в точности повторив маневры Ревуна, тоже скользнула влаз. Идти приходилось боком, втягивая живот и вжимаясь в скалу, но даже при этом ощущениеугнетающего давления не оставляло ни на миг, вжимая грудь и придавливая спину, затрудняядыхание. Ползла я так, по ощущениям, неимоверно долго, но неожиданно проход стал шире,позволив мне даже развернуться лицом вперед. Тогда же я уловила и слабое свечение впереди.Сразу распознав сигнальный фиолетовый луч, увереннее устремилась на свет, понимая, чтоэто Ревун стремится приободрить и указать путь. Дальше проблем не возникло, и уже черезполметра, обогнув резкий выступ, увидела айкара и сразу же дважды дернула трос.

Потом мы долго и напряженно ждали… каждого. Когда шел тарн — а он был самыммощным, — у меня от страха судорогой свело мышцу на ноге. Так, сдерживаясь от крика, кусаягубы, я напряженно его ждала. За ним еще двое. Как и боялись, Громила намертво застрял. Азначит, и мы.

— Рыжуха! — Резкий окрик вырвал из мутного, насыщенного страшными воспоминаниямисна. — Сколько тебя учить — не спи после приема тиренгов, кошмары замучают.

Ревун по-свойски сгреб меня в охапку, на миг приподнял в воздух, чтобы тут же опуститьобратно, но уже пристроив мои ноги на своих коленях.

— Эх, хорошо как… Люблю перелеты. Внутри конфедерации вряд ли нападут, так хоть

mir-kn

igi.or

g



расслабиться можно, — как-то по-доброму протянул он.

Я, все еще со сна, неловко кивнула, и тут же была захвачена врасплох двумя достаточноболезненными ударами по бокам.

— Опять ты замечталась? Что же вы, земляне, наивные такие! С таким подходом до рестартане дотянешь, — сурово отчитал меня атакующий.

— Не-е, — восстанавливая дыхание, замычала я. — Надо дотянуть, я только ради этого ипришла.

— Так мы все только ради этого в эту свистопляску ввязались, — несколько резковато возразилон. — Но прежде надо три с половиной года на благо конфедерации отстоять, а по статистике,это хорошо, если процентам восьми добровольным рядовым удается.

— Зато потом — представляешь? Свобода… Полная независимость… Никому неподчиняешься… Никому ничем не обязан. Никто ни к чему не принудит! — Я осторожно сжалаего ладонь.

— Свобода, — кривляясь, передразнил он меня, подражая голосу, но тут же, резко ставсерьезным, добавил: — Попробуй выживи еще за этот срок!

Расслабленно потянувшись, весело рассмеялась:

— Ну, я же с вами, а вы со мной, значит — выживем!

Ревун как-то грустно взглянул на меня, потрепал по взлохмаченной со сна рыжей шевелюре ипробормотал:

— Эх, Рыжуха, Рыжуха…

Не знаю почему, но, встретившись впервые месяц назад, мы оба почувствовали, что можемдоверять друг другу, что ли… Странное, даже дикое ощущение в тех обстоятельствах —приемный пункт, расформировка. В один квадр попросились. Бывает так, вроде бы инезнакомец, а чувствуешь, что вот очень-очень близок тебе по духу. Я Оболтуса так жеощущала. Эх, хорошо ему! Наверняка новая переброска у Шейн-огана гораздо лучше — хуже-то ведь некуда. Устроился там, конечно, объедает всех, хамит… Скучаю по ним до одури.

В армии все было иначе. В первую очередь, взаимоотношения. Со старшими по званию — всепо уставу. А между собой… тут каждый был за себя. И не важно, айкар ты или ортег. Все равносам за себя, и если не справляешься — твои проблемы. И имен тут не называли — зачем? Всемы пришли сюда, потому что бежали от прошлого. Поэтому чаще использовались илипрозвища, или вовсе порядковые коды. А вот с Ревуном, несмотря ни на что, мы как-тосдружились, причем искренне.

— Странный ты нападающий. В остальных квадрах они из-за модели — никуда, а ты с нами впекло лезешь.

— Это ты к чему? — сразу насторожилась я.

Айкар хмыкнул, потом, подумав, пояснил:

— Рестар не скоро, а шансы твои до него дожить резко уменьшаются, если ты с нами лично на

mir-kn

igi.or

g



каждой операции присутствуешь. Вот сейчас мы летим на Крелад, а на одном из его спутников,по данным разведывательного ведомства, были замечены эти Измененные. — Я непроизвольновздрогнула, напоровшись на пристальный взгляд айкара. — Нам и придется их ликвидировать.А вдруг там есть база или еще что? Не хочу, чтобы ты в эпицентре оказалась. Ты все себесмерть Ломаного простить не можешь, а тут может вообще весь квадр полечь.

Я грустно вздохнула. Ломаного забыть не могла, это верно, потому что знала: должна была егоспасти, могла предвидеть возможность его гибели. Тот страшный тоннель в темноте мне частоснился.

— Мы бы все там остались, — разгадав мои мысли, тихо прошептал Ревун. — Гарантированнорешили бы спрыгнуть в воду, в том подавляющем наши силовые магниты поле, безвозможности прикрепиться к поверхности скалы, решили бы проплыть этот тоннель, ведь всеравно в скафандре и функция турбодвижения есть. Опять же казалось, что так быстрее можносправиться. И воду проверили, ладно бы кислота там какая-нибудь присутствовала, так нет —состав был в пределах допустимой химической нормы. Кто же мог предположить, что таммикроорганизмы эти в анабиотическом состоянии, реагирующие на любую, чуждую иморганику? Мы же всего лишь добровольное пушечное мясо. Понятно, что ради нас никто тудаученых-исследователей не засылал. Как вспомню, что они прыгнувшего Ломаного за несколькоминут переварили… Как кричал он вначале! И скафандр не спас. А мы даже вмешаться неуспели. В общем, не знаю, почему ты с этим лазом уперлась, но мысленно благодарю тебя всевремя. Одним словом, я тебе уже говорил, и мы между собой мнениями перекидывались, что,когда тебя нам всучили, подумали: все, до первого боя. Отправишь нас на верную смерть. Аеще когда на первом задании вопреки действиям нападающих прочих квадров поступила…Скажу тебе: летели тогда мы с полной уверенностью, что на верную гибель идем. А уже потом,когда все так удачно обернулось, и мы, в отличие от остальных прорывавшихся в лобовойатаке, на этих юрких атакующих капсулах этим медузам инопланетным прямо под брюхокорабля подскочили, когда поняли, что можем им энергетический каркас повредить и онисбежать не смогут… А уж когда внешний контур защиты сорвали…

Ревун с усилием сжал мне руку, не умея как-то выразить словами переполнявшие его чувства.

— Вот тогда еще поняли, что повезло нам с нападающим! Поэтому сейчас и не хотим, чтобы тысобой рисковала. Считай меня общим засланцем от квадра с этим благодарным посылом!

Я молчала. Сказать было нечего. Я сама больше всех их, вместе взятых, была заинтересована втом, чтобы они выжили, потому и старалась всегда быть ближе, за исключением моментов,когда дистанционно принесла бы больше толку. Каждый из нас стремился к рестарту, но дляменя он был возможен только в том случае, если хотя бы сорок процентов моего квадрадоживет до конца срока службы. Со мной это четыре человека из десяти. Одного я ужепотеряла. В первый же месяц. Снова вздохнула… Рассказать об этом не могла, даже Ревуну.Было запрещено.

Мы еще немного посидели в тишине, думая каждый о своем. Ревун как-то рассеянно гладилменя по ноге и тихонько насвистывал.

— Сейчас в новости заглянул, — неожиданно для меня переключился он на другую тему. — Ато мы все где-то вне пределов цивилизации пребываем, так вот, хоть посмотреть, что вконфедерации делается. Служба безопасности вдруг неожиданно обнаружила и ликвидировалаповсюду все нелегальные клиники, проводящие транслитические операции. Так необычно.Наверняка они и раньше о них знали, но жить им это не мешало, а тут — одним махом.

mir-kn

igi.or

g



От услышанной новости внутри все замерло. Конечно, может быть, что и совпадение, но всовпадения я не верю. Неужели Гайяр так и не успокоился и даже спустя месяц все еще меняищет? Лучше бы мамочку свою послушался — сразу бы обрел свой вожделенный семейныйсоюз. Раз она утверждала о возможности проигнорировать факт нахождения во мне эниара,значит, есть способ и этот их эниар обойти, но семьей обзавестись. Весь этот месяц язапрещала себе вспоминать о нем, боясь накликать беду.

Вынырнув из своих размышлений, заметила, что айкар очень внимательно из-под прикрытыхвек наблюдает за мной. Ой! А почему это он вообще мне об этом сообщил? Новостей наверняканемало, но он именно об этой сказал… Неужели он как-то понял, что нынешний облик — немой истинный? У их расы была способность менять визуальный образ — личину, поэтому онибыли в этом осведомлены, как никто другой, и наблюдательны в отношении каких-то неподдающихся изменению особенностей. Но интуиция меня не беспокоила. Я внутренненапряглась от неожиданно мелькнувшей мысли: а не агент ли он разведывательноговедомства? Но нет, это уже паранойя! Я все слишком хорошо рассчитала, чтобы можно былостоль идеально внедрить ко мне «своего». Ведь так? Тревога уже не покидала меня, усиливаядурное предчувствие.

Мы всего два часа как прибыли на временную базу на орбите Крелада, когда меня неожиданновызвал к себе командор военного корпуса, в состав которого входил и наш квадр. Мучимаяразличными подозрениями, отправилась на встречу. Представившись высокому начальству,замерла в ожидании причины моего вызова. Она не замедлила обозначиться.

— Ваш квадр в этом месяце потерял одного атакующего бойца? — Тон вопроса был страннонапряженным.

Кто бы подумал, что командор может снизойти до такой мелочи? Тем более и боец —доброволец. Странно… А что странно, то опасно, как правило.

— Да, — настороженно ожидая продолжения, подтвердила я.

И тут в распахнувшуюся дверь вошел… Гайяр! Испуг и оторопь, охватившие меня, былинеописуемы. Как же так? Как он смог меня обнаружить? И что теперь? Но неймарец, скользнувпо мне безразличным взглядом, прошел мимо. Уфф… От страха и удивления я совсем забыла,что выгляжу иначе! Теперь, собрав волю в кулак, надо собраться и не выдать себя собственнойреакцией или взглядом. Может быть, это случайность? Да! Как же я сразу не сообразила —ведь мы тут находимся по наводке его ведомства. И наша цель — остатки тех самыхИзмененных. Точно, совпадение! Мне, главное, себя не выдать, и тогда он не заметит.

— Нападающий, выйти! Ожидайте в коридоре, вас вызовут, — отчеканил наш командор,повелительно кивнув на дверь.

И я на негнущихся ногах, с дико бьющимся сердцем потопала к двери, страшно боясь ощутитьпрожигающий спину взгляд. Но нет, ничего не произошло. Неймарец так мной и неинтересовался, проигнорировав мои действия. В коридоре, не обращая внимания наожидающих своей очереди на аудиенцию, привалилась спиной к стене и, прикрыв веки,постаралась успокоиться. Нельзя из-за глупого испуга самой же все испортить! Нельзя!

Очнулась от вызванного шоком транса, почувствовав чье-то прикосновение. Это помощниккомандора обращался ко мне:

— Входите! Вас вызывают.

mir-kn

igi.or

g



С трепетной надеждой, что Гайяра уже нет в помещении, шагнула за дверь. Увы! Он был там,уверенно застыв немного в стороне. Стараясь выглядеть максимально естественно исоответственно ситуации, остановилась напротив командора. Он не тянул с приказом:

— Взамен погибшего за отменные результаты в состав вашего квадра назначен новыйатакующий, — кивнув в сторону неймарца, отчеканил командор. — Будьте ответственнее привыборе решений. Можете идти!

В состоянии необъяснимого ужаса, не веря глазам и ушам, развернулась и вышла, чувствуя,как прямо за мной идет и он. Невероятно! Это невероятно! Как только мы оказались снаружи,я скованно застыла в ожидании разоблачения, а неймарец, слегка кивнув мне, представился:

— Летун.

Летун? Летун?! Как это понимать? Что за розыгрыш? Что за игра?

ГЛАВА 26

Гайяр

Оленька! Живая и здоровая! Таким неимоверным облегчением было наконец оказаться рядом,увидеть ее собственными глазами! Хотелось, в буквальном смысле, расправить крылья ивзмыть высоко-высоко под облака, туда, где свободно гуляет ветер и поет душа. Толькоблагодаря профессиональной выдержке, умению не терять лицо, годами формировавшемусянавыку самоконтроля, который за последний месяц был колоссально испытан на прочность, атакже зверской дозе блокаторов, закачанных в меня Тинарагом, смог при встречепридерживаться нейтрально-безразличной линии поведения.

А вот она почти не дрогнула! И, в отличие от меня, заранее об этом не знала. Молодец! Еслибы я не ожидал этих признаков, не искал их в отчаянной надежде, что сумел хоть как-тозатронуть ее, — не заметил бы. Боясь пристальным вниманием вызвать ее подозрения, ястарался не смотреть на Олю, ограничившись первым пристальным взглядом и еще пароймимолетных. Хотя посмотреть было на что. Если бы я не чувствовал ее изначальнойсущностью, внутренним естеством, не встретил на миг взгляд ее изумленных и такихузнаваемых глаз, то никогда бы не узнал Ольгу в этой землянке. Как, оказывается, эффективнатранслития! Не зря я, в гневе приказав ликвидировать все центры, практикующие ее, лучшихспециалистов распорядился отобрать и сохранить для работы в нашем ведомстве, решив, чтоданный ресурс нами недостаточно освоен и мог бы использоваться эффективнее.

Она была… невообразимой. Совсем не моей Олей, хотя и значительно более привлекательноймолодой женщиной. С ярко-рыжими волосами, эффектной фигурой, какими-то до изумлениягармоничными чертами лица. Губы стали гораздо полнее; подбородок приобрел приятнуювзгляду мягкость; нос тоже изменил очертания, став как-то задорнее и визуально чуточкудлинней; скулы несколько скрылись под ставшими округлее щеками, и даже разлет бровейизменился. Поразительно! Совсем другой человек! Но, как ни странно, мне моя Оля нравиласьбольше. Если бы не ее знакомый взгляд, собственным глазам бы не поверил. Как же гениальноона придумала с этой операцией — все обратимо, но при этом невероятно эффективно. Нечувствуй я свой эниар в ней, поиски мои были бы обречены на провал. Сейчас, увидев ее, этоотчетливо понял. И испытал… гордость. Вот вам и представительница, как принято считать,низшей расы! В одиночку переиграть, пусть и с такими потерями, разведывательную службуконфедерации — это дорогого стоит. Определенно к землянам надо присмотреться: мы ихфункциональный потенциал во многих сферах недооцениваем.

mir-kn

igi.or

g



Шагая следом за безумно напряженной Олей, просто закрыл глаза и наслаждался ощущениемнепосредственного присутствия дейраны. Наконец-то она рядом, и я смогу хотя бы защищатьее! В крайнем случае, махну на все рукой и верну ее на «Эндорру». Но предстояло еще самоетрудное — необходимо было убедить ее в том, что она осталась неузнанной, а случившаясявстреча — роковая шутка судьбы. О том, что она подумает по поводу того, что главаразведывательной службы конфедерации самолично подался «в поле», словно обычный агент,выдав себя за рядового атакующего, я даже представить не мог. Зная Олю, не сомневался, чтов ее голове родятся и будут обдуманы самые невероятные версии, но даже она вряд ли сможетдогадаться об истинной причине. Поэтому пусть предполагает все, что угодно. Мне это дажена руку, чем непонятнее для нее ситуация, тем больше моя персона будет ее занимать. Абольше здесь меня в лицо не знает никто.

Едва оказавшись за дверями кабинета давнего друга, по счастливому совпадению бывшегокомандором этого корпуса, я поспешил представиться в принятой в армии манере, сразуобозначая для Оли ситуацию. Отныне я — атакующий ее квадра. И это — незыблемый факт,что бы она по этому поводу ни думала. Она несколько секунд, словно ожидая чего-то ирасстроенно покусывая губу — жест, до боли поразивший меня узнаванием, — смотрела всторону, прежде чем обреченно кивнуть своим мыслям и почти прошептать:

— Идемте, я покажу, в каком секторе и казарме нас расположили, чтобы вы могли устроиться.Времени мало, завтра на весь день вводный инструктаж о текущей ситуации, а ужепослезавтра начнутся первые боевые задания.

И Оля несколько скованно, но все же двинулась вперед, молча приглашая следовать за собой.Как и следовало ожидать, сектора с добровольными солдатами были самыми удаленными,поэтому, пока мы туда добирались, дейрана явно что-то для себя решила и относительноуспокоилась. Казарменный блок, отведенный Олиному квадру, был типичным — три комнатыдля размещения личного состава и пять душевых помещений, отдельный спортивный зал,помещение с модулирующими тренажерами и закрытая комнатка со специальнымоборудованием для нападающего.

Оля уверенно подошла к двери одной из комнат и, предварительно постучав, распахнула ее,кивком головы предлагая мне входить. Так я и сделал. В помещении находились двое —мощный тарн и айкар. До нашего появления они что-то обсуждали, но при виде меня диалогрезко оборвали и в изумлении уставились на нас.

— Вот, принимаем пополнение, — неестественно бодро заявила Оля. — Это — Летун. Думаю, квам его подселю.

Айкар тут же вскочил со скамьи, на которой сидел при нашем появлении, и, быстро шагнув кОле, очень даже панибратски обхватил ее за плечи, заставив меня внутренне невероятнонапрячься. Та-а-ак… Кажется, вовремя я появился!

— Рыжуха, — странно громко зашептал он Оле, — а можно не к нам устроить это… э-э-э…пополнение? А то я спать не смогу, серьезно! Впервые слышу, чтобы неймарец добровольноотправился в армию, да еще в статусе атакующего. Он, очевидно, ненормальный!

Не дав Оле вмешаться, сам ответил этому, во всех смыслах не понравившемуся мне айкару:

— Я действительно добровольно попал сюда, а что до моей нормальности, то лучше подумай,можно ли считать нормальным того, кто публично вешается на своего нападающего, незадумываясь о том, насколько этим подрывает ее авторитет в глазах остального квадра и

mir-kn

igi.or

g



случайных очевидцев.

После этого ответа, проигнорировав удивленные взгляды Оли и тарна, а также гневнуювспышку в глазах айкара, внешне безразлично развернулся ко всем спиной и, подойдя кближайшей кровати, бросил на нее небольшой непромокаемый бокс. Останусь тут и только тут,чтобы этот айкар у меня под присмотром был. Позади меня стояла тишина.

— Тарна мы зовем Громилой, а айкар представляется Ревуном, — наконец справилась спотрясением от моего ответа дейрана. — Сегодня день планируй сам, вызов на ужинуслышишь, а завтра после завтрака — со всеми на инструктаж.

После этого сообщения Оля быстро ретировалась из помещения. А я, с трудом удержавшись,чтобы не проводить ее взглядом, сосредоточился на изучении выделенного спального места.М-дя… Спать в одном помещении с кем-то незнакомым, да еще в таких спартанских условиях,мне пока не приходилось. И надо будет как-то решать вопрос с необходимыми мне полетами —фланировать по узким коридорам базы точно не смогу. Плюс этот уже раздражающий айкарпод боком… Даже на бытовом уровне воплощение планов по завоеванию доверия дейраныпростым не будет.

— Летун, значит… — В принципе я вполне ожидал, что меня сразу попробуют прощупать. Всеже в квадре они вынуждены полагаться друг на друга, доверяя в критических обстоятельствахтоварищу собственную жизнь. К тому же я неймарец, что заведомо определяло отношение комне всех экс-нелегалов. — И как залетел к нам?

— Ветром перемен! — не оборачиваясь, холодно отрезал я.

— Крылышки-то ветром не помяло? А то, может, зря приземлился? Несло бы и дальше, —начал определенно наглеть айкар. — Что-то очень правильный, как я посмотрю, — и минуты вквадре не провел, а гонор свой неймарский уже проявил, ценные указания выдавать начал…

Хана тебе, айкар! Ревун ты или Шептун, все равно хана! С абсолютным безразличиемприслушиваясь к замечаниям, высказываемым позади, продолжал разбирать свой бокс, приэтом всеми органами чувств контролируя происходящее за спиной. Ждал. И дождался! Айкарбыл неуловимо стремителен, но мои врожденные рефлексы все же быстрее. Как только онрезким движением руки соприкоснулся с моим плечом, синхронно был отброшен кпротивоположенной стене ударной мощью выстрелившего крыла, которое тут же, плавносвернувшись, втянулось назад. Плюх! Айкар как раз успел съехать по стенке на пол.

— Как видишь, не помяло, — выждав немного, пока он придет в себя достаточно, чтобыуслышать ответ, холодно произнес я.

Больше вопросов не возникло, но до самого ужина провалявшись в раздумьях на кровати, яощущал бдительное наблюдение со стороны соседей по помещению. За это время, отведенноенам для отдыха, комнату под разными предлогами посетили все оставшиеся члены квадра.Понятно, каждому хотелось убедиться, что информация о вхождении в их состав неймарца нешутка. Видимо, Оля предупредила остальных. Айкар тоже был настороженно-задумчив.Проведя рядом со мной почти все часы до ужина, больше не предпринимал попыток атаковатьили общаться со мной. И что-то меня в этом вояке беспокоило, почему-то даже в егорасслабленной позе мерещилась какая-то скрытая нервозность. Вообще раздражающийсубъект, у себя сразу бы без сомнений списал его в расход, а здесь придется мириться, да ещеи взаимодействовать в самых непредсказуемых условиях, возможно, и полагаться на него.Пристально к нему не приглядывался, но успел уловить видимую только нам дымку

mir-kn

igi.or

g



размытости по границам его тела — кажется, под личиной он, не в истинном облике.Возможно, и нервозность отсюда — не может он не понимать, что я это замечу. Вопрос, зачемему растрачивать значительные ресурсы организма, поддерживая личину в качествепостоянного облика?

Итак, ее квадр… Здоровенный, даже для тарнов, Громила вполне соответственно этой расесдержан и молчалив. Определенно насторожен, но все в пределах разумного любопытства кновичку-неймарцу. Занят невозмутимо чтением, по всем ощущениям, использует время поназначению — отдыхает. На первый взгляд, он именно тот, кем кажется.

Есть еще один тарн — Топтун. Тот хоть и тоже крупный, но не такой великан, как егосоплеменник. Зашел на минутку, что-то спросил у Громилы и, бросив на меня резкий взгляд,вышел. Нелюбопытная раса. Довольствуются тем, что знают, в чужие души и дела не лезут.Хорошо, что они в квадре. Надежны, скорее всего. Если Оля сама квадр отбирала — несглупила, взяв их.

На оставшуюся половину приходятся три ортега — Сиплый, Скорый и Ведун, а также дварившана — Болтун и Прыгун. И если с ортегами все ясно (Оля, в связи со своим отношением кэтой расе, не могла не включить их в свой квадр), то вот рившаны, да еще сразу двое в одномквадре, — это большая редкость. Для этой расы характерна клановость, покровительство семьии рода, там стать изгоем очень сложно. Тоже интересный объект для изучения.

Но главной моей задачей остается наблюдение за дейраной. Надо узнать ее, разобратьсянаконец-то в характере своей Оленьки. И постараться позволить ей увидеть меня с другойстороны, изменить впечатление обо мне.

Раздался звуковой сигнал оповещения об ужине. Там, в огромной общей столовой, задлинными столами было принято располагаться квадрами. Я, плавно следуя за основнойчастью моего нового коллектива, добрался до столовой. Оля, которая шагала немного впередименя в компании одного из ортегов, что-то шепотом обсуждала с ним, изредка посмеиваясь. Нопри этом я отметил, что спина ее была несколько напряжена. Получив в пищевых автоматахподносы с одинаковым набором еды, мы разместились за одним столом. Кругом на всемпротяжении огромного зала шумели в привычной суете сотни прочих квадров. Япредусмотрительно присел с самого удаленного от дейраны по диагонали края стола. Тут я былсвободен в любом маневре, не пытался как-то нахрапом сразу вклиниться в их ужесформировавшуюся группу и при этом отлично видел Олю.

Ревун присел с ней рядом, а по другую сторону расположился тот самый ортег, с которым онашутила по пути сюда. Оба тарна и рившана сидели рядом, общаясь в основном между собой, абольшей частью времени просто сосредоточенно поглощая ужин. А вот у Оли аппетита,очевидно, не было. А если присмотреться, от Оли в этой Рыжухе не мало — едок она всегдабыла сомнительный. Эта информация была в числе той, что за прошедший месяц мне удалосьвыяснить о ней у Шейн-огана и зверской гирденции. С растением было особенно трудно. Явноотведя мне роль виновника исчезновения любимой хозяйки, оно при малейшей возможностинаходило способ потрепать мои и без того истерзанные нервы. А уж попытки разведать у негочто-то об Оле были невероятно трудны…

Я с самым невозмутимым и безразличным видом ел, при этом боковым зрением отслеживаядействия присутствующих и особенно Оли. Вот обреченный айкар, тоже заметившийотсутствие аппетита у девушки, немного склонив к ней голову и отведя рыжую, непривычнодлинную прядку, выбившуюся из косы, что-то прошептал на ухо, заставив ее усмехнуться, аменя в бешенстве согнуть вилку. Пожалуй, не будет значительной потерей для квадра, если он

mir-kn

igi.or

g



случайно где-нибудь… сгинет.

В мою сторону дейрана не смотрела, ограничившись единственным, как она, очевидно,полагала, незаметным взглядом. Я тоже не обращал на нее видимого внимания. А вотостальные, в том числе и из прочих квадров, то и дело бросали на меня любопытные взгляды сразной степенью удивления. Часто поглядывал и айкар. К концу трапезы дейрана несколькорасслабилась, отойдя от своей первоначальной, немного скованной манеры держаться.Вернувшись с нами в блок, напомнила про завтрашний инструктаж и уже собиралась уйти. Ноя не дал, остановив негромкой, но решительной фразой:

— Нападающий, мне необходимо обсудить с вами ряд первоочередных вопросов, —рассматривая спину напряженно замершей в шаге от двери в свою комнату Оли. — Лично!

Она напряглась еще больше и, несколько секунд постояв на месте, так и не обернувшись,позвала меня следовать за собой, махнув рукой в сторону помещения для моделирования.

В комнате моя дейрана первым делом опустилась в кресло за голографическим модулятором,таким образом максимально отгородившись от меня. Но в мои намерения не входило давить нанее, поэтому, остановившись в отдалении, достаточно располагающим тоном, но снейтральным видом сообщил:

— Мне для поддержания формы необходимы не физические нагрузки, а возможностьполноценно летать.

Знакомые глаза на незнакомом лице округлились, выдавая изумление Оли и несколькопритупившуюся осторожность дейраны, поскольку до этого момента встречаться со мнойвзглядом она избегала. Еще бы!.. Вряд ли она когда-нибудь видела полет представителя нашейрасы. И если на «Эндорре» для подобных разминок все было предусмотрено, то здесь, где,помимо меня, неймарцы были только в высшем эшелоне управления, средиглавнокомандующих и военачальников, в этом не было необходимости. Особенно в типовомказарменном блоке. Одним словом, нападающий квадра был озадачен потребностями новогочлена группы.

— А в спортивном зале сможете? — подумав, неуверенно спросила Оля.

Собственно, других вариантов и не было, да и этот я заранее обсудил с другом, дабы сполучением соответствующего разрешения у Оли сложностей не возникло, поэтому, подумавнемного, согласно кивнул.

— Но зал — помещение общего пользования, а полет — это… э-э-э… несколько личное. Вобщем, лишних свидетелей не хотелось бы, — все так же сдержанно добавил я.

Оля мысль поняла. Как ни запрещай, а ажиотаж от возможности лицезреть порхающегонеймарца гарантирован. Наверняка и из других квадров желающие подтянутся. И тут былриск, что она предпочтет назначить мне караульного у входа, а не согласится посторожитьсама. Я все же надеялся, что любопытство пересилит осторожность, поэтому изображалравнодушие и полное безразличие к ней, не позволяя закрасться и мысли о том, что ееличность давно раскрыта.

— А долго вы… — начала было она.

— Нет, раз в три дня часок, не больше, — быстро уверил Олю.

mir-kn

igi.or

g



В принципе важность и необходимость процесса я изначально преувеличил, но уж оченьзахотелось после наблюдения на ужине за айкаром как-то впечатлить ее, отличившись в ееглазах. А величие и красота наших полностью распахнутых крыльев — в отсутствие другихвариантов — были наилучшим способом заставить думать о себе в нужном ключе.

— Ну хорошо… — немного напряженно протянула дейрана. — Сегодня я вам обеспечууединение сама лично, а завтра спрошу разрешения, чтобы периодически таким образомиспользовать помещение, и, наверное, назначу вам сопровождающего.

Попалась!

ГЛАВА 27

Кира

В таком напряжении я не ощущала себя даже в плену. Тогда все было понятно и простострашно. А сейчас, наоборот, — все было непонятно и соответственно неясно — надо ли ужебояться или пока можно с этим подождать? Как мог Гайяр оказаться тут, да еще и в качествеатакующего моего квадра?! Узнал ли он меня, или это все же случайность? Внутренний голоствердил «нет», а значит, верить неймарцу нельзя. Но… зачем? Неужели дело в эниаре? И кактеперь мне быть, что делать со своими планами, как вести себя с ним дальше?

Беспокойство, любопытство, масса осознанных и неоформившихся опасений кружили в голове,не давая прийти в себя, успокоиться, рождая самые невероятные версии и варианты развитиясобытий. Время до ужина я провела в какой-то прострации. Провалялась на кровати,размышляя о случившемся, уставившись глазами в потолок. Но понять что-то была не в силах.Мелькнула даже дичайшая мысль связаться с его мамочкой и поинтересоваться, какпродвигается подготовка к заключению договорного союза. И один факт обдумыванияподобного абсурда говорил о том, что у меня определенно абсолютный деструктив на почвешока и полной паники.

Но сдаваться нельзя, пока плывется, буду пробовать выплыть. Главное, поменьше с нимпересекаться и — подождать.

Обязательно станет понятно что-нибудь… со временем. А время сейчас работало на меня.Конечно, неймарец вызвал целую волну любопытства у рядовых вояк нашего корпуса. Заранеепредупредив своих, я вскоре заметила, что сегодня в наш блок массово зачастили гости издругих квадров. Но радовало то, что в целом моя группа проявила сдержаннуюзаинтересованность, видимо, решив, что сначала надо бы неймарца в деле увидеть, а потомуже восторгаться. Вот и мне надо этой же линии поведения придерживаться, чтобыестественнее смотреться на общем фоне.

А вот Ревун изумил. Каким-то внутренним женским чутьем я почувствовала, что он… злится.Причем причиной его состояния стал именно Гайяр. Возможно, в прошлой жизни он тожепострадал от неймарцев?

В любом случае на практике проявлять выдержку в присутствии неймарца было сложно. Заужином я, стараясь казаться веселой, болтала с Ведуном и слушала шутки Ревуна, но при этомуспела отметить явную молчаливость тарное и нехарактерную в нашем тесном кругусдержанность рившанов. И даже сидящий рядом айкар был как-то излишне собран. И чего онивсе выжидают?..

mir-kn

igi.or

g



Ускользнуть в комнату до утра неймарец не дал, вынудив согласиться на беседу. Остаться сним один на один было откровенно тревожно. Вдруг это попытка подтвердить свои подозрениянасчет моей личности? Чем чаще будет подобное, тем быстрее я раскроюсь. Оставшись с нимнаедине, ожидала любых расспросов о квадре, опыте выполненных заданий, успехах и прочем,что могло бы затянуть разговор. Но меня ждал очередной сюрприз — он только попросил овозможности летать! Я даже задохнулась на миг от мгновенно вспыхнувших в памяти картин:Крейван с перекошенным гневом лицом и распахнутыми за спиной алыми крыльями ипотрясенное лицо обнаружившего меня в своих апартаментах обнаженного капитана срасправленными крыльями за спиной. Я тогда в обоих случаях от страха и потрясения толкоми рассмотреть их не успела, сначала выгнанная приказом, а потом — потупившаяся от стыда ипотрясения, но размытый образ невероятной мощи, красоты и недоступности остался,преследуя желанием увидеть еще, рассмотреть и даже коснуться. Одно «но»: в данном случаевся эта сказочно-прекрасная мощь принадлежала моему преследователю, тому, от кого ябежала, пойдя на все эти мучения и риск!

Но эти крылья… Будет ли у меня еще когда-нибудь шанс увидеть полет? Тем более если ондостоверно знает, кем я являюсь, мой отказ ничего не изменит. А если не знает, то не будет липодобное решение неестественным, только укрепив его в подозрениях? Уверена, любойпожелал бы увидеть это чудо. Раса неймарцев с фанатичностью безумцев охраняла свои тайны,поэтому я понимала, насколько это уникальная возможность. Да и интригующе было увидетьвсегда ледяного капитана максимально открытым, истинным! И как нападающий я должнамаксимально больше знать о возможностях каждого: вдруг в решающий момент это даст намспасительный шанс? Рискну! Один разок, а уже завтра приставлю к нему Ревуна или Громилу.

Я согласилась. После чего, стараясь держаться спокойно, проследовала за невозмутимымнеймарцем в спортивный зал. Причем весь квадр в полном, за исключением нас, составе так инаходился в коридоре блока, выжидательно уставившись на дверь. А неймарец прошел мимо,словно не видя их. Казалось, он весь был захвачен предстоящей «разминкой», уже забыв обомне. Но сердце тревожно ныло…

Осторожно сомкнув створки незапираемой двери, привалилась спиной к стене рядом, соскучающим видом посматривая кругом. Встречаться с ним взглядом я боялась. Не знаю,насколько хорошо Гайяр меня помнил, но узнать глаза, как правило, просто.

Неймарец вышел в центр довольно высокого зала, на миг как-то нерешительно застыл, и —вжик! Легкий шелест, и вот передо мной мощно вздымающиеся за спиной мужчины двабольших карминово-красных крыла. В прошлый раз я так и не поняла, каково ихфункциональное устройство. Почему-то у нас с древнейших времен, воспринимая их ангелами,им приписывали какие-то птичьи аналоги, но нет, тут совсем другое. У них, как я помнила изсправочника по расам, необычайно прочный кожный покров. Крылья были, судя по легкости ипростоте сворачивания, из какого-то аналога нашего рогового вещества — гибкие, нонеобычайно прочные. А вот снаружи их покрывала непробиваемая неймарская кожа, но тутона была выраженного ярко-красного цвета. Так и у Гайяра, они сверкали размыто-алым,переливаясь каким-то перламутровым отсветом.

Зачарованно засмотревшись на эту красоту, я как-то совершенно не подумала о том, что это иэффективнейшее смертоносное оружие. Ударом крыла, при желании его владельца, можнобыло переломить хребет даже тарну, при условии, что он получит такой удар в твердойскелетной форме. Я молчала и, широко распахнув глаза, вглядывалась в невероятно красивыепереливы игры света на его крыльях. Коснуться их хотелось неимоверно. Я даже не заметила,как сжала пальцы в кулак, стремясь сдержать порыв. Он — угроза для моего будущего! Нельзяподдаваться этому поверхностному очарованию. Нельзя! Я резко опустила голову, пытаясь

mir-kn

igi.or

g



изгнать из воображения картинки с этими прекрасными «дарами ветра». И тут по едвауловимому шелесту поняла, что он взлетел. Опять, не сдержавшись, бросила быстрый взгляд,да так и не смогла отвести глаз. В несколько сильных, размеренных взмахов Гайяр мгновеннопересекал зал и, совершив изящный вираж, разворачивался обратно. Как потрясающе, каксвободно! Всегда мечтала тоже уметь летать, пусть и несколько в ином понимании, но…летать. Как, должно быть, прекрасно ощущать проносящийся мимо ветер, возможностьбезграничной свободы действий и невероятный простор выбора. Увы! Это не для меня. Но дажевидеть, как это делает он, было завораживающим зрелищем, рождающим чувство общности,ликующей взаимосвязи. Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, а из груди рвется стонотчаяния, резко отпрянула от стены и, рывком распахнув дверь, выскочила наружу, захлопнувдверь за собой и привалившись спиной к ней снаружи. Почему-то эти ощущения напомнилимне о семье.

— Рыжуха, что случилось? — Тревожный голос Ревуна вернул в реальность, заставивсосредоточиться и сквозь застилающие глаза слезы рассмотреть двоих соквадровцев.

Вздрогнув, сообразила, какое произвожу впечатление и где нахожусь.

— Все нормально. Так, что-то взгрустнулось, — быстро смахнув слезы рукой, кивнулаподбородком на дверь сзади. — Покараульте, чтобы никто не заглядывал. Там Летун…разминается.

И, не оглядываясь на Громилу с Ревуном, как-то не очень обрадовавшихся моей просьбе,убежала в комнату, желая только одного: рухнуть лицом в подушку, с головой накрывшисьодеялом. Ощущения и эмоции, вызванные полетом неймарца, всколыхнули воспоминания,казалось, давно похороненные под слоем пепла. В нашей семье была взаимосвязь, духовнаяобщность, понимание. У меня было счастливое детство, заботливые и любящие родители, у нихбыла я, крепкая семья и интересная работа. Ученые… Возможно, в чем-то Шейн-оган был прав— они одержимы. Одержимы своей целью, стремлением совершить прорыв, сделать новый шагв развитии, стать лучше, совершеннее. И они не думают о зле, о каких-то побочных,параллельных путях использования своих открытий. Они просто, как дети, стремятся егосовершить — неумолимо, не отступая в сторону и не пасуя перед преградами. Думал лиСахаров о смертоносности своей водородной бомбы; полагала ли Темерецкая, что еегелиотопливо, помимо перемещения в гиперпространстве, поможет уничтожать огромныекосмические объекты; предвидел ли Торогов, заключая от лица Земного союза первый договороб обмене технологиями с инопланетянами, что это приведет к такому скачку в сфере развитиявоенных технологий?..

Как-то это необъяснимо, но неизбежно — в нашем мире любой прогресс всегда совмещен счем-то в перспективе гибельным, если не напрямую, то косвенно. Почему? Возможно, прав былнеймарец, когда говорил о том, что нашей расе не хватает более ответственного отношения ксодеянному, какой-то на физиологическом уровне осознанности своих поступков. Но какразбудить, в масштабах расы, наш спящий мозг, как подтолкнуть землян к этомуэволюционному скачку? Иначе так и будет продолжаться — наши ученые не остановятся,неймарцы и конфедерация не позволят им совершить желаемое. А страдать от этого будуттакие, как я. Просто погибнуть в пламени суровых карателей или долго и безнадежно угасать,потеряв все… Зачем он опять появился в моей жизни, снова заставив испытать эту больутраты, вновь осознать недосягаемость желанных перемен?..

Я еще долго, давясь слезами, беззвучно рыдала в подушку, размышляя над своейнеспособностью изменить хоть что-то в глобальном мироустройстве, в нашей судьбе, всобственном прошлом. Было отчаянно больно ощущать себя обычной песчинкой, безжалостно

mir-kn

igi.or

g



перемолотой жерновами системы. Неужели не появится никогда булыжник, от которого онизастрянут, не имея возможности двигаться в этом направлении дальше?

Обессиленная своими переживаниями, я наконец заснула. И что поразительно, мне приснилсянеймарец. Сначала тот, еще неизвестный мне, свободный в своем выборе мужчина, сильнымивзмахами крыльев рассекающий пространство бесконечного земного неба, а потом его лицо вореоле рассыпавшихся волос, с пылающим алым взором, склонившееся ко мне в тревоге. И яуспокоилась, во сне как-то осознав, что все в итоге сбудется…

С утра, подскочив по сигналу, быстро собралась, и в составе своего квадра отправилась назавтрак, а потом на инструктаж. Все вчерашние переживания оставила в ушедшем дне,сегодня день был новый и очень ответственный — на основе полученной информации исобственного опыта мне предстоит смоделировать для квадра схему выполнения очередногозадания, которое нас наверняка ждет уже завтра. Я была максимально собранна исосредоточенна, не позволяя себе отвлекаться на что-либо, поэтому в направлении неймарцане бросила ни одного взгляда, боясь утратить с колоссальным трудом восстановленноеспокойствие. Но даже при этом невнимании к окружающему от меня не ускользнул тот факт,что оба соседа Гайяра по жилому помещению, Громила и Ревун, светились внушительнымигематомами на лице. Этого мне только не хватало! Придется ему еще выговор ипредупреждение делать… Смелости на то, чтобы проверить, есть ли повреждения у Гайяра, ятак и не нашла, решив отложить «разбор полетов» на время после инструктажа. Но все жесквозь зубы буркнула, на миг удержав Громилу за руку:

— Что, не нашли двух минут на медицинскую капсулу?

После чего, развернувшись, прошагала в общий зал для получения необходимой информации.В огромном длинном помещении, вмещающем сотни квадров, в двадцать рядов располагалисьспециальные небольшие кресла с примыкающей стойкой, увенчанной панелью управления.Быстро забравшись в единственное свободное кресло в крайнем ряду, предназначенном длянападающих, натянула специальный шлем, транслирующий как звуковую, так и визуальнуюкартину. Устроившись поудобнее, включила начало передачи и погрузилась в усвоениеинформации.

Крелад располагался в одной из наиболее отдаленных систем конфедерации, а конкретнымобъектом интереса военных стала небольшая, максимально удаленная от своей звезды планетас единственным спутником — Галана. Ее годовой цикл был невероятно долгим, длился почтисемь наших земных лет, атмосферы практически не было, тепловое излучение от звездысистемы фактически не доходило. Вечная ночь, вечная зима. В общем — голый, безжизненныйкосмический шарик, скованный льдом, гарантированно непригодный для жизни. Именно там,по данным определенных источников (знаю я эти источники!), была зафиксирована активностьсумевших избежать вмешательства карателей Измененных. Ну, сколько их там смоглоспастись? Экипаж корабля? Двух? Трех? Вряд ли больше… И на их отлов отправят целуюармейскую армаду! А ведь когда-то они были такими же гражданами конфедерации, и совсемне их вина, что внезапно оказались по другую сторону баррикад. И наверняка погибать им нехочется — вон куда забрались в надежде укрыться!

Понимая, что повлиять на ситуацию я не могу, вернулась к просмотру. Голые и скупые видыГаланы, достаточно размытые кадры с теми самыми подозрительными кораблями. Как онивообще тут обосноваться смогли?.. Внимательно прослушав все климатические, геологическиеи географические характеристики планеты, переключилась на описание, собственно, целипоиска. Основной критерий искомой цели — Измененные обозначались как особо опасные и

mir-kn

igi.or

g



неизученные формы жизни, предполагалось, что встреча с ними сродни столкновению с новойинопланетной разумной живностью и непредсказуема. Доподлинно не известно, какимнабором возможностей они обладают, чем могут ответить на атаку. Примечательно, что несообщалось даже то, что известно мне: жертвами облавы были представители аналогичныхнам рас конфедерации, но с целенаправленно трансформированным геномом. Видимо,предполагалось, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь. В таких случаях применялосьмгновенное и преимущественно дистанционное уничтожение. Понятно, нас отправят, чтобымаксимально точнее выявить их место базирования, и расстреляют космическими торпедами.Потом отправят группы контрольной зачистки, которые выжгут все следы их пребывания. Ивсе! Вопрос решен, проблема снята. Стало неимоверно грустно.

В заключение сеанса мне, как и прочим нападающим, был отдан приказ: выделить от каждогоквадра по три группы минимальной численностью для завтрашнего пробного облетаприлежащей к планете территории с целью сбора информации. По результатам нападающимнеобходимо приступить к разработке стратегии уничтожения выявленной цели. Вот так-то…

Отключив передачу, стянула шлем и помассировала виски — мыслей было так много, чтоголова грозила не выдержать и разболеться. Оглянувшись, поняла, что практически все ужезакончили инструктаж — зал был почти пуст. Выбравшись из кресла, на всякий случайпротопала до расположения своей группы и обнаружила, что в креслах оставались еще двое —Ревун и Громила. Странно, обычно для нападающих информационный блок был больше.Постояв немного рядом, осторожно коснулась сжатых в кулаки рук обоих — вдруг что-тослучилось, какие-то скрытые последствия ушибов…

Оба отреагировали сразу. Громила резко сдернул шлем и каким-то ненавидящим взглядомуставился на меня. Но буквально через секунду, заставив меня сомневаться — не показалосьли мне, — взгляд изменился, став привычно нейтральным. Ревун и вовсе не спешил сниматьшлем. Немного приподняв его, но так, что глаз не было видно, спросил:

— Рыжуха, что? — и не было в его тоне привычного ерничества, только какая-то усталость.

— Вы закончили? — обратилась сразу к обоим, не зная, как трактовать эти странности.

— Да. — Тарн ответил за двоих.

— Мне надо с вами поговорить. Идемте в наш блок! — решительно сообщила я им и,развернувшись, зашагала к выходу из зала.

ГЛАВА 28

Гайяр

Ликование! Именно его испытывал я, ощущая интерес и восхищение дейраны. Крылья ивозможность полета для неймарца — священное, доступное только своим таинство. И мневдвойне радостно было раскрыться перед ней с этой стороны. Олю явно захватило зрелище —она даже забыла о своем очевидном намерении не смотреть в мою сторону. Отлично! Так,заинтересовав ее для начала этим, постепенно укреплю ее интерес, дам ей понять, что я нетолько суровый глава секретного ведомства. Стану ей полезен, завоюю доверие, добьюсьпонимания, прощения, наконец, стану необходимым, и в итоге — она полюбит меня!

Но ликование оборвалось на самой феерической ноте моих размышлений. Крак! И облом…Даже обрыв — пропасть непонимания между нами. Я так и не понял, из-за чего в какой миг

mir-kn

igi.or

g



она вдруг из восхищенной дейраны превратилась в отчужденно-отстраненную незнакомку. Апотом и вовсе, стремительно развернувшись, убежала…

Я рухнул на пол, едва сдержав порыв броситься следом. Почему? Определенно за мгновение дотого, как она отвернулась, я заметил блеск набегающих на глаза слез. Что произошло? Чего яопять не учел? Что снова не понял в Оле? Ругая себя последними словами, корил за то, чтопоспешил, размечтался об успехе, когда сам еще только в начале пути. Было непреодолимоежелание со всей силы треснуть по чему-нибудь, но пришлось сдержаться. Странно было быпроявлять такие сильные эмоции в отношении действий нападающего, увиденного вчеравпервые. Прислушавшись, понял, что дейрана оставила кого-то на карауле, поэтому, сновавзмыв вверх, решил сделать еще несколько кругов по залу — успокоиться, да и легенду надобыло поддерживать. На душе было муторно и тоскливо — причиняя Оле боль, сам страдалвдвойне. Плюс зрело ноющее отчаяние — какая же она… другая. Непонятная…

Кого бы Оля ни оставила присматривать за входом, он или они остались снаружи, внутрь такникто и не заглянул. Странно. Или кто-то совсем не любопытный, или кто-то, не желающийпроявлять любопытство. Впрочем, сейчас это заботило мало. Будучи уверенным, чтоклокочущее негодование на себя и на судьбу надежно скрыто под видимостью хладнокровногобезразличия, опустился вниз и направился к выходу. Распахнув двери, ожидаемо обнаружилсвоих временных соседей. Айкар, отвернувшись вполоборота, со скучающим видом обозревалстену сбоку, не обращая на меня внимания, а тарн ответил на мой резкий взгляд пустотой,бессмысленностью ответного взора. Туповатый он какой-то, на первый взгляд…

Оба на мое появление почти никак не отреагировали, я в свою очередь с ледянымбезразличием прошел мимо, направляясь в комнату. Так и хотелось на ком-нибудь отыграться!Вспомнилась Олина гирденция… Хотя там случай спорный — отдача мстительного кактусаможет иметь нежелательные последствия, да и с прошлого месяца у нас договор оненападении. Поэтому пришлось ограничиться пинком кровати. Душила какая-то тоска,ноющая печаль, глухая обреченность… Оля. Что же такое она почувствовала, о чем подумала,наблюдая за мной, что рвет ее душу на части, истощая тоской и мукой? Что-то личное, оченьличное. Значит, семья… И это страшно. Прямая ассоциация между мной и их гибелью — это итак огромное препятствие на пути нашего сближения, но если у нее еще и реакция такаямучительная от одного моего вида будет возникать… Захотелось уже убить кого-нибудь!

Часа два провел, пытаясь сдержаться, твердил себе, что сам, собственными руками всеуничтожу; что, не задумываясь ни на мгновение, сам такого агента отправил бы в КадровыйЦентр, но… сопротивляться этой тяге не мог. Знать, что она рядом, отделена от меня всеголишь стеной и так мучается, было не легче, чем не знать о ней вообще ничего. А Оля всетерзалась, изводя себя прошлым. Не смогу! Бесшумно, но решительно вскочил, стремясь неразбудить моих недавних караульных. Но они, словно ожидая этого, тоже поднялись.

— Не трогай ее, — прошелестел в темноте странный шепот айкара. — И так девочке досталосьв жизни, чтобы сейчас еще и ты донимал…

— Не лезьте, — посоветовал им безразлично, в душе терзаясь от подозрений относительно ихмотивов. Ведь бдили, стерегли меня… оба!

Тут же почувствовал, что они беззвучно переместились, встав на моем пути к выходу. Что ж,это даже к лучшему, не соседи, а исполнение мечты! Решительно шагнул вперед, не дав имвремени на ответную реакцию, отвел душу и целенаправленно врезал одновременно обоим.После, стремительно скользнув мимо рухнувших тел, прошипел, не оборачиваясь:

mir-kn

igi.or

g



— Она — моя, уяснили?

Оказавшись в коридоре с рассеянным ночным освещением, бесшумно переместился к дверикомнаты, где помимо Оли должны спать еще ортеги. По крайней мере, надеюсь, что они спят,иначе не знаю, как буду выкручиваться. Код двери ее помещения, помимо прочей информациио ней и квадре, я знал еще до встречи с дейраной в кабинете друга. Поэтому, быстро его введя,проскользнул внутрь. Сориентировавшись и прислушавшись, прокрался к кровати Оли и,радуясь хотя бы такой возможности побыть с ней, присел рядом. Оля металась во сне, тихонькопостанывая и нервно вздрагивая. Бедняжка. Какая же она ранимая, как глубоко в душе прячетсвои переживания! Ведь я и раньше предполагал подобное, несмотря на внешнюю намереннуюизувеченность и озлобленность на мир, прозревая в ней чуткую душу. Сможет ли она бытьдоброй ко мне, сумеет ли однажды понять?.. Прикрыв глаза, представил вместо этогонезнакомого лица родные уже черты дейраны, попытался передать ей свое ощущениеуверенности, силы. Все у нас обязательно будет хорошо, а главное — мы будем вместе. Иного яне допущу!

Не удержавшись, прежде чем уйти, легчайшим движением отвел с лица прядь волос, хоть такстремясь коснуться бесценной для меня женщины. Все получится, обещаю.

Инструктаж, запланированный на следующий день, был мне не интересен. Все, что тамсообщили бы рядовым и даже нападающим, я знал. Сам принимал участие в планированиивсей операции. Отследить и вычислить участок конфедерации, где осели не попавшие подакцию карателей Измененные, мы смогли. Теперь военным осталось определить конкретноеместо их расположения и ликвидировать, уничтожив все следы их существования. Поэтомутерять минимум три ближайших часа на просмотр уже известного я не собирался. Выждавнемного, пока все наверняка приступят к процессу получения информации, тихонько стянулшлем, встал и, по пути приметив Олю, вышел из зала. Вернувшись в отведенную комнату,прихватил зум и отправился в спортзал. Там, связавшись с замещавшим меня на периодспециального отпуска Эльдаром, распорядился выяснить максимально больше информации освоих несдержанных соседях по помещению — Ревуну и Громиле. Скудных данных военнойприемки было явно недостаточно. А эта парочка меня весьма интересовала. Да и меньше всегохотелось каких-то опасных интриг за спиной дейраны. В данном случае любое предательствоизначально лучше упредить.

После этого, пользуясь возможностью побыть в одиночестве, расправил крылья и взлетел. Вближайшие часы все равно все заняты и любопытствующих не ожидается. Пока летал, обдумалгрядущее задание, которое сегодня получат атакующие. База Крелада располагалась нанекотором отдалении от Галаны, на которой предположительно и находились остаткиИзмененных. Отправят множество самых маленьких одно-двухместных летательных капсул ссистемой невидимого полета. Именно им и предстоит, рассредоточившись в практическиотсутствующей атмосфере планетки, обследовать ее поверхность и выявить цель. Пожалуй,неплохо бы слетать самому. Но оставлять Олю с Ревуном и Громилой не хотелось. И дело не втом, что я опасался какого-то вреда, скорее каких-то излишне личных взаимоотношений междунами.

После инструктажа состоялся обед. Все были сосредоточенны, явно размышляя о том, что ихждет дальше. Оля была задумчива, отстраненно ковыряя вилкой в тарелке — скорееобдумывала что-то, чем ела. Да уж, гирденции на нее не хватает! Логично, что дальшепоследовал общий сбор.

— Необходимо от каждого квадра выделить по две-три группы в составе одного-двух атакующих

mir-kn

igi.or

g



для завтрашнего облета Галаны. Будем искать следы присутствия Измененных, — серьезносообщила Ольга сразу, оставшись среди своих. — Желающие есть?

— Я бы слетал, — вальяжно предложил Ревун и кивнул на тарна: — С Громилой за компанию,если он не против.

Тарн безразлично кивнул.

Оля почему-то нахмурилась. У меня она уважение к своей логике и наблюдательности ужевоспитала, поэтому такие моменты я отмечал с особым вниманием. Еще бы знать, что еесмущает! Наконец, так и не ответив айкару, она окинула свой квадр быстрым взглядом иуточнила:

— Еще добровольные желающие есть?

Добровольно никто больше лететь не вызвался, а вот я решил, что подобный энтузиазмсмущавшей меня излишним единством пары напарников нуждается в определенном контроле,поэтому собрался уже предложить себя, когда неожиданно Оля решительно сообщила:

— Тогда назначу сама. Завтра летят три группы: Летун, Ведун и Скорый, ну и пусть — Ревун иГромила. Остальным — тренировки. Полагаю, скоро будет военная операция и как минимумпонадобится кордон, поэтому задействуют весь корпус.

Ого! А при произнесении имен айкара и тарна я услышал в ее голосе нотку сомнения! И менятоже назначила. Хотя в профессиональном плане дейрана отличалась практичностью, поэтому,скорее всего, исходила из моих возможностей. А вот зачем отправила отдельной группойортегов? Я бы отправил рившанов… Язык чесался приказать объяснить предложенныеварианты, но, увы, сейчас мой удел — слепо следовать ее распоряжениям, поэтомуограничился лишь сдержанным кивком. Но мы достаточно успели поработать вместе, чтобы японял, что Оля преследует какую-то цель, назначая именно такой разведывательный состав.Еще бы неплохо понять — какую? А вообще она молодец! Кто бы подумал, что та серенькаябезропотная мышка, какой Оля так долго всеми воспринималась, способна пусть и в новомвнешнем облике, но так решительно управлять квадром?

Конечно, несогласных быть не могло, поэтому все, определившись с планами хотя бы назавтрашний день, разошлись, а Оля, все так же о чем-то размышляя, ушла в помещение смодулятором, — видимо, разрабатывать стратегию дальнейших полетов.

Вылетали поздней ночью или ранним утром, по времени базы. По направлениям — на каждыйсектор намеченной для осмотра территории было выделено определенное количестволетательных исследовательских капсул. Они были маневренны и стремительны, но оружияпрактически не имели. Поэтому предполагалось, что система невидимого полета станетлучшей защитой, позволив избежать непреднамеренной встречи с искомой целью. Но я знал,что у Измененных имеются схожие технологии, а возможно, и что-то особенное в запасе.Исследование и обработка информации и материалов, полученных на исследовательской базе сучеными-создателями Измененных, еще не завершены, и утверждать однозначно что-то поданному поводу не взялся бы и я. Понятно, что сообщать об этом атакующим никто не станет,и если они нарвутся на секретное оружие Измененных, то такова их судьба.

Знала об этом и Оля, ведь именно она первая предположила наличие у Измененных подобныхустройств. Возможно, поэтому отправила меня и ортегов, хотя с последними наверняка все нетак просто. Но именно мы были представителями тех рас, на которые, судя по опыту, это

mir-kn

igi.or

g



устройство воздействия не оказывало. Но почему не хотела, чтобы в поисковом вылетеучаствовали тарн и айкар, не понятно. И почему в итоге все же отправила их? Мелькнулокакое-то подспудное тревожное чувство…

В нашем направлении стартовало примерно семьдесят капсул. Я еще на этапе подготовкиполета засек для себя капсулу Ревуна и Громилы, решив выполнением задания озаботиться впоследнюю очередь, а сосредоточиться на том, чтобы не терять их из вида. Уж оченьбеспокоило их профессиональное рвение.

Взлетев с базы, все четко распределились по отведенным маршрутам и практически сразуисчезли из поля видимости. Но я, заранее соотнеся координаты с данными внутреннейопознавательной системы, продолжал сосредоточенно отслеживать единственныйинтересующий меня корабль. Пока мы летели к орбите Галаны, все было прекрасно —отклонений от заданного маршрута не наблюдалось. При приближении к объекту активировалдополнительные системы записи и контроля, чтобы проходила фиксация всех полученныхданных и параметров. Убогая, холодная, безжизненная планета. Темный, в основном скрытый вскорлупе льдов, космический шар. И именно где-то тут разосланными нами во всехнаправлениях конфедерации спутниками-роботами были несколько раз зафиксированы тесамые сомнительные, никуда не приписанные корабли. Три.

Получается, тут или должна быть основана временная база, или они просто садятся здесь иживут в корабле. В любом случае определенные техногенные признаки должны быть найдены.Трудно спрятаться на поверхности голого льда.

Преодолев условную атмосферу планеты, двинулся параллельно однотипному ландшафтуповерхности. Каждый кадр, каждое изображение фиксировалось, сканировалось, прямо на ходуобрабатывалось, выдавая итог: ни скрытых полостей, ни искусственно созданных углубленийобнаружено не было. Просматривая итоговые данные, двигаясь сообразно движениюпреследуемого мной объекта — так, чтобы мои намерения не бросались в глаза, но и не теряяих из виду на экране системы, — я продолжал отслеживать вектор направления их движения.Они яркой точкой прекрасно были видны на табло. И вдруг исчезли. Резко рванул ближе,сокращая расстояние, в надежде на то, что они просто выскочили за границу восприятиярадара, но нет — капсула Ревуна и Громилы исчезла бесследно.

ГЛАВА 29

Кира

С момента инструктажа в душе плотно поселилась тревога — интуиция неумолимо предрекаласкверный итог всех наших грядущих проектов. Причем при любом повороте событий, какой бывариант я ни предполагала, — душа ныла в предчувствии беды. Эта странная, незримонависшая опасность пугала, в первую очередь, неизвестностью — откуда ждать удара?Измененные? Наверняка! Уж очень нарочито размеренной казалась вся эта военная операцияпо их ликвидации, рождая ощущение какой-то… неестественности. Опять же, элитные боевыекорпуса армии конфедерации почему-то пока не привлекли. Да и сами Измененные вряд лисидят на месте и спокойно ждут смерти. Тогда бы изначально не пытались спастись.Получается, и у них есть чем ответить, как бы абсурдно это ни звучало, применительно квероятным контрдействиям по отношению к военной армаде конфедерации. Или что-то еще.На что-то же они рассчитывают. Явно рассчитывают… Затаились и даже не пытаются сновасбежать. В том, что Измененные там, я не сомневалась — присутствовала внутренняяубежденность. Чем так привлекла их именно Галана? И чего ждать нам? По сути, никого не

mir-kn

igi.or

g



предупредили о том, что имеется реальнейшая вероятность значительного сопротивления ичто противостоять придется существам весьма сильным, сравнимым по мощи с теми женеймарцами, к тому же имеющими на балансе неизвестные технологии. А что, если онинебывалой мощности? Нашей расе всегда было свойственно стремиться к масштабности всредствах нападения, компенсируя этим недостаток физиологических ресурсов. А вдругИзмененные тут в состоянии не только выдержать удар конфедерации, но и адекватноответить? Мысль хоть и казалась нереальной, но одновременно пугала своей вероятностью.Тогда мы… просто приманка? И наша невольная задача — заставить цель среагировать,проявив себя и раскрыв возможности? Смертники, отправленные вызвать огонь на себя? Ктознает, нет ли поблизости профессиональных военных корпусов, чьей задачей станет очень«своевременно» вступить в игру… И как мне, подозревая все это, отправлять туда свой квадр?

А неймарец? Мог ли глава разведывательного ведомства конфедерации «вдруг» оказатьсяпростым атакующим? Естественно, нет! Вполне возможно, что на свой счет я зряпереполошилась, и причина появления Гайяра в моем квадре предопределена совсем другой,более глобальной причиной? Хотя осторожности с моей стороны это не отменяет. Возможно,он уже и думать обо мне забыл… Эх, хорошо бы, но, зная упертую настойчивость этогонеймарца, верилось с трудом. Поэтому он и задуманный план относительно ликвидацииИзмененных провернет, а если при этом появится возможность прихватить беглогопрогнозиста и заодно несостоявшуюся пару, — ее тоже не упустит. Надо бы Летуна при любойвозможности на передовую выдергивать. Посмотрим, как поведет себя великий инепогрешимый капитан, когда загребать жар чужими руками возможности не будет, а заоднои мы посмотрим, куда соваться не стоит. Вот и покажет, чего он стоит на деле! С другойстороны, у него возможности иные и шансов вырваться из любого ада значительно больше, чему нас. А вытаскивать квадр у него, в отличие от нас, резона нет.

Но в покое его не оставлю, если будет на то моя воля, не отвертеться ему от побоища,уготованного остальным. Пусть почувствует себя в шкуре тех несчастных, кого не раздумываякидает в топку костра интересов конфедерации. Вот только он, зная все наперед, на вернуюсмерть не пойдет… И ему за неподчинение ничего не будет. Ну да ничего, мы тогда тоже неполезем — хоть какая-то польза от него будет.

А вот что происходит с Ревуном, я вообще не понимаю. Чувствую, что-то не так, но что?Определенно с той поры, как нас отправили к Галане, в нем интуитивно ощущалосьнапряженное ожидание. Поэтому айкара лучше бы придержать, а то он в таком состояниинеизвестно на что способен. Все же наверняка есть что-то в его прошлом, что его, как и меня,не оставляет равнодушным к горю тех несчастных, кого превратили в Измененных. С другойстороны, кто я такая, чтобы решать за него? Предложу сначала вызваться наразведывательный полет добровольно, ну а если не захотят… тогда неймарец и ортеги. Его нежалко — все равно выберется отовсюду, а у них наибольший шанс не попасть под влияниеэтого парализующего устройства.

В итоге так и вышло — пришлось состав для полета назначать самой. И Ревуна с Громилойтоже отправила, это все же их добровольный выбор и их право. Хотя желание примечательное.Сочувствуй они Измененным — наоборот, стремились бы максимально дальше держаться отвсего, что приблизило бы их конец. В итоге их мотивы остались для меня загадкой. Тревожнойзагадкой. Уже вечером, размышляя о них перед сном, обратилась к ортегу.

— Скорый, хочу попросить тебя, — прошептала я, убедившись, что он тоже еще не уснул, —постарайтесь завтра за капсулой Громилы с Ревуном присмотреть, что-то они меня беспокоят.Визуально, конечно, не отследить, но хотя бы по системе координат отслеживайте и маршрутфиксируйте, хорошо? А то как бы дров не наломали…

mir-kn

igi.or

g



— Рыжуха, если тебе надо, то и визуально отследим, — с усмешкой ответил этот уже немолодой ортег, неожиданно обрадовав меня. — Я, может быть, видоизменяться, как некоторые,и не умею, да и мозги по желанию не вскипячу, а вот инженером в свое время был хорошим.Так что знаю, как во внутреннюю систему слежения вмешаться так, чтобы она показывала то,что нужно, а не то, что есть.

Я восхищенно уставилась на напарника по квадру:

— Получается, вы можете лететь рядом с другой капсулой — в пределах визуальной видимости,но система слежения вас не обнаружит?!

— Угу, — гордо кивнул ортег, — по официальным данным мы будем лететь своим маршрутом, аотведенный сектор потом заснимем и проанализируем на обратном пути.

— Отлично! — с облегчением выдохнула я и улыбнулась мужчине: — Буду знать, чему у васпоучиться можно. При случае поможете в этом разобраться, ладно? А то вдруг тожепонадобится от кого-нибудь удрать, но так, чтобы не сразу обнаружили.

При последнем замечании задорно усмехнулась, про себя думая, что тогда мне, скорее всего,будет не до смеха.

— Конечно, хоть завтра, после возвращения. Там не сложно, просто необходимо знать однупрограммную особенность. Так что и ты справишься.

— Спасибо. — И я с долгожданным облегчением от принятого решения заснула.

Во время первого исследовательского вылета пребывала в напряженном ожидании, сама незная отчего. Хотела, чтобы не нашли Измененных? Наверное. Чтобы вернулись мои? Да. А ещенемного хотелось, чтобы неймарец хотя бы с чем-нибудь не справился. Раздражал он менясвоей надуманной идеальностью. И пугал одним фактом присутствия. Завидую, наверное. Внетерпеливом ожидании прошел день, первые капсулы стали возвращаться только вечером.Все сгружали сделанные изображения планет и итоговое сканирование — как в общуюпрограмму, так и отдельно своим нападающим, для более пристального изучения конкретногосектора.

Просматривая все новые и новые изображения планеты, недоумевала — почему именно здесь?Кроме льда, ничего нет! Вечная тьма и холод. И поверхность относительно ровная, ну негдеспрятать тут корабли! И если бы они умудрились как-то внедриться в тело планеты, то сканербы это засек, но пока никаких данных относительно наличия каких-то полостей или подземныхтоннелей не было. Пока. Группы из моего квадра еще не вернулись, заставляя сердце биться вотчаянной тревоге. И тут мелькнула мысль: а почему мы так уверены, что сможем что-тоувидеть? Не важно, собственным зрением или с помощью имеющихся технологий. Если онисоздали устройство, подавляющее волю и парализующее движение, почему они не моглисделать какой-нибудь техногенный полог? Возможно, наши капсулы сегодня множество разпролетели мимо, но были неспособны распознать их корабли, скрытые особым образом. А есликакое-то технологичное устройство, не важно на каком топливе, так напряженно и многоработает — а иначе невозможно, ведь скрываться от военных надо постоянно, — ононеминуемо будет нагреваться, а значит, ему необходимо охлаждение. А для этого неимоверносуровые климатические условия планеты подходят идеально. Надо будет это обдумать…

Первым вернулся неймарец. Неожиданно. Стараясь не смотреть на него прямо, уставилась наинформационную панель, делая вид, что сосредоточена на перекачке информации в общую

mir-kn

igi.or

g



программу и в свой модулятор. Но вот не чувствовать его, буквально впившегося в менявзглядом, не могла. Чего же он меня так беспокоит? И чувствовалось, что он взволнован, еслиэто определение применимо к мужчине с нейтрально-холодным лицом.

— Спасибо, отдыхайте, — поблагодарила, желая скорее избавиться от его нежелательноговнимания. Почему-то всегда хотелось держаться от него на расстоянии.

— Остальные… вернулись? — неожиданно удивил он вопросом.

— Нет. Пока нет. Ты первый, — честно ответила я, так и не подняв на него взгляд. — Вот, жду…

Неймарец еще некоторое время молча постоял рядом, неимоверно смущая меня своимприсутствием, но в итоге все же развернулся и вышел. А я, стремясь отвлечься отзародившейся паники, вызванной его приходом, с головой погрузилась в работу, изучаядоставленные им материалы. И вот что странно, чем больше вглядывалась в изображение, тембольше убеждалась: заданного маршрута он особенно не придерживался, на каком-то этапевообще показалось, что он летал кругами над одним и тем же местом. Интересно, что его тамзаинтересовало? Увеличив участок, над которым его «носило», тщательно осмотрела каждыйквадрат, но… ничего особенного не обнаружила. Подозрительно!

В ожидании еще двух групп из своего квадра вся извелась — фактически все уже прибыли, аРевун с Громилой и ортеги так и не вернулись. Испытывая страшный разброд впредположениях и мыслях о причине их задержки, я нервно расхаживала по помещению смодулятором, когда вошел Ревун.

— Наконец-то, — выдохнула я с облегчением. — Случилось что-то?

— Зря беспокоилась, Рыжуха. — Веселость айкара была какой-то деланой. — Все подконтролем, просто хотели территорию побольше облететь, все думали — сами их найдем.

И, быстро передав чип с информаций, ушел. Что это с ним? Вставив чип в модулятор, заливданные себе и в общую картинку, принялась изучать их. Да что за ерунда?! Соотнесяпараметры, пришла к заключению, что они с неймарцем летали почти над одним местом. И этоназывается территория побольше? Чем они там все занимались?! Может быть, это результаткакого-то внешнего воздействия, и они не сознавали, что делают? Хотя на Гайяра это бы неподействовало… Остается ждать ортегов в надежде, что они прояснят эту странность.

Ортеги, к счастью, почти сразу и прилетели. Я как раз выключила систему слежения впомещении. Скорый сам принес мне чип и с очень серьезным выражением лица сообщил:

— Беда у нас, Рыжуха.

Я сама чувствовала, что беда, но от этого решительного и серьезного подтверждения сталовообще не по себе.

— Что случилось?

— Не знаю, что и думать, но Ревун с Громилой неспроста в этот полет напросились. Если бы несам это видел, никогда бы не поверил. Как объяснить тебе, не знаю, но вот тут, — он протянулмне еще один накопитель информации, — то, что видели мы с Ведуном, реальная съемка. То,что на предыдущем, — это мы при обратном пролете быстро свой сектор просканировали. Мырядом с ними держались. Немного позади, чтобы в визуальный обзор не попасть, но сами извида не теряли. И знаешь, они словно под лед провалились! Я сначала испугался, что

mir-kn

igi.or

g



неполадки у них и врежутся в поверхность, потому что неслись, не снижая скорости, а потомкак-то резко пропали. В общем, посмотри сама. И что это может значить, я даже думатьбоюсь…

Ортег выглядел очень встревоженным. Оно и понятно — неясно, что теперь ждать отнапарников по квадру. А это в нашей ситуации может при любой опасности обернутьсялетальным исходом. Чувствуя, что должна хоть как-то поддержать его, с внешнимспокойствием заверила:

— Не волнуйся, я все выясню.

Скорый благодарно кивнул и вышел. А я тут же вставила чип и, даже не перенося с негоинформацию, стала просматривать запись. Все было, как описал ортег: капсула с Ревуном иГромилой стремительно спланировала вниз и… исчезла. Перейдя на максимальнозамедленный режим, до предела увеличила визуальное изображение исчезающегоисследовательского кораблика. Просмотрев запись в таком режиме, поняла, что исчезалакапсула постепенно, по мере вхождения в определенную зону. Значит, реально действуеткакое-то поле, причем искажающее не только визуальное восприятие, но и возможностисканирующей системы — ведь ни полости, ни углубления не выявили. Но может лисуществовать генерирующее поле, способное прикрыть всю пусть и небольшую, но планету?Ведь любую нору в ней все равно бы обнаружили, просканировав с другой стороны, да и слюбого другого участка с орбиты. Но не обнаружили! Невозможно создать такое… я надеюсь.Но что тогда мешает нашим аэрографам, локаторам и тектографам просветить нутро Галаны?

Я вернулась к тем данным о планете, что были розданы нападающим на инструктаже, ищагеологические показатели. Планета на восемьдесят один процент состояла из таурена. Металлизвестный, но малоиспользуемый — добывать сложно, а никакой обработке практически неподдается. Но сам по себе прочный, сродни нашим титановым сплавам по физическим данным.Оптимальные показатели прочности имеет в условиях запредельно низких температур, чтоздесь присутствует. Возможно, у Измененных есть устройство, продуцирующее поле, котороеэтот металл усиливает, или он, наоборот, сам обладает не известными нам свойствамиотражать сигналы любых сканирующих систем. Если вдуматься, такое космическое тело самовыдержит столкновение с множеством огромных метеоритов или даже с другим космическимтелом, не расколовшись, а в худшем случае только сместившись с орбиты. Но атмосферы ижизни на ней нет, поэтому даже смена орбиты и длительное космическое путешествие дляГаланы мало что изменит. Но это и не важно. Важнее другое: наверняка поверхность планетыустоит и при массированном военном ударе, даже попытке взрыва самого тела, на что впринципе вряд ли пойдут ради ликвидации Измененных. Ведь взрыв одного космического телаповлияет на всю данную звездную систему, а она имеет заселенные планеты. Значит, их будутлибо брать в осаду, что достаточно бессмысленно, ибо сейчас любой корабль снабжензамкнутой системой жизнеобеспечения, либо… задавят массой. Какими бы супербойцами нестали Измененные, с лавиной атакующих им не справиться. Но с поддержкой навернякасуществующих у них технологий — если они успели тут хорошо обосноваться —сопротивляться они смогут долго. А значит, полягут здесь многие. И, уже имея представлениео педантичности Гайяра при планировании любой операции, я не сомневалась, что все этонеймарцы учли. Ужас!

А что с Ревуном и Громилой? Наверняка там, где они исчезли, есть вход, и, что самоепугающее, чтобы попасть в него, мои соквадровцы должны быть осведомлены о нем.Получается… Получается совсем плохо, как и думал ортег. И что делать, совсем непонятно…Откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза, пытаясь успокоиться и унять колотящеесясердце. Не время для паники, надо что-то делать, пока не стало поздно.

mir-kn

igi.or

g



Решившись, встала и, уничтожив второй чип, переданный мне Скорым, отправилась заайкаром и тарном. Они, как и неймарец, были в своем спальном помещении, отдыхая послевылета. При моем появлении только Летун сразу обернулся, выжидательно уставившись наменя. Оба его соседа не шелохнулись, но я чувствовала — они знали, что я пришла. Повислатишина.

— Ревун, Громила! Мне надо обсудить с вами непродуктивную работу во время вылета, —решительно прервала я затянувшуюся паузу. — Идемте со мной.

После чего, не обращая внимания на острый взгляд как-то сразу подобравшегося неймарца,развернулась и вышла из помещения. Вернувшись к модулятору, села, напряженно ожидаяприхода соквадровцев и решая, можно ли быть откровенной. Ревун и Громила вошли молча; неприсев, оба встали немного в стороне возле стены. Лица были серьезны до угрюмости. Встав,заблокировала изнутри дверь и, отключив все системы внутренних наблюдений, спросила:

— Вы из Измененных?

Ревун изумленно мигнул, а вот Громила выдохнул от неожиданности:

— Рыжуха, что за дикие…

— Прекрати, — гневно оборвала я его. — Не знаю, почему вы так поступаете, но неужели непонимаете, что весь квадр ликвидируют, обнаружив, что вы лазутчики? И если вы продолжитеотпираться, сообщу о вашем сегодняшнем визите к своим! Единственная причина, почему яэтого еще не сделала, в том, что хочу понять — зачем?

Оба замолчали, на миг став какими-то потерянными, чужими. Мы все здесь не близкие, но нассплачивало одно — желание выжить. А сейчас я четко поняла: для этих двоих было что-товажнее даже собственной жизни.

— Квадр в любом случае обречен, — глухо прошептал Ревун, — и не только наш…

— Я из Измененных, — неожиданно громко сказал тарн, мгновенно визуально преобразившись.На месте апатичного, всегда какого-то безжизненного Громилы стоял решительный мужчина сцепким и умным взглядом.

В принципе я знала это еще до того, как он сказал. Заподозрила давно. Первые засевшие вдуше подозрения зародились еще тогда, на первом задании, когда тарн не смог преодолеть лаз,намертво застряв в нем. И казалось бы, что может быть проще, трансформируйся он в нечтоболее тягучее или вытянутое — проскользнул бы быстрее меня. Но не смог… Уже потом, послетого как нам пришлось, затратив кучу времени и усилий, медленно подрубая с обоих концовокружающую его скалу, смазывая склизким спасательным жиром поверхность, вытаскиватьего, — уже потом он признался мне в том, что с детства неполноценен. Природа сыграла с нимжестокую шутку, лишив присущей их расе способности к трансформации. И я поверила тогда…почти.

— Далеко не все эксперименты с геномом давали положительный эффект, часто непроисходило ничего, а иногда, вот как у меня, был регресс. Таких… ошибочных обычноуничтожали, но меня оставили, решив, что смогу быть полезен по причине обладанияогромной физической силой. — Тарн говорил отрывисто, как-то безысходно, заставив менявновь пережить собственные ощущения, пережитые накануне операции, от которой меня спаснеймарец. — Знаешь, Рыжуха, можно потерять в жизни все и не раз, но суметь сновавозродиться и встать на ноги, но, потеряв себя, исчезнув как личность, как полноценное

mir-kn

igi.or

g



разумное существо, лишившись самой жалкой надежды, уже практически невозможновернуться. А я смог. Мне повезло встретить среди таких же несчастных ставших дорогими иблизкими мне существ, обрести семью. И я на все пойду, не только на предательство квадра,ради того, чтобы спасти их. На все!

Я обреченно молчала. Возражать, упрекать, убеждать было бессмысленно. Тем более я быласогласна с ним во многом. Но проблемы это не решало.

— Ты тоже? — посмотрев на Ревуна, тихо спросила я.

— Нет. — Он смотрел в сторону, скрывая боль во взгляде. — Я не из Измененных. Это мояжена, она работала на одном из космолетов, экипаж которого был похищен. У нашей расыпостоянным парам делают объединяющие вязи на висках — если твоя пара гибнет, ониисчезают.

Внезапно он как-то дрогнул, облик поплыл, окутался мутной дымкой, и вот передо мной тот жеайкар, но с ярко-красными хитроумными узорами на висках. Значит, выжила…

— Я понял, что Лидола не погибла, долго искал. Потом эта жуткая история с карателями,уничтожившими обнаруженную лабораторию с Измененными. Узнал о них случайно отзнакомого военного, служившего на одном из кораблей, которые направили в помощькарателям, и понял, что с ней. Осуществил используемый в нашей расе обряд призыва, онаотозвалась. Так мы смогли отыскать друг друга, снова встретиться. Но она… Ей уже невернуться на Айку, не жить среди наших. — Он судорожно сглотнул. — С Громилойпознакомился там же. Они не погибли, потому что были на корабле, направленном на захваткого-то, поэтому не попались карателям. Но мы понимали, что их будут искать и уничтожат.Потом, через того же знакомого, узнал, что конфедерация стягивает силы к Креладу, и мыпоняли, что обнаружены. Оба решили пойти в армию, чтобы иметь хотя бы возможностьинформировать своих.

Не представляя, что делать дальше, я потрясенно закрыла лицо ладонями. Вот этодействительно беда…

ГЛАВА 30

Гайяр

Последующие дни стали невероятным по накалу эмоций кошмаром. Сначала Оля неожиданновызвала на разговор находящихся у меня на подозрении соседей-соквадровцев. Как же мнехотелось присутствовать при нем! Но здесь я на положении одного из многих, и права на чем-то настаивать как бы лишен. Однако, оставшись без присмотра с их стороны, незаметновыскользнул из блока, намереваясь использовать подвернувшийся шанс, чтобы повидаться сдругом. Во-первых, воспользуюсь системой слежения и все же узнаю содержание такинтригующей меня беседы; во-вторых, выясню, подготовил ли Эльдар необходимуюинформацию об этих двоих.

Но меня ждал сюрприз. Оказавшись в жилом секторе командования корпуса, услышалзнакомые интонации. Мама?! Я рванул к жилому боксу друга, чтобы столкнуться с ним у входа.При виде меня на лице военного командора отразилось такое колоссальное облегчение, что японял — родительница в ударе.

— Гайяр, тут твоя мама почтила визитом наше спартанское убежище. Мы конечно же всегда

mir-kn

igi.or

g



рады приветствовать на вверенной нам территории посла Совета Верховных. — При этом онобменялся со мной выразительным взглядом и быстро закруглился, перейдя к сути: — Но,полагаю, вам тоже, пользуясь случаем, хочется побыть вдвоем. Поэтому приглашаю, —располагайте моим блоком любое необходимое вам для беседы время.

И, быстро кивнув мне, удалился с самым довольным выражением лица. Мне же толькоосталось, глубоко вздохнув и запасшись бесконечным терпением, шагнуть внутрь. Как же этонесвоевременно!

— Гайяр! — Не успел я захлопнуть за собой дверь, как услышал возмущенный вскрикродительницы. — Что ты себе позволяешь? Как можно так необдуманно поступать? Сначалаотказываешь Ниранде, потом заявляешь об этом нелепом поступке с землянкой, а потом ивовсе прекращаешь отвечать на мои вызовы! И что в итоге? Я узнаю, что ты еще и взял отпуск!И это в такой ответственный для твоей карьеры момент! Мне, чтобы увидеть тебя иразобраться в ситуации, пришлось самой лететь на эту забытую сознанием базу. И тыпредставляешь? Этот командор мне заявил, что взять и просто сейчас увидеться с тобой я немогу! Я так понимаю, ты решил лично контролировать ход операции? Ты такой молодец! Твоюневероятную ответственность и самоотверженную преданность работе необходимо обязательноотметить на Совете. Ну, этим я займусь…

— Мама, — холодно отрезал я, — ты напрасно потратила время и силы, добираясь сюда. Моеприсутствие здесь в последнюю очередь связано с операцией по ликвидации Измененных.

Я вполне мог бы все контролировать с «Эндорры». Тут я надолго. Здесь я исключительно радиОли.

Мама, опешив, застыла с едва приоткрытым ртом, как раз собираясь что-то мне возразить.

— Как — ради Оли? — наконец растерянно повторила она. — Той самой Оли?!

Я раздраженно кивнул. Мама, шокированно глядя на меня, от волнения взмахнула резковыпущенными крыльями, при этом снеся что-то с ближайшей полки.

— Но я полагала, что за прошедший месяц ты успокоился, все обдумал…

— Обдумал и решил я все еще до того, как сообщил вам. Ты отцу сказала?

— Но этот месяц прошел спокойно, ничего не происходило. Вы не прилетели, вот я и решила,что ты все осознал, даже Ниранду обнадежила…

Тут я не выдержал.

— Оля месяц назад убежала, как раз на следующее утро после твоего сообщения. Да, я знаю онем, слушал запись в системе. И я настолько возмущен твоим вмешательством, тем, в какойманере ты с ней общалась, что решил вопрос дальнейших взаимоотношений с моей семьейоставить на усмотрение дейраны. Сам подобного простить не могу. Как Оля решит, так и будет.А до этого не преследуй меня, я же сказал, если что-то случится — свяжусь сам. С Нирандойразбирайся сама, меня это больше не касается.

— Но, сын, ты подумал, как подобный союз отразится на твоей карьере? — Мама с угрозойпритопнула ногой.

— А как отсутствие его отражается на моей жизни, тебя не интересует? В любом случае

mir-kn

igi.or

g



карьера не имеет значения, мама. Все обдумав за время поисков Оли, я решил, что сразу позавершении этой операции подам в отставку и буду готов принять любой другой пост, накоторый Совет пожелает меня назначить, при условии согласия с этим дейраны. У Оли с моимведомством связаны самые негативные ассоциации, поэтому вряд ли, останься я и дальше воглаве его, это будет способствовать гармонии в нашем союзе.

Мама с потрясенным видом почти рухнула в кресло, в ужасе прикрыв рот ладонью. Долгомолча смотрела на меня, пытаясь поверить в услышанное.

— Ты в шаге от того, чтобы стать полноправным членом Совета Верховных, а в будущем,вероятно, и возглавить его. И ты вот так откажешься от всего ради этого ослепляющегопризыва эниара? Настолько поддашься эмоциям, что совершишь такой безрассудный шаг,перечеркнув свое прошлое, отринув мнение семьи? Не было среди нашей расы настольконедопустимого союза! Я не могу поверить… — наконец прошептала она. — Вот почему я в своевремя предпочла договорный союз, в этом случае такой ослепленности нет. Гайяр, неужели тыне понимаешь, что, не произойди это несчастье и не окажись в ней твой эниар, она была быдля тебя пустым местом? Я просто не понимаю твоей одержимости! Ведь она никогда несможет ответить тебе тем же! Почему ты настолько уверен, что между вами возможнагармония, что ее выбрало твое сознание? Нет, пойми же: то, что случилось, — это трагическаяошибка. Ты до утраты эниара мог представить себе подобное? Ее — своей парой?! И тыпредлагаешь мне спокойно смотреть на крах жизни единственного сына? Что ждет тебядальше?

Поразительно, насколько же мы неполноценны без гармонии единения, слепы без дара любви,выбранного на рассудочном уровне, насколько узко восприятие жизни, масштаб интересов… Ия мог бы остаться таким навсегда. Как мама.

— Ты могла бы объяснить тому, кто никогда не отрывался от земли, всю полноту чувств иощущений полета? Вряд ли. Так и я сейчас в затруднении. И не думай, что это — водоворотэмоций, заслоняющий от меня истинный смысл происходящего. Поверь, мой разум и четкостьмышления никуда не исчезли. Но… изменились приоритеты. И я знаю, что в твоем состоянииэтого не осознать. Поверь мне на слово, мама, я, в отличие от тебя, представляю, каким,образно говоря, был мир до того, как мой эниар оказался в идеально подходящей мнеженщине, и каким стал после. И не говори мне об ослепленности — я как никогда четко вижукартину жизни, как никогда ранее расчетлив, осторожен в выборе любых решений, какникогда решителен и бесстрашен — просто потому, что теперь мне есть что терять. Скажи мнечестно: погибни отец, да даже просто внезапно реши он жить отдельно, — для тебя это сталобы невозможным? Нет, и ты сама знаешь это. А для меня станет! Будет полным крахом. ЕслиОля вдруг предпочтет другого, или я не смогу убедить ее идти вдвоем по дороге жизни. И делоне в том, что я ослабну физически или стану эмоционально несдержанным и натворюнеобдуманных поступков. Тут другое. Ощутив истинную гармонию единства, обретя того, ктодля тебя станет всем, так же, как и ты для него, найдя полное понимание, доверие,совершенную близость, — разве можно после этого довольствоваться простым существованиемрядом или вовсе — одиночеством? И не думай, что я идеалист, нет. Я прагматичен иреалистичен как никогда ранее, именно поэтому я четко осознаю, что между нами так и будет,надо лишь заполучить этот шанс. Поэтому меня ничто не остановит, я пойду на все радиобретения дейраны! Уже сейчас я не чувствую себя целым без нее. Оля уже часть меня, частьнас. Она мне подходит, я уверен. Я просто знаю это — знал бы давно, если бы набралсясмелости поверить своим ощущениям. И зря ты думаешь, что для меня смена работы — этокрах жизни. Поверь, с такой женщиной рядом я стану сильнее, совершеннее и успешнее. Я небоюсь этого, потому что знаю — вдвоем мы добьемся большего. Мое честолюбие, амбиции издоровый расчет, как и всегда, при мне, просто я теперь смотрю и вижу картину жизни

mir-kn

igi.or

g



объемнее и ярче, а ты, увы, плоско и однотонно.

Мама потрясенно молчала, нервно сжимая руки и все порываясь что-то сказать, но обрываласебя, так и не сумев в итоге озвучить что-то конкретное.

— Но почему? Почему ты так уверен в том, что это она? Что это выбор сознания, а не обычноеслепое притяжение эниара? — наконец нервно вскрикнула она.

— Мама, ты противоречишь сама себе. Задайся вопросом: тебя тянет настолько непреодолимок отцу или его к тебе? А вы так же обменялись эниаром, — усмехнулся я, медленно пересекаякомнату и опускаясь в кресло рядом. — Я сам не сразу это осознал. Далеко не сразу. Увы.Боязнь, неверие, какой-то страх быть непонятым, осмеянным, нарушить сложившиеся устои,опасения утратить привычные жизненные стереотипы мешали мне до последнегоприслушаться к себе и осознать, что именно к ней я неспроста цепляюсь, извожу ее,стремлюсь понять, с интересом жду реакции на свои эксперименты, ну и прочее. В общем, онаменя заинтересовала, скажу больше — поразила с первой встречи. И все, дальше я сам непонял как, но внутренний интерес, какая-то подспудная ироничная, даже немного жестокаязаинтересованность оставалась со мной. Хотя тогда я об этом не думал, не осознавал. Но раноили поздно понял бы! Скажу тебе одно: я не отдавал ей эниар, никаким образом его с меня несняли насильно и не передали ей. Оля сняла, вернее, сорвала капсулу сама. И если бы я взялна себя труд еще тогда задуматься об этом, понял бы главное. В обстоятельствах, когда я былна грани того, чтобы потерять разумом выбранную дейрану, мое сознание сделало мгновенныйвыбор, подарив ей, да и мне, этот маленький шанс на счастье. Она, именно она, идеальна дляменя, как и я для нее. Вот только она это принять на физиологическом уровне не может.

— Сама?.. — Мама смотрела на меня неверящим взглядом, силясь осознать услышанное. —Сняла сама. Невероятно…

— Да, тебе скажу о том, что вряд ли сказал бы кому-то еще. Но снова предупреждаю, чтоставлю вас перед выбором — или вы относитесь к Оле с уважением, как к моей дейране, илииспортите взаимоотношения со мной. У вас все в порядке?

Мама рассеянно кивнула, пробормотав:

— Все прекрасно, только за тебя переживаем. Иди, мне надо подумать. Командор устроил меняс комфортом…

Быстро коснувшись щеки родительницы в прощальном жесте, покинул блок. На этот разговор япотратил немало времени, и кто знает, о чем могли успеть договориться за это время Оля иРевун с Громилой! Оказавшись в специальной аппаратной, получил доступ к системеслежения, чтобы тут же выяснить, что просчитался, — Оля предусмотрительно отключилаабсолютно все виды слежения в помещении, где они беседовали. Похвалил бы, если бы теперьэтот разговор не заинтересовал меня еще больше.

Быстро вернувшись в блок, успел на несколько минут опередить вошедших следом соседей.Оба молча, ничего не обсуждая (к моему разочарованию), легли спать. Я же спать не мог.Лежал и снова и снова мысленно прогонял ситуацию, пытаясь понять, какая может бытьвзаимосвязь между этой подозрительной парой, планетой и грядущей зачисткой. Из-занеожиданно свалившейся с визитом мамы еще и с Эльдаром не связался, так бы, возможно,уже что-то знал. Я совсем уже собрался было встать и снова незаметно исчезнуть, с цельюизучить отчет помощника, когда уловил легчайший шорох практически бесшумно отъехавшейдвери. Очень удивившись, опознал в вошедшей фигуре Олю — вернее, ее видоизмененный

mir-kn

igi.or

g



вариант. Но мое удивление переросло в настоящий шок, когда она, постояв немногонеподвижно, тихонько двинулась в сторону моей кровати и осторожно присела рядом сизголовьем. Сосредоточившись на контроле дыхания, чтобы не выдать себя преждевременно,из-под прикрытых век наблюдал за ней, все больше поражаясь ее поведению. В отличие отосторожно шарящей руками по моей подушке в темноте помещения Оли мне ее былопрекрасно видно. Явно чем-то взволнована — нервно кусает губы и периодически испуганножмурится. Сориентировавшись наконец относительно моего расположения на подушке,дейрана еле ощутимо коснулась щеки, заставив меня внутренне застонать от удовольствия. Нотут Оля склонилась к моему лицу и еле уловимо прошептала:

— Гайяр! — одновременно прикладывая пальчик к моим губам с беззвучной просьбой нешуметь.

Я опешил. Сказать сейчас, что я был потрясен, — это ничего не сказать. За доли секунды вдуше родились сразу несколько вопросов, но ни один из возможных ответов не объяснял еешокирующего поступка. Выдала себя полностью?! Или… что? Как понимать ее последниедействия? Я в жизни не был так растерян.

Оля же, поняв по моему оборвавшемуся от потрясения дыханию, что сумела меня добудиться,быстро поднялась и, так же тихо двинувшись к выходу, прошелестела:

— Идем…

Ситуация была невероятная, но я менее всего намерен был сопротивляться призыву своейженщины, поэтому, стремительно и бесшумно вскочив с кровати, в три шага нагнал ее у двери.Оля невероятно потрясшим меня своей естественностью жестом переплела свои пальцы смоими и, развернувшись, тихо прикрыла за нами дверь в помещение, где все так же спали тарни айкар. Потом, стеснительно потупившись в приглушенном освещении коридора под моимнедоуменным взглядом, безмолвно потянула меня в сторону модуляционной. Захлопнувизнутри дверь, разъединила наши руки и так же молча скользнула к огромному иллюминатору,в который рассеянной пылью попадал отсвет габаритных огней базы и сверкали звездыбесконечной Вселенной.

Несколько расстроенный потерей ощущения тепла ее руки, испытывая все болеевозрастающее непонимание, я на автомате щелкнул выключателем, зажигая свет, — ведь ей втемноте было не видно. Но Оля, вскинув ладони к лицу, неожиданно запротестовала:

— Нет, пожалуйста, выключи! Я со светом совсем не смогу. В темноте как-то проще, не так…страшно.

Чувствуя, что эту ночь уже можно смело считать самой невероятной ночью в моей жизни, яподчинился, снова погружая нас в серую тьму. Лично мне так тоже больше нравилось — пустья и хорошо различал дейрану, но ее черты, приглушенные тенями, смотрелись несколькоразмыто, позволяя мне видеть в этой незнакомке мою Ольгу.

— Ты… не против? — снова долетел ее шепот.

Не совсем поняв, к чему относился вопрос — к свету или происходящему, все же уверенноответил:

— Нет, — понимая, что, чем бы ни был вызван ее сегодняшний поступок, готов на все.

Шагнув ближе, замер за ее спиной, молча ожидая пояснений. Оля не спешила, видимо,

mir-kn

igi.or

g



собираясь с духом. Но я был готов ждать. Стоять вот так рядом в темноте безмолвной ночибыло невероятно радостно. Душу переполняло восторженным томлением и непонятнымтеплом.

— Я не люблю тебя, скорее ненавижу, — наконец прошептала она, вздрогнув.

Шагнув вперед, преодолел разделявшее нас расстояние и медленно скользнул ладонями по еескрещенным на груди рукам, обнял за плечи и осторожно, но уверенно притянул к себе.

— Знаю, — шепнул ей на ушко, — обещаю не давить на тебя, не торопить. Прошу толькопопробовать. Я просто чувствую, знаю, что смогу изменить твое отношение. Просто поверь ибольше не беги.

Мгновение Оля стояла, напряженно застыв, но потом, расслабившись, прислонилась спиной кмоей груди. Я буквально ликовал от внутреннего восторга, ощущая ее в своих объятиях.

— Сомневаюсь, что получится, — говорю искренне, — как-то рассеянно прошептала дейрана. —Слишком много всего между нами, слишком. И личные обстоятельства, и общее отсутствиевзаимопонимания между нашими расами.

— Справимся, не бойся. Постарайся довериться мне, хотя бы попытайся. — Я, наслаждаяськаждым мгновением, сунул нос в Олину гриву. Какое непривычное ощущение. — Тебе нравятсядлинные волосы?

— Нет. Неудобно, — честно ответила она. — А тебе?

— Мне без разницы. — Ответив, понял, что тоже был честен. Мне в самом деле было не важно,какой длины у дейраны будут волосы.

— Мы о какой-то ерунде говорим, — недовольно фыркнула Оля, — я хотела иначе. Думалавыяснить все серьезно.

— Сразу все? — непроизвольно улыбнулся я. — Давай попробуем постепенно? Сразу у нас как-то не выходит.

И, не удержавшись, я потерся носом о ее шейку. Но Оля, недовольно передернувшись,прошептала:

— Прекрати, мне неприятно! Что еще за нежности с врагом?

Глубокомысленно хмыкнув, отстранился, но тут же, не удержавшись, подул ей на шею. Оляопять дернулась, при этом хихикнув:

— Щекотно. Кожа все еще болезненно чувствительная.

Помолчав немного, решил соответствовать этой странной линии поведения, выбраннойОлей, — словно мы два случайных незнакомца, столкнувшихся на миг на перекрестке судьбы,чтобы потом разойтись навечно, а оттого совершенно откровенные и раскованно бесстрашныеи ничего друг другу не объясняющие, как и ничем друг другу не обязанные.

— Долго болело?

Оля тоже помолчала, прежде чем порывисто прошептать:

mir-kn

igi.or

g



— До сих пор…

Судорожно выдохнув, ощутил, как от испытываемых эмоций выстрелили, расправляясь,крылья. Неосознанно поверх своих рук обхватил крыльями дейрану, защищая ее. Оченьхотелось сказать «глупышка», но я промолчал.

— Ой! — Оля тут же ладошкой провела по внутренней поверхности крыла, заставив менявздрогнуть от удовольствия. — Я потрогаю, да?

— Крылья врага? — прошептал я ей в макушку. — Что еще за нежности?

Теперь хмыкнула Оля. И снова замолчала, уставившись в звездную даль. Я тоже молчал,тихонько баюкая дейрану в объятиях. Тишина не мешала, было комфортно находиться рядом сней и как-то… правильно. Простоял бы так всю жизнь.

— Мы неправильно ведем себя. Я думала переубедить тебя, уговорить оставить в покое… —нерешительно протянула Оля.

— Врешь, — тут же подловил ее и сразу предложил: — Раз и так все неправильно, можно я тебяпоцелую?

— Не стоит, — возразила она, разворачиваясь ко мне лицом в кольце моих рук и крыльев. —Поцелуй с врагом — это как-то уж слишком.

— Думаешь? — Я еле ощутимой дорожкой поцелуев скользнул по ее чувствительной шее,подбородку, ища своими губами ее рот. — Все равно ведь ненавидишь, а так будет лишнийповод ненавидеть сильнее…

Целовались мы долго, с чувством, с полной самоотдачей, с наслаждением — причем явнообоюдным. И при этом оба помнили о ситуации, не забываясь ни на миг. Невероятнобудоражащий опыт. Ну Оля и организатор душевных комбинаций, просто талант!

— Понравилось? — первым делом спросил девушку, как только мы, оторвавшись друг от друга,отдышались.

— Завтра скажу, — блеснула хитрым взглядом дорогих моему сердцу глаз дейрана.

— Ловлю на слове, — усмехнулся я.

И мы, медленно отступив друг от друга, не сговариваясь, двинулись к выходу. Проводив Олю додвери ее спального помещения, вернулся в свое.

Рухнув на кровать, поймал себя на ощущении блуждающей на лице счастливой улыбки ичувстве неописуемого счастья. Да уж, действительно сон устроила, сказку на ночь подарила,затейница! Все же бесстрашная она у меня. И хитрющая! Последняя мысль как-то резкозаставила собраться, возвращая в реальность. Что это было? И зачем?! Так ва-банк пойти…неспроста это. Но сколько ни думал, пришел только к одному выводу: меня определенно иочень успешно мотивировали. Осталось понять, на что…

Вздохнув, закрыл глаза. Надо спать. Полночи позади, а завтра день сложный — первый боевойвылет.

ГЛАВА 31

mir-kn

igi.or

g



Кира

Сосредоточенно глядя перед собой, я спешила к стартовым отсекам. Очень надеюсь, чтовнешне не слишком заметно, что у меня внутри все сжалось от напряжения и страха. Толькобы успеть, только бы получилось! Я была уже в стандартном комбинезоне пилота, волосыскручены в узел и убраны под специальную эластичную шапку. Надеюсь, что со стороны неотличаюсь от многих и многих атакующих, спешащих сейчас туда же, куда и я. С утраобъявили первый боевой вылет. Вчерашняя информация была изучена командованием корпуса,и сегодня перед атакующими поставлена задача силового прорыва. Причем конкретныекоординаты участков были даны сверху, помощь нападающих не потребовалась. У всехназначенных сегодня на вылет квадров была одна задача: попытаться прорваться внутрьобустроенной тут базы Измененных, преодолеть ожидаемое сопротивление. Значит, они тожепонимают, что есть что-то невидимое внутри, и сумели предположительно выявить меставхода, которые наверняка будут защищать Измененные. Мясорубка начнется уже сегодня.

От нашего квадра тоже был призван один экипаж боевого скайдера в составе четырехатакующих. И я снова назначила Ревуна с Громилой и вчерашнюю пару ортегов, мотивируятем, что им местная обстановка уже знакома. Гайяр вполне ожидаемо не вызвался и невоспротивился тому, что его обошли в сегодняшнем распределении. Вообще, за сегодняшнееутро я ни разу не встретилась с ним взглядом, ни разу не посмотрела в его направлении, хотяпостоянно ощущала его пристальное, какое-то ожидающее внимание.

Но я для себя все решила еще вчера вечером, до ночного разговора с неймарцем. И с тогомомента намерена была четко следовать своему плану, поставив на кон все. Или получится то,что я задумала, или… О втором «или» я предпочитала не думать, потому что тогда всесложится весьма грустно. И не только для меня…

Вчера, подавленная рассказом Ревуна и Громилы, неожиданно поняла, что есть только однавозможность для нас всех изменить эту патовую ситуацию. Ведь уничтожь конфедерация тутостатки Измененных, земляне обязательно придумают и создадут новую угрозу. Пусть сейчасмы не выручим всех, но, возможно, сможем подарить шанс на спасение кому-то, подарить шансземлянам на новую жизнь. Возможно, сумеем изменить существующее положение вещей.Возможно, если я выдержу и не испугаюсь, а Гайяр согласится на то, что я придумала…возможно…

— Но не в наших силах что-то изменить! Нам не избежать как собственной гибели, так исмерти ваших близких! — в отчаянии прошептала я. И, закрыв лицо руками, укрываясь отмолящих взглядов Ревуна и Громилы, пыталась сдержать слезы горечи и отчаяния.

— Рыжуха, мы — да, но не он… — Айкар напряженно смотрел мне прямо в глаза. — Скажичестно, ты знала этого неймарца раньше?

Я застыла. Честный ответ предполагал абсолютное доверие. И было непонятно, с какой цельюони задали вопрос и как готовы распорядиться полученной информацией. Но сам факт того,что они об этом спросили, говорил о многом. Где-то я просчиталась и выдала себя. Или… он.

— Да, — наконец решилась я на ответ.

Оба соквадровца переглянулись.

— Мы заметили, что ты для него очень… важна, — осторожно, напряженно вглядываясь вменя, прошептал тарн. — Ты ничего не подумай на наш счет, но абсолютно невероятно, чтобы

mir-kn

igi.or

g



неймарец подался добровольцем в рядовые. Да и ты…

Вздрогнув, прошептала:

— Что — я?

Неужели то, о чем шептал внутренний голос, правда? И моя личность уже не тайна для него?Но тогда…

— Не знаю, поймешь ли… Я служил на военном звездолете когда-то под их началом. Они ведутсебя иначе, не так, как он. Они холодные, суровые и безэмоциональные. Но там еще была пара,супруги, так вот тот неймарец вел себя иначе. И Летун, он в отношении тебя такой же…живой, собственник, защитник. Вот мы и подумали, обсудив, что, возможно, если вы в прошломбыли знакомы, он тут из-за тебя…

— С-собственник? Из-за меня? — Я судорожно вдохнула. — Да он не знает, кто я.

— Если вы пара, он чувствует тебя как-то внутренне, поэтому дело не в визуальном узнавании.Тот неймарец чувствовал свою спутницу.

Шокированно обхватив голову руками, застыла. Об этом я не знала! Я бы не поверила им, еслибы сама, где-то в глубине души, уже не осознала эту правду. Все мои ухищрения и страданияожидаемого эффекта не дали — он нашел меня. Но тогда получается, я действительно важнаему? Ведь не сдался, искал, и вот сейчас… рядом. Хотя только ли из-за меня он тут, это ещевопрос.

— И еще… — Ревун осторожно взял меня за руку и, не отводя взгляда, спросил: — Ты жезнаешь, кто он?

Я кивнула.

— Я его видел однажды — давно, мимолетно, во время инспектирования нашего корпуса, носейчас сразу узнал. Мы сегодня потому так и рискнули — надо было сообщить нашим о том,что есть способ… Рыжуха, он для тебя важен? — Взгляд айкара резко стал напряженным, и янеожиданно поняла, на что он намекает, и… испугалась.

Знают ли они, что это ничего не решит? Этот поступок только усугубит их участь, приведя кнеминуемой каре, которая не замедлит воздаться конфедерацией. Пленение такой фигуры, этоим аукнется десятикратно, да и как его пленить они планируют? Вспомнился бой на«Эндорре». Легко он не дастся, да и не так глуп, чтобы попасть в ловушку. А я? Смогудопустить подобное? Стать приманкой… осознанно? Это реальный шанс хоть как-то отомститьему за все! Другой вопрос — есть ли в этом смысл? Очередное кровопролитие, котороеприведет к еще большим потерям. Я не могла ничего изменить в момент гибели родителей, немогла повлиять на смерть Крейвана и всех тех несчастных, но сейчас… сейчас я могупопытаться, ведь выход есть, он так очевиден.

Но только, если он меня услышит, поймет, захочет поддержать. Одна я бессильна что-тосделать. Важна ли я ему действительно настолько, что он хотя бы попытается дать мне этотшанс? Шанс искупить вину за то, что осталась жива, за то, что смирилась? Сможет ли онсделать это ради меня, в память о моих близких? Захочет ли…

— Нет! Я хотела сказать — то, что задумали сделать, вам не поможет. Но способ есть, толькодругой. По крайней мере, я надеюсь, что есть шанс все изменить, если вы готовы рискнуть, —

mir-kn

igi.or

g



затараторила я, боясь, что они не поймут, не откажутся от жуткой мысли, поспешат. — Васмного?

— Около полутысячи взрослых, — с недоумением пробормотал Громила, — но что…

— Взрослых? — перебила я.

— Должны появиться двое детей. — Его голос дрогнул.

— Ясно, — прошептала я, чувствуя, как из глаз потекли слезы. — Тогда мы просто обязаныпостараться! Поступим иначе, если завтра объявят вылет — назначу вас обязательно. А потомнадо максимально незаметно и мне присоединиться к вашей группе. И еще прошу: ночью, чтобы ни произошло, не реагируйте! Мне надо кое в чем убедиться…

Тогда, расставшись с обнадеженными мной напарниками, отправилась в свое жилоепомещение — предстояло договориться со Скорым. Объяснила ему все откровенно, попросилапомочь. Он согласился. С Ведуном мы договорились, что перед вылетом незаметно подменимдруг друга, чтобы в итоге на вылет четвертым членом скайдера отправилась я. Но так, чтобыэто как можно дольше оставалось неизвестно для оставшихся на базе.

Гайяр

С утра повсеместно ощущалось напряжение. Оно витало вокруг, заставляя настороженнообдумывать дальнейшие планы, выискивая в них брешь. Когда я увидел Олю, понял, что в нейничего не напоминало о ночном разговоре. К этому я был готов, понимая, что так сразуобрести взаимное доверие и близость нам не удастся. Однако вопросы и подозренияотносительно причин, сподвигших ее на эту чарующую встречу, никуда не делись. Поэтому янапряженно следил за ней, стопроцентно ожидая подвоха. Причем, судя по предпринятым еюзаранее усилиям, это должно быть что-то невероятное.

Обдумав, решил, что сегодня, как только запланированная операция будет запущена,изолирую Олю от участия в ней, разместив в одном из жилых блоков командного состава. Разситуация приняла такой оборот, изображать бесправного вояку мне нет нужды, а там она и вбольшей безопасности будет на случай самых неожиданных контрмер со стороны Измененных,и избежит эмоционального погружения в происходящее, и элементарного риска не сдержатьсяи наделать глупостей. Решено: попрошу друга, чтобы после старта скайдеров распорядился вприказном порядке явиться ей в сектор командования. Ну а там я ее уже не отпущу.Определившись с намерениями, несколько успокоился в ожидании старта вылета боевыхскайдеров. На него Оля назначила вчерашнюю команду, за исключением меня. В принципе вселогично, но… почему меня не включила? Возможно, потому, что сработанности со мной уквадра еще не было? Неясность беспокоила.

Заранее отправившись к командору, сообщил о своей просьбе, так и оставшись с ним вожидании дейраны, наблюдая за перемещением уже стартовавших боевых вооруженныхкораблей.

Сообщение о том, что Оли на базе нет, стало потрясением. Все, что угодно, кроме этого! Гдеона, я понял мгновенно. Дрогнувшей рукой быстро развернул отчетный табель и с ужасомпонял, что скайдер с ее соквадровцами улетел одним из первых. Тут же переключивуправление их кораблем на центральный мостик, попытался его развернуть и с помощьюактивированной системы автопилотирования вернуть на базу, но не смог! Управлять кораблем

mir-kn

igi.or

g



дистанционно не получалось… Я понял, что совершил роковой просчет, дав ей время дляманевра. Надо было еще ночью тащить в отдельный блок и запереть там! И плевать на скандали обиду. Ведь понимал же, что подвигнуть ее на ночную выходку могла только какая-токрайность. То, что произошло сейчас, — гораздо страшнее. Ведь последствия Олиной выходкинепредсказуемы. И мне придется разбираться с этим, выбора нет. Судорожно отыскав на таблоконкретную точку, понял, что они целенаправленно движутся к Галане.

— Может быть, приказать остальным скайдерам задержать их? — предложил склонившийсянад плечом командор.

— Они откажутся и будут продолжать двигаться. И что делать остальным — расстреливать их?Я не позволю, — угрюмо бросил я.

— Тогда что? — Друг напряженно ждал.

— Отдавай приказ о приостановке операции на день, отзывай скайдеры. Совету сообщи, чтосделал это по моему личному распоряжению, скажи — появились неожиданныеобстоятельства, требующие немедленного выяснения. Я сам скоро буду готов связаться сСоветом Верховных и дать объяснение своим действиям. Призывай все ожидающие в резервевоенные корпуса, надо организовать вокруг Галаны воздушную блокаду — и чтобы даже теньне проскочила! Мне понадобится исследовательская капсула.

— Полетишь один? Им только это и надо. Одумайся!

— Даже если окажусь в заложниках, ничего не изменится. Операцию проведут и ихликвидируют. Дай мне сутки, если за это время я не вернусь, — действуй по плану.

Кивнув другу, переключился на внешние контакты, вызывая нужный борт.

— Слушаем, — раздался в ответ спокойный голос дейраны.

Я вынужден был выдержать паузу, услышав голос Оли. Наверное, в душе все же до последнеготеплилась надежда на ее пребывание на территории базы. Увы.

— Не успела соскучиться по врагу? — наконец собрался я с духом.

Теперь долго молчала она.

— Еще как успела! Вся в предвкушении встречи! — наконец услышал ее взволнованный ответ.

— Предвкушай! С этим ты не прогадаешь, гарантирую.

Даже самому голос показался зловещим, но желание, как минимум выдрать ее если удастсявытащить оттуда, было неимоверным, а уж как максимум… Тут фантазия предлагала огромныйвыбор желаемых мер.

— Ловлю на слове. — Кажется, в ее голосе проскользнуло облегчение.

— Жди! — коротко и холодно бросил я, разрывая контакт.

Ух, как же страшно за Олю! Понимает ли она полностью, осознает ли в полной мере, на чтопошла, кому доверилась?

Обсудив с другом все возможные варианты развития событий и его соответствующие действия,

mir-kn

igi.or

g



рванул в стартовый отсек. Учитывая разницу в скоростях исследовательской капсулы и боевогоскайдера, а также их фору во времени, у Измененных дейрана окажется минимум часа на трираньше. Как же страшно… Кажется, никогда еще так не боялся. По пути вспомнился жуткиймесяц ее поисков, те необъяснимые и, казалось бы, оставленные в прошлом ощущения ее боли,страх потерять ее навсегда.

Вспомнил, что испытал тогда, когда окончательно уверился в успешности ее побега, убедился,что упустил, из-за своего упрямого нежелания брать в расчет ее чувства и потребности,потерял, возможно, навсегда. Удар был сокрушительным! Осознав, что не представляю, какиееще действия могу предпринять для ее поиска, что след оборвался в проклятой нелегальнойклинике, едва не сошел с ума. Чувствуя, что полностью сломлен происшедшим и совершенноизмучен неосуществимым, мучительным желанием быть с ней рядом, понимая, что сейчасспособен на что-нибудь страшное, категорично приказал Эльдару заменить меня и ушел…

Куда и как я брел, не помню: все чувства и эмоции поглотила разъедающая душу тоска.Сознавая себя одиноким и ненужным, понимая, что готов поддаться панике, не заметил, какоказался возле двери в каюту Оли. Вошел. Тут все еще ощущался ее аромат, рождаяобманчивое ощущение присутствия дейраны. Не сумев перебороть себя, опустился на еекровать и зарылся лицом в подушку. Что делать дальше, не представлял. Искать! Это понятно.Но как, где и сколько это продлится? Как жить все это время? Как быть одному, сгорая в мукахтоски и разочарования? Как не сойти с ума от чувства вины?

Сомкнув веки, вспоминал те немногие эпизоды с ее участием, что сохранились в памяти. Вотона, невообразимо испуганная и вместе с тем несокрушимо решительная, сообщает мне о том,что похищенный ребенок остался на планете. Она думает, что я не смотрю на нее, неподозревая о том, что я прекрасно вижу ее в отражении висящего передо мной рабочего табло.Она волнуется, она откровенно дрожит (а еще эта ее несуразная внешность!), но тут, полагая,что никто не заметит, кидает на меня быстрый внимательный взгляд. Но я замечаю, всего намгновение ловлю его в отражении, отмечая его внутреннюю уверенность. И это цепляет,позволяя осознать, что это внешне запуганное существо обладает внутренней отвагой, ахарактером едва ли не сильнее меня. Но тогда это воспринималось просто как факт, сейчас жея запоздало переживаю эмоции той первой встречи.

Встал рано. Иду на завтрак. Можно уже наверняка утверждать, что предателя я выявил. Итеперь надо было как-то принять этот факт, попытаться минимизировать нанесенныйведомству ущерб. И тут, совершенно поразив меня своим внешним видом, прямо в меняврезается Оля. В принципе несколькими днями ранее, заставив ее раздеться, я имелвозможность убедиться в том, что пусть и излишне стройная, но фигура у нее была вполнеженской. Однако именно сейчас, впервые увидев ее в нормальной одежде, подчеркивающейсилуэт, обрисовывающей округлости тела, осознал в ней женщину. И удивился тому, чтоданный факт был для меня значимым.

Я снова ошибся. Очередной роковой просчет. Такого быстрого развития событий я не ожидал,потому не успел в полной мере подготовиться к нападению. Но первым уловил беспокойствосистемы, предшествующее ее бездействию, и успел приказать всем неймарцам собраться водном месте, стянув туда же атакующие подразделения корабля. И все, больше ничего. Жизнимногих, вверенных мне сотрудников, уберечь не смог. Как не сумел сохранить и Олю. Тогда, впылу боя, буквально пронзила мысль: он ее забирает! Не думая, на уровне подсознания, ужепонимая, что не успеваю, прыгнул в отчаянной попытке перехватить. Не успел. Ее лицо в тоткратчайший миг, когда мы почти соприкоснулись, не было испуганным. Оно было…удивленным. И это мгновение тоже сохранилось в памяти неизгладимым впечатлением.

mir-kn

igi.or

g



Так, раз за разом, я не осознавал, что все эти впечатления оседали где-то глубоко в голове,формируя понимание ее истинной натуры. И вчера я снова, стремясь добиться мгновенногосогласия, не учел этого глубинного знания о ней. Она была настоящей женщиной: где-тослабой и испуганной, но решительной и несгибаемой, когда дело касалось чего-топринципиально важного для нее, и невообразимо коварной и прагматично-расчетливой в том,чего желала добиться всей душой. Но все это было скрыто под отталкивающей внешностью.

А я? Был глуп и непонятлив, эгоистично самонадеян и, отказываясь замечать очевидное, нежелал уступать ни в чем. В результате остался ни с чем! Поэтому, если хочу все изменить,найти ее и доказать, что чего-то стою, пора учиться слышать и Олю. Тем более что она не раздоказывала, что достойна последнего. И учиться находить общий язык с тем, кто дорог ей!Иначе жизнь станет одинокой и бессмысленной, ведь мне не удастся убедить дейрану вискренности своего отношения, заслужить ее прощение.

Неожиданно уловил странное поскрипывание за дверью. Движимый какой-то безрассуднойнадеждой — а вдруг! — вскочил и резко распахнул дверь. Естественно, за ней не было чудомвернувшейся дейраны, зато обнаружился явно не ожидавший этого Олин питомец. Кактусзамер в неловкой позе, очевидно переваривая факт моего нахождения тут. Я красноречивоотступил в сторону, приглашая его войти. Он, резко передернувшись, уверенно и высокомернопрошествовал мимо, вызвав у меня приступ смеха. Хоть что-то неизменно! Но сейчас, всостоянии разлуки с дейраной, я был рад ему. Он тоже в какой-то мере был ниточкой к ней.Гирденция между тем, уверенно вскарабкавшись на стол, выжидательно замерла, выражаянемой укор всем свои обликом.

— Расстроен, вот и пришел сюда, — неожиданно для себя признался я. — Переживаю ее побег,ругаю себя за то, что вынудил ее пойти на это.

Кактус согласно кивнул, поразив этим неимоверно. Он у нее еще и разговаривает?! А что,если… И я на уровне сознания послал ему мыслеобраз Оли. Питомец передернулся всем теломи… в ответ я уловил немного размытое другое ее изображение. Вот это да! С ним можнополноценно общаться!

Олин цветок стал моим спасением. Я поставил Шейн-огана перед фактом, уведомив о том, чтозабираю его к себе. Конечно, контактировать с ним было испытанием для любых нервов, темболее что во мне он видел причину отсутствия хозяйки, поэтому не упускал возможностидосадить. Но это было ничто по сравнению с его помощью. Так, пообещав ему, что сделаю все,чтобы вернуть Олю, и не причиню ей вреда, заручился его согласием и начал задавать вопросыо хозяйке. Поначалу в ответ на любой мыслеобраз мне являли изображение какой-то бутылки исчастливой гирденции рядом. И лишь когда я понял намек и обеспечил его требуемой едой,стал получать адекватную информацию. Но избирательно. Были ситуации, где этот проглотприкидывался ничего не понимающим бревном, намеренно уходя от ответа. Но, даже несмотряна это проявление его верности, мыслеобразы, которые я получал от него об Оле, стали моейпоследней отрадой и спасением от гнетущего отчаяния. В дополнение к блокаторам, которыминакачивал меня док. Так я и существовал этот месяц, кое-как справляясь с работой. Онабольше не приносила удовлетворения. Хотя я и дорабатывал масштабную кампанию поликвидации Измененных, остатки которых нам наконец удалось обнаружить. Но все моистремления и мысли постоянно возвращались к одной цели — найти дейрану.

День за днем я искал, анализировал, думал, снова и снова ошибался, напрасно надеялся и разза разом разочаровывался, прежде чем пришел к пониманию того, куда она моглаотправиться. В армию! Мысль была спасительной и пугающей. Но страх за жизнь дейраныстимулировал вдвойне. За три дня были выявлены все землянки подходящего роста,

mir-kn

igi.or

g



находящиеся на военной службе конфедерации. И я с диким рвением принялся изучать данныео них. Но, увы, не представляя, как она выглядит сейчас, отыскать ее не смог. Тогда решил, чтоустрою рейд по всем существующим местам дислокации военных корпусов армииконфедерации. Окажусь недалеко от нее — почувствую сразу!

Так и поступил. Пока искал, думал о том, что сделаю дальше. И решил, что просто постараюсьзакрепиться с ней рядом, быть полезным, защищать ее и позволить узнать меня лучше. И втретьем по счету военном корпусе мне повезло! Едва «Эндорра», не афишируя факт своегоприбытия, опустилась на базу Крелада, как мучительная тяга, сжигавшая меня изнутри весьпоследний месяц, неожиданно стала целенаправленно острой. Я едва устоял на ногах, осознав,что нашел ее. Ольга была на Креладе! Дальнейшее было вопросом времени, причем оченьнебольшого.

Но прошлое тем и хорошо, что позади, а вот будущее… Сейчас оно вызывало множествовопросов. Мне было непонятно — зачем она так поступила, открыто пойдя на предательство,фактически подставив себя под трибунал, перечеркнув любые будущие перспективы? Впервыепорадовался, что для окружающих она — Кира Возгарн, которую можно наказать, примениввысшую меру, а моя Оля при этом нигде упоминаться не будет. Устроить это не проблема,главное — вырвать ее из лап врагов. Как это сделать, не представлял, но не лететь к ним немог. Ведь в их руках была самая важная часть нас. Оля.

Что заставило ее довериться Измененным, поверить в призрачную надежду, не понимал. Исмогу ли я убедить ее вернуться, и главное, что потребуют от меня за эту возможность? Готовбыл предложить взамен себя, но не потребуют ли от меня выполнить больше того, что в моихсилах и возможностях? Только сейчас я осознал в полной мере, в каком безвыходномположении был Крейван, почему не обратился за помощью ко мне… Потому что понимал — ябы не помог, просто не понял бы его, а у бедняги не было возможности отказаться…

Мне навстречу летели получившие приказ о возвращении скайдеры. Мой мгновенносозревший план вступил в силу. Весь перелет до Галаны я внутренне настраивался напреодоление препятствий. Вряд ли со мной будут вести переговоры, вряд ли предложат выбор.И есть ли у меня шанс спасти дейрану? Ведь в данной ситуации ни от меня, ни даже от моеговыбора ничего не зависит. Понимают ли это Измененные? Стань я предателем, перечеркниради Оли всю свою жизнь, — это уже ничего не решит. Неужели она не понимает? А можетбыть, именно в этом она видит способ избавиться от меня?

Мысль была горькой, но одновременно и исцеляющей. Какой бы отчаянно гнетущей не быласейчас обида на дейрану, на ее необъяснимый маневр, в чем-то инфантильную манерупоступка, на стремление вслепую использовать меня в собственных интересах, ноприсутствовала убежденность в том, что Оля не могла вот так просто предать. Даже меня.Иначе она никогда не была бы распознана моим сознанием как идеально соответствующая мнеженщина, я не смог бы любить и уважать существо, способное на подобный шаг. Поэтомусейчас вперед, в этот одинокий и совершенно отчаянный с точки зрения здравого смыслаполет меня гнала вера! Вера в дейрану, в то, что она знает, что делает, и надеется, даже ждетпонимания от меня… Именно сейчас важно было не столько понять ее, сколько не подвести,утратив шанс на наше совместное будущее.

ГЛАВА 32

Кира

mir-kn

igi.or

g



До последнего оставаясь в напряжении, не верила, что все получится. Но мы стартовали. И онпонял, что я сделала и где нахожусь, связавшись напрямую со скайдером. Осталось убедитьИзмененных, а потом — его. Было страшно, даже жутко от одной мысли, что не справлюсь, несмогу доказать им всю ошибочность ожиданий, бессмысленность их планов ибесперспективность борьбы. Вспомнив ту озлобленную толпу красноглазых, напавших на«Эндорру», на миг усомнилась. Не заблуждаюсь ли я, не поддалась ли эмоционально-поспешному порыву, самостоятельно отдавшись в лапы врагов и, что самое жуткое, приведятуда же неймарца? Как бы я ни относилась к нему, в чем бы ни обвиняла, но уподоблятьсякарателям и вершить суд я себя вправе не считала!

Поэтому и выбора особого не было: придется их убеждать, как угодно, но убеждать… Словнопонимая, что сейчас творится в моей душе, тарн легонько в безмолвном одобрении сжал мнеруку, а айкар бросил благодарный взгляд. Да! Я же смогла убедить их в реальности своихзамыслов, значит, и с остальными получится, главное — не воспринимать их как что-то чуждоеи априори несущее зло.

Все было как на той визуальной записи, предоставленной мне Скорым. Наш скайдер,управляемый Ревуном, быстро, с явным намерением разбиться, устремился вниз. Стенастремительно приближающегося по курсу льда была настолько пугающе натуральной, что вмомент предполагаемого столкновения с этой поверхностью я зажмурилась, подсознательноожидая удара. Но нет, мы очень плавно продолжали двигаться вперед. Распахнув глаза иуставившись на табло внешнего вида, была потрясена капитальностью сооружения, поспециальным летательным тоннелям которого мы неслись. Очевидно, эта база была здесьранее — невозможно за месяц с небольшим создать подобное. Ревун наконец посадил корабльв огромном подземном куполе рядом с еще несколькими космическими судами ивопросительно обернулся ко мне:

— Готова к встрече?

Готова или нет, а времени на сомнения не было — неймарец дышал в затылок, и вдобавок я незнала, сколько времени понадобится на переговоры. Да и кто знает — устроит ли их мойвариант спасения?

— Да, готова, — ответила я, уверенно подавая ему руку.

Мы так и вышли наружу втроем, держась за руки: Ревун, Громила и я между ними. Скорыйдержался позади. Под куполом был привычный воздух, позволяя свободно перемещатьсявнутри без скафандра. Осмотревшись кругом, опять поразилась масштабности сооружения.Своеобразный автономный непроницаемый огромный многосекционный бункер в центре,окруженный мощнейшими, непонятного мне назначения, электромагнитами, незнакомымисистемами вооружения и странными источниками энергии. И вряд ли все защитные ресурсы,имеющиеся у Измененных, были на виду. Впрочем, меня это мало заботило. Гораздо важнеебыла значительная по численности группа обитателей этого подземелья, которая двигалась внашем направлении.

— Не бойся, просто объясни все, как и нам, — прошептал тарн, снова сжимая мою ладонь.

Нас встречали мужчины. Определенно что-то иное я сказать о них не могла. Невероятно! Непредставляю, какими были результаты всех этих опытов, но однозначно, передо мной былинаиболее успешные их плоды. Жуть… Понятно, почему для неймарцев так неприемлема идеяиспользования их генома в попытке модифицирования иных рас. Я растерялась.

mir-kn

igi.or

g



Вперед выступил мощный мужчина, похожий на неймарца, вот только легкая дымка, делающаясилуэт немного размытым, выдавала и гены айкара.

— Я Лиртан, лидер тех, кому удалось спастись. А ты та, кто дорога неймарцу, возглавляющемукарателей?

— Нет, — уверенно возразила я. — Я та, кто знает, как получить шанс на спасение!

Как встречали Гайяра, я наблюдала на специальном экране, устроившись в отдалении отпосадочной зоны, в надежде успеть собраться с духом перед встречей с ним. На подлете кповерхности планеты-базы его перехватили два непривычных летающих объекта Измененных— и обездвижили. Исследовательская капсула внезапно резко дрогнула и как-то безжизненнозависла, потом, накрытая странным синеватым лучом, исходящим от одного из кораблей,плавно поплыла вперед. Так она и была доставлена внутрь защищенной территории.

Едва капсула опустилась, дверь отъехала в сторону, позволяя высокому неймарцу шагнутьвперед. Тут же, держась на расстоянии метра-двух, его обступил вооруженный конвой изсамых смертоносных Измененных. Но Гайяр, скользнув по ним ледяным взглядом, быстрообежал взором открывшуюся картину и решительно двинулся вперед. Двигался он настолькоцелеустремленно и решительно, олицетворяя собой силу, непоколебимость и угрозу, чтоИзмененные не препятствовали, расступаясь перед ним. Словно не в присутствии ненавидящихврагов, не в окружении вооруженной охраны, не под прицелами десятков видов оружия. Ссовершенно неприступным видом, игнорируя окружающих и угрозу расправы, он хладнокровношел… И мне понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что шел он ко мне.

Наступила какая-то невероятная давящая тишина. Все шокированно, даже с каким-тозатаенным интересом наблюдали за Гайяром, неумолимо продвигающимся вперед. Как можноидти, ощущая столько бластеров и парализаторов, направленных в спину, в окружении тех, ктомечтает разорвать тебя на части, чувствуя их ненависть, злобу, ликование от пусть иотносительной, но победы? Он шел, ни на миг не отводя взгляда от моего лица, не позволяямне отвести глаза.

Судорожно вздохнув, нервно переплела пальцы и, отчаянно пытаясь не дрожать,приготовилась к худшему. Это придется выдержать. Вспомнилось, как Крейван тогда в плену,всего лишь желая принудить меня подойти ближе, едва, по ощущениям, не вскипятил мнемозги. Что может ожидать меня за переход на сторону врага, было страшно даже представить.Но Гайяр ведь мог и не лететь сюда, не останавливать первый рейд. Но после вчерашней ночия уже наверняка знала, что полетит, что небезразлична ему по-настоящему. Почувствовала егонастрой, незыблемую уверенность в том, что он — мой, а я — его…

Подойдя вплотную, неймарец ненадолго замер передо мной, прежде чем решительно ухватитьза локоть и прижать к себе. Судя по хватке, мне не вырваться уже никогда. Ну, хотя бы не убилна месте.

— Дайте нам поговорить! — в привычной безэмоциональной манере разнесся под куполомприказ Гайяра.

Это он зря, все и так на пределе. Впрочем, мне изначально была отведена роль посла,представляющего интересы противной стороны. Все отступили — не ушли, нет, — ноотносительное уединение и возможность общения нам предоставили. Уфф…

— И? — Гайяр тем же памятно знакомым по совместной работе ледяным взглядом выбил у

mir-kn

igi.or

g



меня почву из-под ног.

Надо бы сразу сказать ему что-то такое, что-то важное…

— Я решила, что предпочту погибнуть с ними, — прошептала в итоге явную глупость.

— И?

— Есть возможность не уничтожать их! — выпалила я основную идею.

— Нет, у них нет ни единой возможности! Оглянись: их вид — уже приговор. — Все так женейтрально.

— А если бы они не угрожали вам?

— Оля, сам факт их существования — угроза. Нам страшен не конкретно этот или тот, страшнаперспектива, непредсказуемая вероятность последствий их существования.

— Гайяр, ведь это ничего не даст! Вы уничтожите этих — создадут новых или придумают что-тоеще. И наступит момент, когда вы не успеете. Непредсказуемая перспектива никуда неисчезнет. Вы знаете, кто был инициатором проекта?

— Да, почти уверены. После обработки информации, полученной с научной базы возлелаборатории с Измененными, узнали, что за этим стоит, финансирует и подбирает научныекадры руководство Земного союза. И ты права, все повторится. Думаю, нам придетсяисключить вашу расу и планеты расселения из конфедерации.

— Но ведь ты сам говорил, что это будет означать нашу гибель! А ведь большинство землян впринципе жизнью довольны. Получается, вы просто обрекаете их на смерть? Как сейчас и этихИзмененных?

— Какой выход ты видишь? — Гайяр напряженно ждал.

— Отпустить их. Дать шанс доказать себе и вам, что они не выбракованный материал, аимеющие право на существование личности.

— Отпустить… куда?

— Куда захотят! За пределы конфедерации!

Гайяр устало вздохнул:

— Они за пределами наших границ так же погибнут, не проще ли позволить им сделать этоздесь?

— Почему ты так уверен? Когда-то в каждой расе находились первые космические колонисты,которые, рискуя жизнью, отправлялись покорять неизвестные еще миры и планеты. Иначе небыло бы того, что мы имеем сейчас. Мы не знали бы друг о друге, не было бы конфедерации,взаимодействия рас. Это шанс для них не только выжить, но и развиваться дальше, обрестидом. Вселенная огромна, и почему бы им не обнаружить планету, на которой они смогут жить?

— Отлично. Полагаю, это можно легко устроить, учитывая, что ты также обрекаешь их наверную смерть. Насколько бы их ни модифицировали, кучке даже усовершенствованныхсуществ не выдержать противостояния с мощью агрессивных нам рас.

mir-kn

igi.or

g



— Вот именно, кучке. А если их будет значительно больше?

— Откуда? Сколько их тут? Меньше тысячи? Это все!

— Нет! Раз вы готовы исключить землян из конфедерации, не проще ли просто позволить имто, к чему они так стремятся?

— Захватить мир? — Гайяр рассмеялся.

— Да что угодно! Объявите общую мобилизацию. Если будут желающие — пусть тожеотправляются с Измененными в неизвестность, получают право выбора, свой шанс совершитьпрорыв и обрести желаемую свободу.

— Оля, — окинул меня снисходительным взглядом Гайяр, — ты представляешь себе, какиересурсы нужны для подобной межгалактической эпопеи? Сколько необходимо кораблей,способных выдержать перелеты на огромное расстояние, атаки и нападения иных рас? Аисточники энергии, топливо?..

— Это уже не ваши проблемы! Вы предложите, а если захотят — возьмутся с небывалымэнтузиазмом, сами построят, сами изобретут. Меньше сил останется на то, чтобы создаватьпроблемы конфедерации. Главное — у них будет реальная возможность добиться желаемого.

— Хорошо, допустим, мы их отпустим, все горячие головы, неудержимые естествоиспытателинас покинут, снизив уровень напряженности на Земле. Но… вы так устроены. Сменитсяпоколение, два — и снова появятся те, кто изберет целью жизни борьбу за господство, хотя быв границах конфедерации.

Я взволнованно засопела, неосознанно ухватила его за вторую руку и нервно ее затеребила.

— Наверное, это покажется тебе чрезмерно радикальным вариантом, но не пришло ли времянесколько изменить ситуацию с положением нашей расы в конфедерации и отношением к ней?Вы раз за разом на собственном примере убеждаетесь, что и мы на многое способны. Какпример — те же технологии, с помощью которых удавались похищения и укрытие этой базы.Почему бы вам не направить нашу разрушительную энергию, так сказать, в полезное дляконфедерации русло? На границах ситуация напряженная, поэтому любые ноу-хау, помимосуществующих у вас разработок, не повредят. Уверена, земляне тоже в состоянии вноситьощутимый вклад в мироустройство конфедерации! — Я, волнуясь, несколько раз глубоковздохнула. — Опять же, кто мешает вам поддерживать связь с колонистами или позволить им вбудущем, если сумеют где-то закрепиться, сообщаться с конфедерацией? Вы можете в далекойперспективе обрести сильного союзника, связанного с вами исходными корнями. И кто знает,на какие ресурсы они смогут наткнуться?

— Относительно положения и пользы землян, я уже думал об этом, есть даже конкретныесоображения, так что в этом ты права, время пришло. Но быстро это не произойдет,понадобятся поколения для смены привычного мировоззрения, — все так же нейтральновысказался Гайяр. — Но допусти мы массовый исход недовольных и случись чудо — выживиони и сумей где-то закрепиться, — не получим ли мы в далекой перспективе под боком несильного союзника, а сильнейшего соперника, претендующего опять же на нашу территорию?

Да, здесь было слабое место моих рассуждений, поэтому я честно призналась:

— Все возможно. Но кто способен заглянуть в будущее? С другой стороны, если вы будетеподдерживать контакты, объединяя при необходимости усилия, обмениваясь ресурсами и

mir-kn

igi.or

g



технологиями, то маловероятно, что ситуация так повернется. Опять же все это времяконфедерация тоже не будет стоять на месте. Ибо, если допустите, чтобы новая колония сталаболее привлекательной для граждан, сами будете виноваты. Но я не думаю, что так случится, вобщем плане вы хорошо справляетесь с управлением, в большинстве случаев руководствуясьреальными интересами рас, входящих в состав конфедерации.

— Оля, ты все хорошо обдумала, молодец, но поверь моему опыту — все это идеализм, окотором можно долго рассуждать, а на деле… они улетят, чтобы погибнуть. — Гайяр серьезносмотрел на меня, не отводя взгляда.

— Ты сам говорил, — горячо затараторила я, — что мы даже собственный мозг используем неполностью, несовершенно мыслим и агрессивно недальновидны. Но вспомни прогноз пропотенциал расы! И я вот подумала: возможно, все дело в среде? Мы почти не развиваемся,законсервировались на одном уровне, а вы замыкаете нас там еще больше. Вдруг именноизменение внешних обстоятельств в масштабах расы даст нам этот толчок к выходу на новыйуровень сознания, и мы наконец-то сумеем осознать свою ответственность перед мирозданием?И не важно где — в границах конфедерации или вне их, — но дайте нам шанс проявить себя, ане заставляйте снова и снова сосредотачиваться на перегрызании прутьев клетки! И если онипогибнут, отправившись в неизвестность, значит, так тому и быть. Но они пойдут на этоосознанно и упрекнуть смогут только себя.

Гайяр задумался, ненадолго замолчав и скользя каким-то рассеянным взглядом попротивоположной границе подземного полога.

— Я тебя услышал, я тебя понял, но чего ты хочешь конкретно от меня? Ведь и ты, и они неможете не понимать, что выполнить все это не в моих силах? — При этом неймарец обвел менятаким пристальным взглядом, что у меня язык прилип к небу, лишая дара речи.

— Ты… э-э-э… я надеялась… рассчитывала… — Я смутилась, резко обрываясь на полуслове.

— На что?

— Что ты сможешь донести эти мысли до Совета Верховных, представив наши интересы,попытаешься убедить их. Ведь у нас нет возможности передать им свои предложения. — Язажмурилась от осознания своей глупости (но ведь прилетел же он за мной!). — Я дажесогласна в благодарность вернуться и попробовать наладить с тобой взаимоотношения,попытаться стать тебе достойной парой, если ты еще не передумал…

— Даже так? — Гайяр невесело усмехнулся. — А если у меня ничего не получится?

— Это тоже возможно, понимаю. — Я опять взволнованно задышала. — Но никто из нас ипопытаться не может, а ты… Я надеюсь, что Совет будет исходить сугубо из своихпрактических интересов и увидит выгоду и перспективу для конфедерации. Ну а если невыйдет, то, значит… мы обречены.

— Мы?!

— Ну, Измененные и я. Я же сказала тебе, что решила остаться с ними.

— Нет!

И, даже не слушая возмущенные возражения, быстро развернулся к ожидавшей толпе,впрочем, так и не отпуская моего плеча.

mir-kn

igi.or

g



— Я готов передать Совету ваши предложения. Ответ получите через три дня. И очень несоветую пытаться бежать — это не только разорвет нашу договоренность, но предопределит ивашу гибель. Мы улетаем сейчас, времени и так мало.

— Мы?! — синхронно воскликнули я и Лиртан, который сразу подошел, как только понял, чтомы договорились. — Женщина останется здесь как гаран…

— Нет! — не дав закончить фразу, категорично и холодно оборвал неймарец. — Или она летитсо мной, или мы ни о чем не договоримся. Не обольщайтесь, что мое присутствие тут спасетвас.

— Но какие у нас гарантии? — зло прищурившись, спросил подошедший Громила.

— А какие гарантии есть у вас сейчас? Вам остается только положиться на мое обещание иждать…

При этом взгляд, брошенный Гайяром на Громилу, был чрезвычайно тяжелым и угрюмым. Какзаметила я, он также отыскал в толпе Ревуна, задержавшись взглядом на его связующих вязяхна лице.

— У него ожидается ребенок, — прошептала я тихо — так, чтобы услышал только Гайяр, инадеясь, что он поймет причины грубости тарна.

— Через трое суток получите ответ, — спокойнее повторил неймарец и, решительно потянувменя за собой, двинулся обратно к исследовательской капсуле.

Присутствующие встали на нашем пути, создав непреодолимое препятствие и взяв Гайяра наприцел множества орудий. Но он, словно не замечая, продолжал решительно шагать вперед,увлекая растерявшуюся меня за собой. Мы подошли почти вплотную к этой живой стене, когдапод сводом купола раздался приказ Лиртана:

— Пропустите их!

Гайяр, не замедлившись ни на мгновение, решительно рассек ряды Измененных, видимо, дажене сомневаясь в том, что нам позволят вернуться. Мою руку он выпустил, только когда мыоказались внутри капсулы, готовые следовать за теми же двумя летательными аппаратами,которые доставили его внутрь.

ГЛАВА 33

Кира

Летели мы в полном молчании. Сначала напряженно ожидая, когда, преодолев системутоннелей, окажемся на поверхности ледяного шарика, потом — когда отлетим на критическоерасстояние, достаточное для удара в спину. Не знаю, почему молчал неймарец, но я была врастерянности. В изначальных планах мне все виделось несколько иначе, не ожидала я, чтовот так сразу, без всяких условий, вернут обратно. Это несколько меняло ситуацию. И как бытьтеперь, я не совсем представляла, особенно, как вести себя с Гайяром. Поэтому, решившись,спросила прямо:

— Ты полагаешь, есть возможность убедить Совет?

mir-kn

igi.or

g



От этого зависело многое. Собственно, все. Поставив Гайяра в такую безвыходную ситуацию,фактически вынудив отложить атаку и согласиться на переговоры, добровольно направиться влапы врагов, я реально потребовала от него очень многого, если не максимально возможного,и понимала это. Потому и сама согласилась поступить так же в ответ — уступить в самомпринципиальном для меня вопросе и согласиться на брак с ним. Ну, или что там у них вместоэтого… Вникнуть в их странности с эниаром я еще даже не пыталась. Взвесив и обдумав эторешение, еще после ночной встречи решила, что в принципе получу больше, чем потеряю.Положа руку на сердце, сама себе призналась, что не могу однозначно утверждать, что оннеприятен мне. И все заявления о ненависти если не изжили себя, то как-то поблекли запоследние дни.

Определенно я солгала бы, утверждая, что, объявив его источником и первопричиной всехсвоих жизненных испытаний и горестей, была права. Что он знал обо мне в тот период? Длянего не существовало конкретной землянки по имени Ольга. Многое он делал в силу взятой насебя ответственности и профессионального долга, а также руководствуясь исповедуемымипринципами и существующей доктриной конфедерации, полноправной частью которойявлялся. Это был его долг, его форма защиты интересов собственного мира, его обязанность.Другое дело, как все это виделось с моей стороны, но тут встает вопрос приоритетов иличностного восприятия. Могла ли я винить его в гибели родных и своих последующихстраданиях? Наверное, да, но одновременно понимала, что иначе поступать он не мог. Опятьже сейчас, пойдя мне навстречу в данной ситуации, он предпринял попытку в какой-то мерезагладить ту существующую для меня вину, видимо, сумев понять значимость этого поступкадля меня. А ведь все это будет иметь последствия! Сам факт вмешательства в одобреннуюСоветом Верховных операцию, его непосредственные действия по общению с врагами, мойпроступок, сам факт переговоров — за все это еще предстоит ответить, причем ему в первуюочередь.

Понимая все это, сознавая, чем он рискнул ради меня, ради того, чтобы пойти навстречу и хотябы попытаться помочь, могу ли я не оценить этого мужчину? Не буду ли жалеть впоследствии,если пренебрегу подобным отношением, упущу шанс для нас обрести друг друга? Чему-тоглубоко женскому, скрытому за слоем отчуждения и одиночества, необычайно льстиловнимание такого потрясающего мужчины, его стремление завоевать, доказать, что достоинбыть рядом. Наверное, он сможет. К тому же — билась где-то на периферии сознания мысль, —находясь рядом с этим мужчиной, я получу некоторый шанс не только сделать собственнуюжизнь полноценной, обрести семью, но и помочь многим. И хотя бы попытаться повлиять наГайяра в принятии решений по вопросам, касающимся собственной расы. Поэтому говорить огорькой доле вряд ли придется. Хотя — в памяти всплыло сообщение его родительницы —торопиться с выводами не буду, кто знает, что еще потребуется от меня и смогу ли я пойти наэто? Но попробовать пойти навстречу, попытаться обрести в нем близкое существо, довериться— я должна. Теперь даже обязана.

И поддержать тоже! Ввергнув его в грядущий хаос проблем, должна поддержать и помочьвсем, чем смогу…

— Возможность убедить Совет есть, но нужно содействие неймарцев, имеющих тамопределенный вес, но этим вопросом я озадачу маму. — Я нервно поежилась, а Гайяр, бросивна меня резкий взгляд, нахмурился и помрачнел. — Ну, у меня тоже есть друзья в Совете, инаша семья имеет определенный статус, поэтому, полагаю, меня выслушают… Да и аргументыв поддержку этого варианта должны быть неопровержимыми. Я как раз обдумываю их.

Последняя мысль была мне созвучна, поэтому, осторожно посмотрев на его сосредоточенноелицо, спросила:

mir-kn

igi.or

g



— Гайяр. — Он в ответ на обращение встретился со мной алым взглядом, заставив несколькостушеваться. — Может быть, если на базе найдется программа, я могла бы сделать прогноз поперспективам отбытия Измененных и желающих присоединиться к ним землян? Так Советубыло бы более наглядно продемонстрировано, какие выгоды или потери может ожидатьконфедерация в случае, если они согласятся одобрить идею с космическими колонистами.

Неймарец, прищурившись, некоторое время вглядывался в меня, прежде чем неожиданноласковым жестом отвести постоянно падающую на лицо рыжую прядку и решительносообщить:

— Рад, что ты сама это предложила. Я очень благодарен за желание помочь. Программу яорганизую. Прогнозы нужны с утра. И кстати, в квадр ты больше не вернешься. Считай, что попричине неисправности навигационных радаров скайдер с экипажем из вашего квадра приподлете разбился о поверхность Галаны. Кстати, как сумели изменить настройку управленияскайдером?

От обилия свалившейся информации и вызванных ею впечатлений, а также от контрастамежду его нежным жестом и той четкостью и даже некоторой резкостью, с которой былиозвучены данные, я опешила. Опять вспыхнула неуверенность — смогу ли я быть рядом с такиммужчиной, соответствовать ему? Но все сомнения тут же подавила волевым усилием, смогу —не смогу, а надо! Все же последние два месяца многому научили меня, изменили, позволивперестать быть тем забитым, вечно дрожащим зверьком, в которого я превратилась.

— Это я сделала, — сразу обозначила я ситуацию, заслужив брошенный сидящим в соседнемкресле мужчиной изумленный взгляд, поэтому тут же пояснила: — Под чутким руководствомкое-кого…

— Вы, Рыжуха, полны сюрпризов, — после паузы отметил Гайяр, при этом накрыв моюлежащую на панели управления руку своей ладонью. — Я просто восхищен масштабностьютвоих талантов и разносторонностью интересов! Буду иметь в виду, что сбежать моя дейранапри случае и на аналоге земного самоката сможет.

Я вздрогнула от ощущения близости его ладони, но руку не убрала. Пора привыкать кприкосновениям. А что до его шутки-намека, только философски пожала плечами. Надо будет— сбегу и без самоката! «Моя дейрана»… От этой фразы екнуло сердце. Что ни говори, анаходиться в таких надежных объятиях неймарца мне понравилось. Впрочем, не спешит ли он?Ответить я не успела. Навстречу нам приближался патруль, а вдалеке замелькал габаритнымиогнями Крелад.

Как только мы приземлились, Гайяр, все так же удерживая меня за руку, быстро повел всторону сектора, где размещалось командование военным корпусом. Ну кто бы сомневался?Остановившись возле одной из дверей, развернул к себе и, быстро коснувшись губ вмимолетном поцелуе, заявил:

— Помещение покинуть не сможешь, еду получишь через систему доставки. Над прогнозамиработай, рабочую программу прогнозирования сейчас распоряжусь включить в имеющуюся вблоке систему. Я приду, как только смогу, — разгребать предстоит немало.

После чего, развернув возмущенную меня, подтолкнул в уже предусмотрительно отъехавшуюдверь, которая тут же задвинулась за моей спиной. Вот же… Додумать мысль я не успела,привлеченная радостным возгласом, донесшимся откуда-то сбоку:

mir-kn

igi.or

g



— Оленька! Извини, что ворвалась без разрешения, но уже отчаялась дождаться!

Я слышала этот голос всего раз, а лицо видела единожды, но узнала сразу. Мама Гайяра! Янапряженно застыла.

Казалось бы, позади были невероятные события: признание Ревуна с Громилой, разговор сИзмененными, встреча с Гайяром в стане врагов, но все они, как неожиданно поняла я, непоразили меня так, как непосредственное явление этой высокой, решительной неймарки!Отчаянно захотелось застонать. Даже в себя прийти не дали будущие родственнички… Несовсем представляя, чего ожидать от родительницы возможного супруга, особенно в светевысказанного ею ранее отношения к подобной перспективе, я озадаченно на нее воззрилась.Ладно, я ее узнала, но она меня как? Это что, очередная провокация?

— Оленька! — быстро поняла мое недоумение гипотетическая родственница, решительноподнимаясь с дивана и с настораживающе добродушной улыбкой направляясь ко мне. — Мыже с тобой неглупые женщины. Что, мы друг друга не поймем и не договоримся?

Степень моего изумления неожиданно для меня возросла — хотя, казалось, куда уж больше?Неймарка предлагает мне… договориться? Или я чего-то не поняла? И откуда она знаетнаверняка, что это я?

— Стоп! — Так и не сдвинувшись с места, я решительным взмахом руки затормозиланадвигающуюся на меня красноволосую и подозрительно уточнила: — Кто вы и что здесьделаете?

— Жду тебя. Хотела поговорить до того, как состоится официальное знакомство. Полагаю, мойсын намерен представить мне свою избранницу, — серьезно сообщила дама.

Вслушиваясь в уверенные интонации ее ответа, я уверилась в том, что для нее моя личностьтайной не является. Тоже через этот эниар меня «по-родственному» чувствует? Вот ведьудружил Крейван!

— О чем нам говорить? А как вы узнали, где меня найти? И вообще, что это я?

Как-то иронично вскинув бровь, неймарка легко развернулась и прошествовала обратно надиванчик у боковой стены, с задумчивым выражением лица снова на нем устроилась и,помолчав немного, заговорила:

— Мы с тобой как-то неверно начали, землянка. Но это мой просчет. Откровенно говоря, я втебе серьезной угрозы не рассмотрела, да и от потрясения наговорила ерунды. Но выбора нет,придется мириться с тем, что предложили. И где же еще тебя было найти, если не вотведенном Гайяру блоке? О тебе я за последние сутки постаралась выяснить большеинформации. — Я внутренне напряглась. — В том числе и с командором общалась. Оннеохотно, но рассказал мне о причине личного присутствия моего сына на Креладе, а также онападающем по имени Кира Возгарн.

Я внутренне застонала.

— Почему вы решили, что я захочу с вами что-то обсуждать, не говоря уже о том, чтобы о чем-то договариваться? — медленно, цедя слова, спросила я. Откровенно говоря, несвоевременнасейчас эта дискуссия, надо за работу над прогнозами садиться — и так времени в обрез.

Неймарка очень знакомо прищурилась, сразу же напомнив мне Гайяра, окинула меня хищным

mir-kn

igi.or

g



взглядом, после чего сладким тоном сообщила:

— Нам, девочка моя, предстоит стать одной семьей, причем семьей не рядовой. Ты имеешьпредставление о том, чей эниар приняла? — При этих словах я непроизвольно поморщилась,припомнив обстоятельства «добровольного» согласия. — Так вот, сообщу тебе сразу: в скоромбудущем для тебя все изменится. В первую очередь, добавятся новые общественныеобязанности. Без моей помощи не обойтись, поэтому предлагаю сразу заключить перемирие.Работа по формированию из тебя достойной спутницы для моего сына предстоит огромная, и внаших общих интересах, чтобы случилось это скорее. Опять же надо обсудить, какой тыдолжна видеть вашу дальнейшую совместную жизнь, карьеру Гайяра, твою роль в его судьбе.

Кошмар! Вот так сразу — и о глобальном? Мой мозг наверняка не выдержит такого напряга.Она обо мне ничего еще не знает. И что значит — «должна видеть»? Пока я должна толькоГайяру, да и то это под вопросом. Но быть обязанной еще и его семье… Как-то уж это слишком«ответственно». Ну уж нет! Почти все последние годы за меня решали, как жить, и что — всеначнется сначала? Даже за такой небольшой срок, как месяц в армии, я успела оценитьпреимущества самостоятельного управления своей судьбой. К тому же сначала хотелось быпозицию неймарца выяснить по этому вопросу. Что-то не припоминаю, чтобы он хоть раз о чем-то таком обмолвился. И вообще, доверять данной особе оснований не было.

— Это все решайте как-нибудь без меня, — решительно возразила я, давая понять, чтообсуждать ничего не намерена. — Приятно было встретить вас, но у меня крайне важноезадание. От вашего сына, кстати!

И я решительно отклеилась от пола и двинулась вперед, — надо хоть осмотреться в моемнынешнем карцере.

— Как — без тебя? — Кажется, она искренне изумилась. — Ты хотя бы думала, где вы житьпланируете?

— Я — на Земле. Все свободное от работы время.

— Как — на Земле? От какой работы? — Мама Гайяра всполошилась.

— Я — прогнозист, на случай, если это вы еще не выяснили. И хороший!

— Ну, это уже не важно.

Снисходительный тон меня возмутил.

— Для меня это важно! На данный момент, уж извините, работа для меня — вопрос гораздоболее насущный, чем ваш сын. — Я все же не сдержалась. — К тому же окончательно мы ещене определились. Я — так точно. Возможно, вы поспешили, записав меня в его спутницыжизни, а следовательно, и планировать еще нечего. И кстати, судя по успехам договорногосоюза, организацией которого вы, помнится, занимались, к вам за подобным опытомобращаться не стоит. А если поспособствовать карьере сына совсем невтерпеж, лучшепомогите ему убедить Совет отпустить Измененных и объяснить им причины приостановкивоенной кампании и начало переговоров с бывшими пленными по его инициативе.

Резко хлопнув ладонью по столу, к которому успела подойти, я развернулась в ее направлении.

— Как это — не определились? — Перспективная родственница в изумлении вскочила сдивана. — И что значит — приостановка? Гайяр что, обезумел? Это правда?!

mir-kn

igi.or

g



Я в отчаянии закатила глаза, мысленно укоряя себя за эмоциональный срыв. И так временимало, а тут еще теряю его на пустую болтовню. Чувствуя, что на разъяснения меня не хватит,да и гораздо лучше выяснить все из первоисточника, махнула рукой на дверь:

— Спросите у своего сына — я не в курсе его планов в деталях.

Стремительным вихрем, в котором ярким всполохом мелькнул красный блик волос, онабросилась к двери. Причем система, распознав ее, дверь тут же отодвинула, пропуская наружу.Мне такое наверняка не грозит.

Да уж, поговорить с его мамой надо будет обязательно… Только позже. Сейчас задача номеродин — сделать прогнозы, причем от всей души надеюсь, что они не опровергнут все моигипотетические выводы и надежды. Собравшись таким образом с мыслями, огляделась.Стандартный, безликий жилой блок военной базы. Минимум самой необходимой мебели,однотонная успокаивающая отделка в серебристой цветовой гамме, отсутствие чего-либоличного. От того блока, где был расквартирован наш квадр, отличался только размерами.Помимо приемного помещения, где меня и ожидала родительница Гайяра, имелись спальня (сширокой двуспальной кроватью, перепугавшей меня одним своим видом), ванная исвоеобразный кабинет.

Решив сосредоточиться на первоочередном, быстро отправилась в ванную, умылась и, скинувкомбинезон, форменные армейские боты и носки, осталась в форменных футболке иоблегающих слаксах. Босыми ногами прошлепала в явно предназначенное для работыпомещение — тут была система с программами. Надеюсь, Гайяр, как и обещал, не забылдобавить мне разработчик прогнозов. Включив систему, разобралась с начинкой, отметивналичие нескольких заблокированных для просмотра зон. Пожалуй, пока это былоединственным признаком того, что помещение было обитаемым. Вспомнились апартаментыГайяра на «Эндорре», явно несущие отпечаток личности хозяина, — строгие, но какие-то…одушевленные. Хотя я же только общедоступное помещение видела. Вслед за этим сразувсплыла мысль об Оболтусе и Шейн-огане… Без тарна блок прогнозистов станет таким пустым.А уж как грустно и одиноко без Оболтуса!.. Надеюсь, Шейн-оган балует его любимымпитательным коктейлем. Как только появится хоть какая-то определенность в моем будущем,свяжусь с тарном с просьбой передать мне зловредный кактус. Теперь в соблюдении инкогнитонет надобности.

Опомнившись, тряхнула головой, отгоняя сторонние мысли, и, обнаружив искомую программу,погрузилась в работу. С Измененными я провела достаточно времени, успев обсудить с нимимножество вопросов, которые касались их физиологического состояния, физическихвозможностей, а также их намерений и планов. Но все это никак не позволяло сформироватьсколько-нибудь адекватный прогноз относительно перспектив их существования за пределамиконфедерации. Учитывая колоссальный объем неучтенных факторов за пределами границнашего космического пространства, рассчитать что-то достоверное программа не смогла бы. Авот вариативность результата их отбытия для конфедерации спрогнозировать было реально,особенно если разбить на конкретные варианты возможных сценариев развития ситуации.Придя к этой мысли, полностью погрузилась в привычный, доведенный до автоматизмапроцесс, навыки которого, как оказалось, за прошедший месяц ничуть не утратила. Данныхпотребовалось безумно много. Вбивая информацию, запрашиваемую программой по ходупостроения задачи, я настолько углубилась в процесс, что не услышала сигнала службыдоставки и не заметила выкатившегося из специального отсека бокса с едой.

Закончив вносить информацию, устало потерла глаза и запустила обработку данных. Понимая,

mir-kn

igi.or

g



что времени на это потребуется немало, встала, расхаживаясь и разминаясь.

Долгожданный результат, сообразно с изначально заданными мной параметрами, приятноизумил солидными процентами вероятности прогнозов. Слегка подрагивающими от волненияруками раскрыв результат по первому предусмотренному мной сценарию прочиталаследующее:

1. Пессимистичный сценарий с итогом в виде гибели всех покинувших пределы конфедерациидобровольцев из числа землян и Измененных в результате космической, климатической,бактериологической, военной, колониальной или прочих видов угроз их существованию вближайшие два года обозначался максимальным из полученных прогнозов процентом —пятьдесят семь.

Польза для конфедерации данного сценария: значительное уменьшение затрат науничтожение Измененных; контроль над возрастающей напряженностью на территорииЗемного союза и эффективный способ первоначальной борьбы с ней; овладение технологиями,которыми на данный момент обладают Измененные или скрывают земляне; сохранение реномелояльных и разумных управленцев.

Ущерб для конфедерации: существует риск того, что Измененные хотя бы частично за периодподготовки этого космического колониального похода сумеют рассредоточиться и затерятьсяна просторах конфедерации, что в дальнейшем приведет к самым непредсказуемымпоследствиям.

2. Пессимистично-реалистичный сценарий с итогом отложенной по времени гибели врезультате вырождения или самоуничтожения выражался следующим значением процентавероятности — тридцать четыре. Данный вариант предполагал, что колонистам удастсяизбежать гибели на просторах космоса, но они в силу различных причин не сумеютколонизировать какую-либо подходящую для жизни планету. В итоге через несколькопоколений, существующих в замкнутых пределах своих кораблей, начнется вырождение,которое приведет ко всем формам деградации и самоуничтожению.

Данные о пользе и вреде для конфедерации совпадали с указанными в предыдущем прогнозе.

3. Оптимистичный сценарий с итогом в виде успешной колонизации как минимум однойпланеты, достаточной для закрепления и расселения прибывших, их адаптации с последующимформированием в самостоятельную цивилизацию, способную выжить, защитить себя иразвиваться дальше, обозначался вероятностью в девять процентов.

Польза для конфедерации данного сценария: значительное уменьшение затрат науничтожение Измененных; контроль над возрастающей напряженностью на территорииЗемного союза и эффективный способ первоначальной борьбы с ней; овладение технологиями,которыми на данный момент обладают Измененные или скрывают земляне; сохранение реномелояльных и разумных управленцев; долгосрочная перспектива, путем заключениядружественного союза и поддержания регулярных взаимоотношений с новообразовавшейсяцивилизацией, обретения союзника; расширение сферы влияния конфедерации свозможностью бороться за новые ресурсы вселенной.

Ущерб, наносимый конфедерации: существует риск, что Измененные хотя бы частично запериод подготовки этого космического колониального похода сумеют рассредоточиться изатеряться на просторах конфедерации, что в дальнейшем приведет к самым непредсказуемымпоследствиям; долгосрочная перспектива обретения опасного и сильного соперника,

mir-kn

igi.or

g



претендующего на территорию конфедерации.

Уфф… Прогнозы весьма неоднозначные, и сложно сказать, к какому выбору они подтолкнутСовет Верховных. Хотелось верить, что к нужному нам. Но тут мне предстояло надеятьсятолько на возможности Гайяра и его дар убеждения. В совокупности прогноз их вероятнойгибели составлял девяносто один процент, по сути тот же результат, к которому стремилисьнеймарцы, только без их непосредственного вмешательства. Остается надеяться, что это ихубедит. Я же буду верить, опираясь на внутреннюю убежденность, что своим шансомколонисты воспользуются и реализуют именно оптимистичный сценарий.

Я устало потянулась, разминая напряженные плечи. Бросив взгляд на таймер, изумилась тому,что уже почти пять утра по времени Крелада. Какой же бесконечный день! Усталостьсвинцовой тяжестью давила на плечи, заставляя мечтать только о постели. И было уже неважно, что она одна. Главное, она есть!

Распечатав и сохранив полученные данные, положила пластиковый лист с прогнозируемымирезультатами на видное место на случай появления Гайяра и, выключив систему ипроигнорировав два пищевых бокса — усталость подавляла даже аппетит, — побрела вспальню. На умывание сил не осталось, поэтому, стянув слаксы, в футболке упала в кровать и,кажется, заснула еще в процессе залезания под одеяло.

ГЛАВА 34

Кира

Просыпалась я как-то медленно, с неохотой. Сознание, упираясь всеми силами в надеждеотдохнуть еще, цеплялось за последнее сновидение. В итоге я в полусонном состоянии вялопыталась сосредоточиться на окружающем, желая понять, отчего проснулась. Поняла. Это былголод. Зверский. Есть хотелось неимоверно — живот бурчал и нервно дергался отпредвкушения. Повод в принципе серьезный, но спать было так хорошо, так уютно… Стоп.Сейчас, сосредоточившись, я уловила чье-то дыхание рядом. Глаза распахнулись одновременнос осознанием личности расположившегося рядом. Гайяр. Вот же! Развезло меня от усталостивчера основательно, раз плюхнулась на его постель, ведь думала же изначально на диванепристроиться!

Сфокусировав наконец сонные глаза, поразилась увиденному чуду: укрывая меня, лежалокарминово-красное, поблескивающее переливчатыми бликами крыло неймарца. М-дя.Учитывая, что сплю я буйно, ворочаюсь и разбрасываюсь, видимо, когда он появился, емупредставилась занятная картина — я, сбившая одеяло в мягкую кучу и обнявшая его. Решил,что замерзну? Или у них это нормально? Как же они тогда спят — крыльями навстречу и вобнимку? Неудобно же… Хотя не мне судить. И вообще, мне лучше бы озаботиться вопросом,как выбраться отсюда, не разбудив при этом Гайяра.

Для начала решила произвести разведку окружающей обстановки, для чего осторожноповернула голову в сторону спящего рядом мужчины. Похоже, не только я еле нашла силыдобраться до кровати. Гайяр расслабленно и безмятежно спал рядом. Обхватив подушку двумяруками, прижавшись к ней щекой, с лицом, повернутым в мою сторону. Полнаяумиротворенность и нега — вот что он олицетворял собой. Задержавшись на непривычнорасслабленном лице с закрытыми глазами, скользнула взглядом ниже по сильной, равномерновздымающейся груди к широким штанам, одетым на нем. Дыхание неймарца было ровным,подтверждая глубокий сон. Поэтому я решилась на попытку избавления от шелковистого

mir-kn

igi.or

g



кокона его крыла. Осторожно, стараясь не потревожить спящего мужчину, начала медленновывинчиваться из-под укрытия. Если остаться на месте, возмущенный голодовкой живот всеравно разбудит неймарца.

Но сбежать из кровати незамеченной мне не удалось: добравшись до края крыла, былавынуждена чуть-чуть приподнять его, открывая себе путь к завтраку. Гайяр тут же открылглаза. А сразу же за этим укрывающий полог резко исчез, сложившись и втянувшись куда-то заего спину. Эх, посмотреть бы, как там у них все это устроено! Резко опомнившись, сообразила,что осталась в задравшейся до самой талии футболке, и тут же рывком села, одновременноодергивая вниз одежду. Хорошо, что армейские комплекты нижнего белья не страдалиминимализмом. Но все же как-то неловко стало.

— Можешь не волноваться — я еще утром налюбовался, — ехидно прокомментировал моиметания неймарец.

Я, возмущенно засопев, резко к нему обернулась, намереваясь… Что? Сама забыла, обнаруживна его лице широкую улыбку, по какой причине хотела возмутиться. Ведь если он так рад…

— Все получилось? — с надеждой спросила я.

— Пока ничего определенного не скажу. Вчера с раннего вечера и до поздней ночи вынужденбыл отчитываться перед Советом Верховных за предпринятые действия. Потом общался сдрузьями, которые имеют возможность повлиять на позицию некоторых членов Совета, потомдолго беседовал с отцом, объясняя ему все.

В свете знакомства с его мамой личность отца заранее представлялась пугающей. Яужаснулась, представив себе эту семейку, не сдержав нервного подергивания. Гайярнеожиданно рассмеялся. Вообще он в каком-то непривычно хорошем расположении духапребывает сегодня с утра.

— Маму не бойся, она не так плоха, как кажется при первом знакомстве. Стоит ей узнать тебялучше, она поймет, какое ты сокровище, и тогда со всем старанием и усердием примется тебепомогать, поддерживая во всем.

Это и пугало. Но о собственном отношении к ситуации я решила не распространяться.

— А… твой отец?

До сих пор он выглядел для меня весьма таинственной фигурой, учитывая, что в этомсемействе два знакомых мне представителя были весьма непросты.

— А что он? — Гайяр пожал плечами. — Он — член Совета Верховных, глава рода, и онсдержанный и мудрый глава семьи. Я очень люблю и уважаю отца. С ним даже мама непререкается. Так что всегда можешь рассчитывать на него как на крайнее средство.

Вот уж семейство — один другого интереснее! Я на их фоне совсем затеряюсь… Впрочем, нестоит спешить.

— Ты видел, я прогнозы сделала.

— Да, молодец. Думаю, это то, что надо, чтобы переломить сопротивление Совета. Вчера всебыли сильно потрясены стремительностью перемен, поэтому какого-то полноценного диалогане получилось. Но сегодня, полагаю, можно ожидать града возражений, порицаний,

mir-kn

igi.or

g



возмущений и гневных претензий. Это не говоря уже об общем протестном отношении кподобной перемене планов.

Я поникла. Да, видимо, большой наивностью с моей стороны было ожидать, что вот так легкобудет свернуть верховных неймарцев с проторенного пути. Кровать рядом прогнулась, и еще дотого, как я ощутила ладони Гайяра на своих плечах, я поняла, что он тоже привстал,оказавшись рядом.

— Не расстраивайся раньше времени, уверен, что шансы переубедить их неплохие. В любомслучае ты уж точно сделала для этого все возможное.

Последняя фраза прозвучала как-то двусмысленно, заставив меня напрячься. Тут же, видимо,не выдержав или решив разрядить обстановку, заурчал мой многострадальный живот.

— Ты что, решила заморить себя голодом? Вчера так и не поела. Или заставить тебя нормальнопитаться только твой зловредный Оболтус может?

Упоминание моего обожаемого кактуса удивило, сразу породив массу вопросов.

— А… тебе откуда об этом известно? — Я резко развернулась лицом к нему.

Во взгляде алых глаз мелькнула хитринка. Мелькнула и пропала, а неймарец медленно, неотводя уже серьезного взгляда, склонился ко мне, соприкоснувшись своим лбом с моим, иодними губами еле слышно прошептал:

— О, это большая тайна. Я не выдам ее и под пытками. Если только за поцелуй…

Я смешливо фыркнула, не отстраняясь и также вглядываясь в него. Ну кто бы мог подумать,что он способен в каком-то смысле на игривое поведение?

— И это — суровый капитан «Эндорры»? Возмутительно! Это же натуральноевымогательство! — Я расслабленно засмеялась и неожиданно, не удержавшись, взлохматилаего красные и без того беспорядочно разметавшиеся волосы.

Взгляд неймарца сразу изменился, став таким трогательно-восторженным, что руку япоспешила отдернуть. Вот поддалась моменту на свою голову! Все же утро — не мое время,мозг, в отличие от желудка, еще сладко посапывал. Гайяр неожиданно зажмурился,продолжая касаться меня лбом, к тому же я почувствовала, что и мои ладони постепенно, ноцеленаправленно тоже пытаются «прихватизировать».

— Совесть проснулась? — с улыбкой поддела я. — В глаза смотреть стыдно?

— Нет, просто представляю тебя настоящей…

Ну, представлять предстоит еще долго. Словно услышав мои мысли, пробормотал:

— Еще месяца полтора, так?

— Ага, — подтвердила я. — Самой не нравится, но…

— Зачем тогда такую внешность выбрала?

— Я не выбирала, оставила это на усмотрение медика… Вы с ним, кстати, сурово обошлись?Жалко сознавать, что из-за меня пострадал.

mir-kn

igi.or

g



— Лично его я взял в свое ведомство, так что трудится теперь на благо конфедерации, —хмыкнул Гайяр.

В изумлении я уставилась на него, пользуясь тем, что не видит. А потом… взяла и поцеловала.В благодарность!

— Мм… — довольно, все еще зажмурившись, прошептал неймарец, невероятно смущая меняинтонацией. Поэтому я тут же выпалила:

— Это за Оболтуса! Быстро рассказывай про него!

— Мм… — с еще более возмутительной медлительностью протянул мужчина. — Маловатобудет…

Уже открыв рот для того, чтобы покусать его в знак протеста против возмутительногошантажа, вздрогнула от неожиданно резкого звукового сигнала. Отпрянув от Гайяра,недоуменно оглянулась кругом, сама не зная, чего ожидать. Он тоже выпрямился с явнымсожалением в распахнувшихся глазах, выпуская мои ладони. Сигнал повторился. Неймарец,вытянув руку, коснулся небольшой консоли на стене, и тут же перед нами появилосьвизуальное табло, выплывшее откуда-то сверху. И кто же там отобразился? Упомянутая вышене ко времени родительница неймарца! У-у-у…

Инстинктивно, не задумываясь над собственными действиями, я рухнула на кровать, укрываясьс головой одеялом. Вот уж с кем общаться с утра хотелось меньше всего! Я еще морально неготова к встрече, поэтому прикинусь тюфячком, может быть, и не заметят. Гайяр, чутьповернув голову в мою сторону, пронаблюдал мои попытки скрыться от ответственности, ноничего не сказал, ограничившись иронично приподнятой бровью. Я же в ответ, поглядывая из-под краешка одеяла с очевидным намерением подслушать, ответила ему самым честнымвзглядом.

— Сын! Что происходит? Почему командор категорически отказался позволить мне увидетьтебя, заявив, что ты крайне занят? Почему я обо всем должна узнавать последней, причем оттвоего отца? И как быть с отцом Ниранды? — Родительница была вся охвачена праведнымгневом. — И почему твоя дейрана заявила мне, что вопрос ваших отношений для нее еще нерешен? Что она вообще о себе возомнила? Как можно говорить подобное о тебе? Ты не какой-нибудь землянин! А еще она собирается жить на этой своей Земле. Как это понимать? Мнетеперь для встречи с тобой предстоит мотаться на эту, забытую всеми планету? О! И мои внукибудут расти там? Вдали от меня?!

Хорошо, что я лежала, иначе упала бы непременно. И поводов для этого было множество. Инеправы те, кто утверждает, что, подслушивая, ничего хорошего о себе и для себя неуслышишь. Нет, я, конечно, тоже не услышала… хорошего, но вот полезного — очень даже. Ивыводы сделала.

— Мама! Когда Оля имела возможность сообщить тебе об этом?

Ух, обратись он ко мне таким тоном, я бы, наверное, снова сбежала… от ужаса.

С лица Гайяра прямо на глазах пропали все следы радости и умиротворения, снова превративего в бесчувственную холодную маску. Он ловко отогнул с краю кровати укрывающее меня отзоркого взгляда его мамочки одеяло и одарил меня очень многозначительным и суровымвзглядом пылающих гневом глаз. Ясно! Мне красноречиво намекают на то, что выяснятьотношения намерены без меня. А вот зря! Я бы посмотрела. Со стороны. Прежде чем выбирать

mir-kn

igi.or

g



мужчину в спутники жизни, как раз не помешало бы увидеть его не только с самойблагоприятной стороны, а данная ситуация как никогда располагала к подобнымнаблюдениям. Тем более если этот мужчина — неймарец, о расе которых и мне мало чтоизвестно.

Однако мои намерения были неосуществимы. Бросив стремительный взгляд на табло, накотором виднелось нисколько не испуганное, а скорее нахмуренное лицо его мамы, япристыженно слезла с кровати и потопала в ванную. Для протеста аргументов у меня не было.К цели двигалась намеренно медленно, в надежде, что кто-нибудь из них не выдержит и ещечто-нибудь скажет. Увы, выдержали оба. Когда я уже закрывала за собой дверь в ванную, вживоте раздался стон отчаяния. Да уж, завтрак снова откладывался. Остается толькопомыться.

Пока плескалась в душе, снова вернулась мыслями к только что услышанному. Ну что он ненашел еще времени поговорить с мамой, — понятно, а вот что за Ниранда, отец которой былупомянут в данном контексте? Неужели та самая, за договорный союз с которой радела егомама? А от ее отца сейчас зависит что-то в вопросе принятия решения… Как же плохо ничегоне знать! Пожалуй, пора побеседовать с мамой. Очень обстоятельно. То, как ее задевала мояраса, в принципе не трогало. Другого ожидать не приходилось. Вряд ли кто-то из неймарцев спониманием отнесется к выбору Гайяра. Так что ожидать иного приема не приходится, меняскорее могут изумить проявления радушия и симпатии. А вот попытки его родительницынаставить меня на путь истинный — вернее, тот, который виделся собственно ей, напрягали.Опять же надо исключить элемент непонимания из этого уравнения. В общем, план такой:выяснить, понадобится ли моя помощь Гайяру сегодня, и, если нет, попытаться откровеннопоговорить с его мамой. Найдем общий язык — хорошо, нет — не такая уж и проблема. Гайяруя обещала только попытаться, не получится у нас пары — не моя вина, значит, просто несудьба. Но первоочередной целью был завтрак. Плотный! Поэтому, выбравшись из душа,быстренько обсушилась полотенцем и, обернувшись еще двумя, осторожно выглянула за дверьванной.

Никого. Раньше почувствовала, чем собственными глазами удостоверилась в том, чтоостальные помещения блока были пусты. Прошлепав босыми ногами к уже застеленнойкровати, обнаружила шлепанцы, пусть и большего, чем надо, размера, но… И лежащийаккуратной стопкой на краю кровати полный комплект армейской формы. И на том спасибо, нев полотенце же ходить? Быстро переодевшись, подбежала к замеченному мною сразу боксу сзавтраком. Наконец-то!

Хотя масштабность обнаруженного напугала. Это был даже не плотный, а невероятно плотныйзавтрак. Это только Оболтус может лопать бесконечно много, мне же, чтобы объесться, вполнехватит порции творога с жирными сливками и сублимированного бутерброда с напитком.Кстати, в ставший уже привычным армейский рацион ни то, ни другое не входило. Остаетсясделать вывод, что меня целенаправленно решили откармливать. Причем любимым наборомпродуктов. Творожок на завтрак я обожала с детства. Кроме Оболтуса, никто этого знать немог. Интересненько, это совпадение или нет? Может ли быть, что неймарец сумел найтиподход к моему зарвавшемуся обжоре? Но когда бы он успел? Не вовремя его мама вмешалась,я бы наверняка выяснила, что там он про мой кактус скрывает. Бросив взгляд на зеркальнуюповерхность встроенного в стену комнаты гардероба, вздохнула про себя: пройдет полторамесяца, липидные импланты рассосутся, и все нынешнее телосложение превратится в моепривычное теловычитание. Пора уже взяться за себя и хоть немного отъесться. Поэтому за едупринялась с удвоенным аппетитом.

Позавтракав, озадачилась вопросом: что делать дальше? Быстренько осмотрев рабочую зону,

mir-kn

igi.or

g



обнаружила исчезновение приготовленного вчера листа с прогнозом и отсутствие указаний насегодняшний день. Так-с, Гайяру сегодня не до меня. А мне что делать? Можно, конечно,воспользоваться возможностью и залечь в спячку, но из-за волнения и множества мыслей обИзмененных точно не усну. Стоит только представить, каково им сейчас в ожидании ответаконфедерации… Значит, остается мама неймарца. Опять же какая разумная девушкаопределится с выбором спутника жизни, не оценив предварительно его семьи? Папу, попричине отсутствия, оставим на потом, а вот с маман, пока свежа и полна сил, надопообщаться. Сказано — сделано. И уже через пару минут, устроившись поверх стандартногочехла, укрывавшего постель, занималась изучением расположенной там же консоли быстрогоуправления. Если неймарка смогла связаться с блоком Гайяра, значит, и ее контакты должныбыть где-то тут. Искать ничего не пришлось; неожиданно снова раздался так напугавший меняутром звуковой сигнал. Быстро отыскав кнопку визуальной связи, приняла звонок. Очевидно,нас с мамой Гайяра одновременно посетили одинаковые мысли.

ГЛАВА 35

Кира

В ожидании появления родительницы неймарца, которая совершенно неожиданно связалась сомной, проявив аналогичное намерение пообщаться, я обдумывала нашу беседу. Два нашихпредыдущих разговора как-то не слишком сложились, но будем надеяться, что третья попыткастанет более удачной. Услышав звуковое предупреждение о посетителе, шустро спрыгнула скровати и понеслась в общедоступную комнату блока. Как раз к моменту, когда входная дверьотъехала, являя мне суровую даму, я уже в ожидании чинно сидела на диванчике.

— Оля, — с серьезным видом приветствовала меня неймарка.

А вот я даже имени ее не знаю!

— Давайте мы уже познакомимся? А то, в отличие от вас, не знаю, как к вам обращаться.

— Полагаю, мамой ты меня называть не желаешь? — От такого прямого, а главное,преждевременного вопроса я растерялась. Пока я еще и Гайяра мужем не решалась называть,а уж «мама»… — Можешь обращаться ко мне по имени — Лана, это уменьшительное отЛанаиры, так меня называют только близкие.

— Вы все время, так или иначе, пытаетесь привязать меня к вашей семье, — откровенновысказала я возникшую мысль. — В то время как я еще не готова к подобному решению и,возможно, не буду готова никогда. И вашего имени я не знаю потому, что ваш сын нас другдругу не представил, поэтому давайте не будем так спешить с далеко идущими планами.

Мама Гайяра, не отрывая от меня взгляда алых глаз, подошла к дивану и села рядом.

— А что может быть уместно в данной ситуации, кроме далеко идущих планов? — наконецспросила она.

— Мне бы хотелось разобраться в текущих вопросах. И я понимаю ваше негодование и гнев —не случись меня, Гайяр не попал бы в эту ситуацию и не был бы вынужден отстаивать передСоветом альтернативное предложение. И я очень хочу помочь ему! Но не знаю чем. Поэтомупрошу вас подсказать, есть ли такая возможность? Вы и плохого для него не посоветуете, изнаете лучше меня, как обстоят дела.

mir-kn

igi.or

g



Последние слова я сопроводила умоляющим взглядом, очень надеясь на то, что она согласитсяпомочь. Сама я была не в силах что-то сделать, а Гайяр помощи не просил.

— Как ты повлияла на эту ситуацию? Почему он вдруг передумал проводить полностьюспланированную операцию? — Лана прервала возникшую после моих слов паузу и, переставпристально вглядываться в меня, рассеянно скользнула взглядом вокруг.

— Попросила его помочь Измененным, потому что не знаю больше никого, кто бы смог пойтина подобное. И я обещала, что, если получится им помочь, я попробую стать его женой, всмысле дейраной. А почему попросила? Мою семью ликвидировали в подобной операции(кстати, по распоряжению Гайяра), я лично знакома с некоторыми Измененными, и мнеизвестно и понятно их состояние, их отчаяние. В конце концов, они не виноваты впроисходящем! Это, скорее, вина конфедерации, которая допустила их похищение и подобныеопыты над ними. А теперь их же и уничтожат! И самое страшное, что я понимаю, — уничтожатнапрасно. Для конфедерации это проблему землян не решит.

— Оля, я тебя выслушала, Гайяр тоже, но остальные… Ты же сама землянка. Вряд ли членовСовета заинтересует мнение и видение ситуации кем-то из твоей расы, — очень осторожно,отведя взгляд, ответила неймарка. И уже совсем грустно добавила: — Но теперь мне ясно, чтосын не отступится.

— Вот и отношение к моей расе надо менять! Возможно, уже эти перемены позволили быизбежать многих возникших проблем. А чье мнение было бы весомым для Совета? — Я твердобыла намерена разобраться.

Неймарка встала и задумчиво прошлась по комнате, не реагируя на мой напряженноследующий за ней взгляд.

— В Совете есть двое, кому никто не посмел бы противоречить. Если бы они оба высказались«за», вопрос был бы решен в пользу Измененных.

— Кто они? — Я затаила дыхание.

— Диал — отец Гайяра, и Торнаг — глава Совета и отец Ниранды, той девушки, котораяпредназначалась моему сыну в договорном союзе. Предполагалось, что со временем Гайяртоже войдет в Совет, а в будущем и возглавит его. Это был уже решенный вопрос. Давнорешенный. И тут возникаешь ты… Не пойми меня неправильно, но от одного известия, что сынпредпочел Ниранде землянку… Понимаю, что тогда, связавшись с тобой после его сообщенияо выборе дейраны, была некорректна, но я была настолько потрясена его словами, еговыбором, самим фактом происшедшего! Я не желала поверить в то, что все так необратимоизменилось, поломав все планы!

От вспыхнувших эмоций я тоже вскочила и в несколько шагов подбежала к ней.

— Ланаира, поверьте, — то, что приключилось с этим эниаром… Там от меня ничего независело! Я сопротивлялась, как могла, но не в моих силах было противостоять Крейвану. Этоон влил эниар мне в рану перед тем, как добровольно сгореть вместе с теми пленными, когоуничтожили каратели.

— Крейван?! — испуганно перебила меня неймарка. — Он влил тебе эниар? А почему онсгорел? Гайяр сообщил в рапорте, что он погиб при нападении Измененных на «Эндорру»,защищая экипаж.

mir-kn

igi.or

g



— Нет. — Я растерянно покачала головой. — Я все видела собственными глазами, он сгорелсреди пленных.

— Но почему?

— У Измененных была его дейрана. Он помогал их создателям, в надежде спасти ее. И потомон почувствовал, что она… уничтожена.

Мама Гайяра вглядывалась в меня напряженным взглядом, беспокойно сжимая руки.Неожиданно резко сказала:

— Крейван — сын Торнага и брат Ниранды. Они с моим сыном с детства были вместе. Крейванмладше, но он всегда тянулся за Гайяром. И работать пошел под его началом…

— И именно он сделал так, что я стала дейраной Гайяра, он принудил меня, — прошептала я,желая объяснить, что не желала навредить ее сыну.

Ланаира помолчала, опустив глаза.

— Оля, мы — другие. Ты поговори об этом с Гайяром. Думаю, Крейван понял то, что мой сындолжен объяснить тебе сам. Просто поверь, что он сделал лишь то, что было правильным. Иеще… Ты — дейрана Гайяра, этого не изменит даже твой отказ. Это необратимо. И я прошутебя, — она неожиданно подняла голову и встретилась со мной взглядом, — не отворачивайсяот него.

Так и застыв напротив этой женщины, честно говоря, пугающей меня своим напором, я сабсолютной очевидностью поняла простую истину: она очень любит своего сына. И ради негоготова на все. Как и моя мама когда-то ради моего спасения была готова на все, так и онасейчас, перешагнув через себя, попросила меня о главном.

Не зная, какие подобрать слова, как объяснить, что поняла ее, я просто молча взяла Ланаируза руку и, слегка сжав ее, кивнула.

— И надо Торнагу рассказать правду о сыне. Я думаю, это повлияет на его решение, —прошептала она, сжимая мою руку в ответ.

Мы еще немного постояли рядом, вслушиваясь каждая в свои мысли и ощущения, прежде чемнеймарка отступила и, развернувшись к выходу, предложила:

— Я сейчас же свяжусь с ним. И если он захочет, попрошу связаться с тобой.

— Хорошо, — решительно согласилась я. — И спасибо вам!

Неожиданно легко улыбнувшись на прощание, мама Гайяра исчезла за дверями.

А я, с ощущением необъяснимой надежды, осталась ждать. Как же это сложно! Последующиечасы казались бесконечными — томиться в ожидании, терзаясь неизвестностью, былоневыносимо тяжело. Я лежала, свернувшись на кровати в комочек, и думала, накручивая себя.Меня кидало из крайности в крайность, то представлялась неизбежная бойня, то отлегИзмененных навстречу свободе, причем обязательно со счастливым концом. Да, они навернякасмогут найти для себя подходящую планету, не может во Вселенной на их долю ничего ненайтись, и достичь ее они должны — ведь смогли же стать незаметными для систем слеженияконфедерации. Ну хоть бы кто-нибудь хотя бы словечко сообщил, а то оставили одну взаперти!..

mir-kn

igi.or

g



И тут, словно подслушав мои мысли, раздался звуковой вызов. Метнувшись к консоли,активировала визуальную связь и растерянно застыла, уставившись на незнакомого неймарца.Я же в блоке Гайяра, возможно, это вызывают его…

— Приветствую! — Голос, тон, да и сам вид говорящего были настолько величественными, чтоо его личности я догадалась за миг до того, как он представился. — Я — Торнаг, глава СоветаВерховных.

Когда мама Гайяра предупреждала о возможности объяснить все ему лично, я себе ипредставить не могла, что это действительно случится. И сейчас, немного оробев ирастерявшись, с трудом выдавила из себя ответ:

— Приветствую! — и замерла в ожидании разъяснений.

— Расскажи о том, почему и при каких обстоятельствах погиб мой сын. — Безэмоциональныйтон и полное безразличие в глазах.

Но меня уже было не обмануть этой внешней холодностью, поэтому, не скрывая ничего,подробно пересказала все, что знала, от начала до самого конца. Повисла тишина.

— Да… с Далией у них был гармоничный союз, они оба узнали друг в друге предназначеннуюпару и поэтому обменялись эниаром, — нарушил безмолвие Торнаг. — Ее похищениенадломило его духовно, лишило смысла жизни. И ты серьезно полагаешь, что ваша расадостойна быть признанной равной остальным?

Неожиданный переход обескуражил, но, подавив панику, собралась с мыслями и ответила:

— Да, серьезно! И это не голословные эмоции. Я полагаю, Гайяр уже проинформировал вас отехнологических возможностях Измененных, да и сам факт их существования говорит омногом. Их создателями были земляне.

Неймарец иронично прищурился:

— Никто не утверждает, что вы — безнадежная в интеллектуальном плане раса, не способнаяна научные разработки. Нас беспокоит ваше несовершенное восприятие мира, безответственнопотребительское отношение даже к самим себе, ваша ментальная незрелость. А выпусти мыситуацию из-под контроля, обрести его снова будет значительно сложнее.

— Если изменений в окружающей нас среде и мироустройстве не будет, шансов на то, что мыобретем все это, нет. Будет лишь хуже, и тогда что? Уничтожите постепенно всех? Я не говорю,что менять все надо сейчас и повсеместно. Нет, переход должен быть постепенным. Пойдитедвумя путями. Измененных и самых мятежных из числа нашей расы отправьте за своиграницы. И не ваши проблемы, если они проиграют в сражении за свой новый мир. Нопараллельно начните менять и ситуацию с положением в конфедерации рас, не обладающихсверхвозможностями. За несколько поколений это можно сделать. К примеру, позвольтеземлянам или тем же ортегам обучаться более востребованным в конфедерации профессиям,создайте для них подобные возможности. Дайте нам шанс учиться у более зрелых рас,перенимать их видение и отношение к законам мироздания, ощутить себя полноценной частьюконфедерации, вносить свой вклад в ее существование. И это шанс для нас постепенно, носамостоятельно завоевать уважение к себе, переломить существующее положений вещей. Я —живой пример подобной практики. Если смогла я, почему бы не суметь и другим?

Неймарец молча сверлил меня задумчивым взглядом.

mir-kn

igi.or

g



— Я тебя услышал, — в итоге кивнул он мне. — Но для таких глобальных для конфедерациипроектов необходим долгосрочный и постоянный контроль. А я, признаться, к такому уже неготов. Мы рассчитывали на сыновей, особенно на Гайяра — он единственный наследникпервородных. А Крейвана предполагали сделать его правой рукой. И что имеем в результате?Мой сын, надломленный потерей дейраны, бесславно завершил свой путь, а Гайяр — в шаге отэтого. И в таких обстоятельствах ты предлагаешь нам идти навстречу Измененным? Увы!

Мое сердце словно оборвалось, в отчаянии рухнув вниз.

— Получается, вы неверно поставили перед нами вопрос. Его сумела сформулировать мнесейчас Ланаира, — продолжал он, словно поучая меня. — Мы должны выбрать не междуизначальным и предложенным сейчас способом избавиться от Измененных, нам надо решить,готовы ли мы к тому, что лишимся и Гайяра и вынуждены будем оказаться перед проблемойпоиска и подготовки достойной замены ему. А таковую найти сложно…

Я смутилась. Получается, все пытаются меня тем или иным способом привязать!

— Значит? — прозвучало несколько натужно, вынуждая меня прочистить горло.

— Значит, если хочешь спасти Измененных и сделать что-то для своей расы, будь готова взятьи на себя в полной мере часть ответственности за последствия. Быть всегда рядом.

Да что за невероятная настойчивость?! Чтобы глава Совета напирал на меня, тем более в свететого, что Крейван был его сыном, а Ниранда — дочерью… Как-то невероятно подозрительно.Соглашаюсь на брак, и все? Измененные спасены, с моими идеями согласны, и никакихпрепятствий со стороны Совета? Бред! Не может все быть так просто! Или может? Но тогдапочему? В чем подвох?!

— Зачем вы меня убеждаете? Ведь ваша дочь в результате лишилась пары, а я так вообщеземлянка — получается, заведомо невыигрышный вариант для спутницы жизни, — несдержала я недоумения.

— Это долгая история. И давняя. Поверь, в данной ситуации мы и на землянку согласны, темболее ты его сознанием выбрана. А это уже вообще редкое везение в данных обстоятельствах.При случае расспроси об этом Гайяра. И за Ниранду не переживай, она скорее рада, чтоизбежала уготованной участи. — Неймарец невесело усмехнулся.

А меня кольнуло беспокойство.

— И что, все так просто? Вы вот так сразу согласны на все условия?

— Нет, конечно, от вас потребуется ряд предварительных шагов. И в случае, если вы на нихсогласитесь, Совет не видит значительного ущерба для конфедерации в следовании вашимпутем, — с самым непроницаемым выражением лица окончательно перепугал меня неймарец.

— Каких шагов?

— По результатам соглашения. Гайяр тебя о них уведомит. А я прощаюсь. Обдумай, так ли ужважны для тебя прогрессивные идеи?

И табло визуальной связи погасло, оставив меня в абсолютной растерянности.

Я нервно вскочила и заметалась по блоку. Сижу тут взаперти и ничего не понимаю! И что

mir-kn

igi.or

g



обидно, объяснять никто не спешит! Все рады использовать втихую… Да и с Гайяром что-тонепонятное, надо бы выяснить, что означает слово «первородный». И он, получается, вовсе незавидный жених у них? Или женить его уже такой критичный вопрос, что и моей скромнойперсоне рады? И главное, как мне, не разобравшись в этом, слепо соглашаться на замужество?Судя по всему, альтернативы мне уже вообще никто не предоставит. Ведь Измененных ябросить на произвол судьбы не смогу, да и шанс изменить хоть что-то тоже…

От тревоги совсем пропал аппетит, поэтому, поковыряв вилкой обед, есть так и не стала, аснова легла на кровать и, свернувшись клубочком, расплакалась. Так в слезах и заснула…

ГЛАВА 36

Кира

Пробуждение было внезапным. Так бывает, спишь в каком-то коконе спокойного безразличия,и вдруг — раз! — и что-то тревожное или важное словно физически кольнет. Вот и я однимрывком села на кровати и принялась судорожно озираться, соображая, что же случилось. Исразу поняла: Гайяр пришел. Я не слышала его и пока не видела, но чувствовала — он где-торядом. Лавиной тревоги нахлынули воспоминая о прошедшем дне, все вопросы и сомнения, чтоодолевали накануне. Рефлекторно переведя взгляд на часы, обнаружила, что уже пять утра повремени Крелада. Получается, вырубило меня основательно. Но хотя бы выспалась, отдохнула,взяла себя в руки — и уже готова к любому раскладу.

Он вошел мягко, пружиня шаг. И явно рассчитывал увидеть меня спящей. Натолкнувшисьвместо этого на мой напряженный взгляд, на миг опешил и застыл в дверях. Но сразу жерешительно шагнул вперед.

— И как? Решилось? — Сама почувствовала, что в голосе звучала обреченность.

Гайяр прищурился и, приблизившись к кровати, с самым хладнокровным видом одним махомстянул форменную куртку и футболку, плюхнулся, а затем и растянулся рядом.

— Как же я сегодня измотался-а-а, — на выдохе протянул он, переворачиваясь на бок лицом комне.

В душе шевельнулась совесть. Чего бы я там себе не воображала, но он реально работал,честно выложившись по максимуму, стараясь сдержать данное мне обещание — помочьИзмененным. Даже мелькнула неожиданная мысль погладить его по разметавшимсякарминовым прядкам, а то и вовсе ласково провести ладонью по сильным плечам, снимаянапряжение и даря покой уставшим мышцам. Но идею я задушила в зародыше, решив, чтонежность сейчас не к месту, ибо надо еще определиться в вопросе, кто тут кому большееодолжение делает. Да и страшновато было взять и самой первой коснуться его. Поэтомуограничилась тем, что, немного развернувшись к Гайяру, уставилась на него вопросительнымвзглядом. Неймарец с ответом не спешил, откинувшись на подушку и из-под полуопущенныхвек наблюдая за мной.

— Ты отдохнула сегодня? — наконец нарушил он молчание.

— Более или менее, — сдержанно отозвалась я, начиная нервничать. Вот чего он тянет?

— Скучно было? Извини, что вынудил весь день просидеть в одиночестве.

mir-kn

igi.or

g



Сейчас это меня волновало меньше всего. Нашел, за что извиняться!

— Так что? Совет Верховных что-то решил? Есть определенность какая-то? — настойчивопереспросила я.

Гайяр как-то иронично фыркнул, видимо, признавая факт того, что избежать разговора наупрямо развиваемую мной тему не удастся.

— Нам удалось договориться. Совет готов согласиться с твоим вариантом развития событий. Нос их стороны есть некоторые… дополнения.

Ага! Я молча внимательно смотрела на неймарца, а он в ответ нахмурился.

— На подготовку к этому полету отведут два года. Измененным на этот срок запретят покидатьГалану под любым предлогом. Кордон вокруг планеты оставят, и при попытке его прорватьуничтожат уже сразу и без вариантов. Их потребности будут обеспечены и необходимаяпомощь оказана. Им разрешено отобрать небольшую группу, строго из тех, кто, как Ревун, самтрансформирующим опытам не подвергался, но разделяет их интересы. Задачей этой группыбудет организация полета пожелавших присоединиться к Измененным землян. Дистанционныеконтакты ограничений не предполагают. Все этапы подготовки, поиска и отбора желающихбудут строго контролироваться. С ресурсами мы им готовы помочь. Ограничений поколичеству желающих из числа землян не будет. Но это будет билет в один конец, права навозвращение у них не будет, независимо от обстоятельств. С момента пересечения границконфедерации они могут считать себя автономной группой или расой. Уже сегодня им будутоглашены эти условия и предоставлено право выбора.

На этом Гайяр замолчал. Молчала и я, ожидая, когда он перейдет к прочим условиям.

— И это все? — осознав, что продолжать он не намерен, спросила я.

Неймарец медленно кивнул. И что тогда? Торнаг ввел меня в заблуждение или…недоговаривает Гайяр?

— Больше никаких условий нет? — допытывалась я уперто.

Гайяр, откинувшись на спину, заложил руки за голову, отчего мышцы пресса напряглись,непроизвольно смущая и притягивая мой взгляд, при этом основательно сбивая с мысли, изадумчиво уставился в потолок. Совершенно неожиданно для меня он потянулся кфункциональной консоли и, быстро выдвинув экран визуальной связи, что-то активировал. Кмоему ужасу, табло послушно отобразило главу Совета Верховных и повторило все его слова. Ямысленно застонала. Мне было бы неприятно, если бы вот так, за моей спиной… А Гайяр… Незнаю уж, что он там от меня скрывал, что они все скрывали, — но пока он по отношению комне вел себя безукоризненно. Тот, кого я встретила под кличкой Летун, невероятно отличалсяот того капитана, от которого я сбежала. Гайяр, при всей своей сохранившейсянепримиримости и властности, изменился в главном: он признавал за мной право быть емуравной и относился соответственно. Или это все временное явление, имеющее целью заманитьменя в оковы брака? Вот теперь, пока не разберусь, на что намекал Торнаг и почему Гайярутак важно обрести пару, во всем буду сомневаться.

— Оля, — прервал очень сдержанным тоном мои мысленные терзания неймарец, — у вас,землян, кто считается хорошим мужем?

Озадачить меня сильнее, чем удивил сейчас этим вопросом, он вряд ли бы смог. Опытом и

mir-kn

igi.or

g



знаниями в этой сфере я в принципе не обзавелась. Никаких отношений, хотя бы в отдаленнойперспективе ведущих к супружеству, в моей жизни не было.

— Э-э-э… Тот, кто заботится, любит, обеспечивает. Понимает, поддерживает… Не знаю даже,так сразу не сообразить… Для каждого есть что-то свое, у меня вообще идеал какой-тополучился, — в итоге пробормотала я нечто несусветное.

— Все вышеперечисленное могу тебе гарантировать, — все так же глядя в потолок, отозвалсянеймарец. — А лично для тебя что важно?

— Честность! — не задумываясь, сурово припечатала ответом.

Повисла пауза. Я выжидательно замерла, надеясь, что загнала его в угол. Но нет. В один мигпередвинувшись, он уже сидел напротив, вперив в меня непривычно суровый взгляд.

— Ты мне обещала, что, если я смогу убедить Совет, ты попробуешь стать моей парой, так?

Я осторожно кивнула. С этим не поспоришь: обещала и от слов своих не отказываюсь. И онсправился — это тоже факт. Но вот к чему он клонит?

— Каковы критерии успешности? В каком случае ты признаешь союз состоявшимся, а меня —полноценной парой?

На лице такая знакомая ледяная маска. Как с ним быть? Вообще не ясно, что для него важно, ао чем из вежливости спросил.

Я зависла. Вот серьезно! Почему-то во время всех этих споров, уговоров, побега и ссор я ниразу не задумалась о том, каково это — быть его женой? Не представила, так сказать, напрактике. А сейчас… испугалась. Ведь это означает, что мы будем вместе. Во всех смыслахвместе — жить рядом, постоянно контактируя друг с другом, и работать вместе, и спать тожебудем друг с другом! Да, я думала о том, что жуткой в этом браке моя доля не будет, но какойже она будет тогда? Получается, мой удел — скрытность и постоянное лицемерие, какая-товидимость вместо реальных взаимоотношений? Ибо как можно строить совместную жизнь стем, кому не доверяешь, кто заведомо нечестен с тобой, от кого ждешь удара в спину? Никак!Подобная жизнь станет пыткой, сведет на нет все мои намерения стать счастливой,самодостаточной, обрести себя. А значит, любая попытка уже сейчас обречена на провал, ибо,как ни старайся он стать идеалом, меня постоянно будет преследовать извечный вопрос —зачем? Но выбора нет, я попытаюсь. Ведь если не получится, моей вины в этом не будет? Какбы объяснить ему все это? Да и сейчас я должна что-то ему ответить, хотя сама и склоняласьвсе больше к пессимистичному исходу нашей попытки.

— Предлагаю следующее: давай установим срок — к примеру, месяц-два… И если за это времясумеем сами поверить в то, что стали настоящими мужем и женой, в смысле парой, то… таквсе и оставим.

— А если нет? — Все такой же безэмоциональный вопрос сидящего напротив мужчины.

— Ты меня отпустишь, — стушевалась я, понимая, что ставлю уж очень невыгодные для негоусловия.

Но что еще я могла предложить в таких обстоятельствах? Научившись быть хозяйкой своейсудьбы, вновь возвращаться к безнадежной забитости не хотелось.

mir-kn

igi.or

g



Гайяр медленно выдохнул, потом плавно скрестил на груди руки и так же, с ледянымспокойствием в голосе, уточнил:

— А что, если за этот период возникнет перспектива появления ребенка? Каких действий тыожидаешь от меня в этом случае?

Потрясенно вздрогнув, я нервно икнула и недоверчиво уставилась на него.

— Но как… Я полагаю, мы не станем пока, еще все не ясно окончательно… Поэтому стоитповременить с такой близостью…

Гайяр неожиданно резко встал с кровати, в бешенстве подскочил к типовому безликомукомоду и одним стремительным ударом… проломил его до основания. Почти тут же застыл намгновение спиной ко мне, прежде чем обернуться и безапелляционно заявить:

— Оля, я как последний безумец рискнул всем ради того, чтобы помочь тебе, радиосуществления твоих невероятных планов. Ты обещала мне, что попытаешься! И я со всейответственностью заявляю тебе, что намерен воспользоваться этим шансом сполна. И целибатя хранить не собираюсь. Я и так неимоверно долго нахожусь в отдалении от своей дейраны. Аты не хочешь задуматься над тем, чего мне это стоит. Поверь, я на пределе! В общем, ты нетолько идеалистка, ты еще и очень наивна, если полагаешь, что я буду соответствовать этимтвоим смехотворным ожиданиям. Нет, я твердо намерен привязать тебя всеми возможнымиспособами, использовать с пользой каждый подаренный миг и об этом предупреждаю тебячестно, как ты и хотела! Два ближайших месяца мы проведем, живя по моим правилам!

— Прекрасно! Раз ты так горячо заявляешь мне о честности, поясни слова Торнага! —переполненная возмущением от его заявления, крикнула я, тоже вскакивая с кровати. —Почему это они даже на меня согласны, готовы позволить Измененным выжить, только бы несорвать обретение тобой дейраны? И почему Ниранда рада-радешенька от тебя отделаться? Икто такие эти первородные?

Под конец я уже кричала. Гайяр, неожиданно устало вздохнув, обхватил мое запястье ипотянул в ванную. Там заставил умыться и так же молча сопроводил обратно в спальню.

— Не стоит придавать такое значение заявлениям Торнага. Вся эта их суета с моим союзомраздражала меня и раньше. Поверь, они — просто кучка паникеров, которым за каждымдеревом мерещится моя гибель. Для Ниранды же это возможность встретить предназначеннуюпару и обрести гармоничный союз. А первородные…

Я затаила дыхание, ожидая ответа.

— Обещаю, что расскажу тебе о них, как только мы станем родителями. — Его голос дрогнул.

Меня же затрясло от гнева. Получается, замуж за капитана — это без вариантов. Сам онжелезно уверен, что после испытательного срока в два месяца я уже никуда не денусь, да ещеи забеременею. Торнаг опять же прямо намекнул, что должна теперь пожизненно рядом бытьи всю посильную помощь оказывать, раз втянула Гайяра в такие передряги. И я совсем непротив последнего — понимала изначально, на что иду.

А мне что? А мне остается кот в мешке! Вот чувствую, что-то в этих первородных непросто… Аеще и на детей намекают! Это вообще как понимать? Жизнь у меня — сплошные виражи, когдаот меня никому и ничего не нужно — все презирали, теперь уважение наметилось, так всем отменя что-то сразу стало необходимо.

mir-kn

igi.or

g



Гнев, возмущение, искренняя обида — все одновременно взыграло, забурлило, резко, однимогромным всплеском адреналина снося мое смущение, скованность, страх перед Гайяром иобщественные ограничения. Не найдя слов для ответа на столь возмутившее меня заявление —фактически прямой намек на то, что так и быть мне в неведении, да еще и ребенка емуобязательно родить, — я сорвалась. Не помня себя от злости, сжав кулаки, кинулась к нему сединственным желанием — треснуть этого зарвавшегося деспота.

Не удалось! К моему вящему сожалению. Поймали на подлете и, спеленав намертвообъятиями, прижали к себе.

— Ш-ш-ш… Оля, тише… Зря я так сказал. Не то имел в виду, что прозвучало, не то… Прости!

При этом он, как и накануне ночью, прижался своим лбом к моему, пристально вглядываясь вглаза.

И был этот взгляд таким… не ледяным. Непривычно обеспокоенным, живым, искреннепереживающим, горячим, что у меня от неожиданности перехватило дыхание. Ноактивированный запал эмоций, всплеск силы и злости так просто сойти на нет не мог. Поэтомув отчаянной попытке все же воздать по заслугам этому тирану, я взбрыкнула и попыталасьпнуть его в коленку. Мгновенно донесшийся шорох за миг до собственных ощущений сообщило последствиях. Поверх кольца сильных рук меня уже по всей поверхности тела обхватилиневыразимо сильными крыльями, полностью притиснув к мужскому телу и лишив всякойвозможности нападать и сопротивляться. Ррр…

— Извини, — очень нежно прошептал Гайяр мне на ухо, — ударишься. У нас прочныйнаружный покров.

Его тон деморализовал меня настолько, что, совершенно не поняв смысла сказанного, язамерла в этих двойных объятиях, пытаясь вообще вспомнить, из-за чего на него накинулась.Ах да, дети!

— Я не так выразился. Не думай, что давлю на тебя или тороплю, нет. Просто смогу толькопосле этого рассказать, это… личное, — снова уткнувшись в мой лоб и встретившись со мнойвзглядом, прошептал неймарец. — Когда бы это ни случилось.

Чувствуя, что от сердца немного отлегло, но до полного спокойствия еще ого-го как далеко,решилась на искренний ответ:

— А как мне предлагаешь жить и чувствовать себя, зная, когда что-то словно нависает, грозясьвылиться неизвестно во что?

— Поверь, тебе волноваться не из-за чего. Опасности там нет… для тебя. Но рассказать немогу. Пока, — тихо-тихо прозвучал ответ, а алые глаза необъяснимо запылали.

— Почему? — от глубины и открытости ответного взгляда ощущая себя словно окутанной им,прошептала я.

— Личное, Оля, слишком личное… Доверься мне.

Я неуверенно кивнула. А что еще оставалось? Свой выбор я сделала, когда поставила передвыбором его. В очередной раз жизнь задавала мне уравнение с неизвестными. Но былауверенность — заветный икс вычислю, надо лишь прийти в себя и все обдумать.

mir-kn

igi.or

g



Медленно скользнув по спине, плавно обежав то, что ниже, руки, вслед за крыльями, вернулисвободу. А я… я смутилась и, резко развернувшись и сгорая от стыда, на негнущихся, словнодеревянных ногах отправилась в душ. Но не успела дойти, как сзади догнал уже сноваспокойный, ровный голос:

— Кстати, завтра к Креладу за нами прилетит «Эндорра». Мне пора возвращаться на своеместо, да и тебе тоже.

— Но я думала… — Я резко обернулась, уставившись на Гайяра и вмиг забыв о своемсмущении. — Я считала, что смогу еще встретиться с Ревуном, Громилой и Скорым.

— Нет. — Гайяр, холодно зыркнув на меня, отвернулся к кровати с явным намерением лечьспать. — Больше твоего присутствия среди них я не допущу. Но дистанционно связь можешьподдерживать. Тем более что я планирую приобщить тебя к контролю над этим делом.

Чувствуя, что вот-вот начну скрипеть зубами и снова разозлюсь, резко рванула в ванную и, отдуши хлопнув дверью, мысленно обозвала неймарца бездушным свином. Если дело и дальшетак пойдет, придется идти к Тинарагу лечить нервную систему. Вот он посмеется! Эх,«Эндорра»… Что там меня еще ждет? И что, увы, уже не ждет? Вернее, кто. Ни Оболтуса, нитарна там уже нет. Надо связаться с Шейн-оганом и договориться о возвращении хотя быкактуса. С ним и жизнь как-то веселей…

ГЛАВА 37

Кира

Принять душ оказалось полезным. Сама по себе процедура очень бодрит и повышаетжизненный тонус, плюс успокаивает взбудораженные нервы и дарит ощущениерасслабляющего комфорта. Опять же обдумать можно многое, спокойно взглянуть наситуацию со стороны и сделать определенные выводы. Поэтому, подняв навстречу тугимструйкам воды лицо с закрытыми глазами, с ощущением какой-то отрешенности от всегоокружающего я сосредоточилась на собственных мыслях, эмоциях и впечатлениях, осознанныхи не очень. Вода шумела, монотонной дробью барабаня по плечам, острыми уколами приятномассажируя лицо, снимая появившееся напряжение, смывая злость… Да, именно так — вместес булькающим потоком, исчезающим в направлении слива в замкнутую системуводоснабжения базы, маленькими, но уверенными ручейками утекали возмущение, гнев,раздражение. В душе осталось только непреложное убеждение — да! Браку быть! И это ужеданность. Гайяр сделал все, что можно было в этих обстоятельствах, хотя где-то в подсознаниии билась мысль о том, что только мне казалось, что предметом обсуждения была именно участьИзмененных. Внутренний голос настойчиво шептал, что совсем не случайно за мной такрешительно помчались прямо в лапы к врагу, а потом сразу изолировали, лишив малейшегошанса убежать или участвовать в обсуждении. Да что там участвовать, хотя бы послушать. Иискал ведь! Искал, не бросил, и в армии нашел. Значит, все же нужна. Остается надеяться, чтолично ему нужна, а не им всем для чего-то.

Ладно, будем исходить из того, что имеем: постараюсь постепенно убедить Гайяра доверитьсямне, плюс буду держать глаза и уши открытыми — что-то да услышу, замечу, остальноедодумаю и пойму. И к Тинарагу надо будет сходить на консультацию, что-то слишком уж рановозник вопрос о детях. Может быть, у них с рождаемостью проблемы? Или союз считаетсяобщественно состоявшимся только после появления ребенка? В любом случае я же сама, впервую очередь, могу повлиять на собственную перспективу стать мамой. Или нет? Все же что

mir-kn

igi.or

g



с этими первородными не так?

А вода, приятно лаская кожу, окружая пологом бурлящего гула, создавая ощущение уединенияи покоя, струилась по телу. Со всем справлюсь. Замужество — не смерть, да и Гайяр не тотмужчина, который может оставить равнодушной… Ему бы только открытости, умениядовериться, перестать таиться, скрываясь за безликой холодностью. Задача ясна. Дело замалым — определить пути ее осуществления. Возможно, стоит на собственном примерепоказать ему, какими я вижу отношения в семье. Вспомнились родители… Между ними всегдабыли доверительные отношения.

Решено! Требовать от кого-то, а тем более от мужчины другой расы, да еще и фактическимужем тебе приходящегося, искренности и доверия, не доверяя самой, сложно. Значит, надоучиться быть с ним откровенной и открытой тоже, вообще учиться жить вдвоем. И надеяться,что заметит, поймет и оценит. А еще подтолкнуть к тому, чтобы брал пример… Женщина я илинет, в конце концов? И счастья тоже заслуживаю. Неужели, сумев справиться с собой ипереломив собственную жизненную неудачливость, не сумею научить неймарца доверять мне,тем более что он (и это мне уже очевидно) во мне нуждается? Сумею! Главное, идти к целипродуманно, последовательно, решительно и без страха. В теории все, конечно, всегда яснее илегче, чем на практике, но надо стараться.

Откинув голову и отклонившись назад, позволила тугим струям забарабанить по шее и груди,скатываясь на живот бойкими ручейками, сбегающими по ногам уже полноводным потоком.Как здорово! Здорово быть живой и, по большому счету, в безопасности. Знать, что и дляспасения своего квадра сделала все, что могла. И это главное. И за это я с полным основаниеммогу сказать спасибо неймарцу. А остальное… Все приложится, все утрясется, со временем вовсем разберусь.

Не разжимая век, развела в стороны руки, ища опору на всякий случай, и неожиданнокоснулась рукой… чего-то твердого и теплого — определенно живого. Застыв отнеожиданности, боясь распахнуть глаза, медленно шевельнула пальцами и, вслушавшись вощущения, поняла то, о чем надо было догадаться сразу. Я так растворилась в этом ощущенииабсолютного одиночества, так погрузилась в монотонный успокаивающий гул воды, что незаметила появления Гайяра. Как давно он тут? Что успел прочесть на моем лице? Впрочем, неважно. Раз решила учиться ему доверять — значит, буду. Вот прямо сейчас и начну! Нопочему-то силы воли на то, чтобы распахнуть глаза и встретиться с ним взглядом, не нашлось.Делаем вывод: вся ушла на только что принятое решение. Я даже усмехнулась этой мысли.Мужская грудь под моей рукой (а это стопроцентно была она!) тут же шевельнулась, и рука,плавно скользнув вниз, упала, чтобы тут же быть подхваченной и приобнятой твердымимужскими ладонями. Неймарец, вступив ко мне под упругие струи, обнял за плечи и, немногосклонившись к еще открытой шее, потерся об нее подбородком и тихо прошептал:

— Злишься?

Немного разогнувшись, ощущая себя несколько неуверенно от непонимания того, как надоповести себя в данной ситуации, слегка осипшим от волнения голосом честно пробормотала:

— Больше нет… А тебе важно, что я чувствую? — решилась спросить в надежде вызвать его наискренний разговор.

Повисла пауза. Неймарец при этом, по ощущениям, ловил губами брызги воды, разлетавшиесяс моих плеч во все стороны.

mir-kn

igi.or

g



— Мне тяжело, когда тебе плохо, — наконец еле слышно пробормотал в ответ.

И так тепло стало от его ответа, так по-женски приятно! Я для него точно важна, точно-точно!Когда уже смогу убедить себя в этом? Окончательно поверю? Настолько это невероятное дляменя чувство — быть кому-то нужной, по-настоящему нужной, важной, значимой! Неожиданноподумалось: возможно, в этом и причина его напускной холодности. Ведь он тоже может бытьне уверен в моей реакции, в моих впечатлениях от его действий, такого его напора? Можетопасаться испытать разочарование от моей безответности, не добившись от менявожделенного результата — ответных чувств? Может наверняка. Как это трудно — учитьсябыть парой. А ведь он пытается… Пусть он постоянно и сбивается на командный тон, новнимание и забота обо мне тоже проглядывают. И ему, наверное, так же сложно, когда от менянет отклика.

Испытав невероятное облегчение и радость от того, что хоть в чем-то разобралась, ярасслабилась и, вернув голову в привычное положение, откинулась спиной на стоявшегопозади неймарца. Он на мгновение застыл, или пытаясь определиться с моими намерениями,или давая мне шанс отступить обратно. Но я в ответ только настойчиво прижалась теснее. И онотреагировал сразу, стремительно обежав ладонями мои плечи, скользнув по груди вперед,чтобы, обхватив ниже, крепко-крепко прижать к себе. Теперь водные струи разбивались о насдвоих, сбегая вниз уже по нашим максимально сблизившимся телам, не имея возможностипросочиться между ними.

А я с затаенным интересом первооткрывателя вслушивалась в собственные тактильныеощущения, впервые ощущая его тело так близко, так естественно, так… откровенно. Такойсильный и уверенный! Но одновременно я четко ощущала какую-то трепетную дрожьнетерпеливого, очевидного, предвкушающего восторга. В том, что он впечатлен, сомнений неосталось даже у меня. Ему явно нравилась… Кира. Мысль была неожиданной и резкоприводящей в чувство. Я даже вздрогнула, вспомнив, что через полтора месяца стану совсеминой.

— Боишься? — отреагировав на мою дрожь, прошептал Гайяр, снова склонившись к уху. — Ятебя пугаю?

— Тебе нравится… это тело? — Вопрос прозвучал как-то нелогично, но сейчас меня это неволновало. В душе в ожидании ответа все сжалось. Хотелось нравиться ему в своем истинномвиде.

Гайяр хмыкнул. Потом склонился к плечу и шутливо прикусил плечо, заставив меняподпрыгнуть в его руках от неожиданного ощущения удовольствия. Потом, так же ощутимолизнув место укуса, еще и потерся об него подбородком.

— Я не смотрел. — Снова тихий смешок и небольшое ослабление объятий. — Только слушал и…представлял тебя.

Воспользовавшись предоставленной возможностью для маневра, я, распахнув глаза, немногоотклонилась в сторону, переместив голову на его руку и, подняв лицо вверх, взглянула нанеймарца. Он действительно стоял с закрытыми глазами и… счастливо улыбался. Я с каким-тоупоительным восторгом вглядывалась в его лицо. Сейчас оно было искренним, дышащимэмоциями, чувством радости и счастья. Мой! Неожиданно проснувшийся инстинктсобственника обескуражил. Но таки да, такой восхитительный и… мой!

Мысль для моего сознания была революционной. И наверняка на лице от потрясения все было

mir-kn

igi.or

g



написано крупными буквами. Поэтому я была благодарна неймарцу вдвойне за то, что несмотрел сейчас на меня, а стоял с закрытыми глазами, давая мне возможность чувствоватьсебя увереннее. Ибо под его взглядом, в обстановке нашего совместного присутствия в ваннойя бы наверняка извелась от смущения. А так… выдохнув и смирившись с тем, что и он каким-тонепостижимым образом перестал быть мне чужим, я отважилась на большее. Чувствуя, чтообъятия, продолжая удерживать меня в кольце рук, стали менее тесными, развернулась к немулицом и, чуть склонив голову набок, избавляясь от слепящих потоков воды, приняласьрассматривать его, ощущая, как голова закружилась от увиденного. Какой все же мужчина…невероятный! Конечно, тогда (сейчас казалось, что в прошлой жизни), когда я, оказавшись вего апартаментах на «Эндорре», застала его вышедшим из душа, мне уже представиласьвозможность оценить это истинно идеальное тело. Но! Тогда я смотрела на него как на некуюнедосягаемо-идеальную живую скульптуру, вышедшую из-под резца талантливейшегоскульптора, своеобразный божественный эталон красоты. Сейчас же он был совсем рядом —протяни руку и коснись где угодно, ощущая живое тепло и, что грело не меньше, собственноеправо на это.

Взгляд, а вслед за ним и руки, погрузившись в контактный транс, отрешившись от ситуации,скользили по широким смуглым плечам, пытались обхватить мощную мускулатуру рук, сбегалипо четким линиям груди, устремляясь к поджарому торсу… Чувствуя, что попросту не верюсобственным глазам, желая на ощупь удостовериться, что этот несопротивляющийся моимприкосновениям полубог — не иллюзия, не плод расшалившейся фантазии, не ожившая мечтамоего воображения, я тягуче-медленно опустила свои руки на его запястья, прижимающиеменя за талию вплотную к себе. Немного отклонившись назад в стремлении вобрать в себяпредставившуюся картину полностью, я с тщательностью слепца, исследующего на ощупьнечто жизненно важное, провела ладонями по всей длине его рук, задержавшись на плечах,стремясь снова и снова гладить их, то ласково, то с усилием сжимая. Утолив немногозавораживающее стремление касаться, вбирать в себя, каждой клеточкой своих ладонейвпитывать эту силу, я медленно-медленно, немного царапая его ноготками, переместила рукина грудь, расположив свои ладошки точно посередине…

И замерла на один невыразимо долгий миг, просто наслаждаясь ощущением уверенности,вслушиваясь в сильные и четкие удары его сердца. И это мой мужчина? Действительно мой?Весь? Я отказывалась верить и собственным ощущениям тоже. Поэтому, не вдумываясь всобственные действия, не задаваясь вопросом, верно ли поступаю, я, поддавшисьестественному порыву, наклонилась вперед и самым простым и бесхитростным поцелуемкоснулась его груди…

Неподвижный, полностью открытый каждому моему изучающему прикосновению неймарецвздрогнул и, неожиданно резко откинув назад голову, гортанно застонал, одновременно ещебольше вжимаясь в меня бедрами. На меня этот стон произвел такое же впечатление, какрезкий выстрел на затаившегося зайца. Я конвульсивно дернулась, осознав собственноебесстыдное поведение, и неосознанно сжалась от ужаса, не представляя, что последуетдальше.

— Нет, пожалуйста… — Казалось, он говорит с огромным трудом, с невыразимой мукой, ахриплые, как-то придушенно звучащие слова продираются сквозь его горло. — Неостанавливайся!

Ему нравится! Мысль потрясла. Нравится! И я, вся испуганно застывшая в ожиданиипристального взгляда алых глаз, понимая, что буквально растекусь лужицей растопленноговоска, сжигаемая пламенем собственного смущения, испытала невыразимое облегчение. Глазнеймарец так и не открыл, позволяя мне и дальше изучать себя.

mir-kn

igi.or

g



Чувствуя, как от ощущения вседозволенности голову вновь кружит феерия чувств и эмоций,поспешила воспользоваться предоставленной возможностью и мягко, едва касаясь, скользнулаподушечками пальцев по высокой, беззащитно открытой шее, отодвигая влажные прядкиволос, стремясь к твердым, сжатым в напряженном стремлении оставаться неподвижнымигубам. Обежав их контур подушечкой большого пальца, пробуя ощутить их твердость иодновременно расслабить, освобождая дыхание, я прижала к его губам ладонь, мысленнопредставляя, что ощущаю сейчас ожог его поцелуя своими губами.

Чувствуя, что ноги начинают слабеть, а я все ближе к тому, чтобы все же безвольно стечь вниз,я, намеренно качнув головой в сторону, оказалась под водопадом льющейся воды, дарящейосвежающую струю, приводящей меня в сознательное состояние. Но не тут-то было! Гайяр,притиснув меня снова к себе и шагнув вперед, переместил нас, оставляя бьющий из потолкапоток за своей спиной, отрезая меня от последней надежды на благоразумие. И все…Лишившись последнего шанса на попадание в освежающий водопад, я окончательно пропала,потонув в водовороте собственных страстей и желаний, полностью растворившись в своемстремлении познать готового отдать мне себя мужчину. Кто бы знал, что во мне скрытостолько смелости и безрассудной исследовательской отваги. Руки жили какой-то отдельнойжизнью, то сжимая и царапая его плечи, то скользя по высоким скулам в стремлениидобраться и разгладить напряженную морщинку между его бровями. Губы снова и сновапринимали активное участие в этой бесконечно томной и страстной анатомической экскурсии,касаясь его влажной кожи поцелуями, слизывая сверкающие капли с его груди. Уже неосознавая ничего, я застонала сама, отдаваясь в полной мере восторгу собственных ощущений,принимая наконец понимание того факта, что он действительно реален и он — мой. Мойнеймарец!

Гайяр отреагировал на мой стон ответным гортанным хрипом и, в очередной раз притиснув ксебе, шагнул назад, подставляя наши разгоряченные вспыхнувшей страстью тела подохлаждающие потоки воды. Не успела я немного прийти в себя, как почувствовала, что меняосвободили от объятий, продолжая всего лишь легонько поддерживать руками.

— Оля, уходи немедленно! — все так же с закрытыми глазами и невероятно напряженнымлицом прохрипел Гайяр, подталкивая меня в направлении выхода.

И я, дезориентированная собственными чувствами, запоздалым осознанием содеянного, докрайности смущенная своим поведением, на ватных ногах потопала наружу, даже незадумываясь о влажных ручейках, стекающих на пол с тела и волос. Страшнее всего сейчасбыло встретиться с ним взглядом!

Привалившись спиной к двери ванной, принялась глубоко дышать, надеясь хоть так обрестикакое-то душевное равновесие. Это было невероятно! Такого со мной не было никогда. И яникогда не испытывала подобных эмоций. А самое кошмарное — я совершенно непредставляла, как вести себя теперь с неймарцем. Осознав данный факт, резко отпрянула отдвери и кинулась вперед, стремясь непонятно куда. По пути, выхватив чистую простыню изшкафа, закуталась в нее, надеясь хотя бы скрыть наготу. Потом, в панике заметавшись поблоку, в итоге побежала в спальню и, натянув первую попавшуюся чистую футболку, погасилаосвещение и юркнула в постель, решив сделать вид, что сплю.

Не знаю, насколько поверил появившийся через четверть часа Гайяр в старательноподдерживаемый мной образ спящей красавицы. Но он просто лег с другой стороны и, молчапритянув меня к себе, невозмутимо обнял и… в отличие от меня, реально заснул. А вот ко мнесон не шел еще долго. Вслушиваясь в равномерное дыхание мужчины, я неожиданнозадумалась о том, каким станет мое появление на «Эндорре» в новом качестве и новом облике.

mir-kn

igi.or

g



О том, какой будет наша совместная жизнь, после инцидента в ванной думать было страшно,страшно нестерпимо…

ГЛАВА 38

Гайяр

За годы службы у меня выработалось внутреннее чувство времени, поэтому, дав себе установкувстать через определенное количество часов, всегда просыпался четко в нужное время. Так исегодня, планируя до появления «Эндорры» осуществить намеченные планы, решил встать запять часов до прилета своего корабля. Однако, проснувшись, почувствовал такое непривычно-желанное присутствие рядом дейраны, что впервые за свою жизнь, мысленно пробежавперечень дел, кое-что отложил на потом, решив еще задержаться в постели, оторвав отобязанностей кусочек времени для возможности побыть рядом с Олей. А учитывая, что онаеще сладко спала на моем плече, то и возразить или переубедить меня было некому.Вслушиваясь в ее спокойное сопение, ощущая ее собственным прижатым вплотную телом,обнимая второй рукой и укрывая поверх крылом, кажется, был счастлив, как никогда.Вспомнив утро прошлого дня, осторожно подняв руку к консоли, убрал внешний звук наслучай, если маму посетит непреодолимое желание пообщаться. Хотя, учитывая время —почти два часа дня по времени базы, — на связь мог выйти кто угодно. А хотелось дать Олевыспаться. В последнее время дейране выпало немало испытаний, да и будущее не обещаетспокойствия. Причем в основном по моей вине. Первородность — это не столько уважениесоплеменников, сколько огромная ответственность перед собственной расой и необходимостьподчинять собственную жизнь, а теперь и жизнь Оли, дополнительным законам.

Не привык я признавать собственное бессилие и неспособность что-то изменить. Но вотношении перспектив нашего будущего было именно так. Увы, никогда еще первородство неощущалось мною так невыносимо тяжело. И будь дейрана одной со мной расы и обменяйся я сней эниаром на основании истинного выбора, она бы поняла, смогла бы смириться снеизбежным. В отношении Оли я подобной уверенности испытывать не мог. Вряд ли онапоймет столь чуждую ее природе особенность. И никогда не смирится. Возможно, и вовсеиспытает настолько глубокое отвращение, что не сумеет остаться рядом. А значит, я обреченхранить свою тайну от дейраны, как бы невыносимо тяжело это ни было. И еще бояться, чтоона поймет, догадается сама. Ведь она может…

Как возликовал Совет, когда в ходе выяснения мотивов моих неожиданных действий всплылаинформация о том, что Оля не просто носительница моего эниара, а предопределенная пара!Как они дружно наседали на меня, требуя не тянуть с наследником, гарантировав расепреемственность и залог будущего развития. Вот только реакция Оли их в данном случаезаботила мало, а меня, наоборот, страх вызвать ее отвращение пугал неимоверно.

Вчера дейрана подарила мне первый отклик, первый раз в наших взаимоотношениях пособственной инициативе сделав шаг мне навстречу. И я намерен был трепетно хранить этотдар зарождавшегося доверия, постараться и самому не оттолкнуть ее поспешным напором. СОлей спешить нельзя, иначе замкнется в себе и уйдет в глухую оборону. Именно поэтому вчераостановился, почувствовав, что достиг границ собственной выдержки, и осознав, что еслипрямо сейчас не остановлюсь, то все — наша семейная жизнь начнется прямо там! А этогохотелось меньше всего. Во-первых, опыт подсказывал, что, несмотря на проявленную смелость,дейрана еще не окончательно утвердилась в своих намерениях и, став всецело моей, испытаетсмятение и, вероятнее всего, опять отдалится, стремясь внутренне оправдаться и принятьпроизошедшее. Во-вторых, хотелось, чтобы это была «Эндорра», где была привычная и более

mir-kn

igi.or

g



соответствующая обстановка и возможность сделать так, чтобы корабль начал ассоциироватьсяу Оли не только с чем-то плохим.

Поэтому стремительно выставив дейрану из душа, переключил воду в ледяной режим иполчаса ответственно терпел обжигающе холодные струи, приходя в себя. Справиться былонепросто, моя и так колоссальная тяга к землянке удесятерилась под невероятнымиприкосновениями ее рук и губ. Мое и так измученное долгими попытками сдержатьсясознание в этот раз даже не пыталось сопротивляться. Определенно Оля невероятным образомвсе больше и больше становилась для меня жизненно необходимой. Наверное, остановился яеще и потому, что сам должен был приготовиться к осознанному началу нашей с дейранойсемейной жизни, принять для себя незыблемую данность — отныне мы существуем только другдля друга. Она — моя, а я — ее.

Сейчас, еще на миг прикрыв глаза, сосредоточившись на ощущении ее тепла рядом, глубоковдохнул ее запах, стремясь запомнить это первое пробуждение, когда мы действительноуснули рядом. Во всех смыслах. Оба настроенные на будущее. Совместное. Иначе бы она таксебя не вела. Но как бы хорошо тут ни было и как бы еще ни хотелось отдохнуть — апрепирательства с Советом вымотали неимоверно, — но пора было вставать и дейрану будитьтоже. Освободив ее от объятий, склонился к плечу и, нежно поцеловав, прошептал:

— Оля…

В ответ что-то недовольно пробурчав, она попыталась еще глубже зарыться лицом мне «подкрылышко». Выглядело это невероятно умилительно, и я тут же решил, что не смогу лишитьсятакого удовольствия и постараюсь будить ее всегда лично. Но сейчас лишнего времени, увы, небыло, поэтому я снова, предварительно легонько подув ей в шею, поцеловал ее в видимый из-под загнувшегося рукава футболки кусочек плеча и позвал:

— Оля, просыпайся. Скоро прилетит «Эндорра».

На этот раз она отреагировала. Медленно открыла глаза и, сонно осмотревшись, повернуласько мне. Было крайне интересно наблюдать, как по мере окончательного пробуждения иосознания ситуации лицо дейраны приобретало все более смущенное выражение, а в глазахпоявилась растерянность.

— Добрый уже день! — шутливым тоном, стараясь немного понизить градус ее волнения,поздоровался я и, не удержавшись, чмокнул в нос. — Ты такая соня! Я уже думал, что мамувызывать придется, чтобы она командным рыком тебя подняла.

— А сам? Ну, командным рыком? — грудным со сна и от смущения голосом спросила Оля,стеснительно отводя взгляд.

— Увы, на тебя рычать не могу, — снова улыбнувшись, покачал я головой, но тут же, переходяна серьезный тон, поторопил: — Вставай, приходи в себя, обязательно позавтракай и будьготова. Как только мой корабль прибудет на базу, сразу пересаживаемся на него и отбываем.

Уже ухватившись за край одеяла с намерением откинуть его, чтобы отправиться в ванную, апотом — к другу, чтобы попрощаться, поймал неожиданную мысль:

— Кстати, о маме. Ты как предпочитаешь — чтобы мы ее взяли «подвезти» или не взяли?

Глаза дейраны в изумлении распахнулись, и, выдержав паузу, она тихонько уточнила:

mir-kn

igi.or

g



— А… э-э-э… в смысле?

— Тебе не будет неловко, если она тоже на «Эндорре» отправится, или маму отложим напотом? Я планировал сейчас быстро с текущими делами разобраться и взять отпуск, чтобытебя официально семье представить.

По растерянности, снова появившейся в глазах Оли, понял, что переборщил с мерами поборьбе с ее смущением. Определенно теперь она от обилия информации и ожидаемых от неерешений уже не смущалась, а элементарно собиралась сделать вид, что не просыпалась вовсе.Поэтому решил за двоих:

— Думаю, без мамы пока будет лучше.

— Нет. — Оля неожиданно мотнула головой. — Если можно, то с мамой.

— Уверена? — Я вопросительно уставился на нахмурившуюся Олю, которая явно что-томысленно прикидывала. А я переживал, что ей с утра будет нелегко думать. Наверняка ужемысленно рассчитала многоходовую комбинацию по вытрясанию из мамы всейналичествующей информации и моего последующего психологического расчленения. Я спредвкушением улыбнулся. Как же здорово, когда рядом близкая по духу женщина!

Оля решительно кивнула.

— Хорошо, я ее предупрежу. Заодно спрошу, сможет ли она снабдить тебя одеждой, не ввоенной же форме тебе отправляться?

Дейрана опять смутилась, явно желая что-то прояснить.

— Что? — спросил, уже поднявшись и вынимая себе комплект свежей одежды и полотенце.Специально повернулся к Оле спиной, надеясь, что так ей легче будет высказать терзавшие еемысли.

— А мы уже… э-э-э… Когда у вас официально становятся супругами? — В голосепочувствовалось облегчение.

— С момента обмена эниаром. У меня уже нет подвески с капсулой — для окружающих этознак того, что я связан со своей парой. А женщина, наоборот, только после обмена надеваетподвеску с уже пустой капсулой избранника в знак своего статуса. Мою уже не вернуть, но ятебе сделаю дубликат. Так что, Оля, — я намеренно обернулся, встретившись с нейвзглядом, — по-вашему, мы уже официальные супруги.

Она опять сосредоточенно нахмурилась:

— Я так поняла, что есть и другие варианты…

О чем это она? Подняв недоуменно бровь, спросил ее взглядом. Она снова смутилась, слегкапокраснев.

— Не тяни, времени мало, — сурово поторопил ее.

— Да это не важно, потом спрошу, — уклончиво ответила она.

Если бы время не поджимало, добился бы объяснений, а так сделал себе заметку позжевернуться к вопросу и, подмигнув Оле, отправился в душ, крикнув:

mir-kn

igi.or

g



— Я в душ, если будет настроение — присоединяйся. Всегда!

Сзади была тишина. Абсолютная. Верно я вчера поступил.

Страшно представить, как бы она сегодня терзалась. Определенно спешка мне в данномвопросе только навредит. А так, пока буду купаться, она встанет и немного освоится.

Быстро вымывшись и одевшись, вернулся в спальню. Оли там уже не оказалось. Обнаружиласьхмурая дейрана в рабочем помещении, задумчиво созерцающая систему, рядом лежалневскрытый бокс с завтраком. Подкравшись сзади, воспользовался ее задумчивостью ичмокнул в макушку.

— По какому поводу грустим? И почему не позавтракала?

— У меня два вопроса, — спокойным голосом, сразу заставившим меня насторожиться,отозвалась завернутая в простыню дейрана. — Во что одеться? И главное, как мне всемобъяснить свое появление на «Эндорре»? И вообще, у меня аппетита нет… от волнения.

Тут же склонившись через ее плечо и вызвав канал связи родительницы, положил руку напальцы Оли и развернул ее к себе лицом.

— Об одежде не волнуйся, сейчас мама снабдит чем-нибудь. И что тебя смущает в появлениина корабле? Кому и что ты собралась объяснять? Ты волнуешься по этому поводу?

Она сумрачно кивнула, отводя взгляд таких дорогих моему сердцу серых глаз.

— Я же… Кира Возгарн. Со стороны, по крайней мере. Ну и все остальное: почему вдруг начнуработать штатным прогнозистом, откуда вообще дейрана взялась. И я же через полтора месяцастану собой… Как тогда все объяснять?

— И это все, что тебя беспокоит? — Я усмехнулся.

— На данный момент — да, — кивнула дейрана, не отводя от меня вопросительного взгляда.

Нет, определенно она — мой идеал.

— Оля, отныне на «Эндорре» у тебя равные со мной полномочия и права. Объяснять никому иничего ты не должна. Я сделаю для экипажа официальное сообщение, проинформировав о том,что стал семейным человеком. Тебя представлю уже в соответствии с новым статусом, уже нетКиры, теперь ты — Ольга Тьер-Танг. А что с тобой будет или не будет происходить, никого,кроме меня, не касается. Не переживай из-за такой ерунды. В крайнем случае, обновлюэкипаж или заменю кого-то конкретно, если захочешь.

Оля уже приоткрыла рот, судя по выражению лица, намереваясь возмутиться такимпроизволом, когда вспыхнуло табло визуальной связи и раздался веселый голос мамы:

— Ну наконец-то! Я уже опасалась, что улетите, не попрощавшись.

— Ты с нами летишь, если нет категорических причин для отказа. Это желание Оли. Мы потомтоже домой, — не теряя времени, сообщил я маме цель звонка, заставив родительницуудивленно посмотреть на мою дейрану. — Оле нужна хоть какая-то одежда на первое время. Утебя наверняка гардероб на полкорабля с собой?

— Конечно! — довольно подтвердила мама. — Оля, что ты хотела бы конкретно?

mir-kn

igi.or

g



— Что означает Тьер-Танг? — вместо перечня необходимого неожиданно выпалила Оля, а маматак же на автомате протараторила, не дав мне времени вмешаться:

— Двуединый…

— Мама! — сердито прошипел я, одновременно разворачивая кресло с Олей снова к себе. И, неглядя, бросил маме, прежде чем отключиться: — Отправь нам любую одежду.

Сосредоточив серьезный взгляд на дейране, спокойно попросил:

— Не лезь в это, ладно?

Упрямо нахмурив брови, поразив меня мгновенно вспыхнувшим узнаванием этого жеста, Оляответила:

— Ты же не можешь всерьез думать, что я не буду интересоваться этим вопросом? А вдруг этопотенциально опасно?

Мысленно вздохнув, признал: не думал. Но надеялся хоть на какую-то отсрочку.

— Обещаю, что расскажу тебе все сам, когда буду готов.

Оля явно несогласно засопела.

— И я обещаю, что это не опасно… для тебя.

— А для кого опасно? — тут же прицепилась к словам дейрана.

Вот упрямица. И не скажешь ведь ей, что для ее собственного ребенка! Тогда меня точно вшею погонят с этой идеей, и заслуженно. Мама мне рассказывала, сколько времени онарешалась, а тут — землянка.

— Пока ни для кого, — испытывая угрызения совести, глухо ответил ей.

Желание махнуть рукой на Совет и остаться вовсе без наследника становилось все ощутимее.Благо в моей власти влиять на ситуацию с зачатием, определяя результат.

— Поговорим об этом позже, — пытливо вглядываясь в меня, предупредила дейрана. — Сейчасвремени нет.

С облегчением выдохнув, обрадовался и этой маленькой отсрочке. Но при этом ясно понял:Оля что-то или чувствует, или подозревает, а потому не отступится. Надо придумать какой-товыход — правду сказать сейчас я себе позволить не мог, а лгать ей не собирался.Спасительным горном прозвучал сигнал доставки внутреннего обеспечения базы.

— Думаю, это пришла одежда для тебя, — предположил я самое очевидное, помогая встатьОле.

Мы вдвоем, пройдя в помещение общего доступа, открыли отсек доставки, и я застонал привиде громадного, битком набитого бокса. Оля, все еще несколько напряженная послеразговора, растерянно на меня оглянулась:

— Зачем так много?

mir-kn

igi.or

g



— Мама всегда и во всем действует с размахом и стремительно, — иронично охарактеризовал яродительницу. — Возьми то, что надо, а остальное я уложу в свой багаж, предназначенный дляотправки на «Эндорру».

Оля потупилась, стремясь скрыть вспыхнувшее смущение. Поэтому, поймав ее ладонь ивыждав, пока она встретится со мной взглядом, решил хоть в этом вопросе поставить точку.

— Не забывай, мы — пара. Поэтому жить будем в моей жилой зоне в неймарском секторе.Сразу по прибытии можешь собрать то, что пожелаешь забрать из своей прежней каюты, иотправляйся обживаться ко мне. Если хочешь, со сборами помогу.

В ответ она молча покачала головой, отказываясь. Что ж, желание побыть одной в данныхобстоятельствах мне было понятно.

— Хорошо, как хочешь. И повторяю, не волнуйся относительно экипажа. Я сейчас уйду, надозакончить несколько важных заданий, заодно выясню, как обстоят дела у оставшихся наКреладе твоих соквадровцев. — Я знал, что Оле это будет приятно, и стремилсяреабилитироваться в ее глазах, помня инцидент с первородством. — А ты пока готовься котбытию и обязательно поешь. Слышишь, обязательно!

Дейрана с неожиданной улыбкой кивнула, и когда я, влекомый порывом, потянулся к ее щеке,не отстранилась, а наоборот — потянулась навстречу. В итоге поцелуй получился вполнеполноценным, и я, окрыленный ее ответом, выскользнул за дверь блока.

Последующие два с лишним часа посвятил общению с командором корпуса, который личновстречался на нейтральной территории с представительством Измененных. Обсудилипрогнозируемое согласие последних с условиями Совета, договорились о функциональныхаспектах космической блокады Галаны, об осуществлении снабжения временной резервации, ораспределении на объекте и задачах, поставленных перед находящимися тут сотрудникамимоего ведомства.

Отдельно встретившись с мамой, договорился с ней о благоразумии, которое ей необходимопроявить при общении с моей дейраной. Родительница была счастлива подвернувшейсявозможности лучше узнать Олю, попытаться наладить с ней отношения, поэтому с деятельнымэнтузиазмом готовилась к отправке на мой корабль. Между делом узнал о судьбе оставшихсячленов бывшего Олиного квадра.

Дополнительно связавшись с Советом Верховных, согласовал разработку мер по оздоровлениюситуации с отношением к расе землян в конфедерации, а также по старту программы отбытияжелающих стать космическими колонистами. В этих направлениях предполагаласьколоссальная системная работа, рассчитанная на многие годы, и на мое ведомство ложиласьдополнительная нагрузка. В ближайшие годы Земной союз будет существовать в условияхпусть и незримого, но жесточайшего контроля моих сотрудников. Будем направлять ситуациюс изменением роли землян в протекающих в конфедерации процессах к необходимому намрезультату. Заодно согласовал и участие дейраны в данном историческом проекте. Последнеегорячо поддержал Торнаг, напомнив о своем, с моей точки зрения неприемлемом, общении смоей Олей. О чем я уведомил его в отдельной беседе, запретив в дальнейшем в обход меняпытаться оказывать на нее какое-либо давление. Контроль над исполнением высказанногозакономерного согласия главы Совета мне поможет осуществить отец. Он, кстати, тожевызвался принять активное участие в организации работы в Земном союзе, мотивировав этотем, что должен больше узнать о расе, к которой относится дейрана единственного сына.

mir-kn

igi.or

g



Напомнив мне, что с нетерпением ожидает личной встречи с нами, он попрощался.

Таким образом, к моменту, когда поступило сообщение о появлении «Эндорры» в зонедействия локационных систем базы, я успел разобраться с необходимыми задачами и дажепообедать. Поэтому, не задерживаясь, поспешил в блок, где находилась Оля, чтобы уже вдвоемпроследовать на мой корабль. Наконец-то мы будем вдвоем и фактически дома!

ГЛАВА 39

Кира

В отличие от Гайяра, я какой-то особенной радости от возвращения на «Эндорру» неиспытывала. Тарна и Оболтуса там давно не было, а они были единственными светлымивоспоминаниями о моем пребывании на корабле. И мне, по большому счету, было неважно, гдежить. Я даже опасалась, что, будучи «рожденной ползать», не слишком удобно буду ощущатьсебя в масштабном неймарском секторе. В том числе и по этой причине я попросила Гайярасогласиться на присутствие его мамы. Будет хоть с кем поговорить, помимо моего неймарца.Прогнозист по последней переброске уже новый, и кто знает, сложатся ли у насвзаимоотношения, располагающие к общению.

Поэтому после ухода Гайяра, несколько встревоженная его очевидным нежеланием обсуждатьвопрос первородства, отправилась в душ, где, погрузившись в атмосферу воспоминаний овчерашнем, еще больше разволновалась. Ух… Сегодняшняя ночь будет уже на его корабле, вего апартаментах, на его территории… Надо, наверное, морально готовиться к тому, что уже неотпустят укладываться спать в одиночестве. Как сегодня утром… Страшно. Волнительно. Итак… неуверенно как-то. С моим опытом в вопросе близости откровенно боязно. Остаетсятолько на естественный ход событий положиться. Опять же сегодня утром все как-то самополучилось, и так волнующе причем, что до сих пор от одной мысли о вчерашнем купании телодрожало в мучительном предвкушении уже испытанного и от того желанного томления.

Спешно завершив все утренние гигиенические процедуры, закутавшись в полотенце,отправилась изучать присланную одежду. Что порадовало — все было новое, в одноразовыхэкологичных упаковках с какими-то странными маркировками вместо привычных этикеток.Покопавшись в стопочке с комплектами одежды, выискала самый относительно простой иуверенно его распаковала. Как и большинство белья на территории конфедерации, оно былоуниразмерным. С облегчением натянув комплект однотонного голубого цвета с неяркимнезнакомым орнаментом, принялась выискивать хоть какие-то брюки. Спустя четверть часаактивного копания в груде одежды помянула маму неймарца нелестным эпитетом, осознав, чтоженщина была явной сторонницей юбок и платьев всех фасонов. Я же первый и последний разза долгие годы платье надевала в тот памятный день, когда завтракала с Крейваном, решивнаконец-то измениться и начать управлять своей судьбой. Если подумать о том, до чего я витоге докатилась, делалось страшно!

Однако проблемы с одеждой это не решало. Мне и так было основательно не по себе от мыслио реакции экипажа «Эндорры», а перспектива появиться там в неудобном платье откровеннораздражала. Что бы Гайяр ни говорил насчет безразличия к окружающему мнению, это не онбыл всеми гоним и презираем и это не ему предстояло сейчас показаться в ином виде,оказавшись в другом статусе. Вряд ли вчерашние злопыхатели и обидчики так просто возьмути забудут прошлое. Может быть, сказать ничего и не посмеют из-за страха перед неймарцем,но подумают уж точно. А такое всегда чувствуется…

mir-kn

igi.or

g



Поэтому я, в отчаянии пнув громадный бокс, набитый бесполезными тряпками, решила, чтоостается только надеть безликий комплект армейской формы, когда, на свое счастье, заметиласреди устроенного мною одежного беспорядка упаковку с обычными слаксами. С огромнымоблегчением выхватив их и уже значительно быстрее разыскав примеченную ранее тунику,выдернула из отдельного отсека всеразмерные, нейтрального цвета балетки и наконец-тооделась. С ума сойти — такая куча одежды, а надеть нечего!

Убив на сборы неоправданно много времени, почувствовала, что аппетит проснулся, причемсамым основательным образом. Но в отсутствие Гайяра хотелось еще раз попытаться связатьсяс Ревуном или Громилой — неймарец же обещал не ограничивать дистанционное общение.Поэтому, подхватив давно ожидавший меня бокс с завтраком, устремилась в рабочую зонублока, благо система уже была активирована. Устроившись в кресле, распаковала герметичныйбокс с едой и с удовольствием втянула дразнящий аромат завтрака, одновременно по памятивбивая позывные Ревуна.

На запрос ответили сразу, и, успев проглотить только первую ложку еды, я увиделаулыбающееся лицо айкара. От одного вида этой улыбки сразу стало спокойнее.

— Рыжуха, спасибо! Неймарцы сегодня ответили! Все получилось во многом так, как мы инадеялись. Через два года мы сможем покинуть конфедерацию. А пока нам разрешилиостаться тут, и уже сегодня мы отправили неймарцам перечень необходимого.

— Надеюсь, что вы об этом не пожалеете. Ты уверен, что реально сможете справиться… там?

С одной стороны, сейчас все мы испытали облегчение, получив отсрочку, но что будет дальше?

— Уверен! Да у нас и выбора не будет. Не может быть, что во Вселенной не найдется для насместа. А уж как до него добраться, это наша забота. — Айкар подмигнул мне.

— Как Громила?

— Отцом стал! Жена его от волнения, в ожидании ответа конфедерации, немного раньшеразродилась. Но все обошлось, а вместе с ответом неймарцы свой медитекс нам привезли.Очень своевременно, кстати.

Потрясенно уставившись на бывшего соквадровца, боялась представить, что было бы, атакуй ихармейская армада. Словно поняв мои мысли, Ревун серьезно кивнул:

— Хорошо то, что хорошо кончается. У нас, понятно, до конца далеко, но уже все неплохообернулось. Неймарца своего от нас поблагодари, понимаю, что не ради нас старался, но всеже…

Рассеянно кивнув, сообщила:

— Мы улетаем сегодня с Крелада, но на связи я останусь. Вроде бы даже предусмотрено какое-то мое участие, поэтому обращайтесь, когда понадобится, если смогу — помогу обязательно. ИГромилу от меня поздравь! — ободряюще улыбнувшись другу, разъединила дистанционныйконтакт связи.

Закончив завтрак-обед, сдобренный хорошими новостями с базы Измененных, ощутимоприободрилась. Раздумывая над тем, не пора ли сейчас оставить сообщение Шейн-огану спросьбой сообщить об их с Оболтусом местонахождении, раскачивалась в кресле, когдапрозвучал сигнал от входной двери в блок, извещающий о появлении кого-то. Наверняка

mir-kn

igi.or

g



Гайяр! Предположение тут же подтвердилось раздавшимся голосом мужа:

— Оля, ты готова? «Эндорра» прибывает к базе, можно уже отправляться в стыковочный отсекКрелада.

Вслед за голосом появился и сам его обладатель. Гайяр был собран, привычно бесстрастен ихолодно профессионален. Может быть, с утра это все мне приснилось? Медленно поднявшисьиз кресла, шагнула ему навстречу:

— Я готова.

Сказать проще, чем на все настроиться, но… я была реально готова к этому шагу одновременнов прошлое и будущее. Позади оставался наведенный мной относительный порядок, и главное —мир. Подойдя к сосредоточенному Гайяру, взяла его за руку и серьезно спросила:

— Мама твоя где? За ней зайдем?

Неймарец как-то немного оттаял, проследил взглядом за моей ладошкой и, неожиданноусмехнувшись, сообщил:

— Мама наверняка еще раньше нас там окажется. Я про квадр твой выяснил: ихдоукомплектовали и у них новый нападающий. Останутся здесь на ближайшие два годаконтролировать базу Измененных.

— Ну, значит, главное, чтобы не произошло какой-нибудь провокации, — успокоилась я. — Атам, через два года, большинству немного до рестарта останется.

Потом, еще подумав, свободной рукой немного смущенно притянув Гайяра к себе, поцеловала вскулу и прошептала глухо, не отрывая губ от его щеки:

— Тебе Ревун благодарность передавал от них всех, а это… от меня тоже большое спасибо! И зато, что медитекс им отправили. Как раз пригодилось — у них одна роженица не выдержаланервного ожидания. Кстати, папой стал Громила.

— Этого я и опасался, — не позволяя мне отстраниться, прошептал Гайяр. — Когда ты такнежна со мной, чувствую, что готов на все.

— О, — шептала я в ответ шутливо, чувствуя, как его губы медленно-медленно приближаются кмоим, скользя по подбородку. — Этим надо воспользоваться. Как доберусь до блокапрогнозистов «Эндорры» — запущу прогноз на предмет выявления наиболее нуждающихся впомощи и поддержке категорий граждан конфедерации.

Вслед за ехидным хмыканьем донесся тихий насмешливый ответ:

— Желаешь сделать из меня мессию конфедеративного значения? Имей в виду, это тебе дорогообойдется. Пожалуй, завтра же загружу тебя делами в пожизненном масштабе, чтобы некогдабыло ничего выявлять.

Дальше разговор как-то сам сошел на нет, потому что наши губы все же встретились… Отувлекшего нас обоих процесса оторвал резкий звук вызова, заставивший меня уже как-топривычно вздрогнуть.

— Мама, — проскрежетал Гайяр, бросив взгляд на светящуюся панель системы. — Не могу

mir-kn

igi.or

g



поверить, что согласился на ее присутствие на борту «Эндорры»!

Но уже через мгновение, активировав связь и продолжая прижимать меня к себе, с самымрадушным видом жизнерадостным тоном вопросил:

— Мама, чем-то могу помочь?

Я, максимально откинув голову назад, подняла взгляд на его лицо, наблюдая это диво —добродушного капитана. Вот так метаморфоза!

— Дорогой мой, я к Оле! Внезапно сообразила, что не отправила девочке ни одного клочкаткани, чтобы было чем ночью прикрыться. Ни одной сорочки и даже пижамки. Еще замерзнет!Эти земляне такие хрупкие, я сегодня про их вирусные заболевания читала. Кошмар! А у менятакая потрясающая пижама есть! Между прочим, вся в земных овечках. Вот думаю, не поздноеще дослать?

Сообщение Ланаиры резко выдернуло меня из мира грез и фантазий. Пижамка с овечками,конечно, сокрушительный для любого воображения факт, но в свете настроения одного (нестоит указывать пальцем) конкретного мужчины… В общем, зря она этот вопрос подняла.Чувствуя, как от смущения волной жара обдает шею и щеки, попыталась предпринять попыткустратегического бегства, но была категорично притиснута к твердому торсу и остановленаизлишне внимательным взглядом, который, обежав мои пылающие щеки, спустился вниз вдольшеи и как-то слишком глубоко провалился в вырез туники. Мамочки! Какие там сорочки? Далучше бы она мне изоляционный защитный скафандр класса «экстра» прислала! По всемпризнакам, выдержка неймарца уже совсем покидала, это чувствовалось, я бы сказала, оченьчувствовалось…

Стало откровенно страшновато: а что делать-то с этим напористым… собственным мужем?Жуть! И страшно, и интересно…

— Досылать не надо, — произнес Гайяр, не отрывая от меня голодного взгляда, — а заовечками сами зайдем.

Ой! Надеюсь, не получится так, что на корабль я вернусь не только в измененном внешнемвиде, но еще и переброшенной через плечо бегущего, а местами и летящего в собственнуюспальню капитана! Не слишком ли круто для неискушенной меня и неподготовленногоморально экипажа? Невероятным усилием отыскав собственную отвагу, пробормотала,стараясь не шевелиться, дабы не спровоцировать его на немедленные действия:

— Тебя там, наверное, ждут, встречают… на корабле. И ты же хотел сначала представить меня.И командор провожать будет…

В алых, обежавших меня голодным взглядом глазах полыхнуло что-то совсем дикое, раздалсяглубокий вздох, но меня медленно отпустили и, подхватив за руку, повели к выходу из блока.Чувствую, какие бы механизмы самоконтроля капитан ни использовал за прошедший месяц,эффект от них почти испарился.

На «Эндорре» Гайяра действительно ждали. Как только мы в сопровождении величественнойЛанаиры вышли из стыковочного рукава, оказавшись внутри корабля, сразу стали объектомпристального внимания порядка двадцати ожидающих. Все быстро построились вопределенном порядке, вперед шагнул Эльдар и четко отрапортовал Гайяру о выполнении вего отсутствие всех поставленных перед экипажем и ведомством задач. Затем спросил,

mir-kn

igi.or

g



планирует ли капитан сейчас заслушать отчеты командиров отделов и пилотов корабля.

Сейчас о живой природе капитана напоминало только тепло сжимавшей мою руку ладони, а востальном за четверть часа, за которые мы достигли стыковочного отсека, неймарец сновапревратился в безэмоциональную льдину. Интересно, а раздвоение личности именно таквыглядит? Впрочем, времени на глупые мысли не было, ибо я каждой клеточкой кожичувствовала почти незаметные, но недоуменно изучающие взгляды всех двадцатиприсутствующих. Всячески стараясь подражать лицом сфинксу, а взглядом блуждать где-тотам, за горизонтом, я все же умудрилась напороться на пронзительный взор завершившегокороткий доклад первого помощника. Знакомый неймарец, поймав мой взгляд, неожиданновздрогнул, а густо-красные глаза широко распахнулись. Неужели запомнил и опознал моисерые очи? Поспешно переместив взгляд за его плечо, я продолжала чувствовать пристальноевнимание неймарца.

— Эльдар! — Ледяной тон капитана сразу переключил внимание помощника на главнуюперсону. — Всем разойтись по рабочим местам! Объявить общий сбор всех членов экипажачерез полчаса. Выполняйте!

Спустя пару-тройку минут мы с неймарской составляющей моего нынешнего семействаостались втроем. Сразу немного полегчало, хотя ощущение липкого налета от избыточногочисла посторонних взглядов присутствовало. Но то ли еще будет…

— Оля… — Мой неймарец повернулся ко мне лицом. — Ты предпочтешь сейчас наведаться всвою бывшую каюту или… отложишь на потом?

Все еще пребывая под впечатлением от предыдущего эпизода и опасаясь, что, отправься ясейчас с ним в его апартаменты — и общий сбор накроется, и в свою бывшую каюту янеизвестно когда попаду, сразу отозвалась:

— Сейчас!

По губам Гайяра на секунду скользнула понимающая улыбка.

— Хорошо, только не задерживайся надолго. Все, что соберешь, отправь системой пересылкикорабля и сразу отправляйся к нам. Я устрою маму, назначу дежурную смену, потомпроинформирую экипаж о появлении семьи и… приду. — На последнем слове ровный голосдрогнул, заставив меня снова смутиться.

Быстро кивнув, не дожидаясь, пока Ланаира и Гайяр отправятся к лифтам, прошла ксобственной бывшей каюте, которая располагалась на том же этаже корабля, что истыковочный отсек. Проходя мимо входа в столовую, отметила недоумение небольшой группыэкипажа, покидавшей помещение, видимо, после сообщения Эльдара о сборе. Недоумениепереросло в нездоровый интерес, когда я, уверенно подойдя к сканеру входной двери каюты,активировала отпирающий механизм. Быстро проскользнув внутрь, с неожиданным чувствомностальгии упала на кровать. Моя нора, мое верное убежище, укрывавшее от неприязни ипренебрежения окружающих… Эх, теперь тут не отсидишься. Не думала, что окажусь в нейснова. И Оболтус… Как же его сейчас не хватало, особенно на «Эндорре»!

ГЛАВА 40

Кира

mir-kn

igi.or

g



Подавив зарождающуюся хандру, смахнув как-то незаметно набежавшие на глаза слезы, сусилием поднялась, понимая, что надо браться за дело. Засижусь тут, и неминуемо явятсяизвлекать! А по причине расположения рядом столь посещаемой зоны, устраивать концерт дляобщественности не хотелось. Оглянувшись вокруг, поняла, что все так и осталось на местах,как в день моего побега. Вот только подушка лежала странно, словно кто-то или спал на ней,или мял в руках. Распахнув шкаф, обнаружила свое верное и единственное платье, а такжеформенные комплекты одежды и белья. Присовокупив к этому всю имеющуюся обувь, навсякий случай забрала все. Если не удастся внушить свекрови понятие о собственныхпредпочтениях в одежде, — однозначно пригодится! В ванной, прихватив свое, тоже добавилак скромной кучке пожитков. И свой зум, и даже безликие тапочки. М-дя… небогатое у меняприданое. Собрав все и уложив в открытый бокс системы транспортировки, задала параметрыкаюты капитана и активировала перемещение. Все! Надо идти обживаться на новом месте.

Но ноги, подрагивающие от моего нервозного волнения, двигаться в нужном направлении нежелали. Тогда, с явным чувством облегчения от возникшей идеи, решила еще немногопотянуть время и прогуляться по «местам былой славы», то есть до блока прогнозистов. Ужезавтра в новом статусе явлюсь туда официально, и все будет иначе, а пока… Тем более тамнаверняка никого нет, ведь общий сбор объявили. Решено! Схожу, вспомню, как мы с тарномтам работали, как он учил меня хорошему…

Быстро поднявшись на нужный этаж, подошла к привычно заблокированной двери своегорабочего блока и, надеясь, что перекодировки не было, по памяти ввела активационный код.Дверь послушно отъехала в сторону, позволяя войти внутрь. Что я и сделала, обнаружив, чтопомещение покинули еще не все. Взглянув на обернувшегося на звук отъехавшей дверисотрудника, потрясенно застыла. Шейн-оган!

Но как? Откуда? Я изумленно, боясь поверить собственным глазам, вглядывалась в мощнуюфигуру тарна. Невероятно! Но да, это был он. Все хоть сколько-нибудь здравые мысли поповоду присутствия друга там, где он находиться не мог в принципе, улетучились, уступивместо одной неудержимой, огромной радости. Шейн-оган! Ура! Не помня себя от восторга, якинулась к нему, на бегу распахивая объятия.

— Девушка! — решительно затормозив меня на подходе, произнес тарн суровым тоном. — Ктовы и как сумели войти?

Я растерянно остановилась. Что с ним?

— Шейн-оган! Я так рада, так рада, что ты здесь! Но… как? — И неожиданно поразила другаямысль: — А Оболтус? Он тоже с тобой?

— Оля?.. — Безмерное удивление, подобное моему, проступило на лице и прозвучало вголосе. — Это ты? Что с тобой?

И тут частично вернувшийся разум напомнил мне о трансформированной внешности.

— Ой! Извини! Я так обрадовалась, тебя увидев, что совсем забыла о том, что выгляжу другимчеловеком! Это транслитическая операция. А так — это все та же я.

Взволнованно подпрыгивая на месте, тормошила тарна за руку, стремясь подтолкнуть процессузнавания.

— Оля?! — Все еще масса сомнений в тоне друга и пристальный испытующий взгляд в глаза.

mir-kn

igi.or

g



— Я! Я! Хочешь, спрогнозирую что-нибудь? Только про Оболтуса расскажи!

— Оля… — оттаял тарн. — Ну, ты… поразила, в общем! Не думал, что на побег способна. Да тыхоть представляешь, что было после того, как ты скрылась? Такая кутерьма была… АОболтус, — с ним все хорошо. Правда, никакого сладу нет, совсем оборзел. Считает себя,кажется, первейшей и наиважнейшей персоной корабля. Всех третирует и гоняет. Так чтоберись за его воспитание — тут он, на «Эндорре».

Счастье навалилось ощущением неподъемного груза, но я была безумно рада этой тяжести.Как же здорово! И Оболтус здесь!

— А ты? Ты тут надолго? И где мне кактус искать? Хочу увидеть его, соскучилась о васневероятно!

Хотелось разом узнать столько, что я тараторила все вопросы сразу, а потом и вовсе, несдержав эмоций, повторно кинулась обнимать тарна.

На сей раз меня подхватили и по-дружески сжали в ответ.

— Ой, Оля, мне надо бежать, и так задержался, объявили общий сбор! Я теперь в постоянномэкипаже, поэтому еще все расскажу и тебя выслушаю. Оболтус, наверное, у капитана вапартаментах, он в основном там теперь обитает, поросенок. Ну, или гуляет где-то по кораблю,выясняя, где еще права не качал. Ему же никто не указ.

В легкой несознанке от неожиданного вороха новостей, влекомая Шейн-оганом наружу,покинула вместе с ним блок. И тут вдруг поняла:

— У капитана?!

— Да-да… Тут все так обернулось, расскажу потом. Все, я убежал. — И, ласково чмокнув вщеку, коллега действительно шустро припустил в направлении лифтов.

А я несколько минут неподвижно простояла на месте, отсутствующим взором глядя в сторону,куда исчез тарн, но затем все же сумела вычислить нужное направление дальнейшегопродвижения. К капитану! Так и мне надо туда же! До верхнего этажа добиралась с такимсумбуром в голове, что непонятно, как не заблудилась. Почему Гайяр так поступил? Почему несказал мне? Как нашел подход к моему зверскому кактусу? Так вот почему он недоговаривал,когда я спрашивала о нем! Вопросов было море, но даже не это было основным. Самымглавным была огромная искренняя благодарность за то, что сохранил мне друзей, не лишилвозможности быть с ними рядом. Это в корне меняло мое отношение к вопросу пребывания на«Эндорре». Вот уж сюрприз устроил! И все дорогие сердцу существа рядом. Ура! Жизньопределенно наладилась…

Добравшись в процессе своих восторженных размышлений до входа в неймарский сектор,неожиданно поняла собственный прокол. А как я смогу войти? Со мной сопровождающего нет,а ждать под дверью как-то неловко… В отчаянии уставившись на сканер запирающегоустройства, надеялась на чудо, что кто-нибудь все же задержался. И чудо случилось. Дверь слегким писком отъехала в сторону, пропуская меня внутрь. Оказавшись в гигантском холле,знакомом мне по прошлым посещениям, энергично зашагала к памятной двери капитанскихапартаментов. И тут опять была проблема с замком!

Решив снова попробовать, уставилась в глазок сканера, и… опять получилось. Только теперь намодификационном табло отобразился статус — «хозяин помещения». Я едва не села от

mir-kn

igi.or

g



изумления. Ну, раз хозяйка… Активировав функции табло, зашла в параметры высветившейся«учетки» и потрясенно зависла над датой ее создания. Месяц и почти неделю назад! Наканунемоего побега с «Эндорры»! Доступ — абсолютный. Обалдеть…

На деревянных ногах, непроизвольно зажмурившись, перешагнула порог, позволяя двери стихим шорохом сомкнуться за спиной. Неожиданно накатило ощущение дурноты, напоминая отом, в каком состоянии уходила отсюда в предыдущий раз. Вспомнились кресла, вподлокотники которых впивалась ногтями, стремясь выдержать то, что тогда говорилнеймарец, стеллаж, разбитый им в порыве гнева после моего отказа… Но надо оставить этивоспоминания в прошлом и жить уже будущим, пусть даже и здесь. Решившись, распахнулаглаза… Не было кресел, стола между ними, не было ничего, что напоминало бы о стеллаже скнигами у дальней стены. Не было вообще ничего. Совершенно пустая комната с голымистенами! Даже огромный экран во всю боковую стену исчез. Ого! Что тут случилось?

Осторожно, прислушиваясь к собственным гулким шагам по поверхности пола, направилась всоседнее помещение, там я не была еще ни разу. Но мне же сказали — обживайся. Соблегчением отметила, что тут «жизнь присутствовала». На полу наличествовал пушистыйковрик, стены необычайно насыщенного лазурного цвета были украшены прекрасной вязьюстранного орнамента, бесконечного и переплетающегося в непонятном мне узоре. Помещениебыло небольшим, но из него вели четыре двери. Осторожно заглянув за ближайшую ко мнедверь, сообразила, что это — то самое «оно», сердце системного обеспечения «Эндорры» ирабочая площадка Гайяра. Тут царил легкий полумрак, насыщенный густым, казалось, живымтуманом. Он клубился, плавно перетекая, загадочно поблескивал и плотным покрываломукрывал интерьер помещения. С отголосками какого-то первобытного трепета тихонькоприкрыла дверь, решив, что сюда мне лучше не лезть, пока не разберусь детальнее впроцессах.

Следующая по ходу движения дверь открыла мне помещение, бывшее явно тренажернымзалом. Свободное пространство с пластичным и упругим покрытием на полу, спортивныйинвентарь вдоль боковой стены и универсальный тренажер в углу. Эх, по всему выходит — недадут по утрам долго спать.

Заглянув за следующую дверку, сразу почувствовала себя девочкой из той самой старойдетской сказки, которая побежала за странным белым кроликом. Если до этого чувствоприсутствия на космическом корабле не покидало меня, то, непроизвольно шагнув внутрьраспахнувшейся сказочной реальности, потерялась в нахлынувших ощущениях, переставпонимать, где и зачем нахожусь. Вау! Над головой, несколько скрытое кронамипереплетающихся и шелестящих голубоватой листвой гигантских ветвей, простиралось тогосамого невероятно лазурного цвета небо, рядом росли незнакомые кусты и притягивали взглядкрупные цветы. Не удержавшись, провела по ближайшим из них ладонью. Под ногами мягкостелилась голубовато-зеленая травка со странными плоскими стебельками, напомнив мнеземные ажурные лишайники, маня стянуть обувь и потанцевать по ней босыми ступнями. Анемного в стороне, между стволами невероятной толщины деревьев висел большущий гамак —из числа тех, в которых можно валяться, лежа и вдоль, и поперек, и даже с легкостьюпоместиться вдвоем.

Ко мне, от потрясения временно лишившейся всех органов восприятия, кроме зрения, началвозвращаться слух. И, неожиданно распознав звучание журчащей воды, я перевела взгляд вдругую сторону. Обалдеть! Кажется, небольшой водопад с настоящей водой… Она лилась,перетекая из потока в поток, сверкая драгоценными камнями в брызгах. Хотя, с точки зренияземного притяжения, смотрелось это невероятно, ведь водопад, вырываясь из стены, взмывалвверх, кружась виражами искристых спиралей, чтобы потом, плавно скользя, вновь уйти вниз,

mir-kn

igi.or

g



исчезая уже в другом месте. И все это вживую, в постоянном движении, в завораживающей ипритягивающей взгляд красоте… Выдохнула, поняв, что временно забыла, как дышать. Стеныпомещения, видимо, были полностью скрыты экранами с изображением незнакомых мне,уходящих в бесконечность ландшафтов, стирающих восприятие границ, создавая полноеощущение присутствия в укрытом от всех раю.

Бесподобно! Так волшебно! Можно провести здесь вечность, просто наслаждаясь покоем,счастливой негой и вслушиваясь в баюкающие звуки окружающей природы. Если бы непродолжала машинально держаться за ручку двери, не нашла бы ее. С усилием возвращаясь вреальность, отступила назад, захлопывая за собой дверь. В душе царило такое смятение, такойнакал восхищенных эмоций, такой вулкан счастливого восторга, что я реально боялась невыдержать и просто умереть на месте. Неужели бывает… так?! Так идеально прекрасно все, итак созвучно моему ощущению всепоглощающего счастья и радости. Не было ни слов, нимыслей, чтобы выразить все бурлящие во мне эмоции, бьющие ключом чувства. Не знаю даже,была ли я так счастлива в самом раннем детстве, обнаружив в новогоднюю ночь под елкой всесамые вожделенные подарки? Вот это день! Мне не выдержать столько радости! Я простосойду с ума от счастья!

Обессиленно привалившись спиной к двери, прижав руку к колотящемуся сердцу, пыталасьуспокоиться, хоть немного прийти в себя. Открывать последнюю дверь было немного страшно.Но, к невообразимому облегчению, там оказалась спальня. Причем очень простая, можносказать, аскетичная. Широкая кровать, типичные встроенные поверхности для вещей ибольшой, такой несуразный коврик рядом. Вошла. И первое, что увидела на небольшойтумбочке, — до боли знакомый горшок и бутылку с минеральным коктейлем. И все. Это сталопоследней каплей, переполнившей чашу моих эмоций. Слезы сами собой полились из глаз —слезы радости, слезы обновления, смывая мою горечь, одинокую тоску. В душе разливалосьтепло, и росла, крепла надежда на счастье. Гайяр… он молодец! Просто самый лучший насвете после всего этого! И мои друзья, и Измененные, и даже эти его апартаменты — все этолучше любых слов и уверений говорит о нем, о его отношении ко мне. Стал бы онзаморачиваться подобным, будь я ему безразлична? И пусть это только влияние на негособственного эниара, а не искренняя любовь, пусть! Если сложилось так, что он попал ко мне,значит, буду считать это знаком судьбы, предопределением. У неймарцев свои убеждения, унас, землян, — свои. И чем, как не высшей игрой, счастливым случаем мною должновосприниматься все происшедшее за последние месяцы?

Неожиданно мои ладони, прижатые к глазам, отвели от лица, и я сквозь пелену слез увиделамоего неймарца, с тревогой в алых глазах рассматривающего меня.

— Оля! Кто-то обидел? Что произошло? — Опустившись на колени напротив рыдающей на краюкровати меня, неймарец осторожно сжимал мои руки.

— Люблю тебя, наверное, за все это! — прошмыгала я, и потянулась к нему с намерениемобнять, спрятать лицо на груди мужа, понимая, что выгляжу и веду себя неадекватно, пугаяего. — Даже несмотря на то, что такой злыдень!

Рассудок от всего навалившегося за сегодня, видимо, не выдержал и безоговорочно сдался намилость сердца.

— Оля… — Столько сдерживаемых эмоций, столько силы и страсти было в его глухомполустоне. А потом меня обхватили уверенные руки, на миг сильно-сильно прижав к себе иподняв, осторожно опустили уже на кровать.

mir-kn

igi.or

g



ГЛАВА 41

Кира

Закрыв глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям, просто доверилась ему.

Никаких сил о чем-то думать, оценивать свои или его поступки, тем более брать инициативу всвои руки не было, да и желания делать это тоже. Просто в кои-то веки почувствую себяженщиной — слабой, мягкой, желанной, любимой, в конце концов! Сейчас все, что было запределами объятий моего неймарца, меня не интересовало. Вообще! Словно исчезло, оставивнас во Вселенной только вдвоем. Только он, его руки, губы, прикосновения тела, его шепот…

— Дейрана… — Даже это их название жены звучало для меня возбуждающе. — На животикповернись.

Ой! Совсем погрязнув в своих робких предвкушающих фантазиях, рожденных томительнымикасаниями его рук и губ, я настолько выпала из реальности, что не заметила, что ужепребываю в состоянии раздетости. Вернее, легкой одетости — собственно, тот голубой простойкомплектик остался единственным рубежом на страже моей скромности. Как-то быстро он всетак… И на животик еще? Ой, зачем?

— Погоди-ка, — сделала я попытку замедлить ход происходящего, но договорить возможностине дали, ловко перевернув меня на живот, причем так аккуратно и точно, что я только нижнейчастью лица оказалась на подушке, что не мешало носу дышать, но совершенно лишалоспособности к речи.

— Мм… мм… — сделала я очередную попытку сообщить о том, что происходящее нескольконастораживает. Вот только почему-то затуманенный тактильным восторгом от быстрозаскользивших по моим бедрам и спине рук мозг выдавать отказывался.

— Массаж, — пророкотал искушающим тоном Гайяр, — это то, что доктор Тинараг прописалрасстроенной красавице для укрепления нервной системы.

Причем параллельно с напряженным пыхтением судорожно пытающегося собраться в кучурастекшегося мозга я с отчетливым трепетом ощутила на своей, кажется, резко ставшейсплошной эрогенной зоной спине его обжигающее дыхание. И все! Оформившаяся в сознаниимысль: «Я же девственница» — полноценного развития так и не получила, бесславно канув вЛету, потонув в потоке моих невообразимых ощущений. Спустя несколько минут я уженеимоверно радовалась и подушке, которую остервенело кусала, и невозможности что-топроизнести, ибо тогда бы шумно дышала и стонала, как новобранец, впервые преодолевающийполосу препятствий.

О-о-о! Умру на месте неминуемо! От того, что неймарец делал с моими тылами, хотелосьпросто сдаться на его милость и стыдливо авансом согласиться на все-все. Мой неопытный вэтих вопросах мозг по ощущениям тихо упал в глубокий обморок от такого шального напора,оставив меня на волю победителя. О-о-о! Умру наверняка! Если остановится… Он кусал,прикусывал, лизал, согревал дыханием, гладил, царапал, мял и с усилием абсолютно вездесамозабвенно тискал меня, заставляя уже рыдать и конвульсивно взбрыкивать в водоворотеголовокружительно-сильных ощущений. Было совсем не до того, что меня как-то неощутимолишили последнего оборонительного редута, и теперь страстно сминали беззащитную попкубольшущими ладонями, периодически награждая ее обжигающими хлопками. А потомнеимоверно ласково и медленно-медленно, заставляя меня в тщетном стремлении поторопить

mir-kn

igi.or

g



с вожделенной лаской, вскидывать ноги и колотить ими по также обнаженным спине и бедрамустроившегося на мне мужчины.

Когда мне начало казаться, что вот он — невыносимо острый и невообразимо восхитительныйконец моей жизни, и вот еще миг, еще секунда — и меня разорвет на атомы от бурлящеговосторга, неймарец отстранился от меня, породив неосознанный стон протеста, и тут жерешительно снова рухнул сверху. Уже всем телом накрыв меня, укутав собой каждыйсантиметр моей плоти, максимально прижался, упершись сильными руками в кровать по бокамот меня. И замер на миг. Замерла и я, уже ощущая зарождающуюся где-то глубоко внутридрожь предвкушения.

А потом он с невероятной интенсивностью принялся тереться об меня своим телом, сразувезде. Губы в страстном стремлении вобрать в себя частичку плоти покрывали поцелуями моиплечи и шею, изредка немного прикусывая и заставляя меня испытывать особенно остроенаслаждения. Твердая грудь, по ощущениям, растерла каждый кусочек моей спины, разогнаввскипевшую кровь и заставив спину гореть в предвкушении тягуче-ласковых касаний широкихладоней, несущих охлаждающую прохладу и выписывающих на моей коже незнакомые узоры.Эти же ладони успевали стремительно проскальзывать ниже, обхватывая полушария попки, идаже искушающе медлительно опускаться между ними, легкими прикосновениями все ширераздвигая мои ноги и раскрывая меня.

Я же стонала, глухо молила, кричала от безумной, накрывающей меня волны страсти. Хотелосьеще и еще, больше и сильнее. И бесконечно, бесконечно…

— Не останавливайся! — Крик ли, шепот ли — не знаю.

И он меня слышал и повиновался, ускоряясь, становясь все необузданнее… И вот уже меня,совершенно оглушив, ослепив и расщепив на молекулы, накрыло этой нарастающей изнутриволной, заставив забиться в колотящей конвульсивной дрожи, выгнуться под ним. О-о-о! Я всеже умерла, не иначе…

— Шш-ш-ш… — Тихий шепот-шелест возле моего уха и медленные успокаивающие,поглаживающие касания его ладони на моей спине.

Кажется, что я опустошена до донышка, исчерпана и эмоционально, и физически. Но стоитему, выждав, пока мое сердце уймется в своей бешеной пляске, скользнуть губами вдольпозвоночника, оставляя после себя дорожку из поцелуев… А потом с пронзающей душунежностью замереть в самой верхней ее точке, на границе с шеей, как я понимаю, что и тамэрогенная зона, и вулкан страсти во мне просыпается вновь.

— Гайяр… — Сил и возможности облечь в слова испытанное не было, но, кажется, он все понялсам.

— Ш-ш-ш… — И снова нежный поцелуй. — Дейрана…

И снова губы, его руки, его тело сверху… сбоку… рядом… И я с неожиданным восторгом скаждым его касанием чувствую его ответную страсть, его ощутимое желание. Безумиевосторга, максимальный накал ощущений приходят быстрее, опять зарождая во мне искорку,стремительно перерастающую в полноценный пожар, охватывающий все тело. Его руки, на сейраз скользнув вдоль спины, продолжают движение, сбегая вниз, и, обхватив меня за бедра,немного приподнимают попку. С ответным желанием выгибаюсь сама, стремясь ощутить еговстречное касание. И, не отпуская моих бедер, он нарочито замедленно, вплотнуюсоприкасаясь со мной, опускается сверху, сминая, вновь укрывая собой. От этого ощущения

mir-kn

igi.or

g



надвигающейся мощи, властной непоколебимой силы меня снова безумно заводит, отрезая отвсего мира, концентрируя только на ощущении подчинения ему. И я согласна покориться…очень.

Взмыв на волне чувственного порыва, упускаю момент, когда мы становимся близки. Нопервый же ощутимый рывок пронзает таким удовольствием, что я непроизвольно сжимаюбедра, желая его сохранить в себе, и подаюсь назад еще сильнее, в ответном движениистремясь прижаться к бедрам мужчины. Гайяр в ответ, немного отступая, тут же подхватываетмой порыв и, ласково сжав за талию, поднимает меня с кровати, заставляя перенести опору насогнутые колени и откинуться ему на грудь. Тут же набрасывается на мои плечи, сновабезжалостно целуя их, и одновременно резким толчком устремляется вперед… Безумие!

В этот раз проторенным путем огненная лавина экстаза продвигалась увереннее, в считанныесекунды доведя меня до очередной смерти в муках оргазма. Опять с глубинным стономбессильно повисаю на его руках. Гайяр, поддерживая за плечи, опускает меня на кровать и,пристроившись вплотную сбоку, позволяя мне в полной мере ощутить, что для него еще ничегои не начиналось, снова гладит по спине и тихо шепчет:

— Оленька, земляночка моя, ты такая отзывчивая, такая страстная. Я не выдержу больше.

А я неожиданно, вместе с порывом ответной нежности, ощущаю потребность в иной близости— в духовной, в единении душ. Потому ищу его взгляд и, желая развернуться к нему лицом,начинаю неуклюже барахтаться. Немного откатившись, Гайяр помогает мне, и вот уже мылежим в едином объятии, вглядываясь в глаза друг друга, общаясь без слов. Он открыт, совсемне таится, позволяя мне увидеть в его глазах нежность и счастье влюбленного мужчины, игордость победителя, и безмолвный вопрос. Я отвечаю поцелуем, не разрывая контакта глаз,стремясь наслаждаться одновременно и собственными ощущениями, и его…

И снова танец тел, песня губ, музыка прикосновений… Мы, все теснее сплетаясь, погружаемсядруг в друга, сливаясь и телом, и душой. Взгляды переплетены до последнего, усиливаяединение, даря ощущение завершенности. И только в последний миг, не справляясь с бурейчувств и ощущений в груди, я сжимаю веки, полностью отдаваясь во власть собственноговосторга. Я взмываю вверх, теряя ощущение реальности и паря в тумане счастья, все сильнеесжимая его ногами и прижимаясь к груди. Он в ответ так же с глухими стонами все теснеесдавливает в кольце рук, создавая ощущение неимоверного единства. Мы оба, сотрясаемыедрожью экстаза и стонами удовольствия, словно парим на волне реального ветра. Я открываюглаза, — и оглушающий крик вырывается инстинктивно, ведь за плечом мужа я вижу…потолок! А он в неймарском секторе страшно высоко!

Тут же мы падаем. Действительно, на миг я спиной чувствую невероятно уплотнившийсявоздух, который с усилием врезается в кожу. И перед распахнувшимися в ужасе глазамимелькают сначала совсем размытые, а потом более плавные всполохи движений его крыльев,восстанавливая ощущение полета. Отвожу глаза от лица мужа с еще напряженно закрытымиглазами, и, повернув голову в сторону, бросаю взгляд за собственное плечо вниз. И-ик! Всеверно… Мы висим в воздухе. Вернее, распахнув крылья и делая ими стремительные взмахи,тихонько фланирует в подвешенном состоянии неймарец, а я… Я просто продолжаю при этомнаходиться в кольце обнимающих меня сильных рук, в ответ обхватив его ногами. Мамочки! Нупредупреждать же надо!

Потрясенно уставившись на Гайяра, сипло шепчу:

— И как это понимать? Это… нормально?

mir-kn

igi.or

g



Неймарец, с возмутительным спокойствием распахнув глаза и с самым самодовольным видомпотеревшись носом о мой, пробормотал, предварительно лизнув меня в ухо:

— Абсолютно. Так случается, когда мужчина моей расы полностью теряет самоконтроль,оказываясь на самом пике наслаждения. После этого, кстати, — на сей раз мнемногозначительно хмыкнули в ушко, — незнайка ты моя, дети появиться могут.

Как ни странно, но сообщение о детях, после только что испытанного уже не смущало.

— И часто ты так «взлетаешь»? — С выводом насчет мозга я, пожалуй, поспешила, но ивовремя язык не прикусила.

Муж расхохотался, заставив меня откровенно смутиться.

— Даже и не вспомню сейчас, когда в последний раз «взлетал», еще совсем молодым, кажется.

— Не помнишь? А сколько тебе лет?

— Вопрос из разряда своевременных, — промурлыкал Гайяр, щекоча дыханием мою шею. —Может быть, и познакомимся заодно, раз уж у тебя любознательность проснулась. Самоевремя! Мне семьдесят три.

— Ско-о-олько? — изумленно выдыхаю я.

Гайяр, довольно жмурясь — наверняка предвидел мою реакцию, — плавно опускает нас накровать, укладывая меня. Каким-то неуловимым для моего взгляда движением свернув и убравкуда-то за спину крылья, он, блаженно вытягиваясь, ложится рядом.

— Ты, оказывается, такая разговорчивая. — Я, смутившись, покраснела. — Если мой возрастсоотнести с земным, это порядка сорока двух лет. У нас медленнее происходит обновлениетканей, медленнее метаболизм, другой химический состав костей скелета, опять же излучениенашей звезды не так губительно, как вашего Солнца. Как итог, продолжительность жизнибольше. В среднем мы живем до ста пятидесяти лет. Так что я еще вполне…

При этом Гайяр, многозначительно состроив зверскую гримасу, навис надо мной. Ну нет! Сосмехом, уперев руки в его грудь, возмутилась:

— Тихо-тихо! Меня только что озарило: у нас с тобой уже все было, а я о тебе совсем ничего незнаю. И это пугает. Никому не пожелаю открыть глаза в такой момент и обнаружить себявисящим под потолком. У меня едва сердце не остановилось.

Сразу посерьезнев, муж снова откинулся на подушку и, подтянув меня к себе под бочок, споказным недовольством буркнул:

— И кто тебе мешал обо мне больше узнать? Сама не желала!

— Признаю, — задрав голову вверх, показала я ему язык, — вот сама и исправляюсь. Я же незнала, что ты — Злодей с добрым сердцем. Ты в зеркало вообще смотришься? У тебя всегдатакой вид, словно еще секунда, и ты меня съешь. Живьем!

— А это идея. — Неймарец очень внимательно окинул все мое тело взглядом и, плотояднооблизнувшись, игриво набросился на мое плечо с самыми съедобными намерениями.

— Фу! Фу! — Было откровенно смешно и щекотно, пока я, всячески брыкаясь и пинаясь, в

mir-kn

igi.or

g



шутку отбивалась от него. — Невкусная я!

— Не поверю, пока сам не попробую. Ну хоть кусочек, а? Маленький кусочек распробую! —смеясь, глухо взмолился он, когда я решительно прижала к его голодному рту свою ладонь,которую тут же и лизнули. — Можно ушко, к примеру!

При этой страшной угрозе он нежно обвел подушечкой пальца наружный контур розовойраковинки.

— В твоем возрасте, — насколько смогла сурово провозгласила я, заставив его резко упасть наподушку и, закатив глаза, застонать, — пора уже о полезной для здоровья диете думать. А небросаться на аппетитных младенцев и девственниц!

И, не сумев до конца соответствовать ситуации, расхохотавшись, рухнула сверху ему на грудь.

— Вот зачем я сказал тебе о возрасте? Не будет мне теперь покоя! — трагически прошепталГайяр, целуя меня в подвернувшуюся макушку.

— Да-да! Это я тебе обещаю — покоя не будет, и не только поэтому. Ведь теперь я знаю, —многозначительно замерла, дожидаясь его заинтересованного взгляда, — какой ты профи вмассаже. А ведь доктор прописал…

Гайяр, сразу показушно приободрившись, опять двинулся ко мне, когда неожиданноостановился сам.

— Оль, а ну вставай! В ванну сначала тебя надо окунуть, сразу подобреешь. Опять же ты так ине поужинала. А уж потом… повторный сеанс массажа!

Состроив разочарованную гримасу, я начала плавно сдвигаться к краю постели, мысленнопланируя решающий удар.

— Согласна, что мне еще остается? Какой уж повторный сеанс массажа в семьдесят три года?

И, быстро сорвавшись с кровати, рванула в ванную, чтобы тут же с растерянным видом застытьна месте. А ванная-то где?

Гайяр, даже не сделав попытки меня догнать, от одного взгляда на меня расхохотался такзадорно, что заразил и меня.

— Незнайка! — С этими словами, поднявшись и приобняв за плечи, он развернул меня внужном направлении.

Хищно щелкнув челюстями, пригрозила:

— Смотри, проверю на прочность!

— Так я только «за»! Для полноценного эффекта нужно два, а то и три раза в день отдаваться вруки талантливого массажиста.

Все, надо идти к Тинарагу на консультацию.

— И скромного!

— Да ты читаешь мысли, дейрана. Мало того что разговорчивая оказалась, так еще и

mir-kn

igi.or

g



наблюдательная. Как я рад, что в тебе не ошибся.

— А я как рада, — развернувшись, встала на цыпочки и потянулась к его губам, — чтоошиблась в тебе!

ГЛАВА 42

Кира

До ванной комнаты мы шли долго. И вроде бы она не так чтобы далеко, и мы даже спешили…поначалу. Но потом задержались. Почти-почти у входа, к которому меня целенаправленновлекли, обхватив за плечи. И тут — о радость! — вернулась ясность мыслей. А вместе с ней итак давно беспокоящий меня вопрос: куда у них крылья деваются? И вот так он меня давил имучил, что я споткнулась и, вывернувшись из рук удивленного моими маневрами неймарца,развернулась к нему лицом.

— Нет! — Что-то подозрительно быстро он во мне разобрался. — Что бы это ни было — нет!Идем в ванную!

— Пожалуйста, пожалуйста, — тут же потянувшись к нему с объятиями, попросила я.

— Это безобразие! — возмутился он. — Ты мне все планы по обольщению поломаешь. Что?

— Спиной повернись!

— Насмотреться не можешь? — Ехидно подколов меня, он с картинным поклоном развернулся.

А я, решив, что грех терять такой шанс, заодно пробежалась глазами по всему виду сзади… Ине только взглядом, каюсь. Но руки как-то сами потянулись удостовериться, что вот оно —такое бесподобное, сильное и красивое, — все мое! Чувствуя себя последней хапугой (но кто бымне пару месяцев назад сказал, что такой мужчина станет моим?), особенно тщательноощупывая, провела ладонями по сильным рукам, потом, скользнув ими ему на грудь, на мигвплотную прижалась к его спине и бедрам своим телом… Тут же донеслось энергичноерычание, сопровождавшееся суровым напоминанием:

— Ванна! Ужин!

Пришлось чуть отстраниться и приняться за изучение спины. Узрела следующее, — там, где унас располагаются внутренние края лопаток, у них присутствовали своеобразныещелеобразные углубления, ведущие в какое-то подобие подкожных карманов. Именно туда,сложившись, и втягивались крылья. Немного отогнув край одного кармашка, увидела уголокперламутрового густого пламени. И так его потрогать захотелось…

— Гайярушка, а можно… крылышко посмотреть? — При этом я, не очень рассчитывая на успех,снова вплотную к нему прижалась, обвив руками торс и прикоснувшись лбом к спине немногониже этих самых карманов.

Муж горестно вздохнул, но крылышко специально медленно поползло наружу. Радостновзвизгнув, полностью сосредоточилась на зрелище раскрывающихся перед глазами крыльев.Бесподобно красивые, завораживающие, такие шелковистые на вид… В следующий миг я уже,забывшись в восхищении, нежно гладила их, наслаждаясь прикосновениями. Неожиданнотеплые, изумительно гладкие и бесконечно сильные. Это так возбуждало! В душе боролось

mir-kn

igi.or

g



чувственное и эстетическое восхищение, порождая какой-то объединенный шквал восторгов.Прихотливо лаская крыло, приблизилась к его основанию. Проведя пальчиками по костномуостову, покрытому бликующим покровом этой странной кожи, поднырнула рукой вниз — туда,где крыло соприкасалось с карманом. Там узкой полоской, расположенной у основания,неожиданно обнаружилась почти невесомая перепоночка. Такая мягкая, изумительнобархатистая и волшебно воздушная на ощупь. Наверное, таким же было бы облако, сумей я егопогладить. Зачарованно касаясь ее, я неосознанно закрыла глаза, с полной отдачейпогрузившись в невероятно чувственные ощущения от этих прикосновений.

Поэтому, вновь и вновь пропуская через себя, переживая это открытие, настоящий тактильныйпраздник, я не заметила, когда крыло ловко отвели, а его хозяин, стремительноразвернувшись, подхватил меня на руки. Словно бы только этого и ожидая, мое тело податливовыгнулось, прижимаясь к нему, стремясь максимально соприкоснуться. Уверенная ладоньобхватила меня под бедра, подтолкнув вверх, а ноги сами распахнулись, обвивая его торс,соединяя нас. Одновременно рывок внутрь меня сопровождался толчком его сильных ног,отделившим нас от пола. И все — я поплыла, полетела, возносясь в вихре чувств и ощущенийласкающего кожу ветра, рожденного его крыльями. Руки мужа, обхватив за спину, держалиуверенно, позволив мне, в экстазе разорвав объятие, развести свои, словно крылья, в стороны,наслаждаясь этим безумно возбуждающим чувством полета.

Мы носились по спальне, кружа в непонятном ритме, диком, даже агрессивном возбужденииабсолютной страсти. И вот уже я, стремясь взлетать все выше и выше, упираясь руками в егоплечи, вскидываюсь вверх одновременно с взмахом его огненных крыльев. Чтобы тут же уйтивниз с их возвращением…

В эти мгновения я исчезла, превратившись в алчный сгусток огненной энергии. Максимальнооткинувшись назад, позволяя его рту жадно сминать мою грудь, вбирая в себя, терзая, ягортанно стонала, ловя губами ветер нашей страсти. Это было невероятно — стремительно,первобытно, естественно. И в этом было столько любви!

Последний рывок крыльев, последний толчок. Мой стон, его… И острая мука сладкоговосторга. Беспамятство. Блаженство. Бесконечность. Я, сотрясаемая дрожью экстаза,продолжала плавать в своем внутреннем космосе, залп за залпом выплескивать всю бурюпереживаемого удовольствия. Ноги ослабели, плавно соскальзывая вниз, руки безжизненноповисли вдоль тела, сердце стучало неимоверно. Я все отдала ему в эти минуты, исчерпаласебя абсолютно.

Чувствуя, как мы плавно опускаемся на пол, как Гайяр подхватывает меня на руки, я быларада, что мне есть кому подарить свой гигантский запас нежности, свою любовь, что есть комупозаботиться обо мне в ответ.

И, только погрузившись в обволакивающее тепло ванны, начала оживать, возвращаясь из мирасвоих феерических восторгов в реальность.

— Оля, — слышу взволнованный голос мужа, чувствую его ласковые руки, которые менямоют. — Я тебя совсем замучил? Подумать боюсь, ведь в первый раз. Зачем же ты трогаламилэйн? Это самое чувственное место на неймарском теле. Как же ты завтра будешь?

Мамочки! Предупреждать же надо! Хотя я, честно говоря, не жалею. И пусть до сих пор ногименя не слушаются, а руки дрожат от силы испытанного восторга. А хочется еще…

— Я, кажется, скоро зависимость приобрету, — шепчу скорее сама себе, и тут же, вдумавшись

mir-kn

igi.or

g



в его слова, спрашиваю: — А что завтра? Ой, ведь на работу… И Оболтус, кстати, где? Или онзавел дурную привычку гулять по ночам?

— Считай, что завтра у тебя выходной. Нет, лучше сразу — отпуск! Да, точно, до самого дома— ты в отпуске. Я Шейн-огану велел сегодня кактус взять к себе, но уже завтра его увидишь.Вымахал невероятно, подозреваю, что он освоил механизм использования системы доставки поконкретному коду операции. В общем, тут предстоит колоссальная работа. Оль, давай я емусознание снесу, а? А ты его элементарным командам потом обучишь — сидеть там, гулять,рядом… С ним сложно так, вредный он — просто до неприличия.

— Я тебе снесу! — резко села я. — Он — моя семья, считай. Больше у меня никого нет. У тебямама, у меня — Оболтус. И точка. Только попробуй ему что-то сделать! Я не знаю… Яразведусь!

Гайяр впечатлился.

— Значит, мы обречены на оболтусотиранию, — задумчиво, явно намечая перечень адекватныхмер, протянул неймарец. — О! А давай его маме подарим? Ну, или хотя бы временно сошл… э-э-э… погостить отпустим?

Проигнорировав умоляющий взгляд, категорически отрезала:

— Нет! У нас будет счастье втроем, уверена. И на отпуск я не согласна. Завтра еще, можетбыть, отосплюсь денек, а потом — на работу. Хотя страшновато, я сама еще окончательноосознать не могу, к скольким вещам привыкать придется. То, что под ледяной маской капитанаесть живое существо, — я с усмешкой коснулась рукой его груди, — уже стресс, а тут ещекоманда…

Ладонь шустро поймали, притянули к губам и поцеловали, а потом и меня, осторожно потянув,вернули в исходное положение.

— Это только потому, что ты разбудила во мне это живое, — тихонько прошептали мне наушко. — И такой я лишь с тобой, так что не обольщайся.

— Злыдень. — Я вздохнула. — Придется всех брать под крыло — ой, под опеку. Кому, как немне, понимать, как ты умеешь третировать окружающих!

В ушко фыркнули.

— О команде не переживай, я всех проинформировал о последствиях.

— Как о последствиях? Ты им что сказал?

— Сообщил, что обзавелся семьей. Моя дейрана — наш штатный прогнозист. И с этогомгновения приравнивается в статусе ко мне. Все!

— Не густо… Подозреваю, любопытство всех задушит. Надеюсь, в наш рабочий блок не будутходить на экскурсии, показывая на меня пальцем.

Гайяра, по ощущениям, передернуло.

— Если кто-то посмеет показать на тебя пальцем… — Тон его при этом был капитанским,прямо из прошлого, и резал по ушам.

mir-kn

igi.or

g



Я поморщилась:

— Я пошутила.

— А я нет!

Мы оба замолчали, думая каждый о своем.

— Кушать хочешь? — задал муж неожиданно прозаический вопрос.

Прислушавшись к себе, честно ответила:

— Зверски!

— Наконец-то, — довольно проворчал этот вредный мужчина. — Наконец-то я нашел способнагулять твой аппетит. Давай под душ — и ужинать!

Меня оперативно подняли, не встретив сопротивления, вымыли волосы и сполоснули все тело.Потом, поставив рядом с купальней, строго сказали:

— Стой на месте!

Я расслабленно кивнула. Состояние было таким довольно-блаженным, что и пальцем шевелитьне хотелось. Пускай поухаживает, и ему приятно, а уж мне как хорошо! По ходу делаоглянулась кругом — ванная тоже была помещением из разряда «есть, где расправитькрылья». Но ведь и их мыть надо, так что все логично. Напротив находилась большая кабинадуша, а в противоположном углу еще какая-то — может быть, еще душ, поменьше? Надо будетпосмотреть. Но любопытство было вялым, безынициативным, что ли… Гайяр завернул меня вбольшущий теплый халат, нахлобучил на влажные волосы капюшон и подхватил на руки сословами:

— Что покушать хочешь? Закажем в синтезаторе или сами сделаем?

— Сами? Как?! — Я была потрясена.

— Есть тут небольшая кухня и запас продуктов. Я люблю иногда самостоятельно приготовитьзавтрак.

— И что мы сделаем? Яичницу?

Вот уж поразил он меня! Не вязался образ капитана с фартуком и поварешкой. Неужелиреально что-то умеет?

Сказала и поняла, что сморозила глупость. Во-первых, ляпнула так по-земному. Во-вторых, ониведь тоже в каком-то условном смысле пернатые.

— Ой, не подумала я, извини! Вы яиц, наверное, не едите. — В меню корабельной столовой ихточно не было. — Хотя вы же не птицы в буквальном смысле и не из яиц вылупляетесь.

Думала пошутить, неудачный ляп загладить, а в итоге застыла, уловив выражение егонапрягшегося лица. Спросить, вылупляются ли — язык не поворачивался. Опять же как тогдая? Яйцо уж точно не снесу, даже учитывая уровень нынешней медицины.

— Вылупляемся… в ряде случаев. — Я так и села на бортик ванны… И об этом не

mir-kn

igi.or

g



предупреждали! — Правда, яйца, если их можно так назвать, совсем не птичьи. Но давайсейчас об этом не будем, а то боюсь, ты в страхе сбежишь в неизвестном направлении,перепрограммировав какую-нибудь штатную капсулу.

Да уж, опасения были в чем-то обоснованными. Откровенные сомнения насчет реакцииэкипажа, пусть и не явной, никуда не делись плюс все эти неосознанные страхи по поводузагадочного первородства, а тут еще и яйцекладущими оказались. Или не оказались? Неяснотоже. Всего ничего замужем, а уже голова кругом идет от таинственности этих неймарцев! Ноназвался груздем…

Я прекрасно помнила, что все непонимания и сомнения родители всегда обсуждали, стремясьизбежать обид и недомолвок. Мне в своей, хотя и настолько неожиданной семье, хотелось тогоже, пусть и не сразу.

— Понимаешь, убегать я не собираюсь точно. Намерена честно и ответственно пытаться статьтвоей парой. Скрывать не буду, в душе переживаю о многом — и о поведении экипажа«Эндорры», и о взаимоотношениях с твоей семьей, вообще о том, смогу ли тебесоответствовать, являясь ничего о вас не знающей землянкой. Ведь не всю жизнь мы будем на«Эндорре», а в вашем мире придется еще сложнее. И наверняка есть масса сложностей, окоторых я пока не знаю, опять же — твои тайны с первородством, а вот и вопрос деторождения,оказывается. Но я готова искать пути их решения, тебя же прошу только об одном — одоверии!

Поднявшись, подошла к Гайяру и, сжав его ладонь руками, открыто посмотрела в глаза. Онвзгляда не отвел, но я интуитивно почувствовала, что напрягся. Определенно он темнит… Иэто его угнетает.

— Дейрана… — Глубокий вздох, и меня прижали к себе, чтобы немного растеряннопрошептать: — Ты меня восхищаешь. И твой ум, и смелость, и искренность, и твоя сила. В этомты определенно меня сильнее. Я услышал тебя и попытаюсь. Дай мне время собраться,сначала убедиться, что то, что появилось сегодня, не исчезнет в одно мгновение.

— Гайяр, вся моя жизнь может послужить примером того, что я морально готова ко многому,если не ко всему. И поверь, я не так слаба духом, чтобы бросать все и бежать при первых жетрудностях, раз уж приняла решение остаться, — поднявшись на носочки, потянулась к его тутже приблизившимся губам. — Я буду ждать. Но не затягивай! А то по поводу детей я реальнотревожусь!

Мы целовались долго, упоительно, как-то особенно остро ощущая взаимное тепло и доверие. Итут… заурчал живот.

— Вот, — простонала я, смутившись. — Мы с ним уже на все согласны, кормите нас хоть чем-нибудь!

— А хочешь мой фирменный завтрак? — с ухмылкой увлекая меня к выходу, поинтересовалсянеймарец.

— А хотя бы перечень ингредиентов можно узнать? — подозрительно уточнила я, опасаясьпровести остаток первой брачной ночи в медотсеке. — При всем уважении, общество Тинарагасейчас как-то не привлекает.

Гайяр задорно рассмеялся:

mir-kn

igi.or

g



— Кто тут только что говорил, что сложностей не боится?

— Ладно, — смирилась я, — голод не тетка. Но чур, — первым пробуешь ты!

— Ага, меня, значит, не жалко.

Мы уже дошли до выхода из спальни. Все же как привыкнуть к этой пространственнойгигантомании?

— Жалко. — Я ободряюще сжала его ладонь. — Но Тинарага жальче.

В итоге мы попали в то самое общедоступное, странно пустое помещение, из которого, каквыяснилось, незаметная дверка вела в очень скромную по размерам, даже в моем понимании,кухоньку. Уже предчувствуя, что полюблю этот маленький, уютный, укрытый от всех уголок, походу возникшего интереса уточнила:

— А там, — я мотнула головой, указывая назад, — смена интерьера запланирована? Старыйнадоел?

Тут я увидела на крошечном столе, рассчитанном на одного, максимум двух пользователей,миску со зрелыми крокари — неимоверно вкусными тартскими фруктами. Или овощами?Слышала, что ученые до сих пор определиться не могут. Я первый и последний раз пробовалаих на своей первой работе, когда трудилась прогнозистом на сельскохозяйственной базе. И досих пор хранила самые восторженные воспоминания об этом гастрономическом опыте.Поэтому, упустив из виду молчаливую реакцию на вопрос, тут же воодушевленно плюхнуласьна одинокий стул и выхватила самый-самый крупный. Мм!..

ГЛАВА 43

Кира

Пока я с полной самоотдачей лопала — иначе не скажешь — крокари, Гайяр деловито сдвинулдверцу, как выяснилось, большого, во всю стену, герметизатора, в котором я разглядела весьмавнушительный запас продовольствия. Причем и земные продукты наличествовали тоже. Вотэто знак внимания, вот это пример заботы! С момента побега с Земли я родную еду виделаочень редко, разве что наш злаковый хлеб иногда встречался. А тут — сначала творог наКреладе, теперь вот — полгерметизатора земных продуктов!

— Вау! — подскочив к неймарцу, обвила его руками, прижавшись к спине щекой. — Спасибо!

— Пока не за что, скажу честно, как все это ваше готовится, я не совсем понял, — погладивменя по руке, сказал муж.

— А не страшно! Я сама лет шесть ничего не готовила, так что с огромным желанием возьмусьза дело. И вообще, давай по очереди? Я тебя угощу земной кухней, ты меня — неймарской. Адля того, чтобы не накормить друг друга чем-то для нас несъедобным, предварительнодоговоримся пропускать каждый продукт через анализирующий сканер.

— О! Хочешь мне что-нибудь приготовить? Это приятно, и я с интересом познакомлюсь с вашейкухней. Многое о земной жизни я уже узнал.

— Только не сейчас, — хмыкнула я.

mir-kn

igi.or

g



— Да, через пятнадцать минут ужин получишь. — И Гайяр достал из своей половиныпродзапаса что-то необычно ярко-зеленое, похожее на огромный пупырчатый турнепс.

Тут же закинув его в кабинку анализатора, выждал результат и довольно сообщил мне,вернувшейся за стол:

— Вполне для вас съедобен!

Живот облегченно заурчал.

В итоге к моменту, когда я, блаженно жмурясь, дожевывала второй крокари, передо мнойпоставили тарелку с чем-то… красным. Это как рак, что ли? Стало немного не по себе, сейчасблюдо смотрелось своеобразно — этакие кругляши-пельмешки нездорового цвета. Животзаурчал озадаченно.

— Э-э-э… А что это? — нашлась я.

Гайяр, устраиваясь с тарелкой на раздвижном сиденье напротив, задумался.

— Наверное, рыбогриб по-вашему! — Ответ определенно не располагал к дегустации, хотяподтверждал его утверждение о том, что «разведданные» о нас изучили.

— Как это? — выразила я естественное недоумение.

— Это — транос. Он является симбиотическим растительно-животным организмом, в точностикак ваши грибы, но при этом обитает и питается в водной среде, как ваши хищные рыбы.Пробуй, транос очень вкусен, это деликатес.

Решив, что лучше умереть от отравления, чем от голода, отважно засунула красный кусочек врот и впилась в него зубами. Ах! Действительно, вкус был бесподобным! Ни на что не похожим,но очень, очень восхитительным! Прикрыв веки, откинулась на спинку стула исосредоточилась на новых вкусовых ощущениях. Офигенно!

— Так, говоришь, это твой фирменный завтрак? — заискивающе вопросила я мужа, бросая нанего щенячий взгляд. — Имей в виду, я всегда в доле.

Живот заурчал солидарно. Вот же разговорчивый!

Гайяр с хитрым видом кивнул и напомнил:

— А ты чем можешь удивить?

— Пока не знаю, но подумаю, — не попалась я в ловушку. — Возможно, и завтра. И вообще, застолом, особенно с такой вкусняшкой, должна быть тишина. А то все тут… разболтались.

И мы, синхронно орудуя неймарскими острыми палочками, принялись за траноса. Райскаяпища!

— Считай, что заработал сейчас весомый аргумент за то, чтобы я осталась. — Я даже немногообъелась, но оставить на тарелке хоть крошку было выше моих сил.

— Только сейчас? — Муж, еще раньше покончивший со своей порцией, иронично приподнялбровь.

mir-kn

igi.or

g



— Угу, на этом фоне, — я показательно ткнула в свой наконец-то умолкший живот, — меркнетвсе!

— Давай-ка спать отправляться, а то время движется к утру, — поторопил меня Гайяр, бросиввзгляд куда-то в сторону. Проследив за ним, обнаружила привычный часовой таймер нанебольшом кухонном автомате, установленном в углу. Вот возьмусь за готовку и обследую тутвсе, а сейчас — лень.

После сытной еды как-то внезапно навалилась сонная вялость, поэтому я, не протестуя,поплелась за своим неймарцем в спальню. Сбросив халат, отдернула покрывало, а то мы еготак и использовали.

— Я тебя укутаю и согрею, если потребуется, — прошептал муж, убирая освещение.

Крылом? Немного растерялась.

— Мне без одеяла непривычно, люблю его в комочек скатать и облапать, — пошутила я,забираясь на кровать. — А вы так всегда делаете? Крылом укрываете, в смысле? Это ничем нечревато?

— Да, это естественно, инстинктивно так выходит. Защитный рефлекс у мужчин, даже во снеукрываем самое дорогое. — Меня притянули на мужнино плечо и уверенно обняли.

— Мы спать будем? — подозрительно уточнила я, когда поняла, прижавшись к нему, чтодалеко не все охвачено сонной негой. — Или…

— Спать, — хмыкнул Гайяр мне в макушку. — Я месяц был вдали от тебя, а в самом начале этоочень трудно. Тянет к дейране безумно, поэтому, кстати, напрасно ты терпела этот ужас ивнешность меняла. Я тебя в любом виде чувствую. В общем, мне теперь надо долгонаверстывать, готовься. И так незапланированно получилось, завтра тебе будет тяжело.

— А я как бы даже не против, — совершенно честно созналась я в желании еще «полетать».

— Завтра, как проснешься, мне это скажи. Ты знаешь, я опасался, что ты стесняться будешь.

Я задумалась. И правда, так все комфортно ощущалось — ни стыда, ни стеснения. Ни передним, ни перед собой. Прислушалась к себе в поисках ответа.

— Знаешь, думаю, причина в этом трансформированном теле. Я его как свое не воспринимаю,наверное, поэтому. Даже обнаженной себя как-то не ощущаю. Плюс ты… отвлекаешь.

Снова поцелуй в волосы и тихое:

— Спи, чувствую, что ты совсем вымоталась. А завтра уже гирденцию свою увидишь.

И, вопреки моим сомнениям, стоило закрыть глаза, уютно свернувшись рядом с мужем, как соннезамедлительно выкрал из реальности. Я даже не слышала легкого шороха расправившегосякрыла.

Проснулась я от какого-то движения. Оказалось, что во сне умудрилась оказатьсяраспластанной поверх обнимавшего меня мужа. А сразу надо мной, образуя живой и теплыйкокон, сомкнулись оба неймарских крыла. Гайяр уже не спал, видимо, обдумывая ипредпринимая попытки осторожно меня переложить. Их я и ощутила.

mir-kn

igi.or

g



— Уже утро? — Казалось, что вот только-только сомкнула глаза.

— Я встану, а ты спи. Отсыпайся хоть до вечера, — тихо прошептал неймарец, опустив меня накровать и укрыв одеялом. — Если будешь плохо себя чувствовать или синяков много окажется— в ванной есть медитекс, обязательно воспользуйся. Завтрак тебе оставлю на подогреве. Есличто-то понадобится — свяжись, просто вслух позови по имени. Я систему настроил на твойголос, поэтому сразу получу сигнал.

Уже почти во сне я хмыкнула, давая понять, что услышала. В ответ меня поцеловали вприоткрытое плечо и ласково погладили по волосам. Как же хорошо замужем. А засобственным руководителем — вдвойне.

Как Гайяр собирался, как уходил, уже не слышала, снова сладко задремав. Но поспатьподольше было не суждено. Неожиданно, перепугав меня со сна неимоверно, на одеяло,укрывавшее меня, что-то плюхнулось. Судорожно дернувшись, я резко села, озираясь кругом ипытаясь понять, от чего проснулась. Злостным пробудителем оказался… Оболтус! Увидев свойобожаемый кактус, так обрадовалась, что все недовольство от недосыпа забыла. Кактусяра! Авырос-то! Мне до талии, если не выше.

— Оболтус! Ты такой большущий уже! Как же я скучала! — протянула руку к питомцу,замершему в какой-то настороженной позе, ожидая, что колючки втянутся, и я его поглажу порозовым отросткам-листочкам.

Но нет. После встречи с тарном я сразу сообразила, в чем проблема. Не узнал!

— Поросенок ты, а не гирденция! Стоило мне немножко вид «подправить», как не признают.Вот не угощу я теперь тебя вкусностями в честь встречи, и не надейся! Тем более имеютсяжалобы на твое поведение, — заметила я многозначительным тоном, погрозив ему пальцем.

А кактус неожиданно встрепенулся и, втянув таки свои ядовитые шипы, смешно «вразвалочку»заковылял по одеялу своими отросточками-корешками. Я с внутренним восторгом наблюдалаза приближением питомца, но при этом сидела с неприступно-возмущенным видом. Кактуснаконец добрался до меня и, подпрыгивая от радостного возбуждения, потянулся розовымлистиком к моей руке. Осторожно погладил, совершенно умилив меня этой лаской.

— Солнышко мое, — на радостях изрекла я и погладила его в ответ. — Опознал!

Розовый подхалим тут же взволнованно заколыхал отростками, всем своим видом подтверждаяданный факт.

— Как ты без меня? Скучал?

Оболтус нарочито поник, повесив все листики. Ясно!

— Я тоже очень-очень скучала… Кэп тебя не обижал? А то я ему…

Розовый вредина картинно рухнул в обморок.

— Угрожал-таки беспамятством? В следующий раз — смело кусай!

«Воскресший» Оболтус в сердцах очень эффектно махнул самым длинным отростком, четко давпонять, что пытался. Не помогло!

mir-kn

igi.or

g



— Тогда мне сразу жалуйся! Я его сама покусаю, — тут же предложила помощь верномусоратнику.

Кактус, обдумывая идею, туда-сюда проковылял по кровати и в итоге качнул впередтуловищем, явно соглашаясь.

Но тут же неловко сполз с кровати, бурно замахал отростками и двинулся к выходу, явнопризывая меня следовать за собой. Растерянно оглянувшись, озаботилась, что бы на себянакинуть. К счастью, Гайяр об этом подумал за меня — рядом с изголовьем лежала… да, она.Пижама с овечками! Или с барашками. Остается надеяться, что к маме за ней он сам сходил, ане она по доброте душевной рано утром занесла.

Встав с кровати, непроизвольно застонала. Тело основательно ломило, низ живота сжималнебольшой спазм, а кожу внутренней стороны бедер и вовсе саднило… Так, где там медитекс?Неловко накинула пижамку и заковыляла за уже скрывшимся за дверью кактусом. Что у неготам, пожар? Нетерпеливо пританцовывающий питомец обнаружился в пустой комнате поддверью кухни. Странно, остальные двери перед ним как-то открывались сами. Подойдя к ней,раскрыла, позволив кактусу «просочиться» внутрь. В кухне он тут же боевито протопал к блокудоставки и многозначительно указал мне на пульт листочком.

— Так ты кушать хочешь? — дошло наконец до меня.

Розовое здоровенное нечто поникло и стеснительно пошаркало перед собой нижнимотросточком. Бедняжка мой! Такой большой уже стал, кушает наверняка больше, апозаботиться о нем некому. Подскочив к пульту, задумалась над заказом. Пожалуй, однойбутылки питательной смеси ему уже будет маловато.

— Тебе коктейльчика минерального бутылочки две надо? — проворковала я.

Оболтус на мгновение замер, а потом уверенно выставил вперед три листочка-выроста. Ого!Вроде бы не похоже, что его держали в черном теле, но кто знает, может быть, вчера всуматохе и ужином не накормили. Поэтому, выбрав необходимую комбинацию, кстатисохраненную в меню постоянных опций, заказала тройную порцию вкусняшки.

— Сам дождешься, если я в душ пока схожу? — не подумав, поинтересовалась я, но тут жеопомнилась: — Хотя тебе же не открыть…

Оболтус тут же энергично замахал всеми свободными от хождения отростками. Движениябыли призваны, как не сразу поняла я, выразить мне благословение на приведение себя впорядок и уверение в своей полной самостоятельности в данном вопросе.

— Точно откроешь? — с сомнением переспросила я. Крышка же отвинчивалась.

В ответ кактус, кивая, уверенно махнул вперед верхним кончиком. А потом, поразмысливчуток, изобразил боковой веточкой горизонтальное покачивание, очень похожее накрасноречивый жест «поспеши уже». Обалдеть! Надеюсь, за месяц моего отсутствия он неосвоил четырехмерный математический анализ! Надо бы присмотреться к его поведению.

Впрочем, мое состояние требовало срочного вмешательства, да и вообще в ванну по-утреннемутянуло, поэтому, решив обдумать все позже, поплелась в желанном направлении. Первымделом направилась ко второй, меньшего размера кабинке, примеченной мною вчера. Внутридействительно находился аппарат экстренного лечения. Раздевшись, ужаснулась количествукрасноречивых синяков на коже, поэтому сразу забралась внутрь и выбрала программу

mir-kn

igi.or

g



физического восстановления, быстро захлопнув крышку изнутри. Ощущения былисвоеобразные — кожу покалывало, чувствовались какие-то волновые потоки и импульсы. Витоге процесс «лечения» занял минут пятнадцать. Но результат был потрясающим! Вылезла яс ощущением, что здоровее всех здоровых и готова горы свернуть. Теперь можно и в душ —получить с утра заряд бодрости и смело бросаться в бой, в смысле идти на встречу с экипажем.

ГЛАВА 44

Кира

Приняв душ, с ощущением абсолютной обновленности влезла во вчерашний громадный халат ивернулась на кухню. Оболтус был все там же, причем в замеченном мною вчера горшке.Прожорливый кактус, в экстазе сжимая своими смешными несуразными отросточками бутыль,выливал себе под корешки остатки питательной смеси уже из последней. Вот это аппетит!Времени прошло, ну, с часок.

Решив последовать его примеру, занялась осмотром того, чего вчера из-за широкой спинымужа не рассмотрела. Места тут было мало. Стоя в центре, можно было дотянуться до любойнеобходимой вещи. Ну, стену с солидным герметизатором я уже видела. В противоположномуглу находился совсем простой кухонный универсальный комплект — откидывающаясярабочая поверхность, волновой нагреватель и встроенный блок со всякой кухонной утварью ипосудой. К стене крепился анализатор и уже замеченный мной таймер. Стол плюс двавтиснутых стула — и все. Осторожно заглянула внутрь нагревателя. Обнаружился обещанныйзавтрак. К моей радости, им оказался творог. И это к лучшему, всякие там неймарскиеделикатесы в одиночестве есть было бы страшновато. Подумав, заглянула в герметизатор и,обнаружив кусочек буженинки и кукурузный хлеб, соорудила себе солидный бутерброд. Пустьлопну, но зато моменту соответствует. Кушать очень даже хотелось. А начинать утро новой,семейной жизни лучше не только довольной, но и сытой. Вынув встроенный в нагревателькувшин с горячей водой и раздобыв кружку, озадаченно замерла, раздумывая, где бы моглихраниться питьевые концентраты. Не в герметизаторе же! Вариантов не было. Гайярабеспокоить по такому поводу не хотелось, но и насладиться напитком желание было.

— Оболтус, — безжалостно отвлекла я кактуса от вдумчивого процесса пищеварения, вкоторый он, судя по плавному блаженному раскачиванию, погрузился. — Ты не в курсе, где тутпитьевые концентраты обитают?

Кактус недовольно зашебуршился в своем горшке, но в беде не бросил. Выбравшись из«домика», проковылял к столу и, шустро вскарабкавшись по ножке, ткнул листиком в егоцентр. Я озадаченно присмотрелась и обнаружила там сдвигающуюся крышку небольшоговнутреннего ящика. В нем стройными рядами располагались разноцветные пакетики.Благодарно погладив кактус, вчиталась в названия, и в который уже раз изумленно застыла.Как увижу мужа — расцелую. Больше половины имеющегося ассортимента занималобожаемый мною земной чай из боярышника и липы! Где его умудрились достать?Погрузившись в приятные размышления на тему такого внимания к моей скромной персоне (ине важно даже, что все из-за эниара), на автомате заварила любимый чай, которыйассоциировался со счастливым детством, и принялась за еду.

И тут меня осенило! Творог на завтрак, чай опять же… А откуда Гайяр мог узнать о такихподробностях? При всем уважении к разведслужбе конфедерации, получить эту информациюпрактически невозможно. Просто нет уже тех, кто мог бы рассказать. Вывод напрашивалсяодин. Только Оболтусу, во время нашего соседствования в каюте, я несколько раз, пребывая в

mir-kn

igi.or

g



расстроенном состоянии, рассказывала о далеком прошлом, каких-то счастливых моментахземной жизни. Выговаривалась, пользуясь его молчаливым вниманием. Но как? Как могбезмолвный, да и, скажем прямо, эгоистичный кактус сообщить мужу все это?

Перестав жевать, недоуменно уставилась на гирденцию. Кактус снова вернулся в свой горшок.Но или я ему всю мантру сбила, или его посетила закономерная мысль объесть еще и меня, —он больше сосредоточенно не раскачивался, а как-то пристально следил за мной, расположиввсе свои розовые отростки в моем направлении.

— Что? Признавайся, ты доносчиком заделался? Как смог Гайяру все сообщить? — грознонахмурилась я для придания авторитета своим словам.

Кактус весьма эмоционально всплеснул листиками и, снова выбравшись из горшка, засеменилко мне. Подойдя вплотную, как обычный котяра, потерся о мою ногу, а потом… потянувшись,ловко выудил, подцепив двумя расположенными рядом отросточками, самый толстый кусокбуженины. Вот ведь неисправимый! Но препятствовать не стала — интересно было увидетьпроцесс поедания твердой пищи. Все оказалось прозаично. Несколько этих его бесформенныхотростков, сблизившись, слились в широкое основание, на которое и была опущена добыча. Апотом мяско просто стало как-то погружаться внутрь «тела», медленно оплывая по бокам. Ивсе! Не прошло и двадцати минут, как об утраченной мною буженине ничто не напоминало.

Как бы ни треснул, серьезно!

— Так это ты рассказал? — содрогнувшись от страшной мысли, повторила я вопрос.

Оболтус уверенно кивнул, качнув в мою сторону телом.

— Но как?! — Он, конечно, умный до ужаса, но все равно не представляю, каким образом этоможно было осуществить.

Кактус между тем, ненадолго зависнув в раздумьях, развел отростками в стороны.Красноречиво, но не по делу.

— И что ты листьями разводишь! С Гайяром как-то договорился, а мне объяснить неможешь? — Я возмущенно потрясла остатками бутерброда.

И что же в ответ сделал этот поросенок? Он, предварительно топнув корешком, проковылял кдвери и, уперев в нее два крайних отростка, принялся стучать между ними… э-э-э… верхушкой.Я опешила, резко вынырнув из состояния безмятежности, но тут же возмутилась:

— Это ты на что намекаешь? Что я глупая?

Кактус, резко прервав самоистязание, обернулся ко мне и солидарно закивал. Вот же Крейван!И этим «подарочком» удружил!

— Ладно, попробую зайти с другой стороны. Допрошу неймарца, — буркнула я розовомувредителю. И, быстро проглотив последнюю ложку творога, запила ее чаем и сообщила: — Асейчас одеваться — и к Тинарагу!

Оболтус вопросительно качнул листиком.

— На консультацию. Врач он или нет, в конце концов? У меня к нему куча взрослых вопросов.И все по существу, что немаловажно.

mir-kn

igi.or

g



Кактус умоляюще сложил пару листочков перед собой.

— Со мной хочешь?

В ответ уверенно кивнули. Я согласно улыбнулась. Ха-ха, кто в его ядовито-шипастой компаниина меня пальцем покажет?!

Пока мы с кактусом добирались до Медицинского Центра «Эндорры», встретили не одного и недвух членов экипажа. Начнем с того, что еще в необозримом неймарском холле в полномбоевом снаряжении «порхал» Эльдар. При нашем появлении он тут же приземлился немноговпереди по ходу нашего движения и с очень серьезным видом поздоровался:

— Приветствую, Ольга. Извините, что сразу не узнал.

«Мне не привыкать. У нас с ним при каждой встрече возникают подобные сложности, хорошохоть в этот раз на корабль впустил», — подумалось мне, но озвучивать это я не стала.Доброжелательно улыбнувшись (не зря минут десять у зеркала сейчас тренировалась),поздоровалась:

— Добрый день! Надеюсь, мы вам не помешали?

И поскольку времени терять не хотелось, уверенно двинулась дальше, хотя ощущениесверлящего спину взгляда не покидало до выхода.

Хорошо, что, выбирая между платьем и своей формой, выбрала в итоге первый вариант. Исолиднее для первого выхода в качестве жены капитана — а думать о репутации мужа тоженадо, — и выходной сегодня, поэтому с формой можно до завтра подождать.

А потом, как специально, нам снова и снова кто-то попадался навстречу, неизменно обдаваясомнительным потоком вряд ли искреннего почти обожания и какого-то подспудного ужаса.Это откровенно раздражало и рождало недоумение. Начинаю понимать, почему Гайяр внешнетакой неприступно-холодный. Да, приятного мало, когда те, кто вчера тебя всячески унижалии не замечали, вдруг воспылали стремлением к общению. Поэтому, поймав себя на том, чтотоже пытаюсь сохранять нейтральное выражение лица, мысленно расхохоталась. Какой шокожидает всех через месяц с небольшим!

Перед дверью в вотчину Тинарага ненадолго застыла, собираясь с мыслями; разговорпредстоял важный. Однако сюрпризы начались еще на входе. Нажав на кнопку вызова, почтисразу услышала щелчок открывающегося механизма, и в проеме двери показался еще одинзнакомый мне неймарец.

— Ольга. — Обладатель насмешливого голоса обежал меня любопытным взглядом. — Я бы натвоем месте сделал постоянную пластику и оставил это тело. Оно какое-то болееоткормленное…

Какой он все же не неймарский неймарец! Яркое исключение из всех. Сейчас, зная о нихбольше, подумала: «Пробужденный?» Но капсула с эниаром, как я помнила еще с прошлогообщения, при нем. Мелькнувшую в подсознании мысль поймать не успела, ибо взгляд Тинарагапереместился ниже, натолкнувшись на скромно стоящего возле меня Оболтуса. И — бах! —лицо медика в один миг преобразилось. Заледенев и перекосившись в гримасе гнева,выражение его лица заставило меня испуганно задержать дыхание.

mir-kn

igi.or

g



— Этого не пущу!

Ого, судя по тону, как неймарец он не безнадежен. Это даже хорошо, поняла я в этот момент,что общение с капитаном закалило мои нервы, иначе бы трусливо бросилась бежать отсюда. Атак, вдохнув поглубже, спросила:

— Успел наследить? — при этом, опустив вниз руку, ободряющим движением коснуласьпитомца.

— Не то слово! Ноги его, или что там вместо этого, в Медицинском Центре не будет! —категорически отрезал док.

— Тинараг, не бузи, я к тебе пришла за медицинской помощью, а Оболтус со мной. Обещаю, онничего не сделает плохого. Какие у тебя к нему претензии?

Бросив на кактус, быстро спрятавшийся при этом за подол моего платья, крайне недовольныйвзгляд, Тинараг все же отступил, позволяя нам пройти внутрь. Я направилась к кушетке,решив присесть заранее, а то кто их знает, в чем причина недовольства. Как-то не замечалараньше за ним истерической реакции.

— Слушаю! — Я со всей ответственностью готова была выслушать всю правду онелицеприятном поведении питомца. Мы, как известно, в ответе за тех, кого приручили.

— Не считай, что я жалуюсь, но если бы не распоряжение Гайяра, снес бы уже ему сознаниетолько из профессиональных соображений. — И этот туда же! Оболтус взволнованнопереминался рядом со мной. — Пока ты тут восстанавливалась после плена, он постоянно былрядом, как я его ни гнал. И это бы не страшно, но он повадился подъедать все, что… В общем,все. И это я стерпел. Но после твоего… гм… исчезновения гирденция, очевидно, решила, чтонеймарцы — вот причина отсутствия хозяйки, ну и остальным за компанию доставалось. Личноу меня негодник буянил, капсул для медицинского пистолета набил, пару экспериментовзарубил, еще по мелочи поломки устроил. Потом реактивы назло выпил и… совсем с умасошел. У меня в жизни не было тут столько пострадавших! Носился по кораблю и жалил, кусалвсех несчастных, попадавшихся на пути. Вроде бы что такое гирденция? Всего лишь растение.А ведь так озверел — справиться не могли. И ядовитый жутко, еле спас некоторыхпострадавших. После этого весь экипаж пуще капитана в страхе держит. И отказов никаких непризнает. Чуть что не по нему — как топнет основанием, как шипы распушит — и попрет нанесогласного. А в результате ко мне с нервными срывами ходят. И тарна твоего не слушалсявовсе. Пока Гайяр ему не поклялся, что вернет тебя, не успокоился.

Я была в шоке. Ощущение вины присутствовало в полном объеме. И хотя я и сейчас понимала,что взять его с собой было невозможно, и тут ему, несмотря ни на что, было лучше, но…последним предателем себя почувствовала.

— Извини меня, — тихонько прошептала я, склоняясь к кактусу.

— Хорошо бы еще и от этого… индивидуума подобное услышать, — в сторону, уже спокойнее,прокомментировал док. И снова мне: — Что за медицинская помощь тебе нужна? Гайяр у меняи так одну капсулу медитекса уволок в личное пользование, готовясь к твоему вселению, такчто я думал, теперь разве что в столовой увидимся.

Проигнорировав вопрос, дождалась, пока кактус в знак прощения потерся о мою ногу, и сноваего погладила.

mir-kn

igi.or

g



— Спасибо.

Потом перевела взгляд на неймарского медика и задумалась. Как начать?

— Тинараг, что можешь посоветовать из контрацепции? И еще мне необходимо медицинскоевмешательство для появления потомства, мы же разные виды собой представляем.

Он от души расхохотался, возвращая себе привычно-насмешливый вид.

— Это шутка, да? У тебя муж — первородный, это лучше всех контрацептивов, вместе взятых!И никакое тебе медицинское вмешательство с их особенностями не нужно.

— Как это? — О подобном я не слышала. Что еще за сюрпризы таит в себе это первородство?

Тинараг напрягся; внешне ничего не изменилось, но интуиция уверенно кольнула — чем-тоудивлен.

— Гайяр тебе про свою семью рассказывал?

— Я с его мамой знакома.

— А с папой?

Я отрицательно покачала головой.

— А что, с папой что-то не так?

— Не то чтобы с ним было что-то не так. — Тинараг встал и прошелся по помещению, явнорастерянный. Он заставил меня уже вообразить не знаю что…

— Некоторых жизнь ничему не учит, — пробормотал неймарец между тем. — Говорил же ему,все расскажи.

— Он боится, — пояснила я. — Сказал, что позже расскажет, когда готов будет. А сейчаспочему-то думает, что я от него из-за этого отвернусь. Это первородство правда такотвратительно?

Медика передернуло:

— Оля, никогда не говори так! Для нас это очень значимо. Очень важно, можно сказать,архиважно. Гайяр — последний в нашей расе потомок первородной семьи мужского пола. Естьеще трое, но все они женщины. А ген первородства наследуется исключительно по мужскойлинии. Поэтому, — неймарец резко развернулся ко мне, — вся надежда только на вас и вашепотомство. Тем более хорошо, что он выбрал тебя еще разумом. Мы, кстати, подозревали…

Но, резко оборвав себя на полуслове, он смутился.

— Что подозревали? — тут же переспросила я. — О чем?

— Все. С мужем все выясняй. Иначе мне за это Гайяр спасибо не скажет. А мне, знаешь ли, впоследнюю очередь хотелось бы вызвать его недовольство.

Вот же! Профессиональное это у них, что ли. Как секретные агенты на допросе — попробуйчто-то вытянуть. Хотя разговор с Крейваном после общения с его отцом предстал несколько в

mir-kn

igi.or

g



ином свете, рождая почти на подсознательном уровне подозрение… Нет, уверенность!

— Тинараг, а ты не считаешь, что многим мне обязан? Нельзя ли мне в порядке ответнойлюбезности ожидать большей откровенности, если не помощи?

Взгляд неймарца полыхнул ярко-алым, пусть и на миг, но я заметила. Поэтому, когдапрозвучал безразличный вопрос, уже не сомневалась в правильности своей догадки.

— О чем ты?

— О Ниранде. Вы ведь очень заинтересовали друг друга? Полагаю, в вашем случае есть всепредпосылки для гармоничного союза. А эниаром обменяться и завершить пробуждение вы немогли по причине того, что ее предопределили Гайяру. Видимо, найти ему пару было дажеважнее, чем объединить предопределенных супругов. Я, знаешь ли, заметила, что к появлениюмоей персоны все проявили неожиданное рвение. А я ведь землянка. Землянка! И это, честноговоря, настораживает. Так что не появись я на его жизненном пути, у тебя не было бынадежды. Так что давай и ты мне немного поможешь, — спокойно разъяснила я.

В алых глазах сидящего напротив мужчины появилась грусть. Он задумался, глядя почему-тона Оболтуса. Последний тоже явно преисполнился любопытства, всеми отросткамисосредоточившись в направлении неймарца и буквально подпрыгивая в предвкушающемнетерпении.

— Хорошо, — наконец решился Тинараг, — кое-что я тебе расскажу.

ГЛАВА 45

Кира

— Итак, что конкретно тебя интересует? — Тинараг стал очень собран и непривычно серьезен.

Тоже собираюсь с мыслями, стараясь ничего не забыть.

— Что вообще подразумевает первородство? Какая связь между ним и нашими детьми? Для нихэто несет какую-то опасность? Почему все так рады факту моего появления? Как Гайяр можетвлиять на зачатие?

Тинараг еще на середине моей речи вскочил. Но до конца все же выслушал.

— Оля, извини, но об этом ты можешь только Гайяра расспрашивать. Я и так подозреваю, чтоза этот разговор с его дейраной меня ожидают большие неприятности от капитана, а сообщи ятебе все желаемое…

— Он не узнает о нашем разговоре. Я обещаю ему не говорить!

Неймарец усмехнулся:

— Ты связала жизнь с единственным в своем роде представителем нашей расы, незаменимымдля нас. Но это не преимущество, наоборот. Первородство — это колоссальнаяответственность. Сейчас, пока жив его отец, это, возможно, не так ощущается. Хотя тызаметила, как он сдержан? Как никто другой из нас. И он с детства знает о том, что емупредстоит. Я расскажу об одной из его задач. Мы — раса, умеющая влиять на сознание,чувствующая, осязающая любые формы излучения, издаваемые живыми организмами. Но

mir-kn

igi.or

g



подумай о том, каково нам существовать в любой естественной среде? Когда кругом немертвый мир, а перенасыщенное жизнью пространство? Это что-то сродни ощущениям удушья.Мы все «перегорели» бы в этой колоссальной мешанине импульсов и потоков живогоизлучения, тем более что в определенном смысле связаны друг с другом сознанием в единыйгигантский муравейник, поэтому и друг на друга воздействуем тоже. И изначально среди нассуществовали созданные эволюцией несколько особей в каждом поколении — мы называем ихпервородными, — которые, помимо прочего, постоянно оттягивают собственным сознанием игасят вот эти излишки сторонних излучений.

— А для них это не опасно? — тут же перебила я.

— Нет, они в разы сильнее по ряду причин. У них природой предусмотрено иное строениесознания. Поэтому сами «перегореть» не могут. Они могут сублимировать, перенаправлять этипотоки, пропуская через себя. Это происходит естественно и не требует от нихдополнительных усилий. Всю эту энергию, трансформированную в собственное излучение, онимогут раздавать обратно в измененном виде. Такое возвращенное излучение нам полезно, онолечебно, гармонично, оно оздоравливает духовно. Мы тянемся к нему, постоянно улавливаемсознанием на инстинктивном уровне. Поэтому первородные могут так же влиять на нас,управляя и направляя. В нашей расе не будет расколов, войн, диссонансов любого рода, покаесть они, пока они оттягивают негативные излишки, пока направляют наше развитие. Они —основа поддержания жизненного баланса нашей расы, залог ее существования.

— Значит, мой муж — несгораемый предохранитель и вечная батарейка? — несколькоизумленная значимостью вопроса, подытожила я.

— Да. И он гиперактивен во всем, начиная от работы и заканчивая личной жизнью. Это я тебек тому, что скучать в союзе с ним точно не придется.

— Но их, получается, совсем мало. Как хватает на всю расу?

— Повторяю, все мы связаны в единую цепь, поэтому хватает каждому, но сейчас момент оченькритический. Если у Гайяра не будет наследников мужского пола…

— И кто его пара, не важно? Значит, обрадовались не мне, а вообще факту его объединения скем-то?

— Тому, что он наконец собрался завести семью, конечно, обрадовались. До этого, как нистарались объединить его с Нирандой, он все тянул и откладывал. Хотя поначалу тебя всерьезне воспринимали, полагая, что ты легко подчинишься его воле. Ну и раса твоя… Все жестереотипы сильны и у нас. Но когда он осознанно подверг себя такому риску, отправившисьлично к Измененным, всем — и Совету Верховных — стало ясно, что твоя значимость для негоколоссальна. А когда выяснили, что он тебя выбрал разумом и у вас будет гармоничный союз, азначит, большая вероятность нескольких потомков… К тому же в таком союзе первородныйболее продуктивен в силу того, что лично мотивирован, изначально «заряжен» на созидание.Ты, Оля, придаешь ему жизненные силы, а значит, и нам всем тоже. Так что, уверяю тебя, мы— заявляю от лица нашей расы — очень рады твоему в конечном итоге воссоединению с нашимпервородным. И я полагаю, что скрывать это от тебя неверно. Ты достаточно разумна иответственна, чтобы понимать, что в любом союзе присутствуют не только блага и привилегии,но и налагается ответственность. В данном случае это ответственность за всю нашу расу.

Да уж… Сейчас, подумав о том, что вынудила его пойти на переговоры с Измененными, яиспугалась, если можно так сказать, задним числом. Что бы я натворила, не осуществись эта

mir-kn

igi.or

g



рискованная задумка? Если бы Измененные знали значимость того, кто оказался в их руках?Понятно, почему они столько скрывают о себе. Это же неимоверная уязвимость! Смогу ли ябыть достойной его и помогать на его пусть и в какой-то мере физиологически естественномпоприще? Служить поддержкой в его нелегкой судьбе? Вот уж точно, Советом Верховныхвариант моего последующего ухода не рассматривался. А что я? Достаточно ли будет простолюбить его, всегда быть рядом, разделять с ним груз принятых решений? И тут меня запоздалоторкнуло:

— Подожди, как это — выбрал меня разумом? Ведь дело в том, что Крейван в плену впрыснулмне в рану его эниар, — боясь поверить в такую возможность, переспросила я.

— Оля, если бы было иначе, ты бы не сдернула тогда с него эту капсулу. Не будь на то егоподсознательного желания, ничего бы не вышло. Сам шнурок, на котором мы ее носим, — этонаше рудиментарное образование, отделяющееся от тела на третьем году жизни. Оно подобнопокрову наших крыльев — неимоверно прочное. Разорвать без соответствующего импульса отсознания владельца его нельзя. И Крейван понимал это глубоко внутри, уверен. Даже если сами не мог поверить в такую возможность, он не мог не считаться с тем фактом, что капсулу тысняла сама. Потому и впрыснул, потому и спасал до конца. Ведь это был эниар первородного, азначит, залог дальнейшего благополучия его народа.

— А опасность для наших детей есть? — Эта мысль не давала покоя.

— Оля, тут все не так однозначно, и пока ты не знаешь о сути первородства, ты не поймешь.Мой тебе совет — жди. Если он обещал тебе рассказать — расскажет.

— Но что, если я забеременею до этого?

— Полагаю, ему слишком важно твое отношение, чтобы допустить подобное. Доверься ему вэтом. Сомневаюсь, что он пойдет на утрату твоего доверия, на твою заведомую обиду илиненависть ради попытки манипулировать, используя свои возможности.

Это несколько обнадеживало. Хотя не проясняло положение вещей.

— А с медицинской точки зрения? Ты уверен, что мне не надо проходить процедуру подавлениягенетической составляющей в репродуктивных клетках?

— Уверен. Даже земляне, пусть и на неосознанном уровне, подвержены влиянию различныхизлучений. А уж силовое целенаправленное излучение первородного неймарца… Поверь, онтвоим сознанием и любыми физиологическими процессами организма управлять может. Как-нибудь, для опыта, пожалуйся ему на плохое настроение или головную боль — вот ипроверишь.

Это натолкнуло на мысль о яйцекладущих. Но как, не обидев, изложить суть сомнительноговопроса?

— Тинараг, я… э-э-э… на случай заблуждения, не принимай близко к сердцу, но вы —живородящий вид?

— Если бы ты спросила именно о неймарцах, я бы ответил — да. Но с первородными всенемного иначе. Повторяю, они устроены немного по-другому, и отсюда вытекаютопределенные отличия. И это имеет обоснованные причины. Но зачатие происходитестественным для тебя путем.

mir-kn

igi.or

g



— Но как же я? Ты же понимаешь, я физиологически не могу иначе… — Я растерялась, не знаяуже, что и думать.

— Не переживай, все не так страшно, как ты представляешь себе. Просто подожди и доверьсяему.

Медик осторожно в дружеском легком пожатии коснулся моей руки. И тут же, привлекаявнимание, меня тронул Оболтус. Переведя взгляд на кактус, обнаружила, что он солидарнокивает, присоединяясь к совету неймарца. Проследив за этим маневром, док недовольнобуркнул:

— Он все же не безнадежен. Но одного больше не оставляй!

Оболтус снова закивал.

— Спасибо большое тебе за беседу, — поблагодарила неймарца, — хоть в чем-то разобралась.

Тинараг ехидно хмыкнул:

— Угу, а меня за это частично разберут на запчасти.

— Если что — сигнализируй, и мы с Оболтусом единым фронтом встанем на твою защиту, —улыбнулась я.

— О! — Док впечатлился. — Оля, не зря ты мне с самой первой встречи понравилась. Хотя кэпаты вообще потрясла!

Попрощавшись с все больше вызывающим мое уважение медиком, мы с Оболтусомотправились к Шейн-огану. Если повезет и он задержался с обедом, составлю ему компанию —надо прояснить текущие дела.

Повезло! Тарн обнаружился в блоке прогнозистов сосредоточенно погруженным в работу изабывшим о времени. А еще обнаружилась… поднятая перегородка, отделявшая помещение откапитанского мостика, и собственно муж, что-то обсуждавший с Эльдаром, склонившись надвизуализатором. Но стоило мне показаться в проеме двери, как он сразу бросил внимательныйвзгляд в мою сторону. Выражение лица не изменилось, но в глазах появилось тепло. Ненадолгозадержавшись на месте, не зная, как поступить — подойти к нему и расцеловать, какнамеревалась, или не мешать рабочему процессу и увести тарна в столовую, застыла внерешительности. Но Гайяр позвал сам:

— Оля!

С улыбкой, ощущая бросаемые украдкой взгляды присутствующих пилотов, помощника и ещенеизвестного мне айкара, стараясь не выдать волнения, подошла к своему неймарцу и,привстав на носочки, потянулась к его губам. Гайяр склонился навстречу и, слегка приобнявменя за плечи, позволил себя поцеловать.

— Выспалась? — совсем тихо, на ушко, все с тем же нейтральным выражением лица.

— Не-а, — мотнула я головой. — Оболтус притащился.

Гайяр окинул недовольным взглядом скромно оставшийся в моем рабочем блоке кактус.

— Но все хорошо, — поспешила я прошептать, радуясь, что Эльдар отступил в сторону, давая

mir-kn

igi.or

g



нам возможность пообщаться. — Я так рада была его увидеть!

Гайяр хмыкнул.

— Вот хочу с Шейн-оганом на обед сходить, а у тебя узнать следующее… Думаю организоватьземной ужин, может быть, маму твою пригласим? Или это для нее не вариант — в смыслеземная еда?

— Думаю, идея замечательная. Я ей предложу. Тем более что она сегодня с самого утра ведеткакие-то дистанционные посольские переговоры и наверняка будет рада возможностиотвлечься и просто побыть в семейном кругу, — сразу же отреагировал муж.

Довольно кивнув, тут же двинулась обратно, чтобы не занимать у мужа много времени. Гайярпошел рядом, видимо, решив проводить до блока. Друг и коллега, наблюдавший за нашимприближением, вопросительно посмотрел на меня.

— Думала тебя на обед сманить, — пояснила я причину появления. — Обсудить рабочийграфик. Может быть, введешь меня завтра в курс текучки и послезавтра возьмешь выходной? Ая поработаю за двоих. Не только тебе все тащить.

Тарн задумался, размышляя над вариантом.

— Что ж, я с удовольствием готов и на обед, и на выходной, — в итоге заверил он меня. —Оболтус с нами? А то я его с утра уже на весь день покормил.

— Как? — неожиданно вмешался стоявший рядом со мной Гайяр. — Я его тоже с утра плотнопокормил. И кухню потом для его посещений заблокировал, чтобы он сам в системе доставкиеще порцию не добыл.

Тарн и неймарец с немым вопросом в глазах дружно уставились на меня. А что я? Я была вшоке от прожорливости этого розового оглоеда, но выдавать его язык не повернулся. Но,видимо, мое ошарашенное лицо было красноречивее любых слов, поскольку разомпосуровевший взгляд мужа переместился на несчастную жертву злонамеренного стеченияобстоятельств. Кактус, не ожидавший от судьбы подобной подлости, экспрессивно всплеснулотростками и, сжавшись в предчувствии выволочки, спрятался за мое кресло. Чувствуя, чтопитомцу, как никогда, нужна поддержка, я высвободилась из рук обнимавшего мужа иуверенно шагнула вперед, закрывая собой Оболтуса.

— Ну что вы в самом деле. Жалко, что ли?

— Но, Оля… — растерянно промолвил Шейн-оган.

— Ты думаешь, он просто так столько лопает? — очень серьезно перебил тарна муж.

— Растет ведь, — высказала я единственное разумное предположение.

— Он уже вырос, — уверил друг. — В том-то и дело.

— И что? Теперь толстеть начнет? — К чему они ведут, никак не понимала.

— Нет, — значительно пояснил Гайяр, — размножаться!

Ого! Об этом моменте я как-то не подумала. В данном вопросе я о гирденциях узнать все так ине успела. Но на автомате обернулась и тоже вопросительно уставилась на кактус. Последний

mir-kn

igi.or

g



от такого избытка пристального внимания смутился и даже… покраснел! Да-да! Привычнорозовые отростки немного заалели. Во дает!

— А как он… ну, один… — как-то растерялась я от их очевидной озабоченности этимвопросом. — И вы разве против что-то имеете?

Шейн-оган испуганно на меня уставился, а Гайяр вздохнул:

— Почкованием, Оля! Вот из каждого этого его маленького отросточка, — при этомкрасноречивым жестом он обвел уже отчетливо пылающие многочисленные листикикактуса, — может появиться новая гирденция. Достаточно его отделить и временно укоренитьв грунте. А ты только представь себе такое множество Оболтусов! Боюсь, этого мы все невынесем.

В полной растерянности я взирала на поникший кактус, который находился в крайней степенисмущения, судя по общей красной расцветке.

— И что с этим делать? Может быть — пускай, отдадим в добрые руки? — внесла ярацпредложение.

Оболтус резко воспрянул духом и, встрепенувшись, кинулся ко мне благодарно обниматься.

— Вряд ли теперь кто-то возьмет. После всего, — обреченно сообщил коллега. — А можетбыть… э-э-э… обрезать их?

Кактус нервно дернулся и начал заваливаться набок, явно намереваясь упасть в обморок отужаса. Но потом, передумав, остановился на полпути к полу и, резко разогнувшись, началраспушивать колючки, всем своим видом сообщая тарну, что живым не дастся.

— Не поможет, — заверил Гайяр, — он их быстро отрастит снова.

— Стойте! — спохватилась я, не меньше Оболтуса перепугавшись подобной перспективы. —Давайте без крайних мер. Мы с ним все обсудим и сами решим, как быть. Ведь так, мойхороший?

Розовато-красный перспективный родитель быстро-быстро согласно закивал и не мешкаязаковылял к выходу из блока. Мы втроем молча наблюдали эту картину панического бегства.

— Гирденция-интеллектуал с проснувшимся инстинктом размножения — это страшно! —озвучил общую мысль тарн, после чего кивнул на выход и мне: — Идем?

Быстро чмокнув Гайяра в щеку, я последовала примеру кактуса, слыша, как тарн топаетследом.

ГЛАВА 46

Кира

В столовой, помимо нас, обнаружилось немало народу. В принципе я была к этому готова ивесь путь сюда настраивалась на первое появление в обществе членов экипажа, подозревая,что не мы одни припозднились с обедом. Потому и Шейн-огана с собой позвала — такувереннее как-то, потому и Гайяра не пригласила — в его обществе нервничала бы ещебольше, чем сейчас. Оболтус после пережитого стресса решил удалиться в каюту. Надеюсь,

mir-kn

igi.or

g



для размышлений о насущном, а не для размножения.

Заметили меня все, это очевидно. И поняли, кто я, тоже. Но вот пренебрежения, в избыткеприсутствующего ранее, я не чувствовала, хотя любопытные, местами оценивающие взглядыощущала постоянно. Уважительно здоровался с нами каждый встречный, мы в ответ с тарномсдержанно отвечали. Но при этом скованность и напряженное ожидание просто витали ввоздухе. Периодически коллега ободрял меня и выражал поддержку легким пожатием локтя. Втаком режиме мы заказали свои обеды и получили боксы с едой. Причем я не могла незаметить, что меню столовой тоже пополнилось ассортиментом земных блюд. Чем я,разумеется, и воспользовалась, заказав первое, второе и компот.

Ели мы в основном молча. Несмотря на изначальные намерения обсудить рабочие планы,полноценной беседы не выходило. Не знаю, как тарна, а меня не покидало ощущение, что всеокружающие прислушиваются к каждому слову. Поэтому, перекинувшись шутками по поводуОболтуса, принялись каждый за свой обед. В моем случае это было только к лучшему, так как япросто упивалась наслаждением от вкуса обычного борща — как давно я его не ела!

Однако даже гастрономический восторг полностью расслабиться не позволял, ощущениетревоги не покидало. И мы, уже насытившись и отправив боксы с остатками еды в утилизатор,направились к выходу, когда неприятность все же произошла. Наше продвижение к выходусопровождалось всеобщим любопытным вниманием, но каких-либо высказываний себе никтоне позволял. По крайней мере, до этого момента.

Проходя мимо панели выбора, возле которой стояли три только что вошедшие айкарки, яуслышала показавшееся неимоверно громким в окружающем молчании злое шипение:

— Тянет его на этих никчемных подстилок, нет бы кругом осмотреться! Что предыдущаяземлянка была чучело чучелом, что эта. Вульгарная, как и все они!

Я поперхнулась. И как быть? Наверняка не только я слышала, но и большая часть сидевшихнеподалеку, а значит, уже сегодня инцидент станет достоянием общественности. А обо мнесделают первые выводы! Проглочу сейчас этот злобный выпад — быть мне навеки пустымместом, незначительным постельным приложением к Гайяру с соответствующим отношениемк моей персоне. Может быть, в лицо и будут улыбаться, боясь капитана, но вот за спиной будутшептаться, и наверняка так, чтобы и до меня долетало. Да и позволять неймарцу решать заменя все проблемы не хотелось. У него и без этого есть чем заняться. Но и любительницейженских свар я не была и опускаться до публичного выяснения отношений не желала.Поэтому, решившись, развернулась к троице и в духе Гайяра, стараясь выдержать максимальновозможный ледяной тон, на ходу сообщила:

— Учитесь завидовать молча. Начнете обучение прямо сейчас. Все трое развернулись — иотправились на прием в Медицинский Центр по данному вопросу! (В том, что Тинараг моюпозицию поддержит и дам встряхнет, я не сомневалась). О диагнозе, дальнейших планахлечения и результатах отчитаться мне сегодня же после посещения. Выполнять!

Говорил же мне и экипажу муж, что у нас теперь права равные. Вот и посмотрим, какуслышали.

Троица замерла на невыносимо долгий для меня миг. Если проигнорируют, останется толькопозорно звать Гайяра на помощь. Но все же, злобно сверкая глазами в мою сторону,развернулись и с показной неохотой отправились к выходу. Я непроизвольно зевнула —недосып сказывался…

mir-kn

igi.or

g



И вот, когда обиженные вниманием капитана дамы были в шаге от двери, навстречу имнеожиданно шагнул он сам. Да как шагнул! Даже у меня выступила холодная испарина от егосурового вида, а уж как там айкарки… Мне, к счастью, их лиц не было видно. Гайяр выгляделнастолько жутко-ледяным, что айсберг на Северном полюсе моей родной Земли показался бынаитеплейшей и наиприятнейшей компанией. Кроваво-красным взглядом он уставился наподчиненных, заставив меня неожиданно пожалеть дам. Вот уж получат сейчас за своезлопыхательство и глупую зависть! Эта мысль резко отрезвила. Конечно, приятно, когда затебя заступаются, но у всего есть свои границы. А Гайяр выглядел так, словно сейчас готов былих переступить. Вокруг стояла гробовая тишина. Это опять же не радовало — учинив расправуприлюдно, заставит всех от меня вообще в страхе шарахаться.

— Ты тоже на обед поздно собрался? — от души надеясь, что голос не похож на писк,обратилась я к мужу, делая шаг в направлении застывшей друг напротив друга четверки.

Гайяр очнулся и перевел взгляд на меня. Брр… В первое мгновение меня основательнотряхнуло, напугав пониманием: айкаркам еще и по сознанию шарахнули! Со мной так жутко ина самых первых порах нашего общения не поступали. Не зря их трясет крупной дрожью. Уже,пожалуй, одного испуга в воспитательных целях достаточно. Гайяр же, мгновенно прикрывглаза веками, распахнул их с угрюмым, но вполне осознанным взглядом. Поэтому, сделавпоследний шаг, не думая о куче наблюдателей, оказалась вплотную к мужу, позволивобхватить себя его рукам. Осторожно положив ладонь ему на грудь, принялась спокойнопоглаживать и, откинув голову, чтобы видеть его лицо, снова спросила:

— Будешь обедать?

— Нет! Я уже ел. — Немного напряженно, но хорошо, что хоть вообще ответил.

— А мы тоже как раз закончили, — сообщила я. Вся эта мертвая тишина напрягала. — И какраз собирались обратно идти, Шейн-оган на работу, а я — к тебе. Совсем забыла, что хотелатебе подарок передать. Вот решила вернуться. А девушки… девушки тоже уходят — у нихнезапланированный визит к Тинарагу, так что отпусти их.

И я, ухватив его за плечо другой рукой, потянула в сторону. Гайяр помедлил несколько секунд,окинув троицу задумчивым взглядом, а потом отступил в сторону, освобождая им путь. Нопрежде чем айкарки сумели справиться с волнением настолько, чтобы сделать хоть шаг, впривычной безэмоциональной манере сообщил:

— К окончанию смены всем троим прибыть на мостик для получения представления оботстранении от занимаемых должностей. Рапорт в Кадровый Центр будет направлен ужесейчас. «Эндорру» покинете завтра с утра на транспортировщике, который доставит наближайшую базу. Выполнять!

Я откровенно расстроилась. Все же каратель он, без крайних мер — никуда! Не мог не понять,что я хотела избежать этого. Но публично пререкаться не стала, хотя от тихогоразочарованного вздоха не удержалась. Тишину огромного зала так никто и не нарушил.Айкарки заметно сникли и побрели к выходу. А за ними и я, увлекаемая мужем. Шейн-огантоже двинулся с места, но, стоило всем выйти из столовой, обогнал почти остановившихся наси, быстро кивнув мне, ушел в направлении лифтов. А мы с Гайяром остановились, оба понимая,что сейчас поспорим, каждый готовясь максимально спокойно подойти к этому неизбежномуэпизоду. Высвободившись из рук мужа, потянула его в сторону расположенной неподалекусвоей прежней каюты. Выяснять отношения у всех на виду совсем не улыбалось.

mir-kn

igi.or

g



— Как ты так «удачно» оказался тут? — сразу спросила я, стоило сомкнуться за нами двери.

— Система известила, и я сразу рванул сюда. — Гайяр был спокоен и явно откровенен.Безликая маска исчезла, уступив место беспокойству. Это утешало, — понимает, что я не рада,и ему это не безразлично. Настроившись на серьезный разговор, он присел на кровать, избавивменя от необходимости задирать голову, чтобы видеть его глаза.

— А система… — Я растерялась. — Она что, следит за мной?

— Я ее попросил реагировать на любые попытки тебя обидеть, сообщая мне, — и все.

— Ясно. Считаю, ты был излишне суров. Рапорта они не заслужили. Слишком радикальныепоследствия для глупого поступка. Всего-то и хотели меня поддеть. Думаю, это своеобразнаяпроверка на прочность. Просто переведи их на Триас, к примеру. Не лишай профессиональнойлицензии, — глядя прямо в его уже привычно-алые глаза, по возможности мягче попросила я.

Гайяр напрягся; я отчетливо поняла это, видя, как заходили желваки и окаменел подбородок.Но, выждав паузу, подавил решительный и категоричный отказ, прежде чем сосредоточенномне ответить:

— Оля, давай мы сейчас раз и навсегда договоримся: я всегда с огромным желанием выслушаютвое мнение по любому вопросу и честно тебе обещаю его учесть и обдумать, но обещать тебевсегда поступать так, как хочешь ты, — не могу. Твои суждения я уважаю и восхищаюсь твоейразумностью и профессиональной смекалкой, но в принятии решений всегда исхожу изсобственных умозаключений. Я не говорю, что ты не можешь повлиять на них, как разнаоборот. Но данный случай этого не предполагает. Они не просто оскорбили мою дейрану,они нарушили прямой приказ командира. Итог в этом случае предопределен, они не моглиэтого не понимать. Это решение останется неизменным.

Я в отчаянии всплеснула руками:

— По-моему, это не предопределенный результат, а показательная порка! Ты простовоспользовался таким удачным моментом, чтобы всем наглядно продемонстрировать своюкатегоричность в вопросе защиты моих интересов. А айкарок этих откровенно жалко. Ведьдурищи, больше от глупости, чем со зла сказали, а теперь все их перспективы — пшик! — Яподошла и села рядом с мужем.

— Поверь, я поступил бы так же, будь вы там только вдвоем. И да, моя реакция на любыенападки на тебя всегда будет самой радикальной. Просто прими это как данность. Тут ты меняне переубедишь, не сумеешь. Это инстинкт! И еще имей в виду, что «Эндорра» — негражданский космолет, а военный корабль, и слово «дисциплина» здесь не пустой звук. А чтодо жалости, то не равняй их с собой. Ты боялась потери лицензии как полного краха жизни,для них все не так глобально. Не хотелось бы напоминать тебе о наболевшем, но на данныймомент айкары имеют значительно больше возможностей для устройства в конфедерации, чемземляне. Поэтому не трать ни нервы, ни силы напрасно, лучше направь энергию на разработкумер по изменению существующего порядка. — Гайяр ласково взял мои руки в свои ладони изаглянул в глаза.

— Не передумаешь? — заведомо зная ответ, все же уточнила я.

— Нет, — качнул он головой, привлекая к себе.

И я сдалась, податливо прижимаясь, решив уступить ему в этом вопросе. Но только в этом! В

mir-kn

igi.or

g



конце концов, он — мужчина, и право защитника никто не отменял.

— Оль, а что за подарок? Я весь в нетерпении, — сменил неприятную тему неймарец.

— А вот, — хихикнула я, и поскольку никакого подарка, естественно, не было, притянув к себе,накрыла его рот своими губами.

Муж ответил с огромным желанием, и в итоге вскоре мы, забыв обо всех ссорах и айкарках,самозабвенно отдались процессу, целуясь так, что, прервавшись, не могли отдышаться. Апотом и того больше…

— А что это у нас за платьице? Так непривычно тебя в нем видеть, кстати. Но вот что же подним, интересно до ужаса, — бессвязно бормотал Гайяр в перерывах между поцелуями.

Дальше про платье ничего не помню, все так сумбурно отложилось в памяти, что впоруфантазировать, додумывая в любом масштабе. Помню его руки везде-везде на своем теле; егоплечи, которые я то кусала, то лизала, надвигавшиеся и вновь опадавшие вниз; помню егоязык, что расшалился в моем рту до восхитительного произвола; помню его поцелуи, почтивбирающие в себя мою плоть, и конечно же полет. Ощущение крепких рук, обнимающих меня,и просто стремительную музыку его сердца рядом.

Крак! Бум! Ой! Что-то ощутимо загрохотало, выдернув меня из упоительного состоянияединения с любимым мужчиной. Первым делом мой взгляд встретился с виноватыми глазамимужа.

— Извини, — покаянно прошептал мой неймарец, — крыльями тут особенно непоразмахиваешь.

Меня плавно опустили на пол, позволяя ногам соскользнуть вниз. Оглянулась. М-дя. Разнесликаюту. В смысле сломали внутри все: дверцы встроенного шкафа как-то странно вдавленывнутрь, на противоположной стене виднелась ощутимая вмятина, потолочное покрытиетреснуло во многих местах. Ну и по мелочи: кровать немного деформирована и стол в углуперевернут. Бедняжка мой! Ударился же капитально.

— Тебе не больно? — испуганно потянулась руками к голове мужа.

— Нет, — засмеялся Гайяр, целуя в шею и позволяя ощупать собственную макушку, — хотяотрезвило быстро. Ты не испугалась?

— Не успела, не сразу поняла, что случилось, — честно призналась, вороша его необычайнояркие волосы.

Мы, тесно прижавшись друг к другу, молча наслаждались чувством обоюдной радости простоот того, что мы рядом, что вдвоем, что у нас есть это здесь и сейчас. Столь стремительнооборвавшаяся близость не позволила в полной мере отдаться возникшему ощущениюабсолютного единства, восторгу взаимной любви, поэтому было особенно трогательно смотретьв глаза друг друга и видеть там отражение собственного счастливого лица.

— Люблю тебя, — одними губами прошептала я.

Меня молча, но с таким значением поцеловали, что и без слов стало ясно — мой, без остатка.

Потом мы, постоянно прерываясь на стремительные поцелуи, собрали разбросанную одежду,

mir-kn

igi.or

g



при этом я бесконечно страдала и высказывалась мужу по поводу того, что в шоке отсобственной беспечности — сама не представляю, как могла оторвать его от работы посредидня. На что мне безапелляционно возразили, что подарок вышел выше всяких похвал, и онпрямо-таки требует регулярных подношений. Опять же напомнили, что слово капитана —закон. Я, разумеется, не удержалась от замечания, уже направляясь в душ, о том, что всемьдесят три года можно надорваться от такого постоянства, а уж о вреде, наносимом работе,я и вовсе молчу. Итог провокации был печален. Догнали, утащили со страшной скоростью вдуш и довели до белого каления, заставив от восторга в голос кричать, что он самый-самыйлучший, самый молодой и великолепный, и вообще, что надорвусь по ходу дела я.

В итоге, когда мы вернулись в несколько помятую каюту и оделись, я заставила Гайяра еще ивысушить волосы, чтобы не было так очевидно, где он пропадал. Что он, хотя и с самымсаркастическим видом, но сделал, явно пытаясь показать всем своим видом, что это никого необманет. Ну и пусть, а я буду верить, что все на корабле недогадливые.

— А с каютой как быть? — торопливо заплетая в косу эти неудобные длинные рыжие волосы,поинтересовалась я.

— Дам распоряжение хозяйственной службе корабля, и все приведут в порядок, — успокоилмуж.

— Ну что ж, хорошо, что не ты ко мне переехал, — пошутила я. — Кстати, а у нас в первойкомнате почему так пусто?

Гайяр замялся, отведя взгляд, чем возбудил мое любопытство.

— Просто думаю, что с твоей мамой втроем мы в кухне не поместимся, а стол только там, —пояснила я причину интереса.

— Мне просто стыдно за тот разговор… первый. Меня так накрыло тягой к тебе,пробудившимися эмоциями, что я сам в глубине души испугался, потому и был такнепреклонен. Сам себя уверил, что надо лишь приказать — и все, а в итоге только напугал иоттолкнул. Я всю ночь тогда провел снаружи у двери в твою каюту, сил не было находитьсявдали, но убеждал себя, что надо только два дня продержаться. А ты сбежала на следующийдень.

Я, изумленная его откровенностью, опустила руки, выпуская почти доплетенную косу.

— А когда понял, что ты реально сбежала, твои следы затерялись. Пока искал, много думал обовсем этом и не мог представить, что ты снова окажешься в той обстановке, где я тебя такунизил. Что ты предпочла неизвестность, боль эту — я же не знал, что происходит, ночувствовал все во время операции. Простишь меня когда-нибудь за тот разговор?

Такого ответа не ожидала. До сих пор мы этой темы не касались, а сейчас я почувствовала, чтослезы навернулись на глаза.

— И ты меня тоже прости! Мне бы остаться, разобраться, выслушать, дать тебе шанс всеобъяснить. Но я так была ослеплена своей ненавистью, вдолбленными с детства истинами, такбоялась. Я же с вашей неймарской позиции совсем ситуацию не представляла, хотя не знаю —изменило бы это что-то во мне? Не уверена. Может быть, и надо было всему случиться, чтобымне поверить в тебя. В общем, сейчас и не понять, кто виноват больше. Так что забудем, опрошлом жалеть бессмысленно, уж я это знаю, — и снова шагнула в объятия мужа,прижавшись щекой к его груди.

mir-kn

igi.or

g



— И Измененным шанс дала, и стольких жертв с нашей стороны избежала, — поддержал онменя, гладя по вновь растрепавшимся волосам. — И главное, меня многому научила.

— В общем, отправляй хозяйственную службу и к нам, — решила я прервать эти болезненныедля нас воспоминания, — надо со столом что-то решать. И пойдем уже. Я тебя и так от работыотвлекла. А мне еще разговор с Оболтусом предстоит, и ужин продумать и организовать надо.Надеюсь, твоя мама не привереда.

— Не переживай, — раскрывая дверь и помогая мне выйти, заверил муж… нет, уже капитан. —Часть моего сознания всегда с системой связана, поэтому полностью я из работы не выпадаю.И маме важнее общение с нами, чем то, что ты на ужин приготовишь. Так что не усердствуйчрезмерно.

Быстро чмокнув мужа на прощание, перебросив на спину так и не прибранные волосы,поспешила к неймарскому сектору. Где-то там сидел в засаде наверняка уже все обдумавшийкактус.

ГЛАВА 47

Кира

Однозначно, если у глубокой задумчивости есть облик, то Оболтус сейчас был егоолицетворением. Кактус в самых расстроенных чувствах, о чем красноречивосвидетельствовали поникшие отростки, расположился посередине нашей кровати в ожиданиимоего появления. Глядя на это зрелище, отчаянно захотелось махнуть рукой и дать ему доброна все. Пусть пускается во все тяжкие! Но подобная мысль точно не была здравой.

— Погоди, — первым делом предупредила я его, влетев в спальню, — сначала прочитаеминформацию по данному вопросу.

Сказано — сделано. Тут же, притащив свой зум, расположилась на кровати по соседству скактусом. Введя запрос в систему, ободряюще погладила розовое чудо, пообещав:

— Придумаем, что делать с твоим перспективным потомством!

Оболтус несколько приободрился, подполз ближе и с любопытством принялся ощупывать зум.Информация нашлась следующая: гирденции действительно начинают стремиться кусиленному питанию по достижении максимальной физической формы, что являетсяпредпосылкой готовности к размножению; именно появление потомства и уход за ним —основной императив в существовании этого вида.

В советах по размножению значилось еще, что в период почкования и ожидания, пока черенокукоренится, гирденции проявляют повышенное волнение и беспокойство, поэтому нуждаются вдополнительном уходе со стороны хозяев. И дальше подробно описывался процесс почкования,укоренения и первичного ухода за потомством. Что лично меня поразило, — гирденция-родитель лично занимается воспитанием собственного потомства, с неукоснительнымвниманием и терпением заботясь о каждом подрастающем растении. Вот это номер! С однойстороны, хорошо — на нас не возложат дополнительных забот и ответственности, но с другой,зная щепетильность и требовательность кактуса… Надеюсь, нам с Гайяром не придется,образно говоря, по плинтусу пробираться в спальню или еще куда-нибудь, чтобы не нарушатьстрогий режим дня и кормления, установленный Оболтусом для своего… э-э-э… потомка?Обдумав все, предложила:

mir-kn

igi.or

g



— Вообще-то я не против. — Розовый кактус облегченно встрепенулся. — Но вопрос вколичестве. Учитывая отсутствие опыта и навыков, предлагаю остановиться на одном…малыше.

Перспективный родитель напрягся и недовольно замахал на меня розовыми отросточками.

— Погоди. — И я вслух зачитала буйному цветику удивившую меня строку. — Сам подумай:одному малышу сможешь полностью уделять все свое время, отслеживать все потребности иподдерживать морально личным примером. Опять же заниматься с ним! Да если не будешьразбрасываться по нескольким направлениям, вырастишь гения!

С триумфальным видом уставившись на питомца, я была уверена, что последний аргумент дляего самомнения станет решающим. Однако кактус, вопреки моим ожиданиям, соглашаться неспешил, а задумчиво завис, потирая листиком о листик.

— Только представь, как ты будешь им гордиться! Пусть один, зато какой! Самый лучший!Уверена, не будет во Вселенной гирденции умнее. Ну? — напирала я на него.

Оболтус неуверенно закачался.

— И я тебе во всем помогу, и даже могу тебе… э-э-э… «лапку» поддержки в нужный моментподставить. И вообще, я все прочла, так что теперь знаю, с какой стороны к этому вопросуподходить. Предлагаю ему по наследству твой горшок передать, а то он тебе уже неприличномал. — Я махнула рукой в направлении ценного имущества, пристроенного розовым упрямцемнеподалеку. — А завтра днем схожу в теплицы и тебе что-то посолиднее подберу.

И он таки поддался уговорам! Согласно кивнув в мою сторону отросточками, выставил впередодин розовый лист. Ура! Но война еще не выиграна. Понимая, что ступаю на зыбкую почву,поинтересовалась у питомца:

— А когда ты планировал заняться… э-э-э… почкованием?

Оболтус, недоуменно поколыхавшись, уверенно ткнул листиком вниз, мол, здесь и сейчас иначну. Бесподобно! Началось все с того, что меня почти выжили из моей прежней каюты, азакончилось тем, что вот-вот с первым семейным визитом явится свекровь, а у меня тутразмножающийся нервный ядовитый кактус. Это даже не смешно, это откровенно пугает.

— Прошу тебя — давай отложим на полтора месяца. Погоди, погоди, — затараторила я, видявозмущенно замахавшего в моем направлении отростками Оболтуса. — Сам подумай, какая вближайшее время будет нервная обстановка, а для малыша это плохо. Сначала мы тут ссемейством будем разбираться, потом через месяц с небольшим тело вернется к прежнемусостоянию — наверняка опять суматоха будет. Опять же сейчас мне нужна твоя поддержка врядах экипажа. Одним словом, все обстоятельства говорят, что нужно подождать. А там кнеймарцам прилетим — естественная среда… э-э-э… свежий воздух… И пока будешь плотнопитаться, подготовишься, чтобы на пике формы подойти к началу процесса. Хорошо?

И с надеждой уставилась на гирденцию. Кактус, по ощущениям, вздохнул — все растение намиг словно стало выше и тут же опало вновь, — но кивнул, соглашаясь. Ура-а! Подозреваю,аргумент с кормежкой был самым убедительным. А мне, кстати, о родном мире мужа надо всевыяснить, а то мало ли, — вдруг воздух свежим не окажется?

И к ужину необходимо приготовиться. Еще даже с основным вопросом не определилась — чтоприготовить. Надо для начала ассортимент продуктов изучить. Надеюсь, курицы там не

mir-kn

igi.or

g



обнаружится. Призвав с собой Оболтуса для компании, отправилась изучать содержимоегерметизатора. Выбор определенно имелся, а так как готовила я давно, решила не умничать, асделать мясо с овощным гарниром. Вынув все необходимое, сначала проверила продукты ванализаторе. Все, кроме моркови, неймарцам вполне подходило, а вот избыток каротина врыжем овоще был признан анализатором опасным. Значит, без моркови. Благо в наличии,помимо картофеля, имелись кабачки, баклажаны и маленькие кругляши брюссельскойкапусты. Вскрыв специальную, сохраняющую мясо в естественном свежем состоянии упаковку,залила выбранный кусочек говядины предварительно проверенным на безопасность кефиром— кстати, анализатор «сошел с ума» от восторга, всеми огоньками сигнализируя о том,насколько молочнокислые бактерии полезны для неймарского непробиваемого организма. Нуи чудненько. Мало им первой землянки, еще и возможность распробовать земную молочнуюпродукцию вдобавок получат. Так и взаимопонимание, может быть, быстрее наладится. Будусвое семейство приучать, пусть станут законодателями нового обычая. Поэтому вытащила всемпо порции натурального фруктового йогурта и, получив восторженный допуск анализатора,решила, что его на десерт мои неймарцы и попробуют. Пусть несколько странно, затоэкзотично и, как выяснилось, сверхполезно.

А моркови применение нашлось тоже. Ее под шумок уволок Оболтус, и к моменту, когда я этообнаружила, уже аппетитно ею «похрустывал». Выглядело это забавно: предварительноразломив морковку отростками на кусочки, кактус осторожно брал каждый по отдельности и,плотно сжав между двумя листиками, сначала перемалывал, измельчая, а потом происходилото же, что и с прочей твердой пищей, — еда обволакивалась поверхностью розового листа,погружаясь куда-то в ненасытное нутро этого странного организма. Подивившись зрелищу(почти каннибализм какой-то), махнула на него рукой — может быть, ему для размножениянеимоверно нужен каротин?

За чисткой шести картофелин меня застал вызов, прозвучавший у входа, и тут же откуда-тосверху выдвинулось визуальное табло, позволив мне увидеть Эльдара и двух тарнов позади,топчущихся у двери в капитанские апартаменты.

— Оля, извини, что без предупреждения, но Гайяр сказал, что тебе нужна помощь сотрудниковхозяйственной службы. Вот я их и сопровождаю.

Сообразив, по какому поводу нашествие, активировала отпирающий механизм и, отложив дела,вышла из кухоньки в общественно-доступное помещение. Эльдар и тарны тоже вошли иосмотрелись.

— Разрешите представиться, — выступил вперед один из них. — Риот-ранг — ведущийспециалист, робототехник хозяйственной службы корабля. Какие есть пожеланияотносительно отделки помещения?

Машинально кивнув в ответ, я откровенно растерялась. За годы самостоятельной жизни япривыкла к спартанским условиям проживания, а о том, чтобы помещение самой обставить, имысли не возникало. Да и желания. Не мое это, мне главное, чтобы было где сидеть, спать иесть, а уж уют… До феи домашнего очага мне как до Земли пешком. Поэтому единственнаяадекватная идея, основанная на детских воспоминаниях, была следующей:

— Стол нужен — круглый, на пять персон, но не очень большой. А еще лучше, если онтрансформироваться будет. Ну и на чем сидеть за ним, и диванчик какой-нибудь можно кстеночке. Что-нибудь на пол мягкое. А! Еще большой экран тут был раньше, если можно —верните. И для книг что-нибудь… Вроде бы все.

mir-kn

igi.or

g



— Если надо будет что-то дополнить, можете всегда сказать. А цвета какие?

Я вообще стушевалась. Озадачили капитально.

— Родовые цвета Тьер-Тангов — жемчужно-серый и бледно-голубой, — пришел на помощьпервый помощник, чем и заслужил мой благодарный взгляд.

— Вот! — тут же поддержала я идею, махнув рукой в направлении Эльдара.

— Отлично! — почему-то довольно сообщил тарн. — В течение часа все организуем. Непугайтесь шума, сюда явятся роботы.

— Я останусь и присмотрю до конца, — невозмутимо сообщил неймарец.

Облегченно вздохнув, — торчать тут все это время не хотелось, — я направилась к кухне, попути поблагодарив его:

— Спасибо за помощь. Если я буду нужна — зовите.

Загнав на кухню любопытного Оболтуса, выглядывающего из кухонного проема, вернулась кприостановленным делам. Быстро промыв овощи, обваляла в смеси специй и соли и отправилав нагреватель, активировав режим пароварки. А потом занялась мясом: нарезав его красивымикрупными кусками, чуть поперчила, посолила и заложила в другой отсек нагревателя — ужезапекаться. Быстро приготовив тертый сыр для мяса, достала перец и томаты, соорудила изних салат и… предвкушающе втянула в себя такой аппетитный аромат родной еды. Эх, не бытьих траносу моим любимым блюдом, не быть!

Оболтус, непонятно когда успевший ликвидировать морковь без остатка, лениво гонял по столукапустный шарик. Хорошо, что хоть его не ел — наверное, наконец-то насытился. А я,пользуясь свободным временем, в ожидании готовящейся еды выглянула в соседнеепомещение, откуда безостановочно доносились какие-то шорохи и скрипы. Там шла деятельнаяработа: по полу, стенам и потолку носились неутомимые роботы различной модификации, вцентре стоял тот самый робототехник и командовал парадом, а входную дверь подпиралневозмутимый Эльдар. Решив, что я здесь однозначно лишняя, поманила за собой кактус, имы, максимально осторожно просочившись через развернутый фронт работ и задвинув засобой дверь, оказались в освежающе-спокойной обстановке маленького коридорчика. Причемоба, не сговариваясь, двинулись в сторону двери, ведущей в сказочный природный уголок. Всясуета осталась где-то далеко.

С облегчением скинув обувь и босыми ногами протопав к гамаку, рухнула в него, мгновеннообмякнув и расслабившись. Как же хорошо! Иллюзия лазурного неба над головой была полной,умиротворяюще мерно покачивались странные ветви, шумела вода… Лениво повернув голову всторону невероятного водопада, обнаружила в нем Оболтуса. Кактус тоже явно наслаждалсяотдыхом, максимально растопырив свои отростки и улавливая разлетавшиеся брызги. Каквыяснилось дальше, делал он это с далеко идущими намерениями. Выждав, пока весьпокроется капельками влаги, коварный розовый монстр приличных размеров резковстрепенулся, взмахнув всеми листочками одновременно. Искрящиеся брызги воды полетеливо все стороны, на миг затмив собой первоисточник. Несколько капель упало и мне на лицо,заставив недовольно вскрикнуть.

— Оболтус, — лениво попыталась я призвать озорника-переростка к порядку. Но куда там!

Наблюдая за резвящимся кактусом, быстрыми виражами водопада, монотонно покачиваясь в

mir-kn

igi.or

g



удобном гамаке, прислушиваясь к ласкающему слух журчанию, я заснула. Недосып все жесказался.

— Оля, Оленька!..

Реагируя на призыв, я медленно выплывала из волшебного сновидения. Мне снились цветущиедеревья, волшебные птицы и райские яблочки.

— Дейрана, просыпайся! — Очередной тихий призыв, и на сей раз я ощутила, как меня нежнопогладили по волосам.

— Гайяр, — в полусне прошептала я, пробуждаясь. — Так хорошо… мм…

Гайяр! Его мама! Ужин! Бли-ин! Я резко вскочила, едва не вывалившись из гамака, нонеймарец поддержал.

— Не паникуй, все хорошо. Ты совсем недолго спала, меньше часа. Я пришел, потому чтоЭльдар не смог с тобой связаться, а только в этом помещении нет консоли видеосвязи, так чтоя так и подумал, что ты тут.

— А… мама? Ужин? — все еще не полностью осознав обстановку, выдохнула я.

— Мама еще не приходила, ужин, думаю, тоже цел, просто перешел в режим подогрева, такчто поводов для паники нет. А вот отоспаться кому-то надо! — При этом гневный взгляд былброшен на моего, кажется, тоже прикорнувшего питомца.

— Эльдар… — Мысли как-то не собирались вместе. — Зачем я ему?

— Они закончили приводить помещение в порядок и хотели узнать твои впечатления, —спокойно с улыбкой разъяснил мне Гайяр, отводя с лица прядку волос.

— Ах, точно — комната! — опомнилась я.

И, резво соскочив с гамака, поспешила к выходу. Быстро впрыгнув в обувь, распахнула дверь и,ощущая присутствие мужа позади, выскочила в обновленное помещение. Ух ты!

— Очень здорово все придумала! И спасибо за выбор моих цветов! — похвалил Гайяр, обнимаяза плечи.

— Э-э-э… Это не я, это мы сообща. Но получилось здорово!

Я была восхищена результатом. Тут я чувствовала себя дома. Все — и спокойная цветоваягамма в светло-серых и голубых тонах, и удобное распределение мебели внутри помещения, еефункциональность — мною одобрялось полностью. Ближе к входной двери располагалсястрогого дизайна диван — можно и просто посидеть в ожидании, и пообщаться. У стенынапротив — три стула, это на случай, если не все собеседники на диван поместятся, да и кстолу именно они нужны. Сам стол, в изначальном виде имеющий вид куба, по желанию хозяевтрансформировался во вполне приличный круглый стол. Чем я быстро Гайяра и озадачила,предварительно выяснив, что уходить он уже не намерен. В той же части помещения, что истол, располагались оригинально размещенные книжные полки, которые, надеюсь, муждогадается заполнить сам. И экран визуальный во всю стену вернули!

— Подобрать какое-нибудь особенное визуальное изображение к вечеру, или это значения не

mir-kn

igi.or

g



имеет? — спросил Гайяр, проследив направление моего взгляда.

— Мм… У нас ужин земной, поэтому найди… клены. Да! Я дома обожала в кленовом паркегулять, — поделилась я пришедшей неожиданно мыслью.

— Попробую найти, — понимающе кивнул мой неймарец.

А я понеслась на кухню, выяснять, жив ли ужин или придется положиться на систему питаниякорабля. Обошлось! Быстро присыпав мясо тертым сыром, отправила его обратно внагреватель и, довольная, поспешила назад. Надо еще самой собраться. А то Ланаиранаверняка явится при полном параде.

ГЛАВА 48

Кира

Кто бы и что по этому поводу ни говорил, но редкая женщина, готовясь пусть и к скромномусемейному, но торжеству, не озаботится вопросом собственного внешнего вида. Вот и я,удостоверившись, что невосполнимых потерь ужин не понес, вернулась в спальню с мыслью, вочто бы приодеться. Придется в платье, хотя эта идея не сильно грела. В брюках привычнее —последние годы из формы не вылезала. Хотя и поводов наряжаться не имелось, скорее ужнаоборот. Но даже и платья лично я предпочла бы другие. Недовольно вглядывалась в ужеразвешанные роботом-уборщиком во встроенном шкафу наряды. Непроизвольно фыркнула, —сложно все же, когда выбор сделан не тобой.

— Что случилось? — Оказывается, это незаметно подошел Гайяр, заглянув из-за моего плечавнутрь шкафа.

— А, — махнула я рукой на все это безобразие, — сложно выбирать из того, что не нравится.

Решив надеть свободный вариант платья рубашечного типа, сняла его с вешалки и, бросив накровать, потопала в ванную. Быстро ополоснувшись, вымыв голову и взбодрившись, посмотрелана ситуацию с другой стороны, подумав, что надену свое собственное, единственное. И никтоособо не удивится, и чувствовать себя буду легко. Встреча несколько волновала, как я нипыталась подавить в себе эти переживания.

Впрочем, переживала напрасно. По всему выходило, что и Гайяр, и его мама приложилимаксимум усилий, чтобы свести на нет все мои волнения. Ланаира, предварительно связавшисьс нами и уточнив, можно ли уже являться на ужин, поступила крайне предусмотрительно. Мыс Гайяром, уже сервировав стол в ожидании его мамы, на пять минут присели передохнуть нановый диванчик и уже на тот момент полчаса как целовались. Поэтому, услышав сигналвызова, резко вскочили и начали активно наводить последний лоск. Перетащили с кухни салат,кувшин с напитком и, запоздало сообразив, добавили к нашим земным ложкам-вилкам ихнеймарские острые палочки, на которые насаживалась еда. А суп они тогда что, не едят? Илиэто не все их столовые приборы?

Ланаира была сама чуткость и внимание. Похвалила меня за новую обстановку помещения; поповоду земной кухни, представленной моим кулинарным «шедевром», совместно с Гайяромрассыпалась в восторгах, пообещав, что при должном внедрении она неминуемо завоюетпопулярность среди представителей их расы, подвигнув меня на шутку:

— Тогда необходимо извлечь из этого пользу. У вас имеются какие-либо сетевые заведения

mir-kn

igi.or

g



общественного питания? Может быть, мне стать основателем сети с земной кухней?

Родительница Гайяра явно растерянно взглянула на сына и с недоумением переспросила:

— Так ты все же дальше работать собираешься? И… нет, у нас не принято коллективноепитание — в смысле нет аналогов сетевых столовых разного уровня и разной степенивсеядности.

В моем понимании работа и основание собственного бизнеса не совсем соотносились, нонамерения отказываться от любимого прогнозирования у меня не было точно. Мысленносделав заметку вечером расспросить мужа об их мироустройстве, довольно сообщила:

— Конечно, собираюсь.

— А я так надеялась поскорее стать бабушкой, — совершенно искренне заявила неймарка. Приэтом алый взгляд заметно заволокло грустью.

Но не успела я и рта раскрыть, дабы как-то прокомментировать ситуацию, вежливо сообщив,что спешить никогда не стоит и надо бы еще собственные отношения на прочность проверить,как Гайяр, бросив на маму весьма тревожный взгляд, ее урезонил:

— Этот вопрос мы решим сами, исходя из собственных соображений и желаний! — И тут жесменил тему, сделав мне очередной комплимент: — Оля, ну какое же это мясо вкусное!

И что характерно, за вечер его маман с невероятной настойчивостью раз семь возвращалась ктеме потомства, а муж, с каждым разом все больше мрачнея, тему закрывал. И так до тех пор,пока я в качестве аргумента не привела состояние Оболтуса, для которого данный вопрос былболезненным. А поскольку кактус периодически радовал нас своим присутствием, имевшимцелью, разумеется, выпросить у меня что-нибудь съестное, то обсуждать такой актуальный дляЛанаиры вопрос было неудобно.

В какой-то момент, смакуя вкус давно забытой пищи и вяло прислушиваясь к неспешномуразговору между мужем и свекровью, я погрузилась в свои мысли. При этом поймала себя наощущении, что словно бы вижу все со стороны, как какая-то бесплотная сущность, наблюдаюсбоку. Вижу себя, Гайяра, его маму за столом, ужинающих в семейном кругу. В приятнойобстановке, в ладу друг с другом, успешные, улыбающиеся, довольные жизнью, спокойные забудущее… Так странно, было ли на моей памяти нечто подобное? Пожалуй, нет… Кто бысказал раньше, что такое возможно, не поверила бы никогда! Судьба непредсказуема, икаждого может ожидать самый невероятный поворот, каждому она дает шанс на счастье. Надолишь воспользоваться им, не упустить, не побояться пойти своей дорогой, как бы тревожно истрашно ни было…

— Оля? — Рука Гайяра осторожно ложится на мою ладонь, нежно сжимая и возвращая вокружающий мир.

— Простите, я задумалась, — с ласковой улыбкой глядя на мужа, извиняюсь я.

— Все хорошо? — вспыхнул беспокойством алый взгляд.

— Да-да! — Я уверенно киваю. — Задумалась о хорошем.

— О хорошем — это правильно, — тут же вмешалась Ланаира. — Я как раз убеждаю Гайяра,что для семьи его прежнее дерево не подходит и надо думать о новом гнезде. О хорошем,

mir-kn

igi.or

g



добротном, большом, наконец!

Я внутренне поперхнулась. Дерево? Гнездо?! Нет, конечно, понятие о доме у всех разное, этотолько для нас четыре стены и потолок, а так — нечто большее. Это место, где живешь, гдебезопасно, где все твое. Но дерево? Я же не летаю и вообще высоты боюсь, если откровенно.Определенно родной мир мужа уже не интриговал, он вызывал беспокойство своейнепохожестью. Смогу ли я принять его, существовать там? Примет ли он меня?

— Мама! — Судя по его тону после пристального взгляда, брошенного на меня, муж ужепожалел о приглашении родительницы на «Эндорру». — Оля увидит все собственными глазамии решит, подходит нам мое гнездо или нет.

И-ик! Я нервно кивнула. Я решу, я ему так решу! Вот только мама нас вдвоем оставит, и я емунарешаю… программу-минимум по объяснениям на ближайшие десять лет. Гайяр тяжеловздохнул, видимо, разглядев собственный диагноз на моей физиономии. Но Ланаиранастаивала:

— А вот я считаю, что вам обязательно надо перебраться в…

— Мама! — Тон был таким резким, что даже Ланаиру пробрало.

Мне же и вовсе было не по себе, снова накатило беспокойство об этой загадочнойпервородности и ее влиянии на наших детей, тема которых — и это очевидно — была для всехтак актуальна. Да плюс еще их условия жизни… Не дано мне вить гнездо, тем более вбуквальном смысле! Поэтому, решив быстро «сворачивать банкет», я с неимовернымэнтузиазмом под внимательным взглядом мужа сообщила:

— У меня для вас сюрприз! Земной десерт который, по результатам обследования ванализаторе для вашей расы безумно полезен. Надеюсь, что и вкус вам понравится. — Объявиво грядущей дегустации, сразу ретировалась на кухню, собственно за разрекламированнымдесертом.

Гайяр тоже пришел, с явным намерением не дать мне надорваться под тяжестью трехкреманок. А вот о том, что мое тревожное любопытство разрослось до неподъемных размеров,он не беспокоился! В гневном состоянии излишне резко шмякнула на поднос три вазочки ипринялась с невероятным рвением перекладывать в них фруктовый йогурт.

— Оля, не воспринимай все так, — тихо на ушко, обняв за плечи, прошептал муж.

— Как — так? — прошипела я. — Я обещала тебя не торопить и не спрашивать? Так ипоступаю! Но не реагировать, когда каждый будет тыкать меня носом в то, что, как всеполагают, мне известно, извини, не могу!

И, резко передернув плечами, я вывернулась из его рук и, подхватив поднос, решительнопротиснулась мимо. Да, обидно не знать того, о чем известно всем остальным. Но назваласьгруздем… Остается ждать.

Йогурт имел огромный успех у неймарской половины моего семейства. Определенно надопроанализировать экономические перспективы открытия неймарских кафешек с земной едой.Задала заковыристый вопрос:

— А что вкуснее, йогурт или транос? — и оба представителя неймарской цивилизацииозадаченно задумались.

mir-kn

igi.or

g



Интуиция завопила: озолочусь! Наверняка прогноз будет стопроцентным!

— Оленька, ты такое чудо! Мне все очень понравилось. Осталось еще тебе повлиять на моегоупрямого сына. Думаю, Диал будет очень рад такой дейране для него. Как прилетим домой,соберемся всей семьей, и я обязательно угощу тебя собственными деликатесами. Это такприятно, я просто отдохнула душой после сегодняшнего суматошного дня. Переговоры попредложенным вами мерам практически завершены. Все будет вводиться постепенно. Начнемс информирования. Как о проекте с отбытием Измененных и возможности присоединиться кним в одностороннем порядке, так и о грядущих перспективах. На первом этапе введемвозможность для землян обучаться в образовательной системе с последующимраспределением Кадровым Центром на вакансии конфедерации, позволим им открыть своипредставительства на планетах прочих рас, чтобы начинался культурный обмен, ну изаконодательно все подтвердим. Их права и обязанности будут пересмотрены, появитсяответственность для представителей прочих рас за нанесение им вреда любого характера. Имы предоставим им возможность организованным образом покидать конфедерацию, если на тобудет их воля, — проинформировала меня Ланаира.

— Навсегда? — уточнила я последний пункт.

— Да, безвозвратно.

— А я? Какова будет моя роль?

— Мы решили, что наибольшую пользу ты принесешь собственным примером, уже самимфактом своего существования, — серьезно глядя на меня, пояснила неймарка. — Поэтомубудешь назначена в качестве уполномоченного представителя конфедерации. Полномочиябудут самые широкие, тебе позволят принимать решения по широкому кругу вопросов, хотякое-что ты должна будешь согласовывать с мужем или Советом Верховных. Но во многихорганизационных начинаниях мы готовы положиться на твое видение и следовать твоемуподходу. Опять же ты более доступно сможешь донести масштаб грядущих перемен до своихсоплеменников. Ты сможешь задействовать все ресурсы и возможности конфедерации. И небойся: с тобой будет огромная команда наших специалистов. Опять же, повторяю, спешить небудем.

Понятно, значит, мессией буду я! А еще переживала, справлюсь ли с ответственностью в ролижены первородного! Уфф… Кто ищет себе проблем, всегда их найдет. Решила сдвинуть с местакамень преткновения — вот сама его и толкай. Это основной лейтмотив действийконфедерации. В этом свете слова Торнага о взятой на себя пожизненной ответственностивоспринимались в ином ключе. Да уж, навеки рядом. У Гайяра — ответственность заблагополучие его расы, у меня — за перспективное развитие моей. А может, ну их, детейсовместных? Будем гуманистами и избавим возможных потомков от подобной участи —чувствую, спасибо они за нее не скажут.

— А что с Измененными? — Судьба друзей, хотя бы ее ближайший двухлетний период,волновала.

— Контактировать будешь, — успокоила Ланаира. — Без этого никак, ведь впереди огромнаяработа по организации их совместного полета с землянами. Они, кстати, твою кандидатуруполностью одобрили.

Вот так, озадачив меня заведомо неспокойным будущим, свекровь распрощалась,отправившись к себе. А мы еще минут десять сидели молча, обдумывая каждый свое.

mir-kn

igi.or

g



— Оль… — Какой-то Гайяр напряженный. — Иди, ложись спать, а то так никогда не выспишься.А мы с Оболтусом тут все приберем.

— Просто надо вызвать роботов-уборщиков. — Естественно, я удивилась его намерениям.

— Нет, мне подумать надо. А мытье посуды очень располагает.

Ого, что там за думы такие у него?

Впрочем, сама мысль мне понравилась. Спать реально хотелось. А пойди мы сейчас в спальнювдвоем, не видать мне сна.

Или, того хуже, взялись бы по итогам беседы с мамой отношения выяснять. Хотя последнее непомешало бы. Но — спать, спать, спать…

В спальне быстро разделась, приняла душ и забралась в постель. Я уже было задремала,однако какая-то подспудная тревога не давала расслабиться и забыться во сне. Выдвинуввизуальное табло, переключила его на реальное изображение окружающей Вселенной.Выключив освещение, сосредоточилась взглядом на бесконечной россыпи звезд, чувствуя, чтоначинаю медленно уплывать к ним.

Разбудил меня Гайяр. Хотя и не намеренно. Просто я даже во сне ощутила тепло любимогомужчины рядом и попыталась придвинуться. Он обнял и прижал к себе, вздохнув:

— Оленька, как же страшно тебя потерять!

Я, в совершенной уверенности, что сплю, прошептала:

— Не потеряешь, не бойся.

— Это ты так говоришь, пока не знаешь, какой я. — Такая горечь в голосе.

— А какой ты? — Мой все такой же сонный шепот.

— Я — чужой… — Не поняла совершенно, но во сне не страшно.

— Мм, — протянула в ответ.

— Да, внутри меня живет некто, о ком ты не имеешь представления, тот, кто в любой моментможет вырваться наружу и с равнодушной жестокостью причинить тебе боль.

— Серый волк? — Это же сон? Значит, сказка. — Съест меня?

— Оля… — Отчаянный стон.

— Ты оборотень, да? И ждешь полнолуния? — бормочу я смешливо. Во сне такие глупости наспосещают!

— Я не оборотень, я — Тьер-Танг. У меня нет иной ипостаси, но есть другая сущность.

— Это как? — Какая-то незнакомая сказка.

— Это так — существует энергетическая копия меня, мой безразлично-холодный бестелесныйклон.

mir-kn

igi.or

g



— Мм, — разочарованно тяну я, — бестелесный… Не нравится.

— Оля, даже без тела он опасен. Очень. Это — выражение моего сознания, его воплощеннаяформа. Он может сделать с тобой что угодно, внушить тебе ощущение пылающего вокруг огня— и ты будешь гореть, испытывая адские муки; утопить — и ты, захлебываясь, умрешь отудушья; может просто породить ощущение невыносимой боли. Или заставит тебя сделать чтоугодно, навредить себе.

— А я ему не нравлюсь?

— Ему никто не нравится, ему все безразлично, он просто оживающая мощь моего сознания.

— Покажи! — Во сне мы все бесстрашные.

— Нет. — Тело мужа содрогнулось. — Вдруг не успею отреагировать? На свободе он достаточноавтономен, хотя и связан со мной. Я за тебя боюсь…

И столько отчаяния в последней фразе, что я просыпаюсь, сознавая, что это не сон, все этодействительность. Двуединый! Медленно разворачиваюсь, стремясь быть к нему лицом, нотемнота спальни не позволяет что-то рассмотреть. Тогда поднимаю руку и касаюсь его. Гайярнапряжен, черты лица обострились, выдавая волнение.

— Покажи! Ты же говорил, он мне не опасен?

— Думаю, да — тебя же выбрало мое сознание. Значит, и он.

— Тем более, — шепчу в его губы. — Уверена, что он меня тоже любит. Мне не страшно. Тычасто его выпускаешь?

— Раньше — каждую ночь.

— Раньше? А сейчас?

— А когда нашел тебя, боюсь и не позволяю вырваться. Тяга к тебе непреодолимая. Опасаюсь,вдруг он как-нибудь повлияет на тебя, подтолкнет к чему-нибудь вопреки твоей собственнойволе. Но он рвется на свободу… Все сильнее и сильнее!

— Так еще хуже — дотянешь до крайности. А мне все равно надо с ним знакомиться. Тем болееты же рядом, если что, подстрахуешь. Иначе это твое первородство так и будет стоять междунами.

— Нет!

— Пожалуйста! — страстно целую его.

— Ладно… — все же соглашается он.

ГЛАВА 49

Кира

Гайяр подхватывает меня на руки и куда-то несет. Вскоре понимаю — в спортзал. Устроивполусидя на груде мягких матов, отходит к центру помещения и… замирает. Взгляд,

mir-kn

igi.or

g



устремленный на меня, такой уверенный и беззащитный одновременно. Ой! Сердце тревожнокольнуло. Наконец-то узнаю, вернее, увижу эту его страшную тайну.

Муж сосредоточенно застывает на секунду, и — раз! — от всей поверхности его тела целостно,каким-то вязким тягучим движением отделяется его прозрачное, поблескивающее переливамиискр подобие с широко распахнутыми крыльями. Стремительный взмах — и, обдав меня,кажется, настоящим ветром, сущность взмывает вверх, закладывает широкий вираж инеожиданно резко опускается напротив.

— Нет! — успевает выкрикнуть Гайяр, метнувшись ко мне, когда его прозрачный вариантнеуловимым порывом кидается вперед, прямо на меня.

Испуганный крик, зародившись в груди, не успевает сорваться с моих губ, настолько всестремительно происходит. И за мгновение до того, как руки Гайяра отдергивают меня с путирешительной сущности, она мощно врезается в меня. Не знаю, что там с его бестелесностью,но ощущение удара под дых полное! Я, судорожно захрипев в тщетной попытке вдохнуть хотьглоток воздуха, резко отталкиваю мужа, стремясь получить свободное жизненноепространство. Дышать не получается, и я, в панике широко распахнув глаза и хаотично дергаяруками, уже почти собираюсь закричать, когда сделать вдох все же удается. Глубокий,жадный, спасительный — и парящий! Это невероятно, но синхронно с вдохом я чувствую, чтоотрываюсь от пола. Ужас! От страха, в попытке удержать равновесие, опять нелепо взмахиваюруками и кричу:

— А-а-а-а!..

Но когда мечущийся по залу взгляд встречается с алыми, искрящимися восторгом глазами таки оставшегося стоять внизу с вытянутыми руками мужа, замираю, снова забывая дышать, иначинаю падать вниз.

— А-а-а-а!..

Опять испуганный вдох — и снова чувство полета, а вместе с ним и учащенное, бешеноебиение сердца. Пытаясь унять разбушевавшийся пульс, прижимаю руку к животу и, стараясьне думать о том, что происходит, просто равномерно дышу. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох… И тут же ловлю себя на том, что сообразно моему дыханию тело тоже движетсярывками — вверх-вниз. Не может быть! Испуганно бросаю взгляд за плечо. Так и есть, там —прозрачные, словно невесомые, но при этом невероятно реальные крылья второй сущностимужа…

— Гайяр? — Я недоуменно смотрю на него. Муж неотрывно смотрит на меня страннымвзглядом. В нем и растерянность, и радость, и гордость, и грусть. — Как это понимать? Что этозначит?!

Толчок, взмах его переливающихся бликами света карминовых крыльев, и он оказываетсярядом со мной.

— Оля, — осторожно берет за свободную руку, — что ты чувствуешь? Что понимаешь?

Я внимательно, стараясь не сбиться с ритма дыхания, прислушиваюсь к себе. И — о чудо!

— Тепло так и щекотно в груди, — начинаю перечислять, закрыв глаза, крепко сжимая рукумужа, — и я чувствую… воздух! Он упругий, осязаемый, плотный. Он окружает, увереннобаюкает в объятиях, обволакивает спокойствием, служит опорой. Нет, не чувствую, не так!

mir-kn

igi.or

g



Я резко распахиваю глаза и смотрю на неймарца.

— Я знаю, что он такой! Знаю! Я понимаю это, уверена, что не упаду, потому что и воздухреально материален! Я даже идти по нему смогу! Знаю это, но… Я так никогда невоспринимала окружающее. Гайяр, что это?

Мне не то чтобы страшно, но все так странно. Такой контраст с привычным мироощущением,все словно незнакомое.

— Это, Оля, сознание. Такое, каким оно может быть, если вы научитесь полноценноиспользовать ресурсы собственного мозга. Вы привычный мир увидите заново, станетедействительно теми, кого сейчас считаете сверхрасами, получите свои вожделенныесверхспособности. Хотя, по сути, это просто обычные возможности сознания — какметаморфизм тарнов, как объемные иллюзии айкаров, как наше управление сознанием. Всеэто в ваших силах, надо лишь суметь перейти на этот новый уровень взаимоотношения сзаконами мироустройства, а не стремиться прирастить себе что-то, вывести или досоздать. Этоуже есть там, законсервировано в вашем сознании. Мы летаем не потому, что у нас естькрылья. Когда вы — земляне — осознаете это, вы сумеете многое. Вопрос в том, дадите ли высебе такой шанс или все же самоуничтожитесь в процессе бесплодных попыток найти истину?Мы пытаемся, всю вашу историю пытаемся удержать вас от последнего. Но, увы — сложнообъяснить тому, кто не готов еще понять.

И я сейчас, пытаясь охватить хотя бы общую картину реальности, понимала, как мы далекиеще от подобного восприятия. Но главное — идти к цели! Каждому из нас пытаться работатьнад собой, учиться, всегда учиться сознательной ответственности перед законами мира. Итеперь я вижу цель и постараюсь сделать все для того, чтобы подтолкнуть свой мир вперед. Ипоявилось даже понимание, как сделать это.

— Тс-с-с… Оля, не пытайся сразу объять необъятное, ты тоже не готова к этому, —обеспокоенно сжал руку муж. — Просто расслабься и погрузись в распахнувшиеся объятиямира.

Так я и поступила. Закрыла глаза и порхнула навстречу Гайяру. Сейчас моим миром был он.Он подарил мне эту возможность смотреть на все истинным зрением. В ответ уверенноподхватили и закружили уже в равноправных объятиях, помогая скользить рядом в воздушныхпотоках. Это было так феерично — состояние легкости, невероятного подъема и единства.Было прекрасное настроение от ощущения духовной близости, искрящих восхищением глазмужа и просто от того, что могла летать сама! По-настоящему! Для рожденного ползать —впечатления неописуемые. Обвив шею своего неймарца руками, притянула его к себе ипоцеловала. Даже его губы, его ответ воспринимались по-другому — более четко, яростно,откровенно чувственно. Уже только этот поцелуй взвинтил эмоции, заставил воображениеиграть, захотеть соперничества…

И я рванула, устремившись выше, а потом резко интуитивно ушла в сторону в стремительномвираже. Тут же нагнал заразительный смех Гайяра, который на миг опоздал, не успел схватитьменя. Или дал мне шанс увернуться? Избыток всего — понимания, чувств, новой окраскиокружающей реальности — пьянил. Голова кружилась в восторге, хотелось чего-тонеимоверного, нового, озорного… Хотя бы догонялок в воздухе! Шестым чувством улавливая,откуда ожидать погони, снова и снова с ликующим смехом, как-то совершенно естественнокружась и совершая замысловатые пируэты, избегала крепких рук мужа.

— Не поймаешь! — веселясь от души, выкрикнула я, изгибаясь в очередном вираже, ощущая

mir-kn

igi.or

g



стремительный ток бурлящей в жилах крови.

Ответом мне стал гортанный смех, и меня возмутительно легко, в два взмаха, поймали,заключив в кольцо когтистых рук.

— Поддавался? — с возмущенным вскриком толкнула я его в грудь. Пьянящее чувство эйфорииотказывалось признавать поражение, стремление сопротивляться росло, ища выход длявосторженных эмоций, что перехлестывались через край.

И, резко устремившись к нему, фактически врезаясь в тело мужа, накрыла его губырешительным, даже грубым поцелуем. Ответ был под стать: меня стиснули, сдавив в объятиях,и смяли рот в ответном, на грани жестокости, страстном поцелуе. Кровь, разгоняясь, стучала,крылья двигались в едином ритме, глаза закрылись, позволяя мне полностью отдатьсяощущениям от этой сладкой борьбы. Наши губы и языки в решительном стремлении покоритьтерзали друг друга, рождая не испытанную ранее остроту ощущений, создавая невиданныйнакал желания и страсти. Обнаженные тела обдавало жаром внутреннего огня обоюдногожелания и тут же омывало прохладными потоками, рождаемыми взмахами крыльев неймарца.

Он, резко отстранившись, позволил мне сделать полный вдох и тут же, склонившись к моемуплечу, укусил. Меня пронзило молнией сладкой, ноющей боли, и я в ответ впилась в его плечисвоими ногтями, стремясь привлечь, вынуждая сделать это снова. Но он медленно, с усилиемпровел по плечу подбородком, отвлекая внимание, и тут же неожиданным рывком развернулнас и, сметая все мои попытки воспротивиться движению, в несколько взмахов донес нас доближайшей стены, резко притиснув меня к ней. Удар о стену непонятно как приняли на себябестелесные крылья. Но в тот момент я не думала об этом. В голове бурлил пьянящий восторги гул сражения! Хотелось победы, абсолютного покорения, его капитуляции, поэтому я со всемпылом сжигающего желания впилась зубами в нижнюю губу уже снова целующего мой ротмужчины. И одновременно, обхватив для упора его плечи, запрыгнула на него, с силой сдавивколенями его тело.

Гайяр гортанно зарычал и, не отрывая от меня пылающего взгляда, резко подбросил выше,сдавив бедра руками, и тут же рывком опустил обратно, встречным движением одним толчкомврываясь в меня до основания.

— А-а-а-а!.. — запрокинув голову, вскрикнула я от неожиданности и пронзившегоневообразимого ощущения острого, на грани насилия, покорения.

Все воспринималось неимоверно ярко, насыщенно, сильно и невыразимо чувственно. Этотконтраст между внешней, какой-то дикой непреклонной решительностью и непередаваемочувственной и нежной волной моих ощущений! Огненная спираль обжигающе сладкой боли,томительного желания чувствовать это снова и снова, теснее и теснее, жестче и жестче,стремительно раскручивалась, устремляясь волной по венам, потоками мурашек по коже,стремительно разбегающимися от низа живота по всему телу. Пелена желания накрыла,лишив остатков понимания, оставив одни инстинкты, одно намерение — владеть им, бытьпокоренной им.

И, резко наклонив голову вперед, впилась зубами в его грудь, одновременно сильно ударивпятками по бедрам, понуждая его к новому рывку, к ощущению трения естественныхсоприкосновений, новой молнии сладкого восторга. И снова рык. И, вновь подкинув меня,освобождая полностью, заставив разочарованно всхлипнуть и полоснуть ногтями по мужскимплечам, одним ударом наполнил снова, снося напором все преграды, не позволяя проявитьсопротивление, ускользнуть.

mir-kn

igi.or

g



Мы, словно обезумев от страстной жажды извечного соперничества, сражались вобъединяющей борьбе за новую порцию невообразимого восторга. В жалящей сладостимаксимально близких соприкосновений пожирали друг друга обоюдной алчной страстью. Мылюбили и ненавидели, мирились и сражались, мы проживали жизнь в эти мгновения во всей ееполноте, насыщенности и непредсказуемости. Мы были счастливы. Мы любили с полнойсамоотдачей, отдавая и забирая без остатка.

«Дети? — на волне экстаза подумала я. — Да! Тысячу раз да! Только от него! От этогомужчины! Чтобы тоже могли любить и быть любимыми, могли испытать то же, что и мы!»

И его рвущий душу на части шепот:

— Оленька…

И крылья… Да, я тоже почувствовала это, когда после безумия резких взлетов и падений в егоруках меня вдруг охватило непреодолимым порывом взлететь. Просто взлететь. И когданаступил этот миг — самый невыносимый, запредельный, взрывающий, — я ощутила, какнереально медленным и сильным движением взмахнули за спиной крылья, заставляяустремиться вверх, взлететь. И синхронно его рывок вверх, последний… И вот мы, обессиленносжав друг друга в объятиях, так и зависли где-то под потолком, паря на волне единого экстаза.

У меня уже не осталось сил ни думать, ни говорить, ни слышать. Довольно зажмурившись,положила голову ему на плечо, ощущая, как медленно, вместе с его второй сущностью, уходитчувство полета, впечатление многогранности, покидает безумие эйфории, возвращая менясебе. И вот я снова обессиленная, распластанная на муже, поддерживаемая лишь его руками.Мы плавно скользим вниз, и я соскальзываю тоже, чтобы ощутить под ногами привычнуютвердую основу. Что тут скажешь? Ради этого стоило жить.

Мы так и стоим — обнявшись, молча, позволяя сердцам замедлиться и перейти на привычныйритм, а дыханию восстановиться. Оба насытившиеся, оба переполненные. Открывать глаза нехочется. Хочется уснуть сегодня с тем ярким, полным истинной жизни миром перед глазами.Словно понимая, муж бережно подхватывает на руки и несет.

— В ванную? — еле слышный вопрос.

— Нет. — Такой же почти неуловимый мой шепот.

Надо бы, но нет… Хочу сохранить воспоминания о нем как можно дольше. Заснуть сощущением его запаха на своем теле. Меня осторожно укладывают на кровать и накрываютодеялом.

— Спи. — Такой же тихий приказ и ласковое касание волос.

И я с желанием подчиняюсь, отдаваясь умиротворяющим волнам сна. Но до конца не уплываю,балансируя на границе сновидения и реальности. Меня что-то беспокоит. Но что именно, ужесовсем расслабленный, настроившийся на отдых разум не понимает. Так и лежу, пытаясьпоймать неуловимую мысль, вслушиваясь в тишину. Тишину? А где Гайяр? Резко просыпаюсь исажусь, оглядывая постель. Я одна. И тут же понимаю, что подсознательно так беспокоит. Он.Что-то не так с ним, я чувствую. Соскользнув с кровати, быстро иду в душ, в надежде, что мужтам. Тихонько приоткрыв дверь, подхожу к кабинке, в которой шумит вода, и осторожнопроскальзываю внутрь. От вида моего неймарца сердце замирает, пропуская удар. Он стоитспиной ко мне, прижавшись лбом к стене, с поникшими плечами, позволяя струям водынапрасно разбиваться о пол. Не понимая, что происходит, делаю шаг к нему и, подойдя

mir-kn

igi.or

g



вплотную, обнимаю за талию, прижавшись щекой к одному из карманов для крыльев. Онлегонько вздрагивает от моего прикосновения, но больше никак не реагирует. Так мы и стоим,не двигаясь, некоторое время.

— Гайяр, — шепчу, не выдержав собственного беспокойства.

Он снова вздрагивает, как-то конвульсивно передернувшись всем телом. Это уже пугает. Но тутон отстраняется от стены и, перехватив мои руки, освобождается из объятий. Потом,развернувшись, прижимает меня к себе и гладит по спине. Медленно так, рассеянно.

— Что случилось? — Он сам на себя не похож. — Это плохо для тебя? То, что твоя втораясущность так в меня перетекла на время?

Он снова вздрагивает. И я тоже, по инерции.

— Что? Не пугай меня! Объясни все, — резко отступив, смотрю на мужа.

А глаза Гайяра… они словно почернели от отчаяния. Страшные глаза. Такой взгляд был умамы — тогда, в последний раз, когда она уже понимала, что потеряет все. Я оцепенела.

— Что?!

— Оля, ты беременна… — Слова словно застревают, со скрежетом продираясь из его горла.

А я недоуменно смотрю на него. Смеюсь:

— О чем ты? Когда? Я второй день замужем!

Он снова вздрагивает, как-то сжимаясь и закрывая глаза.

Уже не смешно.

— Ты серьезно?

Кивает.

— Но как? И почему ты уверен?

Сразу вспоминаются слова Тинарага, что Гайяр — первородный, и поэтому может влиять назачатие. Но неужели…

— Прости меня, — с горечью шепчет он, не открывая глаз, — я впервые в жизни несправился…

ГЛАВА 50

Кира

Вот уж каким точно никогда бы не представила капитана, так это растерянным иподавленным, если не сказать больше — раздавленным. Не может, просто не может Гайярпребывать в таком состоянии, слишком он решительный и сильный духом мужчина. Тут же,подтверждая мои выводы, Гайяр распахивает уже совершенно безэмоциональные глаза и,отстранившись, берет меня за руку.

mir-kn

igi.or

g



— Идем! — и столько холодной решимости в его голосе, что я понимаю — до этого страшно небыло, а испугалась я только сейчас.

Он, неотвратимо увлекая меня за собой, выводит из душа и подводит к медитексу.

— Пока еще можно, придется решить эту проблему.

Я в ужасе отскакиваю, уставившись на него.

— Я правильно понимаю, ты сейчас не диагностику состояния моего здоровья сделатьхочешь? — бормочу я ошалело.

— Да! Нам с тобой не нужны дети! Нам хорошо и вдвоем, — решительно и безэмоциональноподтверждает он мою догадку, продолжая выбирать нужную программу.

Потрясенная его поведением, подобной логикой и вообще ситуацией, понимаю, что находитьсясейчас тут — элементарно опасно. Чего ожидать от него дальше, после всего заявленноготолько что, я не представляю. И вообще, сама еще не могу осознать происшедшее, разобратьсяв своем отношении к сообщению Гайяра. Надо успокоиться и подумать. Поэтому молчаразворачиваюсь и иду в спальню, проигнорировав его возмущенный крик:

— Оля!

Ну не заставит же он меня? Схватив ту самую пижаму с овечками, судорожными движенияминатягиваю ее на себя и иду на кухню. Надо… Не знаю, что надо. Сделаю себе любимый чай… ипросто подумаю. Так и поступаю. Достав кружку и пакет концентрата, заливаю кипятком исажусь за стол, спиной к двери. Раз, два, три — начинаю думать.

Сразу задаюсь главным вопросом. Хочу? Да! Пусть несвоевременно, но раз уж так вышло… Всеважное в моей жизни случается внезапно и незапланированно. А тут появится существо, самоеблизкое и родное. Так тому и быть. Значит, да. Не будет ли полукровкой? И чего так боитсяГайяр? Ведь предложенный им вариант, согласись я на это, обрекает его расу на гибель. Инадо ли этого бояться мне? Не знаю. Но пора выяснить, сейчас точно не до тайн и страхов.

— Объяснишь? — Не оборачиваясь, знаю, что он тут. Стоит и ждет. Молча.

Вздыхает.

— Оттягивать глупо.

— Да. Теперь это бессмысленно. — Все с тем же каменным капитанским лицом садитсянапротив.

Я жду, нервно отпивая чай.

— Первородные обладают сверхразвитым сознанием. И это закреплено на генетическом уровнеименно по мужской линии наследования. Подобная сила и энергетическая наполненностьсознания предусматривает определенное физическое и психологическое состояние ееносителя. Если наделенный ею по любым причинам обладает незрелым сознанием,неспособным поглотить, вместить, взрастить в себе энергетический клон, он не выдерживает ипогибает, просто выгорает еще на этапе послеродового развития. Применительно к нам самэтот процесс длиннее — от момента зачатия и до появления ребенка проходит год. — Япотрясенно замерла. — Это время для того, чтобы сформироваться не только физически, но и

mir-kn

igi.or

g



довершить развитие второй сущности. Хотя она вместе с нами продолжает потом расти иразвиваться на протяжении жизни. Поэтому так мало первородных. Это постоянныйестественный отбор. Выживают только сильнейшие и достойные быть наделенными второйсущностью. Случаи, когда в семье первородного больше одного ребенка, очень и очень редки.И это в паре, где оба неймарцы. А ты — землянка. Я просто боюсь за тебя, Оля, очень боюсь.

— Но ты уверен? Точно уверен? И как ты это понимаешь? И когда? — В голове такой сумбур,что не знаю, о чем думать в первую очередь.

— Да, уверен стопроцентно. Вот сейчас, в спортзале. В этом и есть моя вина — я боялся, чтомое сознание повлияет на тебя, подтолкнет к необходимому решению. Видимо, так ипроизошло. Иначе как бы еще ты согласилась?

— Согласилась? — Я не понимаю.

— Да, первородный всегда заручается согласием своей пары. Никто не обречет свою дейрануна переживание вероятной гибели своих детей насильно. Но неймарки знают об этомизначально, поэтому, когда соглашаются на обмен эниаром, делают это осознанно. Ты же…Думаю, мое сознание глубоко внутри имеет представление о том, что ты не пойдешь на этодобровольно, поэтому так и стремилось вырваться, повлиять на тебя. И когда оба принимаютрешение попытаться стать родителями, тогда зачатие и происходит. Сознание может влиять навсе процессы нашего организма, и на репродуктивные в том числе. Что я, поддавшисьбессознательному порыву, и сделал сегодня, почувствовав твой добровольный отклик. Несообразил сразу, что это ты не сама так решила.

Была ли мысль о детях чуждой — внушенной, навязанной? Даже сейчас я не ощущалапротиворечия в этом своем решении, дискомфорта, отсутствия желания. Жизнь — понятиеэфемерное, и мы по-прежнему теряем близких, несмотря на все возможности современнойнауки. Но собственный ребенок… Выдержу ли я его утрату? А если это будет не единожды?

— Фактически из-за меня ты потеряла семью, но если еще и ребенка… Не знаю, как сам смогупережить подобное, смириться с ним. Пережить ощущение твоей боли. — Муж протянул руку,слегка сжав мою ладонь. — Тем более по причине своей собственной минутной слабости,утраты самоконтроля.

— Да уж, поставил Крейван нас перед выбором, — с печалью вспомнила я первопричину всехмоих сегодняшних сложностей.

Гайяр грустно вздохнул:

— Его вмешательство лишь ускорило естественный ход событий. В результате я в любом случаепредложил бы тебе свой эниар. Нет, не так — я бы принудил тебя принять его. В техобстоятельствах компромисс для меня был невозможен.

— Значит, ты и без его «помощи» предложил бы мне союз?

Об этом и Тинараг мне говорил!

— Да. — Гайяр бросил на меня быстрый взгляд и отвел глаза в сторону. — Ты меня с первогораза, когда увидел тебя, а главное — услышал, что ты по поводу похищения спрогнозировала,равнодушным не оставила. Я сам это поздно понял, просто слишком невероятным, даже дляменя, казался этот союз — землянка и первородный неймарец. Но я все время наблюдал затобой, сам не отдавая себе в этом отчета, пытался задеть, растормошить, вынудить открыться.

mir-kn

igi.or

g



Прости меня за то, как я вел себя тогда! Слишком поздно понял, в чем причина. Понял, когдапотерял. И могу тебя заверить, что побегом и этими долгими поисками ты мне втройнеотплатила за каждую обиду, за каждую придирку с моей стороны.

Отставив чашку, крепко сжала его ладонь в своих руках.

— Этого я не хотела — ну, наверное. Я просто боялась, ненавидела и не понимала. Потому иубежала. Так что и мне есть за что просить прощения. Но ты не думал, что это, может быть, иесть ответ на наш вопрос? Если ты полюбил меня, пусть и неосознанно, еще до порабощающейпривязки эниара, а твое сознание, несмотря на всю невероятность подобного выбора, призналово мне твою пару, основывалось же оно на чем-то? Высшему разуму виднее. Возможно, именнонам суждено иметь детей, достаточно сильных, чтобы выдержать формирование второйсущности! Вот только я не пойму, как такое длительное внутриутробное развитие возможно вмоем случае? Я физиологически на это неспособна. И какими будут наши дети? Ведьнеобходимого в таких союзах медицинского вмешательства я не делала.

— Обычная беременность у наших женщин длится семь месяцев и мало чем отличается отвашей, мы так же рождаемся на свет. В случае с первородством, поскольку вторая сущностьначинает закладываться уже после формирования у ребенка полноценного головного мозга иэнергетической структуры его живой материи, процесс затягивается. Ведь второй сущностинеобходимо немногим меньше времени для полноценного, готового к вылупливаниюсостояния. Отсюда эти дополнительные шесть месяцев развития.

— Вылупливанию? — Я опешила.

— Да, после семимесячного развития ребенок первородного рождается в легком эластичномполуэнергетическом коконе, который сразу отделяют от пуповины. Тут же собирают и эниар. Вэтом коконе помимо энергии находятся полностью усваивающиеся питательные вещества,необходимые ему для физического существования в последующие месяцы. И практическисразу кокон начинает твердеть, образуя защитный барьер, который проницаем только длявоздуха. Ребенок пребывает в состоянии стазиса, активно лишь его сознание. Так и идетформирование и развитие второй сущности. И именно в этот период ребенок может погибнуть,если его сознание не выдержит нагрузки. Раньше эти коконы просто помещали в тепло, сейчассозданы специальные инкубаторы, контролирующие условия дозревания. Когда формированиесознания первородного завершено, внутренняя сущность пробуждает ребенка, и он, начинаястремиться наружу, вылупливается.

Обалдеть! У меня не было слов.

— А неймарский год в земном эквиваленте, это сколько? — на всякий случай уточнила я.

Гайяр, на секунду задумавшись, сообщил:

— По-вашему, тринадцать месяцев.

Получается, чуть больше года подвешенного ожидания — выживет или нет? И это —свершившийся факт. Этого нам уже не избежать.

— А ты сам? Хотел бы ты ребенка? — глядя ему глаза, спросила я.

— В данном случае я не знаю. Я бы выбрал тебя.

— Но лично мне ничего не грозит, кроме душевных переживаний, — грустно усмехнулась я.

mir-kn

igi.or

g



— Это как посмотреть. Ты воспринимаешься мною как дейрана, предназначенная длягармоничного союза, но если мы будем терять своих детей, вряд ли наш союз станет для тебяидеальным. А значит, и жизнь со мной. Поэтому я внутренне противлюсь такому повороту.Однако я все думаю над этим твоим утверждением, что мое сознание при выборе тебяучитывало и возможность иметь совместных детей. Вы — очень выносливая и легкоприспосабливающаяся раса. Что до того, будет ли наш ребенок полукровкой, то, скорее всего,нет. В принципе во Вселенной, пусть даже и в разных расах, есть самый крошечный процентгенетического сродства, это идет от изначально общей жизненной материи. Поэтому если внашем геноме подобные родственные локусы обнаружатся, то и толика чего-то твоего ребенкуможет достаться, в самом широком смысле понимания этого вопроса, но в основном малышбудет подобием меня. В союзе первородного с представительницей любой расы будет так.Иного сознание не допустит, а все физиологическое — в его власти. Согласишься ты на это?

— У нас, — усмехнулась я, — принято считать, что гены — это только половина, а втораясоставляющая полноценной личности — воспитание. Так что мне тоже найдется что вложить вребенка! Главное, чтобы он сумел все осилить и выжить. Но если он будет подобен тебе, — тыже справился? Значит, и твой потомок осилит. Должен.

Мы переплели пальцы рук и молча смотрели друг на друга, опасаясь спугнуть надежду. Пустьбудет так, пусть. Нам остается только верить и ждать.

— Не будем никому говорить, хорошо?

Он вздохнул:

— Тинарагу надо.

— Да, в этом случае я не против. Но — никому из Совета и даже Ланаире!

— Я не скажу.

— Спасибо. Но ты должен был рассказать мне обо всем сразу. Я бы все обдумала, заранее как-то смирилась.

— Не мог. Дети — это для женщины важнее даже мужа. Моя мама тому пример. Думал, тысразу посчитаешь, что у нас ничего не выйдет и семьи не получится. В последнее время ябольше склонялся к мысли, чтобы нам вообще остаться бездетной парой.

— Как? А ваша раса? — Я реально была потрясена его словами.

— Не знаю. Честно. Мучился, думал и выхода не находил. Наверное, этим и подвиг своесознание на активные действия. Сам себе вырыл яму.

— Надо было просто рассказать мне! Мы действительно станем семьей, когда начнем доверятьдруг другу. Хотя я тоже еще не научилась этому.

— Страх не чужд и нам. Особенно страх потери дейраны. Крейвана он толкнул напредательство, меня — на это глупое упорное молчание. Оля, спасибо тебе. Сейчас я понимаю,как был неправ, держа все в себе. Но принуждать тебя таким образом не стал бы наверняка!

— И что бы сделал, не заставь я тебя рассказать сейчас?

— Утром нашел бы способ уговорить тебя для профилактики воспользоваться медитексом и

mir-kn

igi.or

g



запрограммировал его на… В общем, ты бы не узнала, — глядя в глаза, честно сказал о том, начто решился.

В ужасе прижав ладони к лицу, смотрела на Гайяра. И сделал бы, безумец! И жил бы потом сэтим!

— Обещай мне, что никогда не примешь решения касательно нас, не посоветовавшись сомной, — попросила я очень серьезно. — Иначе я просто не смогу тебе этого простить. Никогда!Понял? Мне даже кажется, что пробуждение эмоций вам не во всем идет на пользу.

Усмехнулся. Грустно.

— Понял. Я не уверен, что сделал бы так. Это был порыв в минуты отчаяния.

— А твоя мама? Ты ее единственный ребенок?

Опять отвел взгляд, и я поняла еще до того, как услышала тихий ответ:

— Нет.

— Понятно. Это многое объясняет. И ее фанатичное беспокойство о тебе, в первую очередь.

— Да, но она, как никто другой, понимая всю степень моей ответственности, в конечном итогевсегда позволяла мне идти своим путем, всегда закаляла мой характер, с детства готовила кноше предопределенных обязательств.

— Ясно. Знаешь, я привыкла полагаться на свою интуицию. Сейчас, — я прислушалась к своимэмоциям и ощущениям, — когда мне все понятно, я чувствую себя вполне спокойно, дажеумиротворенно. Думаю, все будет хорошо — и мы бездетной парой не останемся, и раса твоя нелишится первородных. Но…

— Что?

— Ведь может быть и девочка!

— Тогда через семь месяцев у нас обычным путем родится малышка, — улыбнулся Гайяр. — Нотоже по характеристикам похожая на папу. От мамы — только пол. Но подозреваю, это былобы слишком просто для намеченной сознанием программы-минимум.

— Да уж, — усмехнулась я, но тут же опомнилась. — А ваш мир? Что это за деревья и гнезда?Мы скоро в вашей галактике окажемся, да еще год беспокойного ожидания предстоит, так чтодавай в остальном без сюрпризов!

Муж удивился:

— А какие тут сюрпризы?

— Вы на деревьях живете? — озвучила я свои впечатления от его разговора с мамой.

— Да.

— В гнездах?

— Да!

mir-kn

igi.or

g



— И как ты меня там представляешь?

Гайяр рассмеялся по-настоящему весело:

— Не переживай, этот сюрприз точно станет приятным!

— Да? — Я возмущенно нахмурилась.

— Да! И пока не прилетим — не скажу.

Я разочарованно застонала.

— Спать! Теперь тебе вообще важно отсыпаться. — Муж указал на дверь.

Согласившись, встала и взяла его за руку.

— Надеюсь, и ты тоже? Еще одного неожиданного заявления сегодня не выдержу.

Гайяр серьезно кивнул.

ГЛАВА 51

Кира

Проснувшись, сразу поняла — проспала! И не то чтобы в этом было что-то удивительное послесегодняшних ночных разговоров и итогового укладывания под утро, но… Но сегодня же наработу! Я шустро ссыпалась с кровати и понеслась в ванную, по пути отметив, что ни Гайяра,ни следов его присутствия нет. Вообще, очень аккуратный мужчина мне попался, как бы незабыть, что мы тут вместе обитаем. Наверняка решив, что я в нынешнем положении нуждаюсьв полноценном сне и покое, тихонько встал и ушел на мостик с утра, а меня оставил отдыхать.

Уже запрыгнув под душ, подумала, что даже на время не посмотрела. На всякий случайускорившись, быстро вымылась и, завернувшись в полотенце, принялась сушить волосы. Надоуже собраться и сделать короткую стрижку, а также вернуть свой цвет волос. Взглянула начисловое табло и обомлела: время было обеденное! Шейн-оган наверняка в недоумении.Быстро скрутив недосушенные волосы в узел, понеслась в спальню одеваться.

И Оболтуса нет, что странно. Не мог же он до сих пор не проголодаться, разве что Гайяр на сейраз не заблокировал кухню от него, а просто запер где-нибудь сам кактус. Но прежде чем яуспела одеться в спешно выдернутое из шкафа белье и форму, дверь в спальню распахнулась,явив мне… кажется, мужа! В шоке я села. Хорошо, что рядом с кроватью стояла, поэтомуприземлилась удачно.

Зрелище было невероятным. Насколько же многогранная натура скрывается за этойбезэмоциональной капитанской внешностью! Вчера я узнала, что он может пойти напоспешные необдуманные поступки, ведомый страхом, а вот сегодня, видимо, познакомлюсь сеще одной стороной его личности. Домашней. Одно то, что неймарец в это время находился вапартаментах, уже говорило о многом. Но что при этом он был полуодет, в одних широкихштанах от спортивной формы, позволяющих мне с неожиданным смущением в очередной разоблизнуться на его впечатляющий торс и позавидовать самой себе, красноречиво утверждало,что на капитанский мостик он не собирался. В руках он держал большущий поднос с чем-тоаппетитно благоухающим и, судя по пару, горячим. Под мышкой одной руки был зажат какой-

mir-kn

igi.or

g



то непонятный цветок иноземного происхождения ярко-желтого цвета. Через локоть другойбыла перекинута и болталась пара невообразимо мохнатых розовых домашних тапочек,скрепленных между собой носками. Его потрясающие красные прядки волос сбоку былиосновательно припорошены чем-то, наводящим на мысль о муке, нос и щека испачканы внеопознаваемой густой белой массе, а на груди отчетливо поблескивала капля… варенья. Носамым бесподобным было выражение лица, которое я уловила сразу после его появления. Во-первых, он явно не ожидал застать меня бодрствующей, поэтому растерялся. Во-вторых, онпросто лучился от искреннего счастья и радости — на губах играла улыбка, а глаза сверкалиалыми угольками и смешливыми искорками. Что случилось с мужем?

— Оленька, — несколько смутившись, пробормотал Гайяр, — что же ты так рано встала?

И, пристроив поднос с едой и яркое растение на столик, резво метнулся вместе с тапочками,задорно порхающими позади, в ванную. Я, в полной мере ощущая себя от изумления рыбой,выброшенной на сушу, открыла рот, наблюдая этот маневр, но сказать хоть слово так и несумела. Однако к чему бы это? И надо ли еще спешить на рабочее место?

Но не успела я мысленно обозначить весь список возникших вопросов, как, наверняка поставиврекорд по времени приведения себя в порядок, вернулся уже отмытый муж. Прокашлявшись, явсе же разродилась вопросом:

— А… э-э-э… как же…

— У тебя выходной! — непререкаемым тоном пресекло мои здравомыслящие попыткируководство, решительным шагом направляясь к оставленному подносу. Тапочки на сей разбыли зажаты в кулаке.

— Но Шейн-оган…

— Он уведомлен. И прекрати уже думать об этом! — Цветок и поднос были вновь ловкоподхвачены, а тапочки раздраженно отброшены в сторону.

— А ты? Это ничего, что ты тут?

— Оля! — Муж вплотную подошел ко мне. — Я все контролирую. Вчера проверил все текущиеоперации, решил все накопившиеся вопросы, отдал все дальнейшие распоряжения, произвелнеобходимые назначения. Можно мне сегодня тоже взять выходной?

— Ну, если ты наста… — растерянно пролепетала я.

— Спасибо! — категорично прервал он меня. — Забирайся в кровать и готовься завтракать!

— Но я не хочу… — попыталась я объяснить, что с утра аппетитом не страдаю.

— Так! Лежишь, молчишь и, когда я скажу, рот открываешь! — опять сурово припечатали меняприказом.

Совершенно растерявшись от неожиданности и непонимания того, что сделали с мужем,решила не пререкаться и прямо как была, в единственно надетых на мне трусиках,перевернулась на четвереньки и поползла к подушке и краю одеяла. Под суровым взглядоммоего неймарца устроилась полусидя на подушке, натянула на себя одеяло, прижав егоруками, и приняла тут же спикировавший мне на колени поднос. На завтрак мне принеслитарелку с творогом, три очаровательных золотистых блинчика, мисочку с жидким джемом и

mir-kn

igi.or

g



кружку любимого чая. Невероятно земной завтрак! И несмотря ни на что, при одном взглядена всю эту вкуснотищу есть захотелось сразу. Но прежде чем я успела сообщить об этом мужу,он уже уверенно поднес к моему рту ложку с творогом. Осталось только, как послушномумалышу, открыть рот и скушать любимое лакомство.

— Я са… — прожевав, попыталась я изменить положение вещей, но Гайяр тут жевоспользовался моей оплошностью, и в приоткрытый ротик влезла следующая ложка скисломолочным продуктом.

В общем, сказать в свое оправдание я так ничего и не смогла, но вынужденно съела почтиполовину творога, когда со стороны входной двери раздался жуткий грохот.

— Прожорливый хулиган! — гневно вскрикнул Гайяр и, в одно мгновение спрыгнув с кровати,стремительно выскочил из спальни.

Быстро сообразив, что питомцу угрожает реальная расправа, на пределе доступной мнескорости отставила с колен поднос и, спрыгнув с кровати, понеслась следом. В итоге я чудомуспела влететь в кухню за секунду до того, как опомнившийся муж захлопнул туда дверь.Влетела и застыла, в потрясенном изумлении оглядываясь кругом.

— Пока я спала, на нас напали враги? — на полном серьезе спросила я, пытаясь вспомнить,видела ли еще следы разрушения, пока бежала.

Маленький стол был проломлен, один стул сломан до состояния жалких обломков, второй едвастоял на двух оставшихся в наличии ножках, в металлической стене над нагревателемвиднелась приметная вмятина. В крошечной мойке высилась гора странных обгорелых икомковатых блинов, а щедрой россыпью на полу вокруг понурого Оболтуса валялась грязнаяпосуда. Рабочая кухонная поверхность была поднята, обильно присыпана мукой и обляпанавареньем.

— На сей раз, — грозно взмахнув рукой, ледяным тоном сообщил Оболтусу муж, — ты попалбезальтернативно! Иди и готовься к заслуженному наказанию!

Вопреки приказу, кактус с нехарактерно высокой для него скоростью передвижения резвобросился ко мне и, быстро втянув распушенные колючки, обхватил мою ногу всеми отросткамив явном намерении провести так остаток жизни.

— Оля! — К счастью, в отношении меня превентивных мер не планировалось и тонсмягчили. — На сей раз твое заступничество ему не поможет. Я сказал — снесу сознание, ибудет только на команды лежать-сидеть реагировать!

Как содрогнулся розовый неудачник, я почувствовала в полной мере. Но прежде чем успелавысказаться в защиту застуканного на месте преступления кактуса, Гайяр подхватил меня подлокоток и, вытащив из разрушенной кухни в общее помещение, сокрушенно признался:

— Все ваше земное так сложно готовить! Я в системе нашел простые (как там было сказано)рецепты и описание, но на деле… В общем, я думал тебя покормить, а потом все убрать…

Ого! Теперь, зная, какой ценой достались эти три прекрасных блина, съесть их я посчиталакощунством. Я даже не нашлась, что сказать. Просто послала мужу восхищенный взгляд.

— Пойдем, этот розовый прилипала сбил мне все планы! — И уже кактусу: — Отцепляйсянемедленно. Этим ты все равно ничего не добьешься!

mir-kn

igi.or

g



— Стой, — обернувшись к мужу, я обняла его и потерлась о его грудь, — ну не будь такимзлыднем! Я Оболтусу вчера обещала, что, пока он готовится к периоду размножения, питаниебудет обильным. Так что наказывать придется нас обоих.

Отстранившись, я скромно потупилась. Муж глубоко, очень глубоко вздохнул и рявкнулнесчастной гирденции:

— Уйди с глаз долой! Но помни: попадешься ты мне однажды!..

Оболтус тут же отлип от меня и, проковыляв к приставленному у стенки горшку, поспешнокорнями в него утрамбовался и, красиво развесив по сторонам листочки, сделал вид, что он туткруглосуточно помещение украшает. Хмуро пронаблюдав за телодвижениями цветика, мойнеймарец, ухватив меня за руку и ведя за собой, зашагал к спальне. Поэтому он не видел того,что заметила я, бросив на кактус ободряющий взгляд через плечо. А именно злопамятныйобжора, невообразимо скрутив три рядом расположенных отростка, изобразил вслед Гайяруэффектный кукиш! И откуда он такие жесты знает? Всего-то пару раз в его присутствиииспользовала…

Меня доставили обратно, снова загнали в постель и, водрузив поднос на колени, велели есть.

— Ты сам завтракал? — чувствуя, что не осилю больше ни крошки, спросила я.

И, подхватив еще теплый блинчик, скатала его трубочкой и, обмакнув в варенье, протянулапристроившемуся рядом мужу. Он откусил, но тут же, повторив мои действия с другим блином,вынудил съесть и его тоже.

— Завтракал, — довольно сообщил он, когда мы поделили последний блинчик и дружно запилиего чаем из одной кружки.

— Все так вкусно, — честно похвалила мужа. — Я бы ничего неймарского точно неприготовила. Иди ко мне!

Отставив поднос с посудой и остатками творога, Гайяр забрался ко мне в теплую норку пододеялом.

— И что у нас сегодня за невероятное начало дня? — промурлыкала я, приникая к нему всемтелом.

— Проснулся рано и понял, что ты права в главном — надо надеяться на лучшее, а не прожитьэтот год в ожидании неминуемой беды. А еще понял, что очень счастлив. Душа просится вполет просто от того, что со мной рядом ты, и есть надежда, что у нас и ребенок будет.Надеюсь, это будет девочка. Опять же решил попытаться загладить вину за свои ночныеглупости, ну и просто хотел сделать приятное.

— У тебя получилось, — снова промурлыкала я, чувствуя, что и моя душа поет от счастья.

Меня умопомрачительно нежно поцеловали в ответ.

— Все забываю спросить, — лениво пробормотала я, развалившись на груди мужа, — ты же отОболтуса узнал, что я творог люблю, и про чай мой любимый. Как вы объясняетесь?

— У него поразительно развитое для гирденции сознание, — глухо пробормотал муж,зарывшись лицом в мои волосы, — мне удается достаточно точно улавливать его мыслеобразы

mir-kn

igi.or

g



и четко передавать свои.

— Ну вот, — взгрустнула я, — и на общение с любимым питомцем моего сознания не хватает.

Скорее почувствовала, чем услышала, что Гайяр усмехнулся.

— Вы с ним прекрасно друг друга понимаете, не сомневайся. Мне такое взаимопонимание сним не грозит. Думаешь, я не знаю, что твой мстительный прожорливый кактус задумалсегодня мне страшную и мучительную месть?

Я хихикнула.

— Не обижай его, — примирительно попросила мужа.

— Постараюсь нечаянно не прибить. Но уверяю тебя, он нарывается, как может, — засмеялсяГайяр.

— Будь терпеливее, просто попробуй его понять. Зато только представь, как с ним ребенкубудет здорово!

— Ага! С ужасом это представляю: он будет учить малыша объедаться круглосуточно игромогласно вопить в знак протеста, если его в чем-то ограничат.

— Зря ты так, — укорила я мужа, проводя подбородком по его груди. — Вот увидишь, все будетиначе, и в лице Оболтуса мы обретем верную и строгую нянюшку. Ты убедишься в этом, когдаувидишь, как он будет воспитывать собственного потомка.

Гайяр откинулся на подушку и простонал:

— Еще и это!

Не выдержав, я расхохоталась в голос, но неожиданная мысль о друге заставила оборвать смех.

— Нехорошо получилось с моим сегодняшним «прогулом», — заметила вслух. — Мыпланировали, что Шейн-оган меня в курс текучки введет и завтра возьмет выходной, а то он,бедняга, из-за меня весь прошлый месяц работал без напарника.

— Дейрана, — тут же подхватил тему Гайяр, — думаю, тебе лучше вообще не работать. Я —глава службы безопасности конфедерации, капитан «Эндорры», потомок известногонеймарского рода, — одним словом, я вполне обеспечен и способен тебя прокормить. А в свететвоего состояния, может быть, лучше просто жить, наслаждаясь спокойствием, а не тратитьнервы на прогнозы по нашим в основном скверным проблемам. Будешь, конечно, повозможности заниматься координацией действий по работе с землянами и Измененными.Подумай об этом. А Шейн-огану я завтра собственным распоряжением дам три выходныхподряд, для чего часть текущей работы переброшу в отдел прогнозирования на Триас. И тебяпри необходимости сам в курс текущих дел введу.

— Не знаю, — обдумывая его слова, неуверенно возразила я, — работа так долго была смысломмоей сознательной жизни, основополагающей целью, что пока я не могу представить без неесвое существование. Но, наверное, позже, когда станет сложнее… В общем, посмотрю посвоему состоянию, если буду чувствовать, что надрываюсь, так и поступлю.

Мы оба замолчали, раздумывая о будущем, о том, какие еще испытания нас ждут.

mir-kn

igi.or

g



— И мы же решили пока держать все в тайне, а если ты так очевидно будешь надо мнойтрястись, — все сразу догадаются. Поэтому будем просто жить и вести себя как обычно, пустьвсе идет, как идет — без лишней суеты, — озвучила я следующую мысль.

— Попробуем, — серьезно кивнул Гайяр, но тут же с усмешкой подул мне в нос. — Но ведь поканикто не видит, можно?

— Можно, — с ответной улыбкой разрешила я.

И мы в едином порыве чувств страстно поцеловались, а потом и того больше…

Спустя полчаса, довольные друг другом, спрятавшись под одеяло с головой и забавляясьщекоткой, дружно хохотали. Несправедливость жизни проявилась в том, что у меня почтилюбое его легкое касание вызывало приступ смеха, а Гайяр, где и как бы я его ни щекотала,отсвечивал невозмутимой физиономией. Но под конец и он не выдержал и задорнорасхохотался. Набесившись вволю, стали решать, чему посвятить этот исключительный день,когда мы могли побыть только вдвоем.

— Давай ты диагностику в медитексе сделаешь и подтверждение беременности получишь, а тоя вижу, что до конца поверить не можешь. Я пока на кухне все приберу и потренируюсьнемного, а потом побездельничаем.

— Отличный план на день! — искренне восхитилась я.

На этом и разошлись.

ГЛАВА 52

Кира

День выдался великолепным. Пройдя диагностику, собственными глазами увидела вполученном заключении, помимо легкого авитаминоза и небольшой анемии, обозначенныймужем диагноз. Надо будет к Тинарагу сегодня зайти.

Потом опять с разочарованием осмотрела неудобные платья и в итоге натянула полюбившуюсяпижаму с барашками. И отправилась на розыски Гайяра. Обнаружился он в спортзале, гдесосредоточенно занимался оттачиванием техники боевого искусства, наверное. Мне подобныедвижения были не знакомы. Понаблюдав немного за мужем, который то стремительно металсяпо залу, то замирал в невообразимой стойке или даже неожиданно ловко взлетал, решила неотставать и поддержать семейную тенденцию здорового образа жизни. Поэтому, сходив ипереодевшись в спортивную форму, пристроилась в уголке и сделала гимнастику с небольшойрастяжкой.

Завершив разминку, вдвоем отправились в душ. Причем меня еще и на руках донесли,мотивируя тем, что дейрану надо беречь. Очень-очень. Пришлось возмутиться: чувствоватьсебя хрупкой было как-то неловко и противоестественно. Муж все невозмутимо выслушал итолько улыбнулся. Вообще, пока методично покрывала себя пеной, не лишая себя приятнойвозможности пробежаться руками и по стоящему рядом поджарому мужскому телу, подумалао том, насколько неверным бывает первое впечатление. Порой за самой неприветливой ихолодной внешностью скрывается родная душа, и наоборот — внешним расположением ипроявлением всяческой приязни многие прикрывают душевную гнильцу и собственныеэгоистичные намерения. Нельзя судить по первому впечатлению, не разобравшись в характере

mir-kn

igi.or

g



и личностном мироощущении любого, нельзя! Обязательно научу этому своего малыша. Я, незаметив, в задумчивости опустила руку на живот и ласково погладила его, мысленнообращаясь к ребенку.

— Дейрана? — Гайяр, накрыв мою руку своей большой ладонью, с беспокойством во взглядесмотрел на меня.

— Все хорошо, — улыбнулась я и, потянувшись, поцеловала его в тут же подставленныегубы, — просто мысленно с малышом говорю.

Неймарец бросил на меня странный долгий взгляд и несколько недоуменно кивнул, принимаямой ответ.

— У нас стараются не привязываться к ребенку до момента его полного рождения, — елеслышно из-за шума воды прокомментировал он свои мысли.

— И зря! — уверенно заявила я. — Сам же говорил — сознание малыша находится в активнойработе. Значит, он все будет воспринимать. Поэтому общаться с ним важно, поддержим его.Пусть знает, что мама с папой его ждут, что он нужен нам, и не сдается.

Гайяр промолчал и просто прижал меня к своему скользкому от мыльной пены боку. Так мызастыли на миг, объединенные общим сокровенным желанием, позволяя упругим струямбарабанить по спинам, стекая пенными дорожками вниз.

— Кстати, — сменил тему муж, — к маме сегодня зайдем?

— Давай, — расслабленно прикрыв веки и наслаждаясь ощущением его близости и уверенныхобъятий, пробормотала я.

Муж осторожно развернул, прижав к себе вплотную, и, склонившись ближе к лицу, поцеловал.Спокойно так, уверенно, по-домашнему. Я тоже не удержалась от ответа и, выпустив из рукмыльную губку, обняла его за шею. Ощущение скользящих влажных тел под ладонямивызывало в душе какое-то невероятное состояние скоротечности всего происходящего,неуловимости. Мы обвивали друг друга, соскальзывали и вновь сближались. В какой-то моментменя подхватили и приподняли вверх, позволяя обнять, прижаться всем телом и — вновьсоскользнуть вниз. И так несколько раз. Под конец желание сблизиться, стать единым целымстало непреодолимым, вынуждая цепляться ногтями, стремясь задержаться в его объятияхнавечно. Мой мужчина! И только так.

В итоге, проведя в душе больше намеченного времени, выбрались из кабинки. Гайяр, пока ясушила волосы, взглянул на результаты обследования в медитексе и… остолбенел.

— Оля! — Я даже подскочила от неожиданности. — Немедленно идем к Тинарагу! Что же ты несказала, что у тебя уже тревожные показания?

— А! — Я с облегчением махнула рукой. — У меня это нормально. Тинараг еще при первомпосещении посетовал на нехватку витаминов. Но я к нему собиралась зайти.

— Идем сейчас! — безапелляционно уведомили меня железным капитанским тоном.

После этого заявления, не дав мне и слова возразить, муж в два взмаха осушился полотенцем ирешительно вышел в спальню. Я, махнув рукой на немного влажные прядки (какая же морока сними, длинными!), поспешила следом. Тем более что уже полуодетый муж с нажимом торопил:

mir-kn

igi.or

g



— Одевайся!

— Надену форму, — вслух решила я не мучиться с нарядом, — все равно опять разденут дляобследования.

— Вот. — Муж хмуро кивнул на не замеченные мною ранее два стандартных бокса в углу. —Сегодняшний погрузчик, вместе с необходимыми ресурсами, доставил тебе земную одежду,какую нашли. Все же ваша галактика далеко, а такая одежда у остальных рас не оченьпопулярна.

Извиняющиеся нотки в голосе меня удивили, — да все, подходящее для повседневной носки, ане торжественного выхода, меня бы сейчас устроило. Даже айкарский сплошной комбинезон!Раскрыв первый бокс, испытала чувство облегчения — одежда была нормальной, повседневной.Все же расхаживать постоянно в официальном платье — не для меня.

С чувством неземного счастья выволокла из общей массы свертков и упаковок обычныехлопковые штанишки и, отыскав им в пару футболочку, принялась одеваться.

— Все! — с довольным видом заявила мужу, поворачиваясь спиной, чтобы помог с застежкойбюстика. — Теперь для счастливой жизни есть все!

Неймарец глубокомысленно хмыкнул, явно не понимая моих восторгов. Но был бы онженщиной, да еще беременной, понял бы, как раздражает даже малейшее чувстводискомфорта. А в парадном платье, к примеру, и в гамаке с удовольствием не поваляешься, даи просто в повседневной жизни неудобно.

До Медицинского Центра добрались быстро. Через необъятный неймарский холл меня вбуквальном смысле пронесли на руках. И дальше все шло так же динамично. Видимо,постоянно взаимодействуя с системой, он уже все заранее предусматривал. Поэтому каждыйлифт, не требуя вызова или ожидания, радушно распахивал двери при нашем приближении. ИТинараг нас уже ожидал. Потому как встретил у двери и, не спрашивая о причине появления, сневозмутимым видом загнал в медитекс, не слушая возражений о том, что уже была тамсегодня.

Вынырнув из капсулы после завершения работы медицинского чуда, услышала, что неймарцыза перегородкой тихонько что-то обсуждали между собой. Пока одевалась, они замолчали.Поэтому, выйдя к ним, первым делом поинтересовалась, глядя на обоих:

— О чем спор?

— Да пытаюсь ему втолковать, — невозмутимый док махнул рукой на моего мужа, — чтобыуспокоился и тебя не дергал не по делу.

— Мм, — согласно закивала я головой, бросая на внешне безразличного Гайяра хитрыевзгляды, — я ему тоже говорю, что авитаминоз — это мое нормальное состояние.

— Нет же, — перебил Тинараг, хмуро вчитываясь в ленту результатов, — как раз тут он прав!Твоему организму придется нелегко, и нечего испытывать его на прочность напрасно. Капитанбеспокоится, не тяжело ли тебе будет трудиться, вот я ему и советовал в этом вопросеположиться на твои собственные ощущения. Нет, ты вообще нормально питаться и высыпатьсяв этой жизни будешь?!

В последнем вопросе было столько возмущения, что мне стало стыдно. Действительно,

mir-kn

igi.or

g



прошедший армейский месяц в этом плане был даже для меня сверх меры напряженным. Ноздоровому аппетиту и сну мешали угнетающие размышления и тоска по друзьям.

— Значит, так, как врач тебя уведомляю. Сейчас составлю тебе определенную диету, будешь еепока придерживаться, — и раз в неделю обязательно ко мне на осмотр. И спи, спи уже! — Приэтом он смотрел не на меня, а на безэмоционального капитана.

Я тоже смотрела на него со все возрастающим чувством восхищения. Ведь теперь я знала,какой он там внутри, за этой маской холодного безразличия. Мм… Одна мысль об этом былатакой возбуждающей! Подумав об этом контрасте и о том, что он сулил, я провела кончикомязыка по внезапно пересохшим губам. Взгляд вспыхнувших алых глаз внимательно проследилза этим моим жестом, когда Тинараг, неожиданно схватившись за голову, простонал:

— Оля, прекрати! Меня и ничего не понимающего Эльдара сейчас разорвет от переизбытка егосчастья! — И уже не мне: — Капитан, вон! Я ей только витамины вколю и тут же отпущу.

Гайяр, резко развернувшись, вышел из отсека. Я, недоуменно проводив глазами его уход,перевела взгляд на Тинарага.

— Ну что с вами делать? — отвернувшись от меня и заправляя медицинский пистолет порциейвитаминов, пробормотал док сам себе. — Понятно, почему редчайшие случаи гармоничныхсоюзов у первородных так ценились. С вашим объединением к нам придет эра успеха ипроцветания — это неминуемо. Ты так воздействуешь на него, что он нас всех напитаетсчастьем и подтолкнет к свершениям.

— Главное, чтобы с малышом все было хорошо, — вернула я его к реальности.

— Вот уж не сомневаюсь в этом! — фыркнул неймарский медик.

Я изумленно, с немым вопросом в глазах уставилась на него.

— Твое непрошибаемое упрямство и его несгибаемая целеустремленность… Ваш ребенокобречен выстоять!

— Это все бабушкины сказки. — Я думала, что он из каких-то медицинских соображений такутверждает.

— Это, Оля, — и Тинараг шутливо, на манер боевого вскинув медицинский пистолет, двинулсяко мне, — проявление сознания, так что не сомневайся.

Мне в плечо загнали дозу витаминов, сообщили, что сформированная для меня диета внесена впараметры пищевой службы корабля, и с весомым заявлением о том, что мне отныне надлежитобязательно съедать завтрак, обед и ужин, я была отправлена к ожидающему капитану. Гайярдействительно обнаружился за дверью в компании взволнованного Эльдара. Понятно,прибежал выяснять, что происходит.

— Приветствую! — Голос и взгляд помощника были как-то уж слишком восторженные.

Поэтому я с недоумением на него покосилась и тоже поздоровалась. А вот муж одарилсотрудника таким тяжелым взглядом, что последний, немедленно опомнившись, убежал поделам.

— К маме зайдем? — осторожно поглядывая по сторонам, уточнила я у Гайяра. — Или она

mir-kn

igi.or

g



занята сейчас?

Он сдержанно кивнул и задумался.

— Нет, она согласна и ждет нас, — ответил спустя некоторое время.

Пока мы добирались до неймарского этажа и апартаментов его матери, Гайяр где-то мысленноотсутствовал, явно о чем-то размышляя. Поэтому я не удивилась, когда, обменявшисьприветствиями с родительницей, он под видом того, что нам с ней найдется о чем поговорить ион мешать не хочет, сбежал. Как обещал, ненадолго.

С Ланаирой последующие полтора часа мы провели действительно великолепно. Ярасспрашивала ее о социальном устройстве и обычаях, принятых в их расе, готовясь к жизнина их планете. Хотя после разъяснений Тинарага о значимости моего мужа в их социуме, атакже о моей роли в его благоденствующем состоянии было уже не так страшно. Беспокоилолишь, смогу ли я адаптироваться и нормально существовать в привычных для них условиях. Нона все мои вопросы об их быте, жилищах, условиях жизни Ланаира отвечала очень обтекаемо,явно уходя от ответа, заставив меня заподозрить, что сын уже провел предварительнуюразъяснительную работу, заручившись маминой поддержкой в запланированном для менясюрпризе. Остается надеяться, что он не доведет меня до инфаркта в надежде осчастливитьпо-неймарски.

Появившись, Гайяр сразу же позвал нас обедать. Мысль всей семьей посетить столовуюпоказалась удачной — так почувствуешь себя увереннее, ведь ходить туда все равно придется.Мне был выдан сразивший наповал размерами пищевой бокс с едой. С ума они с Тинарагомсошли, что ли, если думают, что я столько съем? Но честно поела всего понемногу. Все этосопровождалось таким неусыпным вниманием со стороны мужа, что я, мысленно смирившись стем, что наша тайна скоро станет секретом Полишинеля, из вредности показала ему язык.Половина присутствующих в столовой в шоке уронили столовые приборы и спешно бросилисьих поднимать, а Гайяр неожиданно тепло улыбнулся в ответ. Это добило и самых стойких,породив в помещении гул брякающей посуды и отодвигаемых стульев. А Ланаира толькомолча, с улыбкой наблюдала за нами.

Прежде чем вернуться в наши апартаменты, я обзавелась семью бутылками обожаемогоОболтусом минерального коктейля и вручила их Гайяру под его возмущенное сопение.

— Лопнет! — горестно высказался он в пространство, направляясь к лифту. — И всехзабрызгает. А он, хочу напомнить, ядовитый.

— Не переживай, — поспешила я его успокоить, — не все сразу, часть останется про запас.

— Ты сама в это веришь? — проявил объективный скептицизм муж.

Поскольку возразить мне было нечего, поспешила сменить тему:

— А где это ты пропадал, пока я с Ланаирой болтала?

— Э-э-э… секрет, — с небольшой заминкой нашелся муж.

— Начинается! Замужем всего ничего, а уже есть секреты от меня, — трагическим голосомсообщила я.

— Нет, это не секрет, это… В общем, я готовлюсь к прилету и делаю тебе сюрприз.

mir-kn

igi.or

g



Горестно вздохнула. Меня обняли свободной рукой и чмокнули в висок.

— Не переживай, тебе понравится. Только обещай мне одну вещь. — Голос мужа страннодрогнул, заставив меня напрячься.

— Что? — настороженно спросила я.

— Можно по прибытии на Неймар я тебе глаза завяжу и открою их немного позже? — Взглядтакой… ну, умоляющий, не иначе.

Ой! Ну как тут откажешь? Смиренно кивнула.

— Но, — тут же решительно заявила я, — не забывай о моем состоянии — пугать меня нельзя инервировать тоже нежелательно.

Мой неймарец довольно кивнул. Даже подозрительно, вот на что я подписалась? Гадайтеперь…

Активировав отпирающий механизм, уже собралась шагнуть вперед, когда муж придержал наместе:

— Погоди, дадим Оболтусу шанс вернуться в горшок и сделать вид, что он там весь деньотдыхал и совсем не предпринимал попыток штурма кухни, — тихо прошептал он мне на ушко.

Поразившись прозорливости мужа, застыла. И за что он мне достался, такой понимающий?Минут через семь вошли. Кактус как ни в чем не бывало восседал в родном горшке, но, видимо,по причине страшной спешки, частицы грунта неподалеку от кухонной двери его выдали сголовой.

— Оболтус! — укорила я его, окинув возмущенным взглядом.

Гайяр позади философски хмыкнул и, помахав одной из бутылочек на виду у кактуса, передалее мне. Развернувшись под ободряющее молчаливое скандирование всех отросточков будущегорозового няня, изъяла у мужа еще одну бутылочку. Кактус в предвкушении кормлениярадостно закачался. Не дав ему погибнуть голодной смертью, влила смесь в горшок. И,понаблюдав немного его блаженное плавное колыхание, вслед за мужем ушла в спальню.

Остаток дня провели в сказочной обстановке природного уголка, развалившись на гамаке, ипод чарующую музыку водопада делились друг с другом детскими воспоминаниями. Давно я несмеялась столько, как во время описаний мужем упорных споров с Ланаирой маленькогоГайяра.

А перед сном, когда мы уже устроились в постели, Гайяр показал мне, как можно раскрытьпотолок, сделав его прозрачным. Так и заснули, укутанные одеялом бесконечного, в россыпизвезд, космоса.

Глава 53

Гайяр

Оля с Шейн-оганом тихонько спорили, обсуждая только что подготовленный прогноз. Тарнвсегда с большим уважением относился к ее суждениям, но в шутливой форме задеть еепрофессиональную горячность возможности не упускал. Так и сейчас — дейрана рвалась для

mir-kn

igi.or

g



подтверждения результатов сделать дополнительный прогноз по сопутствующим данным. Онизанимались анализом информации, полученной от одной из наших разведывательных сетей.Было ощущение, что часть ее — это дезинформация, имеющая целью вынудить нас нанеоправдано рискованное разоблачение собственного агента. И вот именно сработавшейсяпаре прогнозистов «Эндорры» я и дал задание выявить недостоверные куски данных. Оля, каквсегда опираясь на свою гениальную интуицию, начала копать в совершенно неожиданномместе, в результате выявив целую группу моих собственных сотрудников, работающихпараллельно и на Объединенную межгалактическую торговую гильдию, что приводило к тому,что многие нежелательные операции несколько коррелировались в отчетных данныхведомства. Сейчас эта вечно ищущая истину в спорах парочка занималась проверкой каждогоагента в проштрафившемся секторе, готовя по каждому прогноз с определением процентавероятности работы на сторону. И мне оставалось только терпеливо дожидаться результатов. Втом, что они справятся и раскроют весь замысел, я даже не сомневался. Оля всегда доводиладело до конца.

Дейрана стала для меня невероятным откровением. Ни одна женщина до этого не удивляламеня с такой регулярностью. Каждый день приносил новые открытия, позволяя мне увидеть еес новой стороны. Мы всегда были вместе. На работе переборка, отделяющая блок прогнозистовот капитанского мостика, опускалась в редчайших, самых конфиденциальных случаях. Внерабочего времени мы тоже не расставались. За месяц, предшествовавший прибытию на моюродную планету, Оля стала самым главным существом в моей жизни. Важнее даже сущностипервородного. Поэтому, придя в себя и осознав факт зачатия, впал в отчаяние, в результатерешив, что предпочту ее интересам собственной расы. Возможно, утешал я себя мыслью, чутьпозже попробовать с ребенком можно снова… Но Оля и тут оказалась на высоте, сумевсобственным примером изменить мое восприятие ситуации. Если может она, то и я смогунаверняка. Суждено нам иметь детей — они у нас будут, не сумеют выжить — переживать этобудем вдвоем. Все равно никто другой понять нас и помочь не сможет. Поэтому просьбу Олидержать беременность в тайне воспринял с облегчением. Независимо от результата, чемменьше чужое окружение будет беспокоить ее как поздравлениями, так и сочувствием, темлучше.

Постоянно наблюдая за ней, я убеждался, что какая-то часть меня настроена на неепостоянно. Чем бы я ни занимался, насколько глубоко ни был бы погружен в изучениеочередных данных с границы или планирование новой операции, всегда знал, чувствовал ее.Они с Шейн-оганом составили великолепный профессиональный дуэт, значительно повысиврезультативность ведомственного прогнозирования. Не раз отмечая этот факт, я думал о том,что оказался трижды прав в своем рискованном плане, доверившись выбору Кадрового Центра,хотя в то время не мог и предположить последствий, к которым он приведет.

Как-то, когда мы вечером были у себя, Оля задумчиво спросила:

— Можешь ответить мне на один вопрос? Я давно думаю об этом, но ответа не нахожу.

Я со всем вниманием кивнул, а Оля, ненадолго замолчав, собралась с духом и озвучиламучивший ее вопрос:

— Как получилось, что меня, землянку, направили по переброске на «Эндорру»?

Улыбнулся. И всего-то?

— Это моя вина, если можно так сказать, — признался откровенно. — Мы раз за разом в чем-тоошибались, что-то упускали. И даже когда казалось, что проблему удалось устранить, я

mir-kn

igi.or

g



чувствовал, что это заблуждение, что чего-то не вижу. А потом стал догадываться, что где-то вмоем окружении завелся шпион. Самому вычислить его не получалось, к тому же ощущениеопасности нарастало. А прогнозы снова и снова откровенно расстраивали отсутствиемконкретики. Тогда, наверное, в отчаянии, связался с Кадровым Центром и потребовалпредоставить мне лучшего прогнозиста конфедерации. Независимо от того, кто он и гдеработает. Выявить лучшего и направить ко мне! Так что благодари свой талант ипрофессиональное мастерство. Как бы смешно это ни звучало, но направление ко мне тызаслужила собственным трудом, оказавшись единственным прогнозистом, за время работы несделавшим ни одного неверного прогноза. И процентный показатель был наивысшим.

Оля шокированно ахнула, вглядываясь в меня изумленными глазами.

— Что ты — та самая спасшаяся после зачистки землянка, я обнаружил позже, пока ждалтвоего выздоровления после плена. И когда Крейван уже впрыснул тебе мой эниар. Так что этоуже ничего не меняло. Хотя не уверен, что изменило бы что-то и при другом развитииситуации — уж слишком хорошим прогнозистом ты оказалась, а я специалистамиразбрасываться не привык. Поэтому, как только тебя перебросили на корабль и ты нашлапохищенную девочку, я сразу решил, что наконец-то заполучил долгожданного профессионала,и использую тебя как наживку, попытавшись под угрозой разоблачения вынудить шпионараскрыться. Но все получилось иначе…

— У нас бы сказали, что это была судьба. — Оля многозначительно хмыкнула.

— А у нас, что это — программа сознания, — умилился я их земному фатализму. — Поверь,ваша земная «судьба» в ваших же руках, когда-нибудь вы это осознаете.

Оля задумчиво кивнула:

— Пожалуй, это я уже знаю не понаслышке…

Естественный внешний облик начал возвращаться к дейране примерно за неделю до прилетана Неймар. Случилось это немного раньше, чем мы ожидали. Видимо, сказалась беременность— все системы организма перестраивались, готовясь действовать максимально эффективно,заодно избавляясь от всего чуждого, рассасывая и лизируя лишнее. Липидные трансплантырассасывались в течение четырех дней, позволяя телу постепенно обрести истинный вид. Былоэто, по ощущениям Оли, большим облегчением. Весь период трансформированного обликасобственное тело ощущалось несколько напряженно, сохраняя какую-то степеньболезненности, к которой привыкаешь. А когда она, пусть и постепенно, но уходит, сразуосознаешь необычайную легкость и комфорт естественности. Все это испытала дейрана, аотголоски переживаемого коснулись и меня.

На исходе четвертого дня Оля, нарушив ставшую уже приятной традицию возвращаться послезавершения рабочей смены в апартаменты вдвоем, куда-то неожиданно исчезла. Решив, чтобудет излишне деспотично выяснять у системы ее местонахождение, в одиночестве отправилсяк нам. Оля ощущалась вполне довольной и спокойной. Пока готовил ужин, решив на этот разсделать неймарский вариант, услышал звуковой сигнал открывания двери и понял, чтодейрана благополучно объявилась. Но вот чего я не ожидал, так это сюрприза с ее стороны.Оленька как-то умудрилась изменить прическу — вернула себе естественный цвет и сделалакороткую стрижку. Последняя очень шла ей, подчеркивая серые глаза любимой и делая еевнешне совсем юной.

— Ну как? — со счастливой улыбкой покружилась она в дверном проеме.

mir-kn

igi.or

g



— Что тебе сказать, — намеренно насупился я, заставив дейрану насторожиться. — Теперь тыстала собой! Ты не забитое перепуганное существо в косынке, всячески скрывающее любойнамек на естественное обаяние, но и не вычурная рыжая красотка. Та, которую увидела моявнутренняя сущность еще до того, как сумел ее рассмотреть я. Просто моя Оля. И я счастлив!

Дейрана, сверкнув на меня в ответ искрящимися от удовольствия глазами, подошла и обняла,приникнув щекой к груди.

— Ой! — Оля с подозрением уставилась на активированный нагреватель. — У нас ведь нетранос сегодня на ужин? Что-то мне от него как-то не по себе в последнее время.

С усмешкой качнул головой:

— Не волнуйся. — И тут же выразил вслух мучивший меня вопрос: — Как ты справилась сволосами?

— Мне твоя мама помогла, — подтвердила дейрана мои наблюдения, что с родительницей онивсе больше сближались, общаясь ежедневно, что позволяло узнавать друг друга лучше.

Вообще, мама удивляла меня своей сдержанностью и тактичностью в отношениях с Олей. Знаяее лучше, я не раз замечал, как она сдерживается, не позволяя себе в привычной манеревмешаться и направить процесс в ключе собственного видения. Она оставляла за Олей право ивозможность подстроить ситуацию под себя. Практически в любом, пусть и шуточном споремежду нами она принимала сторону моей дейраны, порицая меня за излишнюю тягу кконтролю и придирчивость. Порой я ловил на себе или Оле ее задумчивые, какие-тообеспокоенные взгляды, и тогда мне казалось, что она догадывается о нашей тайне. Но темувнуков она больше не поднимала. За что мы с дейраной были ей искренне благодарны, потомучто сейчас для нас это был самый тревожащий вопрос. Пусть мы, не сговариваясь, и решили,что исходим только из благоприятного итога, но лично меня не покидали внутренние страхи иопасения. Олю, думаю, тоже.

Моя дейрана, безусловно отмечая проявленный мамой такт, всячески старалась окружать еевниманием, максимально вовлекая в нашу жизнь. А мне оставалось радоваться тому, что рядом— две достаточно умные женщины, делающие все, чтобы не усложнять собственную и моюжизнь дрязгами и интригами по обретению контроля и власти в семье. Оля часторасспрашивала меня об отце, желая получить представление о нем, как-то подготовиться ктому, что сулила неизбежная встреча. Но отец был настолько колоритной личностью, что японимал — никакие слова и пояснения тут не помогут. Увидит — и сама все поймет.

С течением времени я открыл в Оле невероятно удивившую меня особенность. Она совершенноне могла противостоять нахальному напору Оболтуса, невероятно попустительствуя егопрожорливой и вредной натуре. Это настолько не вязалось с ее волевым характером идостаточно взвешенным подходом к жизни, что вызывало у меня недоумение. Призывать кпорядку невообразимую гирденцию постоянно приходилось мне. При этом у меня сложилосьустойчивое впечатление, что не делай я этого периодически, мы бы давно оказались всобственных апартаментах (если не на самом корабле) на правах жалких приживалов. Я-то ужточно. Ибо этот кактус был столь же амбициозен, сколь и злопамятен. Мне в буквальномсмысле приходилось бороться за место в собственной постели, поскольку Оболтус однозначноне сомневался в том, что место поближе к хозяйке в первую очередь принадлежит ему.

Я уже не говорю о том, как он «случайно» падал мне на грудь посреди ночи — вроде бы емупоказалось, что дейрана тревожилась во сне и он всего лишь стремился ее успокоить. Или

mir-kn

igi.or

g



подворачивался под ноги, особенно шипастым боком, на выходе из душа, если и вовсе невытеснял оттуда, стремясь поблаженствовать под «дождиком» самому. А однажды, послеособенно длительного воспитательного внушения с моей стороны и введенного моратория наизлишки питания, кактус, пребывая в состоянии праведного гнева, умудрился за ночьперетаскать из шкафа все комплекты моей формы, разодрать их шипами в клочья иживописной дорожкой рассеять лоскутки от кровати до самого выхода из апартаментов. Олюэтот его маневр безумно развеселил. Пожалуй, только ее веселый смех спас вреднющуюгирденцию от очередного моего порыва снести его сознание. Кактус также сформировал уменя стойкую привычку предварительно проверять любую обувь на предмет наличия там егоострых, сброшенных в линьке иголок, которые он упорно пихал в мои ботинки, пользуясьлюбой подвернувшейся возможностью.

Но при этом Оболтус платил Оле совершенно невероятной преданностью. Я ни минуты несомневался, что, если ее кто-то обидит — не миновать ему долгой и мучительной смерти попричине отравления. А также в том, что кактус не упустит шанса замахнуться и на победныйтанец на поверженном теле врага. По отношению к дейране гирденция всегда шла накомпромисс. Меня подобной чести обычно не удостаивали — или вынужденно, но с самымгордым и неприступным видом подчинялись, или высокомерно игнорировали. Но с этим яготов был мириться, видя искреннюю радость Оленьки от общения со своим питомцем. Темболее что она постоянно уверяла меня в том, что стоит ему обзавестись отпочковавшимсяпотомком, как ему сразу станет не до трепания моих нервов. Получается, я — его нынешнееразвлечение!

— Я просто очень люблю Оболтуса и понимаю, что все его фокусы — желание добитьсявнимания, — обычно успокаивала Оля меня.

В общем, первый месяц семейной жизни протекал бурно. Тем более значительную дозу впереживания добавляло напряженное ожидание впечатлений Оли о родном Неймаре и,собственно, моем жилище. Последнее тревожило особенно. Все же у землян свои стереотипы вотношении быта. И пусть в космосе условия как-то усреднены, но на планете они иные. Какимпокажется дейране мой мир? Согласится ли она принять его?

Ольга

Сегодня мы прибываем. Месячный перелет «Эндорры» — и мы на основной неймарскойпланете, их изначальной родине. На Неймаре. Стоило кораблю достичь атмосферы планеты,как я, бросив все сборы и подготовку, под ироничным взглядом мужа прилипла к табловизуализатора, переключив его на реальный режим трансляции. Неймар пока виднелсянебольшим желтоватым шариком, окруженным тремя более мелкими.

— У вас три спутника? — сразу проявила я любопытство.

— Да, — усмехнулся Гайяр, отложив в сторону личный зум, на который что-то перекидывал. И,предвосхищая вопрос: — Две дневные звезды.

— Два солнца? — изумилась я. — Мне пока не доводилось бывать в таких звездных системах.Получается, климат у вас должен быть очень теплым? И два Солнца — это красиво?

Гайяр, снова вернувшись к сбору каких-то вещей в транспортировочный бокс, согласно кивнул:

— Климат очень жаркий, и за счет разнонаправленных орбит светил нет каких-то более

mir-kn

igi.or

g



холодных зон, жарко по всей поверхности планеты. Но там, где находится мое жилище, нетзасушливого зноя. И да, две звезды — это прекрасно! А если учесть, что они разного класса иизлучают немного разный свет, то и вовсе необычно, особенно для тех, кто не видел подобного.

— У-у-у, — простонала я, — как хочется скорее прилететь! А твой отец нас встречать будет?

— Нет. Зачем? У меня тут свой вместительный леталет. Так что просто пересядем и полетим кмоим, знакомить тебя с отцом.

— А ты мне сразу глаза завяжешь? — вспомнила я наш разговор, скосив глаза на Оболтуса,который пристроился рядом, тоже желая посмотреть на нашу почти достигнутую цель.

— Нет. — Муж по пути легонько чмокнул в щеку. — Потом, когда ко мне полетим. А сейчас подороге налюбуешься. Я даже специально пониже полечу, хотя обычно предпочитаю средиоблаков.

Я заметно приободрилась. Было очень интересно увидеть неймарскую планету. Кромесобственной планеты, Венеры и маленькой типовой сельскохозяйственной Тель, я ничегодругого еще не посещала. А тут сразу такая возможность! На неймарские планетыпосторонних в принципе редко пускали. Отсюда и мое любопытство.

Когда «Эндорра» начала заходить на посадку, моему взгляду открылись огромныепространства желтовато-бурой поверхности, перемежающиеся более яркими зеленымиобластями, а также небольшие вкрапления каких-то странных серебристых пятен,разбросанных по всей видимой части планеты.

— А что это там за серебристые пятна? — не удержалась я от вопроса к мужу, молчастоявшему рядом.

— Это лес, — спокойно сказал он. — Вечный лес.

Недоуменно посмотрев на Гайяра, переспросила:

— Как это — вечный?

— Все увидишь. Пожалуй, пора уже отправляться. — Он кивнул на дверь и подхватил горшок сОболтусом.

Сгорая от любопытства, я быстро устремилась за мужем. Мы направлялись к стыковочномуотсеку. Там обнаружились уже поджидающие нас Тинараг и Ланаира.

— Как же домой хочется! — улыбнулся медик.

Мне было понятно его нетерпение, ведь впереди его ждала встреча с Нирандой, и теперь у нихесть возможность, обменявшись эниаром, стать парой.

Мама Гайяра тоже явно находилась в предвкушающем ожидании. Как только прозвучал сигналзавершения приземления, система открыла ближайший шлюз, позволяя нам выйти наружу.Мы с Гайяром, переглянувшись и взявшись за руки, шагнули навстречу его родному миру.

По ощущениям, пока мы собирались и ожидали прибытия, наступил поздний вечер. В сумеркахнад головой отчетливо виднелись все три небесных тела, сопровождающие Неймар. Ветерок седва уловимыми нотками чего-то солоноватого взъерошил мои короткие волосы, обдавая лицо

mir-kn

igi.or

g



теплом. Мы стояли возле «Эндорры» на непривычно небольшой площадке космопорта.

— Это ведомственное поле, — пояснил муж в ответ на мои удивленные взгляды вокруг. — Я идуза леталетом. Ты со мной или тут подождешь?

Не раздумывая, вложила свою ладонь в его руку и, кивнув весело улыбающемуся доку,потопала следом за мужем. Мы, наслаждаясь зрелищем настоящего, живого мира вокруг,отошли метров на пятьдесят от своих спутников. Было невероятно легко и радостно, все жеобстановка корабля за долгое время пребывания там становится слишком однообразной иугнетающей.

— Летим? — спросил Гайяр, подхватывая на руки.

Я тут же согласно кивнула. И мы взмыли вверх, плавно поднимаясь над площадкой иустремляясь к видневшимся в отдалении странным конусообразным сооружениям сподсветкой. Оказалось, это — своеобразные аналоги ангаров. Внутри обнаружиласьспиральная поверхность, на которой равномерными рядами располагались непривычныелетательные аппараты. К ближайшему такому аппарату мы и подлетели. Леталет оказалсявесьма небольшим средством передвижения. Внутренняя его часть помимо навигационногопульта включала четыре сиденья и была накрыта сверху прозрачным откидным куполом. Мызабрались внутрь, и Гайяр поднял леталку в воздух, направляя в сторону ожидающих наснеймарцев.

— А у вас дороги вообще есть? — озвучила я мелькнувший вопрос, наблюдая в отсветегабаритных огней поверхность под нами. — Или вы только по воздуху перемещаетесь?

— В твоем понимании, наверное, нет. Но ландшафт планеты достаточно ровный и естьземлеходы. Они обладают высокой проходимостью, и их используют в том случае, еслинеобходимо перемещаться по поверхности планеты. Поэтому мучиться и строить специальныетранспортные пути нам не приходится. Во-первых, нам они не очень-то и нужны, а гостямпланеты вполне хватает землеходов.

Придется осваивать землеход!

— Жалко, что мы так поздно приземлились — ночью ничего толком не разглядишь, —пожаловалась я мужу.

— Это я специально велел пилотам так рассчитать время прибытия. Сейчас домой мамузавезем, с отцом увидимся, переночуем у них, а завтра, с самого раннего утра, полетим тебемое гнездо показывать. Хочу, чтобы это стало твоим первым впечатлением о Неймаре.

Мысленно застонав, пообещала Гайяру:

— Смерть от любопытства мне гарантирована!

Подобрав Ланаиру и Тинарага, снова взлетели, плавно направившись в сторону от космопорта.

— А остальной экипаж?

Вокруг, сколько я ни вглядывалась, не было видно ничего техногенного. Под нами смутноугадывался природный ландшафт, а вдали светили огоньки космопорта и габаритные огни«Эндорры».

mir-kn

igi.or

g



— На период стоянки корабля они могут в дневное время, согласно графику дежурных смен,отлучаться на планету, но живут все так же на «Эндорре». А Эльдар сегодня за главногоостался, а завтра, по окончании смены, тоже домой отправится. У него свой леталет есть, —разъяснил муж.

Мы в нетерпеливом ожидании летели еще часа полтора, когда я заметила впереди несколькопрозрачных голубых лучей, устремленных в небо. Ориентиры? Именно к ним мы и летели. Неуспела я налюбоваться этими столбами света, рассеивавшими окружающий мрак ипозволяющими мне различить какие-то острые, песочного цвета пики под нами, как леталетсманеврировал, приземляясь на небольшую площадку где-то явно вверху. После чего Тинараг,поспешно с нами попрощавшись, вылез наружу и исчез из моего поля зрения, завернув завиднеющийся выступ и растворившись в темноте.

А мы полетели дальше.

— Еще долго? — не вытерпев, спросила Ланаиру.

— Нет. — Неймарка радостно улыбнулась. — Наше с Диалом жилище в соседней вертикали.Так что совсем немного осталось.

Вертикали? Как-то все «высотно» у них, даже на слух. Но хорошо, что осталось совсем немноголететь. Нетерпение терзало с жуткой силой, не позволяя спокойно сидеть на месте.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — тихонько поддержал муж, незаметным жестом сжав моюруку.

Еще минут десять — и снова впереди показались столбы света. Я, прильнув изнутри к куполу,пытаюсь что-нибудь рассмотреть. Но ночь невероятно темная, поэтому различаю лишьразмытые контуры чего-то монументального. Гора?

— Оль, — позвал муж, — садись рядом, я сейчас спущусь ниже и включу все осветительныеогни, чтобы ты все увидела.

Я с радостью перебираюсь на соседнее с ним сиденье, приготовившись смотреть. Наш леталетощутимо снижается, потом внезапно включаются передние огни, ослепляя меня ненадолго, и янаконец-то вижу их жилище…

— Пирамида?! — непроизвольно вырывается возглас. Пусть на Земле они значительно болеедревние и громоздкие, но почти такие же. — И сфинкс есть?

Мои неймарцы дружно смеются.

— Нет, сфинкс — это уже ваша мифология, выражение собственных впечатлений отпредставителей нашей расы. А так — да, когда-то наши предки, которые посещали вашупланету, спасая ее население от страшного катаклизма, возводили у вас подобные, —усмехнулся Гайяр.

А я, хоть и была потрясена столь невероятным для землянина фактом, расстроилась иоткровенно растерялась. Если исходить из земного аналога, жизнь в склепе как-то непрельщала.

— И внутри они… э-э-э… тесные? — высказалась я наконец.

mir-kn

igi.or

g



— Нет, — поспешила успокоить меня свекровь. — Это ведь жилые вертикали, хотя какэнергетические приемники и накопители они тоже используются. Но внутри просторно иудобно. Их форма позволяет нам максимально эффективно улавливать, концентрировать иизлучать контактные импульсы. Причем сделаны они из материала, который есть только наНеймаре. Изнутри они совершенно прозрачны и пропускают естественное освещение.Пирамиды, которые есть у вас на планете, очень старые. Их строили на века, даже натысячелетия, и из имеющегося на вашей планете материала. С момента их создания вы —третий возродившийся виток вашей цивилизации. К тому же они не жилые, а функциональные— рабочий вариант. Ваши пирамиды — это ретрансляторы, у них множество полезныхфункций, но жить в них нельзя.

Облегченно вздохнув про себя, я продолжала вслушиваться в напористый голос Ланаиры.

— Вот об этом я Гайяру и говорю: вам надо перебираться в вертикаль, а не по старинке вгнезде ютиться. А тут и мы рядом, и вообще цивилизация — каждый этаж жилой. Взависимости от уровня, на каждом живет от одной до трех неймарских семей.

Это что-то вроде нашей многоэтажки получается, только в неймарском исполнении. Почему-топерспектива жить в гнезде заранее манила уединенностью. Социум — это хорошо, конечно. Номне как-то проще было бы жить в отдельном доме, чем бы он ни являлся.

— Насмотрелась? — сдержанно поинтересовался муж, бросив на родительницу вымученныйвзгляд.

Еще раз окинув взглядом внушительное, огромной высоты сооружение, я кивнула. Мы тут жестали подниматься вверх, устремляясь явно к одному из самых высоких уровней. На подлете,послушная сигналу леталета, из стыка разноэтажных блоков появилась широкая полоса, накоторую и приземлился наш летательный аппарат. Прозрачный купол отъехал в сторону, и мывыбрались наружу. Я, осторожно шагнув к краю выдвижной основы, глянула вниз. И впервыеобрадовалась беспросветной черноте ночи. Даже того небольшого обзора, что давалисигнальные огни леталета, мне хватило, чтобы осознать, что мы очень высоко. Им легко —порхай себе с этажа на этаж, а мне как тут жить?

— Не спеши с выводами. — Гайяр взял меня за руку, приглашая идти за собой.

Ланаира уже уверенно шла к видневшейся недалеко высокой стене этой неймарскойпирамиды. Мы отправились следом за ней. Но не успели подойти, как преграждающая путьгладкая поверхность бесшумно отъехала в сторону, открыв светящийся приятным голубымсветом проход. Навстречу нам шагнул высокий мужчина. Отец Гайяра! Даже не видя его лица,я сразу узнала в нем такой знакомый силуэт мужа. Да, наследственность очевидна.

— Лани, Гайяр и Оля, — прозвучал сильный, уверенный, но одновременно добродушный голоссвекра, — добро пожаловать! Совсем вас заждался!

Мы дружно шагнули в освещенное помещение, оказавшись рядом с встречавшим наснеймарцем. Я потрясенно застыла, разглядывая отца Гайяра. Первой мыслью стало: теперь яточно знаю, каким мой муж будет со временем. Диал обладал невероятно сильной харизмой. Иесли его внешность, с учетом возраста, вполне соответствовала неймарской, изначальнопривлекательной наружности, то светившаяся во взгляде, видневшаяся в мимике и жестахсила духа, волевой характер и разумная выдержка производили неизгладимое впечатление. Нопри этом в алых, таких уже родных глазах отчетливо светилась доброта и жизненная мудрость.Сразу стало понятно, что передо мной стоит настоящий мужчина и отец, глава рода!

mir-kn

igi.or

g



Диал, очевидно, был уже очень зрелым неймарцем. Его красные волосы пестрелисеребристыми прядками, а вокруг глаз разбегались веером морщинки, но при этом даже яощущала невероятную энергетику и исходящую от него силу. Именно силу, какую-то скрытую,но бурлящую и подавляющую. На него хотелось смотреть, ему хотелось верить, за ним хотелосьследовать. Мотнув головой, отгоняя невероятно захватывающее впечатление, вспомнила о том,что говорил Тинараг. Первородные настолько сильны, что могут влиять на окружающих. Сэтим определенно не поспоришь. Мне не приходилось еще встречать настолько сильнуюличность. Я была впечатлена, осознав, сколько еще изменений ждет моего мужа, а значит, именя вместе с ним.

Пока мать и сын обменивались приветствиями с Диалом, я неуверенно мялась рядом, клянясебя на все лады за то, что не догадалась выяснить, — может быть, у них есть специальнаяпроцедура представления собственно свекру и главе рода? Произвести впечатлениенедостойной землянки совсем не хотелось, а как себя вести в данной ситуации, представляла струдом. Но неожиданно Диал сам, шагнув ближе, взял меня за руки и с улыбкойприветствовал:

— Рад видеть тебя, Оленька, на нашей планете и в нашем жилище. Рад и горд тем, что тывыбрала моего сына. Пусть наш дом всегда будет для тебя местом, куда хочется вернуться, гделюбят, ждут и всегда помогут!

Я была настолько потрясена его словами, добротой его глаз, что растрогалась.

Смутившись, благодарно улыбнулась Диалу и отвернулась, чтобы приникнуть к Гайяру,спрятав на его груди набежавшие слезы. Душу стиснуло от сильных эмоций, не даваявозможность сделать вдох, не давая ответить. Именно здесь, на непостижимо далеком отродной планеты Неймаре, я сейчас почувствовала, что обрела то, что считала для себя уженевозможным. Любовь. Семью. Дом.

И, желая как-то ответить, дать понять, что тронута, что оценила и оказанный прием, и ихдоверие, и благодарна за проявление по-семейному теплого отношения, решилась сообщить имо нашей главной новости. Бросив на мужа быстрый вопросительный взгляд и получив в ответпонимающий кивок, снова шагнула ближе к Диалу. Протянув ему одну руку, второй обнялаЛанаиру и со счастливой улыбкой сообщила:

— А мы малыша ждем!

Что тут началось… Нас обнимали, поздравляли, желали только хорошего… Ланаира тожерасплакалась и, выпустив сына из горячих объятий, побежала организовывать настоящийнеймарский праздничный ужин. Не менее своей дейраны обрадованный Диал молча, но стакой гордой радостью в глазах пожал нам руки, что сомнений у меня не осталось — бытьнашей семье большой и любящей.

И мне уже было не страшно ждать завтрашнего дня, знакомства с новым миром, с гнездомГайяра, да и вообще дальнейшей жизни. Я знала, всем существом чувствовала, что мне всепонравится, что я полюблю этот мир, этих неймарцев. Мое сознание уверенно твердило мне отом, что я наконец-то нашла свое место во Вселенной.

Вместо эпилога

КАДРЫ ПАМЯТИ

Вряд ли когда-нибудь сумею забыть первое мгновение, когда открыла развязанные Гайяром

mir-kn

igi.or

g



глаза. Даже не знаю, от какого чувства в первую очередь перехватило дух — от страха иливосторга. Первая осознанная мысль — я высоко, очень высоко, а вокруг — необозримыйпростор. Над головой то самое лазурное до прозрачности небо, а впереди — бесконечный, субегающими к горизонту барашками пены зеленый океан. Ощущение невероятной свободы,какой-то естественной легкости и вечного дыхания жизни.

— А знаешь, как тут потрясающе вечером, на закате наших звезд? — едва слышно прошептална ушко обнимающий меня за талию муж. — Нравится?

Не находя слов для ответа, просто кивнула. Как тут может не нравиться? Это же материальноевоплощение моего извечного желания свободы! Это абсолютно мое место! Я чувствовала его,ощущала энергетику, пропитывалась внутренним духом, сроднялась. Да, это — судьба. Илипрограмма сознания. Мне суждено было встретить этого мужчину, оказаться на этой планете,в этом месте.

Еще раз вобрала в себя взглядом раскинувшуюся панораму, чтобы навсегда сохранить впамяти этот чудесный миг, ощущение умиротворяющего покоя, чувство дома…

Высвободилась из объятий Гайяра и, развернувшись, принялась рассматривать собственно дом.Дерево? Ну да. Без вариантов. Гнездо? Однозначно! Собственно мы стояли на своеобразнойплощадке, образованной расширенной и сплюснутой поверхностью… ветки, видимо. Впринципе это выглядело как дерево — мощнейший, в диаметре метров до пятнадцати, стволсеребристого цвета и несколько очень толстых веток, отходящих от него во все стороны,формировали своеобразную крону. Причем эти гигантские ветви разделялись на все более иболее мелкие побеги. А все вместе, как-то естественно переплетаясь, они отдаленнонапоминали гнездо. Вот только громоздкое какое-то. И листва! На этом исполине не былопривычной для меня зеленой массы, колышущейся от любого дуновения ветерка. Вообще вседерево ощущалось как-то неподвижно, монументально и основательно. А кончикиотносительно небольших ветвей были усыпаны своеобразными иголками. Или утолщеннымишипами различных оттенков? Выглядело экзотическое зрелище непривычно. Эти острыеуплотненные иголки изредка поблескивали, отражая лучи светил, и чем-то напомнили мне…

— Капсулы под эниар! — вслух высказала я идею.

— Верно. — В голосе моего неймарца звучало удовлетворение. — Их делают из игл твирровогодерева, немного стачивая острые края кристаллических образований. Твирр — это такойметалл, он со временем полностью пропитывает дерево, образуя чрезвычайно прочныедревесные ткани и позволяя дереву существовать тысячи лет.

— Вечный лес? — переспросила я, опускаясь на корточки и осторожно постукивая костяшкамипальцев по основанию под ногами. — Да оно каменное!

Звук был глухой.

— Твирр невероятно прочен, ваш титан и его сплавы несравнимы с ним, — пояснилнеймарец. — Он встречается только на Неймаре.

— Получается, дерево — мертвое? — спросила я.

— Нет, почему же? Живое. Оно просто существует в таком застывшем состоянии. Тынаучишься слышать его со временем, будешь улавливать мягкую музыку подрагивающих насильном ветру иголок.

mir-kn

igi.or

g



Мне припомнились многогранные переливы поющего хрусталя. Если музыка жизни этогодерева будет похожей, обязательно научусь ее слышать. Муж, приобняв за плечи, подтолкнулвперед, куда-то вглубь этих переплетенных монументальных ветвей.

— Готова увидеть мое гнездо?

— Не только увидеть, но и поселиться там, — со смехом успокоила его, бросая через плечовзгляд на необъятную красоту океана. — Один этот вид является гарантом моего абсолютногосогласия. Не понимаю, почему твоя мама настаивала на смене жилплощади?

— Твирровые деревья — это наша исконная среда обитания, но сейчас, переняв кое-какиебытовые навыки и стереотипы других рас, многие предпочитают жить в альтернативныхжилищах, как у моих родителей. Но для меня это место является единственным настоящимдомом. Здесь… Не знаю… Здесь ощущаю себя иначе.

— Понимаю. — Я действительно понимала его, потому что чувствовала то же самое. — Но гдеже непосредственно жилая зона? Не среди ветвей же вы обитаете?

— Сейчас, — тепло улыбнувшись, обнадежил муж.

Мы проскользнули в удобный проем между ветвями и, преодолев последние метры, подошли ксеребристому стволу твиррового дерева. Осторожно коснувшись его рукой, неожиданноощутила приятное тепло его гладкой поверхности. Сейчас, находясь совсем рядом, смогларассмотреть едва видимые очертания входной двери. Гайяр надавил на верхний ее угол,заставив дверь медленно приоткрыться и открывая вход внутрь. Жилая зона была в стволе!

— Но как вы тут живете? — удивилась я. — Ведь дерево живое!

— Когда начинается его отвердение, сердцевина лопается, образуя естественную полость. Этитруднодоступные, а от того безопасные укрытия с древнейших времен обживались нашейрасой. Сейчас, конечно, все не так, здесь более комфортно, но принцип остался прежним,сохранилась простота и естественность. С таким гнездом срастаешься душой, всегдастремишься сюда вернуться, потому что только тут ощущаешь мир и покой прошедшихстолетий.

Перешагнув порог, оказалась в округлом просторном помещении с центральной колонной,вокруг которой спиралью вился ручеек, убегая куда-то под потолок. Внутреннее убранствобыло достаточно аскетичным. Серебристый цвет стен здесь был более насыщенным, даваямягкое свечение, которое составляло естественное освещение помещения. В егообволакивающей прозрачной пелене комната казалась волшебной и очень-очень домашней.Крепкий стол у дальней стены, два стула в ряд, крутящийся книжный столб-шкаф до потолка,заполненный уже виденными мной непривычными неймарскими пирамидальными томиками, ипритягательно удобная тахта, небольшим полукругом расположившаяся вдоль другой стены,составляли весь интерьер помещения.

— Чудесно, — прошептала я, глубоко вдыхая аромат, витающий в воздухе. Пахло чем-то едвауловимым, но определенно растительным. «Аромат дерева!» — осенило меня.

— Наверху две спальни, — удивил меня сообщением муж.

— А как… — изумилась я, вспомнив, что летать не умею.

— Смотри! — Гайяр уверенно подошел к колонне, увлекая меня следом, и решительно шагнул

mir-kn

igi.or

g



прямо в искрящуюся ленту воды.

Однако она неожиданно уплотнилась под его ногами, подхватила и понесла вверх. Ямашинально сделала то же самое, ощутив неожиданно прочное основание под ногами, и…поплыла, плавно увлекаемая потоком к верхушке колонны, уходящей на следующий этаж. ВедьГайяр говорил мне о том, что, если понимать ее суть, то и по воде ходить можно. Рука мужаободряюще сжала мою ладонь, но по-настоящему испугаться я не успела — мы быстрооказались наверху. Второй этаж делился пополам перегородкой с той же колонной в центре,образуя уже упомянутые неймарцем спальни. Заглянув в ближайшую, отметила необычноговида кровать, оказавшуюся при ближайшем изучении своеобразным аналогом водяногоматраса, и широкий шкаф во всю длину стены. Некоторую дымчатую размытость интерьерупридавал все тот же мягкий серебристый свет внутренней поверхности ствола.

— Ванная, — кивнув на дверь в стороне, пояснил наблюдающий за мной муж.

После водяного лифта я уже не раздумывала над вопросом организации помывочногопроцесса, полностью уверившись в том, что с водой неймарцы обращались мастерски. Видимо,управляемая сознанием, она послушно поступает во все необходимые зоны жилища.

Этажом выше обнаружились еще два помещения, а над ними «чердаком» находилась уютнаякуполообразная кухня, напомнившая мне эргономичностью обстановки аналогичноепомещение в апартаментах на «Эндорре». Чувствовалась рука Гайяра.

— Осмотрелась?

Я восторженно кивнула.

— Давай еще снаружи все покажу.

Мы быстро спустились на первый этаж и снова вышли за дверь.

Если с одной стороны дерево смотрело на бескрайний океан, начинающийся в пятидесятиметрах от его подножия, то с другой обнаружился необычный для меня лес. Он, очевидно, былтвирровым — деревья напоминали застывшие в движении скульптуры, удивляющиепричудливыми формами и ощущением живой неподвижности. Располагались они достаточноредко, но в силу своих исполинских размеров ощущение леса действительно присутствовало.

Я присмотрелась к сверкающим бликами гнездообразным кронам.

— А они все обитаемые?

— В основном, — кивнул Гайяр, — но рассмотреть ничего не сможешь. Кристаллические иглытак преломляют свет наших светил, что делают невидимым все, что укрывают среди ветвей.Нас тоже не видно.

Подойдя к краю плоской ветки, на которой мы стояли, разглядывая окрестности, взглянулавниз. Ух! Дух перехватило от ощущения неимоверной высоты. Этаж десятый, не меньше. Сталонемного страшно — не сорваться бы случайно.

— Оля. — Уверенные руки мужа легли на мои плечи, легонько сжимая. — Помни о сутиматерии, не позволяй страху невежества подчинить сознание, укрывая естественное знание.Нельзя упасть в воздухе, он задержит любое падение.

mir-kn

igi.or

g



Закрыв глаза и сосредоточившись на ощущении его груди позади меня, попыталасьрасслабиться и воскресить в себе то состояние знания и уверенности, которое испытала,разделяя с ним сущность. Постепенно мир уравновесился, достигнув баланса умиротворения, ипришло осознанное понимание — да, действительно не упаду.

— А вниз как? По воздуху? — спросила я. Все же на состояние незыблемой уверенности мненадо основательно настраиваться.

— Нет. — Я почувствовала, как Гайяр качнул головой. — Там такой же механизм действияподъемной системы, что и внутри гнезда. А внизу стоят леталеты.

Проследив направление его жеста, заметила у основания ствола, который обегал шустрыйручеек, на земле тот самый аппарат, на котором мы сюда добрались. Рядом с ним заметила итропинку, извилисто убегающую в направлении океана.

— Далеко отсюда поселение, где живут твои родители?

— Нет, почти сразу за лесом, — пояснил муж.

Продолжив осмотр, обнаружила укромный уголок, скрытый от глаз особенно плотной завесойигольчатых ветвей. Там, совсем недалеко от края, позволяя любоваться роскошным зрелищембескрайней водной стихии, висел широкий гамак. Взгляд непроизвольно снова сместился назеленоватое, бликующее россыпью искр буйство водной стихии. И тут вдруг из водывзметнулся стремительный поток и закружился убегающей вверх спиралью. Виток за витком,увеличивая амплитуду оборотов, он поднимался выше и выше, пока не застыл на миг намаксимально доступной для него высоте, и… рассыпался брызгами драгоценных искр,вернувшись в родной мир.

— Обожаю наблюдать за волчками! Они возникают часто, и обычно их несколько, следующихдруг за другом, — прошептал мой неймарец с ощутимым трепетом в голосе.

— Это чудесно! — выдохнула я в ответ. — Райское место.

— Значит, остаемся жить тут? Принимаешь гнездо? — сдержанно спросил Гайяр.

— Да! — Ни тени сомнения у меня не было. — Можно перевозить Оболтуса с «Эндорры».

Позади раздался обреченный страдальческий стон.

Год пролетел стремительно. Год трепетных надежд, новых невероятных впечатлений,уверенных устремлений и колоссально-напряженной работы. Мы прожили его вместе,объединенные не только семьей, совместной работой, но и единым, невероятной силыжеланием — мы очень ждали малыша. Как и предупреждал Гайяр, через семь месяцевначались роды. Мы к ним готовились, настраивались морально…

Оболтус трепетно колыхался в уголке. Муж помогал, Тинараг был рядом, контролируяситуацию, хотя медитекс в принципе не оставлял возможности для осложнений. Малышпоявился крошечным, на мой испуганный взгляд — величиной в две отцовские ладони,окруженный плотным и невероятно пластичным пузырем прозрачной колышущейсяматериальной энергии. Неймарцы действовали быстро. Один — подхватив этот живой инепривычно молчаливый для меня сверток на руки, второй — обрезая соединявшую его сомной пуповину и тут же собирая в специально сделанную Гайяром капсулу прозрачно-

mir-kn

igi.or

g



хрустальные капли эниара. Кокон с ребенком прямо на глазах менялся: мутнел, постепенноскрывая от нас малыша, приобретал четкий контур и твердел. Минут через десять на рукахотца уже было довольно большое, овальное, плотное на ощупь, мутно-серое яйцо.

Я изумленно наблюдала за происходящим из распахнутой капсулы медитекса. Самой неверилось, что это реальность, и он, мой ребенок, сейчас один, в вязкой субстанции, — там,внутри этого яйца.

— Ой. — Я испуганно пискнула, привлекая внимание мужчин. — А кто родился?

— Мальчик, конечно. Девочка не погружалась бы в формирование второй сущности, —напомнил мне Гайяр.

Голос его при этом напряженно подрагивал, местами сбиваясь на некоторую хриплость или,наоборот, становясь выше. А алый взгляд, на миг оторвавшийся от яйца и метнувшийся ко мне,пылал невероятным огнем испытываемых чувств. Точно! Впереди шесть месяцев новогоизматывающего ожидания и отчаянной надежды.

— А как понять, если вдруг… — Сказать это вслух было страшно.

— Оно почернеет, — кратко пояснил муж, бережно опуская яйцо в специальный, заранееприготовленный неймарский инкубатор.

— Все будет хорошо, не переживай, — уверенно и спокойно произнес Тинараг, активируямедитекс и накрывая капсулу со мной крышкой. — Восстанавливайся.

К вопросу почкования Оболтуса мы с ним подошли основательно. Иначе было нельзя —въедливый кактус крайне болезненно воспринимал и мстительно реагировал на любые шуткипо этому поводу. Гайяр сначала неосмотрительно предпринимал подобные попытки, нодовольно быстро осознал крайне неприятные последствия своих шуток и решительно встал напуть исправления. Так, мы раз десять назначали день «икс», но потом, в связи с громаднымволнением гирденции, сдвигали его. В итоге, когда кактус все же решился, мы уже два месяцакак прилетели на Неймар, и я была почти в середине периода беременности.

Оболтус с умилительным упоением готовил отдельный уголок для грядущего потомка. Сначалатщательно его выбирал: тут ему не нравилось освещение, там казалось, что дует, еще где-тобыло слишком далеко от кухни. В итоге решил обустроиться в месте, облюбованном моимнеймарцем для чтения. Вытесненный с «насиженной ветки» Гайяр, разумеется, «пылалвосторгом», но пререкаться со мной, учитывая мое состояние, не стал.

Накануне долгожданного события мы всем семейством летали в огромный межпланетныйторговый центр, находящийся на орбите Неймара, с целью обзавестись приданым для малыша,а Оболтусу купить обещанный горшок. В итоге кактус «присмотрел» новое имущество ивожделенному потомку. Причем стоило нам это невосполнимого количества нервных клеток.

Оказавшись в нужном отделе, будущий родитель, шустро пробежавшись по рядам с самымипопулярными моделями цветочных горшков, отобрал два: побольше для себя и маленький дляпотомства. Но тут случилось страшное. К нам с добродушной улыбкой на визуальной панелиподкатил робот-продавец, и началось… Запрограммированный рекомендовать посетителямтовар с подробным описанием его характеристик, он принялся бесконечно предлагать нам всеновые и новые варианты, сопровождая каждый подробным описанием его достоинств. Кактус,замерев в абсолютном внимании, выслушивал полностью информацию о каждом горшке,

mir-kn

igi.or

g



решая в очередной раз изменить выбор. И так снова и снова. Мы, в отличие от лишенногоспособности уставать робота и находящегося на нездоровом эмоциональном подъеме кактуса,страшно утомились уже где-то на трехсотой модели. Но Оболтус с таким трепетным волнениемто сжимал розовые отростки, то разжимал их, что рука не поднималась лишить его подобногосчастья. Поэтому мы, дружно рухнув на диван, терпели еще моделей пятьдесят. Но потом мнестало плохо, спина разболелась, на лбу выступила испарина, а во рту ощущалась вязкая засуха.Пришлось Гайяру подключиться и дезактивировать настойчивого робота.

Оболтус был безумно разочарован, когда столь услаждавший его скрупулезную натуру объектнеожиданно перестал подавать признаки жизни. В результате, на всякий случай для проверкиткнув в робота иголкой и убедившись, что ожидать продолжения не приходится, величественносделал нам одолжение и указал на отобранные первоначально горшки. Естественно, мы их тутже взяли и, подхватив кактус, понеслись к выходу.

Поскольку мы с Оболтусом изначально договорились, что в первый раз проверять свойвоспитательный потенциал он будет на одном потомке, перед измученным волнением иожиданием процесса размножения кактусом встал неразрешимый вопрос: какой из своихотростков отобрать для черенкования? Этим выбором он мучился дня два, пока не решилположиться на волю случая. Честь стать перстом судьбы выпала, конечно, Гайяру.Проснувшись однажды утром, в связи с появившейся привычкой не будить меня, мужмаксимально тихо выбрался из кровати с намерением идти в душ. Не дошел… Рухнул с жуткимгрохотом, споткнувшись о неожиданно подвернувшуюся под ноги бутыль из-под любимогоминерального коктейля Оболтуса. Оказывается, кактус рассчитал целую комбинацию.Предварительно стащил к нам в спальню весь свой продовольственный запас вкупе с ужепустующей тарой и, условно закрепив каждую принесенную бутылочку за определеннымотростком, засел в засаде, выжидая, какой из бутылок проснувшийся неймарец коснетсяпервой.

Как потом сознавался — мысленно — розовый членовредитель взбешенному Гайяру, у него и вмыслях не было наносить серьезные повреждения супругу хозяйки! Но я, естественно,проснувшись от грохота, еще долго слышала долетавшие из ванной обещания в этот разнеминуемо снести сознание паршивцу. В итоге, поостыв в процессе водных процедур ивернувшись в спальню, Гайяр собрал остальные бутылки, так и валявшиеся на полу, и серьезномне заявил:

— Нельзя ему размножаться! Это неминуемо будет иметь страшные последствия. Представитьне могу, на что способно множество подобных ему, излишне разумных гирденций!

— Уверена — родительская ответственность пойдет ему на пользу, — успокоила мужа.

Так в итоге и вышло. Оболтус, поднапрягшись, постепенно истончая место соединения,отделил отобранный им отросточек для укоренения. Я осторожно воткнула его одной сторонойв грунт, специально приготовленный в новом горшке, и мы укрыли отросток от любопытныхвзглядов в выбранном Оболтусом месте. Предстояло ждать, пока маленький розовый черенокадаптируется и начнет обживаться. Первоначально гирденции слишком малы и действуют наинстинктивном уровне. Поэтому, опасаясь, что сразу с несколькими несмышлеными розовымималышами мы не справимся, и уговорила Оболтуса начать с одного потомка.

Последующая неделя выдалась очень напряженной. Помимо наших собственных волнительныхожиданий, мы переживали за кактус, который, в свою очередь, очень переживал за своегомалыша. Причем делал это повсеместно и так драматично, что мы сами не могли дождаться,когда уже у малыша отрастут корешки и он сделает свой первый шаг. Собственно, с этого

mir-kn

igi.or

g



момента маленькое неразумное чудо будет нуждаться в постоянном присмотре, поглотив всевнимание нашего злого гения, по крайней мере, мы очень рассчитывали на это. А Гайяр дажемечтал.

Поэтому, когда спустя неделю немилосердно ранним утром мы были разбужены резкоупавшим сверху на Гайяра Оболтусом, который при этом эмоционально подпрыгивал иразмахивал всеми шипастыми листиками-отростками одновременно, мы уяснили главное: что-то случилось! Оказалось, кактус призывал нас следовать за собой, решив разделить с намиторжественный момент: Оболтус-младший… пошел! Или пополз. А скорее, даже полез. Везде.

Выглядело это захватывающее зрелище так: розовый крошка, умильно ковыляя вразвалочку насвоих еще не окрепших корешках, постоянно находился в активном поиске очередной беды насвои шипики. Может быть, интеллект пока и не развился, но унаследованная от родителялюбознательность была представлена во всей красе. Только в первый день его дважды чуть несмыло в систему канализационной очистки, едва не зажарило до хрустящей корочки внагревателе и бессчетное количество раз придавило, притоптало нами и прилетело чем-нибудьоткуда-нибудь.

Теперь жизнь Оболтуса била ключом. Он носился по гнезду вслед за своим неутомимымпотомком в тщетной попытке оградить его от неприятностей и загнать в горшок. При этом онтак угрожающе размахивал своими розовыми листочками, что мы только изумлялись, как онеще не взлетел.

— Настоящая курица-наседка, — сообщила я с интересом наблюдавшему за очередным забегомгирденций мужу и рассказала об этих земных птицах.

Гайяр долго смеялся, а потом предложил организовать насест в семейном уголке Оболтусов.Впрочем, и без насеста утомленный этой вечной гонкой, истерзанный страхом за безопасностьпотомка Оболтус сонно опадал каждый день, едва из последних сил переваливался через крайсобственного горшка. Даже есть не просил. Я сама осторожно подливала ему в горшокминеральной смеси, подкармливая заодно с малышом.

Зато в нашей с Гайяром жизни наступили райские времена. Если бы не неопределенность сребенком, можно было бы сказать, что у нас идиллия. Совершенно погрузившийся в семейнуюжизнь Оболтус наконец-то позволил нам насладиться любовью, единением и покоем нашегогнезда.

Вопреки всем утверждениям Гайяра, что я напрасно терзаю себя, все месяцы ожидания япостоянно разговаривала с яйцом и развивающимся в нем ребенком. Рассказывала детскиесказки, делилась мыслями и планами, говорила о том, как мы ждем его, как рады будем егопоявлению. Почему-то внутренний голос подсказывал, что мои обращения не безответны.

«А имя?» — как-то однажды подумала я и адресовала вопрос мужу:

— У тебя есть варианты?

— Дейрана, — осторожно начал отвечать Гайяр, — может быть, не стоит спешить?

— Стоит! — убежденно возразила я.

Так мы с Гайяром, обсудив массу вариантов, остановились на имени — Леакрэ, что нанеймарском означает «долгожданный».

mir-kn

igi.or

g



Все это время мы провели на Неймаре. Из местного подразделения своего ведомства Гайяркоординировал работу сотрудников, а я и вовсе работала дистанционно, из дома отслеживалапроцесс организации полета Измененных и желающих присоединиться землян, а такжеанализировала степень эффективности первых действий, направленных на изменениеотношения к моей расе.

За этот год желающих покинуть пределы конфедерации моих соплеменников набралось большеполутора миллиардов. Основная лавина заявлений была в самом начале, когда землянеповерили в реальность этой возможности. Очень многие отправлялись семьями.Представителей каких только профессий не было среди желающих! Но в ближайший год импредстояло пройти сжатый информационный курс, призванный хоть немного подготовить ихпсихологически и функционально к тяготам жизни колонистов, да и навыки защиты инападения были нужны.

Сейчас же заявления стали редкостью, постепенно сходя на нет. С каждым человеком,выразившим желание покинуть конфедерацию, работали неймарские специалисты, на уровнесознания проверяя адекватность и осознанность принятого решения. Находились и те, кторешал изменить заявленный выбор. Большая часть из сотен кораблей для грядущего полетабыла готова, полным ходом шла подготовка топливных резервов и лечебных комплексов смедикаментами, а также продовольственных запасов, которых хватило бы на пару-тройкуближайших поколений. Везде, где только возможно, в системы кораблей встраивалисьцикличные процессы самообеспечения, — чем меньше они будут зависеть от стороннихресурсов, тем лучше для переселенцев. С собой они забирали и множество мобильных баз подкуполом, на случай высадки на планете с неподходящей атмосферой или просто для жизни впериод первого освоения новой родины. Куда бы ни занесла их судьба, там придется начинатьвсе с нуля, встретиться с новыми видами патогенных организмов, в том числе и вирусов, нестипотери, учиться жить в иных условиях, приспосабливаясь к ним и меняясь самим. Но все это —в случае реализации оптимистичного сценария. О неблагоприятном для них сценарии я себедумать запретила. Буду программировать сознание на успешное выполнение задачи.

Для доукомплектации вооружением, помимо используемых в конфедерации технологий, всекорабли в обязательном порядке отправлялись на Галану, где Измененные самостоятельнопроводили наладку и обучение экипажей функциональному использованию тех самых,созданных вместе с ними в лаборатории технологий. Естественно, конфедерация тожеполучила данные о них. Помимо этого, на территории временной резервации Измененныхвелась масштабная аналитическая работа, целью которой была выработка хотя бы общейконцепции дальнейших действий космических колонистов. Собирались всевозможныесведения, накопленные конфедерацией и предоставленные в том числе и ведомством Гайяра, онеобозримых просторах Вселенной. Все данные с самых дальних зондов подвергалисьскрупулезному изучению, проводились всевозможные спектральные и дисперсные анализыдоступной нам материи космоса, могущие указать ориентировочное направление насуществующие планеты, подходящие гуманоидным расам хотя бы по физико-астрономическимпоказателям. Все это было относительно, но позволяло хоть как-то определить направлениебудущего полета, порождая веру в конечный успех.

Работа над проектом отправки Измененных велась полным ходом, и оставался еще год, чтобыуспеть подготовиться окончательно. В организации полетов были задействованы практическивсе планеты конфедерации, что привлекло к проекту колоссальный интерес представителейбольшинства существующих в ее рядах рас. Уже одно это стало неким поворотным моментом ввосприятии окружающими землян. Они уже возбудили любопытство многих. А кто знает,возможно, вслед за интересом придет и желание лучше узнать и понять нас.

mir-kn

igi.or

g



В тот день, примерно за две недели до срока окончательного формирования внутреннейсущности первородного, с удовольствием устроилась в гамаке под жаркими лучами светил ирадующим приятной прохладой ветерком с океана. Я удаленно обсуждала с Ревуномочередную партию выводов об одном из очень далеких от конфедерации секторов Вселенной,когда неожиданно услышала резкий хруст. Быстро осмотрев окружающее пространство впоисках источника звука, остановила взгляд на вынесенном мною на солнышко инкубаторе. Наяйце была видимая трещина!

В первое мгновение, неимоверно испугавшись, резко, без объяснений захлопнула зум и,спрыгнув с гамака, подскочила к инкубатору. В голове был хаос из множества судорожныхмыслей. Рано! Что делать?! И надо ли что-то делать? Плохо это или допустимо? Прижав руку кгруди в надежде унять колотящееся сердце, рванула к зуму, трясущимися руками вызываяГайяра. Он ответил сразу.

— Оля, что с тобой? — услышала его взволнованный голос еще до того, как засветилосьмаленькое откидное визуальное табло зума.

— Яйцо! Оно треснуло! Что делать?!

— Лечу! Ничего не делай!

И экран погас.

Как я не свихнулась за последующие полчаса, которые понадобились мужу на дорогу к нам, я испустя столько лет не представляю. Даже не подумала о том, как он сумел так быстропоявиться, добравшись из их подразделения. Мне время ожидания показалось вечностью. Ясидела, держа инкубатор на коленях, и, впившись взглядом в надтреснутое яйцо, медленноснова и снова умирала от страха и тревоги за своего ребенка. За эти пять с половиной месяцевво мне с каждым днем все больше крепла уверенность, что все получится, что появится у нассын, а у расы — следующий первородный. Неужели я слишком убедила себя в этой мысли? Асейчас? Вдруг он там дышать не может, вдруг ему нужна помощь? От ужаса конвульсивнопотряхивало. Но и сделать что-то было безумно страшно — я боялась навредить своемуребенку. Нет ничего хуже беспомощного ожидания, когда в твоих силах только бестолковосмотреть на мучения близкого и не иметь возможности чем-то помочь ему.

Когда наконец с последним мощным взмахом крыльев Гайяр плавно опустился рядом со мной,не осознавала уже ничего — ни заливающих лицо слез, ни собственных хриплых рыданий, нибьющей тело дрожи. Слышала только гулкие удары крови в ушах и покрывалась холоднойиспариной от накрывшей с головой волной паники.

— Оля! — Голос мужа был очень серьезен, даже требователен, и я постаралась собраться.Сейчас нельзя впадать в истерику, как бы ни дрожало сердце в предчувствии беды. Нельзя!Гайяр осторожно, но решительно забрал инкубатор из моих рук и хмуро всмотрелся в него.

— Что? — не выдержала я. — Что это значит?

— Это ненормально. Что-то пошло не так. Попробую слиться с ним сознанием. Это невозможносделать в обычных обстоятельствах — барьер препятствует и такому проникновению, защищаяеще не полностью сформировавшееся сознание малыша от дополнительной нагрузки, носейчас есть щель. Надеюсь, не нанесу вреда. — Он выдохнул из себя ответ как-то разом,сосредоточившись на чем-то внутри себя, не слыша моих слов.

Я напряженно замерла рядом, боясь спугнуть надежду, каким-то отголоском мелькнувшую в

mir-kn

igi.or

g



его словах, невольно помешать малейшим движением, обречь на гибель сына… Пусть всеобойдется, пусть. Успокаивала только одна мысль, и я цеплялась за нее в отчаянии: яйцо непочернело! По крайней мере, пока. Как же страшно было, как страшно! Как переоценила ясвои возможности, как заблуждалась вначале, когда так категорично и самонадеянно отмелатревоги и опасения мужа в моей способности выдержать и суметь пережить утратусобственного ребенка. Не имея сил больше лгать самой себе, осознав, что маленький Леакрэуже жил в моем сердце, завладев его частичкой навеки, зажмурилась, пытаясь сдержать новыйпоток слез. В этот момент я готова была возненавидеть Гайяра, обвинить в самом страшном —в предательстве, в том, что обрек меня на это испытание. И тут же обругала себя за эту глупуюслабость, ведь не только я сейчас могу лишиться ребенка.

— Оля! — Голос мужа так резко сорвался, что сердце, замерев на миг, ухнуло вниз, полностьюуничтожив все мои хлипкие попытки успокоиться. Случилось. И я затряслась, забилась всудорогах отчаяния. — Дейрана, — уже шепотом, — спасибо тебе…

Голос мужа опять оборвался, так и не позволив закончить мысль. Но благодарность в такоймомент?! Я резко распахнула глаза, боясь поверить в зародившееся в данный моментощущение. Получилось?! Невероятный, горящий ярко-ярко алым светом, сверкающий отвосторга, преклонения, обожания взгляд мужа сказал мне все. Получилось!

С волнением и надеждой я опустила взгляд на яйцо и увидела… маленькую ручку с крошечнымкулачком, проглядывающим наружу. Трещина стремительно разрасталась, проседая поднатиском упорно стремящегося выбраться из яйца малыша. Леакрэ!

— Все хорошо, да? Это окончательно, да?

Собственный голос тоже дрожал от бури эмоций, рвавших на части и душу и сердце.Судорожно схватила свободную руку мужа и сжала ее, хоть так стремясь разделить с ним этомгновение, это колоссальное облегчение и счастье. Оторвать взгляд от собственного ребенка,который появлялся на свет, я была не в состоянии. Муж, думаю, тоже. Поскольку молча, сусилием сжал мою ладонь в ответ и прохрипел, с титаническим усилием находя силы дляответа:

— Все хорошо! Просто его сознание уже сформировалось полностью, и вторая сущность,стремясь на свободу, пробудила его. Наверное, твое обращение повлияло.

Было совершенно не важно, что поспособствовало этой преждевременной радости, главноезаключалось для меня в первой фразе: все хорошо! Уфф… Неимоверное облегчение. И мызастыли как два счастливых безумца, с фанатичной внимательностью вглядываясь всобственного ребенка, фактически появляющегося на свет. Леакрэ уже снес половинускорлупы, когда поразил меня уверенной посадкой в сидячем положении и сфокусированнымна мне взглядом алых глаз.

— Копия папы! — успела я трепетно озвучить собственное наблюдение, но тут малыш раскрылрот и огласил окрестности громким криком.

Нас словно подбросило вверх. Мы с Гайяром, одновременно дернувшись, хаотично заметалисьвокруг, пытаясь хоть как-то вернуться в реальность и начать вести себя осознанно.

— Ему же холодно!

В стрессовом состоянии срабатывали только стереотипные до инстинкта навыки, о том, чтонеймарцы фактически невосприимчивы к температурным колебаниям, я совершенно забыла.

mir-kn

igi.or

g



Метнувшись к ребенку, подхватила голенького малыша на руки и, инстинктивно пытаясьподдерживать его любопытно вертящуюся во все стороны головку, понеслась внутрь гнезда.Сзади бежал Гайяр с зачем-то прихваченным инкубатором и безумно нехарактерно для негокричал:

— Оля, Оля, что делать?! Почему он кричит? Ему больно? Или хочет есть?

Я, уже влетев на первый этаж нашего жилища, резко остановилась, услышав последнийвопрос. Чем кормить? После родов молоко появилось, но, оказавшись невостребованным,вскоре пропало. А как быть теперь? И вообще? Я не представляла.

— Маму зови! Срочно! — устремляясь наверх в спальню и чувствуя, что прижатый ко мнеребенок начал успокаиваться, крикнула я мужу.

Ерунда все это. Справимся. Главное, что он выдержал! Главное, что у нас сын!

Мы прилетели на Землю. До завершения проекта «Измененные» оставался месяц. И я решила,что должна лично выступить перед теми землянами, которые решили отправиться внеизвестность космоса, дать им последний шанс осознать все тяготы и опасные последствияэтого решения, позволить передумать. К тому же этот год стал первым, когда в высшиеучебные заведения конфедерации земные абитуриенты подали целых двенадцать заявлений.Со всего Земного союза… Но это было на целых одиннадцать больше, чем в том году, когдапоступала я. И мне хотелось верить, что это была первая ласточка — или маленький робкийворобушек грядущих перемен, начало отдачи от тех информационных и законодательных мер,которые проводила конфедерация, желая изменить ситуацию с землянами.

Мне хотелось поддержать этих первых авантюрных смельчаков, тем более что им вряд ли будетлегче, чем мне. Три девушки из этих двенадцати, подавших заявления, и вовсе шли по моимстопам, выбрав карьеру прогнозиста. И Венерианская образовательная академия, в которой якогда-то получила свой вожделенный диплом, в качестве исключения пригласила меня всостав приемной комиссии, давая мне возможность поддержать девушек личным примером иприсутствием.

И еще… мне очень хотелось вернуться домой, снова оказаться в Канаде, в тех местах, гдекогда-то жила наша семья. Поэтому, прилетев, мы оставили маленького сына на «Эндорре» подприсмотром уже обменявшихся эниаром Тинарага и Ниранды и отправились с мужем гулять.Там, где я жила когда-то, сейчас не существовало поселения, остался один заброшенныйпустырь. Что тут когда-то была жизнь, напоминала лишь гладкая плита, установленная впамять о погибших. Я долго стояла перед ней, вспоминая родных, людей, которые окружалименя в детстве. Просила прощения за то, что избежала их участи, и благодарила за это же.Обещала, что сделаю все, что в моих силах, чтобы использовать подаренный ими шанс во благожителей Земли, что постараюсь осуществить их мечты и планы.

— Прости меня. — Тихий голос мужа и ласковое касание щеки, по которой, не замеченныемною, текли слезы.

— Они тоже были не безгрешны, — вздохнула я. — И наверняка понимали это.

Постояв еще мгновение, резко развернулась и, взяв Гайяра за руку, пошла в обратную сторону.Там, чуть дальше, когда-то был старый парк, в котором мы любили гулять всей семьей. Асейчас в Канаде стояла осень во всей своей красе. Множество кленов и рябин, раскрашенныхприродой в яркие алые, желтые и оранжевые краски, смешанные с разлапистой вечной

mir-kn

igi.or

g



зеленью елей, были припорошены искрящимся снегом. Таким белым и девственно чистым онбывает только в самый первый раз! И это восхитительное и прекрасное мгновение контраста,когда природа всего на миг застыла на стыке осени и зимы, было таким до боли знакомым,родным. Примиряющим. Мы медленно, держась за руки и молча наслаждаясь окружающимвеликолепием, с ощущением невыразимой душевной близости шли по старой дорожкезаброшенного парка, направляясь к существовавшему в моих детских воспоминаниях мостикучерез небольшой ручей. Мостик не сохранился, а вот старая скамейка с узким и длиннымсиденьем каким-то чудом еще стояла, припорошенная сверху белыми хлопьями снега. Неудержавшись от детского порыва, протянула к ней руку и медленно вывела пальцем вбелоснежной пурге: «Я вернулась!»

И рассмеялась. С радостью. С облегчением. С надеждой. Как-то сразу отпустило, полегчало надуше. Быстрыми ручейками слез убежали последние терзания, смывая печаль, вину и чувствогоречи, возрождая к жизни, даря понимание высшего смысла происходящего. Так былосуждено или… запрограммировано. Каким-то высшим смыслом, а может быть, судьбой. И мнеостается подчиниться, жить будущим и верить в свое предназначение. Предназначение бытьлюбимой и любить самой, быть матерью и женой, помогать и получать в ответ поддержку отмужчины, с которым таким странным образом свели нас дороги жизни, хотя мы не смоглисразу узнать друг в друге созвучные во всем души…

Осознав всю простоту и одновременно непостижимость плетения своей жизни, ощутиланевероятное умиротворение, абсолютную уверенность в своих силах, значение важности своегопути. Медленно выдохнув облачко пара, понаблюдала за тем, как оно растаяло дымкойнеуловимого тумана, и спрятала подбородок в широкий красный шарф, укутывающий моюшею. Зябко потерев ладони, засунула их в карманы, и тут же ощутила, как надежнымсогревающим пологом сверху опустились крылья мужа, обнимая меня, и прозвучал его тихийшепот:

— Замерзла?

— Немного, — просто ответила я. — Отвыкла от холодов на вашем жарком Неймаре.

— Тогда пора на корабль, — бескомпромиссно прозвучало позади, и кольцо крыльев сменилосьна уверенные объятия рук.

Меня подхватили и, сильным толчком оторвав от поверхности земли, подняли в воздух.Чувствуя себя в совершенной безопасности на руках мужа, наблюдала за расстилавшимисяуже под нами разноцветными верхушками деревьев, с каждым взмахом крыльев все большеотдалявшимися, тающими позади… Я чувствовала, что больше не вернусь сюда никогда, и,впитывая взглядом эту яркую картину дорогих сердцу детских воспоминаний, стараласьзапомнить ее навсегда.

Сам факт моего появления на Земле в качестве супруги одного из верховных неймарцев сталсенсационным. Пожалуй, он принес больше пользы, чем вся информационная агитация,проведенная конфедерацией за этот год. Люди наглядно поняли, что равенство и уважениемежду нашими расами возможно. Я предполагала это, поэтому заранее предупредила Гайяра,что ему предстоит пережить не самый простой период. Так и получилось, — всю неделю, чтомы провели на Земле, мы постоянно общались с различными представителями земных СМИ,записывали визоролики и обращения к гражданам Земного союза. Любой информационныйвыпуск в этот период в основном был посвящен нашим перемещениям, встречам имероприятиям, организованным в этой связи на планете.

mir-kn

igi.or

g



А мое обращение к землянам, решившим стать участниками проекта «Измененные»,транслировалось повсеместно. Откровенно говоря, я волновалась невероятно. Ощущениеколоссальной ответственности и чувства, что я являюсь своеобразным катализатором всехгрядущих перемен, не покидало. Было страшно обмануть чужие надежды и заставитьразочароваться в собственных планах. Но при этом я хотела, чтобы будущие колонистыпонимали — возможно, приняв решение отправиться в никуда, они сделали тот самый роковойшаг с карниза, падение их будет недолгим и в итоге приведет к гибели.

Я честно рассказала им о прогнозах, сделанных мною для Совета Верховных, о том, что их,скорее всего, ждет совсем негероическая смерть или медленное, безнадежное угасание водиноком холоде космоса. О том, что обратно им не позволят вернуться никогда. Ответом мнебыла абсолютная тишина, и я, следуя подсказке собственной интуиции, не сдержалась идобавила:

— В любом случае, что бы вы в итоге ни предпочли — остаться на Земле или уйти навсегда внеизвестность, — настройтесь на это решение, осознайте и прочувствуйте свой выбор,представьте свою цель мысленно. Тщательно, подробно и осознанно. И думайте об этом толькокак о единственном результате, как о реальной цели. Если вы будете видеть, к чемудвижетесь, — достигнете обязательно. Иначе невозможно. Не сомневайтесь в себе!

По огромному залу, вместившему не больше одного процента пожелавших присоединиться кИзмененным землян (для остальных была организована повсеместная визуальная трансляция),прокатился шумный вздох. А я, ощущая себя едва ли не пророком, подтвердила:

— Это действует для всех нас, землян. Если вы хотите стать равными прочим расам, постичьиную мудрость, научиться совершенствоваться и управлять собой — настройте себя на это. Нетнедостижимых вершин, есть лишь надуманные нами непреодолимые трудности. Представьтесвою цель или множество маленьких целей и задач на пути к основной, почувствуйте, какойона будет, осознайте ее — и идите, идите к ней, не выпуская из рук ни на миг. И что бы вы нирешили, будьте осознанны и ответственны в своем выборе!

Как уходила из молчаливого, потрясенного моими словами зала, не помню. Было жуткострашно, и, если бы не муж, придерживающий за плечи и направляющий в нужномнаправлении, наверное, упала бы в обморок.

— Оля. — Гайяр неожиданно коснулся губами моего уха. — Молодец ты! Сама что чувствуешь?Справятся?

— Наверняка, — ощущая себя пророком, объединенным сознанием с вселенской космическойэнергией, брякнула я.

А муж довольно хмыкнул и, ласково погладив по коротким темным волосам, улыбнулся:

— Ну и прекрасно.

После пережитого выступления присутствие на вступительной беседе с абитуриентами наВенере было для меня уже совершенно обыденным мероприятием. Я, совершенно спокойноустроившись в компании своих бывших преподавателей, перебрасывалась с ними шутливымизамечаниями в ожидании начала приема, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Тривзгляда — поняла я, оглянувшись. Мои соплеменницы, нервно озираясь кругом, испуганножались к стенке. Улыбнувшись, уверенно направилась к этой робкой компании, на которуюпрезрительно косились находившиеся рядом представители других рас. Но косились молча.Закон, предусматривающий достаточно жесткую кару за попытку причинения землянам

mir-kn

igi.or

g



любого вреда, уже вступил в действие. Но я не обольщалась, прекрасно понимая, что в ходеобучения у них появится масса возможностей унизить девчат.

— Страшно? — спокойно спросила я, остановившись рядом и касаясь руки одной из них.

Все трое дружно кивнули и тут же опустили взгляды в пол. Как же мне это знакомо!

— Нас не возьмут, да? — боязливо прошептала одна, резко отшатнувшись, когда совсем рядом,не посчитав нужным обойти нас немного, прошел молодой айкар.

А вот я не отступила, в результате чего не разобравшийся в ситуации и не ожидающий этогомолодой человек основательно задел меня плечом. Не удержавшись, зашипела от боли, амолодой айкар презрительно оскалился. Но муж был неподалеку и тут же подошел к нам,решительным шагом преодолев толпу абитуриентов. Одна его рука тяжело опустилась наплечо вздрогнувшего от страха парня, а вторая, под изумленными взглядами моихсоплеменниц, обняла меня за талию и привлекла к себе.

— Это — моя дейрана, — веско сообщил Гайяр моментально посеревшему айкару. — А вамгарантировано зачисление в данное образовательное заведение и последующеетрудоустройство в мое ведомство. Будете учиться вести себя достойно… под моим чуткимруководством.

Последняя фраза была в стиле капитанского варианта моего мужа, ледяной ибезэмоциональной, отчего айкара затрясло, а очертания контуров тела поплыли, выдаваяохвативший его панический испуг.

— Исчезните! — лениво рыкнул муж, заставив меня недовольно пнуть его по ботинку. Совсемразошелся — дети же кругом!

Айкар тут же сбежал, а я перевела взгляд на девушек. Все трое, в шоке уставившись на живогонеймарца, стоящего так близко, обмерли.

— Он — милашка, — не удержалась я от подкола, стремясь вернуть их к реальности, и, ласкововзъерошив красные волосы мужа, поцеловала его в подбородок.

Гайяр, видимо, специально не смотревший на девушек, не желая пугать их еще больше,улыбнулся и, отстранившись, прошептал:

— Я рядом.

Когда Гайяр отошел и мы снова остались возле стены вчетвером, одна из девушек застенчивоспросила:

— Вы в самом деле его жена?

Кивнув, сообщила:

— У нас и сын есть.

— И… как? — потупившись, спросила другая.

— Любит, обожает, на руках носит, — честно перечислила я. — Так что в качестве мужейнеймарцев очень рекомендую. Главное — выбирайте с умом, на кого попало не кидайтесь.

mir-kn

igi.or

g



Трио будущих прогнозистов круглыми глазами недоверчиво уставилось на меня.

— А что? Никто не знает, что дальше случится. Все может быть. И не бойтесь так — никто необидит, а втроем вам легче будет. И на всякий случай, — я вручила каждой по магнитномузвуковому чипу, — вот мои позывные, если будет нужна помощь — свяжитесь. Так что смелее,за вас есть кому заступиться! Если что — мужа попрошу. И увереннее, увереннее ведите себя,тогда и остальные соответственно воспринимать будут. Равные так у стен не жмутся.

И, весело подмигнув девушкам на прощанье, двинулась в направлении мужа.

День прощания с моими бывшими соквадровцами оказался полон сюрпризов. Было безумнотяжело — ведь расставались навсегда, безумно страшно — ведь их могла ждать гибель. Новыбора у нас не было. Вернее, он был сделан два года назад в подземном нутре Галаны, на базеИзмененных.

Сегодня улетал последний корабль с переселенцами, который должен был присоединиться куже ожидавшим возле границы конфедерации космическим судам. После моего обращенияпередумавших было всего несколько человек, так что десант космических первопроходцевоставался весьма внушительным. Хотя их количество было понятием относительным, ведьнеизвестно, с чем им предстоит встретиться вдалеке от своего прежнего дома. Мне оставалосьнадеяться на лучшее и верить в них. Это было тем труднее, что я понимала — узнать о них что-то определенное не смогу никогда.

Началось все с того, что старший недоросль из плеяды Оболтусов-младших (а к тому времениих было трое!) внезапно решил, что тоже отправится покорять неизведанный космос и,отказываясь внимать отчаянным попыткам родителя призвать его к серьезности, решительновознамерился стать колонистом. Наш розовый кактус до последнего надеялся, что его«первенец» одумается и останется в конфедерации, но нет.

Так одна неимоверно сметливая гирденция (ведь ее воспитанием занимался наш мудрый иразумный розовый тиран) оказалась на последнем корабле Измененных, врученная Громиле вкачестве питомца с самым горячим наказом от Оболтуса: беречь неимоверно и кормитьрегулярно.

Когда об этом узнал Гайяр, он иронично заметил:

— Все, теперь я не сомневаюсь, что они найдут для себя новый дом. На самый крайний случай,у них остается стопроцентный способ захвата любой территории — это полчища разумныхгирденций. К этому моменту Оболтус-младший как раз размножится до нужного количества, —расхохотался муж и, ободряюще махнув рукой нашему Оболтусу, со значением сообщил: —Только представь себе — твой потомок станет великим, вошедшим в историю сразу двухгалактических держав, покорителем нового мира!

Тщеславная натура нашего питомца мгновенно ухватилась за эту мысль, позволив пережитьрасставание со старшеньким с наименьшими душевными потерями.

— Что, Рыжуха? — А друзья по привычке продолжали обращаться ко мне именно так. — Довстречи?

Завершался последний сеанс общения, последний корабль должен был вот-вот пересечьграницу, став для конфедерации решенной проблемой. Я смотрела на лицо тарна, отвечающегомне улыбчивым взглядом с экрана визуального табло, и чувствовала себя разрывающейся на

mir-kn

igi.or

g



части.

— Не шути так, — прошептала я, пытаясь сдержать набегающие слезы.

— А я не шучу, — хмыкнул всегда сдержанный друг. — Твой муж нам даже передал особыйсигнал позывных — на случай, если когда-нибудь представительство от нашей колониипожелает вступить в торговые взаимоотношения с конфедерацией и заключить договор о миреи военной поддержке. Чтобы нас подпустили к границе. А значит, он этого ждет.

Я потрясенно охнула, бросив на невозмутимо стоящего рядом Гайяра быстрый взгляд. Он лишьфилософски пожал плечами.

— Тогда до встречи, — прошептала я и, прежде чем связь прервалась, успела добавить: —Счастливого вам пути!

Стоило экрану погаснуть, как я не выдержала и расплакалась. Вот столько времени держалась,целых два года носила это в себе, копила силы, а сейчас не выдержала… Слезы текли и текли,избавляя от груза скопившихся эмоций и волнения от невозможности хоть как-то повлиять наситуацию. Теперь все зависит от них. Почувствовала, как Оболтус подошел и, обхватив моюногу, прижался всем своим уже немалым телом. Он меня понимал. Он испытывал сейчас тоже, что и я. На плечи опустились руки мужа и начали осторожно покачивать меня, утешая. А ярыдала и рыдала, под конец сама не понимая, что со мной. Когда, немного успокоившись,встала, окружающий мир, размытый пеленой слез, неожиданно закружился и поплыл… Япотеряла сознание. А когда очнулась на руках у мужа, увидела рядом улыбающееся лицоТинарага и узнала о том, что нам снова грозит счастье стать родителями. Причем одноговзгляда на изумленное лицо моего неймарца хватило, чтобы понять, что и он об этом недогадывался.

— Сколько это можно терпеть?! — Мы с Гайяром резко проснулись и, с изумлениемпереглянувшись, вслушались в трубный вопль его мамы, донесшийся откуда-то снизу. — Ябабушка или кто?

Так, понятно — свекровь и Оболтус снова выясняли отношения, пытаясь в который уже разустроить передел сфер влияния в вопросе воспитания наших сыновей. Я, быстро взглянув начасовое табло, застонала. Выходной ведь! Зачем же с раннего утра?

— Думаю, — с горестным вздохом муж выбрался из кровати и потянулся за одеждой, —бабушка под покровом раннего утра попыталась умыкнуть детей в гости на недельку-годик, ноОболтус бдительно не допустил попытки похищения.

— Ага, — сонно зевая, согласилась я. — Подозрительно, что малыши молчат.

— Так, наверное, мама в качестве отвлекающего маневра, чтобы шум не поднимали, имвкусных сладостей дала, вот рты и заняты, — предположил мой неймарец. — Ты спи дальше. Явсех завтраком накормлю и заберу на прогулку на леталетах.

Какое облегчение! Я послала мужу благодарный взгляд и рухнула обратно на подушку,натягивая одеяло. Развлекутся, и Оболтус передохнет. А так только его подрастающеепоколение за ум начало браться, как Ланаира решила взять бразды воспитательногоправления в свои руки, наступив тем самым Оболтусу на самую больную мозоль. Он тайно исовсем для всех незаметно мнил себя непревзойденным педагогом и воспитателем, помимосвоих отпрысков взяв «под крыло» и наших маленьких первородных.

mir-kn

igi.or

g



— Надо будет, пока мы на Неймаре, к твоим родителям на недельку наведаться. Пусть свнуками повозятся. Что Ланаира, что Диал им всегда так рады, — почти засыпая,пробормотала я.

— Ага, нас тогда возьмут в плен и уже не выпустят! Давай им просто очередного поумневшегопотомка Оболтуса подарим? Вот Тинарагу с Нирандой обещали — и с тех пор как отрезало: оник нам в гости не ходят и к себе не зовут. Заняты чем-то постоянно, бедняги. Я уже волнуюсь, —мало ли, вдруг мне на «Эндорре» врачебная помощь понадобится…

Но выспаться не получилось. Только сон начал возвращаться, погружая в мир чудесных сказок,как резко хлопнула дверь, и неимоверно расстроенный голос свекрови простонал уже рядом:

— Оля, ну хоть ты мне помоги! Он совсем и окончательно страх потерял! Как вообще такможно? — В голосе свекрови была откровенная обида.

Я села, сонно протирая глаза. Свекровь энергично размахивала передо мной пластиковымлистком-распечаткой. Сфокусировавшись, перехватила лист и вчиталась в каракули. А надозаметить, что с недавних пор Оболтус начал писать, забавно, на манер стилуса, водяотросточком по сенсорной панели. Алфавит он освоил как-то сам и однажды с утра потряснаше воображение, заявившись с плакатом: «Голодающий». С тех пор так и повелось: он принеобходимости писал нам строгие записки, выдавая в том числе и воспитательные цэу. Мы сэтим тоже смирились, особенно потому, что нянем и педагогом он был строгим,взыскательным и обязательным. Слава о нем и его потомках шагнула далеко за пределынашего гнезда, и все знакомые под страхом смерти отказывались принимать от нас презенты.

Так и сейчас: вглядевшись в лист, я обнаружила знакомый корявый почерк, но вот то, что тамбыло написано, поразило и меня.

«Перечень условий посещения бабушкой внуков» — значилось в оглавлении. Я нервно икнула,резко пробудившись и начиная понимать, почему у нашей обожаемой и прекрасной бабулиразве что пар из ушей не валит.

— Он же шутит, — попыталась я вывернуться из ситуации, но увы…

— Шутит?! — Свекровь передернуло. — Вот это, пункт первый: «Запрещено плохо говорить обОболтусе детям». Это как понимать? Он что, думает, мне больше заняться нечем? И вообще, явсегда говорила и сейчас лишний раз в этом убеждаюсь: у вашего кактуса завышеннаясамооценка!

— А-а-а… А мы всей семьей к вам на недельку собирались, — нашла я спасительную тему,поняв, что выступать третейским судьей в этих спорах дело неблагодарное.

Эти их препирательства и постоянное перетягивание одеяла на себя было делом привычным.Хотя сегодня розовый многодетный родитель посягнул на святое, судя по пункту три, которыйгласил, что о своем появлении Ланаира должна известить заранее, дня за два, причем…Оболтуса. Понятно, отчего бабушку переклинило.

— А зачем всей семьей? — тут же ухватилась за идею неймарка, присев на кровать. — Вы — этозначит и кактус. Нет! Давайте вы отдохнете, друг с другом побудете, может, и еще когоорганизу…

— Мама, — перебил, оказывается, уже подошедший Гайяр, — ну что, тебе двоих внучат мало?

mir-kn

igi.or

g



Сыновья удобно расположились на папиных руках и грызли по сладкому неймарскому фрукту.Но, увидев, что мама проснулась, оба завозились с желанием перебраться поближе ко мне.Шестилетний Леакрэ и вовсе расправил крылышки и уверенно порхнул ближе. А за ним имладший братик, потянувшись ручками вслед, вынудил папу поднести его к кровати. В итогеобе деточки довольно пристроились по бокам от меня.

— Мало! — категорично возразила родительница мужа, с восторженной любовью наблюдая завнучатами. — Вон как хорошо у вас получается!

И тут же, не дав нам вставить и слова, заявила:

— В общем, забираю их на неделю! И без возражений. Мы соскучились ужасно. А вы все времясо своей работой, и дети с вами. Хоть самой за вами лети, чтобы на внуков посмотреть! А Диалкак? Все! Забираю. Вы можете в гости набегами залетать, но не часто. Считайте, что у васотпуск. Леакрэ, малыш, пойдешь с бабушкой? Над океаном полетаем. Волчки половим.

Тактика была выбрана верно, что подтверждало и недовольное притопывание Оболтуса. Онтоже вслед за всеми просочился в спальню. Но Ланаира ловко легким, но рассчитаннымдвижением ноги плавно задвинула ощерившийся иглами в знак протеста кактус под кровать.Вот хорошо этим неймарцам, им никакой яд не страшен! Старший сынок задумчиво застыл,перестав грызть вкусняшку и неуверенно переводя взгляд с меня на хитрющую бабушку. Ловляволчков была обожаемой забавой. Всегда, когда мы семьей возвращались в свое гнездо, они спапой много времени уделяли этой поучительной игре, в процессе совершенствуя навыкиполета и оттачивая координацию и скорость реакции Леакрэ. А мы с малышом веселились,наблюдая за их маневрами из гамака между ветвями нашего дерева.

Переглянувшись с Гайяром, решили, что под таким напором остается только полностьюкапитулировать. Да и побыть деткам с бабушкой и дедушкой действительно было нужно.Поэтому, ласково погладив старшего по красноволосой головке, поцеловала в висок ипрошептала:

— Ладно уж, иди с бабушкой! И к дедушке отправиться можно. Главное, как в прошлый раз,всех в округе с ума не сводите.

— Не переживай, Оля, — тут же встрепенулась свекровь. — Мы в тот раз все уяснили, большеошибки не повторим. Давайте, пока мы полетаем, мелкого собирайте и вещи ребячьи. Но немного, у нас и свой запас имеется.

Кто бы сомневался! Бабушка с дедушкой у нас маньяки в вопросе снабжения деток подарками.Когда сыновья немного подросли и приятность получения презентов осознали, началось…безумие. И ведь не только свекор со свекровью одаривали, но и просто многие посторонниенеймарцы — все были так рады первородным малышам! Пришлось мне волевым усилиемпресечь эту полноводную реку подношений, публично пригрозив перебраться на Землю досовершеннолетия детей. Стало страшно, что разбалуют сверх меры, а в концепциивоспитательной доктрины я во многом была согласна с Оболтусом. Излишнее попустительствои вседозволенность воспитательному процессу только вредят. И не зря кактус пыталсявоспрепятствовать отбытию мальчиков к дедушке. Знал, что вернутся бесенятами!

Но мы с Гайяром давно решили, что иногда побаловать можно, а бабушка с дедушкой с этимсправлялись на все двести процентов. Хотя и там накладки были. Так, еще не способныеполностью контролировать свое сознание, малыши в прошлое посещение родных выплеснулиогромную волну восторга, заставив окружающих неймарцев сходить с ума от счастья. Ведь в

mir-kn

igi.or

g



отличие от нашего прибрежного уединения родители Гайяра жили в поселении с большойчисленностью населения. Но тут какой уж с малышей спрос, если и их папа, во второй раз ставотцом, создал своим сознанием восторженную панику в рядах соплеменников. Мне напрямую,конечно, ничего не говорили, но доходили слухи о том, что на следующий день был совершеннаучный прорыв и открыта новая форма материи, а также, что ровно через семь месяцев послетой ночи, с опять же преждевременным вылупливанием нашего второго сыночка, как-топодозрительно много неймарских малышей появилось на свет.

Бабушка с внуком, предварительно перекусив, упорхнули на прогулку. Быстро накормив инарядив малыша, приступили к сборам багажа. Тут невероятно помог рациональный подходкактуса. Он, понаблюдав за нашими дружными метаниями между полками и шкафами,принялся, тыкая розовым отростком в нужные вещи, направлять процесс сборов. Апофеозомсей процедуры стал момент, когда питомец подвел меня к горшку со старшим из имеющихсяпотомков кактуса и решительно указал на него.

— Тоже к бабушке погостить? — неуверенно спросила я.

Воспитательный гений недвусмысленно кивнул.

— И тебе их не жалко? — попыталась усовестить питомца.

— Дейрана, — хмыкнул заглянувший мне через плечо муж, — идея отличная. И детям будет скем побеситься, и моим расслабиться и забыть все наказы не дадут. Опять же привыкнут занеделю, потом с ними и оставим. Тогда и скучать родителям будет некогда. Мы же на Неймаретолько треть года проводим.

В общем, и в этом вопросе пронырливый розовый обжора умудрился оставить за собойпоследнее слово. Представляю себе «восторг» бабушки!

Как только дети и свекровь отбыли, а утомленный обороной своих интересов кактус удалилсяпоспать в горшок, мы немедленно рванули в спальню. Вот он, счастливый миг семейной жизни— возможность побыть наедине! Рухнув на кровать, оба синхронно накрылись одеялом сголовой и прислушались.

— Тишина… — блаженно протянул муж.

— Не-а, — радостно возразила я, — слышишь? Ветер играет иголками.

И действительно, я впервые поймала себя на том, что на каком-то подсознательном уровнеулавливаю этот невероятно гармоничный перезвон. Чарующий. Завораживающий.Возбуждающий.

— А может быть, права твоя мама? И нам стоит подумать о пополнении? — прижимаясь к мужувсем телом, улыбаясь в темноте, прошептала я.

— Нет, — уже почти целуя меня, отказался муж, — мне двух раз испытания жутким страхомвполне хватило.

— Ну, посмотрим… — в перерывах между поцелуями пробормотала я, мысленно усмехаясь.

— Мама! Отец! — Голос Леакрэ для невозмутимого непробужденного неймарца звучализлишне взволнованно. — Получен сигнал со странными позывными. Система их распознает,

mir-kn

igi.or

g



но при этом не идентифицирует. Как такое возможно?

Наш старший стал уже настоящим зрелым сорокалетним мужчиной. И пусть по неймарскиммеркам это еще самый расцвет молодости, для меня это был уже очень самостоятельныйвозраст. Период обучения позади, уверенная, состоявшаяся карьера в ведомстве отца, венцомкоторой были планы Гайяра передать ему собственный пост. Муж планировал через два годауйти на покой и возглавить Совет. Вот только дейрану свою сын пока не встретил… Но несомневался, что найдет. Я научила своих детей руководствоваться не только доводамисознания, но и доверять внутреннему чутью, интуиции. И мы с мужем в этом личном вопросеего не торопили, основываясь на собственном опыте. Вся длинная неймарская жизнь впереди.Да и сын, глядя на нас, всегда говорил, что будет искать пару для гармоничного союза. Ждатьпредназначенную ему дейрану.

Сейчас, устроившись на диване рядом с мужем, я любовалась решительным исосредоточенным лицом сына на визуальном табло. Просто вылитый отец в молодости! Сынсвязался с нами и просил прояснить ситуацию с необъяснимым сигналом.

— Какой сигнал? — Гайяр пусть и стал значительно старше, но хватку не потерял.

— Сейчас…

И тут же комнату наполнили непонятные для меня звуковые комбинации. Однако для моегонеймарца они вовсе не были загадкой, хотя явно поразили. Муж вскочил с дивана с резвостьюмальчишки и резко, как-то напряженно воскликнул:

— Когда получен сигнал? Откуда?

Мы с сыном обменялись недоуменными взглядами, после чего Леакрэ отчитался:

— Сигнал получен сегодня. Идет из сектора темных галактик, откуда-то издалека, потому чтосистема, зафиксировав его, сработала на максимальном пределе. Но не совсем понятно, какего расшифровывать.

— Перекинь полный объем полученного сообщения ко мне сюда, — четко заявил отец, — ясмогу его расшифровать. Я сам его создал.

Теперь уже мы смотрели на Гайяра с откровенным любопытством.

— Выполняю, — сообщил сын.

А муж, развернувшись, поразил меня своими словами:

— Оленька, эти позывные я передал Измененным, когда они улетали сорок лет назад.

Тут вскочила (хотя и более осторожно) и я. Ой! Неужели? Неужели мне дано будет в жизнисчастье узнать о них что-то… Чувствуя, что вот-вот расплачусь от невыразимой радости,кинулась в объятия мужа.

— Отец! — В комнату, резко распахнув дверь, вбежали наши младшие — двойняшки Стерган иАалина. — Что с тобой? Нас так шарахнуло!

Вбежали и застыли, увидев нас, обнимающихся и заливающихся слезами в центре комнаты.Последнее, конечно, относилось ко мне, но и Гайяр был невероятно взбудоражен.

mir-kn

igi.or

g



— В чем дело? — Это Аалина, развернувшись к изображению старшего брата, попыталасьвыяснить причину явного сумасшествия.

— Появилась информация по проекту «Измененные». Пришел сигнал, — веско пояснил Леакрэ.

Младшие потрясенно замолкли. Еще бы! Об этом проекте в нашей семье знали все. Столькоразговоров было в детстве, столько самых фантастических предположений! Но о том, что мывсе когда-нибудь снова о них услышим, не мечтал никто.

— Так. — Гайяр решительно отстранился. — Я пойду займусь расшифровкой. Стерган,позаботься о маме, она сейчас очень взволнована. Аалина, а ты чаю завари, маминоголюбимого, и сама не тревожься лишний раз.

С этими наказами муж спешно вышел, направляясь к средоточию собственной системы.

— Мам, ты не переживай! Я же всегда говорил, что они всех победят и откроют самыйпрекрасный и волшебный мир, — попытался немного рассмешить меня сын, принимая вобъятия, не менее уверенные, чем у отца.

Какие все же у нас дети потрясающие! Совсем взрослые уже все. Все при деле. Старшимсыновьям сорок и тридцать семь соответственно. Один работает с отцом, другой выбралвоенную карьеру. А двойняшкам по тридцать два. Они у нас вообще торопыги. И родилисьраньше срока; пусть совсем немного, но это задало тон всей их дальнейшей жизни. Как же мыбезумно обрадовались, когда одновременно с мальчиком, окруженным пузырем энергии, насвет появилась Аалина! Впервые нам оставалось не только ждать грядущие шесть месяцев,мучительно гадая — сумеет ребенок сформировать вторую сущность или нет? У нас быламалышка, настоящий новорожденный младенец, и масса удовольствий и тревог, связанных спервым полугодом жизни. И конечно же старшие дети добавляли нам и забот, и радостей,скрашивая период ожидания.

Нам очень повезло в этой жизни — все наши дети выжили. Аалина, которую я назвала в честьмамы, стала всеобщей любимицей и моей отрадой. Девочке пришлось нелегко — трое старшихбратьев, к тому же первородных. И пусть внешне она была типичной неймаркой, характер умалышки сформировался мой — она никогда не спорила со старшими братьями, просто тихо инеуклонно делала то, что ей надо, в итоге переубеждая их наглядным результатом. И за это мывсей семьей очень уважали ее. Так поступила Аалина и в выборе своей дороги в жизни. Она, сдетства присматриваясь к работе Тинарага, стала медиком. К тому же еще и встретила вовремя обучения того, с кем обоюдно решила обменяться эниаром. Сейчас молодая параожидала своего первенца, а мы — своего первого внука.

Стерган, выбравший в жизни научную стезю, тоже уже успел, в обход старшеньких, встретитьсвою дейрану. И их союзу мы были искренне рады, отмечая очевидные признаки любви исогласия. А вот старшим как-то пока не везло с поиском спутниц жизни. Мы с Гайяром поройдаже шутили: не слетать ли им за невестами на Землю?

— Очень рекомендую, — игриво дуя мне в шею, заявлял муж в такие моменты, — такиесокровища попадаются!

— Да мы уже подумываем об этом, — полусерьезно отшучивались оба.

Не скажу, что ситуация с землянами претерпела резкие изменения, но процесс уверенно шелвперед. Так, в последние годы присутствие сотрудника-землянина в управляющем составемежгалактического звездолета или в структуре космической организации уже не казалось

mir-kn

igi.or

g



таким выдающимся событием, хотя количество таких специалистов не дотягивало и допроцента от общего числа межгалактических кадров. Но это вопрос решаемый, ведь с каждымгодом росло количество желающих получить образование и диплом не только земного уровня.

Так же менялось и мироощущение землян. Пусть пока немного, но осознание ответственностиза свой мир приходило, смещая вектор направления нашего развития от потребления кглубокому познанию окружающего, поиск необходимых для жизни ресурсов именно там, гдеон не грозил исчезновением. Сменится еще немало поколений, пока мы научимся пониматьсвой мир, а с ним и всю Вселенную, заботиться о нем, получая в ответ необходимую для жизниподдержку. А пока… пока неймарцы будут направлять нас и беречь, пусть и по-своему.

Желающих повторить исход, подобно Измененным, больше не находилось. Отсутствие каких-тоизвестий о них, скорее всего, воспринималось как самый трагичный результат. Да и вообщеземляне как-то поутихли: снизилось количество региональных конфликтов, вспышек агрессиив разных точках планеты, нападок на соседние территории. Земля словно замерла впреддверии больших перемен. Я очень надеялась, что они придут.

— Мамуль, держи чай. — Это Аалина тихонько присела рядом на диван, передавая кружку смоим любимым напитком.

Сын, сидевший с другой стороны и ободряюще сжимавший мою руку, посоветовал:

— Подождем, просто спокойно подождем, пока отец расшифрует сообщение.

— Точно, — согласился с братом Леакрэ, также не разрывавший дистанционную связь исдержанно ожидавший дальнейшего развития событий. — Кто знает, что там еще.

Все же мои мальчики такие… неймарцы.

Я не успела осилить и половины чашки чая, когда вернулся муж. Мы все дружно впились в егобесстрастное лицо взглядами, ожидая ответа.

— Не томи! — сразу же потребовала я.

— Оля. — Гайяр, нахмурившись, окинул нас всех ответным взглядом. — Сообщение отправленооколо десяти лет назад, так что информация не самая свежая. Но главное, теперь нам хоть что-то известно. Они очень далеко забрались, но не настолько, чтобы разорвать связь с намиполностью. Я откровенно поражен! Им удалось организовать колонию, причем вовсе ненасильственно-захватническими методами вашей расы. Они нашли мир, планету сполуразумной материей! Причем она их изначально отторгала, и все, рискнувшие высадитьсяна поверхность под первый созданный купол, несмотря на все меры предосторожности,погибали. Просто умирали во сне. Думали, возможно, это какие-то вирусы, ядовитые споры.Искали источник, потому что мир им понравился и не имел собственной разумной жизни. Витоге все разрешилось неожиданно. Оболтус-младший, а вслед за ним и его потомки смогливступить в мысленный контакт с местным миром. Вот с этого и начался их контакт и обретениеновой родины.

— Невероятно! — изумленно воскликнула я. — Надо немедленно сообщить Оболтусу!

— Причем они были вынуждены адаптироваться к существующим там законам, а не насаждатьсвои. Так и землянам пришлось научиться «слышать» этот мир, тренируясь и концентрируясь,развивая сознание, внутренние ощущения. В итоге, как сказано в сообщении, они стализамечать, что уже в первом поколении родившихся в новом мире землян проявляется пока не

mir-kn

igi.or

g



сильная, но способность к мысленному общению. Еще они выявили неизвестную ранее формуэнергии, и возможность ее использования их поразила. Есть и прочие открытия. Ревунсообщает, что они готовятся и планируют через два-три года отправить к нам космическиекорабли с посольством с целью закрепить отношения и не терять связь с прежней родиной,чтобы и их потомки знали о своих истоках. Хотел, чтобы мы знали об этом и ждали их. Ещебыла передана огромная благодарность твоему кактусу и тебе лично, дейрана.

Каким облегчением было все это услышать! Пусть не просто и не без жертв, но своего онидобились. Стиснув руки, пытаясь сдержать эмоции, я сквозь туман слез смотрела на мужа иблагодарила и судьбу, и сознание, и маму за то, что в моей жизни все сложилось именно так.

— Сын. — Гайяр развернулся лицом к Леакрэ. — Ты все услышал? Запомни эти позывные. Япокажу тебе расшифровку кода. Встречать это посольство предстоит уже вам.

Мы стояли на самом краешке толстой ветки, на том самом месте, где я когда-то впервыеувидела его гнездо. Стояли, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели на дивный закат. Обенеймарские звезды неимоверно медленно погружались в бархатные воды раскинувшегосяперед нами океана, рождая в отражении зеленоватой воды две алые закатные дорожки. Ихконтуры размыто колыхались, пересекаясь в поблескивающих лучами заходящих светилволнах, создавая ощущение чего-то сверхъестественного и космически-прекрасного. Зрелищебыло неземным, завораживающим…

Не знаю, сколько мы так простояли, наблюдая, возможно в тысячный раз, эту красоту,испытывая необъяснимое чувство, что видим все впервые. Каждый раз погружаемся в этуатмосферу величия и неповторимости природы, чувствуя себя органичной частичкой этогомира.

— Оля. — Муж, склонившись, нежно поцеловал в плечо. — Как же я благодарен сознанию зато, что смог найти тебя! Ты не жалеешь о своем решении попробовать стать моей парой?

— Ни на миг, — прикрыв глаза и расслабленно откинувшись головой на грудь мужа,прошептала в ответ. И это была абсолютная правда. Сейчас, оглядываясь назад на ужепрожитую жизнь, я была уверена в этом абсолютно.

— Дейрана… — Гайяр еще крепче прижал меня к себе, расправляя крылья. — Полетаем?

И я привычно ощущаю, как выпущенная им на свободу внутренняя сущность жарким тепломпроникает в меня, опаляя, возвышая, позволяя воспарить…

— Да! — шепчу в ответ, одновременно с мужем отрываясь от поверхности и взмывая вверх.

Вдвоем мы молча делаем вираж над нашим деревом, любуясь своим гнездом, и устремляемсявперед, навстречу исчезающим в волнах светилам. Как прекрасно! Как восхитительно! Каклегко! И главное — впереди еще немало лет вдвоем. Да что там — впереди еще целаясчастливая жизнь вместе!

mir-kn

igi.or

g


Нам не узнать друг друга сразу · 2020. 2. 25. · Нам не...

Documents

Transcript of Нам не узнать друг друга сразу · 2020. 2. 25. · Нам не...