ЛЮБОВЬ И УВАЖЕНИЕ К ЖИВЫМ

СУЩЕСТВАМ ДОЛЖНЫ ВЫТЕКАТЬ

ВСЕГДА ИЗ ЛЮБВИ И УВАЖЕНИЯ

ВООБЩЕ, КАК ВЫСОЧАЙШИХ

КАЧЕСТВ И СТРЕМЛЕНИЙ,

ПРИСУЩИХ ЧЕЛОВЕКУ.

ВСЕ ТЕ, КТО ПОНИМАЕТ

НЕОБХОДИМОСТЬ СОХРАНЕНИЯ

ДИКОЙ ФАУНЫ МИРА - БУДЬ ТО

ДРУЗЬЯ ЖИВОТНЫХ, НАТУРАЛИСТЫ,

УЧЕНЫЕ, СПОРТСМЕНЫ ИЛИ ПРОСТО

ЛЮДИ ДОБРОЙ ВОЛИ, - ДОЛЖНЫ

ПРИЛОЖИТЬ МАКСИМАЛЬНЫЕ

УСИЛИЯ, ЧТОБ ВМЕСТЕ ДРУЖНО

РАБОТАТЬ, РУКОВОДСТВУЯСЬ ДОБРЫМИ

НАМЕРЕНИЯМИ. БУДУЧИ ОБЪЕДИНЕНЫ,

МЫ СМОЖЕМ И ДОЛЖНЫ СПАСТИ

ДИКУЮ ФАУНУ МИРА.

РАЗЪЕДИНЕННЫЕ - МЫ ПОТЕРЯЕМ

ЭТО БЕСЦЕННОЕ НАСЛЕДИЕ НАВСЕГДА

Из Всемирной хартиипо охране диких животных

Жизнь человека на Земле прочнои навсегда связана с животными —с птицами и рыбами, насекомымии зверями, осьминогами и чер-вями.

Но формы отношений людей иживотных на протяжении тысяче-летий менялись много раз. Живот-ные давали людям пищу и одежду,внушали им страх и приносили ра-дость, они порождали обычаи, не-редко влиявшие на весь уклад жиз-ни людей, они были их врагами,друзьями, учителями.

На смену животным-богам прихо-дили животные-труженики, на сме-ну главным поставщикам мяса — ди-ким животным — приходили домаш-ние. Значение одних уменьшалось,других — увеличивалось. И естест-венно, что человек — прямо иликосвенно, сознательно или бессо-знательно — воздействовал и воз-действует на животный мир нашейпланеты.

Обо всем многообразии отноше-ний человека и животных в однойкниге не расскажешь. Да я и не ста-рался написать обо всем. Главное,хотелось, чтобы вы, читатели этойкниги, поняли, как важно изучать,любить и беречь животных.

Человек очень силен и оченьмудр.

И поэтому он должен быть добр,благороден и разумен в своих отно-шениях с животными.

Автор

Ю Р И Й Д М И Т Р И Е В

ЧЕЛОВЕК И ЖИВОТНЫЕ

О Г Л А В Л Е Н И Е

Г л а в а I

ЧЕЛОВЕК ПОКЛОНЯЕТСЯ И ПРОКЛИНАЕТ

Свидетельства очевидцев 11

Танцы — это не развлечение 16

«Не сердись, что я тебя убил!» 19

Птицы или звери? 21

Божественный Апис, священный скарабей и «хранитель горизонта» 26

Священные коровы и «Владетель белого слона» 30

Жертвы и прорицатели . 33

Любовь и ненависть 38

Люди-звери и звери-дьяволы 42

Сила слова и проклятые угри 45

Судьи, подсудимые и адвокаты 47

Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей главе . 51

Г л а в а I I

ЧЕЛОВЕК УЗНАЕТ И ИЗУЧАЕТ

Великий грек и знатный римлянин 55

Два тысячелетия 61

Ж и з н ь и смерть Конрада Геснера 64

« Система природы» Карла Линнея 72

Теория великого неудачника 80

Факты, только факты и... бог! 85

Дарвинизм и зоогеография 91

Битва в Оксфорде 94

«Жизнь животных» и ее автор 101

Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей главе . . 108

Г л а в а I I I

ЧЕЛОВЕК ОТКРЫВАЕТ И НАХОДИТ

История одного незаконченного списка 113

Окапи начинает счет 117

Гигантская свинья, черный тапир, коупрей и два открытия Ганса

Шомбургка 125

Открытие «родственников» продолжается 131

Сколько на Земле разных кошек? 186

Три неожиданных о т к р ы т и я : в магазине, в кино, в кладовке . . 142

А драконы все-таки есть! 146

На большой глубине и на малой 152

Крупнейшее открытие века 158

Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей главе . . 165

Г л а в а I V

ЧЕЛОВЕК ВЕРИТ, СОМНЕВАЕТСЯ, ИЩЕТ...

Существует ли татцельвурм? 173

Тайна рек и озер 174

Тайна Лох-Несси 180

Тайна морей и океанов («Дело о морском змее») 184

Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей главе . . 198

Г л а в а V

ЧЕЛОВЕК УБИВАЕТ И УНИЧТОЖАЕТ

Канзасская трагедия 203

Хищники взывают о помощи! 212

Надо спасать великанов 218

«Родственники» в опасности 222

«Меховая лихорадка» 226

Всего за 27 лет 231

Журавли под конвоем 234

Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей главе . . 240

Г л а в а V I

ЧЕЛОВЕК ОХРАНЯЕТ И СПАСАЕТ...

Однажды в 1919 245

Что такое заповедник и зачем он? 247

«Утка» летит в Африку 259

А может быть, и зоопарк? 267

Зубры в Подмосковье 274

Хищники — спасители и защитники 280

Еще тысячи срочных проблем и забот 291

«Живое против живого» 300

Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей главе . 320

Г л а в а V I I

ЧЕЛОВЕК ИЗУЧАЕТ И УЧИТСЯ

13 сентября 1960 года и предшествующие этому дню тысяче-

летия 327

«Предсказатели 331

«Парадокс дельфина» и другие парадоксы 336

На земле и под землей 340

Птицы или насекомые? 346

И опять — птицы или насекомые? 349

Эхолокаторы З59

«Химики» и прочие 362

ЧЕЛОВЕКПОКЛОНЯЕТСЯ И ПРОКЛИНАЕТ

I

Свидетельства очевидцев

Ученые уже много знают о том,какие растения и животные былина нашей планете в далеком прош-лом. Об этом рассказывают и костидоисторических животных и отпе-чатки растений, которые находят вглубоких слоях земли, и кусочкиптичьих перьев и клочки шерстизверей, попавшие много миллио-нов лет назад в клейкую смолу де-ревьев. Попадали в эту смолу и на-секомые. Смола окаменела, пре-вратилась в красивый камень—ян-тарь. Искусные умельцы сейчас де-лают из янтаря украшения, а уче-ным многие кусочки янтаря рас-сказывают о животном и расти-тельном мире, который был на на-шей планете десятки миллионов летназад.

Ученые много знают и о нашихпредках — людях, которые населя-ли Землю в далеком прошлом. Бла-годаря находкам археологов и ан-тропологов известно, что, напри-мер, рост предка человека, живше-го 500—600 тысячелетий назад иполучившего в современной наукеимя питекантропа, был примерно170 сантиметров. Умственные спо-собности его были невелики: объ-ем черепа не превышал 900 куби-ческих сантиметров.

Люди, жившие на Земле при-мерно 400 тысячелетий назад, ихназывают синантропами, были по-меньше ростом — 150—160 санти-метров, но череп имели уже гораз-до вместительнее — до 1200 куби-ческих сантиметров.

Неандерталец — человек, жив-ший на Земле примерно 100—40 тысяч лет назад, был ростом ссинантропа, но значительно пре-

восходил его умственными способ-ностями. И наконец, Homo sapiens,как его называют, то есть человекразумный, появившийся 40—30 ты-сяч лет назад — кроманьонец,— иростом и объемом черепа почти неотличался от современного чело-века.

Все это палеонтологи узнали,изучив найденные ими отдельныекости или целые скелеты. Орудияи украшения, каменные топоры иножи, бусы и браслеты рассказы-вают, как жили наши далекиепредки. А благодаря умению уче-ных по черепу, по костям восста-навливать внешний облик человекамы можем даже увидеть, как вы-глядел неандерталец или кромань-онец.

Все это так. Но можем ли мыузнать, что думали первобытныелюди? Можем ли мы узнать что-нибудь об их обрядах, обычаях?Казалось бы — нет. Ведь они неоставили после себя книг, не оста-вили ни преданий, ни легенд, нисказок.

Конечно, о многом мы догадыва-емся, о многом судим по орудиям,

Благодаря янтарю мы сейчас знаем, каквыглядели насекомые, жившие миллионылет назад.

по предметам быта,— например, отом, как охотились, чем охотились,на кого охотились. Но вот что приэтом думали древние люди, мыузнать не можем.

Так, по крайней мере, считалиученые долгое время.

Но вот однажды...Все открытия, конечно, случают-

ся однажды, и большинство — не-ожиданно. Особенно замечатель-ные. А открытие, которое сделалиспанский адвокат — любитель ар-хеологии дон Сантьяго Томазо деСаутуола, — было одно из самых за-мечательных открытий прошлоговека. Однако оно не принесло емуславы. Мало того, Саутуола сталобъектом насмешек, и еще хуже —его обвинили даже в подлоге. Одниученые издевались над адвокатом,другие негодовали. Еще бы! Этотадвокат решил морочить их, онутверждал, что человек, жившиймногие тысячелетия назад, спосо-бен был рисовать!

Но Саутуола не совершал ника-кого подлога. Однажды он опустил-ся в пещеру, находящуюся непода-леку от его дома. Спустился для то-го, чтоб искать кости доисториче-ских животных. Саутуоле повезло —он нашел здесь много костей жи-вотных, каменные орудия, обнару-жил следы пребывания в пещередревнего человека. С каждым днемпоиски увлекали ученого все боль-ше и больше, он методически об-следовал плотно утрамбованныйпол пещеры.

Он знал: находки могут бытьтолько в земле. Поэтому ни стены,ни потолок пещеры его не интере-совали.

Через какое-то время в пещерувместе с адвокатом спустилась его

маленькая дочь. Она долго угова-ривала отца взять ее с собой, но, по-пав в пещеру, вскоре поняла, чтостаралась зря — очень уж скучно,темно и сыро было там. А отец ктому же находил какие-то совсемнеинтересные вещи. От скуки де-вочка стала внимательно осма-тривать потолок и стены пещеры.И вдруг...

— Смотри, папа, быки! — вос-кликнула она.

— Какие быки, где? — не-брежно ответил отец, разглядываяочередную находку. — Никаких бы-ков тут не может быть...

— Нет, может! Вон, посмотри напотолок.

Отец поднял глаза и застыл визумлении: двадцать пять удиви-тельных животных — козлы и ди-кие лошади, туры и бизоны, изоб-раженные почти в натуральную ве-личину,— смотрели на него с потол-ка пещеры.

Весть о необычайном открытиибыстро разлетелась по Испании.В 1880 году Саутуола выпустил освоей находке книгу. Тысячи людейприходили и приезжали на холмАльтамир, где находилась пещера,чтобы увидеть рисунки первобыт-ных людей. Пещеру посетил дажесам король.

И только ученые не пожелалипосмотреть на творчество древних:они были уверены, что рисунки напотолке пещеры — подделка, чтодревние люди не могли рисовать,тем более не могли оставить цвет-ные рисунки.

Напрасно Саутуола доказывал,что рисунки подлинные. Ему ни-кто не верил. Он так и умер в1888 году — через девять лет пос-ле своего знаменитого открытия —

Так многие тысячелетия назад первобытные художники изображали быков.

с клеймом мошенника. Впрочем,последние годы его жизни о немуже никто не вспоминал, также как и о пещере на холме Аль-тамир.

А через шесть лет после смертиадвоката один из его противниковсам находит пещеру, в которой на

стенах и на потолке изображеныживотные. И не только быки и ту-ры, но и медведи, и олени, вымер-шие много тысячелетий назад. И постилю, и по манере рисунки этиочень напоминают те, которыебыли воспроизведены в книге Сау-туолы!

И этот «портрет» быка оставил нам на скале первобытный художник.

Вот тогда-то и вспомнили про не-го. Ученые снова занялись пещеройна холме Альтамир. Они приехалик дочери покойного адвоката, к тойсамой, которая когда-то первая уви-дела удивительных быков. И вдругвыяснилось, что совсем рядом с пе-щерой Саутуолы местные жителинашли еще одну подземную «кар-тинную галерею», однако, научен-ные горьким опытом, они уже нехотели о ней говорить. Неохот-но рассказала о ней и дочь Сауту-олы.

Эта почти трехсотметровая пеще-ра, на стенах которой найдено бо-лее ста пятидесяти изображений

животных, оказалась для ученыхнастоящим кладом.

Потом стало известно, что суще-ствует еще несколько пещер состранными рисунками.

О пещерах с рисунками на стенахи на потолке заговорили ученые все-го мира.

Еще бы! Теперь уже не толькокости, скелеты, клочки шерсти илиперьев могли рассказать об удиви-тельных животных прошлого — оних рассказывали очевидцы. Вотони, портреты животных, сделан-ные чуть ли не с натуры. Однинарисованы цветными красками(сейчас установлено, что первобыт-

Первобытный художник, конечно, был а охотником. Не исключено, что в этой сцене онизобразил и себя.

ные живописцы пользовались оки-сью железа и перекисью марганца;мелко истолченные и перемешан-ные с жиром, они давали цветовуюгамму: окись железа — от охряно-желтого до красного и перекисьмарганца — от коричневого до чер-ного), другие выцарапаны или вы-биты на скалах, на камне. Целыестада бизонов и оленей, лошадей имамонтов!

Скоро выяснилось, что среди пер-вобытных творцов были не толь-ко художники, были и скульпто-ры — в пещерах начали находитьвылепленные из глины фигуркизверей!

То, что первобытные люди умелирисовать и лепить, само по себе ужезамечательное открытие.

Но чем больше таких рисунковнаходили (и продолжают находитьи сейчас, причем не только в Запад-ной и Южной Европе, но и в нашейстране), чем больше их изучали,тем интереснее становились вы-воды.

Например, обратили внимание,что на большинстве наскальныхизображений животные либо ране-ны, либо убиты, либо поверх рисун-ков изображен топор или боль-шой камень. Что бы это могло зна-чить?

Танцы — это не развлечение

Два странных человека с укреп-ленными на головах длинными ост-рыми рогами и привязанными сза-ди хвостами выскочили на поляну.Чутко прислушиваясь к чему-то, тои дело оглядываясь, они стали пры-гать, подражая движениям анти-лоп. Вдруг на краю поляны слегказашевелились кусты. И тотчас желюди-«антилопы» бросились в лес.Однако путь им преградили охотни-ки с копьями наперевес. «Антило-пы» бросились назад, но на полянувыходили всё новые и новые охот-ники. То подпрыгивая, то отступая,то застывая, то поворачиваясь наместе, они медленно приближалиськ «антилопам». И в такт этим дви-жениям покачивалось их прими-тивное, но грозное оружие. А люди-«антилопы» всё быстрее и всё от-чаяннее метались в сужающемсякруге охотников. Они действительнобыли похожи на антилоп — строй-ные, ловкие, легкие. Вот одна из«антилоп», наклонив рогатую голо-ву, ринулась на охотников, надеясьвырваться из круга. Но ее встрети-ла щетина копий, и «антилопа» от-ступила. И снова, танцуя, прибли-жаются охотники. И опять яростнонападают на них «антилопы». Воткто-то бросил копье (на этот случайу охотников копья с тупыми нако-нечниками). «Антилопы» уверну-лись. Второе копье тоже пролетеломимо. Третье — снова неудача.А «антилопы» продолжают ярост-но атаковать своих преследовате-лей. Вдруг один из охотников, мет-нув копье, поскользнулся. Он за-мешкался лишь на секунду, но это-го было достаточно — «антилопы»прорвали кольцо и скрылись в ле-

су. И сразу, прекратив танец, всеповернулись к неудачнику. А тот,закрыв лицо руками, низко опустилголову. Он знал: его ждет тяжелоенаказание, может быть, смерть,—как решат старейшие. И он пони-мал, что заслужил самое суровоенаказание: ведь «антилопы» убе-жали, значит, все племя останетсябез мяса. И кто знает, на сколь-ко времени. Может быть, он вооб-ще обрек племя на голоднуюсмерть?!

Так или примерно так, наверное,думал неудачливый охотник, такили примерно так думали все охот-ники. То, что происходило на поля-не, имело для них огромное значе-ние.

Нет, это была не тренировкаперед настоящей охотой — это бы-ла настоящая и, пожалуй, «глав-ная» охота.

Один или два человека — самыхбыстрых и ловких из племени,—привязав себе рога и хвосты, пре-вращались в «антилоп», а осталь-ные преследовали их. И если копье«поражало» «антилопу», значит,завтрашняя охота будет удачной;если нет, охота откладывалась —все равно удачи не будет.

Так думали бушмены в ЮжнойАфрике. Так считали и американ-ские индейцы племени манданов,надевавшие маски, которые изоб-ражали бизонов, привязывавшиебизоньи хвосты и исполнявшие тан-цы, в которых они старались под-ражать движению этих животных.Потом на «бизонов» нападали охот-ники. «Убив» тупой стрелой «бизо-на», они «разделывали» его тушуи преследовали следующего. «Охо-та» не прекращалась ни днем, ниночью в течение нескольких дней,

а то и недель. Лишь после этого ин-дейцы отправлялись на охоту за на-стоящими бизонами.

А бразильские индейцы племенибороро и сейчас перед охотой наягуаров всю ночь поют песни о том,какой хороший зверь ягуар, какуюон приносит людям пользу. Потомрано утром они собираются вокругнарисованного на земле ягуара иначинают плясать. Затем в ягуаралетят копья. И только когда чье-нибудь копье попадает в глаз нари-сованного зверя, индейцы отправля-ются на охоту. Теперь они увереныв удаче: то, что произошло с нари-сованным зверем, считают индей-цы, конечно же, повторится и с на-стоящим.

Примерно такой же обычай былда и остается еще сейчас у корен-ных жителей Австралии. Толькотут вместо ягуара «убивают» нари-сованного на земле кенгуру.

Наблюдая за обрядами австра-лийцев, сравнивая их рисунки с на-скальными, ученые поняли: перво-бытные люди тоже «убивали» пе-ред охотой нарисованных живот-ных.

Это открытие было не менее важ-ным, чем само открытие наскаль-ных рисунков. Теперь ученые зна-ли, что первобытный человек нетолько убивал животных, но и по-клонялся им.

Первобытные охотники былисильны и терпеливы, ловки и вынос-ливы. И все-таки далеко не всегдаохота оканчивалась удачей.

Почему? Питекантропы и синан-тропы не могли этого понять, они,очевидно, даже не задумывалисьнад этим — были слишком прими-тивны. Неандертальцы, а тем бо-лее кроманьонцы уже смотрели

на мир иначе — они уже начали по-нимать, что надо как-то облегчатьсебе жизнь.

Один путь был вполне реаль-ный — люди усовершенствовалиорудия охоты и ловли. Но был идругой путь, на который толкалалюдей таинственная природа. Тыся-чи чудес и загадок окружали чело-века.

Одними из самых таинственныхи загадочных существ были дляних, конечно, звери — сильные ихитрые.

Так нельзя ли их перехитрить?Первобытные люди не видели раз-ницы между животными и его изоб-ражением. И поэтому считали, что,если нарисовать животное и «убить»его изображение, настоящая охотабудет уже чистой формальностью:зверь-то ведь уже убит! А то,что он еще убегает, или прячет-ся, или защищается,— это уж пу-стяки.

Постепенно такая «предваритель-ная охота» усложнялась — появи-лись специальные песни и танцы,но суть ее оставалась прежней —она подготавливала удачную охо-ту. Мы не знаем, как первобытныеохотники называли эти свои обря-ды, но сейчас они называются охот-ничьей магией.

У разных народов было многомагических обрядов. Например, ужителей Мадагаскара категориче-ски запрещается убивать в домелюбое существо мужского пола(скажем, кота, петуха, крысу). Та-кое убийство, считали мадагаскар-цы, может привести к гибели вои-на. Кстати, воины на том же Мада-гаскаре никогда не ели мясо ежей:еж считается трусливым живот-ным. А воины и охотники многих

«Герб» племени североамериканских ин-дейцев. В отличие от европейцев, индейцыуважали волков за их смелость, силу,независимость. Племя, считавшее своимпредком волка, очень гордилось этим, илюди племени с особой тщательностьюизготовляли свой «герб» — родовой знак.

«Герб» племени канадских индейцев,«ведущих свой род от волка».

племен (и не только на Мадагаска-ре) верили: тот, кто съест мясотрусливого животного, сам станеттрусом. И наоборот: тот, кто съестмясо сильного и смелого зверя, ста-нет таким же сильным и смелым.

Люди думали, что с помощьюмагических танцев, песен, заклина-ний «полезные» свойства животныхмогут перейти к человеку и другимпутем. Например, если спрятать вволосы кусочки крысиной шкуркиили клочки шерсти и произнестинужное заклинание или исполнитьсоответствующий танец, то воинприобретет увертливость крысы.

С животными связаны и много-численные «врачебные магии». На-пример, считалось, что сова можетпредотвратить безумие. А раз так,то тому, кто носит под мышкой еесердце и правую лапку, не страш-ны даже бешеные собаки. (В Гер-мании это поверие существовалочуть ли не до прошлого века!)

Был и такой прием во врачебноймагии: из больного человека «вы-гоняли» болезнь и «загоняли» вживотных — несколько волосковбольного давали вместе с едой со-баке или свинье и считали, что бо-лезнь перешла в нее.

Кроме врачебных, появилось не-мало других магий. Но все-такиглавной продолжала оставатьсяохотничья. Правда, она тоже всевремя менялась и у разных народовприобретала разные формы. Напри-мер, у эскимосов до сих пор суще-ствует ежегодный «праздник пузы-рей», когда в лунки, проделанныетюленями во льду, люди опускаютпузыри. Эскимосы считают, что бла-годаря этому увеличивается коли-чество тюленей и у охотников все-гда будет много добычи.

Эскимосский скульптор из Гренландиипотратил немало труда, чтоб вырезать изкости оленя.

Это не магический танец, а настоящая охота.

Можно рассказать еще о многихобрядах охотничьей магии. Некото-рые — совершенно одинаковые, хо-тя и родились они на разных ма-териках, другие — несхожие, хотяи родились близко. Но все сводятсяк одному — обеспечить богатую,удачную охоту.

Однако нередко бывало — охотаокончилась удачно, а охотник неторопится разделать тушу убитогозверя. Снова магия?

«Не сердись, что я тебя убил!»

Охотник медленно подошел к не-подвижно лежащему медведю и селна землю рядом с убитым зверем.Окончилась тяжелая и опасная охо-та, а главное — долгая и мучитель-ная подготовка к ней. Ведь индей-цы, прежде чем отправиться на охо-ту за медведем, в течение многих

дней постились, а накануне самойохоты приносили жертвы тем зве-рям, которых убили раньше. И воттеперь племя обеспечено едой и на-до бы торопиться в деревню — жен-щины, дети, старики ждут с нетер-пением охотников. Но индеец, убив-ший медведя, не торопится. Присеврядом с тушей, он не спеша раску-рил трубку и вставил ее в оскален-ную пасть мертвого зверя. Охотниктерпеливо ждет, пока медведь «вы-курит» трубку, потом долго объяс-няет медведю, почему он его убил,потом еще дольше просит проще-ния за это, умоляет не сердиться,не обижаться и не портить охоту вбудущем.

Однако торжественная церемо-ния на этом не кончается.

Съев мясо медведя, индейцыукрепляют на высоком столбе рас-крашенную голову зверя и долгоразговаривают с нею, не скупясь напохвалы.

Так поступали представители техплемен, которые носили имя Мед-ведя. Другие племена называлисьВолками или Воронами, Змеямиили Лисицами. И это не просто про-звища. Индейцы считали, что вселюди произошли от животных,только одни произошли от волков,другие — от медведей, третьи — отворонов или лисиц. В науке такоеверование называется «тотемиз-мом», от слова «тотем». На языкеиндейцев племени оджибве «то-тем» означает «его род». Инымисловами, что его род идет от медве-дя или что его предок — медведь.(Соответственно — ворон, лиса,волк.)

Когда появилась эта вера вживотных-предков, точно сказатьтрудно. Во всяком случае, не поз-

же, а возможно, и гораздо раньшетого времени, когда первобытныехудожники изобразили на стенахпещер животных.

Древние люди верили, что про-изошли от животных. Причем раз-ные племена от разных животных,значит, каждое племя должно бы-ло почтительно относиться к сво-ему предку, его не могли убивать,а, напротив, стремились как-тоохранять. Но легко охранять змейили воронов — на них не очень-тоохотились. А как быть с медведя-ми, например? Ведь их мясо нрави-лось и тем людям, которые счита-ли этого зверя своим предком.

При раскопке пещер и другихмест, где жили первобытные люди,находили и находят множество че-репов медведей. Именно черепов.Видимо, первобытные охотники от-давали какие-то почести убитымзверям. Может быть, просили у нихпрощения, как североамериканскиеиндейцы. Может быть, убив зверя,устраивали вокруг него торжест-венные церемонии, затем так жеторжественно доставляли тушу вселение, а съев мясо, не менее тор-жественно предавали косточки зем-ле, как это делали эвенки, которыетоже считали медведя своим «де-душкой». Может быть, поступали сним так, как поступали манси:съев мясо медведя, они ставили егочереп на почетное место в своих жи-лищах.

Но так или иначе, сейчас уже суверенностью можно сказать: пер-вобытные люди считали своими«предками» животных и поклоня-лись им. Убив же своего «предка»(а они вынуждены были убивать),всячески старались задобрить духубитого животного.

Отголоски этих древних верова-ний дошли и до наших дней. И те-перь мы знаем, что коренные жи-тели Австралии считают своимипредками ящерицу Мильбили измею Минди, удава Волунку и ин-дюка Кипара.

Знаем мы теперь, что многиеплемена, населявшие теперешнююЕвропу, как и американские индей-цы, считали своими прародителямимедведей. А некоторые племена,живущие в Конго, считают своимипредками слонов. Вынужденныеохотиться на этих животных, онивсячески уверяют их, что убиваютслучайно. И в доказательство сопле-менники «нападают» на тех, ктонепосредственно участвовал в охо-те на слонов, и якобы жестокомстят им.

В Австралии есть племена, веду-щие свою родословную от летучихмышей, а на Мадагаскаре — от кро-кодилов. Впрочем, трудно, пожа-луй, назвать животное, которое быне являлось чьим-нибудь тотемом—прародителем.

Птицы или звери?

В том, что люди произошли отживотных, наши далекие предкибыли абсолютно уверены. Понача-лу это их вполне устраивало. Одна-ко человек мудрел и все чаще сталзадумываться: а откуда же произо-шли животные? Кто сотворил все,что он видит вокруг себя? И конеч-но же, он решил, что прародителя-ми мира тоже были животные. Новот кто именно?

...Бескрайняя водная гладь, абсо-лютный мрак и абсолютная тиши-на — таким представляли мир в

первоначальном его виде племена,населяющие территорию современ-ного Египта. Но вот над этой воднойгладью поднялся холм с сидящейна его вершине лягушкой и лежа-щим рядом яйцом. С этого все и на-чалось. Из яйца вывелся гусь —Великий гоготун. И сразу исчезлатишина — гусь закричал. Сразу ста-ло светло — гусь, подобно солнцу,осветил все вокруг. Потом гусь сталсоздавать обитателей Земли — лю-дей и животных.

Значит, творец мира — птица? Да,это подтверждают и многие другиемифы, созданные в далеком прош-лом. Например, в Древнем Египтеверили, что бог солнца Ра, поро-дивший и небо и землю, вышел изяйца в образе птицы.

У австралийцев существовал мифо двух братьях — птицах Бунджильи Палиан, которые вели между со-бой ожесточенную войну. Один соз-давал землю и людей, деревья и зве-рей, другой — воду и всех ее оби-тателей.

Меланезийцы тоже верили в двухбратьев, создавших мир. И это то-же были птицы. Только один братбыл мудрый и добрый — он созда-вал плодородную землю, а другойбыл глупый и злой — он портил этуземлю.

У многих народов мира, жившихдалеко друг от друга, существова-ли поверья, что творцы всего су-ществующего — птицы. Иногда этобыли птицы вообще или мифиче-ская птица, как, например, у поли-незийцев. Они считали устроителеммира птицу Таароа, которая снеслаяйцо, и из этого яйца был созданмир.

Некоторые народы считают соз-дателями мира ворона или орла.

Конечно, названия птиц появилисьгораздо позже — первобытные лю-ди если и называли как-то сущест-вовавших тогда птиц, то иначе, нетак, как мы. А скорее всего, дляних это просто птицы какого-тоопределенного цвета, величины, об-лика. Вот что говорится в легенде,родившейся когда-то на севере на-шей страны.

Вначале была только вода, гово-рится в этой легенде, и всего двептицы — белая и черная. Белаялетала над водой, а черная плава-ла по воде. Белая попросила чернуюнырнуть и достать со дна ил. Чер-ная сделала это, но отдала подругене весь принесенный ил: частьоставила себе. И когда под влия-нием заклятий белой птицы из иластала расти Земля, то оставшийсяв клюве черной птицу ил тоже сталрасти и начал ее душить. Белая за-кричала, чтоб черная выплюнулаил. Та выплюнула, но поздно: изэтого ила уже не могла получитьсяхорошая добрая земля — из него по-лучились горы и камни. Птицыпоссорились. С тех пор считается,что белая птица — добрая, а чер-ная — злая, предвестник несчастья.(Ведь белая, по легенде, создаладля человека все хорошее, а чер-ная — все плохое.)

Однако есть немало легенд о про-исхождении мира, где главнуюроль играют не птицы, а другие жи-вотные.

Австралийцы считают, что делобыло так. Жил-был Великий Кенгу-ру. И напали на него однажды злыесобаки. Понял Великий Кенгуру,что не спастись ему от собак, чторазорвут они его на части, и решил:пусть из его частей будет сотворенмир. И вот разорвали собаки на

Среди многочисленных священных жи-вотных Египта были и хищные птицы.Изображение одной из них дошло до насвот в таком виде.

Богомол — тотем из Новой Гвинеи.

части Великого Кенгуру. И там, гдеупала его печень, вырос холм, изшкуры выросли скалы, кости пре-вратились в камни, а из камней по-явились люди.

У эвенков есть своя легенда осотворении мира.

По этой легенде мир сотворилимамонт и фантастический змейДябдяр.

Среди безбрежного водного про-странства находился островок. Онбыл так мал, что ни о какой жизнина этом островке не могло быть иречи. И вот, чтоб увеличить остро-вок, мамонт стал хоботом и бивня-ми доставать со дна землю и бро-сать ее на остров. А змей ползалпо острову и, разравнивая землю,увеличивал его площадь.

Ну, раз животные сотворили Зем-лю, они же должны были и усовер-шенствовать окружающий их мир.По мнению многих народов, так

оно и было. Вот как, например, про-исходило создание дня и ночи попредставлению индейцев племеникрик.

Собрание зверей, на котором ре-шался вопрос о дне и ночи, проис-ходившее под председательствоммедведя Нокози, было очень бур-ным. Одни животные, предпочитав-шие жизнь в темноте, требовали,чтоб все время была ночь, другие,наоборот, хотели, чтоб все времябыл день.

Неизвестно, чем бы кончилсяэтот спор, не подай свой голос бу-рундук Чу-тлок-чу. Он указал наенота Вытко, точнее, на его хвост.И все увидали, что на красивом пу-шистом хвосте енота чередуютсябелые и черные полосы. Бурундуксказал, что как кольца на хвостеВытко сменяются одно другим, таки день должен сменяться ночью, аночь — днем.

«Волшебная сова».Работа современнойэскимосской художницыиз Канады.

Звери подивились мудрости Чу-тлок-чу и постановили, чтоб деньследовал за ночью, а ночь — заднем через одинаковые промежут-ки времени. А председатель собра-ния медведь Нокози позавидовалмудрости Чу-тлок-чу и царапнул егокогтями по спине. Вот почему увсех бурундуков до сих пор поло-сатые спинки.

Индейцы из племени алгонкиноврассказывают о другом, не менееважном моменте истории Земли.

Оказывается, вначале вся Землябыла покрыта глубоким снегом, всеводы скованы льдом. Это былоочень плохо. Но тут нашелся доб-рый зверек ласка, которая прогрыз-ла небесный свод, и из отверстияна Землю хлынули теплые ветры исолнечные лучи. Стало тепло. Рас-таяли льды и снега. А ласка откры-ла клетки и выпустила на свободуптиц. И еще много добрых дел со-вершила ласка, но жители небеснойстраны очень рассердились на нее,стали преследовать и в конце кон-цов убили.

Можно еще рассказать немалодошедших до нас из глубины вековлегенд, мифов, преданий о проис-хождении людей и Земли, и почтивсюду главную роль играли живот-ные.

Постепенно люди становилисьразумнее, они научились подчинятьприроду. И тогда начали появлять-ся мифы, первое место в которыхстал занимать человек-победитель.Таков, например, миф новозеланд-цев майори об отце свирепых людейТу-Матауэнги.

Однажды звери и рыбы, испугав-шись бури, разбежались кто куда,бросив своего дядюшку Ту-Матау-энги. Тогда дядюшка разозлился По «свидетельству очевидца» — художника XVI века — так охотились

на крокодилов во Флориде. (Из книги, изданной в 1591 году.)

и начал ловить рыб сетями и зве-рей силками. Потом он научил это-му и людей.

Шли века, тысячелетия. Челове-чество «взрослело», накапливалоопыт. Появлялось все больше ибольше домашних животных, вер-но служивших человеку, началиразвиваться многие науки. А пред-ставления о животном мире по-прежнему оставались искаженны-ми. Животных начали обожест-влять.

Первобытный человек охотился,чтоб прокормить себя и своих со-племенников. Добыча была общей.С развитием земледелия и ското-водства стали накапливаться богат-ства у отдельных людей. Началасьэксплуатация человека человеком,возникло классовое общество.

Первобытный человек рисовалубитого оленя, исполнял магиче-ский танец, произносил заклина-ния, задабривал злых духов и умо-лял добрых помочь ему в охоте.

Позже человек стал поклонятьсяуже не духам, а богам. Боги же умногих народов изображались в ви-де животных. Этим животным по-клонялись, оказывали «божеские»почести, а если и убивали, то толь-ко при определенных условиях.

Божественный Апис, священныйскарабей и «хранитель горизонта»

Первобытный человек, естествен-но, поклонялся диким животным.Люди, жившие в древних государ-ствах, в ранг богов возводили жи-вотных, имеющих практическоезначение. В первую очередь, конеч-но, домашних животных. Из дикихпоклонялись тем, кто либо дейст-

вительно, либо в представлении лю-дей приносил пользу. Это одно изобъяснений, точнее, одна из при-чин, которая привела к поклоне-нию некоторым животным. Но по-степенно первоначальная причиназабывалась, поклонение животнымпревратилось в религию. Животныестали богами. И среди животных-богов одно из первых мест заняликорова и бык.

«В коровах — наша сила, в коро-вах — наша потребность, в коро-вах — наша пища, в коровах — на-ша одежда, в коровах — наша побе-да» — так было сказано в одной изперсидских священных книг.

Коров обожествляли и древниеперсы, и индусы, и жители Крита, иплемена африканских негров, идревние греки. И все-таки, пожалуй,ни в одной стране не был так раз-вит «коровий культ», как в Егип-те. По утверждению египетскихжрецов, душа одного из основныхбогов египтян — Озириса — посели-лась в быке, а душа его сестры —Изиды — в корове. И неудивитель-но поэтому, что бык занял первоеместо среди священных животныхЕгипта. У священного быка быломного имен: каждый город, покло-нявшийся быку (в Египте у многихгородов были свои особочтимые жи-вотные), давал ему свое имя. Нонаиболее известные имена священ-ного быка — Мневис и особенно —Апис.

Священными объявлялись быки,отвечающие целому ряду (а их бы-ло около 30) требований. Напри-мер, на правой стороне у него долж-но было быть пятно, похожее поформе на луну, а под языком —узел, который египтяне называли«жуком». Шерсть у быка должна

была быть черной и жесткой, налбу — квадратный пучок белой шер-сти, на спине — пятно, напоминаю-щее по форме орла, конец хвостадолжен был раздваиваться.

Найденный священный бык с по-честями препровождался в храм истановился предметом поклонения.Двадцать пять лет проводил бык вроскошном храме, украшенном зо-лотом, серебром, драгоценнымикамнями, совершал прогулки попарку, устроенному специально дляэтого вокруг храма, питаясь толькоотборным зерном, купаясь в бла-говонных ваннах. Через двадцатьпять лет быка умерщвляли — топи-ли в бассейне, так как душа Ози-риса не могла больше находитьсяв старом теле.

Утопив быка, жрецы брили себеголовы, облачались в траур и от-правлялись на поиски нового «вме-стилища души бога». А мертвого невыбрасывали — в нем же двадцатьпять лет жила душа Озириса!

В 1851 году недалеко от Каирафранцузские археологи обнаружи-ли глубоко под землей колоссаль-ный склеп, где в огромных, много-тонных саркофагах из черного икрасного полированного гранита на-ходились мумии священных быков.В течение полутора тысяч лет хо-ронили их здесь жрецы.

Свои храмы и своих жрецов вЕгипте имели и коровы, и бараны,и овцы, и козлы, и кошки. Ши-роко был распространен и культсобаки.

Накануне ежегодного разливаНила на небе обычно появляетсяяркая звезда. Своим появлениемона как бы предупреждает о пред-стоящем разливе. Не умея объяс-нить связь появляющейся звезды с

предстоящим разливом реки, егип-тяне, естественно, видели в этом не-что от всевышнего. В сознании лю-дей образовалась связь между звез-дой, предупреждающей о разливе,и собакой, предупреждающей сво-им лаем о приближении посторон-него. Поэтому звезда была названаСириусом (гончей собакой), а самасобака стала священным символомбдительности. Ее изображение по-явилось над входами в храм Озири-са и Изиды, а потом и на другиххрамах.

Египтяне почитали птиц, в част-ности ибисов. Молва приписывалаэтим птицам способности поедать вогромных количествах вредных на-секомых, от которых очень страда-ли египетские земледельцы, и дажезмей, которые во множестве води-лись в Египте.

Коршун почитался за свою по-лезную деятельность санитара.

Видимо, за это же, за то, что онуничтожает падаль, к священнымживотным относили шакала. Ша-кала чтили очень высоко. Он дажеимел звание «хранителя горизон-та». Среди животных, однако, бы-ли и такие, которые пользовалисьпокровительством людей незаслу-женно.

Огромные почести воздавалисьпавианам, хотя их стада наносилиземледельцам вред. Возможно, по-клонение павианам тоже объясняет-ся их частичным сходством с соба-ками (павианов ведь так и называ-ют — собакоголовыми), возможно,поклонение павианам объясняетсятем, что им приписывались способ-ности оберегать местность от хищ-ников. Считалось, что там, где жи-вут павианы, хищники уже неселятся. Утверждалось еще, что

Голова священного быка, найденная вовремя раскопок на Кипре.

павианы в любом месте могут ра-зыскивать пресную воду, а дляегиптян это было очень важно.

Можно назвать еще немало жи-вотных — млекопитающих, птиц,рыб, считавшихся в Египте священ-ными. Но об одном священном жи-вотном — навозном жуке скара-бее — стоит рассказать подробнее.

Египтяне заметили интереснуюособенность в образе жизни жуков.В определенное время года они ска-тывают из навоза шарики и упорно«гонят» их в какое-нибудь укром-ное местечко. Это — нелегкая рабо-та, учитывая, что шарик нередкогораздо больше самого жука.

Однако не только трудолюбиепривлекло внимание египтян, хотяи это сыграло немалую роль в при-знании скарабея священным. Жре-цы обратили внимание на тот факт,что жуки не рождают своих дете-нышей, как, например, коровы илиовцы. Детеныши их появляются измалопривлекательных комочков.Конечно, жрецы, приди им в голо-ву изучить комочек, увидели бы,что в эти шарики жуки откладыва-ют яички, из них появляются ли-чинки и, наконец, из личинок — жу-ки. Но в те времена никто не зани-мался изучением жизни насекомых,и появление жуков из каких-то ко-мочков казалось чудом, совершитькоторое под силу лишь священнымживотным. Тем более, что у жуковбыли все «основания» для того,чтоб называться священными: жре-цы насчитали у них на каждой но-ге по тридцать пальцев, по числудней в месяце, шарики их, похо-жие на солнце, олицетворяли ве-ликого бога Ра. Жрецы уверяли,что среди жуков нет самок.

Но основным признаком свято-сти было все-таки появление моло-дых жуков из шарика. Жрецыутверждали, что жуки собирают от-бросы, нечистоты с целью создатьбудущего жука из праха земного!

Навозный жук скарабей быстростал одним из главных священныхживотных Египта. Его мумифици-ровали и клали вместе с мумиямиумерших людей. Изображение ска-рабея находят сейчас на памятни-ках и стенах храмов. Однако посте-пенно настоящих жуков стали за-менять искусственными, сделанны-ми из золота и драгоценных кам-ней, на них вырезались имена фа-раонов и слова заклинаний.

Одно из изображений священного Аписа.

Среди многочисленных священ-ных животных в Египте (их былоболее ста!) одно из почетных местзанимал крокодил.

Каждый год египтяне с нетерпе-нием ждали паводка на Ниле: ведьот разлива реки, от ила, которыйостается на берегах после паводка,зависит урожай. И чем больше па-водок, тем больше ила, а значит, иурожай будет лучше. Но большаявода приносила в низовья Нила имножество крокодилов. Египтянерешили, однако, что не вода прино-сит крокодилов, а крокодилы при-водят воду. А так как вода и все,что связано с ней, были основойжизни, то и крокодилы стали по-читаться как очень полезные, азначит, священные животные.

И вот в мраморных бассейнах,расположенных в тенистых паркахпри храмах, поселились священныекрокодилы. Их лапы были украше-ны золотыми кольцами и браслета-ми, головы — драгоценными камня-ми, еду им приносили на серебря-ных блюдах, а раз в год в Каиреустраивались «праздники Нила» и вжертву крокодилам приносили однуиз самых красивых девушек.

Так жили крокодилы, не подозре-вая вовсе, что с их возвышениемначало впадать в немилость другоеживотное, считавшееся тоже свя-щенным,— мангуста.

Мангуст почитали за то, что ониуничтожали змей, от которых оченьстрадали египтяне. Но, по преда-нию, мангусты уничтожают еще ияйца крокодилов. А этого египтянедопустить не могли.

И чем больше развивался культкрокодилов, тем хуже становилосьмангустам — люди их всяческипреследовали и уничтожали.

Павиан.Древнеегипетская скульптура. XIV век до н.э.

Но не всюду. Там, где крокодиловне особенно почитали, мангуста по-прежнему оставалась любимым иуважаемым зверьком.

Священные коровыи «Владетель белого слона»

Как ни многочисленны былисвященные животные у древнихегиптян, у индусов их было ещебольше.

Индусы верили в переселениедуш. Они считали, что человече-ское тело — это только оболочка, в

По-видимому, павиан занимал не последнее место среди священных животных ДревнегоЕгипта.

которой находится бессмертнаядуша. После смерти человека душапокидает ненужное уже тело и пе-реселяется в животных.

Вот бегает, например, по улицесобака. Собака как собака. А мо-жет быть, в ней поселилась чья-ни-будь душа? А чья — как узнать?Или другой пример. Умер всемиуважаемый человек. Его душа ку-да-то переселилась. А куда? Вокругполно животных, и в одном из нихпоселилась душа уважаемого чело-века. Ударишь, допустим, козла илиубьешь какую-нибудь птицу, а ока-зывается, ударил или убил носите-

ля души того, к кому и мысленно несмел притронуться!

Трудно приходилось индусам.Ведь даже сам Брама, создательвселенной, не раз перевоплощалсяв животных: был и вороном и во-робьем. А один из главных индус-ских богов — Вишну перевоплощал-ся то в рыбу, то в черепаху, то в ди-кого кабана или в домашнюю сви-нью. Попробуй-ка тронь их!

Но даже если это животное — небог и если в этой свинье или чере-пахе еще не успела поселиться чья-нибудь душа (а как это узнать?), товсе равно животное опасно трогать:

ведь боги многими из них пользу-ются для верховой езды. А у тех,кем не пользуются для верховойезды, все равно имеются немалыезаслуги. Так, благодаря обезьянам,бог Вишну одержал победу надстрашным и злым великаном. Виш-ну заключил союз с обезьяньим ца-рем, и тот прислал на помощь богумногочисленные отряды обезьян имедведей.

У других животных имеются дру-гие заслуги. Например, слоны (ихсемь) держат на своих спинах Зем-лю. Сами же они, в свою очередь,стоят на спине черепахи.

Если же, наконец, зверь не былни богом, ни вместилищем чьей-тодуши, если он не участвовал в сра-жениях и не поддерживал Землю,то он являлся символом. Например,лев — символ силы; собака — бди-тельности; петух и павлин, кромебдительности, олицетворяли еще игордость; белый бык — справедли-вость и добродетель. Были и злыесимволы — тигр, ворон, змея. А сим-волы опять-таки нельзя было тро-гать!

Короче говоря, список священ-ных, пользующихся уважением илинеприкосновенностью, животныхбыл почти безграничен. Истинно ве-рующий не мог убить или даже уда-рить животное, питался только рас-тительной пищей, не имел правараздавить червяка, блоху, комара,муху. Еще совсем недавно в Индииможно было увидеть людей, носив-ших марлевые повязки на лицах,чтоб случайно не проглотитьмошку!

Но уже в далекой древности лю-ди научились и обходить священ-ные законы. Поэтому действитель-но неприкосновенных животных

оставалось не так уж много. Срединих первые места занимают коро-ва, белый слон и обезьяны.

Корова — символ доброты и вер-ная подруга бога Вишну — пользо-валась исключительным почетом.Самое богатое воображение не мог-ло придумать больше того, что при-думали индийские священнослужи-тели — брамины! Почести, возда-ваемые быкам и коровам в Египте,ничто по сравнению с почестямикорове в Индии.

Самым тяжким преступлением вИндии считалось убийство брами-на. Умышленное, преднамеренноеубийство коровы приравнивалось кубийству брамина. И конечно, ка-ралось смертью. Если же убийствокоровы совершалось случайно, топреступник мог искупить свою винуследующим образом: обрив голову,он в течение месяца должен былжить среди коров, питаясь лишьзернами ячменя и укрываясь шку-рой убитой им коровы. В течениеследующих двух месяцев он могесть по вечерам раз в два дня не-большое количество других зеренбез соли. Он должен был следоватькаждый день за коровами и, стояпозади них, дышать пылью из-подих копыт, и так далее.

«Кроме того,— предписывает свя-щенный закон,— преступник поокончании покаяния должен пред-ставить десять коров и одного быкаили, если у него нет на это средств,он должен отдать все свое состоя-ние браминам».

И религиозные индусы свято вы-полняли все, что предписывал за-кон.

Прошли тысячелетия, а культ ко-ров в Индии до сих пор живет. Сей-час Индия по количеству коров за-

нимает одно из первых мест в ми-ре; их насчитывается примерно200 000 000 голов. Специалисты счи-тают, что Индия могла бы выру-чать от экспорта мяса столько же,сколько она тратит на оборону. Нов том-то и дело, что ни продавать,ни самим пользоваться этим мясомбольшинство населения не может —корова священна. И это в то время,когда десятки миллионов жителейИндии голодают. Даже молоко онине могут получать от этих священ-ных животных — 90 % коров в Ин-дии либо вовсе не дают молока, ли-бо дают его очень мало.

Передовые люди Индии понима-ют всю нелепость такого положе-ния, но пока бессильны что-либосделать.

Однако корова в Индии священ-на не всюду, а лишь там, гдегосподствует браминская религия.А там, где господствует буддий-ская, коров убивать можно, потомучто еще с глубокой древности буд-дисты считают самым священнымживотным не корову, а белого сло-на. Это в него переселяются душижрецов и святых, героев и владык,причем белизна служит доказатель-ством беспорочности и добродетели.

Обладать белым слоном моглитолько могущественные владыки.При всех своих титулах одним изважнейших они считали титул«Владетель белого слона». Чтоб до-быть белого слона, цари объявлялидруг другу войны, вели по многулет кровопролитные распри, и вседля того, чтоб в конюшне, украшен-ный золотыми кольцами и покры-тый золотой сетью, стоял слон-аль-бинос, а к прочим титулам влады-ки был прибавлен титул владель-ца белого слона!

Священными животными в Ин-дии были и до сих пор остаются не-которые виды обезьян. До сих порсуществуют храмы, где обезьяныих полновластные хозяева, где еже-дневно они получают большое ко-личество еды. (Напоминаем — этов то время, когда десятки миллио-нов людей голодают!) Для обезьянсуществуют больницы. (Это когдасотни тысяч людей умирают, неимея возможности получить по-мощь врача!) Мало того: несмотряна большой ущерб, который прино-сят «священные» обезьяны сельско-му хозяйству, опустошая поля, этиживотные пользуются полной не-прикосновенностью, их даже нель-зя бить. Обезьяны совершают наше-ствия на города, чувствуя себя тамполными хозяевами, останавлива-ют автомобили путешественников,буквально грабя их.

В свое время убийство обезьяныевропейцем порождало у местногонаселения такую бурю возмущения,что убийце нередко приходилось по-кидать страну. Да и сейчас «оскорб-ление» обезьяны вызывает у рели-гиозных людей сильное недоволь-ство.

Жертвы и прорицатели

Много легенд, связанных с жи-вотными, было в Древней Греции иРиме. Например, римляне считали,что, когда их главный бог сходил наземлю, он принимал облик живот-ного: однажды он превратился вбыка, другой раз — в лебедя.

Многие боги у римлян и грековимели своих символических живот-ных. Например, у Юпитера (у гре-ков он звался Зевс) таким симво-лом был орел, у Юноны (греческое

имя ее — Гера) — павлин, у Минер-вы (греческая Афина) — сова, у Ве-неры (в Греции Афродита)—голубь,у Марса (у греков Арес) — петух,у Нептуна (греческое имя его — По-сейдон) — лошадь, у Эскулапа (вГреции он звался Асклепий)—змея.

Своим воображением греки и рим-ляне создали легендарных чудо-вищ — стимфалайских птиц с мед-ными крыльями и крылатого коняПегаса, фантастических драконови кентавров, свирепого пса Цербераи лань с медными ногами, многого-ловую гидру и змея Кадама.

В легендах и сказаниях греков иримлян постоянно встречаются жи-вотные — и реальные и фантастиче-ские. То люди превращаются в жи-вотных, то животные становятсялюдьми. И все-таки ни в ДревнейГреции, ни в Риме животным ужене поклонялись, хотя и верили в ихогромные заслуги перед человечест-вом. Например, основателей РимаРомула и Рема, как утверждает ле-генда, выкормила волчица, а гусиспасли Рим. И все-таки животныетут были не богами, а лишь жерт-вами, которые приносились богам.

Жертвоприношение богам былораспространено во многих странахи почти у всех народов. Но греки иримляне довели это священнодей-ствие до совершенства.

Жертвоприношения строго разде-лялись. Было жертвоприношениебогам в знак благодарности и быложертвоприношение как акт искуп-ления греха. И сама «техника»жертвоприношения была очень раз-ной. Например, в первом случаесжигались лишь внутренности жи-вотного, приносимого в жертву,часть мяса отдавалась священно-

служителю, а часть тому, кто при-носит жертву. Во втором же случаежертвоприноситель, искупающийсвои проступки, ничего не полу-чал — все мясо доставалось священ-нослужителю.

Выбор животного, приносимогов жертву, тоже считался у грекови римлян вопросом серьезным. Во-первых, приносили в жертву лишьдомашних животных — дикие, ви-димо, не нравились богам.

Во-вторых, животные обязатель-но должны были быть молодыми,хорошо упитанными, здоровыми.В-третьих, строго соблюдался поря-док, какому богу какую жертву сле-довало принести. Вообще-то основ-ными жертвенными животными бы-ли коровы, быки или телята, бара-ны или овцы, козы и голуби. Но все-таки у каждого бога были главныеили любимые животные, которых,как верили римляне, он принималохотнее всего.

Очень тщательно соблюдали гре-ки и римляне правила жертвопри-ношения.

Жертве, прежде чем подвергнутьее закланию, сыпали на головуособую смесь из поджаренных зе-рен и соли, потом надевали на го-лову специальный венок, а быкам,баранам и козлам золотили рога.Приносящий жертву тоже надевална голову венок.

Если жертву приносили богам не-ба, то перед умерщвлением подни-мали ее голову вверх, если богамада — опускали вниз.

Постепенно процесс жертвопри-ношения совершенствовался всебольше и больше — ведь все большеи больше появлялось жрецов, а имнужна была работа, нужны бы-ли доходы. Если сначала обряд

В Индии обезьяны и сейчас пользуются почетом и уважением. И чувствуют себя хозяева-ми не только в лесу.

жертвоприношения совершал одинжрец, то впоследствии этим зани-малась уже целая «бригада» жре-цов: одни давали указания, другиеоглушали быка или корову дубин-кой, третьи убивали жертву, чет-вертые зажигали огонь, пятые раз-делывали тушу убитого животного,и так далее.

Сжигая внутренности или шерстьживотных, священнослужители ви-дели, что в одних случаях сгорание

происходит быстро, в других — мед-ленно, в одних случаях дым под-нимается прямо, в других — откло-няется то вправо, то влево.И огонь далеко не всегда одинако-вый. А жертва-то приносится богу.Значит, бог, принимая ее, что-то хо-чет сказать. Но что? И вот у свя-щеннослужителей появилась новаяогромная статья дохода. Ведь толь-ко они могли понять, что хочет сооб-щить бог, принимая жертву.

Этот гордый предок нашей домаш-ней кошки не унижался до ловлимышей и крыс. Он снисходительно«принимал» почести, которые ока-зывали ему египтяне, а «в ответ» по-могал им на охоте не хуже собаки.

«Птицу мудрости» — сову древние грекиизображали даже на монетах и медалях.

Только они могли истолковыватьи поведение животных.

Постепенно прорицатели сталисамыми могущественными людь-ми — они могли отменить любой за-кон, могли распустить любое собра-ние, задержать выступление войск.Они пользовались величайшим по-четом, уважением и полной непри-косновенностью. А обязанность уних была лишь одна — по поведе-нию животных предсказывать бу-дущее.

Жрецы (в Риме они называлисьавгурами) разработали эти вопросыдо тонкостей. Например, птиц ониразделили на два типа — предска-зывающих будущее своим пениеми предсказывающих будущее. поле-том, движением крыльев и так да-лее. И тут были свои тонкости —одни и те же звуки или движенияпри разных обстоятельствах или вразные времена года толковалисьпо-разному. Кроме того, большоезначение имело, с какой стороныпоявилось вещее животное — спра-ва или слева.

И еще: одна и та же птица вразных обстоятельствах своим по-явлением говорила о разном.

Например, ворон, прилетевшийночью, предвещал несчастье, аявившись на брачную церемонию —прочный семейный союз.

Сова в одних случаях предвеща-ла несчастье, в других — удачу. Гре-ки, встретив сову, радовались: ведьсова была посвящена Афине, по-стоянно сопровождала ее, и еслиАфина выслала сову навстречу пут-нику — значит, будет удача.

Зато ласточки предрекали беду.Достаточно было появиться надплощадью в Афинах ласточке, как

народное собрание немедленно рас-ходилось.

Вой собак и волков, по мнениюримлян, сулил несчастье. Несчастьеже предвещала змея, заползшаяв дом. Если же змея заползала вхрам, это предрекало народноебедствие.

Однако священнослужители неограничивались наблюдением заживотными в природе. Некоторыесвященные животные, якобы обла-дающие способностью предсказы-вать будущее, содержались в спе-циальных храмах, их брали с собойв походы. В Риме такими священ-ными предсказателями были глав-ным образом куры. Своим поведе-нием, активностью или пассивно-стью, своим аппетитом и голосомкуры о многом рассказывали авгу-рам, которые, в свою очередь, пере-давали эти предсказания осталь-ным. Особенно важно было, как ку-ры едят на закате солнца: если хо-рошо — будет удача; плохо — не-удача. И нередко из-за их плохогоаппетита откладывались сраже-ния.

Особенно повысился «авторитет»кур после такого случая. Во время2-й Пунической войны (так называ-лись войны, которые происходилимежду Римом и Карфагеном) передрешительным сражением авгурысообщили консулу Клавдию Пу-льхеру, который командовал рим-ским флотом, что священные куры,находившиеся на борту одного изкораблей, не едят. Конечно, нико-му в голову не пришло, что курыпотеряли аппетит просто потому,что на них действовала морскаякачка,— нет, все поняли, что этодурное предзнаменование. Но Клав-дий, по-видимому, не хотел откла-

Кого имел в виду автор этого барельефа?Ясно одно — он был убежден: такой зверьбезусловно существует!

дывать сражения. Он не послушал-ся предупреждений авгуров, распо-рядился выбросить кур за борт ипродолжал готовиться к сражению.Однако сражения, по сути дела,не произошло — гибель священныхкур произвела на солдат и матро-сов такое впечатление, что онидаже не оказали противнику сопро-тивления. Видимо, решили, чтоим уже ничего не поможет — свя-щенные куры предсказали не-удачу, да к тому же выброшены заборт!

Здесь произошло то, что частопроисходит с суеверными людьми —путаница причин и следствий. Флотримлян был разгромлен не потому,что это предсказали куры. А пло-хой аппетит священных птиц и ги-бель их привели к тому, что рим-ляне заранее обрекли себя напоражение. Но никто тогда не ста-

вил на свои законные места причи-ны и следствия. Для суеверных лю-дей было достаточно того, что курыпредсказали гибель флота и пред-сказание сбылось. И римляне с ещебольшей верой стали прислушивать-ся к «предсказанию» кур.

Куры и петухи считались свя-щенными не только в Риме. В Ин-дии их называли «солнечными пти-цами» — ведь они кричат, когдасолнце заходит. И, как верили ин-дийцы, не просто кричат, а преду-преждают, что по земле начинаютбродить те самые злые духи, кото-рые только что победили солнце.А утром куры и петухи возвещали,что собравшееся с силами солнцепобедило злых духов.

Из Индии более трех тысяч летназад куры попали в Китай. Китай-цы сначала встретили кур недовер-чиво — очень уж безобидные этиптицы, могут ли они сообщать опоявлении или уходе злых духов?И богдыхану Фу-ши пришлось спе-циальным указом заставить насе-ление разводить кур.

Зато в Персии куры сразу заня-ли еще более почетное место, чемв Индии. 2500 лет назад солдатыцаря Дария I, возвращаясь из Ин-дии, среди прочих трофеев привез-ли и «солнечных птиц». А вместес ними и легенды о том, что этиптицы помогают солнцу бороться созлыми духами. Персы поверилиэтой легенде и охотно выполнялиуказ царя, требующий от населе-ния страны держать петуха в каж-дом доме и запрещающий убийст-во этой птицы.

Довольно быстро куры и петухи«захватили» всю Персию, а лет че-рез 500 после этого они появилисьв городах на Черноморском побере-

жье, а оттуда вскоре попали в Ев-ропу. И в Европе куры были оченьуважаемыми и почитаемыми пти-цами : европейцы считали, что злыедухи очень боятся кур, а особеннопетухов. Вот почему на крышахмногих домов и на шпилях башенустанавливались изображения пе-тушков — они защищали от злыхдухов!

И даже теперь на старых здани-ях еще можно увидеть флюгера ввиде петушков. Иногда устанавли-вают такие флюгера и на новых до-мах в деревнях. Но, конечно, не длятого, чтоб отпугивать злых духов.Это уж просто так, по традиции.

Любовь и ненависть

Отношение человека к различнымживотным на протяжении многихвеков менялось не раз. От чистопрактического отношения или рав-нодушия человек переходил к обо-жанию и преклонению, от обожеств-ления — к ненависти. Так, древниеегиптяне высоко ценили замеча-тельные способности кошки уничто-жать грызунов. Ужи и ласки, кото-рые в качестве истребителей мышейжили в домах египтян, конечно, немогли сравниться с кошками, осо-бенно после того, как в Египет изАзии хлынули полчища крыс. По-этому кошка, естественно, счита-лась египтянами одним из самыхполезных животных и, что тожеестественно, была причислена ксвященным животным. Причем счи-талась одним из самых священныхживотных: недаром же богиня лу-ны, плодородия и деторожденияБаста изображалась египтянами скошачьей головой.

У нее были и роскошные храмы,где эти священные животные (илибоги) жили, питаясь самой отборнойпищей, были свои жрецы, свои по-читатели. Причем почитателей укошки было едва ли не больше, чему других животных. Как рассказы-вает греческий историк Геродот, напразднества в город Бубастис, гденаходился храм, посвященный кош-кам, собиралось до 700 тысяч чело-век. Они приносили в дар богинемногочисленные ее изображения,сделанные из золота, серебра, брон-зы, украшенные драгоценнымикамнями.

Закормленные, обленившиесякошки уже не ловили мышей. Ноегиптяне не заботились об этом — ихтеперь интересовала не полезнаядеятельность кошек, а их «божест-венные признаки». Таких призна-ков у кошки было достаточно. Кро-ме богини Луны, у кошек, как уве-ряли жрецы, была прямая связь с еемогущественным братом — великимбогом солнца Ра. Жрецы указывалина множество признаков, которыеякобы роднили ночное животное —кошку с дневным светилом — богомРа. Примером одного из «убеди-тельных» доказательств родства бы-ли кошачьи глаза. Чем выше солн-це, тем зрачки у кошки уже. И на-оборот: чем солнце ниже, тем зрач-ки шире. Солнце совсем зашло, на-ступила темнота, и зрачки совсемрасширились, а глаза стали круглы-ми, как маленькие солнца. Уже од-но это, считали жрецы, свидетель-ствует о тесной связи кошки с богомРа. И естественно, что такому су-ществу не только поклонялись —его тщательно оберегали. Во времяпожара, например, египтяне в пер-вую очередь стремились спасти

кошку, если она находилась в до-ме, а потом уже спасали имущест-во или гасили огонь.

Существует предание, в которомрассказывается, как из-за кошекегиптяне проиграли сражение пер-сам. Царь персов Камбиз, готовясьнапасть на один из египетских го-родов, собрал огромное количествокошек.

Пустив впереди себя этих кошеки взяв в руки вместо щитов такжепо кошке, персы пошли в наступле-ние. И египтяне сдались без боя:ведь драться в таком положении сперсами — значит, убить какое-токоличество священных животных.А на это египтяне пойти не могли.

Убийство кошки, даже невольное,каралось смертью, причем нередконарод сам устраивал самосуды надубийцей. Случалось, что даже вме-шательство самого фараона не мог-ло спасти преступника.

Смерть кошки в доме считаласьогромным несчастьем. В знак трау-ра все члены семьи брили брови иподрезали волосы.

Умерших кошек бальзамировалии хоронили в ящичках, имеющихформу кошки. Ящики эти часто бы-вали сделаны из золота или сереб-ра и богато украшены драгоценны-ми камнями.

Хоронили кошек на особых клад-бищах. В 1860 году в Египте, неда-леко от Бени-Хасана, обнаружиликошачье кладбище, где было похо-ронено 180 тысяч кошек.

Культ кошек в Египте продол-жался много веков. Даже когда ужеисчезла древнеегипетская культура,когда в Египте утвердилось мусуль-манство, когда уже господствова-ла арабская культура и арабскийязык, кошки продолжали оставать-

ся священными или, во всяком слу-чае, очень и очень почитаемымиживотными.

Например, в XIII веке Ель-Дахер-Бибарс, страстный поклонник и лю-битель кошек, завещал им в окрест-ностях Каира огромный фруктовыйсад.

И он действительно весь был от-дан в распоряжение кошек, а дохо-ды от него поступали в особый ко-шачий фонд. Деньги из этого фон-да шли на покупку еды для живот-ных.

Так жилось кошкам в Египте.Впрочем, и в Южной Европе не ху-же. В Древней Греции, например,и в Риме кошка почиталась каксимвол свободолюбия.

До нас дошло немало обычаев ипримет, родившихся в те времена,когда кошка считалась священнымили, во всяком случае, была весь-ма уважаемым животным.

Например, у английских моряковдо сих пор существует примета:если на корабле имеется кошка —особенно черная — это верный при-знак удачи. Недаром же во времякораблекрушений кошек спасалив первую очередь! В прибрежныхрайонах английского графстваЙоркшир до сих пор существует по-верье: пока черная кошка в доме,рыбаку не грозит опасность в море.

Англичане считают, что если чер-ная кошка перебежала дорогу — этодобрая примета; если она забежалав дом или в комнату — хозяинаждет радость; если чихнула неда-леко от невесты — молодоженамобеспечена счастливая семейнаяжизнь.

В России тоже было немало доб-рых примет, связанных с чернымикошками. Считалось, например, что

Легендарный греческий герой Геракл совершил много подвигов. Одиниз самых замечательных — победа над страшным и могучим львом.Изображение на древнегреческой вазе.

кошка может избавлять от болез-ней. Если, допустим, на глазу у че-ловека появился «ячмень», то до-статочно повести хвостом чернойкошки около больного глаза — и«ячмень» исчезнет. Хвост трехцвет-ной кошки будто бы избавляет отбородавок. Когда кошка чихала,следовало сказать «здравствуй», иэто навсегда излечивало от зубнойболи.

По поведению кошки можно бы-ло узнать и о приходе гостей: еслиона умывается — жди, идут! И опредстоящем дожде: если точиткогти, будет ненастье.

Но эти приметы — остатки былойдоброй славы кошек. В большин-стве же случаев почти во всех стра-нах Европы кошка считалась (исчитается теперь) символом зла.Особенно кошка черная.

Счастливая жизнь кошек в Евро-пе кончилась примерно лет 700назад, в средние века, когда могу-щественная средневековая церковь,стремясь искоренить все, что при-шло с Востока, обратила свой гневи против животных, пользовавших-ся почетом на Востоке. Одной изпервых жертв среди животных ста-ла кошка. Она была объявлена «не-чистой силой» и ведьмой.

Причин для такого обвинениябыло больше чем достаточно. Гдебывает кошка ночью и что делает?Почему ходит бесшумно? Почему втемноте глаза ее горят? И что этоза огонь — уж не адский ли?

Много и других подобных вопро-сов задавали средневековые мона-хи, и на все был лишь один ответ:кошка — «нечистая сила», исчадьеада, пособник дьявола. Люди, веду-щие знакомство с дьяволом — кол-дуны и ведьмы,— легко принимают

облик кошки. Для этого надо толь-ко поесть приготовленные особымспособом мозги кошки и потеретьсебе спину маленьким кусочком пу-повины от новорожденного ребенка.

Понятно, что церковники не мог-ли оставить без внимания такихстрашных тварей. Наряду с жен-щинами, обвиненными в колдовст-ве, в том, что они время от временипревращались в черных кошек,сжигали и пытали самих кошек.В средние века были казнены сот-ни тысяч женщин, большинство изкоторых обвинялось в связи с дья-волом через кошек. Часто вместес колдуньями сжигали и самих этих«нечистых» животных. Во многихстранах Европы стало обычаем еже-годно в определенные дни устраи-вать облавы на ведьм, то есть ло-вить и уничтожать кошек. Их то-пили в иванов день, когда, по пре-данию, цветет колдовское расте-ние — папоротник; их сбрасывалис башен на камни, сотнями сжига-ли на кострах. В Голландии былаустановлена специальная «кошачьясреда» — день массового истребле-ния кошек. И еще в конце прошло-го века во Фландрии отмечали этусреду массовым сбрасыванием ко-шек с высокой башни в городеИперн.

Такова история кошки-богини икошки-ведьмы, такова история люб-ви и ненависти к этому животному,история очень характерная, но неединственная.

Люди-звери и звери-дьяволы

Несколько столетий назад фран-цузский монах Пьер Ле Луайе,крупный знаток всякой чертовщи-ны, писал с полным знанием дела:

Кошка поздно попала в Россию. Но зато сразу же заняла важное место в жизни человека.Русский лубок. XVIII век.

«Нет такого четвероногого зверя,вида которого не принял бы дья-вол».

Люди в те времена были убежде-ны: дьявол часто принимает обликчетвероногого, чтоб напугать, на-пакостить человеку, или для того,чтоб перевозить колдунов на ша-баш — на сборище бесов. В такихслучаях они обычно превращалисьв козлов и баранов, да и сам сата-на любил принимать облик гигант-ского козла.

Считалось, что ведьмы, как мыуже знаем, чаще всего принималиоблик кошек. Это ведь очень удоб-но — всегда, не вызывая подозре-ний, можно проникнуть в любойдом, подсмотреть, подслушать раз-говоры, сделать человеку какую-нибудь мелкую пакость. А если за-хочется сделать пакость покрупнее,можно собраться на чердаке и об-судить предстоящую операцию.

Правда, кошкой быть удобно невсегда — например, кошка не мо-жет есть и портить капусту, припа-сенную в погребах. Но ради этогоможно превратиться в зайца, чтоведьмы зимой очень охотно и про-делывали. Причем проделывали на-столько часто, что превращение взайцев получило специальное на-звание — лепантропия. (Превраще-ние в кошек называлось аэлуран-тропия.)

Впрочем, верили, что колдунычасто превращаются и в других жи-вотных. Для этих явлений дажепришлось придумывать специаль-ные термины.

Так, превращение в собак сталоназываться куантропией, в коров —боантропией, в волков — лаконтро-пией. Кстати, в волков, так же как

и в кошек, колдуны и ведьмы, поубеждению суеверных людей, пре-вращались чаще всего.

«В Англии мы часто видим, каклюди превращаются в волков»,—писал в XII веке путешественникДжервейс.

Люди-оборотни, превращавшиесяв волков, были не только в Англии.В XVI веке во французском городеДоль приговорили к смертной каз-ни некоего Жилеста Гарнье за то,что он «в форме волка-оборотня по-жирал множество детей».

В XVII веке сенат Савойскогогерцогства (было такое государствона территории теперешней Италиии Франции) приговорил к казни не-скольких колдунов, среди которыхбыл и Клод Гаро — волк-оборотень.Лаконтропия была широко рас-пространена в Германии и в Рос-сии.

Правда, как утверждали специа-листы по «оборотням», не все онибыли опасны — ведь среди них были и такие, которые приняли этотоблик не по собственной воле, а поволе колдуна. Тот же Джервейс,утверждавший, что в Англии частыслучаи превращения людей в вол-ков, рассказывал, между прочим,что один человек встретил в лесуволка, который поведал ему сле-дующую историю. Некогда аббат,обладавший магической силой, про-клял одну деревню. С тех пор в этойдеревне люди время от времени пре-вращаются в волков, живут в лесуи, если их в течение семи лет неубьют, возвращаются в деревню,снова становятся людьми, а на сме-ну им в лес уходят другие люди,ставшие волками.

Наши предки верили, что такие«волки поневоле» были и в России.

Это они горько выли по ночам освоей доле. Колдуны же, ставшиеволками, делали свои черные деламолча и с удовольствием. Они нетолько нападали на людей — онипортили скот, напускали «порчу»на целые деревни. А так как обо-ротни могли принять облик любогосущества, жить было довольнострашно: ведь дьявол может при-нять облик и собаки, которая бега-ет во дворе, и птицы и даже насе-комого.

Вот села муха. А муха ли это?Может быть, дьявол в облике му-хи? А что у него на уме? Какуюпакость он сделает? Ждет толькомомента, чтоб напасть на человека?Или, может быть, он уже напустил«порчу» на скот?

И совсем плохо пришлось бы лю-дям, если бы они верили только взлых духов.

Сила слова и проклятые угри

Считалось, что с «порчей», кото-рую напускали колдуны на живот-ных, можно довольно легко бороть-ся. Достаточно, мол, посвятить жи-вотных какому-нибудь святому, иони — в безопасности. Мало того:свиньи, например, посвященныесвятому Антонию, оказывались иумнее и толще других. Их никто несмел трогать. Другой святой покро-вительствовал лошадям, баранам,козам.

К счастью для суеверных людей,злые духи, принимавшие облик жи-вотных, в особенности змей, были,оказывается, не очень-то всесиль-ными. Во всяком случае, на нихможно было воздействовать такимзаклинанием: «Во имя создавшеготебя, я заклинаю тебя не двигаться

с места; если не исполнишь этого,то я проклинаю тебя, подобно тому,как господь тебя проклял».

Конечно, не всякому дано былоправо такого заклятия, для этогонадо было быть по крайней мересвященнослужителем. Если же этопроклятие произносил святой, счи-талось, что успех обеспечен: жи-вотные немедленно прекращалисвою порочную и «антиобществен-ную» деятельность.

Летописи и старинные книги до-несли до нас некоторые рассказыо таких чудесах.

В одной из областей Италии —Аосте сильно размножившиеся кро-ты начали вредить земледелию.Крестьяне обратились к епископуГрату, прославившемуся уже сво-ими чудодейственными поступка-ми. Тот помолился и велел кротамуйти. Но кроты не подчинились.Тогда Грат, получив свыше силууничтожить кротов, проклял этихнепослушных животных. И они по-гибли.

Так же поступил и гренобльскийепископ Гюго, когда к нему яви-лись крестьяне с жалобой на змей,опустошавших, как им казалось,край. Епископ немедленно проклялэтих тварей. Змеи, правда, не по-гибли, но с тех пор перестали быть,как утверждает летопись, ядови-тыми.

Рассказывают и описывают мно-гочисленные случаи проклятия«святыми» отцами животных. Этирассказы свидетельствуют, каза-лось бы, с одной стороны, о могу-ществе святых отцов, с другой — отом, что животные понимали сло-ва, что они способны были мыслить,подчиняться приказам, а если неподчинялись — погибали.

Мы-то теперь знаем, что это — об-ман, что никакие проклятия и за-клинания не действуют на живот-ных. Однако святые отцы «твориличудеса» на глазах у всех. Почемуже они не были тут же изобличены?Да потому, что многие святые отцыбыли умные люди и действительно«творили чудеса»!

Вот пример «чуда», впоследствииразоблаченного учеными.

В XVII веке в Женевском озерепоявилось несметное количество уг-рей. Угрей было столько, и они так

Суд «скорый и правый». Только вот когосудьи признают виновным — человека илисобаку? А может быть, обоих?Гравюра 1556 года

загрязнили озеро, что жители при-брежных городов и сел могли вскором времени остаться без питье-вой воды.

Тогда люди обратились к ло-заннскому епископу. Епископ долгоколебался, но в конце концов усту-пил настойчивым просьбам и со-гласился помочь людям. Однако онне торопился приступать к делу, аподолгу прогуливался по берегу озе-ра, будто присматриваясь к чему-то. Народ не смел торопить еписко-па, а сам епископ все чего-то ждал.Прошло немало времени, преждечем он появился на берегу озераво всем своем облачении и с пыш-ной свитой, простер руки, прочиталсоответствующие молитвы и про-клял угрей.

А через некоторое время людистали замечать — на поверхностиозера начали появляться мертвыерыбы. Проклятье подействовало —угри гибнут!

Надо ли говорить, что весть о чу-де немедленно облетела всю странуи вышла за ее пределы. Ведь это жебыло действительно чудо, причемсовершенное у всех на глазах!

Но у этого чуда было реальноеобъяснение. Прежде чем проклястьугрей, епископ лозаннский долгоприсматривался к ним. Будучи че-ловеком для своего времени оченьобразованным, он понимал, что вжизни быстро размножающихся уг-рей должен наступить момент, ко-гда им нечего станет есть или срединих начнется какая-нибудь болезнь.Так и произошло. Заметив слабыепризнаки наступающего мора,епископ поспешил проклясть угрей.А через несколько дней, когда морначался по-настоящему, люди уви-дали «действие» проклятия.

Очевидно, так же поступил свя-той отец, проклявший кротов. Ондолго присматривался, пока не по-нял, что кроты начали гибнуть толи от голода — их стало слишкоммного и пищи всем не хватало,—то ли от какой-то заразной болезни.И тогда лишь он произнес свои про-клятия.

А святому отцу, избавившемукрестьян от ядовитых змей, совер-шить «чудо» было еще проще — онпрекрасно знал, что змеи, наводив-шие ужас на крестьян, были самы-ми обыкновенными безопаснымиужами. Но крестьяне не знали это-го и боялись их, как всяких «пол-зучих гадов».

А после проклятия они убеди-лись, что змеи действительно неопасные, они «потеряли» свои ядо-витые зубы.

Для большинства населения —темного, неграмотного — не былосомнения: святое слово имеетвласть над животными. Правда,иногда приходилось воздейство-вать на животных и более слож-ным путем — их судили.

Судьи, подсудимые и адвокаты

Процессы над животными в сред-ние века были обычным делом.Вплоть до XVIII века во многихстранах Европы судили животных,совершивших преступления.

Судили насекомых и птиц, мле-копитающих и змей, судили по всейформе и очень тщательно — следст-вие велось с допросами и пытками,перед полным составом суда в 23человека выступали обвинители изащитники. Это никого не удивля-ло в те времена — ведь считалось,

Если подсудимые не сознаются в своихпреступлениях, их ждут пытки.Гравюра 1529 года.

В средние века животных не только суди-ли — их символические изображения по-являлись даже на рыцарских гербах.

что животные действуют сознатель-но, значит, и отвечать должны засвои поступки по всем правилам.

Пожалуй, процессы над живот-ными того времени можно разде-лить на две категории — «граждан-ские» и «уголовные». Первые пора-жали необыкновенной кротостью,глубокой «справедливостью» поотношению к «тварям божьим».Прежде чем произнести приговор, кподсудимым обращались со следую-щими словами: «Ты тварь божия,тебя я уважаю. Тебе принадлежитземля точно так же, как и мне; яне должен желать твоей смерти. Ноты вредишь, ты посягаешь на моенаследие, разоряешь мои виноград-ники, пожираешь мою жатву. Од-ним словом, лишаешь меня плодовмоего труда. Быть может, я все этозаслуживаю, так как я не более неменее как несчастный грешник. Вовсяком случае, право сильного естьгнусное право. Я объясню тебе твоювину, буду молить о милосердиибожьем, укажу тебе место, где тысможешь существовать, и затем тыдолжен удалиться; если же ты бу-дешь упорствовать, то я проклянутебя».

Однако когда эти трогательныеувещевания не действовали, прихо-дилось обращаться в суд. Но в судек вредителям относились очень со-чувственно и не торопились ихосуждать. В 1479 году в одном израйонов Швейцарии жители обрати-лись в суд с жалобой на личинокмайского жука, которые губили са-ды и леса. Защитник жуков Фри-бург затеял спор с судьями, былили жуки на ноевом ковчеге. Спорэтот длился два года, а личинкитем временем продолжали губитьсады и леса.

В XIV веке жители швейцарскогогорода Кура подали жалобу на бе-лых червей. Однако черви на судне явились. Тогда суд назначилпрокурора и адвоката червей и совсеми формальностями приступилк делу. По окончании разбиратель-ства судья, учитывая, что «выше-упомянутые черви суть созданиябожьи, что они имеют право нажизнь, что, следовательно, было бынесправедливо лишать их средствк существованию», решил переве-сти насекомых в дикую лесистуюместность, где бы они могли спо-койно проживать, не принося нико-му вреда.

Через несколько лет жители это-го же города возбудили дело про-тив шпанской мушки. Судья назна-чил обвиняемым не только адвока-та, но и опекуна, которые добилисьперевода шпанской мушки в другоеместо. Жители вынуждены былиотвести им довольно значительноепространство, где бы эти насекомыемогли жить.

Еще более знаменит процесснад насекомыми, проходивший в1545 году в Швейцарии. Благодаряизворотливости и красноречию за-щитника вредители-жуки были при-говорены лишь к переселению вдругое место, причем специальнаякомиссия долго выбирала, кудаможно было бы переселить жуков.Найдя наконец достаточно плодо-родный участок, комиссия состави-ла специальный документ, подтвер-ждающий право жуков пользовать-ся участком. Местные жители сбольшим трудом добились разреше-ния ходить через него. И то с усло-вием, что не будет «нанесенияущерба пастбищам жуков». Однакожуки так и не переселились. (Как

не переселялись, конечно, и другиенасекомые, несмотря на решениесудей.) Часть Европы тогда быларазделена на крошечные княжест-ва, которые постоянно воевали другс другом. В это время как раз нача-лась война двух феодалов, войскапрошли по земле, отведенной дляжуков, и адвокат срочно опротесто-вал решение суда: место стало не-пригодным для насекомых.

Не менее гуманны были и про-цессы над крысами. Французскийадвокат Бартолми-Шасоне сделалсебе карьеру на защите крыс и мы-шей. В 1480 году он выиграл про-цесс, заявив на суде, что его подза-щитные не могли явиться, потомучто местожительства их слишкомразбросаны: они живут во многихдеревнях, а сами жилища мышей —глубокие норки, и естественно, что,находясь в них, мыши не узналио вызове в суд.

Суд постановил объявить о вы-зове мышей по всем деревням. Од-нако мыши снова на суд не яви-лись. Адвокат опять выгородил их,заявив, что мышам трудно прийти:им нужно пробираться через лесаи овраги, ручьи и болота, к томуже на каждом шагу их подстере-гают враги — кошки, лисы, совы.Наконец, он произнес пламеннуюречь, доказывая, что нельзя обви-нить всех огулом, а необходимоустановить индивидуально винукаждой мыши. А так как это былоневозможно, то дело пришлось пре-кратить.

Правда, не всегда адвокату уда-валось отстоять своих подзащит-ных. Иногда крыс и мышей приго-варивали к выселению. Но всегдасуд выдавал им охранные грамоты,дабы их не съели по дороге кошки.

Даже в XVIII веке еще продол-жались «гражданские процессы»над животными. Так, в 1713 году вБразилии судили термитов, которыерастащили муку и подточили дере-вянные столбы в погребах монасты-ря. Организованный по всем прави-лам — с обвинением и защитой —суд вынес постановление о том, чтотермиты должны покинуть монас-тырь и переселиться на специальноотведенное им поле. Однако терми-ты не послушались. И монахи от-ступили: ведь термиты, как и лю-ди, созданы богом и служат ему!Значит, и трогать их нельзя.

Все это относится к процессам«гражданским». В «уголовных»процессах судьи были не так гуман-ны — большинство обвиняемых по-падало на виселицу или на костер.С начала XII по XVII век тольково Франции было вынесено околоста смертных приговоров живот-ным. Судили животных и в Ита-лии, и в Германии, и в Англии, и вГолландии, и в Швеции, и в Швей-царии. Вот несколько примеров.

В XIII веке во Франции свиньябыла приговорена к повешению зато, что съела свой приплод.

В 1268 году осужден был поро-сенок, нанесший увечья ребенку.

В 1314 году бык за нападение начеловека был приговорен к пове-шению.

В 1389 году казнили лошадь,убившую человека.

В 1442 году в Цюрихе судили вол-ка. Его привезли на суд в клетке иустановили на центральной площа-ди, где состоялся суд. Волк обви-нялся в убийстве двух девочек.У него нашлись горячие защитни-ки. Тем не менее он был осуждени казнен.

В XV веке судили жеребца по об-винению в лености и вспыльчиво-сти. По решению суда он был убитдубиной.

В 1796 году в Германии заживозакопали в землю быка, обвиненно-го в том, что якобы из-за него на-чался падеж скота.

Список этот можно было бы вомного раз увеличить.

Были и другие меры наказания:животных отлучали от церкви. Так,например, поступил епископ ло-заннский в 1120 году, отлучив отцеркви гусениц и полевых мышей,не пожелавших подчиниться приго-вору суда, а через год он отлучил имух, проникших в церковь. Вели-кий Викарий в 1584 и 1585 годахпроклял гусениц, появившихся вего епархии.

Животные выступали на судахне только в качестве ответчиков.Ведь они же считались мыслящимисуществами. Значит, они вполнемогли быть и свидетелями.

Если, например, человек подвер-гался нападению грабителей в сво-ем доме и никто из людей, кроменего самого, не мог засвидетельст-вовать этого, потерпевший в качест-ве свидетеля мог привести в судкошку, собаку или петуха.

Правда, свидетели-животные тутже могли превратиться в обвиняе-мых. Если суд устанавливал, чтоони, будучи очевидцами преступле-ния, не позвали на помощь кри-ками, их жестоко наказывали, ча-ще всего казнили. Нередко передказнью животных пытали раска-ленным железом, кнутом и про-чими изощренными орудиями пы-ток средневековых инквизиторов.И крики истязаемых животныхсчитались их признанием.

Впрочем, наказывали, пытали исудили не всех животных.

В некоторых странах быки, же-ребцы и овцы пользовались особымпокровительством. Если им не раз-решалось официально топтать по-севы, то и к ответственности их заэто не привлекали. Хозяин погуб-ленных посевов даже не мог предъ-явить иск хозяину животных.Единственно, что разрешалось по-страдавшему — это взять хворости-ну и прогнать потравщиков с поляили огорода.

Но если гуси, куры или утки бы-ли уличены в подобных же деяниях,они немедленно представали передсудом и жестоко наказывались.

Однако в других странах суди-ли за потраву и лошадей и коров.Обычно их казнили, а мясо шло впользу суда.

Церковь в средние века уделяламного внимания животным, о нихвелись долгие «ученые» споры. Од-ни придерживались мнения, чтоживотные — божьи создания, что уних «бессмертная душа», другие,подобно итальянскому кардиналуРоберто Баллармино, не верили вих загробную жизнь и поэтомуочень жалели животных, которымсуждено жить лишь на земле, тре-тьи придерживались мнения фран-цузского монаха Бонжо, считав-шего, что животные — это черти.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРЕДЫДУЩЕЙИ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ

рошли века, тысячелетия. Человече-ство повзрослело, поумнело. И поклонение животным теперь кажетсясмешным. Но если вдуматься, если присмотреться, не увидим ли мысейчас следы давно ушедшего культа животных или ненависти к ним?Речь идет, конечно, не о племенах, для которых охотничья магия — невчерашний, а сегодняшний день, не о племенах, находящихся на низ-ких ступенях цивилизации.

Группа ученых, руководимая американским профессором Э. Кол-дуэлом, опросила 150 тысяч человек — жителей 18 стран. Выло уста-новлено, что, во-первых, в этих странах существует не менее четырехтысяч примет-суеверий и, во-вторых, из каждых десяти опрошенныхтолько трое категорически заявили, что абсолютно не верят в приме-ты. Четверо из каждого десятка признались, что хоть и понимают всюбессмысленность предрассудков, все-таки склонны верить в них.

Не случайно в сознание людей очень прочно и очень надолго вошлиповерия о животных и суеверия, связанные с ними: слишком большуюроль играли животные в жизни человека и слишком непонятны онибыли для него.

Однако внимательное изучение наскальной живописи древних людейпоказало, что они неплохо знали и повадки и даже анатомию живот-ных, на которых охотились. И позы изображенных на стенах пещерживотных очень естественны, и «раны», нанесенные им, навернякасмертельны. Конечно, нельзя говорить, что кроманьонцы целились всердце животного — они не имели представления о его существовании.Но многолетний охотничий опыт подсказывал им, что наносить смер-тельный удар надо под лопатку.

Опыт помог нашим предкам изучить повадки и характер живот-ных — ведь иначе они не могли бы ни выследить, ни подкараулитьзверя, чтоб заманить его в ловчую яму или выгнать на сидящих в за-саде охотников. Раскопки стоянок древнего человека показывают,

какое большое место в его «рационе» занимало мясо птиц, зверей, рыб.В так называемых кухонных кучах всегда обнаруживают большое ко-личество костей животных.

Неандерталец, живший 100 — 40 тысячелетий назад, сначала селилсяпод открытым небом. Но с севера наступали ледники, становилосьхолоднее, и люди вынуждены были искать укрытые места для своихстоянок. Они еще не умели строить хижины и единственное, что мог-ли найти — это пещеры. Но пещеры, как правило, оказывались уже за-нятыми — в них жили могучие саблезубые тигры и пещерные медведи,львы и гиены. С огромным трудом отвоевывали себе пещеры люди,вооруженные каменными топорами и дротиками. Правда, это было вих руках достаточно мощное оружие. Но оно не помогло бы в борьбес могучими животными, если бы люди не знали их повадок.

А охотничья магия! Ведь она тоже построена на прекрасном знанииповадок и поведения животных. Например, исполнители «танца анти-лоп», на которых готовилась охота, прекрасно подражали движениямэтих животных.

Затем появился культ животных. И опять-таки многие животныестали священными, стали почитаться потому, что люди знали их образжизни, знали их повадки и пользу, которую они приносят. (Конечно,далеко не все было правильно в представлении людей, но сейчас речьидет лишь о правильных оценках животных.)

В древнеегипетских рукописях, дошедших до нас, есть немало упо-минаний о животных, причем очень точных. В одной из рукописей,так называемом папирусе Эберса, написанном примерно 2500 летназад, говорится, например, о том, что мясная муха развивается из ли-чинки, а лягушка — из головастика.

А разве могли бы китайцы выращивать еще 2000 лет назад тутовыхшелкопрядов, не зная их образа жизни, повадок, привычек?

С развитием скотоводства увеличиваются и знания людей о живот-ных. И очень возможно, что некоторые пастухи были большими знато-ками поведения коров или овец, так же как охотники прекрасно зна-ли тех животных, за которыми охотились. Но ни эти пастухи, ни этиохотники еще не были зоологами, так же как их знания еще не былинаукой. Для того чтобы знания отдельных людей стали наукой, онидолжны были быть организованы, приведены в порядок. Ведь наука —это систематизированные знания.

Я ОСМЕЛЮСЬ УТВЕРЖДАТЬ,

ЧТО ИЗ ВСЕХ ЗНАНИЙ НАИБОЛЕЕ

ПОЛЕЗНО ДЛЯ НАС ЗНАНИЕ

ПРИРОДЫ, ЕЕ ЗАКОНОВ.

Ламарх

...ИЩЕМ ТОЛЬКО ИСТИНЫ,

НАСКОЛЬКО НАМ УМ ПОЗВОЛЯЕТ

ЕЕ ОБНАРУЖИТЬ.

Ч. Дарвин

IIЧЕЛОВЕКУЗНАЕТ И ИЗУЧАЕТ

Великий грек и знатный римлянин

Знания, которыми располагалпервобытный человек, не мешалиему верить в животных-духов, в то-темов, не мешали ему заниматьсямагией. Наблюдения и знания, ко-торыми располагали древние егип-тяне, не мешали им обожествлятьживотных, создавать самые необыч-ные легенды о них и непоколебимоверить в эти легенды. И человек,впервые систематизировавший зна-ния людей о животных, человек,положивший начало науке зооло-гии, тоже, конечно, не был свободенот многих и многих ошибок и оши-бочных представлений об окружаю-щем его мире, свойственных еговремени. Да и средства, которымирасполагал этот человек, былиочень и очень ограниченны — ведьжил он почти две с половиной ты-сячи лет назад. Точнее — с 384 по322 год до нашей эры.

Аристотель — одна из крупней-ших фигур в истории человечества.

Аристотель знал всё: философию,логику, историю, физику, зоологию.Из 62 прожитых лет он 45 отдалнауке, написав около 300 сочине-ний. К сожалению, дошли до наснемногие, но среди уцелевших книг19 посвящены животному миру, ав 10 из них даны описания 454 раз-ных животных. «История живот-ных» — так Аристотель назвал свойтруд — была, конечно, очень иочень несовершенна, конечно, онасодержала множество ошибок. Носам факт появления такой «Исто-рии», где, кроме описания живот-ных, приводились к тому же и наб-людения за некоторыми из них, гдеделались попытки классификацииживотного мира и даже имелись

определенные выводы и обобще-ния,— огромная заслуга Аристоте-ля, большой шаг вперед в развитиипознаний о животном мире.

«История животных» — первыйдошедший до нас научный труд позоологии, в котором автор пользо-вался не только своими наблюде-ниями, но и фактами, накопленны-ми до него. Конечно, вряд ли онзнал древнеегипетскую рукопись«папирус Эберса», где говорится,что лягушка развивается из голо-вастика. Во всяком случае, самАристотель уделяет лягушке оченьмало внимания. И говорит о нейтолько как о примере самозарож-дения1.

Но безусловно, он был знаком струдами своих предшественникови современников, таких, как Гиппо-крат, изучавший анатомию, таких,как Эмпедокл, утверждавший, чточешуя рыб, перья птиц и волосызверей — схожие образования; та-ких, как великий философ древно-сти Платон, сделавший попыткурассказать об изменении животно-го мира.

Однако используя работы дру-гих, Аристотель все-таки в основ-ном надеялся на себя. И у него дляэтого были основания. Ну хотя бытакое: ни один ученый до Аристо-теля и ни один его современникне имели возможности получатьиз далеких стран, причем доволь-но регулярно, животных и расте-ния. А Аристотелю знаменитый______________________

1 Теорию самозарождения Аристотельпринимал. «В природе переход от неоду-шевленных веществ к живым совершаетсястоль нечувствительно, что нельзя прове-сти грань между этими двумя группа-ми»,— писал великий грек. Лягушки иугри, по мнению Аристотеля, зарождаютсяиз ила.

полководец древности АлександрМакедонский присылал из своихпоходов по Персии, Средней Азии,Индии подарки — животных и рас-тения. Александр считал себя мно-гим обязанным Аристотелю.

Жизнь Аристотеля совпала согромными изменениями в ДревнейГреции. Афины, будучи некогда мо-гучей морской державой, пришли вупадок, и афинскую «республику»сменила македонская монархия.

Македония, гористая область насеверо-западе Греции, была и бед-нее и развита была слабее, чем дру-гие области Греции. Но, воспользо-вавшись тем, что страну раздиралипротиворечия и междоусобицы, ма-кедонцы решили подчинить себевсе области. Македонскому царюФилиппу II удалось этого добиться.И Македония начинает быстро воз-вышаться, богатеть, превращаетсяиз скотоводческо-земледельческогов торговое государство. Успешномуразвитию торговли мешало, одна-ко, другое могучее государство —Персия, господствовавшая на Эгей-ском море.

Сын Филиппа II, Александр Ма-кедонский, не только уничтожил со-перницу — он создал огромную Ма-кедонскую державу, которая про-стиралась на восток до Индии и Аф-ганистана, на запад — до Сицилии.И возможно, в какой-то степени по-мог ему в этом Аристотель.

Александр с детства мечтал о во-инских подвигах, тщательно гото-вился к будущим войнам и завое-ваниям. Он не признавал ничего,кроме мечей и лат, коней и сраже-ний. Но отец его понимал: чтобстать владыкой всей Греции, малознать только воинское дело, надобыть образованным человеком и ум-

ным политиком. А для этого буду-щему царю требовался подходящийучитель.

В это время в Афинах жил Арис-тотель.

Аристотель родился в городе Ста-гире. Восемнадцатилетним юношейприехал он в Афины, где существо-вала тогда знаменитая «Академия»Платона, и поступил в эту «Акаде-мию». А через несколько лет имяАристотеля уже стало широко из-вестно по всей Греции.

И царь Македонии пригласилзнаменитого ученого в качестве на-ставника к своему сыну.

Филипп II не ошибся, пригласивАристотеля: ученый сумел заинте-ресовать будущего царя науками, иАлександр Македонский стал од-ним из образованнейших людейсвоего времени, стал умным и тон-ким политиком, создавшим в тече-ние нескольких лет огромное госу-дарство. Александр прекрасно дей-ствовал мечом, но не меньше помог-ли ему и знания и умение обра-щаться с людьми. Завоевывая но-вые страны, Александр иногда вспо-минал своего мудрого наставника,долгие прогулки с ним по тенистымаллеям дворцового парка, их нето-ропливые беседы; вспоминал, какщедро делился с ним великий уче-ный своими знаниями. И, преиспол-ненный благодарности, посылалучителю очередной подарок — рас-тения или животных, которых небыло в Греции. Аристотель с вос-торгом встречал подарки и тут жесадился за их изучение. Конечно,Аристотель не забывал наблюдатьи описывать и тех животных, кото-рых постоянно видел рядом с собою.Хотя почему-то очень многих, ко-торые были рядом и которых хоро-

шо знали греки, Аристотель про-пускал. Но так или иначе, перваясистема животных была создана.И создана была она Аристотелем.

Конечно, многое в трудах Аристо-теля вызовет сейчас улыбку илинедоумение даже у школьниковмладших классов. Например, всехизвестных ему животных Аристо-тель разделил на две группы: натех, у кого есть кровь, и на тех, укого крови нет, но имеется «нечтоаналогичное». Имеющие кровь, какутверждал Аристотель, имели испинной хребет, а у тех, у кого кро-ви не было, не было и хребта. Небыло у них и сердца и сосудов —зачем? — ведь крови-то нет! (К та-ким «бессердечным» животнымАристотель относил, например, ось-миногов.)

Ошибки Аристотеля понятны ивполне объяснимы состоянием науктого времени. И ошибкам нечегоудивляться. А вот то, что в «Исто-рии животных» много верных

Аристотель (384 (5)—322 гг. до н. э.).

Александр Македонский охотится на львов.Миниатюра. XIII век.

фактов и наблюдений, это действи-тельно достойно удивления и вос-хищения. Например, Аристотельописал, причем довольно точно, та-кого редкого зверя, как гепард. До-вольно точно он описал двугорбоговерблюда и некоторых обезьян.Аристотелю уже было известно пол-ное и неполное превращение насе-комых, он знал, что трутни разви-ваются из неоплодотворенных яиц.Однако ученый не ограничился со-ставлением списка и описаниемживотных. Он пошел гораздо даль-ше — классифицировал, разбил жи-вотных на группы. Наземных онразделил на три группы: четверо-ногих (зверей), летающих пернатых(птиц) и червей, к которым отнесостальных наземных животных.

Разделил он на группы и мор-ских обитателей, причем категори-чески отделил дельфинов и китовот рыб. Аристотель считал, что теп-лая кровь, легочное дыхание, рож-дение живых детенышей — призна-ки более важные, чем места обита-ния. Поэтому он объединяет кито-образных с наземными животными.

Уже одним этим Аристотель обо-гнал свое время чуть ли не на дватысячелетия: еще много веков пос-ле Аристотеля ученые объединяликитообразных с рыбами.

Но Аристотель увидел различиене только между китообразными ирыбами — самих рыб он тоже раз-делил на две группы: с костнымскелетом и хрящевым.

И это еще не все. Аристотель немог не видеть, что окружающий егомир не только существует, но и раз-множается, дышит, мыслит. Это да-ло ему основание разделить все жи-вое на четыре царства: на одушев-ленный мир, который только суще-

ствует; растительный мир, которыйсуществует и размножается; мирживотных, который существует,размножается и двигается и, нако-нец, мир человека, который, кромевсего, еще и мыслит.

А внутри этих миров, в частно-сти внутри мира животных, он рас-положил объекты по восходящей —от примитивных, с его точки зре-ния, организмов к сложным.

Аристотель был, конечно, далекот мысли об эволюции, об изменчи-вости всего живого, от того, что су-щество, стоящее на более высшейступени, произошло от существа,стоящего ниже по своему развитию.Но уже тот факт, что он заметил иподчеркнул эти «ступени», огром-ная заслуга ученого.

Аристотель не только сам былстрастным ученым — он хотел, чтобнаукой занималось как можно боль-ше людей. Для этого он организо-вал школу — «Ликей» и 12 лет ру-ководил ею. Однако греки не оце-нили своего великого современни-ка: в 323 году до нашей эры, когдаумер Александр Македонский и вАфинах вспыхнуло восстание, Ари-стотелю, как одному из приближен-ных умершего царя, грозила смерть.Ученому пришлось бежать. Но в из-гнании он прожил недолго — черезгод умер.

Аристотель не только положилначало зоологии как науке. Его ав-торитет в этой области был неколе-бим в течение двух тысяч лет. Дветысячи лет зоология жила трудамиАристотеля, лишь немного допол-няя, комментируя и популяризируяих. Одним из таких «популяризато-ров» науки своего времени, вошед-ший в историю зоологии, был бо-гатый и знаменитый римлянин,

живший в I веке нашей эры (родил-ся он в 23, а умер в 79 году), Пли-ний Старший (в отличие от своегоплемянника — Плиния Младшего).В истории зоологии он известен какавтор «Естественной истории» в37 книгах. Плиний Старший былавтором и многих других трудов—«Истории моего времени», состоя-щей из 31 книги, истории войн сГерманией, состоявшей из 20 книг,множества отдельных книг на раз-ные темы. Но «Естественную исто-рию» он, видимо, ставил выше дру-гих своих книг. В посвящении, ад-ресованном императору Титу, Пли-ний Старший писал: «На путь, покоторому я пойду, не вступал ни-кто. Никто из нас, никто из грековне решался дать единоличного опи-сания природы во всей ее совокуп-ности. Если мой замысел не удаст-ся, то самое стремление к нему бы-ло сладостно и великолепно».

Плиний Старший не был уче-ным — он был крупным император-ским чиновником, но он много пу-тешествовал и многое видел, и то,что видел, описывал в своих кни-гах. Однако главные источники, изкоторых Плиний Старший черпалматериал, были труды других пи-сателей. Список книг, составленныйПлинием и дошедший до нас, сви-детельствует, что он изучил более2000 сочинений по астрономии, ми-нералогии, физике, ботанике, меди-цине, этнографии, технике, анато-мии и так далее. В «Естественнойистории» каждой из этих наук по-священо несколько книг, в том чис-ле зоологии — четыре.

Если целью Аристотеля было ис-следование общих законов жизниживотных и факты, которые он при-водил в своем сочинении, служили,в основном, подтверждением еговыводов, то Плиний Старший не

Считали, что полководец Александр Македонский сражается с чудовищами.Миниатюра. XIII века.

пытался ни систематизироватьимеющиеся у него сведения, ни темболее делать какие-то выводы. Онне подходил критически к материа-лам, которые заимствовал из чу-жих работ, к рассказам, которыеслышал и записывал. Поэтому на-ряду с достоверными сведениями вего трудах имеется множество ба-сен, небылиц и даже анекдотов. На-пример, Плиний Старший писал,что зародыши падают с неба. Еслиих не поедают звери, то эти заро-дыши, перемешавшись между со-бой, превращаются в различныхживотных — и в таких, которых мызнаем, и в самых фантастических.Он писал о птицах, имеющих двасердца, о муравьях-гигантах и отом, что мясо медведя растет, бу-дучи сваренным. Плиний не отби-рал факты, напротив, он, видимо,гонялся за «чудесами», стараясьдать их побольше. Над своими со-чинениями он работал без отдыха.Каждую свободную минуту он ста-рался читать или диктовать пис-цам, которые следовали за ним по-всюду. Он читал за едой и в пути,а если набиралось достаточно фак-тов, тут же начинал диктовать оче-редной том или очередной раз-дел.

Очень возможно, что этим он за-нимался и находясь на палубе од-ного из римских кораблей, стояв-ших недалеко от Неаполя. 22 авгус-та 79 года римская эскадра получи-ла сообщение о странных облаках,появившихся над Везувием. Плинийотдал приказ сняться с якоря — онхотел посмотреть сам на странныеоблака. Но в это время было полу-чено другое сообщение: населениеГеркуланума и Помпеи гибнет. То-гда уже не один корабль, а целая

эскадра снялась с якоря и двину-лась на помощь населению этихгородов.

С палубы корабля Плиний наблю-дал за тем, что происходит на бе-регу, и диктовал писцам, которыеедва успевали записывать.

К вечеру вулкан как будто успо-коился, и Плиний сошел на берег,а ночью произошло новое, еще бо-лее сильное извержение Везувия.Огромные тучи пепла, огненные ре-ки расплавленной лавы, дождь изогромных каменных глыб, облакапара и газов — все это обрушилосьна город, похоронив в нем тысячилюдей, среди которых был и знат-ный римлянин Плиний Старший,так и не увидевший своих сочи-нений в окончательно изданномвиде.

Издал их племянник — ПлинийМладший. И в течение почти полу-тора тысяч лет жили книги ПлинияСтаршего. Да, в них было многофантастического, неверного, многоанекдотических сведений из жизниприроды, много басен и легенд. Но,во-первых, в них было и немало под-линных интересных фактов, кото-рые без книг Плиния никогда недошли бы до нас; во-вторых, дол-гие годы это была единственная«энциклопедия», на которой воспи-тывались сотни натуралистов;в-третьих, книги Плиния пробуж-дали любознательность у людей,толкали их на размышления, на са-мостоятельные наблюдения и иссле-дования.

И если великий грек Аристо-тель — первый зоолог, то знамени-тый римлянин Плиний Старший —первый энциклопедист, «регистра-тор» и популяризатор науки вооб-ще и зоологии в частности.

Два тысячелетия

Обезумевшая толпа с ревом мча-лась по улице, сметая на своем пу-ти всё. А из переулков выбегаливсё новые и новые люди с палкамии камнями в руках.

Александрия — город, основан-ный Александром Македонским,еще совсем недавно был центром на-учной мысли античного мира. Здесьжили и работали, сюда приезжаликрупнейшие ученые того времениАрхимед и Птолемей, Евклид иАристарх. Здесь была знаменитаяАлександрийская академия. Приней анатомический театр и обсер-ватория, зоологический и ботаниче-ский сады.

Но пришли другие времена. И вотпо улицам Александрии мчитсяобезумевшая толпа с камнями ифакелами. Толпа устремляется кхраму Сераписа. Здесь, в этом хра-ме, половина самой крупной вмире библиотеки, насчитывающей700 000 книг-свитков, многие из ко-торых уникальны.

Ревущая толпа окружила храм-библиотеку. И вскоре огненныйстолб вырвался из разрушенногохрама. Снопы искр взлетали высо-ко в небо, грозя поджечь соседниес храмом дома. Но фанатики ничегоне видели, ничего не хотели пони-мать: они с восторгом наблюдали,как корчатся и сгорают в огне свит-ки редчайших произведений.

А в своих апартаментах патриархФеофил довольно потирал руки. Этоон натравил толпу на сокровищни-цу мировой мудрости — библиоте-ку, и ему уже донесли: библиоте-ка перестала существовать.

Христианская церковь пошла воткрытое наступление. Она обруши-

лась на ученых, на библиотеки идаже на тех, кто просто умел чи-тать.

Обрушилась она и на животных,почитавшихся ранее.

Епископ Августин Блаженныйзаявил: «Неужели из опасениякратковременного пламени, в кото-ром погибают немногие, предоста-вить всех вечному огню геенны?»Правда, прошло еще немало време-ни, прежде чем Европу охватилопламя костров инквизиции.

Но вот эти костры запылали:жгли «ведьм» и книги, «ерети-ков» — тех, кто сомневался в уче-нии церкви, тех, кто пытался про-никнуть в тайны природы. Физикаи химия, астрономия и философияперестали существовать на многиегоды. Вместо них появились магияи алхимия, астрология и теология.Господствовало лишь одно поня-тие: бог! Бог! Он создал землю, онсоздал все на земле, и не дело чело-века проникать в божьи тайны, недело грешных людей брать под со-мнение то, что создано Творцом.

И все-таки церковникам было не-легко. Можно запугать людей, мож-но заставить их молчать, не выска-зывать своих мыслей. Но нельзя за-ставить людей не думать. Тем бо-лее, что в прошлом уже были иАристотель и Плиний. А их трудыне вычеркнешь. Значит, надо этитруды приспособить к требованиямцеркви, сделать их ее оружием.

И церковники принялись «редак-тировать» сочинения ученых прош-лого. «Если мы встретим в них (тоесть в этих книгах) что-либо при-годное, запечатлеем в памяти сво-ей. Если же встретим там вредное,выскоблим, вырежем острейшимножом»,— заявил один из еписко-

пов. И действительно «выскаблива-ли и вырезали» не стесняясь.

Но церковникам и этого пока-залось мало, и они создали свою«историю животных», вполнеустраивавшую их.

Такая история впервые появи-лась во II веке. Потом она многораз переделывалась, переписыва-лась сотни раз, переводилась наразличные языки. Книга называ-лась «Физиологус» («Физиолог»).Слово «физиолог» встречается в со-чинениях Аристотеля. Ученый этимсловом называет человека, которыйисследует природу, старается про-никнуть в сущность вещей и явле-ний.

Но хоть название новой книги ибыло взято у Аристотеля, хоть внее и были включены куски из егосочинений, ни о каком проник-новении в суть явлений здесь немогло быть и речи! Церковь этогоне допускала даже в мыслях. При-нимать надо все так, как есть —как создал бог. И чем больше чудесбудет описано в книге, считали цер-ковники, тем лучше: во-первых, онаинтереснее будет читаться; во-вто-рых, чем больше необычного узна-ют из нее люди, тем больше укре-пится слава творца!

И вот «Физиолог» начал «просве-щать» своих читателей, расширятьих «зоологические познания». Изэтой книги можно было узнать, на-пример, что пантера ест раз в тридня. После еды она спит, через тридня просыпается и начинает изда-вать такой приятный запах, что всезвери немедленно бегут к ней.

Можно было получить сведенияи о змеях. Молодые гадюки, сооб-щал «Физиолог», пожирают внут-ренности своих матерей — этим и

питаются. А пьют змеи воду. Нопрежде чем пить, выпускают в неесвой яд. Если змея угрожает чело-веку, надо быстро раздеться дого-ла — змеи боятся голого человекаи удирают.

Рассказывал «Физиолог» и о гу-сях : в Великобритании они родят-ся на деревьях.

А тень гиены мешает собакамлаять.

И так далее и тому подобное.Но и эта книга вскоре перестала

удовлетворять церковников: узна-вая что-либо, люди должны посто-янно помнить о боге, чтение долж-но укреплять веру. И вот появляет-ся новая редакция книги. Теперьуже, рассказывая о пантере, кото-рая спит три дня, «Физиолог» сооб-щает: «Так точно и Иисус Христосвоскрес на третий день». Рассказы-вая о куропатке, «Физиолог» сооб-щает, что она крадет яйца другихптиц. И добавляет: «Так и дьяволпохищает чужих чад».

И так — обо всем.Однако если редакторы (а по су-

ти дела авторы) «Физиолога» поже-лали остаться неизвестными, то по-явилось немало книг, авторы кото-рых не скрывали своих имен. Таковбыл монах Винцент из Бове — авторкниги «Зеркало мира», отвечавшийвсем требованиям христианскойцеркви. Такова была книга Альбер-та Великого — ученого монаха, ко-торого современники называли«доктором универсальным, вели-ким в магии, еще более великим вфилософии, величайшим в теоло-гии». Этот «универсальный доктор»был, безусловно, талантливым чело-веком — на его лекции, которые ончитал в Парижском университете,сбегалось столько народа, что ни

одна аудитория не могла вместитьжелающих. И Альберт читал лек-ции прямо на площади. Конечно,все в этих лекциях, как и в его пи-саниях, было пронизано «божест-венным началом». В его книгахмножество чудес и небылиц, хотяместами встречаются довольно вер-ные наблюдения. Но все-таки уАльберта была заслуга перед нау-кой. Она не в каких-либо открыти-ях, не в утверждениях чего-то ново-го, а, как это ни странно, в отрица-ниях.

Он один из немногих позволялсебе усомниться в «чудесах», опи-сываемых в книгах. А «чудес» этихпоявлялось все больше.

Развитие мореплавания, откры-тие новых земель привело к появ-лению и новых книг, наполненныхчудесами. Так, например, англича-нин Джон Мандевилль, покинув-ший родину в 1327 году и провед-ший 33 года в Азии и Африке, повозвращении в Европу сообщил сво-им землякам, что существуют одно-ногие люди, которые тем не менеебыстро ходят. А ложась отдыхать,поднимают ногу и пользуются еюкак зонтиком: нога очень большаяи может спасти от палящих лучейсолнца. Другие люди прикрывают-ся от солнца верхней губой — онау них таких размеров, что тоже мо-жет служить зонтиком.

Еще более фантастична книганемца Себастьяна Мюнстера «Кос-мография», вышедшая в 1544 годуи повествующая о карликах, питаю-щихся запахом яблок, и о змеях,охраняющих законных детей, ноубивающих незаконных. В книгеприсутствуют и губастые люди, иодноногие, и муравьи, охраняющиезолото. И ведь этим сказкам вери-

ли — за двести лет книга Мюнстеравыдержала около полусотни изда-ний!

В то же время книги, в которыхбыло больше правды, чем выдумки,не пользовались таким большимуспехом. Примером может служитькнига знаменитого путешественни-ка Марко Поло, побывавшего вАзии на несколько десятилетийраньше Д. Мандевилля.

Вернувшись из многолетнихстранствий, Поло описал «виден-ное». Конечно, он должен был (ина-че ему бы не поверили и книгу нестали бы читать) сообщить своимземлякам о безголовых людях, жи-вущих в Сибири, и рассказать проптицу с железными перьями; рас-сказать про «единорога» — живот-ное, пользовавшееся особой попу-лярностью в те времена. Но в книгеПоло очень много правды. И этоне устраивало читателей — правданеинтересна!

Что ж, церковь добилась своего:люди, умеющие читать, получили«пищу духовную» — чудеса.

Однако церковники не оставилибез внимания и Аристотеля. Ведьего авторитет был настолько высок,что утверждение ученого, будто умухи четыре ноги, никто не по-смел оспаривать в течение многихвеков. И когда видели шестиногуюмуху, то считали ее просто уро-дом — великий Аристотель не могошибаться!

Вот этот авторитет и использова-ли церковники: переиначив трудыАристотеля на свой лад, выбрав изего книг только то, что отвечало тре-бованиям церкви, они душили име-нем Аристотеля всякое проявлениесвободной мысли. Ведь как бы нибыл велик любой ученый, возведе-

Так представляли себе морских животныхученые XV века.

ние его в ранг чуть ли не божестватолько мешает делу.

Жизнь шла вперед, совершалисьновые открытия, делались новыенаблюдения и выводы из них.И естественно, что новое нередко«противоречило Аристотелю», осо-бенно Аристотелю в церковной ре-дакции. И сейчас же за великогоученого вступалась церковь:

— Еретик! Как ты посмел пойтипротив Аристотеля!

Да, Аристотель нужен был церк-ви. Но не как ученый, а как злое

божество, которое душит все но-вое.

Созданные в XI—XII веках в не-которых европейских странах уни-верситеты не много давали для раз-вития науки — и в университетахтакже царили монахи, церковники.А чтоб никому не было повадно со-мневаться в истинно научном духеуниверситетов, над ними витал духАристотеля.

В Оксфордском, втором послеПарижского, университете Европыдаже висел специальный плакат, вкотором было точно расписано, ка-кие штрафы и наказания налага-ются на человека, осмелившегосяпротиворечить Аристотелю!

Почти две тысячи лет великийгрек, родоначальник науки зооло-гии, по воле церковников тормозилэту науку. И две тысячи лет этанаука топталась на месте.

Лишь через две тысячи лет пос-ле Аристотеля Улисс Альдровандисо множествами оговорок осмелил-ся во всеуслышание заявить:

«Хоть это и противоречит Арис-тотелю, но...»

Однако до Альдрованди был ещеи Геснер!

Жизнь и смерть Конрада Геснера

Он был врач и лучше других по-нимал, что уже больше никогда невстанет с постели. Впрочем, для это-го не надо было быть врачом: чума,свирепствовавшая в Цюрихе, как иво многих городах Западной Евро-пы в 1565 году, уносила сотни жиз-ней, и признаки этой страшной бо-лезни были известны почти всем.Но Геснер как врач понимал, что онне только болен, он понимал: часыего сочтены. И он попросил:

64

Суккарат — странное существо. Был подробно описан ученым французским монахомА. Теве, автором одной из первых книг по естественной истории Южной Америки. Не-смотря на фантастическое изображение этого зверя, современные зоологи с уверенностьюотнесли его к гигантским ископаемым ленивцам-милодонтам.

— Отнесите меня в мой кабинет.Люди в длинных грубых халатах

и в просмоленных масках, закры-вающих лица, исполнили желаниеумирающего и вышли, плотно при-крыв за собой двери. В комнатеостался тяжелый запах. Но Конрадне чувствовал его — он уже привыкк этому запаху, как привык к мас-ке и халату, с которыми не расста-вался последнее время. Он наделэти доспехи и ринулся в бой сострашной болезнью. Его никто не

заставлял идти в это сражение: де-ло его жизни тут, в этом кабинетеи за окнами кабинета — в саду. НоГеснер всегда помнил, что в первуюочередь он — врач. И ринулся в бой.

Халат и маски не спасли — он за-разился. Геснер знал, что не вста-нет, и последние часы жизни захо-тел провести в своем кабинете.

Сознание то и дело покидалобольного — он впадал в забытье.И тогда комнату наполняли при-чудливые существа. Они летали по

Иллюстрация из книги путешественника,который видел в заморских странах по-добные существа «собственными глазами».

комнате, садились на шкафы, настолы, на подоконники. И Геснерузнавал их: ну конечно же, этоморские монахи! А вот там, в уг-лу, морской черт с собачьей голо-вой, козлиными рогами и рыбьимхвостом. «Вот они!» — кричал Гес-нер. А может быть, ему толькоказалось, что он кричит? Но сейчасэто не имело значения, главное —вот они, морские чудовища, теперьон видит их собственными глазами.А ведь до этого ему не удавалосьповидать их! Сознание возвраща-лось к больному, и морские чудо-вища исчезали. Вместо них прихо-дили воспоминания.

Да, вот здесь, в этом кабинете,побывало немало людей, приносив-ших ученому «драконов» и «мор-ских монахов», «морских чертей»и базилисков. Одни чудовища стои-ли дороже, другие — дешевле. НоГеснер отдал бы все деньги, кото-рые у него были, за подлинногоморского черта или морского мо-

наха. Однако каждый раз оказыва-лось, что приносили ему поддел-ки — ловко сфабрикованные чудо-вища, сшитые из частей различныхживотных. Ученый обнаруживалобман, прогонял мошенников. Нопоявлялись другие. Снова возника-ла надежда, и опять обнаруживал-ся обман!

Но Геснер все-таки верил, чтотакие чудовища существуют — онбыл доверчивым человеком, а во-круг него всегда кружили люди,«видевшие» этих животных «собст-венными глазами». Да, Геснер ве-рил, что эти чудовища существуют.И надеялся сам увидеть их. А еслине удастся самому, их увидят дру-гие. Но так или иначе, потомкиоценят труд ученого, стремившего-ся во что бы то ни стало увидеть«морских монахов».

Потомки убедились, что ни «мор-ских монахов», ни «морских чер-тей» не существует. И простилиученому доверчивость и наивность.Но они оценили его огромный, ти-танический труд — труд человека,впервые после Аристотеля и Пли-ния создавшего «полную зоологи-ческую энциклопедию», собравше-го все сведения, накопленные чело-вечеством за две тысячи лет.

Время, в которое жил Геснер,называется эпохой Возрождения.В XIV — XVI веках снова возродил-ся интерес к античной культуре —к искусству, литературе, филосо-фии.

Это было время Великих геогра-фических открытий, крупнейшимиз которых стало открытие Аме-рики.

Это было время изобретения кни-гопечатания — величайшего рубе-жа в истории культуры.

Другой путешественник — Мюнстер — в 1550 году вы-пустил книгу, где описывал будто бы виденных им вовремя путешествия вот таких людей.

Легендарная птица Рух.

Наконец, это было время церков-ных реформ — Мартин Лютер под-нял бунт против католическойцеркви, появилось лютеранство.

Однако все это вовсе не значит,что церковь сдала свои позиции.Она чуть-чуть отступила, но по-прежнему еще ярко пылали кострыинквизиции; пытки и тюрьмы —проверенное оружие церковников —продолжали преследовать всех ина-комыслящих. Церковники затрави-ли Коперника, сожгли ДжорданоБруно, этой же участи едва избе-жал Улисс Альдрованди. Сотнимыслителей, ученых были обвине-ны в «ереси» и погибли на плахахили в тюрьмах. Но уже ничто немогло задержать развитие науки.

В XV—XVI веках, в эпоху Воз-рождения, делается множество за-мечательных открытий, появляетсянемало блестящих ученых. Правда,зоологии в этот период повезломеньше, чем другим наукам. И темне менее француз Гийом Ронделэ

и итальянец Ипполит Сальвиани,изучавшие рыб, француз Пьер Бе-лон, изучавший птиц, и англича-нин Томас Моуфет, изучавший на-секомых, вошли в историю естество-знания. Все они жили в XVI веке.

В эпоху Возрождения жил иУлисс Альдрованди. Человек, бес-конечно преданный науке, отказы-вавший себе в самом необходимомради нее, он собирал ботаническиеи зоологические коллекции, орга-низовал ботанический сад в Боло-нье, составил многотомное описа-ние животных.

Образ жизни Альдрованди былчужд обывателям, его занятия бы-ли непонятны неграмотной толпе,его преданность науке и его знанияпугали церковников, вызывали ихбешеную ненависть. Они натравилибродяг, и дом ученого был разру-шен. Но Альдрованди продолжалзаниматься наукой. Тогда его ре-шили сжечь. И только случай спасАльдрованди от расправы.

Конрад Геснер (1516—1565).

В эпоху Возрождения появилисьи другие ученые, вошедшие в исто-рию естествознания. Но на первомместе все-таки стоял Геснер.

Он не сразу нашел свой путь —путь, прославивший его имя.

Конрад рано остался без родите-лей, и воспитывал его дядя — бед-ный малограмотный ремесленник.Видимо, судьба ремесленника жда-ла и Конрада, если бы не проявив-шаяся с раннего детства жаждазнаний, стремление к наукам.

Неизвестно, кто надоумил Кон-рада отказаться от профессии ре-месленника, кто указал ему путьв университет. Но известно, что в1537 году в Лозаннском универси-тете появился молодой профессор

греческого языка Конрад Геснер.Ему шел тогда двадцать второйгод. Казалось, Геснер достиг того,к чему стремился,— он стал про-фессором. Но изучение греческойграмматики не увлекало его — еговлекло естествознание. И через че-тыре года профессор греческогоязыка Конрад Геснер стал врачоми натуралистом.

В двадцать пять лет люди не чув-ствуют своего возраста. А Геснерчувствовал — он выглядел гораздостарше своих лет и часто болел.Сказывались годы недоеданий, не-посильного труда, когда ему прихо-дилось учиться и зарабатывать нажизнь. И все-таки Конрад не могсидеть на месте: натуралист дол-жен собственными глазами, на-сколько это возможно, видеть рас-тения и животных других стран.

Геснер побывал во многих евро-пейских странах и всюду собиралрастения — ботаника была его пер-вым увлечением в естествознании.В родной город он привез множест-во папок с растениями. Потоморганизовал ботанический сад, ко-торый содержал на собственныеденьги, хотя сад очень скоро сталгордостью Цюриха.

Как естествоиспытатель, Геснеризучал растения, старался найтипринцип, по которому можно былобы их систематизировать; как врач,он искал растения, которые можнобыло бы использовать в качествелекарств.

Геснер издал несколько книг поботанике, но не забывал прежнююспециальность и писал книги поязыкознанию, потом увлекся мине-ралогией и написал книгу о мине-ралах. Но своей славе он обязанвсе-таки зоологии.

68

И видимо, Геснер понимал это —недаром же последние часы жизнион захотел провести в своем каби-нете.

Это был необычный кабинет.Скорее, это был музей. Первый вмире зоологический музей.

Больной уже не мог видеть экспо-наты этого музея, даже когда накороткое время приходил в себя:не было сил открыть глаза. Но длятого чтоб увидеть кабинет и все,что находится в нем, Конраду ненадо было даже открывать глаза —он прекрасно представлял себекаждую вещь, каждый предмет,находящийся здесь. Чучела зверейи птиц смотрели на него из застек-ленных шкафов, с полок, со специ-альных подставок. Скелеты живот-ных, гербарии, коллекции насеко-мых, засушенные животные... Ноглавной, самой большой ценностьюкабинета-музея были четыре боль-ших (каждая форматом с современ-ную газету) книги и груда исписан-ных листов — материал для пятого,последнего тома. Этот том в основ-ном будет посвящен насекомым.

Увы, Геснеру не суждено былоувидеть пятый том — его издадутуже после смерти друзья и учени-ки. Но четыре тома Геснер успелвыпустить при жизни.

Четыре тома включали в себявсе, что было известно людям тоговремени о животном мире. Геснеризучил множество трудов, начинаяот Аристотеля и Плиния и кончаяработами своих современников.Геснер свободно владел немецким,французским, английским, италь-янским, греческим языками, онзнал латынь, древнегреческий и не-сколько восточных языков. И еслинаходил интересующую его книгу

«Морской монах». /Из книги Геснера.)

«Гидра чудовищная» — семиголовая гидра,которую показывали публике в Венециив 1530 году. (Из книги Геснера.)

на одном из этих языков, читал еев подлиннике. Проделывая огром-ную, буквально титаническую ра-боту, Геснер из множества книгвыбирал все, что относилось к жи-вотным.

Он был честным человеком, чест-ным ученым и, используя чужойматериал, всегда ссылался на авто-ра, называя его фамилию. К каждо-му тому был приложен список ис-пользуемой литературы.

Цитируя некоторых авторов илизаимствуя у них факты, Геснериногда оговаривался, что сам неочень верит первоисточнику. То жебыло и с рисунками — в книге ихоколо тысячи. Иногда рисунки со-провождались такими подписями:«Этот рисунок такой, каким егосделал художник, я не имею дан-ных о его точности».

Но все-таки Геснер страдал из-лишней доверчивостью. И в его кни-гах, наряду с достоверными описа-ниями животных, достаточно точ-ными записями собственных на-блюдений, имеются описания «мор-ских монахов» и прочих чудес, за-писанных со слов людей, видевшихэти чудеса «собственными глаза-ми». Что ж, здесь Геснер был сыномсвоего века. И все-таки, создав эн-циклопедию животного мира, онобогнал свое время.

Современные книги по зоологии,если это не специальные словари исправочники, не составляются поалфавитному принципу. Иначе, до-пустим, кенгуру, кузнечик, кукуш-ка шли бы подряд: и млекопитаю-щие, и насекомые, и птицы былибы перепутаны.

Сейчас в зоологии есть строгаяи определенная система. И всеживотные в ней распределены по

О. Магнус не только «знал», какие чудовища живут в морях и океанах,но и конкретно указывал, кто из них где живет: одни — у северныхберегов Норвегии, другие — у западных берегов Гренландии.

классам и семействам, родам и ви-дам. Определены признаки каждо-го класса и рода.

Но это — сейчас. А как долженбыл поступить Геснер, если в еговремя никакой системы не было,а то, что имелось, было очень запу-тано? Ни разбираться в этой пута-нице, ни придумывать свою систе-му Геснер не имел, видимо, ни вре-мени, ни желания. Пришлось емурасположить животных по алфави-ту. Но от этого книги Геснера непревратились в словари или в спра-вочники. Внутри каждой книги,даже внутри каждой статьи быласвоя система: сначала Геснер гово-рил о том, как называется то илииное животное на разных язы-ках — ведь в каждой стране или накаждом языке оно называлось по-разному. Потом следовало описа-ние животного, указывалось, гдеоно обитает; затем рассказывалосьо его образе жизни; потом шлоописание повадок. Следующий па-раграф был своего рода приклад-ной зоологией: охота, дрессиров-ка, использование мяса животных.И наконец, в конце статьи гово-рилось о происхождении названияживотного, о его месте в религии,приводились пословицы, стихи, ле-генды и басни о нем.

Такого труда еще не создавал ниодин ученый. Геснер знал об этом.Возможно, он понимал, что чело-вечество оценит его труд. И чело-вечество оценило: два с половинойстолетия зачитывались его книга-ми любители естествознания, двас половиной столетия воспитыва-лись на них натуралисты.

Конечно, следующие поколенияшагнули дальше, но смогли этосделать лишь благодаря Геснеру.

И еще долго ученые пользова-лись сведениями, которые черпалииз геснеровской энциклопедии.

«Система природы» Карла Линнея

Тот день надолго вошел в семей-ные предания Линнеев: это былдень первой ссоры молодых супру-гов. Сара-Лиза то сердилась, тосмеялась, Карл же был возмущенне на шутку, хотя всерьез возму-щаться следовало бы Саре-Лизе.Она с такой любовью обставлялаих новую квартиру, так тщательнораскладывала белье и одежду поящикам комода и шкафа, так акку-ратно расставляла посуду. И вотпожалуйста! Все перемещено, всеперепутано! Чайная и столовая по-суда расставлены так, что почтиневозможно сразу отыскать нуж-ную чашку или тарелку, а о бельеи говорить нечего.

— Зачем ты это сделал? — недо-умевала Сара-Лиза.— Почему тысложил свои и мои рубашки вме-сте, а простыни и наволочки разло-жил по разным местам?

— Потому что во всем нуж-на система! — горячо возражалКарл.— Кто же раскладывает ру-башки по разным ящикам толькопотому, что это мужские и жен-ские рубашки? Это же не признак!Рубашка есть рубашка, они всепринадлежат к одному отряду.Другое дело — дневные или ноч-ные, обычные или парадные. Этоуже вид. А наволочки и просты-ни? Да, конечно, и наволочки ипростыни — постельное белье.Но только по этому признакунельзя их объединять. Простыни —это...

Но Саре-Лизе некогда было вы-слушивать объяснения мужа, и онарешительно вернула все вещи на ихпервоначальные места. Карл Лин-ней возмущался этой «неграмотно-стью», этим «беспорядком», он не-годовал, он протестовал, но Сара-Лиза была непреклонна. В концеконцов ему пришлось смириться стаким «безобразием»: ведь не ссо-риться же всерьез, не для этого онпять лет завоевывал свою невесту,а та пять лет ждала его.

1735 год начался далеко не са-мым лучшим образом для Линнея.Впрочем, редкий год начинался,проходил и кончался для Линнеяудачно — ему просто удивительноне везло. Но этот год начался осо-бенным невезением. Ученик, с кото-рым Линней занимался потому, чтотот никак не мог усвоить школь-ную премудрость, вдруг начал при-лично учиться, и Линней потерялединственный источник дохода —отец ученика больше не желал пла-тить деньги учителю, раз сын самсправляется с заданиями. Больных,которые иногда обращались к быв-шему студенту-медику, тоже не бы-ло — бедняки почему-то не болелив этом году, а те, кто был побога-че, обращались к городскому врачуМореусу. Линней не завидовалМореусу и не сердился на него.Все правильно. Мореус имеет ди-плом врача, у него большой стаж,он давно живет в этом городке, ибольные привыкли к нему. И все-таки именно из-за Мореуса в нача-ле 1735 года Карл потерял покойи сон. Случилось это после того,как он познакомился с дочерьюМореуса Сарой-Лизой.

Линней был человеком решитель-ным : поняв, что без Сары-Лизы

уже не сможет жить, он предло-жил ей свою руку и сердце. И Са-ра-Лиза, которой очень нравилсякоренастый, энергичный, с высокимлбом и горящими глазами Карл,приняла его предложение. Но па-паша Мореус смотрел на жизньпрактически. Ему тоже нравилсяЛинней, но... Карлу уже двадцатьвосемь лет. Конечно, это не так ужмного, но в его возрасте можно бы-ло бы иметь хоть какое-то положе-ние в обществе. А Карл... Вот имен-но — что Карл? Недоучившийсястудент, к тому же человек вспыль-чивый, способный пустить в ходкулаки; говорили, будто ему при-шлось уйти из университета пото-му, что он то ли избил, то ли пы-тался избить одного из преподава-телей...

В общем, и положение и репута-ция у Карла были не блестящие.Но доктор Мореус, видимо, разби-рался в людях, иначе он не согла-сился бы отдать свою дочь замужза Линнея. А доктор все-таки со-гласился. Правда, поставил усло-вие: прежде чем жениться, Линнейдолжен получить ученую степень изавоевать прочное положение в об-ществе.

Что ж, Линней принял условиябудущего тестя. Ему ли боятьсятрудностей, если всю жизнь онтолько и делал, что преодолевал их!

Сельский священник Ниле Лин-ней мечтал видеть своего сына па-стором. Сын же с детства увлекал-ся растениями. Гимназическиеуспехи Карла были более чемскромные, и разгневанный отец ре-шил отдать сына в ученики како-му-нибудь ремесленнику (если па-стора из этого лентяя не выйдет,пусть хоть будет сапожником —

73

все-таки заработает на кусок хле-ба!). Возможно, так бы и случи-лось, если бы не городской врачРотман. Этому человеку, не оста-вившему следов в медицине, мно-гим обязана биология: ведь он спасдля науки Линнея. Ротман не толь-ко уговорил родителей Карла неотдавать мальчика в ученики са-пожнику, не только посоветовалсделать из сына врача (раз увле-кается растениями, сможет статьврачом — такая точка зрения былаочень распространена), но и при-страстил Карла к латыни, которуютот терпеть не мог. Умный Ротманперехитрил Карла. Однажды, какбы между прочим, он попросил егоперевести кое-что из Плиния. Нежелая отказывать своему добро-желателю, Карл начал переводитьи... Это же был Плиний! Ротман неошибся: Линней не только прочи-тал Плиния — он почти выучил егонаизусть.

Карл окончил гимназию и посту-пил в Лундский университет.

Несмотря на то что пастор Лин-ней был небогат и не мог посылатьсыну деньги, Карл не бедствовалв Лунде: своей преданностью нау-ке он буквально покорил профессо-ра Стобеуса и тот принял горячееучастие в судьбе студента.

Да, Карл Линней действительнобыл предан науке. Но именно этапреданность всегда являлась источ-ником больших неприятностей,всегда служила причиной неблаго-получия Карла Линнея.

Конечно, он мог бы кончитьЛундский университет, получитьдиплом врача, почерпнув кое-какиезнания у тамошних профессоров,прочитав кое-что в университетскойбиблиотеке. Но именно «кое-какие»

и «кое-что» не устраивало Линнея.И знания он предпочитает благопо-лучию: оставив Лундский универ-ситет и своего покровителя Стобе-уса, он переводится в Упсалу — вуниверситет, где преподавали вид-ные ученые того времени, где име-лась богатая библиотека и даже бо-танический сад при университете.

«Упсала» в переводе значит «Высокий зал» : по преданиям, здесь, наместе теперешнего города, заседа-ли когда-то древние языческие бо-ги. Но Линнею за этим названиемвиделись высокие залы и огромныеаудитории университета. И вот, по-лучив в Лунде аттестат, в которомговорилось, что он — особенно ода-ренный, прекрасно образованныйстудент, который «ведет себя в уни-верситете так, что он и по приле-жанию своему и по поведению сде-лался дорог всем, кто его знал»,Карл приезжает в Упсалу.

Но новый университет скороразочаровал Карла: знаменитыепрофессора уже не читали лекцийили читали их очень мало, частьуниверситетских зданий сгорела вовремя пожара еще двадцать пятьлет назад, а вместе с ними сгорелии многие коллекции и гербарии,о которых мечтал Линней. И кро-ме того, здесь, в Упсале, Карлузнал настоящую нужду: «коро-левская стипендия» была настолькомала, что ее не хватало и на неде-лю. И все-таки, держа в руке по-следнюю монету и решая, что нанее купить — хлеб или свечу, Карлпочти всегда в таких случаях поку-пал свечу: ведь есть можно и некаждый день, а читать надо обяза-тельно каждый день — время неждало. Но часто и свечу не на чтобыло купить. Тогда Карл выходил

на улицу и, прислонившись к стол-бу, читал при свете уличного фо-наря.

Одежда износилась настолько,что Линней был скорее похож нанищего, чем на студента. Вконецизносилась и обувь — приходилосьвместо подметок подкладывать бе-резовую кору.

Так прошел год. Из дома писали,что отец болен, что Карл долженвернуться и занять его место —сельская церковь может остатьсябез священника, а Карл уже доста-точно учен для этой должности.И Карл решил вернуться домой.Осенью 1729 года он последний разпришел в ботанический сад, чтобпопрощаться с ним. И тут сновасчастливый случай сохранил длянауки великого ученого. В саду онвстретил богослова, который писалкнигу о растениях, упоминаемых вБиблии. Для такой важной работыему нужен был помощник, хорошознающий растения. А поговорив сЛиннеем, богослов убедился, чтоэто как раз тот человек, которогоон ищет.

Карл остался в университете: те-перь у него были средства к суще-ствованию — богослов платил емуза помощь.

Через год он, оставаясь еще сту-дентом, начинает читать лекции поботанике в университете, а в 1732году отправляется в свое первоепутешествие в Лапландию.

Естественные науки были тогдане в почете в университете. Физики,медики, ботаники считались учены-ми второстепенными. А главнымии первостепенными считались бого-словы и филологи. Тем не менееКарлу была выдана некоторая сум-ма на путешествие.

Карл Линней (1707—1778).

Медаль, выбитая в честь Линнея.

Страничка из букваря. Его составилв 1694 году Карион Истомин для царе-вича Алексея Петровича.

«Зверь хамелеон».Старинный русский лубок.

Университет выделил деньги наэто путешествие не из любви к бо-танике, а тем более к самому Лин-нею. Король поинтересовался, какобстоит дело с восстановлениемколлекции животных и растений иотчетов о Лапландии, сгоревших в1702 году во время городского по-жара. И университетскому началь-ству пришлось расщедриться. Прав-да, от этих щедрот Линней вынуж-ден был пройти сотни километровпешком, спать где попало и естьчто придется. И все-таки к концупутешествия он остался без гроша.Но главное было сделано: Линнейпривез множество зарисовок расте-ний, множество записей и наблю-дений. Привез и материалы длягербария, хотя, путешествуя пеш-ком, многое на себе не унесешь.

Именно в это время Линней началработу по «наведению порядка» всистематике растений, работу, ко-торую завершил лишь через два-дцать лет. Возможно, он завершилбы ее и раньше, если бы не очеред-ные неприятности: враги Линнея,особенно доцент Розен, не моглисмириться с тем, что какой-то «вы-скочка», даже не имеющий звания,читает курс в университете. Они непонимали или не хотели понять,что Линней уже тогда был однимиз самых знающих, самых образо-ванных ученых. Но он не имел уче-ной степени, и враги сыграли наэтом — по уставу такой человек немог преподавать в университете.Линнея уволили. Вот тогда-то он ипоговорил с Розеном. Правда, докулаков дело не дошло, но раз-говор, видимо, был громкий. Розенк тому же еще и раздул его, гово-ря всем, что Линней чуть ли неубил его.

Линней вынужден был уехать изУпсалы. И через некоторое времяон очутился в городе Фалуне.

Карл не оставил мысли о науч-ной работе — он лишь ждал удобно-го случая, чтоб уехать за границу(в Швеции признавали тогда толь-ко те ученые звания, которые былиполучены за границей), да копилденьги для этого. Встреча с Сарой-Лизой и разговор с ее отцом уско-рили отъезд.

Он, конечно, получит звание.Трудности его не страшат. Он ужепривык преодолевать их. В этомпомогала ему любовь к науке. А те-перь еще ему поможет и любовь кСаре-Лизе. Итак — в путь!

Линней собирался пробыть заграницей не долго. Однако путеше-ствие затянулось. Правда, меди-цинскую диссертацию он защитилбыстро. Но, кроме диссертации, онповез за границу свою работу поботанике — тоненькую, всего в13 страничек, но очень большогоформата (величиной с современный

газетный лист) книжку. Называ-лась она «Система природы». Этобыли первые наметки той системы,над которой Линней будет работатьпотом многие годы, дополняя и со-вершенствуя ее, и которая в 12-м(последнем прижизненном) изданиивыйдет уже в четырех книгах об-щим объемом в 1335 страниц.

Но, видимо, и эта первая книжкаиз 13 страниц, которую Линней по-казал специалистам, произвела наних сильное впечатление. Недаромже многие крупнейшие ученые то-го времени, познакомившись с «Си-стемой природы», приветствовалимолодого ученого и его систему.Были, конечно, и яростные враги.И это тоже говорило в пользу лин-неевской системы: по пустякам такяростно не нападают.

Линней быстро стал известен сре-ди ботаников. Известность эта,правда, не давала денег, но откры-ла ему пути к крупнейшим част-ным коллекциям, а для Линнея этобыло ценнее любых денег.

Старинный русский лубок с опи-санием «птицы дивной, которуюеще никто не видел», но котораятем не менее прилетела в Париж6 апреля 1776 года.

Обладатели этих коллекцийобычно плохо знали растения ипросили Линнея помочь разобрать-ся в них. Линней приводил в поря-док коллекции, классифицировал иописывал растения.

С каждым годом росла извест-ность Линнея, с каждым годом рос-ла пачка книг, на титульном листекоторых стояло его имя. Он сталпризнанным авторитетом, и Па-рижская Академия избрала его сво-им членом. Однако прошло ужепять лет, и надо было возвращать-ся на родину.

Сара-Лиза терпеливо ждала сво-его жениха. Она была счастлива,когда он вернулся с кучей дипло-мов и ворохом собственных книг.Однако счастье их было недолгим.Дипломов и книг, знаний и славыбыло еще недостаточно: чтоб поже-ниться, нужны были и деньги. А этоединственное, что отсутствовало уЛиннея.

И снова — в который уж раз! —случай помог Линнею: он вылечилказалось бы неизлечимого больно-го. Действительно ли Линней помогбольному, от которого отказалисьвсе врачи, или болезнь сама отсту-пила, этого не знал и сам Линней.Но слух о замечательном докторебыстро распространился по горо-ду, и к Линнею потянулись боль-ные.

Вскоре он стал модным врачом,потом получил службу в Адмирал-тействе, а через некоторое времяуже знаменитого врача Линнеяпригласили к самому королю.

Пациентов с каждым днем стано-вилось все больше и больше, рослидоходы, но свободного времени длялюбимого дела уже не оставалось.Правда, теперь доктор Мореус не

беспокоился за будущее своей до-чери, и Сара-Лиза становится нако-нец женой Линнея.

А вскоре после этого знамена-тельного события происходит дру-гое, конечно менее знаменатель-ное,— ссора молодых супругов из-за того, как разложить белье и рас-ставить посуду. Но кто знает, какоезначение имел этот, казалось бы,пустяковый случай для Линнея,а может быть, и для науки?

Последнее время Линней забро-сил систематику — он едва успеваллечить богатых пациентов. И воз-можно, белье в комоде и посуда вбуфете вдруг заставили вспомнить,что он, Линней, в душе все-такибыл и остался систематиком!

Вскоре Линней возвращается вуниверситет и в течение тридцатисеми лет, до последних дней своейжизни, не покидает его.

Линней читает лекции и зановосоздает ботанический сад, ведетпрактические занятия со студента-ми и пополняет коллекции. Ноглавным в эти годы, как и напротяжении всей его сознатель-ной жизни, была работа над систе-мой.

По призванию и по основнымсвоим трудам Линней был ботани-ком. Еще в молодости, зарабаты-вая право на руку Сары-Лизы, онзаработал и почетный титул «кня-зя ботаников». Основные его кни-ги — о растениях; основная долж-ность — профессор кафедры бота-ники. И все-таки зоология оченьобязана Линнею: благодаря его си-стеме зоология сильно продвину-лась вперед.

«Наводя порядок» в раститель-ном мире, Линней, конечно, не могоставить в стороне и мир живот-

ных. А так как все предыдущие си-стемы в зоологии, вернее, попыткисоздать систему Линнея не устраи-вали, он предлагает собственнуюклассификацию.

Весь животный мир Линней раз-бивает на шесть классов. К 1-муклассу он относит животных, у ко-торых четырехкамерное сердце,теплая и красная кровь, которыерожают живых детенышей и вы-кармливают их молоком. Тело та-ких животных покрыто обычно во-лосами. В ранних изданиях своейсистемы Линней называет их чет-вероногими. В более поздних и бо-лее совершенных — млекопитаю-щими.

Ко 2-му классу Линней относитживотных с теми же признаками,но откладывающих яйца и покры-тых не волосами, а перьями. Это —птицы.

3-й класс составляли животные,которых во времена Линнея назы-вали гадами. Линней соединил водин класс земноводных и пресмы-кающихся. Характерными их при-знаками он считал то, что кровьэтих животных холодная и дышатони легкими.

4-й класс — рыбы. Кровь у нихтоже холодная, но в отличие от га-дов они дышат жабрами.

К 5-му классу ученый отнес на-секомых. Их характерные призна-ки: «белая кровь» (кровяная жид-кость), сердце без предсердия, щу-пальца членистые.

И, наконец, 6-й класс — чер-ви. Они отличаются от насекомыхтем, что щупальца у них нечлени-стые.

Всего Линней описал около4200 животных, причем позвоноч-ных (млекопитающих, птиц, рыб,

«гадов») — 1222 вида, беспозвоноч-ных, кроме насекомых,— 400 ви-дов. Насекомых у Линнея было1936 видов, но сюда входили и ра-кообразные, и пауки, и многонож-ки. К классу червей он отнес всехостальных беспозвоночных, не во-шедших в класс насекомых.

Микроорганизмами Линней пре-небрег. Он вообще не любил микро-скопа, хотя микрозоология к томувремени уже достигла значитель-ных успехов. Линней не стал зани-маться микроорганизмами, объяс-няя это тем, что бог, мол, создалмельчайшие существа для собст-венной надобности, поэтому и не-зачем включать их в систему при-роды.

Вообще Линней очень почтитель-но относился к богу. Он утверждали устно и письменно, что «суще-ствует столько видов, сколько ихбыло сначала создано бессмертнымСуществом».

Однако нельзя за это упрекатьЛиннея. Нельзя винить его и за то,что, описывая и классифицируяживотных, он исходил, в основном,из их внешних признаков, прене-брегая внутренним строением, об-разом жизни.

Ни в этом, ни во многом другом,ошибочном или неверном с нашейсегодняшней точки зрения, упрек-нуть Линнея нельзя — он был сы-ном своего времени. Гениальнымсыном, обогнавшим в науке своевремя, но все-таки остававшимся вплену этого времени. И тем не ме-нее трудно переоценить значениеЛиннея для науки.

Да, Линней описал всего около4200 животных. Сейчас мы зна-ем больше миллиона. 6 классовЛиннея сейчас превратились в 23,

Жан Батист Ламарк (1744 — 1829).

классификация, предложеннаяЛиннеем, сотни раз дополнялась,менялась, уточнялась. Продолжает,кстати, уточняться и изменяться итеперь. Но заслуга, основная заслу-га Линнея в том, что он первый по-ложил конец хаосу, который суще-ствовал в изучении животных ирастений. Конец этому хаосу Лин-ней положил и своей системой вооб-ще и тем, что ввел особую номен-клатуру (наименование животных),которая получила название бинар-ной.

Бинарную номенклатуру пыта-лись ввести и до Линнея. Но это ни-кому из его предшественников неудалось. Требования Линнея своди-лись к следующему. Название каж-дого животного и каждого расте-ния должно состоять из двух слов.Одно слово (существительное) — ро-довое название. Другое слово (при-лагательное) — видовое название.Допустим, речь идет о дрозде.Раньше говорили о дрозде, под-разумевая и певчего, и черного,

и любого другого. Линнея это неустраивало — должен быть поря-док! Раз речь идет о дрозде, то на-до знать точно — о каком, ведьдрозда вообще не бывает. Вот тут ипомогает бинарная система. Дроздпевчий, дрозд белобровик, дрозд де-ряба, дрозд рябинник, дрозд чер-ный. И так во всем: медведь невообще, а какой именно — белый,бурый, гризли, черный? Муха?Нет, это не годится, это слишкомвообще. Какая муха? Падальная,комнатная, цветочная, журчалка?

Сейчас даже трудно представитьсебе, как раньше люди обходилисьбез бинарной номенклатуры. Какможно было изучить животных, неимея возможности точно сказать,о ком идет речь — ведь многие жи-вотные, объединенные в один род,часто очень отличаются друг отдруга и внешне и по образу жизни.Зоология путалась в названиях,ученые часто не понимали другдруга, не могли установить, о ка-ком животном идет речь, наконец,просто не могли их учесть.

Недостатки системы Линнеяочень существенны. Но заслуги егонеизмеримо больше. Люди продол-жали изучать животных. И благо-даря Линнею — его системе и егобинарной номенклатуре — это изу-чение пошло вперед гораздо быст-рее.

Теория великого неудачника

В историю науки он вошел подименем Ламарка. Имя его полно-стью — Жан Батист Пьер Антуанде Монэ, шевалье де Ла Марк. Ко-гда-то у некоторых народов счита-лось — чем длиннее имя у чело-века, тем больше повезет ему в

жизни. Увы, длинное имя Ламаркане спасло его от неудач. Ему невезло при жизни, ему не везло ипосле смерти — даже могилу вели-кого ученого «потеряли», и прошломного десятилетий, прежде чем лю-ди оценили тот огромный вклад внауку, который сделал этот че-ловек.

Да, ему не везло. Очень не везло.С детства он мечтал быть военным,а его отдали в иезуитскую школу,

готовя к карьере священника. Онубежал из этой школы, стал нако-нец офицером, но скоро ему при-шлось уйти в отставку — офицерыполка не могли смириться с тем,что их товарищ не пьет, не играетв карты.

Он хотел стать музыкантом,а вместо этого сделался конторщи-ком в банке.

В конце концов, увлекшисьботаникой, он стал одним из

Этот рисунок людей-обезьян появился примерно за сто лет до теории Дарвина.

Белый медведь. (Из книги Ж. Бюффона).

признанных авторитетов в этой об-ласти, но был назначен на кафедрузоологии, причем самую трудную вто время — кафедру «червей и на-секомых». Пятидесятилетнему бо-танику, плохо знавшему зоологию,пришлось сначала учиться самомуи лишь потом учить студентов. Но,достигнув успехов в зоологии, Ла-марк был выбран в академию как...ботаник.

Судьба будто издевалась надним. Но она же послала ему и пода-рок — зоологическую кафедру, ра-бота на которой сделалась источ-ником мучений Ламарка, но обес-смертила его имя.

Зоологических кафедр было три:«птиц и млекопитающих», «рыб игадов» и «насекомых и червей».На первых двух соблюдался отно-сительный порядок. На кафедре же,которую занял Ламарк, царил пол-ный хаос. Ведь эти животные и уЛиннея были «свалены» в одну ку-чу, описаны кое-как. Надеяться бы-ло не на кого, и Ламарк принялсяза работу.

Прежде всего он попытался разо-браться, что же это за животные,которых ему предстоит изучать.И вот первое замечательное откры-тие — Ламарк делит всех животныхна позвоночных и беспозвоночных(деление, сохранившееся до сихпор) и определяет новое названиесвоей кафедры — кафедра беспозво-ночных.

Затем он начинает изучать этихбеспозвоночных. И тут открытияследуют одно за другим. Он изучаетинфузорий, моллюсков, полипов.И, наконец, предлагает свою систе-му, более совершенную, чем лин-неевская. Она уже включает в се-бя инфузорий, которыми пренебре-гал Линней, она делит весь живот-ный мир на два раздела, на двеосновные группы — позвоночныхи беспозвоночных, она, наконец,имеет 14 классов вместо линнеев-ских 6.

Это огромная, но не основная за-слуга Ламарка.

Его система могла нравиться илине нравиться современникам, ноона была гораздо совершеннее лин-неевской и в конечном итоге былабы признана. Тем более, что многихживотных, особенно беспозвоноч-ных, Ламарк описал с удивитель-ной точностью. Но чем больше уче-ный наблюдал, чем больше он опи-

Фламинго. (Из книги Ж. Бюффона).

сывал, тем яснее понимал: лин-неевская система страдает не толь-ко ошибками частного характера —сама предпосылка Линнея о том,что «столько существует видов,сколько их было сначала созда-но бессмертным Существом», оши-бочна!

Как? Ламарк осмеливается этоутверждать?!

Да, Ламарк осмеливается этоутверждать!

В средние века Ламарк не избе-жал бы костра, инквизиторы несмирились бы с таким подкопомпод основы религии: ведь сказаноже в Библии, что бог создал живот-

ных на шестой день творения, соз-дал такими, какими они осталисьи по сей день.

Современники Ламарка тоже несмирились. Правда, его не отправи-ли на костер — времена святой ин-квизиции прошли, но теория его бы-ла освистана, осмеяна и, конечно,не признана.

Но Ламарк не сдался, он продол-жал работать, продолжал доказы-вать. Он утверждал: животные мо-гут изменяться в зависимости отсреды, в которую попадают. Еслиживотное попадает в другую среду,то меняются и его потребности.Если же меняются его потребности,то меняется и его поведение. А еслименяется его поведение, его при-вычки, его поступки и действия, то,значит, меняются и некоторые ор-ганы. И те органы, которые в преж-них условиях были активны, а те-перь — пассивны, слабеют, возмож-но, совсем отмирают или приобре-тают иную форму.

Другие же, имевшие меньшуюнагрузку в прежних условиях, мо-гут от постоянных упражнений из-менить свою форму, стать совсемиными.

Классическим примером Ламарксчитал жирафа. Когда-то жирафбыл короткошеим. Но от постоян-ной необходимости дотягиваться долистьев деревьев шея его удлини-лась.

Другой пример — глаза крота. Отпостоянного пребывания в земле,где животные не пользуются зре-нием, крот стал полуслепым.

Однако в изменении, отмиранииили появлении новых органов, кро-ме среды, утверждал Ламарк, могутбольшую роль сыграть и «внутрен-ние побуждения», «флюиды».

Так у диких быков по «внутрен-нему побуждению» — желанию инеобходимости иметь оружие —флюиды приливают к голове. Осо-бенно активно приливают к головефлюиды, когда животное разгнева-но и собирается драться с сопер-ником. Постепенно приливы этихфлюид вызывают костные или ро-говые образования, которые, в своюочередь, в конце концов превра-щаются в рога.

Птицы, живущие у воды, хотятбыстрее и легче плавать. Они гре-бут, растопырив пальцы на ногах.Это не очень удобно, и вот «внут-ренние побуждения» вызывают по-явление перепонок между пальца-ми, а желание ловить рыбу в водевызывает удлинение шеи.

Полученные в результате внеш-них условий или «внутренних по-буждений» изменения передаютсяпо наследству, усиливаются в дру-гих поколениях, и в конце кон-цов появляется новая форма жи-вотных.

Конечно, эти рассуждения Ла-марка были в корне неверны. Нотот факт, что Ламарк все-таки рас-суждал об изменчивости животных,было огромным шагом вперед взоологии. И, «наводя порядок» вживотном мире, создавая свою си-стему, Ламарк отталкивался отэтих именно взглядов. Он не простоописал животных — он пыталсянайти, проследить их «родство», со-ставил родословную животного ми-ра. Это была уже принципиальноновая система.

Современники не приняли, неоценили труды Ламарка. Одни —потому что не увидели в его рас-суждениях об изменчивости всегоживого ничего нового — в конце

концов, подобные высказываниябыли и до Ламарка (а то, что онпривнес в эти взгляды, и то, что онобъединил их в какую-то систему,многие не замечали). Другие непризнавали Ламарка как раз пото-му, что не могли ему простить этихвзглядов, хоть Ламарк и подчерки-вал постоянно, что «без сомнения,все существует лишь по воле Вели-кого Творца» и все, что делается,делается с его согласия,— все-такиэто было в какой-то степени посяга-тельство на того же творца, отрица-ние того, что все животные былисозданы им на седьмой день и оста-лись такими же до сих пор.

Третьи не приняли Ламарка по-тому, что его идеи, даже их наибо-лее «рациональное зерно», былислишком необоснованными, не под-крепленными фактами и поэтомунеубедительными.

И наконец, «теория изменчиво-сти» не подходила к политическойобстановке того времени.

В конце XVIII века крупнаяфранцузская буржуазия одержалапобеду над монархией, над фео-дальной аристократией. Но, одер-жав победу над королями и марки-зами, буржуазия увидала передсобой нового врага — рабочих и ре-месленников. Новый враг был силь-нее и опаснее старого. И победите-ли испугались, стали лихорадочноискать выход. Они видели его водном — в «сильной руке», кото-рая обуздала бы «чернь». К властипришел Наполеон, потом вернулисьБурбоны.

Буржуазия начала успокаивать-ся: появилась сильная власть, всеопять становится прочно и незыб-лемо. И вдруг какое-то учение како-го-то Ламарка об изменчивости все-

го живого! Это учение подрываетверу в бога, расшатывает устои:ведь учение об изменчивости утвер-ждает, что все должно меняться —значит, и существующий сейчасстрой. Но нет, буржуазия доби-лась своего. Ей не нужны большереволюции и, значит, не нужны ни-какие учения, которые хоть чуть-чуть намекают на малейшие изме-нения.

Ламарк умер в нищете, всемизабытый. Современники считалиего выжившим из ума стариком.

Факты, только факты и... бог!

В последние годы жизни Ламар-ка о нем не вспоминали. Вспомни-ли лишь в 1829 году, когда пришлавесть, что ученый умер. А так какон был все-таки академиком, то назаседании академии полагалосьпрочитать «Похвальное слово» обумершем — что-то вроде некролога.Поручили его написать и прочитатьдругому замечательному ученомутого времени — Жоржу Кювье. Ночитать свое «слово» Кювье не при-шлось — вместо похвал в нем бы-ли одни насмешки и брань. И ака-демия не разрешила читать этотнекролог.

Если система Линнея Кювье ненравилась, то система Ламарка егопросто-таки возмущала, бесила. Онсчитал ее бредом сумасшедшего.И не просто сумасшедшего, а за-махнувшегося на великого творца!Да, пусть не сознательно, пустьс оговорками, но все-таки он осме-лился усомниться в том, что богсоздает все раз и навсегда! СамКювье в своих трудах никогда непосягал на бога, хотя часто ему

приходилось очень трудно: фактыникак не хотели мириться с Библи-ей. Но Кювье — на то он и былКювье! — всегда находил выходиз трудного положения. Именностремлением примирить факты сБиблией и вызвано появлениеего знаменитой «теории катаст-роф».

Однако не стремлением прими-рить научные факты с церковнымиканонами прославился Кювье. На-падая на Ламарка, защищая Биб-лию, утверждая «акт творения»,то есть утверждая, что животныесозданы богом в один день и оста-лись неизменными до сих пор, онтем не менее своей деятельностьюготовил дорогу ученым, доказав-шим, что все живое меняется. Кю-вье, накапливая большое количест-во материала, став родоначальни-ком двух важных биологическихнаук — сравнительной анатомии ипалеонтологии, был горячим сто-ронником фактов.

Конечно, сторонники фактов, сто-ронники опытов были и до Кювье.Еще за пять с половиной столетийдо рождения Кювье об этом гово-рил, вернее, пытался говорить«удивительный доктор» Роджер Бэ-кон. Но говорить ему не давали —в том же Парижском университетеему запретили читать лекции, а за-тем, обвинив в колдовстве, посади-ли в тюрьму. 24 года в общей слож-ности провел Р. Бэкон в тюрьмахза то, что проповедовал изучениенаук не теоретически, а путемопытов.

А через четыре с половиной сто-летия в Англии организовалось ко-ролевское общество, девизом кото-рого были слова однофамильца Ро-джера—Фрэнсиса Бэкона: «Ничего

в словах», то есть не словам, аопытам и фактам должна быть ве-ра. («Не верь словам».)

Были и другие ученые, верившиефактам больше, чем словам. Но ниодин из них не ставил так высокофакты, не располагал таким коли-чеством их и не умел так точно иумело обращаться с фактами, какКювье.

Анатомией вообще занималисьи до Кювье, однако именно Кю-вье создал такую науку, как срав-нительная анатомия.

Начал он с моллюсков. Так слу-чилось, что в молодости он несколь-ко лет провел в Нормандии. Заня-тия с детьми графа Эрести, учите-лем которых стал восемнадцати-летний Жорж Кювье, не очень об-ременяли его. Времени оставалосьдостаточно и для того, чтоб наблю-дать, и для того, чтоб вскрыватьрыб и птиц, моллюсков и зверей, идля того, чтоб записывать наблюде-ния, рисовать (Кювье прекрасно ри-совал) и размышлять. В конце кон-цов он пришел к выводу, что лин-неевская теория очень несовершен-на, особенно в той части, где речьидет о моллюсках: Линней исходилиз общих внешних признаков жи-вотных, Кювье же ориентировалсяна их внутреннее строение.

Но к окончательным выводам онпришел уже в Париже, куда пере-ехал по приглашению известного,несмотря на свою молодость, уче-ного Сент-Илера. Кювье пришелк выводу, что не описание видаживотного, а изучение органов —главная задача науки.

Это было началом новой нау-ки — сравнительной анатомии.

Кювье продолжал резать живот-ных, изучать строение отдельных Олени.

Жорж Кювье (1769—1832).

органов, сравнивать их. Постепен-но он понял, что организм — этоединое целое, где каждый органвыполняет свои определенные зада-чи, и изменение любого органа обя-зательно повлияет на все осталь-ные — они тоже изменятся. А зна-чит, и строение каждого органасвязано со строением всех осталь-ных. Например, если животноежвачное, то оно имеет определен-ное — широкое — строение зубов,длинный кишечник, объемный же-лудок, копыта.

Хищные звери, напротив, имеютострые зубы, ноги их устроены так,

чтоб можно было преследовать до-бычу.

Это было замечательным откры-тием, тем более что сотни препара-тов, рисунков, скелетов подтверж-дали его теорию.

Так началась слава Кювье. Одно-временно началась и его служеб-ная карьера: Кювье получил вы-сокое назначение. С тех пор и досамой смерти он занимал большиегосударственные посты. Он был иинспектором по устройству лицеев,и членом верховного совета универ-ситета, членом государственногосовета и президентом комитетавнутренних дел, директором депар-тамента некатолических религий,получил высшее дворянское зва-ние — стал пэром Франции. Госу-дарственная служба — а Кювье нетяготился ею — отнимала многовремени. Но ни на один день неоставлял Кювье и научной работы.Каждую свободную минуту он ста-рался использовать — читал и пи-сал и в пути, и в карете, и в ожида-нии обеда. И не просто писал — из-под его пера выходили интересныеработы, поражающие меткими иточными наблюдениями, остроум-ными предположениями и обилиемфактов.

Исследуя анатомию животных,их внутреннее строение и скелет,Кювье увлекся палеонтологией —наукой о вымерших животных. Приразличных строительных и земля-ных работах в то время находилимного костей. Их доставлялиКювье, и, верный своей теории, онвоссоздавал скелеты древних жи-вотных. Ведь, как утверждал Кю-вье, «всякое организованное суще-ство представляет нечто целое, еди-ную и замкнутую систему, части

По отдельным костям Кювье мог вос-становить облик древних обитателейземли, причем с такой точностью, чтоколлеги считали его чуть ли не колду-ном. Среди многих восстановленных иописанных им животных были ирланд-ский «торфяной» олень...

Скелет человека и лошади. ...и мастодонт.

которой взаимно соответствуют.Ни одна из этих частей не можетизменяться без того, чтоб не изме-нились другие, и, следовательно,каждая из них, взятая отдельно,указывает и дает все осталь-ные».

Кювье на практике подтвердилсвою теорию: по отдельным костямон восстановил и описал скелетыболее 150 животных, причем сде-лал это для своего времени удиви-тельно правильно. И вот тут-тоКювье-ученый, Кювье-материалистстолкнулся с Кювье-идеалистом,с Кювье, верующим в бога. Если

церкви, попытка соединить несое-динимое.

Суть «теории катастроф» своди-лась к следующему. Время от вре-мени на нашей планете море затоп-ляло землю, неожиданно поднима-лись горы, осушалось морское дно.Все это происходило именно неожи-данно, поэтому животные не моглиспастись бегством и гибли. Костиих находят и сейчас. Но катастро-фы эти были, так сказать, местногозначения — одновременно на всейЗемле они не происходили, так чточасть животных уцелела. Через

некоторое время эти уцелевшие жи-вотные — те самые собаки и лоша-ди, коровы и кошки, которые жи-вут сейчас (они жили и тогда, толь-ко в других местах), приходили наместа катастроф и поселялись тамвзамен погибших мастодонтов имамонтов.

Так Кювье пытался «примирить»факты и бога.

Закончив с этим вопросом, уче-ный занялся другим. Система Лин-нея не устраивала Кювье по многимпричинам. Главная причина та, чтоЛинней группировал животных

Еще один из восстановленных Кювьескелетов доисторического животного.

Помощник едва успевал записывать то,что диктовал ему Кювье.

слишком искусственно, в основном,по внешним признакам.

И вот Кювье дает свою собствен-ную теорию, получившую впослед-ствии название «теории типов».Сам Кювье называет различные ти-пы животных «ответвлениями».Их четыре: позвоночные, мягко-телые (моллюски и некоторые ра-ки), членистые (насекомые и неко-торые черви) и лучистые живот-ные ; все остальные — беспозвоноч-ные.

Внутри эти «ответвления» разде-лены на классы, но между собойони никак не соединены. Еще бы!Если соединить, значит, признатьих родство, значит, признать изме-няемость животных. Ни в коемслучае!

У «теории типов» много недо-статков, много ошибок. Главная —обособленность «ответвлений». Носама классификация во многомудачна. Она, хоть и в сильно изме-ненном виде, легла в основу совре-менной классификации, и в этомогромная заслуга Кювье.

Не менее значительна его за-слуга и в том, что он был родона-чальником сравнительной анато-мии. Без этой части зоологии, как ибез эволюционной теории, даль-нейшее изучение животных былобы невозможно.

Дарвинизм и зоогеография

Едва он закрывал глаза, возника-ло видение: безбрежный океан иязыки пламени, разрезающие плот-ную темноту южной ночи. Горелкорабль.

Уоллес вздрагивал, открывалглаза, однако видение уходило не

сразу — слишком ярко запечатле-лось в памяти это трагическое со-бытие. Но не воспоминание о том,как он сам едва не погиб на горя-щем корабле, как он едва не умерот голода и жажды во время деся-тидневного скитания по океану вшлюпке, заставляло больно сжи-маться сердце молодого ученого:вместе с кораблем погибли его кол-лекции, дневники, записи наблю-дений, записные книжки — все, чтобыло с таким трудом добыто и со-брано.

Четыре года провел Уоллес в ле-сах Бразилии, на берегах Амазон-ки и ее притока Рио-Негро. Множе-ство удивительных коллекций со-брал он, множество интереснейшихзаписей он сделал. И вот теперь онснова в Лондоне, но почти с пусты-ми руками. И денег у него столькоже, сколько было тогда, когда онвместе с братом, так и не вернув-шимся из Южной Америки (онумер от лихорадки), и с молодымучителем Генри Бэтсом мечтали одалеких путешествиях и отклады-вали по шиллингу на дорогу.

Они осуществили свою мечту,хотя денег удалось скопить едвалишь на билеты в один конец. Затосколько увидено, сколько открыто!И если бы не пожар, уничтожив-ший на обратном пути дневники изаписи, он рассказал бы людяммного интересного. А если бы непогибли коллекции, он еще и пока-зал бы много удивительного. Уол-лес рассчитывал продать часть кол-лекций, чтоб иметь возможностьснова отправиться в путешествие,—его давно влекли острова Малай-ского архипелага, исследованныетак же слабо, как и Южная Амери-ка. Но теперь путешествие в эту

страну казалось несбыточной меч-той.

Однако Уоллесу повезло: своимипланами он сумел заинтересоватьбогатого коллекционера, заинтере-совать ученых, которым нужны бы-ли животные с Малайского архи-пелага. И, получив необходимуюсумму, Уоллес вновь отправляет-ся в путешествие; он покидаетАнглию в 1854 году, чтобы вер-нуться на родину через восемь летизвестным ученым, опытным нату-ралистом. Он исследовал почти всебольшие и мелкие острова архипе-лага ; он ходил пешком и ездилверхом, плавал на китайских джон-ках и парусных челнах. Результа-ты этих поездок — груды дневни-ков и записных книжек, открытиесотен не известных ранее науке жи-вотных. Вернувшись в Англию,Уоллес привез одних только насе-комых больше ста тысяч экземп-ляров. Среди них 15 тысяч бабочек,более 83 тысяч жуков. Всего же онпривез около 125 500 экземпляровнасекомых, птиц, зверей.

Его возвращение на родину былотриумфом. Но не только потому,что вместе с ним прибыли богатей-шие коллекции, в которых имелисьсотни ранее не известных наукеживотных. В Англию вернулся че-ловек, самостоятельно пришедшийк пониманию коренного вопро-са биологии, человек, показавшийпример научного благородства,скромности и мужества.

Уоллес был прирожденным нату-ралистом, прирожденным охотни-ком и собирателем. Поймав однаж-ды неизвестную ему бабочку, онписал своим друзьям: «Красотыэтой бабочки невозможно выразитьсловами, и никто, кроме естество-

испытателя, не поймет того глубо-кого волнения, которое я испыты-вал, поймавши ее наконец. Когда явынул ее из сачка и расправил еевеличественные крылья, сердце моезабилось, кровь бросилась в голову,я был тогда ближе к обмороку, чемв те моменты, когда мне грозиласмерть. Весь этот день у меня боле-ла голова: так велико было волне-ние, возбужденное этим, для боль-шинства людей обыденным, слу-чаем».

Да, он был прирожденным охот-ником и собирателем. Но он нетолько наблюдал, собирал матери-ал, ловил бабочек и охотился. Онразмышлял, сопоставлял, думал,делал выводы. Несмотря на множе-ство трудностей, несмотря на ото-рванность от культурных центров,он уже в 1855 году написал статью«О законе, определяющем появле-ние новых видов». Это была егопервая статья, где лишь говорилосьо появлении новых видов, об измен-чивости в животном мире. Но,утверждая сам факт эволюции,Уоллес еще не мог обосновать еепричин.

Путешествуя, собирая коллек-ции, охотясь, он продолжал раз-мышлять, наблюдать, сопоставлять.И ответ пришел: движущая пру-жина изменения организмов — вы-живание наиболее приспособлен-ных. Слабые, наименее приспособ-ленные, гибнут. И так, постепенно,в течение многих тысячелетий, вме-сте с изменением условий обитания,изменялся и животный мир. И при-меры тому — разновидности однихи тех же животных, которых оннаблюдал на островах. Разновид-ность — это зарождающийся новыйвид. Через много поколений он

Обыкновенная ленточница. Многиеученые описывали эту бабочку. Нотолько Уоллес открыл ее тайну.

Альфред Уоллес (1823—1913).

утвердится, приобретет свои соб-ственные характерные черты. А унекоторых представителей этого но-вого вида появятся отклонения —это уже будет разновидность опять-таки нового вида. И так далее.

Новые мысли так захватили Уол-леса, что он немедленно хотелсесть за статью. Но его свалил же-стокий приступ малярии. Мечась вжару, он продолжал думать о сво-ем открытии, а чуть ему станови-

лось легче, требовал бумагу и пи-сал, писал до тех пор, пока каран-даш не вываливался из рук — покане начинался новый мучительныйприступ. Поднявшись с постели,шатаясь от слабости, он немедлен-но сел за работу. Через два днястатья была окончательно готова ивскоре с попутным кораблем ото-слана в Англию.

Статья Уоллеса произвела огром-ное впечатление на естествоиспыта-

телей Англии. И не только своимсодержанием, не только тем, чтонаписал ее человек, живущий вда-ли от библиотек и музеев, ученыхспоров и диспутов. Многие знали,что Чарлз Дарвин уже двадцатьлет работает над этим вопросом, чтоон пришел к тем же выводам и онигораздо более аргументированны,более убедительны. Но Дарвин ещетолько собирался публиковать ре-зультаты своих многолетних тру-дов, а Уоллес уже написал статью.Неужели первенство будет за Уол-лесом?

Да, Уоллес имел право на пер-венство, хотя бы формальное. Нокогда ему сообщили из Лондона оработе Дарвина, Уоллес ответил:

«Если мистер Дарвин так хоро-шо разработал этот вопрос, я не на-стаиваю на праве первенства».

Он был не только хорошим охот-ником и коллекционером, он был нетолько замечательным ученым —он был честным и благородным че-ловеком. И, вернувшись в Англию,он еще раз подтвердил это на деле:он предоставил в распоряжениеДарвина свои дневники и записи,свои наблюдения и коллекции. Нопросьбе Дарвина он разработал рядвопросов для капитального трудавеликого ученого, а выпустив своюсобственную книгу о естественномотборе, Уоллес назвал ее «Дарви-низм».

Кроме этой книги, Уоллес напи-сал много других: о своих путеше-ствиях, о своих наблюдениях.А в 1876 году выходит крупнейшийв то время двухтомный труд по зоо-географии — «Географическое рас-пространение животных».

Зоогеография — наука о распро-странении животных. Но не толь-

ко: она изучает изменения живот-ного мира, и то, почему он меняет-ся, и почему в разных географиче-ских областях появляются или ис-чезают те или иные животные. Лю-ди и раньше пытались заниматьсязоогеографией, описанием распро-странения животных. Попытки жеобъяснить, почему именно они рас-пространяются так, а не иначе, бы-ли очень наивны. Например, Лин-ней считал, что сначала все живот-ные находились на каком-то остро-ве в тропиках. Посреди островабыла гора. На вершине горы жилиполярные животные, созданные бо-гом, у подножия — тропические.Когда море обмелело, животныеразбежались, и каждая группа за-няла те места, которые ей было по-ложено занимать.

Другие ученые не соглашались сЛиннеем, выдвигая свои теории.Одни были очень далеки от истины,другие приближались к ней. Одна-ко по-настоящему зоогеографиясмогла стать наукой только тогда,когда был открыт закон изменчи-вости животных.

Работа Уоллеса по зоогеогра-фии — величайшая заслуга его пе-ред зоологией. Недаром же зооло-гические области, намеченные илиуточненные Уоллесом, вошли внауку под названием «уоллесов-ских областей». Но главное, Уоллесна основе дарвинского учения поло-жил начало новой науке — зоогео-графии.

Битва в Оксфорде

В этот день, в субботу 30 июня1860 года, у здания музея при зна-менитом Оксфордском университе-те царило необычное оживление.

Чарлз Дарвин (1809—1882).

То и дело у подъезда останавлива-лись экипажи, из которых выходи-ли роскошно одетые дамы и джен-тльмены. Сюда же спешили студен-ты и преподаватели, то здесь, тотам мелькали черные сутаны свя-щенников.

Среди тех, кто стремился в этотчас в университетский музей, дале-ко не все интересовались наукой:сегодня здесь должен был высту-пать епископ Уильберфорс — знаме-нитый оратор и проповедник. И наобычных-то его проповедях всегдабыло много народа, а сегодня...О, сегодня епископ будет громитьэтого безбожника, этого бесстыд-ника Дарвина!

Публика ждала скандала. И жда-ла не без основания. Вот уже боль-ше полугода имя Дарвина и назва-ние его книги «Происхождение ви-дов» не сходили со страниц газети журналов. Критики изощрялиськак могли.

Одни называли теорию Дарви-на «веревкой, свитой из мыльныхпузырей», другие считали, что это«невинный послеобеденный сон»,третьи обвиняли Дарвина в без-нравственности, четвертые... Впро-чем, всех не перечтешь. Грубаябрань и насмешки газетчиков нетревожили Дарвина. Хуже былодругое — в некоторых журналах по-являлись «научные» статьи, кото-рые толковали его теорию вкривьи вкось, передергивали, перевиралии сам текст и факты.

И конечно же, в травлю Дарви-на включилась церковь. Еще бы!Ведь церкви больше чем кому-либобыла опасна его теория: она нано-сила сокрушающий удар по Биб-лии, по божественному происхож-дению мира.

Конечно, Дарвин не первый. Столет назад намекнул на изменениеживотного мира француз Де Мелье.Но на это никто не обратил внима-ния. Потом Ламарк. С ним разде-лался Кювье. Но Дарвин — это неЛамарк. К тому же он не одинок.Да и времена другие. Два столетияназад не только книга, а и сам ав-тор сгорел бы на костре. Теперь уцеркви связаны руки — нет инкви-зиции.

Но есть другой способ! И епископУильберфорс поднимается на уни-верситетскую кафедру.

Собрание из аудитории пришлосьперенести в более просторное поме-щение — в библиотеку музея, но итам не могли поместиться все же-лающие. Епископ был доволен: чембольше людей услышат его, темлучше!

Дождавшись, когда стихнут при-ветствия, епископ начал говорить.Это был опытный трибун, хорошознавший приемы ораторского ис-кусства. Он начал спокойно. Он негромил Дарвина, а как бы совето-вался с аудиторией, делая ее со-участницей своих сомнений. Отку-да у Дарвина факты, которые онприводит в своих трудах? Кто ви-дел, как изменяются животные?Это произошло на протяжении мно-гих веков? Но где доказательства?Все утверждения Дарвина, конеч-но, не серьезны и голословны, иепископ то подшучивал над Дарви-ном, то жалел его. И лишь когдаон коснулся вопроса о том, что Дар-вин оскорбил веру, голос ораторазазвучал торжественно и сильно.Это произвело большое впечатле-ние.

Епископ не сомневался в успе-хе — он видел, как смотрели на

него разряженные дамы и джентль-мены. Но он не учел, что, кромених, в зале были и другие. И онилучше, чем эти леди и джентль-мены, и лучше, чем епископ, разби-рались в науке. Да, епископ неучел, что перед ним не безответнаяпаства, внимающая каждому егослову, верящая каждой его округ-лой фразе.

Сразу после епископа на трибунуподнялся профессор Гексли.

Он был взбешен, но старался го-ворить спокойно. Он не думал обораторских приемах — у него былифакты. Но Гексли начал не с тео-рии Дарвина, а с выступления епис-копа. Вернее, с тех грубейших оши-бок, которые тот допустил в своейречи. Да, конечно, почтительныеприхожане даже не заметили бы их.Но здесь не приход, здесь — уни-верситет! И делать ошибки, кото-рые не допустил бы и студент, здесьнельзя! И сразу слетела позолотас красивых фраз епископа, сразупотускнели его слова. Но если неправ епископ, то кто же прав? Не-ужели Дарвин?

Да, Дарвин!Может быть, Уильберфорс, опыт-

ный, закаленный в словесных сра-жениях полемист, и попытался быеще спорить, но он был уличен втом, что не читал книги Дарвина!

Один за другим поднимались накафедру ученые. Доказательства?Да, они есть. Есть в самой книгеДарвина. И они достаточно убеди-тельны! Чем больше говорили уче-ные, тем яснее становилось всем:епископ проиграл сражение. Оста-валась одна надежда — его послед-нее слово. Может быть, он сумеетвсе-таки разбить защитников бого-хульника Дарвина?

Но епископ молчал. Так же мол-ча покинул он зал, когда диспутокончился. За ним потянулись чер-ные сутаны священников, покинулаудиторию и кое-кто из публики.Но большинство не расходилось ещедолго. Еще долго обсуждались вы-ступления, еще долго шумели икричали студенты и молодежь, при-ветствуя Дарвина и его защитников.«Битва в Оксфорде», как назвалигазеты этот диспут, окончилась пол-ной победой Дарвина. Но это былапобеда не только над черными су-танами — это была победа над ре-акционной мыслью.

Первая книга Чарлза Дарвина«Дневник путешествий» вышла в1839 году. Дарвин долго с удивле-нием разглядывал первую страни-цу книги, а потом писал другу:«Если бы кто-нибудь летом, преж-де чем я уехал в путешествие, ска-зал, что я буду писателем, это по-казалось бы мне так же невозмож-ным, как стать ангелом».

Ну, а как был бы поражендвадцатидвухлетний зоолог-люби-тель, отправляющийся на корабле«Бигль» в кругосветное плавание,если бы тогда кто-нибудь сказал,что он станет великим ученым, чтосовершит переворот в науке?

А ведь именно так и случилось.Дарвин вернулся в Англию че-

рез пять лет. Вернулся уже зре-лым, опытным натуралистом согромным количеством материала.Через несколько лет выходят в светего книги: двухтомный «Дневникпутешествий», «Зоология путешест-вий» в четырех частях, несколькокниг по геологии. Имя его ставятрядом с именами крупнейших уче-ных, а за именем уже тянется длин-ный шлейф почетных титулов — он

«Бигль» — корабль, вошедший в историюнауки; на нем совершил кругосветное пу-тешествие молодой натуралист Дарвин.

Я до Дарвина люди видели галапагосскихдроздов-пересмешников. Но никто не за-думывался, почему они так отличаютсядруг от друга, хотя и живут совсем рядом.

избран в члены многих научныхобществ. Но слава мало занималаДарвина — он весь был во властисвоих мыслей.

То, что животный мир не неизме-нен, это ему было ясно. Но как ипочему происходят эти изменения?

Идея Ламарка его не устраивала.А своя?..

Он часами простаивал в саду,рассматривая растения, что-то под-считывая и удивляя своим поведе-нием садовника.

Он завел голубятню и скрещивалразные породы голубей, вызываянедовольство и гнев истинных го-лубятников.

Он собрал огромную библиотеку,в которой были тысячи книг, выре-зок из газет и журналов. Он испи-сал сотню записных книжек, тет-радок, занося туда результаты наб-людений, записывая мысли. И чембольше собиралось фактов, тем яс-нее становилось Дарвину: то самоепресловутое «совершенство», та це-лесообразность, о которой говорилицерковники, прославляя мудростьсоздателя,— не что иное, как борь-ба за жизнь, борьба за существо-вание.

Это и среди животных, это и сре-ди растений.

Известно, какое огромное коли-чество семян дают многие расте-ния. К. А. Тимирязев доказал, чтопо самым скромным подсчетам по-томство одного одуванчика (если бывсе семена прорастали) через десятьлет должно было бы захватить тер-риторию почти в пятнадцать разбольше поверхности всей суши.

За одно только лето потомствоодной комнатной мухи, если бы оновсе выживало, выстроенное в однулинию, достигло бы Луны.

Иллюстрация из книги о животных. XVIII век.

Даже потомство одной парыслонов за семьсот пятьдесят лет до-стигло бы девятнадцати миллионовголов. А ведь слоны размножаютсягораздо медленнее многих другихживотных! Конечно, этого не про-исходит. Основная масса животныхи растений гибнет, выживают наи-более приспособленные. А что этозначит? Наиболее сильные? Наибо-лее выносливые? Нет, все зависитот условий.

Если среди бабочек, маскирую-щихся под цвет коры, появляютсябабочки с более подходящей, чем удругих, окраской, выживут именноони: их труднее разыскивать пти-цам. И в конце концов останутсябабочки только с такой окраской.Что это — новый вид? Нет. Поканет. Но потомство выживших бабо-чек усилит эти признаки, среди нихтоже произойдет отбор (естествен-ный отбор, как назвал этот процессДарвин). И через много поколенийдействительно появится новый вид.Здесь в этом отборе, в этой борьбеза существование основную рольсыграла окраска. Но формы борь-бы очень разные. Иногда это борь-ба с другими видами, иногда —стремление выжить, несмотря наокружающие неблагоприятные ус-ловия, иногда — борьба с предста-вителями своего же вида. Поройборьба может одновременно проте-кать в нескольких или во всех фор-мах.

Все это Дарвин убедительно, мно-жеством фактов и примеров дока-зал в своей книге. Работал он надней почти двадцать лет. Возможно,работал бы еще — ему все казалось,что фактов мало, что аргументы не-убедительны, — не получи он статьиУоллеса.

Друзья настаивали, чтоб Дарвинвыпустил наконец свою книгу.И ученый решился: 24 ноября1859 года книга вышла в свет.

Это был сравнительно небольшойзеленый томик с длинным и до-вольно скучным названием: «Про-исхождение видов путем естествен-ного отбора, или Сохранение благо-приятствуемых пород в борьбе зажизнь». И тем не менее все 1250 эк-земпляров были раскуплены в пер-вый же день. Трудно сказать, отку-да стало известно об этой книге.Может быть, тут определенную рольсыграли друзья Дарвина, возмож-но, слухи о ней (Дарвин опублико-вал до этого несколько статей) ужераспространились, но, так или ина-че, книга была молниеносно рас-куплена.

Поначалу она была хорошо встре-чена в печати: друзья и сторонни-ки Дарвина приветствовали ее, вра-ги и недоброжелатели еще не разо-брались и молчали.

А потом началась война, закон-чившаяся генеральной битвой вОксфорде.

Дарвин победил, победила исти-на, так необходимая для того, чтобнаука могла развиваться дальше.

Тысячелетия, блуждая в потем-ках, преодолевая костры инкви-зиции и казематы тюрем, шло че-ловечество к истине. В биологиче-ской науке оно подошло к истинев учении Дарвина о естественномотборе. Дарвин объяснил и доказал,почему все живое «целесообразно»,почему приспособлено к среде оби-тания. И не только это — он дока-зал, что живое целесообразно лишьусловно, то есть хорошо приспособ-лено к жизни при определенныхусловиях.

Если условия меняются, эта «це-лесообразность» может превратить-ся в свою противоположность, ста-нет гибельным для животного илирастения.

Теория естественного отбора объ-яснила и другое — все живое посвоему происхождению едино. Кю-вье утверждал, что животные раз-деляются на отдельные «типы», несвязанные между собой, не имею-щие ничего общего.

Дарвин доказал, что животныймир — это огромное могучее дере-во, оно имеет общие корни, общийствол, множество ветвей. Современ-ные животные — потомки тех, ктожил и сотни, и тысячи, и десяткитысяч лет назад. А чтоб как следу-ет знать потомков, надо знать и ихпредков.

Конечно, победа Дарвина еще неозначала, что у его теории не оста-лось врагов — они были, они дейст-вовали, они боролись. Но поделатьуже ничего не могли. Зоология (даи биология вообще) получила могу-чий фундамент, а у огромного ко-личества людей появился активныйинтерес к животному миру. Книгио животных тогда уже имелись.Правда, не много, да к тому же вбольшинстве своем очень недосто-верные. Необходима была популяр-ная и в то же время научная книгао животных, написанная с учетомновой классификации, книга, напи-санная знающим человеком.

И такая книга появилась. Кни-га, прожившая столетие, воспитав-шая не одно поколение натуралис-тов, любителей природы, книга,оказавшая огромную помощь мно-гим исследователям-зоологам, вкакой бы области они ни рабо-тали.

Книга эта называется «Жизньживотных».

Автор ее — Альфред ЭдмундБрем.

«Жизнь животных» и ее автор

Он поднял ружье, долго прице-ливался, но на курок так и не на-жал. Он был метким стрелком истрастным охотником, но еще боль-ше он любил живых зверей и птиц.Он мог часами наблюдать за ними,запоминать их расцветку и окрас-ку, повадки и поведение, крепко за-поминать всё, даже мельчайшиеподробности, чтоб потом записатьэто в своем дневнике. Но надо былои стрелять — шкурки и чучела не-виданных еще в Европе птиц он дол-жен был привезти.

И все-таки на этот раз Альфредне выстрелил — розовые фламингобыли так хороши, что он не могубить ни одной птицы. Он то ругалсебя — когда еще представится слу-чай вроде этого? — то оправдывал-ся сам перед собой: у него от сла-бости после очередного приступамалярии дрожали руки и он всеравно промахнулся бы. Приступымалярии действительно мучилиАльфреда. Мучило и безденежье, нобольше всего его угнетала неизвест-ность.

Вначале все было ясно и просто:барон фон Мюллер отправлялся вАфрику. Перед отъездом ему необ-ходимо было получить консульта-цию опытного специалиста по пти-цам — орнитолога и найти молодо-го, энергичного, любящего и знаю-щего природу спутника. Придя вдом пастора Христиана Брема —одного из крупнейших орнитологовсвоего времени, барон получил и то

и другое: пастор — впоследствиипочетный доктор Иенского универ-ситета, автор трехтомного сочине-ния о птицах и обладатель огром-ной (до 10 тысяч штук) коллекцииптиц — дал Мюллеру исчерпываю-щие ответы на все вопросы, а сынпастора, восемнадцатилетний Аль-фред Брем, оказался тем самым че-ловеком, которого искал барон.

За два года они прошли, проеха-ли, проплыли сотни километров.Они пробирались туда, где не сту-пала нога европейца, не раз почтиумирали от жажды и голода, чудомвыходили победителями в схваткахс дикими зверями, рисковали бытьубитыми местными жителями, при-нимавшими путешественников заработорговцев. Но все готов был пе-реносить Альфред, лишь бы путе-шествовать, лишь бы самому видетьчудесных животных.

Два года они путешествоваливместе. Потом Мюллер уехал в Ев-ропу за новым снаряжением и ис-чез. Позже Брем узнал, что баронразорился. Значит, он не вернется.А это, в свою очередь, значит, чтоАльфред остался в Африке без вся-ких средств, и помощи ждать неот-куда. У него даже нет денег, чтобвернуться в Европу. А ведь он дол-жен не только вернуться сам — ондолжен привезти пойманных жи-вотных, собранные коллекции.

В конце концов, назанимав денег,Брем отправился на родину черезКаир. Он очень стосковался по до-му, он считал дни, оставшиеся довозвращения, но... возвращаетсяАльфред в Европу лишь через тригода.

В Каире Брем встретил известно-го в то время ученого Теодора Гей-линга, и тот предложил Альфреду Морские львы. Почему морские — понятно, а вот почему — лъвы?

Альфред Брем (1829—1884).

совершить совместное путешествие.Как ни рвался Брем в Европу, онне мог упустить такого случая.Только в 1852 году Альфред воз-вращается наконец домой.

А вскоре в Иенском университетепоявился странный студент. Коре-настый, сильный, с мужественнымзагорелым и обветренным лицом,он поражал преподавателей своимизнаниями, своими удивительнымирассказами. А студентов он пора-жал своим жилищем. Комната, гдежил Альфред Брем, была похожаскорее на зоопарк. Только живот-ные здесь сидели не в клетках, асвободно разгуливали по квартире.Конечно, тут не было Багиры — руч-

ной львицы, которая жила у Бре-ма в Хартуме, не было и павиана.Зато тут жили мангуста, малень-кая обезьяна, попугаи.

Через три года Брем переезжаетв Вену.

Отправляясь в Африку, Брем былуверен, что для путешественникаважна лишь сила, выносливость исмелость. Вернулся он с твердымубеждением, что настоящего путе-шественника не может быть без на-стоящих знаний.

В Иенском, а затем в Венскомуниверситете Альфред всерьез изу-чает зоологию. Ведь до поездки вАфрику он изучал архитектуру, взоологии же был дилетантом, лю-бителем.

Окончив университет, Брем уез-жает в Лейпциг и становится пре-подавателем женской гимназии.

Это было удивительное время идля самого Брема и для его учени-ков. Преподаватель, рассказывая оживотных, заново переживал всесвои приключения, а ученики забы-вали о том, где находятся, и ока-зывались вдруг под палящими лу-чами африканского солнца, слыша-ли рычание льва или рев водопа-дов...

И может быть, внимание и инте-рес к его рассказам и были однимиз толчков, которые заставили Бре-ма взяться за перо. Во всяком слу-чае, вскоре появляются первыеочерки и рассказы Брема, выходити его первая книга о животных —«Звери в лесу». (До этого были из-даны лишь его путевые очерки в3-х томах.)

Но оказывается, сидеть на месте,ходить по ровным улицам, спать вудобной постели гораздо труднее,чем совершать многокилометровые

переходы по пустыне и по тропи-ческим лесам, труднее, чем ходитьпо горам и спать в палатке. Во вся-ком случае, для Брема.

Эфиопия и Испания, Норвегия иЛапландия, Венгрия, Судан, Румы-ния, Россия, точнее, Сибирь, гдеБрем добирается чуть ли не до са-мого Карского моря,— это далеконе полный перечень стран, в кото-рых побывал отважный натура-лист.

А в перерывах между путешест-виями Брем пишет книги и статьи,выступает с лекциями. Но чем бы

он ни занимался, сквозь всю егодеятельность проходит одна глав-ная тема — любовь к животным.Однако любовь к животным особенная. Врем был человеком оченьэнергичным, очень деятельным.И любить животных для него зна-чило бороться за спасение зверей иптиц, стремиться к тому, чтоб лю-ди знали о них как можно больше,правильно и разумно к ним отно-сились.

Путешествуя по Испании, Времчасто видел на базарах горы битойптицы. Он сам был прекрасным

Удивительное, необычное, трогательное в жизни животных — на каждом шаги.

охотником и понимал, что разум-ная охота не может принести вредаптицам и зверям. И если на базарепродается дичь, это нормально, этов порядке вещей. Но в том-то и де-ло, что на базарах продавалосьогромное количество мелких, со-всем не охотничьих птиц: зябликов,соловьев, ласточек.

Как объяснить людям, что ониприносят огромный вред, истребляяэтих птиц? Конечно, можно пого-ворить с одним, двумя, ну с полсот-ней продавцов. Но поможет ли? Даи что толку — ведь таких «охот-ников», вернее, истребителей всегоживого множество!

Надо писать, надо рассказыватьлюдям о животных, о их жизни, отом, как важны эти животные,о том, что не истреблять их надо,а охранять!

Так родилась мысль о книге«Жизнь птиц».

С каждой новой книгой имя Бре-ма становится все более популярнои среди ученых и среди читателей.Проявляют интерес к нему и дель-цы : хозяева Гамбургского зоопаркапредлагают Брему стать директо-ром этого зоопарка. Расчет у дель-цов был простой. Во-первых, ужеодно имя Брема придаст зоопаркувес — не многие зоопарки могли по-хвастаться такими директорами!Во-вторых, энергичный и знающийчеловек поставит дело так, чтозоопарк станет приносить еще боль-ший доход.

Но хозяева просчитались. Онине знали Брема!

Не все посетители ходили в зоо-парк для того, чтоб посмотреть наживотных. Многие шли, чтоб пере-жить сильные ощущения. Что этимлюдям мирно разгуливавшие за ре-

шетками тигр или лев? Звери долж-ны реветь, показывая страшныеклыки, должны бросаться на ре-шетку!

И сторожа, с благословения хо-зяев, старались угодить публике:просовывали сквозь прутья решет-ки острые колья, палки и кололиими хищников, доводя животныхдо исступления, до бешенства.

Посетителям разрешалось какугодно мучить безобидных и безза-щитных зайцев, лис, мартышек:публика имеет право на все — ведьона платит деньги!

Но Брем думал иначе: он строгонаказывал служителей, если они из-девались над животными или по-зволяли это публике.

Сторожа как только могли об-воровывали животных, а хозяевасмотрели на это сквозь пальцы:пусть животные голодают, толькобы не подохли.

Брем и этому положил конец.Хозяева экономили место — в

зоопарке была страшная теснота,животные находились в крошечныхклетках.

Брем потребовал перестройкизоопарка, потребовал, чтоб живот-ным были созданы хоть мало-маль-ски приличные условия.

Для хозяев главным была при-быль, для Брема — животные.

Конечно же, такой директор немог найти общего языка с владель-цами зоопарка. Четыре года шлаборьба, и в конце концов Брем вы-нужден был оставить работу.

И тогда он еще активнее взялсяза перо.

Зоологи — предшественники Бре-ма — подробно описывали кости имышцы животных, строение их че-репа и устройство желудка. Но тру-

ды их были понятны лишь узкомукругу специалистов. А в популяр-ных книжонках о животных былослишком много неточностей, слиш-ком много фантастического. И по-том, далеко не о всех животныхимелись книги.

Брем поставил перед собой зада-чу рассказать, по возможности, овсех зверях и птицах, населяющихнашу Землю, рассказать об их по-вадках, о том, где и как они живут,как ведут себя на воле.

Такой книги еще не было. Вооб-ще не было ничего на нее похожего.

Первый том «Жизни животных»вышел в 1863 году.

В книге собраны не только собст-венные наблюдения Брема. В тече-ние многих лет он переписывалсяс сотнями людей: охотниками и пу-тешественниками, любителями при-роды и лесниками, учеными и ры-баками — словом, со всеми, кто могчто-нибудь рассказать о животных.Это, конечно, очень обогатило кни-гу, но в то же время значительноснизило ее научную ценность: сю-да попало много выдуманных исто-рий, анекдотов о животных, многоневерных и сомнительных сведе-ний.

В первом издании «Жизни жи-вотных» было 6 томов. Через не-сколько лет выходит второе изда-ние, значительно дополненное изначительно, хотя и не до конца,очищенное от небылиц.

Книги Брема сыграли огромнуюроль и в развитии и в популяриза-ции науки. Недаром же они былипереведены на многие языки, пере-издавались и переиздаются до сихпор.

Правда, в каждое новое изданиевносятся поправки, дополнения,

исключается сомнительный мате-риал, многие факты освещаютсяпо-новому. Да иначе и быть не мо-жет — наука идет вперед. Но зна-чение Брема — путешественника,открывателя новых животных иглавное, ученого, писателя, впер-вые рассказавшего в одном труде овсех известных в его время живот-ных, огромно.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРЕДЫДУЩЕЙИ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ

оология — наука коллективная.Даже если человек работает один в лесу или в лаборатории, он по-стоянно должен знать о работах своих коллег, должен знать, что сде-лано до него. Иначе он будет лишь топтаться на месте или открыватьуже открытое.

Наука о животных развивалась в течение тысячелетий. И каждоепоследующее поколение ученых, принимая или даже отвергая что-то,все равно использовало опыт предшественников.

В предыдущей главе рассказано лишь о некоторых ученых, посвя-тивших свою жизнь зоологии. А их были тысячи — знаменитых и безы-мянных, но оставивших след в науке. Возможно, вклад их настолькомал, что совершенно затерялся среди других великих и не очень вели-ких открытий. Однако благодаря этим ученым, благодаря их открыти-ям появились Геснер и Линней, Ламарк и Кювье, Уоллес и Дарвин.Благодаря этим и тысячам других ученых человечеству стали известныживотные нашей планеты.

Сейчас учеными открыто и описано более миллиона видов обитате-лей нашей планеты. Из них насекомых — около миллиона. ВспомнимАристотеля: он описал всего лишь 60 видов насекомых, Линней зналуже 1929. Ракообразных сейчас известно свыше 20 000 видов. Аристо-тель знал лишь 15, Линней — 89 видов. Рыб мы знаем сейчас около10 000 видов. Аристотелю было известно 117 видов, Линнею — 250. Тоже самое можно сказать о птицах, млекопитающих и других животных.

Общий счет: Аристотелю было известно 454 вида, Линнею —4200 видов, современным ученым — больше миллиона. Значит, за дветысячи лет — от Аристотеля до Линнея — список животных увеличилсявсего в девять раз. А за двести лет — от Линнея до наших дней — почтив триста раз.

Причин, конечно, много; но самая главная - расширилась и углу-билась сама наука о животных.

Мы не скоро узнали бы животных нашей планеты, не введи Линнейсвою систему; мы не могли бы изучить животных без сравнительнойанатомии, «отцом» которой был Кювье, без Дарвина и его теории ес-тественного отбора. Но чем больше люди узнавали животных, темтруднее становилось изучить их. Ведь даже самый опытный зоолог неможет запомнить хотя бы часть известных сейчас животных.

И зоология стала делиться на разделы. Один раздел стал называтьсяарахнологией — он изучает паукообразных (их сейчас известно ужепримерно 35 тысяч видов). Другой раздел, который изучает насекомых,называется энтомологией; раздел, посвященный моллюскам,— малакало-гией; наука о рыбах называется ихтиологией; раздел зоологии, изу-чающий пресмыкающихся, — герпетологией, а земноводных — битра-хиологией; острокология изучает ракообразных, орнитология птиц;маммалиология, или териология,— млекопитающих.

Но и это не все. Наука идет дальше, и требуется новое деление, бо-лее узкая специализация ученых.

Например, пока люди знали о паукообразных относительно мало,не возникало необходимости выделять их. Узнали больше — и оформи-лась специальная наука. Клещи тоже относятся к паукообразным. Но допоры до времени, пока о клещах было известно не так уж много, от-дельной науки не существовало. Но вот люди убедились, что животныхэтих большое количество, что многие из них — разносчики опасныхзаболеваний. И появилась новая наука — акарология.

Зоологи — специалисты по насекомым называются энтомологами.Но насекомых около миллиона видов. Естественно, что зоологи-энто-мологи в свою очередь специализируются: одни занимаются бабочка-ми, другие — жуками, третьи — клопами, и так далее. Люди, которыенанимаются муравьями, тоже, конечно, энтомологи. Но наука о му-равьях, а этих насекомых уже известно, как считают одни ученые,15 тысяч, а другие — около 20 тысяч видов (и открытия продолжают-ся!), оформилась в самостоятельную — мирмекологию.

Таким образом, допустим, человек, изучающий клещей,— безуслов-но, зоолог. Но это будет слишком общее определение. Точнее, он —зоолог-арахнолог (поскольку клещи относятся к паукообразным). Нопоскольку он специалист именно по клещам, то может именоваться —зоолог-арахнолог-акаролог.

Но что значит изучать тех или иных животных?Это значит: наблюдать за ними, за тем, где и как они живут, что и

как едят, как размножаются и обращаются со своим потомством, на-конец, просто определять, что это за животное, известно оно уже нау-ке или нет, насколько распространено, где водится и где нет, какустроено, и так далее. Но и это еще не всё: звери и птицы, насекомые ирыбы живут не сами по себе, их окружают другие животные и расте-ния. Как они влияют друг на друга? И, наконец, почти все животныетак или иначе соприкасаются с человеком и современной техникой.И это, в свою очередь, оказывает влияние на животных. Каково оно?К чему приводит?

И еще множество других вопросов приходится решать зоологам.Изучение животных не может, конечно, обойтись без знания зако-

нов строения и формообразования животных. Этим занимается мор-фология, в которую входит анатомия и сравнительная анатомия. Ана-томия — наука о внутреннем строении организма вообще, а сравни-тельная анатомия — наука, которая занимается сравнением строенияразличных групп животных. Такое сравнение помогает решить вопросо сходстве и различии животных. Но нельзя изучать современных жи-вотных, не зная о их происхождении, не имея представления об ихдалеких предках. А этим занимается палеонтология.

Вопросами наследственности занимается генетика, а спланхнологияизучает внутренние органы животных.

Есть еще немало наук или их ответвлений, наук, уже имеющих«стаж» и совсем молодых, таких, как, например, экология — изучениежизни животных в связи с окружающей средой, или этология, изучаю-щая поведение животных.

А все вместе — это зоология, потому что зоология — это наука о жи-вотных, «взятых со всех сторон».

Благодаря развитию зоологии и всех ее частей список известныхживотных быстро пополнился. И вот, казалось бы, на Земле не оста-лось ни одного уголка, не исследованного человеком. И все живое,казалось бы, если и не изучено досконально, то в список занесено.Значит, список можно закрыть и подвести черту? В прошлом веке мно-гие так и считали. Но они очень ошибались, эти люди: XX век пока-зал, что наша планета и, в частности, животный мир нашей планеты нотак-то хорошо изучен.

Недаром же биологи говорят: «Сейчас известно столько-то видов».Это значит, завтра может быть известно гораздо больше. И действи-

тельно, люди продолжают находить и открывать новых животных.

МЫ ЖИВЕМ НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ

СРЕДИ ВОПРОСИТЕЛЬНЫХ ЗНАКОВ,

КОТОРЫЕ ЩЕДРО И ПОВСЮДУ

ПОСТАВИЛА ПЕРЕД НАМИ ПРИРОДА!

Бернар Эйвеяьманс

ЧЕЛОВЕКОТКРЫВАЕТ И НАХОДИТ

III

История одного незаконченногосписка

Насекомые наносили и наносятогромный вред людям: миллионытонн овощей и фруктов, хлеба идревесины ежегодно погибает от на-секомых. До сих пор мы платимстрашную дань — четверть всегоурожая достается вредителям. Дол-гое время человек был бессиленв борьбе с насекомыми, и тогдавред, приносимый шестиногими,был еще больше.

Постепенно, узнавая насекомых,человек находил способы боротьсяс ними.

В 1860 году в России было со-здано Русское энтомологическое об-щество, в которое вошли крупней-шие энтомологи того времени. Глав-ная задача общества состояла в том,чтобы найти способы борьбы с вред-ными насекомыми; для этого орга-низовали «Комиссию о вредных на-секомых». Но прежде чем искатьспособы борьбы с насекомыми, на-до было знать этих насекомых. И впервую очередь комиссия решиласоставить список вредителей. Вна-чале это показалось не труднымделом — ведь за него взялась боль-шая группа ученых. Но шли годы,а ученые не могли составить этотсписок. Вернее, никак не могли егозакончить. И не только потому, чтотребовалось просмотреть большоеколичество литературы по энтомо-логии (за все время комиссия изу-чила более 10 тысяч работ на рус-ском и иностранных языках), нетолько потому, что надо было тща-тельно изучить каждое насекомое,а еще и потому, что каждый годприносил всё новые и новые от-крытия.

Семьдесят лет работали ученыенад списком. И только в 1932 годуэтот список был опубликован. В не-го были включены 3124 различныхвида.

Но едва список был опубликован,как в него пришлось вносить по-правки и дополнения: пока он пе-чатался, ученые открыли немалоновых насекомых-вредителей.

Прошло еще сорок лет. В списоквнесено множество новых насеко-мых. Но до сих пор список этот неокончательный. Ведь открытия про-должаются!

Линней описал всего полторы ты-сячи насекомых. В первой полови-не прошлого века насекомых былоизвестно 48 тысяч, а к концу ве-ка — почти полмиллиона.

Теперь, как уже говорилось, ихнасчитывается около миллиона.И ученые спорят: сколько еще наЗемле неизвестных насекомых —миллион, полтора, два? Видите,спор идет уже не о том, есть лиони, а о том, сколько их. И можетбыть, самые смелые прогнозы ока-жутся ошибочными, как оказалсяошибочным прогноз знаменитогоанглийского ученого Л. Окена.

В тридцатых годах прошлого сто-летия, когда науке было известнооколо 30 тысяч видов насекомых,Окен высказал предположение, чтоих на Земле раза в два больше (тоесть шестьдесят тысяч). Многиеколлеги Окена нашли это предпо-ложение слишком смелым, тем бо-лее что великий Кювье заявил: нанашей планете все уже открыто. Новсего через сто лет одних лишь ба-бочек было описано приблизитель-но 80 тысяч видов. В следующие де-сять лет к этому списку прибави-лось еще 10 тысяч (по тысяче в год).

А вот другой пример. В 1935 годубыло известно 18 тысяч видов жу-ков-дровосеков. А через десять летсписок дровосеков увеличился напять тысяч видов.

Конечно, насекомые могут спря-таться даже в квартире так, что ихне разыщешь, а уж в лесу и гово-рить нечего. Их не всегда и уви-дишь; а увидишь — не всегда обра-тишь на них внимание; а обратишьвнимание — не всегда поймешь, чтоэто новый вид. Поэтому-то насеко-мые изучены гораздо хуже другихживотных, поэтому среди них ещеочень много не известных науке,поэтому-то и открытий в энтомоло-гии до сих пор гораздо больше, чем,допустим, в орнитологии или тиро-логии.

С крупными животными дело об-стоит сейчас, конечно, иначе. То либыло во времена Колумба или Ку-ка! Стоило Колумбу ступить на зем-лю Америки, и десятки новых, невиданных ранее животных предста-ли перед ним. Стоило Куку при-стать к берегам Австралии, как онувидел таких животных, в сущест-вование которых в Европе даже неверили.

Но XX век почти не оставил накарте «белых пятен» — неизведан-ных земель. Кажется, все уже из-вестно, все исследовано и обследо-вано, описано и сфотографировано.Пессимисты считают, что если иможно сейчас делать открытия, толишь в мире насекомых или мел-ких пресмыкающихся.

На самом же деле только в нашейстране за последние полстолетиябыло открыто около двадцати но-вых видов зверьков: грызунов, зем-лероек, летучих мышей. Что же го-ворить о Южной Америке и Австра-

Сейчас известно около миллиона видовнасекомых. Некоторые ученые считают,что это лишь половина всех шестиногихобитателей нашей планеты.

лии, Азии и Африке, где все-та-ки еще имеются непроходимыелеса?

Подсчитано, что на земле около12—14 миллионов квадратных ки-лометров непроходимых, страшных,полных опасностей лесов. Это ихимел в виду известный польскийпутешественник Аркадий Фидлер,когда писал, что «для человека,вступающего в джунгли, бывает дваприятных дня. Первый день, когда,ослепленный их чарующим велико-лепием и могуществом, он думает.что попал в рай, и последний день,когда, близкий к сумасшествию, онбежит из зеленого ада».

Только наездников известно около 20 тысяч видов.

Есть и еще одно огромное «белоепятно», занимающее две трети по-верхности нашей планеты. Это мо-ря и океаны. Лишь сравнительно не-давно люди начали осваивать это«белое пятно», и сразу же передни-ми открылся удивительный мир, на-селенный невиданными сущест-вами.

Нет, животный мир нашей плане-ты еще не изучен полностью. Дока-зательства тому — тысячи откры-тий, которые совершаются ежегод-но. За последние десятилетия от-крыто около пятидесяти крупныхживотных, совершенно не извест-ных науке. В том числе и неизвест-

ный ранее ученым вид кита! И этов XX веке!

Но прежде чем рассказать о них.надо точно определить, что же та-кое открытие.

В 1797 году в одном из штатовАвстралии было найдено оченьстранное животное, немного похо-жее на выдру, но имевшее утиныйнос!

Шкуру отправили в Англию, гдеона была изучена в Королевскомобществе (академии). Члены Коро-левского общества пришли к едино-душному выводу — такого животно-го не может быть. Это — подделка!

У ученых были основания сомне-ваться : много столетий люди зани-мались созданием «драконов» и«русалок», многоголовых змей итому подобных чудовищ, ловко сое-диняя отдельные части разных жи-вотных. Конечно, решили ученые,и эта шкура — подделка. А черезнесколько лет в Англию были при-везены два живых утконоса, ко-торые своим присутствием дока-зали, что они — вот такие волоса-тые и с птичьими носами — суще-ствуют!

Возможно, на этом и закончилосьбы открытие утконосов и они заня-ли бы свое место в списке живот-ных рядом с какими-нибудь своимиродственниками, к которым отнеслиих ученые, но тут стало известно,что утконос несет яйца. Так, значит,это не зверь, а покрытая волосамиптица?

И быть бы утконосу зачисленнымв птицы, если бы не новая сенса-ция: эта «птица» выкармливаетсвоих вылупившихся из яиц дете-нышей молоком!

Ученые долго не хотели верить в существование утконоса. А когда наконец поверили,долго не могли решить: птица это или зверь.

Среди ученых начались споры:кто же он, этот утконос? Одниутверждали, что это — птица и по-этому она не может выкармливатьдетишек молоком. Другие говори-ли, что — млекопитающее и, зна-чит, не может откладывать яйца.Спор продолжался полстолетия, нов конце концов оказались неправыи те и другие — утконос действи-тельно откладывает яйца, как пти-ца, и выкармливает детенышей, какмлекопитающее.

Так был «открыт» утконос черезстолетие после полученных о немпервых сведений. Именно 1882 годсчитается годом «открытия» утко-носа, хотя шкуру его европейцы ис-следовали еще в 1797 году. Но ведьпоселенцы Австралии знали этогозверя гораздо раньше и называлиего водяным кротом. И конечно,еще раньше знали его коренные жи-тели Австралии. И все-таки «от-крыт» этот зверь был в XIX веке,когда он занял свое место (особоеместо!) среди зверей, известныхвсему человечеству, когда был изу-чен и описан и получил «междуна-родное» имя.

Вообще любое крупное живот-ное было известно местным жите-лям гораздо раньше, чем ученым.Но открытым оно считается лишьтогда, когда его узнают, описыва-ют, дают ему имя и определяют егоместо в ряду других животных.А это иногда происходит через сот-ни или тысячи лет после того, какживотное «открыто» местными жи-телями.

Вот один из примеров. Древниеегиптяне очень часто изображалисвоих богов в виде животных. Егип-тологи — ученые, занимающиесяизучением Древнего Египта,— без

труда «расшифровали» многих изних. И только божество Сет не под-давался расшифровке: животноеэто не было похоже ни на одно изизвестных ученым (в том числе изоологам).

Прошло очень много лет, преждечем египтологи выяснили, кто жеизображен в виде бога Сета. Но это-му предшествовало удивительноесобытие. Зоологи нашли животное,которое знали древние египтяне ине знали последующие поколения.С него и начинаются замечатель-ные открытия зоологов в XX веке.

Окапи начинает счет

Итак, это животное было извест-но древним египтянам. Но затемслед его потерялся в веках, и ниназвания, ни тем более описанияживотного не сохранилось, не до-шло до нас.

Но странное дело: европейцы —исследователи и путешественники,попадая в Африку, иногда слыша-ли от местных жителей рассказы оживотном, которое они называли«окапи», видели даже ловчие ямы,устроенные для этих животных.Однако самих окапи увидеть не уда-валось. Может быть, рассказы о жи-вотном лишь легенды, которымитак богата Африка? Но нет: посте-пенно в распоряжение ученых ста-ли поступать черепа и даже шкуры.По шкурам и скелетам удалосьустановить внешний облик окапи.Выяснилось, что это — тяжелое имускулистое, достигающее полуто-раметрового роста животное; пе-редние ноги у него выше задних,на ногах копыта, а на голове у сам-цов короткие, в сантиметр, рожки.

Жираф был известен науке уже давно.Еще Бюффон подробно описал его.

Сделали вывод: окапи — живот-ные травоядные.

Шерсть окапи удивительно кра-сива: тонкая, блестящая; у сам-цов — темно-рыжая, у самок и мо-лодых окапи — почти черная.' Носамое замечательное у окапи —окраска ног: белые и черные поло-сы чередуются, причем количествополос не одинаково — у одного ока-пи слева и справа может быть раз-ное количество полос.

Итак, было установлено, чтоудивительное животное существует

не только в легендах. А черезнекоторое время европейцы оконча-тельно смогли убедиться в этом,увидав живого окапи собственны-ми глазами. С огромным трудом до-ставили наконец в Европу пойман-ное в непроходимых африканскихлесах легендарное животное.

Однако главное открытие, кото-рое потрясло ученый мир, было ещевпереди. Исследуя кости окапи, уче-ные пришли к выводу, что он по-хож на животное, останки которо-го найдены при раскопках вблизиАфин. Ископаемое животное полу-чило имя — элладотерий. Так, мо-жет быть, окапи и есть элладотерий,которого считали давно вымершим?Сделать такой вывод, конечно, бы-ло очень заманчиво. Но нет: хоть

А вот близкий родственник жирафа —окапи — был открыт лишь в XX веке!

Одни считают его нелепым, неуклюжим, другие уверены, что он — красавец.

окапи и элладотерий — родственни-ки, животные они разные. Жалко,конечно, но с фактами ничего неподелаешь. И не знали ученые, что,отказавшись тогда от этого вывода,они вскоре сделают другой, еще бо-лее удивительный и невероятный:у окапи есть родственник, и гораздоболее близкий, чем элладотерий.Причем родственник вовсе не иско-паемый, а живущий и здравствую-щий. И не кто иной, как жираф!

На первый взгляд это покажетсястранным: маленький, величинойс осла, окапи — и вдруг близкийродственник самого высокого в ми-ре животного — жирафа.

Но наука не верит в «первыйвзгляд», она верит фактам. А фак-ты говорят, что это не только оченьблизкая родня, но даже предок уних был один и тот же. И похожэтот предок был на окапи.

Почему? — во-первых.И можем ли мы это доказать? —

во-вторых.Конечно, если бы окапи были от-

крыты во времена Линнея, то ни-кто, и он сам в том числе, не мог быэтого доказать. Тем более не моглибы этого доказать предшественни-ки Линнея. Да им бы и в голову непришло доказывать что-либо по-добное.

Они даже представить себе немогли, что у таких разных живот-ных может быть общий предок.

Сейчас родство жирафа и окапидоказано благодаря палеонтологиии сравнительной анатомии, благо-даря учению Дарвина и многимдругим наукам, которые использу-ются зоологами. Сейчас можно до-казать и то, что предок этих двухживотных был похож на окапи, иобъяснить, почему именно на него,

а не на жирафа. И даже доказать,почему жираф так непохож на сво-его предка.

Теперь ученые точно знают, чтодревовидные растения на Земле по-явились раньше, чем травы. Зна-чит, и лес появился на Земле гораз-до раньше, чем саванны, и, уж ко-нечно, раньше, чем безлесные, по-крытые лишь травой степи. Ну, аесли леса появились раньше, то илесные животные тоже появилисьраньше, чем степные. Это ясно.Ясно и то, что предок окапи жилв лесу. (Где же еще он мог жить,если ничего другого на Земле небыло?) Но вот постепенно сталипоявляться безлесные пространства,и лесные жители очутились на этихпространствах, покрытых травой.Сначала временно, а потом вообщепереселились жить в степи и саван-ны: ведь лесов стало меньше, зна-чит, и жизненного пространствастало не хватать.

Предки жирафа и окапи по-прежнему оставались в лесу, но невсе — часть все-таки переселилась.Трудно пришлось переселенцам:ведь они были приспособлены к лес-ной жизни. В лесу, чтобы добыватьпищу, не надо быть особенно высо-ким. Чтобы почувствовать прибли-жение врагов, не надо иметь такоеуж отличное зрение — за деревья-ми не много увидишь. Чтоб спа-саться от врагов, не надо иметь та-ких уж быстрых ног — в густом ле-су не очень-то побежишь! Зато на-до иметь хороший слух, уметь пря-таться, маскироваться.

А в саваннах все наоборот: лис-тья на деревьях высоко, зрениездесь гораздо важнее, чем слух, аумение быстро бегать важнее, чеммаскировка.

Одно из первых «на-учно-популярных произ-ведений», выпущенныхдля народа в России:лубок, посвященныйприсланному из Персиислону, со стихами и «ко-ротким описанием сло-новьей жизни» (1796 г.).

И погибли бы, обязательно погиб-ли бы эти лесные животные в са-ваннах, но... животные, как извест-но, все разные, даже если они од-ного вида: у некоторых шея и ногиподлиннее, у некоторых — покоро-че. Тем, у кого шея и ноги былиподлиннее, тоже жилось трудно, новсе-таки немного легче, чем коро-тышкам: коротышка объест листьяс нижних веток деревьев, а чуть по-выше уже не достанет. Те же, у ко-го и шея и ноги подлиннее, — доста-вали. Щипать траву коротышке,казалось бы, легче, но трава быст-ро выгорает, приходится кочевать сместа на место. А длинноногим иэто делать легче. Ну, и от хищни-ков спасался в первую очередь тот,кто лучше бегал, то есть опять жедлинноногие.

Ламарк, конечно, тут же сказалбы: верно, от постоянных упраж-нений у животных в конце концов

вытянулась шея и ноги стали длин-ными. Но ведь известно же: сколь-ко ни бегай, ноги от этого длиннеене станут. Мускулы укрепятся —верно. А длина не увеличится.И Дарвин доказал это.

Те, у кого шея и ноги были коро-че, скорее погибали и от голода, иот хищников. Длинноногие и длин-ношеие жили дольше, оставлялибольше потомства. Потомство обыч-но получалось в родителей — тожедлинношеее и длинноногое. Но исреди новых поколений не все былиодинаковыми: одни — повыше, дру-гие — пониже. И опять одним жи-лось лучше и легче, другим — труд-нее и они скорее гибли.

Проходили сотни и тысячи лет.За это время сменилось множествопоколений жирафов. И в каждомпоколении выживали те, кто лучшебыл приспособлен к новым услови-ям жизни, то есть у кого были

Круглоухий слон-«малышка»был открыт лишь в 1900 году.

длиннее шея и ноги. Так постепен-но «росла» коротышка окапи, покане превратилась в самого высокогоживотного на земле — пяти-шести-метрового жирафа.

А те, кто остался в лесу, за этитысячелетия так и не «выросли»:они были хорошо приспособлены кжизни среди деревьев и условияэтой жизни для них не менялись.Значит, и самим меняться не тре-бовалось.

Но все это ученые установилипозже. А тогда, в самом начале на-шего века, весь ученый мир былвзволнован открытием нового не-обычного животного — окапи. И мо-жет быть, поэтому другое откры-тие, сделанное в том же 1900 году,прошло относительно незаметно.А оно тоже кое-чего стоило: уче-ные узнали о новом виде слона, по-лучившего название — кругло-ухий.

Огромные африканские слоныдавно известны людям, еще в древ-ности их использовали и как рабо-чую силу и как «живые танки»(боевые слоны часто решали исходсражения). В древности ценилась ислоновая кость. И может быть, ужетогда люди замечали, что не всеслоны одинаковые — среди них по-падались слоны-невелички. Но за-нятые лишь практическим исполь-зованием слонов люди не обращалина это внимания. Возможно, онидаже как-то выбраковывали этихслонов. Действительно: «нормаль-ный» слон имеет рост в 3,5 и даже3,75 метра, а этот «недоразви-тый» — не больше 2,5. Ясно, что онслабее, и в работе и на поле браниот него меньше пользы. Да и длядобытчиков слоновой кости он пред-ставлял гораздо меньший интерес:у «нормального» слона бивни весяткилограммов 80, а у этих — 8,

А этот гигант уже служит людям не одно тысячелетие.

самое большее — 15 килограммов.Но может быть, в далеком прошломлюди и не знали этих слонов: ведьв отличие от своих братьев-велика-нов слоны-карлики живут в густых,труднодоступных лесах.

Очень вероятно, что со слонамипроизошло то же, что с предкамижирафов и окапи: лесные жителивышли на открытые пространстваи в течение тысячелетий изменилисвой облик. Правда, не так резко,как жирафы, но все-таки: изменил-ся их рост — они стали гораздокрупнее (с открытием лесного сло-на известные уже африканские сло-ны получили название степных);изменилось положение бивней — улесных они направлены вниз (в ле-су так гораздо удобней), а у степ-ных — вперед. У лесных слоновзадняя часть туловища кажется вы-ше, у степных — ниже. Измениласьи окраска. Наконец, изменился иобраз жизни слонов: степные сло-ны — животные кочующие, они по-стоянно меняют пастбища, совер-шая длительные переходы; а лес-ные путешествовать не любят: за-чем им кочевать, если пищи всегдадостаточно! Но основное отличиеэтих слонов — число пальцев наногах: у лесных на передних ногахпо пять пальцев, а на задних по че-тыре. У степных же — на переднихпо четыре, а на задних лишь по трипальца.

Итак, у слонов появился новыйродственник. До того времени былиизвестны лишь слоны индийские ислоны африканские (длинноухие,степные). В 1900 году появился лес-ной (круглоухий) слон-«малышка».

Но как ни мал был этот слон, егонельзя назвать карликом — все-та-ки 2,5 метра в высоту,— тем более

что все чаще стали доходить слухио существовании действительнокарликового слона. В 1906 году вспециальном зоологическом жур-нале был подробно описан такойслон, а вскоре он пожаловал в Евро-пу собственной персоной. И не толь-ко зоологи — все посетители Бер-линского зоопарка могли видетьслона-«малютку» по кличке Конго,рост которого был меньше двухметров.

Затем несколько карликовыхслонов появилось в других зоопар-ках мира. И, может, стал бы этотслон самым знаменитым (шутка ли,слон-карлик!), да украл его славуеще один открытый слон — водяной!

Открытие водяного слона стоиложизни отважному исследователюкапитану Франсену. Услышав о су-ществовании водяного слона, этототважный бельгиец поклялся до-быть необычное животное, еслитолько оно существует на свете.И он сдержал клятву — привезшкуру таинственного водяного сло-на, которого местные жители назы-вали вака-вака. Но для этого капи-тану пришлось просидеть 36 часовв болоте, и это не прошло бесслед-но.

Водяной слон (а так он был на-зван потому, что, подобно бегемо-там, живет у воды и далеко от неене уходит) оказался еще меньше,чем слон-карлик: примерно полто-ра метра в высоту!

Пятый родственник в семье сло-нов?

Если бы только пятый!Сейчас зоологи насчитывают уже

12 разновидностей слонов в Афри-ке. Какие из них новые виды, ка-кие — подвиды, какие — просто ва-риации одного вида, еще предстоит

разобраться. И возможно, разбира-ясь, люди сделают новые открытия.А может быть, за это время станутизвестны еще какие-то слоны. Ктознает! Ведь окапи только началсчет удивительным открытиямXX века.

Гигантская свинья, черный тапир,коупрей и два открытияГанса Шомбургка

Тот, кто бывал в Московскомзоопарке, видел, конечно, по сосед-ству с бегемотами сравнительно не-большого черного зверя с длиннымносом, напоминающим хоботок.Зверь этот немного похож и на сло-ненка и на бегемота. Называется онтапир. Точнее, американский тапир,потому что он родом из ЮжнойАмерики. Именно в Америке впер-вые увидели этого зверя ученые.И когда из Индии пришло известие,что и там обнаружен тапир, ученыене хотели верить. Как же так —одинаковые животные и в Америкеи в Азии? Нет! Тем более, что неза-долго до этого сообщения сам ве-ликий Кювье совершенно опреде-ленно заявил: «Надежда обнару-жить новые виды четвероногих —очень ничтожна». И вдруг такоесообщение. Да от кого — от его лю-бимого ученика Диара! Нет, в этопросто невозможно поверить.

Но поверить пришлось: Диардействительно писал о тапире, о са-мом настоящем тапире, хотя и от-личающемся от американского рос-том, стройностью и, главное, цве-том. Американский тапир — бурыйили черный, а его индийский род-ственник имеет на спине огромноебелое пятно. Похоже, что индий-ский тапир покрыт белым чепра-

ком. Отсюда и его название — чеп-рачный.

Диар, как он писал своему учи-телю, «был весьма поражен, что та-кое большое животное еще не из-вестно науке». Тем более, что голо-ву диковинного животного онвидел у себя на родине в музее.И действительно странно, что круп-ное животное, к тому же хорошоизвестное на Востоке еще за многостолетий до Диара (оно под именем«ме» упоминалось в трудах восточ-ных ученых), ускользнуло от вни-мания европейцев. Даже когда су-ществование чепрачного тапирабыло доказано, ученые продолжа-ли сомневаться, так ли это, слиш-ком уж велика была сила инер-ции — привыкли считать тапираамериканским животным.

Но тапиры, видимо, беспокойныеживотные и никак не хотят оста-вить ученых в покое. Едва ученыепривыкли к мысли о чепрачных та-пирах, как тапиры приготовили но-вый сюрприз: несколько лет назадпришло сообщение с острова Сумат-ра, что тапиры обнаружены и там.Но на этот раз не чепрачные, а со-всем черные, без единого пят-нышка!

Опять новый вид?Возможно, что да!Последнее ли это открытие та-

пиров?Возможно, что нет!В начале XIX века Диар удив-

лялся тому, что от взгляда зооло-гов ускользнуло такое крупное жи-вотное. Но как бы он удивился,узнав, что ни ему, ни его современ-никам, ни ученым, жившим многопозже, не было известно о сущест-вовании самого большого после аф-риканского слона наземного живот-

ного! А такое животное существова-ло: оно весило около двух тонн, вы-сотой было более двух метров, дли-ной — около пяти, и имело рог вы-сотой около 1 метра 60 сантимет-ров. Да, рог, потому что речь идето суданском белом носороге.

Но свое имя он получил потом.А в 1900 году, когда один из ис-следователей привез в Европу черепгигантского животного, ученые бы-ли в недоумении: да, белые носоро-ги существуют, но, во-первых, онине такие огромные; во-вторых, ониживут совсем не на берегах Верх-него Нила, а на юге Африки, в трехтысячах километров от места, отку-да привезли череп гигантского носо-рога. То, что это не череп ископае-мого животного, установить былолегко. Но не случайная ли это на-ходка?

Прошло немного времени, и уче-ные получили еще несколько чере-пов носорогов-гигантов. Теперь су-ществование их не вызывало сомне-ния, носорогу дали официальноеимя, и оно было занесено в спи-сок существующих на Земле жи-вотных.

Осталось совсем немного — пой-мать такого носорога. Но вот этокак раз ученым не удавалось. Про-шло полвека, прежде чем европей-цы смогли увидеть живых носоро-гов-великанов: лишь в 1950 годудва молодых белых носорога бы-ли доставлены в Европу и помеще-ны в Антверпенском зоологическомсаду.

Суданский, или белый, носорогдействительно оказался гигантомсреди носорогов. А в 1904 году уче-ные открыли еще одного гиганта.На этот раз великана среди сви-ней. Живет эта свинья-великан в ле-

сах Уганды, наводя ужас на мест-ных жителей. И не удивительно:животное достигает двух с полови-ной метров в длину и 1 метра 20 сан-тиметров в высоту, вооружено мо-гучими клыками и отличается сви-репым нравом.

За несколько лет до оккупациифашистами Парижа в столицуФранции было доставлено редчай-шее животное. Во время войны жи-вотное это погибло, а шкура его бес-следно исчезла. Правда, через не-которое время энтузиасты-зоологи,преодолев огромные трудности, до-были в лесах Камбоджи еще однотакое животное. Шкуру и костипривезли в США и снова тщатель-но изучили. Теперь они хранятся вГарварде как свидетельство того,что редчайшее животное существу-ет. Но живым поймать и доставитьв Европу или Америку его пока неудалось.

Речь идет о гигантском быке«коу-прее», «быке Савеля», как онбыл назван первоначально, или о«новом быке», как он был названпотом. И он действительно оказал-ся не только представителем ново-го вида, но даже нового рода ко-пытных животных.

А все началось с рогов — необыч-ных рогов, которые увидел в домеместного ветеринара Р. Савеля ди-ректор одного из французских зоо-парков профессор А. Урбен, путе-шествовавший в 1937 году по Индо-китаю. Для такого знатока копыт-ных, как Урбен, не было сомнений,что рога принадлежат не известно-му пока науке животному, и про-фессор сразу вспомнил рассказыместных жителей о существованиив лесах необычного быка. ВскореУрбен с помощью Савеля поймал

Черный тапир. Есть ли у него еще родственники, неизвестные людям? Вполне возможно...

Носороги.

Таким изобразил носорога Дюрер в 1550году.

молодого быка и привез его в Евро-пу. Этот-то бык и погиб во времяоккупации Парижа гитлеровцами.Но Урбен и его коллеги успели тща-тельно исследовать животное, не-похожее ни на одного из известныхдо сих пор диких быков. Исследо-вания, которые были сделаны по-том американским ученым, под-твердили, что коу-прей не тольконовый вид, но совершенно новыйрод копытного животного. Ошибоч-но лишь его название — коу-прей,что в переводе значит «серый бык».Местные жители, давшие быку этоназвание, действительно в основномвидели в стадах серых быков. Ноони не знали, что стада состоятлишь из самок и молодых живот-ных. Самцы же — они черно-мато-вого цвета — живут отдельно от ста-да, и увидеть их гораздо труднее.

Урбен открыл для науки гигант-ского быка, которого хорошо зналиместные жители. А известный не-мецкий путешественник и исследо-ватель Ганс Шомбургк открыл длянауки карликового бегемота, кото-рого тоже хорошо знали местныежители.

Когда Шомбургк прибыл в Либе-рию, у него был большой запас ле-генд об этом животном и огромное

количество скептических высказы-ваний европейских ученых: онисомневались в существовании тако-го бегемота, несмотря на то что ви-дели его черепа и кости. Но черепаи кости могли принадлежать и ка-ким-нибудь недоразвитым бегемо-там-уродцам. Одним из тех, кто ве-рил в существование карликовогобегемота, был знаменитый немец-кий торговец животными и органи-затор зоопарков Карл Гагенбек. Он-то и предложил своему соотечест-веннику Гансу Шомбургку отпра-виться в Африку специально за кар-ликовыми гиппопотамами. Шом-бургк принял предложение — он то-же был убежден, что карликовыебегемоты существуют.

Во время этого путешествия Шом-бургк неожиданно наткнулся настадо карликовых слонов и сообщилоб этом в Европу. Так были откры-ты слоны-малютки.

О том, как он искал и в концеконцов поймал карликовых бегемо-тов, Шомбургк рассказал в книге«Биение пульса в лесной чаще».

Он рассказал, с какими трудно-стями ему пришлось столкнуться внепроходимых лесах Либерии. Ноне меньше труда пришлось потра-тить ему на то, чтоб уговорить мест-ных жителей отправиться на охотуза маленьким бегемотом «нигбве»,или «мве-мве», как называли егоразные африканские племена. Да,коренные жители прекрасно зналио существовании карликового беге-мота. Но идея поймать его казаласьим настолько нелепой, что они от-казывались даже обсуждать ее. Поих представлению, нигбве был са-мым свирепым зверем в мире, и нетолько о поимке, даже о встрече сним они не хотели слышать.

Наконец Шомбургк уговорилохотников-туземцев отправиться сним. Правда, поймать карликовогобегемота на этот раз не удалось, ноони увидели его. Значит, он сущест-вует!

Начавшийся период дождей вы-нудил Шомбургка прекратить поис-ки карликового бегемота. Но вдекабре 1911 года он снова в Аф-рике.

Почти через два года он возвра-щается с шестью животными, росткоторых в два раза меньше их «нор-мальных» родственников, а вес в де-сять раз меньше. У карликовогобегемотика ноги значительно длин-нее, чем у бегемота обыкновенного.Поэтому бегемот-карлик в случаеопасности спасается не в воде, какэто делают обычно бегемоты, а уди-рает в лес. Вообще большую частьвремени карликовый бегемот пред-почитает проводить в лесу, хотя ку-паться или валяться в болоте емутоже очень нравится. Высыхая, кар-ликовый бегемот приобретает крас-но-бурый оттенок — на его коже вы-ступают капельки красноватогопота.

Шомбургк оказал услугу не толь-ко европейцам, но и туземцам,—он и им заново открыл мве-мве, илинигбве.

Когда в феврале 1913 года Шом-бургку сообщили, что в ловушку-яму попал наконец карликовый бе-гемот, он никак не мог уговоритьохотников подойти близко к этойяме. В конце концов охотники под-дались уговорам, тем более чтопленник не проявлял никаких аг-рессивных намерений. Мало того,сидя в яме-ловушке, он прекрасноел коренья и добродушно поглядывал на своих врагов.

Вскоре в ловчие ямы попало ещепять карликовых бегемотов. Тримолодых были на удивление добро-душны и спокойно принимали пи-щу чуть ли не из рук людей. Ста-рик самец был полон достоинстваи не очень одобрял такую фамиль-ярность, но и он не проявлялни малейшего чувства враждебно-сти. И только самка оказалась ку-сачей.

Так благодаря Шомбургку и аф-риканцы изучили безобидный нравкарликовых бегемотов, которых ве-ками считали страшными и самымисвирепыми зверями.

Открытие «родственников»продолжается

Немецкий офицер, капитан Оскарфон Беринге, путешествовал по то-гдашним африканским колониямГермании. Путешествовал не радиудовольствия: Беринге имел опре-деленное задание — он должен былприложить все усилия, чтобы вну-шить вождям племен мысль о ве-личии и непобедимости Германскойимперии. Капитан фон Беринге былдисциплинированным офицером и,чтоб выполнить задание, проби-рался через почти непроходимыелеса и горы Руанда-Урунди. Труд-но сказать, преуспел ли капитан всвоей миссии. Даже если и пре-успел, вряд ли имя Беринге сохра-нилось бы в памяти потомков толь-ко благодаря этому. Но к чести ка-питана надо сказать, что он был нетолько дисциплинированным слу-жакой, но и любознательным чело-веком.

...Это произошло 17 октября1902 года. В тот день капитан вме-

сте со своим спутником решил под-няться на гору Собинио. Разбив ла-герь на высоте примерно трех ты-сяч метров, они увидели необычныхобезьян и двумя выстрелами под-стрелили двух из них. Обе упали вущелье. И опять же к чести капи-тана и его спутника надо сказать,что они не стали больше стрелять внеобычных животных, а предпочлив течение пяти часов вытаскиватьубитую обезьяну из ущелья.

Фон Беринге, видимо, разбирал-ся в обезьянах и в своем отчете пи-сал: «К сожалению, я не мог опре-делить, к какому виду относитсяэта обезьяна. Шимпанзе такого раз-мера еще не встречались, а наличиегорилл в районе озера еще не былоустановлено».

Если не шимпанзе и не гориллы,то кто же? Ответить на этот вопросникто не мог. И не удивительно —«отношения» людей и обезьян скла-дывались очень необычно: людидавно знали про существование обе-зьян, но знали о них очень мало.Народы, живущие в тропическихлесах и имеющие возможность постоянно видеть обезьян в природ-ных условиях, были убеждены, чтоэто те же люди. А не разговариваютони лишь потому, что боятся, какбы их не заставили работать (вооб-ще-то они разговаривать умеют).

Арабы были убеждены, что обе-зьяна — это дьявол, а египтяне, ин-дийцы, малайцы считали обезьянубогом. На различных предметах,дошедших до нас из древнего мира,не раз встречаются изображенияобезьян. Упоминается о них и в ли-тературных произведениях, и в тру-дах древних ученых.

Еще в 470 году до нашей эры кар-фагенский мореплаватель Ганон,

ШимпанзеXVIII века.Рисунок 1738 года.

представлении художника

добравшийся до Западной Африки,встретил у подножия гор Сьера-Лео-не волосатых «людей», которые ки-дали в путешественников камнями.Трех животных — их местные жи-тели называли «гариллаи» — пой-мали. Плиний рассказывает, что че-рез триста с лишним лет (в 146 годудо н. э.), когда римляне вторглисьв Карфаген, в развалинах одногоиз храмов были найдены две шку-ры этих зверолюдей.

В Древнем Риме и в Древней Гре-ции проявляли большой интерес кобезьянам, но изучить их, естест-венно, не могли: на территории Ри-ма и Греции они не водились, а при-

возить их было очень трудно.В средние же века отношение к обе-зьянам, как и ко многим живот-ным, резко изменилось: изучатьобезьян мешало не только то, чтожили они в малодоступных райо-нах, этому мешали и церковники.Церковь сознательно извращалапредставление о них. (Достаточновспомнить, что в США до недавнеговремени в некоторых штатах бы-ло официально запрещено препода-вание в школах теории Дарвинао происхождении человека. А в1925 году одного учителя даже су-дили за то, что он нарушил запрети рассказал школьникам о проис-хождении человека.)

Не удивительно, что широкаяпублика в Европе впервые увиделаобезьян лишь в 1792 году, когда попостановлению Конвента — высше-го органа республики, созданного вовремя Великой французской рево-люции в Париже,— был организо-ван первый в Европе зоологическийсад. Кстати, интересно, что в Рос-сии обезьяна в Измайловском зве-ринце появилась еще в 1744 году,где она, как свидетельствует доку-мент, «кушала пшеничную муку,житные баранки и масла на 5 руб.80 коп. в месяц». Но и в России, и вПариже были низшие обезьяны. Че-ловекообразные появились в Евро-пе лишь в 1830 году — тогда в Лон-донском зоопарке впервые демон-стрировался орангутан. В 1836 го-ду, тоже в Лондоне, появилсяшимпанзе. Горилла же впервые по-явилась в Европе в 1855 году, да ито «инкогнито», никто, даже уче-ные, не знали, что эта обезьяна иесть горилла.

К концу прошлого века обезья-ны были относительно неплохо

А вот он какой на самом деле.

изучены. Но изучены, в основном,в неволе. О жизни обезьян в приро-де люди знали очень мало.

Основными источниками сведе-ний об обезьянах на воле былизаписки путешественников. Путе-шественники же не стеснялись кое-что присочинить, приукрасить. Даи прихвастнуть не считали зазор-ным.

К тому же немало животных,и в том числе обезьян, они описы-вали с чужих слов, а порой выда-вали за истину фантастические рас-сказы, услышанные от туземцев.

Не мудрено поэтому, что, когдапутешественники привозили в Ев-ропу «вещественные доказательст-ва» — черепа огромных обезьян, кним тоже относились с недоверием,считали, что это черепа животных,давно уже вымерших.

Ученые долго не хотели призна-вать существование горилл. Ведь досередины XIX века горилл вообщеникто не видел, а первые, увиден-ные людьми, гориллы принималисьза крупных шимпанзе.

В конце концов гориллы былипризнаны наукой. Было определе-

но и место, где они обитают: За-падная Африка.

Именно эту гориллу и имел в ви-ду капитан Беринге, говоря, что го-риллы в районе озера (он находил-ся недалеко от озера Киву) не во-дятся. Еще бы! Ведь озеро находит-ся от известного места обитаниягорилл в тысячах километров. Бе-ринге было простительно сомнение:даже крупные ученые не могли по-верить в существование горилл втех местах. А ведь они знали отпутешественника Спика, который в1863 году в книге «Открытие исто-ков Нила» рассказывал, со словместных жителей, о «чудовищах,которые не умеют разговаривать слюдьми», хотя и очень похожи начеловека.

Не поверили ученые и друго-му путешественнику, который в1898 году сообщил о найденном имскелете гигантской обезьяны.

Но Беринге привез в Европу нетолько рассказы и легенды, он при-вез скелет убитого им животного.И вот в 1903 году появляется сооб-щение ученого П. Матчи о сущест-вовании горной гориллы (в отличиеот известных, живущих в лесах напобережье Гвинейского залива, бе-реговых горилл). Горная гориллабыла крупнее и мощнее береговой,ее рост превышал два метра, а вескрупных самцов достигал 300—350 килограммов.

Фон Беринге не прославил Гер-манскую империю, но сам он про-славился. П. Матчи назвал горнуюгориллу в честь того, кто ее от-крыл,— гориллой Беринге.

Трудно сейчас сказать, гордилсяли этим капитан германской армии.Но через три десятилетия, когда вГермании к власти пришли фашис-

ты, многие офицеры презрительноотнеслись к славе их коллеги.Впрочем, как вообще ко многимнаукам. В почете были лишь те, ко-торые помогали Германии готовить-ся к войне, наращивать военнуюмощь, и те, которые помогали фа-шистам доказывать превосходствоарийской расы.

Не будь этого, другое замеча-тельное открытие, не менее замеча-тельное, чем открытие Беринге, незадержалось бы на столько лет. Ведьученые уже были на пути к нему.В 1929 году Эрнст Шварц, работаяв одном из бельгийских музеев иизучая скелеты обезьян, живущихв Конго, обнаружил несколько кос-тей, принадлежащих, видимо, оченьмелким, по сравнению с шимпанзе,обезьянам. Решив, что это новыйвид шимпанзе, ученый назвал ихкарликовыми, и в науку они вошлипод именем карликовых шимпанзеШварца. Вскоре и живые шимпан-зе-карлики появились в Европе —один прибыл из лесов Конго в Па-рижский зоопарк, другой — в Ант-верпенский.

Зоологи, изучив шимпанзе-кар-ликов, еще решали вопрос, отнестили их к новому виду или это лишьподвид шимпанзе, уже известныхнауке, когда началась вторая ми-ровая война, развязанная фашиста-ми. И мало кому из ученых былоизвестно, что неподалеку от Мюн-хена, в зоопарке небольшого городаХаллабруннера, живет еще несколь-ко карликовых шимпанзе. И уж на-верное никто, кроме двух-трех со-трудников да сторожа, не знал, ка-кие это удивительные обезьянки.Они не только внешне отличалисьот крупных шимпанзе — были в двараза мельче и легче, у них и харак-

тер был другой — мирный и общи-тельный (большие шимпанзе частоугрюмы и необщительны), и «раз-говаривали» они иначе, чем боль-шие шимпанзе, и даже дрались со-всем не так, как их собратья,— некусались и не царапались, а лишьобменивались ударами, да и тоочень редко, потому что вообщеочень редко ссорились. И надо же

так случиться — именно эти мир-ные и добрые обезьянки погибли в1944 году во время налета амери-канской авиации. Погибли не отбомб, а от страха. Конечно, они бы-ли робкими и пугливыми, но тольколи в этом дело? Может быть, при-чина в более тонкой нервной систе-ме, в особой, отличной от другихобезьян психике?

Любимое блюдо.

Но шла война, фашистское госу-дарство трещало по всем швам, иГермании было не до изучения кар-ликовых шимпанзе. Лишь через де-сять лет после гибели маленькихобезьянок — в 1954 году — двое не-мецких ученых опубликовали оченьинтересный труд.

До того времени считалось, чтосуществуют три человекообразныхобезьяны: шимпанзе, орангутан игорилла. Немецкие ученые доказа-ли: нет, не три, а четыре. Четвер-тая — обезьяна, которую, с легкойруки Эрнста Шварца, считали кар-ликовым шимпанзе. Ученые назва-ли его бонобо — так конголезцыназывают этих обезьян у себя народине.

Впрочем, вопрос о бонобо еще нерешен окончательно: некоторыеученые продолжают настаивать,что это все-таки карликовый шим-панзе, другие считают, что эта обе-зьяна близка к горилле. И тем неменее вполне вероятно, что в семьенаших «родственников» — челове-кообразных обезьян — появился но-вый член. И, возможно, самыйблизкий.

У человека, как подсчитал анг-лийский ученый Артур Кейф, 1065анатомических признаков. Из них312 свойственны только человеку.396 признаков у него общие с шим-панзе. С гориллой общих — 385, сорангутаном — 354, а с другимиобезьянами — всего 113 признаков.

Сейчас еще трудно сказать точно,сколько общих признаков у челове-ка и у бонобо, но, несомненно, неменьше, чем у других человекооб-разных. А может быть, и больше.Во всяком случае, по строениючерепа бонобо к человеку ближедругих обезьян. У бонобо — един-

Их называют сиамскими, хотя никакогоотношения к Сиаму они не имеют.

ственного из всех известных сей-час животных — красноватые губы(обычно у остальных животных оничерные), при ходьбе он, в отличиеот других обезьян, выпрямляет но-ги в коленях, как это делает чело-век.

Но ученым еще предстоит по-на-стоящему изучить бонобо!

Сколько на Земле разных кошек?

История кошки необычна. И нетолько потому, что кошка прошлапуть от «богини» до «ведьмы». Сот-ни лет живет кошка рядом с чело-веком, часто служит ему верой и

правдой, но остается по-прежнемунезависимой и даже во многом по-лудикой. В отличие от других до-машних животных кошка не очень-то раскрывает человеку свои «се-креты», оставаясь до сих пор вомногом непознанной и таинствен-ной.

Считают, что родоначальницейвсех домашних кошек была выве-зенная египтянами пять тысяч летназад из Нубии дикая нубийскаякошка. Благодаря божественнымпочестям, которые ей воздавали в

Египте, мы теперь можем оченьточно представить себе, как выгля-дела эта нубийская дикарка. Обэтом рассказывают и мумии захо-роненных когда-то кошек, и их изо-бражения — фигурки священныхживотных делали из золота и се-ребра и немало таких фигурок най-дено в последние десятилетия.

У нубийской кошки была малень-кая голова с острой мордочкой,длинные ноги, вся она казалась вы-тянутой, непропорционально длин-ной.

Гепард считается самым быстрым животным на Земле.

Но вот появились первые изобра-жения кошек на греческих вазах.Это уже другие кошки.

В X — XI веках кошки попадаютв Центральную Европу. И снова уних иной облик.

В Россию кошка попала где-то вначале XVIII века. И очень скоропоявилась здесь особая разновид-ность — сибирская кошка, хотя ни-кто ее специально не разводил.

Нет ничего удивительного в том,что кошки постоянно меняют свойоблик, в том, что постоянно встре-чаются кошки, необычные по вели-чине или по окраске, по длине илигустоте шерсти.

Еще древние египтяне скрещива-ли нубийскую кошку с болотнойрысью, получая новые разновидно-сти. А за тысячелетия многочислен-ные разновидности кошек — начи-ная от совершенно безволосой ке-нийской кошки, кончая длинно-волосыми, культивируемыми вАзии,— так перепутались междусобой, что появилось и множествопород (хотя некоторые ученые ка-тегорически отрицают разделениекошек на породы), значительно от-личающихся друг от друга. Малотого: часто из большого числа ко-шек совершенно невозможно ото-брать двух одинаковых.

Но как бы кошки ни отличалисьдруг от друга, как бы ни спорилимежду собой о их породах любите-ли и знатоки, все домашние кошкипринадлежат к одному виду.

Их много — белых и черных, се-рых и рыжих, пятнистых и полоса-тых — домашних и в то же времядиких, очень знакомых и в то жевремя таинственных и непонятныхсуществ, обыкновенных и необыч-ных жителей городов и деревень. А это просто кошка!

По очень приблизительным подсче-там ученых на земном шаре оби-тает сейчас около 500 миллионовдомашних кошек.

А ведь у них есть родня. Правда,не такая многочисленная, но затоочень разнообразная. Это — пустын-ные, степные, лесные, камышовыекошки и коты; рысь и манул; сер-вал и оцелот; ирбис (снежный барс)и дымчатый леопард; ягуар и пу-ма (кугуар); барс (он же леопард,пантера) и гепард; и, наконец, леви тигр.

Может быть, этих зверей надобыло поставить в самом началесписка представителей кошачьих.Но так случилось, что именно они,гепард, лев и тигр, не позволяютученым закрыть (хотя бы на вре-мя!) этот список, подвести черту инаписать, сколько же сейчас наЗемле разных кошек.

Гепард — кошка довольно не-обычная : очень уж мало в ней ко-шачьего. Соотношение туловища иног — явно собачье, да и сами ногискорее собачьи, чем кошачьи: твер-дые, прямые, и когти на них не втя-гиваются, как у всех кошек, ивкрадчивости, той самой кошачьейвкрадчивости, у гепардов нет.

Но все-таки это кошки. Живутони в Восточной Африке, ЗападнойАзии, Индии, очень редко, но ино-гда встречаются у нас в Туркме-нии. И хоть «африканцы» крупнеедругих, большинство ученых счита-ют, что все гепарды принадлежат кодному виду. И вдруг...

Об этом таинственном и страш-ном звере давно ходили легенды.Местные жители подробно описы-вали его, считая гибридом леопар-да и гиены. Ученые, конечно, пони-мали, что это не гибрид — такого

Все они родственники:

<- барс,

<- пума,

рысь ->.

гибрида быть не может. Но тогдачто же? Новый вид гепарда не спятнистой, а с полосатой шкурой?

Ученые решили, что именно так,и, описав новый вид гепарда, далиему название королевского. Но укоролевского гепарда нашлись«враги»: кое-кто из ученых не по-верил в новый вид, считая, что не-ожиданная окраска — простая слу-чайность. Начался спор. Но дока-зать свою правоту не могли ни «про-тивники» королевского гепарда, ниего сторонники: единственный эк-земпляр этого странного зверя былубит в 1926 году в Южной Родезии,близ города Солсбери. С тех пор онбольше не встречался, хотя мест-ные жители продолжают упорно го-ворить, что такой зверь существуети сейчас.

С необычной окраской связан испор о существовании нового видальвов.

Все известные науке львы имеютоднотонную окраску, а у самцовобычно хорошо развитая грива. Новот лев, из-за которого идут споры,

имеет пятнистую окраску, грива унего недоразвита, да и ростом онгораздо меньше других львов. А мо-жет быть, это тоже случайность, мо-жет быть, тоже какое-то уродство?

Однако есть еще одно обстоятель-ство, отличающее пятнистых львовот сородичей: все львы — жителиоткрытых пространств, пятнистыеже обитают в густых высокогорныхлесах Кении.

Кажется, данных достаточно,чтоб выделить этого льва в особыйвид. Так и думают многие ученые.Но другие — а их тоже немало —считают, что данных для этого ещенедостаточно. И вопрос остается по-ка открытым. Так же, как остаетсяоткрытым вопрос о существованиив Австралии сумчатого тигра. Сви-детельства людей, видевших этогозверя собственными глазами, уби-вавших и даже ловивших его, под-робное описание внешности живот-ного, его величины, повадок убеди-ли многих ученых, что сумчатыйтигр существует. Но имеется доста-точное количество людей, настроен-

ных скептически, не верящих, чтотакое животное есть. (А можетбыть, тут какая-то путаница иимеется в виду сумчатый волк, ко-торого иногда из-за полос на бокахназывают сумчатым тигром, хотяэто совершенно неверно.)

Но так или иначе, закрыть спи-сок кошачьих пока нельзя. Затоможно пополнить. И очень интерес-ным представителем.

В 1967 году весь научный мир об-летела удивительная весть: в Япо-нии, на острове Ириомота, обнару-жен неизвестный вид и даже родкошки!

О существовании на острове не-обычных диких кошек слухи ходи-ли давно. Но кто мог предположить,что речь идет о действительно ди-ких и действительно необычныхкошках!

Ведь Япония так густо заселена,что трудно поверить в существова-ние там какого-либо неизвестногодикого животного. В крайнем слу-чае это могли быть одичавшие до-машние кошки. Но дикие — эточто-то невероятное...

Однако японский ученый и писа-тель Юукио Тагава решил прове-рить слухи. Местные жители охот-но помогали ему. Прошло немноговремени, и ученым всего мира ста-ло известно еще об одном замеча-тельном зоологическом открытиинашего века — о дикой кошке, един-ственной представительнице новогорода (!) семейства кошачьих.

Еще совсем недавно у нашей до-машней кошки было 36 родственни-ков, о существовании которых до-подлинно известно. Теперь мы зна-ем точно — их 37.

Ну, а что еще нам предстоитузнать?

Три неожиданных открытия:в магазине, в кино, в кладовке

Ученые знают сейчас примерновосемь с половиной тысяч видовптиц. Одни птицы были известнылюдям очень давно и быстро попа-ли в поле зрения ученых. Другие —жители труднодоступных лесов,болот или гор — стали известнысравнительно недавно. Одних птицузнавали и открывали довольнолегко; чтоб открыть других, при-ходилось отправляться в далекие иопасные путешествия. И это естест-венно. Но бывало и иначе...

Как-то летним днем 1937 го-да американский ученый-орнитологХачизук проходил мимо небольшо-го магазинчика, расположенногона одной из улиц Сан-Франциско.Хачизук никогда не заходил в этотмагазин, хотя в других подобныхбывал: в них продавали птичьиклетки, корм для птиц и, конечноже, самих птиц.

Ученый зашел в магазин. Здесьбыло все так же, как и в другихмагазинах: те же клетки, те жептицы. И вдруг... Ученый даже неповерил глазам: в одной из клетокпрыгали по жердочкам несколькосовершенно незнакомых ему птиц.Точнее, птицы эти были похожи назябликов и в то же время отлича-лись от всех известных птиц этогорода! Владелец магазина очень уди-вился, увидев, как заволновался во-шедший. Еще больше он удивился,когда вошедший очень нервно сталспрашивать, как называются этиптицы и откуда они. Действительно,странный человек! Ведь каждыйгод этих птичек сотнями привозятв Сан-Франциско из Манилы, с Фи-липпинских островов. Владелец

магазина решил, что посетительсовершенно незнаком с птицами,иначе он должен был бы знать, чтопичуг этих уже давно держатв клетках любители, есть они и взоопарках.

Но когда странный посетительмагазина немедленно купил всехподобных птиц, которые были в ма-газине, торговец совсем растерялся.Уж не сумасшедший ли этот моло-дой человек?

А Хачизук выбежал из магази-на, не чувствуя под собой ног. Онторопился проверить предположе-ние, торопился выяснить, не ошибсяли он. Слишком уж было невероят-но: новый, неизвестный ученымвид птиц — в клетках у сотен лю-бителей, в зоопарках!

Но он не ошибся — это действи-тельно был новый вид зяблика. Вме-сте с другим ученым — Делаку-ром — Хачизук тщательно изучилфилиппинского зяблика, и вско-ре эта птичка заняла свое местов списке птиц, уже известных на-уке.

Хачизук открыл филиппинскогозяблика случайно, но в магазин,торгующий певчими птицами, егопривело профессиональное любо-пытство. А вот доктор И. Крумби-гель в тот день, когда сделал откры-тие, наоборот, хотел отдохнуть отсвоих профессиональных занятий иразвлечься. И решил пойти в кино,тем более что фильм об Антаркти-де, снятый американской экспеди-цией, ему давно хотелось посмот-реть. Из зрительного зала докторКрумбигель вышел очень взвол-нованный : только что на экране онувидал пингвинов. Пингвинов он,конечно, видел и раньше. И не толь-ко на экране. Он прекрасно знал

Дронт. Живым мы его уже никогда неувидим.

этих птиц, знал все семнадцать ви-дов. Но птицы, которых он виделсейчас на экране, не могли бытьотнесены ни к одному из этих сем-надцати видов.

Значит... значит новый вид, во-семнадцатый?

Ни участники экспедиции, ниее руководитель адмирал Р. Бэрдни о чем не догадывались. Пинг-вины?

Да, их было много. Да, их снима-ли, и фильм можно увидеть наэкране. И не только: их можно уви-деть в зоопарке в Новой Зеландии.Да, именно в Новозеландский зоо-парк проданы привезенные из Ан-тарктиды пингвины.

Новый вид?Это была сенсация. И не только

потому, что этот новый вид открыт,но и потому, что он был открытв 1947 году в кинозале в Герма-нии, в то время как американские

Обычно птицы высиживают птенцов. А папа-пингвин «выстоял» своего наследника: многодней держал он яйцо между лапами, не опуская на снег, согревая его своим телом.

и новозеландские ученые имелив тысячу раз больше возможностейсделать это.

Описание новых видов птиц —замечательное явление в зоологии,однако не такое уж редкое. О прош-лых веках и говорить нечего, но да-же в нашем веке обнаружено не-сколько десятков новых видов птиц.А зоолог Мольтони нашел в 1938 го-ду в Эфиопии птицу, для которойдаже пришлось установить специ-альное семейство — ни к одному изуже существующих семейств она неподходила: это было что-то среднеемежду вороной и скворцом. У такойнеобыкновенной птицы и названиедолжно бы быть необыкновенное.И Мольтони назвал ее «заваттари-орнис».

И птица, которую открылДжеймс Чэпин, принадлежала не кновому роду, а к новому семейству!А нашел он ее в кладовке.

В 1936 году доктор Чэпин при-ехал из Америки в Бельгию, чтобпоработать в одном из бельгийскихмузеев. Ученого интересовали пти-цы Африки. Имея уже богатый ма-териал, собранный в экспедициях,он хотел дополнить свою будущуюкнигу материалами, имеющимисяв музее. Чэпин был человеком лю-бопытным, он тщательно осмотрелвесь музей, все хранилища и, нако-нец, добрался до кладовой, гденаходились совершенно ненужныеили испорченные экспонаты. Темне менее американский ученый ре-шил осмотреть и их. В одном изшкафов он нашел чучела необыч-ных птиц. Едва взглянув на них,Чэпин забыл обо всем на свете,и лишь одно воспоминание ярковсплыло в памяти, оттеснив всеостальные.

А вот и сам наследник!

Двадцать с лишним лет назад он,тогда еще молодой ученый, был вэкспедиции в Африке. Среди про-чих экспонатов члены экспедициипривезли на родину коллекцию го-ловных уборов местных жителей.Разглядывая украшавшие эти убо-ры перья, ученые обнаружили сре-ди них несколько таких, которыене могли принадлежать ни однойиз известных науке птиц. Чьи этоперья, не знали даже самые круп-ные орнитологи страны.

И вот сейчас он держал в рукахчучела птиц, на которых были теже перья. Но что это за птицы?

Если верить этикеткам, то чучеламолодых павлинов. Да, но в музеесобраны экспонаты, относящиесятолько к африканской фауне. А пав-лины, как известно, в Африке неживут. Да и не похожи они на пав-линов! Впрочем, они не похожи нина одну из африканских птиц. Этои ввело в заблуждение работниковмузея: получив лет двадцать пятьназад чучела, они, знатоки Афри-ки, решили, что это не африкан-ские птицы. А раз так, птицы их незаинтересовали и чучела были от-правлены в кладовую.

Чэпин вылетел в Африку. Уче-ный мир был взбудоражен и с не-терпением ждал результатов поезд-ки Чэпина. Ждать пришлось недол-го: необыкновенные птицы оказа-лись довольно заурядными, в Кон-го их хорошо знали местные жите-ли. Они не очень-то и скрывались,громко кричали по ночам, шумновзлетали. К тому же мясо их былоочень вкусное. И местные жителиохотились на них.

Так почему же птица ускользну-ла от внимания ученых? На этот во-прос никто не мог ответить. Не от-ветил на него и Чэпин. Впрочем, онего и не очень занимал. Его интере-совала сама птица. Да, это оказал-ся павлин, хотя и непохожий наиндийского. Однако если и те и дру-гие птицы — павлины, значит, ониродственники? Да, и не просто род-ственники — африканский павлиноказался отдаленным предком ин-дийского, он гораздо «старше», чеминдийский. Однако индийского зна-ли все, а африканского — никто.

Что ж, в жизни бывает и такое.Между изучением загадочных пе-рьев, привезенных Чэпином из Аф-рики, и открытием их «хозяев» —

африканских павлинов — прошлонемногим более двух десятилетий.А ведь в музеях до сих пор хранят-ся перья еще неизвестных птиц. Этиперья хранятся много десятилетий,и очень возможно, что где-то в не-проходимых лесах Южной Амери-ки или Африки, а может и не в та-ких уж непроходимых, летают илибегают не известные еще ученым«хозяева» этих перьев.

Во всяком случае, орнитологисчитают, что на Земле живет неменьше сотни не известных наукевидов птиц. Не меньше! А можетбыть, и гораздо больше.

А драконы все-таки есть!

Есть! Правда, вначале в этом былуверен лишь один человек, да и тоочень далекий от зоологии. Зоологиже, до которых доходили рассказыо существовании на островах Ин-донезийского архипелага страшныхдраконов, относились к этим рас-сказам скептически. И в самом де-ле: как можно поверить в сущест-вование шестиметровых чудовищ,обладающих колоссальной силой,пожирающих в один присест каба-на, да к тому же изрыгающих изпасти огонь!

Конечно, открытия окапи и ги-гантского носорога, гигантской го-риллы и других животных, сделан-ные уже в начале нашего века, мог-ли бы заставить ученых более вни-мательно прислушаться к расска-зам местных жителей. Но ученыесчитали эти рассказы уж слишкомфантастическими.

И вот в 1912 году весть о суще-ствовании драконов пришла уже неот местных жителей, а от европей-

ца, первого европейца, увидевшегоэтих чудовищ своими собственны-ми глазами. Это был летчик гол-ландской авиации, потерпевшийаварию и долгое время находив-шийся на маленьком острове Комо-до. Вернувшись на остров Яву, онв рапорте сообщил о виденных имна острове Комодо гигантских яще-рах, или драконах. В основном, онповторял рассказы местных жите-лей, уже известные ученым. Ноесли ученые не верили в существо-вание драконов, то чего же требо-вать от военных? И начальство лет-чика, сообщившего в рапорте о дра-конах, резонно рассудило: если бысуществовали такие драконы, то оних должны были бы знать ученые.А если ученые о них не знают, товоенным тем более знать о них ненадо.

Но летчик был так упорен в сво-их рассказах, что возникло дажеподозрение: а не помешался ли онв результате перенесенных трудно-стей и опасностей? И его чуть неотправили в сумасшедший дом.

И только один человек внима-тельно отнесся к услышанному. Этобыл директор музея на Яве майорП. Оуенс — страстный натуралист,мечтатель и трезвый исследователь.И майор пишет письмо своему дру-гу — офицеру голландской армииВан-Штейну, живущему на одномиз островов в сравнительной близо-сти от Комодо. Оуенс просит Ван-Штейна посетить Комодо и прове-рить, насколько это можно, рассказлетчика. Ван-Штейн, правда, несразу, но выполняет просьбу другаи убеждается в его правоте. Одна-ко Ван-Штейн понимает: если онрасскажет об увиденном, не под-крепив рассказ фактическими дока-

зательствами, его тоже примут засумасшедшего. Чтобы этого не про-изошло, он убивает двух драконови шкуры их посылает Оуенсу.

Теперь уже самые закоренелыескептики верят: легендарное чудо-вище существует. Правда, Оуенс,описавший в научном журнале дра-конов, доказал, что это — всего лишьгигантские вараны, родственникиуже хорошо известных науке яще-ров, обитающих в жарких районахЗападного полушария. Но вели-чина! Ван-Штейн прислал Оуенсушкуры далеко не самых крупныхдраконов, но и они были почтитрехметровой длины.

Сообщение Оуенса наделало пе-реполох в ученом мире. На островКомодо срочно стали посылатьсяэкспедиции. Сенсационные сообще-ния не сходили со страниц газет. Ноначалась первая мировая война, илюдям стало не до драконов.

Мировая бойня, унесшая милли-оны жизней, причинившая огром-ное горе десяткам миллионов лю-дей, принесла огромные барышитем, кто посылал солдат умирать.Пушечные и стальные короли, ин-тенданты-жулики и авантюристыжирели на крови своих сограждан.Появились скороспелые богачи, незнавшие, куда девать деньги. Пре-сыщенные богачи, их жены и доче-ри жаждали чего-то необыкновен-ного и за это необыкновенное гото-вы были платить любые деньги.

А что может быть необыкновен-нее сумочек или туфель из шку-ры совсем недавно открытого дра-кона?!

И китайские дельцы уже в1915 году снаряжают на островохотничьи экспедиции. Они знают:несколько сот убитых драконов —

Слева — уникальная фото-графия дракона с островаКомодо, справа — старин-ная гравюра, изображаю-щая схватку с драконом.

это огромный барыш. Может быть,целое состояние! Но китайскимкупцам не удалось разбогатеть надраконах, а дочерям и женам мил-лионеров не пришлось поражатьпублику необычными туфлями исумками; к счастью для науки,шкура комодских варанов оказа-лась не подходящей для выделки.И о драконах снова забывают.

Через несколько лет после окон-чания первой мировой войны о ко-модском драконе заговорили вновь.Интерес к нему в научном миревспыхнул с еще большей силой. Де-ло в том, что ученые установили:комодский дракон-варан — точнаякопия варанов, некогда живших вАвстралии. Скелеты чудовищ, най-денных в Австралии, подтвержда-ют это. Но австралийский варанжил 60 миллионов лет назад, а дра-кон на Комодо живет и сейчас.И сразу возникает множество, ка-

залось бы, неразрешимых вопросов.Например, такие: австралийскийваран вымер 50—60 миллионов летназад, а остров Комодо и два сосед-них, на которых тоже обнаружиливаранов,— вулканического проис-хождения и образовались гораздопозже. Но даже если допуститьмысль, что некоторое количествоэтих гигантских ящеров дожило дотого времени, когда появился ост-ров Комодо, то каким образом онипопали на остров? Вплавь, преодо-лев огромное расстояние и бурноетечение, которое характерно дляморей этих мест?

Искать ответы на эти и многиедругие вопросы можно было лишьпосле того, как станут доскональноизучены «драконы Комодо» — таких почти официально теперь назы-вали.

Но все экспедиции, которыеорганизовывались, ограничивались

в лучшем случае тем, что фотогра-фировали и описывали драконов,добывали их шкуры и скелеты и ло-вили несколько экземпляров длязоопарков.

Серьезно, по-настоящему изучатьдракона Комодо начал почти черезполвека после его открытия — в1959 году — французский ученыйПьер Пфеффер, а наиболее полнодракон был изучен в 1962 году, ко-гда на острове Комодо работали со-ветские ученые под руководствомЕ. А. Малеева.

И вот через полвека не толькоподтвердилось многое из того, чтосчиталось фантазией местных жи-телей, а было сделано еще немалоинтересных открытий.

Увидев впервые дракона, ученыепоняли, откуда появилась легендао чудовищах, изрыгающих из пас-ти огонь: длинный, яркий, раздво-енный на конце язык, который по-

стоянно высовывает варан и ко-торым ощупывает встречающиесяпредметы, действительно издалинапоминает язычок огня. Ну, а устраха глаза велики, и маленький«язычок огня» в сознании перепу-ганных людей превращался в бу-шующее пламя.

Возможно, страхом порожденырассказы и о размерах чудовища —семи-десятиметровых драконов уче-ные не встречали. Но ящер в триметра длиной, его громадная голо-ва, блестящие на солнце глаза, ви-сящие на шее тяжелые складки ко-жи, да и сама кожа, покрытая кос-тяными пластинками, огромныйхвост и сравнительно длинные, тол-стые ноги, мощные челюсти, снаб-женные двадцатью шестью острымитрех-четырехсантиметровыми зуба-ми,— все это очень напоминает од-ного из вымерших много миллионовлет назад доисторических гигантов.

И не удивительно, что люди от стра-ха «приписывают» ему лишние мет-ры. Но ведь может быть и другое:огромные ящеры действительно су-ществовали на острове. И местныежители видели их. Но в таком слу-чае куда же они делись? Если вы-мерли, то должны были бы остать-ся их скелеты. Раздумывая об этом,ученые обнаружили, что на остро-ве вообще не находят костей и ске-летов этих животных. П. Пфеффердаже решил, что варанам не хва-тает еды и они поедают друг друга.

Сделать подобное предположениеу ученого были все основания: немного найдется на Земле таких про-жорливых существ. Пфеффер на-блюдал, как один варан съел почтицеликом небольшого оленя, кото-рый был положен для приманки.

Советские ученые видели, как че-тыре варана съели за несколько ми-нут 80 килограммов мяса, отрываяпятикилограммовые куски и гло-тая их не разжевывая, вместе с кос-тями. В желудке одного варана бы-ла обнаружена целиком голова ди-кого кабана.

Насытившись, варан некотороевремя отдыхает, переваривает пи-щу и снова выходит на охоту. Каки большинство пресмыкающих-ся, варан не преследует добычу, аподстерегает ее. Приблизившуюсяжертву (а не нападает он только набуйволов) варан сбивает ударомхвоста, прижимает к земле и пере-кусывает сонную артерию.

Жертвы варанов не только круп-ные животные: выследив стадомакак и дождавшись, когда ониспустятся на землю в поисках ягоди упавших с деревьев плодов, ва-ран врывается в середину обезьянь-его стада. От страха макаки цепе-

неют, и хищник без труда хватаетлюбую из них.

Однако эти громадные хищники,вес которых достигает 200 кило-граммов, не пренебрегают и мелки-ми животными — птицами, змеями,ящерицами, грызунами, даже насе-комыми. Интересно, кстати, отме-тить, что Комодо означает «Островкрыс». Очевидно, тут когда-то (а ко-гда? Видимо, не так уж давно!) бы-ло много крыс. Теперь их почтинет — всех поели драконы!

Итак, драконы существуют! Не-важно, что это всего лишь вараны.Зато какие вараны — гигантские идоисторические!

Этот факт доказан. Выяснено,чем питается варан-дракон, чтосамки-великанши откладывают от5 до 25 яиц величиной с... гусиное,что через восемь месяцев из нихпоявляются маленькие варанчики,которые растут довольно медленно.Живут вараны 40—50 лет.

Это и многое другое уже извест-но. Но немало вопросов пока оста-лось без ответа. Например, почемудействительно не находят скелетовваранов? Пфеффер ошибся, говоря,что они пожирают друг друга. Номожет быть, вараны пожираютмертвых собратьев — они ведь небрезгуют падалью. А может быть,поедают стариков, уже не способ-ных охотиться и защищаться?

Имеется ли у варанов слух? Зву-ки человеческого голоса вараны невоспринимают. Думали, что они —животные глухие. Но это не так.Определенно какие-то звуки вара-ны слышат. Воспринимают они извуки, передающиеся по земле.

Ну, а как с происхождением?Точно установлено, что драконы-ва-раны Комодо — австралийцы. Как

Одни аквариумные рыбки издавна жили в реках и озерах, другие выведены человеком.

же они попали на остров? Вплавь?Во всяком случае, животные хоро-шо плавают: советские ученые от-возили их в открытое море и выпус-кали — драконы быстро и оченьверно определяли направление, аопределив, легко добирались до бе-рега. Но одно дело — доплыть до бе-рега, а другое — проплыть огром-ные расстояния!

В общем, дракон Комодо открыт,однако во многом еще продолжаетоставаться таинственным, неразга-данным животным.

На большой глубине и на малой

В начале прошлого века зоологизнали около тысячи четырехсот ви-дов рыб. Ихтиология как самостоя-тельная отрасль зоологии еще неоформилась, но уже были люди,посвятившие себя исключительноизучению рыб. Однако трудно ска-зать, как быстро рос бы список из-вестных ученым рыб, во всякомслучае, он не сделал бы такого скач-ка, не увеличился бы за короткоевремя втрое, если бы рыбами не за-интересовался Кювье. Кювье занял-ся рыбами, как и всем, чем он за-нимался, горячо и страстно. К томуже у него были и богатые возмож-ности : крупный правительствен-ный чиновник, он смог мобилизо-вать судовых врачей, которые по-ставляли ему рыб со всех концовсвета, пойманных не только в мо-рях, но и в реках и озерах Африкии Южной Америки, Азии и Европы.

Кювье описал около пяти тысячрыб.

С тех пор, почти за полтора века,список известных науке обитателейрек, морей и океанов увеличился в

четыре раза — сейчас известно око-ло 20 тысяч видов рыб.

Конечно, возможности ихтиоло-гов наших дней, методы добычи иизучения рыб никак нельзя срав-нить с теми, которые были во вре-мена Кювье. Лишь в наше времячеловек заглянул в глубины океа-на : первое в мире глубоководноепогружение было совершено в1930 году Вильямом Бибом. В проч-ном металлическом шаре он спус-тился на глубину 240 метров. И ужетогда сквозь толстое стекло Биб иего спутник Бартон увидели целыймир, еще не известный науке. А в1934 году Биб спустился уже наглубину 923 метра.

Однако тайны животного мирахранили не только океаны и моря.Открытия, причем очень интерес-ные, делались повсюду, даже в не-больших речушках и ручьях. И не-редко владельцами аквариумов.

Так, например, случилось с рыб-кой, которую любители аквариумовтеперь знают под именем «карди-нал». Да, хорошо знают сейчас.А лет сорок назад не только аква-риумисты, даже крупные специа-листы-ихтиологи не имели о ней ни-какого представления. И лишь в1932 году кардиналы были впервыепривезены в Европу в подарок анг-лийским аквариумистам.

Небольшие красивые рыбки си-него цвета с красными плавникамиочень понравились, и сейчас этарыбка, получившая за свою рас-цветку имя кардинал (синий и крас-ный — цвета кардинальской ман-тии), широко распространена в Ев-ропе. Но живет она здесь только ваквариумах, как и другая комнат-ная рыбка — «неоновая», тоже от-крытая совсем недавно.

Август Рабо не был ни ученым,ни путешественником-энтузиастом.И на берега Амазонки привело егоне стремление изучить неведомыекрая или открыть неизвестных жи-вотных. Его привело сюда желаниеразбогатеть. Рабо знал, как ценят-ся в Европе тропические бабочки имодные в те времена среди любите-лей цветов орхидеи, за которые бо-гатые люди платили бешеные день-ги. Рабо отправляется за бабочкамии орхидеями. Но, прослышав прозалежи алмазов, Рабо меняет своипланы и решает заняться добычейдрагоценных камней.

Однако, пробравшись в глубьстраны, Рабо тяжело заболевает.О поисках алмазов не может ужебыть и речи. И вот тут, в маленькойиндейской деревушке, он находитто, что принесло ему богатство неменьшее, чем алмазные копи,— оннаходит крошечных, удивительнокрасивых рыбок. Предприимчивыйфранцуз быстро смекнул, какую вы-году сулит продажа этих рыбок вЕвропе, и с величайшим трудомпривез их в Париж.

Рабо не ошибся: рыбки, прозван-ные «неоновыми», произвели фу-рор, принесли ему богатство. И попримеру Рабо на поиски необыкно-венных рыбок отправляются десят-ки путешественников-авантюристов.Кое-кому действительно удалосьпривезти еще не известных наукерыбок. Они пополнили коллекцииаквариумистов и заняли свое местосреди открытых в нашем столетиирыб.

Многие из этих экзотическихрыб — малютки. Но и они велика-ны по сравнению с открытой на Фи-липпинских островах рыбешкойПандака пигмея: величина ее —

меньше сантиметра. Это самое ма-ленькое позвоночное животное изизвестных сейчас людям.

Рыба-карлик — чудо. Но «млеко-питающая» рыба, открытая недав-но в водах реки Амазонки,— чудо,пожалуй не меньшее. Конечно, урыбы этой не такое молоко, как укоровы или козы, но все-таки...

Едва появившись на свет, малькиэтой рыбы подплывают к мамашеи уже не покидают ее, пока не вы-растут. А если покинут, погибнут отголода: ведь их не интересуют нимельчайшие водоросли, ни микро-скопические рачки и прочая жив-ность, которой обычно питаются ры-бьи мальки. Эти питаются лишь ма-теринским «молоком» — жидкос-тью, которую выделяют особые же-лезы, находящиеся на боках рыбы-матери.

Среди необычных рыб есть и«подземные жители», обнаружен-ные сравнительно недавно в арте-зианских колодцах на глубине бо-лее 1000 метров! Но за этим фак-том стоит еще более интересный:рыбы (а может быть, и не толькорыбы?) — обитатели подземных реки озер (очевидно, из этих водоемовнекоторые рыбки и попали в колод-цы). Но ведь там особые, ни с чемне сравнимые условия жизни! Зна-чит, эти рыбы приспособились кним?

Впрочем, рыбы могут приспосаб-ливаться ко многому. Например, кжизни в горячей воде. Известно, чтообычно рыбы погибают, если темпе-ратура воды превысит 30 градусов.И вдруг в Калифорнии обнаруженарыба, которая прекрасно чувствуетсебя в горячих источниках, хотятемпература воды в этих источни-ках выше 50 градусов!

Ученые предполагают, что у этойрыбы имеется какое-то специальноеприспособление, возможно какой-то«жаропонижающий прибор», позво-ляющий ей жить в горячей воде.

А вот рыбам, открытым совет-скими учеными в Антарктике,пришлось приспосабливаться к жиз-ни в ледяных водах. Еще предстоитвыяснить, какое значение имеет от-сутствие в их крови гемоглобина иэритроцитов, но уже ясно, что ры-бы с белой (а точнее, бесцветнойи прозрачной, как вода) кровью —существа необычные. Хотя, кактеперь известно, и не такие ужредкие: с 1956 года, то есть с тогогода, когда советские ученые врайоне острова Кергелен добылитри вида рыб с белой кровью, най-дены уже десятки новых видов.

Открытия продолжаются и будутпродолжаться.

Сравнительно недавно знамени-тый французский исследовательморских глубин Ив Кусто сообщил,что за последние годы только у бе-регов Аргентины ихтиологами, ра-ботавшими вместе с ним, открытоболее ста видов рыб. Это — у бере-гов. А ведь современные ученыеимеют возможность исследоватьживотный мир не только у берегов.

Зоологи, ботаники, океанографыразделили толщу океанской водыкак бы на два «этажа» — верхний,толщиной в 200 метров, и ниж-ний — идущий до самого дна. Зна-чит, «высота» нижнего этажа в не-которых местах превышает 10 ты-сяч метров.

По сути дела, как показываютмногие открытия, ученые дажеверхний этаж еще недостаточно ис-следовали. А уж про нижний и гово-рить нечего. Там, в нижнем этаже,

живут гигантские кальмары, всту-пающие в бой даже с кашалотами.Люди издали видели эти схватки,на телах убитых китобоями каша-лотов не раз встречались следыприсосок щупалец этих кальма-ров — следы величиной с суповуютарелку.

Но самих кальмаров-гигантов нидобыть, ни сфотографировать покане удалось. Зато при помощи фото-графии удалось узнать, что на мор-ском дне живут гигантские морскиезвезды, диаметр которых достигает70 сантиметров! При помощи фото-графии удалось обнаружить на днеследы какого-то гигантского живот-ного. И еще многое удалось узнатьпри помощи фотографии.

Но фотографии — не главное, неосновное орудие морских исследо-вателей. Основное орудие — это глу-боководный трал. Благодаря тралуи делаются самые удивительные от-крытия.

В 1949 году советское судно«Витязь» начало исследование мор-ского дна на глубине 10 тысяч мет-ров. Такое исследование в историинауки проводилось впервые. И нетолько потому, что до тех пор небыло технических возможностейзаглянуть так глубоко, а пото-му, что среди ученых было оченьраспространено мнение: на боль-шой глубине невозможна никакаяжизнь. Даже такой известный ис-следователь морских глубин, какшведский профессор Ганс Петтер-сон, всего за год до экспедиции «Ви-тязя» выпустил книгу, в которойутверждал: жизнь на глубине бо-лее шести с половиной тысяч мет-ров невозможна!

А через год глубоководный трал«Витязя» стал поднимать на палу-

бу корабля десятки не известныхранее ученым животных, обитаю-щих на больших глубинах. Срединих было и такое удивительное су-щество, как самая глубоководнаяиз известных пока рыб — рыба, на-званная «псевдолипарис». У нее нетчешуи, а глаза не больше булавоч-ной головки.

Но и удивительный псевдолипа-рис, и не менее удивительные рыбыс белой кровью, так же как ры-ба-карлик или рыба, живущая в го-рячей воде, так же как множестводругих необычных рыб, отступаютперед подарком, который преподнеслюдям океан в виде кистеперой ры-бы латимерии. Впрочем, поначалуу этой рыбы такого имени не было.Но ученые о ее существовании зна-ли. По окаменелым остаткам ониустановили, что такая рыба жилана Земле 300 миллионов лет назад.Палеонтологи называли ее «цели-кант».

В те далекие времена существо-вало три больших группы рыб: аку-

лообразные и химерообразные —одна группа, кистеперые двоякоды-шащие и рипидистиевые — втораягруппа, лучеперые — третья.

Кроме всех прочих фактов, о кис-теперых рыбах было известно твер-до еще два: то, что они положилиначало существованию наземныхпозвоночных животных, и то, чтоэти рыбы вымерли 50—60 миллио-нов лет назад. Возможно, это твер-дое и вполне обоснованное мнениеникогда бы не изменилось, если бы22 декабря 1938 года в небольшоммузее города Ист-Лондона, находя-щегося в Южно-Африканском Сою-зе, не раздался телефонный звонок.Директору музея сообщили, чтоодним из рыболовецких траулероввыловлена необычная рыба.

Директор музея М. Кортенэ-Ла-тимер немедленно приехала в порт.Большая — в полтора метра длиныи весом более пятидесяти килограм-мов — синяя рыба ей тоже не былазнакома. Но М. Латимер, как и ры-баки, поняла: это открытие.

Люди всегда были убежде-ны, что моря и океаны на-селены необычными сущест-вами.

Да, это действительно было от-крытие, прославившее скромногодиректора маленького музея. Из-вестный ученый Дж. Л. Б. Смит,определивший, что это за рыба, далей название «латимерия», в честьпервого зоолога, увидевшего это жи-вое ископаемое.

Как писал потом сам Дж.Л. Б. Смит, открытие живого цели-канта было подлинным шоком дляученых. Еще бы! Живое ископае-мое, вымершее, как все были уве-рены, 50—60 миллионов лет назад.

Ученые, занимающиеся доистори-ческими животными, воссоздают ихвнешний облик по окаменелымостаткам довольно точно. Они мо-гут представить себе и внутреннеестроение, и даже повадки некото-рых животных. В редких случаяхудается обнаружить клочок шерстиили кусочек кожи животного в ян-таре-смоле, попавшие в эту смолудесятки и сотни миллионов летназад. Это замечательные находки,помогающие ученым-исследовате-

лям древнего животного мира. Номышцы, мясо, мозг, мягкие тканиживотных ученые получить не мог-ли. И вдруг — доисторическая рыба,да еще живая!

Но это еще не все: ведь необы-чен и удивителен сам факт сущест-вования такого животного в нашидни. Наконец, изучение зародышейдоисторической рыбы (а коль ско-ро она существует сейчас, значит,она размножается, значит, есть воз-можность изучить и ее зародышей)откроет многие не известные уче-ным страницы происхождения жиз-ни на Земле.

Да, ученым было из-за чего вол-новаться!

Но если одни волновались, надея-лись, мечтали о новых открытиях,связанных с целикантом, то другиене скрывали сомнений. Противни-ки Смита рассуждали так: допус-тим, это действительно доисториче-ская рыба, хотя профессор Дж.Л. Б. Смит прибыл в Ист-Лондонтолько через десять дней и должен

был довольствоваться лишь ее шку-рой, фотографиями и описанием —полностью рыбу сохранить не уда-лось. Но допустим, профессор прав.Однако значит ли это, что ископае-мые рыбы вообще живут сейчас наЗемле? Может быть, целикант —единственный экземпляр, уцелев-ший каким-то чудом? Если бы этобыло иначе, почему до 1938 года небыло поймано ни одного экземпля-ра такой рыбы?

Это был веский довод. Однако онне поколебал Дж. Л. Б. Смита. Про-фессор начал собирать сведения оцеликантах, и тут выяснилось, чторыбаки время от времени вылавли-вали удивительных, не известныхим рыб. Но ученых рядом не оказы-валось, сами же рыбаки не оченьинтересовались наукой.

Дж. Л. Б. Смит выпустил специ-альные листовки, в которых дава-лось описание рыбы, разъясняласьее научная ценность. Он обещалбольшое вознаграждение тому, ктопоймает целиканта. Однако прошло

14 лет, прежде чем был пойман вто-рой экземпляр. 14 лет надежд иразочарований, борьбы со стихией ис человеческой косностью. И вот —победа! В 1952 году недалеко отмаленького острова Анжуан, вхо-дящего в группу Каморских остро-вов, была поймана вторая кистепе-рая рыба. А затем — за восемь лет —еще 16!

Доисторическая рыба с узкими,длинными, очень подвижными ос-нованиями парных плавников, ко-торые помогают понять, как превра-тились рыбьи плавники в конечно-сти наземных четвероногих, сущест-вует в наше время! Не изменившисьпо сравнению со своими далекимипредками, современные целикантыпрекрасно приспособились к тепе-решним условиям жизни.

Как? Каким образом? Это тожезагадка, которую предстоит разга-дать ученым.

Предстоит разгадать еще многое.Например, почему целикант водит-ся только в районе Каморских

Целикант — «живое ископаемое» —живой свидетель того, что в наукепобеждают упорство, мужество,убежденность.

Даже в XIX веке еще верили, что чудови-ща существуют.Иллюстрация из книги де Монфора (1805).

Русалка.

Гравюра из книги

1491 года

островов? Как размножается? Изкаких веществ состоят его ткани?(Смит выяснил, что при варке мясорыбы становится почти жидким!)Множество вопросов задал уче-ным «старина четвероног», как вшутку назвал целиканта профессорДж. Л. Б. Смит. И кто знает, сколь-ко вопросов еще задаст этот «четве-роног» и что выяснят люди, полу-чив ответы на эти вопросы.

Крупнейшее открытие века

В 1958 году в Лондоне проходилочередной Международный зооло-гический конгресс. Самые извест-ные ученые всех стран съехалисьв эти дни в столицу Великобрита-нии. Международный зоологичес-кий конгресс уже сам по себе боль-шое событие в ученом мире, но этотконгресс особенно ждали: на немдолжен был делать сообщение со-ветский ученый Артемий Василье-вич Иванов. И когда Иванов по-явился перед участниками конгрес-са, они встали и бурей аплодисмен-тов приветствовали человека, сде-лавшего в зоологии крупнейшее от-крытие века. У этого открытиядлинная история.

В 1899 году голландское экспе-диционное судно «Зибога» вело зоо-логические исследования в морях,омывающих Индонезийский архи-пелаг. Не все материалы, привезен-ные судном, были исследованы сра-зу, в этом убедился известныйфранцузский зоолог Морис Колле-ри, приглашенный в 1914 году изу-чить материалы экспедиции. Среди«трофеев», оставленных без внима-ния, были длинные тонкие трубоч-ки, в которых находились какие-то

А какую пищудля человеческойфантазии дал ка-шалот, пойманныйв 1577 году в устьереки Шельды!

неизвестные существа. Почти пят-надцать лет прошло после возвра-щения «Зибоги», а на трубочкиникто не обратил внимания. Впро-чем, это можно, очевидно, объяс-нить тем, что очень уж невзрачныйвид был у трубочек и их обитателей.И только опытный ученый понял:перед ним что-то необычное.

М. Коллери тщательно изучилнаходку и убедился, что не ошибся.В 1914 году он опубликовал резуль-таты своих исследований. Но слиш-ком мало данных было у француз-ского ученого. Коллери так и неустановил природу загадочного су-щества. Он только описал его и далему звучное название — «зибогли-нум». Первая часть этого слова —название корабля, привезшего вЕвропу животных, второе — «ли-нум» — по-латыни означает «нить».Действительно, извлеченное из труб-ки животное оказалось необычайнодлинным и тонким, почти нитевид-ным.

Небольшая статья Коллери оста-лась незамеченной и скоро была за-быта.

Прошло восемнадцать лет.Летом 1932 года советское экспе-

диционное судно «Гагара» работа-ло в Охотском море. На судне на-ходился молодой ученый Павел Ва-сильевич Ушаков. Однажды трал,опущенный на глубину трех с поло-виной километров, доставил на па-лубу корабля тонкие, длиной санти-метров в пятнадцать, черновато-бу-рые трубки. В них находилисьстранные животные с пучкамидлинных щупалец на передней час-ти тела. Они чем-то напоминали тех,которых описал Коллери, и в то жевремя сильно от них отличались.К тому же зибоглинумы были вы-ловлены вблизи Индонезии, а этив Охотском море. Ушаков решил,что перед ним представитель такназываемых многощетинковых чер-вей, некоторые виды которых жи-вут в защитных трубках. Очевидно,это был какой-то новый вид. Не яс-но только, какое место ему сле-довало занять в ряду подобныхчервей.

Ушаков решил проконсультиро-ваться с известным шведским уче-

ным Иоганссоном и послал ему изсвоей находки два экземпляра.

Каково же было удивление зооло-гов, когда Иоганссон, тщательноизучив находку Ушакова, пришелк выводу, что это животное ника-кого отношения к червям не имеет.Мало того, Иоганссон утверждал,что «черви», найденные Ушаковым,не входят ни в один из известныхклассов. Это что-то новое. И швед-ский ученый назвал найденных вОхотском море животных «погоно-форами». В переводе на русскийязык это означает «носящие боро-ду». Таким названием животныебыли обязаны своим щупальцам напередней части тела. Они действи-тельно напоминали малярнуюкисть или бороду.

Итак, оказалось, что животные,найденные Ушаковым, представи-тели особого класса. Но все-такичто же это за животные, ни Иоганс-сон, ни другие ученые сказать немогли.

Прошло ровно полвека со време-ни плавания «Зибоги». В 1949 годув строй вступило новое советскоеисследовательское судно «Ви-тязь» — большой красивый корабльв 5600 тонн водоизмещением, смощной машиной, с лабораториями,оборудованными по последнему сло-ву техники. В первой же экспеди-ции «Витязя» участвовал АртемийВасильевич Иванов. Он отправилсяна поиски погонофоры. Иванов ужехорошо изучил этих животных, вер-нее, изучил все, что возможно,—десять с лишним лет назад Ушаковпередал ему материалы по погоно-форам. Но для ответа на вопрос:что же это за животные, материа-лов было недостаточно. И вот —экспедиция...

На «Витязе» много приспособле-ний для ловли животных: и могу-чие 12- и 22-тонные лебедки, на ба-рабаны которых наматываются по14 километров стального троса, иразличные планктонные сетки длясбора одноклеточных водорослей,крошечных рачков, личинок, и гро-мадные пелагические сетки для ло-ва глубоководных рыб.

И конечно, тралы и драги — при-способления для сбора бентоса —животных, обитающих на дне моря.Эти тралы — сетяные мешки на тя-желых рамах, и драги — тоже меш-ки с металлическими, но еще болеетяжелыми рамами, снабженнымиострыми, зарывающимися в грунтножами, были главной надеждойученого. И они не обманули на-

дежд: в юго-восточной части Охот-ского моря, в тех самых местах, гдесемнадцать лет назад П. В. Ушаковдобыл своих удивительных живот-ных, с глубины 4 тысячи метроввновь были подняты погонофоры!

А вскоре в тех же местах былинайдены и зибоглинумы. Да, конеч-но, они отличались от погонофор:у зибоглинумов одно щупальце,

Никому (и не только в древние времена) не могло прийти, в голову, чтосамые удивительные существа — совсем невзрачные на вид погонофоры,живущие в морях и океанах.

а у погонофор — много, целая боро-да. И все-таки — Иванов уже пред-полагал это и раньше, а теперьпредположение начало переходитьв уверенность — и погонофоры и зи-боглинумы — одни и те же живот-ные!

Однако для того, чтоб это дока-зать, фактов все еще было недоста-точно. И Иванов продолжал их со-бирать.

Вскоре погонофор начали нахо-дить и в других местах, а однажды«Витязь» обнаружил сплошной ко-вер из этих животных на глубиневсего 150 метров.

Вернувшись из экспедиции, Ива-нов занялся тщательным изучениемсобранного материала. А «Витязь»,отправляясь в очередную экспеди-цию, каждый раз привозил учено-му всё новые и новые материалы.Теперь погонофор стали находитьво многих морях и океанах.

Не раз еще Иванов сам отправ-лялся в экспедиции, чтоб на местепроверить правильность своих вы-водов, а затем — снова и снова —кропотливая работа в лаборато-рии.

Изучение погонофор заняло мно-го лет. Но вот наступил наконецтакой день, когда ученый мог под-робно и точно рассказать всему ми-ру, что такое погонофоры.

Если бы водолаз, аквалангистили ныряльщик попал в то место,где обитают погонофоры, он врядли заметил бы их. А если бы и за-метил, не обратил бы на них вни-мания: слишком уж невзрачны этиживотные. Длина их колеблется от5 до 35 сантиметров, а толщина —от 2 до десятых долей миллиметра.Тоненькое слабое тельце находитсяв цилиндрической защитной трубке

из рогового вещества, которое пого-нофор сам образует. Трубка всегдадлиннее самого животного — от20 сантиметров у самого маленько-го до 150 у самого крупного из най-денных. Большая часть трубки под-нимается вертикально над поверх-ностью грунта, нижняя часть зары-та в ил. Действительно, не красав-цы эти погонофоры. Существа дли-ною, в среднем, с крупную ящери-цу, а толщиной — с булавку! Новнешность, как известно, бывает об-манчива, и невзрачные существачасто бывают очень интересными.Вытащенные со дна моря, извле-ченные из трубки и изученные, по-гонофоры доказали это.

Нитевидное или шнуровидное те-ло погонофор состоит из трех отде-лов. Первые два — короткие, а тре-тий, задний,— длинный. На этомтретьем отделе находятся многочис-ленные сосочки, при помощи кото-рых погонофор довольно быстро пе-редвигается внутри трубки, то вы-совываясь наружу, то уходя глубо-ко внутрь. А на переднем отделепогонофора находится «борода» —венчик щупалец. Их может быть исто, и двести, и больше. Можетбыть и одно щупальце. Дело в том,что у некоторых погонофор щупаль-ца срастаются. Тогда их становитсягораздо меньше. А иногда сраста-ются все щупальца, превращаясьв один. Вот таких погонофор с од-ним щупальцем и описал Коллери,дав им название зибоглинумы. Ве-роятно, одно щупальце у зибогли-нума и «борода» у погонофор и вве-ли в заблуждение зоологов, решив-ших, что это разные животные.

Но если причудлива внешностьпогонофор, то внутреннее строениеих поистине удивительно. В тонень-

ком, как ниточка, теле имеется хо-рошо развитая мускулатура, у по-гонофор есть мозг — продольныйспинной ствол, кровеносные сосуды,наполненные красной кровью, мус-кулистое сердце. Нет у погонофортолько желудка и кишечника, нету него и рта.

Науке известны животные, у ко-торых нет кишечника. Например,некоторые паразиты, находящиесяв теле других животных. Но суще-ство, которое живет свободно и неимеет рта и кишечника,— явлениесовершенно непонятное. К тому жеу погонофор имеются щупальца.Зачем они?

Кораллы, морские черви, мшан-ки — все животные, имеющие щу-пальца, используют их для улавли-вания пищи, которую отправляютчерез ротовое отверстие в кишеч-ник. Но погонофор не только ки-шечника — он даже рта не имеет.Для чего же щупальца?!

И вот выяснилось: и ртом, и же-лудком, и кишечником у погонофорслужат сами щупальца. Это откры-тие противоречило всем существую-щим до сего времени представле-ниям о способах питания живот-ных. И тем не менее это было так.

Щупальца погонофор покрыты свнутренней стороны длинными иочень тонкими ворсинками, в кото-рых проходят кровеносные сосуды,соединенные с сосудами щупалец.Голодные погонофоры вытягиваютщупальца вверх, образуя как быцилиндр со щелями, а ворсинкивнутри цилиндра переплетаются ввиде густой сетки. (Погонофоры, укоторых одно щупальце, закручи-вают его в виде тугой спирали.)Сквозь этот цилиндр или спиральпроходит вода. Мелкие организмы

задерживаются в сетке из ворсинок,а вода выходит через щели. Когдапищи — крошечных животных ирастений — накапливается доста-точно, погонофор уходит в защит-ную трубку и начинает выделятьпищевой фермент — вещество, раст-воряющее и как бы перевариваю-щее пищу. Переваренная, так ска-зать «обработанная», пища через теже щупальца всасывается в орга-низм.

Загадка питания погонофор быларешена. Но главное все-таки заклю-чалось не в этом.

Ученым известно, что зародышчасто обнаруживает сходство сосвоими отдаленными предками.С развитием зародыша эти чертысходства постепенно исчезают, ивзрослое животное может их вовсене иметь. Поэтому очень важно бы-ло проследить зародышевое разви-тие погонофор. Но как это сделать?Ведь погонофоры обычно живут наглубине от 2 до 10 километров илишь отдельные виды обитают намелководье. И тут на помощь уче-ному пришла сама природа. Оказы-вается, яйца самка откладывает вверхнем конце трубочки, а самауходит в ее нижний конец. Яйцазреют в трубке до тех пор, пока непоявляются молодые погонофоры.Тогда они выходят из трубки и по-селяются рядом с матерью.

И вот А. В. Иванов среди множе-ства выловленных в разное времятрубок с животными стал отбиратьтакие, в которых находились опло-дотворенные яйца и зародыши наразных стадиях развития. В концеконцов ему удалось изучить все ста-дии развития погонофор. И тут воз-никла новая проблема — куда жеотнести этих животных?

Писатель-фантаст, человек с яр-ким воображением, может нарисо-вать нам необыкновенное живот-ное. И если он опишет это выдуман-ное им животное достаточно под-робно, опытный ученый, даже зная,что такого животного не существу-ет, все-таки отнесет его к какому-нибудь определенному типу, ужеизвестному науке. Это объяснитьпросто: человеческое воображениеоперирует знакомыми представле-ниями и понятиями. Так, описываяфантастическое животное, человексоединит в одно части разных жи-вотных, но все равно части уже из-вестные — голову, конечности, кры-лья, плавники и так далее. Полу-чится неизвестное животное, но со-стоящее из известных частей.

И вдруг, оказывается, существуетживотное, которого не нарисует да-же самое безудержное воображение.Без ног, без крыльев, без плавни-ков, даже без головы и кишечника!Примитивное существо. Но оно име-ет сердце, мозг, кровеносную и нерв-ную систему, то есть явные призна-ки высших животных.

Куда же его отнести, к какомуклассу? Оказывается, оно не под-ходит ни к одному из классов. Онодаже не может быть отнесено ни кодному из типов, на которые уче-ные разделяют всех существующихи существовавших когда-либо наземле животных! Погонофоры обра-зовали новый тип.

Но выяснилось, что и это еще невсё. Чтоб реальнее представить себеи показать другим развитие жизнина Земле, ученые рисуют генеалоги-ческое «дерево». Его «корень» —простейшие организмы, давшие на-чало развитию животных на нашейпланете. По мере совершенствова-

ния животных на «дереве» появля-ются всё новые и новые «ветви».

Однако не все было ясно на этом«дереве». Один из самых сущест-венных пробелов был как раз в томместе, откуда поднимались «ветви»,показывающие развитие некоторыхвысших животных. И вот наблюде-ния за развитием зародыша пого-нофор показали, что погонофо-ры — близкие родственники тогоне известного науке существа, откоторого произошли многие высшиеживотные, в том числе и позвоноч-ные. Значит, изучение погонофордает возможность судить об отда-ленных предках позвоночных жи-вотных.

Вот почему открытие погонофор,по всеобщему мнению ученых,—крупнейшее открытие зоологии внашем веке.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРЕДЫДУЩЕЙИ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ

так, XX век — век атомной энергиии космических полетов — явился и веком удивительных открытий взоологии.

В основном открываются, конечно, мелкие животные. Но ведь имен-но в XX веке ученые узнали о самом крупном после слона наземноммлекопитающем — белом носороге.

Именно в XX веке стало известно о гигантских варанах и гигантскихгориллах.

А в 1957 году японские ученые сообщили о новом виде кита!Список найденных в последнее десятилетие крупных животных, не

известных ранее науке, перевалил уже за полсотни.Но XX век — это еще и век «вторично открытых» животных. Яркий

пример тому — кистеперая рыба. О том, что она существовала на Зем-ле, ученые знали. Но считали ее вымершей пятьдесят миллионов летназад. И вдруг — она жива!

И это далеко не единственный пример.Диблера — маленького сумчатого обитателя Австралии, последний

раз видели около ста лет назад. Да и то случайно. Считалось, что зве-рек вымер. И вдруг — живой диблер! Своим появлением зверек доста-вил немало хлопот ученым. Во-первых — сам факт нахождения живогодиблера. Во-вторых, он был не просто найден — он был пойман в тотмомент, когда лакомился нектаром цветов. А до этого все были убежде-ны, что диблер — хищник и питается мелкими птицами и зверьками.

Пришлось изучать «похороненного» зверька заново. Оказывается,он вовсе не вымер.

Доказательством тому явились еще несколько зверьков, пойманныхв ловушки. Выяснилось также, что во время засухи эти зверьки прихо-дят на цветы пить росу и нектар. А по окончании засухи тоже приходятк цветам, но на этот раз для того, чтоб ловить насекомых, которыевьются над растениями.

Не менее интересны «открытия» считавшихся вымершими птиц.В середине нашего века американский ученый Роберт Мэрфи иссле-

довал небольшие островки, затерявшиеся в океане. Неожиданно он на-ткнулся на гнезда с птенцами. Летавшие тут же взрослые птицы оченьнапоминали бермудского буревестника. Думали, что эта птица уничто-жена еще в начале XVII века. Но оказывается, нет! Бермудский буре-вестник «воскрес» — он гнездился на скалах маленьких островов, и Ро-берту Мэрфи удалось разыскать около 20 гнезд буревестника. И нетолько гнезд — ему удалось поймать и окольцевать молодых птиц.

Еще неожиданнее и любопытнее история вымерших и «воскресших»такахе — древних обитателей Новой Зеландии.

Птица эта, правда, не такая древняя, как кистеперая рыба, но до-статочно «старая», чтоб никто из европейцев не мог ее увидеть. Толь-ко по рассказам местных жителей ученые могли представить себе этубольшую, красивую, хорошо бегающую, но не способную летатьптицу.

Но вот в середине прошлого века охотники на тюленей случайнопоймали необычную птицу: у нее был толстый ярко-красный клюв и та-кие же ярко-красные сильные ноги; шея, грудь, бока — фиолетово-го-лубые, голова и горло — сине-черные, спина — оливково-зеленая, крыльяи хвост — синие. Как потом выяснилось, это была вымершая несколькостолетий назад такахе!

Позднее поймали еще несколько таких же птиц. Но это были послед-ние экземпляры редкой птицы. Сколько ни бились потом исследова-тели, им не удалось найти даже следов такахе.

Значит, эта птица действительно вымерла, решили ученые. Но врачи натуралист-любитель Джиофри Орбелл продолжал искать такахе.Дважды он предпринимал экспедиции в непроходимые горные леса.И вот в 1948 году птица такахе «воскресла»: в районе озера Те-Анау,расположенного в горах и окруженного густыми лесами, Орбелл об-наружил поселение птиц. Упрямый человек и страстный натуралистдоказал, что такахе существуют: он насчитал около 100 птиц, исследо-вал 30 гнезд!

Открытия продолжаются. Натуралисты и путешественники подни-маются высоко в горы, проникают в непроходимые дебри, опускаютсяв морские глубины. И ежегодно в специальных журналах и книгах по-являются сообщения, описывается около десяти тысяч новых видови подвидов животных.

Правда, в действительности новых видов открывается гораздо мень-ше. Нередко ученые принимают незначительные изменения, которыеобнаруживают у животного, за признак нового вида и объявляют оего открытии.

Можно понять нетерпение ученого и радость, которую он испыты-вает, открыв новый вид. Однако нередко такая поспешность продикто-вана желанием произвести сенсацию.

Бывают и другие причины ошибок — нехватка материала, недоста-ток фактов. Впрочем, ошибки ли?

В 1949 году немецкий ученый Крумбигель опубликовал сообщениеоб открытии им нового вида и даже рода волков. В течение несколькихлет он изучал шкуру странного животного. Шкуру эту привезли изЮжной Америки, и долгое время никто не мог определить, кому онапринадлежала.

Крумбигель сравнивал ее со шкурами других волков, изучал черепаволков, убитых в Андах, где, по словам охотника, продавшего шкуру,этот зверь также был убит. В конце концов Крумбигель решил заявитьо существовании нового вида и рода волков — горного гривистоговолка.

Но описывать животное и предъявлять его науке только по однойшкуре (и по рассказам о том, что видели еще три подобных шкуры),да по черепу рискованно. У представителей собачьей и волчьей породыочень часты помеси, и многие ученые решили, что Крумбигель ошибся,приняв одичавшую собаку за новый вид волка.

Ошибся немецкий ученый или нет, будет признано его открытие илине будет, покажет время. И если в руки ученых попадет подобное жи-вотное, все станет ясно.

Обыкновенный волк с необыкновенной шкурой? Возможно!Новый вид волка? Тоже возможно!Время покажет, кто ошибался.Но если время докажет правоту одних или оправдает скептицизм

других, то ничто не оправдает фальсификаторов науки. А такие есть.Они часто носят научные звания, почетные титулы, они не гонятся засенсациями — фальсификация нужна для других целей.

Немецкие фашисты считали себя особой, высшей расой — арийской,призванной господствовать над всеми остальными народами, и не моглисебе позволить происходить от тех же предков, что и неарийцы. А какбыть, где достать нового предка?

И вдруг теоретикам расизма повезло: в 1922 году в США был найденкоренной зуб доисторической ископаемой человекообразной обезьяны.Пока ученые удивлялись и недоумевали — в Америке никогда не былочеловекообразных обезьян,— один из теоретиков расизма Франц Кохобъявил, что это как раз та самая обезьяна, от которой произошлиарийцы.

Но прошло немного времени, и ученый мир облетела новая весть:найденный зуб при ближайшем рассмотрении оказался зубом дикойископаемой свиньи.

«В предках арийской расы оказалась ископаемая североамерикан-ская свинья»,— писал по этому поводу советский ученый М. Ф. Не-струх.

Но это не остановило фальсификаторов науки, стремившихся всемисилами доказать неравенство людей.

Ученым известно, что на Американском континенте люди появилисьсравнительно недавно — примерно 25 тысяч лет назад. Они пересели-лись из Азии. В ледниковый период Чукотка и Аляска были соедине-ны, и по этому перешейку переселились предки американских ин-дейцев.

Но такое объяснение не устраивает расистов: если предки индейцевпришли в Америку, то, выходит, индейцы и белые имеют одних общихпредков. Так, чего доброго, ученые договорятся до того, что и негрыравны белым! Нет! Надо действовать и доказать, обязательно дока-зать, что это не так!

И вот расистам снова повезло. В Южной Америке была убита боль-шая обезьяна. Шкура и кости ее почему-то пропали, но осталась фото-графия, которую сделали с убитой обезьяны. Эта фотография далаповод профессору Монтандону заявить о существовании в Америке че-ловекообразных обезьян и, стало быть, о том, что американские индей-цы имели других предков, нежели европейцы.

И опять-таки это утверждение потребовалось Монтандону длятого, чтоб провести известную мысль: люди на Земле не одинаковы,а значит, одни имеют право быть господами, другие должны бытьрабами.

Проповедники расизма и колониализма доходят до того, что под-делывают фотографии животных, лишь бы подтвердить свои, ли-шенные всякой почвы и всяких фактов, теории о человеческом не-равенстве.

Итак, далеко не все сообщения об открытиях новых животных за-служивают доверия. Ошибаются из-за поспешности или из-за жела-ния произвести сенсацию, из-за недостатков материалов и фактов, на-конец, есть нарочитые ошибки фальсификаторов. Бывают и анекдоти-ческие ошибки.

В небольшом озере Хаутзее, расположенном недалеко от городаЭйзенах (Германская Демократическая Республика), появились чудо-вища — гигантские змеи. Чудовища плавали на поверхности озера,и многие люди видели их собственными глазами. В этих змейдаже стреляли, но безрезультатно — выстрелы не причиняли змеямвреда.

Выяснить, что это за чудовища, решил доктор Трембинг. И выяснил.Когда он рассмотрел поближе «чудовище», им оказалось огромное ко-личество маленьких карасей. Сбившись в плотную массу, они образо-вали нечто вроде гигантской змеи — длиной 5 — 6 метров, ширинойпочти полметра!

Такое скопление животных, особенно насекомых,— не редкость.В лесу встречаются «гигантские змеи», состоящие из гусениц; сби-ваются в огромные стаи лягушки; известны случаи скопления трито-нов. Человек, увидевший издали такую «змею», естественно, не осме-лится подойти поближе, не сможет разглядеть ее. И вот уже появиласьлегенда.

Она обрастает все новыми и новыми, причем самыми невероятнымиподробностями.

Да, бывают и такие ошибки. И они тоже порождают недоверие,скептическое отношение к рассказам о существовании новых, еще неоткрытых животных.

А ведь открытия нашего века упорно доказывают, что выигрывают,побеждают в конечном счете не скептики, а романтики.

Разве узнали бы ученые о существовании кистеперой рыбы, еслибы профессор Дж. Л. Б. Смит не верил в то, что она действительносуществует?

Скептики говорили: нет, не может быть, она вымерла миллионы летназад. А Смит верил. Он искал ату фантастическую рыбу полторадесятка лет.

Разве узнали бы люди, что давно вымершая или истребленная птицатакахе живет на Земле, если бы не страстный натуралист ДжиофриОрбелл?

А сколько нужно было иметь упорства и веры Артемию ВасильевичуИванову, чтоб изучить погонофор и сделать крупнейшее открытиевека в зоологии!

А сотни других энтузиастов, благодаря которым совершены от-крытия?

Да, бывают и ошибки. Но наука никогда не сдвинется с места,никогда не будут сделаны открытия, если среди ученых останутся толь-ко скептики и не будет романтиков.

Человек сделал множество открытий в зоологии. Но далеко невсе.

И прав был профессор Дж. Л. Б. Смит, когда говорил: «Каждое науч-ное определение и теория должны бы начинаться словами: «Наскольконам сейчас известно...»

А ведь известно нам еще далеко не все. И ученые-романтики, ученые-оптимисты верят в это. Они продолжают искать новых животных.

ЛУЧШЕ ДЕРЖАТЬСЯ ТАКОЙ ГИПОТЕЗЫ,

КОТОРАЯ СО ВРЕМЕНЕМ

МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ НЕВЕРНОЙ,

ЧЕМ НИКАКОЙ.

Д. И. Менделеев

IVЧЕЛОВЕКВЕРИТ, СОМНЕВАЕТСЯ, ИЩЕТ...

Существует ли татцельвурм?

Шестьдесят человек почти одно-временно ответили: да, существует.И в доказательство этого описаливиденное ими животное.

Вот некоторые данные, сообщен-ные очевидцами.

Величина: от 60 до 90 сантимет-ров. Внешность: цилиндрическоетело, толстый хвост, большая голо-ва, выпуклые глаза.

Окраска: коричневая спина иболее светлое брюхо.

Это подтверждают все шестьдесяточевидцев. Имеются и различия всвидетельствах. Так, одни говорят,что у загадочного существа четыремаленьких ноги, другие этих ног незаметили. Одни утверждают, чтоживотное покрыто чешуей, другиеговорят, что чешуи нет. Но это ужедетали, которые одни могли уви-деть, другие не заметили. Факт, чтошестьдесят человек, отвечая на во-прос швейцарской газеты по поводунеизвестного животного, ответили:да, существует, да, видели собствен-ными глазами. К тому же большин-ство свидетелей утверждают, что он,этот зверь, шипит как змея, а неко-торые на собственном опыте убеди-лись в его злобном и агрессивномнраве — увидав человека, животное«переходит в наступление».

Слухи и легенды о таинственноми очень злом животном давно ужеходят среди жителей Альп. Но однодело — слухи и легенды, другое —точные научные данные. А их поканет. Есть только многочисленныерассказы людей об этом звере, ви-девших его собственными глазами.Есть ответы на вопросы швейцар-ской газеты — ответы разных лю-дей, живущих в разных местах.

Сговориться они не могли, а ответыодинаковые во многом. Это ужедает основания ученым считатьтаинственного зверя существую-щим на самом деле. А раз он суще-ствует, у него должно быть и имя.И имя есть — «татцельвурм», что впереводе означает «червь с лап-ками».

Однако рассказам можно былобы не поверить, во всяком случаескептики могли бы их отмести. Ноученые располагают еще одним до-казательством реальности этого жи-вотного — его портретом. Портретсделан случайно. Фотограф одногожурнала в поисках сюжетов дляфотографий отправился в горы. Ре-шив сфотографировать сухое дере-во с причудливо торчащим суком,он навел объектив и тут увидел, чтосучок зашевелился. Фотограф испу-гался и убежал, но нажать кнопкузатвора он все-таки успел.

Проявив пленку, он увидел наней удивительное существо, «что-товроде большой рыбы презлющеговида», как писал бельгийский зоо-лог Б. Эйвельманс.

Фотография, сделанная случай-но, была опубликована и произвеласильное впечатление не только наученых. Газета, поместившая фото-графию, даже снарядила к местунаходки специальную экспедицию.Но плохая погода помешала рабо-те. И на этот раз татцельвурм небыл пойман.

Скептики не унимались: допу-стим, татцельвурм существует, номожно ли верить в его величину,можно ли верить, что он ядовит,как утверждают многие очевидцы?Ведь, судя по описанию, татцель-вурм что-то вроде ящерицы. А гдевидели ядовитых ящериц?

Ядозуб-жилатье. Предполагаемыйродственник таинственного европей-ского татцельвурма.

Их видели, они существуют.Ящерицы эти называются ядозу-

бами.Ядозубы — единственные ящери-

цы, укус которых ядовит и дажеопасен для человека. Известны слу-чаи, когда люди умирали послеукуса этих ящериц; их яд действу-ет как яд змей: после укуса насту-пает паралич дыхания.

Наиболее известен ядозуб жи-латье — обитатель Южной Амери-ки. Это большая, до 60 сантимет-ров, ящерица, и если сравниватьвнешность жилатье (впрочем, также, как и внешность других видовядозуба) с описанием татцельвур-ма, можно заметить явное сходствов общем облике.

Ядозубы живут в пустынях Мек-сики и в близких к ней районахСША. Их там два вида — жилатьеи эскорпион. Но есть и третий видядозубов — он живет на островеБорнео.

Но в Европе же их нет! Верно,нет. Точнее, сейчас европейские

ядозубы неизвестны. А еще точнеескажем, вспомнив слова Дж. Л. Б.Смита: насколько нам сейчас из-вестно, в Европе ядозуба нет. Новедь он может быть, и только мыне знаем о его существовании. Темболее, что когда-то в Европе этиящерицы водились. Водились онии в других местах. Но уцелелитолько в Южной Америке и на Бор-нео. А почему не допустить мысли,что небольшое количество этих жи-вотных сохранилось в Европе?

Скептики возразят: тогда почемуже их никто не видел?

Не видели ядозубов. Но многиевидели татцельвурма. Какой же изэтого можно сделать вывод?

Австралийский натуралист док-тор Я. Николусси уже сделал вы-вод: татцельвурм, по его твердомуубеждению,— особый вид или родядозуба, еще не известного науке.Он даже дал ему научное назва-ние — «ядозуб европейский». Прававстралийский натуралист или нет,покажет время. Но и в Европе, а нетолько в непроходимых лесах Аме-рики и Африки можно открыть неизвестных науке животных.

Тайна рек и озер

Анаконда — одна из самых круп-ных змей на Земле. Водится она вЮжной Америке и, как считаютученые, средняя величина ее 5—6 метров. Правда, изредка встре-чаются анаконды-великаны, имею-щие в длину около 10 метров, а вВосточной Колумбии даже был до-быт экземпляр уникальной анакон-ды длиною 11 метров 43 санти-метра. Многие ученые уверены, чтоэто — предел, так же как уверены,

Вполне возможно, что и у жабы есть еще не известные науке родственники. Может быть,поэтому у нее такой гордый и независимый вид?

что образ жизни гигантской змеиизучен довольно полно.

Но считают так не все.Пожалуй, первым, кто заставил

ученых усомниться в том, что обанаконде известно все, был англий-ский майор Перси Фосет, которыйпо поручению Лондонского коро-левского географического обществапроизводил уточнение границ Бра-зилии, Боливии и Перу. И вот, ра-ботая в тропических лесах ЮжнойАмерики, майор впервые в началенашего века услышал рассказыместных жителей о гигантскойзмее. Пяти-шестиметровая анакон-да — огромная змея. Десятиметро-вая — гигант. Но восемнадцатимет-ровая — это уже слишком!

И майор не поверил охотнику,рассказывавшему, что тот убилвосемнадцатиметровую змею. У Фо-сета были основания не верить охот-нику. Во-первых, это противоречи-ло всем научным данным, во-вто-рых, у охотника просто могла разы-граться фантазия, и, наконец, в-тре-тьих, рассказы о гигантских ифантастических змеях вообще рас-пространены в Америке среди ин-дейцев. Ведь еще далекие предкимексиканских индейцев — ацтеки —поклонялись какому-то «пернатомузмею», а древние жители Перу иБоливии поклонялись другому фан-тастическому змею — Амару. Мо-жет быть, легенды о гигантскихзмееподобных страшилищах при-шли к нам из далекого прошлогои до сих пор прочно владеют вооб-ражением людей?

Майор Фосет не был «змеепо-клонником» и не принял рассказ очудовищной анаконде всерьез.Однако прошло всего два месяца,и майор изменил свое мнение. Из-

менить мнение заставила девятна-дцатиметровая анаконда, которуюмайор убил сам.

На этот раз Фосет поверил в су-ществование гигантской анаконды,но уже не поверили ему: в Европемайора даже назвали «наглымлжецом».

Однако то, что для многих евро-пейских ученых казалось безуслов-ной фантастикой, для жителейЮжной Америки и для некото-рых путешественников и исследо-вателей было вполне реальнымфактом.

И вот в Европу все чаще сталипоступать сообщения — рассказыиндейцев и свидетельства путеше-ственников — о встречах с гигант-ским змееобразным существом. Еговидели в воде и на суше, его виде-ли пожирающим диких свиней икрокодилов, его даже фотографиро-вали и убивали.

Первая фотография была сдела-на в 1933 году. Рядом с военнымпоселением, наводя ужас на солдатгарнизона, поднялась над водой навысоту 8—10 метров гигантскаязмея. И была убита из пулемета.Она оказалась так велика и тяже-ла, что четыре человека с трудомсмогли поднять ее голову.

Вторая змея-великан была убитачерез пятнадцать лет тоже вблизивоенного поселения и тоже из пуле-мета. Утверждают, хотя в это оченьтрудно поверить, что длина ее бы-ла около 35 метров. Но даже еслите, кто ее убил, от страха и добави-ли метров 10—15, то все равно два-дцати-двадцатипятиметровая ана-конда — фантастическое чудовище!

Сведений о гигантской анакондебыло собрано столько и они выгля-дели так убедительно, что сын

и продолжатель дела знаменитогоКарла Гагенбека — Лоренц решилпослать в Южную Америку экспе-дицию. Конечно, не для поимкиэтой анаконды,— по мнению Лорен-ца Гагенбека, такая змея должнабыла иметь в длину не менее50 метров и весить не меньшео тонн. Можно ли такое чудовищепоймать живым? А если бы вдругэто даже удалось, как довезти его,где содержать? Ведь ни один аква-риум не годится для этого, дажесамый большой и самый прочный!

Нет, Лоренц Гагенбек хотел по-лучить фильм об охоте на чудо-вище и, естественно, увидеть эточудовище на экране.

Экспедиция, снаряженная Гаген-беком, не удалась. Но через некото-рое время на поиски анакондыотправляется швед Ральф Блом-берг — специалист по ловле и съем-кам животных. Он привозит в Евро-пу и анаконд, и фильм, снятый обохоте на этих змей. Однако ниче-го похожего на гигантских змейР. Бломберг не находит, хотя оченьинтересуется этим вопросом. Онтщательно проверяет многие рас-сказы, заново измеряет шкуру «две-надцатиметровой» анаконды, кото-рая на поверку оказывается всегошестиметровой, списывается с му-зеем, куда якобы доставлена шку-ра восемнадцатиметровой змеи, номузей не подтверждает этого слуха.Проверил он и другие сообщения —почти все они не подтвердились.Наконец, Бломберг назначил воз-награждение тому, кто принесетшкуру гигантской анаконды. Завознаграждением никто не явился,как, впрочем, никто не явился и заболее крупной суммой — 5 тысячдолларов,— которую американский

президент Теодор Рузвельт обещалтому, кто доставит шкуру анакон-ды длиннее десяти метров. Никтоне явился и за 10 тысячами дол-ларов — премией, объявленнойНью-Йоркским зоопарком. И РальфБломберг приходит к выводу, чтогигантская анаконда — плод фан-тазии или небрежности охотников.

Однако Бломберг — не послед-ний человек, интересовавшийся су-ществованием гигантских змей.Немало энтузиастов отправлялисьна поиски гигантской анаконды.Среди них был и французский жур-налист Оливье Пекке. Шесть меся-цев провел он в Амазонских джунг-лях Боливии, обследуя озера, лазаяпо топким, почти непроходимымболотам. Гигантской анаконды емуувидеть не удалось, но он собралмножество сведений, рассказов,свидетельств очевидцев и легенд обэтом загадочном чудовище. Всесведения О. Пекке разделил на двегруппы. Вот как он сам их класси-фицирует:

«1. Свидетель сразу определяетгигантское существо, как анаконду.Форма тела, цвет шкуры, способпередвижения в воде и на суше неоставляет никаких сомнений наэтот счет. Две детали лишь наводятна размышления. Все в один голосописывают громадные светящиесяглаза зверя, а у анаконды глазкидо того крохотные, что их букваль-но приходится разыскивать «накончике носа». И затем у гигант-ской рептилии, похоже, торчатстрашные зубы, в то время как усредней анаконды они видны лишь,если ей раскрыть пасть и запроки-нуть голову. Правда, у страха гла-за велики, и эти детали можно от-нести на его счет.

2. Свидетели, напротив, не в си-лах определить вид чудовища илисравнить его с известным ему жи-вотным: слишком много взаимоис-ключающих деталей присутствуетв описании монстра».

И О. Пекке делает вывод, что рас-сказы о чудовищах относятся не кодному животному, а по крайнеймере к двум — гигантской анакон-де и совершенно не известному ещенауке животному, которое местныежители называют минькао.

Оливье Пекке не одинок в своихвыводах. Немало ученых считают,что леса Южной Америки и водыее рек еще удивят людей.

Но возможно ли вообще сущест-вование такой гигантской змеи?

Когда-то на Земле существовалигигантские змеи. Об этом свиде-тельствует находка огромной, по-чти в двадцать метров длины, ис-копаемой змеи в Египте. Змея по-лучила название гигантофис.

Но ведь змея эта давно вымер-ла! — скажут одни.

А разве кистеперая рыба цели-кантис не считалась вымершей де-сятки миллионов лет назад? — от-ветят другие.

Но ведь гигантофис найден вАфрике, а анаконда — в Амери-ке...— скажут первые.

А разве существование ядозубовв Америке и на острове Борнео недоказывает, что одинаковые жи-вотные могут жить очень далекодруг от друга? — ответят вторые.

Значит... Нет, это еще ничего незначит. Наука пока еще не дела-ет выводов — наука накапливаетфакты.

А фактов становится все большеи больше. И они поступают не толь-ко из Южной Америки.

Едва путешественники стали про-никать в глубь Африки, как на нихобрушилось множество рассказово необыкновенных существах, насе-ляющих реки и озера этой стра-ны. У них было множество имен:«лау» и «шипекве», «липата» и«мокеле-мбембе», «аилали» и «ба-

Даже самый внимательный изоркий человек не увидит, какжаба схватит жука: это произой-дет в десятые доли секунды.

дигуи», «нгоу» и много других. Новсе эти легендарные животные объ-единяются общими чертами: живутв воде, огромных размеров, имеютзмеиную голову, а по многим рас-сказам, и змеиное туловище.

Большинство ученых, оглушен-ные тысячами различных легенд,отмахивались от этих рассказов.Но рассказы и легенды продолжа-ют жить, и кто знает, может быть,новые сведения, полученные издругих мест, заставят ученых вер-нуться к легендарным существамАфрики.

А новые сведения продолжаютпоступать. И не только из далекойАфрики и Южной Америки — све-дения о необычайных животныхстали поступать из нашей страны.

Одним из первых, кто сообщилоб удивительных животных, былфлаг-штурман Полярного управле-ния гражданской авиации Вален-тин Иванович Аккуратов.

В августе 1939 года В. Аккура-тов вместе с известным полярным

летчиком Героем Советского СоюзаИваном Ивановичем Черевичнымвозвращался на свою базу. Вни-зу было настоящее, как рассказы-вает В. Аккуратов, водное круже-во — бесчисленное количество озер.Самолет шел довольно низко, и лет-чики хорошо видели все, что де-лается на земле. Вдруг на берегуодного из озер они заметили огром-ные черные, лоснящиеся туши.Первой мыслью было — моржи!Но откуда взялись моржи на бере-гу пресного озера, да к тому же вста километрах от берега моря?Нет, не моржи. Потому что, кромевсего прочего, шестиметровых мор-жей в природе не существует, а вразмерах этих животных летчикине ошиблись — глаз у них верный.И еще: у животных были веретено-образные тела и длинная, отнюдьне моржовая, шея.

Об увиденном летчики немедлен-но сообщили члену-корреспондентуАкадемии наук В. Ю. Визе и про-фессору Н. Н. Зубову. Но ни один

из ученых не смог ответить на во-прос, что это за животные.

Прошло 14 лет. И вот летом1953 года в том же районе, над ко-торым летчики увидели необычныхживотных, оказалась геологическаяэкспедиция Сибирского филиалаАкадемии наук СССР. Ее началь-ник Виктор Александрович Твердо-хлебов и техник Борис Башкатовоказались на берегу озера Воротаи собственными глазами увидалитаинственное чудовище. Геологи нетолько примерно определили его ве-личину — метров десять, не толькозаметили общую серебристую ок-раску и гребень или спинной плав-ник, торчащий над водой,— ониразглядели даже такие детали, какбольшие глаза, расстояние междукоторыми было примерно метраполтора, и белые пятна на голове.

Метрах в ста — ста пятидесятиот берега животное остановилось,сильно забилось в воде и исчезло.

Сообщение Твердохлебова оченьудивило ученых, но совсем не уди-вило местных жителей. Оказывает-ся, они давно уже знали о сущест-вовании чудовища. Правда, не возере Ворота, а в соседнем — Ла-бынкыр. Местные жители утверж-дали, что чудовище однажды про-глотило собаку, другой раз погна-лось за рыбаком, что оно глотаетуток, садящихся на озеро.

Однако специальная экспедицияне подтвердила существования возерах Лабынкыр и Ворота каких-то необычных животных, не найде-но даже никаких следов, хотя быкосвенно говорящих о существова-нии чудовищ.

Ну, а что же видели Твердохлебов,Башкатов и местные жители? Со-

ветский ученый А. В. Яблоков вы-сказал предположение, что это мог-ла быть гигантская щука — такихщук, длиною в несколько метров,с головою чуть ли не метровой ши-рины, обнаружили в реках непода-леку от этих озер. Что ж, возмож-но, это были гигантские щуки, темболее что местные жители знаюто существовании огромных щук(правда, не такого размера) и на-зывают их «быками». А одно изозер, расположенное в безлюдныхместах предгорий Урала, даже на-зывается Варчато, что в перево-де значит «озеро, населенное уро-дами». «Уроды» — это огромные,в два-три раза больше обычных,рыбы.

Рыбы-гиганты живут и в другихозерах.

А может быть, и не толькорыбы?

Еще в прошлом веке профессорН. Ф. Кащенко открыл и описал ги-гантскую лягушку, найденную подТомском. И даже дал ей имя —«рана флорински».

Что это? Лягушка-урод или...И все-таки утверждать с полной

ответственностью, что в наших ре-ках и озерах живут не известныенауке гиганты, нельзя: науке нуж-ны точные, непоколебимые доказа-тельства, нужны совершенно досто-верные факты. Ведь даже существо-вание Несси — вопрос очень и оченьспорный. А тут уж, казалось бы,фактов вполне достаточно.

Тайна Лох-Несси

Оказывается, об этой тайне зна-ли очень давно: о таинственныхчудовищах Шотландии слышал

Каждый охотится по-своему. Этой ящерице, видимо, удобно добывать себе еду именно так

еще Плиний, о них упоминалось в•561 году в летописи. Но прошлопочти тысяча четыреста лет, пре-жде чем люди всерьез заинтересо-вались этим зверем и малоизвест-ное шотландское озеро Лох-Несси(«лох» — «озеро», Несси — названиереки, впадающей в это озеро) сталознаменито на весь мир.

Все началось в 1933 году, когдана берегу озера решили проложитьдорогу. Стали валить лес, взрыватьскалы. Видимо, это не понравилосьчудовищу, и оно обнаружило себя,оживило легенду, дремавшую мно-го веков.

В мае 1933 года супружеская че-та ехала на маленьком автомобилевдоль озера. Едва начало рассве-тать, и поэтому Джон Кей, сидев-ший за рулем, внимательно вгля-дывался в дорогу. Вдруг он резконажал на тормоза: какая-то темнаямасса медленно пересекла дорогу иплюхнулась в воду.

Вскоре после этого, 11 августа1933 года, между семью и восемьючасами, инженер А. Пальмер про-гуливался по берегу озера.И вдруг...

«Я подумал было, что внезапноначался шторм, но на деревьях нешелохнулся ни один листочек.Взглянув на озеро, я увидел на егоповерхности сильное волнение —бурлящий водоворот в сто метров вокружности. Вначале я не мог по-нять его причины, но затем рас-смотрел какой-то очень темный идлинный предмет, всплывший в томместе из глубины озера. Я напра-вился к своему автомобилю. Но че-рез час вернулся, чтоб еще разнаблюдать заинтересовавшее меняявление. Вдруг я увидел в ста мет-рах от берега на поверхности воды

сплющенную голову, похожую наплоско-выпуклую чашу черногоцвета. По обе стороны ее находи-лись короткие выросты, которыеможно сравнить с рогами улитки.Между ними находилась пасть ши-риной 35—45 сантиметров, черезодинаковые промежутки, пример-но в 20 секунд, открывавшаяся изакрывавшаяся. По равномерномудыханию я заключил, что живот-ное отдыхало, лежа на воде. Ононаходилось в том положении менееполучаса, при этом его медленнонесло в юго-восточном направле-нии».

Рассказ Пальмера будто открылворота, в которые хлынул потоксообщений о необыкновенном чудо-вище. За несколько недель его уви-дали поодиночке и группами сотнилюдей. Английские и шотландскиегазеты непрерывно печатали сооб-щения, притом иногда самые неве-роятные. Но если отбросить все не-вероятное и оставить только похо-жее в какой-то степени на правду,то можно сказать: за нескольконедель, прошедших со дня «свида-ния» Пальмера с чудовищем, оновсплывало на поверхность еще118 раз.

Прошло сорок лет. За эти годыНесси — так прозвали его англи-чане и шотландцы — много развсплывало на поверхность озера,позволяло не только рассмотретьсебя, но даже сфотографировать иснять на кинопленку. И наконец,накопилось огромное количествосвидетельских показаний. Все этодало основание английской уче-ной — доктору медицины Констан-ции Уайт — написать книгу «Боль-ше чем легенда. История лох-нес-ского чудовища». Автор собрал

многочисленные свидетельства ифотографии, рисунки и легенды.

Еще больше фактов о Лох-Нессисобрал авиационный инженер ТимДинсдейл. В книге «Лох-несскоечудовище» он приводит более400 наблюдений и рассказов оче-видцев.

Помимо фактов, собранных вкнигах К. Уайт и Т. Динсдейла,есть и другие. Например, весной1963 года в течение пяти дней чу-довище 40 раз поднималось на по-верхность: в районе озера прово-дились какие-то работы и взрывы,и это, видимо, не нравилось Несси.

Имеющиеся материалы уже да-вали основания для каких-то выво-дов. Первыми сделали вывод работ-ники Центрального разведыватель-ного управления Англии. Озна-комившись с материалами, онизаявили, что в озере «имеется нечтомассивное, темное по цвету и бле-стящее».

Потом была организована комис-сия, в которую входило несколькоученых. Комиссия также послетщательного изучения материалапришла к выводу, что «в озере Лох-Несси имеется какое-то животное.Если оно принадлежит к не извест-ному науке отряду, то заслуживаеттщательного изучения. Если же оноизвестно науке, то все равно заслу-живает тщательного изучения, таккак обладает уникальными разме-рами».

Выводы комиссии убедили мно-гих, но далеко не всех. Часть уче-ных по-прежнему считала Нессивыдумкой и не желала верить в егосуществование. Однако энтузиастыпродолжали верить, продолжалиеще активнее искать Несси. Ко-рабли избороздили все озеро, само-

леты день и ночь летали над нимна бреющем полете, однако увидетьчудовище не удалось.

И все-таки это не смутило уче-ных. Они решили, что шум моторовспугнул чудовище и оно затаилосьв глубине.

Поиски Несси продолжаются.Создано даже «Бюро по исследова-нию явлений озера Лох-Несси». Этобюро не только организует экспеди-ции— оно собирает и тщательноизучает все сообщения о чудовище.

А сообщения поступают всевремя.

Профессор Чикагского универси-тета сообщил, например, что виделподнявшегося на поверхность оби-тателя озера 4 января 1969 года.Этот профессор, изучающий в тече-ние нескольких лет лох-несскоечудовище, пришел к выводу, чтотаинственное существо — не чтоиное, как безобидная морская ко-рова.

Группе ученых удалось снять напленку «движущийся предмет, при-роду которого невозможно устано-вить». Этот «предмет» плыл по озе-ру со скоростью 16 километров вчас.

Другие ученые с помощью спе-циально созданного электронногоприбора обнаружили в глубине озе-ра несколько таинственных много-метровых предметов (или живыхсуществ), передвигающихся со ско-ростью 25 километров в час, спо-собных очень быстро подниматьсяна поверхность и погружаться.

Конечно, не все экспедиции и по-исковые группы возвращаются«с добычей» — проходит немалодней, недель и даже месяцев, когдаНесси не дает о себе знать. Однаконеудачи не расхолаживают «энту-

зиастов Несси» — они продолжаютверить в существование необычно-го животного. Неудачи экспедицийвдохновляют и противников Несси,давая им новую пищу для насме-шек и издевок. Спор о Несси про-должается. И у сторонников и упротивников Несси есть вескиеаргументы.

Противники утверждают: то, чтоживотное до сих пор не найдено,самый веский аргумент, свидетель-ствующий, что все это — выдумки.Да и как оно может существоватьв сравнительно небольшом озере:длина Лох-Несси 38 километров,наибольшая ширина — 3 километ-ра, средняя глубина — 152 метра,максимальная — 229 метров. Про-тивники Несси считают рассказысвидетелей выдумкой, плодом боль-ного воображения, рисунки и фото-графии — фальсификацией, под-делкой.

Сторонники Несси говорят: то,что животное до сих пор не найде-но, еще не значит, что оно не суще-ствует. Многочисленные свидетелине могли сговориться между собойи описывать Несси почти одинако-во, изображая его чудовищем сдлинной шеей и маленькой головой,плавающей не в горизонтальном,а в вертикальном положении. Фо-тографии и рисунки тоже сделаныразными людьми в разное времяи в разных местах. Однако ониочень схожи. Мало того: судяпо фотографиям и рисункам, Нес-си похож на доисторического зве-ря плезиозавра, вымершего 50—60 миллионов лет назад.

Это, конечно, фантастично, нонаходка латимерии — современни-цы плезиозавра — разве не доказа-тельство возможности еще одной

подобной находки? Что же касает-ся существования его в озере, то,очевидно, условия в этом озере ма-ло отличаются от тех, в которых вдоисторическую эпоху жил плезио-завр. Это и помогло ему выжить донаших дней.

Пока ученые спорят, энтузиастыпродолжают исследовать озера. Да,теперь уже именно озера, потомучто начали поступать сведения исообщения о существовании чудо-вищ в других озерах Шотландии,в частности в глубоком пресновод-ном озере Европы — Лех-Морар.

Уже собрано несколько десят-ков свидетельств очевидцев, в томчисле свидетельства сотрудниковЭдинбургского университета. Сви-детельства эти дают основания уче-ным предполагать, что в озереживет тридцатиметровое существо,имеющее горб и маленькую змеи-ную голову. Исследования, несом-ненно, дадут новые факты, новыематериалы. Возможно, спор скоробудет разрешен.

Тайна морей и океанов(«Дело о морском змее»)

Представим себе огромный зал,вмещающий несколько тысяч чело-век. В этом зале будет происходитьзаседание, на котором должен ре-шаться вопрос: существуют мор-ские змеи или нет.

В зале все места заняты. Посере-дине — важная комиссия. Ей пред-стоит на основании показаний сви-детелей, доводов ученых «за» и«против» вынести решение о мор-ском змее.

Справа от комиссии — ученые,отрицающие существование мор-

ского змея или какого-нибудь по-добного животного.

Слева — те, кто верит в его суще-ствование. Здесь тоже ученые, но,кроме них, много любителей-нату-ралистов, моряков, рыбаков.

Все присутствующие — и членыкомиссии, и сидящие справа, и си-дящие слева — одеты очень пестро.И не удивительно: здесь собралисьлюди из разных стран и из разныхэпох — ведь спор о морском змеепродолжается не один десяток идаже не одну сотню лет. И, навер-ное, для того чтобы внести ясность,председатель комиссии дает исто-рическую справку.

Председатель. Легенда о морскомзмее — будем ее называть пока ле-гендой — очень древняя. Еще тритысячи лет назад, как мы знаем издошедших до нас древних рукопи-сей, люди верили в таинственных игромадных животных, обитающихв морях. Но нас интересуют недревние легенды: проверить илиустановить, на чем они были осно-ваны, не представляется возмож-ным. Нас интересуют более реаль-ные сведения о морской змее.

Считается, что морскую змею«изобрел» шведский картограф иисториограф Олаус Магнус. В сере-дине шестнадцатого столетия онвыпустил книгу, в которой собралмногочисленные рассказы и леген-ды, снабдил книгу фантастически-ми рисунками и «дал жизнь» мор-скому чудовищу или, вернее, мор-ским чудовищам. СовременникиМагнуса не имели возможностиопровергнуть то, что утверждалМагнус. И даже Конрад Геснер,знающий, как ловко можно подде-лывать морских чудовищ (он, кста-ти, писал, что «аптекари и другие

бродяги придают телу скатов раз-личный вид, смотря по жела-нию»), — даже Геснер искренне ве-рил в существование морских чудо-вищ. В своей «Книге о змеях» он нетолько цитирует Магнуса, но и при-водит рисунки из его труда. От Гес-нера сведения о морских змеях пе-рекочевывают в сочинения другихнатуралистов, обрастая часто новы-ми «правдивыми подробностями».И постепенно уже стало невозмож-но отличить, где истина, где выдум-ка. Даже когда в 1892 году в Лон-доне вышла книга профессораА. Удеманса «Гигантский морскойзмей», в которой были собраны всесведения о морском чудовище, исти-на не прояснилась. Итак, сущест-вуют ли морские змеи?

Помощник председателя. Преж-де чем приступить к дискуссии,я должен дать зоологическуюсправку. Морские змеи существуют.Это — пресмыкающиеся, населяю-щие тропические моря Тихого иИндийского океанов. Излюбленныеместа их пребывания — прибреж-ные воды в полосе до 5—6 кило-метров от берега. Известно 48 ви-дов морских змей, все они ядовиты,однако самые крупные из них едвали достигают трех метров. О суще-ствовании морских змей подобноготипа ученым известно, и речь нанашем заседании идет не о них.

Сидящий слева профессор Б. Эй-вельманс ( Б е л ь г и я ) . Еще одно до-полнение. Животные, о которых мысегодня будем говорить, лишьусловно называются «морскимизмеями» и ничего общего в дейст-вительности с морскими змеями неимеют.

Председатель. Благодарю вас,профессор. Итак, начнем. Кто пер-

вый? Предупреждаю, что словопредоставляется лишь тем, кто ви-дел морского змея за последниеполтораста лет.

Сидящие слева морские офицеры( К а н а д а ) . Наше сообщение отно-сится к маю 1833 года. В это времямы находились у юго-восточныхберегов Канады, в районе Галифак-са. Вдруг «на расстоянии 150—200 ярдов от корабля мы увиделиголову и шею какого-то обитателяглубин, похожего на змею. Головабыла высоко поднята над водой иво время плавания далеко выкиды-валась вперед, а потом назад, такчто она попеременно оказываласьто над водой, то под водой. Стран-ное создание быстро проплыло ми-мо (яхта шла со скоростью околопяти узлов). ...Мы во все глаза мол-ча смотрели на него около полми-нуты. Не могло быть сомнения: мывидели настоящего морского змея,которого обычно считают создан-ным в воображении матросов. Го-лова животного имела шесть футовв длину, такой же длины былаи толстая, как дерево, часть шеи.Цвет их темно-коричневый, почтичерный, с белыми полосами. Мы

не рассмотрели никаких другихдеталей».

Сидящий слева Питер Мак Куэю,капитан фрегата «Дедалус» (Анг-л и я). Осенью 1842 года мы верну-лись из Индии. В газете «Таймс»в октябре того же года появилсямой отчет об экспедиции. Болееполный отчет я представил в Адми-ралтейство, где в архивах он хра-нится и поныне и желающие могутознакомиться с ним полностью.Сейчас же я прочту лишь отрывок,связанный с интересующим насвсех в данный момент вопросом.

«В пять часов пополудни 6 авгу-ста 1848 года фрегат находилсяв Индийском океане... Мы шликурсом на Африканский материк.Я прогуливался по шканцам с лей-тенантом Эдгаром Друммондом, ко-гда к нам подбежал запыхавшийсягардемарин и доложил, что толькочто видел в подзорную трубу не-понятное существо, которое быстроприближалось к фрегату прямо поносу. Мы посмотрели в ту сторону,куда указывал гардемарин, и скороувидели очень четко это существо.Среди волн плыла громадная тол-стая змея, подняв голову примерно

О. Магнус и К. Геснер не-мало способствовали рожде-нию легенд о морских живот-ных. Так выглядел кит поГеснеру.

А так выглядел морской черт,которого будто бы поймали вАдриатическом море в началеXV века.

на метр над водой. Чудовище при-близилось к кораблю и проплылонастолько близко от борта, что, будьна его месте какой-либо мой знако-мый, я бы без труда узнал его не-вооруженным глазом. Несколькоминут мы смотрели на змею, и онани разу не опустила в воду темно-коричневую, полуметровой толщи-ны голову с белым ожерельем во-круг шеи. Длина туловища змеисоставляла метров двадцать. Никтоиз нас не заметил признаков плав-ников, но что-то похожее на лоша-диную гриву, скорее всего пучокводорослей, развевалось на егоспине...»

Не успел капитан «Дедалуса»сесть на место, как вскочил сидя-щий справа профессор РичардОуэн ( А н г л и я ) . Я возражаю ка-питану Мак Куэю и тем семерымморякам, которые вместе с ним ви-дели «змея». Нет, о нет! Я не со-мневаюсь в искренности моряков,не подозреваю их в обмане. Да, онивидели «чудовище». Но что это бы-

ло? Я убежден — это были тюлени,которых мы называем морскимислонами. Известно, что эти тюленидостигают пятиметровой величины.Я считаю, что один из этих мор-ских слонов на льдине был занесениз полярных морей в Индийскийокеан, лед растаял, и тюлень отпра-вился вплавь на родину. Вы не ожи-дали увидеть здесь тюленя и при-няли его за неизвестное чудовище.Что же касается размеров, то водо-ворот, созданный животным придвижении, вы приняли за продол-жение его тела. Итак, я это говорили писал об этом и теперь повторяю:«Скорее можно привести какие-тодоказательства в пользу существо-вания духов, чем в пользу морскихзмей».

Сидящий слева Питер Мак Куэю,капитан фрегата «Дедалус». Ува-жаемый профессор! Я уже отвечалвам через газету «Таймс»: все, ктовидел это чудовище, не согласны свами. «Оптический обман исклю-чается... Во всяком случае, это был

не тюлень... Я остаюсь при своейоценке длины... Она подтверждает-ся людьми, привыкшими опреде-лять длину и ширину плавающихпредметов...»

Из-за отсутствия капитана брига«Дафния» (США) слово попросилсидящий слева матрос этого судна.Он рассказал о том, что вскоре по-сле событий, описанных Мак Куэю,нечто подобное произошло и с ихбригом. Они тоже увидели гигант-скую змею. Корабль пошел на сбли-жение с чудовищем и, когда до не-го оставалось метров 40, выстрелилиз орудия.

Матрос достал корабельный жур-нал и прочитал:

— «Чудовище взметнуло надводой голову и, выгнув блестящеетело, стремительно нырнуло на глу-бину. По-видимому, заряд достигцели. Капитан велел приблизитьсяк тому месту, где яростно пениласьи кипела вода. Временами живот-ное показывалось на поверхности,исчезало, потом вынырнуло дале-ко от брига и стало быстро уда-ляться...»

Сидящий слева матрос со шхуны«Перл» ( И н д и я ) . Я — один из пя-ти спасшихся из всей командышхуны. Правдивость моего расска-за могут подтвердить пассажиры икоманда парохода «Стретоуен», наглазах которых все произошло. Этобыло летом 1874 года. Наша шху-на попала в штиль. Но вдруг не-далеко от шхуны из воды подня-лась какая-то огромная масса ибыстро приблизилась к нашей шху-не. Капитан выстрелил в эту массу,и она немедленно двинулась на на-шу шхуну. Масса эта была таквелика, что легко перевернула150-тонный корабль. Я и еще чет-

веро были подобраны «Стретоу-еном».

Сидящий справа капитан Гарри-ман. Да, я подтверждаю — шхуна«Перл» утонула. Но мы с капита-ном Смитом не поверили в какую-то коричневую массу, как не веримни в каких морских змеев. Мы вы-яснили причину гибели шхуны,о чем сообщили в индийские газе-ты. Вот что мы выяснили и вот очем писали: «Это были чудовищ-ные водоросли, длиной до ста фу-тов, толщиной около четырех, всепокрытые морскими паразитами,причем торчавший над водой ко-рень напоминал движущуюся голо-ву». Мы выловили такой корень...

Сидящий слева майор Г. Сениор(пассажир корабля «Балтимор».А н г л и я ) . Очень возможно, что«Перл» была потоплена гигантски-ми водорослями. Но не вызываетникакого сомнения, что гигантскоечудовище существует. Я видел егособственными глазами. Это могутподтвердить мисс Гринфильд, судо-вой врач К. Хелл и другие пассажи-ры и члены команды «Балтимора».В январе 1879 года мы шли черезАденский пролив, направляясь вИндию. И вдруг мы увидели чудо-вище. Я так его описал тогда: «Го-лова и шея, толщиной около двухфутов, вздымалась над водой навысоту примерно 6—9 метров. Под-нимаясь, чудовище широко разева-ло пасть, потом смыкало ее, стре-мительно уходя под воду, чтоб тот-час появиться вновь в ста ярдах отместа погружения. Тело совсем непоказывалось, оно, видимо, былоглубоко, так как на поверхностиводы не появлялось никаких завих-рений. Лишь иногда что-то вспле-скивало на некотором расстоянии

На этой старинной гравюре причудливо сплелись реальные и фантастические представления людей о животных, населявших моря и океаны.

от головы, вид которой напоминализвестное мне изображение драко-на. Морда смахивала на бульдожью.Перед тем как нырнуть, чудовищероняло голову на воду, как полено.И по обе стороны шеи на высотупяти метров взлетали брызги, ви-дом напоминавшие крылья...»

Сидящий справа член Линнеев-ского общества (Бостон, Анг-л и я ) . Сообщение майора Г. Сенио-ра очень любопытно, но отнюдь неточно. Кого он видел — неизвестно!Приведу следующий пример. Ещезадолго до того, как майор повидал«чудовище», наше общество полу-чило множество сведений о мор-ских змеях. Общество решило орга-низовать специальный комитет поизучению «морского змея». Я былчленом этого комитета и знаю, каксерьезно было поставлено дело. Мыпринимали показания людей, соб-ственными глазами видевших чудо-вище. При этом принимали показа-ния только под присягой. Но этогомало: мы разработали 25 вопросов,на которые должен был ответитьсвидетель. Эти вопросы абсолютноисключали возможность фантазиии недобросовестности. И все-такимы провалились, провалились соскандалом!

Однажды к нам было доставленометровое горбатое чудовище, уби-тое на берегу. Мы внимательно изу-чили его, особенно горбы на спинепривлекали наше внимание. Ведьочень многие очевидцы говорили обэтих горбах. И в конце концовпришли к выводу, что перед на-ми — детеныш знаменитого морско-го змея или какого-то другого не-известного чудовища. Мы дали емунаучное имя — «Атлантическийгорбач» и опубликовали рисунок

и описание этого «чудовища».И вдруг выясняется, что это всего-то черный уж, искалеченный ка-кой-то болезнью! Но ведь мы егоизучали, а не только видели с бор-та корабля!

Сидящие слева офицеры и матро-сы с военного корабля «Филомел»( А н г л и я ) . Мы не знаем, что при-вело к такой грубой ошибке ува-жаемых членов Линнеевского об-щества. Но мы клятвенно заявляем,что 14 октября 1879 года в 17 ча-сов 30 минут по Гринвичу собствен-ными глазами наблюдали в Суэц-ком заливе чудовище, которое от-нюдь не похоже на ужа, даже иска-леченного болезнью. Голова у негобыла темно-серая, с огромными че-люстями, снизу розовая, переходя-щая в красную окраску ближе кбрюху. Чудовище поднималось изводы на пять метров, и хорошо былвиден его спинной плавник.

Сидящий справа зоолог — спе-циалист по морским змеям. Я —специалист по морским змеям, ноне по чудовищным, а по настоя-щим. И вот, слушая споры, я вспо-мнил об удивительном случае, сви-детелем которого был. Однажды вМалаккском проливе я увидел ги-гантского змея. Средняя толщинаего была 3 метра, а длина... 100 ки-лометров. Если бы я не был зооло-гом, да к тому же не был специа-листом по морским змеям, я бы,конечно, принял это существо загигантское чудовище. Но я быстросообразил, что это такое. Это оказа-лось огромное скопление сравни-тельно небольших, в 1,5 метра дли-ной, морских змей—астроций. Я от-нюдь не отрицаю существованиеморского чудовища, так же как ине утверждаю его существование.

Я просто хочу обратить вниманиеприсутствующих, что все выступав-шие свидетели не были зоологами.И, увидав нечто подобное скопле-нию астроций, могли принять их загигантского змея.

Сидящие слева зоологи МайкльНиколь и Мид Уолдо, члены Лон-донского зоологического общества( А н г л и я ) . Мы согласны со своимколлегой, сидящим справа, что не-специалисты могут ошибаться. Номы считаем себя специалистами.И вот что мы писали в июне1906 года в «Записках зоологиче-ского общества» о чудовище, кото-рое мы наблюдали у берегов Брази-лии. «7 декабря 1905 года в 10 ча-сов 15 минут утра мы находилисьна корме яхты «Валгалла». Вдругв ярдах ста от яхты появилсястранный предмет. Это оказалсябольшой плавник, торчащий надводой. Он был темно-коричневого,как морские водоросли, цвета и не-сколько морщинистый по краям,длиной около шести футов и футана два выступал над водой...Огромная шея и голова поднима-лись из воды впереди плавника.Шея не соединялась с плавником,а торчала из воды на расстоянии18 или больше дюймов спереди отнего. Казалось, что шея была тол-щиной с тело человека и на 7—8футов возвышалась над водой. Го-лова чудовища напоминала чере-пашью, а на шее имелась коричне-вая грива. Сначала чудовище плы-ло параллельно судну, но потомобогнало его, вызвав волну, затруд-нившую наблюдение. А когда жи-вотное нырнуло, образовался бу-рун, высоко взлетели брызги». Поч-ти вся команда видела это живот-ное и может подтвердить справед-

ливость наших слов. К тому жепросим учесть, что мы — зоологи ивряд ли приняли бы за морскоечудовище другое животное.

Сидящий справа зоолог Ньютон( А н г л и я ) . Я не раз наблюдал загренландскими тюленями. Эти жи-вотные часто плывут друг за дру-гом, гуськом. И то один, то другойвдруг выскакивает из воды. Глядяна этих плывущих и выскакиваю-щих тюленей, я с трудом мог от-делаться от впечатления, что пе-редо мной не гигантская морскаязмея — так похожи тюлени назмею. А выскакивающие животныесоздают полное впечатление, чтозмея эта к тому же изгибается.И вот я думаю: не родилась ли ле-генда о морском змее благодарястаду плывущих гуськом тюленей?

Сидящий слева капитан Форст-нер, командир подводной лодки«И-28» ( Г е р м а н и я ) . Я не могусогласиться с мистером Ньютономхотя бы по той простой причине,что собственными глазами виделнеизвестное морское животное, во-все не похожее на гренландскоготюленя. Вот что я писал по этомуповоду в рапорте командованию.«30 июля 1915 года наша «И-28»торпедировала в Северной Атлан-тике британский пароход «Ибе-рия»... Корабль... быстро пошел кодну — глубина в том месте дости-гала нескольких тысяч метров. Че-рез 25 секунд после погруженияпароход взорвался на глубине, ко-торую мы приблизительно опреде-лили в тысячу метров. Вскоре по-сле этого из воды на высоту 20 или30 метров были выброшены облом-ки корабля и среди них огромноеморское животное... Мы во все гла-за смотрели на морское чудо, но. к

сожалению, не успели его сфотогра-фировать, так как через 10—15 се-кунд животное уже скрылось подводой. Оно было длиной около20 метров, напоминало гигантскогокрокодила с четырьмя мощнымилапоподобными ластами и длиннойзаостренной головой».

Сидящий слева капитан Дин, ко-мандир крейсера «Хилари» (Анг-л и я ) . Я тоже участвовал в первоймировой войне, и мой крейсер былпотоплен немецкой подлодкой.Однако за три дня до этого мы нетолько видели морского змея иличто-то в этом духе — мы стрелялив него из орудий. Я хорошо рас-смотрел это чудовище. «Головабыла похожа на голову коровы, нобез рогов и ушей и значительно бо-лее крупная, вся черного цвета, заисключением беловатой полосы налбу. Длина шеи не меньше 20 фу-тов, а плавники возвышаются надводой фута на четыре. Общая дли-на твари около 60 футов... Спиннойплавник напоминал черный тре-угольник, и, когда животное отста-ло и мы рассмотрели его в фас,

видно было, что он очень тонкий ивялый. Правда, время от времениего обвислая верхняя часть подни-малась...» Как видите, ни наше чу-довище, ни чудовище капитанаФорстнера не похоже на тюленей.

Председатель. Даю справку:после встречи капитана Динас морским чудовищем с 1919 по1933 год было зарегистрированооколо десятка подобных встреч.

Голоса сидящих справа. А выуверены, господин председатель,что это именно морские чудови-ща, а не водоросли, например, какуже было, или не оболочка упав-шего в мировую войну дирижабля,или щупальца гигантских кальма-ров?

Председатель. Я не могу быть нив чем уверен, так же, как сидящиесправа и сидящие слева. Я толькодаю справку. Могу добавить, чтоначавшаяся вторая мировая войнапомешала дальнейшему изучениюэтого вопроса. Во всяком случае, втечение нескольких лет о появле-нии морского чудовища сведенийне поступало. Но после войны...

В легендах о морских чудовищах были повинны и мошенники, сшивавшие изчастей разных животных вот таких драконов или базилисков.

Морской конек — рыбка известная. Не он ли дал толчок человеческойфантазии, породившей вот такого морского коня?

Сидящий слева Джордж Зегерс,рыбак ( А в с т р а л и я ) . Совершен-но верно, после войны я увиделморское чудовище. Я ловил рыбуоколо острова Ванкувер. Вдруг япочувствовал себя очень странно.Дрожь пробежала по спине, и мнепоказалось, что за мной кто-то на-блюдает. Я огляделся. Слева, мет-рах в 45 от лодки, над водой под-нималась голова и шея длиной бо-лее метра. На меня смотрели двачерных как смоль глаза. Они круп-но выступали на голове, словно двебутылки. Я никогда не видел ниче-го подобного. Голова была санти-метров 40 в диаметре. Посмотрев наменя с минуту, животное отверну-лось, и я увидел его спину. На нейбыло что-то вроде гривы темно-ко-ричневого цвета, которая состояласкорее из пучков бородавок, чем изволос».

Сидящий слева капитан лайнера«Санта Клара» ( Г р е ц и я ) . По это-му поводу я тоже могу кое-что ска-

зать. 30 декабря 1947 года нашлайнер находился в 118 километ-рах от берегов США. Что произо-шло в этом месте в этот день, я под-робно написал для агентства Ассо-шиэйтед пресс. «...Третий штурманДжо Аксельсон увидел змееподоб-ную голову, торчащую из воды мет-рах в десяти от правого борта.Аксельсон закричал, и к нему под-бежали два других офицера. Всетрое с ужасом уставились на неве-домого пришельца. Тело его похо-дило на толстое бревно, гладкое,блестящее, темно-коричневого цве-та. Огромная змея бросилась напе-ререз лайнеру. На секунду все по-теряли ее из виду. А когда посмот-рели на корму, увидели, что волныпозади корабля стали багровыми,в них мелькнул какой-то бурый об-рубок. Форштевень или винты, ви-димо, разрезали чудовище на-двое...»

Голос сидящего справа. Насколь-ко нам известно, сведения о мор-

Морского слона тоже можно принять за существо фантастическое...

ском чудовище, начиная с 1948 го-да стали поступать чуть ли не еже-годно, а то и по нескольку раз вгод. Но очень часто очевидцы опи-сывают чудовище по-разному. Недоказывает ли это, что чудовище —лишь плод воображения людей?Ведь не может же оно каждый развыглядеть по-разному.

Сидящий слева профессор Бер-нар Эйвельманс ( Б е л ь г и я ) . Я невижу в этом противоречий: я убеж-ден, что речь идет не об одном ви-де, а о целой группе совершенноразличных животных. Весьма воз-можно, что «морской змей» — мле-копитающее... Что касается упоми-

навшейся выше гривы, то в подоб-ных рассказах я тоже не вижу ни-чего фантастического. Подобныегривы есть у котиков. Кроме того,за гриву можно принять дыхатель-ные органы. Науке известна такназываемая волосатая лягушка,«волосы» которой составляют частьорганов дыхания.

Не противоречат логике и сооб-щения о больших глазах «морскогозмея». Большие глаза характерныдля обитателей больших глубин...Логично и сочетание гривы с боль-шими глазами. Именно так должно,очевидно, выглядеть млекопитаю-щее, живущее на больших глуби-

нах и лишенное поэтому возможно-сти часто подниматься для дыха-ния на поверхность.

Сидящий справа доктор Расс( А н г л и я ) . Уважаемый коллега,а не боитесь ли вы оскандалитьсяс вашим змеем, или как хотите на-зывайте его, так же, как в своевремя оконфузились шотландскиенатуралисты? Вы, очевидно, знае-те, что они нашли на берегу полу-разложившийся труп акулы. Не-долго думая они решили, что это иесть таинственный «змей», назвалиего «змей с шестью лапами» и да-же дали ему научное название.

Б. Эйвельманс. Нет, не боюсь.Стихийное и противоречивое, напервый взгляд, нагромождениесведений в собранных мной мате-риалах без труда поддается систе-матизации и позволяет сделать лю-бопытные выводы. Я проанализи-ровал в этих сообщениях (а собрал

я их около 600) географическиекоординаты наблюдений «морскогозмея», их даты и температуруводы. Оказалось, что «морскойзмей» — обитатель средних широт.Его редко удавалось наблюдать втропических и полярных областяхМирового океана. Возможно, чтонекоторые его типы могут мигри-ровать из Северного полушария вЮжное и обратно. Чаще всего егоудавалось наблюдать в Северномполушарии в период май—сен-тябрь, а в Южном — октябрь—март.Тип «морского змея» с гривой в от-личие от других типов встречаетсяв более холодных районах почтикруглогодично.

Голос справа. И тем не менеесвою уверенность вы черпаете толь-ко из рассказов очевидцев.

Сидящий слева Робер Ле Серрек( Ф р а н ц и я ) . Почему же толькона основании рассказов? Я могу

Но морской слон не может перевернуть корабль. А. О. Магнус уверял, что кит-змея спо-собен это сделать.

продемонстрировать фотографию неизвестного науке животного. Сдела-на эта фотография при следующихобстоятельствах. После четырех-дневного шторма мы отправилисьна моторной лодке с небольшогоостровка, где отдыхали, на мате-рик. Дело происходило у восточ-ных берегов Австралии. И вот12 декабря 1964 года в 9 часовутра жена указала мне на какой-топредмет, лежащий на дне на глуби-не 2—2,5 метра. Вглядевшись, японял, что это было гигантское не-известное животное. Вода в этомместе очень прозрачная, и я не-сколько раз щелкнул фотоаппара-том, сделав снимки животного, ле-жащего на дне. Потом мы с моимдругом Хенком надели аквалангии спустились в воду. Мы приблизи-лись к животному метров на шесть,когда оно медленно повернулось кнам. Мы пустились наутек, однакоя успел сделать еще один снимок.Прогнав нас, животное медленнонаправилось к глубоководью и ис-чезло за коралловыми рифами.Я успел хорошо разглядеть его.Длина этого животного была мет-ров 25, массивная округлая головаметра два с половиной в длину и вширину. Кожа животного была не-ровной, лишенной чешуи, черногоцвета с чередовавшимися каждыеполтора метра коричневыми коль-цами. Я не увидел зубов, хотя жи-вотное открыло рот и я даже за-метил, что внутренняя часть ртавыглядела совершенно белой. Небыло у него ни ног, ни плавников,ни каких-либо других наружныхорганов. Примерно через 7—8 мет-ров от головы, на которой были ма-ленькие бледно-зеленые глазки,тело начинало сужаться и закан-

чивалось кнутообразным хвостом.Самая толстая часть тела былапримерно сантиметров 70—75.На спине животного зияла полуто-раметровая рана, обнажившая бе-лую мякоть. Все, что я рассказал,может подтвердить моя жена и мойдруг Хенк, а также фотографии,которые я вам представляю.

Сидящий справа Айвен Сендер-сон, профессор Кембриджского уни-верситета. ( А н г л и я ) . Я считаю,что Ле Серрек сфотографировалгигантскую, доселе неизвестнуюрыбу — скорее всего, угря. Что жекасается размеров, то мы знаемсейчас: некоторые рыбы, напри-мер китовые акулы, достигаютдлины 18—20 метров.

Сидящий слева доктор Ф. Талбот( А в с т р а л и я ) . Животное, сфото-графированное Ле Серреком, экст-роординарное и непохожее ни наодного известного науке жителяморских глубин.

Сидящий слева профессор АнтонБрун ( Д а н и я ) . Я никогда не ви-дел гигантского «морского змея»,но уверен в том, что он существует.Не хочу быть голословным и рас-скажу случай, который произошелсо мной.

Тогда я был молодым ассистен-том-зоологом и находился на бортунаучного траулера, направляюще-гося к юго-западному побережьюАфрики. Между островом СвятойЕлены и мысом Доброй Надеждымы начали траление личинок рыбна глубинах около трехсот метров.И вот однажды под вечер в мелко-ячеистой сетке трала обнаружилиудивительное существо. У него бы-ли все характерные признаки, при-сущие обыкновенной личинке мор-ского угря. ...Так вот, наша личин-

ка была не пяти и даже не десятисантиметров длиной, как обычно,а двух метров... Мы представилиэтого «малыша», когда он станетсовершеннолетним, и ужаснулись.Ведь если учесть обычные пропор-ции роста у личинок известных ви-дов морских угрей, то выходило,что выловленный нами экземплярв зрелом возрасте достигнет 23—24 метров... Его вполне можно бы-ло принять за «морского змея» илидругое чудовище.

Сидящий слева доктор Аудеманс( Г о л л а н д и я ) . Я склоняюсь к то-му, что морские чудовища — этонеизвестная ученым порода длин-ношеего тюленя.

Б. Эйвельманс. Это могут бытьтюлени, китообразные, угри, че-репахи, ископаемые крокодилы...

Голос справа. Чем же вы еще рас-полагаете, кроме устных рассказов,личинки гигантского угря и фото-графии одного «чудовища»?

Сидящий слева Эрик Френк Рас-сел ( А н г л и я ) . Я позволю себенапомнить собравшимся, что еще10 июня 1880 года «Нью-Йорктаймс» сообщала о находке огром-ной туши, которая плавала в моребрюхом кверху. Моряки подошлик ней на лодках и принялись от-плясывать на брюхе. 1 декабря1896 года на берег Флориды былавыброшена часть еще большей ту-ши. В газетах были фотографииэтого «кусочка», который весилоколо семи тонн, был двадцати слишним футов длиной и семи —шириной. 16 июня 1828 года «Нью-Йорк геральд трибюн» сообщилао новой находке на берегу зали-ва Фонсека в Сальвадоре. Длинанайденной туши животного бы-ла около девяноста футов, кожа

покрыта черными и белыми поло-сами.

Б. Эйвельманс. Я хочу добавить,что в 1947 году, вскоре после«встречи» рыбака Джорджа Зигер-са с «морским змеем» вблизи остро-ва Ванкувер, на западном берегуэтого острова был обнаружен ске-лет неизвестного чудовища. Головапо размерам напоминала головубарана, позвоночник в длину дости-гал 12 метров. Он состоял из145 цилиндрических позвонков,самый большой из которых дости-гал 15 сантиметров в диаметре, са-мый маленький — 4. Череп имел35 сантиметров в длину, зубов у«чудовища» не было...

Председатель. Кто еще хочет вы-сказаться?

И сразу с обеих сторон подня-лось несколько человек. Одни хоте-ли рассказать о своих встречах, на-блюдениях, догадках, другие хоте-ли доказать, что все это — выдумкиили, во всяком случае, недостаточ-но убедительные аргументы в поль-зу существования «морского змея».

И спор продолжается. Он про-должается и до сих пор. И будетпродолжаться, пока наука не полу-чит неопровержимые факты суще-ствования не известных науке ги-гантских обитателей морских глу-бин или столь же убедительно до-кажет их отсутствие.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРЕДЫДУЩЕЙИ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ

онечно, зал, заседание, комиссия,председатель, о которых говорилось в предыдущей главе, выдуманыавтором. Но люди не выдуманы. Их фамилии, их знания и должнос-ти подлинные, так же как и все их рассказы,— эти рассказы и мне-ния ученых были опубликованы в различных газетах и журналах. Онипубликуются и сейчас. И только время сможет разрешить затянувший-ся спор. Время покажет, будет ли открыто новое, удивительное (илиновые удивительные) животное в океанах, реках, морях и озерах илибудет установлено, что свидетели ошибались.

Но пока ученые спорят о будущих открытиях и обсуждают недав-ние, пока они радуются открытию неизвестных ранее видов живот-ных, десятки, сотни уже хорошо знакомых нам животных исчезают снашей планеты. Исчезают навсегда. Они вымирают, и они истреб-ляются.

В нашем веке было сделано около пяти десятков открытий зверейи птиц. За это же время полностью уничтожено, стерто с лица землине менее ста видов и подвидов зверей и птиц.

За исторический период — с первого века нашей эры — человекистребил 345 видов животных. Из них 133 за 1750 лет и 212 за послед-ние 200 лет. Причем на XVIII и XIX века падает 36 видов млекопитаю-щих и на XX век — не менее 40 видов.

Что же касается птиц, то до XVIII века исчезло 10 видов и подви-дов птиц, в XVIII веке — около 20, столько же — до середины XIX ве-ка. С 1850 по 1901 — около 50 и столько же в XX веке, то есть за столе-тие исчезло сто видов птиц!

Это число полностью уничтоженных зверей и птиц, тех, кого мы уженикогда не увидим. Но на Земле немало видов животных, с которымисовременный человек еще может познакомиться, но ближайшие поко-ления лишь прочитают о них в книгах, увидят на фотографиях и вкино.

Ученые объясняют уменьшение количества животных вообще, и ис-чезновение многих видов в частности, рядом причин: уничтожениемлесов и степей, наступлением человека на дикую природу, загрязнени-ем воды и воздуха.

Конечно, это так: и лесов стало гораздо меньше, и степи распаханы.Человек в своей хозяйственной деятельности все активнее наступаетна дикую природу. Но еще есть достаточно лесов и степей на земномшаре, где бы могли жить дикие животные. Однако их и там осталосьочень мало или не осталось совсем.

Некоторые ученые пытаются возложить вину за исчезновение мно-гих видов животных на первобытных людей. Не так давно американ-ский журнал «Сайентифик Америкен» опубликовал статью, в которойдоказывал, что именно коренные жители Америки еще несколько ты-сяч лет назад полностью уничтожили целый ряд животных, в том числеодин из видов бизонов. Американские исследователи нашли среди ске-летов этих зверей наконечники от стрел первобытных людей, нашлидругие орудия охоты и ловчие ямы. Да, конечно, первобытные людиохотились на зверей. Но они убивали их только для того, чтоб бытьсытыми, и только для того, чтоб отвоевать пещеру, только обороняясьот хищников.

Дикарь относился к животным дружелюбно. Цивилизованный чело-век стал по отношению к животным варваром. Убийство, уничтоже-ние животных стало для многих средством наживы или просто при-хотью.

Вот лишь несколько цифр и фактов, свидетельствующих об уничто-жении животных: в течение одного сезона 1923—1924 года в Азии былоубито животных столько, что шкуры их оценивали в 300 миллионоврублей; шкуры животных, убитых в Америке, оценивали в 400 миллио-нов, в Европе — в 300, в Австралии — в 50 миллионов рублей. А ведьубивали не только ради шкур. Сколько было убито ради клыков и ро-гов, сколько просто так, ради того, чтоб похвастаться удачным выст-релом.

Люди, вооруженные новейшим оружием, снимаются на фоне горыживотных, убитых ими. И хвастаются этим, дарят фотографии друзьям,посылают в газеты и журналы. И не могут понять, что первобытныйчеловек, вооруженный каменным топором или примитивным копьем,по сравнению с этими «культурными» людьми — благороднейшее су-щество!

В то время как одни ученые пытаются взвалить вину на наших да-леких предков, другие пытаются доказать, что развитие цивилизацииведет (и тут ничего не поделаешь!) к уничтожению животного мира.А некоторые, такие, как американский социолог Эрик Хоффер, прямозаявляют: природа — враг человека, и чем скорее человек покончит сней, тем лучше.

«Теоретика» Э. Хоффера поддерживают и многие практики. Так,уполномоченный по борьбе с болезнями людей и животных в ЮжнойРодезии Ю. Гарлей решил, что если будут уничтожены все дикие жи-вотные, то исчезнет и муха цеце, которая разносит опасные заболева-ния. И вот, раздав ружья местным жителям, Ю. Гарлей принялся заосуществление своего плана. Лишь за один год, судя по его хвастли-вому отчету, было уничтожено 3219 павианов, 55 слонов, свыше27 000 различных антилоп, 313 зебр, 940 лесных кабанов и 4503 боро-давочника, 377 кафских буйволов, 19 леопардов и так далее. Всего загод было уничтожено 36 552 животных. А за все время деятельностиЮ. Гарлея перебито 550 594 животных.

Неужели Гарлей не понимал всю абсурдность и отвратительностьсвоей цели? Даже если бы ему удалось уничтожить всех диких живот-ных, муха цеце появилась бы снова. Прилетев из соседних районов,она стала бы еще опаснее для людей. И кроме того, большинство живот-ных, уничтоженных по приказу Гарлея, вообще не заражаются мухойцеце.

Специальная комиссия в конце концов сняла с должности Гарлея.Но никакая комиссия уже не восстановит полмиллиона животных,уничтоженных им.

Гарлей и Хоффер не одиноки. Сейчас в Африке, например, осталосьне больше 10% животных по сравнению с тем, что там было, когдапришли первые европейцы. Но теоретические и практические врагиприроды еще торжествуют на нашей планете. И гремят выстрелы, и скаждым днем скудеет фауна Земли.

Вот лишь некоторые примеры.

МЫ ПОЛУЧИЛИ В НАСЛЕДСТВО

НЕВЫРАЗИМО ПРЕКРАСНЫЙ

И МНОГООБРАЗНЫЙ САД,

НО БЕДА В ТОМ.

ЧТО МЫ НИКУДЫШНЫЕ САДОВНИКИ

МЫ НЕ ПОЗАБОТИЛИСЬ О ТОМ,

ЧТОБЫ УСВОИТЬ

ПРОСТЕЙШИЕ ПРАВИЛА САДОВОДСТВА.

С ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕМ ОТНОСЯСЬ

К НАШЕМУ САДУ,

МЫ ГОТОВИМ СЕБЕ

В НЕ ОЧЕНЬ ДАЛЕКОМ БУДУЩЕМ

КАТАСТРОФУ, И, ПОЖАЛУЙ.

НЕ ХУЖЕ АТОМНОЙ ВОЙНЫ...

МЫ НАСТОЛЬКО ОТОРВАЛИСЬ

ОТ ПРИРОДЫ, ЧТО ВОЗОМНИЛИ

СЕБЯ БОГАМИ.

ТАКОЕ ВОЗЗРЕНИЕ НИКОГДА

НЕ ПРИНОСИЛО ДОБРА.

Джеральд Даррелл

VЧЕЛОВЕКУБИВАЕТ И УНИЧТОЖАЕТ

Канзасская трагедия

Со времени этой трагедии про-шло уже немало лет. Но люди незабыли о ней, они долго будут сты-диться того, что случилось наобширных равнинах Северной Аме-рики.

Там, на этих равнинах, жилисильные и красивые животные —бизоны. Первый белый человек, уви-девший их, был английский морякСамуэль Арголль, поднявшийся в1612 году на судне в верховья рекиПотомак. Арголль был поражен ко-личеством бизонов. Позже путеше-ственники писали, что видели ста-да, двигавшиеся сомкнутыми ряда-ми, и каждое такое стадо занималопространство примерно в 40 кило-метров шириной и в 80 длиной. Пу-тешественники подчеркивали нетолько многочисленность, но и доб-родушие бизонов: огромные и могу-чие (вес взрослого бизона достигает1200 килограммов), они охотноуступали дорогу животным, кото-рые были и меньше и слабее их. Че-ловек, который случайно оказывал-ся в середине стада, мог выбратьсяиз него невредимым.

Позже ученые определили, чтона равнинах было несколько десят-ков миллионов голов бизонов.

И вот в равнины потянулись бе-лые. Всякий, кто мог мало-мальскистрелять и держаться в седле, от-правлялся на охоту.

А в 1801 году на равнине уже неосталось ни одного бизона.

Через 32 года не осталось ни од-ного бизона на всем пространствеот Нью-Йорка до Миссисипи.

Но бизоны еще оставались на За-паде. По приблизительным подсче-там, их там было около 60 миллио-

нов. И армия охотников ринуласьтуда.

Однако бизонов истребляли нетолько охотники — уничтожение би-зонов имело и политический смысл.

Бизоны кочевали по равнинам, авслед за ними переходили и индей-ские племена: бизоны для индей-цев были основой жизни. Люди пи-тались мясом этих животных, ши-ли одежду и обувь из шкур бизо-нов, эти же шкуры служили им по-стелью, крышей и стенами жилищ;натянутые на рамы, шкуры стано-вились быстрыми и легкими лодка-ми. Из сухожилий индейцы делалитетиву луков, из шерсти сплеталиверевки и лассо, из костей делалиинструменты, начиная от иголки икончая молотком, из рогов — посу-ду, рукоятки для ножей.

Конечно, индейцы охотились набизонов. Но убивали они лишьстолько животных, сколько былонеобходимо для жизни племени. За-то индейцы и спасали немало те-лят — беспомощных бизончиков, закоторыми охотились степные вол-ки — койоты.

Ко времени открытия АмерикиКолумбом не меньше ста тысяч че-ловек, как считают сейчас ученые,жили на «землях бизонов» и жилиза счет этих животных. И тем неменее количество бизонов не умень-шалось.

Бизоны кормили и одевали ин-дейцев, и это помогало гордым исвободолюбивым людям оставатьсянезависимыми, несмотря на все ста-рания пришельцев. И тогда, бес-сильные покорить индейцев, завое-ватели пошли в поход на бизонов.Специальные отряды солдат и «доб-ровольцы», которых военные властибесплатно снабжали боеприпасами,

начали планомерное наступление.Отряды шли по «бизоньим тро-пам» — по дорогам, которые про-кладывали в прериях и на равнинахкочующие животные. И трупы би-зонов усеяли эти тропы. Истребите-ли бизонов не могли унести с собойдаже самую небольшую часть тро-феев. Их задачей было другое — об-речь индейцев на голодную смерть.И в конечном итоге они добилисьсвоего — гордые сиу и другие пле-мена, лишившись своих кормиль-цев, погибали от голода и холода.

Но пока на Севере солдаты и охот-ники убивали бизонов во имя уни-чтожения индейцев, на Юге тоже на-чалось истребление этих животных.

1 июля 1862 года президентСША подписал закон об учрежде-нии объединенной Тихоокеанской иЦентральной тихоокеанской желез-нодорожных компаний. Началосьстроительство дороги от Чикаго доСан-Франциско. Предпринимателибыстро сообразили, что рабочихможно кормить отличным и деше-вым мясом. И вот специально наня-тые отряды занялись охотой на би-зонов. Возможно, если бы делоограничилось только этим, трагедиибы не произошло: в конце концов,не так уж много требовалось мясастроительным рабочим и, когда до-рога была построена, в живых оста-лось еще достаточное количествобизонов. Но охотники уже привык-ли к легкой добыче, привыклиубивать, не рискуя собственнойжизнью,— кроткие и пугливые ве-ликаны не делали даже попытокнапасть на своих убийц. Встречае-мые градом пуль, они старалиськак можно скорее уйти подальшеот опасности, но не могли даже это-го сделать: стиснутые со всех сто-

Одно из первых изображений бизона.Гравюра 1568 года.

рон друг другом, они в ужасе мета-лись, продолжая оставаться подвыстрелами.

Часто у животных вырезалитолько языки; часто, убив тысячибизонов, лишь у двух-трех выреза-ли по куску мяса для еды.

Равнины Америки от озера Эридо Техаса забелели костями бес-смысленно убитых животных. А от-крывшаяся Тихоокеанская желез-ная дорога, рекламируя поездки, за-зывая пассажиров, объявляла обудивительной охоте: прямо из ва-гона, безо всяких усилий!

Реклама не обманывала: довер-чивые животные продолжали ещепастись около линии железной до-роги. Когда поезд подходил к тако-му мирно пасущемуся стаду, маши-нист замедлял ход. И изо всех окон,с крыш, с тормозных площадок гре-мели выстрелы. Потом поезд шелдальше, а сотни животных остава-лись лежать у полотна: пассажи-рам они были не нужны, им важнобыло сделать выстрел — убить.

Скоро охотники поняли, что ин-дейцы недаром так ценили шкуры

Такие ружья принесли смерть десяткам миллионов бизонов.

бизонов. И тогда пять тысячохотников с новой силой пошли внаступление на еще уцелевших жи-вотных. В штате Канзас только заодин охотничий сезон (два-три ме-сяца) было убито более 200 тысячбизонов. Вообще же с 1870 по1875 год ежегодно убивалось при-мерно 2,5 миллиона животных.

По новой дороге потянулись ты-сячи вагонов, набитых шкурамибизонов, которые закупала особаякомпания. А вслед за ними по-тянулись составы, увозящие костибизонов: другая компания сталавывозить кости, чтоб готовить изних удобрения и черную краску.

«Заготовители» бизоньих костей задва года вывезли почти восемь споловиной миллионов килограммовкостей.

Прошло всего несколько лет с на-чала этой страшной бойни, и бизо-ны исчезли. Остатки их, спасаясьот убийц, уходили все дальше идальше. Но и там настигали ихохотники. В 1883 году они уничто-жили 59 последних бизонов, ушед-ших в Техас. Спаслось только четы-ре. Они были найдены и убиты в1889 году.

В 1880 году уничтожили и по-следних бизонов на Севере: разыс-кав крупное, случайно уцелевшее

Реклама железной дорогине обманывала: охота набизонов была действитель-но предельно проста и со-вершенно безопасна.

Когда-то здесь была жизнь...

Ни сила, ни быстрые ноги не спасли их от пули браконьера.

стадо, охотники в течение трех ме-сяцев полностью истребили его, при-чем каждый из стрелков убил за се-зон от тысячи до двух тысяч живот-ных.

75-миллионное поголовье бизоновбыло полностью уничтожено за50 лет!

История близкого родственникабизона — зубра несколько иная, ностоль же трагичная.

Когда-то часть диких быков, жив-ших на территории теперешней Ев-ропы и Азии, по существовавшемутогда «мосту» переселились в Аме-рику. Постепенно они превратилисьв известных нам бизонов. Другаячасть быков, оставшаяся «на роди-не», превратилась в зубров.

Вторая половина XIX века сталадля бизонов трагичной.

Зубры же стали предметом охо-ты и истребления гораздо раньше.

Широко распространенные потерритории Европы, стада этих жи-вотных были очень многочисленныеще в средние века. Лишь на Бри-танских островах и на Пиренейскомполуострове их уничтожили до на-шей эры.

Летописи и находки историковрассказывают нам о том, где исколько зубров было убито. Так,для участников съезда князей в1431 году, который состоялся наБольше, каждую неделю, как рас-сказывают летописцы, на пиры по-ставлялось 100 зажаренных зубров.

Множество зубров в XV веке бы-ло и на территории Московскогогосударства. Знаменитый немец-кий путешественник Герберштейн,

посетивший в XVI веке Московиюи даже составивший карту Моско-вии, изобразил зубра как символживотного мира этих краев.

Но прошло немногим более полу-тораста лет, и зубры исчезли. Нет,такого массового истребления жи-вотных, как в Америке, в Европене было. Но шкуры и мясо зубровпользовались широким спросом.И вот уже пали зубры во Франции,в 1762 году был убит последнийзубр в Румынии, в 1755 году — вПрибалтике, в 1793 году — в Гер-мании.

К концу XVII века исчезли мно-гочисленные стада зубров в степяхУкраины. О последнем зубре из этихмест упоминается в письме Мазепыв 1696 году: Мазепа извещал цар-ский двор о посылке туда одно-го зубра. На Дону, откуда торго-вые люди еще сравнительно недав-но вывозили на продажу шкурызубров, эти животные к концуXVII века тоже были почти полно-стью уничтожены. И когда Петр Iв 1716 году приказал воронежско-му генерал-губернатору Колычевупоймать и прислать в Петербург не-сколько зубров, тот ответил, что наДону зубра последний раз видели в1709 году, а «после того они уженикому не попадались на глаза».

Зубры покидали привольные сте-пи и леса, уходили подальше отлюдей, туда, где их не смогли быдостать охотники. Но люди доста-вали их повсюду. И лишь неболь-шая кучка животных сохраниласьв густых болотистых лесах Бело-вежской пущи. Плохо было там зуб-рам, но они все-таки выжили, пото-му что в конце концов люди опом-нились и запретили охоту на этихживотных. К началу 1914 года в

Беловежских лесах жило 727 зуб-ров.

Но опомнились люди ненадолго.В августе 1914 года началась пер-вая мировая война, и Беловежскаяпуща оказалась занятой немцами.Немецкие ученые, понимающие, ка-кую ценность представляют зубры,решили спасти их во что бы то нистало. С огромным трудом добилисьони от командования приказа нетрогать зубров, но приказ, видимо,не подействовал — зубров началиуничтожать. Уничтожали их бра-коньеры и после ухода немцев. Доконца 1920 года дожила лишь одназубрица. В феврале 1921 года былаубита и она.

Так погиб последний вольныйзубр. Но были еще зубры в парках,в заповедниках. С первых же днейСоветской власти ученые сталивыяснять, где же зубры.

Где 36 зубров, живших в Гатчин-ском парке под Петроградом? Уби-ты казаками в начале 1917 года.

Где зубры, жившие в парке подМинском? Уничтожены неизвест-ными в 1918 году.

Где зубры, жившие в Крыму?Истреблены врангелевцами.

Разновидность зубров жила наКавказе. Там было сравнительнобольшое стадо — около пятисот го-лов. К 1920 году уцелело лишьпятьдесят. Но их тоже не удалосьспасти от браконьеров, и в 1927 го-ду пал последний кавказский зубр.

И тем не менее бизонам и зубрамповезло больше, чем многим дру-гим животным: люди все-таки спо-хватились и в начале нашего векав Америке было создано обществоспасения бизонов, а в 1923 году вЕвропе — Международное общест-во сохранения зубра.

Зубры в заповеднике.

Эти общества, к счастью, доби-лись результатов — бизонов и зуб-ров удалось спасти от полного уни-чтожения. (Об этом будет подробнорассказано в следующей главе.)

Истребление бизонов — массовое,жестокое, бессмысленное уничтоже-ние — не единственный случай вистории отношений человека и жи-вотных.

В 1902 году бельгийский зоологА. Л. Лемерр писал: «Пресечение

рода зебр огнестрельным оружи-ем — вопрос всего нескольких лет».

У Лемерра были все основаниятак считать. Когда-то на огромныхпросторах Африки паслись бесчис-ленные стада красивых живот-ных, «солнечных лошадей», как ихназывали,— зебр. Африканцы охо-тились на них, но «род зебр не пре-секался» — африканцы знали, чтотакое охота, однако им неизвест-но было понятие «истребление

животных». Узнали они, что такоеистребление животных, лишь с при-ходом белых завоевателей: огром-ные стада зебр были почти полно-стью уничтожены в течение не-скольких десятков лет.

Зебры не мешали людям: в Аф-рике хватало места и земледельцами стадам диких животных. Но ко-лонисты быстро поняли: зебры —легкая добыча. И эта добыча можетбыть использована: мясом зебр

«Пресечение рода зебр огнестрельным оружием — вопрос всего нескольких лет», —писал в начале нашего века бельгийский ученый.

колонисты стали кормить превра-щенных, по сути дела, в рабов аф-риканцев, а из шкур изготовлялибурдюки для воды и бушели дляпшеницы.

Однако вскоре колонисты вообщерешили уничтожить зебр. Началосьпобоище, с которым может срав-ниться лишь избиение бизонов вАмерике. Тысячи «солнечных ло-шадок» падали под пулями коло-нистов. Но колонистов все-таки неудовлетворяла такая «охота» — ист-ребление животных, по их мнению,шло слишком медленно. И тогдабыл найден другой, более быстрый,легкий и дешевый (не надо былотратить свинец и порох) способ уни-чтожения: стада зебр подгонялиськ пропасти, животные падали согромной высоты и, конечно, раз-бивались.

А в Европе в это время изучализебр, даже делали интересные от-крытия.

Зебры появились в Европе еще вантичные времена. Известно, чторимляне привозили из Африки этихживотных, называли их гиппотиг-рами. Но потом о зебрах в Европезабыли. И забыли настолько проч-но, что, когда в XV веке португаль-ские мореплаватели рассказывалио полосатых лошадках, живущих вАфрике, этим рассказам не верили.

Затем, когда зебра все-таки за-ставила европейцев поверить в своесуществование, начались споры —какого она цвета? Ведь полосатогоцвета не бывает. Значит, зебра ли-бо белого цвета с черными полоса-ми, либо черного с белыми.

Занимаясь этим вопросом, уче-ные попутно выяснили, что далеконе все зебры одинаково «разукра-шены» : полосы у одних широкие, у

других — узкие; у одних белыеполосы сочетаются с черными, удругих — с бурыми. Да и строе-нием зебры отличаются друг отдруга.

Ученые определили несколько ви-дов зебр. А в 1882 году, когда, ка-залось бы, уже все зебры были изу-чены, открыли новый вид!

Он получил название в честьфранцузского президента ЖюляГреви. Но не потому, что Греви былнатуралистом или хотя бы любилзeбp. Просто эфиопский императорподарил президенту Франции та-кую зебру, каких в Европе еще невидели.

Президенту зебра была не нужна,и он отдал ее в зоопарк. В зоопаркене знали, как с ней обращаться, изебра вскоре погибла. Но зоологиизучили мертвую зебру, и в спискеобитателей нашей планеты появи-лось еще одно неизвестное ранееживотное — зебра Греви.

Однако на этом открытие зебр непрекратилось.

Большинство зебр похоже своимстроением на ослов: сбитый цилин-дрический корпус, короткая мас-сивная шея, длинные уши. Гри-ва у зебры — короткие щетинис-тые волосы, а хвост похож на ме-телку.

Три вида зебр, известные сейчас,конечно, отличаются друг от дру-га. Но основные признаки у всехсходны. Все эти признаки, как счи-тали ученые, свойственны лишьсамцам зебр. Самки же существен-но отличались: у них маленькиеуши, густой хвост, ржание, напо-минающее лошадиное. Они былибольше похожи на лошадей, чем наослов. От самцов они отличалисьеще и тем, что полосатыми у них

были лишь голова, шея и плечи.Основная же окраска — темная.

Прошло много времени, преждечем ученые поняли: это красивоеживотное — вовсе не самка уже из-вестных видов зебр, а совершенноновый вид!

Квагга — так называли в Афри-ке эту зебру — очень заинтересова-ла зоологов. Но изучить ее они какследует не успели: именно квагга,едва не самая многочисленная и,пожалуй, самая интересная из всехзебр, истреблялась особенно звер-ски,— она обитала на юге Африки,там где начали селиться европейцы,и первая попала под удар. И, едваоткрытая зоологами, она была пол-ностью уничтожена колонистами.

Правда, несколько квагг послеуничтожения последней вольнойквагги еще оставалось в зоопаркахЕвропы. Но не долго: 12 августа1882 года (в год открытия зебрыГреви и через четыре года послеуничтожения последних вольныхквагг) в Амстердамском зоопаркеумерла последняя квагга из оста-вавшихся еще на Земле.

Квагги уничтожены. Их ближай-шие родственники — зебры Греви,зебры Чэпмена и другие — едва из-бежали этой участи.

Да только ли они?

Хищники взывают о помощи!

Лев — царь зверей. Этот «титул»ни у кого не вызывает сомнения,он никем не оспаривается. Почемуже именно льву присвоен этот ти-тул? Он самый сильный из хищни-ков? Вряд ли. По силе он, пожалуй,уступает тигру. Самый ловкий? То-же нет — в этом он уступает лео-

Хищники тоже нуждаются в защите!

парду. Самый большой из хищни-ков? Опять же нет: медведь гризливесит килограммов 350, белый мед-ведь — килограммов 700—800, и да-же тигр, весящий килограммов 300.

покрупнее и потяжелее. Предель-ный вес взрослого льва-самца — неболее 230 килограммов. И все-такиименно лев — царь зверей. И он но-сит этот титул по праву. Наверное,

Изображение льва из русской «Лицевой рукописи».XV век.

царем зверей назвали льва не засилу, а за осанку — благородную игордую, как и его характер — такойже гордый и благородный. Лев —житель открытых пространств, онне прячется в засаде, не поджидаетдобычу. Он идет на нее открыто,громко предупреждая своим ревомвсех, что царь зверей вышел на охо-ту. И все живое трепещет от этого«царского рыка». Но лев и велико-душен: он никогда не убивает жи-вотных, если сыт. И, будто зная это,его «подданные» — зебры и антило-пы — могут спокойно пастись околохищника, поедающего добычу.

Нет, не зря так прославлен лев влегендах и сказках, не зря многиегосударства украсили его изобра-жением свои гербы. Но, к сожале-нию, может прийти время, когда ца-ри зверей останутся лишь в сказкахи легендах, на гербах и в книгах,да еще на фотографиях и киноплен-ках. (Львам повезло больше, чем

квагге,— лишь единственная кваг-га и лишь один раз была запечатле-на на фотоснимке, львы же дожилидо расцвета фото- и кинотехники.)Да, может быть, через несколькопоколений люди будут с удивлени-ем рассматривать этих животныхна фотографиях и восхищаться:ведь жили же такие красавцы наЗемле!

Да, жили. Жили когда-то и вАзии, и в Европе. Меньше тысячилет назад они водились еще на Кав-казе, и на территории теперешнейУкраины, и в низовьях Дона. Види-мо, там, где-то в районе теперешне-го Ростова, встретил «лютого зверя»киевский князь Владимир Моно-мах. Об этом он писал в «Поучениисвоим детям» : «Лютый зверь ско-чил ко мне на бедры и конь со мнойповерже». Есть и иллюстрация это-го эпизода, сделанная во време-на Мономаха — фреска на Южнойбашне государственного Софийского

А так изобразил львагрузинский художникНико Пиросманашвили.XX век.

заповедника — музея в Киеве (быв-ший Софийский собор). На фрескеизображена желтая кошка огром-ных размеров, бросающаяся навсадника, который вонзает в на-падающего зверя копье. Огромнаякошка и есть, как предполагаютсейчас, «лютый зверь» лев, кото-рый, кстати, упоминается и в «Сло-ве о полку Игореве».

Львы в Европе водились, но ис-чезли уже давно. А вот варварий-ских львов — гордых и могучихкрасавцев, которые жили в Север-ной Африке, уничтожили сравни-тельно недавно: последний варва-рийский лев был убит в Алжирев 1893 году.

На юге Африки жили львы, на-зывавшиеся капскими. Жили. Пото-му что в 1922 году был убит послед-ний капский лев.

В Центральной и в Восточной Аф-рике львы еще сохранились, но ихтам осталось немного. Ничтожное

количество львов осталось в Азии:львы сохранились лишь в Индии взаповедном лесу Гир на полуостро-ве Катхиавар. По одним данным,львов там осталось около 100, подругим — примерно 250—300.И если даже 300, это все равно ни-чтожно мало!

Причин исчезновения львов не-сколько. Одна из них — исчезнове-ние многочисленных некогда зебр иантилоп: становилось меньше пи-щи, уменьшалось и количествольвов.

Сокращение диких животныхпривело к тому, что львы началинападать на домашних. И тутпоявилась вторая причина: львовстали уничтожать местные жи-тели.

Немало львов погибло от копий иотравленных стрел. Но это — ни-чтожное количество по сравнению стем, сколько их погибло от огне-стрельного оружия.

Медведи еще живут на Земле, они ещебродят по лесам. Но с каждым годом ихстановится все меньше.

Сумчатый волк. Остался ли на Землесейчас хоть один такой зверь? Последнийраз его видели в 1935 годи.

И вот третья, и, пожалуй, основ-ная причина.

Сотни европейцев и американцев,вооруженных новейшими средства-ми уничтожения животных и назы-вающих себя охотниками, хотя ни-чего общего с истинными охотника-ми не имели, хлынули в Афри-ку. У них была лишь одна цель:развлечься и привезти трофеи —львиные шкуры.

Иногда львов убивали столько,что даже не успевали снимать сних шкуры — времени хватало лишьна то, чтоб сфотографироваться ря-дом с поверженным царем зверейили отрезать ему хвост, чтоб при-везти домой, как доказательствосвоего геройства. Были такие «охот-ники», которые за один сезон —2—3 месяца — убивали по 100львов.

В Европе и Америке с восторгомвстречали отважных «охотников»,их трофеи производили впечатле-ние: шутка ли — сразиться с могу-чим и коварным царем зверей. И немногие из тех, кто восхищался от-вагой и геройством «охотников»,знали, что не так уж трудно убитьльва, не привыкшего прятаться илиотступать перед опасностью.

Охотники на львов считались нетолько отважными, но и благород-ными людьми: ведь они истребля-ли опасных хищников!

А в те недалекие времена для по-давляющего большинства людейлюбой хищник был врагом, уничто-жение его считалось закономерными даже необходимым.

Во многих странах за убийствохищников выдавалось вознагражде-ние. Награда в 25 долларов вплотьдо 1909 года выплачивалась за уни-чтожение даже такого редкого

Охота на львов.Старинная восточная миниатюра

животного, как сумчатый волк,жившего в единственном месте наЗемле — на острове Тасмания.

Зоологи сейчас мало знают обэтом совершенно необычном живот-ном — уничтожение его шло гораз-до быстрее, чем изучение. Но дажето, что известно, подтверждает:истреблено уникальное животное.В нем все было необычно: огром-ная сила и при этом боязнь челове-ка; сумка на животе, в которойнаходился новорожденный дете-ныш, и способность удирать, поль-зуясь, как кенгуру, лишь задниминогами.

Тасманский волк никогда не на-падал на человека. Вот овец он дей-ствительно начал таскать. И за этолюди объявили ему войну.

Сейчас он находится под охранойзакона — за убийство тасманскоговолка налагается штраф в 500 дол-ларов. Но с 1938 года — с того вре-мени, как животное было взято подохрану, штраф этот еще никто неплатил. Мало того: сумчатого вол-ка с тех пор даже никто не видел.Во всяком случае, рассказы о встре-чах с похожими на волков живот-ными пока ничем не подтвержда-ются.

Правда, некоторые ученые счита-ют, что до последнего времени в са-мых отдаленных горных лесныхрайонах еще сохранилось неболь-шое количество этих животных. Нодаже если это и так, выжить у нихнет почти никаких шансов.

Тасманского, или сумчатого, вол-ка иногда (из-за полос на заднейчасти тела) называют тасманскимтигром. Это, конечно, неверно — ни-чего общего с тигром сумчатый волкне имеет. Разве что у них можетбыть общая судьба: если не прекра-

тится истребление тигров, они тожеисчезнут с лица Земли.

Это же можно сказать и о самомкрупном хищнике Северной Амери-ки — медведе гризли. (Во всех ле-сах Америки едва ли наберется сей-час тысяча гризли.)

Это же можно сказать и о мно-гих других хищниках Европы иАзии, Америки и Африки. Однихуже уничтожили полностью, и ониисчезли с нашей планеты, другие —на грани уничтожения и взывают опомощи.

Но стоит ли помогать хищникам?Или все-таки следует их уничто-жать?

Об этом мы поговорим в следую-щей главе.

Надо спасать великанов

Лет около ста назад в Одессе изцирка сбежал слон. Возвращаться вцирк он не хотел ни за что. И то-гда солдаты окружили его и рас-стреляли.

По этому поводу говорили вся-кое. Одни — что слон взбесился ипоэтому не хотел возвращаться вцирк; другие утверждали, что вцирке к нему плохо относились, му-чили, и великан с отчаяния удрал.Говорили еще (и это похоже направду), что слон был вполне мир-ный, а владельцы цирка устроиливсе это для рекламы. Слона они нежалели — он был старый и уже негодился для работы.

Так или иначе, но об этом проис-шествии много писали в газетах.Большинство людей не верили, чтослон был бешеный, и жалели его.И наверное, сердобольные люди незнали, что в это время в Африкеежедневно в среднем убивают по

полтораста таких же добрых исильных великанов. 50 тысяч вгод — такова официальная цифраубитых слонов во второй полови-не XIX века. Фактически же сло-нов убивали едва ли не в два разабольше.

Конечно, слонов убивали и рань-ше. Еще несколько тысячелетийназад они участвовали в сраже-ниях в качестве «боевых единиц» —это были своеобразные танки древ-ности. И, естественно, некоторыегибли в бою.

Охотились на слонов и местныежители — они высоко ценили мясослона, а язык, сердце и кончик хо-бота считались у них деликатесом.Использовали для украшений иклыки слона — делали из слоновойкости кольца и браслеты, кубки ичашки, которые продавали за бес-ценок.

Зато древние греки и римлянеуже умели ценить слоновую кость:в «Илиаде» рассказывается, что ко-ни троянцев были украшены изде-лиями из слоновой кости, слоновойже костью были украшены дворцыОдиссея и Менелая. Некоторые ста-туи — они назывались хризоэле-фантными — делались из золота ислоновой кости.

Богатые и не знавшие, куда де-вать богатство, римляне кичилисьтем, что использовали слоновуюкость (она высоко ценилась и в Ри-ме) для различных поделок. «Де-лать ножки стола из серебра,—издевался над спесивыми богачамиримский поэт-сатирик Ювенал, жив-ший в I веке нашей эры,— считает-ся теперь вульгарным, их надо де-лать из слоновой кости. Того тре-бует зазнайство нынешних бога-теев».

Уже по одному этому можно су-дить, что охота на слонов веласьочень давно. Причем велась актив-но. И тем не менее в книге «Днев-ник путешествия по Кене» Майнер-цхаузен пишет, что в 1903 году онеще видел огромное стадо слонов!Но уже гремели выстрелы, уже ты-сячи ловчих ям чернели на афри-канской земле, и десятки тысяч мо-гучих животных умирали мучи-тельной смертью на кольях в этихямах. И все для того, чтоб кто-то мог играть на бильярде ша-рами, сделанными из слоновьихклыков!

Между тем потребность в сло-новой кости росла, и уже создава-лись специальные «компании»,специальные «общества» по обес-печению желающих слоновойкостью.

50—100 тысяч слонов в год уби-вали в XIX и начале XX века. Этоочень много, это — страшно! Огром-ные стада исчезают, потому чтоприрост не покрывает того коли-чества слонов, которое уничто-жают.

Уже исчезли слоны-великаны, сбивнями, весившими по несколькудесятков килограммов. Теперь длятого, чтоб удовлетворить потреб-ность рынка в слоновой кости, при-ходится убивать гораздо большеживотных. Спрос на слоновую костьне падает. Только в Англии в1955—1960 годах ежегодно прода-валось около трех тысяч килограм-мов слоновой кости. Для того чтобполучить такое количество, требует-ся несколько сот слонов. А ведьслоновую кость покупают не толь-ко англичане!

Слонов становится все меньше именьше. И все-таки их продолжают

убивать, вернее, истреблять: тольков одной Кении до недавнего време-ни ежегодно законно и незаконноубивали 4—5 тысяч слонов в год.Во время борьбы с браконьерамилишь в районе национального пар-ка Цаво и лишь за один год (с ав-густа 1956 по август 1957) былоконфисковано 12 650 килограммовслоновой кости! Впрочем, теперьубивают не только ради слоновойкости: туристы охотно покупаюткорзины для бумаг, сделанные изног слонов.

От одного слона целых четырекорзины для мусора! Очень вы-годно!

А из ног носорогов не менее вы-годно делать пепельницы — они то-же пользуются спросом!

Впрочем, носорогов убивают, ко-нечно, не ради того, чтоб делать пе-пельницы. Этих животных убиваютиз-за рога. (Который, кстати, вовсеи не рог — он не соединен с чере-пом, не имеет костистой опоры.Сильным ударом можно сбить рогносорога, но через год на этом местеначнет расти новый.) Этому «рогу»издавна приписывались волшебные,чудодейственные свойства. Счита-ли, что чаша, сделанная из рога, за-страхует ее владельца от яда: еслив вино, налитое в такую чашу, бу-дет добавлен яд, то она немедленнорасколется. (По другим вариантам,вино вспенится.) А так как всеправители могли рассчитывать наприличную порцию яда от своихприближенных, то кубки из рога

Очень выгодное предприятие — производство корзин для мусора из слоновьих ног: турис-ты охотно покупают такие сувениры.

А носорогов убивать еще выгоднее: их рог ценится на вес золота, а пепельницы из ногносорога к тому же хорошо раскупаются туристами.

носорога ценились высоко ужев далекие времена.

Однако рог, по повериям, не толь-ко спасал от яда — ему приписыва-лась чудодейственная сила продле-вать молодость. Убеждение в вол-шебных свойствах рога живет и те-перь во многих странах Востока.И понятно, что рог носорога оцени-вается буквально на вес золота.И вот носороги, еще сравнительнонедавно широко распространенныев Азии и Африке, стали исчезать.Мало того: все пять видов носоро-гов (два из них живут в Африке,три — в Азии) находятся под угро-зой полного уничтожения. Правда,

африканским носорогам пока этоугрожает меньше, чем другим:один вид африканского носоро-га — черный носорог — еще на-считывает примерно 11—13 ты-сяч, второй — белый (тот самый,который был открыт в 1900 году!)—2,5—3,5 тысячи. И если их удастсяспасти от охотников за «чудодейст-венными» рогами, они останутся всписке живущих на Земле. Но вотэто «если»...

С азиатскими носорогами дело об-стоит гораздо хуже. Численностьтолько одного из трех азиатскихвидов — большого индийского носо-рога (это второй по величине после

белого африканского) — можно за-писать трехзначной цифрой; круп-нейший специалист по животнымИндии Э. Джи указывает, что их на-считывается всего лишь 625.

Другой носорог — суматрин-ский — был почти полностью уни-чтожен в 1935 году. Сейчас менее200 голов сохранились лишь на по-луострове Малакка и острове Су-матра.

Третий вид азиатского носоро-га — яванский — когда-то тоже былочень широко распространен. Сей-час он водится на острове Ява, гдесохранилось не больше 25—50 этихживотных. Совсем недавно, в 20-хгодах нашего века, француз Кан-нон за четыре года убил 350 носо-рогов. Причем он не охотился на нихспециально — основным объектомего охоты были слоны. Носороговон убивал уж так, попутно.

Зато англичанин Хантер охотил-ся на носорогов специально, по за-данию правительства Кении. И задва года — 1947 — 1948 — убил 800носорогов. Всего же он убил 1600носорогов — почти вдвое больше,чем уцелело сейчас во всей Азии!

«Родственники» в опасности

Карл Экли был известным нату-ралистом и талантливым скульпто-ром. Его хорошо знали в ученоммире и не случайно именно емуАмериканский музей естественнойистории предложил отправиться вЦентральную Африку на поискигорных горилл. Экли, конечно, не-медленно согласился. Еще бы! Ведьвсего два десятка лет назад этихживотных открыл фон Беринге, и оних было еще очень мало известно.

Экли получил определенное зада-ние — добыть горных горилл длямузея. И он выполнил задание: вмузее появились чучела — пять гор-ных горилл... Пять раз стрелялКарл Экли в этих огромных и по-своему красивых, а главное, редкихживотных. Пять раз слышал он от-чаянный предсмертный крик обе-зьяны, пять раз видел, как падалиэти животные, пытаясь ухватитьсяза ветки, как бились в предсмерт-ных судорогах на земле.

А вокруг стояли красивые дере-вья, вокруг были удивительные го-ры, и природа вокруг была так пре-красна, что смерть, убийство каза-лись просто несовместимыми с ней,тем более убийство этих мирных ибезобидных животных. Правда,местные жители рассказывали освоих столкновениях с горилламии даже показывали ушибы и цара-пины, но Экли не верил в воинст-венность горилл (и последующиеисследования Д. Шаллера, прожив-шего в обществе горных горилл це-лый год, доказали, что он былправ). Гориллы могли лишь защи-щаться, могли наброситься на чело-века, лишь испугавшись. Зато чело-век сознательно шел уничтожатьгорилл. В том же году, когда Экливыполнял задание музея, в этихместах развлекался шведскийпринц Вильгельм: он убил четыр-надцать горилл. В это же времяамериканец Бербридж застрелилеще десяток животных. А всего занесколько лет в небольшом райо-не — последнем прибежище этихгорных обезьян — было уничтоже-но 54 гориллы.

Карл Экли выполнил задание му-зея. Но, сдав шкуры убитых живот-ных, он вернулся в Африку, чтоб

Кто сказал, что животным недоступно настоящее счастье?

выполнить требование своей сове-сти — вернулся горячим защитни-ком горилл. Он видел, как уничто-жают животных, он понимал, что,если так будет продолжаться, гор-ная горилла через несколько летисчезнет навсегда! И он развернулкампанию в их защиту. Бельгий-ские колониальные власти, управ-

лявшие тогда территорией, на ко-торой находилось последнее приста-нище обезьян, не очень интересова-лись наукой. Но Экли был настой-чив; его поддержали другие уче-ные, его поддержали любителиприроды во всем мире. И властивынуждены были создать в 1925 го-ду Национальный парк Альберта.

Но никто не знал, сколько осталосьв нем горных горилл. Для того чтобвыяснить это, для того чтоб изучитьжизнь горилл, Карл Экли сноваприехал в Африку в 1926 году. Ноему не пришлось еще раз встре-титься с животными, охране и за-щите которых он решил посвятитьжизнь: Экли умер в самом началеэкспедиции.

Его похоронили в парке, которыйбыл создан благодаря его мужествуи настойчивости. Но над могилойэнтузиаста еще долго продолжализвучать выстрелы: несмотря наофициальное запрещение убиватьгорилл, их уничтожение продолжа-лось, и число редких обезьян быст-ро сокращалось.

Сейчас, когда молодые африкан-ские страны получают независи-мость, охрана природы, и в частно-сти животных, в Африке значитель-но улучшилась. И сравнительно не-давно на месте бывшего Националь-ного парка Альберта был созданнациональный парк Киву. Возмож-но, объявление животных этого за-поведника национальным достоя-нием прекратит или хотя бы не-много уменьшит браконьерствои наши далекие «родственники»будут спасены от полного истреб-ления.

Но если у горных горилл в по-следнее время появилась перспек-тива выжить, то у других наших«родственников» — орангутанов —такой перспективы, к сожалению,пока нет.

Орангутаны — жители острововМалайского архипелага. Там наб-людал за ними, а потом описал ихв своей книге «В стране орангутанаи райской птицы» Альфред Уоллес.После Уоллеса изучение орангута-

нов продвинулось вперед, но до сихпор люди еще многое не знают о ихжизни. А если истреблению оран-гутанов не будет положен конец,мы вообще больше и не узнаем ожизни «лесных людей», как назы-вают этих обезьян малайцы.

Орангутаны живут в труднодо-ступных лесах и редко покидают де-ревья. Однако это не спасает их.Сейчас уже не встретишь огромныхстад орангутанов, как это было ещесравнительно недавно,— сейчас ониживут небольшими группами в са-мых глухих уголках лесов.

По последним, очень приблизи-тельным подсчетам сейчас сохрани-лось около 5 тысяч этих обезьян.Не много, но это значит, что оран-гутаны еще не подошли к роковойчерте (2 тысячи особей), за которойначинается вымирание. И тем неменее эти обезьяны в опасности, ихнадо спасать!

Да, официально охота на оран-гутанов запрещена. Но браконь-ерство по-прежнему процветает.А отлов вообще не возбраняет-ся. Этим пользуются торговцы зве-рями.

«Лесной человек» всегда привле-кает внимание людей — в зоопаркаху клеток орангутанов постояннотолпятся зрители. Поэтому орангу-таны считаются не только украше-нием зоопарков, но и приманкойдля посетителей.

Сейчас в зоопарках мира на-ходится примерно 250 орангу-танов.

Продолжительность жизни этихобезьян в зоопарках всего 3—4 го-да, а в частных зверинцах — и тогоменьше. Подсчитано, что ежегоднов неволе погибает почти четвертьвсех орангутанов. И ежегодно в

Орангутан — «лесной человек»

зоопарки поступает не менее 60 но-вых обезьян. Шестьдесят — номи-нально. Фактически же в два ра-за больше, так как каждый вто-рой оранг-детеныш (а отлавливаютобычно детенышей), как правило,погибает еще в дороге или в первыедни пребывания в зоопарке. Ито-го — 120.

Но это еще не все. Орангутаны —преданные родители, отобрать у жи-вой матери детеныша практическиневозможно: она будет защищатьего до последнего дыхания, до по-следней капли крови. И, зная это,звероторговцы, несмотря на запре-щение, убивают орангов-матерей.

Горностаи и куницы были бы полностьюистреблены из-за своего теплого и краси-вого меха, если бы человек вовремя неостановился...

чтоб овладеть их детьми. Итак, накаждого малыша — убитый взрос-лый оранг. Значит, всего 240. Одна-ко кто может поручиться, что охотавсегда проходит «удачно» — самкаубита и детеныш схвачен? Частослучается, что раненое животноеуходит в непроходимые джунгли итам умирает. А охотники идут напоиски новых трофеев. И опять мо-жет быть неудачный выстрел, мо-жет быть вместо матери ранен илиубит детеныш... Значит, уже не 240,а минимум 300! А за десять лет уже3 тысячи! Через десять—пятна-дцать лет, если не будут принятысамые срочные меры, оранги подой-дут к роковой черте, за которой —их гибель. А что будет с орангамичерез 20—25 лет, если человек непоможет своему «родственнику»?

«Меховая лихорадка»

Несколько лет назад газеты сооб-щили, что одна известная киноак-триса, рассчитывая, видимо, увели-чить свою популярность, а можетбыть, желая похвастать своим бо-гатством, заказала себе шубу из тиг-ровых шкур. Для того чтоб удовлет-ворить прихоть кинозвезды, потре-бовалось убить 10 тигров — живот-ных, которых на земном шаре оста-лось очень мало. Но деньги сделалисвое дело, и актриса щеголяла в шу-бе из десяти тигровых шкур.

Но если бы ей взбрело в головунарядиться в шубу из шиншиллей,ей не помогли бы никакие деньги:даже там, где все можно купитьи продать, невозможно приобрестишубу из меха маленького зверькашиншиллы. Невозможно потому,что зверек этот практически уни-

чтожен и, как сообщают те же га-зеты, лишь три миллионерши в ми-ре имеют такие шубы.

Ну, может быть, не три, можетбыть, газета не знала, что еще у не-скольких миллионерш имеются по-добные шубы. Ну, пусть еще не-сколько. Все равно невероятно! Ведьшиншилла — зверек с повадкамималенького кролика — еще совсемнедавно был таким обычным! Онжил в горах Перу, Боливии иЧили, и путешественники писалио миллионах таких зверушек.

Но положение изменилось, с техпор как люди оценили мягкий икрасивый, легкий и прочный мехшиншиллы.

Впрочем, люди оценили его дав-но: индейцы племени чинчас, насе-лявшие эти места, с ног до головыодевались в одежды из шкур шин-шиллы.

Покорившие индейцев племеничинчас инки тоже оценили мехэтого зверька. Они не только шилииз шкурок шиншиллы одежду —инки научились из шерсти шин-шиллы делать ткани.

Испанцы, разгромившие государ-ство инков, в числе наиболее цен-ных трофеев вывезли и шкуркишиншиллы. В Европе они понрави-лись, и сразу началось варварскоеистребление этих животных: изАмерики в Европу отправлялись ко-рабли, целиком груженные шкурка-ми. Но прошло некоторое время, ина кораблях стало оставаться местодля других товаров — шкурки ужене заполняли трюмы. А затем ко-личество шиншиллы начало ката-строфически уменьшаться. Если в1894 году из Чили, Боливии и Перубыло вывезено 800 тысяч шкурок,то в 1905 — только 400 тысяч. Через

Эта, возможно, самая дорогая в мире шу-ба радует свою хозяйку, тешит ее тщесла-вие. Но у людей, любящих животных,имя кинозвезды, по капризу которой бы-ло убито 10 тигров, не вызывает симпатии.

Кенгуру пока еще до-вольно многочисленныв Австралии. Но чтобыв недалеком будущемлюди смогли увидетьих не только в зоопар-ках и на фотографиях,австралийское прави-тельство вынуждено бы-ло принять закон обохране этих животных.

два года эта цифра снизилась вдвое,еще через год было вывезено только100 тысяч, а в следующем, 1909 —меньше 30 тысяч. (Из такого коли-чества и ста шуб не сошьешь!)

В 1918 году правительства южно-американских стран вынужденыбыли издать закон, запрещающийотлов и отстрел зверьков. Но шин-шилла была уже почти полностьюистреблена. Лишь очень небольшоеколичество животных уцелело в Бо-ливии и на севере Аргентины.

В том же 1918 году американецЧэпмен, изучив жизнь этих зверь-ков, делает попытку разводить шин-шиллу в неволе. Отловив несколь-ких зверушек, он в течение шестилет «спускал» их с гор — ведь шин-шилла живет на высоте 2—4 тысячметров! В течение шести лет Чэп-мен постепенно переносил фермувсе ниже и ниже, приучая своихпитомцев к новому климату, к но-вым условиям. В 1923 году 11 зверь-ков были наконец привезены в Ка-лифорнию.

Чэпмен не ошибся: оказалось, чтошиншиллу действительно можно до-вольно успешно разводить в нево-ле. Доказательство тому — 600 ты-сяч зверьков, которые через 30 летжили на фермах США и Канады.

Начали разводить шиншиллу и вЕвропе, сейчас разводят и в нашейстране.

А американцы даже начали про-давать шкурки шиншиллы. Правда,как писала одна французская газе-та, обладание мехом шиншиллы —«самое наглядное доказательствобогатства».

Но и в Америке и в Европе име-ются люди, готовые платить любыеденьги ради рекламы, или радиприхоти, или ради «наглядного до-казательства своих богатств». Такпочему же, если шубу из шиншил-лы, пусть даже за огромные деньги,но все-таки купить можно,— поче-му же лишь несколько миллионершимеют их?

Дело в том, что есть два вида шин-шиллы: большая короткохвостая

Этот симпатичный и добродушный зверек был спасен благодаря мужеству и настойчи-вости людей. Но еще недавно до полного исчезновения коала с лица Земли оставалсялишь один шаг.

и малая длиннохвостая. Малуюдлиннохвостую удалось спасти —это ее сейчас и разводят в неволе.Большую же, короткохвостую, спас-ти не удалось. А вот именно у нее-то и был мех самого высокого ка-чества. И шубами из этого мехаобладают лишь несколько миллио-нерш.

Жертвой «меховой лихорадки»пали очень многие животные. Былина грани истребления соболь и бобр,многие виды кенгуру и десятки дру-гих животных, которые, на свое не-счастье, имели красивую и теплуюшубу. Среди них и такой замеча-тельный зверек, как коала.

Коала — житель Австралии, сум-чатый медведь. Он очень похож наплюшевого игрушечного медвежон-ка, правда очень большого,— взрос-лые коала весят по 15—16 кило-граммов.

У этих сумчатых медведей уди-вительно мирный и спокойныйнрав. Говорят, разозлить коала не-возможно, они не убегают от чело-века и даже позволяют брать себяна руки. (Правда, Даррелл иногомнения о коала, но, видимо, емупросто не повезло — ведь и средиживотных бывают существа с пло-хим характером!) Коала вообще неспособен быстро двигаться — лишькогда ему приходится спускатьсяна землю, он довольно резво скачет.Но спускается на землю он не час-то, обычно медведи эти медленноперебираются с дерева на дерево, ина спинах некоторых нередко мож-но видеть «всадников». Это — моло-дые коала. Как и у всех сумчатых,коала-детишки сидят сначала в сум-ке мамаши, но, став немного по-старше, перебираются на спину ро-дительницы и так путешествуют

до трех лет. Мамаша терпеливоносит уже взрослого, почти полупу-дового медвежонка, а иногда и не-скольких разновозрастных детишексразу.

Когда-то коала был обычным зве-рем в Австралии. Местные жителиочень хорошо относились к нему.Правда, австралийцы и охотилисьна коала, но это была разумнаяохота, а не истребление.

Истребление началось с прихо-дом белых поселенцев. Они не толь-ко оценили вкус мяса коала, онибыстро сообразили, что красивый,густой и теплый мех этих живот-ных можно выгодно продать.

И тогда началось их избиение.Коала не прятались, не убегали.

Беззащитные — живая мишень,—они, раненные, лишь иногда жалоб-но кричали, и крик их был похожна плач ребенка. Но это не смуща-ло живодеров. И падали на землю«плюшевые мишки», а тяжелоране-ные оставались висеть на деревьях:охотники не давали себе даже трудаснять их — зачем трудиться, когдавокруг столько добычи!

И шли из Австралии пароходы,груженные шкурками коала.

Живых сумчатых медведей изАвстралии вывезти невозможно:они погибнут уже в дороге, потомучто пища их — свежие листья эв-калиптов. Причем в зависимостиот времени года это разные эвка-липты.

В Европе и Америке коала зналимало. И возможно, не узнали бы ни-когда: лишь в 1924 году из Австра-лии вывезли 2 миллиона шкуроккоала, в 1927 году только вблизиКвинсленда было убито 600 тысячзверьков. А тут еще среди коаланачалась эпидемия...

В общем, в результате в странеосталось всего несколько десятковсумчатых медведей. И только тогдаавстралийское правительство спо-хватилось: был издан строгий за-кон об охране коала и началось ихрасселение по питомникам.

Коала удалось спасти — сейчасих уже несколько тысяч. И можнонадеяться, что бывший на граниполного уничтожения добрый исимпатичный зверек не разделитучасти многих животных, о кото-рых мы сейчас знаем лишь по рас-сказам, рисункам да чучелам.

Всего за 27 лет...

В ноябре 1746 года в Тюмени вовремя путешествия из Иркутска вПетербург умер тридцатисемилет-ний Георг Стеллер, единственныйнатуралист, видевший живых мор-ских коров. Коровы эти впослед-ствии стали называться Стеллеро-выми. Но это название животныеполучили тогда, когда их уже несуществовало. В 1768 году — через27 лет после знакомства с ними че-ловека — была убита последняя ко-рова. Вкусное мясо и доверчивостьэтих животных сыграли роковуюроль. Люди принялись так усердноистреблять коров Стеллера, что ужев 1754 году один из свидетелейбойни офицер Петр Яковлев пред-лагал запретить промысел коров.А ведь это было всего через 13 летпосле того, как Георг Стеллер уви-дел этих животных.

Он увидел их в ноябре 1741 года.Остатки экспедиции Витуса Бе-

ринга высадились на каком-то пус-тынном берегу. Сначала моряки ре-шили, что высадились на берегу

Камчатки, но вскоре поняли, чтоошиблись,— это был неизвестныйпустынный остров. Люди оказалисьв очень тяжелом положении. Почтивсе они были больны цингой. Стел-лер тоже плохо чувствовал себя.Однако он — врач и натуралист —не только лечил людей, он вел под-робный дневник. В этом дневникеон записал, что на другой же деньпосле высадки в воде, неподалекуот берега, появились неизвестные досего времени крупные морские жи-вотные.

Животные эти не только позволя-ли себя как следует рассмотреть,они были настолько доверчивы, чтоСтеллер мог погладить их, войдя всамую середину стада на лодке.

Да, натуралисту было на что по-смотреть: спереди эти животные по-ходили на тюленей, сзади имели ры-бий хвост, плавники их были рас-положены не вертикально, как урыб, а горизонтально, как у китов.На маленькой голове выделяласьверхняя раздвоенная губа. Перед-ние, очень подвижные полуторамет-ровые ласты тоже были раздвоены,и с их помощью животное не толькоплавало, но и питалось: зажималоластами растение и отправляло егов рот, пропуская через верхнююраздвоенную губу. При этом мягкиечасти растения оставались во рту, ажесткие отбрасывались.

Животные совершенно не боялисьчеловека, спокойно в его присутст-вии кормились у берегов (только уберегов растут водоросли, которымипитались Стеллеровы коровы), лишьизредка поднимая из воды голову изабавно, как лошадь, чихая. И да-же когда корове причиняли боль,она лишь отплывала, но вскоре, каквсякое доброе существо, забывая

обиду или прощая человека, оби-девшего ее, возвращалась.

Наевшись, коровы отплывалиподальше от берега, переворачива-лись на спину и отдыхали. Плаваликоровы стадом, но держались потрое: отец, мать и детеныш, кото-рый изредка тоненько попискивал.Взрослые животные были совершен-но безгласны. Даже раненные, дажеистекающие кровью, вытащенныена берег и умирающие, они лишьтяжело вздыхали и смотрели начеловека глазами, полными пред-смертной тоски. И суровые, привык-шие ко всему моряки, сами едваизбежавшие смерти, похоронившиесвоего командира и многих товари-щей, не выдержали. Несмотря нато что мясо и жир коров были оченьвкусны, они почти отказались отохоты на них. Особенно после того,как увидели преданность живот-ных друг другу. Морские коровы неоставляли товарища, попавшего вбеду,— пытались выбить крюк, ко-торый охотники вонзали в живот-ное, порвать веревку, перевернутьлодку. Особенно сильно переживалсамец, если охотники вонзали свойгарпун в самку,— он забывал о соб-ственной безопасности, не обращалвнимания на боль, которую емупричиняли охотники, стараясь ото-гнать их от самки. Самец не остав-лял ее и мертвую. Стеллер расска-зывал, что на второй и даже на тре-тий день он оставался рядом с вы-тащенной на берег убитой подру-гой.

Остатки экспедиции Беринга при-везли известие не только о морскойкорове, они привезли ценныешкурки морской выдры — калана.И тотчас же за этими шкурками ри-нулись мехопромышленники. Им

теперь не надо было запасаться про-виантом: доверчивая, совершеннобеззащитная и к тому же вынуж-денная находиться у берега из-заводорослей морская корова былажеланной и легкой добычей.

И вот началось избиение. Частожестокое, бессмысленное, гнусное.

За 27 лет морская корова, иликорова Стеллера, была полностьюуничтожена.

Лишь в нескольких музеях име-ются сейчас скелеты этого живот-ного.

Правда, время от времени посту-пают сведения, что в море встреча-

ются животные, по описанию похо-жие на коров Стеллера.

Может быть, они жили не тольковблизи того острова, на который вы-садилась экспедиция и который впо-следствии стал называться остро-вом Беринга? И может быть, современем людям посчастливится

Белек — детеныш нерпы.

Не только модницы, но и рыцари и дажекороли украшали себя птичьими перьями.Старинная гравюра.

увидеть живую Стеллерову корову,а будущим поколениям удастся ееприручить.

Хорошо, если бы это было так!

Журавли под конвоем

Два раза в год — весной и летом —радио и телевидение СоединенныхШтатов Америки начинают вестидовольно странные передачи — пе-редачи, посвященные белому аме-риканскому журавлю. Это — пропа-ганда его охраны, призыв к его за-щите. Начинаются передачи тогда,когда американские журавли гото-вятся лететь из Южного Техаса

и Арканзаса на север, в болотаКанады, или возвращаются обрат-но. А потом с ближайшего к «воз-душной дороге» журавлей аэродро-ма поднимается самолет. Он сопро-вождает очень красивых и оченьредких птиц на место летнего илизимнего жительства, где они будутвзяты под охрану наземными сто-рожами. И все-таки вряд ли удастсяспасти этих птиц даже с помощьюсамолета. Ведь в 1963 году было33 птицы, а в 1965-м их осталосьвсего 20! Тысячи опасностей подсте-регают птиц во время полета.И одна из самых главных — пулябраконьера. Браконьер не слушаетрадио, не смотрит телепередач, аесли и слушает и смотрит, какоеему дело до редких птиц! Ведь уних такое красивое оперение и заэти перья можно получить немалоденег. Красивое оперение — несча-стье, гибель многих птиц. Из-засвоего оперения с лица Земли ис-чезли десятки видов птиц, сотнивидов стали малочисленны, многиена грани вымирания.

В Америке исчезли каролинскиепопугаи — единственные попугаи,водившиеся в США, калифорний-ский кондор — самая большаяптица Америки, и даже белый ор-лан — птица, являющаяся нацио-нальной эмблемой СоединенныхШтатов.

Птицы уничтожались ради того,чтоб дамские шляпы украшалисьяркими перьями. Если бы не уда-лось разводить на фермах страусов,мы бы знали об этих птицах лишьпо рассказам. Ведь только в одном1875 году, и только из Африки, бы-ло вывезено в Европу свыше 14 500килограммов страусиных перьев ипродано за пять с половиной мил-

лионов рублей. Еще в начале наше-го века только в Лондон доставили400 тысяч шкурок колибри, с остро-вов Полинезии — 50 тысяч райскихптиц. А сколько ради прихоти и мо-ды погублено других птиц, даже не-возможно сосчитать. Зато можнососчитать, сколько видов этих птицв опасности, на грани исчезновения,сколько уже исчезло совсем.

Очень характерна в этом отноше-нии история белоспинного альба-троса.

Эта птица гнездилась на остро-вах Тихого океана и, на свою беду,имела красивое оперение. И вот наострова кинулись заготовители пе-рьев.

Альбатросы — птицы неутоми-мые, прекрасные летуны, им нестрашны даже сильные ветры. Нов период гнездования эти пти-цы почти совершенно беспомощны.Альбатрос вообще взлетает тяжело,с трудом. А когда он сидит на гнез-де, то даже при смертельной опас-ности не делает попытки взлететь:он героически защищает свое един-ственное яйцо или своего единст-венного, толстого, совершенно бес-помощного птенца.

Вот этим и пользовались соби-ратели перьев. Приезжая на ост-рова в момент насиживания яицили выкармливания птенцов, онидлинными палками убивали птиц,не желающих покидать гнезда. Задень такие «заготовители» убивалипо 100—200 птиц каждый, а еслисчитать вместе с погибшими птенца-ми, это уже 200—400! За семна-дцать лет — с 1887 по 1903 годы —на островах было уничтожено не ме-нее восьми с половиной миллионоввзрослых птиц. (С птенцами, следо-вательно, 17 миллионов.) Послед-

Линней успел описать бескрылую гагарку.А через сто лет на Земле уже не осталосьни одной из этих птиц — последняя парабыла убита в 1844 году.

них птиц добивали уже накануневторой мировой войны.

Сейчас на острове Торисима, вхо-дящем в архипелаг Семи Островов,живут всего 65 белоспинных альба-тросов.

Варварское (вдвойне варварское,так как губит и птенцов) уничтоже-ние птиц на гнездовьях свело поч-ти на нет белых цапель, которые вовремя гнездования надевали «брач-ный наряд». В это время их уби-вали, вырывали лишь несколько са-мых красивых перьев, а птиц тутже выбрасывали. Только в Венесуэ-ле ежегодно убивали полтора мил-лиона белых цапель.

Однако птиц убивали не толькоради перьев.

Немногим более ста лет был из-вестен людям баклан, открытый Ге-оргом Стеллером. В 1850 году Стел-леров баклан перестал существо-вать — был истреблен охотни-ками.

В 1852 году была полностью ист-реблена лабрадорская гага — пос-тавщик пуха и мяса. Охотники водин прием уничтожали тысячиптиц, гнездящихся большими коло-ниями. И не только лабрадорскихгагар. Вот что писал участник охо-ты на черных тайфунников — птиц,полностью уничтоженных несколь-ко десятилетий назад.

«...Каждый охотник был воору-жен шестом длиной 7—8 футов,толщиной в палец, с крючком наконце. Сопровождавшие нас собакибежали впереди, шныряя по сторо-нам. Почуяв «дьявола» в его норке(ведь буквально вся гора была из-рыта, как оспой), они тут же при-нимались рыть... Охотник, стараясьдостать до птицы, быстро втыкалшест в глубь норки. Птица вцеп-ляется в этот шест и скорее позволитпронзить себе горло, нежели разо-жмет клюв. Когда ее поднимают ккраю норы, свет ослепляет ее, онажмурится и пытается пятитьсяназад, но охотник прижимает ее но-гой. Птица переворачивается наспину, чтоб защищаться клювом икогтями. Тогда ее хватают за голо-ву и свертывают ей шею...»

Но пожалуй, самым варварскимистреблением было истребление бес-крылых гагарок — больших, до75 сантиметров, птиц с недоразви-тыми крыльями. Они были широкораспространены по земному шару,и люди их знали уже давно. Еще

за несколько тысяч лет до нашейэры человек оценил по достоинствумясо и жир этих птиц — среди «ку-хонных остатков» находят и костибескрылой гагарки.

В более поздние времена бескры-лая гагарка была постоянным по-ставщиком мяса и жира, но едвали это могло повлиять на числен-ность птиц — местные жители уби-вали «копье-птиц», как их называ-ли в некоторых районах за доволь-но длинный и острый клюв, лишьстолько, сколько надо было им са-мим. Но вот появились «торговыелюди», и началась гибель бескры-лой гагарки. Первый шаг, пожа-луй, был сделан в 1590 году, когдаодин предприимчивый ирландецвывез из Гренландии целое суднобескрылых гагарок. И началось!Люди быстро усвоили, что на гага-рок выгодно охотиться в периодгнездования. В этот период птицысобираются в большие колонии напобережье и спокойно садятся нагнезда, согревая единственное яйцои бережно оберегая единственногоптенца. Вот тут-то и появлялисьлюди. Шли в ход палки, жерди,камни. Беспомощные птицы, отре-занные людьми от моря и неспособ-ные взлететь или забраться на ска-лы, в ужасе метались по берегу подрадостные возгласы и гоготаньеубийц.

Сначала гагарок истребляли пи-раты, «морские скитальцы», матро-сы, которым надо было пополнитьпродуктовые запасы на своих ко-раблях. Легкая добыча кружилалюдям головы, власть над безза-щитными существами ожесточаласердца, запах крови пьянил. И лю-ди убивали гораздо больше птиц,чем им было нужно, гораздо

Надпись на рисунке гласит: «Марта, последняя из странствующих голубей, умерла в часпосле полудня 1 сентября 1914 года в возрасте 29 лет в зоопарке города Цинциннати».

больше, чем они могли увезти всвоих шлюпках.

Моряков и пиратов сменили мя-соторговцы: они быстро поняли,как можно заработать на вкусноммясе и жире этих птиц. Эти истреб-ляли птиц уже не в безрассудномугаре, а спокойно и планомерно.Они знали: каждый удар палки —деньги.

Особенно сильно пострадали бес-крылые гагарки в 1808 и в 1813 го-дах, когда на заготовку мяса отпра-вились два больших корабля.

Птиц били палками, душилируками, топтали ногами. Берегаострова Гайерфугласкера сталискользкими от крови раздавленныхяиц и птенцов.

После этого количество бескры-лых гагарок начало быстро убы-вать, и в 1834 году птица исчез-ла совсем. Но гагарку продолжалиискать — теперь за нее уже плати-ли большие деньги: бесследно ис-чезнувшее животное стало высокоцениться коллекционерами.

И вот в 1844 году были добытыеще две птицы — две последние бес-крылые гагарки.

Совсем недавно тысячи труповэтой птицы гнили на берегах остро-ва — моряки и пираты не могли илине хотели увозить всю добычу. Те-перь коллекционеры готовы пла-тить за шкуру птицы столько,сколько стоят двадцать автомоби-лей. За скорлупу яйца бескрылойгагарки дают в тридцать раз боль-ше золота, чем весит сама скорлупа.

А в 1909 году зоологи обещалинаграду тому, кто укажет местогнездования пары других птиц, чис-ло которых совсем недавно превы-шало миллиард! Речь шла о так на-зываемом странствующем голубе.

За сто лет до того, как была объ-явлена награда, американский зоо-лог видел стаю голубей, состоящуюпо его подсчетам из 2 230 272 000птиц. А ведь таких стай было мно-го. Другой зоолог определил, что влесу, на площади в 2200 квадрат-ных километров, гнездилось неменьше 136 миллионов голубей.Есть и другие данные о численно-сти стай и колоний. И все они могутбыть записаны семи-восьми и да-же девятизначными цифрами. Ко-гда стая голубей пролетала над ка-ким-нибудь местом, то казалось,наступала ночь, когда они останав-ливались на ночлег, на деревьях влесу не хватало сучков и птицыустраивались в несколько ярусовна спинах друг друга. Нередко да-же толстые суки ломались под тя-жестью голубей, а ведь каждый изних весил не так уж и много —граммов 200—250.

Казалось, этим птицам не страш-ны никакие превратности судьбы:несмотря на огромное количествопищи, которая требовалась такимстаям, они не испытывали в ней не-достатка — они питались желудя-ми и семенами деревьев, а лесов напутях их странствий было доста-точно. Охотники, казалось бы, тожеим не страшны — разве мыслимоистребить такое количество птиц?Но прошло 30 лет, и была объявле-на награда за пару найденных го-лубей. Всего 30 лет. Но что это бы-ли за годы!

Американские индейцы давноуже знали, что мясо странствую-щих голубей вкусно. Однако индей-цы знали и законы природы: ониубивали лишь столько птиц, сколь-ко им было нужно для еды и вовсене охотились в период гнездования.

Белые поселенцы не знали или нехотели знать никаких законов.Действительно, выстрелив в стаю,промахнуться было невозможно.И люди стреляли. Люди сбивалипролетающих птиц палками, кам-нями, веслами. Не одна, не десять,не сто — тысячи, десятки тысяч го-лубей уже валялись на земле. А лю-ди продолжали их бить, стрелять,сшибать. Солдаты заряжали пуш-ки картечью, чтоб одним выстре-лом обеспечить ужин целой казар-ме, фермеры глушили птиц жердя-ми, досками, ловили сетями. Про-лета голубей ждали, к нему гото-вились — запасались камнями и се-тями, готовили бочки для засоламяса.

Любители голубиного мяса ско-ро распознали, что молодые, ещенелетные птенцы очень жирны, ивот целые экспедиции стали отправ-ляться к месту гнездовий голубей.Длинными шестами сбивали людигнезда и душили упавших на зем-лю птенцов. Если же жерди былинедостаточно длинны и не достава-ли до гнезд, охотники за голубямипросто-напросто срубали деревья.

И все-таки это была «самодея-тельность», хотя и стоившая жизнисотням тысяч голубей. Настоящееистребление началось тогда, когдаза дело взялись «профессионалы».Они четко разработали систему:специальные разведчики выезжаливыяснять, где появляются голуби,затем сообщали телеграммой о мес-тонахождении стаи, и туда немед-ленно выезжал отряд стрелков.И это был уже настоящий конецстранствующих голубей. Достаточ-но сказать, что только в штате Ми-чиган за один охотничий сезон до-бывалось полтора миллиона птиц.

Нескольких лет такой охоты былодостаточно, чтобы исчезли огром-ные стаи голубей. В 1880 году ужекочевали лишь небольшие стаи, а в1902 странствующие голуби былиполностью уничтожены.

Награду в 1500 долларов, объяв-ленную в 1909 году, хотелось полу-чить многим. За дело взялись «спе-циалисты по голубям» из тех, ктоеще совсем недавно истреблял ихдесятками тысяч. Но никому неудалось получить этой премии —голубей не было.

Оставалось еще несколько стран-ствующих голубей в зоопарках. Нои они недолго прожили — последнийстранствующий голубь умер 1 сен-тября 1914 года в зоологическомсаду города Цинциннати.

Так закончилась история стран-ствующих голубей, страшная исто-рия. И, к огромному сожалению,далеко не единственная!

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРЕДЫДУЩЕЙИ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ

ожно было бы продолжать пере-чень преступлений человека перед животными — ведь в предыдущейглаве рассказано лишь об очень немногих трагедиях. Международныйсоюз охраны природы и природных ресурсов ведет специальную«Красную книгу». В нее заносятся все животные, численность которыхподошла к роковой черте — 2 тысячи особей. Если животных осталось2 тысячи (или еще меньше), значит, необходимы срочные меры, необ-ходимо спасать их, иначе эти животные навсегда исчезнут с лицаЗемли.

А список истребленных или кандидатов на полное истребление ужезанимает два толстых тома. Эти тома в ярко-красных переплетах.Красный цвет не случаен. Он как бы говорит: «Стойте! Примите сроч-ные меры!» Он как бы предупреждает об опасности, которая грозитсейчас более 200 видам млекопитающих и более 300 видам птиц.И список этот, к сожалению, продолжает пополняться!

Предупреждающий огонь «Красной книги» видят еще далеко не все!Армии животных, истребленных или истребляемых ради прихоти

или ради денег, по невежеству или ради моды,— это преступление, ко-торому нет оправдания.

Но продолжают греметь выстрелы и гибнут редчайшие звери, ухо-дят навсегда редчайшие птицы. Человечество в целом еще равнодушнок существованию животных, возможно, потому, что не отдает себеотчета в размахе бедствия.

Джеральд Даррелл писал про одного члена правительства НовойЗеландии, заявившего, что нет беды, если какой-то вид редких птиц,живущих на островах, исчезнет совсем — ведь острова почти никем непосещаются!

Если это говорит министр, то чего же ждать от людей, привыкшихвсю жизнь убивать животных, считающих, что дикие животные при-годны лишь для еды, что это —«мясо на копытах»?

Стоит ли удивляться, что даже процветающие виды животных, ко-торым еще не угрожает пока истребление, быстро становятся сравни-тельно малочисленны? Например, в 1934 году в одной только долинереки Кафуэ в Африке было не менее четверти миллиона водяных коз-лов, а в 1960 году их осталось не больше 30 тысяч. Еще совсем недавноместные жители устраивали на них облавы, которые назывались «кро-вавые бани». Охотники с собаками загоняли в воду большие стада иубивали тысячи животных, в основном самок с козлятами.

Трудно обвинять в жестокости африканцев — ведь им нужно мясо.В языке многих африканских народностей понятие «животное» и «мя-со» обозначают одним словом.

Но эта проблема могла бы быть решена совсем иначе. Ученые под-считали, что при должном отношении к тем же водяным козлам еже-годно можно было бы забивать не менее 20 тысяч животных. И это да-ло бы до 2000 тонн мяса! Но пока люди, в чьих руках судьба дикихживотных, решают этот вопрос, во многих странах, где живут редкиеи ценные животные, процветает браконьерство. В одном только нацио-нальном парке в Серенгети в Танганьике браконьеры ежегодно уничто-жают 150 — 250 тысяч животных. Причем убивают их самыми варвар-скими методами — заставляют умирать медленной смертью в ловчихямах, в проволочных петлях, которые расставляют повсюду. Попавшеев ловушку животное пытается освободиться, но только туже затягиваетпетлю. Проволока врезается в тело, от боли и страха животное начи-нает биться, пока, полузадушенное, не упадет и не станет добычейгиен и стервятников.

В 1957 году в Серенгети было найдено 1036 таких петель. Антилопже и зебр браконьеры ловят иначе: загоняют в сети, развешанные меж-ду деревьями, перерезают сухожилия на ногах, и покалеченные жи-вотные, не способные передвигаться, служат «живыми консервами»своим мучителям, которые могут в любое время прикончить неподвиж-ное животное и получить свежее мясо.

А белые охотники с самыми совершенными орудиями убийства? Отних не могут уйти даже быстроногие животные. Эти охотники не видятотчаянных глаз антилоп и зебр, которые будто спрашивают: за что тыубиваешь меня? Что я сделала плохого?

И все-таки совесть человечества начинает пробуждаться, все силь-нее проявляется тяга и интерес к животным. Все больше людей хотятвидеть не шкуры, не чучела, а живых зверей и птиц. Об этом свиде-

тельствует хотя бы то, что в последние годы по сравнению с предво-енными почти в восемь раз увеличилось количество посетителей зоо-парков, об этом говорит постоянный рост энтузиастов, создающихобщества охраны и защиты животных вообще и отдельных видов вчастности. Об этом свидетельствуют, наконец, законы, которые при-нимаются правительствами многих стран, международные соглашенияоб охране природы, защите и спасению животных.

Но это только начало, только первые шаги.У защитников животных много проблем, много нерешенных вопро-

сов, начиная, например, с таких: как уберечь животных от автомоби-лей (подсчитано, что в Швеции, например, в 1963 году под колесамиавтомобилей погибло 1700 косуль и 1000 лосей, в ФРГ — около 300 ты-сяч зайцев и 720 тысяч ежей, почти миллион птиц, столько же птицежегодно гибнет в Дании) или от сельскохозяйственных машин (каксообщили 120 опрошенных в Северной Баварии земледельцев, толькона их полях в 1958 году при работе жаток и косилок погибло 47 дете-нышей косуль, более 150 зайцев, 30 фазанов, 38 куропаток, 448 птен-цов разных птиц и разорено 311 птичьих гнезд) до создания специаль-ных заповедников; от проблем разведения редких животных в неволедо сохранения условий, в которых живут редкие звери и птицы.

Проблем много и время торопит — фауна земного шара скудеет скаждым годом.

Да, многих животных уже не удастся спасти, многие не попадут кследующий. XXI век. Но люди будущего должны увидеть тех живот-ных, которых спасти еще можно!

ВЕДЬ ЕСЛИ НАШИ

ПРЕКРАСНЫЙ ЗВЕРИ И ПТИЦЫ

ПЕРЕСТАНУТ СУЩЕСТВОВАТЬ,

ЖИЗНЬ СРАЗУ СТАНЕТ

СКУЧНОЙ И ЬЕСЦВЕТНОЙ.

Дж. Неру

СИМПАТИЯ.

ИСПЫТЫВАЕМАЯ ЧЕЛОВЕКОМ

КО ВСЕМ ЖИВЫМ СУЩЕСТВАМ,

ДЕЛАЕТ ЕГО

НАСТОЯЩИМ ЧЕЛОВЕКОМ

Альберт Швейцер

VIЧЕЛОВЕКОХРАНЯЕТ И СПАСАЕТ...

Однажды в 1919...

В самом начале 1919 года в Мо-скву из осажденной тогда белогвар-дейцами Астрахани прибыл Нико-лай Николаевич Подъяпольский —агроном по образованию, просвети-тель, общественный деятель и горя-чий защитник природы. Он сразупришел к наркому просвещенияреспублики Анатолию ВасильевичуЛуначарскому, с которым былзнаком еще до революции. Короткорассказав о том, как выбрался изокруженной Астрахани, с какимтрудом добирался до Москвы, онположил на стол документ — глав-ное, ради чего проделал этот труд-ный и опасный путь.

Луначарский быстро пробежалдокумент, вскинул голову, при-стально сквозь пенсне посмотрелна Подъяпольского и начал читатьвторой раз — теперь уже медленнои внимательно.

Потом они долго разговаривали.И продолжали разговор даже вече-ром, у Анатолия Васильевича до-ма. Разговор затянулся далеко заполночь. А на другой день Луна-чарский рассказал ВладимируИльичу Ленину о приезжем изАстрахани и о документе, которыйон привез — о плане учреждениязаповедника в дельте Волги. Планрассматривался Астраханским губ-исполкомом, был одобрен, и Подъ-япольского командировали в Моск-ву.

16 января Н. Н. Подъяпольскогопринял Владимир Ильич.

Природные богатства в дельтеВолги были огромными, и казалось,исчерпать их невозможно. И людихищнически использовали эти бо-гатства: птиц ловили во время

линьки — беспомощных уток заго-няли в сети по 1000—1500 за одинраз: собирали птичьи яйца и от-правляли их на мыловаренные фаб-рики ; по заказу агентов француз-ских фирм уничтожали удивитель-ную птицу — белую цаплю, перьякоторой шли на украшение женских шляп. Французы не скупи-лись: за три—пять шкурок белойцапли платили столько же, сколькостоила корова.

Истребляли не только птиц —сжигали тростники, чтоб выгнатьиз них кабанов, перегораживалинаглухо сетями протоки и рукавареки во время хода рыбы на нерест,а зимой вычерпывали рыбу из зи-мовальных ям.

Вот об этом и о многом другомрассказал Подъяпольский Ленину.

Внимательно выслушав Подъя-польского, Владимир Ильич сказал:

— Дело охраны природы имеетзначение не только для Астрахан-ского края, но и для всей респуб-лики, и я придаю ему срочное зна-чение.

За окном мела январская позем-ка, шел первый месяц самого труд-ного в жизни молодой СоветскойРеспублики года. Но Ленин считал,что охрана природы — не толькосвоевременное, но и срочное дело.

Россия всегда была страной исказочных богатств и сказочногорасточительства этих богатств. Ни-кто не знал, сколько зверей и птицводилось в ее бескрайних и дрему-чих лесах, никто не считал, сколь-ко добывалось этих зверей и птиц.Может быть, поэтому некоторыеживотные стали довольно редкиеще в давние времена. Например,бобр уже в XI веке стоил дорожедвух коров, дороже лошади, Доро-

же раба. За незаконное убийствобобра брался штраф — 12 продол-говатых обрубков серебра, которыеназывались гривнами. Впрочем, са-ми шкурки зверей (куниц, белок)тоже служили денежными едини-цами.

Шкурками ценных пушных жи-вотных получали дань князья с по-коренных племен. Шкурками снаб-жались послы, которые за грани-цей использовали их вместо денег.

Понятно, что из-за этого звери,особенно пушные, быстро сокраща-лись в числе, а некоторые были ис-треблены совсем. И уже в те дале-кие времена делались попытки со-хранить животных, даже пыталисьиздавать законы, ограничивающиеохоту на некоторых зверей и птиц.Конечно, проследить выполнениетаких законов было почти невоз-можно в дремучих лесах страны.И тысячи охотников ставили ло-вушки (по свидетельству Даля,каждый охотник-профессионал насвоем участке устанавливал до1000 ловушек!), стреляли зверя ирыли для него ловчие ямы.

А потребность в пушнине все воз-растала. Особенно быстро началаона расти, когда стала развиватьсяторговля с заграницей.

Петр I прекрасно понимал, кчему ведет истребление животных.В 1696 году был издан указ о том,что все шкурки соболя объявля-ются собственностью государства,в 1701 — указ «О неотпуске за мо-ря бобрового пуху», а в 1714 годуПетр I вынужден был издать указ,запрещающий отстрел и отлов ло-сей в Петербургской губернии.

Однако и эти указы и другие по-становления и законы, принятыепозже и направленные на ограни-

чение охоты, на сохранение живот-ных, были малодейственны. Не по-могли и указы о борьбе с браконь-ерством. Несмотря на то что ещев 1635 году царь приказал «битькнутом нещадно» тех людей, кото-рые будут «в звериных промыслахчинить поруху», несмотря на то чтоПетр I приказал с «людей высшихчинов» брать штраф по 100 рублей,а «нисшим чинам» за браконьер-ство грозила ссылка, несмотря наряд других законов (например,в 1773 году Екатерина II издаетуказ, в котором говорится, что «ло-сей нигде ни в каком времени и ни-кому отнюдь не стрелять, ничем неубивать и не ловить»), в 1845 годурусский ученый Карл Рулье уста-новил, что в Московской губерниине осталось ни одного лося, а в со-седних они были очень редки.

В последующие годы истребле-ние животных продолжалось. Еслиже и появлялись какие-то ограни-чения, то лишь в интересах поме-щиков, а никак не в интересах на-рода. Так, в 1892 году был принятновый закон об охоте. По этим пра-вилам помещик мог охотиться насвоей земле в любое время и на лю-бого зверя.

И помещики широко пользова-лись своим правом.

К началу нашего века опустелилеса, стали редкими многие зверии птицы, некоторые просто-напро-сто исчезли.

Русские ученые, передовые людисвоего времени, потратили немалосил, чтобы прекратить истреблениезверей и птиц. Несмотря на сопро-тивление властей, несмотря на са-модурство помещиков — владельцевогромных земельных участков, накоторых они творили все, что им

Белая цапля. Их истреблялимиллионами ради того, чтобвзять у птицы несколькоперьев.

заблагорассудится, кое-что защит-никам природы удалось сделать. Ноэто были полумеры в лучшем слу-чае. И они лишь на некоторое вре-мя отсрочили бы гибель многих жи-вотных, но не спасли их.

Молодая Советская Республикаполучила тяжелое наследство отцарской России. К тому же в годыимпериалистической и граждан-ской войн было уничтожено мно-го лесов, погибло множество живот-ных. Казалось, когда страна на-прягала все силы в борьбе с врагом,правительству было не до охраныживотных. Однако так только каза-лось. О будущем, а значит, и о со-хранении животных думали боль-шевики в осажденной Астрахани,отбивающиеся под руководствомС. М. Кирова от белогвардейцев;о будущем страны, о ее природныхбогатствах думал в Кремле Влади-мир Ильич. Вот почему в тот январ-ский день 1919 года Ленин не толь-ко внимательно выслушал Подъя-польского и познакомился с проек-том заповедника, но и нашел времяизучить предложения ученых подругим вопросам охраны природы.

Владимир Ильич горячо поддер-жал идею астраханцев, и губиспол-ком 11 апреля 1919 года принялрешение об организации в дельтеВолги заповедника.

Что такое заповедник и зачем он?

Когда я впервые приехал в запо-ведник, то поначалу был оченьразочарован. Я, конечно, не думал,что стоит мне войти в заповедныйлес, и под каждым кустом я увижупо крайней мере медведя. Но в том,что мне на каждом шагу должныбыли бы попадаться лисы или хотябы зайцы, я был убежден. И вдругтакое разочарование: за весь деньне встретил ни одного зверя! Прав-да, в другие дни мне повезло боль-ше: несколько раз я видел на про-секах или на полянах зайцев,несколько раз в кустах мелькалалисица, а над головой у меня до-вольно часто прыгали по сучками перескакивали с дерева на деревобелки. И все-таки это было не то,на что я надеялся,— это былопохоже на совсем обычный лес,

И кабан стал теперь редким животным.

а не на заповедник. Разве чтозайцы и лисы показывались чаще.Когда я рассказал о своих разоча-рованиях работникам заповедника,они только улыбнулись. Сначала яподумал, что они улыбались моейнаивности: неужели, мол, я не по-нимаю, что, бродя по лесу и рас-суждая о том, как он беден жи-телями, я образую вокруг «мерт-вую зону» — вокруг меня замираетжизнь, большинство животных вэти минуты прячется в густой тра-ве или в кустах, прижимается кстволам деревьев или затаиваетсяв листве. Десятки глаз напряженноследят за мной, десятки животныхнапряженно ждут, когда я пройду,

чтоб снова начать нормальнуюжизнь — бегать, искать еду, охо-титься. Но, оказывается, работни-ки заповедника улыбались не это-му. Они объяснили мне потом, чтонастоящий заповедник не долженотличаться, во всяком случаевнешне, от настоящего леса.

Но если заповедник не очень от-личается от настоящего леса, то длячего же он? Оказывается, однимсловом или одной фразой и не от-ветишь. Начать надо издалека,чтоб хоть вкратце ответить, для че-го нужны заповедники.

Дело в том, что человек постоян-но как-то воздействует, как-товлияет на природу, на животных.Не говоря уже о браконьерах, ко-торые впрямую уничтожают живот-ных, на численность животныхвлияли и влияют люди, казалосьбы, не имеющие непосредственно-го отношения к животному миру.Увеличиваются и расширяются го-рода, расширяются посевные пло-щади, прокладываются дороги и ка-налы. Казалось бы, непосредствен-ного отношения к зверям, живу-щим, например, в лесу, это все неимеет: люди, мол, сами по себе, аживотные — сами по себе. Разве чтолюди немного потеснят их. Но вседело в том, что и расширение горо-дов, и увеличение посевных площа-дей, и, скажем, прокладка дороги,не просто уменьшают количестволесов.

Ученые подсчитали, что за по-следние столетия количество лесана Земле уменьшилось более чем вдва раза! Естественно, уменьшилосьи количество животных. Но допус-тим, человек перестал вырубать ле-са и даже перестал охотиться —значит ли это, что он перестал как-

Соболь — яркий пример того, что может сделать человек, если захочет спасти животных.

то воздействовать на животных?Нет, не значит.

Вот рядом с лесом проходит ав-томобильная или шоссейная доро-га. Влияет ли она на животныймир? Шум, испарения бензина, ко-нечно, влияют. Правда, не оченьсильно и не на всех жителей леса,но на многих все-таки влияют.А где-то поблизости построили за-вод. И он влияет на жизнь живот-ных. И еще много различных фак-торов, если и не непосредствен-но, то косвенно, тоже обязательновлияют.

Это при том условии, если чело-век не будет прямо вмешиваться вжизнь леса. Но человек не может

не вмешиваться. Людям не обой-тись без древесины — значит, про-должают рубить лес; людям нуж-ны лекарственные травы — значит, влес отправляются специальные экс-педиции; людям нужна пушнина,дичь — значит, продолжается охо-та. Все это влияет и на численностьживотных, и на их образ жизни. Лю-бое вмешательство человека — дажесамое доброе — может изменитьчто-то в жизни обитателей леса. Лю-ди, конечно, знают об этом. Но онине могут обойтись без древесины, немогут не собирать лекарственныхтрав, не строить городов или не про-водить дорог. Значит, задача состо-ит в том, чтоб, делая все, не нано-

сить особого вреда животным. Дляэтого надо изучать, как действуетна животных вмешательство чело-века в природу. А изучив поведениеживотных в новых условиях, надообязательно сравнить их поведениеи жизнь с теми животными, на ко-торых деятельность человека никакне повлияла. Но где же взять такихживотных, если человек действуетвсюду — и в пустыне, и в тайге, ив степях, и даже на Крайнем Се-вере?

И вот люди придумали создатьзаповедник. Еще задолго до рево-люции передовые ученые Россиипытались создать такие участки,которые, как определил один изэнтузиастов охраны природы про-фессор Г. А. Кожевников, служи-ли бы «эталонами природы», гдепротекала бы жизнь безо всякоговлияния или вмешательства челове-ка. Наблюдая жизнь в этих запо-ведниках и сравнивая ее с жизньюв тех местах, где так или иначе

человек воздействует на природу,люди могут установить, что плоховлияет на животных или растенияи как это влияние устранить илисделать менее опасным.

До революции в России таких за-поведников почти не было — их со-здали только при Советской власти.Сейчас в нашей стране восемьдесятшесть заповедников в самых раз-ных районах страны: в Крыму и наСевере, на Кавказе и в средней по-лосе, в тундре и в Средней Азии. Ноони не только расположены в раз-ных географических зонах — у нихчасто бывают и разные задачи, по-тому что заповедники у нас разныхтипов.

Заповедник, который поначалутак разочаровал меня, и был тем«эталонным» участком, в жизнь ко-торого человек не вмешивался, гдевсе и должно было быть так, как в«обыкновенном лесу». Этот заповед-ник именно и устроен в «обыкно-венном лесу», и все стремления

Лоси еще недавно тоже былипочти полностью истреблены.

Охота на медведей.Фреска Софийского собора в Киеве, XI век.

работников заповедника сводятся ктому, чтоб сохранить и сам лес иего обитателей в таком виде, в ка-ком они были до вмешательства че-ловека в природу.

А вот другой заповедник. Его за-дача — сохранить редких птиц идать им возможность размножить-ся. Птицы эти — гаги. Всякая охо-та на них, сбор яиц и пуха строгозапрещены. Запрещены потому, чтоптиц этих осталось совсем мало.Сравнительно недавно — лет стопятьдесят назад — из России выво-зили несколько десятков тонн гага-чьего пуха. Пух этот — им птицавыстилает гнездо и прикрывает яй-

ца — появляется у гаги только впериод гнездования. Он очень лег-кий, очень теплый и очень высокоценился — один фунт гагачьего пуха(400 граммов) стоил столько же,сколько олень. Но для того чтобысобрать фунт пуха, надо было разо-рить не меньше 20 гнезд (в одномгнезде бывает примерно граммов20 пуха). Сколько же надо разоритьгнезд (а значит, погубить птенцовили будущих птенцов), чтоб собратьнесколько десятков тонн пуха? Неудивительно поэтому, что гага бы-стро исчезла: в тех местах, гдекогда-то были десятки тысяч гнезд,осталось несколько десятков. Чтоб

Зубр — современник мамонта — фактиче-ски возрожден человеком.

спасти оставшихся птиц и дать имвозможность размножаться, и былорганизован Кандалакшский запо-ведник. К моменту его организациина островах, вошедших в заповед-ник, было всего 58 гнезд гаги. Сей-час их там несколько тысяч.

Есть и другие заповедники, глав-ная цель которых — сохранить ред-ких зверей и птиц и увеличить их ко-личество. Поэтому не только охота,но и отлов животных в этих запо-ведниках категорически запрещает-ся. Однако может случиться, чточеловек, приехавший в Воронеж-ский заповедник, прославившийсяспасением бобров, увидит этих зве-рей в клетках.

Как же так, отлов редких живот-ных запрещен, а тут вдруг...

Но оказывается, существует и та-кой тип заповедника, где отлав-ливают редких животных для то-го, чтоб переселить в другие места.Вот Воронежский заповедник и яв-ляется таким. Но сначала немногоо бобрах.

Судя по «свидетельствам очевид-цев», люди знали этих животныхочень и очень давно: рядом с ка-менным ножом археологи находяткости бобров, рядом с бронзовыморужием — ожерелья с изображени-ем этого животного. Еще более ак-тивная охота началась позже, ко-гда люди оценили не только вкусноеи сочное мясо бобра, но и его шку-ру. А еще позже бобры стали уни-чтожаться ради так называемой«бобровой струи» — выделения мус-кусной железы, которой приписы-вали самые необыкновенные лечеб-ные свойства. «Бобровая струя» це-нилась в несколько раз дороже, чемшкурка бобра, которая, в свою оче-редь, стоила огромных денег.

Этих птиц так много, что кажется, истребление им не грозит. Но это только кажется...

Бобры представляли очень удоб-ный объект для охоты: селилисьони в определенных местах и найтипоселения бобров было очень легкои по плотинам, и по домикам-хат-кам, которые эти животные устраи-вают, и по пенькам от «спиленных»острыми бобровыми зубами дере-вьев. Правда, в воде бобра пойматьили убить сложно: там он ловок,хатки его прочны, а выход из нихпрямо под воду. Но на суше бобрыбеспомощны. Тут обычно и подсте-регают их охотники.

Казалось бы, эти животные долж-ны быть истреблены очень и оченьдавно. Однако, видимо, люди в древ-ности относились к животным сбольшим вниманием, чем их дале-кие потомки. Еще при первобытно-общинном строе бобров не промыш-ляли, как стали это делать многопозже, а вели так называемое боб-ровое хозяйство. Это значит, чтолюди, найдя поселение бобров, неистребляли их поголовно, а убива-ли выборочно, и только самцов илимолодых — убийство самки счита-лось преступлением. Нередко людидаже селились специально непода-леку от бобровых поселений, пото-му что зверь этот давал им мясо иодежду. И бобры в Европе и в Аме-рике не переводились. Еще в XV ве-ке на Руси существовали так назы-ваемые «бобровые ловы» — места,где добывали этих животных, и«бобровые гоны» — места, где ве-лось «бобровое хозяйство».

Когда появилась собственностьна землю, бобровые поселения cтa-ли принадлежать тем, на чьей зем-ле они находились, и тоже оченьстрого охранялись.

Но последние два-три столетиястали роковыми для бобров. Пло-

щадь лесов уменьшилась. А огром-ные деньги, которые платили зашкуры бобров и за «бобровуюструю», привели к тому, что живот-ных этих стали истреблять поголов-но и в Европе, и в Азии, и в Амери-ке, где также имелись многочис-ленные поселения бобров. Пример-но сто лет назад бобры практическив Европе перестали существовать:за отдельными зверями, спасшими-ся на глухих речушках, охотилисьбраконьеры и выбивали всех до од-ного. Сильно уменьшилось количе-ство бобров и в Америке. Для бра-коньеров не существовало законов(хотя такие законы, и очень стро-гие, были!) — деньги, которые ониполучали за шкурки, оправдывалириск.

В результате на территории Рос-сии к 1917 году осталось не больше700—900 бобров. Причем жили онималенькими колониями в 15 местахнашей страны. Одна из таких коло-ний находилась на берегу реки Ив-ницы, неподалеку от Воронежа. И в1922 году здесь был организован Во-ронежский заповедник.

В то время на берегах Ивницыжило 30—40 бобров. Но уже черезпять лет их насчитывалось около110—120. А еще через нескольколет бобров в заповеднике сталостолько, что их уже можно былоотлавливать и переселять в другиеобласти.

И вот во многих областях и краяхреспублики на тихих лесных ре-чушках появились необычные ново-селы. Впрочем, новоселами их мож-но назвать относительно — ведь ко-гда-то бобры жили и на берегахБайкала, и на тихих речках Мос-ковской области, и на северных ре-ках, и во многих других местах.

Мы должны сделать все, чтобы и эти и многие другие животные остались жить на Земле.

Так изображали, бобров в старину.

Теперь с помощью людей они вновьздесь появились и немедленно при-нялись за дело.

Люди, расселяющие бобров, ко-нечно, заранее тщательно выбралидля них удобные места — надо,чтоб тут было тихо и спокойно, до-статочно еды, а об остальном бобрыпобеспокоятся сами. Недаром же ихзовут «строителями». И верно: по-пав на новое место и обследовав его,бобры принимаются строить своихатки. Хатки бобров очень проч-ные, вход в них надежно закрытводой. Получается это так: постро-ив хатку, бобры устраивают плоти-ну, перегораживают речку, уровеньводы поднимается и закрываетвход. А бобрам как раз это и на-до — пловцы они замечательные ипрямо из домиков попадают в своюродную стихию.

Бобры — животные очень осто-рожные, сильные, к тому же и до-ма строят крепкие, надежные.И все-таки бобров, а главным об-разом, бобрят подстерегает немалоопасностей: на них нападают ихищные птицы, и крупные щуки, исомы. Особенно опасно бывает вовремя весенних разливов, когда боб-рята вынуждены покинуть свои до-мики и спасаться на островах илиплавающих деревьях. Они еще неумеют нырять и легко становятсядобычей хищников. Поэтому, рас-селяя бобров, человек продолжаетследить за ними и в случае необхо-димости приходит на помощь.

Сейчас в нашей стране живет не-сколько тысяч бобров. Не все онивыращены в заповедниках, но всеони, конечно, уцелели благодаря за-боте человека.

Сходная судьба и у другого оченьценного пушного зверя — соболя.

Такой он в действительности.

Он тоже когда-то был широко рас-пространен, жил не только в сибир-ских лесах, но и в европейских, до-ходил до теперешней Белоруссии иЛитвы. Много соболя было и в Мос-ковском государстве. Огромныепартии шкурок вывозили из Сиби-ри и других мест. Но с каждым го-дом соболя становилось меньше, ашкурки его дорожали. Чем дорожешкурка, тем яростнее добыча. И вотчисленность соболя стала катастро-фически падать. Если на Ирбитскойярмарке — основном месте в доре-волюционной России, где торговалипушниной, — в 1896—1900 годахбыло продано 44 280 шкурок собо-ля, то в следующее пятилетие —31 440. А в 1906—1910 годах былопродано всего 14 400 шкурок.

В европейской части соболь былуничтожен полностью, в Сибири егоосталось очень мало. Например, врайоне Баргузинского хребта, в томместе, где впоследствии был орга-низован заповедник, к моменту егоорганизации жило не больше 20 со-болей. Столько же осталось и в Кон-до-Сосьвинском районе, которыйеще в XVII веке ежегодно постав-лял в Москву до 2 тысяч собольихшкурок.

Соболю, как и бобру, грозило пол-ное истребление. Так бы оно и про-изошло, если бы места обитаниясоболя не были объявлены заповед-ными, если бы категорически небыла запрещена здесь всякая охо-та. И вот там, где оставались лишьсчитанные зверьки, количество их

Куланы сохранились лишь в нескольких заповедниках.

увеличилось настолько, что онвновь стал промысловым зверем.Мало того: стало возможно выво-зить его из этих мест и расселять постране. С 1927 по 1957 год расселе-но 12 500 соболей.

Соболь и бобр — это лишь двапримера. Можно привести еще не-мало: скажем, из Кавказского за-поведника расселяют таких редкихживотных, как туры, из Бадзых-ского заповедника, находящегося вТуркмении, еще более редких жи-вотных — куланов.

«Утка» летит в Африку

Известно, что многие птицы уле-тают зимовать в Африку. Улетаютв жаркие страны и многие утки. Ноэта «Утка», отправившаяся в1957 году в Африку, была необык-новенной — это был самолет. Оченьмаленький, очень подвижный, по-крашенный «под зебру», в черныйи белый цвета. И вели этот самолетнеобыкновенные, мужественные иблагородные люди — профессорБернгард Гржимек и его сын Микаэль.

«Утке» — так Гржимеки назвалисвой самолет, потому что все са-молеты этого типа должны иметь«имя», состоящее из четырех букв(так почему же не назвать его«Уткой»?) — предстояло пролететьдесять тысяч километров над мореми над сушей, пересечь границы мно-гих государств, лететь над горамии пустыней. И все это было тольконачалом, вернее, стремлением к це-ли. А цель полета Гржимеков —огромный парк-заповедник в Афри-ке, который называется «Серенге-ти». Гржимеки летели в этот запо-

ведник для того, чтоб... считать жи-вотных. Мало кто из неспециалис-тов даже догадывается, что однимиз важнейших условий охраны жи-вотных является их учет. Неспециа-листу это может показаться стран-ным : зачем, мол, считать — чембольше будет животных, тем луч-ше, на то и заповедники, на то жи-вотных и охраняют! Да, чем боль-ше животных, тем лучше. Но докакого-то предела. Дело в том, что,охраняя животных в заповедни-ке — подкармливая их, оберегая отбраконьеров, от болезней, а часто иот хищников, — человек создает жи-вотным очень благоприятные усло-вия. А это приводит к тому, что жи-вотных становится гораздо большенормы, той нормы, которая обычно

Антилопа. Что стало бы с этими животны-ми в Серенгети, если бы однажды «Утка»не полетела в Африки?

бывает в природе, животным начи-нает не хватать пищи, им стано-вится «тесно». А о том, как раз-множаются в благоприятных усло-виях животные, можно судить хотябы по такому любопытному при-меру.

В конце прошлого века в частныйзверинец было завезено несколькооленей. Из зверинца олени сбежалии стали жить в лесу, в том лесу,где позже был организован Воро-

нежский заповедник. К моментуорганизации заповедника оленейбыло не много — всего несколькоштук: волки и охотники не позво-лили им размножиться. Но вот лесстал заповедным, уже ничто неугрожало оленям, и через 30 летпосле организации заповедника внем оказалось почти 800 оленей.А еще через 10—12 лет их былоуже свыше тысячи! И наверное, бы-ло бы еще больше, если бы люди не

Полосатые лошадки и не подозревают, какая угроза нависла над ними.

Сколько сил стоило Гржимекам спасти этих животных!

следили за их числом и не понима-ли, что сильное увеличение поголо-вья может привести к гибели оле-ней: начнется голод, появятся бо-лезни. Поэтому часть оленей сталиотлавливать и переселять в другиеместа. И сейчас уже больше полуто-ра тысяч оленей, выросших в Воро-нежском заповеднике, гуляют полесам нашей страны.

Если бы люди не охраняли оле-ней, они не могли бы размножить-ся, но если бы их не считали и во-время не уменьшили бы их числен-

ность, возможно, произошла бы та-кая же трагедия, какая произошлас чернохвостым оленем в штатеАризона в США.

Из-за хищнической охоты коли-чество чернохвостых оленей быстроснижалось, и к 1906 году осталосьздесь не больше 4 тысяч. Тогда охо-та на них была категорически за-прещена, и олени стали быстро раз-множаться. Через 20 лет, к 1925 го-ду, число их возросло до 100 тысяч.Люди радовались этому, не подо-зревая, какая приближается траге-

дня. А она разразилась уже на сле-дующий год — олени стали гибнутьв огромных количествах. Черезпять лет вместо стотысячного ста-да осталось лишь 20 тысяч, а к1940 году — 10 тысяч. Олени гиблиот недостатка еды, а недостатокеды, в свою очередь, привел ко мно-жеству заболеваний, от которых то-же гибли животные.

Еще один пример с оленями: в1960 году только в северной полу-островной части штата Мичиган вСША погибло больше 11 тысяч оле-ней, так как им не хватило корма.

Примеров можно привести ещемножество. И не только примеровс оленями. В естественных условияхчисленность животных регулирует-ся количеством пищи, хищникамии т. д. Если же человек охраняетживотных и создает им исключи-тельно благоприятные условия, ондолжен научиться их считать.

Учет животных вообще необхо-дим. Ведь без этого мы не узналибы и не узнаем в дальнейшем,сколько осталось тех или иных жи-вотных, какие стали редкими, ка-кие исчезают совсем. Ну и конеч-но, учет плотности четвероногого ипернатого населения необходим по-тому, что излишняя «теснота» ве-дет к гибели.

Но легко это сказать, а как этосделать? Как сосчитать оленей илилосей, медведей или лис? А как со-считать, например, кротов, которыхи увидеть-то очень трудно?

Ученые придумали много спосо-бов учета и подсчета животных.Например, таких животных, какбобры, ондатры, барсуки, имеющихпостоянные жилища, считать срав-нительно легко: надо, во-первых,найти эти жилища; во-вторых,

определить, какие из них обитае-мые, какие брошенные; в-третьих,выяснить, сколько зверей живет вобитаемых — один, пара или целаясемья. А уж потом полученныецифры сложить или перемножить.

С лисами и волками и сложнее ипроще. Сложнее потому, что жили-ща у них временные: только на тотпериод, когда появляются детишки,поэтому искать их надо в началелета. Проще же потому, что обитае-мые логова заметны и не надо опре-делять, действующее оно или забро-шенное.

Но ведь есть немало животных,которые вообще не имеют жилищ.Поэтому таких животных считаютлишь зимой; по снегу, по следам.Однако это тоже не просто: ведьодин заяц или лось может оставитьстолько следов, что кажется, будтопрошло целое стадо. Ученые приду-мали такой способ: намечают проб-ную площадку и по ее границамстирают все следы. Потом специаль-ные загонщики, идущие цепочкой,заставляют зверей, находящихсявнутри площадки, покинуть ее. Всезвери обязательно пересекут поло-су, на которой стерты следы, и обя-зательно оставят свежие. Вот этиследы и подсчитываются.

Конечно, и постоянные жилищаживотных, и временные разыски-вают не по всему лесу, а на опре-деленном участке. Участок этот —часть леса, допустим, одна сотая.Значит, количество зверей во всемлесу в сто раз больше, чем на этомучастке.

Есть немало и других способов,причем в последнее время применя-ются новейшие достижения науки итехники. Например, фотографируюткакую-то площадь с самолетов, а

потом на увеличенной фотографиисчитают, сколько на этом участкеживотных.

Для подсчета животных метят ихнесмывающейся краской, надеваютна них кольца, ошейники, дажеприкрепляют к ним крошечные ра-диопередатчики, которые сообща-ют, где находятся животные.

Есть и еще немало различныхспособов подсчета животных. Новсе они не подходили Бернгарду иМикаэлю Гржимекам, потому чторабота, которую им предстояло вы-полнить, была совершенно необыч-на — им предстояло подсчитать ко-личество животных на территориив 12 тысяч квадратных километров.

Именно столько занимал Нацио-нальный парк-заповедник, располо-женный в Африке, на территорииТанганьики. Сейчас Танганьика,освободившись от английского гос-подства, вместе с другой ставшейсвободной страной — Занзибаромобразовала Объединенную Респуб-лику Танзанию. Но в то вре-мя — в 1957 году — Танганьика бы-ла еще подмандатной территориейАнглии, а английское правительст-во, видимо, не очень-то заботилосьо сохранении редчайших диких жи-вотных, иначе оно не стало бы со-кращать территорию заповедника.Уменьшение заповедника — одногоиз немногих в Африке, где еще уце-лели стада редких диких живот-ных,— не просто механическое со-кращение на одну треть площади.Оно грозило гибелью многим жи-вотным. И профессор БернгардГржимек, всю жизнь и всю любовьотдавший животным, понимал это.Понимал и Микаэль — еще совсеммолодой, но уже опытный зоолог,как и отец горячо любящий и

страстно защищающий животныймир.

Но как доказать губительностьтакого проекта, как показать ката-строфу, к которой приведет умень-шение территории заповедника?

Профессор Гржимек уже не разбывал в Африке, бывал он и в Се-ренгети. Он знал: стада антилоп,зебр, жирафов кочуют по обширнойтерритории. Почему? Что заставля-ет их перемещаться с места на мес-то? Как далеко откочевывают этистада и не выйдут ли они за грани-цу заповедника, если эти границыбудут сужены?

Потом Микаэль Гржимек, совер-шая многочисленные поездки в раз-ные части Серенгети, собрал образ-цы почв и трав. Благодаря этомуученые установили, что «путешест-вия» животных не случайны: вопределенное время года они кор-мились в определенных зонах, при-чем многие из этих участков лежа-ли далеко за пределами предпола-гаемых новых границ. Значит, еслисокращение заповедника произой-дет, то большая часть животныхстанет неохраняемой и неминуемопогибнет от браконьеров.

Профессору Гржимеку удастсядоказать губительность сокращенияплощади заповедника. Но это про-изойдет позже. А пока надо отправ-ляться в Африку, надо считать жи-вотных и убеждать английские вла-сти цифрами и фактами.

Да, надо. Но для этого нужныденьги, а английское правительствозаявило, что у него нет денег дляподсчета львов, жирафов, зебр игну. Не было денег и у Гржимеков.А время не ждало: английскиевласти уже приняли решение о со-кращении заповедника. И тут

Гржимекам повезло: любитель-ский фильм, снятый Микаэлем насвой страх и риск, фильм, из-закоторого он залез в большие долгии который не был оценен западно-германскими кинопромышленника-ми, потому что животные в нем по-казаны слишком мирными, не уби-вающими друг друга и не нападаю-щими ни на кого,— этот фильм не-ожиданно на фестивале получилпервую премию! Его сразу купи-ли кинопредприниматели многихстран, и у Гржимеков появилисьденьги. Конечно, эти деньги можнобыло истратить по-разному. Но ниу отца, ни у сына даже мысли невозникло истратить их иначе, чемна спасение животных!

И вот отец и сын покупают само-лет. Они становятся на время уча-щимися авиашколы и, едва окончивее, отправляются на своей «Утке»в далекий и опасный путь — в Аф-рику.

До прибытия Гржимеков в Афри-ку существовало мнение, что в Се-ренгети обитает больше миллионаразличных животных. Гржимекиначали считать. Сначала с самоле-та. Это было очень трудно: надопролететь над одной зоной многораз, чтоб учесть всех животных,—они ведь не стоят на месте!К тому же самолет не имел глуши-телей, и к грохоту моторов невоз-можно было привыкнуть. Но Гржи-меки работали. И чем больше ониработали, тем яснее становилось:животных в Серенгети гораздоменьше, чем предполагалось. Пер-воначальные цифры завышены чутьли не в три раза — животных немиллион, а всего около 367 тысяч.

Таков был первый результатработы Гржимеков. Уже по этому

Пятнистых оленей человек не только сохранил, но и расселяет их.

первому результату стало ясно:сокращать размеры заповедниканельзя! Животные, которые, не-смотря на охрану, все-таки страда-ют от браконьеров, будут выходитьза пределы заповедника, где охра-ны совсем нет. И тогда полное уни-чтожение их неминуемо.

Но надо еще доказать, что живот-ные действительно будут выходитьза новую границу заповедника.Отец и сын пересаживаются с само-лета на автомобиль. Теперь придет-ся ловить животных и как-то ихметить. Микаэль Гржимек изобрелспециальное ружье, которое стре-ляет пульками с усыпляющим ве-ществом. Эти пульки и это вещест-во нисколько не вредили животным.Проснувшись через некоторое вре-мя, они уходили, даже не замечаянадетых на них легких, прочныхи ярких ошейников, благодаря ко-торым животные были видны из-дали.

Гну или газелей можно былоусыплять «чудо-ружьем», но зебрыне подпускали к себе ученых дажена расстояние выстрела. Приходи-лось догонять их на машине и «ло-вить вручную» — за хвост. А это нетолько трудно, но и опасно — во-лосы на хвосте зебры острые какбритва.

И все-таки сотни зебр вскоре ще-голяли в ярких ошейниках.

Теперь с самолета можно былои считать животных, и следить, ку-да направляется стадо.

Потом начал свои исследованияМикаэль: его интересовали образ-цы почв и трав.

И наконец вывод: для того чтобценные животные были сохранены,ни в коем случае нельзя сокращатьграницы заповедника. Профессор

Микаэль Гржимек.

Гржимек предъявил такие вескиедоказательства, что не согласитьсяс ними было нельзя.

Англичане ушли из Африки,колония Танганьика стала незави-симым государством. Новое прави-тельство делает все возможное, чтобсохранить Серенгети и его обитате-

лей. Сохранить для людей, живу-щих сегодня, и для тех, которые бу-дут приезжать сюда через двадцатьи через сто лет, чтоб посмотреть наспасенных «полосатых лошадок»,на удивительных жирафов и благо-родных львов.

И многие из посетителей уникаль-ного заповедника обязательно оста-новятся у памятника, на которомнаписано:

Микаэль разбился во время ра-боты, разбился на той самой «Ут-ке», на которой два года назад при-летел в Африку. Он похоронен назеленом склоне, в самом центрезаповедника, который (кто знает?),может быть, уже перестал бы су-ществовать, если бы хмурым де-кабрьским днем 1957 года «Утка»не полетела в Африку.

А может быть, и зоопарк?

Может быть, он прав, этот весе-лый и добрый, умный и смелый че-ловек?

С детства и на всю жизнь полю-бил он животных, и когда все маль-чишки мечтали о том, чтобы статьмашинистами или пожарными, онмечтал о зоопарке, куда бы могприходить каждый день или ещелучше — вообще никогда не уходитьиз него, всегда быть вместе с жи-вотными.

Шли годы, многое менялось вжизни, маленький Джерри превра-тился в Джеральда Даррелла, нолюбовь к животным не только непроходила, а с каждым днем ста-новилась все сильнее.

Джеральд Даррелл стал путеше-ственником, известным биологом,знаменитым писателем. О своих пу-тешествиях и приключениях, о лю-дях, с которыми ему приходилосьвстречаться, и о животных, кото-рых он привозил из этих путешест-вий, Даррелл написал много удиви-тельных и прекрасных книг. Одна-ко он, знаменитый на весь мир пу-тешественник и писатель, продол-жал жить мечтой о зоопарке. Но те-перь мечта уже была не детской.

Маленький Джерри просто хотелбыть всегда с животными, простовсегда хотел смотреть на них, уха-живать за ними.

Повзрослевший Джеральд стра-дал не только от того, что ему при-ходилось расставаться с животны-ми, которых он привозил из путе-шествий, к которым он привык и ко-торых полюбил.

Чем больше путешествовал Дар-релл, чем больше видел, узнавал,тем яснее понимал — многих жи-вотных необходимо спасать.

Даррелл мечтал создать зоопарк.Правда, зоопарк необычный.

Люди приходят в зоопарк, чтобпосмотреть на разных зверей иптиц. И почти никогда не задумы-ваются над тем, только ли для по-каза зверей существуют зоопарки.Большинство считают: да, толькодля показа. Впрочем, действитель-но во многих странах, да и у насв России до революции, большин-ство частных зоопарков или зве-ринцев существовало лишь для раз-

МИКАЕЛЬ ГРЖИМЕК

12.4.1934 — 10.1.1959.

Он отдал все, что имел,даже свою жизнь, за то,

чтоб сохранить дикихживотных Африки.

влечения публики и для обогаще-ния владельцев зоопарка или зве-ринцев. Но были и есть другиезоопарки. В них работают ученые,ведутся серьезные исследования,наблюдения, делаются очень важ-ные и интересные открытия. И ужсовсем мало кто знает, что благода-ря зоопаркам удалось спасти нема-ло зверей и птиц от вымирания илиистребления.

Тот, кто бывал в Московскомзоопарке, видел, наверное, удиви-тельное животное с небольшой гри-вой и печальными глазами. У жи-вотного этого несколько названий,и одно из них в переводе с китай-ского значит «непохожий ни наодного из четырех»: рога у негооленьи, но на оленя он не похож;

В наш век кое-где необходимы и такиедорожные знаки.

хвост у него коровий, но не похожон и на корову; не похож он и накозу, хотя копыта у него козьи; непохож он и на лошадь. В общем,действительно не похож ни на од-ного из четырех. Второе имя этогоживотного — «милу», а научное —олень Давида. Получил он такоеназвание в честь путешественникаи исследователя Азии Арманда Да-вида — первого европейца, увидев-шего это животное и сообщившегоо нем ученым.

Этого оленя нигде в природе ужене существовало; единственное ста-до — сто двадцать голов, уцелевшихна Земле,— паслось в император-ском саду за высокой стеной. НоДавид был настоящим натуралис-том, его не испугало то, что оленисчитались священными,— чтоб раз-глядеть их, Арманд Давид перелезчерез стену, хотя знал, что этоочень рискованно.

«Вылазка» Арманда Давида име-ла важные последствия: китайцыуже не могли хранить в тайне су-ществование «милу» и несколькоживотных попали в Европу. А через20 лет после того, как Давид от-крыл этих оленей для науки, раз-бушевавшаяся река Хуанхе разру-шила стены императорского пар-ка, и олени разбежались. Конечно,почти все они вскоре были истреб-лены, остатки стада уничтожиливо время боксерского восстания, ипоследнего оленя убили в 1900году.

В XX веке олени Давида переста-ли бы существовать, если бы не тенесколько экземпляров, которыеоказались в Европе. А через не-которое время изящное животное,не похожее ни на корову, ни на ло-шадь, ни на оленя, ни на козу, по-

явилось во многих зоопарках мира.Оно хорошо чувствовало себя в не-воле, и к 1922 году на Земле суще-ствовало уже 64 «милу», в 1935 го-ду — 300, в 1963 — около 400.

Несомненно, Джеральд Дарреллзнал историю спасения оленя Да-вида. Конечно, знал Дарреллтакже историю лошади Пржеваль-ского.

Знаменитый русский путешест-венник Николай Михайлович Прже-вальский привез из своих путешест-вий по Центральной Азии шкуруи череп не известного ранее наукеживотного. В 1881 году зоологИ. С. Поляков описал это живот-ное, определив, что оно являетсяпредком наших домашних лошадей,и назвал ее в честь путешественни-

ка и первооткрывателя лошадьюПржевальского. А через четвертьвека на свободе осталось лишь не-большое стадо этих лошадей Прже-вальского. Зато несколько экземп-ляров уцелело в зоопарках. И в1965 году на земном шаре жилоуже 125 этих животных. Успеш-ное разведение их в неволе далооснование зоологам считать, что ло-шадь Пржевальского, в конце кон-цов, можно восстановить, и в1959 году на Международном сим-позиуме было решено создать меж-дународное общество по сохране-нию лошади Пржевальского. И че-рез шесть лет, в 1965 году, наВтором международном симпозиу-ме зоологи уже докладывали о сво-их успехах.

И львам иногда не мешает знать правила уличного движения.

Большая райская птица. Во времена Уол-леса этих птиц было множество. Но оченьскоро их почти полностью истребилив угоду модницам.

Безусловно, Даррелл знал и иныепримеры спасения животных в зоо-парках. Например, знал он, навер-ное, о спасении гавайской казарки,сейчас их насчитывается около500 штук, в то время как в 1950 го-ду на Земле оставалось не больше40 птиц; знал и о иранской лани,и о многих других животных, исче-зающих по разным причинам наволе и сохраняемых в зоопарках.

Возможно, помнил Даррелл идругое: когда в начале нашего ве-ка над райскими птицами, шкуркикоторых сотнями тысяч привози-лись в Европу и Америку для укра-шения женских шляп, навислаопасность истребления, английский

Лошадь Пржевальского — единственный оставшийся на Земле дикий предок домашнейлошади. Сохранилось их не более двухсот: все они родились и выросли в зоопарках

Не долго жили обе-зьяны в неволе. Онигибли от болезней итоски. Вот такую тос-кующую пару изоб-разил нидерландскийхудожник XVI векаПитер Брейгель Стар-ший на картине «Двеобезьяны».

издатель Вильям Ингрэм ценой поч-ти полного своего разорения спасэтих птиц. Он купил крошечныйостровок Малый Тобаго (вся пло-щадь его — 180 гектаров) и перевезна него около полусотни птиц. Соб-ственный остров сэра Вильяма былнедоступен для заготовителей пти-чьих перьев, и благодаря этому,благодаря заботе сначала его сыно-вей, а затем — правительства моло-дого государства Тринидад и Тоба-го на этом острове и по сей деньживут редчайшие птицы, известныев науке под названием большихрайских птиц.

Но Даррелла вдохновляли нетолько эти примеры. Даррелл знал:есть немало и таких животных, ко-торых люди никогда не станут спе-циально охранять. Вот лишь одинпример. На Антильские острова

было случайно завезено несколькокрыс. Через некоторое время кры-сы страшно размножились, сталинаносить огромный вред, и дляборьбы с ними на острова привезлинесколько мангуст. Мангусты тожеразмножились очень быстро и уни-чтожили крыс. А когда не ста-ло крыс, мангусты принялись заптиц, гнездящихся на земле, и,полностью уничтожив их, взялисьза землероек, за ящериц и лягу-шек и тоже почти полностью уни-чтожили их. И дело не только втом, что погибли полезные живот-ные, поедающие в больших ко-личествах насекомых-вредителей,дело в том, что многие из этих ля-гушек и жаб, птиц и других живот-ных так называемые «эндемики»:они живут только в каком-нибудьопределенном месте земного шара.

Там, где животных любят, они чувствуютсебя хорошо. И даже часто ведут себяточно так же, как на воле.

И значит, если будут уничтоженытам, то вообще исчезнут с лицаЗемли.

Лягушки, ящерицы, жабы, змеи,ужи, тритоны — разве их надо за-щищать, спасать? Надо! Для Дар-релла нет плохих и хороших, инте-ресных и неинтересных, полезныхи бесполезных животных. Для негоесть те, кто нуждается в защите испасении. А спасенные и размно-женные в неволе, они снова займутсвои места в природе..

Так считает Джеральд Даррелл.Ради этого он решил организоватьзоопарк.

Деньги, которые Даррелл полу-чал за свои книги, а книги его однииз самых популярных в мире, да-ли ему возможность отправиться вэкспедицию за редкими животны-ми, привезти их и начать организо-вывать зоопарк. Но английские вла-сти не поддержали энтузиаста: зоо-парк? Еще один? Да их и так до-статочно! Спасать редких живот-ных, в том числе лягушек и змей?!Нет, этого власти понять не могли.

Даррелл, как, впрочем, и Гржи-меки, как многие другие энтузиас-ты, знал, что у правительств, тра-тящих миллиарды на пушки и тан-ки, вряд ли найдутся «лишние»деньги для львов и жирафов, темболее для жаб и ящериц. Да он ине рассчитывал на помощь прави-тельства — он хотел лишь получитьразрешение на организацию зоопар-ка. Но власти и разрешения даватьне хотели.

Помог случай. И вот на неболь-шом островке Джерси появилсякрошечный зоопарк.

Прошло несколько лет. Это былитрудные годы. Власти подозритель-но относились к Дарреллу и его

Лемур вполне освоился в своем новом жилище — зоопарке.

детищу, обыватели считали затеюДаррелла безумием или прихотью,ученый мир еще не признал зоо-парк на острове Джерси.

Часто не хватало денег, Дарреллзадыхался от долгов, а кредиторывдруг начинали требовать немед-ленной уплаты денег, грозя умо-рить голодом всех животных. Нераз жизнь зоопарка висела на во-лоске, и если бы не мужество Дар-релла и его жены, если бы не по-мощь знакомых и незнакомых дру-зей Даррелла, таких же, как и он,энтузиастов, то, возможно, на ост-рове Джерси сейчас и не было бызоопарка. Того самого зоопарка, ко-торый теперь известен во всем мире,который не только признан властя-ми, но и является их гордостью (хо-тя помощи зоопарку они по-преж-нему не оказывают), которым сей-час интересуются ученые многихстран. Того самого зоопарка, где нетолько сохраняются, но и разводят-ся редкие исчезнувшие животные,разводятся, чтоб быть выпущенны-ми на свободу. А среди них естьи такие, которые исчезают или ужеисчезли совсем и которых никто,нигде и никогда не охраняет!

Многое пришлось пережить и пре-одолеть Дарреллу и его жене. Ноони не отчаивались, не опускалиРУК.

Сбылись мечты маленькогоДжерри — у него был свой зоопарк,в который он мог приходить каж-дый день и всегда быть рядом сосвоими животными.

Сбылись мечты взрослого Дже-ральда Даррелла — ему теперь ненадо было расставаться со своимиживотными, которых он привозилиз путешествий, к которым при-выкал, которых любил.

А главное — он осуществляетпрекрасную идею: он спасает жи-вотных.

«Я понимаю,— говорит Дар-релл,— что наши возможностиочень малы, но если нам удастсяпредотвратить истребление хотя бынекоторых из множества исчезаю-щих видов, если наши усилия при-влекут и других людей к этому важ-ному и неотложному делу, то мыстарались не напрасно».

Несмотря на всю ценность тако-го зоопарка, он не решает и малойчасти всех проблем, связанных сзащитой и спасением животных.Надо, чтоб все люди поняли, какэто важно, как это необходимо икак срочно надо действовать.

И Даррелл, и профессор Б. Гржи-мек пишут книги, чудесные книги,веселые и добрые, мужественные иумные, как сами авторы этих книг,выступают по радио и телевиде-нию, пишут статьи и читают лек-ции. Они рассказывают, объясняют,агитируют, убеждают, вербуют сто-ронников в свою армию — армиюзащитников животных.

Зубры в Подмосковье

Ночной туман еще прятался закустами, но уже чувствовалось, чтосолнечные лучи вот-вот прогонятего и оттуда. В это раннее утро япришел в лес, чтоб увидеть однихиз самых крупных, самых редкихи самых древних жителей нашейпланеты, современников мамонта —зубров. Да, тех самых зубров, ко-торых почти полностью истребилиеще столетия назад.

В лесу в этот час удивительнаятишина. Только птичий хор привет-

ствует восход солнца, но голосаптиц не нарушают, а только под-черкивают тишину леса. И вдруг вэту тишину врывается звук охотни-чьего рога.

Я ждал его, я знал — рог зоветзубров. Значит, сейчас они по-явятся.

Прошло несколько минут, и по-слышались другие звуки: хруст ве-ток, громкое сопение, фырканье.Они! Я приготовился, и все-таки, ко-гда из-за деревьев, из утренней зо-лотистой дымки, низко опустив

тяжелые лобастые головы с широ-ко расставленными кривыми рога-ми, появились зубры, я почувство-вал, как сильно у меня забилосьсердце. И не только потому, что этиживотные производили впечатлениесами по себе, но и потому, что — яочень хорошо понимал — они воз-рождены в самом буквальном смыс-ле слова, возрождены человеческойволей и умом, человеческими зна-ниями и терпением, а главное —огромной человеческой любовью кживотным.

Ученые не сразу пришли к выводу, что подмосковный лес — прекрасное место для зуб-рового питомника.

Едва кончилась первая мироваявойна и люди вернулись к мирномутруду, они вспомнили о зубрах.Можно ли их спасти, не поздно ли?

В 1923 году по предложениюпольского натуралиста Яна Штоле-мана было организовано Междуна-родное общество спасения зубра.В распоряжении энтузиастов име-лись сохранившиеся на земном ша-ре всего 56 зубров, которые жили

в зоопарках пятнадцати стран. Это,конечно, очень мало, однако и сэтим количеством можно было на-чинать работу. Но... Но тут выясни-лось, например, что чуть ли не по-ловина оставшихся зубров старые,что почти нет специалистов (да иоткуда им быть?), знающих этихживотных. Поэтому, когда зубры,жившие в Германии, начали болеть,никто не мог их вылечить.

Его предки были современниками мамонтов.

Даже вопрос о питании зубровбыл не совсем ясен. Одни считали,что зубрам нужна трава, а древес-ный корм они употребляют лишьтогда, когда травы не хватает (этомнение явилось одной из причиннеудачной акклиматизации и раз-множения зубров в Аскании-Нова в1921 году), другие были уверены,что, поскольку зубр — зверь исклю-чительно лесной (недаром же ондольше всего уцелел в Беловежскойпуще), ему нужна лишь древеснаяпища. И не понимали люди, что вБеловежскую пущу зубры забра-лись не от хорошей жизни — ушлив чащу, в болота от преследованиялюдей. Не знали и не понимали лю-ди и многого другого. В результатеза пять лет (с 1923 года) поголовьене только не увеличилось, а, наобо-рот, уменьшилось — в 1927 годуосталось лишь 48 зубров. Но и этопоголовье продолжало сокращать-ся — еще через пять лет зубры оста-лись лишь в Польше, Венгрии, Анг-лии, Германии, Голландии и Шве-ции. И осталось их, как значилось впервой опубликованной «Племен-ной книге», всего 30.

Трудно сказать, что было быдальше. Скорее всего, зубры про-должали бы вымирать, и в концеконцов ученые зарегистрировали быдату смерти последнего зубра, умер-шего в зоопарке, как зарегистриро-вали они дату смерти последнегостранствующего голубя или послед-ней квагги. Да, так бы и случилось,если бы не два американских уче-ных — братья Хейнц и Лутц Хек.Они предложили скрещивать остав-шихся зубров с бизонами.

Братьям Хек не пришла бы в го-лову их замечательная мысль, небудь бизонов, уцелевших в нацио-

нальных парках США и Канады ина некоторых фермах. А главное —не будь бизонов Бродячего Койота.

Многие десятилетия бизоны спа-сали — одевали и кормили — индей-цев. И вот пришло время индейцупо имени Бродячий Койот спасатьбизонов. С огромным трудом пой-мал он случайно уцелевших в кро-вавой бойне двух маленьких бизон-чиков — бычка и телочку, выкор-мил и вырастил их.

Трудно было индейцу, оченьтрудно: ведь повсюду рыскалиохотники за бизонами, да что тамохотники — и бродяги, и авантюрис-ты, и бандиты, и искатели приклю-чений; и любой с радостью всадилбы заряд в бизона, а заодно и виндейца. Но Койот был смелым иупрямым человеком. Он прятал иукрывал животных, угонял их прималейшей опасности. Он буквальноне отходил от первых появившихсятелят. И так изо дня в день,из года в год в течение двадцатитрех лет жил он в постоянной тре-воге и постоянной опасности. Ностадо росло, и через двадцать тригода, благодаря мужественному исамоотверженному индейцу, оносостояло уже из 300 бизонов!

Но все труднее и труднее стано-вилось укрывать и оберегать этихживотных состарившемуся Койоту.Он знал: пока может делать хотьшаг, будет около своих бизонов. Ночто с ними произойдет потом?

К счастью, американские властиспохватились: в 1905 году былоорганизовано «Общество защитыбизонов».

Правительство купило у индейцабизонов, и они стали основой бу-дущих бизоньих стад, которые сей-час снова, правда, далеко не такие

многочисленные, но все-таки появи-лись в Америке.

Этих-то бизонов, точнее, бизонокбратья Хек и предложили скрещи-вать с зубрами. Братья Хек пред-ложили метод восстановления зуб-ров, который получил название по-глотительного скрещивания. Этозначило вот что: от скрещиваниязубров с бизонками появились те-лята — зубробизончики. Зуброби-чонок, когда они вырастали, сноваскрещивали с зубрами, следующеепоколение опять скрещивали с зуб-рами, потом опять, и так далее.

Первый потомок зубра и бизонкиимел половину крови зубра, поло-вину — бизонки и был похож и напапу, и на маму. Следующее поко-ление, у которого бизоньей кровибыло лишь 1/4, а зубриной 3/4, уже на-чинало терять черты бизона и при-обретать черты зубра. Еще следую-щее поколение имело лишь 1/8 частьбизоньей крови и мало чем отлича-лось от зубра, а четвертое поколе-ние, имеющее уже 15/16 зубриной илишь 1/16 бизоньей крови, было на-столько похоже на зубров, что дажеспециалисты не могли их отличитьот чистокровных зубров. И лишьнемногие знали, что они не чисто-кровные, а чистопородные — все-та-ки какая-то часть бизоньей крови уних была, поэтому называть их чис-токровными нельзя, но по всемстатьям они ни капельки не от-личались от настоящих зубров.Поэтому их и называют чистопо-родными.

Предложение и работу Хеков по-началу многие специалисты встре-тили в штыки. Но вскоре они убе-дились, что неправы.

Во-первых, гибриды были болеестойкими и жизнеспособными, чем

их родители; во-вторых, скрещива-ние очень ускорило работу по выра-щиванию зубров; и в-третьих, еслибы не метод поглотительного скре-щивания, началось бы скрещиваниеблизких родственников, а это при-вело бы к полному и быстрому вы-миранию животных.

Вторая мировая война нанеслазначительный урон поголовью зуб-ров в Европе. И тем не менее в «Пле-менной книге», вышедшей послевойны, значилось 98 зубров.

В 1946 году в Советском Сою-зе имелся лишь один чистокровныйзубр. А через два года к нам при-был из Польши кавказско-беловеж-ский зубр Пуслов. Прибыл он не вБеловежскую пущу, а в Подмоско-вье и прибыл не в гости, а на по-стоянное место жительства.

Да, именно здесь, под Москвой,на территории Приокско-Террасно-го заповедника, решили организо-вать Центральный зубровый питом-ник, решили поселить здесь зуб-ров, акклиматизировать их и раз-водить.

Один из крупнейших в мире спе-циалистов по зубрам, страстный эн-тузиаст Михаил Александрович За-блотский доказал, что лучшее мес-то для разведения зубров — не сте-пи с изобилием травы и не густыелеса, где травы почти нет. Для зуб-ров нужны разреженные смешан-ные леса с полянами и перелеска-ми. И в Приокско-Террасном запо-веднике оказались именно такиеусловия.

Вслед за Пусловом прибыли ещеодин зубр и две зубрицы. Это былов 1948 году. А сейчас на звук охот-ничьего рога из лесу вышли десят-ки могучих зверей и дружно на-правились к кормушкам.

Зубры неприхотливы в еде — ко-ра и листья 30 пород деревьев, 150разных травянистых растений мо-гут служить им пищей. Еды у зуб-ров в питомнике достаточно. И все-таки их тут еще и подкармливаютмолотым овсом и отрубями, корне-плодами, а зимой — и сеном. Нокак же так — ведь раньше, когдазубры жили на свободе, их никтоне подкармливал, а они все-такижили? Зачем же теперь им под-кормка?

Конечно, можно их и сейчас неподкармливать, и звери не умрутс голоду, они будут жить так же,как и их вольные предки. Но вотэто-то как раз и не устраивает ра-ботников питомника: ведь дело нетолько в том, чтоб зубры жили —дело в том, чтоб их было много.И по возможности скорее!

В те времена, когда зубры жилина воле, никто не интересовался ихчисленностью. Обычно зубрица при-носила одного теленка раз в 2—3 года, телята нередко рождалисьхилыми, многие умирали. В питом-нике же зубрицы почти ежегодноприносят по теленку, и почти всеони выживают.

Вот почему через десять летпосле прибытия Пуслова в разныхзоопарках и заповедниках нашейстраны уже жило 280 этих редкихживотных, из них 19 бизонов, 182зубробизона и 79 зубров!

...Опустошив кормушки, зубрыснова скрылись в лесу. До вечера.В 6 часов вечера опять протрубитохотничий рог, и зубры придут ккормушкам. А пока они будут бро-дить по лесу, искать грибы, щипатьтраву. Далеко они не уйдут — зуб-ры не бродяги, за день они прохо-дят не больше 5—7 километров.

До трехлетнего возраста зубрыживут и пасутся все вместе. На чет-вертом году жизни их разделяютстрого по племенным группам и во-дворяют в загоны — ведь в питом-нике живут и беловежские, и кав-казско-беловежские зубры, и бизо-ны, и зубробизоны.

Зубры на воле очень осторожны,и увидеть их нелегко. Они не толь-ко не нападают на человека, но да-же избегают встречи с ним. У зуб-ров прекрасный слух, и приближе-ние человека они слышат изда-ли. А услышав, уходят в лес, пря-чутся.

В загонах же зубры быстро при-выкают к людям, ухаживающимза ними, откликаются на зов, по-зволяют себя гладить. Впрочем, невсе, это зависит от характера. А ха-рактеры у зубров разные. Но в об-щем-то эти огромные, такие страш-ные на вид звери все довольно доб-родушные.

Работники заповедника любятвспоминать, как однажды былиразочарованы приехавшие в запо-ведник кинематографисты. Имочень хотелось снять страшных зуб-ров, гоняющихся за людьми, под-нимающих на рога автомашины,сокрушающих каменные стены.И вдруг оказалось, что зубры уди-вительно спокойные животные. Таки уехали кинематографисты, несняв задуманного, но в полной уве-ренности, что работники питомникаиз каких-то непонятных соображе-ний их обманули.

Да, зубры — животные мирные.И то, что эти мирные великаны жи-вут на Земле,— величайшая победачеловека.

А то, что зубры живут в Подмос-ковье и отсюда переезжают во

многие города Советского Союза,—величайшая победа советских уче-ных и в особенности Михаила Алек-сандровича Заблотского.

Хищники — спасителии защитники

В английском городе Кармантенстоит необычный памятник. Постав-лен он в 1880 году в честь волка.Точнее, в честь последнего волка,убитого в Англии.

В течение многих лет англичаневели с волками упорную борьбу, ко-торая в конце прошлого века за-кончилась полной победой людейнад хищниками.

Волки — звери хитрые, сильные,живучие, прекрасно приспосаблива-ются к любым условиям, легко пе-реносят и холод и голод. Волк мо-жет преследовать добычу несколькочасов, при этом иногда развиватьскорость до 80 километров в час.К тому же звери эти очень прожор-ливы — после длительной голодов-ки волк может за один присестсъесть 25 килограммов мяса. При-чем голодные волки становятся осо-бенно смелыми — нападают на охра-няемые стада, забираются на скот-ные дворы, совершают налеты наовчарни. По подсчетам специалис-тов до революции лишь в европей-ской части России от волков еже-годно гибло примерно 750 тысяч го-лов скота.

Не удивительно, что люди объя-вили волкам беспощадную войну.Только в Казахстане за пять летбыло истреблено около 80 тысячхищников. Но волки еще наносятнемалый вред, и борьба с ними про-должается. И возможно, наступит Во многих местах волки еще приносят большой вред, и охота на них разрешена

:)та птица питается насекомыми, но онане хищник.

такой день, когда и у нас можнобудет поставить памятник в честьуничтожения последнего волка.

Вот будет хорошо! — скажутодни.

Нет, плохо! — ответят другие.Но они же хищники! Да, хищ-

ники. И прежде чем продолжатьразговор о хищниках, необходиморазобраться: кто же они такие?

Впрочем, это же совершенно яс-но: хищники — животные, которыеедят других животных. Ну, а еслиподумать...

Жуки жужелица и божья коров-ка — хищники: они едят других на-секомых. А синица, которая тожепитается насекомыми,— уже нехищник, а насекомоядная птица.Щука — хищник. А зимородок, ко-торый тоже ест рыб,— рыбояднаяптица. Такое перечисление можно

продолжать без конца. Можно при-вести и обратные примеры. Ворону,как известно, хищником не счита-ют. А сколько она разоряет гнезд,губит птенцов и яиц! Чайки-марты-ны считаются рыбоядными птица-ми. А сколько грызунов они уни-чтожают! И наконец, немало жи-вотных, которые считаются хищ-никами, а питаются растительнойпищей или насекомыми.

Понятие «хищник» — сложное, ичтоб не запутаться, мы сейчас огра-ничимся общепринятым (а не науч-ным) определением хищников. Бу-дем называть хищниками тех жи-вотных, которые поедают себе по-добных: насекомые — насекомых,рыбы — рыб, птицы и звери —подобных себе теплокровных жи-вотных.

Ну вот, обрадуются сторонникипамятника в честь последнего уби-того волка, значит, такой памятникдолжен быть когда-нибудь постав-лен и у нас. Хищников надо полно-стью уничтожать: не говоря уже отом вреде, который хищники при-носят человеку, уничтожая домаш-них животных, они же уничтожаюти диких. И если мы хотим сохра-нить, допустим, копытных живот-ных — надо уничтожить волков ирысей; хотим сохранить певчих илинасекомоядных птиц — необходимоуничтожить всех сов и ястребов. Ка-залось бы, логично?

Но почему же в Польше ученыесчитают, что надо ограничить охо-ту на волков, а не ставить этих жи-вотных вне закона?

Почему английский ученый, про-фессор Б. Гэп, считает необходимымвновь завести и расселить волков вгорах Шотландии, там, где они бы-ли уничтожены 300 лет назад?

Есть места, где волков охраняют: люди поняли, что хищные звери тоженеобходимы.

Почему в ГДР, Финляндии, Юго-славии и других странах запреще-на охота на рысей?

Почему во многих странах сей-час охраняют медведя, а сокраще-ние числа белых медведей (их сей-час приблизительно 10—14 тысячи уничтожение продолжается) вы-зывает тревогу ученых?

Почему так беспокоит ученых ис-чезновение тигров? (На планете ихосталось не больше 15 тысяч.)

Почему люди начали пересматри-вать складывавшиеся тысячелетия-ми взгляды на хищников? Чембольше человек узнаёт о жизни жи-вотных, тем яснее ему становится:вмешиваться в эту жизнь надо осто-рожно, нельзя грубо нарушать взаи-мосвязь, которая складывалась иукреплялась веками. Это вовсе незначит, что хищников нельзя ист-реблять. Если их много, если онинаносят урон домашним животным,если они в больших количествахуничтожают диких животных, то-гда хищников надо истреблять, ист-реблять беспощадно. Но — теперьэто совершенно ясно — до опреде-ленных пределов. Люди сравнитель-но недавно получили возможностьэффективно бороться с хищниками,даже полностью уничтожить их внекоторых районах. И сразу сталиполучать предупреждающие «сиг-налы»: будьте осторожны, будьтевнимательны, взвесьте все!

Вот пример. Американцы реши-ли спасти оленей на плато Кайбабв штате Аризона. Олени очень стра-дали от хищников, и американцыначали этих хищников — пум иволков — уничтожать. Охотникибыстро справились с поставленнойзадачей: все волки и пумы в этомрайоне были уничтожены.

Белых медведей осталось очень мало. Сколько, будет точно известнопосле того, как закончится их перепись, которую проводят ученые.

Лисичка-феникс —настоящий хищник.

Охотники обрадовались. Да и бы-ло чему: оленей стало сразу вомного раз больше. Но радость ока-залась недолгой: прошло еще не-сколько лет и началась массовая ги-бель оленей. И скоро их стало мень-ше, чем до истребления волков ипум. А еще через некоторое времяоленям на этом плато начало гро-зить полное вымирание.

Причиной тому явились хищни-ки, точнее, их отсутствие.

Как же так? Казалось бы, это нелогично: отсутствие хищниковдолжно способствовать постоянно-му увеличению поголовья оленей.Ведь их теперь никто не уни-чтожал!

На самом деле все гораздо слож-нее. И если человек вмешивается вжизнь животных, он должен преж-де хорошо подумать, посчитать.(Считать животных, кстати, надо нетолько в заповедниках.)

Люди должны постоянно пом-нить: сделанное сегодня будетиметь какие-то последствия черезгод или через пять лет, через десятьили через двадцать. Но результатобязательно скажется.

Американцы уничтожили хищ-ников, и вскоре оленей стало боль-ше. Казалось бы, цель достигнута.Но сторонники уничтожения хищ-ных животных не умели или не хо-тели считать. Иначе они поняли бы.

что сильно размножившиеся оле-ни стали опустошать все вокруг.А опустошив, стали гибнуть от го-лода.

Однако смерть от голода — неединственный результат полногоуничтожения хищников: животныеначали гибнуть и от болезней, ко-торые быстро распространились сре-ди оленей. Возможно, те, кто заду-мал уничтожить хищников, не зна-ли, что эти животные активно пре-дупреждают массовые заболевания.Они не только поедают падаль, ко-торая сама по себе уже источникзаразы — они в первую очередьуничтожают слабых, больных жи-вотных, пресекая тем самым пере-дачу, распространение болезней.

Всего этого не учли истребителиволков в штате Аризона — и вот ре-зультат.

Не менее печальные результатыпринесло уничтожение волков в Ка-наде в тех местах, где живут ред-кие, вымирающие сейчас живот-ные — олени карибу. Эти животныееще сравнительно недавно былиочень многочисленны. На севере Ка-нады в 1911 году их насчитывалосьоколо 30 миллионов, а в 1938-мосталось около двух с половиноймиллионов. Через 10 лет — в 1948 —1949 годах — стада карибу насчи-тывали несколько более полумил-лиона животных, а в 1956-м ихоставалось уже немногим более250 тысяч. 250 тысяч — это не такуж мало, конечно. Но ведь надоучесть, что за 45 лет их численностьуменьшилась в 120 раз и дальше,естественно, будет сокращаться ещебыстрее.

Понятно, что это положение выз-вало тревогу ученых. Была строгозапрещена охота на карибу, и одно-

Южноамериканский безгорбый родствен-ник верблюда — лама.

временно началось уничтожениеволков, которых, наряду с брако-ньерами, считали виновниками со-кращения поголовья оленей. С 1953по 1958 гг. было уничтожено 6500волков. И действительно, в 1958 —1959 годах число карибу резко уве-личилось. Но уже через год их оста-лось 200 тысяч — среди карибу на-чались заболевания и массовыйпадеж.

Но для сохранения и, как говорятзоологи, процветания вида хищни-ки необходимы не только потому,что регулируют численность живот-ных и не дают им размножиться дотакой степени, что они начинают

гибнуть от голода. И не только по-тому, что не дают распространятьсяэпидемиям.

Чарлз Дарвин писал, что инки —древние жители Южной Америки —очень ловко устраивали облавы налам. Пойманных животных они сра-зу же сортировали и лучших — наи-более сильных и красивых — выпус-кали. Забивали на мясо лишь сла-бых. Нет, не больных, а просто сла-бых. Сильные же и красивые про-должали род, и род процветал.

То же в какой-то степени делаюти волки. В первую очередь они уни-чтожают больных, во вторую оче-редь — слабых. (Не сознательно, ко-нечно, просто больные и слабые —более легкая добыча.) Таким обра-зом, уничтожая слабых и оставляясильных, они как бы способствуютулучшению породы.

Но и это еще не все.Леопарды считаются опаснейши-

ми хищниками в Африке, хотя лео-парды-людоеды очень редки. Темне менее животных этих усиленноуничтожали и добились значитель-ных успехов. Но вскоре плантациив Кении стали подвергаться опус-тошительным набегам обезьян-ба-буинов. Причем количество обезьянувеличивалось с каждым днем.

Лишь позже выяснилась причи-на : леопарды регулировали числен-ность обезьян, не давая им размно-житься до такого угрожающего ко-личества. А бороться с обезьянами,да еще с таким количеством, гораз-до труднее, чем уничтожать лео-пардов.

И еще один пример.Койотов — луговых волков — в

США беспощадно уничтожали,справедливо считая их убийцамиягнят. Только в 1962 году в Кали-

форнии на истребление койотов за-тратили 90 тысяч долларов. А ко-гда подсчитали ущерб, наносимыйэтими хищниками, выяснилось,что он составляет всего 3,5 тысячидолларов. Но и это, очевидно, оченьзавышенная цифра: многие амери-канские ученые считают, что койо-ты никакого вреда в конечном ито-ге не приносят. Даже наоборот,это — полезное животное. Да, койотгубит ягнят. Но ягнята — не основ-ная пища койота. Основная его пи-ща — грызуны, вредящие пастби-щам, где пасутся овцы и ягнята.

И вот, если сравнить вред, прино-симый койотом — убийцей ягнят,с пользой, приносимой койотом —истребителем грызунов, сравнениебудет явно в пользу койтов — ис-требителей грызунов.

Все сказанное о хищных зверяхотносится во многом и к хищнымптицам. Мнение о хищных птицаху людей было вполне определен-ное — отрицательное. Да и как жеиначе? Ведь люди постоянно видят,как коршуны таскают цыплят, со-колы бьют голубей, ястребы уни-чтожают всех подряд, даже такихкрупных птиц, как тетерева и глу-хари.

Одним словом, все хищные пти-цы — разбойники.

В немецком языке хищная пти-ца так и называется «раубфогель»,то есть «птица-разбойник».

И действительно, кто станет от-рицать, что хищные птицы поеда-ют других птиц? Это же бесспорно,это же знают все.

Но далеко не все знают, что себеподобных, то есть птиц, хищникиистребляют не так уж много. Уче-ные подсчитали: жертвами хищ-ников являются не больше 10—15%

Ягуары.

мелких певчих, охотничьих ипрочих птиц. 85—90% в рационехищников составляют вредные на-секомые и грызуны. Это уже дока-зано учеными, и многих хищныхптиц запрещено убивать. Но извест-но это далеко не всем охотникам,и истребление хищных птиц ещепродолжается. А до недавнего вре-мени истребление их вообще носи-ло массовый характер — за убитыххищных птиц выдавались денеж-ные премии.

По самым скромным подсчетам,в нашей стране ежегодно уничто-жалось более миллиона хищныхптиц. То же происходило и в дру-гих странах. В сравнительно не-больших по размеру странах мно-гие хищники полностью или почтиполностью истреблены. Например,в Англии осталось всего две парыскоп. И тысячи туристов ежегодноприезжают посмотреть на этих со-всем еще недавно таких обычных,а теперь таких редких птиц. Этаже судьба ждала и ястребов, еслибы правительство не издало законоб их охране. Взяты под охрану инекоторые хищные птицы в Бель-гии, в ГДР и ФРГ, а в Голландиюспециально завезли 40 ястребов-тетеревятников и установили пре-мии тем фермерам, на чьей землеэти птицы будут селиться.

Конечно, хищных птиц взялипод защиту в первую очередь пото-му, что ученые доказали их огром-ную пользу в борьбе с грызунами инасекомыми — вредителями сель-ского хозяйства.

Но не только этим полезны хищ-ные птицы. Они, как и хищники-млекопитающие, как и хищные ры-бы, спасают от гибели себе подоб-ных.

Люди уже давно сталкивались сэтим явлением, но не могли оце-нить его по достоинству, а поэтомуи не делали нужных практическихвыводов.

А ведь фактов было достаточно!В конце прошлого — начале ны-

нешнего века в Беловежской пущеза три года уничтожили около ты-сячи хищных птиц, надеясь, чтоэто «мероприятие» увеличит коли-чество дичи. Но дичи стало гораздоменьше. В Норвегии, видимо, незнали об этом «опыте» или не по-няли, что привело к гибели птиц,и в начале нашего века повторилиподобное «мероприятие», надеясьувеличить число белых куро-паток. Действительно, первое вре-мя этих птиц стало гораздо боль-ше, и охотники не могли нарадо-ваться.

Но вот с 1916 года количество ку-ропаток стало резко уменьшаться,и через несколько лет вместо 12—13 тысяч куропаток в год охотникидобывали всего по 700—800.

Норвежский ученый А. Бринк-ман еще в 1927 году доказал при-чину гибели куропаток, связав еес уничтожением хищных птиц. Нопрошло еще немало лет, за это вре-мя были уничтожены миллионы имиллионы птиц, пока люди — да ито далеко не все! — окончательнопоняли это.

Теперь известно: хищники не-обходимы для нормальной жиз-ни других животных. Уничтожитьхищников — значит нанести ударпо этим животным, и удар гораздоболее чувствительный, чем наносятим хищники.

Теперь известно, что хищники впервую очередь уничтожают боль-ных животных. И вовсе не потому,

Еще недавно сайга была кандидатомв список полностью истребленныхживотных.

что им больные больше по вкусу.Нападают они на всех подряд. Ноздоровые чаще увертываются, лег-че уходят от преследования, чембольные, ослабевшие, менее под-вижные и ловкие.

Один из крупнейших в нашейстране знатоков птиц профессорН. А. Гладков рассказывает, что вКазахстане велись наблюдения заохотой хищных птиц. Было подсчи-тано, что из 3441 попытки схватитьдобычу удачной для хищниковоказалось лишь 213, или 6,1%.Жертвами, это можно сказатьпочти с уверенностью, в основноми были больные или слабые птицы.

Итак, хищник, считавшийся (исправедливо во многих случаях)одной из причин гибели многихживотных и целых видов, при опре-

деленных условиях и в определен-ных количествах необходим дляспасения этих же животных.

Еще тысячи срочных проблеми забот...

Уничтожить животных легко.Восстановить их численность оченьи очень трудно. Но не менее трудноприостановить уничтожение.

Конечно, нужны законы. И та-кие законы есть. Они есть в каждойстране, есть и международные за-коны, соглашения об охране приро-ды, об охране отдельных видов жи-вотных. И если эти законы строговыполняются, они помогают спастиживотных. Примером тому могутслужить лоси и сайгаки.

Примерно тысячу грызунов уничтожает в год сова, спасая тем самым почти тонну хлеба.

Они еще маленькие. Но и сейчас приносят нам пользу.

Антилопы сайгаки — одни из са-мых древних и до сравнительнонедавнего времени одни из самыхмногочисленных в нашей странекопытных животных. Еще в началепрошлого века путешественникиписали о «несметных стадах сайга-ков», и это действительно было так,причем сайгаки населяли обшир-ные степи Европы и Азии. Но вовторой половине прошлого века по-ложение изменилось — этих живот-ных стали усиленно истреблять.Мясо и кожа сайгаков ценились

достаточно высоко, и появилисьтысячи охотников. Тем более, чтодобывать сайгаков было довольнолегко. Участник одной из охот, ко-торая происходила в конце про-шлого века, сам признается, чтоэто не охота, а «варварская, нещад-ная бойня». Сайгаков гнали в боль-шие ямы, на дне которых былиустановлены острые колья. «Вотпервая сайга наткнулась на острыйи сухой камыш и села на него, про-ткнутая как на вертеле, за ней дру-гая, третья, и так весь табун лег...

Современный пейзаж.

Когда следующие табуны пойдутпо трупам наткнувшихся, выскаки-вают 90 человек. И вот уже начи-нается еще более отвратительнаябойня. Они уже не режут, а толькопорют брюхо несчастным жертвам.Наконец, устав резать, машут икричат верховым. Те, прискакав,принимаются за резню. Какая по-гибель! На тот раз было уложеноболее 12 тысяч голов!»

И это только одна сцена. А такиепобоища происходили повсеместно.И не удивительно, что к началунашего века от многомиллионныхстад сайгаков почти ничего не оста-лось. Но их продолжали уни-чтожать, и к 1919 году этих живот-

ных осталось не более тысячи.В 1919 году был издан закон, ка-тегорически запрещающий охотуна сайгаков. Однако минуло околодесяти лет, пока численность этихживотных чуть-чуть увеличилась.Дальше дело пошло быстрее, и сей-час в нашей стране не меньше по-лутора миллионов сайгаков.

Примерно то же произошло и слосями — их численность стала со-кращаться еще в XVII—XVIII ве-ках. К началу нашего века во мно-гих областях они исчезли полно-стью, а там, где сохранились, былиочень малочисленны. В 1919 годуВ. И. Ленин подписал декрет, за-прещающий всякую охоту на ло-сей. И вот результат: в 1963 годуна территории РСФСР было (не-смотря на массовую гибель лосейво время Отечественной войны) не-сколько сот тысяч голов. (В Кана-де — 300 тысяч, в США — 20 ты-сяч.)

Судьба сайгаков показательна подвум причинам. Во-первых, это яр-кий пример того, как даже оченьмногочисленные животные могутбыть быстро уничтожены, и, во-вто-рых, как строгое соблюдение зако-на может помочь их спасению.

Но, к сожалению, далеко не всехживотных спасает закон. Как при-мер, можно привести американ-ских беркутов. Несмотря на то чтов США имеется закон, по которомучеловек, убивший беркута, штра-фуется на 500 долларов или под-вергается шестимесячному тюрем-ному заключению, беркутов про-должают истреблять. То же самоепроисходит и с калифорнийскимкондором, численность которогосейчас не более трех-четырех десят-ков.

Но даже если оставить в сторонебраконьерство, у людей, охраняю-щих животных, тысячи очень слож-ных и трудных задач.

Человечество не может прекра-тить строительство дорог и кана-лов, плотин и аэродромов. Не мо-жет не расширять города и не уве-личивать обрабатываемые земли.А это — наступление на многие ви-ды диких животных: ведь выру-баются леса, осушаются болота,распахиваются степи — значит, жи-вотные лишаются мест, где они мо-гут жить. Ученые должны решитьвопрос, как быть в таких случаях:добиваться ли сохранения каких-тоучастков в нетронутом, первоздан-ном виде, переселять ли живот-ных в заповедники, отлавливатьли и сохранять их лишь в зоопар-ках.

На животных губительно можетотразиться даже самая благород-ная деятельность человека. Напри-мер, заботясь о сохранении леса,человек уничтожает, вырубает ста-рые, дуплистые деревья. И немед-ленно сокращается численность по-лезных птиц — дуплогнездников,то есть тех птиц, которые устраи-вают свои гнезда в дуплах. Нет ду-пел — значит, негде устраиватьгнезда, значит, негде выводитьптенцов.

И ученые, а вместе с ними люби-тели природы занялись конструи-рованием: изготовляют и развеши-вают искусственные домики дляптиц. А это, между прочим, не так-то просто — надо знать и какой до-мик повесить, и где, и как!

Да, искусственные домики спа-сают многих птиц. Но места длягнездовья важны не только дупло-гнездникам. И ученые ГДР начали

Свет не смущает птицу. Скорее наоборот —ведь от него идет тепло. И птицы решили,что место в светофоре очень подходящеедля гнезда.

подвешивать, прикреплять специ-альные металлические корзины квысоковольтным мачтам. В этихкорзинах стали устраивать гнездаскопы, и численность этой полез-ной птицы заметно увеличилась.

Но опасность подстерегает птицна каждом шагу. Например, мно-гие гибнут, разбиваясь о различныепрепятствия. Так, на одном из ост-ровов в Тихом океане о маяк раз-билось за два года около трех ты-сяч темноспинных альбатросов; наАтлантическом побережье США уодной лишь телевизионной башниежегодно гибнет более двух тысячптиц. Особенно много птиц гибнет

во время перелетов — сотни тысячразбиваются о мачты, вышки, мая-ки, провода. И ученые решают во-прос: как «предупреждать» птиц обэтой опасности.

А жизнь выдвигает всё новые иновые вопросы. Сигналы о том, чтоживотные в опасности, поступаютиз самых неожиданных мест. Не-давно ученые США забили трево-гу: под угрозой жизнь почти двухмиллионов водоплавающих птиц.Дело в том, что дробь, выпущеннаяохотниками, падает в воду. А дро-би этой ежегодно попадает в воду,как подсчитали ученые, не менее5 400 000 килограммов. Во многихрайонах США уже началась мас-совая гибель птиц от свинцовогоотравления. И ученые бьют трево-гу. По их требованию разработаныновые типы дроби — в защитнойоболочке.

Но если даже удастся прекратитьгибель птиц от свинцового отравле-ния, их, а вместе с ними рыб и всехжителей рек и озер ждет не менеетяжелое отравление — отравлениертутью.

Как сообщали недавно газеты,только в озеро Эри — в одно изсамых красивых озер мира — еже-годно сбрасывается около 80 мил-лиардов литров воды, использован-ной на разных химических и ме-таллургических заводах и, конеч-но, отравленной. Озеро Эри амери-канцы уже называют «смертонос-ным», на его берегах установленыщиты с предостерегающими надпи-сями. Впрочем, не только вода озе-ра Эри — вода всех пяти Великихозер Америки, как и воды тысячрек, уже отравлены, и в них гиб-нет, если еще не погибло, все жи-вое. Но ведь вода — это жизнь и

смерть не только для тех, кто непо-средственно связан с водой. Отрав-ленная вода — это смерть всегоживого на многие километрывокруг.

И снова ученые бьют тревогу,предупреждают о надвигающейсястрашной катастрофе, требуют при-нять немедленные и решительныемеры.

А в тех водоемах, где еще не уни-чтожена жизнь, где есть рыбы иптицы, идет борьба за спасениеэтих птиц от пуль и сетей. Многиелюди твердо убеждены, что именнорыбоядные птицы виноваты в сни-жении количества рыбы. И ученыевынуждены прилагать огромныеусилия, доказывая, что это совсемне так.

В одних местах ведется борьбаза спасение рыбоядных птиц, а издругих несутся крики о помощискворцам, грачам и даже страусам.

Звучат выстрелы на полях, в са-дах и виноградниках. Но там птицубивают вовсе не для того, чтобснять шкурку или добыть перья.Стреляют в птиц потому, что ониприносят вред. Но ведь скворцы играчи — очень полезные птицы, этоже не вызывает сомнений!

Верно. Однако в природе нельзявсе раскладывать по полочкам инельзя считать, что какое-то живот-ное абсолютно вредно или абсолют-но полезно. Даже такие очень по-лезные птицы, как скворцы и гра-чи, иногда приносят большой вред.Например, розовый скворец в Юж-ной Европе и Северной Африкеуничтожает треть, а иногда и по-ловину урожая винограда. Обыкно-венные скворцы часто вредят вино-градникам Крыма и среднеазиат-ских республик. Грачи, которые

Еще один современный пейзаж. Отравленная рыба.

Люди сбрасывают в воду сотни тысяч тонннефти, мазута, масел. Понимают ли они,что это страшнее любого браконьерства?!

весной, разгуливая по пашне иуничтожая множество таких опас-ных вредителей, как проволочныечерви, «готовят» поле под посевы,эти же самые грачи уничтожаютростки молодой кукурузы.

В Австралии страусы часто наве-дываются на поля, уничтожая по-севы пшеницы.

Но ведь убивать скворцов и гра-чей (причем убивать их надо вбольших количествах!), убиватьптиц, польза которых как истреби-телей вредных насекомых несом-ненна,— это же преступление! Также как преступно уничтожатьстраусов. Что же делать?

Для отпугивания птиц применя-лись и трещотки, и разноцветныетряпочки, и чучела хищников,—ничего не помогало. Казалось, нетдругих средств, кроме уничтоженияптиц. Но ученые все-таки нашливыход. Правда, этому предшество-вало длительное и тщательное изу-чение птиц, потребовалось исполь-зование новейших технических до-стижений человечества, но так илииначе возможность спасти птиц ипарализовать их вредные действиянайдена.

Все, конечно, знают, что птицыиздают многочисленные звуки. Нолишь совсем недавно люди поняли,что это не просто пение — это «раз-говор»: каждая песня, даже каж-дый звук имеют определенное зна-чение. Правда, «язык» птиц людииспользовали давно — птицеловы иохотники, подражая птичьим голо-сам, заманивали их в сеть или под-манивали на расстояние выстрела.Охотники и птицеловы, очевидно,не знали, что они подражали «мир-ным» звукам, тем, которыми самец«разговаривает» с самками или ко-торыми птицы «переговариваются»между собой. Но есть другие зву-ки — их птица издает при опасно-сти. Птица, конечно, никому ни-чего не сообщает — она просто«вскрикивает», но другие слышатее голос, и для них это сигнал —надо спасаться, надо удирать какможно дальше. Есть еще одинкрик, особый, который птица из-дает в момент смертельной опас-ности.

Вот этим-то звуком и решиливоспользоваться ученые. В 1954 го-ду американец Фрингс записал та-кой «крик ужаса» скворцов на маг-нитофонную ленту. Потом он не-сколько раз воспроизвел этот звуквблизи места ночевки птиц. И вотскворцы не только покинули своиместа — они вообще улетели из го-рода.

Казалось, найден надежный спо-соб спасения птиц: отпугиваниевместо стрельбы — достаточнолишь включить магнитофон. Но,оказывается, применимо это не ковсем птицам. Скворцы, вороны,галки, грачи действительно, едвавключали магнитофон, начиналиволноваться, а если «крик ужаса»

повторялся, улетали прочь и боль-ше обычно не возвращались. Затоворобьи очень спокойно реагирова-ли на «крик ужаса» своего товари-ща. Ученые долго искали «управу»на воробьев. И в конце концов на-шли ее, записав на пленку крикхищной птицы.

Так появился способ отпугиватьптиц на то время, когда они могутвредить. Но пройдет несколько ме-сяцев, у птиц притупится чувствостраха, и они снова вернутся сюда,на эти поля и виноградники, чтобделать полезное дело. А осенью ихопять можно будет прогнать по-дальше, не стреляя, не убивая.

Может быть, этот способ можноприменять, отпугивая птиц от мачти вышек, о которые они разбивают-ся. Ведь применяют уже его на аэ-родромах, где столкновение самоле-тов с птицами грозит катастрофой.

Строительство мостов и плотин,электростанций и каналов постави-

ло перед учеными очень важнуюзадачу — спасать рыб. Тысячи рыбразбивались о бетонные фермы,гибли при взрывах во время строи-тельных работ в реках, и с ниминичего нельзя было сделать, хотястроители всячески старались убе-речь рыб от гибели. В местах строи-тельства они пытались прогнатьрыб, отпугивая их шумом, дажеслабыми электрическими разряда-ми. В сооруженных плотинах ониделали специальные тоннели длярыб — рыбопроводы. Даже специ-альные лифты были предусмотре-ны — рыбоподъемники. (В тех слу-чаях, когда уровень воды по обестороны плотины был разный.) Ноничего не помогало. Рыбы не пони-мали добрых намерений строителейи не желали уплывать от мест взры-вов, не хотели идти в рыбопроводыи бились о бетонные стенки пло-тин, не желали пользоваться рыбо-подъемниками, хотя им совершенно

А они хотятжить!

необходимо было подняться вверхпо реке, чтобы выметать икру илиспуститься вниз, к морю.

Огромные потери в рыбном хо-зяйстве продолжались бы и до сихпор, если бы ученые не прониклив некоторые тайны рыб. «Нем какрыба» — устаревшая пословица.Теперь люди знают, что рыбы —болтливые существа. Некоторыеболтают весь день или всю ночьбез умолку. Правда, услышать эту«болтовню» человек может боль-шей частью только при помощиспециальных аппаратов, но другдруга рыбы прекрасно слышат ипрекрасно понимают.

У рыб есть еще одна сигнализа-ция — «запах страха» или «запахужаса», почувствовав которыйостальные рыбы уплывают по-дальше.

А что, если попробовать исполь-зовать его?

Попробовали — и результат пре-взошел все ожидания. Теперь рыблегко отпугивали от мест, где имгрозила гибель, «запахом страха»,теперь при помощи «звуковой сиг-нализации» легко направить их врыбопроводы и в рыбоподъемники.

Конечно, достижения науки ис-пользуются еще далеко не всюду.И еще во многих местах рыба под-вергается опасности, еще гибнет, непринимая устроенные для нее при-способления. Но способ спасениянайден. Теперь надо воплощать егов жизнь.

А жизнь выдвигает всё новые иновые проблемы. Иногда кажется:какие-то действия человека никакне угрожают животным, вроде быникакого отношения к птицам ирыбам не имеют. Но проходит не-которое время, и выясняется, что

это не так. А еще через некотороевремя поступают тревожные сигна-лы, и ученые бросаются на помощьживотным. Иногда приходится ре-шать очень сложные проблемы.И одна из таких проблем, казалосьбы на первый взгляд не имеющаяотношения к гибели и спасениюживотных,— проблема биологиче-ского метода борьбы с вредныминасекомыми.

«Живое против живого»

Мы уже понимаем, что ученые-биологи должны уметь хорошо счи-тать. И не только животных в за-поведнике и в лесу, чтобы знать,например, хватит ли им пищи. Уче-ные должны уметь считать не толь-ко редких животных, нуждающих-ся в защите, но и очень распростра-ненных — насекомых. И, в общем-то, ученые умеют это делать. Онимогут подсчитывать огромные стаинасекомых, например саранчи, ко-торая до сих пор наводит ужас нажителей Африки и Аравии. Одиннатуралист, наблюдавший такуюстаю, определил примерное количе-ство насекомых в ней — 25 000 бил-лионов! И весила такая стая44 миллиона тонн. Даже если тутдопущены некоторые ошибки —плюс-минус несколько биллионовштук или несколько миллионовтонн, — не имеет значения: всемясно, какую опасность она пред-ставляет.

Конечно, такая стая — редкость.Но стаи саранчи в сотни миллио-нов и даже миллиардов насекомыхеще сравнительно недавно кочева-ли по нашей стране и до сих поркочуют по некоторым африканскими азиатским странам.

Это не произведение искусства. Это чудо, созданное природой

Саранча — не исключение. Пол-чища вредных гусениц и мух досих пор продолжают наноситьочень чувствительный урон сель-скому хозяйству. Да только ли ему!Многие насекомые — враги здо-ровья и жизни человека. Обыкно-венная муха является переносчи-ком более 60 видов болезней. Сре-ди этих болезней такие опасные,как, например, брюшной тиф и ди-зентерия. В кишечнике мухи былообнаружено при исследовании по-чти 28 миллионов бактерий. Дажена поверхности ее тела ученые на-считали почти 6 миллионов бак-терий.

А сколько насекомых разносятдругие, не менее опасные заболева-ния!

Ученые умеют считать не толькоколичество насекомых в стае иликоличество болезней, которые ониразносят. Ученые умеют прогнози-ровать. Они подсчитали: если бывыживало потомство одной толь-ко тли, весь земной шар к осенибыл бы покрыт сплошным слоемэтих насекомых. То же можносказать и о многих других насе-комых.

Правда, это теоретические расче-ты. Практически насекомые неразмножаются в таких количест-вах, чтоб угрожать существованиюжизни на нашей планете. Но темне менее насекомых-вредителейвыживает достаточно для того, что-бы уничтожать одну пятую всегоурожая. И не только урожая. На-пример, в США от вредных насеко-мых гибнет в сто раз больше леса,чем от болезней и пожаров. Чело-век платит огромную дань вредите-лям и, конечно, не может спокой-но мириться с этим.

С тех пор как человек начал об-рабатывать поля и выращивать са-ды, насекомые стали преследоватьего. Человек пытался бороться с на-секомыми. Сначала молитвами изаклинаниями, потом стал приме-нять более реальные средства —ловчие канавки и давилки. Но на-секомые продолжали свирепство-вать.

Развитие науки (и в частностихимии) помогло одержать победунад насекомыми. Но, к сожалению,победу не полную и к тому же вре-менную.

Яды, которые применяют в борь-бе с насекомыми, называются ин-сектицидами (по-латыни «инсек-та» — «насекомое» ; «цедо» — «уби-ваю»). Но, объединенные однимназванием, они сильно отличаютсядруг от друга и по составу, и по ка-честву, и по своему действию нанасекомых — ведь насекомые тожеразные! Одни грызут растения, ипротив них применяется так назы-ваемый кишечный яд, который по-падает в кишечник насекомоговместе с пищей и убивает его. Нокак бы силен этот яд ни был, он недействует на крохотную слабень-кую тлю. Потому что тля не грызетрастение, а, прокалывая хоботкомего кожицу, сосет сок. И яд, остав-шийся на поверхности растения, непричиняет ей вреда.

Для борьбы с тлями, клопами идругими сосущими насекомымиприменяются другие яды — так на-зываемые контактные или наруж-ные. Они отравляют насекомое,проникая в его организм через на-ружный покров или через дыха-тельные пути.

Контактных ядов очень много, ихприменяют и в жидком виде, и в

виде порошков, и в виде различныхэмульсий, масел, мазей. Инженерывместе с биологами и химикамиизобрели и изобретают множествосамых разных приспособлений — отмаленьких переносных аппаратовдо больших и сложных машин. Нодаже с их помощью невозможнообработать огромные лесные мас-сивы, бескрайние поля, высокогор-ные районы. И сотни самолетовподнимаются в воздух, чтоб вестиборьбу с насекомыми-вредите-лями.

Сравнительно недавно был при-думан и уже широко применяетсятак называемый аэрозольный ме-тод. Аэрозоли — это искусственныеядовитые туманы. В специальныхаппаратах ядовитые вещества дро-бятся на" мельчайшие капельки.В воздухе эти капельки долго неоседают, и искусственный туманкак бы окутывает растения. Насе-комые, попадая в туман, гибнут.

Химический метод борьбы с на-секомыми-вредителями очень дей-ствен. Благодаря пестицидам (такстали называть химические веще-ства, предназначенные для борьбысо всеми видами животных и рас-тений, приносящими вред человекуи его хозяйству) сохраняется огром-ное количество сельскохозяйствен-ных продуктов; с помощью хими-ческих препаратов удалось побе-дить некоторые очень опасные бо-лезни, например малярию. Еще со-всем недавно этой болезнью еже-годно заболевало 400 миллионовчеловек, причем 5 миллионов изних умирало. Благодаря химиче-ским способам борьбы с малярий-ным комаром в Индии число забо-левающих малярией уменьшилосьв 25 раз.

На Филиппинских островах по-чти половина детей болела маляри-ей. После того как начали уничто-жать малярийных комаров, числозаболевавших снизилось до 8%.

Не случайно люди придают та-кое большое значение химии, неслучайно уже к 1962 году в СШАбыло разработано около тысячиразличных химических препаратовдля борьбы с насекомыми-вредите-лями, и в том же году на химиче-скую борьбу было израсходовано325 миллионов долларов.

Однако как ни хорош химиче-ский способ борьбы с вредныминасекомыми, он имеет и много не-достатков.

Во-первых, при химической обра-ботке вместе с вредителями гибнути полезные насекомые. Проверкапоказала даже вот что: полезныенасекомые гибнут все, полностью,вредных же какое-то количествовсе-таки остается. Правда, остаетсянемного, но ведь они очень быстроразмножаются.

Во-вторых, многие яды можноприменять не всегда, а только вопределенное время, иначе погиб-нут и сами растения.

В-третьих, есть насекомые, на ко-торых не действуют никакие яды.Например, различные щитовки:эти насекомые покрыты восковымпанцирем и он надежно защищаетих от внешних ядов; от внутрен-них, кишечных, они забронирова-ны тем, что питаются соком расте-ний.

Не действуют яды и на насе-комых, которые живут в земле.А ведь таких насекомых и их ли-чинок тоже немало.

В-четвертых, многие из тех на-секомых, которые «боятся» ядов,

Орлиное гнездо.Гравюра В. Фаворского.

Они о чем-то говорят. О чем? Мо-жет быть, о людях, которые частотак несправедливы к животным?

очень быстро привыкают к ним.Когда «ДДТ» стал широко приме-няться для борьбы с насекомыми-вредителями, казалось, победа надними одержана полностью и на-всегда. И действительно, в 1946 го-ду не «боялись» «ДДТ» только двавида насекомых. Но уже черезгод «презрение» к этому яду сталапроявлять комнатная муха, потомкомары, через три года яд этот пе-рестал действовать на малярийныхкомаров, а через десять лет —в 1956 году — уже сорок видов на-секомых «привыкли» к нему.

Трудно приходится птицам,«усыновившим» кукушонка. Ноони ни за что не бросят его.

Приспособление насекомых кядам заставляет ученых постоянноразрабатывать новые химическиепрепараты. Но люди не успеваютугнаться за насекомыми — ужесейчас имеется около 130 видов на-секомых, на которых яды не дей-ствуют. Причем половина из этогочисла — опасные вредители сель-ского хозяйства, вторая полови-на — переносчики опасных болез-ней.

В-пятых. Недавно ученые обра-тили внимание еще на одно явле-ние. При уничтожении ядами од-них насекомых происходит массо-вое размножение других, на кото-рых эти яды, видимо, не действуют.

Так, например, при уничтожениив Польше колорадского жука в1956—1957 годах появилось мно-жество свекловичной тли. В Аме-рике ученые обратили внимание,что один из самых опасных вреди-телей цитрусовых становится осо-бенно многочисленным как развскоре после обработки растенийядами.

И, наконец, самое главное —яды опасны не только для насе-комых.

Поначалу все шло хорошо и ни-кто не мог предположить, что бедауже назрела. И вдруг начали по-ступать тревожные сигналы: вСША в одном из штатов во время

Гималайский медведь.

Его называют «призраком мертвых».А на самом деле лори — очень доб-рый и совсем безобидный зверек.

борьбы с вредными муравьями по-гибло 97% птиц; в другом шта-те — 80% птиц и иных мелкихживотных; в Англии — в одномлишь графстве Линкольншир в1960 году погибло 10 тысяч птиц,в Шотландии погибла чуть лине половина птиц, в Голландиив 1960 году погибло 200 тысячптиц.

Поступают сигналы о гибели нетолько птиц. Миллионами гибнутрыбы, гибнут и звери. Конечно, мас-совая гибель — явление не частое,и происходит оно, в основном, ко-гда нарушаются правила химиче-ской обработки или дозировки ядов.Но вот в штате Калифорния, отку-да не поступало столь тревожныхсигналов, решили проверить, как

действуют на животных яды. И вы-яснилось: в 1954 году от ядохими-катов в штате погибли 922 куропат-ки, 331 голубь, 89 зайцев, 52 фаза-на, 10 уток, 5 кошек и 5 белок,одна лисица и одна лошадь. Конеч-но, их никто не травил специаль-но, так же как никто не собиралсятравить птиц в других странах.И, казалось бы, крошечные дозыяда, которые смертельны для на-секомых, не должны действоватьна птиц, даже если этот яд вместесо съеденным насекомым попадаетптице.

Но надо учесть, что птицасъедает не одно насекомое, а сотнии тысячи. Яд в организме накап-ливается, и в конце концов убива-ет ее.

Большая панда. Открыта в нашем веке. В зоопарках мира их лишьединицы.

Применение ядов против грызу-нов губит хищных птиц. Яд, кото-рый покрывает поверхности расте-ний, попадает вместе с едой в орга-низм белок и зайцев. Наконец, при-менение ядов из года в год приво-дит к концентрации его в почве.Так, например, в почве некоторыхяблоневых садов в США накопи-лось до 125 центнеров на гектардействующего «ДДТ». А ведь этогояда ежегодно в США расходуетсяпо 16—17 тысяч тонн. Этот яд изпочвы вместе с дождевыми и весен-ними водами попадает в реки иозера.

И в результате гибнет рыба, гиб-нут водоплавающие птицы, гибнетчасто вообще все живое.

Мало того: как показали недав-ние исследования, яды, применяе-мые против насекомых в некоторыхрайонах США, стали опасными дляжизни людей.

Среди жителей одного из городовштата Нью-Мексико, как сообща-ли газеты, начались странные за-болевания, похожие на энце-фалит.

Вскоре выяснилось, что это — тя-желое отравление ртутью. Но ведьпоблизости нет таких мощных за-водов, как, например, вокруг озераЭри, которые сбрасывают в озеромиллиарды литров отравленнойртутью воды! Наоборот, в штатепреобладает не промышленность,а сельское хозяйство.

Дальнейшие исследования пока-зали, что виновниками отравлениябыли мясо и рыба. Оказывается,400 000 килограммов ртути, входя-щей в состав различных пестици-дов, — такова ежегодная «порция»,попадающая на землю Соединен-ных Штатов. Ртуть падает в воду,поглощается растениями, постепен-но накапливается в организмах жи-

вотных, а затем попадает в орга-низм человека.

В результате — тяжелые заболе-вания.

В 1970 году в 33 североамери-канских штатах и в 8 провинци-ях Канады нашли опасное количе-ство ртути в водоемах и в орга-низмах рыб — жителей этих водо-емов.

Ну хорошо, можно сказать, чтодоказана вредность и опасностьядов. Но как же быть? Прекратитьвообще химическую борьбу? Нет,этого нельзя делать ни в коем слу-чае. Ученые подсчитали, что, еслибы была прекращена химическаяборьба с насекомыми-вредителями,

А это выпь.

только наша страна ежегодно теря-ла бы 10 миллиардов рублей. Зна-чит, ядами пользоваться надо, нопользоваться осторожно, продуман-но и только там, где их нельзя за-менить.

Заменить же яды, уменьшить ихколичество, а в ряде случаев вооб-ще отказаться от них можно.

В дикой природе, если человекне очень грубо вмешивается в еежизнь, не так уж часто появляетсябольшое количество насекомых-вре-дителей.

Вот на кустике колония тлей.Мы знаем, что они могут размно-житься до катастрофических раз-меров. Но этого не происходит, по-тому что в природе есть силы, ко-торые сдерживают размножениетлей.

Вот ползет гусеница бабочки-ка-пустницы. Этих гусениц могло быбыть огромное множество — ведьтолько одна бабочка способна отло-жить 250 яичек. Но массовое раз-множение капустниц — не такоеуж частое явление.

Вот муха с ее колоссальной пло-довитостью, вот кобылка, вот ещенемало насекомых, каждое из кото-рых, имей оно на то возможность,давно бы уничтожило всю расти-тельность, всю жизнь на Земле. Новозможности размножиться до ка-тастрофического количества у этихнасекомых нет. Потому что у насе-комых-вредителей имеются в приро-де естественные враги — птицы, на-секомоядные звери, насекомые-хищники и насекомые-паразиты.Они-то и сдерживают размножениенасекомых-вредителей. Конечно,насекомые вредят и дикой природе,конечно, и там бывают вспышкимассового размножения. Но все-

таки там и вред меньший, и вспыш-ки реже.

Дело в том, что, возделывая поляи сажая сады, человек приобреталмножество врагов, не заботясь отом, чтоб приобрести и друзей.Враги, как известно, появляютсясами. Тот же колорадский жук. Ко-гда-то жил он себе спокойно в за-падных штатах США, и о нем да-же ученые не имели сколько-нибудьполного представления. Жук этотпитался растениями, родственнымикартофелю. А когда человек стал

сажать в тех штатах картофель,жук быстро оценил вкус картофе-ля, его количество и полностьюперешел на содержание человека.А перейдя на обильные и вкусныекорма, он и размножился до того,что стал бичом сельского хозяй-ства.

Один из очень опасных тепереш-них сельскохозяйственных вредите-лей — свекловичный долгоносик —жил и развивался на сорняках идля человека был безразличен. Новот появилась сахарная свекла, и

Самые удивительные «уши» — у кузнечика.

жук немедленно оценил ее, пересе-лился на свекловичные плантациии быстро размножился.

Когда-то подсолнечник рос лишьв садах и считался декоративнымрастением. Но вот он перешел наполя, быстро получил широкоепризнание и стал важнейшей тех-нической культурой. Но раньшелюдей подсолнух оценили насеко-мые.

Среди врагов подсолнечника осо-бенно выделялась одна бабочка.Маленькая, невзрачная, летающая

только ночью, она была известналишь немногим специалистам. Бла-годаря же подсолнуху она сталазнаменитой и получила название —подсолнечниковая огневка, илиподсолнечниковая метлица.

И так каждый раз. Стоило по-явиться новому культурному рас-тению, как появлялись и его враги.Конечно, эти насекомые жили ираньше где-нибудь на сорняках илина других диких растениях. Но ведьчеловек старался улучшить расте-ние. И это привлекало к нему

Дятловый вьюрок — пожалуй, единственная птица, у которой есть «орудие производст-ва»: палочкой, зажатой в клюве, она выковыривает из щелей насекомых.

В борьбу за спасение зве-рей и птиц включились ифилателисты всего мира

насекомых, они «переквалифици-ровывались». Причем год от годаих становилось больше и боль-ше. Когда человек только освоилпшеницу, ее повреждали лишь не-сколько видов насекомых. Сейчасна ней выкармливается не менее200 видов. То же самое произошлос люцерной, на которой сейчас вы-кармливается примерно 120 видовнасекомых, и с кукурузой, на кото-рой живет более 400 видов, и сплодовыми и ягодными растения-ми, за счет которых живет не менее500 видов насекомых. И это далеконе полные цифры — человек еще незнает всех уже существующих вра-гов культурных растений. А ведьвсе время появляются и новые!

Так человек создавал и продол-жает создавать себе врагов. Онпривлек на поля, на огороды, в са-ды тысячи вредителей, дал им воз-можность размножиться. Про дру-зей же, тех самых, которые регули-руют количество насекомых в ди-кой природе, человек забыл. А ониведь вот, рядом: ежи и жабы, яще-рицы и землеройки — маленькие, Эти птицы взяты под охрану.

Маралы.

славные, очень полезные зверьки.Но человек в лучшем случае не об-ращал на них внимания. А часто,не зная их пользы, уничтожал, как,например, жаб или лягушек.

Недостаточно внимания уделялчеловек и главным своим друзь-ям — птицам. А ведь с появлениеммногочисленных врагов надо бы впервую очередь подумать о птицах.Конечно, враги не ждут приглаше-ния, они врываются, захватываютместа, вредят. Друзья — народ де-ликатный. Их надо приглашать.И создать хотя бы самые минималь-ные условия для их «работы».

О том, что птицы выполняюточень полезную «работу», людизнали давно. Но по-настоящемуузнали, когда научились считать иподсчитывать. И тут они поняли,какое преступление совершало че-ловечество против себя же самого,истребляя птиц. Ведь не так давномировая добыча птиц исчисляласьгромадной цифрой — 300 миллио-нов штук в год. Конечно, тут быливсякие птицы: и охотничьи и хищ-ные, но множество птиц было мел-ких. Например, годовой оборотодного только петербургского тор-говца шкурками составлял 158 500

Любопытный.

штук. Среди них было 30 000 во-робьев, 1500 щурок, 2800 скворцов,100 дятлов и т. д. И это в то время,когда птицам за гигантскую поль-зу, которую многие из них при-носят, надо было бы поставить па-мятник.

Впрочем, один такой памятникесть. Он установлен в США в горо-де Солт-Лейк-Сити. На пятидесяти-метровой гранитной колонне укреп-лен шар, на самом верху монумен-та — две чайки, а у подножия ко-лонны — бассейн, в котором купа-ются живые птицы. Монумент обо-шелся в сорок тысяч долларов,однако чайки «заработали» гораз-до больше — ведь они спасли полявокруг города от нашествия са-ранчи.

Чайки — птицы прожорливые.В день одна чайка съедает не мень-ше 200 граммов насекомых, а вме-сте с выкармливаемыми птенца-ми — около 400 граммов. Или око-ло 18 килограммов за 49 дней вы-кармливания. Стоит ли поэтомуудивляться, что в заповеднике наберегу Черного моря 60 тысячгнездящихся там чаек уничтожа-ют за день (за один только день!)12 тонн насекомых. А за четырелетних месяца — до 1470 тонн.И это только взрослые. А ведь ониеще и птенцов выкармливают. •

Огромное количество саранчиуничтожает житель наших средне-азиатских республик — розовыйскворец. В Узбекистане, например,10 тысяч пар скворцов за периодвыкармливания птенцов уничтожи-ли более 100 тонн саранчи.

Мелкие птицы — тоже прекрас-ные «работники». Серая мухолов-ка, например, только для птенцовловит примерно 20 тысяч насеко-

мых. Но, кроме того, ведь и сами ро-дители их едят. Крошечный коро-лек за год уничтожает до 10 мил-лионов мелких насекомых, их ли-чинок и яичек; несколько сотенгусениц может в день съесть ку-кушка. В общем, приводить приме-ры можно до бесконечности. Ночасто свою полезную «работу» ониведут не там, где нам хотелось бы.

Как привлечь птиц, как заста-вить их «работать» там, где выгод-но человеку?

Эти и еще множество вопросовнадо решать на научной основе,особенно если речь идет о привле-чении птиц в большие сады илилесные массивы. Тут требуются инаблюдения, и опыты, и расчеты.Всем этим орнитологи занялисьсравнительно недавно, а успехиуже огромные. Однако еще большеработы впереди.

Но не только орнитологи занятыпоисками новых путей в борьбе свредителями. Этим заняты и энто-мологи. Они знают: в природе су-ществуют насекомые-хищники, на-пример божьи коровки, уничто-жающие тлей, стрекозы, жужели-цы, и насекомые-паразиты, которыеоткладывают свои яички в тело гу-сениц или в яички вредителей, ивредители погибают. А нельзя лиих заставить «работать» еще актив-нее, и «работать» именно там, гдеэто нужно человеку? Задумалисьоб этом люди уже довольно давно:еще в начале нашего века извест-ный русский ученый — энтомологИ. В. Васильев привез из-за Каспияи выпустил в районе Харькова12 тысяч яйцеедов. В первый жегод эти насекомые уничтожилибольше половины яиц очень опас-ного вредителя — клопа-черепашки.

До революции нашествие этого на-секомого сравнивалось со стихий-ным бедствием вроде землетрясе-ния. О борьбе с черепашкой и не по-мышляли, разве что приглашалипопов и служили молебны. И. В. Ва-сильев и некоторые другие русскиеученые доказали, что борьба с че-репашкой возможна. Но в то времяих никто не поддержал по-настоя-щему, и опыты энтузиастов таки не перешли в практическую ра-боту.

После революции наши ученыевсерьез занялись вопросом борьбыс насекомыми-вредителями при по-мощи самих же насекомых.

Одно из наиболее «прирученных»и наиболее активно «работающих»насекомых — трихограмма: совсеммаленькое, не больше четырех мил-лиметров в длину, существо уни-чтожает восемьдесят видов опасныхвредителей. Конечно, трихограммыне нападают на озимую или капуст-ную совку, на яблонную или сливо-вую плодожорку — это было бы по-хоже на нападение комнатной со-бачки на буйвола. И тем не менеетрихограмма уничтожает их. Уни-чтожает, даже не давая возможно-сти появиться на свет. Просто этокрошечное существо откладываетсвои яички в яйца насекомых-вре-дителей и тем самым губит их.

Сейчас только против озимойсовки выпускают огромную армиютрихограмм. Там, где они «работа-ют», на 60—95% снижается числен-ность этих вредителей. Так же ак-тивно уничтожает трихограмма идругого опасного вредителя — ка-пустную совку. Короче говоря, три-хограмма сохраняет 200—400 ки-лограммов пшеницы и 4200—6500килограммов капусты на гектаре!

В Астраханском заповеднике

А если этих гектаров почти милли-он, тогда сколько будет сохраненои злаков и овощей?

Но невольно возникает такой во-прос: если трихограмма сама лов-ко справляется с вредителями, топри чем тут человек? И второй во-прос: если трихограмма так актив-на, то почему она до сих пор вооб-ще не уничтожила всех вредите-лей?

В том-то и дело, что «самостоя-тельно», без помощи человека, три-хограмма в самом лучшем случаеможет уничтожить 30% яиц вреди-телей, обычно же — не больше 10%.Связано это с некоторыми особенно-стями развития трихограммы.

Нередко бывает так: трихограм-ма уже готова откладывать яички,а откладывать-то их некуда — вре-дители еще не появились на светили еще не подросли достаточно.Или наоборот: вредные насекомыеуже появились, уже давно делаютсвое черное дело, а трихограммыеще только начинают появлятьсяна свет.

Трихограмма откладывает своияички главным образом в яички ка-пустной и озимой совок. А эти ба-бочки откладывают свои яички необязательно в то же время, что итрихограмма. И трихограмме при-ходится туго, часто ей так и неудается отложить яички. Вот поче-му без вмешательства человекатрихограмма приносит пользы го-раздо меньше, чем могла бы.

Конечно, трихограмма может от-ложить свои яички в яички другихнасекомых — ведь она уничтожает80 видов. И она это делает, еслиподходящие насекомые рядом. Ес-ли же их рядом нет, трихограммеплохо: слабенькие крылышки не

могут перенести ее на другой уча-сток.

Человек изучил жизнь трихо-граммы, понял ее «беду», пришелна помощь этому насекомому. Чело-век стал в специальных лаборато-риях разводить вредителей, в яйцакоторых откладывали бы свои яич-ки трихограммы. Из этих яиц по-являются крошечные, почти неви-димые глазом трихограммочки. Набулавочной головке свободно раз-местится целый десяток этих су-ществ. Но они уже готовы к бою,и их тут же направляют на поля.Человек подгадывает так, чтоб по-явление трихограмм совпало с по-явлением яиц вредителей. Конечно,человек добился такого совпаденияне сразу: были проделаны сотниопытов, менялась температура,освещенность, влажность и так да-лее, пока был достигнут результат,то есть пока трихограммы сталипоявляться именно тогда, когдатребовалось.

Но трихограмма не всесильна.Многих опасных вредителей она нетрогает. В том числе не трогает онаи клопа-черепашку. И для борьбыс клопом-черепашкой человек «при-способил» крошечных, не большеполутора миллиметров, насеко-мых — теленомусов. Теленомусы,как и трихограммы, откладываютсвои яички в яйца 29 видов вред-ных насекомых, но больше всего те-леномус «любит» клопа-черепашку.

Благодаря помощи человека те-леномус стал тоже гораздо «силь-нее» — выведенный в лаборатори-ях и выпущенный на поля, он уни-чтожает 70—80% вредителей,охраняя на каждом гектаре до500 килограммов пшеницы.

Против совок найдено средство

борьбы — трихограмма, против кло-па-черепашки — теленомус. Но естьнемало вредителей, «управа» на ко-торых еще не найдена. Ученыеищут, ищут упорно. И конечно,найдут. Тогда начнется новыйэтап — поиски способа сделать этихнасекомых «ручными» и наиболееактивными.

Выращивание в лабораторияхтрихограмм и теленомусов, поискиновых полезных насекомых и «при-ручение» их — это далеко не все.А нельзя ли помочь тем полезнымнасекомым, которых не выращива-ют в лабораториях? Вот, например,очень славное и полезное насеко-мое — апантелес. Он откладываетсвои яички в гусениц капустной ирепной белянки. Но апантелесочень часто появляется на 10—20дней раньше гусениц белянки иждать не может — он должен сразуже отложить яички. И вот, изучаяэтих насекомых, ученые установи-ли, что апантелес не только оста-нется жить, дождется появлениягусениц, но и количество яичек унего увеличится, если неподалекуот того места, где он появился насвет, растут горчица, сурепка илидругие зонтичные. Оказывается,если апантелес питается нектаромэтих растений, то живет месяц-пол-тора. Если же этого нектара нет, онпогибает через день-другой.

Есть насекомые иного типа:пока в районе их появления на светне вырастут медоносы, насекомыене будут откладывать яички.

Еще одна проблема: многие на-секомые, отложив яички, способныотложить новые через некотороевремя. Но гусениц поблизости уженет. А на соседних участках гусе-ницы есть. Например, насекомое,

заражающее яйца вредной чере-пашки, через некоторое время, есличерепашки уже нет, может отло-жить яички в яйца вредителей,живущих на кукурузе, просе, под-солнечнике.

Перед учеными стали интерес-ные и важные задачи — сочетать иразнообразить растения, увеличи-вая тем самым «мощность» полез-ных насекомых и в конечном ито-ге спасая сами растения, увеличи-вая урожай.

Биологическая защита, котораяприходит на смену многим формамхимической борьбы,— одна из са-мых важных проблем сегодняшнейзоологической науки, одна из важ-нейших проблем человечествавообще. Это не только спасениемиллионов тонн овощей и фруктов,зерна и ягод, это — спасение мно-жества полезных животных: птици рыб, зверей и пресмыкающихся.Это — чистота воздуха и чистота во-доемов, это — здоровье и жизньлюдей.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРЕДЫДУЩЕЙИ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ

знаю: люди будущего, благород-ные и сильные, добрые и отважные, сделают все, чтоб животные,уцелевшие на Земле, не гибли, не исчезали. Они будут стремить-ся к тому, чтоб природа нашей планеты не скудела, а становиласьбогаче.

С отвращением и презрением будут вспоминать они (если вообщебудут!) имена: Жака Картье — того самого, который убивал беспо-мощных гагарок и гордился тем, что за один лишь день убил дубинкойтысячу птиц; Абрахама Кина — убийцу миллиона тюленей; КармаджоБелла, застрелившего больше 2 тысяч африканских слонов; ВильямаКоди, убившего тысячи бизонов.

Но с нежностью и благодарностью они будут вспоминать отважногоиндейца Бродячего Койота, благодаря которому бизоны все-такиостались на Земле, Микаэля Гржимека, отдавшего жизнь ради спасе-ния животных, и Бернгарда Гржимека, Михаила Заблотского и Дже-ральда Даррелла, Николая Подъяпольского и Яна Штолемана и многихдругих известных и неизвестных героев сражений за жизнь, за суще-ствование животных на земном шаре.

И где-нибудь в самом большом музее, посвященном животным, наодном из самых почетных мест будет выставлена телеграмма прези-дента США Франклина Рузвельта. Он послал ее в 1941 году военномусекретарю Соединенных Штатов, когда узнал, что командование ре-шило устроить полигон в районе, где водился редкий вид лебедя. Те-леграмма гласила: «Вердикт вынесен в пользу лебедей и против армии.Армия должна поискать себе другое место для гнездования».

И армия вынуждена была отступить перед лебедями, хотя, наверное,генералы и офицеры возмущались и недоумевали, как недоумевают исейчас очень многие, когда речь заходит об охране животных.

Правда, с каждым днем растет армия защитников животных, с каж-дым днем все больше людей понимают, как это нужно и важно. Но еще

немало равнодушных, удивленно пожимающих плечами, спрашивают:«Зачем? Какая от них польза?»

Наверное, с таким же равнодушием спрашивают они, зачем сохра-нять произведения древней архитектуры, не лучше ли снести их и наэтом месте устроить бассейн, танцплощадку или кинотеатр; навер-ное, так же спрашивают они, какая польза от картин Репина илиРафаэля.

Памятники архитектуры и произведения искусств — это достояние,это богатство человечества. И животный мир — тоже достояние, то-же богатство человечества.

Произведения искусства обогащают, украшают жизнь. Без этогомир человека был бы беден. Беден и пуст был бы мир человека бездеревьев и цветов, без птиц и зверей.

И все-таки найдутся, наверное, люди, которые равнодушны к живот-ным и растениям, во всяком случае настолько, чтоб не видеть ничегострашного в исчезновении каких-нибудь птиц или млекопитающих(не говоря уж о насекомых или земноводных).

А какая практическая польза от этого животного, спросит равно-душный человек, что изменится в моей или чьей-то жизни, если не бу-дет такого-то животного на Земле?

Что ж, можно сказать и о конкретной, практической пользе.Мы уже знаем, что голландские колонисты полностью уничтожили

квагг. Им. этим колонистам, даже в голову не приходило, что именноквагги могли бы стать верными помощниками людей. Сильные и вынос-ливые, не подверженные заболеваниям, которые косят лошадей, при-возимых в Африку, не боящиеся палящего солнца, добрые и послуш-ные, они легко могли бы быть одомашнены, могли бы стать прекрас-ными ездовыми животными, годными в упряжку и под седло. Это по-нимал замечательный натуралист Ж. Кювье, который еще в 1821 годунедоумевал, почему квагг не приручают, а уничтожают.

Еще большую практическую ценность представляла Стеллеровакорова. Среди многочисленных животных нашей планеты человек пре-вратил в своих верных помощников — домашних животных — лишь не-сколько десятков. И среди них — ни одного водного. А таким воднымживотным могла бы быть Стеллерова корова. Да еще каким выгодными удобным домашним животным!

Вес Стеллеровой коровы при длине 6 — 9 метров составлял 3 — 4 тон-ны. По свидетельствам современников Стеллера, мясо этого животного

вкусом напоминало говядину, мясо молодых — телятину. Значит, толь-ко одно взрослое животное давало бы 1,5 — 2 тысячи килограммов мяса.А ведь, кроме мяса, от животного можно было получать десяткилитров молока, по вкусу напоминавшего коровье, и большое количест-во съедобного жира.

И все это человек мог получать без каких-либо трудов: ведь дажекормов этим животным заготовлять не надо было — круглый год онисамостоятельно паслись бы в море. Но и это еще не все. Корова Стел-лера, как и многие морские животные, очевидно, и росла быстрее, чемсухопутные. Известно, что самое большое наземное животное — слон —становится взрослым к 40 годам, самое большое морское животное —кит — в 2 года. Если и корова Стеллера росла бы так быстро, это былбы еще один плюс в ее пользу (точнее, в пользу человека, сумевшегосохранить и приручить животное).

Практическую пользу могли бы принести человеку и другие унич-тоженные животные. Сайгаки, к счастью, спасены. И вот теперь мы по-лучаем ежегодно по 2,5 тысячи тонн прекрасного мяса и большое коли-чество кожи.

Если удастся спасти зубров и размножить их в достаточном ко-личестве, то каждое животное будет давать по тонне превосходногомяса.

Некоторые ученые считают, что дикие животные во многих районахземного шара могли бы полностью или частично заменить домашних.К тому же животные эти устойчивы к болезням, от которых гибнутдомашние, менее требовательны к пище, быстрее растут. Например, юж-ноафриканская антилопа не боится укуса мухи цеце, способна пастисьтам, где домашний скот не может, при этом за два года антилопа дости-гает 320 килограммов веса.

Все это относится и к бегемотам, мясо которых не только вкусно, нои гораздо богаче белками, чем мясо домашних животных.

Ну, а для чего сохранять лягушек и ящериц — они-то не зубры, мясане дадут?— будет спрашивать равнодушный человек.

Однажды Чарлз Дарвин сказал, что благодаря старым девам в Англииеще не перевелись бараньи отбивные. Нет, вовсе не потому, что ста-рые девы хорошо готовят эти котлеты. А потому, что эти старухиочень любят кошек. Кошки же уничтожают мышей, которые разоряютшмелиные гнезда. А без шмелей не будет расти клевер — только шме-ли могут его опылять. Ну, а не станет клевера — не станет и овец и

баранов; не будет овец и баранов — значит, не будет и бараньих от-бивных.

Шутливая «цепочка», которую выстроил Дарвин, не такая уж шут-ливая на самом деле. Достаточно вырвать из этой цепочки одно звено,и вся она распадется. Так в природе всегда. Мы часто не видим не-посредственной связи между животными. И чувствуем эту связь лишьтогда, когда она нарушается. А нередко исправлять положение ужепоздно.

Правда, относительно жаб, ящериц, мелких птиц и змей мы уже кое-что знаем. Именно кое-что, хотя и это «кое-что» дает нам право актив-но защищать их. Защищать, потому что они уничтожают вредных на-секомых и грызунов.

Но это лишь часть того, что мы знаем о них. Каждый день приноситновые открытия, казалось бы, уже хорошо известных и вполне изучен-ных животных. А скольких животных мы вообще почти незнаем?

Не знаем ни их самих, ни их места в природе!И если мы не будем охранять этих животных, если дадим им ис-

чезнуть с лица Земли, возможно, так никогда и не поймем, кого мы по-теряли и что мы потеряли вместе с ними.

Вот почему животные представляют не только эстетическую, нетолько практическую, но и научную ценность.

И вот почему, спасая и защищая, охраняя и расселяя животных, лю-ди одновременно и изучают их.

Не зная животных, нельзя их сохранить. Но не сохраняй их, нельзяих узнать, нельзя их изучить.

А чем больше человек изучает животных, тем больше удивительныхтайн он открывает, тем больше замечательных и трудных проблемвстает перед ним.

Равнодушный и нелюбопытный человек опять спросит, наверное: адля чего их изучать-то? Какая от этого польза?

Но, во-первых, к любой науке, особенно к биологической, нельзяподходить с такой узкой меркой и требовать, чтоб работы ученых сей-час же, немедленно дали практический результат. Без накоплениятеоретических знаний и опыта невозможны открытия, невозможнодальнейшее движение науки. Во-вторых, никто не представляет, какиепрактические результаты даст завтра сегодняшняя, казалось бы, со-вершенно лишенная всякого практического смысла проблема. Вот

один пример. Американский ученый Пирсе изучал устройство и ра-боту слухового аппарата у насекомых, живущих в воде. Похоже, чтоменее практической темы трудно придумать.

Но прошло немного времени, и работами профессора Пирсе заинте-ресовались военные моряки США: его работы открывали возможностьустанавливать связи между подводными лодками, не выводя звуковыесигналы из воды.

И таких примеров можно привести множество. Однако это еще невсе. Изучение животных, их жизни, их строения дает людям возмож-ность осторожно и умно, не нарушая биологического равновесия,управлять многими животными, управлять многими важными процес-сами в природе.

Наконец, еще одно: узнавая животных, человек начинает учиться уних, начинает копировать модели живой природы.

ПРИРОДА ВОЗБУЖДАЕТ

И ПРИКОВЫВАЕТ К СЕБЕ

ПЫТЛИВЫЕ УМЫ ТО КРАСОТОЙ

И РАЗНООБРАЗИЕМ ФОРМ,

ТО ВЕЛИЧИЕМ ИХ,

ТО ЧРЕЗВЫЧАЙНОЮ СИЛОЙ,

ТАИНСТВЕННОСТЬЮ

И СТРОГОЙ ЗАКОННОСТЬЮ

СВОИХ ЯВЛЕНИЙ

ЭТО ЧУДНАЯ,

ПОЛНАЯ СМЫСЛА КНИГА,

КОТОРАЯ ОТКРЫТА ПЕРЕД

НАМИ И В КОТОРОЙ МЫ ВСЕ

МОЖЕМ ЧИТАТЬ,

НО ВМЕСТЕ С ЭТИМ

ЭТО И ТЕМНЫЙ РУДНИК,

СКРЫВАЮЩИЙ В СВОИХ НЕДРАХ

БОГАТЕЙШИЕ СОКРОВИЩА

В. О. Ковалевский

VIIЧЕЛОВЕКИЗУЧАЕТ И УЧИТСЯ

13 сентября 1960 годаи предшествующие этомудню тысячелетия

В этот день, 13 сентября1960 годя, 700 ученых — радио-электронщиков и физиков, математи-ков и биологов, химиков и психоло-гов — съехались в СоединенныеШтаты Америки, в город Дайтон,на симпозиум, тема которого быладовольно странной: «Живые про-тотипы искусственных систем —ключ к новой технике».

Этот день принято считать офи-циально днем рождения новой нау-ки, которая стала называться био-никой (от английского слова «би-он», что значит «ячейка жизни»).

Название символическое: имен-но живая природа является основ-ным «поставщиком» идей для тех-ники, кибернетики и электроники.Поначалу это кажется парадоксаль-ным — что общего между биологиейи техникой, зоологией и электрони-кой? В лучшем случае они равно-душны друг к другу, а то и враж-дуют между собой.

Да, так казалось поначалу.Когда-то существовало всего не-

сколько наук. Потом их стало уженесколько десятков. От основныхнаук отпочковывались новые, чело-вечество открывало новые законыи явления, шло новыми путями висследовании мира, космоса, мате-рии. И вот появились сотни новыхнаук. К 1960 году их стало ужепримерно 1200. Над всеми наукамигосподствовала, конечно, общеприз-нанная царица наук — физика, сосвоими многочисленными ответвле-ниями. Да и как же иначе можетбыть в век атома и космическихполетов? Да, физика добилась мно-

гого. И может быть, добилась такихуспехов благодаря узкой специали-зации ученых, благодаря тому, чтоони смогли досконально и скрупу-лезно изучать предметы. Но чембольше ученые углублялись в своинауки, тем дальше отходили они отдругих, даже смежных наук.А жизнь выдвигала новые требова-ния, и физика уже чуть потесни-лась, и на первый план начала вы-ходить биология.

Физики не обижены, нет. Они по-нимают закономерность явлений.Наши крупнейшие физики — ака-демики И. Е. Тамм и В. Л. Гинз-бург с полной ответственностью за-явили, что придет время — а оно неза горами,— и биология станет ца-рицей наук. А самые выдающиесяоткрытия, такие, о которых сейчаснельзя и предполагать, будут сде-ланы на грани, на стыке биологии сдругими науками. И не случайнодругие науки уже стали входить всодружество с биологией, объеди-няться с ней. Появилась биологиче-ская химия (биохимия) и биологи-ческая физика (биофизика), био-электроника и биологическая мате-матика, медицинская биология ирадиобиология. В сентябре 1960 го-да родилась новая наука — бионика,это содружество трех наук: биоло-гии, математики и физики. Неда-ром гербом, символом этой наукистал скальпель (символ биологов),паяльник (символ физиков) и сое-диняющий их знак интеграла (сим-вол математиков), а девизом этойнауки стали такие слова: «Живыепрототипы — ключ к новой тех-нике».

Появление науки бионики, конеч-но, не случайно: жизнь давно тре-бовала пристального внимания наук

друг к другу. Бионика официальнородилась в 1960 году, а за четвертьвека до ее рождения советский ин-женер Игнатьев, наблюдая за боб-рами, вернее, за тем, как они гры-зут стволы деревьев, предложил са-мозатачивающиеся резцы, которы-ми теперь снабжены многие метал-лорежущие станки. А ведь сдела-ны эти резцы по принципу бобро-вых зубов!

Но если углубиться в историю, тодаже в очень далекие времена мож-но найти множество примеров, под-тверждающих, что человек всегда ипостоянно учился у животных, под-ражал им, копировал их.

Можно привести множество при-меров того, как человек благодаряживотным открыл лекарственныесвойства растений. Например, вале-рьяну, как лекарство, открыли бла-годаря кошке. В честь нее в народевалерьяна так и называется — «ко-шачьей травой». По преданию, пас-тух Хирон, наблюдая за животны-ми, открыл лечебные свойства зо-лототысячника и первый стал при-менять это растение для леченияран. Именно наблюдение за живот-ными — за тем, как лисы и барсу-ки выносят своих детишек дажеранней весной на солнышко,— на-толкнуло датского ученого НильсаФинзена на мысль лечить солнеч-ными ваннами многие болезни.А грязевые ванны — это ведь тоже«подсказка» животных.

Но не только в медицине людиподражали животным, учились уних.

Археологи находят орудия древ-него человека. Палеонтологи, изу-чая их и сравнивая с некоторымиживотными, приходят к выводу,что, например, многие каменные

орудия напоминают птичьи клювы.Конечно, мы можем только пред-полагать, что первобытный человексоздавал свои орудия, наблюдая,как птицы долбят орехи или корудеревьев, но думается, предположе-ния эти верные. Возможно, у птицчеловек научился строить свои пер-вые жилища — шалаши. Очевидно,птицы подсказали ему, как легче иискуснее переплести ветки, как сде-лать шалаш таким, чтоб в него непопадала вода, не задувал ветер.Может быть, птица подсказала че-ловеку и форму стрелы, а рыба —форму лодки: обтекаемую и заост-ренную спереди.

Человек научился шить и ткать.Кто «подсказал» ему это? Не пти-цы ли, искусно сшивающие листьядля своих гнезд, и не пауки ли —непревзойденные прядильщики?Очень возможно, что они.

Но человек учился у животныхне только доступным и практиче-ским вещам. Он мечтал соорудитькрылья и летать, как птицы. Пона-чалу мечты воплощались в леген-ды, такие, как легенда об Икаре, носо временем люди стали думать обэтом всерьез. Еще пятьсот лет назадЛеонардо да Винчи, изучая строе-ние крыльев птиц, летучих мышей,насекомых, думал о создании лета-тельного аппарата.

А через несколько десятков лет«смерд Никитка, боярского сынаЛупатовых холоп» поднялся надземлей с помощью крыльев, сделан-ных по типу птичьих. Летописцысохранили нам свидетельства о по-пытках людей летать: в 1699 годуподнялся на несколько метров надземлей на «голубиных крыльях»рязанский стрелец Серов, за ним по-следовали другие. Конечно, все их

У лисы такой хитрый взгляд, будто она знает какие-то секреты, да не хочет открывать ихлюдям. А может, и правда знает?

полеты оказались неудачными.И понятно: не было ни знаний,ни расчетов, ни материала для ра-боты над летательными аппарата-ми — было лишь слепое подража-

ние, которое, естественно, не моглопринести нужных результатов. Незнали еще тогда люди, как сложнамеханика птичьего полета, и не слу-чайно же, впоследствии тщательно

Человек давно мечтал поднять-ся в воздух. Леонардо да Вин-чи, считал, что людям в этомпоможет крыло птицы. И дажепроектировал аппарат с кры-льями наподобие птичьих.

Но разве крылья летучих мышей хуже?

Некоторые конструкторы верили, чтоименно такие крылья помогут человекуподняться в воздух.

изучив полет птиц, они в конце кон-цов отказались от подражания ими создали самолет с неподвижнымикрыльями.

И тем не менее животным, вер-нее, их приспособлениям, их «спо-собностям» не уделяли достаточно-го внимания. Причин тому много:и возможностей для тщательногоизучения, а тем более для творче-ского (не механического, а именнотворческого) подражания у людейне было, и знаний не было. И, на-конец, сыграло свою роль разъеди-нение наук.

Не могло, например, прийти в го-лову инженерам и конструкторам,создававшим скоростной самолет,обратиться к зоологам за помощьюи за советом, когда они искали спо-соб погасить вредные колебаниякрыльев у самолетов, развивающихбольшую скорость. Пока самолетылетали не очень быстро, этой проб-лемы не существовало. Но вот ста-ли увеличиваться скорости, и по-явилось колебание крыльев, ко-торое называли фляттером и кото-рое приводило к гибели моделей,

к гибели летчиков-испытателей.Авиаконструкторы не догадалисьобратиться к зоологам, а зоологи незнали, над чем бьются конструкто-ры. Иначе они рассказали бы, что унекоторых насекомых, в частностиу быстро летающих стрекоз, тоженаблюдаются фляттерные явления.Но природа снабдила стрекоз про-тивофляттерными устройствами,утяжелив переднюю кромку каждо-го крыла. У стрекозы это легко уви-деть: в верхней части крыльев хо-рошо заметно темное хитиновоеутолщение. Это и есть противофлят-терное «устройство» стрекозы — такназываемая птеростигма, или кры-ловый глазок.

Конструкторы нашли способ бо-роться с фляттерными явлениями усамолетов. Но если бы они зналираньше, как устроено крыло стре-козы, можно было бы избежатьмногих неприятностей.

Итак, с одной стороны, человекнаблюдал за животными, подражалим, учился у них, с другой сторо-ны, пренебрегал ими, считая, чтоони крайне несовершенны, прими-

тивны по сравнению с творениямичеловека. Но жизнь доказала, ктоправ, и инженеры пришли к биоло-гам.

Союз трех наук еще очень молод.Но на его счету уже немало заме-чательных открытий. А сколько ихвпереди и каких удивительных, да-же трудно предположить!

«Предсказатели»

Пожалуй, одними из самых пер-вых «работ по бионике», которыепровели люди за много сотен лет доофициального рождения этой нау-ки, были наблюдения за животны-ми, предсказывающими погоду. Во-прос этот интересовал людей, ко-нечно, не случайно — ведь от пого-ды зависел урожай, а от урожая —жизнь людей. И вот появляются на-родные приметы, основанные на по-ведении животных. Конечно, дале-ко не все приметы верные. Есть не-мало ошибочных, появившихсяслучайно, непроверенных. Но естьнемало и очень точных.

Могут возразить: а для чегонужны сейчас эти приметы, когдасуществует специальная службапогоды, когда имеются точные и на-дежные приборы?

Конечно, служба погоды есть. Вовсем мире вопросами предсказанияпогоды заняты десятки тысяч лю-дей. Только в нашей стране сущест-вуют тысячи метеорологическихстанций и 7500 постов, ежедневнозапускаются сотни зондирующихшаров, атмосферу зондируют радио-волнами, запущены специальныеспутники для несения метеорологи-ческой службы. Такие же работыведутся и в других странах. Темне менее по разным причинам15—20% прогнозов оказываются

неверными. А вот рыба-голец оши-бается лишь в 3—4 случаях из 100!Если голец лежит неподвижно надне, это верный признак того, чтохорошая погода устойчива. Еслирыба начинает метаться, надождать дождя. Недаром же в Китаекрестьяне держат эту рыбу в бан-ках, как раньше в России многиедержали в банках вьюна — тожепрекрасный живой барометр. Своимпоявлением на поверхности вьюн,как и сом, как и некоторые другиерыбы, за сутки сообщает об изме-нении погоды, о приближающемсяненастье.

В Японии рыбы-барометры при-знаны чуть ли не официально. Вомногих учреждениях, на кораблях,

Казалось бы, что может подсказать человеку медлительная и неуклюжая черепаха?Но люди обратили внимание на ее удивительно прочный панцирь. Как он «сделанаНельзя ли выведать у черепахи ее секрет?»

на аэродромах имеются аквариумыс маленькими красивыми рыбками,которым абсолютно верят и кре-стьяне, и летчики, и рыбаки, и ка-питаны. И верят не зря: рыбки ихникогда не обманывают. А не об-манывают, как установили ученые,потому, что плавательный пузырьэтих рыбок очень чувствителен кмалейшим, даже самым незначи-тельным, изменениям атмосферно-го давления.

Человек с завистью посматриваетна этих рыбок — вот бы такой ба-рометр! Он не только точный — оночень чувствителен к медленным ко-лебаниям давления. А это дает воз-можность определять изменение по-годы задолго.

Ученые ищут способы создатьприбор по типу «рыбьего баромет-ра». Но, может быть, раньше созда-дут барометр по типу того, которыйесть у насекомых. А он у них, не-сомненно, есть: давно бы погибли,например, все бабочки — дождь быих побил, если бы не специальноеустройство, которое задолго до не-настья подсказывает им о на-двигающейся опасности. И бабочкипрячутся в надежное укрытие.

А жуки? Навозный жук — обще-признанный барометр: если онспрятался — жди дождя; летает —будет хорошая погода.

Предсказывают погоду и пиявки,которые перед ненастьем начинаютволноваться, и земляные черви,

Даже острые зубы льва, пожалуй, не причинят черепахевреда.

вылезающие на поверхность переддождем. Очень точно реагируютна изменения погоды пауки, прячу-щиеся перед ненастьем, и пчелы, неулетающие далеко от улья, еслидождь ожидается скоро, и «перера-батывающие» — летающие до позд-него вечера над цветами, если в бли-жайший день-два предстоит затяж-ная непогода.

Мы знаем множество насекомыхи паукообразных, которые чуткореагируют на изменение погоды. Нокак они об этом «узнают»? Людиуже поняли, что насекомые оченьчувствительны к давлению, котороеперед изменением погоды либо под-нимается, либо падает. Значит, уживотных есть какой-то орган, ка-кой-то «аппарат» типа барометра?

Что за барометр имеется у пау-ков и у бабочек, еще предстоитузнать. А вот какой «аппарат» естьу мокриц, уже известно. Это кро-шечные бугорки, покрытые тонкойкожицей — у мокриц их большеста,— и находятся они главным об-разом у основания ножек. В бугор-ках — нервные окончания. Тонкаякожица чувствительна к самым ми-нимальным изменениям давления инемедленно «сообщает» об этомнервным окончаниям. Так мокрица«узнаёт» о предстоящих переменахпогоды. Таким же образом узнаютоб этом и некоторые жуки.

Ученые считают, что животныемогут стать моделями не толькосверхчувствительных и долгосроч-ных барометров. Возможно, с ихпомощью удастся создать прибор,предсказывающий такие стихийныебедствия, как землетрясения.

Землетрясения — одно из самыхстрашных бедствий, которые пре-следуют человечество. Предотвра-

тить их пока нельзя. Но узнать оних заранее скоро станет возмож-ным. Много ученых работают сей-час над этой проблемой — ведь каж-дый год землетрясения уносят сот-ни тысяч жизней! В 1967 году вТурции произошло землетрясение,в результате которого только в од-ном городе Варто погибло и былоранено 2 тысячи человек. Всего жев результате ста толчков, каждыйиз которых был силой в 8 баллов,было убито и ранено 12 тысяч чело-век. В 1966 году землетрясение вТашкенте разрушило только жилойплощади два миллиона квадратныхметров! А ведь землетрясения, каксчитают ученые, происходят на зем-ном шаре каждые два с половинойчаса. Ежегодно на Земле происхо-дит около 20 катастрофических зем-летрясений (из них 2—3 в населен-ных пунктах), 19 тысяч таких, ко-торые ощущают люди, и несколькомиллионов таких, которые регист-рируют лишь приборы. По даннымЮНЕСКО на Земле от землетрясе-ний ежегодно погибают более 14 ты-сяч человек!

Да, землетрясение — страшноебедствие, и предотвратить его поканельзя. Но можно ли узнать о немзаранее? Теперь известно, что на-копление разрушительной энергииземлетрясения происходит посте-пенно в глубине земной коры. Зна-чит, можно как-то узнать о начи-нающемся землетрясении, как-торассчитать скорость его нараста-ния? Да, видимо, так. Прогно-зированием землетрясений с помо-щью новейших и очень точных при-боров занимаются американские ияпонские ученые, занимаются этими в нашей стране. Во всем мире за-нимаются этим вопросом физики,

конструкторы, инженеры. Но нестоят в стороне и биологи. Биологитоже считают себя вправе думатьо возможности предсказыванияземлетрясений. И такое право даютим животные, точнее, наблюдениянад животными во время стихий-ных бедствий.

Существует множество свиде-тельств очевидцев, записей, наблю-дений, и все они говорят о том, чтоживотные заранее чувствуют при-ближение катастрофы и, если име-ют возможность, покидают опасныйучасток.

В 1902 году извержение вулканаи землетрясение стерло с лица Зем-ли город Сен-Пьер на острове Мар-тиника. Газовое облако, вырвавшее-ся из кратера вулкана, сожгло заполминуты всех жителей города —30 тысяч человек. Из животных жепогибла только одна кошка, кото-рая, очевидно, долго находилась взакрытом помещении и не могла за-ранее покинуть город. Все осталь-ные животные — собаки и кошки,коровы и птицы, все обитателиокрестностей города — змеи и яще-рицы, мелкие и крупные звери —заранее покинули опасный район.

Известно, что за два дня до аш-хабадского землетрясения, произо-шедшего в 1948 году, змеи и яще-рицы покинули свои норы. Извест-но, что в югославском городе Скоп-ле за несколько часов до землетря-сения, которое произошло в1963 году, в зоопарке среди зверейначалась паника. Известно ещемногое. Эти и другие факты далиоснования японскому профессоруЯсуо Суэхиро начать серьезную ра-боту по изучению поведения живот-ных—предвестников катастроф. Ноизучение — полдела. Главное — вы-

яснить, как, каким образом живот-ные «угадывают» приближающую-ся катастрофу, найти у них «аппа-рат», отмечающий малейшие ко-лебания и изменения, и попытать-ся такой аппарат создать искусст-венно.

И в 1967 году советские уче-ные нашли такой «аппарат» урыб — открыли у них «сейсмиче-ский слух».

Есть удивительное животное, укоторого ухо на ноге, причем такоеухо, которое может под Москвойзарегистрировать землетрясение,произошедшее в Японии. Называет-ся это насекомое... кузнечиком. Да,это тот самый, всем известный,обыкновенный кузнечик. Но дляученых он далеко не обыкновен-ный — ведь он способен, очевидно,помочь создать сверхчувствитель-ный аппарат, благодаря которомуможно будет за много дней узна-вать о надвигающейся катастрофе.

Сколько такой аппарат спа-сет жизней, сколько ценностей! По-может ли в этом кузнечик, откроетли тайну устройства своего необык-новенного уха? Будем надеяться,что поможет. Ведь помогла же лю-дям в предсказании другого сти-хийного бедствия — штормов и ура-ганов — медуза!

Штормы — страшное бедствие,как и землетрясения, уносящие еже-годно тысячи жизней. Особеннострашны ураганы, которым поче-му-то дают женские имена. И хоро-шо, если о появлении такой «дамы»в одном районе океана радистыуспеют предупредить своих коллег.Но даже если те передадут сигналопасности на корабли, очень немно-гие, находящиеся в море, успеваютукрыться в бухте.

Вот секрет медузы мы разгадали и ужесоздали замечательный прибор, которыйзадолго предупреждает моряков о шторме.

Не всегда помогают и баромет-ры — ведь они сообщают о прибли-жении шторма часа за два. За этовремя даже самые быстроходныекорабли, находящиеся в открытомморе, не могут добраться до портаили изменить курс так, чтоб обойтиштормовую зону.

Но если морской барометр сооб-щает о шторме лишь за два часа,то старые моряки узнают о нем за-ранее — по поведению птиц илимногочисленных рачков, которыеобычно прыгают и ползают по бере-гу у кромки воды, а перед штормомпрячутся. «Знает» о приближении

шторма и медуза. Вот ее-то и реши-ли «допросить» ученые, выяснить,как она «догадывается» о прибли-жении шторма.

Оказывается, у медузы есть осо-бое «ухо». Это «ухо» улавливаетмельчайшие колебания воды, кото-рые появляются за 10—15 часов дошторма. Ухо медузы — это стебе-лек, расширяющийся на конце.В этом расширении, похожем наколбу и наполненном жидкостью,плавают камешки. Как только по-являются характерные перед штор-мом колебания воды, камешки на-чинают двигаться, касаться нерв-ных окончаний, которыми усеяныстенки колбы, и раздражать их. Такмедуза получает сигнал о прибли-жении шторма и торопится уйти воткрытое море, чтоб не быть выбро-шенной на берег или не разбитьсяо скалы. Изучив «ухо» медузы,люди уже создали долгосрочныйморской барометр — теперь можноузнать о приближении шторма за15 часов. Усовершенствованное лю-дьми «ухо медузы» указывает, от-куда движется шторм, определяети его мощность.

«Парадокс дельфина»и другие парадоксы

Поначалу дельфин удивлял лю-дей своей общительностью, своимдобродушием и доброжелательно-стью. Рассказывали о многочислен-ных случаях спасения дельфинамилюдей, и многие из этих рассказовсоответствовали действительности;рассказывали о дельфинах-лоцма-нах, и это часто тоже было правдой.Потом занялись изучением «языка»дельфинов. В общем, дельфин стал

Наш друг дельфин. Человек ужекое-что о нем знает. Но сколькодельфиньих секретов еще не разга-дано!

одним из самых популярных жи-вотных в мире. И пассажиры, и мо-ряки с удовольствием наблюдали заэтими животными, когда они по-являлись вблизи кораблей, игралии резвились в море, а потом частоустраивали соревнования с кораб-лями и всегда выигрывали, остав-ляя даже самые быстроходные судадалеко позади. И вот эти-то сорев-нования привели к самым неожи-данным результатам.

Однажды люди вдруг подумали:как же так получается — могучийкорабль с мощными машинами,острой грудью разрезающий воду,

делает 50—55 километров в час, адельфины его спокойно обходят?Конечно, это была не зависть и необида проигрывающих соревнова-ние в скорости, а скорее удивление.Удивляться же было чему. Еслиучесть скорость движения дельфи-на, если учесть к тому же, что во-да — плотная и упругая жидкость —в 800 раз плотнее воздуха, что онаоказывает сильное сопротивлениедвижущемуся предмету, то дельфи-ну для того, чтоб плыть с такой ско-ростью, надо иметь мускулатуру вдесять раз сильнее, чем он имеет.И не только мускулатуру — ведь та-

кая усиленная работа требует и уси-ленного кислородного питания. А удельфина и мускулы не такие силь-ные, да и дышит он спокойно.

В чем же дело? Может быть, тутиграет роль форма тела животного?Ведь доказал же японский ученыйТакио Инуи, что форма тела китагораздо более подходяща для ко-раблей, чем та, которую кораблиимеют сейчас. Открытием профес-сора Инуи воспользовались кораб-лестроители. И оказалось, что ко-рабль, имевший форму кита, чтобперевезти один и тот же груз, за-трачивал на 25% меньше усилий,чем другие корабли, имеющиеобычную форму.

Попробовали сделать модель, точ-но воспроизводящую форму дель-фина. Ничего не получилось — мо-дель испытывала сопротивление во-ды на 60% больше, чем настоящийдельфин, хотя была его точной ко-пией, а поверхность ее была отпо-лирована гораздо лучше, чем боканастоящего дельфина.

Нет, здесь, видимо, дело было нев форме. Тогда в чем же? Ученыеобратили внимание, что вокругдельфина почти не образуется за-вихрений воды. Вода плавно обте-кает дельфина, с какой бы скоро-стью он ни плыл. А ведь с модельютак не получается. Если модельмедленно движется — все хорошо,вода плавно обтекает ее. Но стоитмодели (или любому другому пред-мету), как бы отлично ни была от-полирована его поверхность, уско-рить движение — появляются за-вихрения. Эти-то завихрения и ме-шают плыть быстро. Например, напреодоление их подводная лодказатрачивает чуть ли не 90% мощ-ности своих моторов!

И снова начались исследования,пока наконец люди не поняли:дельфин имеет колоссальное пре-имущество перед кораблями.

Точнее, дело не в самом дель-фине, а в его коже. Начали рассма-тривать кожу, изучать ее, проверятьвсе ее достоинства. И вот выводы:именно эта кожа, состоящая из трехслоев, очень сложная по своемустроению, с множеством ячеек, за-полненных жиром и водой, именноэта кожа и позволяет дельфину по-бивать рекорды скорости. Благода-ря такой коже, мягкой, прогибаю-щейся в нужных местах, вокругдельфина при движении, даже приочень быстром, не образуется за-вихрений, вода плавно обтекаетего. Выводы решили проверить.В 1958 году работающий в США не-мецкий инженер Д. Крамер изгото-вил искусственную «дельфинью ко-жу». Затем три модели обтянулиэтой «кожей», а четвертую, глад-ко отполированную, для контроляоставили без покрытия. И вот ко-гда катер потянул эту четвертуюмодель, вокруг нее сразу стали об-разовываться водяные вихри. Моде-ли же, покрытые «дельфиньей ко-жей», испытывали сопротивлениеводы наполовину и даже на 60%меньшее!

Искусственной «дельфиньей ко-жей» решили обтянуть корпуса ка-теров.

И они показали несвойственнуюдля них резвость!

На очереди опыты с большимикораблями. Что-то покажут они?

Правда, у ученых и инженеровеще очень много работы: искусст-венная кожа далека от совершенст-ва, кроме того, скорость движениядельфинов зависит не только от ко-

жи, а еще от многих причин. Нотак или иначе, тайна дельфиновприоткрыта и сделаны первыешаги по созданию скоростныхкораблей по «патенту» дельфи-нов.

Но дельфины — не единственныескоростники подводного мира. Меч-рыба развивает скорость до 100 ки-лометров в час. Удается ей это бла-годаря форме хвостового плавникаи его способности изменять своюформу.

И вот уже советский инженерА. А. Усов проделал опыт: онвместо гребного винта поставилраму с пластинками, которые совер-шают колебательные движения иизменяют свою форму. И лодка, накоторой была установлена такая ра-ма, развила скорость чуть ли невдвое больше, чем лодка с обычнымгребным винтом.

Проблема скорости, проблема си-лы двигателей — одна из важней-ших проблем: ведь с каждым годомувеличиваются морские перевозки,а значит, должно увеличиваться ко-личество судов. Но экономисты под-считали, что гораздо выгоднее уве-личивать их грузоподъемность. Воттут-то и поможет дельфин, «на-учивший» людей преодолевать со-противление воды, вот тут-то и по-могут рыбы, и в частности, рыба-меч и многие другие. А подвод-никам помогут кальмары, спруты,осьминоги, каракатицы. Особенноинтересуют ученых кальмары,имеющие настоящий ракетный дви-гатель. Всасывая в большой мус-кульный мешок воду, кальмар с си-лой выбрасывает ее и мчится подоб-но ракете. Как считают некоторыеспециалисты, он может развить ско-рость до 150 километров в час, при-

чем при большой скорости он пре-красно маневрирует, поворачивает-ся, поднимается вверх или опус-кается. На всасывание и выталки-вание воды ему требуются каждыйраз какие-то доли секунды. Когдакальмар, развив скорость, выска-кивает из воды, он пролетает (ино-гда на высоте 10 метров) метров50—60.

Понятно, что такой идеальныйдвигатель не мог не заинтересоватьинженеров и ученых. ИнженерВ. С. Дзякевич сконструировал суд-но с водометным двигателем попринципу «двигателя» кальмара;насосы всасывают воду в камеры,из которых она через сопло с силойвыталкивается.

Конечно, водометный двигательочень далек от «двигателя» каль-мара по своему совершенству. Нозато катеру уже не надо ни ко-лес, ни гребного винта, он можетдвигаться по мелким рекам ипочти вплотную подходить к бе-регам.

А нельзя ли найти еще какой-ни-будь способ передвижения по мел-ководью?

И вот ученые обратили вниманиена небольшое насекомое, лихо рас-катывающее по воде. Да, не пла-вающее, а именно катающееся, какконькобежец по льду. Тоненькиеножки этого насекомого, котороеназывается водомеркой потому, чтоона то и дело пересекает водоем,будто измеряет его, «обуты» в спе-циальные «ботиночки» — это волос-ки, смазанные жиром. Благодаряэтим «ботиночкам» насекомое, упи-раясь в водяную пленку, спокой-но держится на поверхности во-ды. Ему-то уж совсем не важна глу-бина.

Если бы люди моглиразгадать секрет ногпаука, какие бы онисоздали аппараты!

Вот бы судно на таких «ногах»!Такому судну никакие мели нестрашны!

И ученые всё внимательнее при-сматриваются к водомерке.

На земле и под землей

А по берегу, тоже на длинных итонких ногах, ходит другое сущест-во, которое интересует ученых ещебольше, чем водомерка. Существоэто обладает великой тайной, и раз-гадать ее вот уже несколько летпытаются, но никак не могут уче-ные многих стран.

Существо называется пауком —тем самым пауком, с которым зна-комы все с детства, о котором рас-сказывают множество небылиц и окотором очень немногие знаютправду.

Пауки — прекрасные предсказа-тели погоды, и ученых очень инте-ресуют «барометры» этих живот-ных. Но еще больше инженеров ин-тересуют ноги пауков.

Пауки бывают разные: большиеи маленькие, одни тускло окраше-

ны, другие — ярко, третьи меняютцвет, как хамелеоны, есть такие,которые передвигаются очень мед-ленно, есть быстроходы, есть прыгу-ны — они прыгают вверх чуть ли нена десять сантиметров, хотя самине больше сантиметра в высоту.Если бы человек мог так прыгать,он бы свободно перепрыгивал пяти-шестиэтажный дом. Какие жедолжны быть сильные мускулы длятаких прыжков!

А у паука вообще нет никакихмускулов. Его ноги — пустые труб-ки. В эти пустые трубки поступаеткровь. Если кровь будет поступатьмедленно, ноги-трубки разогнутсямедленно. А если поступит сразу ипод сильным давлением?

Когда шланг для поливки улиц,лежащий свободно, вдруг сразу ипод давлением наполняется водой,он мгновенно распрямляется, ста-новится твердым и упругим. Ино-гда такой быстро разгибающийсяшланг и не удержишь в руках. При-мерно то же самое происходит и сногами паука. Кровь с силой и сра-зу приходит в ноги-трубки, они сра-зу распрямляются, и паук делает

шаг или прыжок. Через мгновениедавление крови понижается, и ногапаука свободно сгибается. Еще че-рез мгновение все повторяется.

Секрет ходьбы и прыжков людиразгадали. Но как паук умудряет-ся молниеносно повышать свое кро-вяное давление и так же молние-носно понижать его, этого люди досих пор понять не могут. А понятьочень хотелось бы! Ведь какую ма-шину можно было бы сконструиро-вать с такими ногами!

У паука восемь ног. Может быть,и у шагающей машины будет во-семь ног? А может быть, четыре.А может быть, и двадцать или три-дцать — это уж решат инженеры.Им виднее. Есть сторонники всякихпроектов. И многоножка, как одиниз объектов, не обойдена внимани-ем. Повозка на многих ногах ужесконструирована советскими инже-нерами. Эта «сороконожка» показа-ла прекрасные результаты при ис-пытаниях — она легко перебираласьчерез овраги, ее не останавливалиболотистые места — шагает себе ишагает!

Между прочим, идея шагающихмеханизмов, шагающих машин нетакая уж новая. Еще в прошлом ве-ке замечательный русский изобре-татель П. Л. Чебышев предложилконструкцию шагающей, или, какон сам ее называл, «стопоходящеймашины». Ноги у этой машины бы-ли опять же «позаимствованы» уживотного — они явились точнойкопией ног кузнечика.

«Стопоходящая машина» Чебы-шева не нашла своего применения,но вот автомобиль-кенгуру, над ко-торым работают современные уче-ные, безусловно будет встреченс радостью и автолюбителями, и

Может быть, секрет устройства паучьихног пригодится не только инженерам, нои медикам.

Не позаимствовали ли люди и эту кон-струкцию у пауков?

Кенгуру — замечательные прыгуны.

транспортниками, и геологами, ипутешественниками. Этому автомо-билю не нужна дорога — он прой-дет всюду. И не только сам прой-дет — он проведет за собой прице-пы, протащит груз.

Машина-паук и автомобиль-кен-гуру еще только разрабатываются.А вот машина, построенная благо-даря «подсказке» пингвинов, ужесуществует.

На севере нашей страны, где нетни дорог, ни даже тропинок, глу-бокие снега позволяют передвигать-ся лишь на оленях или собаках.Мощные же вездеходы проходят невсюду, да и двигаются они медлен-но. Аэросани тоже проходят не всю-ду и не приспособлены для перевоз-ки крупногабаритных и тяжелыхгрузов.

Давно уже необходима машина,которая могла бы легко и быстропередвигаться по снегу, перевозитьлюдей и грузы.

Но как сделать такую машину?У кого поучиться?

Как-то инженеры и ученые обра-тили внимание на способ передви-жения пингвинов. Ходят пингвины,как известно, на двух ногах, оченьмедленно, переваливаясь с боку набок. Лишь в воде они ловкие и быст-рые. Ну, а как поступает пингвин,если надо поторопиться на суше,спасаясь от опасности, например?Оказывается, в этих случаях пинг-вин не пользуется ногами — он ло-жится на живот и изо всех сил от-талкивается ластами.

А что, если попробовать скопиро-вать пингвина?

Горьковчане-ученые и конструк-торы попробовали. Они сделалиснегоход, которому не нужны доро-ги, не страшны метели и заносы,

который не боится рассыпчатогоснега. Эта машина лежит днищемна снегу, а колесные плицы, распо-ложенные сбоку, двигают ее, застав-ляя скользить. Ни дать ни взятьпингвин. Недаром же эту машинутак и прозвали — «Пингвин».

Живыми моделями пользуютсяученые и конструкторы для проек-тирования не только наземных ма-шин. Людям еще предстоит освоитьземную глубину, заглянуть туда,куда заглядывали до сих пор лишьписатели-фантасты. А для этогонужны будут специальные маши-ны. Впрочем, они нужны и сейчас.Сколько, например, тратится сил,времени, денег для того, чтоб про-ложить на городской улице новыйтелефонный кабель, сменить водо-проводные трубы или исправить по-вреждение электросети. Иногда при-ходится взламывать асфальт набольшой площади, а потом зановоасфальтировать улицу. А нельзя лисконструировать какую-нибудь зем-леройную машину? Ведь сколькоживотных прокладывают себе ходыпод землей. Как они это делают?

Конечно, и над этим думают уче-ные, внимательно приглядываясь кнасекомым и их личинкам, живу-щим в земле. Пока одной из наибо-лее подходящих и пригодных длякопирования живых моделей людисчитают маленького червячка, всантиметр-полтора длины, — приа-пулида. Этот червяк прокладываетходы во влажном грунте на дне мо-ря. У червя мускулистое тело, за-полненное жидкостью и снабжен-ное приспособлениями, удерживаю-щими его тело в грунте. Упираясьв грунт, червяк сжимает, а за-тем выпрямляет свое тело и хобот-ком, усаженным полутора тысяча-

ми шипов, пробивает небольшойтонкий ходик. Затем из тела в хобо-ток с силой поступает жидкость,хоботок расширяется и обжимаетход. При этом червяк поворачиваетхоботок под углом, еще более рас-ширяя ход. Затем подтягивает тело,а хоботок втягивает в себя. Укре-пившись на новой позиции, приапу-лида вновь с силой посылает впередхоботок-бур, делает новый тонень-

Вот так в случае опасности пингвины передвигаются по суше.

кий ход, расширяет его, обжимает,и снова все повторяется.

Действия приапулиды заслужи-вают всяческого внимания. Но раз-ве крот — не объект для наблюде-ния и изучения именно с точки зре-ния подземно-проходческой маши-ны? Конечно же, объект. И его то-же изучают. И даже уже сконструи-рованы «железные кроты», которыепрошли испытания.

Есть и другие животные, которыхученые, возможно, используют, ко-гда будут создавать роющие и зем-лепроходные машины. Но гораздобольше хлопот с летающими живот-ными — ведь летает одна треть всехживущих на Земле! Только вот коговыбирать для изучения?

Конечно, птиц! — скажут одни.А может быть, насекомых? —

спросят другие.

Птицы или насекомые?

Если человек стремится усовер-шенствовать передвижение по водеи под водой, по земле, под землей идаже по снегу, то почему бы не усо-вершенствовать средства передви-жения по воздуху?

Это может показаться несколькостранным: уж где-где, а в возду-хе человек добился колоссальныхуспехов, причем в очень короткийсрок. Ведь еще несколько десяти-летий назад он только лишь меч-тал подняться в воздух, а сегодняуже летает со сверхзвуковой ско-ростью!

Но человек — существо беспокой-ное, его не удовлетворяет достигну-тое, он многим недоволен. И каж-дый день ему приходится решатьновые технические проблемы.

Вот например: чем самолет боль-ше или чем он быстролетнее, тембольшая посадочная площадка емунужна. Для сверхзвуковых истре-бителей она должна быть не мень-ше трех с половиной километров.Это человека не устраивает. Еговообще не устраивает величина аэ-родрома.

Еще совсем недавно полет казал-ся чудом, а теперь уже нас не уст-раивают аэродромы — велики!

Из-за их размеров авиация игра-ет в жизни людей меньшую роль,чем могла бы играть. Например,как без аэродрома доставить лю-дей и грузы в горные районы? Ко-нечно, существуют вертолеты. Ноу них другие недостатки. А вотптицы...

Ах, птицы! — усмехнется скеп-тик. Ну да, конечно, птицы. Онимогут и садиться и взлетать без раз-бега. Но ведь уже пробовали подра-

жать птицам и отказались — ниче-го не вышло. Ничего не вышло,верно. А вот насчет того, что людиотказались от подражания им, этоне так: отказались временно, по-тому что не были достаточно под-готовлены, потому что не моглипонять до конца тайну птиц, тайнуих полета, тайну их крыла. Сейчасдля изучения птиц используетсяновейшая техника, новейшие дости-жения науки. Но птицы еще про-должают хранить свои тайны.

До сих пор человек не может по-нять, как птицы совершают своимноготрудные перелеты. Ведь ино-гда им приходится летать над мо-рем или над пустыней, где нельзяприземлиться, отдохнуть, попол-нить «запас горючего» — поесть.

А маневренность птиц? Да развекакой-нибудь летательный аппаратможет сравниться с фигурами выс-шего пилотажа хотя бы ласточкиили стрижа, которые они проделы-вают на огромной скорости? А ужо колибри, которая весит-то всегограммов 5, но способна летать и впе-ред головой, и вперед хвостом, и ви-сеть над цветком, как вертолет, де-лая при этом по 50 взмахов крыль-ями в секунду, и говорить нечего!

А подъемная сила птиц? Ведьптицы по сравнению с самыми мощ-ными самолетами могут нести ввоздухе груз в десятки раз больший(в соотношении к их весу, конечно).

Ну и, наконец, скорость полета.Современный самолет делает при-мерно 1000 километров в час. Поч-товый голубь — 60 километров. Ка-жется, о чем тут говорить? Но еслисравнить величину самолета и вели-чину голубя и соответственно ихскорость, то самолет останется да-леко позади.

Итак, подъемная сила, маневрен-ность, скорость, способность взле-тать и садиться — эти и многие дру-гие вопросы не дают людям покоя,заставляют в сотый, в тысячный разбраться за расчеты, наблюдать заптицами в полете и в клетках, изу-чать, сравнивать, моделировать.Уже имеются пробные модели «пти-целетов», или, как их называют,орнитоптеров, но от моделей до на-стоящих машин еще очень далеко.Предстоит решить тысячи проблем,открыть множество птичьих тайн,прежде чем будет создан летатель-ный аппарат с машущими крылья-ми.

А пока люди лишь мечтают обэтом и с завистью смотрят на чудоиз чудес — птиц.

Но, собственно, почему только наптиц,— могут спросить энтомоло-ги, — ведь есть не менее прекрасныеи удивительные летуны — насеко-мые?

Энтомологи правы.Начнем со скорости. Если срав-

нить скорость самолета «ТУ-104»(900 километров в час) со скоростьюголубя (60 километров в час), то заодно и то же время, допустим заминуту, самолет пролетит расстоя-ние в 1500 раз больше своей длины,голубь — в 5000 раз, а неуклюжийшмель — в 10 000 раз больше собст-венной длины. Напоминаю: речьидет не об абсолютной, а об относи-тельной скорости. А что же гово-рить о некоторых видах стрекоз, ко-торые делают по сто и больше кило-метров в час? Значит, они в минутупролетят расстояние примерно в20—30 тысяч раз больше собствен-ной длины! Если бы самолет летелс такой скоростью, он бы за час раздвадцать — тридцать облетел зем-

ной шар по экватору. Итак, в ско-рости насекомые не только могутсоперничать с птицами, но и явноопережают их.

Если говорить о дальности пере-летов, то и тут насекомые не отста-нут. Недавно стало известно о меж-континентальных перелетах бабо-чек, о тысячекилометровых переле-тах божьих коровок и таких жемногокилометровых перелетах стре-коз. И опять, если сравнить их с пе-релетами птиц — даже в абсолют-ной длине,— многие насекомые неуступят птицам. Что же говоритьоб относительной длине пути!

Ученые считают крыло птицы чу-дом техники. И действительно, ка-кая машина, какой аппарат можетсравниться с крылом маленькойптички, которая за один лишь пе-релет делает без перерыва почтимиллион взмахов? Но если птицалетит 40—50 часов без остановки ивсе время машет крыльями, то на-секомые так долго без остановки нелетят. Правда, известны случаи, ко-гда некоторые виды бражников засутки совершали и совершают пере-леты в тысячу и больше километ-ров — с берегов Черного моря к бе-регам Балтийского или в Москву.Но это исключительные случаи, каки перелет стрекоз над морем нарасстояние полутора тысяч кило-метров или перелет саранчи черезКрасное море.

Обычно же насекомые, летая, вре-мя от времени присаживаются от-дохнуть. Но даже на коротких от-резках пути они делают во многораз больше взмахов крыльями, чемптицы. Если, допустим, птица де-лает в среднем 4—6 взмахов кры-льями в секунду, то в минуту этобудет 240—360 взмахов. Шмель же

Отличный летун буревестник!

в секунду делает 240 взмахов кры-льями, комнатная муха — 330—350,комары, в зависимости от вида,— и600 и 800, а некоторые виды — до1000 взмахов в секунду. Какой жепрочности должны быть крылья,чтоб выдержать такую нагрузку —60 000 взмахов в минуту!

Теперь о маневренности. Есть, ко-нечно, среди трети миллиона летаю-щих насекомых и плохие летуны, инасекомые с плохой маневренно-стью. Но есть и настоящие мастеравысшего пилотажа.

Тот, кто наблюдал за стрекозой-коромыслом или стрекозой-дозор-щиком, безусловно видел, как онаохотится. Вот стрекоза летит пря-мо, затем круто сворачивает, пики-рует или резко взмывает вверх.И снова — вираж, поворот, пикиро-вание. А ведь ее жертва — этообычная муха — тоже проделываеттакие же фигуры. Кстати, мухи, да,обыкновенные мухи, как и стреко-зы,— одни из самых непревзойден-ных летунов и по способности вы-полнять фигуры высшего пилота-жа, и по маневренности — им до-ступен любой поворот,— и по спо-собности некоторых мух висетьнеподвижно в воздухе. А взлет ипосадка? Вот по стене ползает му-ха. Раз! — и нету ее, она уже взле-

тела. Взлетела свободно с пола, итак же свободно с потолка, по кото-рому ходит вниз спиной.

Нечего и говорить, что мухам,как и другим насекомым, не нуж-на никакая взлетно-посадочная по-лоса.

А способность некоторых ночныхбабочек неподвижно висеть надцветами, ловко выбрасывая хобот-ки, точно попадая ими в цветок ивысасывая нектар,— разве это незаслуживает внимания?

Наконец, подъемная сила насеко-мых. Опытами установлено, что унекоторых насекомых она во многораз больше, чем у птиц, и, уж ко-нечно, во много раз больше, чем усамолетов даже самой новейшейконструкции.

Что ж, насекомые — вполне до-стойные соперники птиц. И неиз-вестно, кто из них станет «прообра-зом» летательного аппарата. Мо-жет быть, и те и другие? Можетбыть, ученые возьмут кое-что у од-них, кое-что у других? Может быть,открыв тайны и птиц, и насекомых,создадут совершенно новый, ни начто не похожий летательный аппа-рат?

Все может быть. И будет. Нопуть к этому будущему летательно-му аппарату очень труден.

В 1907 году человек попробовал взлететь с помощью вот такого планера.

Животные нелегко расстаютсясо своими секретами. Уж, казалосьбы, как известен и изучен майскийжук. Мы знаем, что, прежде чемвзлететь, он накачивает в специ-альные мешки воздух, что и он сами его личинка — опасные вредители,что они губят листья и корни дере-вьев, что десять личинок майскогожука способны уничтожить всюрастительность на квадратном мет-

Так в чем же секрет птичьего крыла?

ре, мы знаем, когда он летает и ко-гда откладывает яички. А вот каклетает, до сих пор непонятно!

По всем расчетам, для того чтоблетать так, как он летает, майскийжук должен был бы иметь по край-ней мере в два-три раза большуюподъемную силу, то есть его «мо-тор» должен был бы быть в два-трираза мощнее. Но майский жук, незная ни о каких расчетах ученых,почему-то летает вопреки всякойлогике!

И опять — птицы или насекомые?

То, что птицы улетают зимой втеплые края, а весной возвращают-ся обратно, сейчас уже ни у когоне вызывает сомнений. Из 100 мил-лиардов птиц (такое количество ихпримерно живет на Земле) прибли-зительно 1/5 часть ежегодно отправ-ляется в путешествие и возвращает-ся обратно.

Сначала люди не могли поверитьв сам факт перелетов, а убедившись,что это действительно так, стали вы-яснять, куда же улетают на зимуптицы из холодных краев.

Долго не могли найти способ, каквыяснить это, пока в 1899 году дат-ский учитель Мартене не предло-

У муравьев можно бы научитьсямногому.

жил кольцевать птиц — надевать налапку пойманной птицы колечко излегкого металла. На таком кольцемного не напишешь, да и не надо:достаточно лишь названия города,куда следует отослать найденноекольцо, номера и буквы, означаю-щих серию. А уж ученые по номе-ру сами установят, где и когдаокольцована эта птица.

За семьдесят с небольшим лет —с того дня, как датский учитель на-дел на лапку птицы первое коль-цо,— помечено уже около 10 мил-лионов птиц. Благодаря этому лю-

ди узнали, где зимуют птицы, узна-ли их маршруты и трассы переле-тов, сроки, скорость и высоту поле-та воздушных путешественников.Но чем больше люди узнавали, тембольше загадок задавали им птицы.

Выносливость, экономичность по-лета, сила крыльев — все поражалолюдей, и над выяснением этих во-просов работают ученые сейчас.

Но, пожалуй, больше всего уче-ных занимает вопрос, который мож-но было бы сформулировать так:каким образом птицы находят до-рогу?

О том, что птицы легко находятнужное направление, точно приле-тают в определенное место, былоизвестно очень давно: ласточек иголубей для передачи сообщенийлюди использовали еще пять тысячлет назад. Использовали их и егип-тяне, и римляне, и древние греки.Уезжая, они брали с собой пойман-ных недалеко от дома на гнездахптиц. Заранее договорившись с дру-зьями или близкими о значенииусловных знаков (например, крас-ная ленточка — успех, синяя — не-удача), они затем привязывали к ла-пе птицы соответствующую ленточ-ку, и через некоторое время птицаприносила домой весть об успехеили неудаче.

Со временем условные знакиуступили место запискам, вложен-ным в специальные капсулы, при-крепленные к лапкам. Однако сразвитием современной связи голу-биная почта прекратила свое суще-ствование. Прекратила... на время:прошло несколько десятков лет, итеперь, в век спутников и космиче-ских средств связи, люди вновь вер-нулись к голубиной почте, найдя еев ряде случаев более удобной. На-пример, в годы второй мировойвойны только в английской армии«служило» более 200 тысяч почто-вых голубей. Некоторые зарубеж-ные телеграфные агентства и сейчасиспользуют голубей для передачикоротких сообщений — считают этонаиболее надежным, быстрым и вы-годным средством.

Долгое время думали, что голубитак быстро и точно возвращаютсяблагодаря своей удивительной па-мяти: запоминают дорогу с перво-го взгляда. Но что значит запом-нить дорогу? Ведь для того, чтоб

запомнить дорогу, надо ее хотя бывидеть. Голубей же, как правило,перевозили в закрытых корзинахили ящиках. Но факт остается фак-том — голуби возвращаются, кудабы их ни увезли.

Одна из теорий, пытавшаяся объ-яснить, как голуби находят обрат-ную дорогу, заключалась в том, чтоптицы якобы механически запоми-нают все повороты и отклонения отпервоначальной точки. Чтоб прове-рить, так это или нет, птиц везлив ящиках, установленных на вра-щающихся патефонных дисках, идаже усыпляли. И все-таки птицывозвращались, если в дороге с ни-ми не приключалась беда. Значит,дело тут не в памяти — ведь ника-кая память не поможет усыплен-ной птице восстановить маршрут,по которому ее везли.

У орнитологов есть термин —«хоминг» (от английского слова,означающего «дом»). У птиц дей-ствительно очень сильно развиточувство дома, и голуби тому при-мер. Да и не только голуби: опытыпоказали, что к дому, к родномугнезду возвращаются и увезенныеот него многие другие птицы. Новедь птицы летят не только к дому,но и от него, когда отправляются назимовки.

После поражения «теории памя-ти» появилась новая — «теория спи-рали». Суть ее заключалась в том,что птицы летят на зимовки и об-ратно не по прямой, а спиралями,кругами. Круги эти всё расширя-ются и расширяются, пока птицанаконец не увидит знакомые приз-наки, которые помогут выбрать пра-вильный маршрут.

У сторонников «теории спирали»были доказательства. Например,

прекрасное зрение птиц. Установи-ли, что с высоты 200 метров птицавидит на 50 километров, а с 2 ты-сяч метров радиус ее обзора ужесоставит 160 километров. Еще одинаргумент сторонников «спира-ли» — длительность перелета птиц.Ведь некоторые птицы затрачиваютна перелет иногда по нескольку ме-сяцев, в то время как стриж, напри-мер, делающий по 1000—1200 ки-лометров в день, может совершитьвсе путешествие за неделю. Сторон-ники «спирали» объясняли этоименно тем, что птицы летят непрямо, а кругами.

Но эта теория тоже оказалась не-состоятельной. Стало известно, чтодлительность полетов птиц зависитот других причин — они в полетеотдыхают, кормятся, пережидаютнепогоду. Было доказано, что, про-летая над океаном, птицы не могутнайти подходящих ориентиров. На-конец, увидеть и узнать эти ориен-тиры можно лишь во время повтор-ного полета, а ведь молодые летятна зимовку в первый раз.

На смену «теории спирали» при-шло утверждение, что молодых ве-дут старики. Эта теория жила дол-го, и опровергнуть ее было трудно.Тем более, что у некоторых птицстарики действительно иногдалетят вместе с молодыми. Однако

сейчас ученые установили, что, какправило, для выбора маршрута мо-лодые птицы не нуждаются в по-мощи старых. Если бы это было нетак, молодые скворцы не улеталибы раньше старых, кукушки, не зна-ющие своих настоящих родителей,не могли бы улетать на юг, а ониэто делают, причем улетают в оди-ночку. Мало того: молодые кукуш-ки, впрочем как и многие другиептицы, зимуют не там, где старики.Ученые проделали множество опы-тов, провели огромное количествонаблюдений и убедились: мнение,что старики показывают дорогу мо-лодым, не верно.

В середине прошлого века рус-ский ученый академик А. Ф. Мид-дендорф выдвинул теорию магнит-ной ориентации птиц. По этой тео-рии птицы чувствуют не только, вкаком направлении находится маг-нитный полюс, но и магнитные от-клонения. Чтоб проверить эти ут-верждения, было снова проделаномножество опытов: птицам надева-ли магниты, создавали вокруг нихмагнитное поле, которое должно бы-ло сбить их с пути, завозили их втакие точки земного шара, где силывращения Земли должны были по-мешать птице выбрать направле-ние, если действительно дело в маг-нитном поле. Но... все напрасно.

Тайну птичьих перелетов помогают вы-яснить кольца, тысячи которых ежегод-но надеваются на лапки птиц.

Кольца расскажут, куда птицы улетают и откуда прилетают, где вьют гнезда.

Правда, у магнитной теории естьприверженцы до сих пор, но суще-ствует и много других теорий. Та-кие, как, например, «тепловая ори-ентация», по которой птица, благо-даря своей сверхчувствительности,улавливает самые слабые потокитеплого воздуха, идущего с юга.Однако и эта теория не подтверди-лась.

Теории возникали и опроверга-лись одна за другой. И опроверга-лись они главным образом опыта-ми, которые основывались на «ме-тоде завоза». Он заключается в том,что птицу ловят на гнезде или пере-хватывают на пути пролета и куда-нибудь увозят. Затем метят и от-пускают.

Долгое время это был единствен-ный метод проверки скорости и вер-ности перелетов. Метод этот дока-зывал несостоятельность многихтеорий, но сам не мог дать ответ наинтересующие ученых вопросы.А наука шла вперед, появились но-вые приборы, открылись новые воз-можности. Их-то и использовал не-мецкий ученый Густав Крамер, на-чавший серию опытов по методу«круглой клетки» и получившийудивительные результаты.

Люди давно заметили: с наступ-лением весны или осени птицы, на-ходящиеся в неволе, тоже начинаютволноваться — хлопают крыльями,летают по клетке. Но полеты этиотличаются от обычного порханияптиц — они имеют строго опреде-ленное направление. И даже когдаптица сидит на жердочке, голова ееобращена в определенную сторону.Эти наблюдения и дали толчок копыту.

В круглую клетку, закрытую совсех сторон, поместили скворца. Са-

ма клетка находилась в кругломпавильоне, тоже закрытом со всехсторон. Лишь в потолке было сде-лано восемь окошек, сквозь кото-рые скворец видел небо. И вот ко-гда небо было затянуто тучами,скворец летал по клетке как угод-но, садился на любые жердочки. Ностоило в одном из окошек появить-ся солнцу, как поведение птицы ме-нялось: она начинала ориентиро-ваться на солнце.

Чтоб проверить, действительноли солнце указывает скворцу путь,с помощью зеркал стали менять на-правление лучей. И скворец, не чув-ствуя, конечно, обмана, неуклонноследовал за светилом.

Это было великим открытием, пе-ревернувшим все представления оспособе ориентировки птиц. Кра-мер, а затем и другие ученые про-делали множество опытов с разны-ми птицами. При помощи зеркал имеханизмов они изменяли «ско-рость» солнца, «останавливали» его,всячески пытаясь сбить птиц, обма-нуть их. И каждый раз опыты под-тверждали — путь птицам указы-вает солнце.

Но когда это было доказано,встал другой, не менее сложный во-прос. Солнце движется. И если пти-цы выбирают путь по солнцу, топочему все-таки не сбиваются с пу-ти?

И тут обнаружились еще болеепоразительные «способности» птиц.Человек, умеющий ориентировать-ся, может по солнцу найти правиль-ное направление — он знает, что ут-ром солнце бывает на востоке, днемна юге, вечером на западе. Имеяпод руками часы, он может при по-мощи солнца довольно точно опре-делить направление. Но ведь у птиц

нет часов, чтоб делать «поправки»на движение солнца и точно опре-делять направление.

Оказывается, есть! И не только уптиц. Часы, которые называютсяфизиологическими или биологиче-скими, есть и у человека, и у насе-комых, и у растений.

Мы привыкли считать, что ча-сы — это какой-нибудь предмет,прибор, в общем, какая-то вещь.Биологические часы — это не пред-мет, а явление. Неизвестно, где этичасы находятся, их нельзя увидеть.Но живые организмы чувствуют ихприсутствие постоянно и обойтисьбез них не могут. Вот два самыхпростых примера. Человек летит насамолете из Москвы в Иркутск.Разница во времени — 5 часов.В Москве он привык ложиться в12 часов ночи, а вставать в 7 утра.12 часов ночи в Иркутске наступаеттогда, когда в Москве 7 часов ве-чера. И москвич долго будетворочаться с боку на бок, безуспеш-но пытаясь заснуть: свои ручныечасы он переставил на 5 часов впе-ред, а биологические еще идут помосковскому времени. То же самоепроизойдет утром: в 7 часов утрамосквичу в Иркутске будет оченьтрудно проснуться — в Москве в этовремя 2 часа ночи. С иркутяниномв Москве произойдет обратное — в7 часов вечера он захочет спать, ав 2 часа ночи проснется. Пройдетнесколько дней, пока биологиче-ские часы настроятся по местномувремени.

Второй пример. Ранней веснойможно срезать несколько веточек ипоставить их в воду. И хоть на ули-це еще холодно, на веточках набух-нут почки, а потом появятся лис-тья. А зимой, даже если в комнате

будет очень жарко, ничего подобно-го не получится: «часы» растений«заведены» на определенное время.Они дают команду просыпаться вес-ной и засыпать осенью, по биоло-гическим часам начинается ве-сеннее сокодвижение и опадаютлистья.

Биологические часы управляютжизнью животных: утром будятдневных, вечером — ночных; био-логические часы «заставляют» жи-вотных впадать в зимнюю спячку,перелетных птиц — улетать на юг,они «подсказывают», когда надорыть норы или вить гнезда, и такдалее. Нельзя сказать, сколько этихчасов в организме; неизвестно, раз-ные часы управляют разными по-ступками животных или одни. Нофакт есть факт: такие часы суще-ствуют. И то, что они помогают пти-цам ориентироваться по солнцу, то-же факт, уже установленный.

Итак, солнце — ориентир, указы-вающий направление; биологиче-ские часы — «прибор», помогаю-щий делать «поправки» на движе-ние солнца и не сбиваться с курса.Но, оказывается, и этого мало: ведьптицы летят не только в определен-ном направлении, но и в совершен-но определенное место. А для этогонедостаточно уметь лишь правиль-но определять сторону света. Мно-гие птицы совершенно точно нахо-дят места, затерянные в океане, дру-гие, совершив многотысячекиломет-ровые перелеты, возвращаются нетолько в родные края, но букваль-но на то же место, где свили гнездов прошлом году (а нередко — и вэто же гнездо). Молодые возвраща-ются на то же место, где появилисьна свет, и устраивают свое гнездопоблизости от «родного дома». Что

помогает птицам лететь с такой точ-ностью, что это за удивительный«прибор», не дающий им сбиться спути, если учесть к тому же, что напути птиц и ветер, и воздушные по-токи, и множество других сил, ко-торые невозможно предугадать икоторые очень мешают полету?

Но все это верно по отношениюк птицам, которые летят днем: ониориентируются по солнцу и солн-це помогает им выбирать направ-ление.

А ведь очень много птиц летитночью. Что помогает им тут?

Одни ученые считают, что звез-ды. Малиновок и славок выпускалив планетарии, и птицы по звездамвыбирали направление. Но вот ме-нялась звездная карта неба, и пти-цы сразу же меняли маршрут. Да,это бесспорное доказательство того,что птицам помогают звезды.

Однако другие опыты показали,что и птицы, летящие ночью, спо-собны ориентироваться по солнцу.Они как бы засекают положение за-ходящего солнца, и это дает им воз-можность выбирать направлениеночью.

Но пока разрабатывались теории,делались опыты с птицами, ученыймир взволновали новые открытия —открытия межконтинентальных пе-релетов насекомых и, в частности,бабочек.

Перелеты бабочек, так же как иптиц, люди наблюдали очень дав-но. Старинные книги и летописи до-несли до нас сведения о многих слу-чаях, когда бабочки «затмевалисолнце» над городами Европы, мо-ряки не раз видели тучи бабочекза сотни километров от берега, ноникто не мог объяснить, что значаттучи бабочек над городами или

Даже совершенный вертолет не может соперничать с бабочкой бражником.

появление их в открытом море.Лишь лет 25—35 назад стало точноизвестно о перелетах бабочек черезморя, с материка на материк. Узна-ли о бабочке номофиле ноктуэлле,которая перелетает из Англии в Се-верную Африку и обратно, узналио бабочке монархе, которая направ-ляется зимовать из Канады во Фло-риду или даже на Новую Зеландию,пролетая при этом чуть ли не четы-ре тысячи километров. Сейчас уче-ные знают, что и среди наших ба-бочек есть страстные «путешествен-ники» — такие, как адмирал, ка-пустница, репейница. Капустницыи репейницы летят стаями, причемогромными, адмирал же предпочи-тает путешествовать в одиночку.Известна теперь и высота полета не-которых бабочек во время путеше-ствия (обычно — два-три метра надземлей) и скорость полета. У ка-пустницы, например, в тихую пого-ду скорость 7—14 километров в час,по ветру — 30—35.

Известно уже немало и другихподробностей перелета бабочек. Но,к сожалению, не главные. На глав-ные вопросы еще предстоит отве-тить.

Вот, например: птицам ветер нестрашен, разве что сильный. Нопри сильном ветре они не летят.Для бабочек же чувствителен, ка-залось бы, любой ветерок, и дажеслабый может снести их с трассы.Но, однако, ветер им не мешает, несбивает с пути. Видимо, у них естькакой-то неизвестный людям «ме-ханизм», направляющий их полет.Люди заметили: чем больше силаветра, тем больше угол поворота ба-бочек. Но как они определяют силуветра? Да и вообще, как бабочкиузнают о ветре? Узнать о ветре про-

сто нам, стоящим на земле. В воз-духе же очень трудно ориенти-роваться. А бабочки, как теперьвыяснено, не только ориентиру-ются, но и используют потоки воз-духа.

Факт перелета бабочек на такиеколоссальные расстояния — ужесам по себе удивительная загадка.Ведь крылышки этих насекомыхкажутся такими слабыми. А вот пе-реносят же своих «хозяев» с одногоматерика на другой!

И, наконец, главный вопрос: какбабочки находят дорогу? Тут ужне может быть и речи о какой-то па-мяти или о том, что молодым доро-гу указывают старики: одни летятогромными стаями, другие — по-одиночке, одни летят туда и обрат-но, другие только в один конец.Прилетев, откладывают яички иумирают. В обратный путь летятуже молодые. Очевидно, во всехэтих и многих других случаях у ба-бочек срабатывают какие-то «аппа-раты», «механизмы». Но какие —вот великий вопрос!

Путешествуют не только бабоч-ки: на большие расстояния переле-тают и стрекозы, и божьи коровки,и некоторые жуки. Как они ориен-тируются? И вот тут, изучая насе-комых, люди снова столкнулись снепризнанной, но существующеймагнитной теорией. Птицы, считаетбольшинство специалистов, не име-ют «магнитного чувства», а насеко-мые, как показали опыты, имеют.Например, муха почти всегда, са-дясь на горизонтальную поверх-ность, располагается либо строго внаправлении север—юг, либо за-пад—восток. Это наблюдалось и унекоторых других насекомых.

Итак, теория магнитного поля неможет быть целиком отброшена, хо-тя бы в отношении ориентации на-секомых. Правда, о «магнитныхчувствах» бабочек пока данных нет,но ведь мы еще очень о многом неимеем данных.

А иметь эти данные люди долж-ны. Мы даже представить себе неможем, какие удивительные тайныхранят птицы и насекомые. Изуче-ние только одних перелетов и тодает нам многое.

Так, например, зоологи считают,что, зная птичьи трассы, места зи-мовок, места отдыха, можно орга-низовать охрану полезных птиц.

Но птичьими перелетами и пере-летами насекомых интересуютсятакже инженеры и конструкторы.Еще бы! Ведь они, птицы и насеко-мые, имеют необыкновенные компа-сы, необыкновенные приборы, ко-торые безошибочно ведут их по кур-су, самостоятельно делают поправ-ки, без чьей-либо помощи прокла-дывают курс.

Как этот компас или не компас,а какой-то другой прибор нуженлюдям!

Да только ли этот!

Эхолокаторы

Несмотря на то что тайна лету-чих мышей открыта сравнительнонедавно — первые опыты проведе-ны в 1938 году,— об этих зверькахуже написано очень много. И неудивительно: о летучих мышах из-давна рассказывали всяческие жут-кие истории, они были окруженытайнами и легендами, им приписы-валась и кровожадность и даже слу-жение дьяволу. Но все, включая са-

мые необыкновенные свойства, са-мые необыкновенные качества, при-думанные человеком, оказалисьничтожными по сравнению с темичудесами, которыми действительнорасполагают летучие мыши.

Человек всегда относился к лету-чим мышам плохо. Виноват в этоми таинственный ночной образ жиз-ни зверька, и его странная внеш-ность. Немного подобрел человек клетучим мышам, узнав, что ониочень полезны, что они уничтожа-ют большое количество вредных на-секомых, в том числе и малярийныхкомаров. Но все равно «реабилита-ция» была не полная. У противни-ков летучих мышей имелись вескиедоказательства того, что существаони «нечистые», и то, что они ло-вят насекомых, пусть даже вред-ных, тоже говорит не в их пользу.Да, ловят. Но как? На лету и час-то в полной темноте! Как это имудается без помощи дьявола?

Сторонники летучих мышей ни-чего не могли сказать в их защиту,хотя и старались. Старались дав-но — еще в 1794 году итальянецЛацааро Спалланцани пытался по-нять, как же летает и видит в тем-ноте этот зверек. Он доказал, чтолетучая мышь, даже ослепленная,прекрасно ориентируется в темноте,а потерявшая слух становится сра-зу беспомощной. Стоило же удалитьиз ее ушей затычки, и она снова на-чинала летать нормально, не наты-каясь на предметы. Спалланцанисделал вывод, что летучие мыши«видят» ушами, однако дальше онпойти не сумел, вернее, не мог: ведьдля того чтоб открыть тайну лету-чих мышей, потребовалось разви-тие многих отраслей науки, в осо-бенности физики.

Почти через 150 лет ученые по-вторили опыты итальянца. Но те-перь в их распоряжении были ап-параты, способные улавливать зву-ки, не воспринимаемые человече-ским ухом. Тогда удалось узнать,что летучие мыши воспроизводятзвуки высокой частоты.

Звук — это колебание воздуха.Струна гитары, если ее тронуть, бу-дет колебаться. Колеблясь, она за-ставит колебаться и окружающийее воздух. Колебания воздуха в нор-мальной обстановке распространя-ются со скоростью 300 метров в се-кунду и, достигнув барабанной пе-репонки человеческого уха, застав-ляют ее колебаться. Сигналы эти че-рез нервы передаются в мозг, и мыслышим звук. Однако не всякийзвук. Частота колебаний струны(или другого предмета, создающегоколебания воздуха) в секунду назы-вается частотой звука. Частота бы-вает разная. Человеческое ухо вос-принимает звуковые колебания счастотой от 16 до 20 тысяч в секун-ду. Меньшее количество колебанийи большее мы не воспринимаем.А они ведь существуют: то, что ле-жит ниже нашего восприятия, на-зывается низкочастотными звука-ми, выше — высокочастотными.

Летучие мыши издают звуки вы-сокой частоты. Есть летучие мыши,издающие звуки, частота которых150 тысяч колебаний в секунду!Другие издают звуки с меньшимчислом колебаний, но все равно ониза пределами человеческого воспри-ятия. И именно благодаря этим зву-кам летучие мыши могут ловить влюбой темноте насекомых. Летучиемыши-рыболовы, летая над водое-мами, звуками «нащупывают» ры-бу в воде, плодоядные летучие мы-

ши, пролетая между деревьями,благодаря этим звукам отыскиваютплоды.

Значит, летучие мыши ориенти-руются при помощи звука. Вот по-чему они оказались такими беспо-мощными, когда им заклеивалиуши.

Оказывается, крикнуть — издатьзвук — недостаточно, надо еще этотзвук услышать, точнее, услышатьего отраженным.

Каждый человек знает, что такоеэхо. Достаточно даже негромкокрикнуть хотя бы в пустой комна-те, как через мгновение звук, стук-нувшись о стены, вернется обратно.Правда, вернется несколько иска-женным.

Искажение зависит от многихпричин, в том числе и от расстоя-ния, и от материала, из которогосделаны стены.

Именно на этом и основана зву-ковая ориентация, или, как еще ееназывают, эхолокация летучихмышей.

В принципе это выглядит так.Летучая мышь издает звуки высо-кой частоты, посылает их в прост-ранство. Звуковые волны летят сво-бодно, пока не наткнутся на какое-то препятствие. Наткнувшись, воз-вращаются обратно, и зверек, у ко-торого уши способны восприниматьвысокочастотные звуки, слышит их.По тому, как скоро вернулся звук,зверек узнает, на каком расстояниинаходится предмет.

Кажется, не так уж и сложно. Новот люди начали разбираться болееподробно и поняли, до чего ве-ликолепный эхолокатор у летучеймыши!

Начнем с того, что какой-тонеобыкновенный измерительный

Самый чувствительный «нос» —вот эти усики.

прибор по скорости вернувшихсясигналов молниеносно измеряетрасстояние от летучей мыши допрепятствия, на которые эти сигна-лы наткнулись. Другой необыкно-венный аппарат или прибор автома-тически направляет полет. Именноавтоматически, потому что созна-тельно затормозить, повернуть илипоступить как-то еще в такой ко-роткий срок просто невозможно.

Дальше. Летучая мышь в секун-ду издает 10—20 серий высокочас-тотных звуков-разведчиков. «Заин-тересовавшись» же чем-то, она из-дает уже до 250 серий и столько жевоспринимает, тотчас же реагируяна них. А как реагирует, можно

увидеть, наблюдая за полетом и охо-той летучей мыши: ведь все ее по-вороты и «нырки» возможны лишьблагодаря выпущенным и вновь вос-принятым звукам, которые, отра-жаясь от насекомых, возвращаютсяи руководят полетом зверька.

Чтоб выяснить быстроту реакции,ловкость и точность летучих мы-шей, было проделано много опытов.Один из них показал, что при оби-лии насекомых летучие мыши спо-собны в среднем поймать 160—170комаров в час.

Но это еще не все. Летучие мыширазличают не только, на каком рас-стоянии находится предмет, нетолько, какой он величины, но

даже узнают, съедобный он или нет.Во время опытов зверькам подбра-сывали предметы, по форме и вели-чине похожие на мучных червей.Мучных червей летучие мыши мо-ментально подхватывали и поеда-ли, а на несъедобные предметы необращали внимания.

Однако это не значит, что зверь-ки «ощупывают звуком» толькосъедобные предметы. Иначе они по-стоянно натыкались бы на стволыдеревьев и на крыши домов, да ивообще давно все разбились бы.В том-то и дело, что звук и его от-ражение помогают летучим мышамне только успешно охотиться, но ипрекрасно ориентироваться в про-странстве. Опыты показали, что ониспособны «почувствовать» натяну-тую проволоку толщиной в челове-ческий волос!

Как надо было бы человекуиметь такой аппарат! Сколько лю-дей, лишенных зрения, вновь ста-ли бы почти совершенно полноцен-ными! Правда, кое-что уже сдела-но — опытная модель эхолокаторадля слепых, изготовленная на осно-ве изучения эхолокатора летучихмышей, уже есть. Но она еще оченьдалека от совершенства. Люди на-деются, что летучие мыши помогутсделать ее и удобнее и лучше.

А может быть, помогут не толь-ко летучие мыши? В природесуществуют и другие животные,обладающие эхолокацией. Напри-мер, козодой гуакаро, живущий вЮжной Америке, или стрижи-са-ланганы, знаменитые тем, что ихгнезда употребляются для изготов-ления супов — изысканного блюдадля гурманов.

Замечательным эхолокатором об-ладают некоторые рыбы, киты и

дельфины. Вот уж действительноэти животные — клад для изучения,для копирования уникальных при-способлений: и эхолокатор, и кожа,и еще много удивительного есть удельфинов. Недаром же почти вовсех странах мира категорическизапрещена охота на этих живот-ных!

«Химики» и прочие

Животными, как живыми моде-лями природы, интересуются нетолько инженеры и конструкторы.Той же самой обыкновенной мухой,которую ненавидят врачи, справед-ливо считая ее разносчиком забо-леваний, и которой, за ее способ-ность маневрировать, взлетать внизспиной, так восхищаются авиакон-структоры, интересуются и химики.

Да, конечно, химики придумыва-ют различные препараты, средствадля уничтожения мух — носителейзаразы, но и сами они не прочь кое-чему поучиться у мухи. Крошечныеволоски на лапах мух — это удиви-тельная химическая лаборатория.Чтоб узнать, какими свойствами об-ладает предмет, получить данные оего составе, мухе не надо ни хими-ческих реактивов, ни лабораторныханализов: достаточно дотронутьсялапкой до предмета — и анализ го-тов, муха уже получила все инте-ресующие ее сведения.

Пауки тоже занимают не толь-ко конструкторов. Впрочем, внима-ние текстильщиков пауки привлек-ли гораздо раньше — еще лет две-сти с лишним назад люди попыта-лись использовать паутину паука.Из нее были даже сотканы перчат-ки и чулки — их преподнесли фран-цузскому королю Людовику XIV.

Каждый глаз насекомого — тысячи маленьких глазков. И каждый хорошо видит!

У многих насекомыхкрылья служат нетолько для полета, нои для сигнализации.

Такие же перчатки получила женагерманского императора Карла VI.Лет 50 назад во Франции создалиспециальную паучью ферму, чтобполучать паутину — паучий шелк.(Ведь разводят же бабочек-шелко-прядов!) Но ферма существовала не-долго: невозможно было прокор-мить этих прожорливых существ —надо было бы создать еще десяткиферм, чтобы выращивать мух, ко-маров и прочую живность, которойпитаются пауки. Да, с искусствен-ным разведением пауков не вышло.А очень уж заманчиво было бы по-лучить паутину для тканей. Ведьона прочнее стали, а о легкости ееможно судить по тому, что нить, ко-торой можно было бы опоясать поэкватору весь земной шар, весилабы не больше 350 граммов.

С фермой не получилось, но мо-жет быть, помогут химики и, изу-чив, как образуется паутина у пау-ка, создадут такую искусственно?

Химиков интересует еще однонасекомое — жук-бомбардир. Приопасности он подгибает передниеножки, поднимает конец брюшкаи дает залп — выбрасывает струюжидкости, которая сразу же превра-щается в облачко газа. Изучив ана-томию жука, люди установили: вдвух «камерах» у жука вырабаты-ваются вещества, которые при опас-ности быстро поступают в третью«камеру», смешиваются, и в резуль-тате химической реакции происхо-дит выделение кислорода. Кисло-род с силой выталкивает жидкость,которая на воздухе превращается вгаз. Само по себе это очень любо-

пытно. Но этого мало: при выбра-сывании «заряда» температура в те-ле жука достигает 100 градусов.И жук при этом не только не свари-вается, но даже не обжигается.

У химиков среди проблем, кото-рые они решают, есть проблема хра-нения перекиси водорода. Этот хи-мический препарат обычно быстроразлагается. А в одной из «камер»бомбардира имеется перекись во-дорода. Но она не разлагается. Уче-ные считают, что организм жукавырабатывает какое-то вещество,препятствующее разложению пере-киси водорода.

Какое же это вещество и как егожук «вырабатывает»?

Интересуют химиков (ну и, ко-нечно, конструкторов тоже!) «носы»насекомых. Когда говорят о хоро-шо развитом обонянии, всегда вспо-минают собак: «чутье, как у соба-ки». Но никому даже в голову непридет сказать: чутье, как у бабоч-ки, или чутье, как у мухи. А ведьчутье насекомых в десятки, а то ив сотни раз тоньше, чем у другихживотных. Например, самцы неко-торых бабочек чувствуют появле-ние самок на расстоянии несколь-ких километров. Как важно былобы для химиков узнать секрет тако-го «аппарата» и построить подоб-ный. (Правда, чутье рыбы, пожа-луй, не уступит чутью насекомых —несколько килограммов краски,растворенной в Аральском море,рыба легко почувствует.) Конечно,химики готовы «забрать» себе и на-секомых, и рыб, и многих другихживотных. В том числе и птиц. Хи-миков интересуют птицы, обладаю-щие «опреснительным аппаратом».Конечно, химикам без биологов иконструкторов не обойтись, но, без-

условно, им помогут все: ведь во-прос пресной воды — вопрос оченьсерьезный. На Земле становится всеменьше и меньше чистой преснойводы, а потребности в ней всё воз-растают. И люди уже давно задумы-ваются над тем, как опреснятьсоленую воду морей и океанов.Уже созданы различные опресни-тели. А в природе они созданыочень давно.

Морские птицы часто лишенывозможности получить пресную во-ду — ведь долгими месяцами ониживут в открытом море и только вовремя вывода птенцов прилетают кберегу. Но и на берегу часто не бы-вает пресной воды. Может быть,они и не нуждаются в воде, полу-чая достаточно жидкости из пищи?Так и думали люди долгое время.Но вот выяснилось: многие мор-ские птицы пьют горько-соленуюморскую воду, однако организм ихполучает прекрасную, очищеннуюот солей и примесей пресную. Мор-ская вода проходит через специаль-ные железы (клубок трубочек, рас-положенных на клюве вблизи глаз),соль отделяется и выводится нару-жу, а пресная вода остается в орга-низме.

«Опреснители» есть не только уптиц. Долгое время существовалалегенда, что крокодилы — оченьжалостливые или лицемерные жи-вотные (это уж кто как понимал).Во всяком случае, очевидцы утвер-ждали, что крокодил, поедая какое-нибудь животное, часто плачет (от-сюда, кстати, и пошло выражение«лить крокодиловы слезы»). Но ле-генду рассеяли ученые, доказав,что крокодил не лицемер и не жа-лостливый, что он вообще не пла-чет и что вообще никаких слез у

него нет. Зато есть опреснитель.Почки крокодила часто не справля-ются с излишними солями, кото-рые попадают в организм, и тогдана помощь приходят железы, рас-положенные у глаз. Через них-то ивыходят соли, разбавленные водой.

Можно назвать еще множествоживотных — от крошечных мушекдо гигантских китов,— которые ин-тересуют ученых и инженеров, кон-структоров и изобретателей.

Можно рассказать об изобретен-ных и сконструированных аппара-тах, идею которых «подали» живот-ные. Но даже постигнув некоторыетайны животных, человек еще не всовершенстве владеет ими.

Вот лишь три примера. Изучениелокации летучих мышей позволилосоздать модель аппарата для людей,лишенных зрения. Но сейчас этотаппарат еще не пригоден для ис-пользования — он слишком боль-шой и слишком тяжелый. А лету-чая мышь вся весит 7—8 граммов.

Долгое время люди не могли по-нять, для чего у некоторых видовамериканских и азиатских змей наморде углубления, похожие на па-ру дополнительных ноздрей. Смыслих оставался неясен до тех пор, по-ка ученые не проделали такой экс-перимент. Змею лишили всех из-вестных нам органов чувств и под-несли к ее морде электрическуюлампочку. Пока лампочка не былавключена, змея не реагировала нанее. Но стоило включить ток и лам-почка стала нагреваться, как змеябросилась на нее. И несмотря на точто змея не видела лампочки, бро-сок ее был очень точный.

Стало ясно: углубления на мор-де змеи — отверстия очень чувстви-тельного прибора, термолокатора.

Благодаря этому термолокаторуона, хотя и видит плохо, и слышитплохо, да к тому же и охотится но-чью, легко находит себе добычу(ведь все живое излучает тепло).

Секрет змеи люди не только раз-гадали, но и сделали подобный жетермолокатор. И если термолокаторзмеи улавливает тепло в одну ты-сячную градуса, то теплолокатор,сконструированный людьми, улав-ливает разницу в температуре впять десятитысячных градуса.И все-таки термолокатор змеи со-вершеннее. Да, он слабее в два раза,но зато в десятки раз меньше!

И, наконец, еще один пример.Разгадав секрет дельфина и сделавискусственную «дельфинью кожу»,человек не достиг еще той скорости,какую развивают дельфины.

Конечно, все эти и многие другиеаппараты и приборы будут совер-шенствоваться, будет увеличивать-ся их чувствительность, их мощ-ность, и одновременно уменьшат-ся их размеры. Без этого, как нистранно, невозможен прогресс тех-ники.

И помогут человеку животные.И те, самые обыкновенные, кото-рые всегда рядом, «под рукой», ите, которых он спасет, сбережет длялюдей будущего, для науки.

Книга, которую ты прочитал,— первая из двухкниг, написанных Ю. Дмитриевым под общим на-званием «Человек и животные». Она рассказывает,в основном, об отношении людей к природе, к ди-ким животным, вторая (она сейчас готовится кпечати) — к животным домашним. Темы разные, нообе книги посвящены актуальнейшим вопросамнашего времени — охране и сохранению фауныЗемли.

История отношений людей и животных насчи-тывает не одно тысячелетие. Однако только вXX веке вопрос охраны животных стал особенноостро.

В нашей стране с первых же дней существова-ния Советского государства охране природы уде-лялось особое внимание. И с каждым годом вни-мание это возрастает. «Не только мы, но и после-дующие поколения должны иметь возможностьпользоваться всеми благами, которые дает прекрас-ная природа нашей Родины»,— говорится в Отчет-ном докладе ЦК КПСС Двадцать четвертому съез-ду партии.

Именно поэтому Верховный Совет СССР в сен-тябре 1972 года на Четвертой сессии восьмого созы-ва признал охрану природы одной из важнейшихгосударственных задач.

Именно на это направлено постановлениеЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об уси-лении охраны природы и улучшении использова-ния природных ресурсов».

Однако для того чтоб стать другом и защитни-ком природы, надо ее знать, а главное, надо пони-мать, в чем смысл и основные принципы отноше-ния человека к природе, к животному миру, кото-рый является частью окружающей среды. И в этомтебе помогут книги Юрия Дмитриева.