Мюррей Ротбарт — Что государство сделало с нашими деньгами?

1. Доходы правительства

В отличие от всех остальных организаций, правительства получают доходы не за

счет оплаты своих услуг. Соответственно, экономическая проблема, стоящая перед

правительством, отличается от проблемы всех остальных экономических субъектов.

Частные индивиды, желающие получить больше товаров и услуг от других людей,

должны произвести и продать большее количество того, что желают получить

другие. Правительствам же необходимо просто найти метод экспроприации

большего объема благ без согласия владельца.

В бартерной экономике правительственные чиновники могут экспроприировать

ресурсы только одним способом: путем конфискации товаров в натуре. В денежной

экономике они обнаружат, что легче захватывать денежные активы, а затем

использовать эти деньги для приобретения товаров и услуг для правительства или

выплаты субсидий привилегированным группам. Подобная конфискация

называется налогообложением .

Однако налогообложение редко пользуется популярностью и в менее сдержанные

времена зачастую провоцировало революции. Появление денег, хоть и явилось

благом для рода человеческого, также открыло более тонкие пути экспроприации

ресурсов со стороны государства. На свободном рынке деньги можно получить

либо путем производства и продажи товаров и услуг, удовлетворяющих

потребности других людей, либо путем разработки соответствующих

месторождений (в долгосрочном периоде этот бизнес является не более

прибыльным, чем любой другой).

Но если правительство может найти способ заняться фальшивомонетничеством —

созданием новых денег из воздуха — оно может быстро производить свои

собственные деньги, не утруждая себя продажей услуг или золотодобычей. В этом

случае оно может присваивать ресурсы лукаво и почти незаметно, не возбуждая

враждебности, вызываемой налогообложением. Более того, жертвы

фальшивомонетничества могут испытывать при этом благостную иллюзию

беспрецедентного процветания.

Очевидно, что фальшивомонетничество есть не что иное, как другое название

инфляции — и то и другое создает новые «деньги», не являющиеся стандартным

золотом или серебром, и то и другое действует одинаково. Теперь мы понимаем,

2

почему правительства инфляционны по самой своей природе: потому что инфляция

является мощным и изящным средством, позволяющим правительству присваивать

ресурсы народа, безболезненной и оттого более опасной формой налогообложения.

2. Экономические последствия инфляции

Чтобы оценить экономические последствия инфляции, давайте посмотрим, что

происходит, когда группа фальшивомонетчиков пускает в оборот результаты своей

работы. Предположим что объем предложения денег в экономике равен 10000

унциям золота, и фальшивомонетчики, настолько искусные, что их продукцию

невозможно вычислить, добавляют еще 2000 унций. Каковы будут последствия?

Первое, явный выигрыш получат фальшивомонетчики. Они возьмут вновь

созданные деньги и истратят их на покупку товаров и услуг. Выражаясь словами

знаменитой карикатуры в «Нью Йокере», на которой была изображена группа

фальшивомонетчиков, рассуждающих о своих изделиях: «Розничные расходы скоро

получат необходимый стимул».

Совершенно верно. Местные расходы действительно получат стимул. Новые деньги

делают свою работу постепенно, шаг за шагом, оказывая влияние на всю

экономическую систему. Когда новые деньги распространяются, это повышает

цены — как мы видели новые деньги могут только разбавить эффективность

каждого доллара. Но процесс разбавления занимает время и поэтому не является

равномерным; за это время, кто-то выигрывает, кто-то теряет. Одним словом, доход

фальшивомонетчиков и их местных распространителей увеличивается, прежде чем

повышаются цены на покупаемые ими товары. С другой стороны, люди в

отдаленных областях экономики, еще не получившие новых денег, обнаруживают,

что цены на товары, которые они покупают, повышаются до того, как

увеличиваются их доходы. Например, розничные торговцы на противоположном

краю экономики будут терпеть убытки. Первые получатели новых денег выиграют

больше всего, причем за счет тех, кто получит деньги последними.

Следовательно, инфляция не приносит никакой общественной выгоды; вместо

этого она перераспределяет богатство в пользу тех, кто в этой гонке оказывается

первым в ущерб более медлительным. А инфляция, в сущности, и есть гонка, в ходе

которой выясняется, кто может получить деньги раньше всех. Опоздавших — на

которых приходятся все убытки — часто называют «группами с фиксированными

доходами». Министры, учителя, вообще люди, получающие заработную плату

служащего, при распределении новых денег всегда находятся в конце списка.

3

Особенно сильно пострадают те, кто зависит от договоров с фиксированной

суммой денег — договоров, заключенных до инфляционного повышения цен.

Получатели выплат по страхованию жизни и ежегодной ренты, пенсионеры,

домовладельцы, сдавшие свою недвижимость в долгосрочную аренду, владельцы

облигаций и другие кредиторы, люди, имеющие на руках наличные деньги —

именно на них упадет основная тяжесть инфляции. Именно они попадут под

«налогообложение».

Инфляция имеет и другие отрицательные последствия. Она искажает основу нашей

экономики — деловой расчет. Поскольку цены изменяются не одновременно и с

разной скоростью, деловым людям становится очень трудно отделить устойчивое

от преходящего, а также правильно оценить спрос потребителей или свои затраты.

Например, в бухгалтерской отчетности фонды учитываются по цене, которую

предприятие за них заплатило. Но если вмешивается инфляция, то затраты на

обновление износившихся фондов будут намного выше, чем зафиксированные в

бухгалтерских книгах. В результате, во время инфляции прибыль предприятия

будет сильно завышаться, а на фоне кажущегося увеличения инвестиций, реально

может происходить проедание капитала.

Аналогично, владельцы акций и недвижимости будут получать доходы от прироста

капитала, хотя в действительности не происходит никакого «прироста». Но они

могут тратить эти доходы, не отдавая себе отчета в том, что они проедают свой

первоначальный капитал.

Но, создавая иллюзорные прибыли и искажая экономический расчет, инфляция

расстраивает функцию свободного рынка по наказанию неэффективных и

вознаграждению эффективных фирм. Почти все фирмы внешне будут процветать.

Общая атмосфера «рынка продавца» будет вести к снижению качества товаров и

услуг, поскольку потребители зачастую меньше сопротивляются повышению цен,

если они происходят в форме снижения качества . Во время инфляции качество

работы будет снижаться по иной причине: люди будут возбуждены планами

быстрого обогащения и часто будут пренебрегать методичной работой.

Кроме того, инфляция наказывает бережливость и поощряет долги, поскольку

любая сумма денег, взятая взаймы, будет выплачиваться в долларах с более низкой

покупательной способностью. Следовательно, будет стимул брать взаймы и

отдавать позднее, а не сберегать и ссужать. Поэтому инфляция снижает общий

уровень жизни именно в ходе создания обманчивой атмосферы «процветания».

4

К счастью, инфляция не может продолжаться вечно. В конце концов, люди

начинают ощущать воздействие новой формы налогообложения; они начинают

замечать постоянное сокращение покупательной способности своих долларов.

Столкнувшись с ростом цен, люди поначалу говорят: «Это ненормальная ситуация,

результат какого-то чрезвычайного события. Я отложу свои покупки и подожду,

пока цены вернутся на прежний уровень». Это типичная позиция для первой фазы

инфляции. Такая точка зрения сдерживает рост цен и еще больше маскирует

инфляцию: ведь спрос на деньги тем самым увеличивается. Но инфляция

продолжается, и люди начинают понимать, что цены растут постоянно в результате

постоянной инфляции. Теперь люди будут говорить: «Я буду покупать сейчас, хотя

цены «высоки», потому что если я буду ждать, цены станут еще выше». В результате,

спрос на деньги упадет, и цены вырастут больше, чем увеличится предложение

денег.

В этот момент правительство часто призывают «облегчить нехватку денег»,

вызванную ускоренным ростом цен, что будет приводить к еще более быстрой

инфляции. Очень скоро страна дойдет до стадии «ажиотажного спроса», когда

люди будут говорить: «Я должен что-нибудь купить сейчас — хоть что-нибудь лишь

бы избавиться от обесценивающихся у меня в руках денег». Предложение денег

быстро растет, спрос на них стремительно падает, и происходит астрономический

рост цен. Объем производства резко падает, так как люди тратят все больше и

больше времени на то, чтобы найти способы избавиться от своих денег. Денежная

система фактически полностью разрушается, и, если это возможно, экономика

переходит на другие деньги: другие металлы, иностранные валюты, если инфляция

происходит в одной стране, или даже скатывается к бартеру. Денежная система

рухнула под давлением инфляции.

Гиперинфляция случалась в истории неоднократно: ассигнации Великой

французской революции, континентальная валюта американской революции и в

особенности немецкий кризис 1923 г., китайская и другие валюты после Второй

мировой войны.

Главное обвинение против инфляции состоит в том, что там, где новые деньги

первоначально используются как деловые кредиты, инфляция становится

причиной внушающего ужас «делового цикла». Этот тихий, но неумолимый

процесс, незамеченный в течении поколений, протекает следующим образом: под

эгидой государства банковская система эмитирует новые деньги и ссужает их

5

предприятиям. С точки зрения деловых людей, новые средства выглядят как

настоящие инвестиции, но в отличие от инвестиций свободного рынка, их

источником не являются добровольные сбережения. Коммерсанты вкладывают

новые деньги в различные проекты и платят за факторы производства более

высокие цены, в том числе и более высокую заработную плату рабочим. Когда

новые деньги достигают остальных субъектов экономики, люди обычно

восстанавливают свое прежнее добровольное соотношение между потреблением и

сбережениями.

Одним словом, если люди желают сберегать и инвестировать около 20% своих

доходов и потреблять остальное, то новые деньги, выданные в виде займов

предприятиям, сначала создают впечатление, что доля сбережений стала выше.

Когда новые деньги попадают в руки населения, люди восстанавливают прежнее

соотношение 20:80, и обнаруживается, что многие инвестиции разорительны.

Ликвидация ошибочных инвестиций, сделанных во время бума, составляет фазу

депрессии бизнес цикла.

3. Принудительная монополия на чеканку монет

Прежде чем для увеличения своих доходов государство сможет использовать

фальшивомонетничество, должен быть пройден долгий путь, уводящий в сторону

от свободного рынка. Правительство не может просто ворваться на свободный

рынок и печатать собственные бумажные квитки. Если это будет сделано столь

внезапно, то мало кто будет принимать деньги правительства. Даже в наше время в

«отсталых странах», люди просто отказываются принимать бумажные деньги и

настаивают на торговле только за золото. Действия государства должны быть более

тонкими и постепенными.

Всего несколько веков назад банков не существовало и поэтому государство не

могло использовать банковский механизм для масштабной инфляции, как это

происходит в наши дни. Что оно могло сделать, если в обращении находилось

только золото и серебро.

Первым шагом, неизменно предпринимавшимся любым крупным государством,

был захват абсолютной монополии в деле чеканки монет. Это было необходимо для

установления контроля над предложением монет. На монетах изображался портрет

короля или барона, и распространялся миф о том, что чеканка монет является

неотъемлемой прерогативой королевского или баронского «суверенитета».

Монополия чеканки позволяла государству выпускать монеты такого достоинства,

6

которое оно считало необходимым, не оглядываясь на желания публики. В

результате, разнообразие монет на рынке принудительно сокращалось. Кроме того,

монетный двор теперь мог назначать высокую цену — больше, чем затраты

(«сеньораж»), цену только покрывающую затраты («брассаж»), либо поставлять

монеты бесплатно. Сеньораж был монопольной ценой, особенно негативно он

сказывался на превращении слитков в монеты; с другой стороны, бесплатная

чеканка излишне стимулировала производство монет из слитков и заставляла всех

налогоплательщиков оплачивать услуги по чеканке монет, которыми они не

пользовались.

После получения монополии на чеканку, государства закрепили использование

названия денежной единицы, при этом делая все возможное, чтобы разорвать связь

названия с лежащим в его основе весом монеты. Это также было очень важным

этапом, поскольку освобождало государство от необходимости придерживаться

общих денег мирового рынка. Вместо использования гранов или граммов золота и

серебра, каждое Государство ввело собственное национальное название, якобы

исходя из интересов денежного патриотизма: доллары, марки, франки и т.п. В

результате сложились условия для неповторимого способа государственного

фальшивомонетничества: порчи денег.

4. Порча денег

Порча денег представляла собой метод подделки Государством тех самых монет,

чеканку которых оно запретило частным фирмам во имя решительной защиты

денежного стандарта. Иногда государство занималось примитивным

мошенничеством, тайно добавляя в золото неблагородные металлы или изготовляя

монеты меньшего веса. Однако чаще монетный двор переплавлял и чеканил заново

все монеты королевства, возвращая подданным то же самое количество «фунтов» и

«марок», но имеющих меньший вес. Оставшиеся унции золота и серебра король

клал себе в карман и использовал на оплату своих расходов. Тем самым, государство

постоянно фальсифицировала и пересматривало тот самый стандарт, который оно

торжественно клялось защищать. Прибыть от порчи денег высокопарно

именовалась «сеньоражем» властителей.

В средние века быстрая и масштабная порча денег была характерна для всех стран

Европы. Так, в XIII в. французский livre tournois был эквивалентен 98 г чистого

серебра; к XVII в. он обозначал уже только 11 г. Замечательный случай представляет

собой динар, сарацинская монета в Испании. Первоначально, когда в конце VII в.

7

началась его чеканка, динар состоял из 65 гранов золота.

Сарацины отличались здравомыслием в денежных вопросах, и к середине XII в.

динар все еще был равен 60 гранам. В этот момент Испанию захватили

христианские короли, и к началу XII в. динар (теперь называвшийся мараведи) был

уменьшен до 14 гранов. Вскоре золотая монета стала слишком легкой, чтобы

находиться в обращении, и ее заменили серебряной монетой, весившей 26 гранов

серебра. Она также подверглась обесценению и к середине XV в. мараведи была

содержала только 1,5 грана серебра и снова была слишком мала, чтобы оставаться в

обращении.

5. Закон Грэшема и чеканка монет

А. Биметаллизм

Государства вводят контроль над ценами главным образом для того, чтобы

переключить внимание людей с организованной государством инфляции на

мнимые пороки свободного рынка. Как мы уже видели, «закон Грэшема» —

искусственно переоцененные деньги имеют тенденцию вытеснять из обращения

искусственно недооцененные деньги — представляет собой следствие ценового

контроля. Фактически, государство ограничивает максимальный уровень цены на

один тип денег, по сравнению с другим типом. Ограничение цены вызывает

дефицит — исчезновение в тезаврации или экспорте — валюты, пострадавшей от

ограничения верхнего уровня цены (искусственная недооценка), и ведет к тому, что

она будет заменена в обращении деньгами, имеющими завышенную цену.

Мы видели, как это происходит в случае противопоставления новых и изношенных

монет, самом раннем примере проявления закона Грэшема. Изменяя смысл денег от

веса к просто штучности и устанавливая стандартные достоинства монет, исходя из

собственного удобства, а не из удобства публики, государства называли новые и

изношенные монеты одним и тем же именем, хотя вес их был разным. В результате

люди тезаврировали и экспортировали полновесные новые монеты, а в обращении

оставались изношенные монеты. Государство при этом проклинало «спекулянтов»,

иностранцев или свободный рынок вообще за ситуацию созданную самим

государством.

Особо важным случаем проявления закона Грэшема является вечная проблема

«стандарта». Мы видели, что на свободном рынке устанавливаются «параллельные

стандарты» золота и серебра, колеблющихся по отношению друг к другу в

8

соответствии с рыночным спросом и предложением. Но государства решили

вмешаться, чтобы помочь рынку «упростить» проблемы. Насколько бы все было

яснее, если бы было зафиксировано определенное соотношение между золотом и

серебром, скажем, 20 унций серебра за 1 унцию золота! Тогда оба вида денег всегда

могли бы обращаться в фиксированном отношении, и, что намного важнее,

государство, наконец, могло бы избавиться от проблем с весом денег и начать

считать их поштучно.

Предположим, руританцы определили свою денежную единицу, «рур» равной 1/20

унции золота. Мы видели, насколько жизненно необходимо для государства

заставить народ рассматривать «рур» как самостоятельную абстрактную единицу,

вне особой связи с золотом. Самый удобный способ добиться этого — это жестко

зафиксировать соотношение золота и серебра. Тогда «рур» становится не только

1/20 унции золота, но и одной унцией серебра. Точный смысл слова «рур» —

название определенного веса золота — теперь теряется, и люди начинают думать о

«руре» как о какой-то самостоятельной реальности, каким-то образом

установленной государством ради благих и эффективных целей, как равном

определенным весам как золота, так и серебра.

Теперь мы видим важность рекомендации воздерживаться от использования

патриотических или национальных названий унций или гранов золота. Как только

подобный ярлык заменяет собой признанные мировые единицы веса,

правительству становится намного легче манипулировать денежной единицей и

подарить ей кажущуюся собственную жизнь. Фиксированное соотношение золота и

серебра, известное как биметаллизм, с блеском выполняет эту задачу. Однако оно

не выполняет другой своей задачи — упрощения денежного обращения в стране.

Здесь опять на сцену выходит закон Грэшема. Обычно государство устанавливает

первоначальное биметаллическое отношение (скажем, 20 к 1) по текущему курсу

свободного рынка. По мере того, как происходят изменения, фиксированное

биметаллическое отношение устаревает. Золото оседает в остатках наличности,

перетекает на черный рынок или экспортируется, а серебро стекается из-за

границы, вымывается из остатков наличности, и теперь становится единственной

обращающейся валютой Руритании. Веками все страны боролись с пагубными

последствиями внезапно сменяющими друг друга металлическими валютами.

Сначала в страну стекается серебро, а золото исчезает, затем, когда относительные

рыночные соотношения изменяются, отовсюду стекается золото, а серебро

9

исчезает.

В конце концов, устав от вековой изматывающей биметаллической борьбы,

государства выбрали один металл в качестве стандарта, в большинстве случаев это

было золото. Серебру был отведен статус «разменной монеты» мелких достоинств,

причем не по полному весу. (Чеканка разменной монеты также была

монополизирована государством. И благодаря отсутствию 100-процентного

золотого обеспечения служила средством расширения денежного предложения.)

Искоренение серебра как денег безусловно причинило вред многим людям,

предпочитавшим в своих сделках использовать серебро.

В боевом кличе биметаллистов относительно совершения «преступления против

серебра» содержалась определенная доля истины; в действительности,

преступлением было введение биметаллизма вместо параллельных стандартов.

Биметаллизм создал непреодолимые трудности, разрешить которые государство

могло либо вернувшись к полной денежной свободе (параллельным стандартам),

либо выбрав на роль денег один из двух металлов (золотой или серебряный

стандарт). Полная денежная свобода после всего, что произошло, была расценена

как нелепость и донкихотство.

Так был выбран золотой стандарт.

В. Законное платежное средство

Каким образом государство сумело ввести ценовой контроль над курсами обмена

денег? С помощью механизма, известного как законодательство о законном

платежном средстве. Деньги используются не только в текущих «наличных»

сделках, но и для оплаты прошлых долгов. Поскольку теперь в бухгалтерских счетах

вместо реального веса фигурирует название валюты страны, договоры начинают

обещать оплату в определенном количестве «денег». Законодательство о законном

платежном средстве диктует, чтó может быть такими «деньгами». Когда законным

средством платежа было назначено только исконные золото и серебро, люди

посчитали это безвредным, но они должны были понять, что был создан опасный

прецедент установления государственного контроля над деньгами.

Если государство сохраняет верность исконным деньгам, то его закон о законном

платежном средстве является излишним и ненужным. С другой стороны,

государство может провозгласить в качестве законного платежного средства валюту

более низкого качества, которая должна обращаться одновременно с исконной

10

валютой. Так, государство может законодательно установить, что изношенные

монеты также пригодны для выплаты долгов, что и новые, либо закрепить

фиксированное отношение между золотом и серебром. В таком случае законы о

законном платежном средстве вызовут к жизни закон Грэшема.

Когда законы о законном платежном средстве опекают переоцененные деньги, они

имеют еще одно следствие. Они благоволят должникам в ущерб кредиторам.

Поскольку в этом случае должникам разрешается выплачивать свои долги менее

ценными деньгами, чем они занимали, а кредиторы обманным путем лишаются

принадлежащих им по праву денег. Однако эта конфискация собственности

кредиторов приносит выгоду только уже существующим должникам; будущие

должники будут страдать от недостатка кредита, который порождается памятью об

ограблении кредиторов при поддержке государства.

6. Резюме: государство и чеканка

Принудительная монополия на чеканку монет и законодательство о законном

платежном средстве были ключевыми элементами в стремлении государств

заполучить контроль над денежными системами своих стран. Для поддержки этих

средств каждое государство запретило обращение всех монет, отчеканенных

другими государствами.

Отныне на территории каждой страны могли использоваться только монеты ее

правителя; в обмене между странами использовались слитки неклейменного золота

и серебра. Это осложнило связи между частями мирового рынка, еще сильнее

разъединило страны и разрушило международное разделение труда. Однако

совершенно твердые деньги не оставляли много места для государственной

инфляции. Возможности государств по обесценению денег были ограничены

определенными рамками, а тот факт, что золото и серебро использовалось во всех

странах, до определенной степени ограничивал контроль каждого государства над

своей территорией. Правители все еще должны были подчиняться дисциплине

международных металлических денег.

И только, когда несколько столетий назад на сцене появились заместители денег,

государственный контроль над деньгами смог стать абсолютным, а

фальшивомонетничество не вызывающим возражений. Появление бумажных денег

и банковских депозитов, являвшееся экономическим благом в случае полного

обеспечения золотом и серебром, стало магической формулой, открывшей

государству двери к власти над деньгами и тем самым над всей экономической

11

системой.

7. Позволение банкам отказывать в выплатах

Современная экономика, активно использующая банки и заместители денег,

предоставляет государству прекрасную возможность закрепить свой контроль над

предложением денег и разрешать инфляцию по своему усмотрению. В параграфе 12

на странице 20 мы видели, что в условиях системы «свободной банковской

деятельности» власть любого банка вызывать инфляцию ограничена тремя

факторами: (1) размерами клиентуры каждого банка; (2) размерами клиентуры всей

банковской системы, т.е. степенью, в которой люди используют заместители денег;

(3) уверенностью клиентов в своих банках.

Чем ýже клиентура каждого банка, банковской системы в целом, или чем более

неустойчиво состояние уверенности, тем более жесткими будут ограничения на

инфляцию в экономике. Привилегии, предоставляемые государством, и контроль

со стороны государства над банковской системой снимают эти ограничения.

Разумеется, в основе всех эти ограничений лежит фундаментальное обязательство:

обязанность банков выкупать по первому требованию свои обязательства.

Мы уже видели, что ни один банк с частичными резервами не способен выкупить

все свои обязательства; мы видели, что это азартная игра, в которую включаются

все банки. Но, безусловно, для каждой системы частной собственности жизненно

важно, чтобы договорные обязательства выполнялись.

Поэтому самый простой способ для государства содействовать развязыванию

инфляции — это предоставить банкам особую привилегию отказываться от

расплаты по своим обязательствам, но при этом продолжать свою деятельность.

Тогда, как все остальные должны либо выплачивать свои долги, либо разоряться,

банкам было позволено отказываться от погашения своих расписок и в то же время

принуждать своих собственных должников платить, когда приходит срок выплаты

кредитов. Обычно это называется «приостановкой оплаты обязательств

металлическими деньгами». Точнее было бы это называть «лицензией на кражу»,

ибо как можно по-другому назвать государственное разрешение продолжать

заниматься бизнесом, не выполняя своих контрактов?

В США массовые приостановки оплаты обязательств металлическими деньгами в

периоды затруднений у банка стало почти традицией. Это началось во время войны

1812 г. Большинство банков страны находились в Новой Англии, регионе, который

12

отрицательно относился к вступлению Америки в войну. Эти банки отказывались

выдавать кредиты на военные цели и поэтому правительство брало кредиты в

новых банках в других штатах. Для выдачи кредитов эти банки эмитировали новые

бумажные деньги. Инфляция была столь сильной, что на новые банки обрушились

требования о погашении, особенно со стороны консервативных банков Новой

Англии, не принимавших участия в экспансии. Именно там правительство тратило

бóльшую часть денег для закупки военных товаров.

В результате, в 1814 г. началась массовая «приостановка», продолжавшаяся более

двух лет (т.е. и длительное время после окончания войны). Все это время банки

рождались, выпуская банкноты, которые не нужно было выкупать за золото и

серебро.

Эта приостановка стала прецедентом для последующих экономических кризисов

1819 г., 1837 г., 1857 г. и т.д. В результате этой традиции банки поняли, что им не

следует бояться банкротства после инфляции, что, разумеется, стимулировало

инфляцию и расцвет «спекулятивной банковской деятельности» [“wildcat banking”].

Те авторы, которые указывают на Америку XIX в. как на кошмарный пример

«свободной банковской деятельности», не понимают роли во всех финансовых

кризисах этого явного нарушения государством своих обязанностей.

Государства и банки убедили публику в оправданности своих действий. Любого, кто

пытался получить назад свои деньги во время кризиса обвиняли в

«непатриотичности» и грабеже своих сограждан, а банки часто хвалили за то, что

они помогаю обществу в трудные времена. Однако у многих людей данная ситуация

вызывала озлобление и из этого чувства выросло известное джексоновское

движение за «твердые деньги», взрыв активности которого произошел перед

гражданской войной.

Несмотря на распространенность в США, подобные периодические привилегии

банкам не стали основой общей политики в современном мире. Это был слишком

грубый инструмент, слишком спорадичный (он не мог быть постоянным, поскольку

люди перестали бы пользоваться услугами банков, которые никогда не платят по

своим обязательствам) — и самое главное, государство при этом не могло

контролировать банковскую систему. Ведь на самом деле желанием государств была

не просто инфляция, а инфляция, которая контролируется и направляется ими

самими. Опасность того, что процессом будут управлять банки, должна быть

исключена. Так был изобретен гораздо более тонкий, спокойный и

13

долговременный метод, который был скормлен публике как характерный признак

цивилизации как таковой — централизованная банковская система.

8. Централизованная банковская система: устранение препятствий для инфляции

В настоящее время централизованную банковскую систему ставят в один ряд с

современным водопроводом и хорошими дорогами: любая экономика, не имеющая

ее, называется «отсталой», «примитивной» и считается находящейся в стороне от

магистрального пути развития. Создание в Америке Федеральной резервной

системы — нашего центрального банка — в 1913 г. приветствовалось как событие,

наконец, поставившее нас в один ряд с передовыми «нациями».

Часто центральные банки номинально находятся в собственности частных лиц или,

как в США, в совместной собственности частных банков. Но фактически они

являются одним из структурных подразделений правительства и во главе них

всегда находятся чиновники, назначаемые государством. Там, где они находятся в

частном владении, как это было когда-то с Банком Англии и Вторым Банком

Соединенных Штатов, к желанию государством инфляции добавлялось их

собственное стремление к прибыли.

Предоставление государством монополии на эмиссию банкнот обеспечивало

центральному банку доминирующее положение. Именно это является ключом к их

власти, о чем обычно предпочитают умалчивать. Частные банки неизменно

лишались права эмиссии банкнот, и эта привилегия закреплялась за центральным

банком. Банки могли выдавать только депозитные свидетельства. Если их клиенты

желали перейти с депозитов на банкноты, то банки должны были идти в

центральный банк и получать их там. Центральный банк превратился в «банк для

банкиров». Он является банком для банкиров, потому что банкиров заставляют

вести с ним дела.

В результате, банковские депозиты стали осуществляться не только в золоте, но и в

банкнотах центрального банка. Но эти новые банкноты были не просто обычными

банкнотами. Они представляли собой обязательства Центрального банка,

учреждения, обладавшего волшебной аурой самого государства. В конце концов,

именно государство назначает чиновников Банка и координирует его политику с

остальной политикой государства. Оно принимает банкноты в оплату налогов и

провозглашает их законным платежным средством.

В результате всех мер, все банки в стране стали клиентами центрального банка .

Золото стекалось в центральный банк из частных банков, а взамен публика

14

получала банкноты центрального банка и прекращение использования золотых

монет. «Официальное» мнение высмеивало золотые монеты как громоздкие,

старомодные, неэффективные — древний «фетиш», возможно, годящийся для

детских носков на Рождество, но и только. Насколько безопаснее, удобнее и

эффективнее хранить золото в виде слитков в мощных подвалах Центрального

банка!

Под влиянием этой пропаганды, а также под влиянием удобства и государственной

поддержки банкнот, люди стали все меньше и меньше пользоваться золотыми

монетами в повседневной жизни. Неизбежно, золото стеклось в центральный банк,

что, благодаря большей «централизации», расширило возможности инфляции

заместителей денег.

В США закон о Федеральной резервной системе принуждает банки поддерживать

минимальный уровень резервов в зависимости от объема депозитов; с 1917 г. эти

резервы могут состоять только из депозитов в федеральном резервном банке.

Золото больше не может быть частью установленного законом резерва; оно должно

быть депонировано в федеральном резервном банке.

Все это отучило публику от привычки к золоту и перепоручило золото народа

ненавязчивой заботе государства — где его можно было конфисковать почти

безболезненно. Международные торговцы все еще пользовались золотыми

слитками в своих крупномасштабных сделках, но они составляли незначительную

долю избирателей.

Одной из причин, которая могла способствовать переключению с золота на

банкноты, была полная уверенность людей в центральном банке. Не подвергалось

сомнению, что центральный банк, располагающий почти всем золотом страны, за

спиной которого стояли мощь и престиж государства, не мог разориться и стать

банкротом.

И действительно, в истории еще не зафиксировано ни одного случая разорения

центрального банка. Но почему? Благодаря иногда неписанному, но весьма четкому

правилу, состоящему в том, что нельзя допускать его банкротства! Если государство

иногда дозволяет частным банкам приостанавливать платежи, то с тем большей

готовностью оно разрешит это Центральному банку — своему собственному органу,

случись у того затруднения. В истории централизованной банковской системы

прецедент был установлен, когда в конце XVIII Англия разрешила Банку Англии

15

приостановить выплаты и растянуло эту приостановку более чем на двадцать лет.

Таким образом, центральный банк пользовался почти неограниченным доверием

публики. К тому времени люди еще не могли понять, что центральному банку

позволено сколько угодно заниматься фальшивомонетничеством и не нести

никакой ответственности, если его добросовестность будет поставлена под

сомнение. Центральный банк представлялся просто как большой национальный

банк, состоящий на государственной службе и защищенный от краха тем, что

фактически являлся структурным подразделением правительства.

Затем центральный банк стал внушать людям доверие к частным банкам. Это было

более сложной задачей. Центральный банк довел до всеобщего сведения, что он

всегда будет для банков «кредитором последней инстанции» — т.е. центральный

банк будет всегда готов ссудить деньги любому банку, у которого возникнут

затруднения, особенно, если с требованиями оплатить свои обязательства

сталкиваются много банков.

Государства также продолжали поддерживать банки путем создания препятствий

на пути массового изъятия вкладов (т.е. случаев, когда значительная часть клиентов

подозревают подтасовки и требуют вернуть свою собственность). Иногда они

позволяют банкам приостанавливать платежи, как это было в 1933 г. с

обязательными банковскими «каникулами». Принимались законы, запрещавшие

поощрение массового изъятия вкладов, а государство разворачивало компании, как

это было во время депрессии 1929 г. в Америке, против «эгоистичных» и

«непатриотически настроенных» «тезавраторов» золота.

В конце концов, Америка «решила» навязшую в зубах проблему банковских крахов,

когда в 1933 г. была создана система страхования депозитов. Федеральная

корпорация по страхованию депозитов «гарантировала» только ничтожную часть

«страхуемых» ею банковских депозитов. Но у людей создалось впечатление (и оно

вполне может соответствовать действительности), что федеральное правительство

будет готово напечатать достаточно денег, чтобы выплатить все застрахованные

депозиты. В результате государству удалось перенести всю полноту огромного

доверия публики, которым оно пользовалось, на банковскую систему в целом, а не

только на центральный банк.

Мы уже видели, что учредив центральный банк, государство существенно ослабило,

если не устранило совсем, два из трех основных ограничения на кредитную

инфляцию. А как насчет третьего ограничения — проблемы узости клиентуры

16

каждого банка в отдельности? Устранение этого препятствия является одной из

главных причин, оправдывающих существование центрального банка. В системе

свободной банковской деятельности инфляция, порождаемая каждым отдельным

банком, очень скоро приводит к требованию о погашении со стороны других

банков, так как клиентура одного банка строго ограничена. Но центральный банк,

путем накачки резервов во все банки, может создать у банков впечатление, что они

могут расширяться все вместе с одинаковой скоростью. Если расширяются все

банки, то не существует проблемы погашения между двумя банками, и каждый банк

обнаруживает, что, в действительности, его клиентурой является вся страна.

Короче говоря, границы банковской экспансии неизмеримо расширяются, от

ограниченной клиентуры каждого отдельного банка до клиентуры всей банковской

системы. Разумеется, это означает, что экспансия ни одного банка не будет

продолжаться дальше, чем того желает центральный банк. Таким образом,

государство, наконец, обретает власть контролировать и направлять инфляцию в

банковской системе.

Кроме устранения ограничений на инфляцию, закон об учреждении центрального

банка имеет непосредственный инфляционный импульс. До появления

центрального банка, банки хранили свои резервы в золоте; теперь золото стекается

в центральный банк в обмен на депозит в центральном банке, которые теперь

являются резервами для коммерческих банков. Но сам центральный банк по своим

обязательствам держит только частичный резерв золота! Поэтому закон о

центральном банке многократно умножает инфляционный потенциал страны.

9. Централизованная банковская система: направляя инфляцию

Как конкретно центральный банк выполняет свою задачу регулирования частных

банков? Путем контроля над «резервами» банков — их депозитных счетов в

центральном банке. Банки стараются поддерживать определенное соотношение

между резервами и своими совокупными депозитными обязательствами. В США

контроль со стороны государства облегчается тем, что банкам законодательно

устанавливается определенный минимальный уровень этого соотношения.

Следовательно, центральный банк может стимулировать инфляцию путем вливания

резервов в банковскую систему, а также путем снижения резервных требований,

тем самым допуская кредитную экспансию банков в масштабе всей страны. Если

отношение резервов к депозитам у банков 1:10, тогда «избыточные резервы»

(превышающие необходимый коэффициент) в размере 10 млн долл. допускают и

17

способствуют общенациональной инфляции в размере 100 млн. Так как банки

посредством кредитной экспансии получают прибыль и так как правительство

сделало невозможным их разорение, то как правило они стараются доводить объем

выдачи кредитов до разрешенного максимума.

Центральный банк увеличивает размеры резервов банков путем покупки активов на

рынке. Например, что происходит, когда центральный банк покупает актив (любой

актив) ценой 1000 долл. у м-ра Джоунза? В качестве платы за актив центральный

банк выписывает м-ру Джоунзу чек на 1000 долл. Центральный банк не ведет счетов

отдельных индивидов, поэтому м-р Джоунз берет чек и депонирует его в своем

банке. Банк Джоунза записывает ему в крéдит депозит на 1000 долл. и предъявляет

чек центральному банку, который вынужден записать в крéдит банку

дополнительные резервы на 1000 долл. Эти 1000 долл. в резервах позволяют

увеличить кредитную экспансию со стороны банка, особенно, если таким же путем

дополнительные резервы поступили в большое количество банков по всей стране.

Если центральный банк покупает активы непосредственно у банков, то результат

еще более очевиден; банк увеличивает свои резервы, создавая базу для расширения

кредитной экспансии.

Безусловно, среди покупаемых центральным банком активов особой его любовью

пользуются государственные ценные бумаги. Таким способом правительство

создает рынок для своих ценных бумаг. Правительство легко может осуществить

инфляцию предложения денег путем эмиссии новых облигаций, а затем отдает

распоряжение центральному банку их покупать. Часто центральный банк

предпринимает усилия по поддержке рыночной цены государственных ценных

бумаг на определенном уровне; в результате, поток ценных бумаг устремляется в

центральный банк, следствием чего становится непрекращающаяся инфляция.

Кроме покупки активов центральный банк может создавать новые банковские

резервы другим способом: ссужая их. Ставка, взимаемая центральным банком за эту

услугу, называется «учетной ставкой». Понятно, что заемные резервы не столь

привлекательны для банков, как резервы, полностью им принадлежащие, поскольку

теперь на них давит необходимость их возврата. К изменениям учетной ставки

привлечено всеобщее внимание, но они не столь важны по сравнению с

движениями величины банковских резервов и нормы резервирования.

Когда центральный банк продает активы банкам или населению, он снижает

18

банковские резервы и вызывает сжатие кредита и дефляцию — уменьшение —

денежного предложения. Однако мы видели, что государства по своей сути

инфляционны; исторически, дефляционные действия правительства были

незначительными и мимолетными. Часто забывают одну вещь: дефляция может

иметь место только после предшествовавшей инфляции; удалению и ликвидации

могут подвергаться только псевдорасписки, но не золотые монеты.

10. Выход из золотого стандарта

Создание централизованной банковской системы устраняет препятствия на пути

банковской кредитной экспансии и запускает инфляционный механизм. Однако

это не устраняет всех преград. Остается проблема самого центрального банка.

Мысленно можно себе представить массовое изъятие гражданами вкладов из

центрального банка, но это в высшей степени неправдоподобно. Более серьезной

угрозой является утечка золота в другие страны. Точно так же, как экспансия

одного банка приводит к перетоку золота к клиентам банков, не осуществляющих

кредитную экспансию, денежная экспансия в одной стране ведет к утечке золота к

гражданам другой страны. Страны, где эмиссия заместителей денег производится

быстрее, находятся под угрозой утечки золота и наплыва требований к их

банковской системе о погашении золотом.

В XIX в. это стало классической моделью цикла: центральный банк страны

инициировал банковскую кредитную экспансию; цены поднимались; новые деньги

постепенно попадали в руки зарубежной клиентуры; иностранцы в чаще и чаще

старались обменять валюту на золото. В конце концов, в целях спасения денежного

стандарта центральный банк вынужден был останавливаться и производить

кредитное сжатие.

Существует только один способ избежать международных погашений:

сотрудничество центральных банков. Если бы все центральные банки договорились

осуществлять инфляцию с одинаковой скоростью, то ни из одной страны золото не

утекало бы в другие страны, и были бы созданы условия для почти безграничной

инфляции в мировом масштабе. Однако поскольку каждое государство очень

ревниво оберегает границы собственной власти и негативно реагирует на любое

давление извне, такое тесное сотрудничество до сих пор оказывалось почти

невозможным. Одним из примеров такого рода сотрудничества можно считать

решение Федеральной резервной системы США спровоцировать внутреннюю

инфляцию в 1920-х гг. с тем, чтобы помочь Великобритании и предотвратить утечку

19

золота в США.

В ХХ в. государства, столкнувшись с массовым спросом на золото, вместо того,

чтобы переходить к дефляции или ограничивать собственную инфляцию, просто

«вышли из золотого стандарта». Это, разумеется, гарантирует центральный банк от

краха, поскольку его банкноты теперь становятся стандартными деньгами. Одним

словом, государство, в конце концов, отказалось платить по своим долгам и

фактически освободило банковскую систему от этой обременительной

обязанности.

Впервые псевдорасписки на золото были эмитированы не банками, а когда

приблизился час расплаты, путем простого отказа от погашения золотом, было

совершено бесстыдное банкротство. Тем самым завершилось отделение названий

национальных валют (доллар, фунт, марка) от золота.

Сначала государства отказывались признавать, что это было постоянной мерой.

Они говорили о «приостановке оплаты обязательств металлическими деньгами»,

подразумевая, что после окончания войны или каких-либо иных чрезвычайных

обстоятельств государство вновь начнет выкупать свои обязательства. Когда в

конце XVIII в. у Банка Англии кончилось золото, он находился в этом состоянии на

протяжении двадцати лет, но при этом всегда имелось в виду, что платежи золотом

будут возобновлены, как только завершится война с Францией.

Однако временные «приостановки» являются кратчайшим путем к открытому

отказу от оплаты долгов. В конце концов, золотой стандарт — это не

водопроводный кран, который по прихоти государства можно то открывать, то

закрывать. Либо золотые расписки подлежат выкупу, либо нет; как только выкуп

приостанавливается, золотой стандарт превращается в пародию.

Следующим этапом медленного отмирания золотых денег было установление

«золотослиткового стандарта». При этой системе валюта больше не обменивается

на монеты; ее можно обменять только на большие, очень дорогие золотые слитки.

Фактически, размен на золото становится доступен только горстке операторов

международной торговли. Подлинного золотого стандарта больше не существует,

но государство может продолжать декларировать свою приверженность золоту.

Европейские «золотые стандарты» 1920-х гг. были как раз такого рода

псевдостандартами.

Наконец, под аккомпанемент проклятий в адрес иностранцев и «непатриотично

20

настроенных тезавраторов золота», государство полностью и официально выходит

«из золота». Государственные бумаги теперь становятся неразменными

стандартными деньгами.

Иногда неразменными деньгами становились бумаги казначейства, а не

центрального банка, особенно до становления централизованной банковской

системы. Американские континентальная валюта, гринбэки и бумаги

конфедерации периода гражданской войны, французские ассигнации — все это

примеры неразменных денег, выпущенных казначейством. Но будет ли это

казначейство или центральный банк, это роли не играет; результат неразменной

эмиссии одинаков: денежный стандарт отдан на милость государства, а банковские

депозиты теперь погашаются государственными бумажными деньгами.

11. Неразменные деньги и проблема золота

Когда страна выходит из золотого стандарта и переходит на неразменный стандарт

это добавляет к количеству «обезьян» в существовании. В дополнение к товарным

деньгам, золоту и серебру, пышным цветом расцветают независимые деньги,

регулируемые каждым государством, устнаявливающим свою политику бумажных,

неразменных золотом денег. Подобно тому, как на свободном рынке между золотом

и серебром сложится определенный курс обмена, точно так же рынок установит

курсы обмена для всех денег. В мире неразменных денег курс каждой валюты будет

свободно колебаться (если ему позволят) относительно курсов всех других валют.

Мы видели, что для двух видов денег курс обмена устанавливается

пропорционально паритетам покупательной способности, а последние, в свою

очередь, определяются спросом и предложением на эти валюты.

Когда меняется характер валюты, т.е. когда из золотых расписок она превращается

в неразменные бумажные деньги, уверенность в ее стабильности и качестве

исчезает, и спрос на нее падает. Кроме того, теперь, когда валюта изолирована от

золота, становится очевидным, что ее стало намного больше относительно ее

бывшего золотого обеспечения. Поскольку предложение валюты превышает

предложение золота, а спрос не нее меньше, то покупательная способность и,

следовательно, курс обмена валюты относительно золота быстро падают. А так как

государство по своей природе инфляционно, то обесценение будет продолжаться.

Такое обесценение создает неудобства для государства и причиняет ущерб

гражданам, пытающимся импортировать товары. Своим присутствием в экономике

золото постоянно напоминает о плохом качестве государственных бумажных денег,

21

и всегда существует опасность того, что оно заменит их в роли денег. Даже

несмотря на то, что государство обеспечивает неразменные бумажные деньги всем

своим престижем, а также законами о законном платежном средстве, золотые

монеты на руках людей, всегда будут оставаться постоянным укором и угрозой

власти государства над деньгами страны.

Во время первой депрессии в Америке, в 1819-1821 гг., четыре западных штата

(Теннеси, Кентукки, Иллинойс и Миссури) учредили государственные банки,

осуществлявших эмиссию неразменных бумажных денег. В самих штатах они имели

силу законного платежного средства, и иногда вводился законодательный запрет на

обесценение банкнот. Все эти эксперименты, на которые возлагались большие

надежды, очень быстро завершились крахом, так как новые бумажные деньги тут же

обесценились до ничтожных величин. От этих проектов немедленно пришлось

отказаться.

Позже, во время и после гражданской войны, на Севере в качестве неразменных

бумажных денег обращались гринбэки. Однако в Калифорнии люди отказывались

принимать гринбэки и продолжали в качестве денег использовать золото. Как

отмечал один известный экономист: «В Калифорнии, как и в остальных штатах,

бумажные деньги были законным средством платежа и принимались в оплату

правительственных сборов; там не существовало недоверия или враждебности к

федеральному правительству. Но люди симпатизировали золоту и были

предубежденно настроены против бумажных денег.

Любой должник имел законное право расплачиваться обесцененными бумажными

деньгами. Но если он это делал, то его брали на заметку (чаще всего кредитор

обращался к нему с письмом через газеты) и фактически бойкотировали. На

протяжении всего этого периода бумажные деньги в Калифорнии не

использовались. В этом штате люди в своих сделках использовали золото, тогда как

остальные Соединенные Штаты использовали разменные бумажные деньги».

Государства осознали, что людям нельзя разрешать владеть и хранить золото.

Государство не сможет закрепить свою власть над валютой страны, если люди будут

иметь возможность в случае необходимости отказаться от неразменных бумажных

денег и вновь вернуться к использованию золота в качестве денег. Соответственно,

государства объявили вне закона хранение золота своими гражданами. Золото было

национализировано, за исключением незначительного количества, разрешенного

для использования в промышленности и в качестве украшений. Выдвижение

22

требований о возврате конфискованной собственности людей сейчас считается

отсталым и старомодным.

12. Неразменные деньги и закон Грэшема

После того, как неразменные деньги институализированы, а золото поставлено вне

закона, путь к полномасштабной, управляемой государством инфляции становится

открытым. Единственным очень общим препятствием остается угроза

гиперинфляции и краха денежной системы. Гиперинфляция случается, когда

публика вдруг осознает, что инфляция является политикой государства, и решает

ускользнуть из-под инфляционного налога на свои ресурсы, начиная максимально

быстро тратить деньги, пока они еще сохраняют какую-то ценность. Однако, пока

гиперинфляция не началась, государство теперь без помех может управлять

денежной системой и инфляцией. Тем не менее, новые трудности все же

возникают.

Как всегда, вмешательство государства с целью решения одной проблемы

порождает множество новых, неожиданных проблем. В мире неразменных денег

каждая страна имеет собственные деньги. Международное разделение труда,

основанное на международной валюте, разрушается, а страны в свою очередь

имеют тенденцию распадаться на автаркичные единицы. Недостаток денежной

определенности разрывает единую ткань торговли. Как следствие, уровень жизни в

каждой стране снижается. Курсы валюты каждой страны относительно всех

остальных валют свободно колеблются. Страна, проводящая более активную

инфляционную политику по сравнению с другими странами, больше не боится

утечки золота; но она сталкивается с другими неприятными последствиями. Курс ее

валюты относительно валют других стран снижается. Это не только сбивает с толку

граждан, но и вызывает у них тревогу, т.к. они опасаются дальнейшего

обесценения. Это также сильно повышает расходы на импортные товары, что имеет

большое значение для стран, ведущих активную внешнюю торговлю.

Поэтому не так давно государства попытались отменить свободно-колеблющиеся

валютные курсы. Вместо этого они произвольно установили курсы обмена к другим

валютам. Закон Грэшема точно предсказывает нам результат любого произвольного

контроля над ценами. Любая установленная цена не будет ценой свободного рынка,

так как таковой может быть только цена, определяемая каждый день на свободном

рынке. Поэтому одна валюта всегда будет искусственно переоценена, а другая —

недооценена. В общем случае государства преднамеренно переоценивают свои

23

валюты — из соображений престижа, а также из-за последствий, которые влечет за

собой этот шаг.

Когда в соответствии с законодательным актом валюта оказывается переоцененной,

люди торопятся воспользоваться выгодным курсом и обменять ее на

недооцененную валюту; это приводит к избытку переоцененной и дефициту

недооцененной валюты. Одним словом, курсу мешают измениться таким образом,

чтобы уравновесить спрос и предложение. В сегодняшнем мире иностранные

валюты в целом переоценены относительно доллара. Результатом явился

знаменитый феномен «нехватки долларов» — еще одно свидетельство действия

закона Грэшема.

Таким образом, страны, жалующиеся на «нехватку долларов», создают ее

собственной политикой. Возможно, эти государства на самом деле рады такому

состоянию дел, так как (а) оно дает им повод требовать помощи американского

доллара, чтобы «ослабить нехватку долларов в свободном мире»; и (b) это дает им

повод рационировать импорт из Америки. Недооценка долларов приводит к тому,

что импорт из Америки становится искусственно дешевле, а экспорт в Америку

искусственно дороже. [Прим. амер. ред.: В 4-м издании это предложение было

опущено.] Результат: торговый дефицит и озабоченность утечкой долларов.

Тут на сцене появляются правительства соответствующих стран и сообщают людям

о том, что, к сожалению, они вынуждены рационировать импорт: выдавать

лицензии импортерам и «в соответствии с потребностями» определять, чтó будет

импортироваться. Чтобы рационировать импорт, многие государства конфискуют

наличную иностранную валюту своих граждан, поддерживая искусственно

завышенную ценность внутренней валюты путем принуждения граждан принимать

в обмен намного меньше внутренних денег, чем они могли бы получить на

свободном рынке.

Таким образом, иностранная валюта, так же как и золото, оказывается

национализированной, а экспортеры оштрафованными (penalized). В тех странах,

для которых внешняя торговля жизненно важна, государственный «валютный

контроль» фактически обобществляет экономику. Искусственный курс обмена дает

странам повод требовать иностранную помощь и вводить социалистический

контроль над торговлей.

В настоящее время мир опутан хаотичной стихией валютного контроля, валютных

блоков, ограничений на конвертируемость и разнообразными системами курсов. В

24

некоторых странах «черный рынок» иностранной валюты легально используется

для выяснения истинного курса, а затем для различных типов сделок

устанавливаются дифференцированные тарифы. Почти во всех странах существует

неразменный стандарт, но у них не хватает мужества признать это прямо, и они

заявляют некую фикцию под именем «ограниченного золотослиткового стандарта».

В действительности, золото используется не для истинного определения валюты, а

для удобства государств: (а) установление курса валюты относительно золота

облегчает пересчет курса валюты к другой валюте; и (b) золото все еще

используется различными государствами. Так как курсы обмена фиксированы, что-

то должно перемещаться, чтобы сбалансировать платежи каждой страны, и золото

является идеальным кандидатом на эту роль. Одним словом, золото больше не

является мировыми деньгами; теперь оно является деньгами государств,

используемыми для платежей одного государства другому.

Понятно, что мечтой инфляционистов является некий вид мировых бумажных

денег, которыми манипулировало бы мировое правительство или центральный

банк, осуществляя инфляцию везде с одинаковой скоростью. Однако

осуществление этой мечты является делом туманного будущего; мы все еще далеки

от мирового правительства, а проблемы национальных валют пока столь различны

и противоречивы, что это не позволяет поймать их в сеть общей денежной

единицы. Хотя постепенно мир продвигается в этом направлении. Например,

Международный Валютный Фонд является главным образом институтом,

созданным для поддержания национального валютного контроля вообще и

недооценки иностранными валютами доллара, в частности. МВФ требует от стран-

членов зафиксировать курс своей валюты, а затем выдает займы в виде золота и

долларов государствам, у которых возникает дефицит твердой валюты.

13. Государство и деньги

Многие люди считают, что свободный рынок, несмотря на некоторые признанные

преимущества, является воплощением беспорядка и хаоса. Ничего не

«спланировано», все случайно. С другой стороны, государственный диктат

выглядит простым и четким; выпускаются законы и им повинуются. Ни в одной

области экономики этот миф не получил такого распространения, как в денежной

сфере. На первый взгляд кажется, что деньги должны находиться под строгим

государственным контролем.

Но деньги являются кровью экономики; они выступают посредниками во всех

25

сделках. Если государство господствует над деньгами, то оно уже захватило

жизненно важный командный пункт по контролю над экономикой и создало

инструмент для введения полного социализма. Мы видели, что свободный рынок в

деньгах, в противоположность общепринятому мнению, не был бы хаотичным; он

стал бы образцом порядка и эффективности.

Что мы узнали о государстве и деньгах? Мы видели, что на протяжении веков

государство шаг за шагом вторгалось на свободный рынок и захватило полный

контроль над денежной системой. Мы видели, что каждое новое регулирующее

мероприятие, иногда казавшееся безобидным, порождало новые дополнительные

ограничения. Мы видели, что правительства инфляционны по своей природе, так

как инфляция представляет собой весьма соблазнительное средство извлечения

доходов для Государства и пользующихся его расположением групп. Медленный, но

верный захват денежных поводий использовался для того, чтобы (а) правительство

могло определять темп инфляции; (b) внедрить социалистическое управление всей

экономикой.

Более того, вмешательство государства в деньги не только принесло миру

неописуемую тиранию, оно принесло с собой хаос, а не порядок. Оно

фрагментировало мирный, производительный мировой рынок и раздробило его на

тысячи кусочков, стреножив и деформировав торговлю и инвестиции мириадами

ограничений, искусственных курсов, валютных катастроф и т.д. Превратив мир

мирного сотрудничества в джунгли враждебных валютных блоков, оно

способствовало развязыванию войн. Одним словом, мы выяснили, что, так же как и

в других вопросах, принуждение в денежной сфере несет с собой не порядок, а

конфликты и хаос.

IV. Денежная катастрофа Запада

С тех пор, как было написано первое издание этой книги, цыплята денежного

интервенционизма оперились и заняли свое место на насесте. Мировой денежный

кризис февраля-марта 1973 г., с последующим июльским падением доллара, был не

более чем последним в ускоряющихся сериях кризисов, которые представляют

собой фактически хрестоматийную иллюстрацию нашего анализа неизбежных

последствий государственного вмешательства в денежную систему.

После того, как каждый кризис на время смягчался каким-либо паллиативным

решением, государства Запада громогласно заявляли, что теперь мировая денежная

система помещена на прочное основание и что всем денежным кризисам положен

26

конец. Президент Никсон пошел так далеко, что назвал Смитсоновское соглашение

от 18 декабря 1971 г. «величайшим соглашением, касающимся денег, в мировой

истории».

И что же? Не далее, чем через год величайшее соглашение развалилось. Каждое

последующее «решение» обращалось в прах быстрее, чем его предшественники.

Чтобы разобраться в нынешнем денежном хаосе, необходимо кратко проследить

этапы эволюции международной денежной системы на протяжении ХХ века и

понять, как крах каждого набора инфляционистских интервенций под грузом им

самим порождаемых проблем только готовил почву для следующего цикла

интервенций. Историю мирового денежного порядка ХХ столетия можно разделить

на девять периодов. Рассмотрим их по очереди.

1. Период I: Классический золотой стандарт, 1815—1914 гг.

Мы можем вспоминать «классический» золотой стандарт, Западный мир ХIХ и

начала ХХ вв., как Золотой Век и в буквальном, и метафорическом смысле. За

исключением досаждавших проблем серебра, в мире существовал золотой стандарт,

который означал, что каждая национальная валюта (доллар, фунт, франк и т.д.)

была просто названием некоего определенного веса золота. Доллар, например, был

определен как 1/20 унции золота, фунт стерлингов — как чуть меньше 1/4 унции

золота и т.д. Это означало, что «курсы обмена» между разными национальными

валютами были фиксированы, но не потому, что они произвольно регулировались

государством, а таким же образом, как вес 1 фунта был определен равным 16 унциям.

Международный золотой стандарт означал, что преимущества обладания единым

денежным агентом распространялись на весь мир. Одной из причин того, что рост

и процветание Соединенных Штатов стали фактом реальности, было то, что мы

имели единые деньги на всей огромной территории страны. Мы имели золотой

или, по крайней мере, единый долларовый стандарт во всей стане, а не страдали от

хаоса, создаваемого тем, что каждый город и графство эмитирует собственные

деньги, которые затем колеблются относительно денег всех остальных городов и

графств.

ХIХ век стал свидетелем преимуществ хождения по всему цивилизованному миру

единых денег. Единые деньги способствуют свободе торговли, инвестиций и

путешествий по всему торговому и денежному ареалу, следствием чего является

рост специализации и международного разделения труда.

27

Следует подчеркнуть, что выбор золота на роль денежного стандарта не был

произвольным решением государств. Качества золота как наилучших денег, как

товара, являющегося наиболее стабильным и подходящим денежным агентом,

выявлялись на свободном рынке на протяжении столетий. Прежде всего,

предложение золота и снабжение им подчинялось только рыночным силам, а не

прихотям государства с его печатным станком.

Международный золотой стандарт обеспечивал автоматический рыночный

механизм сдерживания инфляционного потенциала государства. Он также

обеспечивал автоматический механизм поддержания в равновесии платежного

баланса каждой отдельной страны. Как указывал в середине XVIII в. философ и

экономист Давид Юм, если одна страна, скажем, Франция, осуществляет инфляцию

своих бумажных франков, то цены там растут; рост доходов в бумажных франках

стимулирует импорт из-за границы, который помимо этого подгоняется тем

фактом, что цены на импорт теперь относительно ниже внутренних цен. В то же

время, более высокие внутренние цены препятствуют экспорту.

В результате появляется дефицит платежного баланса, который другие страны,

имеющие наличные франки, оплачивают золотом. Отток золота означает, что

Франция в конечном итоге должна сокращать объем инфлированных бумажных

франков, чтобы предотвратить потерю всего своего золота. Если инфляция имеет

форму банковских депозитов, тогда французские банки должны сокращать выдачу

займов и депозитных свидетельств, чтобы избежать банкротства, когда иностранцы

потребуют от них выкупить свои депозиты за золото. Сжатие снижает цены внутри

страны и приводит к превышению экспорта над импортом и, соответственно,

притоку золота, который будет продолжаться до тех пор, пока цены во Франции и

других странах не выровняются.

Следует признать, что до XIX в. государства своим вмешательством снижали

скорость действия этого рыночного механизма и порождали в рамках золотого

стандарта экономический цикл инфляции и рецессии. Особо выделялись такие

виды государственного вмешательства, как введение государственной монополии

на чеканку монет, законы о законном платежном средстве, создание бумажных

денег, а также развитие инфляционной банковской деятельности, стимулируемой

отдельным государством. Но хотя эти мероприятия и замедляли корректировки

рынка, в конечном счете, именно последние управляли ситуацией. Поэтому,

несмотря на то, что классический золотой стандарт XIX в. не был совершенным и

допускал относительно незначительные бумы и крахи, он все же обеспечивал

28

наилучший из известных миру денежных порядков: порядок, который работал,

который не позволял экономическим циклам выйти из-под контроля, который

сделал возможным развитие международной торговли, обмена и инвестиций.

2. Период II: Первая мировая война и после

Если классический золотой стандарт работал так хорошо, то почему он распался?

Он распался потому, что государствам было вменено в обязанность выполнять свои

денежные обещания, следить за тем, чтобы в соответствии с их собственными

заверениями и клятвами контролируемых ими банковских систем фунты, доллары,

франки и т.д. всегда подлежали выкупу за золото. Это не золото не оправдало

ожиданий; сама вера в то, что государство держит свое слово, является

безрассудством. Чтобы вести военные действия в ходе первой мировой войны,

каждое государство было вынуждено инфлировать предложение бумажных денег.

Инфляция была столь значительной, что это сделало невозможным выполнение

воюющими государствами своих обещаний. Поэтому они «вышли из золотого

стандарта», т.е. объявили о своем банкротстве, вскоре после вступления в войну.

Единственным исключением стали Соединенные Штаты, которые вступили в войну

позже и не увеличили предложение долларов настолько, чтобы создалась угроза их

выкупу. Однако весь остальной мир страдал от того, что некоторые современные

экономисты приветствуют как нирвану свободно колеблющихся обменных курсов

(в наше время называющуюся «грязным плаванием»*), конкурирующих

девальваций, враждующих валютных блоков, валютных контролей, тарифов и квот,

а также распад международной торговли и инвестиций. Инфлированные фунты,

франки, марки и т.д. обесценились относительно золота и доллара; по всему миру

распространился денежный хаос.

К счастью, в те времена очень немногие экономисты приветствовали эту ситуацию

в качестве денежного идеала. Большинство же считало, что мир находится на грани

международной катастрофы, и политики с экономистами осматривались в поисках

путей восстановления стабильности и свободы классического золотого стандарта.

3. Период III: Золотовалютный стандарт (Британия и США) 1926—1931

Как вернуться в золотой век? Самым разумным было бы признать факты

реальности, факт обесценения фунта, франка, марки и т.д. и вернуться к золотому

стандарту по заново определенному курсу: курсу, который признавал бы

существующее предложение денег и уровни цен. Например, британский фунт

29

обычно определялся как вес, который делал его равным 4,86 долл. Однако к

окончанию первой мировой войны инфляция в Британии снизила курс фунта на

свободном валютном рынке до 3,50 долл. Примерно так же обесценились и другие

валюты.

Для Британии разумной политикой было бы вернуться к золоту на уровне около

3,50 долл.; то же самое следовало бы сделать и другим странам, пережившим

инфляцию. Тогда плавно и быстро все могло бы вернуться к положению дел

Периода I. Вместо этого британцы приняли роковое решение вернуться к золоту по

старому номиналу 4,86 долл. Это было сделано из соображений британского

национального «престижа» и в тщетной попытке вновь сделать Лондон мировым

финансовым центром «твердых денег». Чтобы добиться успеха в этой героической

глупости, Британия должна была бы значительно дефлировать предложение денег

и снизить уровень цен, потому что по курсу 4,86 долл. британские экспортные цены

в фунтах были слишком высоки, чтобы быть конкурентными на мировых рынках.

Однако с точки зрения политической о дефляции не могло быть и речи, поскольку

рост профсоюзов, подкрепленный национальной системой страхования по

безработице, сделал заработную плату негибкой в сторону понижения. Чтобы

сделать дефлирование возможным, британское правительство должно было дать

задний ход росту государства благосостояния. В действительности, британцы

желали продолжения инфляции денег и цен. В результате сочетания инфляции с

возвратом переоцененного номинала, британский экспорт оставался угнетенным на

всем протяжении 20-х гг., и в то время как весь остальной мир переживал

экономический бум, на рынке труда в Британии царила жестокая безработица.

Каким образом британцы могли попытаться одновременно и сохранить свой пирог,

и съесть его? Путем установления нового международного денежного порядка,

который бы побудил или принудил другие государства либо к осуществлению

инфляции, либо к возвращению своих валют к золоту по переоцененным

номиналам, тем самым причиняя вред собственному экспорту и субсидируя импорт

из Британии. Именно это сделала Британия, когда на Генуэзской конференции 1922

г. указала путь к новому международному денежному порядку — золотовалютному

стандарту.

Золотовалютный стандарт работал следующим образом: в США сохранялся

классический золотой стандарт, обеспечивавший размен долларов на золото.

Британия и другие страны Запада, однако, вернулись к псевдозолотому стандарту;

30

Британия в 1926 г., другие страны около того же времени.

Британские фунты и другие валюты разменивались не на золотые монеты, а только

на крупные золотые слитки, пригодные только для международных сделок. Это не

позволяло простым гражданам использовать золото в повседневной жизни и тем

самым расширяло границы инфляции бумажных денег и банковских кредитов. Но

кроме того, Британия выкупала фунты не только за золото, но и за доллары; а

другие страны выкупали свои валюты не за золото, а за фунты. Большинство стран

под влиянием Британии вернулись к золоту по завышенным паритетам. В

результате сформировался золотовалютный стандарт с долларом и фунтом в

качестве «ключевых валют»: США основывались на золоте, британские фунты — на

долларе, а остальные европейские валюты — на фунтах.

Теперь, когда Британия проводила инфляционную политику и испытывала

дефицит платежного баланса, механизм золотого стандарта не заставлял быстро

ограничивать британскую инфляцию. Ведь другие страны вместо того, чтобы

предъявлять имеющиеся у них фунты для обмена на золото, хранили эти фунты у

себя и добавляли к ним собственную инфляцию. Следовательно, Британия и Европа

получили возможность проводить ничем не сдерживаемую инфляционную

политику, а британский дефицит, не ограничиваемый дисциплиной золотого

стандарта, мог накапливаться. Что касается США, то Британия сумела склонить их к

инфлированию доллара, чтобы избежать большого оттока долларовых резервов

или золота в США.

Но суть золотовалютного стандарта в том, что он не может сохраняться долго; в

конце концов, приходит пора расплачиваться, но уже в форме катастрофической

реакции на длительный инфляционный бум. Когда во Франции, США и в других

местах накопились фунтовые сальдо, малейшая потеря доверия к все более шаткой

и наспех сколоченной инфляционной структуре должна была привести ко

всеобщему обвалу. Именно это произошло в 1931 г.: крах инфлированных банков по

всей Европе и попытка Франции, проводившей политику «твердых денег», обратить

свой запас стерлингов в золото, заставил Британию полностью выйти из золотого

стандарта. Очень скоро Британия разделила участь других европейских стран.

4. Период IV: Колеблющиеся неразменные валюты, 1931-1945

Теперь мир вернулся к денежному хаосу первой мировой войны, только на этот раз

уже практически не было надежд на восстановление золота. Международный

экономический порядок распался на чистые* и грязные плавающие валютные

31

курсы, конкурирующие девальвации, валютные контроли и торговые барьеры;

между валютами и валютными блоками свирепствовали международные

экономические и денежные войны. Международная торговля и инвестиции

фактически прекратились. Торговля велась путем заключения бартерных

соглашений, которыми дирижировали государства, конкурирующие и

конфликтующие друг с другом. Госсекретарь Корделл Халл неоднократно указывал,

что денежные и экономические конфликты 30-х гг. были главной причиной второй

мировой войны.

В США золотой стандарт сохранялся на протяжении двух лет, а затем в 1933-1934 гг.

они вышли из золотого стандарта в тщетной попытке выкарабкаться из депрессии.

Американские граждане больше не могли разменивать свои доллары на золото;

более того им даже было запрещено владеть золотом как внутри страны, так и за

рубежом. Однако после 1934 г. США сохранили своеобразную новую форму

золотого стандарта, когда доллар, теперь определенный как 1/35 унции золота,

разменивался на золото иностранным государствам и центральным банкам.

Некоторая связь с золотом все-таки сохранялась. Кроме того, денежный хаос в

Европе заставлял золото стекаться в единственную относительно безопасную

денежную гавань, США.

Хаос и неистовые экономические войны 30-х гг. преподнесли важный урок, указав

на тяжелый политический порок (помимо экономических проблем) денежной

схемы свободно колеблющихся неразменных валют Милтона Фридмена и

Чикагской школы. Фридманисты предлагают — во имя свободного рынка —

полностью оборвать все связи с золотом, оставив абсолютный контроль над каждой

национальной валютой в руках центрального правительства данной страны,

эмитирующего неразменные бумажные деньги в качестве законного платежного

средства, а затем рекомендуют каждому правительству позволить своей валюте

свободно колебаться относительно всех остальных неразменных валют, а также

воздерживаться от чрезмерного инфлирования своей валюты.

Вручать полный контроль над предложением денег национальному государству, а

затем надеяться и ожидать, что государство будет воздерживаться от

использования этой власти — грубая политическая ошибка. А так как обладание

властью всегда ведет к ее использованию, включая и власть на законных

основаниях заниматься фальшивомонетничеством, то наивность и этатистская

природа такого рода программ видна невооруженным глазом. Катастрофический

опыт Периода IV, мира неразменных бумажных денег и экономических битв 30-х

32

гг., заставил власти США принять в качестве своей главной экономической военной

цели во второй мировой войне восстановление жизнеспособного международного

денежного порядка, порядка, на основе которого может произойти ренессанс

мировой торговля и плодов международного разделения труда.

5. Период V: Бреттон-Вудс и новый золотовалютный стандарт (США), 1945-1968 гг.

Новый международный денежный порядок был задуман и затем проведен

Соединенными Штатами на международной конференции в Бреттон-Вудсе, штат

Нью-Хэмпшир, в середине 1944 г. и ратифицирован Конгрессом в июле 1945 г. Хотя

Бреттонвудская система работала намного лучше, чем бедствие 30-х гг., ее

функционирование представляло собой лишь инфляционный рецидив

золотовалютного стандарта 20-х гг., и — как и в 20-е гг. — эта система была

обречена изначально.

Новая система в сущности была золотовалютным стандартом 20-х гг. с той лишь

разницей, что доллар бесцеремонно оттеснил британский фунт с роли одной из

«ключевых валют». Теперь доллар, оцененный в 1/35 унции золота, должен был

стать единственной ключевой валютой. Другим отличием от 20-х гг. было то, что

доллар больше не разменивался на золото американским гражданам; вместо этого

была продолжена система 30-х гг., когда доллар разменивался на золото только

иностранным государствам и их центральным банкам. Не частным лицам, а только

государствам была предоставлена привилегия погашать доллары международной

золотой валютой.

В Бреттонвудской системе США сложили в пирамиду доллары (в бумажных деньгах

и банковских депозитах) сверху золота, на которое доллары могли размениваться

иностранным государствам; а все остальные страны в качестве основных резервов

хранили доллары и pyramiding свои валюты on top of долларов. А так как США

начали послевоенный период с огромным запасом золота (около 25 млрд. долл.),

было достаточно место для игры пирамидой долларов над ним.

Кроме того, некоторое время система могла «работать», потому что все валюты

вернулись в новую систему по своим довоенным курсам к доллару, но большинство

из них были переоценены относительно собственных инфлированных и

обесцененных валют. Например, фунт стерлингов вернулся по курсу 4,86 долл., хотя

по своей покупательной способности на рынке он стоил намного меньше. Так как в

1945 г. доллар был искусственно недооценен, а большинство других валют

переоценено, доллар оказался в дефиците; мир страдал от так называемой нехватки

33

долларов, которую, как считалось, американские налогоплательщики были обязаны

восполнить путем оказания помощи иностранным государствам.

Как только открылось широкое поле для осуществления инфляции без опасения

быстрого возмездия, правительство США начало свою послевоенную политику

постоянной денежной инфляции, политику, которую оно жизнерадостно проводит

до сих пор. К началу 50-х гг. продолжавшаяся американская инфляция начала

изменять направление потоков международной торговли. В то время как США

проводили инфляционную и экспансионистскую денежную и кредитную политику,

главные европейские государства — во многих из них пользовались влиянием

экономические советники, являвшиеся приверженцами австрийской школы —

проводили политику относительно «твердых денег» (например Западная Германия,

Швейцария, Франция, Италия).

Крайне инфляционистская Британия под давлением начавшегося оттока долларов

была вынуждена девальвировать фунт до более реалистичного уровня (некоторое

время он составлял 2,40 долл.). Все это в сочетании с повышающейся

производительностью труда в Европе, а позже в Японии, вело к постоянному

дефициту платежного баланса с США. На протяжении 50-х—60-х гг. политика США

становилась все более и более инфляционистской, как как абсолютно, так и

относительно Японии и Западной Европы. Но больше не существовало

классического золотого стандарта с его ограничителями инфляции, особенно

американской инфляции. Правила бреттонвудской игры предусматривали, что

страны Запада будут вынуждены продолжать наращивать свои резервы и даже

использовать эти доллары в качестве базы для инфляции валюты и кредита в

собственных странах.

Однако в 50-х—60-х гг. страны Западной Европы (и Япония), имевшие более

твердые деньги, стали выражать обеспокоенность по поводу того, что их

принуждают накапливать доллары, которые теперь становились все более

переоцененными, а не недооцененными. По мере того, как покупательная

способность, а, следовательно, истинная ценность доллара падала, они становились

все более ненужными другим странам. Но они были заперты в системе, которая все

больше и больше становилась похожа на страшный сон. Реакцией американцев на

жалобы европейцев, в главе которых стояла Франция и главный советник де Голля

по вопросам денег, сторонник классического золотого стандарта Жак Рюэфф, стал

пренебрежительный и бесцеремонный отпор. Американские политики и

экономисты просто заявляли, что Европа была вынуждена использовать доллар в

34

качестве своей валюты, что она не может справиться со своими усугубляющимися

проблемами, и что поэтому США может продолжать беспечно проводить

инфляционную политику, и придерживаться политики «закрывания глаз» на

международные денежные последствия своих действий.

Однако Европа все-таки имела законную возможность погасить доллары золотом

по курсу 35 долл. за унцию. И по мере того, как доллар становился все более и более

переоцененным по отношению к золоту и валютам, основывавшимся на политике

твердых денег, европейские правительства стали все чаще и чаще пользоваться этой

возможностью.

Стал действовать ограничитель золотого стандарта. С начала 50-х гг. и в течение

двух десятилетий происходил постепенный отток золота из США, пока

американский золотой запас не сократился с 20 млрд. долл. до 9 млрд. долл.

Поскольку инфляция доллара продолжалась на фоне сократившейся золотой базы,

как США могли продолжать поддерживать выкуп иностранных долларов за золото

— краеугольный камень бреттонвудской системы? Эти проблемы не замедлили

продолжающуюся инфляцию доллара и цен в США и не изменили политику

«закрывания глаз», что в конце 60-х гг. привело к все ускоряющемуся накоплению

не менее чем 80 млрд. ненужных долларов в Европе (известных как «евродоллары»).

Пытаясь остановить производимые европейскими странами погашения долларов

золотом, США оказали на европейские правительства сильное политическое

давление, похожее на попытки Британии до 1931 г. уговорить Францию не

предъявлять к погашению огромный стерлинговый запас, только в гораздо

большем масштабе. Но в конце концов, экономический закон имеет обыкновение

настигать правительства, и именно это случилось с беззаботно-инфляционным

правительством США к концу 60-х гг. Золотовалютная система Бреттон-Вудса —

превозносимая американским политическим и экономическим истеблишментом

как долговременная и неуязвимая — в 1968 г. начала быстро распадаться.

6. Период VI: Распад бреттонвудской системы, 1968—1971

По мере того, как за рубежом накапливались доллары и продолжался отток золота

из страны, США все труднее становилось поддерживать цену золота на уровне 35

долл. за унцию на свободных рынках золота в Лондоне и Цюрихе. №Цена 35 долл.

за унцию была фундаментом всей системы, и в то время как американским

гражданам с 1934 г. было запрещено владеть золотом где бы то ни было, граждане

других стран имели право свободно владеть золотыми слитками и монетами.

35

Соответственно, для европейца одним из способов погасить свои доллары золотом

было продать доллары по цене 35 долл. за унцию на свободном рынке золота. По

мере инфляции и обесценения доллара, а также на фоне продолжавшегося

дефицита американского платежного баланса, европейцы и граждане других стран

стали форсировать продажи долларов за золото. Правительство США была

вынуждено продавать золото из своих сокращавшихся запасов с тем, чтобы

поддерживать цену 35 долл. за унцию в Лондоне и Цюрихе.

Кризис доверия доллару на свободных рынках золота в марте 1968 г. заставил США

внести фундаментальное изменение в денежную систему. Замысел состоял в том,

чтобы надоедливый свободный рынок золота больше никогда не мог угрожать

Бреттонвудскому соглашению. Так родился «двухъярусный рынок золота». Идея

состояла в том, чтобы послать рынок свободного золота ко всем чертям; он должен

был стать полностью изолированным от реальной денежной деятельности

центральных банков и правительств мира. США больше не будут стараться

поддерживать цену золота свободного рынка на уровне 35 долл.; они будут

игнорировать свободный рынок золота. США и все остальные государства

договорились на веки вечные поддерживать доллар на уровне 35 долл. за унцию.

Правительства и центральные банки мира с этого момента не будут больше

покупать золото на «внешнем» рынке и не будут больше продавать золото на этот

рынок; отныне золото будет перемещаться от одного центрального банка к другому

как жетоны, а новое предложение золота, свободный рынок золота или частный

спрос на золото будут следовать своим курсом, полностью изолированные от

мирового денежного порядка.

Наряду с этим, США инициировали активную дискуссию по поводу введения

нового вида мирового бумажного резерва, специальных прав заимствования (СДР),

которые, как надеялись, полностью заменят золото и будут служить в качестве

новых мировых бумажных денег, эмиссией которых будет заниматься будущий

Всемирный Резервный Банк.

В случае создания такой системы, США в сотрудничестве с другими крупными

странами могли бы проводить неограниченную инфляцию вечно (тогда

единственным ограничением оставалась бы катастрофа всемирной неудержимой

инфляции и крах мировой денежной валюты). Но СДР, против которых, в той

форме, в какой они существовали, активно выступали Западная Европа и страны,

проводившие политику «твердых денег», к тому времени были всего лишь

36

небольшим дополнением к резервам американской и других валют.

Все экономисты — сторонники бумажных денег, от кейнсианцев до последователей

Милтона Фридмена, были уверены, что золото исчезнет из международной

денежной системы; все эти экономисты уверенно предсказывали, что будучи

отрезанной от «поддержки» долларом, цена золота на свободном рынке вскоре

упадет намного ниже 35 долл. за унцию, более того, опустится до цены золота для

«промышленного» неденежного использования, которая, по оценкам, составляла 10

долл. за унцию. Вместо этого, свободная цена золота никогда не была ниже 35

долл., постоянно была выше 35 долл., а к началу 1973 г. взлетела до 125 долл. за

унцию, цифры, о возможности которой всего год назад не мог и подумать ни один

сторонник бумажных денег.

Вместо учреждения постоянной новой денежной системы, двухъярусный рынок

золота протянул всего несколько лет; американская инфляция и дефициты

продолжались. Евродоллары быстро накапливались, продолжался отток золота [из

США], а более высокая цена золота на свободном рынке просто обнажала все

большую утрату доверия к доллару в мире. Двухъярусная система быстро

скатывалась к кризису — и к окончательному распаду Бреттонвудской системы.

7. Период VI: Конец Бреттонвудской системы: колеблющиеся неразменные валюты,

август—декабрь 1971 г.

15 августа 1971 г., в то же самое время, когда Президент Никсон замораживал цены и

зарплаты в тщетной попытке сдержать галопирующую инфляцию, г-н Никсон

также вызвал крушение послевоенной Бреттонвудской системы. Когда центральные

банки европейских стран, в конце концов, пригрозили предъявить к обмену на

золото большую часть накопившегося запаса долларов, Президент Никсон

полностью вышел из золота.

Впервые в американской истории доллар стал полностью неразменным, не

имеющим никакого золотого обеспечения. Даже слабая связь с золотом, оставшаяся

после 1933 г., теперь была разорвана. Мир скатился к неразменной системе 30-х

годов, даже хуже, так как с этого момента и доллар больше не был связан с золотом.

Впереди маячил наводящий ужас призрак валютных блоков, конкурирующих

девальваций, экономической войны, распада международной торговли и

инвестиций, с последующей общемировой депрессией.

Что делать? Пытаясь восстановить международный денежный порядок, не

37

имеющий связи с золотом, США привели мир к Смитсоновскому соглашению,

заключенному 18 декабря 1971 г.

8. Период VII: Смитсоновское соглашение, декабрь 1971 — февраль 1973

Смитсоновское соглашение, превозносившееся Президентом Ник¬соном как

«величайшее соглашение, касающееся денег, в мировой истории», было еще более

шатким и ненадежным, чем старый золотовалютный стандарт 20-х годов или

Бреттонвудская система. Ибо страны мира вновь торжественно поклялись

поддерживать фиксированные валютные курсы, но в этот раз для обеспечения не

привлекались ни золото, ни мировые деньги. Кроме того, многие европейские

валюты были зафиксированы по недооцененным паритетам по отношению к

доллару; единственной уступкой США стала ничтожная девальвация официального

доллара до уровня 38 долл. за унцию. Но даже будучи слишком незначительной и

слишком запоздавшей, эта девальвация имела большое значение, нанося удар по

бесконечным официальным заявлениям США, обещавших поддерживать курс 35

долл. во веки вечные. Теперь, наконец, неявно было признано, что 35-долларовая

цена не высечена на каменных скрижалях.

Фиксированные обменные курсы, даже имея широкие согласованные пределы

колебаний, но не имеющие мирового средства обмена, были обречены на быстрое

крушение. Это было тем более верно, поскольку американская инфляция денег и

цен, падение доллара и дефициты платежных балансов могли развиваться и далее,

ничем не сдерживаясь.

Накопленный запас евродолларов в сочетании с продолжающейся инфляцией и

устранением золотого обеспечения довели свободную рыночную цену золота до 215

долл. за унцию. И когда переоценка доллара и недооценка европейских и японских

твердых денег стала очевидной, на мировых рынках, в конце концов, произошло

крушение доллара в результате паники февраля-марта 1973 г. Это сделало

невозможным для ФРГ, Швейцарии, Франции и других стран, придерживавшихся

политики твердых денег, продолжать покупать доллары для поддержки его

завышенного курса. Просуществовав год с небольшим Смитсоновская система

фиксированных обменных курсов без золота разбилась вдребезги о скалы

экономической реальности.

38

9. Период IX: Колеблющиеся неразменные валюты, март 1973 — ?

После крушения доллара, мир снова стал дрейфовать к системе колеблющихся

неразменных валют. В рамках западноевропейского блока валютные курсы были

привязаны друг к другу, а США вновь девальвировали официальный курс золота на

символическую величину, до 42 долл. за унцию. По мере того, как на валютных

биржах доллар с каждым днем все больше падал, а немецкая марка, швейцарский

франк и японская йена неудержимо рвались вверх, американские власти, под

влиянием последователей Фридмена, начали полагать, что это и есть денежный

идеал.

Действительно, избыток долларов и внезапные кризисы платежного баланса миру с

колеблющимися валютными курсами не досаждают. Кроме того, американские

экспортные фирмы начали радостно кудахтать, что падающий курс доллара делает

американские товары за рубежом дешевле и поэтому благотворно влияет на

экспорт. Действительно, государства постоянно вмешиваются в колебания валют

(«грязное» плавание вместо «чистого»), но в целом казалось, что международный

денежный порядок реализовал фридманистскую утопию.

Но очень скоро стало ясно, что в нынешней международной системе не все так

хорошо. Проблема в том, что страны, придерживающиеся твердой валюты, не будут

вечно сидеть и наблюдать, как их валюты становятся более дорогими, а их экспорту

наносится ущерб в пользу их американских конкурентов. Если американская

инфляция и обесценение доллара будут продолжаться, то эти страны быстро

начнут проводить конкурирующие девальвации, вводить валютный контроль,

организовывать валютные блоки и вести экономические войны, как это

происходило в 30-х годах.

Но ближайшим негативным последствием является обратная сторона монеты:

обесценивающийся доллар означает сильное подорожание американского импорта,

начинают страдать американские туристы за рубежом, а дешевый экспорт так

быстро раскупается другими странами, что это поднимает цены на экспортные

товары внутри страны (например, инфляция цен на пшеницу и мясо в Америке).

Так что американские экспортеры, действительно, могут выигрывать, но только за

счет страдающих от инфляции американских потребителей. Парализующая

неопределенность быстрых колебаний обменных курсов резко ворвалась в дома

американцев в форме быстрого падения доллара на валютных рынках в июле 1973 г.

После того, как в августе 1971 г. США полностью вышли из золота и в марте 1973 г.

39

установили фридманистскую систему неразменных колеблющихся валют, США и

весь мир пережили самый сильный и длительный приступ инфляции мирного

времени в мировой истории.

Следует понять, что это вряд ли было совпадением. Перед тем, как доллар был

отрезан от доллара, кейнсианцы и фридманисты, каждые по своим причинам

приверженные неразменным бумажным деньгам, уверенно предсказывали, что

рыночная цена золота немедленно упадет до неденежного уровня, в то время

оцениваемого в 8 долл. за унцию. Презирая золото, обе группы считали, что это

мощный доллар поддерживает цену золота, а не наоборот.

С 1971 г. рыночная цена золота никогда не бывала ниже старой фиксированной

цены 35 долл. за унцию и почти всегда была во много раз выше. Когда в 50-е—60-е

годы такие экономисты, как Жак Рюэфф призывали к золотому стандарту при цене

70 долл. за унцию, эту цену считали абсурдно высокой. Сейчас она еще более

абсурдно низка. Намного более высокая цена золота является признаком

ухудшением состояния доллара с тех пор, как «современные» экономисты сделали

по-своему, и золотое обеспечение было ликвидировано.

Сейчас совершенно очевидно, что миру надоела беспрецедентная инфляция в США

и во всем мире, порожденная эрой колеблющихся неразменных валют,

провозглашенной в 1973 г. Мы также устали от чрезмерной волатильности и

непредсказуемости валютных обменных курсов. Эта волатильность является

следствием национальных неразменных денежных систем, фрагментировавших

деньги мира и добавивших искусственную политическую нестабильность к

естественной неопределенности системы цен свободного рынка. Фридманистская

мечта о колеблющихся неразменных деньгах обратилась в прах и тоска по

возвращению международных денег с фиксированными обменными курсами

вполне объяснима.

К сожалению, классический золотой стандарт пребывает в забвении, и конечной

целью большинства американских и мировых лидеров является старый

кейнсианский образ стандарта единых мировых неразменных бумажных денег,

новой денежной единицы, эмитируемой Всемирным Резервным Банком (ВРБ). Не

важно, будет ли новая валюта называться «банкор» (как предлагал Кейнс), «унита»

(по предложению чиновника американского казначейства) или «феникс»

(предложение журнала «The Economist»).

Самое главное заключается в том, что международная бумажная валюта,

40

действительно не подверженная кризисам платежного баланса (т.к. ВРБ сможет

эмитировать столько банкоров, сколько пожелает, и направить их в любую страну

по своему выбору), станет открытым каналом неограниченной всемирной

инфляции, не сдерживаемой ни кризисами платежного баланса, ни падением

обменных курсов. Всемогущий ВРБ будет единовластно определять предложение

денег в мире и их распределение по странам. ВРБ смог бы и на самом деле

подчинить мир тому, что, как он считает, будет разумно контролируемой

инфляцией. К сожалению, тогда на пути невообразимо катастрофичного

экономического холокоста неудержимой всемирной инфляции не будет стоять

ничего, кроме сомнительной способности ВРБ производить тонкую настройку

мировой экономики.

Хотя конечной целью кейнсиански ориентированных мировых лидеров остается

общемировая бумажная денежная единица и всемирный центральный банк,

ближайшим и более реалистичным ориентиром является возвращение к

прославленной бреттонвудской схеме, только на этот раз без помех, создаваемых

золотым обеспечением.

Крупнейшие центральные банки мира уже пытаются «координировать» денежную

и экономическую политику, гармонизировать темпы инфляции и фиксировать

обменные курсы валют. Воинственный напор в поддержку европейской бумажной

валюты, эмитируемой европейским центральным банком, уже на пороге успеха. Эта

цель продается легковерной публике под шумок ложных утверждений о том, что

пространство свободной торговли Европейского экономического сообщества (ЕЭС)

неизбежно требует всеобъемлющей европейской бюрократии, единообразного

налогообложения по всему ЕЭС и, особенно, европейского центрального банка и

бумажной денежной единицы.

Как только это будет достигнуто, немедленно последует более тесная координация

действий с Федеральной резервной системой и другими крупными центральными

банками. А там недалеко и до Всемирного центрального банка. Однако, прежде чем

мы достигнем конечной цели, мы очень скоро можем быть ввергнуты в пучину еще

одной бреттонвудской системы со всеми сопутствующими кризисами платежных

балансов и законом Грэшема, вытекающим из фиксированных обменных курсов

мира неразменных валют.

Если смотреть в будущее, то прогноз для доллара и международной денежной

системы представляется мрачным. До тех пор, пока и если мы не вернемся к

41

классическому золотому стандарту по реалистичной цене золота, международная

денежная система обречена на метания между фиксированными и колеблющимися

обменными курсами, каждая из которых будет ставить неразрешимые проблемы,

плохо работать и, в конце концов, разваливаться. А попытки отсрочить распад

будут означать непрекращающуюся инфляцию доллара и, соответственно,

американских цен, которые не подают никаких признаков снижения.

В будущем нас ждет усиливающаяся и, в конечном итоге, неудержимая инфляция

внутри страны, сопровождающаяся денежной катастрофой и экономической

войной за рубежом. Этот прогноз можно изменить только радикальным

переустройством американской и мировой денежной системы: путем возвращения

к товарным деньгам свободного рынка, таким как золото, а также путем полного

устранения государства с денежной сцены.